Письма

[Диана]

Прощу прощения у модераторов за захломление раздела, но
ДЕРЖАТЬСЯ НЕТУ БОЛЬШЕ СИЛ!!! Интересно узнать, что же это у меня получилось.

Скрытый текст - Глава 1:

Первая глава.
Я стояла и смотрела сквозь стекло моей комнаты на улицу. Косой сентябрьский дождь безжалостно лупил по стеклам в поиска щели, чтобы с облегчением пробиться внутрь. Даже дождю было некомфортно на бесприютной пустой улице. И под этим дождем мне совсем не хотелось пройтись по городку босиком.
Я огляделась вокруг (пришлось отвернуться от окна – не могла больше любоваться печальным пейзажем) и увидела три пустых кровати. Моя стояла в углу, у второго окна, посередине – постель Ариадны, а в следующем углу – кровать Рут. В этом общежитии нас размещали в комнатах по три человека.
Две недели тому назад, когда Хелига практически закончила оформление документов и нас зачислили, Хел этак небрежненько сообщила мне, что она сделала мне все документы. (Не думайте, они не могли быть настоящими – кажется, у Хелиги занкомства еще в Модгинской типографии…) И бросила мне пухлую стопку свежих бумажек – синих, зеленых, красных. Пролистав всю эту муть, я поняла, что меня так взволновало – чего-то очень существенного там не было. Чувствуя, будто сердцем, я заглянула в паспорт. И увидела ЭТО. Имя – Камала Нуар. Теперь меня зовут так. С обреченным видом я положила все эти справки о прививках, о рождении, и прочее и прочее в сумку с вещами и забыла о них. Но мысль об этом жутком имени не давала мне покоя. Хотя, сейчас я уже почти привыкла.
В первый день сентября я проснулась и поняла, что уезжаю из Идий. Верней, если говорить точнее, - вспомнила. Вспомнила, зачем вчера Хелига привезла мне из Модгина какие-то белые крахмальные рубашки, и черные строгие юбки до полноги. Еще были туфли, и прочее… Не помню – этот день прошел как во сне. Я спрыгнула с жесткой кровати и кинулась собирать чемодан. Побросав в жутком беспорядке немногочисленные шмотки, я схватила тонкий черный кейсик с документами и побежала вниз. А там меня уже ждала Хелига с приготовленным для университета букетом отвратительно розовых роз. Одан стоял там же, только его кейс был и чемоданом, и хранилищем для бумаг. Или это был не кейс, а тонкий чемодан? Сейчас уже сложно сказать.
Хелига со своей модельной улыбкой сообщила мне, что я проспала и мы опаздываем, вручила мне цветы и торопливо запихнула в салон экипажа.
Мы приехали, и, как и предупреждала Хелига, безнадежно опоздали. Поджав губы и, с легкими опасениями за нас, Хелига вошла в здание школы и и пошла к директрисе – попросить, чтобы мы сразу пошли в комнату, минуя все церемонии. Я видела, что Хел очень боится за нас, но больше – за себя. Она сама говорила, что училась там, и тогда директриса (не помню, как зовут) была её научным руководителем. Она ей лично сдавала все экзамены. Провалилась, но родители потом забрали её из университета. Потом хотела выйти замуж… На этом Хелига обычно прерывала свои рассказы.
Итак, она пошла к директрисе. Мы с Оданом постояли, я немного потряслась, постучала в тишине зубами. Одан стояли не шевелился – ему все были нипочем. Вернее, он тоже волновался, н держал это все очень глубоко в себе. А я не могла – не хотела показывать, что боюсь, но не могла удержаться. Я дрожала сама собой, и ничего не могла с собой поделать.
Я осматривалась, тогда немножко дико, и не могла понять, чего так боюсь. Я чувствовала, что три года, которые я проведу здесь, не пройдут для меня даром. Я чуяла это кожей. Мне казалось, что теперь этот постоянный надзор, соблюдение жестокого устава и прочего загоняет мой свободный и все же спокойный темпермент в нерушимые рамки, которые мне совершенно не нужны. Зачем? Тех знаний в магии, что у меня есть, мне вполне хватает. Однако нечто сдерживало меня бросить все и сбежать, оставив лаконичную прощальную записку. Меня бесила мысль, что все мои сверстники будут с образованием, а я, как последняя дурочка, без. Не могла я вынести этого.
Эти серо-желтые стены из одутловатого камня меня пугали. Никогда я так не пугалась, как сейчас. Я ведь было множество эпизодов, когда можно было по-настоящему стучать зубами от ужаса и трястись всем телом. Но я делала это именно сейчас. Странна человеческая психология!
Я встяряхнулась и оглянулась на Одана. Он стоял с тупо осматривался вокруг. Я заметила, что взгляд его задержался на одинокой картине, которая смотрелась на стене неожиданно и немного отвратительно. Я про себя её окрестила «мальчик цвета радиации». И действительно, мальчишка с желтушныим цветом лица в кислотно-желтом костюме выглядел попросту нелепо. Одан стояли смотрела на это произведение с легким отвращением.
Слегка покачиваясь на каблуках, возвратилась Хелига. Она несла при помощи магии перед собой наши чемоданы, и когда она сообщила, что сейчас нас разведут по комнатам, я вздохнула наконец с облегчением – но в то же время с тревогой. Я забыла поинтересоваться, отдельные ли будут комнаты. Но как только я представила себе количество учеников, то сразу поняла – нет. Однако мысль о житье-бытье в одной комнате с еще какими-то девчонками заставила меня вспомнить все саме мрачное, что было в моей жизни. Еще одной общаги мне не пережить.
Я вдохнула и пошла вслед за сухонькой маленькой женщиной, которая повела нас в жилой корпус. Потом она отвела меня в женскую половину, Одана – в мужскую. Я застыла перед рядом одинаковых дверей, не в силах представить, куда мне пойти. Будем надеяться, что там никого нет. Мой чемодан завис передо мной в воздухе, ожидая моего решения – в какую комнату ему направиться. Поэтому он наяно загоражвал мне дорогу. Я разозлилась, и наугад влетела в какую-то комнату. Пришлось обогнать чемодан, а он, радостно свистнув, залетел вслед за мной.
Переступив порог и аккуратно закрыв дверь, я замерла с поднятой для шага ногой. Три кровати в комнате стояли, и на одной из них сидели, вальяжно развалившись, две девушки. Они казались мне младше меня, но по количеству косметики на их лицах этого нельзя было сказать. Даже Хелига с её очень широкими взглядами краситься скромнее (если это слово применимо о ее пепельных, специально под глаза, тенях и лиловых помадах). И все же – с ними, мне кажется, придется жить.
- Чего приперлась? – спросила одна. Видимо, я грубо прервала их задушевный разговор.
Две пары голубых глаз проследили за тем, как мой чемодан повис над комнатой и упал на кровать в углу. Она ему как-то больше понравилась.
Я посмотрела на них, и сначала промолчала. Но потом не стерпела и вступила в разговор.
- А нельзя повежливее?
- Хм. – презрительно хмыкнула вторая с воспаленными прыщами, едва прикрытыми косметикой, и оскорбительно отвернулась от меня.
Я села на кровать и посмотрела, нет ли где-нибудь тумбочки. Раскрыла кейсик. Который для пущего удобства Хелли запихнула в чемодан, и достала черную папку-чемоданчик. Там лежали все-все документы и деньги – Хелига дала мне и Одану. Удивительно, что она так заботится обо мне. Вину, возможно, все еще чувствует.
«Нет. Я сказала – нет. Прекрати.»
Я обратила внимание, что куда-то подевала цветы. Потеряла, наверное. В карете забыла. Оно и к лучшему. «Подаришь тому преподу, который сразу больше всего понравится» - слова Хелиги. Она, возоможно права, но я ненавижу подлизываться. Или все-таки стоит?
- Ты видела того парня внизу… Он опоздал – красивый такой. Темненький… - одна из этих злюк мечтательно вздохнула. – Как ты думаешь, какого цвета у него глаза?..
Я слышала обрывки того самого разговора, который случайно прервала. Думаю, по эти строчкам легко можно определить, с соседками какого сорта свела меня судьба.
«Про кого они говорят? Про Одана что ли… Ему придется отбиваться от женского пола, видимо.»
Я рассмеялась своим мыслям и вышла в коридор. То был первый день… Я пока ничего здесь не знала.
Я отсчитала дверь от входа, запомнила, чтобы потом не ошибиться. Осмотревшись в темном коридоре, освещенном лампочками, которые смотрелись поистине невообразимо на старых стенах, я пошла на лестницу, чтобы пройти в главный корпус. Там нас ждала Хелига – Одан к тому времени уже спустился.
- Ну как? – Хелига глянула на меня, заметила, что я какая-то слишком мрачная.
- Мрачно.
- Ты тоже?
Одан посмотрел на меня, с твердым впечатлением – это не университет магии, а черт знает что.
- У нас в комнате пять человек. – Скулы Одана яросто заходили под кожей.
- А. У нас три.
- Ну ладно, бедные дети, обустраивайтесь. Надо будет чего-нибудь привезти, сообщите мне.
Хелига улыбнулась, ласково потрепала Одана по голове, погладила по плечу меня и распрощалась. Она подежала к выходу как-то слишком поспешно – только пред тем, как закрыть дверь, оглядела первый этаж. С ужасом, наверное. И с облегчением, что наконец покинула это место.
- Ну как?
- Да никак. Кстати, готовься: придется тебе отбиваться от толпы поклонниц. – Я ехидно улыбнулась. – Вон, сейчас эти Дианы уже на охоту отправятся.
Одан одичало поглядел на меня, и отвернулся. Обидился.
Я посмотрела вокруг – на сводчатый потолок, и прочее… Сразу видно, чего здесь не хватает – возмущенных, шумных потоков учеников. Не знаю, откуда я это знаю, видимо, просто чувствую. И ведь я училась уже где-то? Тогда… Наверное, мне придется что-то рассказывать о себе. Но что?
«А, не парься – наври что-нибудь. У тебя ведь хорошо получается!»
Я посмотрела на мощную фигуру Одана, который рассеянною и все же очень сосредоточенно бродил мимо стены с картинами. И тут поняла, что теперь совсем не боюсь. И не сломаюсь. Первое боевое крещение уже было, так что теперь? Я сильная ведьма, наведу на них что-нибудь, и нет проблем! Да и кулаки у меня… В легких затрепетала эйфория – я почти счастлива. Я чувствую себя. Как перед боем, перед чем-то большим, важным. Это ведь первая стадия моей жизни, важная и нужная. Я научусь профессионально колдовать, а еще научусь общаться с окружающими. Вылечу, наконец, этот синдром отшельника.
Главное, не потерять себя саму в этой суете. Меня будут делать такой же, как и многие. Будут вытравлять чувства. Будут изымать все, что блокирует эмоции, но я должна все это сохранить в себе. Не стать еще одной частицей этой бесцветной тупой толпы, которая формирует школьное общество. Остаться за гранью этого – это ведь так просто.
- Одан.
- Что.
- Да так, ничего. Знаешь, пообещай мне кое что.
- Что?
- Ничего, - азартно хохотнула я. – Пожалуйста, если мне понадобится твоя помощь – ты поможещь мне?
- Не знаю. Ладно, хорошо.
Внезапно мы услышали хлопанье нескольких дверей и топот сотни ног. Одан торопливо выхватил из кармана пиджака темные очки (не те, что раньше – те сломались), надел их и мы по своим норам. Стайки девочек и девушек стали догонять меня, а я поскорей залетела к себе. Вот и все! А завтра – учиться!

[zumer]

Еле дочитал до конца, потому что очень много опечаток и ошибок, это просто затрудняет чтение, думаю вы найдете опечатки.
Далее сильно удивило, то, как неожиданно для читателя появляются герои, то были сначала три персонажа, это Камала Нуар, Ариадна и Рут, то потом как-то неожиданно появилась Хелига, а потом Одан. Может вам, автору все понятно, а читателю нет, одним словом стоит как-то поработать над появлением новых персонажей в рассказе. Читателю просто непонятно, кто это такие.

[Диана]

Про опечатки - учту, просто исправлять с конца начала, и до первой главы так и не доехала... А про героев все потом станет ясно.

[zumer]

Сообщение от Диана

А про героев все потом станет ясно.

Понятно, просто это первая глава, хоть чуть-чуть о героях даже не рассказать (рассказ, как вы сказали дальше), а просто пояснить, допустим кем они являются для главного героя, например, Хелига была моей лучше подругой, мы познакомились там-то.
Делать вывод по первой главе не буду, тем более что много непонятного, просто подожду продолжения.

[Диана]

Пробежала текст глазами и поняла, что определенного ответа дано не будет... Это и не важно в принципе...

[Snake_Fightin]

Получилось слабо. Сколько можно делать детские ошибки?
*моей*
*(скобки)*
Хм… Похоже вы не поняли, что писать от первого лица новичкам не стоит.
Я, я, я, мне, я, я, я, моей, я, я, мне, моей. Слишком много вас. Хочу читать книжку, а не позволять вам плакаться мне в жилетку.
Девичья психология показана точно. А как же иначе ))). Надеюсь, это будет не единственная сильная сторона текста. В общаге с годок жил, так что всё верно, хотя нового интересного изложения не увидел.
Честно, при упоминании «магитской школы» начались рвотные позывы. Серьёзно пытаетесь стать 34 622 585-ой роулинг? Может лучше первой Дианой?

[Kseza]

Несмотря на некоторые ляпы (а как же без них? =)), мне очень понравилось. Идея не новая, но есть у меня такая особенность - сколько вы не пишите про школы и академии магии, мне не надоест про них читать. Так что записывай меня в свои читательницы. Жду продолжения! ;)

[Диана]

Говрю сразу, - дальше героиня покинет это местечко и навсегда. Я не хочу писать о школе, это ведь всего лишь начало!!!

Скрытый текст - Глава 2:

Глава вторая.
Каждый день я вставала и шла на занятия. Как ни странно, учебников таскать совсем не приходилось – все брали в библиотеке или все рассказывали преподаватели. Но все это было приятной, мелкой и не самой важной стороной дела – пока на м дже домашних заданий не задавали. А просто рассказывали. Учеба мне давалась даже больше, чем легко. Я иногда просыпалась и ловила себя на мысли, что урок, который нам рассказывали днем целиком остался в моей голове.
Каждый день я вскакивала по будильнику чуть свет и отправлялась гулять на улицу – в студенческий городок. Там располагались коттеджики тех студентов (в основном из старших классов), которые не смогли или не захотели жить в общежитии и сняли себе отдельное жилье. Я сама надеялась на это - наблюдать каждый день с утра моих соседок без косметики – это страшно. А жить в деревне – это было бы даже больше, чем прекрасно.
Я быстро проходила мимо длинной череды уютных одноэтажных домов и бегом убегала в парк. Осенние желтоватые листья тихо шуршали на ветвях, а я под этот нежный звук сонно прохаживалась по аллее. Мне всегда по утрам зотелось спать – а все опять же из-за моего неприятного соседства. Ариадна до глубокой ночи гуляла со своим парнем, который тоже где-то здесь учился (на старшем курсе), а потом пересказывала Рут. Длилось это все примерно до двух часов ночи. Рут сама пока не имела парня – так, мелочи. Зато теперь она всерьезно вознамерилась покорить Одана. После второго пролитого на моего бедного знакомца стакана чая в столовке он уже всерьез обозлился. Рут, как только увидела нас вместе (знаете, надо как-то поддерживать старые занкомства), то это стал веским поводом относиться ко мне с недоверием. Тем самым часы моего сна еще сократились, а остальные неприятности меня не волновали. В последнее время я научила себя воспринимать жизнь как сторонний наблюдатель – помогло.
Итак, я очень отвлеклась. Когда я гуляла так по утрам, мне хотелось задержать время подольше. Я ходила всегда с поднятой головой, чтобы смотрть на бесконечно красивое кружево листьев.
А потом – сразу на лекции. Немного об учителях. Наши преподаватели оказались в большинстве своем людьми довольно милыми. Они рассказывали нам о том, какую пользу возможно сдеалать с помощью магии, и какой вред. Рассказывали, какие заклятия есть в мире, и многое-многое, что нам так нужно и важно. Я меня все учителя просили немного задержаться после уроков. Они видели, что я вся свечусь от силы. (Мне Одан рассказывал – он это почему-то видит. Говорит, что у меня аура светится бриллиантовым светом.) Учителя меня расспрашивали, потом объясняли. Я иногда даже не слушала – я знала, что должна быть очень осторожна.
Нас учили истории магии. Мои однокурсники ненавидели этот предмет, а я обожала – из-за его необычной, тайной силы. Я сама видела, как происходит распад общества, даже не распад – а какая-то перемена, сбрасывание старой кожи. А так как на истории нам рассказывали также и почему происходят всякие инциденты с магией, мне было вдвойне важно это знать. Я до сих пор не могла никак понять, почему все так хотят власти, хотя недостойны её, почему они хотят богатства, когда ничего не сделали для этого, ничего того, что было бы полезно другим. Когда они хотят мести одному, жертвуя для этого сотнями. Я не понимала. Учительница истории мне сама по себе очень нравилась – она была добрая, хорошенькая и в очках с легким синим затемнением, которое подсвечивало серо-зеленые глаза, которые всегда смотрели с неизменным уважением и умом, но никогда – с унизительным пренебрежнием или преклонением.
Учительница по языку была милой, но чересчур доброй. Или мне казалось? Ну, нельзя её за это судить. У преподавателя заклинаний был очень вредный характер, он никогда не давал исправить ошибку, у учителя концентрации был спокойный характер, но мне он не нравился, потому что редко говорил правду кроме как на уроках, и всегда говорил загадками, намеками, порой совершенно неуместными. Короче, у учителей были свои достоинства и не достатки, я порой злилась на них, иногда наоборот, но все равно – они мне казались не самой главной частью пейзажа. Каждый день я слушала нудные рассказы, или же очень интересные, мне ставили оценки. Но все это как-будто не было очень важным. Я училась, и постепенно составляла мнение о людях (напомню – и не только о них).

Лязгнула металлическим замком дврь комнаты. Это Ариадна пришла со свидания. Я накрыла голову одеялом, и попыталась заснуть.
На следующее утро я проснулась, и немного не могла придти в себя после ночи. Спала плохо, а вставать все равно пора. Будильник настойчиво светился в мягком свете солнца сквозь изумительные светло-янтарные занавески и подавал отчаянные сигналы. Я с трудом выпуталась из одеяла и стянуа со стула форму. Белая кофта и черные брюки поволочились вслед за мной в ванную. Там я немного освежилась, оделась и вышла. Схватила теплую кофту на молнии, специально для прохладного утра, сумку с парой тетрадок и вышла из комнаты. Светильники узцмленно мигнули и погасли – это совершщенно дикое электричество как всегда все напутало. Оно должно ыбло выключаться на ночь и реагировать на присутствие человека. Мои соседки и парни из соседнего корпуса радовались этой смешной нелепости, а меня она немного изумляла. Тихонько прокралась мимо дежурной преподавательницы и вышла на улицу.
«Как хорошо!»
Только и успела подумать. Сначала, выбравшись из душного помещения, прохлада меня порадовала, а потом стали мерзнуть руки. Я, вялой походкой добралась до парка, немного прошла, но поняла, что еще сплю. Увидела впереди скамейку, практически доползла до нее и легла. Хотелось закрыть глаза и заснуть пары до третьей, но понимала, что нехорошо пропускать занятия. А тридцати минут мне и так хватит.
- Спишь?
Я услышала голос и вздрогнула – господи, кто это? Нужно было подняться, но я знала, что не могу – иначе позвоночник сложится просто пополам. Только повернула голову и увидела сочувственный взгляд Марвада.
«А, это он… Наверное, у его родителей слегка не в порядке с головой – дать мальчику такое имя.»
- А? – тихо простонала я.
- Все ясно. Ты каждый день здесь? Я меня окна сюда выходят. Каждый день тебя здесь вижу.
Я почувствовала легкий стыд, на щеках выступил горячий румянец.
- Да нет, просто проветриваю голову перед уроками.
«Невпопад ответила.»
Я посмотрела во внимательные узкие глаза Мара, и поняла, что он не смеется надо мной. Я вспомнила, что до сих пор валяюсь на лавке и быстро поднялась. Этот мальчишка вызывал во мне странные чувства – он был не сорвиголова, как другие, не идиот, не трус, не корыстолюб, не ябеда. Не ледник, как Одан. Хоть характер Одана иногда даже очень мне нравился. И все равно, Марвад со своими восточныыми чертами лица казался мне немного… Я не могла разгдать его. Он стал ко мне как-то уж слишком внимателен – а я упустила момент, когда. Возможно, это реакция на новость о моем редком уровне. Я не знала.
- Тебе спать не дают?
- Ага.
- Мне тоже. А ваш Одан – это просто робот какой-то. Ты знаешь, что он спит по пять часов в сутки?
Да, они ведь с Оданом соседи по комнате! С ними еще этот, коротышка… Морилан, что ли?
- Знаю. Он может долго не спать вообще. Двое суток где-то.
- А… Знаешь, у меня был друг, который однажды сторожил что-то у своих родителей… Так вот, он просидел там без отлучки почти трое суток, - сказал Мар.
- А может, он спал все это время?
Я поднялась и пошла по аллее. Сон весь куда-то ущел.

Пустая аудитория, с какими-то фантиками, летающими от свозняка, навеяла на меня самые мрачные воспоминания. Верней – эмоции. Я чувствовала пустоту, совершенно неуместную. Я бросила сумку на свой стол в первом ряду и села на стул. Мар приземлился где-то позади меня. Скоро и все наши подкатят.
- Камал, у тебя ручка есть?
Я пошарила в сумке и протянула Мару ручку.
- Держи.
Вроде бы, такая обычная фраза, а впечатление от неё… Плохое, в общем.
Высокие окна, отражающие люминисцентный свет ламп, некстати включенных, пререломлли сияние небесного светила. Пятнадцать минут мы сидели молча – я смотрела в окно, а Мар – не знаю. Однако зыбкая тишина оказалась нарушенной грубыми возгламаи, треском раскрываемой двери и ввалившейся туда толпой учеников. Среди разноцветных голов мелькнула крашеная полосками головка Ариадны и рыжевато-белая копна Рут. Там были наши модные тусовщики – Джед, Ярмана, и красотка которой поклонялись практически все наши ребята – Аласта. Мне она не нравилась. Я не понимала почему – то ли дело было в её ненастоящести, фальшивости, или в её сногсшибательной кукольной внешности, которой я немного завидовала. И все равно – мне показалось, что как только эта разноперая толпа вошла в аудиеторию, эта спокойная, особенно сосредоточенная, учебная атмосфера рухнула. Внезапно, и совершенно неожиданно прозвенел звонок, зовущий к началу. Одан влетел в аудиеторию, когда звонок еще не отзвенел – он был как всегда идеально пунктуален. А я знала, почему он выбирает это время – в этот момент все рассаживаются по местам и не обращают внимания на всех входящих, будь то даже учитель. Одан бросил свой кейс на стол рядом со мной и сел сам.
«Как всегда – спасается от женского общества. Кстати, хороший прием.»
- Привет.
- Привет.
Я лениво поглядела назад. Сейчас первый урок – учителя, естественно, опаздывают. Но для моих одноклассников не было правила, что после начала урока нужно вести себя тихо, или хотя бы находиться на своем месте. Наша элитная группа как всегда расположилась на парте нашей самой модной «приме» Аласте-второй. Оказалось, что это смешное имя само по себе очень популярно. Сама вторая Аласта была страшна, как наша жизнь. Однако её странная особенность окружать себя людьми действовала магически. Я у нее интреса не вызвала, Одан на неё просто плюнул с высокой колокольни, Марвад ей не понравился (пока – она сама на посиделках в женском туалете рассказывала), а те, что уже образовали свои группировки, пока не желали сливаться с её «элитой». Но и без того она вовлекла в свое сообщество больше трети курса. Мне было глубоко противно на них смотреть. Они стояли и смеялись над чем-то, а Аласта была как всегда во главе угла. Она рассказывала какую-то дикую историю, бурно жестикулируя и воспроизводя какие-то телодвижения в прохожд между рядами.
- … он так ко мне подошел, и сказал: «А можно с вами познакомиться?» А такая: «Пацан, а что, понравилась?» Он такой: «Да». Ну вот, мы пошли, потанцевали… Наглый такой, вообще…
И лениво потянулась.
- Кстати, мы теперь ходим заниматься гимнастикой вместе. Только он в старшей группе. Иногда у нас занятия ведет. Ну такой крутой в общем! Не то что Сатман – он меня так бесит, у-ужас! Такой вообще стал идиот.
Она поправила узкие брюки, еще больше подчеркивавшие короткие ноги.
Хлопнула дверь и вошла учительница. Госпожа Гёрнал оглядела класс, вздохнула и села за стол, просматривая какие-то бумажки. Потом поднялась:
- Здравствуйте.
Мы всем классом поднялись и кивнули головами, в знак приветствия. Я услышала шепот сзади и оглянулась – оказывается, Аласта-вторая не посчитала нужным для себе этот знак учтивости. Она сидела и копалась в своей кожаной сумке, украшенной стразами и какими-то бусинами.
«Какая безвкусная сумка! Вырви глаз.»
А её поступок показался всему классу каким-то героизмом.
«Ну и что – зачем лишний раз демонстрировать, что ты невежественная и неотесана? Илиотизм какой-то.»
В душе я лелеяла надежду, что госпожа Гёрнал накажет её как-нибудь. Я чувствовала, что ненавижу её. Уже.
- Э –эй, Аласта Помпей, тебе не кажется, что мы немного не совпадаем уровнями?
- Конечно, я ведь выше. Сижу.
Госпожа Гернал преподававшая мои любимые направленные разряды, посмотрела, хмыкнула, и продолжила урок.
- Камала! – услышала я отчаянный шепот сзади.
Я обернулась и увидела круглое лицо Джеда – он строил из себя идеального ученика и сидел на второй парте. Это было как индикатор сопсобностей и желания учиться. Например, Аласта и Рут сидели гдe-то очень далеко.
- Что?
- Передай Одану. От Рут.
Я приняла ручку, с туго затолканым в колпачок клочком бумаги.
- Тебе, – сказала я. И протянула ручку Одану. Он не читая выбросил ручку назад.
«Бедная Рут.»
Госпожа Гернал еще немного покапалась в кипах работ, сданных учениками, которые валялись у нее на столе, встала и начала объяснение.
- Ребята, я вас заранее предупреждаю, скоро будет первая контрольная, готовьтесь.
Она энергично взмахнула руками и в воздухе показалась таблица с нашими именами, и клеточками, которые пока оставались пустыми.
- Это ваш табель оценок. Пока он пустует, но после первого экзамена окажется немного заполнен. Вам будет поставлено три оценки: за практику, на знание теории, и на вопросы по разным предметам. Готовтесь, готовтесь. – она сурово посмотрела на болтающий и посмеивающихся девчонок на задних партах и приступила к объяснению.
На уроке на меня набредает такое состояние, которое сложно назвать расслаблением или же напряжением. Я верчу в руках какой-то предмет, и думаю иногда на темы, которые слабо касаются урока. Например, какая на улице погода, что буду делать вечером, сколько задано на завтра и т.д. Слушаю, раскрыв широко уши, только когда о-очень интересно. На уроках госпожи Гернал почти всегда.
- Первое правило направленного колдовства, это, как я вам уже и говорила, точное, кратко и правильно сформулированное желание. Короче, - всегда нужно занть, чего хочешь. Опять же, возникает проблема – в тот момент, когда ты создаешь внутри себя направленную энергию, то она должна выйти из тебя в тот момент, когда другая мысль не пришла тебе в голову. Я знаю, что с одной стороны это кажется полным бредом, - учительница грозно посмотрела на опять шумящих «говорунов», - но вам этот анекдот очень поможет. Скажи, чего тебе в данный момент хочется?
Этот вопрос она адресовала мне.
- Ну… Не знаю даже. Чтобы урок поскорее закончился.
Учительница улыбнулась:
- Хорошее желание. Как ты можешь это сделать?
«Было что-то такое? Корректирование времени? Что???»
- Я могу откорректировать время.
- Нет, это не возможно. Другие ответы.
Я раздосадованная, принялась крутить ручку. В то же время я прислушивалась, желая услышать правильный ответ. И все равно, каждый прокол так злил меня! Просто до ужаса.
- Можно направленным рязрядом исправить вашу память, потом сотворить звуковую иллюзию. – услышала я тонкий голос Аласты-первой.
«Какая она умная!»
- Хорошо. Итак, продолжаем. Главное, что вам прпидется запомнить, прежде чемвы приступите к практическим работам – вы всегда должны думать о том, что может сотворить ваше колдовство. Особенно это касается тебя, Камала.
Я посмотрела вверх, и похолодела под пристальным взглядом учительских глаз. Я также я почувствовала на своей спине еще десяток пар глаз, которые глядели на меня.
«Теперь шепчутся, обсуждают, почему это именно меня касается.
Гернал слишком как-то строго на меня посмотрела. Интересно, почему? Не может быть, чтобы она вспомнила про то происшествие в Модгине… Хотя, прошло всего пол-года. Это маленький срок. Неужели она…»
Кодекс, - по магии? – совсем прекрасно. И как это вообще можно принимаь?
« О чем они вообще говорят?»
Однако чем больше я старалась, тем меньше до меня доходили въедливые голоса учителницы и учеников… Все стало таким далеким… И только то, что я чувствовала тогда. Почему сейчкас мне больнее?
«Не плакать…»
Я успокоилась, как могла, и стала стараться слушать. Минуты текли очень медленно, но при разборе главы восьмой кодекса мага мне удалось немного поспать. А конкретно – подумать о своем. На перемене – рвану в библиотеку. Я там еще ни разу не была. Надо бы посмотреть на здешнюю библиотеку. Интересно, она меньше, чем была в моем доме?
«Жалко, что там я не успела ничего толком изучить. Порой кажется, что библиотеки- протсо отвратительная вещь. Там всего слишком много, знания становятся широкими, но совершенно поверхостными. Надо быть просто страшно внимательной, чтобы все запомнить и ничего не упустить…»
Краем уха я расслышала домашнее задание – восемьдесят старниц кодескса мага, седьмая глава «Направленной магии» и подготовка к экзамену, - и пулей вылетела из кабинета. Издалека услышала, как меня позвал Марвад, но не оборачиваясья пошла прочь. А хожу я быстро.
Судя по тому, что нижний этаж был сплошь в кабинетах для учителей и всяких администативных помещениях, библиотека могла находиться и там. Я вышла на «главную магистраль» - основной коридор и пошла к дальней стене с весящим на стене в рамочке расписанием а рядом – планом университета. Волны народа, сккатывающегося с разных лестниц сметали все на своем пути, образуя мощный поток. Большая часть, конечно, неслась на крыльях голодного желудка завтракать в столовой. Я там есть не могла – эта пища, сделаная в очень оригинальной форме… Описать эти квадратные котлетки очень… хм, интресного зеленого цвета просто невозможно. Да и не стоит.
Какая-то долговязая девчонка рухнула на меня, и я ударилась виском об стену. Потом она торопливо извинилась и побежала вперед. А я чуть не села на пол – так замелькало перед глазами и закружилась голова. Но потом встала и посмотрела на желтоватый лист плана. Черные змеи четких коридоров и витиеватых переходов вились по бумаге каким-то запутаными нитками, но я смогла разглядеть в слабом свете электричества тонкую косую надпись – библиотека. Она на первом этаже… Рядом с кабинетом директора. Хорошо.
«Там какая-то такая щупленькая дверь… Может, помещение просто большое? Но вообще там рядом сразу учительская идет…»
Я удивилась и пошла в дальний конец коридора. Сосчитать, сколько раз толкнули, наступили на ногу, и т.п. просто невозможно. А мне и не особенно хочется – это все приходящее. Я остановилась перед старой, немного кривой и рассохшейяся желтой дверью, нелепо смотревшейся на мощной стене. Не стучась я вошла.
Едва вошла, мой взгялд упал на пол, где валялись в страшном беспорядке какие-то тоненькие недостойные брошюрки в бумажных преплетах. С трудом отведя взгляд…
Конструкции из крашенных металлический и деревянных деталей гнулась под небольшим весом стопок каких-то книжечек. Правда, попалась полка со значительными толстыми книжищами, с золотой печатью университета на корешке. Но эта полка была всего одна-единственная. И, как я поняла, там стояла в основном классика, книги по истории и огромный толмуд – «Кодекс мага». Больше ничего, заслуживающего внимания, не было. Только какие-то подшивки старых школьных газет, и какие-то бесполезные справочники.
«Это называется – школьная библиотека??? Частные собрания больше!!!»
Я посмотрела на все это, и не найдя (Ура!) никакой библиотекарши в огромных очках, я ушла, так, что никто и не знал, что я там была.
- Э – эй! Постой.
Вдруг, какая-то тень метнулась и встала передо мной. Это оказалась тонкая девчонка, видимо, со старшего курса. Быстрые сияющие глаза и волосы с проблесками рыжины цвета юного каштана взволнованно сияли.
- Ты в библиотеку хотела, да?
- Ага. Вот и дохотелась. – От возмущения даже тихо говрить не получалсь, почему-то переходила на крик.
- Так она ведь не здесь!
- Как? Я на плане смотрела…
- Ты с первого курса, так? Библиотека вообще не находится в школе. Все уже давно это занют – просто не пользуюся той, настоящей, только в крайних случаях.
Вдруг прозвенел звонок – а я не помнила, в какой кабинет мне нестись.
- Так, ладно – после уроков перед главным входом, хорошо? Пока.
И незнакомнка улетела прочь. Я подхватила сползшую с плеча сумку и помчалась на второй этаж – кажется, сейчас у нас язык.
«Да уж. С ума сойти.»
Я примчалась в кабинет, и толкнув дверь, влетела в кабинет. Никто меня не заметил – как всегда, в начале урока тусня еще не кончилась. Я села на свое место, и заметила, что Мар на этот раз приземлился прямо за мной.
«Он меня преследует, что ли? Никак от него не отделаться.»
И учительницы как назло не было. А этот шум немного бесил.
- Где ты всю перемену прошаталась?
Одан, не снимая очков, поглядел на меня.
- В билиотеке. Это просто позор! – я и не заметила, как опять заговорила слишком громко. Мар с задней парты так на нас посмотрел…
- Там же вообще ничего нет, - зачастила я громким шепотом.
- Ты тоже уже была там?
- А ты что…
- Да. Протаскался только зря. – Тонкие губы Одана сжались от злости в тонкую ниточку.
«Ну и что мне теперь делать? Не знаю, какбуду учиться. Надол же что-то читать!»
Погруженая в эти думы, я достала толстенную тетрадь по языку. Зачем мы его вообще учим? Нужен он мне. Ну, тем кто из флидов еще ладно, но ведь я-то… Дурдом какой-то. А теперь сиди и просиживай лишний час.
- Мал, дай листочек!
Я скрипнула зубами и шлепнула на задний стол двойной листик. Скоро в тетрадке ничего не останется. А тетерадка очень хорошая – с черными циклическими кругами. Я её в Модгине покупала. Тут вдруг открылась дверь, и весь класс как по команде оглянулся на дверь. Но это оказался наш местный «авторитет» - Александриш. Такой же популярный, как и Одан,но характером был гораздо хуже. Ему повезло, что он знал еще с детства большую часть учишихся на нашем курсе – и поэтому он своим положением был обязан прежде всего наличием количества друзей. Они делали его имидж, престиж и популярность. А еще говорили, что он каким-то боевыми исскуствами занимается, так что на него вешались просто пачками. Но ему, в отличие от моего друга, это очень нравилось. Можно сказать, что это вскружило ему голову, ведь он никогда не являлася на урок вместе со всеми, а приходил последним, дефилируя по аудиетории у всех на глазах. Перед моим носом, самое главное, прохаживается.
«И улыбается еще так мерзко. На лице написано: «Я уверен, что вы все сохнете по мне». Фу.»
Вошел Алекс и вслед за ним влетела на длинных тонких ногах, еще больше подчеркиваемых узкой юбкой, наша учительница. На фоне мощного, широкого Алекса госпожа Вигран смотрелась как былинка на ветру.
- Дети, здравствуйте!
«Дети… нам всем здесь по тринадцать, а то и больше…»
- Садитесь, - и тоний, пронзительный глас лекторши потонул в громком шепоте, который наполнил класс. Эта учительница, совсем молодая, неопытная, и не умеет орать так, чтобы уши закладывало. Я этот метод ненавижу, потому что сама всегда молчу, но вполне понимаю учителей, которые так делают – в нашем случае двух мнений быть не может, и действует на нас только старшный крик. «Клин клином».
Я поглядела сначала на несчастную преподавательницу, потом огялнулась назад, на курс. Все сидеи, и слабо обращали внимание на нее. На этот раз Ариадна была героиней дня.
- Мы гуляли по городу. Зашли в магазин. Представляете, там какой- то мужик украл у меня сумочку! Во–обще! – писклявила она, растягивая слова.
- Ко-ошмар! – поддакнула Рут. И тут же жалостным взглядом поглядела на Одана. =- У меня вынули косметичку, так там и деньги лежали! А моя мама…
Во всем классе существовало две группы – это крутые, и так, отстой. Я относилась к отстойникам. (Ха-ха!) Меня это все время очень забавляет – а они-то кто такие! Так. Группа идиотов, которые объединились, так как каждый по отдельности ничего из себя не представляет. Такие, как я, отстойники, сидели сейчас и листали правила по языку, что-то повторяли. А наша элита сейчас обсуждала что-то. Я не слышала почти ничего, но их восторженный тон наводил меня на мысли.
И я вся передернулась, когда поняла, как далека от них. За дни, проведенные в университете, я поняла, что у меня есть чувство юмора, в моем случае довольно желчного. Я умная, у меня хорошая память. И мои таланты в магии… Они достаточны, чтобы быть главой такой группировки, как у Аласты. Однако ничего подобного. Я всегда хожу одна, общаюсь с Оданом, и то редко. Марвад бродит за мной, так как не нашел ничего лучшего, чем со своим вторым уровнем втереться в доверие к самой мощной ведьме на курсе.
«А по сути – ты дурочка. У тебя должны быть подруги. Это ведь неестественно, быть одной в твоем возрасте. Вон они, сидят и обсуждают кто на нашем курсе самый симаптичный. Хо, Одан лидирует… И они более счастливы, чем ты со своим мешком мозгов и сосредоточенности. Не хочешь так, как они?»
Меня насквозь пробрало то, что опять одна моя половина знает все, и никак не может вторую заставить поступать правильно. Правильно ли? Опять эти сомнения.
Лениво посмотрев на доску, я заметила длинный список заданий и стала делать. Это единственное, что не давало мне совсем уйти в глубокий астарал.
«Не нужно тебе то, что так требуется им всем. Понимаешь, не нужно. Не открыть этим кючом колдовскую дверь. Нужен другой. Ты не нашла его пока. Только пока. И подруга у тебя почти есть – эта девчонка, которая сегодня встретилась в библиотеке. Она может стать твоей подругой. И если она интересуется книгами… Это будет очень хорошо.»
Казалось бы, должна быть довольна. Но нет… Что я вообще за человек такой? Не могу жить, как все нормальные люди. Трудности мне подавай, приключения. Сейчас злиться начну. Плохо, что на себя. Мне не с кем поговорить даже. Может, письмо написать? Кому…
«Хелиге? Нет.»
И действительно, кому? Одан вот он здесь, да он и не поймет всех моих девчоночьих тайн и проблем. Что я слушаю разговоры Рут и Ариадны по ночам, самой противно, но еще более противно от того, что мне в эти моменты чтобы с ними что-то такое произошло, что уничтожило бы их глупую радость. Как собака на сене, прямо таки. Одан не поймет, почему мне так паршиво, когда они все смеются, а я стою и не понимаю, над чем они ржут. Ада аж горло срывает от такого смеха.
Сзади раздался страшный, надсадный ржач Ады. Она, видимо, опять придумала что-то такое, над чем можно посмеяться. Темы, которые они предпочитали, мне даже вспомнить страшно.
«Она что, смеяться не умеет? Скоро мы будем любоваться на её гланды, которые вылетят от напряжения. Гадость, но все же лучше, чем ее смех.»
Ина – тоже не кандидат. Она не поймет всего того, что чувствую я. Она никогда в такой ситуации не оказывалась. Когда злишься на всех просто от того, что они не понимают и не принимают элементарных правил. Или я слишком правильная? Не знаю… Может, у меня синдром отличницы? Я читала о таком – это когда человек все и вся делает идеально, не может выходить за рамки дозволенного. И даже ведь не знаешь, что с этим делать.
Сквозь плотную стену мыслей я слышала, что учительница начала что-то говорить, но я не стала слушать. Опять что-нибудь на счет того, что мы очень плохо себя ведем, и прочее… Как я от всего этого устала! Какой толк вести себя хорошо, если все равно каждые день выслушиваешь всякие замечания, крики, оскорбления даже бывают. Почему я не могу вести себя так же, как они?! Они нарушают все правила, и наказания им не следует! И стоит мне совершить малейший проступок, все!..
От злости я сжала ручку в кулаке. Хруп!.. Пластиковая обшивка треснула…
- Что с тобой?
Одан повернул голову, и, одновременно быстро что-то строча в тетради, посмотрел на меня поверх очков. Серые глаза стали почти черными в плохом, неприятном свете. Цвета мокрого пепла.
- Ничего, - сказала я, и внезапно успокоилась. Какая разница? Я должна научиться быть сдержанной.
Одан хмыкнул и отвернулся. А я, назло всем, взяла и повернулась назад. Посмотреть на мой любимый класс. Они ведь, по сути, не такие уж и плохие. Они не виноваты, что я им совсем не интересна, как и они мне. При чем тут то, что они меня ни в грош не ставят. Им на меня плевать.
Аласта, её подруга, Джен, и новоприобретенная, Таяна, сидели кружком, и что-то обсуждали. Ариадна и Рут уже отсоединились от их общества, когда хит-парад мужской части нашего класса закончился. Они тоже сидели, и разговаривали. Изредка что-то писали.
Таяна взгялнула на меня и стала о чем-то шушукаться с Джен. Джен оказалась довольно милой девчонкой, но… Она в точности как и Таяна, были никем, и поэтому они с Тай приосединялись к каким-то большим сборищам. А так… Если они без Аласты – вполне ничего, а Аласта Помпей была хоть и гадиной, но умной. В какой-то степени. Я не хотела быть ей ни врагом, ни другом.
Мальчишеские собрания тоже разделились на два лагеря – на лагерь Джеди и на лагерь Алекса. Были еще несколько мелких групп, но о них и говорить не стоит – они, как одноклеточные существа, передвигались по большому организму и то сливались в некие соединения, то опять распадались. Говорить об этих людях было бесполезно. Пожалуй, только Марвад не принадлежал ни к одной из этих групп – он плавал совершенно свободно. Ну, и Одан.
Сейчас Джед временно переместился к Алексу – они сидели и играли в морской бой. Детский сад. Интересно, долго это еще продолжится.
«Глупость какая-то. Сейчас сидят, и общаются друг с другом почти с удовольствием. Все так замечательно. А потом опять – драка без видимого повода. Неужели они действительно хотят каждый раз дать в морду, когда тузят друг друга? Ведь нет же. Но выполняют это с чувством выполнения собственных обязанностей. Они бы учились еще получше, с таким же рвением.»
Я писала, и буквы вились в тетрадке, как плющ. Я плохо понимала, что пишу, но это, кажется, было сочинение. Не уверена, но когда я писала о каком-то вымышленном счастливом дне моей жизни, то что-то навеяло такую грусть… Осталось только едко улыбнуться про себя – вспомнились слова нашей учительницы, которая говорила о том, что мы всегда должны писать правду. Я учительницу любила, но правду писать – просто рука не поднималась. Это ведь все мое, мои мысли, возможно, даже чувства. Зачем я открываю их другим? Это бессмысленно.
«А что по-твоему имеет смысл? Тебе около четырнадцати лет, а ты уже отучилась доверять людям, раскрывать свои чувства. Станешь постарше, будешь такой же дубиной, как Одан. Что в этой жизни имеет смысл?»
Кожа на пальце мучительно болела, натертая жесткой резинкой на ручке. Я бросила ручку, и с ужасом посмотрела на кожу, отслоившуюся от мяса, и на желтовато-алую кровь, вытекающую из ранки. Я положила ручку и стала постепенно складывать вещи. Поскорее бы звонок! Уверена, эта грешная мысль посещает всех, находящихся в этом классе едва ли не каждую минуту.

Через пятнадцать минут я выскочила на перемену. Как обычно, после второго была большая перемена – все лениво гуляли по узким коридорам на втором этаже. Кое-кто спустился на цоколь.
Уроки тянулись медленно, и довольно тоскливо. Учителя елейно увещевали нас с тем, что со второго месяца обучения у нас начнутся более сложные практические занятия – я ждала этого, так как все то, чему нас учили сейчас, я уже сто лет как умела.
По окончании трех пар (пока нам не давали по восемь часов) я вылетела на улицу. Солнце светило, но то уходило за тучу, то пряталось в нескольких деревьях, которые росли вокруг школы. По сведениям, полученным от Ариадны и Рут, а ими – он друга Ады, это были груши. Весной они цвету даже красивее, чем вишни.
Предварительно закинув домой сумку, я искала в толпе радостно выравшихся из храма знаний учеников ту девочку. Почему-то я непроизвольно постоянно искала в кармане кошелек – почему? Не знаю.
Солнце светило, девчонка не приходила, а мне же было и без того отлично. Я вышла за школьные ворота и пошла по дороге в поселок студентов, среди которых было больше из богатых семей – они свободно могли снимать для себя целые дома.
Я шла, и мне было так здорово! Какое-то изумительное спокойствие, эйфория накатили на меня, и все!.. Сегодня пятница, и сегодня такая хорошая погода! Думаю, если бы пошел дождь, я бы расстроилась. Мысли текли неспешно, так, что я и не заметила, как солнце проползло за горой и вышло снова. Я посмотрела на ослепительный диск, зажмурилась. И немного шла, так сказать, в слепую. Впереди меня виднелись размытыми пятнами дома, но больше там было света. Спокойного. Красивого. Из-за сильно прищуренных глаз я не видела практически ничего.
- Ой!
Я услышала чей-то голос, и раскрыла глаза пошире. Теперь хоть свидела что-то. Я остановилась, потому что натолкнулась на какого-то высоченного парня, который выбирался из-за плохо открывающейся ржавой калитки. Теперь он немного прижал и меня, а я не давала его калитке открыться, так, что он не мог выйти.
- Ой, извините. – Я неловко отскочила. Это нелепое проишествие вторглось в мой мир, тихий и спокойный, только что выбравшийся на ружу.
Пацан вышел и закрыл калитку (которую и не стоило закрывать, так как, думаю, они открыть-то её вряд ли сможет теперь). А я стояла и смотрела, просто как дура. Потом подняла голов, мельком посмотрела на его лицо и пошла дальше. Кажется, я даже на него немного плечом налетела.
«Да уж. Что-то с тобой совсем не то.»
«А лицо у него очень необычное. Не странное, как у Одана. Необычное. И коже смуглая, а не как у Одана – цвета бледной поганки. И глаза – яркие, синие.»
Минуту подумала о нем, пока шла, а потом забыла. Это было минутное впечатление, не стоившее внимания.
Я шла по улице, и пустота в душе куда-то улетучивалась. Больше я никого на пути не встретила, и была очень этому рада. Мне было так хорошо одной! Что завтра? Уроки, конечно. Пойду в парк с учебниками. Или в беседке посижу… Там даже стол есть…

[Snake_Fightin]

Сообщение от Диана

Говрю сразу, - дальше героиня покинет это местечко и навсегда. Я не хочу писать о школе, это ведь всего лишь начало!!!

Великолепно! Вы не безнадёжны. Уберите весь текст до того момента, как героиня покинет школу, испльзуйте его для переодических, но редких, "воспоминаний". Или, по-взрослому, держите его в качестве файла биографии героини, на основе которого можно придумывать её поступки.

Сообщение от Kseza

Идея не новая, но есть у меня такая особенность - сколько вы не пишите про школы и академии магии, мне не надоест про них читать.

Тут есть небольшая проблемка. Даже детскую книгу придётся продавать прагматичным редактору и издателю.

[Нигвен]

Диана – моя коронная фраза – вы позволите?
Я в последнее время все «пиарю» раздел «Все хотят учиться», и «пиарю» не просто так. Можно привести сравнение: если бы перед вашими глазами в красивом пакетике лежали бы драгоценные сапфиры, а рядом с пакетиком красовались лошадиные «желуди». Чтобы вы выбрали? Не отвечайте – я могу со стопроцентной гарантией сказать за вас – Вы выберете «желуди». Намек ясен?
Теперь по тексту. Про опечатки говорить не буду. (Все мы грешны.) Хотя исправить их надо ОБЯЗАТЕЛЬНО.
*Косой сентябрьский дождь безжалостно лупил* - «Безжалостно» нужно дестроить. И «косой» надо переиначить.
*чтобы с облегчением пробиться внутрь.* - Не понял.
*бесприютной пустой улице.* - Не понял.
*Я огляделась вокруг* - Без «вокруг».
*пришлось отвернуться от окна – не могла больше любоваться печальным пейзажем* - Читатель не тупой – он поймет=).
*Хел этак небрежненько сообщила мне* - «Этак небрежненько» это как?
*занкомства* - =0
*Пролистав всю эту муть* - «Муть»?
*Чувствуя, будто сердцем* - Здесь придираюсь, но это сравнение мне не нравиться совершено.
*все эти справки* - «Все эти».
*Но мысль об этом жутком* - «Об этом».
*Верней, если говорить точнее* - Эх!
*юбки до полноги* - До полноги? Эт как?
*тонкий черный кейсик* - Кейсик?
*там меня уже ждала Хелига* - «Меня уже» делетелить.
*розовых роз* - Повторение «Ро». Сбивается ритм.
*Одан стоял там же* - Найдите сами.
*безнадежно опоздали* - Безнадежно?
*Поджав губы и, с легкими опасениями за нас* - С запятыми разбиритесь.
*Она ей лично сдавала все экзамены* - «Тяжелый» абцаз. Слишком много местоимений.
*свои рассказы* - Свои.
*Я немного потряслась, постучала в тишине зубами* - Клево. В топку.
*Одан стояли не шевелился* - ???
*Вернее* - Все эти «вернее» принижают вас.
*Я дрожала сама собой* - Как?
*осматривалась, тогда немножко дико* - Осматриваться дико? Эт как?
*Я чуяла это кожей.* - А лучше… Впрочем, здесь дети. Уберите «это кожей».
*теперь этот постоянный надзор* - Этот.
*одутловатого камня* - Откуда сперли «одутловатого»?
*Я ведь было множество эпизодов* - Как?
*Он стоял с тупо осматривался вокруг* - Что?
*неожиданно и немного отвратительно* - Почему?
*мальчик цвета радиации* - Радиация цвета не имеет.
*Одан стояли смотрела* - Чаво?
*ожидая моего решения* - «Моего» лишнее.
И т.д.
Первое впечатление: ужОс.
Второе впечатление (после своей редакции): ужАс.
Итог: прочитаю еще две главы. Не больше. Править и править.

[Алексей Чехов]

Диана, извините, конечно, мне тут говорили о том, что человек не может создать ничего путного, но не об этом речь. Роллинг- респект, молодца:
1) За то, что оторвала детей от компьютеров.
2) За то, что пробудила у многих рвение писать и писать.
Но, от себя, люди хватит уже писать про эти школы, магии, волшебные фигнюшки и т.д. и т.п. Надоело, пишите что-нибудь более новое. Если так хочется писать про это, напишите на мыло Роллинг, может быть она напишет с вами ,,Воскрешение Поттера в России,,. Но я не уверен. Я читал бы, если бы был стиль, хороший такой авторский стиль, единоличный.
Огромные минусы:
1) Опечатки. И не надо говорить, что я писала в порыве, и не особо на них смотрела.
2) Сразу взяли быка за рога:

Я стояла и смотрела сквозь стекло моей комнаты на улицу

И прямо в обрыв.
Я читаю и сижу, и не хрена я не пойму, что к чему.
Вывод, хотя и небольшой: почитайте не Роллинг, а серьезные книги, понаблюдайте за оборотами авторов. Вообще-то Роллинг- детский писатель...
Решать вам, я высказал своё мнение.

[Horadrim]

Цитата: «ДЕРЖАТЬСЯ НЕТУ БОЛЬШЕ СИЛ!!!»
Честное слово, я так солидарен с автором, что обязательно напишу фанфик на это произведение.
Сам текст, мне очень понравился. Удивительно, почему Диана не прислушивается к мнению критики? Быть может, мой фанфик, написанный в юмористическом стиле, поможет ей взглянуть на свое произведение другими глазами.
Оговорюсь - цель моего скромного труда носит чисто учебный характер и может пригодиться не только автору.
Для тех, кто хочет ознакомиться с фанфиком, настоятельно рекомендую в начале прочесть оригинал или сравнивать построчно.

Скрытый текст - Первая глава.:

Я стояла и смотрела сквозь окно. Стекло показывало только улицу. А вот за ним творилось нечто интересное: косой, сентябрьский дождик, будучи в легком подпитии, безжалостно и печально лупил по стеклам. Стекло дребезжало и пыталось позвать на помощь.
-Отстань!- звенело оно.
-Сначала покажи мне щель, -не унимался дождь.
-Зачем?!
-Мне некомфортно, тут нет приютов, и совершенно пустая улица. Я хочу внутрь. Дай мне облегчение!
«Да…», подумала я – «хорошо, что мне не хочется пройтись под таким дождём босиком. Даже страшно подумать, чтобы он требовал от меня».
Я не смогла больше любоваться этим пейзажем. Огляделась и увидела три пустых кровати.
Вот незадача, стоит мне только отвернуться, как кровати пустеют и начинают безобразничать. Моя, видимо больше всех провинившееся, сама стала в угол возле любимого второго окна. Посередине растелилась, вытянув ножки, кровать Ариадны. А в следующем углу, не помню точно его номер, замерла кровать Рут.
Сразу же догадалась, что в этом общежитии, нас разместили по три человека.

Две недели тому назад, когда Хелига практически оформила документы, она чисто теоретически предположила:
-Я закончила?- И небрежненько бросила в меня пухлую стопку свежих, еще не тронутых временем, бумажек – синих, зеленых, красных. Нас мгновенно зачислили, даже не взглянув в ту муть, что она нарисовала в типографии и сейчас кинула в меня..
Будто сердцем почуяв, заглянула в одну из бумажек, с названием паспорт, поняла,
Мое имя – Камала Нуар.
Теперь меня так зовут. С обреченным видом я собрала бумажки, на деле оказавшимися: справками о прививках, о рождении, и прочее и прочее.
Моя сумка имеет одно очень нехорошее свойство, все, что я не полужу туда, тут же забываю. То же случилось и с бумажками. О чем я? Ах, да. Мне не давала покоя мысль об этом жутком имени.
Забегая вперед, спешу сообщить, я его все-таки выучила наизусть и почти к нему привыкла.

В первый день сентября, как ни странно я проснулась, и внезапно поняла, что уезжаю из Идий. Верней, если говорить точнее, - вспомнила.
Вот зачем вчера Хелига привезла мне из Модгина какие-то белые крахмальные рубашки, и черные строгие юбки до полноги. Все время забываю правильное название. Надо как-нибудь выкинуть все-таки свою сумку. А, вспомнила- юбки до колен.
Еще были туфли, и прочее белье.
Опять не помню… – этот день прошел как во сне. Я спрыгнула с жесткой кровати и словно собака кинулась на чемодан. А ведь хотела просто собрать вещи.
Побросав в жутком беспорядке немногочисленные шмотки, на меня опять накатило, и я, схватив тонкий, черный кейсик с документами, побежала вниз.
А там меня уже ждала Хелига, с приготовленным для университета букетом отвратительно розовых роз, словно знала чем отбиваться, когда я не в духе. Одан стоял там же. Не повезло. Его кейс, в отличии от моего, был еще чемоданом. Или это был не кейс, а тонкий чемодан? Я когда не высыпаюсь, всегда такая невнимательная. Вообщем, не берусь утверждать, что у него что-то было в руках.
Хелига со своей модельной улыбкой сообщила мне, что я проспала, и мы опаздываем, вручила мне цветы, и торопливо запихнула в салон экипажа.
Мы тут же приехали, и, как и предупреждала Хелига, безнадежно опоздали. Причем, я не заметила на чем ехала Хелига и Один, возможно бежали рядом.

Поджав губы и, с легкими опасениями за нас, Хелига вошла в здание школы. Первым делом, она направилась к директрисе. За дверью мне очень хорошо было слышно их разговор:
-Вы не понимаете! – кричала Хелига. – Я не о Камале беспокоюсь. Сами же потом жалеть будете!
О чем она будет сожалеть? Мне было не понятно. Я только поняла, что требует она, в целях безопасности других учеников, чтобы нас сразу отправили в комнату, минуя все церемонии. Сквозь дверь я заметила, Хел очень боится за нас, но больше – за себя.
Как-то Хел проговорилась, что тоже тут училась, и директриса, не помню как зовут, была её научным руководителем. Она ей лично сдавала все экзамены.
Провалилась. Хорошо, что родители забрали её из университета. Потом попыталась выйти замуж, не помню точно его имя, кажется, его так и звали Потом. На этом Хелига обычно прерывала свои рассказы.

Итак, она пошла к директрисе. Мы с Оданом постояли,а потом еще немного постояли. Наконец, мне надоело просто стоять, и я немного потряслась, постучала в тишине зубами.
Одан стоял, не шевелился – ему все были нипочем. Только он меня плохо знал. Сейчас поволнуется. Только бы держал все в себе. А потом я не захотела показывать, но показала Одину, что боюсь. Начала дрожать сама с собой, ничего лучшего не придумав.

Когда надоело дрожать сама с собой, осмотрелась. Немножко дико. И совершенно не понятно, чего так боюсь. Догадалась. Я же три года проведу здесь, надеюсь, они пройдут для директрисы не даром. Легкая эйфория напала на меня. И кожа стала чувствительной.
Мне казалось, что теперь этот постоянный надзор, соблюдение жестокого устава и прочая ерунда, загоняет мой свободный, но такой спокойный темперамент в нерушимые рамки, которые мне совершенно не нужны. Зачем? Тех знаний в магии, что у меня есть, мне вполне хватает. Однако нечто сдерживало меня, возможно Один. Захотелось бросить все и сбежать, оставив лаконичную, а главное прощальную записку.
Меня взбесила мысль, что все мои сверстники будут с образованием, а я, как последняя дурочка, без. Дудки. Я такого точно не вынесу.
Эти и другие серо-желтые стены из одутловатого камня меня стали пугать. Никогда я так не пугалась, а сейчас...
Я ведь было множество эпизодов, когда можно было по-настоящему стучать зубами от ужаса и трястись всем телом. Жаль, что я не все возможности использовала. Потому решила больше не упускать случая. Снова застучала зубами и задрожала. Странна человеческая психология!
Встряхнувшись, я оглянулась на Одана. На меня он не обращал никакого внимания, стоял и тупо осматривался вокруг. Может очки забыл? Хотя нет, вот я уже замечаю, как его тупой взгляд задержался на одинокой картине. Надо же, воспользовался моментом, когда картина осталась одна, уставился на нее. На стене неожиданно стало немного отвратительно. Я про себя, её перекрестила и поскольку названия не знала, решила назвать ее «мальчик цвета радиации». И действительно, немного погодя, мальчишка на картине приобрел желтушный оттенок лица. Отодвинув Одина в сторону, привстала на цыпочки и попробовала его кислотно-желтый костюм. Мальчишка стал выглядеть попросту нелепо. Одану ничего не оставалась как, с легким отвращением, смотреть.

Слегка покачиваясь на каблуках, возвратилась Хелига. Она несла при помощи магии перед собой мой кейсик и чемодан Одана. Когда она сообщила, что сейчас нас разведут- я вздохнула с облегчением, подумала и еще раз вздохнула , но уже с тревогой. Жалко, что забыла поинтересоваться, отдельные ли будут комнаты. Хелига, воспользовалась тем, что я увлеклась вздохами, не заметно исчезла.
Пришлось прекратить вздыхать и начать представлять себе количество учеников и Одана в виде моего соседа. Представив его утром в одних трусах, сразу поняла – нет. Лучше пусть будут девочки. Однако, мысль о житье-бытье в одной комнате с еще какими-то девчонками заставила меня вспомнить все самое мрачное, что было в моей жизни. Уж кого-кого, а девочек-соседок я знаю, опять учеба накроется: пьянки, гулянки, мальчики. Еще одной общаги мне не пережить.
Я вдохнула и пошла вслед за сухонькой маленькой женщиной, неизвестно откуда появившейся. Она повела нас сначала в жилой корпус. Потом, видимо передумала и отвела в женскую половину, абсолютно не жилую. Один успел обрадоваться, но обломался. Его повели в -мужскую.
Я сначала застыла перед, а потом рядом с одинаковыми дверьми, не в силах представить, какую выбрать. Понадеялась, что за обоими дверями никого нет. Мой кейсик завис в воздухе, ожидая моего решения – «в какую комнату ему направиться? Мне то все равно, а вот ему бы не ошибиться». Поэтому он загородил мне дорогу. Я разозлилась. Наугад влетела в первую комнату. Пришлось обогнать кейс, а он, радостно свистнув, залетел вслед за мной.

Подумав, что так не вежливо входить, я вернулась и, переступив порог, аккуратно закрыла перед собой дверь. Замерла с поднятой для шага ногой. Черт, кто закрыл дверь? Пришлось открывать и снова занести ногу над порогом.

Три кровати в комнате стояли. Мои волосы от этого зрелища тоже приподнялись. Однако это было еще не все, на одной из них сидели. А это уже совсем перебор. Поднятая нога затекла. Я пригляделась и увидела, что они не просто сидели, они вальяжно развалились, как настоящие девушки.
От напряжения в поднятой ноге, что так и не переступила порог, девушки стали мне казаться младше меня. Если бы не те килограммы косметики, что были намазаны на их лицах, я бы точно смогла определить их возраст.
Не к месту вспомнилась Хелига с её очень широкими взглядами: с ее скромными тенями для глаз, тенями для рук и тенями для ног пепельного цвета. А как она скромно краситься лиловой помадой…, даже завидно
Ладно, имеем, что имеем, будем жить с этими.
- Чего приперлась? – спросила одна. Видимо, я грубо прервала их задушевный разговор.
Две пары голубых глаз проследили за тем, как мой кейсик пробил потолок и повис над комнатой. Огляделся и не найдя ничего привлекательного наверху, облюбовал одну из стоячих кроватей в углу комнаты, куда и упал.
Я посмотрела на них, и сначала промолчала, держась из последних сил, чтобы не опустить ногу. Но потом не стерпела и вступила в разговор.
- А нельзя повежливее?
- Хм. – презрительно хмыкнула вторая с воспаленными прыщами, едва прикрытыми косметикой, и оскорбительно отвернулась от меня.
Я, наконец, решилась и села на кровать, благо та вовремя подбежала. Посмотрела, нет ли где-нибудь тумбочки. Раскрыла кейсик и достала черную папку-чемоданчик. Там лежали все-все документы и деньги – Хелига дала мне и Одану. А я , не будь дурочкой, все переложила к себе. Удивительно, что она так заботится обо мне? Вину, возможно, чувствует.
«Нет. Я сказала – нет. Прекрати». – А это то, что я в тот момент подумала. Правда не помню о чем это.
Обратила внимание, что куда-то подевала цветы. Потеряла, наверное. В карете забыла. Оно и к лучшему. «Подаришь тому преподу, который сразу больше всего понравится» - слова Хелиги. Она, возможно, права, но я ненавижу подлизываться. Или все-таки стоит?
- Ты видела того парня внизу? Он опоздал – красивый такой. Темненький.- Одна из этих злюк мечтательно вздохнула. – Как ты думаешь, какого цвета у него глаза?
Я слышала обрывки того самого разговора, который случайно прервала.
«Про кого они говорят? Про Одана что ли? Ох, да ему, видимо, придется отбиваться от женского пола».
Я рассмеялась своим мыслям и вышла в коридор. То был первый день.
Я пока ничего здесь не знала.
От скуки начала считать дверь от входа, запомнила, а потом передумала и поставила крестик на первой попавшейся. Вдруг пригодится. Осмотрелась, надо же: темный коридор освещали лампочки. А смотрятся то как… - поистине невообразимо, если учесть, что стены старые.
Решила пойти на лестницу. Там меня ждала Хелига и Одан.
Хелига улыбнулась, ласково потрепала Одана по голове, погладила по плечу меня и распрощалась.
Оставшись одни, решила поговорить с Оданом.
- Одан?
- Что.
- Да так, ничего, проверка связи. Знаешь, пообещай мне кое-что.
- Что?
- Ничего, опять проверка связи. - азартно хохотнула я. – ты поможешь мне?
- Не знаю.
- Ладно, переживу.
Внезапно мы услышали хлопанье нескольких дверей и топот сотни ног. Я подсчитала точно, не меньше. Одан торопливо выхватил из кармана пиджака темные очки, надел их, в надежде, что не узнают. Наивный. Мы побежали к своим норам. А странно, почему стайка девочек и девушек стала догонять меня? А табун мальчиков и мужиков побежал за Оданом. Ну и порядки… Я поскорей залетела к себе. Вот и все! А завтра – учиться!

Искренне желаю автору писать, писать и еще раз писать. Фантазия великолепная, не хватает только опыта, но это придет.

[zumer]

Прочитал вторую главу. В ней также много ошибок, много опечаток, отсюда следует вопрос, Диана, вы к критике прислушиваетесь, хоть что-то исправляете?
Чтобы не быть голословным:
1-Учеба мне давалась даже больше, чем легко. - А как? Суперлегко?
2- бегом убегала в парк.- бегом убрать.
3-Я меня все учителя просили немного задержаться после уроков.- Я, конечно надо убрать, но как уже говорили у вас очень много местоимений.
4-Учительница по языку была милой,- По какому языку? Следует уточнить.

Да, какой-то особой идеи не видно, много ошибок, да и главы "сырые".
Вам еще работать и работать над этими главами.
Удачи.

[Диана]

Подозреваю, что до самого интересного не дочитаете, так что тороплюсь и иду гулливеровыми шагами.

Скрытый текст - ***:

Часть вторая.
Седьмая глава.
Холодные, наползающие одна на другую, волны, простирались до самого горизонта и вливались в цельную картину природы. Ослепительно золотой сияние разливалось по небу. Море, такое непохожее по многообразию тонов и настроений теперь слилось с небом. И невозиожно было отсоединить одно от другого. Море и небо, две противоположности, тепер стали единым целым. Парадокс природы.
Я никогда раньше не видела моря. Никогда-никогда, а тем более такого, как это. Здесь все было как в лучших приключенческих романах – холодные черные скалы, пенные буруны и бурунчики и море, только море, с тягостной сладкой тоской о доме и суше. О земле и воде. Казалось бы, обставновка так и подмывала броситься с высокой скалы, правда, совершенно безопасно для жизни. Моя соседка из лучшего пиратского романа так бы и сделала и вошла бы в прохладную весеннюю воду ровно, без брызг. Однако не вся жизнь – приключения и романтика. В восточно море купаться было нельзя. Ведь при температуре около нуля омывающее тело потоки не греют сердца. И все же море любили, ненавидели, благодарили и проклинали. Так было заведено, и так будет всегда, пока море не высохнет, а ему на смену не придет другое, - для кого-то море было кормильцем, для кого-то единственным путем. А для кого-то – вечным пристанищем, или же могилой тех, кто был целым миром. Его воды были жидкой холодной смертью, но восточное море - оно и есть восточное море.

После отбытия из университета я на последние оставшиеся деньги поехала в Байин. На самом деле я никогда раньше и не слышала об этом городе, но в том направлении ехал единственный попавшийся фургончик. Там было море… А я никогда его не видела. И я поехала, не задумываясь о последствиях. Я была раздавлена, и только тело жило своей естественной жизнью. А я не могла понять, почему все так произошло. Я не была виновата, и не чувствовала вины перед собой. Но мне было обидно, и больше, чем когда-либо хотелось доказать всем и вся, что я обойдусь и без них, и не просто обойдусь.
«У меня будет огромный красивый дом… И спальня – с темно-серыми стенами и огромной мягкой кроватью. И библиотека – своя! Не собранная кем-то, а купленая по книжечке, по томику. И кухня…
И Мирнана с Мирой найду. Они замечательные, пусть они будут жить со мной. Мира – хорошая. Почти как мама, и готовит удивительные вкусности…
… и еще кресло. Большое, удобное. Чтобы можно было сидеть, поджав под себя ноги и писать, или рисовать.»
Телега, на которую я пересела в какой-то глухой деревушке, ползла по дороге. Медленно. Я изредка потягивала воду из бутылки, купленной в университетской столовой, и откусывала по куску от булки, которую купила там же. Какая-то краснорожая тетка неодобрительно косилась на меня. Я сначала не совсем поняла, почему, но потом поняла – я закрыла глаза и широко улыбнулась. Просто таки сияла, как блин намасленый. А та тетка в который раз подумала, что я уснула и попыталась спихнуть мой чемоданчик, чтобы положить на его место свой узел, который она везла на коленях. Я прижала к себе забрызганный грязью чемодан (мое платье и пальто все равно было не спасти) и продолжила путь, стараясь дальше мечтать с открытыми глазами.
Путь с пересадками от Мод-Фаэри занял двое суток. К вечеру второго дня возница остановился на ферме где-то около Байина, спрыгнул и резво начал сбрасывать поклажу.
- Ой, - робко пискнула я. Голос резко изменился – здесь, среди дерзких окриков и сиплого баса я напоминала котенка. – Вы не знаете… Не знаете, сколько до Байина идти?
- Два километра.
- А…
- Нет, - вклинилась женщина, тоже ехавшая на телеге. – Три километра! Точно три!
Я подхватила чемодан. Солнце светило довольно бодро, и я распарилась, но снимать пальто было нельзя – солнце уже заходило, и скоро начинало холодать. Идти вечером по развезенной дороге было кошмарно. В ботинках весело плескалась вода, и по спине тек пот. Сплошная жидкость!
Я вошла в жиденький лесок, и в нем стало немного темнее. Редкие, но раскидистые ели смыкались над головой черной вязью, света не было. По ногам, по талым сугробам и черной земле струился голубоватый смог. Хотя для торфяных пожаров было еще рано. Скорее всего это были такие же замерзшие и усталые путники как я.
«Бред. Все бред. Особенно про романтику путешествий. Холод, грязь, и что ж в этом хорошего?!»
Лес кончился. Я прошла по полю, по старой ночевалой под снегом траве, продышалась от дыма и стало легче. Впереди маячила рощица, а затем – низкие крыши домов. Далеко до города… И все же я оказалась неправа – пройдя рощу, я увидела. что это не город даеко, а дома низкие. Примерно по два-три этажа. По сравнению с Идиями – просто город лилипутов.
Неприветливые люди ехали, косились на прохожих и чмокали сонным лошадям. Немощеные улицы превратились от оттепели в сплошное грязное месиво. Но мне это уже не могло навредить. Я увидела маленькую, напоминавшую кубик, женщину и поспешила к ней.
- Скажите, где здесь гостиница? – спросила я, все-таки немножко картинно переведя дух, - чтобы показать, что я устала.
Она окинула меня неодобрительным взглядом. Он мне очень не понравился.
- Есть, да не для таких, вот, как ты, а для приличных горожан.
«Да за кого она меня прияла вообще?»
Сил ругаться не было, а хотелось поскорее скрыться от колких глазок. Я побежала прочь, и вдруг неожиданно выскочила на площадь засыпаную соломой и опилками, которые теперь были совершенно мокрыми. На слабом ветерке покачивалась вывеска «Постоялый двор. Трактир. Гостиница.»
Я зашла. Мощная дама, сидевшая за стойкой, глянула на меня и выдвинула вперед зубастую челюсть.
- Че надо?
- Мне бы номер…
- Мест нет! – рявкнула весьма «любезная» хозяйкка.
Я начинала злиться. Нервно постукивая ногтями по столику, я сказала:
- Простите, я сюда пришла и буду платить деньги не за грубость и хамство, – смачно добавила для убедительности, - а за жилье.
Она бросила на стол ключик с биркой. Я взяла и кувнула головой.
- А сколько это будет стоить?
- Золотой в полмесяца.
«Грабеж!»
У меня был один золотой. Но к тому же надо было что-то есть, и я не могла пожить здесь даже месяца. Я выложила монету на прилавок и получила сдачу, так как предупредила, что жить буду неделю.
В номере все было, как в тюрьме – решетки на стенах от того, что первый этаж, тонкие грубые холщовые покрывала и серые стены. Я поежилась – неделю поживу, ладно. Но это не было похоже даже на общагу в университете.

Проходя мимо стойки администратора, обернулась на хозяйку. Она сидела с прежней напряженной миной и пялила на меня круглые глаза с тяжелым выражением. Почему-то я была уверена, что она стойко несла посто охраны совего нетленного чертога всю ночь.
Солнце по весеннему светило, хоть и было довольно рано. С крыш капало, но улицы схваченые ночным холодом и стойко запечетлишие подошвы последних прохожих оставались скользкими и твердыми, а солнце никак не могло до них добраться. Каблуки неудачно подвернувшихся туфель были очень некстати. (Пригодились бы сапоги мои любимые, еше найденные в замке в Идиях, но они остались у Хелиги и ехать к ней за нимми было как-то дико.) К тому же с крыш все так же капало и прямо мне за шкирку, что в общем было непритно но со сна бодрило.
Я вышла на широкую площадь. Лотки, далеко растянувшиеся и петлявшие еще долго между домиков, сияли рыбной чешуей. Это приморский город, что же еще, как не рыба! И была она не зеленовато-серой, как из рек или озер, а голубая или в лучшем случае серебристая, как и полагается. Там лежали моллюски, кальмары и кучки слизистых водорослей. Грустые рыби хватали открывающимся ртом последние глотки воздеха. Жабры, порваные кручками. Шевелились. Я почувствовала, что меня тошнит, и поскорее ушла. Издалека на зеркальные бока рыб невозможно было смотреть, так они сияли на солнце.
Морозный солнечный воздух не грел, а шарфа у меня не было – потеряла где-то. Шею холодило. Я набрела на галерею магазинчиков и зашла в один – как выяснилось, в бакалею. Там стояли двое – мальчишка в веснушках ( посыльный, так как с такой ленью оглядывал прилавок, что сразу было понятно, что покупал не для себя) и маленьккая старушка, которая внимательно и совршенно неотрывно смотрела на пачки с макаронами. Мне были глубоко безразличны эти самые пачки и многие другие банки, пакеты, мешки и коробочки. Тольок одна, красная. Меня заинтересовала.
«В ней, наверное, сухофрукты. Или конфеты там, орешки. Или мясо сухое. Вяленое. Его тоже хранят в коробках.
Одан меня кормил. Первый раз в жизни, ха-ха. На полу прямо сидели. И еще присматривалисчь друг к другу. Я боялась, а он наоборот – так, просто человек. Книгу тогда еще нашли. Отец его – автор, оказался. Как же глупо все получилось! Разругались. И не скандал, а совершенно мирно. От этого и страшнее. Мы никогда не помиримся. И не увидимся.»
Продавщица, до этого сосредоточенно считавшая на костяных счетах, теперь улыбнулась мне – я улыбнулась тоже. Это был единственный человек который мне улыбнулся в этом городе.
- Здравствуйте. Скажите, а что в этой коробке?
- В которой? – бакалейщица легко поплыла мимо стеллажа. Я удивилась этой балетности ее движений.
Я смотрела, как продавщица ищет. А сама опять окуналась в мысли. Одана было больно, вспоминать. Обидно. Только общаясь с ним я в последнее время стал изредка чувствовать себя совершенным ничтожеством. И мысли эти рвали, будто крючками, и причиняли сладкую тоску. Хотелось и вовсе не обращать ни на кого внимания, только вспоминать, каждый день.
- Вот в этой, с лентой. В красненькой.
- Два римгина. Это коллекция шоколада.
Я нащупала в кармане спасительные монетки. Это последние. Два серебрянника. Они придали мне бодрости, и я выложила их на прилавок. Расставаться было очень легко.
- Спасибо, - я взяла коробку и вышла. Она оказалась тяжелой – не зря за нее драли такие безумные деньги.
- Где это видано… Эй, девушка!
Я обернулась. Скрипучий старческий голос принадлежал той самой бабульке из очереди. Но что ей понадобилось от меня я не могла понять.
- Последние деньги растратила?
- Да, но какое это вообще…
- Такое. Где это видано, чтобы самые что ни на есть волшебницы таскались по всяким местечкам без гроша в кармане… Так, пойдем.
Старуха подхватила меня под руку совими жесткими пальцами и поволокла куда-то. Я не знала, как мне сопротивляться – она казалась такой маленькой и хрупкой, что просто оттолкнуть постеснялась.
Дома то смыкались, то образовывали странные проходы. Пройдя довольно много, мы вышли к похожей улице, которая встретилась мне еще вчера. Темный большой дом за кованым черным забором и низкой косенькой калиткой. Фронтон черного жилища вяло обвивали чахлые виноградные лозы.
Дверь открылась, я вошла, и она туту же захлопнулась за мной. Пыльный и затхлый коридор вывел к гостинному закуточку.
- Садись, - сказала странная старушка.
Я присела на жесткую кожаную табуретку и первое время не знала, куда девать руки. Потом сложила их на коленях. Странная дама побежала с совсем необыкновенным для своих лет бегом и вернулась с чайником и одной чашкой. Дымящийся напиток она протянула мне.
- Пей.
- Но…
- Пей.
Плохо понимая, что я делаю, я взяла раскаленную чашку и поднела к губам.
«Кошмар какой. Одан прибил бы за неосмотрительность. Еще отравит. Может, она вообще сумасшедшая.»
Язык и губы обожгло, но я не смогла отдернуть руки. Но напиток этот был довольно вкусным. Свежим, освежающим. И от него появилось чувство, что ты можешь все, что захочешь. Все, что есть в мире, - твое…
Волшебные огни, которые разбегались по стене, но совсем не спасали от темноы, погасли. Они практически испарились, как свеча, залитая водой. Но через несколько секунд они выровнялись.
- Та-ак…
«Не отравила, радость какая.»
- Отлично, - с ноткой радости произнесла старуха.
- А что это было?
- Чай с травками. Понравилось? Уровень-то какой?
Я задумалась. Показалось, что честный ответ будет смотреться показушно.
- Десятый приблизительно, а что?
- Ничего… Где учишься?
- Сейчас нигде, - немного помедлив сказала я. Чуть не сказала, чо в Мод-Фаэри, что теперь было бы неправдой.
- Что они там себе думают!.. Ну дают… Там же не учат ничему!
«Да, права она. И не такая у она и мрачная бабушка, как казалась…»
- Тебе надо учиться, - глубоко задумалась она. – Знаешь, что, я придумала.
- Что? – не к месту вылетело из горла.
Старушка фыркнула – как-будто шаркнули по полу метлой.
- Тебе нужно учиться. Я могу тебе помочь. Я должна тебе помочь. Короче, - согласна ли ты стать моей ученицей?
Я не ответила. Я не знала, что сказать. Отнекиваться сразу – глупо, а соглашаться – еще глупее.
- У тебя способности. Этого так просто под коврик не заметешь. Ты спокойно все равно не будешь так жить, понимаешь? Это всю жизнь будет вылезать наружу. Не тяни, совет.
- Я подумаю.

Стихло утреннее солнце, и все же дома уже не смотрелись такими враждебными. Но дорогу я уже на всякий случай запоминала, так как решение было мною уже принято. Можно сказать (в шутку, конечно!), что это было историческое решение.
А в голове светилась мысль, что «это» не оставит меня в покое всю мою жизнь. Омрачало тольок то, что я где-то оставила свой шокоад, а так хотелось есть…

Холодные стены вели меня по уже знакомым улицам. Я вышла к большому дому моей будуще учительницы. Весна была, и теперь она повернулась совей яркой свежей стороной. Я шла и е могла опустить головы – редкие деревца зеленились молодыми листочками. И я искала спасительную зелень глазами.
- Ты пришла все-таки. Хорошо.
Старушка улыбнулась, и коричневатая сморщеная кожа собралась скаладочками и бороздками.
- Да, - и тоже улыбнулась.
- Ой…
Она покачала головой и смущенно представилась:
- Иферна.
- Элла.
Недолго разглядывая друг друга, мы сели по прежним местам: она – на стул, а я – на табуретку.
- Тебе, так понимаю, жить негде?
Что на это скажешь?
- Жить будешь у меня. Тебе дом показать или сама посмотришь?
- Показать.
Мы пошли по узким и запутаным коридорам, пыльным и со скрипучими старыми половицами. На стенах висели полки с книгами и посудой, посуды было значително больше. Она была спрятана на пыльные полки как ненужное воспоминание. Иферна вела меня, и только сейчас я поняла, как велик был дом. Широкий темный фронтон показывал лишь долю того либиринта который образовывали многочисленные комнаты и закоулки.
Иферна ввела меня в комнату. В ней были окна, похожие на разрезы в стенах. Правда, их было по счету десять, но разница была ничтожна.
- Вот, обживайся, потом приходи на кухню.
Пока Иферна не ушла я сделала вид, что рассматриваю старенький пейзажик на стене. Когда она ушла я с опаской приземлилась на кровать. Кроме нее в комнате были два маленьких кресла, стол и стеллажик с той же посудой и несколькими книжечками. Проведля по покрывалу я почувствовала рукой твердые нити. Слегка прихлопнув, в полосе мутного света я увидела кружащиеся в воздухе пылинки.

На кухне Иферна сидела и пила чай из синего кобальтового чайника. Мне тоже стояла чашка. И на столе ярким пятном светилоьс на фоне серой столешницы красная коробка.
- Садись. Ты вот в тот раз оставила, я немного взяла…
- А там еще осталось… - с надеждой спросила я.
- Да, ешь.
На сердце потеплело.

Жизнь в доме Иферны не была ни хорошей, ни плохой. Это был старый-старый дом, в нем царили старые порядки и иногда проскальзывали какие-то следы прошлой жизни. Уроки Иферны настолько не были похожи на университет, что и уроками их называть язык не поворачивался. Они никогда не были распределены и начинались там, где начинались мои пробелы в знаниях.

- Доброе утро.
Я зашла в кухню. Иферна сидела и попивала чай из чашки. Я налила себе тоже и присоединилась.
- Элла, давно хотела тебя спросить – почему из университета-то погнали?
Я села и хлебнула из чашки.
- Да так. Провалилась на экзаменах. Глупо, причем…
Хотелось продолжить еще, но язык присох в нёбу. Я не хотела раскрываться. Мне было стыдно. И еще казалось, что она не поймет.
- Э-эх… Запихнули тебя, тоже мне… Там не учат ничему, только мозги детям пудрят.
- ?
- Опять наверняка начали сказки про темную и светлую магию… - Иферна неодогбрительно звякнула чашкой.
- А вы что, черный маг? – в шутку спросила я.
Иферна вспыхнула и поглядла на меня. разгневанно погялдела.
- Тебе уже успели задурить голову этим бредом! Какое хамство! Черная магия у них!.. Они все такие беленькие и пушистенькие, а мы – черные. Плохие дяденьки и тетеньки, и кровь человеческую пьем, и мухоморами закусываем… Нехолосые какие! – с издевательской интонацией и все-таки горько усмехнулась она.
Мы помолчали. Я поняла, что она имела в виду и где ошиблась я.
- Ладно. Но чтобы больше ты об этом не говрила! А то у меня уже сердце болеть начинает!

Она учила меня. Весна благополучно закончилась и наступило жаркое лето. Вода по-прежнему оставалась холодной и туристов было не очень много. Я редко выходила из дома, так как я никого не знала, а Иферна и не собиралась меня с кем-то знакомить. Она плохо знала (или не хотела знать) местных людей.

«Привет.
Давно мы с тобой не контактировали, и надо ведь и напомнить о себе. Как ты там, бедненький, как ты там учишься? Мучают ли вас зачетами, контрольными, курсовыми и прочимим ужасами? Как вы там поживаетете – ты, Ада, Рут, Аласта, может быть?
Мне сейчас лучше, чем тебе. Я тоже учусь, но только вот без всяких вам каникул. А ты уже кончил первый курс. Поздравляю. И все же мне лучше, чем тебе. Сейчас я даже рада, что ушла из университета. Не знаю, как бы я теперь там была. Аласта совсем уж на Алекса вешается? Бывает, но мне противно на это смотреть. Прости, но я опять погружаюсь в себя. И мне это доставляет огромное удовольствие - как говорит наш (теперь уже ваш) концентратор, наш мир изнутри гораздо интереснее, чем то, что происходит вне личной гармонии. А теперь эту гармонию совсем ничего не нарушает.
Прощай, ответа не пиши, Одан.
Эллада.»
Я написала письмо, положила на стол ручку. Рука вспотела, я вытерла ее о юбку. Прчитав письмо я поняла, что все сделала уже в который раз неправильно. Это же видно, что имела я совсем не это в виду. Он поймет, что я совсем не то хотела сказать. но не получилось. Я вылила свою боль на него. свю обиду. Как обидно, что это так понятно.
«Все-таки не умею скрывать чувств. Ужас какой. Как вредно самомнение. И письмо получилось бувально с пометкой – «читай между строк».
А вообще Одан толстокож и поймет то, что на поверхности.»
Я вышла из комнаты и прокралась по коридору к выходу. Дышалось слишком громко, половицы скрипели и сердце оглушительно трепетало. Мне казалось, что Иферна все слышит. А она запретила мне писать письма.
- Контакты отнимают силы. Письменные контакты – это обязательства. Ты привяжешь себе тормоз. Отучишься, - делай что хочешь, а пока не смей.
Возможно, она была права. Но сейчас я должна была отвязаться, и не огла не написать.
Когда я вернулась, все было тихо. Вдруг, скребясь об пол. Из другого коридора мне на встречу вырулил Таноник. Первую неделю я не подозревала о его существовании. Но он, оказалось, жил в этом доме. Таноник был мальчиком (на самом деле ему было уже лет двадцать пять, а то и больше, но это блыо неважно), жившим с врожденным уродством. Ноги у него были раза в два короче рук, что делало его не похожим на человека. Он жил в доме, и я не могла ничего сделать. Более того, - я не имела права ничего делать.
Я боялась его. В мутных глазах блуждали каие-то тени, и никогда нельзя было сказать, о чем она думает, и думает ли вообще, - я не знала и не могла узнать. Видя его я каждый раз возвращалась к вопросу – что он чувствует? Понимает ли он свою ущербность? Мне казалось, что он ненавидит нас за то, что нам повезло, а ему – нет. Я чувствовала вину.
- Они святые люди. – повторяла Иферна. – Они лучше нас, гораздо лучше. Их нельзя обижать. Их нельзя бросать. Они все чувствуют, и они верны, как никто. Он никогда не бросит меня, не оставит.
В этот раз он поглядел на меня пустыми глазами и ушел на ногах без коленок, помогая себе руками.

Иферна учила меня, хорошо учила. Она не объясняла тонкостей, но я знала, что нужно делать. Желание и немножечко твердости… С ее помошью я научилась контролировать. Себя, других.
- Есть такой метод, - посоветовала Иферна. – чтобы научится контролировать мысли. Возьми какое-то привычное словои попытайся выкинуть его из своей речи. Совсем. Помогает.
Конечно, казались немного странноватыми ее просьбы сделать к обеду дождичек, но и этому находилось объяснение, «метод». Контролируя погоду (настроение природы) я училась контролировать настроение людей. Я могла сделать их счастливыми на ровном месте, и заставить задуматься о таком, от чего они могли сойти с ума. Заставить их сомневаться. Иногда я и сама сомневалась – в мире, в себе, во всем. И этот способ колдовства требовал меньше луши. Если раньше я в каждое кодовство вкладывала себя, кусок своего таланта, то теперь это стало обыденым и простым. Слишком легким. Но если раньше я испытывала счастье, то теперь не было даже удовлетворения. А еще пугало то, как Иферна смеется над этими слабыми людишками. Ее веселила их беспомощность. Я и себя не понимала – за что я просто так тренируюсь на нив чем не повинных прохожих? Зачем доставляю их психике недоумение? Это было жестоко. И я знала это, но все равно делала, а нет ничего страшнее, чем делать что-то, сознавать это и не чувствовать вины, лишь удивление. И противным ты сам себе никогда не станешь. Так как такое возможно только при раздвоении личности. Как же мы сами, такие замечательные, добрые и великодушные, талантливые и порядочные, можем творить что-то не то? Вынудили обстоятельства, наверное…

Зеленые листья за окном плавно покачивались, дул ветер с моря.
- Элла! – услышала я властный зов.
Я встала. Грохнув дверью в комнату влетела Иферна, но я знала ее настроение еще за секунды до этого – по походке и голосу. Это было настроеие поругаться.
- Элла! Мне нужно в магазин, пойдешь со мной.
Я посмотрела на покрасневшее лицо.
- Можно я не пойду, мне не хочется… - просительно я заломила руки.
- Нет. Одевайся.
Я посмотрела на нее, и хотелось сказать, что она не может меня заставить. «Не могу? Еще как могу!» Она как всегда решила все за меня.
Я оделась и вышла из комнаты. Иферна подхватила меня под руку, и мне было противно чувствовать ее тяжесть на своей руке. Но я не стала противиться.
Всю дорогу мы шли молча. Она не говорила, куда мы идем, а на мои вопросы не отвечала и даже не реагировала. Будто меня и не было.
«Почему она воспринимает меня как пустое место? Что я такого сказала и сделала? Мрак какой-то.»
«Она опять решает все за меня. Будто я ее собственность. Уйду. Все, больше так нельзя.»
Пока шли, я услышала странный звук. Он не ыбл похож на ветер в деревьях, на гудение рыбного рынка. Это был инородный и совершенно удивительный звук, почти что песня…
Мы вышли на набережную, но море, которог я по-прежнему никогда не видела, скрывалось за домами. Иферна поставила меян с большой хозяйственной сумкой у кирпичной стенки наказала ждать ее. Когда она ушла и точно не могда меня видеть, я пошла вдоль стены – должен же был быть где-то выход! Вскоре я набрела на коридорчик. Широкие каменные волнорезы в сером нелетнем тумане загораживали море. Где-то в стороне виднелись черные скалы и огороженый низким цоколем выход на утес. Я пошла туда, меня несло почти на крыльях. Около берега плескалась вода, но она не была похожа на то, что я представляла себе. И только когда я взошла на обрыв я увидела его. Холодная даль с узкой скорлупкой рыбачьей лодки вдалеке, с бликами задымленного дневного солнца, с небом. Отливающим в зеленцу. И оглушительное пение моря, заглушающее все мысли и чувства, и сердце не было слышно. Это оно звало к себе, это оно кричало…
Но не могло он заглушить гневных криков Иферны. Она неслась, прихрамывая, по берегу и размахивала сжатым кулачком.
- Да какого черта ты, гадючка, сюда поперлась!.. Да ты!.. Я…
Она примчалась ко мне и что-то все говрила, не давая мне даже оправдаться. Потом она схватила меня за руку и поволокла домой. Она кричала на всю улицу, и это были не самые лцучшие слова. Чо я слышала. Откуда только у старушки-божий одуванчик такой лексикон?
«Гадина. Какой позор. Какой позор!..
Все. Ухожу, собираю вещи и ухожу. Хотя, и вещей-то у меня всего ничего! Один чемоданчик.»
Я пришла домой и сразу пошла к себе в комнату. Самое интересное, что я так и не могла понять, какого черта она так со мной поступает. Неужели из-за того только, что я пошла посмотреть на моер? Разве это преступление?.. И почувствовалась моя слабость, перед всем, что совсем просто, но так непонятно. Хотелось заплакать, но я удержалась, и все же слезы были близко. Я побросала кое-какие вещи в чемодан, подобрала незаконченное письмо Ине и пошла прочь. Но у дверей меня остановила Иферна.
- Только через мой труп.
Она посмотрела на меня, и я почувствовала, что могла бы убить ее прямо здесь и сейчас. Но мне не позволяло этого сделать что-то, теперь вылезавшее нелепыми заявлениями о милосердии и о праве на жизнь.
- Только через мой труп, - повторила Иферна, но почувсатвовав мою нерешительность, быстро заговорила, пытаясь опередить мои мысли. – Тебе это невыгодно, ты же еще не доучилась…
Я оттерла ее плечом, и открывая запертую дверь, пытаясь снять каверзное заклятие от непрошенных гостей, я почувствовала. что мне в спину полетел заряд. Меня отбросило назад, и в глазах помутилось. Очень (как всегда) невовремя полились слезы, я встала и совершенно раздавленая ушла. Она опять выиграла.
Начиналась осень в серо-болотных тонах леса и мерзлой травы. Осень не была особо неожиданной – все лето было как бы мучительным ее ожиданием. И теперь точно так же мир летел поскорее галопом к зиме.
И все-таки становилось жаль, что лето так быстро окончилось! Еще в августе вечерами тянуло по ногам холодом, а в сентябре и вовсе стало морозить. Темное мрачное море огорчительно покрывалось привычным ледком, и даже не трудилось таять.
Свернутая в катушку змея лежала на столе и таращила белые глаза на меня. Мне нужно было что-то делать, ноя не имела понятия, что. Мне нужно было провести опыт заряжения предмета. Авторский артефакт. Иферна где-то нашла серебряные штучки, которые нужно было заряжать. Устала старушка тянуть меня на своей шее…
Я взяла фигурку и запихнула ее в ящик стола. На кухне Иферна сидела и пила обедний кофе. Мне она тоже налила чашку битумно-черной жидкости.
- Садись. Пей.
Кофе пах просто замечательно, но я знала, что это за гадость. И вредно к тому же.
- Пей, пей.
Горячий горький кофе неприятно остался на губах. Привкус противной горечи проник даже в мысли.
- Пей, пей. Ты у нас гипатоник, тебе нужно. Это полезно, потом спасибо скажешь.
Я отпила еще глоток и поставила и на треть не опорожненную чашку на стол.

«Привет, Инка.
Прости. что не написала раньше, но все как-то не складывалось. Ну и ладно, теперь уж ничего не сделаешь. Как родители, как вообще? Как город? Я там появлюсь еще не скоро, так что хотелось бы узнать. Но если уж не захочешь отвечать, то не пиши. Нет, ты в смысле пиши, но не говори потом, что я тебя заставила. У меня лично все хорошо и замечательно. Живу я в Байине – у моря, курорт практически. Только холодно, но так ничего…
К новому году я уже выбрала тебе подарок, хоть праздник еще нескоро. Но все равно, чтобы было… Не буду пока писать, что это, но намекну – это украшение. Драгоценность. Почти.
Мне хочется поскорее вернуться, но пока не могу. Знаешь, я еще подумала – а что если мне сделаться оборотнем? Это удобно, не надо тратиться на переезды. А если птицей станешь – вообще класс. Ну ладно, я пока еще на самом деле не решилась, но если увидишь в городе страждущего сокола-сапсана, то накорми уж чем-нибудь маминым! Фирменым, пожалуйста-пожалуйста!
Ну, все, пока. Элла.»

Началась зима. У холодного моря она была суровее, чем на остальной части страны. Мне было нечего носить, шапка и пальто были все-таки тонковаты. Иферна не выпускала меня из дому, и я постоянно бродила по дому, словно превратилась в тень себя самой. В большом холодном доме становилось жутковато мутными днями, и вечерами я иногда дрожала от необъяснимого, но неотступного ужаса. Три месяца календарной зимы во всем доме отапливались три комнаты, не сичтая кухни – комната Таноника, Иферны и гостиная. Я жила в гостиной, так как мне не хватило «буржуйки». Иферна не хотела проводить со мной опытов и запрещала греться магией. Я делала это без ее ведома. Но осторожно, и это в буквальном смысле не грело – за пять минут не разогнать застывшей крови.

Жиденькая, бледно-зеленая искуственная елочка вжалась ветками в угол. Много ушло сил и нервов на ее установку! Она все время падала, и никак не желала стоять ровно. Старые игрушки – картонные, стеклянные, ватные но все неизменно старые, - и ободраная мишура пытались казаться праздничными и нарядными. Получалось фальшиво.
Печка в другом углу приятно оранжево светила. Иферна сидела в кресле и читала маленькую книжечку в зеленом переплете, детектив, наверное. Очки то и дело скатывались с носа и она поправляла их одинаковым движением.
Таноник сидел на подушке специально для него, поджав ноги, и обвивал хрящеватыми руками старую, разваленную коробку из-под игрушек. Он смотрел на елку и не мог отвести взгляда. Что-то бормоча про себя, Ник все сильнее стискивал пыльный картон. Я сидела, сжавшись, и так же смотрела на елку. Почему-то мне стало очень тепло. В кромешной тишине, вдруг зажглись бледные огоньки на пластиковых веточках.
Это было наступление нового года. Это было мое рождество.
- Все, все спать! – сказала торопливо Иферна и поднялась, хлопнув книжкой. Таноник не послушался и с еще больши восторгом уставился на елку.
Темный холодный дом, старуха и больной юноша – это был мой нынешний дом. Так страшно было по ночам вслушиваться в тишину и вдруг слышать стоны и крики Ника, так гулко разносился шепот Иферны, разговаривающей самой с собой. Все здесь было смертью, и выхода не было, и края ямы осыпались, рушась камнями из мерзлой земли. Только брезжил свет волшебных фонариков, так робко и осторожно – они замерзали здесь…
Я поднялась и начала стелить диван. Он был мне короток, и ноги в вязаных носках на опирались ни на что. Елка мигнула золотым блеском и погасла, только печка по-прежнему тлела углями.

После рождества стартовал март. Но тепло он не порадовал – морозило и очень сильно било ветром. Но вот только солнце стало вставать раньше. После праздничка на улице валялись картонки от пиротехники, которую пускали соседи и бросали весь мусор к нам. Меня это прости злило и обижало, а Иферна не знала, куда себя девать от ярости.
Я вышла на улицу. Платок больно кусал за щеки, и мороз хватал ледяными пальцами за нос. Но я не имела права громко стучать зубами, сжала челюсть и покралась вдоль гнилой стены старого сарая.
- Старая водовозная кобыла, достала уже! Развела тут больничку для психичных!
- Заткнись, крашенная уродка! Какое ты... ты тут вообще право имеешь выступать!..
- Старая карга!
Иферна стояла и грозила кулаком из-за высокой деревянной загородки. Вчера веселые соседи еще домечали остатки пиршества, всю ночь причем.
Иферна прошла мимо меня и ушла в дом. Я нырнула следом.
- Что опять? – с видом, как меня все это достало, спросила я.
- Эта… - Иферна показала. – Наезжает на Таноника.
- И на меня?
Иферна не ответила.
Ночью я проснулась и почувствовала глухие удары о стену. То ли кулаком стучали, то ли камни… На следующий день я обнаружила, что несколько досок из обшивки дома были выломаны или выбиты, на снегу валялись обледенелые булыжники.
«За что они так? Неужили только от того, что Иферна не позволила им бросать на нашу территорию всякую дрянь? Но она же была права…
Кто «они»? Не знаешь. Не похоже, чтобы соседка стала такими делами по ночам заниматься… Делать ей что ли нечего? Но кто тогда? И почему? А какое это имеет значение. Никого не волнует. Иферна и сама поступила бы так же. Дикость какая-то.»
Я не сказала о находке Иферне, иначе она опять стала бы сыпать проклятьями. Я слышала их столько, что уже склонялась под их весом. А вещественные доказательства я зафутболила ногой по дом.
Приближалась весна. Мне пора было уходить, так как я прожила здесь уже год. Это слишком много. Мир там, вокруг, изменился, а я и не знаю, где и как. Но я боялась оставить Иферну. Ее не любили в городе, и мне было страшно за нее. Как-будто бы это началось недавно –а ведь проще было предположить, что так было всегда. Друзей у нее не было, она ни с кем не разговривала и не здоровалась на улице, как другие. Она, возможно, тоже была приезжая из другого города. Чужачка, как и я. И мне казалось, что она не сможет без меня. На самом деле она была здорова, как бык, хотя и плакалась на придуманые болезни, а ее характер был похож на камень.
В корзине бутылки плескались густоватой жидкостью и стучались стеклянными боками. Это были какие-то огронмые флаконы некоего вещества, которое мне поручила купить Иферна. Аптекарша, прочитав записку, подозрительно на меня посмотрела и выставила батарею бутылок. Но подозрительный взгляд очень запомнился. Дорога заледенела, и я боялась поскользнуться. Ботинки на тонкой подошве не грели, пальцев ног я не чувствовала вообще.
Впереди замаячила группа фигур. Они были мелкими, чуть ниже меня. Но мне показпалось странным, что они шли, расположившись таким веером. Солнце слепило глаза и я не видела их лиц.
- Старуха! Старая мымра!
Я подошла ближе. Это была компания, начисто состоящая из мальчишек. Девчонок не было, поэтому было легче.
- Старуха! Бабка!
Хриплый, чем-то знакомый голос, принадлежал высокому черному парню. Темные затененные глаза смотрели в упор на меня.
- Привет, дед! Как делишки, придурок?!
«За что они так? Я же ничего им не делала, я их даже не знаю!.. Неужели из-за Иферны?»
Они не давали мне дороги. Я подумала, что если они полезут драться, я залеплю хоть одному в глаз. Руки прямо чесались это сделать.
- Уродка! Дура! – подал голос тот, что пониже. Остальные молчали и только смотрели.
- Да пошел ты, дебил!
Я прошла, нарочно толкнув того, что первым начал, плечом. Они что-то кричали мне в след, но я не слышала: я была рада, что до драки не дошло. Но вот только того, первого хриплого голоса не было слышно. Я оглянулась – и узнала. Это он был тогда, в сентябре, вечером. А я думала, что у него синие глаза.
Около дома я увидела Иферну. Седые волосы выглядывали из-под меховой шапки, и я сразу узнала ее. И поскользнулась – она мирно беседовала с почтенной дамой в шубке и шапочке.

От модератора: пожалуйста, убирайте длинные тексты под спойлер. Как это сделать, написано здесь.

[Нигвен]

Написал столько насколько меня хватило=))).
Море, такое непохожее по многообразию тонов и настроений == С тонами соглашусь, а вот с настроениями - нет.
И невозиожно == ???
Море и небо, две противоположности, тепер стали единым целым. Парадокс природы. – Это не парадокс - это маразЪм.
Я никогда раньше не видела моря. Никогда-никогда, а тем более такого, как это. == А если убрать «никогда»? Да и второе предложение лишнее.
обставновка так и подмывала == Чаво?
Моя соседка из лучшего пиратского романа == Не понял...
вошла бы в прохладную весеннюю воду ровно == Войти в воду как? Ровно?)))
Однако не вся жизнь – приключения и романтика. В восточно море купаться было нельзя. == Нелогичный переход. Плюс – очепятка.
Ведь при температуре около нуля омывающее тело потоки не греют сердца. == Опять не понял.
И все же море любили, ненавидели, благодарили и проклинали. == Ужасная гусеница...
пока море не высохнет == Смешно...
Его воды были жидкой холодной смертью, но восточное море - оно и есть восточное море. == Не понял.
После отбытия из университета я на последние оставшиеся деньги поехала в Байин. == «Последние» лишнее.
На самом деле я никогда раньше и не слышала об этом городе, но в том направлении ехал единственный попавшийся фургончик == Не понял про город. Как-то не логично. «Попавшийся» лишнее.
А я никогда его не видела. == Ты это говорила!!!
И я поехала, не задумываясь о последствиях. == Улыбнуло?
Я была раздавлена, и только тело жило своей естественной жизнью. == Это последствия?=)))) И это «тело жило...» бред))
почему все так произошло. == А это про что?
Чтобы можно было сидеть == Кресло, на котором сидят?
какой-то глухой деревушке == «Какой-то» лишнее.
дороге. Медленно == Плохое дополнение.
откусывала по куску от булки == Эврика! Откусывать по куску=)
широко улыбнулась == Чур меня! Чур меня!
Голос резко изменился == Без «резко»! И как «изменился»?
Солнце светило == Спасибо за откровение...
пальто было нельзя – солнце уже заходило, и скоро начинало холодать. == Времена... Времена... Это вам говорит о чем-нибудь?
развезенной дороге == ???
«Бред. Все бред. Особенно про романтику путешествий. Холод, грязь, и что ж в этом хорошего?!» == Ух! Сама сказала=)

[zumer]

Подозреваю, что до самого интересного не дочитаете, так что тороплюсь и иду гулливеровыми шагами.

Да? Один интересный момент, не спасет целую неважную историю, а читать ради одного интересного момента даже самые терпеливые читатели не станут.
Все это, напоминает какие-то мемуары, написанные ради того, чтобы написать. Диана, вы думаете о читателе? Или пишите это только для себя?

[Алексей Чехов]

Подозреваю, что до самого интересного не дочитаете, так что тороплюсь и иду гулливеровыми шагами.

Диана, вот что посоветую: когда вам говорят, что глава слаба, в ней не хватает проблемы, есть три выхода: 1) переписать главу, чтоб она блестела, 2)обьеденить её со следующей, чтоб вырисовывался сюжет, 3) убрать к чертям по дальше. Совет очень хорошо работает, поверьте.

[zumer]

Диана, я бы вам посоветовал развить своих героев, определить для себя их сильные и слабые стороны, наделить их какими то "живыми" качествами, сделать их действительно личностями, а не простыми персонажами. Потом поработайте над миром вашего произведения, напишите для себя особенности каждгого города и тд.
Это нужно вам, чтобы понять свое произведение еще глубже и показать его читателям под новым углом, это очень помогает и при написании больших произведения и рассказов. Несмотря на все ошибки и тд., что-то в ваших героях есть.
Удачи.

[Диана]

"Живое" качество - это интересно. Что бы это могло означать?

[Snake_Fightin]

Не то которое должно присутствовать по закону жанра (блестящий меч героя, гнусный хохот злодея), т.е. не шаблонное. Списывай с живых людей, а для этого научись подмечать за ними интересные качества.