Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив 2)

[Jur]

Тема для публикации и оценки произведений посетителей форума.

(Архив темы)

Авторам.
1. Текст произведения необходимо скрывать тэгом спойлер [spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.
5. Крупные произведения рекомендуется вкладывать небольшими кусками раз в день-два.

Скрытый текст - О трудном выборе критика:

Вариантов, собственно, у критика несколько:
1. Написать: "в топку".
Плюсы: Минимальные затраты, как в плане времени, так и в плане эмоций.
Минусы: Вы не поверите. Вы скажете: "Дурак", - и останетесь при своём, потому что людям свойственно не доверять незнакомцам на слово.
Вердикт: Этот вариант отметаем.
2. Начать разбирать подробно, построчно, тыкая пальцем в каждую нелепость и ошибку.
Плюсы: В итоге всё равно будет "в топку", но, всё-таки, вывод будет подтверждён множеством примеров.
Минусы: Вы всё равно захотите сказать "Дурак", и если даже так не скажете, то подумаете наверняка, а критик, который потерял уйму времени, увидев, как автор огрызается и пытается обелить своё произведение всеми силами, понимает, что время потрачено зря и благодарности ждать не надо. Почему? Да потому что вы ни за что не поверите в то, что ваше произведение не стоит того, чтобы его читали. Честное слово, чем лучше люди пишут, тем предвзятее они относятся к своим текстам, но обычно те, кто через слово допускают грамматические ошибки и вообще не задумываются над качеством написанного, уверены, что и так сойдёт. Хотя, конечно, не спорят с тем, что немного подправить не мешает.
Вердикт: Пока человек сам не поймёт, что он пишет плохо, никто его в этом не убедит, потому этот вариант тоже не приемлем.
3. Начать искать в тексте то, что можно похвалить, параллельно чуть-чуть - очень мягко и деликатно - пожурить.
Плюсы: Автор доволен. Его хвалят. К "журению" относится снисходительно, поскольку тон критика не категричный, а, скорее, просительный.
Минусы: Автор понимает, что он - уже готовый писатель, Боже мой! Первое же выложенное произведение - и такой успех! Он, вместо того, чтобы выучить русский язык на уровне школьной программы и обратиться к учебникам писательского мастерства, продолжает строчить унылые опусы в невероятном количестве, тратя своё время, которое можно было бы пустить на что-то полезное. Когда, наконец, придёт понимание, будет поздно: время упущено, прогресса никакого, а тексты-то были - отстой, что ж никто не сказал сразу? Ах, лицемеры...
(С) Винкельрид

Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).

Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)

Напоминаю, что флуд запрещен правилами. Сказать свое "спасибо" критикам можно через репутацию. Так же настоятельно не рекомендуется ввязываться в споры.
И помните, что тут все на равных - никто не обязан вас критиковать и оценивать. Попробуйте для начала сами сделать то же.
Aster

[Toraton]

prowler - Рассказы
_______

Предатель

Ничего бы этого бы не случилось, если бы Мун не пил.
А можно без "бы"?

Мун был единственным кто выжил, после «бойни на Тиксе».
Мыло.
И завязывайте с "был"!

Мун с трудом разлепил глаза. Зерги! Кругом одни зерги, а одна тварь обвила щупальцами его тело, не давая пошевелится. От неожиданности Мун, как бы это сказать, испустил газы. Двое зергов, что стояли позади упали замертво, а щупальца сразу исчезли. Остальные зерги отпрянули назад. Мун прибодрился, осталось найти оружие и тогда Мун напомнит зергам 1-й десантный. Но ему не дали даже поднятся с койки. Вбежала маленькая тварь и плюнула липкой слизью, Мун мог теперь только хлопать глазами.
Ужасно:
1. Вслед за "был" читательский покой тревожат бесчисленные орды "зергов".
2. Интимные подробности газоотвода несколько шокируют.
3. Действие скучно и неубедительно.
4. Трезвые десантники не смогли добраться до оружия, а алкоголик собрался напомнить зергам о 1-ом десантном!
5. Сомнительно, что зергам удалось застать десантников врасплох. Зергов на корабль телепортировали что ли, раз люди не успели вооружиться?

История нелепа. Так глупо, что даже смешно.
___

Продавец

Полковнику Гоге давно не ли нравился этот красномордый тип из службы технического перевооружения.
Можно пояснить?

А этот чертов капитан, который не выходил из кабинета всю свою карьеру, теперь делает с его танками неизвестно что.
Что техник может с ними сделать? И что могут сделать с танками солдаты полковника, обученные воевать, а не ремонтировать?

- Господин капитан, эти генераторы очень изношены, думаю, что лучше оставить старые. Твое дело не думать, а исполнять, это приказ командования.
Из уст старшего по званию? Что за система рангов в Стар Крафте?

Ну и как эти экспериментальные образцы, только не надо юлить профессор, мне пришлось снять со стратегического направления лучшую танковую бригаду.
Зачем снимать? Почему бы не подвезти новые генераторы к линии фронта?

Вы знаете, как растянуты наши силы, на каждую планету мы можем выделить только три-четыре полка.
В каждом полку, наверное, по 1 млн. человек! Что может сделать одна дивизия в масштабах целой планеты? Ни-че-го!

Я понимаю ваше беспокойство, генерал, но думаю, что проблем не возникнет.
Откуда взялся генерал?

Атака зергов началась задолго до старых позиций, линия обороны была прорвана в нескольких местах. Одно из атакующих звеньев зергов наткнулся прямо на танковую колону, бригада полковника Гоги была давно сработана, и развернутся им было делом пяти минут. Танки уже через пять минут были переведены в осадный режим и начали обстреливать, зергов.
Фигня какая-то! Зерги вышли прямиком на бригаду, а потом сидели и ждали покуда те разворачивались и строились? В свою очередь куда разворачивалась и во что перестраивалась бригада?

Силовые генераторы танковых орудий это фактически накопители энергии, способные накачивать энергию в течении двадцати секунд, на внешнюю оболочку, а затем выбрасывая через внутренний статор, уже за одну сотую секунды. Снаряды с тритиевым наполнителем необычайно малы, зато один танк несет до двух тысяч выстрелов. Скорость снарядов настолько высока, что тритиевый наполнитель при контакте с препятствием инициирует термоядерный подрыв. Таким образом, одного миллиграмма трития хватает, чтобы сделать воронку, в скальной породе, глубиной два метра и радиусом в пять метров.
Вот только лекции нам тут и не хватало.

Человек предлагал немыслимое, коды доступа к орбитальной защите планеты «Земля», главной базе терран.
Которые он естественно не мог знать!

Советую завязывать со Стар Крафтом и переходить на что-нибудь полегче.
___

Итого: Та же история что и с Вахой. Именно поэтому на нашем форуме в таком почёте фэнтези.

[prowler]

ну так оно и предполагалось. писалось лет 6-7 назад был наивным и воссторженным юношей. теперь стар и невосторжен но со Стар Крафтом не завязал)

Скрытый текст - *:

Энка никогда не видел генерала, и теперь очень смущался, и не знал как себя вести. Хотя он и прослужил во флоте уже пять лет, но он почти никогда не выходил за пределы своего статистического отдела. В огромной машине флота его отдел статистического управления нес маленькую и почти незаметную роль, они составляли графики и диаграммы потерь флота, подготавливали отчеты и прогнозы производства новой техники. Все равно данные отчетов никто толком не смотрел, война была в самом разгаре и Федерация кидала в топку этой войны все свои средства не считаясь с затратами. Ведь на кону было само выживание человеческой расы.

И вот теперь маленький клерк Энка мялся и краснел перед грозными очами генерала разведуправления, нервно теребя в быстро потеющих руках, скользкие пластиковые листы своих отчетов. Генерал презрительно рассматривал этого военного, непонятно каким образом оказавшегося в его ведомстве. Но данные этого маленького человека очень заинтересовали аналитическое управление, и генерал теперь сам хотел выяснить из первых, так сказать рук, в чем дело. Но этот полуштатский никак не мог собраться с мыслями.
Энка наконец решился и выдохнув сказал – генерал, в ходе своей работы я отметил странную закономерность. В ходе войны численность зергов начала увеличиваться в разы быстрее, чем это было отмечено при первых наблюдениях за ними. Генерал нахмурился – Война ведь идет сынок, а зерги они же плодятся как кролики. Ты что хочешь сказать, поконкретнее. Наконец Энка поймал тон генерала и начал выкладывать свои данные уже без заминок: - в 2203 году разведывательный корабль впервые столкнулся с расой зерг. Они населяли одну планету, и даже не предпринимали попыток экспансии на соседние планеты, в своей звездной системе. Последние наблюдения, которые были произведены с орбиты показали, что данная раса достигла предела своей численности заселения планеты и регулирует воспроизводство населения в состоянии равновесия. После того как последовали первые стычки на их планете, их численность начала расти огромными темпами. К 2210 году они занимали уже три звездные системы, и только удачные действия флота Федерации позволили их остановить. Генерал прервал Энку, - это мне все известно, наш флот понес колоссальные потери, но нам удалось остановить зергов. А теперь мы контролируем космическое пространство, насколько это возможно. А основные бои происходят непосредственно на планетах. Энка вытер вспотевший лоб, но он пришел сказать именно это – генерал, мои статистические данные неопровержимо свидетельствуют, что источником их экспансии служат непосредственно наши действия. У меня корреляционные графики зависимостей, которые убедительно свидетельствуют, что мы теряем жизненное пространство Федерации с тех пор как начали боевые действия. Я считаю – Энка опять начал заикаться – что нам необходимо остановить военные действия, и наблюдать за расой зерг не вмешиваясь в их жизнь. Генерал обалдело покачал головой, пытаясь стряхнуть наваждение, ему показалось, что это все происходит во сне. Когда же он убедился что этот клерк, со своими графиками сказал именно то, что он услышал, генерал рассвирепел. Он орал и стучал кулаком по столу – Сопляк, твою мать! Ты когда нибудь видел не по видео что делают зерги с гражданским населением! Они их в переработку всех, они их едят, твою мать! Они всех жрут и стариков и женщин и детей! Энка терпеливо ждал когда генерал успокоится и можно будет вернутся в свое родной статистический отдел, подальше от гневных генералов. Но генерал на удивление быстро успокоился, он выпил воду из стакана, и дохнув на Энку перегаром, сказал – Наши аналитики просмотрели твои отчеты, и говорят, что ты возможно сможешь найти путь остановить размножение зергов. Наш флот действует на огромных расстояниях, и пока данные соберутся они уже устаревают. Так что пакуй вещмешок, ты отправляешься с экспедиционной миссией на Кранк. Энка поморщился от перегара, исходящего от генерала, в стакане была явно не вода, и чувствовал как земля уходит у него из под ног. Кранк был самой передовой линией войны с зергами. Он попытался сказать что его место здесь рядом с суперкомпьютером, который сможет обработать данные. Но генерал со злорадными нотками в голосе сказал – Я тебе уже выписал командировочное предписание. Челнок будет ждать тебя завтра, он переправит тебя на рейдер с новым пополнением космодесанта.

И вот теперь Энка укладываясь в противоперегрузочный кокон на рейдере, потерявшись среди огромных и хмурых мужчин и женщин, вспоминал этот разговор, досадуя на себя. Игла иньектора потушила его сознание, оборвав его мысли и воспоминания.

Та же игла иньектора пробудила Энку, он лежал не открывая глаза, ожидая звона будильника. Ему казалось что он еще на Земле в своей квартире, просто проснулся до будильника. Но вместо будильника, заревела сирена рейдера. Энка сразу вспомнил, где он находится. Противоперегрузочный кокон открылся, впустив в кондиционированный воздух запахи сотен слежавшихся тел. Энка поморщился, но потом выверенная по секундам карусель армейского протокола пробуждения и подготовки закрутила его, не давая опомнится. Он очнулся только в столовой, зажатый между десантниками с аппетитом поедающих протеиновую кашу. Энка с сомнением потыкал в желеобразную массу каши, вздохнул, теперь в радиусе десятков световых лет вероятность встречи с нормальной едой стремилась к нулю. От расчета вероятностей нормально поесть его отвлек толчок в плечо, это был посыльный. Энку ожидали в рубке, и он, не доев кашу помчался вслед за посыльным, подсчитывая в уме объем рейдера, по кривизне его шпангоутов. В рубке хмурый капитан читал его командировочное предписание. Наконец он оторвался от бумаг, и смерив презрительным взглядом мешковатое тело Энки, сказал – Мы получили предписание, о вашей миссии. Вы должны будете наблюдать за военными действиями, не вмешиваясь в них непосредственно. Нам предписано по возможности доставить вас живым, или все ваши записи, при вашей потере. Энка сглотнул, про свою потерю он не думал, подсчитывая потери бойцов флота, он никогда не представлял их реальными людьми, они для него лишь были цифрами в его статистической отчетности. Капитан указал на стоящую рядом женщину, - Это наш пилот разведывательного атмосферного корабля «Валькирия». Вам выделят место второго пилота, все равно фройлян Марте никакие вторые пилоты не нужны. И он с неожиданной теплотой посмотрел на женщину.

Марта была молчаливой женщиной, выходцем из германского сектора Федерации, традиционно поставляющих лучших пилотов малых кораблей. Она вежливо, в пределах субординации указала на кресло второго пилота, Потом поглядев, как Энка путается в ремнях, пристегнула его и надела на него шлем. Пока Энка осваивал тактический дисплей шлема, на рейдере заревела сирена боевой тревоги. Их «Валькирию» поднял причальный кран, и вставил ее в шлюзовую шахту. На дисплее загорелось множество огней, и Энка окончательно запутался в них. Он начал было их суммировать и распределять по цветам и целевым назначениям, но тут фройлян Марта сказала – герр лейтенант, извольте не беспокоится, вы можете отключить проецирование систем корабля. Вам они не понадобятся, я позволю себе переключить ваш дисплей на общецелевую задачу. Огней стало меньше, Энка начал было стыдится, но тут их выстрелили из шлюза. У него потемнело в глазах, а когда глаза прояснились, на них уже падала планета. Почти сразу обзорные экраны захлопнулись, а дисплей переключился на схематичное проецирование. Энка знал что ненадолго, когда они погасят скорость в атмосфере, экраны откроются вновь. Он успокоено начал подсчитывать время открытия экранов, вызывая из памяти данные о радиусе планеты, и высоте их орбиты…

«Валькирия» была в основном атмосферным кораблем, она могла ненадолго выходить в космос на твердотопливном маршевом приводе. Основным двигателем у нее был стандартный турбореактивный двигатель, он не мог действовать в космосе и на сверхзвуковых скоростях. «Валькирия могла один раз подняться на орбиту, и там ее подбирал тральщик основного корабля. С орбиты же «Валькирию» выстреливали в направлении планеты, и она входила в атмосферу только за счет аэродинамики. Когда скорость падала меньше одного Маха, включался турбореактивный двигатель и «Валькирия» начинала действовать. За счет своего устаревшего, но надежного и малозаметного детекторами двигателя, она выполняла в основном задачи разведки и поддержки планетарных войск. У нее было довольно мощное вооружение, большой запас хода, но низкая скорость. Иногда когда становилось совсем жарко «Валькирии» на маршевом двигателе могли уйти на орбиту, без согласования координат с основным кораблем. После оставалось только надеяться на аварийный маяк и расторопность спасательных служб, так как в космосе «Валькирия» была беспомощна, твердотопливный заряд был рассчитан на однократный подъем, больше не позволяли габариты корабля.

Все это Энка вспоминал разглядывая закрытые экраны перед собой. Наконец их тряхнуло в последний раз, за спиной заревели турбореактивные двигатели, и экраны открылись. «Валькирия» летела сквозь сплошную облачность постепенно снижаясь и выходя на координаты оборонной цитадели. Цитадель мигала на тактическом дисплее зеленым кругом, рядом с кругом ползли цифры показывающие расстояние и высоту. Они уменьшались, но цитадель молчала. Марта повела «Валькирию» по сужающейся спирали вокруг цитадели, постоянно запрашивая ее. Наконец оттуда ответили, - фройляйн Марта, это вы? Тут нам особо некогда, садитесь без разрешения диспетчера, его убили, а на полосе все равно никого нет.

И «Валькирия» под немецкие богохульства практически отвесно пошла вниз. Энка вцепился в штурвал, благо он был заблокирован и на него можно было опираться. Но фройляйн знала что делала, когда Валькирия выскочила из пелены облачной завесы, их тут же обстреляли, но благодаря тому что они набрали во время пикирования скорость им удалось проскочить. «Валькирия» ломая шасси тяжело плюхнулась на посадочную полосу, и кроша бетон корпусом она наконец замерла точно у ангаров. Энка с уважением посмотрел на Марту. Но Марта заорала на него, что ты вылупился! Давай, хватай винтовку и бегом к ангарам, нам надо разгрузится пока не накрыло! К «Валькирии» подбежали солдаты и застучали по корпусу, отдирая заклинивший грузовой люк. Оказывается они привезли генераторы для импульсных орудий, а также снаряды и патроны. Энка потом с трудом вспоминал что было дальше. Он носил тяжелые ящики вместе со всеми, они вроде бы успели разгрузится, когда по полосе запрыгали катясь, и блестя хитиновой броней зерлинги. Их выстрелили откуда то из за холма. И теперь катясь и раскрываясь на ходу они прыгали на людей. Началась пальба. А Марта схватив Энку за шиворот потащила куда то вглубь базы. «Валькирия» покосившись возвышалась в одиночестве на полосе.

Энку представили полковнику, командуещего обороной цитадели. Он ознакомился с предписанием Энки и указал ему на пост наблюдателя в капонире. Энка расположился на посту, вытащил свой компьютер, и начал глядя в бинокль заносить данные о зергах, подсчитывая и классифицируя их по видам. Зергов было невероятно много, их сдерживали постоянным обстрелом из осадных танков. Энка заворожено наблюдал как они перли и перли, на разрывы снарядов, не понимая чего они добиваются. К нему подошел лейтенант из разведовательного подразделения, Энка оказалось занял его место. Лейтенант подвинул Энку, и начал наблюдать за зергами. Энка спросил у лейтенанта – я не понимаю этих зергов, они мрут там сотнями, но не могут продвинутся ни на шаг, чего они добиваются? Лейтенанту явно было приятно поучить штабного офицера, он показал на осадные танки – они уже третьи сутки ведут обстрел, не сменяясь, скоро металл не выдержит постоянных нагрузок. Зерги знают об этом, и потому изматывают нашу оборону. Мы пытались напасть на них, и отсечь их от реактора, но в глубине у них эшелонированная оборона. Тут один осадный танк взорвался, осколками задело соседний танк и оба они замолчали. Лейтенант сказал – началось, и подвинул ближе свою винтовку. Он покосился на держащего в руках компьютер Энку, и сказал ему – советую тебе взять свое оружие, компьютер тебе не поможет. Энка в это время ошалело прикидывал скорость воспроизводства зергов, невероятно третья сутки, у него были предварительные данные о их потерях, за время наблюдения, и он пытался экстраполировать их на трое суток. Выходили совершенно безумные цифры. Он округлившимися глазами посмотрел на лейтенанта, но тот понял его взгляд по своему. Он хлопнул по плечу Энку, и сказал – Ты главное не бойся. Наверху знают о проблеме с танками, сюда отправили Батлкруйзер, он сейчас на марше.
Наша задача сейчас закрывать прорывы силами десанта. Энка наконец взял винтовку, в образовавшуюся среди взрывов от снарядов танков прореху полезли зерги. Впереди полыхнул, огонь, и застучал тяжелый пулемет. Ну все пехота заработала – лейтенант передернул затвор. Капонир был близко к передовой линии, и лейтенант начал докладывать о координатах прорыва. Сзади завизжали полковые минометы. Но зерги перепрыгивая через трупы своих сородичей упрямо теснили фронт. Тут от сплошной реки зергов, отделился рукав в сторону капонира. Лейтенант заорал Энке – Они засекли нас, держись!

Энка перестал подсчитывать убитых им зергов, одна туша зерга свисала прямо в капонир, свесив клешни внутрь. Энке она закрывала обзор и теперь он пытался столкнуть ее внутрь, но зерг был тяжелый, Рядом орал, куда то паля лейтенант. Тут земля загудела, и Энка услышал со стороны цитадели глухой рокот. Лейтенант обернулся к Энке, и закричал ему – Ну все дождались, это Батлкруйзер! Тут рокот сменил тональность, переходя в визг, и лейтенат заорал на весь капонир - Ямато! Он прыгнул на землю, одной рукой таща за собой Энку. В щели капонира ворвались языки пламени, обгоревшая туша зерга свалилась прямо на Энку, обдавая смрадом.

Энку вытащила Марта, она с техниками смогла починить «Валькирию», и теперь Энка приходил в себя опять сидя в кресле второго пилота. «Валькирия» по пологой дуге уходила на орбиту. Там их подобрал тральщик. А где то через месяц Энка опять стоял перед грозными очами генерала разведуправления. Он, нимало не смущаясь, стоя по всей форме устава, докладывал – Мои данные свидетельствуют, для победы над зергами, мы должны прибегнуть к бомбардировке с орбиты ядерными зарядами. Необходимо сосредоточить огонь на их реакторах, по возможности отсекая их от ресурсов. Необходимо увеличивать производство техники и вооружения. Генерал с отеческой улыбкой кивал Энке, с сочувствием поглядывая на обожженную половину лица Энки.

[Toraton]

prowler - Опять чего-то там!
______

теперь стар и невосторжен но со Стар Крафтом не завязал
Противоречивое заявление.
_______

Хотя он и прослужил во флоте уже пять лет, но он почти никогда не выходил за пределы своего статистического отдела.
В том смысле, что его никуда не переводили? Или что он из комнаты, выделенной под его отдел, не выходил?

В огромной машине флота его отдел статистического управления нес маленькую и почти незаметную роль, они составляли графики и диаграммы потерь флота, подготавливали отчеты и прогнозы производства новой техники.
1. "нести роль" - новое веяние в литературе!
2. График потерь флота - это как? Герой расчитывал сколько флот должен потерять на этой неделе? Или все-таки он обрабатывал информацию, составлял сводки?
3. Прям синоптик: не планами, а прогнозами занимается.

Все равно данные отчетов никто толком не смотрел, война была в самом разгаре и Федерация кидала в топку этой войны все свои средства не считаясь с затратами. Ведь на кону было само выживание человеческой расы.
1. Как они ещё войну не проиграли, поражаюсь до глубины души.
2. Как молодёжь любит обобщённо ставить на кон всё: нет бы рассказать читателю, что твориться в мире, как продвигаются боевые действия. Командование бросает все в топку, полагая, что от количества дровишек костёр разгорится сильнее. Но то от сухих дров. Бросать добросовестно вымоченные в воде - создавать иллюзию кипучей деятельности, раздувать дым, прикрывая им халтурную работу.

После того как последовали первые стычки на их планете, их численность начала расти огромными темпами. К 2210 году они занимали уже три звездные системы, и только удачные действия флота Федерации позволили их остановить. Генерал прервал Энку, - это мне все известно, наш флот понес колоссальные потери, но нам удалось остановить зергов.
Кто выпустил их с планеты, колонизировать ближние миры? Почему сразу не пресекли экспансию?

Не увидел ни одного диалога!
Только дошло - описаний нет. Полный голяк: сплошные факты того, что делается, куда стреляется, сколько и откуда прётся зергов. Но ни одного описания.
Этот отрывок тоже в прошлом тысячелетии писался?
______

Итого: Перечислять действия героев вы научились, теперь учитесь писать.

[Диана]

Я снова готова выслушать критику...

Это первая глава одной моей работы... Это одна из глав об этой героине...

Первая глава. Катя Пушистик.

Скрытый текст - 111:

Торговый центр – это рай. Это Диснейленд для тех, кто постарше.
Все любят тебя, и тебе начинает казаться, что целый мир лежит у твоих ног.
У тебя куча друзей, куча увлечений и знаний. Ты сам устанавливаешь законы теми четко избранными часами, когда встаешь, завтракаешь, по часу ищещь туфли, идешь на работу и возвращаешься домой.
Неужели это не счастье?
Ты едешь на своей крохотной зеленой машинке по пустой дороге, и земля крутится под твоими колесами. Это твоя вселенная.
Все это – только ради тебя. И дождь, и снег, и солнце. Главный идеологический враг государства погиб за месяц до твоего рождения для того, что тебе в голову однажды не пришли «танцы на баррикадах».В тот год, когда ты учился в школе, зимой завернули необычайные холода, случающиеся раз в полвека, - это тебе в подарок неделя зимних каникул, когда детей не решились отправлять по морозу в школу. Великий писатель прожил многотрудную жизнь, оставил после себя обширное творческое наследие только ради того, чтобы ты стал чуть умнее от его книг.
Мир крутится ради тебя… или его вращают твои ноги и колеса твоей машины.
Катя готова была выбросить мобильник в окно. Мама, видимо, считала ее склерозницей, если каждую минуту звонила и напоминала список того, что ей требовалось купить. Мелодия телефона с вибрацией сотрясала салон.
Стас звонил. И еще он не любил здороваться.
- Ты не хочешь, чтобы я была здоровой?
- Нет. Я хочу…
«Не забудь не забудь не забудь».
Тебе хочется тишины – и это все. Не так уж много, правда?
Незабудьнезабудьнезабудьнезабудь…
- Я уже сказала, что Не Забуду!!!!!!!!!
Мама позвонила, а Катя не взяла трубку.
Рай – это рынок, где все тебе дается бесплатно.
И рай начинался вот с этого холма, вырастающего на бескрайней зеленой пустыне.
Катина машинка зеленым жучком ползла по серой пустой дороге. Так много романтики… так много поэты вкладывают в слово «дорога» - но у Кати не возникало подобных ощущений. Ей хотелось закрыть глаза; и она бы не расстроилась, если бы вдруг врезалась в столб. Но вокруг не было ни одного препятствия.
Колеся крутят землю, как валик с декорациями.
Голод скребется внутри, подталкивая тебя к краю.
В жизни всегда есть место подвигу. Ты сидишь в ресторане с девочками. Половина седьмого. Ради одного памятного, счастливого вечера, они прощают себе слабость. Ты – нет. Ты тянешь минеральную воду, посасываешь дольку апельсина и втягиваешь запах чего-то жареного, жирного и очень, очень вкусного. Ты едва сдерживаешь, не даешь руке подняться, а рту – раскрыться и позвать официантку, которая могла бы спасти ее теперь…
Ты упиваешь силой своего духа. Ты упиваешься результатами каждодневного труда, благодаря которым ты легко влезаешь в свои институтские джинсы.
Только женщинам известны эти страшные муки. Муки настоящего голода.
Если ты растолстеешь, твои подруги станут относиться к тебе снисходительно. И даже мама станет тебя любить меньше и перестанет уважать свою взрослую, но слабую дочку. А ведь ты не слабачка, ведь так?
Однако как хочется есть. Да это же просто чудовищно, подумала Катя.
Только взрослые девочки знают, как трудно жить на свете.
Она уже много лет не могла расправиться со своей старой жизнью. Она каждый день созванивалась со своими одноклассниками, а Стас, с которым они просидели сто лет за одной партой… казалось, что все так и осталось по-прежнему, хотя он и был так занят, жил так далеко, женился. Но звонил по-прежнему часто.
Ты спускаешься с трех осколочных кафельных ступенек и ты безработный. И беззаботный. Все дела, занимавшие тебя в офисе, оканчиваются после шести часов.
Если работа не занимает тебя больше, чем на часы рабочего дня, ты остаешься свободной. Ты все еще можешь быть кем угодно, и не быть бухгалтером. Ты все еще идешь в поиске, как многие, которые ищут всю жизнь. Бывает, находят… и начинают клеить дома дизайнерские прихватки для горячего. А некоторые просто ждут выхода на пенсию.
Итак, ты выходишь – и ты на свободе.
Катя припарковалась на пустой стоянке; с леса, который начинался не так делко, за последним строением Города Товаров, накатывал туман, и Катя вошла в его мягкую белесую близорукость прямо по газону, чтобы не обходить.
С шипением разъехались двери супермаркета, в который человек входит, как в лабиринт, как в большую жизнь – редко зная, с чем он вернется назад.
Множество свободных тележек – вот ведь счастье, вот еще одни плюс шопинга в будний день!
Пиво подешевело – и она положила в тележку несколько бутылок. Она не ела шоколада, а мама не любила сладкое – но тем не менее, возле стенда распродажи она не смогла удержаться. Горстка сэкономленного на всяком ненужном хламе отчего-то греет сердце шопоголика. Все давно знают этот маркетинговый трюк, когда тебя убеждают взять что-то лишнее посулами скидок и выгоды. Но как прекрасен этот обман! Как приятен.
Если бы ей не хватило денег, у Кати случился бы удар. Она стояла, и боялась считать деньги в кошельке…
Катя взяла тележку до выхода из райского сада. По широкому проходу дворца из стекла и бетона прогуливались редкие посетители. На проспекте между грядой витрин бутиков, освещенных миллионами лампочек, мелко перебегали серые люди…
Она ела хот-дог, и не замечала, как горчица капает на пол и оставляет на глянцевом полу желтый след. Она не замечала, каким убийственным взглядом провожает ее уборщица, ведущая за ней свою опасную машину, груженую моющими средствами и тряпками.
Женщина погрузила тяжелые пакеты в машину; туман, такой мягкий и дружественный, так и звал прогуляться. Небо прояснилось, и солнце вовсю жарило, сушило лужи на асфальте. По газону на росе играли крошечные радуги…
Катя взяла телефон и отправилась в путешествие.
По шоссе в стране супермаркетов ехал только маленький мальчик, везущий за собой тележку с блоками колы в банках.
- Привет, - сказала Катя.
Этот мир погрузился в глобальный страх. Все боятся друг друга, и увидев впервые человека, самым безопасным находят нащупать в сумке перцовый баллончик а в дальнейшем никогда больше с ним не встречаться…
Катя заулыбалась; она не знала, что же еще сделать, чтобы он ее не испугался, не убежал теперь и не оставил один на один с огромным рекламным плакатом.
- Привет. А ты куда? Там выхода нет. – В раю не водятся маньяки.
- А мне не надо. Зачем тебе так много колы?
- Ууу… Ну ведь вкусно же?
- Конечно, вкусно. Сладко.
- Ага.
- Хочешь?
Он уже расковырял плотную пластиковую пленку, но Катя отказалась. (Как трудно жить на свете большим девочкам… Скоро шесть часов.)
- Хорошая погода. Солнце какое…
- Ага. – Они помолчали. – Ну ладно, я пошел…
- Да. Пока? – Она вновь улыбнулась. – Счастливо тебе.
- Ага.
И он снова повез тележку, которая весила, наверное, столько же, сколько и сам он.

Катя переступила каменный бортик, за которым начинался другой мир, и пошла по мокрой траве, жалящей голые щиколотки.
Какое доброе солнце… Оно проникало в лес, омутом проваливающийся в глухую чащу, легкими голубоватыми шифоновыми потоками света. Катя обернулась и пошла в темноту.
Молодые осинки трепетали, березки свежо и молодо тянулись вверх – и все молодость, свежесть. Голые нижние ветки древних веток черной густой вуалью уходили в небо над Катиной головой. Здесь пахло по-другому, здесь деревья неуловимо покачивались от легкого ветра.
Звуки рассыпались, и уже нельзя было понять, где же только что была дорога назад. Ветки, устилающие землю, трещали под грузом тела, проваливались и оставляли глубокие следы в рыхлой земле.
Ниоткуда и сразу со всех сторон налетели звуки – точно так же трещали ветки, и кто-то говорил, и гремело железо, - и нетрудно было догадаться, что за племя наступает на Катю…
Отдыхающие с мангалами, тяжело вооруженные шампурами, могли быть опасны…
И Катя, круто развернувшись, пошла обратно, к блеклому свету. Так бесславно закочнилось ее путешествие.
На всем обратном пути ее телефон молчал, а тишина показалась удивительной.

Мама сидела на краешке стула; ее била мелкая дрожь. В предчувствии нервного припадка она сложила руки на груди, она вся стала почти каменной, не усталой, но напряженной перед последним рывком.
- Явилась! – каркнула она, стоило Кате зайти в кухню.
- Что? – опешила Катя. – О чем ты? Я же…
- Да ты нарочно, что ли, это делаешь? Телефон вдруг перестала брать; одна поехала… да мало ли чего?! – кричала мать.
- Да что ты, что ты… Я не слышала… я не знаю…
Она опустила голову, словно бы защищаясь от нападок.
- Не кричи на меня, пожалуйста.
Пакеты расползлись по полу, и бутылка уже покатилась под стол, и скользкие пачки с кошачьим кормом разъехались во все стороны. Катя присела на корточки и стала собирать продукты; рук ей не хватало, она не знала, как с полными руками открыть холодильник.
Она наслаждается моей беспомощностью, подумала Катя.
Ты плачешь не от боли, не от отчаяния, даже не от грусти – а от того, что ты неловок, что ты смешон, что ты слаб даже для самого себя.
Катя медленно раскладывала еду на полки в холодильнике. Ее воротило с души, лицо готовилось задрожать, пойти волнами слез; она была глубоко обижена от внезапной злобы, совершенно необоснованной…
- Я не знаю, может он в машине… Наверное, он просто как-то отключил звук…
Катя взяла шоколадку со дна сумки и пошла прочь.
Она вышла во двор, к своей машине, к лавочке на солнце, в домашних тапочках, словно это был ее собственный каменный сад, залитый асфальтом. Акации тянули цепкие ветви, усыпанные пышной кудрявой листвой. Села, вытянула ноги к солнцу, чтобы загорали под полами халатика…
Когда ты видишь на улице женщину в тапках и халате, тебе кажется, что она сбежала из больницы. Или она просто сумасшедшая.
Или ты – на чужой территории.
Повернув голову, Катя наткнулась на глаза, заискивающе заглядывающие ей в лицо. Карие, влажные, желтоватые в уголках, они искали к себе внимания.
Они были похожи на глаза больной собаки.
Одно время в их районе развелось множество бродячих собак. Комнатные, домашние породистые псы, выброшенные усталыми людьми на улицу, переживали холод, жару; они сбились в стаю и бегали по улицам маленьким войском. При магазинах они подкарауливали сердобольных людей, которые могли вынести им нитку сосисок, они окружали женщин, идущих с полными сумками, оттягивающими руки. Именно так и Катя познакомилась с нимим.
Спина болела; она уже неделю как перестала делать упражнения, которые не давалаи ей жить спокойно и ощущать себя вполне нормальной. Они отнимали ее время… и теперь, когда ей стало чуть легче, она решила бросить, вернуться в свою прежнюю жизнь, когда она была совсем здорова. Она с суицидальным упорством забывала о боли и убеждала себя, что все хорошо. Теперь, когда тащила арбуз в семь килограммов с рынка, она все еще говорила, что все будет нормально.
И тогда она заметила его.
Огромный, с белой свалявшейся шерстью – он шел у ней, словно не видя ничегог перед собой. За ним, поджав под тощее брюхо хвост, поплелась какая-то козявка, за ней – другие, и вот уже целая стая собралась возле Кати, присевшей на загородку.
Белый, исполин своих бродячих воинов, сел напротив. Его глаза, красные, светящиеся изнутри, гноились и слезились. Он не моргал, не тряс блохастой головой; он не шевелился совсем, как мраморная глыба. Она смотрел, - и молил не от голода, не от одиночества… Безумство возможно при наличии разума, а он был совершенно безумен.
Ему было очень больно, - и он не смог бы рассказать о том, что же у него болит.
У нее не было при себе ничего существенно питательного, - не арбузом же она стала бы кормить пса! – но она вспомнила про рыбу, которую купила для мамы…
Она подтянула к себе сумку – помидоры помялись, виноград, - но она искала и искала. Собаки заволновались, подскочили с места и завиляли хвостами, предчувствуя обед...
А он все так же смотрел на нее; он поднялся, встряхнув грязными патлами, подошел ближе и положил голову Кате на колени. Он прикрыл глаза, - почти как человек, вцепившийя в чужое плечо, готовящийся расплакаться.
Теперь ей казалось, что он и правда плакал, потому что знал. что ничего не изменится.
Он лизнул рыбу и сразу отошел, оставив ее своим собратьям.
Катя подняла сумку, и в нее подло, со спины вошла новая боль.
Она ощущала на себе его взгляд, но все равно шла. На битом асфальте она оступилась, и ей показалось…
Да ведь он сейчас бросится на меня.
Она делает шаг; на ощущает, как тяжелая туша опускается на ее спину, как сырые лапы ложатся на плечи и ее спина не выдерживает этой дикой тяжести…
Эта старуха смотрела на нее точно так же, как и голодная собака. Коричневыми руками она сжимала вытертую ручку клетчатой сумы, которую словно бы прятала, подталкивая ногой под лавку. Она черпнула рукой, и подсунула Кате под самый нос ворох разных безвкусно блестящих брелоков для мобильного…
- Не купите? Нет?
- Нет, спасибо…
Старуха не отставала, и Катя ждала, чтобы из подъезда вышел хоть кто-нибудь, и она смогла отделаться от навязчивого подсовывания ей всяких безделушек.
- Спасибо, не надо… - Она почти закричала и слишком уж скоро соскочила с лавки.
Мобильника нигде не было, впрочем, Катя и не надеялась найти его: она была уверена, что потеряла его в лесу… и там, где он лежит теперь, провалившись в мох или траву, стало очень шумно.
Наверняка, Стас переживает насчет того, что не может дозвониться. Чем дольше он слышит глухое гудение в трубке, тем упорнее набирает снова и снова…
Свернувшись на заднем сиденье, Катя принялась за шоколад. Она рассасывала по крошечному кусочку, закрыв глаза, сжавшись в комок.
Она могла не подниматься домой; в машине лежали запасные кроссовки, на тот случай, если с туфлями что-то произойдет.
А еще она могла выпить кофе из термоса, если бы захотела.
Она обустроила свою собственную крепость, в которой могла бы продеражться некоторое время. Каждый из нас рано или поздно строить крепость.
Солнце скрылось, и Катя отправилась в путь под пасмурным, тяжелым небом.
Кому-то в голову пришла странная идея… если можно считать находкой постройку подземного торгового центра в парковой зоне. Катя ехала по аллее, люди расступались перед ней и заглядывали ей в лицо; она тоже смотрела, наблюдала за ними, проносящимися мимо, из своей маленькой крепости.
Она оставила машину в тенистом тупике и пошла по черному асфальту к самому центру.
Из белого неба капали первые кружащиеся капли моросящего дождя.
Это был первый магазин Стаса. Его открытие, его первая значительная дата стали для Стасика гораздо важнее Нового года и дня рождения его жены. Торговый центр еще не работал, но Стас не мог больше ждать и решил провести церемонию до официального открытия. Катя шла по черным пустым коридорам, прошла по лестнице мимо отключенного эскалатора; только одна витрина горела во мраке, и Катя не задумываясь отправилась туда. Переступив сияющий порог, она решила, что ошиблась.
Открытие его первого магазина стало еще и дополнительным поводом встретиться бывшим одноклассникам.
Настя, встряхнув платиновыми кудряшками, бросилась Кате на шею.
- Привет! Давно не виделись! Как дела? – И так далее. Она сияла улыбкой, она была хороша как никогда… и это платье на ней наверняка было лучшим из всех, что были у нее.
Катя огляделась – и это заставило ее поежиться. На этот праздник, где все блитсало гламуром и богатством, она едва не приплелась в домашних тапочках.
Стас подлетел к ней и затрещал что-то про телефон…Катя взяла бокал шампанского; спина начинала побаливать, и она поскорее удалилась в уголок, на зеленый пухлый диванчик.
Всюду мелькали знакомые лица; Катя не могла вспомнить многих, эта память скрывалась где-то в глубине. Катю чуть-чуть развезло, - так действовала и погода, и такой спокойный, такой дивный день… Она едва не заснула, но Настя подсела к ней, заговорила… Катя только кивала и смотрела вокруг.
Лера, Стасова жена, металась среди гостей, - она обхаживала и приятно улыбалась всем тем, кого не знала Катя, но догадывалась, что эти-то как раз и есть самые важные, самые нужные люди, кради которых зажжена подсветка и которым молодые люди, приглашенные из солидной компании по обслуживанию, подносили самые дорогие напитки.
- Ты не знаешь, кто это? – Настя выразительно смотрела на мужчин, с которыми разговаривал Стас. Катя никогда прежде не видела их; они держались вместе, и только когда Стас подходил ближе к ним, они сразу же принимали образ старших товарищей…
- Знаешь, судя по всему, эти люди – его деловые партнеры.
Стас, высокий и крупный, сразу начинал сутулиться при своих «больших» друзьях, как когда-то, в школе, когда они будучи малявками, усиленно лебезили перед старшеклассниками, чтобы они одалживали их своей дружбой… На Стасика было больно смотреть.
- Может, подойти, познакомиться?.. – Настя не отводила глаз от одного из них. ЕЕ намерения обещали быть серьезными.
- Не знаю… как хочешь.
Музыка сменялась то и дело; Лера пробегала мимо гостей и шепотом, с молящим лицом просила друзей, который потихоньку начинало разносить, вести себя тише.
Если это действительно его партнеры, подумала Катя, то они делают ему харрошую рекламу.
Никита прошел мимо; он резко затормозил, и нагнулся к Кате, чтобы разглядеть ее лицо.
- О… Пухова… Пушистик! Привет.
Никита сел перед ней на корточки, чтоб быть на одном уровне; он внимательно разглядывал свою бывшую одноклассницу. Он щурился, улыбался и не отводил глаз.
- Ты опять без очков? Линз не носишь? – участливо спросила Катя.
- Нет… Да ладно, ерунда… Я же в общем все вижу.
Он нес в руках две неоткупоренных бутылки вина; как тогда, в школе, когда на новый год они протащили в портфелях алкоголь и подмешивали вино в вишневый сок, так что их классная ничего не поняла…
Тогда не было весело. И домой Катя шла с девчонками (так и не разобрав, с которыми), и звезды на зимнем небе капали сверху слезами… Она плакала, и эта ранняя ночь толкала ее в глухое, темное состояние, когда она шла домой, и ей казалось. что она приближается к парапету на крыше.
- Ну… Как жизнь вообще-то? – Но Катя не расслышала.
- А не много вам будет? Ведь Стас…
- Переживаешь за него? – лукаво усмехнулся Никита.
Когда Катя пришла домой, она повисла на пальто на гвоздике… Она плакала, и несла что-то глупое маме.
Как же трудно жить. Как трудно быть хорошей дочерью.
Она ведь до сих пор н6е знает, куда я ушла из дома, ничего не сказав. Может, она опять названивает на мой телефон…
Как сложно быть хорошей дочерью.
Она орала, ревела тогда, как она скучает по мальчику, который каждый день проходит мимо нее по школьному коридору.
- Да. Это его первый магазин. Мне кажется, он очень ждал…
Никита, наверное, чуть завидовал Стасу. Он был как человек, угнавший машину бывшего друга – ничего уже не жаль. И он многозначительно кивнул ребятам, ждущим его и заговорщически собравшимся в уголочке.
Здесь продавалось абсолютно все… начиная бижутерией и кончая мелкой техникой… Катя смотрела украшения, сияющие пластиком и стеклом.
Эти цены с бесконечной чередой нулей…
Где-то внутри тебя есть чувствительная зона, которую настигает невообразимое волнение, когда твои деньги кончаются. Когда нечто, что требуется тебе ради того, чтобы сохранить статус, выходит за рамки твоих возможностей, зона раскрывается и втягивает в тебя панику.
Вот такая плохая новость, даже когда все хорошо.
Катя рассматривала браслеты, трогала тонкие сияющие цепочки, которые обычно темнеют на теле, серьги, алмазно сверкающие простым стеклом…
- Ну как тебе здесь?
Лера подошла и устало села на Катино место. Все куда-то разбрелись. Так что они сидели в секции магазина, как в изолированной комнате.
Она прикрыла лицо руками и постаралась дышать как можно глубже.
- Ох… Ну как тебе здесь, - улыбнулась она в зеркало. – Неплохо, да?
- Да… Только дорого.
- Конечно, дорого… - согласилась Лера. – Стас так счастлив… На самом деле, он рад бы раздать все это бесплатно. Он счастлив просто существованию его первого магазина…
Лера закинула ногу на ногу; она старалась расслабиться, она переставала следить за собой, за своим лицом, своими словами и задумчиво покусывала губу.
- Этот магазин долго не проживет, - сказала она. – Но Стас… Он, вон, уже и бэйджики заказал… Красивые…
Она потрепала железку, закрепленную на платье и поднялась.
- Купишь что-нибудь?
Катя внимательно рассматривала браслеты, мерила… как легко идти с собой на соглашение… вот и теперь она решила отдать за какую-нибудь фитюльку не менее семи сотен… Ее больная зона чуть притихла; Катя расправила плечи, сняв с себя всяческие запреты, она способна была теперь на любую трату.. она могла потратить все и уже никогда не возвращаться домой, в квартиру, которая скоро будт завалена счетами…
Она мерила тонкие, тяжелые, аляпистые, элегантные браслеты… и все они были уродилвыми, вульгарными на ее руке. Она все больше волновалась, и вешала их на место уже не так аккуратно.
- Нет, наверное… Что-то не подберу ничего.
- Ну и ладно… Я бы тоже не стала.
Лера уже плохо держалась на каблуках, но встала и пошла по опустевшему магазину… У огромного зеркала подправила тушь, осыпающуюся черной пылью, по пути подбирала бумажки, которые у нее и в руках-то уже не помещались, и пришлось взять пакет.
Катя зашла за стенд и вдруг увидела
Свой телефон.
Она взяла его, оглядела… Все то же… Та же картинка на фоне.
Когда ты вступаешь в соглашение с собой, ты становишься податлива, и можешь уже поверить во все, во что угодно.
Катя сунула телефон в карман и пошла к выходу.
После такого количества выпивки гости ребята группами стали выходить на поиски туалета, – прошел слух, что он уже работает – и, покачиваясь, крались по пустым коридорам, держась за стены и теряя друг друга в сплошной темноте в паре метров.
Стас с коллегами удалился в свой подсобный кабинет, Лера прибирала разрушительные последствия веселья… Официанты, рабочий день который уже оканчивался, не помогали хозяйке, а стояли в уголочке, возле зеркал и считали минуты, когда можно будет скинуть фартуки и вырваться на свободу…
- А ты чего не идешь? – вдруг спросила Лера, - Потихоньку уже пошли все на шашлык… Сейчас Стас своих спровадит и пойдем…
Светка со своим мужем, Пашка, еще кто-то – они вышли, а Катя пошла вслед за ними. Стыдно было признаться, но в этом странном облаке, которое окружало ее, она не могла вспомнить дорогу из этого темного каменного бункера, и шла на голос своих знакомых.
Деревья, словно стражи стоящие вдоль дорожки, тянули свои ветки из мрака… Они двигались странной процессией, словно на похоронах, молча и медленно, когда некуда уже спешить. Бледное, болезненное небо слегка пожелтело, и светлый туман начал потихоньку опускаться, опадать на землю...
По лакированному озеру плясали сумрачные блики и тени; из кафе на полуострове доносились сытные, манящие запахи, и голубой дым из мангалов застилал ближнююю полоску леса.
Стас пролетел мимо; он хохотал, и сдергивал с шеи галстук, чтобы окончательно отделаться от вкуса официального приема. Он потрепал свою старую подругу по плечу, но не смог задержаться – ведь это был его праздник,
Запах еды приманил разбредшихся гостей, которые поскорее направились к свету. Только Катя все еще оставалась на улице. Она шла возле самой воды, по берегу, зашитому в бетон, от старости раскрошенный и покрытый трещинами.То и дело под ногу попадали мелкие камушки, Катя оступалась и едва не падала в маслянистую воду, блестящую, будто зеркало.
Мелко закапал дождик; дым повалили еще сильнее, а гости жадно ели мясо с теплыми каплями дождя. Катя села на лавочку; она словно бы хотела спать, но не могла закрыть глаза до конца… В ее мобильном, она помнила, было очень хорошая игра… Она вошла в нее, и забылась совершенно, за передвижением своих самолетов и кораблей, за спасением своих воинов.
Даже если бы вода и попала внутрь, сквозь кнопки, Катю это не встревожило бы.
Ты сидишь под дождем, а все отодвинулось от тебя дальше, чем ты мог бы себе представить.
Она стирала кружево капелек, переливающихся радугой, и продолжала игру.
- Какой у тебя хороший телефон, - вдруг сказала кто-то.
Мальчик, наверное, чей-то ребенок, стоял напротив, и был едва ли не так же мокр, как и она сама. Он участливо глядел на нее, на женщину. которая сидела под дожем и игралась в телефон, а теперь пыталась улыбнуться ему, чтобы казаться красивее? Или добрее? Улыбка совсем не красила ее, и мальчику даже стало жаль эту странную тетку.
- Да. Такой вот. Ты иди лучше ко всем… А то дождь…
- Да ладно. Я ничего… все хорошо, - ответил мальчик.
- Хочешь, садись… - предложила Катя.
- Нет, нет… там еще мокрее…
Они помолчали. Катя смотрела вдаль, на туман, на светящийся фонарик кафе, на этот театр теней, на крошечные фигурки людей… И ей казалось, что и мальчик этот смотрит туда же, куда и она, и думает о том же…
- Дождь сильнее, - Катя поежилась от льда, прокравшегося под ее одежду. – Иди, иди… Заболеешь ведь.
- Нет, нет… я даже зимой могу в одной майке на улице стоять.
- Как же так?
- Ну… так.
- Везет тебе… А я – нет.
- Знаешь, тебе лучше встать под дерево, - сказал мальчик еще более обеспокоенно поглядев на Катю.
Она отключила телефон и встала с лавочки. Вода катилась с нее, как с крыши в дождь.
- Тебе лучше встать под дерево.
Туман совсем пропал, ушел в лес, и в стеклянном мире все предстало в болезненной четкости.
Ты переступаешь краешек асфальта, и переходишь в иной мир.
- Так тебе будет лучше.

Вобщем, мне не нужно никакого подробного разбора... мне нужно просто знать, какие это вызывает ощущения...

[Нигвен]

Торговый центр – это рай. Это Диснейленд для тех, кто постарше.

Торговый центр -- это рай (рай для детей?0_о). Или Диснейленд для тех, кто постарше.

Все любят тебя, и тебе начинает казаться, что целый мир лежит у твоих ног.
У тебя куча друзей, куча увлечений и знаний. Ты сам устанавливаешь законы теми четко избранными часами, когда встаешь, завтракаешь, по часу ищещь (!) туфли, идешь на работу и возвращаешься домой.

Пример:
Все любят тебя и кажется порой, что мир лежит под ногами. (Тут бы подробнее надо расписать, как мир лежит под ногами!)
Да и смысл как-то от меня ускользает этих строчек.

Ты едешь на своей крохотной зеленой машинке по пустой дороге, и земля крутится под твоими колесами.

Угу?

Все это – только ради тебя. И дождь, и снег, и солнце. Главный идеологический враг государства погиб за месяц до твоего рождения для того, что тебе в голову однажды не пришли «танцы на баррикадах».

Убирайте сорняки!

завернули необычайные холода, случающиеся раз в полвека,

Дядьку Кинга узнаю. Нехорошо.

Мелодия телефона с вибрацией сотрясала салон.

Вот это вибрация у телефона, что сотрясает салон...

«Не забудь не забудь не забудь».

Знаки препинания -- вещь ненужная. А нафиг они нужны? Ведь "не-забудь-не-забудь-не-забудь" звучит хуже.

Тебе хочется тишины – и это все. Не так уж много, правда?
Незабудьнезабудьнезабудьнезабудь…
- Я уже сказала, что Не Забуду!!!!!!!!!
Мама позвонила, а Катя не взяла трубку.

Так от кого ведется повествование?

Дальше не хватило. Вы уж извините -- но вы не изменяетесь. Вообще. Как писали тексты с "очепятками" и сорняками, так и пишите. Нет изменения. А жаль. В пору плакать.

[Лекс]

Диана, по сравнению с ранним чувствуется, что более осознаннее, хотя общая суть по прежнему трудноуловима и скорее идет на уровне подсознания. А так, все очень даже неплохо: странные, иногда ирреальные метафоры, куча утверждений, позволяющих довольно ярко представить образ главной героини. Однако, прочие персонажи остаются пустыми Именами. Общая суть страдает сильно, потому как идей тут многовато, но романтизированные параллели с рынками, торговлей уловимы, так что, хоть и кажется, что мысли разбросаны вразнобой а-ля "социальная сатирка кагбэ невзначай", бытует мысль, что если над этим сильно задуматься, то проявится логика. Вдумываться, правда, страшновато. С трудом представляю, чего ты хочешь добиться в идеале, но в любом случае, будет малопохоже на кого-то еще. Читается занятно, да и ощущение пустоты текста мучает меньше, хоть оно никуда не делось.

А вообще, Удачи!))
Продолжаю в тебя верить!
И установи Ворд!

[ЖильХабибула]

Предлагаю вашему вниманию мою фантазию на то, что случилось бы, если бы всесте столкнулись две разные вселенные: фантастическая "людей икс" и медицинская "доктора Хауса"

Скрытый текст - <Люди Икс. Конец: Россомаха>:

Рыча мощным мотором, хромированный байк Логана проскользнул сквозь распахнутые ворота и устремился по выложенной ровной брусчаткой дорожке к главному входу в колледж профессора Ксавьера. Днём ранее он получил от наставника молодых мутантов странное сообщение, в котором тот просил Логана немедленно прибыть в школу, ибо случилось нечто ужасное. Росомаха был многим обязан профессору, поэтому, не раздумывая, отложил все свои дела и прыгнул на сидение своего «Харлея». По дороге из заснеженной Канады его не отпускали мысли о том, какой же напасти на этот раз ему придётся противостоять. Неужто Магнето снова удалось бежать из тюрьмы? Или опять придётся утихомиривать разбушевавшегося Дедпула?
Его удивила мертвецкая тишина, царящая вокруг. Обычно двор был полон детишек, которые дурачились, используя свои необычайные возможности, звонко смеялись и гонялись друг за дружкой, что обычно Логана раздражало. Теперь же на зелёных лужайках перед школой Ксавьера было необычно пусто, и Логан с неудовольствием отметил, что такая картина ему гораздо больше не по душе.
Он остановил мотоцикл у входа и неторопливо поднялся по лестнице к двери. Осторожно её открыв он зашёл внутрь просторного холла и огляделся. В здании было так же безлюдно и тихо, отсутствие звуков природы делало пребывание здесь неуютным. Ох и не нравилось Логану здесь, но он твёрдо решил разобраться в чём же дело и, опасливо озираясь по сторонам, побрёл по коридору к кабинету профессора Ксавьера. Дверь в кабинет была приоткрыта. Подойдя к ней он схватился было за ручку, но тут услышал знакомый голос:
- Джеймс, это ты?
Росомаха нахмурился: что-то здесь было не так. Его насторожил вопрос, который задал ему профессор – непревзойдённый телепат. Раньше он всегда заранее предчувствовал появление Логана, но теперь… Но по крайней мере это всё-таки был профессор – он был единственным, кто знал его настоящее имя – Джеймс Ховлетт.
Логан показался в проёме двери и увидел профессора Ксавьера, сидящего за своим столом. Заметив Росомаху, он улыбнулся:
- Как я рад тебя видеть, Джеймс. Проходи, садись…
Россомаха каким-то звериным чутьём всегда ощущал грядущую опасность, и это не раз спасало ему жизнь. Вот и сейчас оно осторожно предупреждало Логана, что стоит ему перейти через порог, как дверца ловушки закроется и ему уже не спастись, поэтому он немного заколебался, ведь видимых причин для серьёзного беспокойства он не наблюдал.
- Ну что же ты стоишь? – с нотками лёгкого удивления сказал Ксавьер.
Отбросив пессимистичные мысли, Логан, наконец, решился и вошёл в просторный кабинет профессора. Подойдя к столу, он сел напротив директора школы мутантов.
- Вы вызвали меня по срочному делу, - не расслабляя нахмуренные брови и украдкой посматривая по сторонам произнёс Логан, - Я всё гадал, что же случилось, но такого увидеть не ожидал… Профессор, куда все подевались?
- Конечно, Джеймс, конечно. Я тебе всё сейчас объясню, наберись терпения - начал профессор. Логан про себя отметил, что он нисколько не волнуется. Странно это как-то… - Как ты, конечно же, помнишь, около года назад мы окончательно разделались с Магнето. После этого мелкие противоборствующие нам группировки распались, а воинственно расстроенные одиночки ушли в глубокое подполье. После этого ты нас и покинул, ибо в твоей защите мы больше не нуждались. Я вздохнул свободно уже был готов всецело отдать себя воспитанию молодых мутантов, но тут произошло событие, которое координально изменило нашу жизнь…
Профессор сделал паузу, вынудив Логана спросить:
- Ну и что же произошло? Детишек выкрало правительство?
Профессор засмеялся:
- Нет, что ты… Времена всеобщей неприязни обществом мутантов давно в прошлом… Дело совершенно не в этом. Но давай по порядку. Как ты, наверное, знаешь, некоторым приспешникам Магнето удалось-таки скрыться. Нам стало известно, что Пиро прячется в Принстоне. Туда был направлен Айсберг и Колосс, но через некоторое время мы потеряли с ними связь, поэтому туда мною были направлены Шторм, Архангел и Ночной Змей. И они тоже бесследно исчезли.
- Как так? – удивился Логан.
- А вот так: после доклада о прибытии в Принстон, было лишь сообщение от Шторм, что следы ведут в местную больницу – Принстон-Плейсборо, и что они собираются её проведать, после этого связь со второй группой пропала. Я не на шутку забеспокоился: из опытных оперативников у меня никого не осталось. Я как мог старался сохранить тайну о пропавших, чтобы не посеять панику. Спустя неделю несколько студентов не пришли на занятия. Через ещё пару дней пропал ещё один, после этого студенты стали пропадать с завидной регулярностью. Я старался разыскать их с помощью Циклотрона, но тщетно – я никого из них не чувствовал! А это могло означать только одно – кто-то вплотную занялся нашим истреблением!
Логан, стиснул зубы, сжал кулаки и почувствовал, как начинают пробиваться наружу металлические когти.
- Почему же вы не вызвали меня, Чарльз! – процедил он сквозь зубы, задыхаясь от негодования.
- Я пытался, но… Ты же знаешь, что твой адамантровый череп не даёт мне возможности проникнуть в твой разум даже с помощью Циклотрона…
- Но посыльный федеральной почтовой службы, тем не менее, нашёл меня вчера без труда!
Профессор тяжело вздохнул:
- Мы – люди, постоянно использующие недоступные остальной части человечества способности, часто забываем о таких простых и доступных способах, всецело полагаясь на свою силу. Не удивляйся, просто тогда мне это просто в голову не пришло…
- Но почему же пришло вчера? – не унимался Логан.
- Не всё сразу, я как раз подхожу к этому, - уверил его профессор Ксавьер и продолжил рассказ, - Когда количество пропавших студентов превысило критическое значение, я распустил всех по домам, не объяснив причины, потому что тогда я её не знал…
- То есть сейчас вы её знаете? – перебил его Логан.
- Да, Джеймс… Однажды вечером я почувствовал приближение человека. От него не ощущалось угрозы, скорее наоборот, я почувствовал, что он идёт чтобы помочь мне, поэтому я никак не препятствовал его приближению. Через некоторое время ко мне в кабинет вошёл немолодой мужчина с недельной щетиной на щеках, опирающийся на трость, так как при ходьбе прихрамывал…

- Здравствуйте, профессор. Наслышан о вас, разрешите присесть, а то путь до вас был недолог, - сказал Хаус и не дожидаясь утвердительного ответа занял кресло напротив Чарльза.
Профессор только собирался осторожно коснуться его разума, как Хаус заговорил:
- Меня зовут Грегори Хаус, я – начальник диагностического отделения учебного госпиталя Принстон-Плейсборо и, ради Аллаха, Будды и крошки Иисуса не старайтесь залезть мне под черепную коробку, я видел своё МРТ – нам ничего стоящего вашего внимания.
Чарльз с интересом посмотрел на прибывшего. Что же тебе нужно, Грегори Хаус?
- Вы, наверное, думаете, что этому мерзкому типу от меня нужно? Не бойтесь – я не умею читать мысли, просто этот вопрос у вас на лбу написан. Итак, ближе к делу: я пришёл, профессор, чтобы вылечить Вас.
Ксавьер смерил незнакомца недоверчивым взглядом.
- Простите? Я не ослышался? Вылечить? Меня? От чего?
- Как от чего? – взмахнул руками Хаус, - Давно ли вы прогуливались по горячему песку по морскому побережью или бродили по вашему великолепному парку. Только не говорите, что ваша коляска круче велосипеда, или что инвалидам дают хорошее пособие!
Чарльз был ошарашен и смог произнести только:
- Да кто вы такой?
- Я – тот, кто поставит вас на ноги. До этого такое удавалось только мальцу Иисусу и сумасшедшему проповеднику баптисткой церкви. Всё дело в том, что вы находитесь в инвалидном кресле не потому, что стали жертвой несчастного случая, а потому, что вы больны! Судя по рассказам ваших знакомых у вас синдром Вернона-Паркера – очень редко встречающийся полиомейлический синдром, выражающийся в потере чувствительности нижних конечностей из-за воспаления придаточных отделов мозга. Побочным явлением этой болезни стали ваши телепатические возможности. Вылечить эту болезнь можно убрав воспаление, что, соответственно, приведёт за собой потерю ваших способностей.
Ксавьеру нужно было время, чтобы переварить только что услышанное.
- То есть к исчезновению моих студентов причастны вы? – осторожно спросил он.
- Исчезновению… Я вам не Коперфильд. Больные были положены в стационар, после чего прошли курс лечения и были избавлены от побочных проявлений болезни, ошибочно принимаемых вами за генетические аномалии. Дело в том, что за каждой их способностью пряталась какая-то болезнь. Но не будь я обладателем премии «Оскар» в номинации лучший диагност восточного побережья, если бы не нашёл первопричину недуга у каждого из больных. Теперь они – совершенно здоровые и нормальные люди и, смею вас уверить, весьма довольны своей новой жизнью.
- Вы отобрали у них способности?! – воскликнул Ксавьер.
- Ну это как посмотреть, для кого способности, а для кого – тяжкое бремя. Вы так старательно пытались вбить им в головы мысль о том, что они – другие, и никак иначе быть не может, что нужно учиться с этим жить, и совершенно не считались с их, вполне понятным, желанием быть как все. А я дал им такую возможность. И теперь я хочу дать такую возможность вам. Неужели вам не претит эта чехарда пролетающих вокруг мыслей? Неужели вы не сходите с ума, когда чужие мысли лезут вам в голову? И раскрываются тайны, о которых не хотелось бы знать?
Тут Чарльз не мог не согласиться. Хотя за годы обладания даром он научился его контролировать, иногда остановить мысленные потоки бывает невозможным и тогда действительно, становится просто невыносимо.
«Соглашайтесь, профессор, поедем со мной, мне не терпится подтвердить свой диагноз» - прозвучали в голове слова странного доктора.
- Но почему вы это делаете?
- Чисто из корыстных побуждений! Вы знаете, профессор, я большой любитель разгадывать головоломки. Появление у нас в больнице первого из … как вас называют… мутантов – мальчишки у которого была явно выраженная термолеприксия, было для меня настоящим подарком. Я получал огромное наслаждение, разгадывая причину его болезни и, когда я её нашёл, от него я узнал, что он не один такой и есть ещё. Я просто возликовал и потребовал его рассказать, как вас найти! Но искать не пришлось: сначала заявились паренёк с бугаём, а после милая девица в сопровождении молодчика с аномальными отростками на спине и уродца с нарушенной пигментацией. Я углубился в работу и когда решил загадку болезней вновь прибывших понял, что ваши сложные случаи для меня – наркотик похлеще викодина! Я не смог остановиться, и, со своими помощниками стал выискивать других мутантов… Так уж случилось, профессор, что вы – последний из них.
Ксавьер был потрясён. Он просто не мог поверить в то, что услышал.
- Убирайтесь, - устало и неуверенно пробормотал он, после чего повторил громче, - Слышите – убирайтесь! Я не желаю вас видеть!
- Хех! Так и думал, что вы не сразу согласитесь. Я бы с радостью ушёл, профессор, только, знаете ли, не хочется расстраивать старика Гиппократа, всё-таки, клятву ему давал как-никак. Мальчики – ваш выход!
После этих слов в комнату стремительно ворвались двое в белых халатах: темнокожий и молодой парень с длинными волосами. Первый моментально скрутил профессора, опрокинув его лицом в столешницу, а второй ловко сделал ему укол. И прежде, чем профессор успел что-нибудь предпринять, мир стал расползаться и он потерял сознание…

- … очнулся я уже в больнице. Я сразу ощутил приятную лёгкость в голове: я понял, что не слышу чужие мысли и это было очень приятным чувством. Первым кого я увидел был этот странный доктор, который предложил мне пробежаться с ним наперегонки за баночку пепси-колы. Я хотел его послать с его шуточками, но он настоял на том, чтобы я встал с кровати. Я попытался и…
Профессор Ксавьер встал с кресла и демонстративно прошелся по комнате.
- У меня получилось! – закончил он.
У Логана отвисла челюсть от удивления. Он смотрел на профессора, не веря своим глазам.
- Я был так благодарен доктору, который, буквально, подарил мне новую жизнь, что не смог отказать ему в услуге.
- Какой услуге, - спросил Логан, всё ещё находящийся под впечатлением от вида ходячего профессора.
- Найти последнего из мутантов.
Логан насторожился. В комнату, прихрамывая, зашёл немолодой мужчина в джинсах, пиджаке и кроссовках и встал рядом с профессором.
- Да, Джеймс, он же Логан, он же Росомаха. – сказал вошедший, - Я и есть доктор Хаус. Надеюсь, что ты добровольно станешь моим пациентом. Вспышки немотивированной агрессии, обострённые чувства, спонтанная регенерация – интересные симптомы, мне натерпится поскорее тобой заняться.
- Нет! – взревел Логан вскакивая с кресла, - Тебе до меня не добраться! Кто тебе дал право решать за них, что для них хорошо, а что плохо? Да ты просто хренов мудак, тебе наплевать на моих друзей, тебе важно лишь потешить своё самолюбие. Ты отобрал у них индивидуальность. Для кого-то его способности были единственной возможностью почувствовать себя значимым, а что им делать теперь? А? … Неееет! Тебе до меня не добраться! Я тебе не по зубам! … А ты!... Ты сейчас поплатишься за всё, что сделал! Я УБЪЮ ТЕБЯ!!!
С этими словами он до конца выпустил адамантовые когти и бросился на доктора. Тот нисколько не испугался гневной тирады и лишь коротко вскрикнул:
- Форман! МРТ!
До проклятого доктора оставалось полметра, когда Росомаха неожиданно остановился в воздухе. Он попытался было достать его когтями, но руки его не слушались. Он почувствовал, что невиданная сила тащит его назад. Он рычал от бессилия, но ничего не мог сделать, с каждой секундой отдаляясь от доктора всё быстрей и быстрей. Через мгновение он, набрав приличную скорость, со всей силы ударился спиной об округлый корпус огромного прибора, скрывавшегося до этого в соседней комнатке. Он намертво прилип к этому странно жужжащему устройству и не мог пошевелиться. Неожиданно перед ним возник длинноволосый парень, который поднёс к глазам огромный шприц и произнёс:
- Не бойтесь, Джеймс, обычная доза снотворного при вашей регенерации была бы бесполезна, вот и придётся ввести вам дозу, превышающую обычную в 50 раз…
С этими словами он ввёл иглу в вену.
Логан взревел от отчаяния, пытаясь вырваться из невидимых цепких объятий, но постепенно он стал ощущать, что теряет связь с реальностью. Последнее, что он увидел, это склонившиеся над ним лица доктора Хауса и двух его подручных. Хаус пристально на него посмотрел, после чего произнёс.
- Чтож… Длинная череда анализов, биопсий и пункций ещё впереди, но не будь я Хаусом, если здесь не обошлось без волчанки.
И последний из мутантов окончательно потерял сознание.

[Рено Гринлиф]

"Не удивляйся, просто тогда мне это просто в голову не прешло…" Всё не так просто, уверяю. И не "прешло".
"Только не говорите, что ваша коляска круче велосипеда, или что инвалидом быть круто!" Ещё чуть круче и предложение всмятку.
"Побочным явлением этой болезни стали ваши телепатические возможности". Неа.
"Вы отобрали у них способности!!" Вы не перепутали восклицательный знак с вопросительным?
"Неужели вам не перетит эта чехарда пролетающих вокруг мыслей?" Перетит или претит? Вот в чём вопрос.
"Но искать не пришлось: сначала заявились парнишка с бугаём, а после милая девица в сопровождении парнишки с аномальными отростками на спине…" Жесть, парниша.
"Я сразу ощутил приятную пустоту в голове: я понял, что не слышу чужие мысли и это было очень приятным чувством". Ксавьера, похоже, и викодином угостили. Так ему приятно.
Забавно, но за героев обидно.

[MagRog]

Доброе время суток. Как и любой другой новичок, я нацелился написать Книгу. Прямо так, большой буквы Потом конечно понял, что до книги ещё надо дорасти, хотя написать нечто больше рассказа хотелось. Тогда я сменил одну глобальную историю на несколько отдельных глав - разговоров, связанных одним героем. Вот одна из глав.

Скрытый текст - Афоризм:

Звонок в дверь оторвал меня от чтения. Егор, как обычно, стал незваным гостем. Мы обменялись рукопожатием.
- Как дела? – спросил я. Он старался держаться непринужденно. Но растрёпанная рыжая шевелюра и тусклый взгляд говорили, что он чем-то встревожен.
- Отлично – ответил Егор и улыбнулся. Мне показалось, что улыбка была неискренней. Впрочем, если этот парень сам не начинает говорить, то и расспрашивать бесполезно. Поэтому я просто решил угостить его кофе.
Я всыпал в джезву кофе, сахар, щепотку соли, влил воду и перемешал. Краем глаза я заметил, что Егор следит за моими действиями. Турецкий кофе варить несложно, но под пристальным взглядом становиться неуютно, кажется, что делаешь неправильно. С экзаменами такая же ерунда. Я включил плиту и поставил джезву на конфорку.
Егор уже взял со стола книгу и лениво переворачивает страницы. Это «Большая книга афоризмов». Я давно хотел её купить, и только вчера моя мечта сбылась. Книгу я листал за завтраком, да так и оставил на кухне. Лицо друга не проявляло никакого интереса, что меня несколько расстроило.
- Знаешь, там есть отличная фраза – я решил разжечь в нём хоть какой-то интерес – «Лучшее средство от пятен в биографии – фантазия биографа»
Он оставался кислым как лимон и продолжал лениво листать страницы. В джезве поднялась пенка. Я налил кофе в чашку и поставил перед ним. Себе же налил кружку кипятка и опустил туда пакетик чая. Друг посмотрел на это, с укором. Это безмолвное царство уже начало меня раздражать, я думал, такой активный человек как Егор заинтересуется афоризмами или хотя бы расскажет что-нибудь.
- Или вот – предпринял я вторую попытку – «Если вы нашли женщину своей мечты, с остальными мечтами можно распрощаться»
- Знаешь, Игорь – судя по тяжёлому взгляду, Егор сегодня плохо воспринимает шутки - это всё лишь красивые слова. Часто за ними ничего нет.
- За ними мудрость веков. Многих поколению людей – возразил я.
- Нет – он покачал головой. Отпил немного из чашки и пролистнул несколько страниц.
- «Две вещи бесконечны – вселенная и человеческая глупость. Хотя насчёт вселенной я не уверен. Альберт Эйнштейн» Ты действительно считаешь, что это мудрость поколений? - Егор закрыл книгу и с упрёком воззрился на меня.
- Ну да… - его уверенный тон сбил меня, но я продолжил – эту фразу цитируют и…
- И что? Это просто красивая фраза. Если сказать её не так, а простыми словами, вся мудрость пропадёт. Например, так: «Вся тупость людей, кажется, больше, чем космос». Видишь, шарма уже нет. А почему он вообще был, этот шарм? Просто красиво сказанные слова. Сказать фразу так, будто вырвана из стиха, добавить немного таинственности, возможно юмора и всё, афоризм готов.
Я угрюмо посмотрел на него. Неужели все афоризмы – чушь… А Егор, уже распалившись, продолжает:
- Вот грустно, что многим надо научиться не только повторять красивые фразы, но и немного подумать, что стоит за этими словами.
- Вот тут неувязочка – торжественно возразил я – ты кое-чего не учёл.
Егор поставил уже пустую чашку на стол и вопросительно уставился на меня. Воспрянув духом, я продолжил:
- Если записать твои слова на бумагу и люди начнут их цитировать, что будет тогда? Они тоже будут повторять как попугаи?
- О, господи, Игорь, ты ничего не понял. Я же не говорю, что все цитаты плохие. Просто, что обычно делают? Говорят, повторяя, друг за дружкой фразочки, часто совершенно бессмысленные. «Голод не тётка» - ну что это за бред? Да, да, да, не протестуй, я знаю, что это поговорка, а не афоризм. Но она тоже пошла не из космоса, а из уст конкретного человека. Вот когда научишься думать своей головой, ты сможешь отличить дурацкую фразу от умной. После этого и берись зачитывать мне книжку – Егор посмотрел на книгу и немного подумал. Потом вздохнул и более мягким тоном добавил – мудрости не обязательно быть красивой. Умным людям не нужна красота, чтобы научится чему-то новому. Красота и игра в обучении требуется детям, а я надеюсь, ты вырос.
- Слушай, циник – вспылил я – не будь таким едким.
- Ох, ты бы ещё у своего отражения попросил закрыть цензурой вскочивший прыщ или последствия выпитого с друзьями – Егор усмехнулся – я разговариваю с тобой на равных, цени это.
Как всегда непоколебим. Мы помолчали. Наконец я решил вернуть его к теме:
- Ладно, хорошо, и как это всё работает? Как отличить, эмм… хорошую фразу от плохой?
- Вот если ты сможешь перевести афоризм на простой язык, и он не потеряет шарма, тогда да, ты действительно нашёл мудрость. А остальное – лишь мнение! Ты же знаешь – не тот дурак, кто сказал, а дурак, кто повторил.
Он надел плащ, и направился к двери, повернув голову, через плечо сказал:
- Ладно, пора мне, смотри, не начинай жить чужими мыслями, тренируй ум.
Я даже не стал его провожать. Так всегда. Входная дверь захлопнулась и в квартире будто потемнело. На столе осталась лежать книга афоризмов. Я пролистал её и, остановившись на странице почти в самом конце, прочитал: «В жизни есть только две настоящие трагедии: одна - когда не получаешь того, чего хочешь, а вторая - когда получаешь. Оскар Уайльд»
Я положил книгу на стол.
- Лишь мнение…

[Snake_Fightin]

Сообщение от Toraton

Ни к чему не обязывающие и ничего не требующие. Задевающие формой, но не содержанием.

А вот и нет, а вот и нет.
О героине сложилось чёткое представление. Теперь не прочь узнать, что там с ней дальше случится. И интересно посмотреть на события через призму тараканов в её голове. И узнать, разовьётся она к финалу книги во что-то менее малахольное или нет.

С эльфом, который бежал по лесу, обратная ситуация. Мы с ним не знакомы. Абсолютно пофиг - добежит не добежит. И неясно как он будет расти над собой по ходу книги. Нет стартовых условий. Научится быстро бегать?
Если это не главный герой, а этакая зарисовка, когда описывается сцена в которой не задействовано ни одного персонажа, то на мой читательский это лажа. Даже второ и третьестепенные персонажи нуждаются в биографиях.

[SpellCaster]

Наконец-то дописал рассказ, выставляю на суд общественности. Всем, кто читал бета-версию, понравилось :). Сразу предупреждаю: не фантастика, жанр - казуал+драма+музыка.

Скрытый текст - Гимн Света:

Гимн Света

Диана сотый раз за день с тревогой посмотрела на брата. Тот уже который час подряд сидел возле открытого гроба — повесив голову, сгорбившись, упираясь неподвижным взглядом в доски пола. Случайный человек не увидел бы особых отличий на всегда бесстрастном лице, но девушка-то знала, чего стоят крепко стиснутые зубы, складка на лбу и круги под глазами. Как и она, брат невыносимо страдал от горя — но если Диана обретала слабенькое облегчение в слезах, то Артур лишь замыкался в себе да чернел лицом.
— Арт… — тихонько позвала девушка. — Мама не хотела бы, чтоб ты так себя изводил…
Безнадёжно. Слова канули в никуда, скорбная фигура даже не шевельнулась. Не в силах выносить такое зрелище, Диана всхлипнула и убежала на кухню.
Почти двое суток прошло с того чёрного часа, когда их мама ушла из жизни. Диану буквально раздавила трагедия, и неизвестно, что с ней стало бы, не будь рядом брата. С самого детства он был ей незыблемой опорой, человеком, на которого можно безоглядно положиться и который никогда не подведёт — так стало и на этот раз. Шокированный не меньше сестры, он нашёл в себе силы заняться формальностями, да ещё и старался утешить Диану. Но и его выдержка дала трещину. Как только схлынула печальная суета, и они остались один на один со своим горем, Артур сломался. Присел у изголовья матери и с тех пор не двигался.
У девушки разрывалось сердце при виде брата, сжигающего себя изнутри. Всегда спокойный и хладнокровный, похожий на скалу посреди бушующего океана, он не умел выпускать эмоции наружу — и теперь те медленно, но неумолимо пожирали его.
Диану вдруг охватила злость, она влетела в комнату и яростно встряхнула брата:
— Довольно! Хватит так сидеть, сделай же что-нибудь!!! Выругайся, разбей окно, закричи! Расплачься! Что угодно, только не молчи! Разве не чувствуешь, что копишь в себе страшный яд? Выплесни его, иначе он пожрёт тебя с потрохами!
Она и сама не верила, что добьётся реакции. Скорее бетонная стена расцветёт, чем Арт уронит слезинку. Тем сильнее Диана изумилась, когда брат сжал её руку и тихо произнёс:
— Не надо.
Два простых слова мгновенно испарили весь гнев. Девушка бессильно вздохнула. Затем крепко обняла брата и расплакалась; горячие слёзы закапали ему на лицо.
— Я не хочу потерять и тебя, — с трудом прошептала Диана. — Нет. Только не сейчас…
— Я здесь, — всё так же тихо сказал Арт, успокаивающе гладя сестру. — Я с тобой.
Когда девушка затихла, он посмотрел на обитый красным бархатом ящик. Приняв решение, Артур отстранил сестру, встал и склонился над давно остывшим телом. Нежно провёл рукой по холодной щеке и шепнул:
— Для тебя!
После чего ушёл в другую комнату. Недоумевающая Диана последовала за братом. Глаза девушки расширились, когда она поняла, что задумал Артур…

* * *

Худая тёмная рука напряглась, жилы натянулись, как тетива. Пальцы с изломанными ногтями скрючились, судорожно впиваясь в подушку. Смуглый тощий парень по имени Мигель выгнулся дугой на продавленной кровати, хриплый стон слетел с искусанных до крови губ.
Когда приступ миновал, он обессиленно рухнул на лежанку, рывками вбирая воздух и сплёвывая едкую желчь. Кожа покрылась липким потом, сердце бешено колотилось. Оставшаяся после вспышки боль показалась почти незаметной. Мигель знал, что это лишь иллюзия: через полминуты она вновь начнёт нестерпимо грызть нутро ядовитыми зубами. А там не за горами и следующая волна.
Приступы накатывали всё сильнее, и он уже почти надеялся, чтобы во время очередной вспышки не выдержало сердце.
Мигель приехал из Мексики — как и большинство соотечественников, в поисках лучшей доли. Поначалу ему везло: удалось раздобыть регистрацию, снять приличную комнату, устроиться на работу. Везение закончилось, когда дьявол дёрнул его пообедать в ресторане фаст-фуда. Тяжесть в животе, которую Мигель поначалу принял за реакцию на некачественные продукты, к ночи превратилась в острые, изматывающие боли. Неизвестно, что это было — тяжёлое отравление, инфекция, или же открылась застарелая язва… все врачи, которым названивал парень, первым делом требовали страховой полис. Едва услышав, что полиса нет, они сразу обрывали разговор. В отчаянии Мигель пытался настаивать и умолять, но ему, распознав акцент, грозили Бюро гражданства и иммиграции и выдворением из страны. Как цинично заявил последний врач, без нужных бумаг приезжего не пустят даже в морг.
За последующий день мексиканцу не раз казалось, что он скоро проверит это утверждение.

Дыхание перехватило: новый приступ надвигался, чтобы бросить Мигеля в пучину страданий. Бедняга стиснул измочаленную простыню, страстно желая, чтоб тело наконец прекратило цепляться за жизнь. Даже геенна огненная его не страшила — хуже, чем сейчас, быть просто не могло.
Из-за шума в ушах Мигель не сразу расслышал новый звук. Пульсирующие удары едва пробивались сквозь багровую завесу боли. Парень поначалу принял их за биение сердца и подумал, что час его близок: столь бешеный ритм слабо совместим с жизнью. Однако текли секунды, звук бесцеремонно рвал омерзительную пелену, добираясь до самого дна сознания. Он явно шёл извне, и тогда Мигель окончательно убедился: высшие силы зовут его душу к себе. Должно быть, сам суровый архангел Михаил созывает небесное воинство этими боевыми барабанами.
И есть в стройных рядах бойцов место для одного невезучего мексиканца.
Что же, он не заставит ангелов ждать, он выйдет им навстречу! Уже не различая явь и мираж, Мигель попытался встать, но боль кинула его обратно. Тогда, скрипя зубами, он свалился на пол. Небеса любят сильных. Презренной боли не помешать ему встретить смерть достойно.
Четыре шага до порога комнаты… целая бесконечность. Но он одолеет столько, сколько понадобится — ведь барабаны продолжают звучать! Лишь они удерживали Мигеля на плаву. Собравшись с силами, он подтянул к себе чёрный футляр — единственную дорогую сердцу вещь, что была с ним всегда. Тяжесть усложнит путь, но Мигель не мог допустить и мысли, чтобы явиться на божий суд без неё.
Дюйм за дюймом он полз вперёд, а пол вибрировал от грохота небесных барабанов.

* * *

Снимок в пластиковой рамке так и сиял сочными красками. Яркое солнце играло на волнах, рассыпаясь сотнями лучиков. Но двое, что стояли в центре, сияли ярче солнца — их внутренний свет, казалось, озарял всё вокруг.
Светловолосый, крепко сложенный парень и гибкая, изящная рыжая девушка — они походили на весёлых и счастливых греческих богов. Достаточно было приложить лишь капельку воображения, чтобы увидеть проскакивающие меж ними искры.
Дэниел зажмурился, но изображение со снимка продолжало висеть перед глазами. Хоть с момента, запечатлённого на фото, прошло едва полгода, за это время он изменился до неузнаваемости: светлые пряди потускнели и спутались, плечи поникли, а губы уже давно не знали улыбки.
Их роман напоминал сказку — в реальной жизни такого просто не бывает. Бесконечно влюблённые и бесконечно счастливые, Дэн и Элис считали, что будут вместе всегда. Они ошиблись.
Он до сих пор не понимал, что же случилось. Однажды ему понадобилось уехать на неделю в командировку, а вернувшись, он уткнулся в прочную ледяную стену, что вдруг выросла между ними. Недоумённые расспросы остались без ответа, а через неделю Элис сказала ему «Прощай» и исчезла, сменив номер телефона.
С тех пор не проходило и часа, чтобы несчастного не терзал вопрос: «Почему?!» Знай он причину, стало бы чуть легче — тогда было бы кого винить в разрыве. Ссора, противодействие родителей, несовместимость характеров, даже измена — всё это можно было бы понять и смириться. Но полная неизвестность убивала, как отравленный нож. Он даже не мог разозлиться: в душе была только растерянность, и оттого боль расставания становилась стократ мучительней.
Ритмичный грохот из-за окна внезапно ворвался в комнату, вдребезги круша лабиринт тягостных мыслей, безжалостно встряхивая измождённый разум. Дэн вздрогнул и машинально помянул недобрым словом любителей выкрутить регулятор громкости на сон грядущий.
Затем он невольно прислушался. Чуткий слух определил: это не запись. Неизвестный барабанщик играл вживую. Но КАК играл! Это не было похоже на дискотечную долбёжку или типовые пулемётные сбивки. Дэну не верилось, что подобное можно сотворить на ударной установке. Музыкант играл обнажённым нервом, превращая удары по пластику барабанов в бессловесный вопль души, заставлявший дрожать всем телом.
Дэн замер, вслушиваясь в неистовую канонаду; его глаза блестели, на лице застыло странное выражение. Наконец он пошевелился. Взгляд снова упал на снимок, и Дэн, не дрогнув, сломал его вместе с рамкой. Осколки полетели на пол, а он схватил некий тяжёлый предмет и стремительно вышел из квартиры.

* * *

Толстые узловатые пальцы охватили стакан с пойлом подозрительного цвета, и вытатуированные на фалангах буквы сложились в слово «Трей». Через секунду содержимое стакана было перелито в глотку широкоплечего громилы откровенно бандитского вида. Нечёсаный, заросший густой щетиной, с осоловевшим взглядом, он мог повергнуть в трепет любого. Мало кто отважился бы подойти достаточно близко, чтобы под мутной пеленой хмеля различить проблеск страдания в его глазах.
Ещё неделю назад этот парень безмятежно работал на местном сервисе Ford. Из-за крутого нрава и диковатой внешности до общения к клиентам его не допускали, однако никто не мог потягаться с Треем в знании внутренностей автомобиля. Он обладал интуитивным пониманием механизмов, а неказистые с виду пальцы легко управлялись со сложнейшими узлами.
Всё шло прекрасно, пока на сервис не заявился Моррис, новый топ-менеджер — из той породы заносчивых надменных ублюдков, что собственных родителей продадут в рабство за престижную должность.
В первый же день он, постоянно козыряя некими высокими связями, начал везде устанавливать свои порядки. Растерявшись под самоуверенным и наглым напором, никто не решился возражать. Сунулся он было и в мастерскую, но Трей полностью проигнорировал безапелляционные приказания, вдобавок ещё и окатив хлыща искрами от сварочного аппарата. Злобно ругаясь, Моррис ретировался; его злобный взгляд сулил непочтительному механику множество бед.
На следующий день по пути со склада Трей наткнулся на Морриса в вестибюле. Тот на людях, не выбирая выражений, распекал уборщицу — миниатюрную безобидную старушку, любимую всеми за лёгкий нрав и добродушие. А сотрудники, которые называли её бабушкой и охотно уплетали её восхитительные пирожки, стыдливо отворачивались. Никто не посмел вступиться за старую женщину.
Трей заскрежетал зубами, увидев слёзы на морщинистых щеках. Остро захотелось поудобнее перехватить колесо, что он нёс в руке, замахнуться и расплющить недоноску череп. Едва сдерживаясь, он подошёл вплотную и сказал какую-то чепуху. Когда Моррис повернулся, разъярённый, что его прервали, Трей «случайно» уронил тяжеленное колесо ему на ногу.
Лакированные щёгольские «Гуччи» не смягчили удара; раздался хруст, Моррис взвыл и скорчился на полу. Трей успокаивающе похлопал его по плечу, щедро пачкая мазутом дорогой пиджак. Потом он оглядел вестибюль, и люди отводили глаза, не выдержав яростного упрека во взгляде.
Моррис не стал тянуть с ответом: вскоре Трей и ещё несколько сотрудников были уволены «за многочисленные нарушения дисциплины, а также низкую производительность труда».
Вначале Трей только посмеялся, считая, что ценный работник вроде него стоит десяти менеджеров. Однако Моррис затаил слишком сильную обиду, к тому же действительно имел большие связи. Президент сервиса на словах посочувствовал Трею, но от участия в восстановлении справедливости устранился. Профсоюз, запуганный обещаниями суровых чисток состава, тоже не горел желанием высовываться. Приятели-механики невнятно мычали в ответ на призыв устроить забастовку. Куда ни тыкался бедняга, он везде наталкивался на схлопнутые створки душ и страх за свои согретые местечки.
Он пробовал устроиться в другие фирмы, однако и туда дотянулась длинная рука скользкого ублюдка: ему отказывали под различными благовидными предлогами, «теряли» резюме… в последнем сервисе кадровик, пожалев отчаявшегося парня, по секрету сообщил о недвусмысленном указании свыше. В радиусе ста миль никто не взял бы Трея в штат — кому же захочется огрести лишние проблемы?
Это оказалось последней каплей. Надо было продолжать борьбу, но Трей больше не мог терпеть неудачи. Он устал от безысходности. Сломался. И начал топить свою горечь в бутылке виски.
Дурман от спиртного смягчал боль, глушил мысли. Но это облегчение было обманчиво: приходил новый день, и боль возвращалась, только теперь ещё и на пару с похмельем. Дрожащая рука снова тянулась к бутылке… порочный круг. Ядовитая пьяная завеса надёжно окутала сознание душным покрывалом, заточив жертву в тюрьму безысходности.
Трей потянулся за бутылкой, но в глазах двоилось, он промахнулся и опрокинул её. Расплёскивая виски, бутылка покатилась по столу и шлёпнулась на пол. Трей неразборчиво выругался и нагнулся следом. Кровь резко хлынула к голове, напрочь затуманивая и без того далёкое от ясности сознание. В глазах потемнело, в висках бешено застучали молоты. Он позабыл о бутылке и привалился к спинке стула, тяжело переводя дыхание. Биение крови в висках постепенно утихло, но — странное дело — молоты продолжали звучать.
Трей подумал о кузнице, где жарко дышит пламя, а широкоплечие мастера покоряют железо, где правят лишь сила и умение, и куда нет хода Моррисам. Но разве взяли бы туда такого пьянчугу, как он?
Преисполнившись отвращения к себе, он со всей силы швырнул стакан в стену. Сверкающими осколками разлетелись сковывавшие его кандалы. Трей поднялся во весь рост, почти ощущая, как спадают разбитые цепи. В мозгу немного прояснилось, перестук молотов превратился в чьё-то яростное барабанное соло. В его рваном, хаотически меняющемся ритме звенел исступлённый бессловесный вопль.
Трей нахмурился, стиснул пудовые кулаки и неверным шагом протопал в коридор, по пути прихватив что-то увесистое.

* * *

Диана беспокойно переминалась на пороге комнаты, разрываясь от противоречивых чувств. Конечно, она испытывала огромное облегчение за брата, который наконец нашёл своеобразную отдушину. В то же время девушка постоянно бросала взгляды на входную дверь, с минуты на минуту ожидая вторжения разгневанных соседей. Всё-таки дело близилось к ночи, а грохот стоял просто адский.
Диана даже отпёрла замки, чтобы попусту не обрывали звонок — всё равно расслышать сигнал в таком шуме было невозможно. Однако никто не спешил врываться и требовать тишины. В девушке уже зародилась робкая надежда, что Арт отведёт душу прежде, чем лопнет терпение у соседей, когда дверь слегка приоткрылась. Хоть не ворвались внутрь с битой наперевес, и то хорошо. С упавшим сердцем девушка поплелась встречать гостя, совершенно не представляя, какими словами будет объясняться и просить прощения за брата.
На пороге стоял незнакомый белокурый парень, на вид измученный и потрёпанный жизнью, но прилично одетый. Он шагнул внутрь и приветливо улыбнулся, чем немало изумил ожидавшую ругани Диану. Девушка открыла рот, однако слова так и замерли на губах, когда она разглядела предмет, что выглядывал у гостя из-за правого плеча.

Едва войдя в квартиру, Дэн упёрся взглядом в открытый гроб, у изголовья которого стояла большая фотография — красивая женщина лет сорока в кожаной куртке с заклёпками; изящная рука уверенно лежала на грифе бас-гитары.
Ситуация окончательно прояснилась. Скорбно склонив голову, Дэн отвернулся и прошёл в соседнюю комнату, где находился эпицентр бешеной канонады. Девчонка проводила его круглыми глазами — судя по всему, не такого визита она ждала.
А в комнате неистовствовал парень лет двадцати с теми же чертами, что у женщины на фотографии и девушки в коридоре. Он бил по барабанам остервенело, вымещая свою боль, и те стонали, выплёскивая её в виде звука. Редкие удары по тарелкам звучали как горестные вскрики в пучине разрушительного шторма. Непролитые слёзы, беспредельная горечь потери и жгучая ярость бессилия носились в воздухе, переполняя комнату, грозя разорвать на мелкие кусочки.
Дэн пробежался взглядом по комнате, обнаружил комбоусилитель и подошёл ближе. Снял с плеча гитару, ярко блеснувшую красным лаком корпуса. Барабанщик покосился на гостя, но ничего не сказал и не прекратил играть. Дэн невозмутимо подключил инструмент через один из змеившихся по полу проводов и выпрямился. Его лицо стало отрешённым, глаза затуманились, обращаясь глубоко внутрь. Руки сами собой легли куда надо. Аккорды и ноты стали лишними сегодня — существовала только песнь души, а её невозможно разложить на составные части.
Он ударил по струнам, доверяя гитаре стать своим голосом — и та отозвалась жёстким, злым риффом, похожим на увесистую пощёчину, полным того яростного гнева, которого Дэну так не хватало.
«Вставай и иди вперёд! — вопили струны. — Хватит киснуть! Дай волю очистительному гневу, пускай все невзгоды сгорят в его пламени!»
Он позволил звучанию увлечь себя. Боль непонимания и горечь умирающей любви потоком изливались из сердца на струны — а те не слабели, не провисали. Дрожа под натиском боли, они и не думали сдаваться, лишь грозно рычали в ответ.

Новое движение прикрытой было двери отвлекло Диану. Она посмотрела в проём, но там никого не оказалось. Взгляд девушки скользнул ниже, и она отшатнулась; сдавленный вопль потонул в рёве музыки.
Из-за двери, скребя по доскам пола хищно растопыренными пальцами, торчала костлявая рука. Вот она затрепетала в напряжении, дверь распахнулась шире, и показалась голова со спутанными и слипшимися чёрными волосами. Некто, больше похожий на несвежего зомби, чем на человека, упорно вползал в квартиру. Сходство ещё больше усиливали гримаса нестерпимой боли на смуглом лице и закатившиеся, сверкавшие одними белками глаза.
А на спине этот оживший труп тащил бас-гитару.
Кое-как оправившись от шока, Диана смутно признала в госте соседа сверху, молодого улыбчивого мексиканца, с которым она пару раз сталкивалась в подъезде. Не замечая ничего вокруг, тот преодолел коридор и ввалился в комнату к Арту. Полежал, отдыхая и собираясь с силами; пот ливнем катился с него, оставляя следы на полу; губы шевелились, будто в молитве.
Затем мексиканец нащупал штекер своего баса, слепо потыкал в комбоусилитель, с третьего раза попал. С грехом пополам сел, привалившись спиной к стене, устроил инструмент поудобнее. Глубоко вдохнул, словно вместе с воздухом впитывая эманации безумного концерта. И улыбнулся.
Четыре струны видавшего виды баса завибрировали, своим низким рокотом оттеняя Дэна и Арта, давая общей композиции глубину и выразительность. Каждая нота звучала подобно шагу тысяч марширующих воинов, чётко и гулко, заставляла дрожать всё вокруг, звала в битву с полчищами Тьмы, невзирая на немощь, усталость или мучительную боль. Гудение спускаемой тетивы, шипение рассекаемого мечом воздуха бесновались в этих нотах.

Диана с изумлённым благоговением смотрела, как трое незнакомых, абсолютно разных парня, не сговариваясь, сыгрались настолько идеально, что многим командам и не снилось. Но потрясения для неё на сегодняшний вечер ещё не кончились.
Девушка повернулась на дуновение воздуха от резко распахнутой двери и испуганно вжалась в стену. В прихожую, источая густой запах спиртного, ввалился огромный, свирепого вида бугай, взъерошенный и угрюмый. Левая рука его держала что-то продолговатое, скрывавшееся в тени.
Вот и дождались наконец соседа с битой, подумалось Диане. Даже втроём парни вряд ли совладают с таким верзилой…
Визитёр окинул взглядом съёжившуюся девушку, ещё больше посмурнел и, покачиваясь, направился в комнату к ребятам. Луч света упал на предмет в его руке, и оказалось, что это широкий гриф чёрной как смола гитары. Находившаяся на грани обморока Диана с облегчением выдохнула.

Дэн первым заметил нового участника. Тот поводил вокруг мутным взглядом, распространяя волны перегара, потом нагнулся и дрожащими лапищами принялся втыкать штекер своего инструмента в разъём.
Дэн обречённо подумал, что пьяный здоровяк сейчас нарушит волшебную гармонию. Он же еле двигается, куда уж тут играть! Но вышло иначе: едва руки Трея коснулись струн, он переменился. Только что с трудом держащийся на ногах, он вдруг встал твёрдо, как нерушимый монолит. Затуманенный взор прояснился, сверкнул огнём, и толстые пальцы с невероятным проворством забегали по струнам. Резкие, проворные аккорды мгновенно вплелись в общий хор, возглавляя его, наполняя скоростью и упругостью. Любые сомнения рассеялись. Все четверо в ошеломляющем озарении поняли, что их гармония стала идеальной. Последний элемент сложной конструкции наконец занял положенное место, и музыкальная картина заиграла всеми красками, переливаясь и блистая. Четыре инструмента пронзали воздух россыпями нот, сверкали подобно ручьям в лучах солнца и переплетались в единое, цельное звуковое полотно.
В комнате бушевал неистовый ураган децибел, сияющий жарким светом. Он вытягивал из ребят муку и печаль, в пыль перемалывая все горести и беды. Трей, сам того не замечая, широко улыбался, сверкая зубами сквозь бороду. Дэниел охотно растворился в волнах музыки, блаженное умиротворение приняло его измученную душу в мягкие объятия. Посеревший Мигель осторожно приоткрыл глаза и повёл головой: терзавшая нутро боль покидала его тело под неодолимым звуковым натиском. Артур же с изумлением обнаружил, что его одинокая песнь мучительной печали незаметно превратилась в одну из составляющих могучего гимна — Гимна Жизни и Свету! Он ощутил, как зиявшая в сердце рана постепенно затягивается, и поднял взгляд на портрет матери.
«Живи и радуйся каждому дню! — сказали её смеющиеся глаза и блестящие губы. — Я всегда буду рядом с тобой, сынок!»
— За тебя, мама! — прошептал Артур, чувствуя тёплое и такое родное прикосновение на щеке. А затем взорвался стремительным вихрем, и золотистые тарелки грянули счастливым, сияющим звоном.

Гимн Света разливался по дому, выплёскивался в вечерний полумрак, и каждый, кто его слышал, непроизвольно выпрямлял спину, гордо вскидывал голову, делал вдох полной грудью. Музыка звала ввысь, к вершинам — и что людям жизненные неурядицы, когда в их сердцах беснуется и кипит Гимн Света!

Буду рад комментариям, замечаниям и проч.

[Snake_Fightin]

Случайный человек и всегда бесстрастное совсем не вяжутся.

местном сервисе Ford.

Не ожидал такого детского ляпа.

Хо, Трэй эпический герой. Жаль не забил жертву несчастного случая до смерти.

Честно говоря, вокалиста для лауреатства не хватает. И канцелярит вычистить.

[prowler]

ну а если поробовать оторватся от Стар Крафта, то получается вот это:

Скрытый текст - *:

Уроки политинформации всегда начинались с некой интригой. Нам всегда было неизвестно кто будет их вести. Если это будет наша завуч, то будет скучное обсуждение политической обстановки, вернее даже не обсуждение, а ее негодующая лекция о угнетении рабочего класса в империалистических странах. Мы будем пялится на скучные графики, где убедительно доказывается что как же нам все таки повезло жить в нашей стране. Потом отличница Наташа перескажет, какое нибудь открытое письмо американской девочки из рабочего квартала. Во общем скукота полная. Но если будет историк, то мы будем спорить о преимуществе наших подлодок над их авианосцами, обсуждать достоинства нашего нового танка, и преимущества наших МИГов и СУшек. Но сегодня из достоверных источников нам стало известно, что у нашего историка случился очередной запой, и политинформацию будет вести завуч. Наши вырезки из журналов с пушками, танками и самолетами оказались не нужны. В общем скукота полная. Но на этот раз, завуч не начала скучным голосом читать лекцию о империалистических странах. Она обвела нас взглядом и с срывающимся голосом спросила: - Ребята, вы знаете что такое плюаризм? Мы молчали, подозревая, что плюаризм наверняка какая нибудь болезнь и нас всех поведут делать уколы, или будут читать лекцию об этике семейной жизни. И мы на всякий случай молчали. Наш завуч удовлетворившись тем, что мы ничего не знаем, начала рассказывать о плюаризме. Это оказалось очень интересным. Оказалось, что мы имеем каждое свое мнение, вернее должны иметь свое мнение, и это называлось плюаризмом мнений. Что наше государство теперь меняется и мы можем безбоязненно говорить то что думаем. Мне очень хотелось спросить, а касалось ли это нас, или только взрослых. Но прерывать завуча, было подобно смерти и я не решился. Наконец под конец своей речи завуч сделала театральную паузу, и с торжественными нотками в голосе сказала: - Ребята, с этого времени необязательно носить галстук. Словно рябь прошла над нашим классом. Мы замерли, это было совершенно невозможно. Как это снять галстук, за который нас нещадно гоняли, который грозились снять только при каких нибудь серьезных проступках. За чистотой которого ревностно следили не только наши учителя, но и наши родители. А теперь носить его стало необязательно?! Галстук всегда был источником проблем, он то марался, то был неправильно завязан, нам постоянно тыкали носом в книжки, где румяные пионеры были абсолютно непохожи на нас и делали исключительно добрые дела и готовились стать комсомольцами. Так что плюаризм нам определенно понравился. – Снимайте, снимайте галстуки. Теперь у нас в стране плюаризм и вы можете их смело снимать, завуч умильно смотрела на нас как мы переглядываясь снимали свои галстуки. И тут раздался голос одного нашего одноклассника – А можно его не снимать? Мы замерли в ожидании, ожидая падения кар на его голову. Ведь идти против коллектива, было тягчайшим преступлением. Но наш завуч обращаясь скорее к нам сказала: - Ну конечно, ведь у нас плюаризм. Мы окончательно запутались, снимать галстуки или нет. Наши отличники замерли в ужасе с галстуками в руках. Снимать или не снимать? Завуч заметя наше замешательство, пояснила что теперь с плюаризмом можно делать как захочешь можешь снимать, а можешь носить. Это было, как то странно, но тут зазвенел звонок и наши рефлексы вынесли нас в коридор, и мы не успели ничего толком понять.
После политинформации у нас была общественная работа в школьном огороде. Наш завхоз показала нам фронт работы и ушла как всегда делала. Мы сидели вокруг грядок с капустой, обсуждая этот непонятный плюаризм. Все таки без галстука было непривычно и шее было слишком свободно. Но нам все больше и больше нравилось. Наконец один из нас закричал – Ура, за плюаризм! И подкинул свой галстук, он упал на вырытую землю. Наши девочки ахнули и зажали ладонями лицо. Это нас очень воодушевило, и мы начали бросать свои галстуки в землю с криками топтать их. И тут мы увидели что тот самый одноклассник кто не хотел снимать галстук, стоял и не бросал свой галстук. Он даже не снял его. Мы его всегда недолюбливали, он всегда оказывался чище нас к концу дня, он не поджигал порох с нами, он не стрелял жеваной бумагой, он не задирал девчонкам юбки. Нам всегда ставили его в пример, и действительно сравнивая себя с ним на линейке наш расхристанный вид всегда проигрывал. И теперь мы с криками – Ты что гад, против плюаризма! Схватили его и держа за ноги и руки, содрали с него галстук и гогоча растоптали его. Еще основательно извозили его в земле и теперь он стоял грязный, и нас его вид очень радовал. Мы начали бегать махая грязными галстуками по огороду, с криками – за плюаризм! И тут в огород вошли Б-эшники, у них политинформации еще не было и они были в галстуках! Бей, антиплюаристов! – раздался крик и мы закидали их комьями земли…после вспоминая я так и не вспомнил когда же закончился этот плюаризм. Когда мы сдирали галстук с единственного несогласного? А может его и нету вовсе, все это миф западного общества?

или вот это:

Скрытый текст - *:

«Абонент выключен или находится вне зоны действия сети…», уже в течении двух часов набираю ее номер, а там все то же сообщение. Где же она? – в голову лезут нехорошие мысли…неужели все, в последний раз расстались вроде нормально…

Телефон зазвонил сам в руках. Алло, это ты? Здорова это я, чо чем занимаешься. Слушай, я тут познакомился с двумя девчонками, составь мне компанию, а? Только рыженькая моя будет. Ну что идет?...Ну ладно, видимо я ее сегодня не дождусь, вот черт, наверно бросила меня, а говорить не хочет, и телефон выключила. – Ладно пойдем, где встречаемся.? Да мы тут уже сидим, в Кристалле…давай подъезжай, будем ждать тебя. На улице сыро, под ногами хлюпает грязь…погода под стать настрению. В маршрутке опять набираю ее номер…«Абонент выключен или находится вне зоны действия сети…», ну ладно, я давал тебе последний шанс, не хочешь не надо…

Они сидели в глубине зала, я ощутил два заинтересованных взгляда, они обожгли меня. Привет, ну что будем знакомится...стаканы звякнули уже непонятно в какой раз…ловлю взгляд рыжей, даа кажется мой друг сегодня пролетит. Хотя ему уже все равно…играет медленная музыка, она поднимает на меня свои глаза, на ее ресницах вижу комочки туши,
запах ее духов смешивается с перегаром, создавая дивную смесь, которая пьянит все сильнее…сжал ее талию сильнее, ее глаза распахнулись шире, она приоткрыла рот, и подвинулась ближе…вокруг глаз кожа натянута и суха, скоро она опадет морщинками, интересно сколько ей лет…ну и ладно в принципе не важно, она ждет поцелуя…когда она целуется у нее подрагивают плечи, смешно…она берет мою руку, и проводит пальцем по моей ладони, на ногте лак облупился…я тебе нравлюсь, в глазах её тот же вопрос, вот дура. Давай сделаем это молча, и быстрее…Выхожу на улицу, набираю ее номер……«Абонент выключен или находится вне зоны действия сети…». А вот ты где, я думала ты ушел, дай мне тоже сигарету…Ветер дует все сильнее, качая ветви деревьев в свете фонарей…мне холодно, обними меня. Послушно обнимаю ее, она прижимается ко мне спиной, и обернувшись шепчет - давай убежим, сейчас…ее волосы растрепались, белки глаз ее покраснели, под стертой помадой видно что губы у нее оказывается тоньше чем казалось вначале…поехали, я сейчас возьму наши вещи.

Лежим, курим…смотрим в темноту…гостиничное белье пахнет хлоркой, ветер за окном завывает все сильнее…я сейчас приду, на миг вижу ее фигуру, в свете из открытой двери в ванной…у нее короткие ноги, и белая прозрачная кожа, под которой змеятся ветви сосудов…Зашумела вода, я ищу свой телефон, набираю ее номер…«Абонент выключен или находится вне зоны действия сети…»…вода перестала шуметь, опять на короткий миг мелькнула ее фигурка, она ныряет под одеяло и прижимается ко мне…от ее холодного тела поползли мурашки по телу, от мокрых волос намокает подушка…я проваливаюсь в сон. Мы еще увидимся же? Я тебе нравлюсь?...перед сном от меня явно хотят услышать что то, с трудом выныриваю из сна. Ну конечно нравишься, я люблю тебя Оля…слышу ее шепот как будто издалека, сон тянет меня к себе все сильнее…Я Аня…глаза не хотят открываться…делаю последнее усилие, вижу как блестят ее глаза в темноте…странно раньше же не блестели…и все я падаю в темноту.

Телефон трезвонит не умолкая. Открываю глаза, за окном ни облачка…после бури небо ярко голубое, солнце слепит через окно…Алло, это ты милый, я уже еду к тебе, у меня мама заболела вчера пришлось срочно уехать. Ты скучал без меня? Первые слова были похожи на карканье, в горле все высохло…Солнышко, я встречу тебя, как плохо было без тебя. Ты когда к городу подъедешь? Я встречу тебя на вокзале…Подняв взгляд успел увидеть рыжую, как же её звали…она в последний раз взглянула на меня, и осторожно закрыла за собой дверь…
24.11.2007

[BloodRavenCaptain]

Шлифовка, шлифовка и еще раз шлифовка! Достал с полки пролог "Охотника", похимичил с предложениямя - сначала исправил допрос, а теперь и разбавил парочкой ничего не значащих фраз концовку. В принципе, готово оно было еще неделю назад и я почти УВЕРЕН, что ничего больше не придется менять... Однако, в виду того, что никто пока не вычитал пролог заново, скидываю сюда.

Скрытый текст - Пролог:

«Узри, господь, я жалок, мал и слаб.
Песчинка в море смерти – жизнь моя.
Когда б я мог бороться и швырнуть
В лицо тебе проклятье бытия!
Но нет, господь, я жалок, мал и слаб,
Бескрылый, одинокий и больной…
Господь, будь я твой царь, а ты мой раб,
Того б не сделал я, что сделал ты со мной,
Узри, господь, я жалок, мал и слаб…»

Из неопубликованных стихотворений Феликса Ривареса

«Каждый из нас – игрушка в чьих-то руках. Однако когда игрушка внезапно становится игроком, мир становится с ног на голову…»
Роланд Хеллман

Часть первая: Жертва.

Пролог

ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ
Поиск в базе данных: Кастус Дрейк
> Осуществляется поиск…
> Найдено документов, соответствующих вашему запросу: 10513. Уточнить параметры?
Ключевые слова для поиска: Одиннадцатый Полк Кафиссии, капитан.
> Осуществляется поиск…
> Документов найдено: 1.
> Документ открывается…

ДЕЛО: AX-18002-BTN.
ДАТА: 117.М39.
ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ СУБЪЕКТ:
Имя: Кастус Дрейк.
Дата рождения: 069.М39.
Ранг: Капитан Имперской Гвардии, Одиннадцатый Полк Кафиссии, личный номер 667/19.
Причина задержания: Двойное убийство с особой жестокостью.

Запись допроса:

Ну и что вы на меня вылупились, как новобранец на орка? Мы не в стаз-музее, в конце концов.
Какого варпа я вообще здесь делаю? По какому обвинению вы посмели меня схватить и бросить в камеру для особо опасных преступников?..
… Заткнуться? О, заткнуться я еще успею! Не делайте отсутствующее лицо, я-то уже знаю, что мне светит смертный приговор!.. Но за что?..
… Убил? За что я их убил?.. Вы спятили? Я никого не убивал. Я законопослушный гражданин Империума, к тому же, уже тридцать второй год на военной службе. Я ветеран Войны в Болотах, вы об этом знаете, а?!
Ну конечно, не знаете. Вам, безликим ублюдкам, абсолютно наплевать, кто сидит в камере – будь то даже сам Его Святейшество Экклезиарх, папаша Бенедикт IV… Слышал, Lex Imperialis дурно на рассудок влияет. Могу посоветовать хорошего психиатра. Ах, у вас есть штатный? Тогда прошу прощения…
... И все же, я не понимаю… за что?..
Рассказать, как я попал в гвардию? Поройтесь в архивах, там все есть. Бумагомаратели все фиксируют, варп их подери… Хотите получить информацию, так сказать, из первых рук? Хех, никогда не думал, что придется выворачивать душу перед арбитрским Судьей…
Родился я в… Император, дай мне памяти… в шестьдесят седьмом году, точно!..
… Нет, вы слушайте! Я рассказываю так, как мне удобно, если вас интересует эта история, вам придется выслушать мою версию. И ничего вы со мной не сделаете. Мне-то наплевать, останусь я жить или нет. Вам тоже было бы все равно на моем месте.
… И даже не пытайтесь спорить! Или я расскажу все по-своему, или заткнусь, и тогда можете делать что угодно. Уяснили?..
То-то же.
Папаша мне еще в шесть лет сказал: сынок, мое дело – тебя выучить, зарабатывать на жизнь будешь сам. Он был чернорабочим на фабрике, и своего обещания выполнить не смог – погиб в пьяной драке. Клинок раскладного ножа того токаря пришелся ему прямо в сонную артерию – шансов на выживание у моего отца просто не было. Кровь хлынула фонтаном, все стены, говорят, заляпала. Не подумайте, что я не люблю своего отца. Я, в некотором роде, его даже боготворю. Если бы он тогда не сдох, ни хрена из того, что я увидел за всю свою жизнь, я бы не увидел – такой вот печальный каламбур.
Тогда моя мамаша нашла единственный выход из сложившегося положения – пошла на поклон к парням Синдиката, чтобы они взяли меня под свою опеку, в обмен, эти бандюги потребовали, чтобы ее дети и дети ее детей впредь были верны делу работников ножа и топора. Нехило, а?..
С тех пор, жил я припеваючи. Шесть дней в неделе шлялся по Городу с самыми опасными головорезами жилого сектора (напомню, мне тогда было всего шесть лет), а на седьмой, по сложившемуся в преступном мире обычаю, наведывался со своими новыми друзьями в самые лучшие бордели с целью немного расслабиться и отдохнуть от «трудовых будней». Вы не подумайте чего – я тогда просто сидел и смотрел на проходящих мимо девочек. Ну а как подрос…
В общем, в эти дни ни один бандит не смел браться за нож. Кодекс, он и на нижних уровнях Кодекс!
Когда мне, наконец, исполнилось шестнадцать, они потребовали, чтобы я начал потихоньку возмещать те деньги, которые они в меня вложили. Выбора-то у меня особого не было, так что… ну да, рэкетом занимался, вымогательством, но до убийств не доходило, можете не беспокоиться.
Так прошло четыре года. Такая жизнь мне порядком поднадоела, и я начал рыскать в поисках новых удовольствий и возможностей как-то проявить себя.
И тут как раз в Город прибыли Имперские рекрутеры – стали набирать парней в Гвардию. Все их обещания славы и прочей пафосной дребедени подкреплялись и более приземленными предложениями: тем, кто вступит в ряды славной Имперской армии, обещано гражданство и жилье рядом с губернаторским дворцом по окончанию срока службы. И я подумал – почему бы и нет? Терять, мне собственно, было нечего – не считать же потерей возможность избить непонравившегося тебе урода, а затем еще и с него денег за избиение спросить. Моя матушка ведь скончалась, как только получила благословление Синдиката – я этого не сказал? И сейчас, после стольких лет, я только начинаю понимать, что ей возможно «помогли»…
Короче говоря, я решился – поставил свою подпись в предложенных мне документах, сел в грузовик и отправился с пятью сотнями таких же раздолбаев, как я, в тренировочный лагерь.
Началось все, конечно, со стандартной для гвардии процедурой – промывкой мозгов. Нас построили на огромном плацу (площадью где-то двести на двести метров), а затем на импровизированную сцену вышел комиссар полка – этакая свинья в фуражке да в униформе – зрелище презабавное, скажу я вам.
И толкнул он речь о нашей незаменимости (ну да, как же! Гвардейцы – и незаменимые. Я скорее поверю, что орки научились танцевать балет…), важности и прочем и прочем… Минут через десять я заснул – причем, что характерно, стоя. После того, как речь закончилась, парень, стоявший рядом со мной, разбудил меня.
После речи нас повели на склад, где каждому выдали по бронежилету и каске. На каждой каске красовалась широкая полоса белого цвета – как я выяснил позже, это был отличительный знак. Если ты носишь такую каску, значит, ты курсант. Или, как еще говорили, кадет.
- Эй, тебя как зовут? – спросил у меня невысокий парень с идиотскими усами.
- Кастус Дрейк. А тебя?
- Лекс Риппер. У-ух, круто, мы наконец-то попали в Гвардию, прикинь? Неужели тебя это не радует?
Я посмотрел на этого придурка с легким удивлением. На гражданке ходило много слухов о том, как худо новичкам в Гвардии. И даже если половина этих слухов – выдумка, то еще есть другая половина, которая ужасает не менее чем первая.
Как ни странно, через пару дней этот нелепый паренек скоро стал моим самым лучшим товарищем… Судьба любит играть с нами в презабавные игры, не находите, Судья?.. Ладно-ладно, я продолжаю.
В общем, с момента, как я стал гвардейцем, жизнь потеряла привычную размеренность. С каким трепетом каждый из нас, наверное, вспоминает лихие будни в тренировочном лагере… Утром – подъем, зарядка, десять кругов вокруг футбольного поля, завтрак, снова зарядка, строевая ходьба, стрельбище… Если кто-то из полка казался слабаком, недостойным служения Ему, комиссар тут же созывал своих коллег для рассмотрения «личного дела гвардейца № такой-то, такой-то», и на этом совете решалась судьба несчастного. Нет большего позора, чем быть отобранным в Гвардию и оказаться выставленным через несколько дней за дверь, с пометкой в личном деле – «отстранен от службы по причине недееспособности».
Слава Императору, сия чаша меня миновала…
Итак, с этого момента, и далее, я – гвардеец. Солдат Империума, стоящий на его границе, защищающий Человечество от угроз как извне, так и изнутри… Нет, это не дешевый пафос – это слова нашего полкового комиссара. Хотите сказать, что его речь глупа? Пожалуйста. Только предупреждаю, в комплекции и опыте он намного вас превосходит. Лучше не лезьте…
Знаете, служба в Гвардии – самое лучшее, что могло случиться в моей жизни. Я обрел ЦЕЛЬ, за это я был готов вытерпеть все – побои комиссаров, изматывающий нервы режим, даже отсутствие женщин! Я взял под контроль свою жизнь - все теперь зависело только от меня…
А вы бы отвернулись, если бы вам предложили место в раю?..

Дата: 139.М39

По переулку скользнула огромная черная тень. Странник шел тихо, словно охотник, не желающий раньше времени спугнуть свою добычу.
Прижавшись к стене, неизвестный начал осторожное движение к одинокому фонарю под угрожающе нависшей над тротуаром аркой. Арка была очень старой – ее построили около двух тысяч лет назад, еще во времена, когда колонисты только-только начали осваивать новую планету…
Наконец, странник вышел на освещенный фонарем участок. Это был человек, под два метра роста, с густой щетиной на подбородке и голубыми глазами – настолько чистыми, светлыми и честными, что никто бы не мог и предположить, что душа этого человека запятнана кровью. Черные, как смоль, волосы странника были жутко растрепаны – одна из прядей даже падала на лицо и закрывала правую его сторону вплоть до щеки. На другой стороне красовался уродливый сабельный шрам.
Одет странник был, пожалуй, немного эксцентрично для человека, несущего с собой чернильницу и перо – непременные атрибуты любого Имперского чиновника - высокие черные ботинки с высокими берцами и аквилой на голенищах, гладко выглаженные серые брюки и темная футболка под плащом с изорванными полами. Странный облик довершали кружевные манжеты, криво пришитые к рукавам плаща, и высокий воротник из змеиной кожи, которым странник прикрывал нижнюю часть своего лица.
Порыскав глазами по углам, странник с явным неудовольствием фыркнул, набрал в грудь воздуха и крикнул:
- Вален! Я знаю, что ты здесь! Выходи, потолкуем.
Голос у странника был глубокий, он словно заполнял все пространство вокруг своего хозяина, маленьким буравчиком вгрызаясь в умы слушателей и заставляя их подчиниться.
Из темноты вынырнул человечек. Его исхудалое лицо было испещрено множественными морщинами и шрамами. Согнувшись в три погибели, он мелко семенил по направлению к страннику и вид у него был самый несчастный.
- Джек? – запищал человечек, как только подошел к страннику. – Т-ты? Н-но…
- Именно, Вален, это я, - тихо сказал Джек, присев на стоявший рядом железный ящик. – Ты ведь знаешь, зачем я здесь?..
Человечек отчаянно замотал головой. Джек тяжело вздохнул и полез рукой во внутренний карман. Старичок напрягся. Но оказалось, что в кармане у странника всего лишь пачка сигарет.
- Будешь? – спросил Джек у старичка. Тот второй раз замотал головой. – Ну как хочешь…
Другой рукой странник извлек зажигалку с выгравированным на ней крестом. Аккуратно закурив, он закинул ногу за ногу, выдохнул дым и тихо сказал:
- Ну что же, начнем с перечисления твоих грехов…
Он внимательно посмотрел на позеленевшее от страха лицо старичка и ухмыльнулся.
- Так-так, - проговорил он. – Ну, во-первых… Ты помнишь некую Викторию…
Не успел он закончить, как внезапно человечек выхватил из кармана крошечный револьвер, направил его в лицо страннику и заверещал:
- Умри!
Тот от неожиданности разжал зубы, и сигарета выпала у него изо рта, оставляя после себя замысловатый шлейф…
Один. Старичок кладет указательный палец на спусковой крючок…
Еще секунда – странник уже держит руку на рукоятке пистолета, покоящегося у него в кобуре подмышкой.
Два. Старичок нажимает спусковой крючок, курок бьет по патрону…
Странник вытаскивает пистолет, его лицо искажает гримаса ненависти.
Три. Пуля аккуратно входит страннику в лоб и выходит из затылка, оставляя после себя лишь маленькую дымящуюся дырочку.
Взмахнув руками, безвольный труп с глухим звуком рухнул на мостовую, так и оставшись в сидячем положении. Из пробитой насквозь головы на пласкрит полились ручейки крови, смешанные с осколками черепа и ошметками мозгов.
Человечек противно захихикал и спрятал пистолетик во внутренний карман своего полосатого пиджака. Сняв с головы шляпу, он поклонился трупу и сказал уже нормальным голосом, в котором отчаянно звенели нотки негодования:
- Видимо, не судьба нам было узнать друг друга поближе, Джек Риппер. Да я этого и не хотел. Гори в аду, чудовище. И пусть демоны будут вечно пожирать твою душу.
Выдав эту убийственную тираду, человечек нахлобучил шляпу на голову и пошел прочь.
- Маленький глупец... – прохрипел глухой голос из темноты. Человечек застыл на месте и резко обернулся. По его лбу пробежала испарина.
- Не может быть… - прошептал он. – Этого просто не может быть…
Труп медленно поднимался с мостовой, свободной рукой поддерживая поврежденную голову, из которой все еще текла кровь. Во второй руке мертвец уже держал пистолет с замысловатым узором. И ствол этого пистолета был нацелен прямо в лоб старичка. Последний вдруг с ужасом заметил, что рана на лбу «мертвеца» каким-то чудом исчезла.
- Ничтожество… Ты даже не знаешь, что такое фатум… - тихо хрипел Джек, взводя курок. – Поэтому, не ты решаешь, как и где мне умереть – это решает судьба. Моя смерть – лишь вопрос времени, если тебя это так беспокоит. Но ты должен знать одну вещь – к тебе смерть заявится раньше, чем ко мне. Да будет так.
Глухой щелчок – и тишина.
Ночь с невозмутимым спокойствием проглотила очередную душу и продолжила свою кровавую жатву.
Джек посмотрел на небо. На его полотне несмело проступали звезды – светлые, далекие и манящие…
- Какая милая, тихая ночка, - прошептал Джек. – Именно в такие ночи люди, словно псы, сорвавшиеся с цепи, грызут друг другу глотки за никчемный кусок еды. Многие сегодня не увидят рассвета. Многие умрут. На то Воля Его. Да будет так!

[SpellCaster]

Сообщение от Snake_Fightin

Не ожидал такого детского ляпа.

В чем ляп?

Сообщение от Snake_Fightin

И канцелярит вычистить

Примеры?

[Snake_Fightin]

Сообщение от SpellCaster

1. В чем ляп?

2. Примеры?

1. Не знаю как это по науке называется, но если действие происходит в Германии, а ты пишешь на русском, глупо писать Фольксваген как Volkswagen. Если, конечно, рекламодатель за это не платит.
2. "Она и сама не верила, что добьётся реакции."
Короче у тебя смесь канцелярита и высокого штиля (повергнет в трепет), может это и уместно в произведении о великой силе музыки. Просто пафос не люблю.

[Astra]

Скрытый текст - Катя:

Екатерина проснулась и, не открывая глаз и не посмотрев на будильник, знала, что времени сейчас около шести часов утра. Просыпаться в это время было уже привычкой. Она повертелась еще немного в тщетных попытках заснуть, но сна как не бывало. А, казалось бы, что мешает – все-таки отпуск и можно позволить себе поспать еще немного. Но вертись, или не вертись – уснуть было уже никак нельзя и пришлось подниматься. Надела халат и пошла на кухню приготовить себе завтрак, что никогда не занимало много времени. Екатерина жила одна и много ли одной надо? Пока варилась каша, взглянула в окно – на асфальте уже почти просохли лужи от ночного ливня, по небу бежали редкие и совсем не дождевые облака, на востоке проглядывало солнце – днем погода , по крайней мере пока, обещала быть неплохой. «Вот опять завтракаю одна, а могла бы готовить для кого-то еще» - как часто бывало, подумалось ей. Мысль эта была уже привычной и родной – обычно она появлялась и быстро исчезала в суматохе перед сборами на работу. Сегодня же, из-за избытка свободного времени, никак не хотела отпускать. Катя допила последний глоток кофе, вымыла посуду и подумала, что раз все равно времени с избытком, то почему бы не посмотреть фотографии, которые бережно хранились в комнате, в одном ящике с пачкой писем. Заглядывать туда хотелось редко, хоть много лет прошло, а боль в сердце не отпускала, становясь с каждым годом все взрослее и крепче.
Фотографий было совсем не много, но на тех немногих, что были, Катя и Андрей улыбались, держались за руки, или просто сидели рядом и всегда выглядели такими счастливыми! Глупо это тогда получилось, что они расстались… Это сейчас понятно, что история была пустяковой, а вот тогда казалось, что большей обиды и быть не может. Как все получилось – Андрей уезжал в командировку в город N и они договорились, что Катя придет встречать его через месяц.
Познакомились они в институте, пока учились, то всегда где-то бывали: то в кино пойдут, то в парк, то в какой-нибудь музей. Не так часто это получалось – все-таки студенты и гулять было особенно не на что, тем не менее всегда старались выбираться куда-то. Андрей закончил институт через год после Катиного поступления и устроился на работу. Стали они встречаться гораздо реже – работа отнимала у Андрея много времени и сил. Катя же привыкла к постоянному вниманию и встреч по выходным ей было мало. Все понимала, что работа это очень важно, что Андрей старается ради их будущего – они собирались пожениться, как только Андрею дадут комнату. Жить с Катиной мамой не хотели – чтобы не стеснять, да и просто хотелось пожить отдельно. Но из-за Катиного недовольства стали ссориться.
И одна ссора случилась как раз перед командировкой, они успели до отъезда помириться, но расставание получилось немного натянутым. Если бы не отъезд, то разговорами удалось бы разогнать неприятный осадок, а так какая-то недосказанность и неуверенность получилась. Все то время, что длилась командировка, не было ни одного звонка. Екатерина начала переживать и поделилась своими страхами с давней подругой Светланой. Та в ответ неопределенно хмыкнула и сказала, что все что угодно могло быть: «Может он там другую встретил и теперь не знает, как тебе сказать.» Пожалела ее подружка «на славу» - только огонь в масло подлила. А потом как-то позвонила и говорит: «Пойдем в кино сходим, развеемся немного». После кино прогулялись, поболтали немного, каждая на судьбу свою пожаловалась. Света все советы давала, а Катя почему-то их слушала
-Ты его встречать не приходи, пусть тоже немного пострадает. А то за месяц не позвонил не разу! И сделай вид потом, что очень сильно обиделась, подуйся немного для вида.
Андрей , как вернулся, в тот же день позвонил: «Прости, ты обиделась - я не звонил, но там со телефоном были проблемы, я переживал очень, что тебя не могу услышать. Встретимся сегодня?»
Ждал ее около метро с букетом роз.
- Здравствуй, я так рад тебя видеть, очень скучал!
- Здравствуй.
- Расскажи, как ты жила, как дела в институте?
- Все хорошо.
- Ты знаешь, а командировка была такой интересной - столько всего узнал, такие интересные исследования и Григоренко просто гений!
- Я рада за тебя.
- Что-то не так?
- Все так, но ты мне все врешь, правильней сказать «просто гениальна!»
- Ты что придумала? Я люблю тебя!
Катя разозлилась сами на себя от таких слов, ведь не хотела этого говорить. Но неправильные слова уже вырвались и кто-то толкал ее говорить еще большие глупости. Не хотела же так, но шутка зашла уже слишком далеко. Да еще и эта ссора перед отъездом – целый месяц на душе был неприятный осадок. Остановиться никак не получалось. Ведь верно – стоит позволить себе хоть один раз перейти какую-то грань и многое себе начинаешь позволять, потому что смогла сказать один раз.
- Я не хочу больше тебя видеть, - сказала спокойно.
Развернулась и быстро пошла прочь.
- Постой!
- Не ходи за мной!
Всю дорогу домой злость несла ее словно на крыльях. Дома мама спросила
-Ну, как дела у Андрея и почему он не пришел в гости?
- Мы расстались, наверное, - ответила Екатерина и рассказала все.
- Это глупости то, что ты ему наговорила, извинись перед ним, он же любит тебя! Зачем ты какую-то Светку слушаешь, она ничего хорошего тебе не скажет, сама бы что понимала, а туда же – других учить!
- Мама, наверное, это судьба в том, как все получилось.
- Какая судьба? Послушай меня хоть один раз! И ,вообще, почему ты мне сразу ничего не сказала?
- Мама, не могу сейчас говорить об этом больше.
Андрей позвонил на следующий день, но Екатерина не захотела подойти к телефону. Он пытался встретиться много раз, но она всячески избегала встреч. Катя не могла понять, что с ней происходит. Почему она двумя руками отталкивает человека, которого сильно любит? Может, все дело было в привычке, он всегда был рядом, всегда внимателен и избаловал своим вниманием. Воспринимала его уже как должное и все думала, что пообижается для вида еще немного, а потом простит его, сама попросит прощения и все у них будет как прежде.
Хоть к телефону и не подходила, а все ждала звонка и говорила себе: «Пусть позвонит еще один раз и я отвечу». Но звонки стали редки , а потом совсем прекратились . Катя попыталась сама найти Андрея, но не смогла - Андрей был приезжим и знакомых у него в этом городе было немного. А те, которых она знала не могли ничего сказать, отвечая : «Ничего определенного перед отъездом не сообщил, сказал потом как-нибудь позвонит.» А на работе ответили: «Он уволился». Много лет спустя узнала , что уехал он жить на совсем в N, и через два года познакомился там с какой-то девушкой, а потом женился на ней.
Грустная эта история, но вернуть ничего уже нельзя.
Ближе к обеду, когда были переделаны все дела, Катя решила пойти прогуляться. На улице было жарко и солнечно и захотелось спрятаться от жары. От чего бы не пойти в парк? Она любила там бывать . Вокруг всегда было много народа: мамочки гуляют с детьми, рыбаки не сколько рыбу ловят, сколько разговоры разговаривают. Почему-то сегодня с ней один даже поздоровался и пожелал здоровья и счастья.
- Спасибо, и вам счастья! – улыбнулась Катя в ответ.
Прошлась еще немного до своей любимой скамейки и присела отдохнуть. Со скамейки был виден красивый мостик – сама каменная кладка была старинной, а перила были уже, к сожалению, новоделом. Многие , кто гулял в парке, любовались им и обязательно останавливались, чтобы сфотографироваться. Так здорово, что осталось что-то от старины! По этому мостику гуляли еще до революции и по нему можно пройтись сейчас – эта мысль всегда была немного волнительной.
Она сидела и любовалась красивыми видами и тут услышала, как остановившаяся неподалеку молодая пара ссорилась.
- Послушай меня, я не мог вчера придти – на работе задержали.
- Мне это не интересно больше слушать.
- Я люблю тебя и больше всего хочу быть вместе с тобой!
- Я ухожу и не звони мне, - девушка выдернула руку из руки молодого человека и быстро пошла прочь.
И раньше ей приходилось становится свидетельницей ссор между молодыми, но почему-то именно эта очень тронула. Может потому, что фотографии сегодня пересмотрела, или потому что показалось, что чем-то эта пара на них с Андреем похожа, или же внутреннее состояние было подходящим.
Пока они ссорились в Катиной голове промелькнула мысль: « И нас тогда тоже кто-то слышал, но вмешиваться не стал. А ведь парень похоже не врет. И у нее почти слезы в глазах. Может остановить ее? Мое время уже не вернуть и волшебной палочкой не взмахнуть, а этим двоим еще можно помочь. Рассказать, как у меня в жизни все не так из-за глупости получилось. А захочет ли она меня слушать?»
Но, когда девушка со слезами на глазах прошла мимо, все-таки решилась и даже загадала про себя: «Если остановится, то все у них будет хорошо!»
- Девушка, пожалуйста, постойте!

[BloodRavenCaptain]

Снейк, как тебе такой вариант?

Скрытый текст - Бу:

Ну и что вы на меня вылупились, как новобранец на орка? Мы не в стаз-музее, в конце концов.
Какого варпа я вообще здесь делаю? По какому обвинению вы посмели меня схватить и бросить в камеру для особо опасных преступников?..
… Заткнуться? О, заткнуться я еще успею! Не делайте отсутствующее лицо, я-то уже знаю, что мне светит смертный приговор!.. Но за что?..
… Убил? За что я их убил?.. Вы спятили? Я никого не убивал. Я законопослушный гражданин Империума, к тому же, уже тридцать второй год на военной службе. Я ветеран Войны в Болотах, вы об этом знаете, а?!
Ну конечно, не знаете. Вам, безликим ублюдкам, абсолютно наплевать, кто сидит в камере – будь то даже сам Его Святейшество Экклезиарх, папаша Бенедикт IV… Слышал, Lex Imperialis дурно на рассудок влияет. Могу посоветовать хорошего психиатра. Ах, у вас есть штатный? Тогда прошу прощения…
... И все же, я не понимаю… за что?..
Рассказать, как я попал в гвардию? Поройтесь в архивах, там все есть. Бумагомаратели все фиксируют, варп их подери… Хотите получить информацию, так сказать, из первых рук? Хех, никогда не думал, что придется выворачивать душу перед арбитрским Судьей…
Родился я в… Император, дай мне памяти… в шестьдесят седьмом году, точно!..
… Нет, вы слушайте! Я рассказываю так, как мне удобно, если вас интересует эта история, вам придется выслушать мою версию. И ничего вы со мной не сделаете. Мне-то наплевать, останусь я жить или нет. Вам тоже было бы все равно на моем месте.
… И даже не пытайтесь спорить! Или я расскажу все по-своему, или заткнусь, и тогда можете делать что угодно. Уяснили?..
То-то же.
Папаша мне еще в шесть лет сказал: сынок, мое дело – тебя выучить, зарабатывать на жизнь будешь сам. Он был чернорабочим на фабрике, и своего обещания выполнить не смог – погиб в пьяной драке. Клинок раскладного ножа того токаря пришелся ему прямо в сонную артерию – шансов на выживание у моего отца просто не было. Кровь хлынула фонтаном, все стены, говорят, заляпала. Не подумайте, что я не люблю своего отца. Я, в некотором роде, его даже боготворю. Если бы он тогда не сдох, ни хрена из того, что я увидел за всю свою жизнь, я бы не увидел – такой вот печальный каламбур.
Тогда моя мамаша нашла единственный выход из сложившегося положения – пошла на поклон к парням Синдиката, чтобы они взяли меня под свою опеку, в обмен, эти бандюги потребовали, чтобы ее дети и дети ее детей впредь были верны делу работников ножа и топора. Нехило, а?..
С тех пор, жил я припеваючи. Шесть дней в неделе шлялся по Городу с самыми опасными головорезами жилого сектора (напомню, мне тогда было всего шесть лет), а на седьмой, по сложившемуся в преступном мире обычаю, наведывался со своими новыми друзьями в самые лучшие бордели с целью немного расслабиться и отдохнуть от «трудовых будней». Вы не подумайте чего – я тогда просто сидел и смотрел на проходящих мимо девочек. Ну а как подрос…
В общем, в эти дни ни один бандит не смел браться за нож. Кодекс, он и на нижних уровнях Кодекс!
Когда мне, наконец, исполнилось шестнадцать, они потребовали, чтобы я начал потихоньку возмещать те деньги, которые они в меня вложили. Выбора-то у меня особого не было, так что… ну да, рэкетом занимался, вымогательством, но до убийств не доходило, можете не беспокоиться.
Так прошло четыре года. Такая жизнь мне порядком поднадоела, и я начал рыскать в поисках новых удовольствий и возможностей как-то проявить себя.
И тут как раз в Город прибыли Имперские рекрутеры – стали набирать парней в Гвардию. Все их обещания славы и прочей пафосной дребедени подкреплялись и более приземленными предложениями: тем, кто вступит в ряды славной Имперской армии, обещано гражданство и жилье рядом с губернаторским дворцом по окончанию срока службы. И я подумал – почему бы и нет? Терять, мне собственно, было нечего – не считать же потерей возможность избить непонравившегося тебе урода, а затем еще и с него денег за избиение спросить. Моя матушка ведь скончалась, как только получила благословление Синдиката – я этого не сказал? И сейчас, после стольких лет, я только начинаю понимать, что ей возможно «помогли»…
Короче говоря, я решился – поставил свою подпись в предложенных мне документах, сел в грузовик и отправился с пятью сотнями таких же раздолбаев, как я, в тренировочный лагерь.
Знаете, на что богата жизнь гвардейца? На промывки мозгов. Это такая стандартная процедура, когда толпу «мяса» строят на огромном заплеванном плацу, чтобы в очередной раз научить ее уму-разуму. На импровизированную сцену выходит комиссар в фуражке, позолоченные части которой поблекли в виду отсутствия постоянного ухода, и толкает речь о том, как важен наш вклад во всеобщую победу Человечества. Штука в том, что эту разжиревшую тыловую свинью в парике обычно никто не слушает. Многие на такой проверке просто спят с открытыми глазами. Так делал и я…
Однако, в день, когда мы прибыли в лагерь, я еще не научился этому старому армейскому фокусу, поэтому мне пришлось целых полтора часа слушать заунывную речь нашего политрука, который с трудом дочитывал юмористическую страничку журнала за один присест, не говоря уж о пособии по ораторскому искусству.
После речи нас повели на склад, где каждому выдали по бронежилету и каске. На каждой каске красовалась широкая полоса белого цвета – как я выяснил позже, это был отличительный знак. Если ты носишь такую каску, значит, ты курсант. Или, как еще говорили, кадет.
Впереди меня в очереди стоял невысокий паренек с идиотскими усами. Потрепанная, местами даже несколько раз заштопанная одежда и общий неряшливый облик навели меня на мысль, что он может быть потомком тех аристократов, которых за десять лет до моего рождения лишили титула и наследия…
Да, Арбитр, вижу, и ты знаешь, что мой отец был аристократом. А потом его лишили титула, и ему пришлось работать на фабрике, как простому рабочему! И все из-за этих сволочей, которые…
… Да мне плевать, что это не для записи! Вы не смеете меня затыкать! Ни меня, ни…
*продолжение допроса через тридцать минут*
… Да, я спокоен… Извиняюсь, я немного напряжен…
Воды можно? Спасибо.
В общем, мы с ним познакомились. Оказалось, что его зовут Лекс Риппер. Вы наверняка должны помнить его отца. Его убили ненавистники аристократов, когда тот пошел в магазин купить молока…
… Нет, ничего, я спокоен. Позвольте мне продолжить…
Он был достаточно странным парнем. Все время ходил с дурацкой улыбкой на лице, словно весь мир вокруг сделан из сахара и сладкой ваты. Может быть, его так приучила жить его мать – не знаю, но он, пожалуй, был самым жизнерадостным человеком, из всех, которых я когда-либо встречал.
Судьба любит играть нашими жизнями, словно мы – ее игрушка. Вы не находите это забавным, а, Судья? Мы ничего не можем сделать наперекор ей, ведь даже если мы думаем, что сделали СВОЙ выбор, то в следующую секунду оказывается, что так и было задумано…
Я стал гвардейцем, и жизнь внезапно потеряла привычную размеренность – словно все, что произошло со мной до этого, было лишь прелюдией, вступлением к чему-то большему. Я до сих пор с трепетом вспоминаю, какие это были лихие дни! Утром – подъем, зарядка, десять кругов вокруг футбольного поля, завтрак, снова зарядка, строевая ходьба, стрельбище… Если кто-то из полка казался слабаком, недостойным служения Ему, комиссар тут же созывал своих коллег для рассмотрения «личного дела гвардейца № такой-то, такой-то», и на этом совете решалась судьба несчастного. Нет большего позора, чем быть отобранным в Гвардию и оказаться выставленным через несколько дней за дверь, с пометкой в личном деле – «отстранен от службы по причине недееспособности».
Слава Императору, сия чаша меня миновала…
Итак, с этого момента, и далее, я – гвардеец. Солдат Империума, стоящий на его границе, защищающий Человечество от угроз как извне, так и изнутри… Нет, это не дешевый пафос – это слова нашего полкового комиссара. Хотите сказать, что его речь глупа? Пожалуйста. Только предупреждаю, в комплекции и опыте он намного вас превосходит. Лучше не лезьте…
Знаете, служба в Гвардии – самое лучшее, что могло случиться в моей жизни. Я обрел ЦЕЛЬ, за это я был готов вытерпеть все – побои комиссаров, изматывающий нервы режим, даже отсутствие женщин! Я взял под контроль свою жизнь - все теперь зависело только от меня…
А вы бы отвернулись, если бы вам предложили место в раю?..

[Дарин]

Основательно поработал над текстом. Учел много комментариев, рекомендаций, советов. Расширил информативную часть - дабы читатель понимал что, где, зачем, о чем речь. Выправил многие глюки в тексте, расширил диалоги и описания. К помидорам тухлым, пинкам болезненным, критике яростной готов.

Скрытый текст - Охотница за головами (ч. 1 - 4):

ОХОТНИЦА ЗА ГОЛОВАМИ

-0-

Пять Галактик неспешно продолжали (продолжают, и совершенно не намерены прекращать продолжать) свой путь через космическую пустоту. Конечно, опытные астрографы скажут, что галактик не пять, а сорок три – и это только в данном конкретном скоплении, что с сотворения мира (ладно уж, какие-то сорок-пятьдесят миллиардов лет спустя!) крутится вокруг огромной Великой Галактики. Но население Пяти Галактик не сильно волнует мнение опытных астрографов – потому как за их, Пяти Галактик, пределы все равно носа толком никто не высовывал (тут возмутятся историки, которые вспомнят целых две экспедиции за пределы Пяти Галактик, ни одна из которых официально так и не вернулась).

Так уж сложилось, что каждый вид мнит себя центром мироздания. Долговязые нириане, скажем, до сих пор верят в сотворения мира из капхры Михродона, хотя что такое эта самая капхра в точности могут сказать только матерые нирианские теологи. И так уж сложилось, что история циклична. Кто-то возносится – кто-то падает.

Жители Пяти Галактик (особенно те из них, кому разменять лишний миллиончик лет – не проблема) повидали столько падений и взлетов, что теперь смотрят на это дело как на нечто вполне себе обыденное. Конечно, только в том случае, если в ходе смены правления никто не захочет высыпать им на головы пригоршню очередных сверхсовременных и строго секретных бомб, приправив это дело десантом с орбиты, или, чтоб уж гулять так гулять, взорвав планету яркого взрыва ради.

Сложилось, впрочем, также, что в Пяти Галактиках живет народ исключительно консервативный. Первую Галактику, скажем, целиком и полностью заняла Империя Хроносов, и строит она там свою большую пьяную утопию на протяжении периода столь долгого, что все уже давно забыли, когда он начался. Вторую Галактику занимают крупные державы – сейчас, к примеру, это Федерация Млечного Пути, Империя Окраины и государство с милым уху землянина именем Милитарос.

Четвертая Галактика не очень интересна – если вы, конечно, не увлеченный археолог. Дело в том, что Консульство Дрионов, держава довольно интересной расы (интересной даже потому, что они умудрились назвать свое государство «консульством»), внезапно прекратила свое существование, испытывая «оружие, которое прекратит все войны» - Великое Орудие Дрионов. Псионическая пушка порвала в клочки всю галактику, оставив для любителей древностей непаханое поле – где-то сотню земных тысячелетий галактика была абсолютно непригодна для жизни.

Пятая Галактика находится во власти Катарийского Союза, могущественной конфедерации, по силе не уступающей государствам Второй Галактики, но, очевидно, в силу того, что живет на краю села, жаждет славы, могущества и еще немного и того, и другого. Что вполне понятно.

Третья же Галактика, которой в этом повествовании уделяется особая, можно даже сказать ключевая роль, на первый взгляд смахивает на земное средневековье – страны богатые и бедные, маленькие и большие, мирные и воинственные, совсем разные и довольно схожие. Всю эту пеструю компанию и заключает в себе Третья Галактика – рай для авантюристов, пиратов, наемников, Гильдий, место переплетения интересов торговых синдикатов, главный источник ресурсов для всех Пяти Галактик. Особняком устроилась в этой галактике республика Талей, весьма могучее государство, обеспечивающее определенный баланс сил как в Третьей Галактике, так и во всех Пяти – не позволяя кому ни попадя наложить лапу (руку, псевдоподию, щупальце или, на худой конец, курзяблию, что бы это ни было) на раздробленные миры.

Именно благодаря такой любопытной обстановке в Пяти Галактиках образовался некий паритет, который вылился в долгий период равновесия, когда каждый тянул на себя одеяло, пользуясь дипломатией, деньгами, задействуя спецслужбы вместо военных. Но только наивный оптимист мог полагать, что такая ситуация продлится бесконечно. В конце концов, одеяла, которое нельзя порвать, еще не изобрели.

И именно из за сложившейся ситуации в ходу оказались своеобразные «независимые специалисты», люди (фигурально выражаясь, конечно), готовые выполнять определенную работу за эквивалентную сумму. Наемные армии, состоящие из генетически или биомеханически усовершенствованных специалистов, или охотники за головами, одиночки, готовые на все и зачастую работающие так по зову сердца.

Охотники существовали, наверное, столько же, сколько и сами Пять Галактик, но теперь настали для них времена настоящего расцвета, золотой век.

Каждый охотник – сам себе голова. Каждый индивидуален и самодостаточен, и каждый до неприличия этим кичится. Вот об одном из таких «специалистов» и пойдет рассказ на сей раз…

-1-

Король проснулся. Впервые за долгие годы он сделал это ранее полудня. Впервые за долгие годы после пробуждения на его лице отсутствовало глуповатое выражение безумца. Тот день настал.

Строгий профиль иссеченного долгими годами жизни монарха ярко выделялся на фоне огромного лунного диска, заглянувшего в окно. Королю шел 342 год, что было мало по нынешним меркам землян, но в его профессии долго не живут.

Монарх встал, отыскал в просторном гардеробе, примыкающем к его опочивальне, королевскую мантию, малую корону и скипетр. Он оделся, быстро привел в порядок прическу, надел корону и вышел на балкон.

Столица его королевства не спала. Освещенный луной, король смотрел на бессонный город с огромной высоты дворца, пережившего бесчисленное множество правителей. Он обернулся и посмотрел на человека, вошедшего следом за ним, как всегда бесшумно.

- Ну что, друг? Пришло время?

Вошедший промолчал. Король улыбнулся и кивнул, затем, перегнувшись через перила, умчался в свой последний полет.

-2-

Охотница напряженно замерла на краю карниза, опоясывающего одну из многочисленных крыш огромного блока мегакомплекса – целого города, умещенного в одно здание. Куда ни кинь взгляд – повсюду виднелись тысячи таких крыш – плоских, приспособленных для посадки кораблей и гравимобилей, и декоративных, покатых, обезображенных огнями безвкусной рекламы на миллионах языков всех Пяти Галактик.

Юми Леико, опытная охотница за головами, сейчас следила за одинокой фигуркой, появившейся в переулке почти в трехстах метрах внизу. Для простого человеческого взгляда это была крохотная точка, теряющаяся в тени, но зрение охотницы было многократно усилено и дополнено чувствительной аппаратурой, вживленной в тело и соединенной с нервной системой. Стоит отметить, что ни тело, ни нервная система охотницы натуральными не были и представляли собой последние модификации боевых искусственных модулей. Такие системы были значительно дешевле генетически сконструированных тел, в десятки, а иногда – и в сотни раз. Они же, впрочем, прибавляли уязвимостей – перед мощными электромагнитными излучателями, энергетическими видами вооружения, псионическими атаками. Однако под контролем опытного носителя биомеханическое тело становилось действительно смертоносным. Юми была очень опытным носителем.

Охотница сверилась с досье, которое операционная система вежливо вывела на сетчатку глаза. Да, с вероятностью в 98,6% этот тип - тот, кто нужен. Не медля, Юми прыгнула в пропасть, разверзшуюся между двух башен мегакомплекса, кувыркнулась в воздухе, чтоб подкорректировать траекторию и десяток секунд спустя разнесла в пыль кусок асфальтного покрытия переулка. Она приземлилась точно за спиной у цели.

Мгновенно сориентировавшись, девушка совершила второй прыжок, чтобы нанести удар прямо в спину. Человек только начал оборачиваться на шум, когда на него обрушилась вся мощь удара охотницы. Юми была и осталась девушкой легкой, хрупкого сложения, но та скорость, с которой был нанесен удар, преобразовала ее полсотни кило в несколько тонн. Многократно усиленный слух позволил Юми услышать хруст костей и чавканье разрываемых внутренних органов – обычно именно это и происходит, когда тебя вгоняют в стену со скоростью звука или что-то около. «Всего лишь человек – это так просто…» - мелькнула в голове охотницы шальная мысль.

Охотница отступила от образовавшейся неаппетитной кучи мяса, покрытая кровью буквально с ног до головы. Как всегда Юми испытывала смешанные чувства после совершения убийства – удовольствие боролось в ней с отвращением к останкам… И себе. Впрочем, в последние лет десять оно – удовольствие – неизменно побеждало нокаутом. Как и сейчас.

Для верности Юми, сосредоточившись, превратила останки объекта в натуральную кровавую кашицу телекинетическим псионным импульсом. Теперь из этого нелегко будет выскрести даже ДНК на анализ.

Охотница за головами встала, и, прощупав окружение датчиками тактического анализатора, расслабилась. Все в порядке. Полиция, как и положено, проигнорировала произошедшее, а друзья этого торговца услышат новость о кончине товарища в лучшем случае к утру. Юми усмехнулась, томно потянулась, расслабляя натянутые как тетива мускулы и успокаивая нервы. Тело после нагрузок приятно ныло и просило больше действия, но интересных – читай, способных оказать сопротивление - целей не попадалось уже давненько, и этот типчик исключением не стал.

Планета Карс давно начала надоедать Юми однообразием контрактов и пейзажей, и теперь охотница за головами окончательно утвердилась в решении покинуть этот шарик. Истребление каких-то заурядных торговцев для их конкурентов – скучно и однообразно, хотя и прибыльно. Юми хотела большего, даже понимая, что легкая нажива куда надежней и прибыльней.

Операционная система биомеханического тела по приказу охотницы подключилась к ГалНету и отправила ролик с записью расправы заказчику, владельцу небольшой транспортной конторы, сопроводив этот своеобразный отчет подмигивающим смайликом. Теперь парень должен перебросить требуемые десять штук на указанный счет. Бот-наблюдатель и его коллеги потом займутся переливом денег через тысячи банков на разных планетах на один из настоящих счетов Юми.

«Интересно было бы поиграться с товарищем, не переведи он денег», - игриво улыбаясь, подумала охотница. Она включила очищающее поле, и кровь, покрывавшая искусственную кожу и обтягивающий костюм, багровой пылью разлетелась в стороны. Очистив себя, Юми вывернула на запруженную местной публикой пешеходную часть проспекта, где развернулся стихийный базар, и, минуту спустя, растворилась в толпе.

***

- Юми Леико. Возраст – 103 земных, 5 с копейками галактических. Охотница за головами уже – хммм – 80 лет! – человек, сидящий в глубокой тени, уважительно кивнул. Черты его лица разобрать было невозможно несмотря даже на то, что свет от голографического планшета, с которого он читал досье Юми, все же добрался до его щек и кончика носа. Он снова посмотрел на планшет и продолжил чтение. – 3251 успешный контракт, 19 провалов. Последний – 73 года назад… В базе Агентства – альфа-плюс… Очаровательно. Физические данные… Тут все в высших степенях… Следит за новинками. Псионические способности… Хороший телекинетик, слабый телепат, умеренный блокер… Здесь, конечно, ничего особого. Тааак… Цинична, эгоистична, предположительно, получает удовольствие от убийств… Ничего удивительного – с такой-то работенкой…

Человек оторвал взгляд от досье.

- Ну что тут можно сказать – как ни крути, одна из лучших в своем бизнесе, если не лучшая. Чертовски богата, но работу свою не бросает. Скорее всего, ищет приключений на свою задницу, но не может никак отыскать. По мне – идеальная кандидатура. Клюнет на наживку, хоть и будет вертеть носом и строить надменные мордашки.

Напротив него, ярко освещенный падающим откуда-то сверху ослепительно-белым светом, сидел даргонианин среднего возраста – его черная чешуя была в отлично ухоженном состоянии, глаза хищно вглядывались в темноту. Резкие черты лица рептилоида выражали негодование. Он злобно оскалился:

- Эта стерва мать родную продаст! Не стоит на нее полагаться. Если дело ей наскучит – может наломать дров. Вдобавок, у нее может хватить мозгов, чтоб понять, что дельце-то будет с двойным дном.

- Но лучшего кандидата все равно не найти. Все агенты альфа-плюс сейчас заняты в других секторах, а человека меньшего уровня пытаться отправлять на это задание бессмысленно. Так что мы обратимся за ее услугами. Думаю, наша цена послужит залогом ее верности. А источники ее информации, безусловно, нужно взять под контроль, дабы они не передали ей ничего лишнего. С кем там она работает на Карсе?

- С Ра’Дихом, старым гемеррианином из низов мегакомплекса, - отозвался рептилоид.

Человек снова заглянул в планшет, сверяясь с базой данных.

- Отлично, он работает на нас. Проблемой меньше, но все равно стоит позаботиться, чтобы ничего лишнего не всплыло. Повторюсь, нанимаем именно эту охотницу, вариантов нет. Учти – у нас максимум полторы недели. Если охотница начнет работать не в те ворота, проще говоря, нарушит контракт, не имеем возражений против решения проблемы нашими силами – и основной, и новообразованной.

Даргонианин снова оскалился, но на сей раз его оскал выражал мрачное удовлетворение:

- Как пожелаете!

Он резко встал, отпихнув ажурный стул, и стремительно покинул круг света. Несколько мгновений спустя в полумраке вспыхнул огонек – зажегся кончик сигары. Дребезжащий старческий голос произнес:

- А ящерка, к слову, права. Девчонка развратна, не удовлетворена своим положением и слишком уверена в своих силах.

- Вам виднее, - отозвались из другого края тени. Человек погасил планшет и посмотрел в сторону огонька:

- В конце концов, у нас действительно нет времени на подготовку своего хода, не так ли?

***

Ярко-красный и местами потертый гравимобиль пришвартовался к 27 уровню 2685 блока мегакомплекса Карс-13. На планету опускались сумерки и клочки неба, проглядывающие между сверкающих стеклянных и суровых каменно-серых громад небоскребов, окрасились багрянцем. Непрерывный гул плотного потока машин на грави-тяге порой перекрывался рокотом проходящих на высоте 10-15 километров транспортных судов. Яркая неоновая реклама была столь изобильна, что здесь, на нижних уровнях, было светлее, чем наверху.

От парковки, забитой до отказа, в разные стороны тянулись буквально прогрызенные в толще здания коридоры, чье существование явно противоречило изначальному проекту и нарушало жесткость конструкции, а влево и вправо вдоль каменной стены, примерно на четыре метра ниже ряда высоких узких зарешеченных окон тянулся длинный, предельно замусоренный балкон. Бетонное покрытие было усыпано осколками, окурками, жестянками и обильно орошено мочой десятков видов живых существ. Местами на стенах можно было увидеть следы пулевых отверстий, обгорелые места (следы плазмы) и прямые тонкие щели, оставленные лазером.

Метрах в ста сорока от парковки, у самого конца балкона, виднелась двухсотметровая в обхвате опорная колонна блока мегакомплекса. В ней на каждом уровне вместо технических помещений располагались различные увеселительные заведения – чем ниже, тем развратней.

На 27-м уровне работало местечко под названием «Бар Танаки». Хозяин удосужился продублировать название на английском и таффальском языках, забыв про куда более распространенные галактический (завезенный землянами – адская смесь из китайского, русского и английского) и тиронский (популярный среди инсектоидов язык, родственный морзянке).

Из гравимобиля на неровный асфальт парковочной площадки ступила когтистая лапа черного даргонианина. Он был облачен в легкий боевой скафандр без знаков отличия, за его спиной висела скорострельная плазменная винтовка, а в поясной кобуре покоился автоматический пистолет федеративного образца. Шлем болтался на поясе, звякая об металлические элементы кобуры при каждом шаге рептилоида.

К месту посадки вразвалочку направился высокий и тощий как жердь нирианин - он был как минимум на два метра выше коренастого потомка Даргонии. Его большие темно-зеленые матовые глаза, занимающие большую часть лишенного каких-либо характерных черт лица, осмотрели посетителя с ног до головы.

- Парковка – полторы единицы в час. Оплата за первый час – вперед, - монотонно проговорил он.

Не глядя на парковщика, даргонианин сунул ему две монеты и направился к «Бару Танаки».

***

Где бы ни появилась Юми, она всегда привлекала к себе массу внимания. Среднего роста, светлокожая, азиатского происхождения, хрупкого телосложения. Под кожей охотницы играли странные, рельефные мускулы, равномерно иссеченные вдоль кости, непременный атрибут качественного биомеханического тела, где отсутствуют любые декоративные излишества. По ее неестественно гладкой светлой коже, уплотненной, невероятно упругой и устойчивой к огню маломощных лазеров, тянулась лабиринтообразная сетка серебристых нитей нейроионного форсажа, хитрой системы искусственных нейронов, обеспечивающих невероятный контроль над телом за счет серьезной перегрузки основной нервной системы.

На лице, вполне достойном быть высеченным античным скульптором и обрамленном непокорными черными прядями прямых, коротко обстриженных волос, горели презрительные искорки чуть раскосых глаз. Лицо Юми было намного ближе к традиционным чертам европеоидного лица, нежели азиатского. По левой щеке охотницы тянулся едва заметный шрам, который она не пожелала убирать по странной прихоти. На ее лице время от времени появлялась непроизвольная кривая усмешка, будто охотница вспоминает что-то горькое, погребенное далеко в прошлом.

Одежда Юми обычно была минималистична – тугие черные топ и шорты с несколькими полупрозрачными вставками, убийственно короткие юбки, также черные, изредка – обтягивающие кожаные штаны. Иногда она надевала обтягивающие костюмы, сходные с обмундированием спецподразделений Федерации или Катарии, но лишенные знаков отличия и кучи высокотехнологичных устройств – как, к примеру, на последнее задание от «транспортного магнатика».

Юми сидела у стены, откуда открывался превосходный обзор на все помещение – в другом месте ценящий свою жизнь охотник никогда не сядет, потому как от прямого попадания, скажем, заряда разогретой плазмы в спину не спасет даже самая мощная броня, не говоря уж про имплантированную защиту. Она заметила даргонианина, зашедшего в бар, но сначала не обратила на него особого внимания. Ни один охотник за головами не позволит себе проигнорировать кого бы то ни было – опасность может скрываться под любой личиной.

Черный, как качественная нефть, даргонианин подошел к стойке, заказал какой-то коктейль, затем уселся за столик к картежникам, которые резались в противоположном от охотницы конце зала. Однако несколько минут спустя он поднялся, отложил карты, и уверенно пошел в ее направлении, огибая столики и разношерстную компанию, заседающую у «Танаки».

- Доброго вечера, - рыкнул даргонианин, усаживаясь напротив нее – спиной к залу.

- Проваливай, ящерица, - Юми холодно посмотрела на визитера, оторвав взгляд от голубоватого содержимого высокого бокала, стоящего на гравитационном подносе перед ней.

- Всенепременно, - рептилоид осклабился и, прищурившись, посмотрел Юми прямо в глаза, - но чуть позже. Такую хорошенькую охотницу ведь всегда интересует пара лишних чипов, которые можно запихнуть в твою накачанную синтетикой попку?

Во взгляде охотницы появилась неприкрытая угроза, что, впрочем, только развеселило даргонианина. Его всенепременный оскал стал подозрительно напоминать довольную улыбочку.

- Значит так, мисс стальные мускулы, есть для тебя работенка. Надо убрать одного парня – быстро и чисто. Ладно, - рептилоид хохотнул, - можно и грязно! Можешь его вообще залюбить до смерти. Мне плевать.

Рептилоид широко улыбнулся, обнажив два ряда белоснежных острых зубов.

Выражение лица Юми сменилось на презрительную гримасу. Она кивнула даргонианину.

- Кто, где, сколько?

В фоновом режиме Юми немедля запустила запись принимаемого глазными рецепторами изображения.

- Сразу к делу, а? Хорошо. Люблю бойких. Жу Гиллишер, Траксис, два лимона. - Ящер хитро глядел на охотницу своими немигающими золотистыми глазами.

Юми не удалось скрыть изумления – таких гонораров у нее сроду не было. Брови у нее поднялись вверх примерно на два миллиметра.

- Кто этот Гиллишер?

- О, всего лишь регент при короле Анатолии хрен-упомню-каком. Покуда мальчонка ходит в подгузники, сей парень правит Траксисом.

Юми покачала головой.

- Сурово. А ты, стало быть, представляешь ребят, которым жуть как хочется, чтобы при этом хрен-знает-каком Анатолии регентом состоял кто-нибудь другой?

Рептилоид расхохотался самым, что ни на есть притворным образом, да так, что чуть не свалился со стула (что, с висящей за спиной плазменной винтовкой, чревато неприятностями). Когда даргонианин наконец успокоился и смахнул с глаз воображаемые слезы, он заявил:

- Фффух. Зришь в корень! Именно так – я представляю тех самых ребят. Я, понимаешь ли, позволил себе порыться в досье всяких разных охотников за башками, и, наконец, пришел к выводу, что большего опыта в устранении монарших особ нет ни у кого.

- Могу предложить воспользоваться услугами Гильдии Убийц. Это дешевле и надежнее, - Юми подмигнула уроженцу Даргонии. – У нас, охотников, сам знаешь какая репутация.

- Гильдия работает не совсем так, как нам надо, - отозвался даргонианин, - слишком чистенько. И совершенно не демонстративно.

- О, даже так. Значит – Гиллишер, Траксис, два цитруса. Очень мило.

Даргонианин с обманчиво ленивым взглядом любовался потолочной балкой над головой у охотницы.

- Давай так, ящерка. Приходи завтра в это же время ко входу в забегаловку уровнем ниже. Если меня там не будет – значит меня не заинтересовало твое предложение. Усек?

Даргонианин высунул раздвоенный язык, со скрежетом отодвинул свой стул, и, не прощаясь, направился к выходу. Юми проводила его взглядом, потом, когда дверь за ящером закрылась, остановила запись, одновременно нагибаясь, чтобы собрать несколько чешуек, оставшихся после него на сиденье стула.

Усмехнувшись, Юми направилась к барной стойке. Ей хотелось глотнуть чего-нибудь более крепкого.

***

Заведение, носящее гордое название «Торговый центр Ра’Дих», расположилось на третьем уровне мегакомплекса. Эти очаровательные места напоминали больше не жилой район, а мусорку после артобстрела. Здешние помещения сгорали не раз и не два, а пулевые отверстия усеивали стены как соты – внутренности пчелиного улья. Сотни лет такого житья превратили нижние уровни мегакомплекса в своеобразное отдельное государство. Полицейские силы охраняли выходы на верхние уровни, ограничивая такой силы разгул преступности «низом», но, с другой стороны, в результате «низ» стал абсолютно бесконтрольной средой. И именно туда держала путь охотница.

«Торговый центр» был ловко запрятан в глубине примерно сорокаметровой в длину и трехметровой в ширину ниши, образовавшейся между двумя сегментами мегакомплекса. Изначально это был провал, тянущийся до нулевой отметки, но мастеровитые обитатели «низа» положили тут металлический настил, закрепленный на двух продольных трубах, проходящих по опорам здания. Стены ниши изрешетили дверьми и крохотными окошками-иллюминаторами. Здесь обитали самые разные личности – наркоторговцы, сутенеры, торговцы оружием, работорговцы, в общем, все те ребята, которые даже на нижних уровнях порой ощущали руки закона, особенно если на источник товаров, валящих на верхние уровни, выходили местные службы безопасности.

«Торговый центр» же оперировал в качестве товара всего-навсего информацией. Ра’Дих, владелец, был пожилым гемеррианцем, и как всякий обитатель Гемерры, он был светлокожим и светловолосым гуманоидом, с орлиным профилем, мощными когтями на руках и ногах и, естественно, с двумя роскошными крыльями с бурым оперением за спиной. Ра’Дих, как и любой гемеррианец мужского пола, обладал феноменальной способностью обрабатывать информацию и строить выводы. Именно благодаря им гемеррианцы были фактически главной расой Талейской Республики, крупнейшей державы Третьей Галактики, даже несмотря на некоторое технологическое отставание гемеррианской цивилизации (сейчас вполне преодоленное).

Говорил торговец со странным акцентом, звонко выговаривая букву «р» и слегка растягивая гласные.

- Привет славным охотникам! – приветствовал Ра’Дих Юми, вошедшую в его темную каморку с небольшим ранцем на спине. Вокруг гемеррианца порхали десятки голографических интерфейсов, по которым проносились огромные потоки данных. Юми намеренно отучила свой тактический анализатор от попыток чтения этих данных – система мгновенно вешалась, перегруженная наплывом информации. Интерфейсы придавали помещению некую мистическую атмосферу, сам Ра’Дих напоминал языческое божество данных.

- Добрый вечер, птичка. – Юми сняла ранец и выудила оттуда колбочку с чешуей потенциального нанимателя. Она потрясла сосудом перед носом у гемеррианца.

- Дарг? – прищурившись спросил Ра’Дих.

- Он самый. Нужно узнать, что за дарг. Чем он дышит, где и под кем ходит.

- Давай сюда, охотник. Есть графика или видео? – Из темноты появился маленький робот, напоминающий страусиное яйцо на ножках. Гемеррианец тыкнул когтистым пальцем в него.

Юми протянула машине колбу, и робот сцапал ее в мгновение ока, шустро растворившись в темноте. Юми переслала Ра'Диху видео, которое отсняла в баре. Гемеррианец взмахнул рукой, и перед его носом открылось новое окошко, в котором Юми увидела знакомую чешуйчатую физиономию.

- Мммммммммм, - протянул гемеррианец, мгновенно прочитывая тысячи строчек различных текстов, проносящихся перед ним. – На первый взгляд – этот товарищ работает на траксианскую оппозицию. Траксис, знаешь ли, довольно сильная держава по меркам Третьей. Девятнадцать систем, девяносто семь планет, из них двенадцать – с населением более пяти миллиардов. Много землян… Да, 12% населения, 35% правительства. Король и регент – тоже земляне. Довольно необычно. Оппозиция же в основном представлена другими видами, которые считают, что доминирование дюжины сотых – не дело.

- А на второй взгляд? - прервала гемеррианца Юми.

- Тут интереснее. Этого типа – или его точного клона – видели еще на трех дюжинах миров, причем там он к Траксису никакого отношения не имел. Вывод: с траксианцами он имеет лишь косвенную связь, хотя ему и обеспечили почти безупречную легенду.

Ра'дих задумчиво повернулся к охотнице. Его усталые глаза изучающе скользили по лицу Юми, считывая всякую мимическую активность.

- На кого он тогда работает? – спросила Юми, ощущая легкий холодок, идущий по телу от такого взгляда.

Ра’Дих пожал плечами и отвернулся.

- Недостаточно данных. Извини, Юми, тебе самой решать, брать ли этот контракт.

- Чертов пернатый, - фыркнула охотница, - хватит за мной следить! Откуда тебе знать, что я проверяю нанимателя?

- Не так давно он проверял тебя, - усмехнулся Ра’Дих.

- Чертов пернатый! – повторила Юми, и с этими словами покинула обитель торговца данными.

- Может, стоило ей все же сказать? – спросил гемеррианец, дождавшись, пока хлопнет дверь и обернувшись в самый темный из углов.

- Нет. Завтра, я думаю, мы с ней встретимся. Она отработает свой гонорар и больше лично я ее не увижу. А так, мало ли что… Ты же сам знаешь, еще не хватало...

- Да, этот может, - понимающе кивнул Ра’Дих. – Я упустил этот момент. Ступай мягко!

- Ступай мягко, Ра’Дих! – отозвался черный даргонианин, выходя из «Торгового центра» в служебные проходы мегакомплекса. Он всегда любил «задние двери».

-3-

- Здесь не занято? – Юми свернула панель данных, на которую были выведены данные по Жу Гиллишеру, полностью закрывавшую охотнице обзор, и подняла взгляд. К ней обращался землянин, примерно двух галактических лет от роду, облаченный в мягкую кожаную куртку темно-коричневого цвета, накинутую на летный комбинезон. Его небритая физиономия выражала искреннюю заинтересованность в том, чтобы сесть именно на этом месте.

- Нет, - кратко ответила охотница и вернулась к чтению. Ее не особо интересовали ни попутчик, ни серо-голубой диск Карса, занимающий весь обзор иллюминатора по правую руку.

Землянин умостился в кресле и посвятил некоторое время бесстыдному разглядыванию своей соседки. Очевидно, удовлетворившись результатами осмотра, он отвернулся и переключил внимание на других, зачастую не менее любопытных персонажей, попавших в один салон с ним.

Потихоньку пассажиры заполнили все места. Кто-то сел в кресла, кто-то отправился к бару, расположенному в дальнем конце салона. Впрочем, шумная группа молодых землян, одетых в стильные по их мнению кожаные костюмы по карсианской «низовой» моде, потихоньку распугала остальных посетителей. Будь это салон низкого – 3-го или 4-го – класса, то, конечно, на них бы никто не обратил внимания, но тут летели куда более брезгливые обитатели «верхов», предпочитающие сервис, мягкие кресла и большие иллюминаторы.

- Уважаемые пассажиры компании «Транс-Тигалис», - произнес мягкий электронный голос, - наш корабль отправляется к следующей точке назначения – звездной системе Лимас. Оттуда мы продолжим путь через планеты Гарон, Надис и Аменис, входящие в Траксианское Скопление. Приятного вам полета. До перехода в гиперпространство осталось пять секунд.

Корабль слегка завибрировал, когда мощные электромагнитные установки начали рвать ткань реальности, выталкивая корабль в иное измерение – прорубая гиперпространственный туннель. Иллюминаторы слегка затемнились за доли секунды до того, как их затопило безумное мельтешение фиолетового и белого цветов, рассекаемое вспышками статических разрядов.

- Голографические интерфейсы, расположенные на спинках кресел перед вами, - продолжала электронная дикторша, - позволяют вам регулировать прозрачность обзорных окон, вентиляцию, а также дают доступ к прочим услугам нашей компании…

Боковое зрение Юми засекло что-то странное. Она быстро свернула документы, дополнительно усилила зрение и подключила тактический анализатор. Однако машина, подумав пару секунд, объявила о безопасности на 92 – 96 %.

Охотница, впрочем, приучила себя верить даже самым параноидальным ощущениям, более того – семидесятилетний опыт показал, что она поступала правильно, потому как машина оценивает сугубо объективные факторы, тогда как опасность нередко субъективна. Внешне девушка не изменилась – все те же безразличие на лице и расслабленная поза. Однако на деле Юми внимательно оглядывала помещение, заставляя анализатор выискивать малейшие странности. И, наконец, до нее дошло, что же именно обнаружила интуиция: сосед охотницы за головами последние несколько минут неотрывно смотрит в одну точку. Она проследила направление его взгляда - электроника самым заботливым образом даже начертила зону видимости землянина.

Человек смотрел на ту самую группу молодых, которые по-прежнему шумно проводили время, скучковавшись у бара. Всего их было пятеро, по оценке Юми, невооруженных и в разной степени усовершенствованных генетически или биомеханически.

- Согласитесь, интересные ребята, - заявил, обернувшись к Юми, ее сосед.

- Что же в них такого интересного? Обычная группа небедного местного молодняка летит куда-нибудь оттянуться.

- Почти. Скажем так, оттягиваться они минут через восемь-десять начнут на пассажирах. – Человек невинно улыбнулся. Юми вынуждена была признать, что, хоть парень скорее всего бредит, он сумел ее заинтересовать.

- Откуда такой вывод?

- О, понимаете, я за ними слежу еще из самого Мегакомплекса 549, тут, на Карсе. У меня работа такая, следить. Ну, вы понимаете, - мужчина сделал экспрессивный жест рукой. – Жучки, видеонаблюдение, ревнивые мужья с женами.

Юми неожиданно даже для себя искренне улыбнулась:

- Вы – частный детектив.

- А вы – охотница за головами, - отозвался детектив.

- С чего вы взяли? – охотница приподняла бровь.

- Да бросьте. Вы довольно известная на Карсе личность, это раз, и, вдобавок, уж я–то БМТ, нашпигованное последними наворотами, узнаю за километр. С вашей братией мне пообщаться довелось – ого-го. Будем знакомы, Алекс Вирм, - он протянул Юми руку.

Охотница, минуту поколебавшись, ответила на рукопожатие.

- Юми.

- Вот и познакомились. Собственно, о чем это я? Ах, да. Раз уж так случилось, что мы с вами летим одним рейсом, и по соседству…

- Конечно, вы так случайно на меня наткнулись, что даже как-то удивительно. С каких это дел, скажите лучше, я должна делать не свою работу?

Детектив даже обиделся.

- Я же не предлагаю вам работать бесплатно! Скажем так, я готов ответить вам услугой на услугу в равном объеме. Вы поможете мне обезвредить ребят и доставить их на Лимас Секундус, где я сброшу их шаттлом местной полиции, а потом я помогу вам. Ведь вы явно летите не на прогулку, не так ли?

- Положим, да. – Осторожно ответила Юми. – Но какой от вас будет толк, мистер Холмс?

- Не буду долго себя рекламировать, - отозвался Вирм, - ибо времени мало, но могу вам сказать, что лучшего спеца по средствам слежения, прослушке, дешифровке вам не найти. Могу помочь даже с биотическими кодами. К тому же у меня есть доступ к неплохому аналитическому отделу и полезные знакомства на многих планетах.

- О, - сказала охотница спокойным голосом, в уме прикидывая выгоды и затраты, приходящие с появлением такого рода помощника, а заодно ожидая результатов од детектора лжи.

- О,- повторила Юми секунду спустя. «Преимущественно, правда и полуправда», - гласил отчет системы. У охотницы не было времени читать подробный разбор всех фраз мистера Вирма, составленный системой – к тому же, она была уверена, что имя детектива будет помечено как «явная ложь», а перечень ресурсов – как «полуправда». – И как вы планируете своих друзей устранять?

- Нет-нет, только обезвреживать! Они не особо крутые бойцы, особенно для охотника вашего уровня, - Алекс подмигнул, - но вооружились капитально – технологии Надарийцев, этих блондинов-технократов.

- Где они взяли надарийские пушки? – изумилась Юми.

Надарийцы, обитатели земной колонии нацистского толка, с древних времен занимались разработкой весьма и весьма мощных видов вооружения, и до сих пор делают на этом серьезные деньги. Оружие Надарии обычно сжигает всю биологическую материю, не трогая технические устройства. А тот факт, что даже боевые роботы содержат в себе множество органических и псевдоорганических компонентов, такое оружие становится до неприличия эффективным.

- Да черт их поймет. Очевидно, на нижних уровнях Карса. Но, думаю, это влетело им в копеечку. Идемте-ка лучше в бар. – Детектив встал и галантно протянул руку охотнице.

Юми хотела было возмутиться, но потом сообразила, что это будет не самый верный шаг. Встав при вежливой помощи сыщика, охотница направилась к бару, постаравшись придать походке побольше естественности. Она надеялась, что буйные цветы жизни, жаждущие, если сыщик прав, превратить пассажирский салон в тир, не особо следили за тем, кто как ходит и кто насколько опасен.

На ходу Юми запустила боевой анализатор и нейроионный форсаж, ощущая привычную приятную тяжесть в мышцах, признак устанавливающегося боевого режима.

Боевой анализатор внезапно подал сигнал крайней опасности, и Юми инстинктивно упала на пол, одновременно выбив из равновесия детектива, пихнув его ногой в лодыжку. Вирм хлопнулся прямо на охотницу. Один из парней, как увидела спустя мгновение девушка, вытянул откуда-то изящный, обманчиво хрупкий серебристый пистолет. Вихрь заряженных частиц пронесся сквозь то место, где секунду назад находилась голова Алекса.

- Они знают тебя, Холмс, - прошипела Юми.

- Черт! – отозвался сыщик. – Откуда?!

Охотница перевернулась, скинув с себя неповоротливого Вирма – тот едва успел ухватиться за ручку кресла какого-то напуганного пассажира, чтоб спасти свою челюсть от удара об эту самую деталь фурнитуры. К тому моменту в салоне начал нарастать гомон, отдельные люди принялись подниматься со своих мест – либо чтоб посмотреть, что творится, либо чтоб задать стрекача, а еще двое молодых людей уже вытягивали свое оружие.

С рыком Юми оттолкнулась от пола пассажирского салона, разорвав ковровое покрытие и вырвав из креплений одну из рифленых металлических плит, покрывающих прочные опорные балки опалубки нижней гермоперемычки пассажирского отсека. В воздухе охотница совершила кувырок, и, коснувшись пола, кувыркнулась еще раз, перекатившись прямо к цели. Она остановилась у самых ног первого стрелка, и повалила его на пол резким ударом по ногам.

Такая молниеносная атака переполошила остальных молодых бандитов, чего и добивалась Юми – они отвели стволы от пассажиров, большая часть которых уже вполне открыто паниковала, теперь дополнительно напуганная произведенными охотницей разрушениями. Офицеры безопасности завязли среди галдящей толпы, хотя они, к своей чести, появились в отсеке долю секунды спустя после первого выстрела.

Охотница мгновенно вскочила на ноги и атаковала ближайшую цель – татуированного блондина, которому еще не было и галактического года. Удар в грудь отправил его в полет по баллистической траектории куда-то за стойку. Теперь оставалось разобраться еще с тремя целями, причем одна из них – довольно массивный парень, явно биомеханически усовершенствованный, - уже навел оружие на Юми.

За доли секунды до того, как разряд прорезал воздух салона, охотница снова была на полу. Еще в полете она выхватила из миниатюрного отсека в бедре складной ножик. Он привычно лег в руку, а из руки метко отправился в направлении бедра стрелка. Силы Юми не экономила, и нож оторвал от конечности солидный кусок мяса, который, волчком повертевшись в воздухе, ударился о переднее сиденье, по соседству с пожилой нирианкой. Та еще не вполне сообразила, что происходит – с возрастом скорость мышления нириан замедляется, - и добродушно похлопала его правой рукой.

Парень взвыл, и, развернувшись на одной ноге, врезался в своего подельника, который от неожиданности пальнул в потолок и повалился на пол вместе с изрыгающим проклятия лишенным куска ноги товарищем.

К этому моменту Юми снова была на ногах – но ее работа уже закончилась. Подоспевший Алекс ловко вышиб у бандита пушку и резким ударом отправил его отдыхать на пол.

Охотница усмехнулась:

- Вот это было весело! – крикнула она, пытаясь перекричать толпу, дружно паникующую в салоне.

- Можно будет как-нибудь повторить, - подмигнул ей Вирм, и, повернувшись к невозмутимому роботу-бармену, заказал коктейль «Ветеран Асареса».

-0-

Раз уж обстоятельства сложились так, что история привела нас в Траксис, то, наверное, стоит рассказать об этом замечательном крае поподробнее.

Траксис молод даже по меркам Третьей Галактики – ему нет и трех десятков земных лет. Траксис, как и многие другие государства этого сектора, до недавних пор входил в так называемый Иллеаранский Торговый Пакт – примерно на пять галактических лет образовавшийся союз множества государств. Уж неведомо как – то ли стараниями соседей, то ли государств покрупнее, то ли из-за внутренних причин, но Торговый Пакт тихо-мирно развалился, как гнилое бревно в шторм.

На практике, Пакт представлял собой вполне себе монолитную структуру, к разваливанию, по задумке создателей, склонную не вполне, а точнее – совершенно не склонную. В итоге, каждое государство-член полностью интегрировалось в общую систему, разрушение которой породило натуральную шоковую волну: обвал промышленности, безработица, разрушение экономики, взрывообразный рост коррупции. Не будь г.е. в ходу по всем Галактикам – наверняка стряслась бы и бурная инфляция.

Траксис был как центром горнодобывающей промышленности, так и, по большому счету, главным источником питания для ИТП. Кроме всего прочего, в Траксисе (на орбите планеты Адамантис) находился и межгалактический портал, построенный во времена расцвета Пакта и ведущий к Малому Магелланову Облаку, сателлиту Второй Галактики.

Именно через Траксис шли поставки ценных руд из Ядра, принадлежащего Сайярскому Синдикату, и, наоборот, поставки готовой продукции крупных компаний из Второй и Первой Галактик.

Казалось бы: уж в этой-то стране проблем, даже после падения ИТП, быть не может. Однако же в Аменисе, столице Траксиса, как-то не выходило наладить нормальное управление. То ли у правителей были пустые головы, то ли – загребущие руки, то ли все сразу, но королевский дворец и Дом Правительства богатели (наряду с крупнейшими семействами страны), в то время как население – беднело. Вдобавок обострились отношения между людьми, составляющими, на практике, не 12, а все 35% населения, и другими расами, обитающими в Траксисе.

В этой ситуации могла бы помочь сильная королевская ветвь власти, но тогдашний монарх, Виктор II, мягко говоря, был слегка не в себе. А говоря проще – он путал королевского пуделя с гравициклом (и вовсе необязательно наоборот), а связную фразу выдавал в лучшем случае с третьего раза. Сын его, потенциальный Виктор III, умер раньше – его корабль однажды вошел в гиперпространство, да там и остался. Но наследника оставить успел. Анатолий IV был к тому времени в возрасте двух месяцев. Виктор II изволил скончаться, выпав с балкона, расположенного на высоте в 17 километров. Расследование того, кто же пустил монарха на этот балкон, результатов (разумеется) не дало.

И вот, при новом короле встал новый правитель (регентом сего субъекта называли только в лицо) – некто Жу Гиллишер, двоюродный брат покойного Виктора III.

-4-

Столицей Амениса выступал город Каирон – город старый, помнящий еще времена, когда колонисты из Земной Империи прибыли в необжитую область Третьей Галактики и заложили МГП на орбите Адамантиса.

С того времени, несложно подсчитать, минуло больше ста тысяч земных лет, и, конечно, узнать самую первую колонию в Каироне было невозможно –изменилась даже геологическая картина планеты.

Шаттл приземлился в главном пассажирском космопорте столицы. Этот объект больше всего напоминал пчелиный улей – огромное строение, лишенное какого-то четкого очертания, изрытое отверстиями – обширными доками, где без проблем могли приземляться грузовые суда, не говоря уж про крохотные шаттлы, спускающиеся мелкими стайками с зависших на орбите лайнеров.

- Ты бывала на Аменисе? – с видом знатока вопросил Вирм. На «ты» детектив и охотница перешли очень быстро, найдя немало общих тем для беседы – былые успехи и неудачи, оружие, курьезы, отношения с противоположным полом (хотя их, по общему соглашению, тоже занесли в «курьезы»).

- Угу, - кивнула Юми. – С год назад.

- Еще во времена Пакта?

- Да. Причем тогда про возможный развал и слухов не ходило.

Они спустились в главный зал космопорта, более чем километровый у основания купол, под сводом которого висели огромные голографические табло с расписаниями прибытия и отправления кораблей.

- Причем работала на Иллеаранскую полицию. – Юми усмехнулась своим воспоминаниям. – Тормознула банду отморозков, пробавлявшихся скармливанием местных жителей милому такому слизню. Они считали его воплощением своего божества.

- Ого, - лаконично оценил историю Алекс. – И что?

- Что-что. Почему, думаешь, наняли меня? Прикончила придурков, потом – слизняка. Полиция такого сделать не могла, я – еще как.

- Да, тогда копы следили за своим моральным обликом. Не то что нынче, - кивнул Вирм. – Я, впрочем, тогда еще ребенком был.

Юми внимательно посмотрела на Вирма.

- Так ты траксианин?

- Я с Гарона. Впрочем, я не живу здесь с развала. Наша семья уехала на другой конец галактики, к родичам в Одеколос.

- Это хорошо. Будь ты траксианин, не знаю, как бы ты оценил мою задачку.

- Слушай, не тяни, - Вирм на ходу хитрым взглядом посмотрел на Юми. – Что за задачка?

- Слышал про Жу Гиллишера? После моего посещения ты больше не должен о нем услышать.

В этот момент они вышли на улицу. Гулкий зал остался позади, уступив место шумной жизни столицы. В небеса тянулись громады небоскребов, нависающих друг над другом, между ними метались искорки гравимобилей. Картина, по большому счету, вполне обычная. Но, конечно, следы затяжного кризиса легли на городской пейзаж. На зданиях тут и там виднелись заплаты – магазины и увеселительные заведения не утруждали себя попытками вписаться в первоначальную архитектуру, а рекламные плакаты и голограммы висели где ни попадя, нередко мешая движению, закрывая окна жилых блоков или, на худой конец, были столь очевидно плохо закреплены, что того и гляди обрушились бы прямо на тротуар или на полосу движения транспорта.

- Слова хорошего о нем не слышал. Плохого, впрочем тоже. – Вирм хохотнул. – Я не особо слежу за новостями с родины.

- Тогда, надеюсь, проблем с этим не будет. Некоторые персоналии испытывают патриотические чувства, знаешь ли.

- Да, такие встречаются, - кивнул Алекс, и взглядом указал на небольшую толпу в смешных нарядах, размахивающую плакатами в духе «Траксис – для землян!». На их счастье проходящий мимо них семиметровый траглодокс, представитель весьма буйного вида, чем-то неуловимо схожего с земными слонами, не был способен различать двухмерные изображения.

Небо с рокотом рассек массивный грузовой транспорт, спускающийся к космопорту.

- Ладно, пора заняться делом. Начну, наверное, с гостиницы. Здесь есть что-нибудь пятизвездочное?

- Какое? – если бы Алекс что-нибудь жевал, он бы наверняка поперхнулся.

- Согласна, лучше было бы купить особняк, но к такой недвижимости я не смогу вернуться ранее чем через год, что, по моему хронометру, довольно долго.

- Тебе не кажется, что пятизвездочный отель влетит в копеечку и привлечет ненужное внимание?

- О, не беспокойся, - отмахнулась Юми, - охотиться за нами начнут только после того, как дело будет сделано. А готовиться к этому самому делу лучше в комфорте. А, да, тебя отселю в другой номер. Я уже знаю, какое дельце тебе поручить. Тэээкс, ну и третий номерок отведем под штаб. Мне понадобятся еще кое-какие люди…

Говоря это, Юми (и едва поспевающий за ней Алекс Вирм) добралась до длинного ряда ярко-желтых гравимобилей, украшенных различными обозначениями своей наемности – от землянских «шашечек» до тиронских трех точек и крестика.

- Эй, дарагая, давай падвэзу! – в окошке одной из машин показалась голова даргонианина с ярко-зеленой чешуей.

- Ну, давай, чешуйчатый. Вези в самую дорогую гостиницу, какая тут есть. И если ты меня обманешь, - Юми улыбнулась своей охотничьей улыбкой, - я лично вывешу твои органы на стене своего номера.

***

- Вах, какая женщина! – сказал таксист Алексу, глядя в спину удаляющейся охотнице. – Слюшай, а ти увлекаешься зэмляночками?

- Увлекаюсь. – Сухо ответил Алекс. – В основном ими. И эта – не лучший выбор. Для землянина.

С этими словами детектив также покинул машину.

Похоже, таксист действительно ценил свою шкуру, потому как на фоне общей разрухи гостиница выглядела идеальным местом для пира во время чумы. Превосходно вышколенная обслуга, натертые до зеркального блеска полы, и единственный интерес в глазах у всех окружающих: кредитка клиента. Ни Юми, ни служащие отеля обиженными не остались – охотница сняла три номера на одном этаже, по соседству. Каждый номер по площади равнялся примерно двум салонам корабля, на котором новая постоялица добралась до отеля.

Отель «Кортана» расположился во внушительном небоскребе, одном из высочайших в районе. Он был разбит на пять зон – от однозвездочной до пятизвездочной, - и организован так, чтоб обитатели каждой из зон даже не подозревали о наличии других и никогда не пересекались.

Номера «люкс» находились на самой верхушке здания, снабжались просторными балконами, а по широкому переходу с крыши можно было попасть на небольшой пирс для частных судов.

По мнению Юми (которое девушка совершенно не стеснялась высказывать), в отличие от собственно отеля, публика была отнюдь не пятизвездочная.

- Аристократы и нувориши разительно отличаются друг от друга, - заявила она плетущемуся следом Алексу. – В основном тем, что первые получили награбленное от родителей, а вторые награбили сами. Честному бизнесмену, чтобы подняться до этого этажа, нужно работать миллиона два годков. Все, кто здесь живут, либо искупались в крови, либо это кто-то сделал за них. Но аристократы мне по душе больше. Они обычно ничего не знают о мире, который их окружает, и, подобно, если не ошибаюсь, королеве Елизавете с Земли, на заявление о том, что у людей закончился хлеб, отреагируют вопросом «Так почему они не едят пирожных?»

Юми завела Вирма в свой номер. Датчики ее подсистем прощупали помещение и обнаружили всего два довольно примитивных подслушивающих устройства. То ли на самом деле тут шпионили нанороботы, то ли на безопасность в Траксисе радикально забили.

- Итак, - сказала охотница, извлекая из паза в левом боку голографический планшет, - вот твоя работенка.

Голограмма отобразила черного даргонианина, который, казалось, готов оскалиться даже с проекции.

- Этот парень меня нанял. Я не смогла выудить достаточно данных через торговца данными, и, подозреваю, канал перекрыли намеренно. В общем и целом, он дал мне то, что я без труда нашла в сети. А значит, кто-то намеренно отрезал меня от этих данных. А это значит…

- Что заказ нечистый, и что кто-то ведет двойную игру.

- Именно. Я перебрасываю тебе данные. Подключи свой аналитический отдел, я уверена, на этого парня удастся нарыть немало интересного. Исходя из того, кто меня нанял, можно определить, чего он хочет…

Алекс ухмыльнулся:

- И сделать дело так, чтобы у крупного заказчика не возникло желание кого-то убрать. Или, на худой конец, возможность.

- Точно. Приступай. А я займусь кое-какими делами в отношении господина регента…

***

[Astra]

Сообщение от Snake_Fightin

.

В печь не глядя. Ни одно печатное произведение кроме Хроник Амбера (там это к месту) не начинается с просыпания.

Почему это неправильно?