Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив 2)

[Jur]

Тема для публикации и оценки произведений посетителей форума.

(Архив темы)

Авторам.
1. Текст произведения необходимо скрывать тэгом спойлер [spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.
5. Крупные произведения рекомендуется вкладывать небольшими кусками раз в день-два.

Скрытый текст - О трудном выборе критика:

Вариантов, собственно, у критика несколько:
1. Написать: "в топку".
Плюсы: Минимальные затраты, как в плане времени, так и в плане эмоций.
Минусы: Вы не поверите. Вы скажете: "Дурак", - и останетесь при своём, потому что людям свойственно не доверять незнакомцам на слово.
Вердикт: Этот вариант отметаем.
2. Начать разбирать подробно, построчно, тыкая пальцем в каждую нелепость и ошибку.
Плюсы: В итоге всё равно будет "в топку", но, всё-таки, вывод будет подтверждён множеством примеров.
Минусы: Вы всё равно захотите сказать "Дурак", и если даже так не скажете, то подумаете наверняка, а критик, который потерял уйму времени, увидев, как автор огрызается и пытается обелить своё произведение всеми силами, понимает, что время потрачено зря и благодарности ждать не надо. Почему? Да потому что вы ни за что не поверите в то, что ваше произведение не стоит того, чтобы его читали. Честное слово, чем лучше люди пишут, тем предвзятее они относятся к своим текстам, но обычно те, кто через слово допускают грамматические ошибки и вообще не задумываются над качеством написанного, уверены, что и так сойдёт. Хотя, конечно, не спорят с тем, что немного подправить не мешает.
Вердикт: Пока человек сам не поймёт, что он пишет плохо, никто его в этом не убедит, потому этот вариант тоже не приемлем.
3. Начать искать в тексте то, что можно похвалить, параллельно чуть-чуть - очень мягко и деликатно - пожурить.
Плюсы: Автор доволен. Его хвалят. К "журению" относится снисходительно, поскольку тон критика не категричный, а, скорее, просительный.
Минусы: Автор понимает, что он - уже готовый писатель, Боже мой! Первое же выложенное произведение - и такой успех! Он, вместо того, чтобы выучить русский язык на уровне школьной программы и обратиться к учебникам писательского мастерства, продолжает строчить унылые опусы в невероятном количестве, тратя своё время, которое можно было бы пустить на что-то полезное. Когда, наконец, придёт понимание, будет поздно: время упущено, прогресса никакого, а тексты-то были - отстой, что ж никто не сказал сразу? Ах, лицемеры...
(С) Винкельрид

Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).

Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)

Напоминаю, что флуд запрещен правилами. Сказать свое "спасибо" критикам можно через репутацию. Так же настоятельно не рекомендуется ввязываться в споры.
И помните, что тут все на равных - никто не обязан вас критиковать и оценивать. Попробуйте для начала сами сделать то же.
Aster

[Sera]

Рассказ.)

Скрытый текст - Ночь и тишина:

Ночь и тишина, данная навек,
Дождь, а может быть, падает снег,
Всё равно, – бесконечно надеждой согрет,
Я вдали вижу город, которого нет…
(И. Корнелюк «Город, которого нет» Бандитский Петербург)

Дым тонким ручейком поднимался к потолку и терялся в густых клубах, висящих над головой, словно грозовые тучи. Казалось, ещё секунда – и мелькнёт молния, и от грома дрогнут стены тесной кухни.
Дина затянулась, на несколько секунд задержала дыхание, и выдохнула серое табачное облачко. Затушила окурок о край полной пепельницы и достала из пачки следующую сигарету. Прикурила от одноразовой зажигалки.
Плеснула в стакан портвейна и тут же выпила: проглотила, не почувствовав вкуса. Алкоголь огненным ручейком прожурчал по пищеводу и провалился в желудок. Растёкся по венам расслабляющим теплом. Дина выдохнула и плеснула ещё, но пить не стала.
И так каждую ночь. По утрам обещала себе, что завяжет с одинокими посиделками, найдёт себе занятие по душе и смирится с тем, что мир – такой. Всё равно его не переделать. Но к полудню нападала жестокая меланхолия, закат приносил депрессию, и всё возвращалось на прежний круг: сигареты одна за одной, дешёвый портвейн и мысли, мысли, мысли… Никуда от них не деться. Они копошились в голове, как скопище тараканов, они ползали, кусали и щекотали усиками мозг. Они лишали покоя и сна. Они были – и одно это страшно.
Дина встала с шаткого табурета и подошла к окну, распахнула одну створку. В лицо ударил морозный ветер с вкраплениями колючих снежинок. Облокотившись на подоконник, она стряхнула пепел на улицу.
За пределами кухни царила совершенная темнота. Ни единого огонька в окнах, ни одного фонаря, ни неоновых вывесок, ни мигания реклам. Никакого движения, кроме танца снежинок. Никаких звуков, кроме тонкого свиста ветра.
Совершенно пустой город.
Мир пустых людей.
Дина тряхнула головой, словно это могло помочь избавиться от мыслей. Однако не помогло – как всегда…

Три года назад. 12 ноября.

- Сейчас схожу в солярий, выгуляю Пусю, а на обратном пути заскочу к тебе,- щебетала Дина в трубку, спускаясь по ступенькам подъезда. В одной руке держала поводок, сделанный ею самой из красной атласной ленты – Дине это казалось очень стильным. Отставая от хозяйки на три ступени, бежала Пуся – шестимесячный йоркширский терьер. Чтоб чёлка не падала собачке на глаза, Дина собрала её в хвостик, перевязав кокетливым бантиком в тон поводку.- Конечно, я всё помню! Завтра день рождения Виталика. Я уже приготовила ему подарок, и знаешь какой?.. Нет, не скажу, ты проболтаешься… За человека, который не умеет держать язык за зубами. В прошлом году я рассказала – и чем всё закончилось? Даже не подумаю!..
Дина замерла в шаге от подъездной двери, выслушивая гневную отповедь обиженной подруги. Пуся тявкала и тянула хозяйку обратно, в квартиру, но крохе не хватало сил, чтоб сдвинуть девушку с места, а та стояла и слушала, слушала…
- Слушай, давай поговорим у тебя?- предложила Дина минут через пять, когда подруга сделала секундную паузу в бесконечном монологе.- У меня батарея садиться.
Она сбросила звонок и сунула телефон в карман. Поглядела на рвущуюся обратно Пусю и не сдержала улыбки: какое милое существо! Эти глазки, этот носик…
- Пошли гулять,- сказала она и распахнула дверь. Подъезд наполнился шумом улицы: автомобильными гудками, скрипом качелей, голосами малышей на детской площадке.
Пуся скулила и упиралась всеми лапами; коготочки скользили по плиточному полу, когда Дина волокла её за собой.
Дина только перешагнула через порог. Сделала ровно один шаг – и на неё навалилась тишина. В первый момент она даже не поняла, что произошло, не услышала перемены, только почувствовала, что сопротивление прекратилось. Пуся медленно вышла на улицу и села у ноги девушки, уставившись перед собой. И застыла, став похожей на игрушку.
- Пуся?
Присев, Дина погладила собачку по голове, но та никак не отреагировала на ласку, словно не заметила.
Только в эту секунду Дина поняла, как стало тихо. Она подняла глаза и окинула взглядом двор. На скамейке у соседнего подъезда сплетничали пенсионерки, возле качелей играли малыши, две мамаши с колясками совершали утренний променад. Вернее, они сплетничали, играли и гуляли только до того момента, пока Дина не перешагнула порог, а теперь манекенами замерли на своих местах. Стих смех, разговоры. Замерли на дороге автомобили. Даже голуби, купающиеся в луже, перестали шевелиться, и кошка, что умывалась на крыше детского грибка, окаменела с поднятой лапой. Улицы за секунду превратилась в один большой статичный фотоснимок, немой в своей документальности.
- Что за чертовщина?- пробормотала Дина, озираясь по сторонам и находя всё новые и новые подтверждения странной ситуации: погасший светофор, замершая в процессе вывешивания белья соседка: в протянутой руке, словно белый флаг, трепетала на осеннем ветру выстиранная наволочка.
Ветер – это всё, что осталось. Он ерошил волосы людей, качал голые ветки деревьев, гнал по асфальту фантик от «Чупа-Чупса»…
- Что за чертовщина?- повторила Дина, на этот раз громко.
Никакой реакции.
Она потянула поводок, однако Пуся даже не вздрогнула. И когда деушка взяла собаку на руки, её тельце повисло, беспомощно болтая тонкими лапками. А глаза… Глаз у Пуси не было, вместо них чернели два провала.
Заорав, Дина отшвырнула собаку в сторону – та упала на асфальт и осталась лежать неподвижно.
В течение нескольких минут Дина обезумела. Она металась от одного человека к другому, трясла за плечи, лупила по щекам и выкрикивала что-то нечленораздельное, но всякий раз натыкалась на дыры вместо глаз, словно чёрные колодцы. Пыталась позвонить знакомым, но телефон оставался нем, превратился в бесполезную игрушку из пластика и микросхем. Бежала по городу, спотыкаясь на шпильках, и всюду видела одно и то же: застывшие люди, погасшие витрины, пустые лица. И остановилась, только когда лишилась сил: упала на бурый, грязный газон, захлёбываясь истеричными рыданиями.
Весь день до самого заката Дина бродила по улицам, заглядывала в магазины, в кафе, в чужие квартиры. Замирала, стоило померещиться постороннему звуку, но всякий раз надежда не оправдывалась. И с каждой минутой происходящее всё сильнее напоминало галлюцинаторный кошмар. Она не верила своим глазам и ушам, не представляла, что всё это – правда. Ведь так не бывает!
Начал накрапывать ледяной дождик, быстро превратившийся в снег. Дина шла и шла, хромая на сломанном каблуке. Намокшие волосы повисли вдоль лица, джинсы прилипли к ногам, снежинки попадали за шиворот и стекали по спине ледяными струйками. Шла в полной, сводящей с ума тишине, прямо по проезжей части, огибая автомобили с их неживыми – немёртвыми владельцами. Не смотрела перед собой и несколько раз сталкивалась с прохожими: от этих встреч они падали, как большие тряпичный куклы, и снежинки, вальсируя, опускались прямо в провалы глазниц.
К своему дому Дина попала, когда стемнело окончательно. Фонари не горели, окна не светились. В полной темноте Дина обо что-то споткнулась и с криком упала, проехалась ладонями по асфальту. Замёрзшие руки едва почувствовали, как мелкие камешки содрали кожу. На глазах снова закипели слёзы, на этот раз вызванные глухой усталостью, но девушка не дала себе возможности заплакать. Сцепила зубы, поднялась на ноги и вошла в зияющий провал подъезда, как в лабиринт Минотавра. На ощупь, держась за стену, поднялась на третий этаж, отперла дверь – и только когда замок защёлкнулся за спиной, отгородив ото всего мира, Дина позволила себе расслабиться. Сползла по стене на пол, стащила сапоги, куртку, и долго ещё сидела, уткнувшись лицом в колени, без единой мысли в голове.
Внезапно в коридоре раздался тихое, ритмичное цоканье. Этот звук Дина хорошо знала: так цокали коготки Пуси, когда та пробегала по паркету.
Цок, цок, цок – приближался звук.
Но ведь Пуся осталась на улице! Её мётрвая морда до сих пор стояла у девушки перед глазами.
Дина вскочила на ноги, захлебнувшись криком, потом бросилась на кухню.
Цок, цок, цок – слышалось за спиной.
Выдернула из шкафа ящик, трясущимися руками пытаясь нашарить свечи и спички. Наконец, нашла. Кухню осветил трепетный огонёк, разом прогнав по углам мрак, за ним второй и третий.
Звук смолк, и, выглянув в коридор, Дина убедилась, что там никого нет.
Заныли ладони. Только теперь Дина заметила, как сильно их содрала. Кровь пропитала манжеты свитера, расплылась багровыми разводами. Она повернула ручку крана: осталась только холодная вода, но и она текла тоненькой струйкой. Дина тщательно вымыла руки и лицо, почему-то надеясь, что стоит умыться – и всё встанет на свои места.
В тот вечер она впервые пила в одиночестве. Достала бутылку портвейна из старых отцовских запасов (он любил приложиться к бутылке, что, в конечном счёте, и свело его в могилу), откупорила и сделала глоток прямо из горла. Закашлялась, вытерла слёзы и повторила. И просидела так далеко за полночь, глядя то на огоньки догорающих свечей, то на разверзшуюся за окном пасть темноты, то на бутылку, в который с каждым разом было всё меньше содержимого. Пыталась дозвониться до матери, но телефон не давал даже гудков. Несколько раз начинала плакать и жалеть себе, лепеча что-то маловразумительное. Слизывала капельки крови с ладоней и воображала себя вампиром. Единственным оставшимся вампиром на всей земле.
Так и уснула, уронив голову на скрещенные на столе руки, рядом недопитой бутылкой.

Её разбудил громкий, заливистый лай. Дина подняла тяжёлую, гремящую голову. Щека, которая прижималась к руке, онемела.
- Пуся, сейчас пойдём гулять,- пробормотала Дина.- Сейчас. Мамочке капельку хреново…
Лай не смолкал. Девушка разлепила глаза, увидела перед носом оплавившуюся лужу воска и немедленно всё вспомнила. Ахнув, качнулась на стуле и едва не свалилась. В голове грохнул взрыв, отдавшись острой болью в затылке.
Лаяла Пуся, её писклявый голосок невозможно было спутать. Это было не вчерашнее зловещее цоканье, а вполне живой, реальный звук.
- Это был сон.
Дина помассировала виски, собираясь с мыслями, и отправилась в комнату, но собаки там не оказалось. А судя по лаю, Пуся была за входной дверью.
Девушку словно обдало ледяной водой. Она взяла лыжную палку в качестве оружия, прижалась ухом к двери и несколько минут вслушивалась в монотонный, на одной ноте лай.
Отперев замок, Дина осторожно приоткрыла дверь.
Пуся сидела напротив двери и лаяла, хвост мотался туда-сюда в ритме автомобильных дворников. Грязная шерсть висела сосульками. Чёрные дыры на месте глаз казались бездонными провалами. Поводок тянулся от ошейника вниз по ступенькам, как полоса крови из перерезанного горла.
- Пу…ся…- едва выдавила Дина.
Терьер поднял голову, и на секунду показалось, что, несмотря на отсутствие глаз, он видит.
Дина захлопнула дверь. Сердце колотилось у самого горла, руки дрожали. Постояв немного и послушав возобновившийся лай, она отправилась в ванную, потом снова на кухню. Обнаружила в аптечке аспирин и проглотила сразу три таблетки.
Выглянула в окно. За ночь выпал снег, и теперь таял, разводя холодную слякоть. Сквозь серый облачный полог пробивались стрелы солнечных лучей.
Люди двигались, машины ехали, светофоры на перекрёстке бодро перемигивались тремя цветами. У Дины отлегло от сердца, но, понаблюдав за ними ещё немного, она поняла, что обрадовалась рано. Люди вели себя не как живые люди, они были словно механические куклы: чёткие, размеренные движения, одинаковые походки, никаких разговоров. Переодень всех в чёрные костюмы – и вот готовые Смиты из «Матрицы».
И провалы вместо глаз…
Дина зажмурилась и отвернулась от окна.

День она снова провела, бродя по городу. Побывала в парке, у себя на работе, у подруг и неприятелей. Она плакала, положив голову на холодные материнские колени, пока та вязала, сидя у окна, что-то пёстро – бессмысленное. Она перецеловала все иконы в церкви, молясь так неистово, как никогда прежде. И никто её не увидел, никто не обратил ни малейшего внимания на человека с глазами. Дина обращалась с вопросами, кричала, ругалась и даже – в качестве эксперимента – разделась прямо посреди улицы и станцевала джигу. Всё напрасно.
Было невообразимо жутко ходить между этими людьми, окунаться в окутавшие их безголосье. И понимать, что это не галлюцинация, не бред – реальность. Любой звук заставлял её шарахаться в сторону, случайные прикосновения к прохожим вызывали брезгливую дрожь. Она старалась не смотреть в пропасти на чужих лицах, но то и дело ловила себя на том, что пытается разглядеть спрятанное на дне.
Вечером всё снова застыло в неподвижности. Стоило солнцу сесть – и люди, птицы, собаки, машины замерли в тех позах, в каких их застал закат. Если днём шуршали шины и стучали подошвы об асфальт, то теперь от тишины зазвенело в ушах. Дина тоже в первый момент замерла, растерянная и напуганная: казалось, кто-то главный решил, что его рабочий день завершился, нажал на кнопку и за одну секунду остановил движение всего мира.
Вернувшись домой, она застала Пусю в прежней позе у дверей квартиры. Пасть была раскрыта, белели крохотные клыки. Хвост, застывший на полувзмахе, нелепо торчал в сторону.
Вечер снова прошёл в обнимку с бутылкой и компании буравящих мозг мыслей. Кто сказал, что алкоголь способен заглушить страх и боль одиночества? Гнусная ложь!
Дина пыталась добраться до кровати, но потерпела неудачу и уснула там, где упала – в коридоре возле ванной.

Её снова разбудил собачий лай.
Это было уже слишком. Дина схватила лыжную палку, выскочила на площадку и с размаху воткнула остреё в голову безглазой собаке. Пуся даже не вздрогнула. И крови не было. Тельце терьера съёжилось, будто из него выпускали воздух, пока на пороге не осталась лежать рваная, пустая шкурка с красным бантом.
Дину колотило, словно в лихорадке, к горлу подкатывала тошнота. Она подцепила шкурку на остреё палки и сбросила в мусоропровод.
А когда вышла на улицу, заметила ещё одну перемену. Изменились дома. Теперь они все были сложены из ярко – красного кирпича и зияли пустыми оконными проёмами. Было видно, что внутри тоже никакой отделки, голые стены, словно в квартирах никто никогда не жил.
По улицам бродили пустые люди – дутые оболочки. Вдоль улиц стояли пустые дома…
Дина сжала голову, боясь, что она не выдержит и расколется. И сбежала домой, заперла окна и двери, забаррикадировалась в единственном укрытии, которое у неё осталось. Бегала смотреться в зеркало, всякий раз с ужасом ожидая, что глаза сменятся пустыми дырами, а движения станут механическими. Страх немного отступал, но стоило перестать видеть отражение, он возвращался с прежней силой.
В шкафу она отыскала ещё один тайник отца, на этот раз с сигаретами: два полных блока. Сигареты и алкоголь составили неплохой тандем и в конечном итоге снова выбили её из реальности. До утра.

На рассвете Дину разбудил знакомый собачий лай.
Это было какое-то сумасшествие. Дина выскочила из квартиры с ножом в руках и резала, кромсала шкурку животного так, что клочья разлетались во все стороны. Что при этом выкрикивала, она не запомнила, но наверняка матом.
Страх перерос в ярость и выплеснулся через край, когда она выскочила на улицу и начала резать прохожих, пырять их ножом с садистским восторгом. И люди безмолвно падали один за одним, растягивались на мокром снегу тонкими оболочками. Из них не вытекло ни капли крови.

А ночью – сигареты и портвейн. Чтоб забыть о том, что делала днём.

Чтоб на рассвете её разбудил собачий лай…

Из протокола:
«12 ноября во дворе дома номер шесть по улице Вавилова скончалась жительница квартиры номер сорок, Мариева Дина Станиславовна, двадцати трёх лет. По данным вскрытия, смерть наступила вследствие разрыва внутримозговой аневризмы...»


Дина щелчком отправила окурок за окно и закрыла створку.
Вечный ноябрь, вечный первый снегопад…
Ночь и тишина…
Небо светлело, грозя близким рассветом. Он должен был разбудить застывший на ночь мир.

[Диана]

whitemonkey, итак, мне, кажется, есть что сказать по этому поводу.
В данном случае вся история меня не волнует. Зато очень интересует весь тон произведения. Рассказом это не назовешь. Скорее, монологом одного из персонажей, и как раз этот вот товарищ, Персонаж, отсутствует. Есть только вы, уважаемый автор, и вы, если вступаете в разговоры со своими читателями, обязаны отчитаться по полной за свои слова.
Голос и тон мне не понравился, скажу сразу. Должно быть, есть любители внимательно прислушиваться к чьим-то пафосным и холодным изречениям, словам человека, который, о ужас, походу знает все и обо всех, но я не из таких, и уверена, что найдутся тысячи таких как я или еще более жестких.
Скажу только, что я сама, графоман со стажем, ползущая на гору писательства, давно не играю в эти игры. Игры во Всезнание.
Читая ваш текст, я слушала человека, навязывающего мне свою философию. Даже не просто философию - а свой взгляд на мир, предложенный сразу и внезапно, словно я уже прочитала ваше собрание сочинений и положила сердце на алтарь ваших героев. Без обид, - я вас не знаю, вы новый лично для меня автор, и я не обязана проникаться чем-то, не задевающим меня ни капли. Заставить человека любить, ненавидеть или бояться - вот, может, главная цель писательства; в вашем же отрывке все начинается с того, что я должна боготворить автора, молиться на него и истово верить каждому его слову.
Но я - не верю. Может быть, пока.
И еще один камень. Никого уже не испугаешь смертью. Умирать легко. Жить - тяжело.
Не творите легенды.
Но пишите. =)
Я сказала свое слово.

[BloodRavenCaptain]

Хотели продвижения по сюжету? Их есть у меня (про стиль и редакцию старых частей я тоже не забыл, но изменения чисто косметические).

Скрытый текст - Охотник, глава первая - незаконченное:

Глава первая: Я делаю это из-за любви.

- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, ответил:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»

Дата: 286.134.М39.

***

Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Глаза остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на тонких губах, черные волосы неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять.
Одежда на нем не лучше – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Но его глаза… Холодные, безжалостные и, в то же время, неуместно озорные. Нет, что-то не то с этим чудаком, уж поверьте моему чутью.
Я быстренько опустил взгляд, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли у меня похолодели внутренности. Вот ведь маленький сукин сын – думал, что эта деталь пройдет незамеченной. Э, нет, брат, от моего наметанного глаза ничто не ускользнет…
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Но, несмотря на внушительный букет примет, на которых стоило бы обратить внимание, я не отводил взгляда от зубов незнакомца – когда этот чудак ухмылялся, видно было, как изо рта торчали клыки. Необычайно острые, между прочим – такими только колючую проволоку перекусывать…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, повязанным вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, Принцесса Сабрина Лорéнс соизволила наконец выползти на свет божий. Полгода скрываться от лучших агентов Принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь Принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Требовались ответы на следующие вопросы: кто помог этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики потерпели фиаско, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос был дан ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы Принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя песенка обрывается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и улегся спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее Принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я схватил пистолет и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрина мертва и ты ей уже ничем не поможешь.

***

Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Риск слишком большой. Ходят слухи, что у Караса чешутся руки начать расследование в своих же рядах. Скорее всего, Принц даст ему официальное разрешение задействовать палачей. И если так, то предвидятся пытки. Никто не застрахован. Стоит им меня расколоть - конец всему мероприятию. Нас обоих ликвидируют, без лишних слов. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув вязаную шапочку на голову, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Ты умеешь утешить, дока, - буркнула Сабрина и бухнулась в кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - прости меня, Принцесса. Боюсь, я так и не выполнил своего долга пред тобой. Но…
Сабрина неслышно встала, приставила указательный палец к губам и мягко поцеловала оторопевшего солдата. Тот отскочил от Принцессы как ужаленный.
- Пожалуйста… - прохрипел он, покраснев. – Не нужно. Я ведь ничего не просил взамен за свою помощь!
- Дурак! – вскипела Сабрина. – Я люблю тебя, идиот! Неужели ты этого не понимаешь?! Плевала я на этот чертов Город! Плевала на Синдикат! Плевала на Трон! Давай просто свалим отсюда, милый! Мы ведь можем быть счастливы и в Оцеплении! Ты ведь знаешь, как хорошо Арбитры относятся к беженцам!
Солдат лишь отрицательно мотнул головой:
- Я не заслуживаю права уходить, пока тощая задница Грегори греет Трон. А насчет тебя… неужели ты сдаешься? А как же план по уничтожению Синдиката?
- Я никогда не ставила себе целью уничтожение Синдиката! – возразила Сабрина. – Все, что я делала, я делала ради Елизаветы. И ты ведь сам прекрасно понимаешь, что не Организация виновата во всех бедах – виноват Грегори. Займи моя сестра Трон, и Старый Город стал бы раем в считанные месяцы…
Увлеченная рассуждениями Сабрина совсем забыла о присутствии Дэниела. Когда же она вспомнила про рядового Роско, на его лице уже успела остыть маска разочарования.
- Вот значит как… Наверное, нам не о чем больше говорить… Принцесса… - процедил солдат. – Ты знаешь, где выход. Прочь.

***

Принцесса бежала вниз по лестнице, давясь слезами. Ее предавали, и не раз. Но сейчас так с ней поступил любимый человек. И осознание этого жгло сильнее каленого железа.
Она даже не заметила как оказалась в каком-то задрипанном мотеле на окраине Сектора. Старичок за стойкой администратора так внимательно изучал фотографию на ее фальшивом удостоверении, что девушка испугалась – вдруг тот обо всем догадался. Но на этот раз пронесло – вернув Принцессе документ, старичок сообщил, что кредитные карточки они не принимают, а берут лишь наличными. Еле сдержав вздох облегчения, Сабрина расплатилась за дешевый номер на втором этаже остатками своих сбережений. Лежа на продавленном диване и уставившись в потолок, девушка начала собирать заново картину произошедших с ней событий.
Дэниел Роско, двадцать пять лет. Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. Пожалуй, даже чересчур неравнодушный. Его неприятие какой бы то ни было власти вызывало у Сабрины замешательство. Дэниел был рожден в семье синдикатовского армейского офицера, взращен по всем правилам военного воспитания и вымуштрован лучшими инструкторами. Семья потомственных солдат Роско считалась одной из самых уважаемых в узких кругах военщины Старого Города. Однако, несмотря на такую наследственность, Дэниел всеми фибрами души ненавидел Синдикат – в частности, Принца Карла III, занимавшего Трон в течение семидесяти восьми лет. Отношения Сабрины с правящей верхушкой тоже были ни к черту – но по совершенно иной причине…
Поступив на службу, Дэниел не особо старался помочь Старому Городу. Результат: восьмой год отпрыск семьи Роско ходил в рядовых. Только громкое имя защищало Дэниела от полного разжалования.
Почему же он тогда спас ее? Сабрина не могла найти ответа на этот вопрос. Она снова и снова прокручивала в голове события того дня, но решение загадки постоянно ускользало от нее…
Избрание Грегори Принцем должно было изменить все. Людям казалось, что наступает новая эпоха, ошибки Карла медленно забываются, а в восстановлении прав Сабрины на Трон многие видели чуть ли не признак начала эры любви и согласия. Тут-то молодой наследник и показал свои зубки.
После того, как Грегори официально признал Вторую наследницу, в Старом Городе начались празднования. В это же время новый Принц набросал на листке странный план – до конца года фабрики должны сконструировать, как минимум, сотню танков, иначе полетят головы. Когда кто-то из советников спросил его, зачем это нужно, Грегори ответил просто и без обиняков: «Я собираюсь начать войну с Арбитрами».
Сабрина была в тронном зале и слышала это. Недолго думая, девушка достала пистолет и три раза выстрелила в простодушного Принца. К сожалению, пули не смогли пробить крепкого мундира с кевларовой подкладкой, да и Грегори не оценил самоотверженность Сабрины по достоинству. Принцесса бежала…
… чтобы тут же затеряться в бесконечных коридорах и развилках синдикатовского дворца. Иронично, но именно в этот момент подстанция дала сбой, и свет, вкупе с камерами наблюдения, отключился. Когда личной охране наконец надоело бегать в потемках коридоров с фонариками наперевес, к делу подключилась армия с приборами ночного видения. Человеком, разыскавшим отступническую Принцессу, стал нерадивый рядовой Дэниел Роско. Он задал беглянке только один вопрос:
- Зачем ты это сделала?
И ответ девушки спас ее от смерти:
- Грегори собирается ввергнуть нас в пучину войны. Я не могла поступить иначе.
Так произошло их первое знакомство.
Принцесса прекрасно понимала, что Дэниел стал ее идеальным подчиненным, сообразительным и гибким телохранителем, укрывавшим ее на протяжении полугода у себя дома. Но она так и не могла понять, кто она была для него?..
Дэниел знал, что Сабрина уже ничего не сможет сделать для Старого Города, но продолжал беспрекословно верить ее словам, что наступят лучшие времена. Да, он сделал для своего «командира» многое. В частности – подарил ей новую личность и внешность – если бы не его связи с некоторыми работающими в подполье хирургами, Принцессу поймали бы сразу же после бегства из Дворца. Своим сослуживцам солдат сказал, что отныне будет жить с подругой. И, как он и предполагал, заподозрил неладное только капитан Карас. Основания были – почему это у двадцатипятилетнего рядового Роско вдруг ни с того ни с сего появляется подруга, с которой он никого не хочет знакомить, да еще почти сразу же после исчезновения Второй наследницы? Не имея на руках доказательств, капитан оставался бессилен, но сейчас, когда Грегори почувствовал, что дело затянулось, у него были официальные полномочия задержать весь Полк Самообороны и провести личный допрос каждого военнослужащего. Принц был не дурак – если Сабрина исчезла без следа, то дело, скорее всего, заключалось не в поразительном умении молодой наследницы запутывать следы, а в измене одного из членов военного крыла Синдиката. Но до последнего момента он пытался убедить себя в обратном, пока, наконец, не решил пойти на экстренные меры.

***

Капитан Карас заявился на службу только под вечер – и не в самом лучшем расположении духа. Дела шли хуже некуда. Принцессу нигде не могли найти. В том, что она смогла бежать обвиняли именно армию, а не охрану дворца. И так не слишком популярная в народе военщина стала объектом обидных шуточек и памфлетов. Благо, Грегори быстро придушил свободу слова на территории Старого Города, и Полк Самообороны смог вздохнуть чуть свободнее. Однако, среди подчиненных капитана упорно ходили слухи, что, дескать, Карас – синдикатовский информатор. Это было не так. Да, капитан поддерживал режим, установленный Принцем, но быть его цепным псом он не подписывался, поэтому сплетни очень сильно раздражали его.
У входа на базу Караса встретил нервического вида юноша в очках и мешковатом мундире личной охраны Королевской семьи. В руках он крепко держал некую толстенную папку. Капитан лишь кивнул ему и прошел мимо, но юноша вдруг увязался за Карасом и даже осмелился окликнуть его по имени, не упомянув при этом звания. Офицер не обращал внимания на маленького посыльного до тех пор, пока не расположился в удобном кресле своего кабинета. Там он наконец снизошел до того, чтобы спросить у юноши, с какой целью тот прибыл.
- Сэр, у меня к вам донесение от Принца Грегори, - пробормотал запыхавшийся курьер. – Вот… вот здесь…
Он передал капитану папку. Карас тут же вскрыл ее, внимательно прочитал приложенную к ней записку, осмотрел фотографии и, наконец, сказал:
- То есть, вы хотите сказать… что среди личной охраны предателей обнаружено не было? – юноша утвердительно кивнул. – Что это, черт возьми, значит? У нас в Полку крот?!
- Сэр, Принц гарантирует стопроцентную достоверность фактов. Каждый человек, дежуривший в тот день, был несколько раз проверен и перепроверен. Имевшие доступ к выходам также были опрошены по всей форме, иногда даже с применением сыворотки правды. Никаких следов предательства или заговора во Дворце нет. Поэтому нам нужен человек, который начнет внутреннее расследование в армии. Вы и ваша рота были присланы помочь нам во время покушения, поэтому логичнее было бы начать именно с вас.
- А если я откажусь? – ехидно поинтересовался Карас, закинув ногу за ногу и скрестив руки.
- Тогда я предполагаю, что вас тут же поставят к стенке… сэр… - неожиданно резко оборвал капитана юноша. В его голосе зазвучала сталь. – Принц не спрашивает, согласны вы или нет. Он приказывает вам начать поиски предателя – ваши же капризы никого не интересуют. Мы не допустим, чтобы среди нашей основной силы – армии – были изменники и инакомыслящие.
Капитан молчал. Он знал человека, виновного в побеге Принцессы. И меньше всего офицеру хотелось, чтобы этого человека допрашивали как предателя, пытали как предателя, а потом расстреляли как предателя.
- Ну что же, я согласен, - после некоторого молчания проскрежетал Карас. – Дайте мне семь дней, и я найду вам вашего инакомыслящего изменника.
Неожиданно на столе капитана зазвонил телефон. Карас, не задумываясь над тем, что эта линия уже не работала лет пять, поднял трубку, выслушал доклад и, побледнев, ответил:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги, – бросив трубку, капитан уставился на юношу и потрясенно заметил: - Неужели Сеть еще действует?.. Не может этого быть… ведь тогда говорили, что Отдел распущен, а все оперативники арестованы?..
- Мы не можем так бездарно разбрасывать свои самые ценные кадры, капитан, - резонно заметил юноша. – Новость была лишь для успокоения народа, не более.
- Любопытно… - пробормотал в ответ Карас, отслеживая на интерактивной карте движения отрядов. Присмотревшись к именам над точками, он включил интерком и проговорил: - Стэнли, бар «Ночной сверчок», отправь туда отряд подавления Уиткерса. Код 98, «Самозванка». И еще… - немного подумав, капитан наконец закончил фразу: - Сабрина нужна нам живой! Ты слышишь? Обязательно передай это сержанту.
- Есть, сэр, - пискнул в ответ Стэнли и отключился.
Карас снова погрузил свое тело в уютное кресло, сложив руки перед собой, будто прилежный школьник. Он даже не заметил, как юноша из личной охраны покинул его кабинет, так и не попрощавшись. Усмехнувшись, капитан буркнул себе под нос:
- Роско. Я даю тебе только один шанс спасти девчонку. Не оплошай.

***

Дата: 765.133.М39.
Полгода назад

С доктором хирургии Габриэлем Вильямсом (сам же Вильямс утверждал, что он в первую очередь ученый, а во вторую – хирург) Дэниел познакомился не так давно – месяца два назад, во время подавления контр-синдикатовских бунтов в Восемнадцатом Секторе. Тогда рядовой Роско состоял в одной из команд зачистки. Среди руин разоренного временного штаба бунтовщиков солдаты нашли заложника – связанного по рукам и ногам доктора Вильямса. Для человека, оказавшегося в столь необычном положении, доктор был на удивление спокойным – однако, судя по речам, ученый сошел с ума. Заботы по эскорту Вильямса к палатке медиков возложили на Дэниела. За это время бедный рядовой успел выслушать столько бреда, сколько не слышал за всю свою богатую на абсурд военную жизнь. Однако, в милом идиотическом лепете свихнувшегося доктора Дэниела вдруг насторожило одно заявление: «Судный день грядет, господа и дамы. Я создал сердце тьмы, и теперь, ведомый мраком, царящим в его душе, Рыцарь стремится уничтожить этот мир. Возрадуемся же этому событию, братья и сестры, и поднимем бокалы за новый, мертвый мир! Аллилуйя!».
Пару дней спустя Вильямс пришел в себя, и когда Дэниел пришел навестить доктора, с целью расспросить о «грядущем Судном дне», ученый с непониманием в глазах смотрел на рядового Роско и утверждал, что ничего подобного не помнит. Психологи списали это на шок – бунтовщики похитили Вильямса из его собственной квартиры средь бела дня. Все найденные работы по биосинтетике сожгли, о чем доктор еще долго сокрушался. Дэниел же все никак не мог понять – какой от этого похищения прок? Выкупа не затребовали, родственников не предупредили… Получалась сущая несуразица.
Покопавшись в городских архивах, Дэниел выяснил, что дипломированный хирург Габриэль Вильямс долгое время занимался разработкой и исследованием биосинтетики – материала, способного гармонировать с внутренней средой живого организма, не вызывая при этом отторжения тканей. Эта технология позволяла минимизировать риск при протезировании – биосинтетические легкие приживались лучше, чем изготовленные из стандартных материалов, да и затраты на их производство были существенно меньше. Часть, обозначенная как проект «Вторая жизнь», была засекречена, и лишь пустив в ход все влияние, которое у него имелось, Дэниел добился разблокировки интересующих его данных.
Главным куратором проекта являлся некто В.М., бакалавр медицинских наук, почетный выпускник сто девятнадцатого года академии Официо Медикус Терры. Заинтересовавшись личностью таинственного доктора, Роско затребовал список всех выпускников академии за этот год. И снова натолкнулся на скрытый блок, однако, настолько высокого уровня допуска, что его могли просматривать только оперативники Сети и особо уполномоченные детективы, нанятые Синдикатом. Учитывая то, что имперцев на Кафиссии не особо жаловали, да и они сами не любили появляться, участие терранского бакалавра в проекте казалось, как минимум, странным. Но, пошевелив мозгами, Дэниел пришел к выводу, что В.М., возможно, был осужден своими коллегами за научный экстремизм, и потому был вынужден искать прибежища на планете, «с которой никто и никогда не возвращается», как метко однажды высказался Освободитель.
Так или иначе, Роско решил бросить эти детективные штучки и навсегда позабыть о том, что он увидел и услышал. Однако, доктор неожиданно снова дал о себе знать, когда Дэниел в нем сильнее всего нуждался.
Кое-как обогнув патрулирующих коридоры Дворца охранников и солдат, рядовой все же сумел вывести Принцессу, воспользовавшись собственной карточкой доступа, выданной ему в тот день на время операции. Когда они наконец покинули здание, снова включился свет. Однако, у беглецов не было времени гадать, удача ли это или чей-то дьявольски просчитанный план. Но чудеса все продолжались – после перезагрузки, в системе Дворца не осталось записей об использовании карточек доступа на входах и выходах.
- Все это, конечно, прекрасно, но как черт возьми мы уберемся отсюда? – спросила запыхавшаяся от долгой беготни по коридорам Сабрина. – Это центр Сектора, вокруг рыщут патрули, личная охрана, не говоря уж о твоих дружках из армии. Как ты рассчитывал меня спасти?
- Заткнись, я думаю, - процедил Роско, оценивая обстановку. Несколько грузовиков спецотрядов полиции чуть поодаль, кордон у входа и напирающая толпа зевак. Накинув на голову Принцессы валявшийся рядом балахон, оставленный безызвестным и крайне непрактичным бездомным, Дэниел скрутил девушке руки за спиной и, прокричав уставившемуся на него с немым вопросом констеблю: «Этот попытался войти без билета!», аккуратно начал продираться сквозь толпу. Наконец, они вышли к какому-то темному переулку, где рядовой снял импровизированный капюшон с головы полузадохшейся Сабрины.
- Теперь беги, - пробурчал Дэниел. – Я не собираюсь с тобой нянчиться. И постарайся найти себе пластического хирурга – твое личико примелькалось, любой жаждущий денег и славы засранец может опознать тебя. А если тебя поймают – то нам обоим каюк, не говоря уж о том, как мне будет обидно за потерянное время.
- Слушай, я не знаю, как тебя зовут, но я очень благодарна тебе. Спасибо. – Глаза Принцессы подозрительно заблестели, и Роско вдруг почувствовал, как к его горлу подкатывает ком. Нет, он не мог просто так уйти, оставив ее здесь на растерзание всем этим синдикатовским сволочам. Но что можно было сделать?..
Рядом с ними вдруг остановился автомобиль – Дэниел тут же схватил Сабрину и слился с ней в долгом поцелуе. Стекло медленно опустилось и наружу выглянул одноглазый водитель:
- Эй, парень, ты Дэниел Роско, верно? – рядовой никак не отреагировал на эти слова. – Знаю, что это ты. Бери свою Принцессу, доктор Уильямс предлагает ей сменить имидж.
- Черт возьми. И как только он меня нашел? – пробормотал Дэниел, помогая Сабрине сесть в машину.

[Nostro]

Единый закон

Скрытый текст - :

Начинался самый обычный летний день. Молодая девушка проснулась в своей постели. Как обычно она отправилась на кухню и сделала себе кофе. Сегодня настроение с самого утра было какое-то неоднозначное. Девушке казалось, что надвигается буря, но одновременно душа пела и просила свободы. Все началось внезапно. Девушка решила выпить еще кофе, но когда она встала, чашка сорвалась со стола и, пролетев полтора метра, разбилась о стену возле чайника. Вся кухня словно сошла с ума: заходил ходуном стол, задребезжал холодильник, посуда начала выскакивать с полок. Девушка бросилась прочь, но во всем доме происходило невообразимое: все к чему она прикасалась, оживало и начинало буйствовать. Девушка забежала в свою комнату и, забившись в угол, молила о том, чтобы все это закончилось. Вдруг все стихло. Через какое-то время девушка решилась выйти и посмотреть на итоги погрома.
Их было трое, они были одеты в серые плащи с капюшоном, а их лица были скрыты масками. Слева стоял незнакомец в белой маске, справа – в черной, по середине – в красной. Разговор начал “белый”:
- Приветствую тебя, юная волшебница, не бойся, мы здесь для того, чтобы все прояснить. Мы, как и ты – избранные, те, кого питают три главные силы этого мира, нас выбрали твоими проводниками. Я выбрал свет, свет просит самоотверженности, но вознаграждает по заслугам, мы можем говорить с ангелами, а достойнейшие могут побывать в раю еще при жизни. Мы помогаем людям, пусть и незаметно, но ведь так и должно быть. Спасение душ – вот наша цель.
- Я пошел по пути тьмы. Мы живем вечно, мы получаем настоящую силу и власть, мы можем играть судьбами людей, и делаем это с удовольствием. Мы можем наказать врагов, лишь подумав об этом. Величие – это наша цель. – Продолжил незнакомец в черной маске.
- Я выбрал хаос. Эта сила появилась на земле, когда было нарушено равновесие света и тьмы. Мы не подчиняемся никаким законам, кроме одного. Мы вольны делать то, что считаем верным и никогда не встаем на одну и ту же сторону в вечной битве. Баланс – наша цель. – Закончил незнакомец в красной маске. – Теперь ты знаешь, кто мы. Мы будем присматривать за тобой, твои силы еще дики и будут развиваться непредсказуемо. Но через семь дней мы снова придем сюда, и ты дашь нам ответ: чью сторону примешь. Прощай.
Все трое растворились в воздухе. Девушка, не смогла поверить во все произошедшее, она упала в кресло и погрузилась в долгие раздумья.
В течение недели силы прибывали, девушка уже могла спокойно передвигать предметы взглядом, давать новую жизнь умершему цветку, повелевать водой и огнем. Не раз она видела на улице трех незнакомцев, про себя окрестив их просто: «Свет», «Хаос» и «Мрак», по их силам. Девушка размышляла, но ничего определенного не получалось. И вот настал тот день. Они снова пришли, на этот раз в их взглядах и движениях проглядывалась напряженность.
- Время пришло, мы вернулись за ответом – сказали они хором
- Свет призывает тебя к спасению – сказал «Свет»
- Тьма предлагает тебе силу – сказал «Мрак»
- Хаос ожидает ответ – сказал «Хаос»
Они молчали, их взгляды стали непроницаемы, а тела словно окаменели. Девушка поняла, сейчас они ждут только ее ответ. Наконец после долгих раздумий она решилась:
- Свет! – она произнесла одно слово, но дальнейшее выходило из ее понимания. Взгляд «Света» наполнился теплом, «Хаоса» - пониманием, «Мрака» - страхом.
- А теперь тот самый закон, который един для всех… - начал «Хаос», и девушка вдруг поняла, что они стоят на скале, а за спиной у ее собеседников обрыв, дна которого не было видно. – Каждый из нас троих был отвергнут трижды. Ты выбрала свет, тем самым, отвергнув меня и его (кивок в сторону «Мрака»). Закон гласит: “Кто будет отвергнут четырежды, да понесет наказание”.
- Нет, я не хочу! – вдруг крикнул «Мрак» и его начало окутывать странное облако. «Свет» подошел к девушке, встал за ее спиной и положил руку на ее плечо. «Хаос» тем временем выдернул «Мрака» из облака и поставил на ноги, предварительно встряхнув.
- Наказание одно. - Продолжил «Хаос» и достал меч из-под плаща. После чего повернулся к «Мраку» и ударил его этим мечом, потом сбросил приверженца тьмы со скалы и повернулся к девушке. – Твой учитель и наставник стоит у тебя за спиной, не вини себя. А ты, светлый… тебе дали еще шанс, сделай из нее настоящую волшебницу. Да будет равновесие мира…
Он поднял окровавленный меч, улыбнулся, потом вонзил меч себе в грудь и упал с обрыва.
А светлый волшебник перенес девушку в «Цитадель Небесного Отца», чтобы она начала свою новую жизнь…


Созданый убивать (часть 1)
- Готовься, для тебя есть дело. – Мой хозяин и создатель вошел в маленькую комнату, в которой я… хранился.
- Я готов, хозяин.
- Не сомневаюсь. Сейчас ты пойдешь к одному человеку, он мне мешает.
- Понял, хозяин.
- Его хорошо охраняют, но все надо сделать тихо. Я хочу, чтобы в его доме не осталось ни одного живого существа.
- Будет сделано, хозяин. – Хозяин кивнул, затем подошел ко мне и коснулся пальцами моего лба. В голове сразу начали проноситься образы и голоса.
- Теперь ты знаешь, как он выглядит и где живет. Иди!

В тот вечер людей на улице уже не было, впрочем, хозяин говорил, что люди в городе боятся выходить из дома после заката, а мне нельзя попадаться кому-либо на глаза. Преодолев почти половину города, постоянно прячась в тенях от стражников, я оказался возле нужного дома. Перебравшись через изгородь, я пошел к дому через сад. Неожиданно из-за угла дома вышел стражник и пошел в мою сторону, он не сразу меня заметил, но времени было мало. Когда стражник шарахнулся в сторону и собрался закричать, я уже был рядом. Мгновение и металлический коготь пробил человеку горло. После того как тело было спрятано, я проник в дом. Из одной комнаты доносился разговор. Я подкрался к двери и осторожно заглянул внутрь. За столом сидели еще четверо стражников и играли в карты, а в противоположной части комнаты виднелась лестница. За пару минут я услышал все, что было необходимо:
- Есть, я снова выиграл! Кстати, а где новенький, мог бы, и научиться чему-нибудь у мастера? – спросил довольный стражник со шрамом на подбородке.
- Если ты мастер, то я генерал. А юнец ведь только благодаря дяде в королевскую гвардию попал, прослужил там год и сюда его отправили. Все время твердит про устав, вот сейчас опять пошел ночной обход делать, и зачем ему это, все равно любой, кто захочет подняться на второй этаж, должен будет пройти через эту комнату. – Сказал второй тот, что сдавал карты.
- Вот такие дела, брат. Мы тут королем приставлены, и поэтому своими шкурами рискуем, а те морды (личная хозяйская охрана) сидят на втором этаже и в ус не дуют. Знают ведь, что в случае чего нас первых будут убивать и шум поднимут. – Поделился своим мнением третий стражник. Но четвертый так и продолжал молчать.
- Ладно, пойду, загляну на кухню. Может, заодно и новенького поищу. - Первый стражник встал из-за стола и пошел к двери. Увидев это, я спрятался в соседней комнате, у которой не было двери. Когда охранник проходил мимо, я схватил его и резким движением сломал шею. Трое других стражников были слишком увлечены игрой, поэтому ничего не услышали. Я положил тело в тени, достал меч из ножен умершего, затем подкрался к двери в комнату с остальными. Действия были точны.
Бегом в комнату, к столу, удар полумесяцем, три головы бесшумно упали на толстый ковер. Осторожно наверх по лестнице. Десять охранников беспробудно спят. Хозяин дал мне знание и умение использовать «тихую смерть». Из когтя выдвинулась тонкая спица. Не было хрипов и стонов, все они умерли раньше чем почувствовали боль. Оставалось последнее дело. Осторожно приоткрыв дверь я вошел в комнату хозяина дома. Я подошел к кровати и двумя руками вонзил в человека меч охранника. Только тогда стало ясно в чем моя ошибка: на кровати лежал фантом.
- Я вижу братству опять не понравились мои действия. – Из тени вышел тот самый человек, в его руке светился неизвестный мне артефакт. – Дайка я на тебя погляжу, Тень.
Откуда он узнал имя, которое дал мне хозяин? Артефакт в руке человека вспыхнул ярче и мне вдруг стало трудно двигаться. Я успел сделать только пару шагов, пока не был полностью обездвижен.
- Какой настойчивый. Хм… Я вижу братство добилось некоторых успехов. Должен признать ты сильно отличаешься от своих предшественников. Даже жаль будет тебя уничтожать. – Странное чувство охватило все тело, мысли стали обрывочными и проносились в сознании с огромной скоростью: «Он знает мое имя… Хозяин говорил что я устойчив к магии… Что со мной вообще происходит?»
- Не беспокойся насчет имени, просто теперь я знаю все, что знаешь ты, некоторая информация мне даже пригодится. Как ты заметил, мы тоже не сидим на месте и нашли вашу слабость. Скажи каково чувствовать впервые за свою недолгую жизнь? Да, именно в этом ваша уязвимость, эмоции разрушают вашу сущность. Сейчас ты ощущаешь целый букет эмоций, а скоро они достигнут пика и ты исчезнешь из этого мира.
Артефакт снова вспыхнул, человек ухмыльнулся, но в следующий миг магическое оружие разлетелось на мелкие осколки. Я наконец снова смог двигаться и сразу же бросился на противника, снес ему голову мечем, который так и держал в руках. А он даже не попытался помешать, так и стоял глядя на свою, изрезанную осколками ладонь.
Чувства никуда не ушли, в течение получаса я не мог даже стоять на ногах. Лежа на полу и вздрагивая от каждой мысли, я вспоминал как убивал, видел перед собой кровь и трупы. В голове проносились мысли которые были мне чужды раньше: «Кто я? Почему я должен убивать по указке?! Стоп! Я не должен размышлять, только анализировать и выполнять приказы… Но я не хочу выполнять такие команды… Но я должен… хозяин приказал… нет! Не хочу… Время отведенное хозяином почти истекло, пора возвращаться»

Эмоции пропали и больше не отравляли мою сущность. Это место осталось позади и я снова оказался в доме хозяина.
- Как все прошло? – Хозяину хотелось побыстрее узнать подробности.
- Приказ выполнен. Цель и все охранники убиты.
- Были проблемы?
- Да. У цели был неизвестный артефакт, он почти уничтожил меня, но потом распался.
- Что?! Невероятно, так значит это правда, значит он смог создать оружие против голема. Но я вижу ты оказался крепче чем он ожидал, это радует. А теперь подойди. – Хозяин снова приложил пальцы к моему лбу и увидел все произошедшее моими глазами. – Я не сомневался в твоих возможностях, а сейчас иди в хранилище, я позову тебя когда понадобиться.

Несколько дней я простоял в той маленькой комнате, до тех пор пока к хозяину не пришел гость, мне даже удалось услышать их разговор:
- Приветствую тебя, брат. – Сказал гость
- Приветствую, брат. – Ответил хозяин.
- Ты уже в курсе? Тот маг, который все время лез в дела нашего братства? Он мертв! Ты знаешь кто это сделал?
- Конечно. Сейчас ты его увидишь. Тень, сюда. – Я вышел на приказ и увидел возле хозяина низкого и толстого человека, который при виде меня почему-то отступил на шаг назад.
- Кто это? Это наемник, да?
- Ну что ты, брат. Разве ты не видишь, что это голем.
- Но… Он какой-то странный. Это и есть работа последних пяти лет?
- Да. Поверь, я добился невероятных результатов. Алхимический сплав из серебра, стали и ртути.
- А что у него внутри?
- Пустота, если не считать небольшой детали. Видишь ли, его не нужно периодически подпитывать магией, он имеет свой источник энергии. Тень, покажи. – Я слегка надавил на грудную пластину и она плавно отъехала в сторону, комнату моментально заполнило зеленоватое свечение. Гость подошел ко мне и заглянул внутрь.
- Что это?
- Сгусток «безликой» энергии, первородная магия, его сердце. Понимаешь, я нашел способ накапливать и использовать эту энергию. Представь если мы сделаем хотя бы сотню таких солдат. Сильные, быстрые, неуловимые, устойчивые к магии. Мы наконец поставим короля на колени. Но думаю работа еще не закончена. Завтра я сообщу обо всем лично Магистру.
- О да! Магистр будет доволен. Не прощаюсь, брат. – Гость развернулся и вышел в дверь.
- На сегодняшний вечер у нас есть дело, будь готов. – Хозяин как-то странно улыбнулся.

Вечером мы с хозяином отправились в город, точнее в один из домов этого большого города. Дом оказался небольшим и явно не ремонтировался уже несколько лет. Я по приказу хозяина осторожно выставил дверь и мы вошли внутрь. Хозяин дома оказался человек преклонного возраста, практически старик, одетый в рваную одежду.
- Здравствуй, видишь я все-таки нашел тебя. – Хозяин прошел вглубь комнаты и сел за маленький столик. Я остался в тени и человек меня не заметил.
- Что… что тебе нужно?! Я же сказал, что не продам свои рецепты!
- Не беспокойся о своих рецептах, старик. Я пришел к тебе с другой целью. У меня есть предложение: работай на нас.
- Я никогда не предам короля.
- Короля?! – Хозяин рассмеялся. – Ты говоришь об этой ленивой свинье? Ты работал всю жизнь на благо королевства, потратил все деньги на любимое дело, твоими достижениями пользуются маги и алхимики короля. Но что ты получил за это? Живешь в этой лачуге и даже не знаешь на что купить еду, не говоря уже про продолжение работ. Работай на нас. У тебя будет хороший дом, не будет проблем с оборудованием и материалами. Представь каких успехов мы добьемся вместе. Посмотри на это: Тень, подойди. – Я вышел на свет и старик осел на стул рядом с хозяином. – Вот! Это мое творение, а как мы с тобой сможем его усовершенствовать. Ты ведь талантливый алхимик и добьешься успехов, а мы тебе поможем. Только скажи «да» и получишь все, что тебе необходимо.
- Я никогда не предам короля! – с нажимом повторил старик.
- Жаль, нет мне действительно жаль такого талантливого человека как ты. Тень, убей его. – Хозяин встал и отошел в сторону.
Я подошел к человеку, схватил его и поднял над полом. Старик судорожно дышал, его глаза не двигаясь смотрели на меня, все его тело будто окаменело. Я вспомнил, что чувствовал под действием того артефакта и эмоции вернулись ко мне. На этот раз они не причиняли мне боль, наоборот я все осознал. «Не хочу убивать!!!» Я опустил человека и развернулся к хозяину.
- Что ты встал?! Убей его! – хозяина сильно удивило мое поведение.
- Нет!!! – прежде чем хозяин смог что-то сделать я рванул вперед и свернул ему шею. После этого я сел на кровать старика и стал размышлять по собственной воле.
«Что мне теперь делать? Жить? Но ведь я даже не знаю что это. Умереть? Но ведь я и не рождался. Никто не сможет ответить на мои вопросы!»
- Ты убьешь и меня… как его? – Сейчас я сижу на кровати в доме какого-то алхимика который смотрит на труп моего бывшего хозяина и боится даже встать с пола.
- Нет. Я больше не буду убивать! Надеюсь. Ты можешь делать все что хочешь. – Старик вскочил на ноги и выбежал из дома. Однако отсутствовал недолго. Когда снаружи послышался чеканный шаг городской стражи, я вышел на улицу. К дому шел отряд из десяти стражников, возле командира я заметил алхимика. Солдаты приблизились и заняли позицию на некотором отдалении. Вперед вышел командир, но потом развернулся к старику и спросил:
- Ты уверен, что это голем? По-моему это просто латник, ведь големов делают из камня. Ты, назовись! – Крикнул мне командир.
- Меня зовут Тень. И я голем.
- Что за черт! Это что псих в латах? Возомнил себя големом и бегает по городу?
Мне надоело это все и я решил уйти, может даже из города.
- Стоять! Солдаты, арбалеты готовь! Бронебойные заряжай! – Солдаты послушно исполняли приказы и я ощутил новое чувство, думаю это был гнев. – Пли!
Стрелы лишь немного помяли пластины брони, но вмятины быстро выправились. Я прибавил шаг и меня встретил «еж» копий. Я сломал их все до единого и раскидал стражников, после чего посмотрел на старика (зачем?) и пошел по улице неизвестно куда. Затем вышел из города и пошел по дороге. Может, найдется место где меня поймут и помогут мне? Надеюсь…

Продолжение следует…

[Диана]

Все. Самой мне не справиться. Я начинаю все заново как только что-то идет не так, и уже год кручусь на одном месте. Сама уже ничего не понимаю...
Требуется внести ясность.
Вступление

Скрытый текст - ---:

- Эй! Куда вы??? Постойте!.. – кричала Катя так громко, как только могла, и не от того, что ее могли не услышать. – Постойте же!
Вскочив на ноги, так резко, что у нее потемнело в глазах, она скорее разгоняла вокруг себя этот черный туман отдыха; она напрягала все силы, чтобы видеть спины этих людей, которые только что сидели рядом с ней, а теперь уходили таким манером, будто репетировали заранее строевой шаг. Время остановилось, Катя позабыла моргать, дышать, и только смотрела на них. На них.
На лавках, сдвинутых вместе, еще лежали остатки их маленького пира радости – полупустые бутылки из-под колы, бьющей в счастливую голову своей сладостью, обертки от конфет, мороженого и надкушенные пирожки с яблоками. Половина лавки была залита газировкой: это кто-то подавился от смеха, и кого-то новояленные друзья щедро и со всей душой колотили по спине. Они смеялись, смеялись, смеялись, ели сладости и облизывали липкие пальцы. А теперь у одной из них выскакивало сердце из груди от накатившего страха, и душа, не понимающая ни капли из того, что происходило сейчас, рвалась из тела. За спиной у нее стояла тень, и от нее надо было бежать подальше.
Но они смеялись долгие часы, и сидели под этим солнцем, вытянув ноги, и радовались своей свободе, и тому, что они все вместе. Даже взрослые чувствовали себя детьми, а дети – они никуда не сбегали и не тащили на себе весь тот груз взрослых правил, которыми их нагрузили родители.
Это был детский пир, подумала Катя, прежде чем собраться наконец с духом, прокричать еще раз «Подождите!» и броситься бегом за ними.
«Они меня бросили», - думала Катя, на бегу утирая раскаленные слезы обиды; она не видела ничего вокруг, но чувствовала себя ребенком, которого забыли забрать из детского сада. Ее сердце было разбито, и грудь прижигало горячим, но она бежала вперед.
Машины. Она так давно не видела их, и хотя ей нужно было спешить, она резко затормозила перед дорогой, широкой, как река. Страшно было сделать даже шаг, страшно было умереть, сойдя с тротуара; эти психи, психи! Они неслись как ненормальные, и ни один из них не думал немного сбавить скорость.
Катя чувствовала, как у нее распухает лицо; наконец, она сорвалась и побежала наперерез микроавтобусу. Задыхаясь, она пересекла широкое шоссе, и поплелась на ватных ногах по стенке большого желтого здания. Асфальт двигался у нее под ногами, приближая Катю к автоматическим дверям большого магазина, ослепленным солнечными лучами.
«Почему? Что произошло?»
Душа все еще рвалась прочь; ничего не понимая, можно было заболеть от всего этого, и от этих шуршащих дверей. Они раскрылись перед ней, и изящно-миниатюрные продавщицы поглядели на нее странновато, словно в один миг объединившись против. Но все это, должно быть, показалось Кате. Остановившись на месте, по прицелом чьих-то взглядов, в приятной компании драгоценных манекенов, она так и не решилась спросить, не ивдели ли они... Кого? Ее новых друзей.
Они вместе выходили из Парка.
Кого? Кто они такие? Душа выбиралась из тела, жаром подтачивая грудь, выцарапывась из каждой клетки; кто они, кто они...
«Я схожу с ума.»
Время, остановившееся когда-то, теперь брало свое, и одна секунда проходила за сто лет.
Их всех больше нет. Их никогда не было. Просто сон.
«Они бросили меня. Ах, мама, как болит сердце!»
Продавщицы спрашивали у нее, все ли в порядке; они смотрели на женщину в джинсах на три размера больше и чем-то огромном и не слишком чистом, намотанном сверху, и с каждой секундой все меньше знали, что предпринять. Стоило порадоваться, что она своим... эксцентричным видом не распугивает у них посетителей; в такое время их магазин обычно был стерильно пуст, и ни одна стильная девочка не приподнимала верхней губки, чтобы продемонстрировать свое смутное неудовольствие.
Они бросили меня; Катя не решилась ничего спросить, а тихо прохаживалась вдоль блистающих стендов, боясь прикоснуться к чему-нибудь. Ее рука оказалась прижатой к груди, прикрывая то место, где предположительно находилась душа.
Мир возвращался на свои столпы, и прекращал лихорадочное подскакивание куба на плоскости. Красивые вещи отвлекали от всяческих мыслей, и Катя все больше успокаивалась среди всех этих дорогих игрушек и платьев для больших кукол. Подозрительные взгляды блистательных девушек у кассы теперь казались участливыми, а их присутствие не давало Кате остаться наедине с ее мыслями.
- Простите, у меня сейчас нет при себе денег, - набравшись смелости и воздуха, произнесла Катя. Ее голос показался девушкам таким нежно-тонким. – Но я бы с удовольствием зашла сюда еще раз.
- Будем ждать, - сухо ответствовала кассирша.
- До свидания, - слабо сказала Катя, приближаясь к дверям; живой свет опять ударил по лицу, и в полной темноте Катя вышла на улицу.
Когда она наконец приоткрыла глаза, солнца уже не было. И широкие ветви неведомых деревьев раскрывались перед ней, как дружеские объятия с ехидной улыбкой. Тень от леса накрывала женщину с головой, и плечи немедленно озябли.
Не леса. Парка.
Мир прекратил свою лихорадочную дрожь, и Катя вступила в пору ослепительной ясности.
Она знает все. Она снова в Парке.
Катя опустила руку; у нее болело лицо, но она так же ехидно улыбалась в ответ этим тенистым веткам, не переставая плакать. Мир вырвался из лихорадки, а она все еще нет; они бросили ее, но...
Парк всегда с тобой.

[Sera]

Диана, это не построчная рецензия и даже не отзыв, а скорее моё восприятие вашего произведения. Прошу не принимать близко к седцу - ведь мой голос - он только один.)))

Скрытый текст - Слова:

Я не знаю той тропы, которая ведёт к пониманию твоих текстов, и, должно быть, найду не скоро. Поэтому честно признаюсь: ничего не поняла.
Вернее, даже не так. Я поняла, что некая девушка по имени Катя бежит за некими случайными товарищами по улице, боится одиночества, переходит дорогу, раздражает продавцов бутика и при этом бесконечно о чём-то думает, думает, думает...
Но это больше похоже на антураж, скрывающий внутреннее содержание отрывка. Я так полагаю, это часть большой работы, о которой ты упоминала раньше? Так вот, как и в тех случаях, до сути мне доплыть не удалось: утонула на середине, захлебнувшись образностью. Увы мне, увы.
В финале есть мысль, что "Парк всегда с тобой". Наверное, ей полагалось подвести черту метаний бедной Кати. И опять пуля прошла прямо у виска - но мимо. Ещё раз увы.
Верю, что есть люди, которые понимают, о чём ты пишешь, проникается глубиной и умеет сопереживать героям. Просто я, наверное, не вхожу в их число. Прости.

Как-то так.

[reco]

Ребят, а вот мне интересно: кто из засветившихся в этой теме опубликовал хоть что-нибудь (на меня не ссылаться!)? Рассказ, эссе, повесть, роман? Если есть такие - сообщите в личку, плиз, отвергнув скромность. Мне просто интересно, помогает ли данная тема юным авторам обрести себя, впитываю критику ученых мужей данного форума, или же тут обосновались жертвы и динозавры утонченной критики товарищей типа г-на Снейка, которые заковыристо матрёнят МТА, не опубликовав в свою очередь НИЧЕГО, а те (МТА) не понимают ни слова из пассажей выше упомянутых? Блин, завернул однако:)
Ну дак вот. Ребята\девчата, что вы хотите получить в ответ, публикуя своя произведения\нетленки здесь? Обосранность разной фазы? Признание вашего гения? Первое - реальнее.
Продолжаем разговор, не всё так плохо.
Я знаю - вы все непризнанные гении клавы и монитора, только перед вами раскрываются тайны миров и героев, а также только вам шепчут в ухо крылатые тётки\музы. А теперь - тест на профпригодность.
Любое, ЛЮБОЕ, ваше произведение готов рассмотреть критик, которому вы доверяете. Согласитесь, глупо претендовать на справедливую оценку, не зная критика, или же не соглашаясь с его вкусовщиной, а это сплошь и рядом, идеальных поплавков нет:)
Ну дык вот, я тут не пытаюсь ограничивать босоногих Ломоносовых, которые стартуют с Луны в направлении Земли, где, как известно, университетов больше. Ребята, дерзайте! Кидайте свои нетленки в тему, но одновременно пишите в личку тем критикам, которых вы видите и которым вы доверяете на разборе мегаопусов любой темы. А потом, конечно, не ругайтесь, если вас разнесут в пух и прах. Понятна суть? Если вы УВЕРЕНЫ в своем уровне, только тогда вы можете беспокоить уважаемых динозавров форума МФ, которые не всегда любят вылазить из болота, как это любит делать птероУникумДонт Снейк.
Чего, до сих пор не врубились? Да если вы тут читали\писали что-то, то понимаете, что ваши нетленки нужны пока только вам одним. Вот привлечете кого-то из вменяемых критиков (по моему скромному разумению - это Винкель, Хуги, Снейк, любимая Красава и еще тройка имён) и будет вам счастье:)
Смысл для претендентов: ребята\девчата, если вам повезет, и вы напишите действительно что-то интересное, попросите кого-нибудь из критиков форума прочесть ваше произведение и написать пошаговую критику, которую вы серьезным образом осмыслите.
Смысл для критиков Я думаю, любому критику будет приятно упоминание его имени\ника на титульном листе книге (откройте первый лист моего "Русского мага"))
Итог: Я призываю в первую очередь к изданию КАЧЕСТВЕННЫХ книг, и мы этому можем помочь, верно?
Критикам Ребят\девчат, кого я незаслуженно обидел и забыл упомянуть в данном посте - тисните свой ник ниже, это будет иметь согласие на рецензию произведений.
Модератору Готов создать тему только под свои рецензии. Надеюсь, вы отнесетесь благосклонно и к другим проявлениям гражданской позиции, склонной улучшить жанр фантастики\фэнтези. Ну что? Поехали? Я даже сына назвал в честь Юрки Гагарина:)
Да. Жду заявок на рецензии. ВНИМАНИЕ! Если всё совсем плохо, не надейтесь на развернутый отзыв. ВНИМАНИЕ2! Я не могу отвечать за упомянутых в моём посте критиков. Если они согласятся на свои темы и возможность критики - они дадут вам знать, я надеюсь:)
"Модератору2" На этом форуме выросли такие зубры фантастики, что под каждого можно создавать свою тему. Если они захотят этого, я думаю, вы будете не против? Скажу честно: я бы с удовольствием читал рецензии а-ля Льюс Кэролл г-на Снейка или критику героя Швейцарии на различные произведения, нежели вкусовщину других деятелей, отличных от Красавы\Астры.
Данные товарищи не обязательно должны освещать все произведения, поступающие в их адрес, только лучшие, вы слышите меня, господа рецензенты?!
Ну так как, согласны?
Сколько захожу в эту тему - жалкие потуги на творчество. Может, мы откроем новых никитиных и семеновых?
Жду писем в личку. Разбор буду помещать тут. Верю в нас. Reco.

[Guardian]

Диана, это тоже только моё мнение, не больше.

Сообщение от Диана

Я начинаю все заново как только что-то идет не так, и уже год кручусь на одном месте.

По моему не лучшее решение. Я так понял, ты пытаешься перенести из души на бумагу сразу, без изменений. Но тогда вопрос: а нам точно это надо? Просто по-моему, главная задача - чтобы переходило с бумаги в душу (читателя). А для этого (сейчас буду говорить уныло-занудно-благоразумные вещи) надо работать с текстом напильником, дать вылежаться, повносить какие-то правки, как положено. В общем работать как афроамериканец. :papuas:
Ну, просто, если честно, сомневаюсь, что текст получится написать так, как хочешь за один заход, без правки того, что уже написано. Вечно где-нибудь что-нибудь будет не так. Но, к счастью, Бог дал нам клавишу backspace.

[Диана]

Snake_Fightin, может быть. я подумаю над этим... О_о
Guardian, ну тогда это будет афроамериканские косички. Как слова из разных песен.
reco, не знаю, как у других, но для меня выкладывать здесь нечто, мною написанное, - это шанс понять, как это будет читать любой другой человек, во мне не заинтересованный. Понравится ли ему это не потому, что он мой друг или родственник, а потому лишь, что рассказ тронет его душу.
А публиковаться мне не к спеху=)

[Nostro]

Избранник богов

Скрытый текст - :

Николай Порохов долго не мог попасть ключом в замочную скважину, поэтому его плохое настроение постепенно перешло от отметки «как все достало» к красной черте «всех убью – один останусь».
«Ну почему так? Почему мне так не везет в жизни?» - Думал он, поворачивая наконец, ключ в двери.
Николай – Бывший менеджер продаж, бывший офисный работник среднего звена, а с этого дня еще и бывший продавец-консультант в автосалоне. Отношения с Олей также не могли продолжаться, но обо всем по порядку:
После обеда хмурая и не выспавшаяся Татьяна Дмитриевна попросила занести директору папку с документами, ибо ей самой тащиться на третий этаж просто влом. В ее уставших глазах читалось полное нежелание работать, ходить и вообще двигаться по причине похмелья, а также философский вопрос «зачем так пить, да еще и в середине недели?». Коля согласился и пошел к начальнику с целью передать документы и может быть выпросить для себя отгул или премию, если конечно «грозный и ужасный» будет в хорошем настроении. Игорь Петрович был строгим руководителем, но последнее время по неизвестной для всех причине начал делать поблажки для Николая.
- Можно, Игорь Петрович? Я тут… - Начал Коля заходя к шефу.
- А? Николай, заходи конечно! Что там у тебя? – Добродушно махнул директор из-за своего стола.
- Да вот, Татьяна Дмитриевна попросила занести. – Протягивая папку, ответил предвкушающий скорый отдых Коля
- А сама никак? Опять поди с девчонками вчера в кафе сидели пол ночи? Ну она у меня когда-нибудь доиграется.
- Игорь Петрович, я тут хотел… - Начал Николай, но осекся. Со стороны дивана, стоящего в кабинете и на котором шеф любил подремать после сытного обеда, раздалась модная эстрадная мелодия.
Николай обернулся, посмотрел на диван, потом на своего босса. Мелодия удивила и Игоря Петровича, он встал, подошел к дивану, порылся между подушками и вытащил на свет божий маленький женский мобильник.
«А ведь у Оли такой же, и мелодия…» - подумал Николай, пока его шеф отключил вызов и бросил телефон в ящик стола.
Дабы развеять нахлынувшие сомнения, Коля выхватил мобильник и набрал номер своей девушки. Когда в трубке раздались гудки, из стола шефа опять раздалась мелодия. Игорь Петрович, достал мобильник из стола отключил и глядя ошарашенному Николаю в глаза, философски заметил:
- Бывает.
- Но…
- А ты думал, что эти отгулы, премии, повышение зарплаты, даже тот короткий отпуск для поездки к родителям… все это за добросовестную работу? Считай это своеобразной компенсацией. Ну так, из мужской солидарности – Директор говорил спокойно, даже слегка отрешенно, но его глаза смеялись. Это и стало той каплей, что вывела Колю из ступора.
- Ах ты ж… - вспыливший рогоносец подскочил к обидчику и «благодаря за компенсацию» случайно приложил того головой об стол… Раза три или четыре.
Когда охранник выставил негодующего продавца за дверь, то произнес лишь слегка виноватое
- Колян, ты это… Не обессудь, но шеф тя стопудово уволит. И это, ты ж знаешь я б тя не стал так.
- Ладно, забей. – Хмуро ответил Коля, щупая разбитую губу. Поморщился от боли, развернулся и пошел в сторону остановки.
***

Дома Коля поставил в холодильник пакет с шестью бутылками пива и бутылкой водки (на всякий случай, если пива не хватит). После этого пошел в спальню, характеризуя своего шефа и девушку словами, самыми приличными из которых были предлоги «в» и «на».
«Так! Сейчас в душ, а потом напьюсь. Напьюсь и пошли они все как можно дальше. Только не туда, куда меня послал Игорь Петрович, не хочу чтобы нам было по пути» - подумал уволенный продавец-консультант, бросая штаны прямо на пол.
После душа, в одних трусах и шлепая пятками по линолеуму, Николай вошел на кухню. Его сознание требовало залить тоску алкоголем, и было тактически не готово к появлению гостя.
За столом сидел паренек, ровесник Николая. По крайней мере ему нельзя было дать больше двадцати пяти лет. Ростом под метр восемьдесят, подтянутый и загорелый, светлые волосы слегка завивались, нос с горбинкой, голубые глаза с интересом разглядывают обои. Сам гость был зачем-то был обмотан простыней, на ногах легкие сандалии с приклеенными крылышками, а на коленях лежал странный скипетр с такими же как на сандалиях крыльями, только эти были не из перьев, а скорее всего из золота.
- Ты вообще кто? – глупо спросил хозяин квартиры, наблюдая как незнакомец нагло пьет пиво, уворованное из холодильника.
- О, счастливец смертный! Разве так пристало относиться к гостю? И столь грубыми речами, встречать посланника богов? – Нараспев сказал пришелец.
- Че? Давай без выкрутасов, и вообще пиво мое поставь – Отрезал Николай. Удивление постепенно сменялось раздражением
- Ну ладно, раз ты просишь, то давай по-простому. У меня для тебя деловое предложение, Коля, и не от абы кого. Ты еще не понял кто я? Плохо, очень плохо. Умный вроде человек. Я – Гермес, посланник богов. – Торжественно заявил гость и замолчал, ожидая обморока, оваций, или хотя бы удивленного возгласа. Не дождался…
- Что за?.. – Николай прошел к холодильнику, вытащил еще одну бутылку пива и залпом опустошил ее наполовину. Придурок в простыне никуда не делся, чем сильно расстроил хозяина дома.
- Ты мне веришь? – спросил посланник.
- Может ты глюк? - Неуверенно предположил «счастливчик»
- Сдурел?.. Какой я тебе глюк? Наркотой ты не балуешься, напиться еще не успел. Давай к делу?
- К какому делу?
- У меня к тебе предложение от богов. Поверь, это много значит. Предложение в следующем: ты выполняешь некую службу с благословления высшего начальства, - тут Гермес показал пальцем наверх, - а за это тебе после смерти дают прямой билет на Елисейские поля. Как тебе такая перспективка?
- Службу? И что же хотят от меня боги? - Коля прикинул варианты и пришел к выводу, что перед ним псих все таки. Вопрос как тот попал в квартиру? Но с этим можно было повременить. Говорят, что с психами нужно всегда соглашаться, и Коля решил ему подыграть
- Ну… Ты ведь помнишь легенду о Кроносе?
- Нет.
- Ладно, тогда в общих чертах будет так: Кронос был титаном, но это не самое главное, главное то, что он был отцом всех богов. Еще у него была одна нехорошая привычка. Он ел собственных детей…
- Зачем?
Не перебивай! По легенде ему предсказали смерть от руки своего ребенка, но если честно, у него просто поехала крыша, маразм крепчает и все в том духе… Так вот благодаря мамочке один из сыновей Кроноса избежал участи быть съеденным. Это был Зевс. Его папаня не имел привычки жевать детишек и ничего не заметив проглотил булыжник, а Зевс когда подрос пришел к папе и убил его, потом вспорол тому живот и вытащил оттуда остальных братьев и сестер. Это по легенде, на самом деле было несколько иначе. Главное отличие в том, что Зевс не смог убить своего отца, какой бы сволочью тот не был. Его заточили в магическую тюрьму. Это такой стеклянный шарик примерно с теннисный мяч по величине. Спустя многие столетия шар нашли люди, и Кронос сохранив частицу своей силы смог общаться с ними через стенки тюрьмы. В общем те люди организовали некое общество, целью которого является освобождение титана из тюрьмы.
- А я тут причем?
- Тебе поручается уничтожить сферу вместе с ее пленником. – Подытожил Гермес
- И как я это сделаю? – Николай почесал в затылке
- Да ты не бойся, в богов Олимпа сейчас мало кто верит, и их сила в мире смертных несколько ослабла, но кое-что они тебе смогут дать. Ну так как, ты согласен?
- Я могу подумать над предложением? – А про себя подумал. – «Продолжаем цирк и ищем способ позвонить, куда следует»
- Думай, но не долго, мне нужен ответ здесь и сейчас. Претендентов несколько, откажешься ты, мы попросим другого.
- А пару вопросов можно? – спросил претендент
- Валяй…
- Ты говорил про какие-то там поля… Это типа рай? Но я ведь христианин, может мне не туда нужно?
- Рай, Елисейские поля, Валгалла, Эдем… Названий много – место одно. Не переживай по этому поводу. К тому же ваш Бог будет только рад, если ты справишься, ведь конечная цель титанов – господство в мире без богов.
- Тогда еще одно. Почему я?
- Я же сказал – претендентов много, тех, кто сможет справиться. Мы просто ткнули наугад, и попали в тебя. Вот и все.
- Я согласен! – Твердо заявил Николай и собирался подкрепить заявление ударом по столу, но передумал.
- Вот и отлично. Сейчас формальности зафиксируем, и можешь начинать. – Гермес встал посреди кухни, поставил Колю перед собой и направил на него свой жезл
- Волей судьбы и желанием богов, я нарекаю этого смертного Воином Олимпа. Наделяю его силой для выполнения святой миссии, ради блага человечества и во славу Олимпа. – Произнеся это, Гермес резко взмахнул скипетром и ударил посвященного по голове.
Николай долго созерцал абсолютно белую стену по которой то и дело пробегали цветные всполохи. Когда гул в голове маленько утих, он понял, что цветные причудливые искры и фигуры явно от удара в область виска, а стены вообще нет, это потолок.
- Зачем ты так? – Спросил новоиспеченный страж вставая с пола и пытаясь не слишком сильно раскачивать колокол в голове.
- Так нужно. Теперь о твоих возможностях, которые даруют тебе боги: Отныне ты получаешь вечную жизнь и молодость до окончания своей миссии. Неважно сколько времени тебе понадобиться, ты не изменишься ни на один день. Учти – ты бессмертен, но уязвим. Тебя можно ранить и на восстановление потребуется время. Восстановишься ты, даже если тебя порубить на куски, пропустить их через мясорубку, а полученный фарш сжечь и развеять пепел, но на это уйдет время, примерно год. О таких мелочах как пуля в голове или нож в сердце не переживай, это восстановление не займет больше пяти минут. Далее ты получаешь способность слышать сферу. Как далеко бы она не была. Учти ее постоянно перевозят и она задержится на месте только на время ритуала. Твоя миссия будет связана с постоянными боями, поэтому Арес приготовил для тебя специальный дар – Теперь ты сумеешь воспользоваться любым оружием начиная с каменного топора и заканчивая современными образцами, мастерство и знание будут появляться сразу как ты возьмешь оружие в руки. Понял?
- Угу. – Буркнул Николай, потерев ушибленную голову. – А летать или огнем дышать я смогу?
- Может тебе мои сандалии отдать, отобрать у Зевса пачку молний, а у Гефеста самые крепкие доспехи? Я тебе лучше машинку подарю, губозакаточную.
- Нет, спасибо!
- Вот и замечательно. Далее задача: делай все что считаешь нужным, ищи информацию, запасайся оружием и так далее. Иди на зов сферы, найди и уничтожь ее. Не сможешь сделать это сразу – не беда, главное не дай закончить ритуал освобождения, для повторного ритуала придется ждать еще пятнадцать лет, пока звезды вновь выстроятся в нужном порядке. Уничтожить сферу можно только в этот день, и только двумя способами. Или провести ритуал, или пронзить ее этим кинжалом – Гермес выхватил небольшой золотой кинжал прямо из воздуха. Узкое, зигзагообразное лезвие переходило в золотую рукоять с вырезанными на ней костями, рукоять заканчивалась черепом с двумя агатами вместо глаз. – В этом кинжале заключена сила двух сильнейших богов: верховного бога Зевса, и Повелителя мира мертвых Аида. Всегда носи его с собой, никто кроме тебя и последователей Кроноса не сможет его увидеть или дотронуться до него. Когда ты почувствуешь, что зов сферы изменился, значит они готовят ритуал, нужно спешить. Сорвать ритуал очень просто, он длится ровно сутки и пятеро жрецов должны организовывать кольцо в котором будет стоять верховный жрец со сферой в руках, они также должны быть постоянно сосредоточены и направлять свою силу в центр круга. Заставь хотя бы одного из пяти отвлечься и все будет сорвано. Хочешь, убей его, но достаточно будет даже пинка под зад. Ты прорываешься через толпы охранников (которых кстати будет более чем достаточно), а потом подбегаешь к жрецу, и раз! Крик, визг и полные штаны удивления. Я думаю от такого воя все присутствующие подпрыгнут. Вот смеху-то будет!.. Итак действуй, первый ритуал состоится через пять лет, так что советую потратить время на освоение силы. Счастливо, помни, мы наблюдаем за твоими успехами или поражениями. – Гермес исчез, без вспышек и дыма. Николай достал из холодильника весь имеющийся алкоголь, сел за стол и просто пил весь вечер. Он не сразу поверил, что все всерьез, но теперь уже пытался прикинуть во что вляпался.


Спустя четыре года

Магистр «Стражей» сидел в своем кабинете в главной резиденции ордена. Дело всей его жизни, подходило к концу. Еще год и они проведут, наконец ритуал, который навсегда заточит Кроноса в его тюрьме. Самое главное, чтобы никто не помешал. Размышления под бокал хорошего вина было прервано. Магистр повернул голову на шорох и увидел в соседнем кресле юношу в короткой тоге, крылатых сандалиях и с крылатым жезлом в руке. Гермес лениво рассматривал открытую бутылку вина.
- А нет чего-нибудь другого? От вина меня уже тошнит, и все благодаря Дионису. – Спокойно спросил он, возвращая бутылку наместо.
- Приветствую, тебя посланник. Что привело тебя в мой скромный дом? – торжественно приветствовал Магистр.
- Как всегда – дела, поручения. – Отмахнулся Гермес.
- Новости?
- Обижаешь, Товарищ Магистр. – Посланник расплылся в улыбке, но эта улыбка быстро исчезла. – Правда, новости плохие.
- Что случилось?
- Случилось то, чего мы опасались. Появился воин. Мы обнаружили его на прошлой неделе, судя по всему он уже несколько лет носит дар. У этого воина почти нет опыта, но он уже получил кинжал и может нанести удар во время ритуала.
- Что нам теперь делать?
- То, что собирались. Провести ритуал любой ценой. У вас много последователей, они должны будут задержать воина хотя бы на время, убить его вы не сможете. Но если он сорвет ритуал, придется ждать еще пятнадцать лет.
- Пятнадцать?! Но ведь ты сказал, что созвездия встают в нужный порядок раз в двести лет!
- Это так, но начинается период сродни параду планет, созвездия будут двигаться почти синхронно, и следующие четыре века можно будет проводить раз в пятнадцать лет.
- Это… это невероятно! – Воскликнул Магистр, не веря такому счастью.
- Да, это очень хорошо, но только если воин не доберется до сферы. Это будет концом света. Даже если он сорвет ритуал, главное спасти сферу.
- Мы сделаем все, что в наших силах. Но не могли бы и вы чем-нибудь нам помочь?
- Я говорил раньше, повторю и сейчас: у богов больше нет силы в мире смертных, даже мне не так легко находиться здесь, а ведь я наполовину человек. В нас почти никто не верит, и мы можем только наблюдать.
- Ясно. Простите мне мое недоверие, я надеюсь, боги не сочтут это оскорблением?
- Думаю, что нет. Готовьтесь. Вам еще многое предстоит сделать, а времени все меньше. – После этих слов Гермес исчез из кресла.


Несколько попыток ритуала спустя

На Олимпе царило оживление. Все небожители собрались на вершине горы, рядом с троном Зевса. Здесь же, прямо по центру большой мраморной площадки стаяла огромная чаша, до краев наполненная водой. В воде виднелся мир смертных, точнее определенная его точка, в которой шли последние приготовления к «вечному заточению (освобождению)» Кроноса. Боги маялись в ожидании начала представления.
- Братья и сестры, занимаем места согласно купленным билетам и готовимся получать удовольствие от просмотра. – Вяло махнул рукой Дионис. Вечно пьющий бог был инициатором всей затеи, и лишний раз тонко намекал об этом.
- Началось? – Оживился Гермес. Он в отличии от остальных не приближался пока к чаше, предпочитая сидеть на высоких перилах опоясывающих площадку.
- Нет, мне просто надоело смотреть на ваши кислые лица. Вот решил расшевелить – спокойно отозвался организатор, не глядя протягивая кому то кубок вина. Сам бог веселья принципиально пил из рога изобилия, дабы не отвлекаться на наполнение тары напитком.
Гефест меланхолично достал из складок своей тоги трубку с ароматным табаком. Трубка задымила, едва мундштук коснулся губ бога-ремесленника.
- Не коптите красоту. – Замахала на него руками, сидящая рядом Афродита.
- Слушай, птичка певчая. Или ты чирикай тише, или я тебя в наковальне похороню – также спокойно ответил Гефест.
- В наковальне говоришь? Много крови я на своем веку повидал, по разному люди убивали. Но чтобы так! Не против если по присутствую, просто для общего образования. – Спросил оживившийся Арес.
-Мужланы! – Крикнула «красота», и пересела подальше от обидчиков.
-Кстати, я тут у людей взял бутылочку… - Сказал Дионис, демонстрируя всем емкость из темного стекла. – Никто не хочет попробовать, чего они опять придумали? Совсем никто? Ну ладно, я сам… Вот же гадость - ни вкуса, ни запаха! Зачем тогда вообще это пить
Гермес проследил взглядом падение бутылки с Олимпа и сморщился, когда тот закончился.
- Весельчак, ты бы аккуратней был, это была уже третья авиакатастрофа за последние десять лет. А если ты меня когда-нибудь собьешь? – Возмутился он
- Значит, на Олимпе станет одним занудой меньше – Гоготнул в ответ Дионис.
- Как считаете, в этот раз сферу разрушат? – Спросил молчавший все это время Зевс, одновременно пресекая остальные колкости и оскорбления.
- Не столь важно. Главное, как я считаю то, что с этим парнем не соскучишься, все время что-нибудь новенькое придумает. Интересней даже чем с прошлым. – Поделился своим мнением все тот же Дионис. - Как там его звали, который головы всем рубил?
- Мак’Лауд. Он кстати имя себе сделал. Продал свою подредактированную историю в Голливуде. Кино потом снимали. – Ответил Гермес.
- Мда… Хороший вояка был, только все без воображения воевал, прям как Муромец – Меланхолично заметил Гефест.
- Илюху нетрож! Мужик хороший был, меня уважал как отца, называл правда Перуном, но это мелочи – Заявил Арес.
- Странный был человек, и народ у них странный. – Задумчиво произнес Зевс
- Странный? Ты что, до сих пор не можешь им простить, что они меня, а не тебя считали самым главным? – Арес готов был рассмеяться
- Между прочим о именах: только греки знали наши настоящие, остальные как только нас не называли. А узнали, только потому, что мы сами им сказали. – заметил Гермес.
- И правильно сделали, ты вспомни какими нас представляли, хотя бы Египтяне. Как вспомню, так вздрогну. И самое обидное, что приходилось соответствовать! – поежилась Афродита.
На верхней ступени появился худой и бледный Аид, видимо подземный мир все-таки накладывал на него свой отпечаток.
- Всем привет! Я ничего не пропустил? – Сразу поздоровался бог загробного мира.
- Ты как всегда вовремя, начинается. – Сказал Зевс. Все устремили взгляды на чашу. В ней было видно, что появился воин, значит сейчас начнется бой.
Афродита как всегда заявляла что это ужасно и закрывала глаза руками в самые кровавые моменты, однако не спешила уходить. Зевс с Аидом Слегка улыбались и молча наблюдали за происходящим. На весь Олимп несколько богов, возглавляемые Дионисом, скандировали в пьяном азарте «КОЛЯ! КОЛЯ! КОЛЯ!». Все веселились. Только Арес смотрел не шевелясь, и даже не моргая. Для него это и была жизнь. Он упивался боем во славу богов, в его славу.

[SpellCaster]

Сообщение от Sera

Ночь и тишина

Уф, жутко! Только вот финал я так и не понял...

Скрытый текст - :

это всё её глюки были?

[Sera]

SpellCaster, нет, это была её смерть.)

[SpellCaster]

Это она помирала таким странным образом? Предсмертные галюцинации? Хм... мне кажется, за столь мощным развитием должна следовать ударная концовка. Понятия не имею, что сюда можно засунуть, но чтоб была некая "мораль", месседж рассказа. А то ГГ носится и визжит, но никаких действий не предпринимает, это плохо. Когда она выбежала всех кромсать, я подумал, было бы круто, чтобы она на самом деле набросилась на нормальных людей, а черные глаза ей только привиделись.

[Vasex]

рассказик в стиле хоррор
Мальчик умрёт

Скрытый текст - лучше не читайте, я предупредил:

Объятья ночного кошмара бесшумно разомкнулись, выпуская ребёнка в серый мрак тесной комнаты. Утро в этот раз встречало его необычно: вместо привычной небесной голубизны с редкими облачками окно сегодня занимала однородная молочная пелена. Разбросанные вокруг детской кроватки солдатики и кубики, светильник с мордочкой пчёлки на тумбочке, постер «Корпорации Монстров» на стене, письменный стол с фломастерами и альбомами на нём – всё было подсвечено зловещим светом, кто-то будто смыл с окружающего мира краски, и эти вещи более не привлекали малыша.
- Мама! – позвал мальчик и сразу же испугался своего звонкого голоса, разорвавшего абсолютную тишину. Он прислушался, но квартира молчала: ни звона посуды с кухни, ни родительских голосов, ни балалакающего радио.
- Мама! – ещё настойчивее позвал мальчик, поднимаясь в кроватке на ноги и держась ручонками за деревянные прутья. Он прислушался снова и понял, что даже город сегодня немногословен: ни шума машин, ни далёкого грохота поездов, ни даже сирены скорой помощи или милиции. В деревне у бабушки, где не было всего этого, малыша окружал шелест листвы, пение птиц, жужжание насекомых. Но сейчас он даже этого не слышал.
- Мама! – ребёнок заплакал. Он не кричал, не хныкал, просто беззвучно скривился, сощурился, выдавливая слёзки. Он смотрел через наполовину прикрытую дверь в коридор, где было ещё темнее и страшнее. И оттуда не доносилось ни звука.
В обычное время у кого-то на верхнем этаже постоянно играла музыка, которая часто не давала спать мальчику днём. Также под окнами квартиры велись строительные работы, там частенько что-то стучало, жужжало или грохотало. Но сегодня улица молчала, словно город погрузился в глубокий траур.
Мальчик решил, что мама спит. Такое уже бывало, поэтому ему захотелось самому отыскать её. Он умел выбираться из кроватки, хоть это и выглядело довольно опасно, да он и сам боялся, но бездействие пугало его ещё больше. Мальчик крепко вцепился в перила, одну ножку перекинул через них, с кряхтением перевалился через край и плюхнулся на попу. Ковёр смягчает падение, но ему всё равно было больно и обидно. Маленькое сердечко быстро колотилось, на лбу блестели капельки пота, а из глаз с новой силой ударили слёзы.
- Мама! – он выбежал в коридор, смешно переставляя босые ножки по скользкому паркету, ускорился, преодолевая тёмноту до следующего просвета.
Мальчик навалился на дверь, ведущую в родительскую спальню. Здесь тоже всё было залито серым светом. Постель аккуратно застелена, на столике возле кровати часы. Взгляд малыша остановился на них, ребёнок некоторое время раздумывал над тем, что не так с этими часами, а потом вдруг понял, что они не тикают, как обычно, а стрелка не двигается. Его сковал ужас, он снова начал звать маму, побежал на кухню, потом в туалет, в ванную, но в квартире никого кроме него не было.
Что делать и что будет – эти вопросы застыли в тишине молчаливыми изваяниями. Мальчик не нашёл ничего лучше, чем вернуться в кроватку. Там он залез под одеяло и тихо плакал, иногда замолкая, прислушиваясь. Он хотел что-нибудь услышать. Он боялся что-нибудь услышать. Он надеялся что-нибудь услышать. Он страшился ничего никогда больше не услышать.
Где все и что происходит – это вынудило его опять спрыгивать с кроватки и залазить на подоконник. Мальчик смотрел на улицу с седьмого этажа, от его взволнованного дыхания стекло покрылось запотевшими пятнами. Но и без них он ничего не видел. Пару серых машин на стоянке перед домом, несколько скамеек и мусорных корзин рядом с подъездами, такие же неподвижные деревья. Окна в доме напротив тёмные и мёртвые. Как и весь город.
Мальчик переживал всё больше и больше. Он не понимал, что случилось с миром, и боялся понять ещё сильнее.
Он снова залезал к себе в кроватку и плакал. И снова выбирался из неё, предпринимая новые попытки отыскать надежду на что-нибудь и отогнать страх.
Как мама могла его бросить? Где все люди? Почему так всё страшно?
Вскоре мальчику захотелось есть. Он всё также боялся темноты и тишины, но организм требовал пищи несмотря ни на что. Мальчик долгое время терпел голод, урчание в животе. Когда боль стала самой приоритетной проблемой, он сдался, и пошёл самостоятельно искать еду на кухню. Его режим питания уже сбился, и он не в силах был вспомнить, что обычно ест в такое время – творожок, кашку или сразу бутылку с детским молоком. За окном уже совсем стемнело, ни одного огонька в городе. И это сильно волновало малыша, потому что ему не хватало роста, чтобы включить в комнатах свет.
Из холодильника он с помощью черпака скинул на себя бутылку с молоком, она стукнула его по лбу и звякнула о плитку. Ему повезло, что она не разбилась. Поплакав от боли, он всё же взялся открывать её. В итоге разлил половину содержимого, но остальное жадно выпил. Молоко было очень холодным (мама обычно кипятила его) и каким-то невкусным (мальчик не знал, что оно ещё бывает просроченным). Тем не менее, голод был утолён.
Темнота наступала, а ребёнок уже выплакал все слёзы, поэтому пришло время бороться с ней. Он не мог придумать, как включить свет, но знал другой способ, который его уже давно привлекал. Коробок со спичками лежал рядом с плитой, до него несложно было дотянуться. Также мальчику удалось найти свечку в шкафу. Он никогда ещё не пользовался спичками, но всегда хотел. Огонь манил его своей загадочностью и красотой. Но родители почему-то запрещали ему играться с ним.
Сначала неудача сменялась неудачей. То спички ломались, то их головки крошились. Но вот одна из них ярко вспыхнула, отчего мальчик с криком выронил её, испугавшись. Она упала на кучку использованных спичек, задымилась и огонёк погас. Но надежда осталась. Мальчик понял, как пользоваться коробком, зажёг новую и некоторое время наблюдал за пламенем, пока оно не дошло до его пальчиков. От боли он выронил спичку, закричал и плакал долго-долго, пока комната совсем не погрузилась во тьму. На ощупь очень осторожно он зажёг новую спичку и вскоре фитиль свечки разгорелся, наполняя комнату запахом воска и прыгающими тенями.
Со свечёй было ещё страшнее сидеть в тихой и тёмной квартире. Мальчик ещё какое-то время рыдал от горя и испуга, злился на маму и одновременно с этим мечтал о её возвращении.
Несколько часов спустя он извлёк из холодильника пачку масла. Хлебница на столе пустовала, а он знал, что масло мама намазывает на хлеб, поэтому мальчик просто ел масло руками. Чуть позже его стошнило, есть он больше не хотел. Хотелось спать, но засыпать было очень страшно.
Тогда мальчик вспомнил про телевизор. Он долгое время возился с ним (папа обычно не подпускал к нему сына, боялся, что тот сломает его). И вскоре догадался, что нужно нажать кнопку рядом с красной лампочкой. На экране появилась студия новостей. И кресло ведущей. Кресло пустовало. Мальчик стоял перед экраном, свечка горела за его спиной на столе. Телевизор молчал. Даже синяя полоска субтитров пустовала. Экраны вдалеке на заднем фоне ничего не показывали. Словно весь мир оставил мальчика одного.
Малыш пронзительно закричал, закрыв ладошками глаза, упал на пол, упёрся лбом в пол, поджав колени. Так и сидел, громко всхлипывая и подвывая. Он пытался говорить, жаловался кому-то на свои проблемы, спрашивал, где мама, просился к ней, словно его держали здесь силой. Ему не хватало слов, чтобы выразить свой страх и свои желания. Но было понятно, что ему хочется вернуть себе всё, что было.
Проснулся мальчик ранним утром, когда свеча догорела, а за окном было всё также серо. Косточки болели от длительного лежания на холодном полу. Мальчик хотел плакать, но не находил в себе сил. Голова налилась тупой болью, веки одеревенели. Он не находил себе места в пустой квартире, просто лёг на диван и смотрел в потолок.
Щёлк.
Малыш прислушался, поморгал. Он отчётливо слышал щелчок. Что же это могло быть? Как давно он уже не слышал никаких звуков в этом сером мире!
Щёлк.
Мама вернулась! Или папа! Хоть кто-нибудь!
Иииииии! – пронзительно скрипит входная дверь, впуская в квартиру ещё более холодный воздух. Занавески на окнах начинают колыхаться. Мальчик плачет от радости и бежит в коридор, в прихожую.
- Мама! – вне себя от счастья визжит ребёнок, увидев в дверях женщину среднего возраста, такую знакомую, такую родную, такую любимую, такую святую. – Мама! – он бежит к ней, бежит спотыкаясь, и даже не замечая этого. – Мама! – он рыдает, страх сменился радостью, а теперь сменяется злобой. Как она могла бросить его на целую ночь?
- Ой, мой маленький! Ой, мой хорошенький! – подхватывает его на ручки мать. Она улыбается ему, целует в щёку. – Бедненький, так испугался, наверное! Маленький! – Она крепко обнимает его. – Всё хорошо, всё хорошо, успокойся. Мама с тобой, мама рядом. – Он не отпускает её, уткнувшись личиком в её плечо, боится выпустить из рук это тепло, эту любовь. – Маленький мой глупыш, не надо плакать, всё хорошо. Мамочка вернулась.
Она несёт его в детскую кроватку. Пытается положить его, но он начинает верещать, не отпускает её, крепко вцепившись в одежду и волосы.
- Ой, ты мой трусишка зайка серенький, - усмехается женщина, баюкая ребёнка на руках. – Баю-бай, баю-бай, лю-ли-лю, лю-ли-лю, за-сы-пай… А-аа-а, баю-бай, все игрушки спят, все детишки спят, почему не спишь, баю-бай… глазки хотят спать… а-аа-а, у-лю-лю… баю-бай…
Мальчик закрывает глаза. Несмотря на утро, на сбитый режим, на взбудораженность он погружается в дрёму. Он радуется жизни, радуется спасению, всё восстановилось, всё теперь хорошо. Он чувствует тепло матери, как она качает его, и ему больше ничего не надо.
А потом мама открывает гигантский рот, полный огромных гнилых зубов и откусывает мальчику голову.

[Sera]

Vasex, интересный рассказ. У меня возник только один вопрос, правда основополагающий: возраст мальчика. Судя по памперсу и кроватке с бортами, ему примерно года два. Так? Но в таком случае очень странно смотрятся размышления типа:

Сообщение от Vasex

Где все и что происходит

Сообщение от Vasex

Что делать и что будет

Мысли не мальчика, а мужа.
Плюс:

Сообщение от Vasex

они не тикают, как обычно, а стрелка не двигается. Его сковал ужас

Сообщение от Vasex

Кресло пустовало.

->

Сообщение от Vasex

Малыш пронзительно закричал, закрыв ладошками глаза

Уверен, что ребёнок двух лет поймёт, что эти моменты - страшные?
Сужу по своему опыту работы с детьми - они не обратят на это никакого внимания. Просто не заметят.
Впрочем, если я ошиблась с возрастом - можно ещё подумать.

И финал - уж очень в лоб. Может, стоило до конца писать от имени мальчика. Что-то вроде: "Последнее, что он запомнил - это огромные гнилые зубы матери, приближающейся к его лицу" или вроде того.

[Vasex]

Сообщение от Sera

Мысли не мальчика, а мужа.

я думаю, он вполне мог об этом думать сам

Сообщение от Sera

возраст мальчика

4-5 лет, с памперсами косяк вышел))) исправил, обновил, а тут твой пост уже появился

спасибо

[Mariko]

Vasex, что-то ты странное представление о детях имеешь
ребенок не аутентичный
если ему 5 лет, вряд ли он пьет молоко из детской бутылочки
вряд ли ему не дают вылезать из кроватки (с решеткой, ага)
короче, один детали дают возраст ДО двух
другие, 3-4 года
некоторые моменты на все 6 тянут
ну и немножко путаешься (ИМХО) со взглядом - то ли от ребенка, то ли от гораздо более взрослого автора...

[Sera]

Ещё один рассказ - эксперимент с моей стороны.

Скрытый текст - Снегурочка:

Давно стемнело, когда в дверь сторожки постучались. Вернее, едва слышно поскреблись, потёрлись коготками о дерево. Вячеслав решил, что померещилось: перепутал с дикими завываниями метели, разыгравшейся за окнами. Он сам решил остаться в зимней хижине, не рискнув возвращаться по такой погоде в лесничество.
Однако стук повторился, чуть более громкий и настойчивый. Вячеслав со вздохом отставил в сторону не доделанный корабль – обещал племяннику вырезать из дерева настоящий фрегат – стряхнул с коленей мелкие стружки и пошёл к двери, хотя так и не поверил до конца, что во дворе может кто-то быть. За последние две недели он не встречал в этих местах ни одного человека.
- Кто там?- поинтересовался, прижавшись ухом к двери.
Никто не ответил.
Вячеслав усмехнулся, почесал заметно отросшую бороду. Да уж, после двух недель одиночества ещё и не то мерещится начнёт!
Можно было выйти, поглядеть, нет ли кого за дверью, но в доме стояло тепло, а снаружи – холод, и смешивать одно с другим не хотелось.
Он уже намеревался вернуться к прерванной работе, когда стук раздался в третий раз. И такой явный, что не перепугаешь ни с треском веток, ни с ветром.
В доме было оружие: старая двустволка. Она всегда стояла в шкафу у самого выхода, но ни разу не пускалась Вячеславом в дело, а потому патронов к ней не было. Сейчас мужчина достал двустволку только для морального устрашения неведомого противника, откинул засов и вышел на порог. Холодный ветер немедленно начал набирать ему за шиворот снежную крупу.
Света, падающего из дверного проёма, хватило на то, чтоб рассмотреть обнажённого человека, скорчившегося на занесённых ступеньках крыльца. Парень или девушка – этого Вячеслав разобрать не смог.
- Вот так сюрприз!- выдохнул он ошеломлённо.
Огляделся по сторонам, рассчитывая увидеть тех, кто раздел несчастного, но бушевала метель, и уже в двух шагах мир растворялся в мечущейся завесе.
Отставив ружьё в сторону, он подхватил невесомое тело и внёс в дом, пинком закрыв за собой дверь. Поглядел на свою находку при свете: это была девушка. Светлые волосы припорошило снегом; кожа мраморная, словно прозрачная, так что сквозь неё можно видеть ниточки сосудов. Длинные ресницы смёрзлись в сосульки. Согнутые руки прижаты к груди, пальцы сплетены между собой, будто перед падением девушка молилась. Пальцы с коротко постриженные ногти белые, как мел.
И только уложив тело на диван, Вячеслав сообразил пощупать пульс. После нескольких секунд, когда от осознания того, что притащил в дом труп, едва не остановилось сердце, пальцы нашли на шее ритмично пульсирующую жилку. Вячеслав выдохнул, стащил с себя свитер и накрыл девушку, а сам отправился ставить на печь ведро с водой. Ещё бабушка учила, что для качественного согрева нужно искупаться в горячей воде.
Вячеслав только успел набрать воды и поставить на печь, когда девушка пришла в себя. На белом лице распахнулись прозрачные, как два кристаллика льда, практически бесцветные глаза. Увидев Вячеслава, она едва слышно ахнула и попыталась отодвинуться, но безуспешно.
- Не бойся,- улыбнулся Вячеслав, в первый раз подумав, что выглядит как леший: обросший мужик с задубевшим на морозном ветру лицом. Любая девушка испугается.- Я нашёл тебя на пороге своего дома. Как ты тут очутилась?
Девушка опустила глаза и едва заметно покачала головой. По щеке скользнула слеза, мгновенно растопив мужское сердце.
- Ну, не важно,- немедленно отступил Вячеслав.- Потом расскажешь. Когда захочешь.
Незнакомка снова подняла необыкновенные глаза, бледные губы тронула едва заметная улыбка.
Вячеслав редко имел дело с девушками, не знал, как себя вести, а потому суетился и разговаривал без умолку – пытался скрыть собственную неловкость. Он не подозревал, что наоборот, только выставлял её напоказ. Незнакомка всё с той же полуулыбкой наблюдала, как он готовит чай из смородиновых листьев с мёдом, как развешивает у печи одежду, чтоб после мытья гостья оделась в тёплое, как готовит «ванну» в круглой лохани. Она не произносила ни слова, но было видно, что начала отогреваться: села, растирая кисти рук. Правда, кожа её продолжала оставаться белой, чуть мерцающей на свету.
- Ну, вот всё и готово,- довольно потёр руки Вячеслав, когда лохань наполнилась тёплой водой.- Идти сможешь?
Девушка поглядела на свои ноги, торчащие из-под свитера, прикусила губу и отрицательно помотала головой. В этот момент у неё должен был выступить румянец, демонстрирующий степень стеснительности, но щёки незнакомки остались бледными.
Вячеслав убрал свитер, поднял девушку и осторожно усадил в воду. Она ахнула и скривилась, как от боли, зрачки стали огромными и, как показалось мужчине – тёмно-синими, цвета ночного неба. Впрочем, это ему вполне могло померещиться.
Взяв кусок хвойного мыла, Вячеслав быстро вспенил его между ладонями и принялся мыть незнакомку, разминая напряжённые, замёрзшие мышцы. Не зря он когда-то занимался спортом, опыт не прошёл даром – и теперь загрубевшие от долгой работы на воздухе руки безошибочно находили и растирали именно те места, которые требовали массажа.
- Как твоё имя?- спросил Вячеслав между делом.
Девушка посмотрела на него, но ничего не ответила.
- Я - Вячеслав,- представился, сильными движениями намыливая ей спину.
Казалось, пальцы скользили по голым костям, пересчитывали рёбра и позвонки. Обнажённое тело девушки не вызывало у него совершенно никакой реакции. Оно не могло принадлежать человеку, скорее голодающему котёнку. И кожа бледная – бледная, как первый снег.
- Значит, Славик…- прошептала девушка. Подумала и добавила.- Алёна.
- Значит, Алёнушка,- улыбнулся Вячеслав, не прекращая своего дела. Голос у девушки был мягким, с томными кошачьими нотками.
Он принялся было мыть её грудь, но стоило накрыть их ладонями, как в голову ударил жар. Он поспешно отдёрнул руки и вскочил на ноги:
- Извини, я… Я принесу полотенце.
Алёнушка с улыбкой кивнула. На её щеках наконец-то появился лёгкий румянец.
Пока она вытиралась и переодевалась в штаны и рубашку, Вячеслав делал вид, что убирает со стола следы своего мастерства, однако взгляд то и дело метался в сторону печи, за которой переодевалась Алёна. На стене лежала её тоненькая, гибкая тень, и всякий раз, стоило её увидеть, ладони снова начинали ощущать мягкую упругость её груди…
- Зараза!- Чашка выскользнула из рук и раскололась, по полу разлился горячий чай.
Алёнушка выбежала из своего уголка, заправляя рубашку, посмотрела на осколки чашки, потом на мужчину, и потянулась за тряпкой. Её пальцы случайно коснулись руки Вячеслава, и его словно обожгло: кожа девушки была ледяной.
- Замёрзла?- поинтересовался он, едва выдохнув.
- Немного,- ответила она, ловко собирая тряпкой воду.
- Сейчас напьёшься чаю – сразу согреешься.
- Конечно.
Чай пили в молчании. Алёна отрешённо глядела в окно, крутя в пальцах чашку с чаем и иногда делая крохотные глоточки. А Вячеслав не прочь был бы поговорить, но не знал, о чём. Все его интересы в последние годы концентрировались вокруг лесного хозяйства, но не рассказывать же девушке о посадках молодых сосенок или проблеме браконьерства. С ней надо о… О чём? Книгах – он не читает, фильмах – последний смотрел года два назад, музыке – слушает только шансон…
- Смотри, как ложиться снег,- прервала молчание Алёна, показав на окно.- Ни одна снежинка не пропадает, все находят своё место в узоре. Удивительно, правда? Такие маленькие – а понимают, куда и как надо падать.
Она пристально посмотрела на Вячеслава, ожидая ответа.
- Да, удивительно,- согласился он, а про себя подумал, что самому никогда бы такое в голову не пришло.
- Ты очень хороший человек, Славик,- продолжила Алёнушка после небольшой паузы.- Добрый. Не знал меня, но всё равно впустил в свой дом, согрел, накормил.
Вячеслав улыбнулся, польщённый, и немедленно задал вопрос, который волновал его весь вечер:
- Как ты всё же попала так далеко в лес? Да ещё в такую погоду, и го… без одежды.
- Я родилась в этих местах, совсем недалеко,- просто ответила Алёна.- А вообще, это долгая история.
- Не хочешь рассказать?
- Нет. Как-нибудь в другой раз, сегодня не могу. И знаешь… Жаль, что ты такой хороший.
- Почему?- удивился Вячеслав.
Алёнушка неопределённо пожала плечами и ничего не ответила, снова засмотревшись на снегопад.
- Ты слышал историю про Снегурочку?- поинтересовалась Алёна, когда Вячеслав уже готов был начать рассказывать анекдоты, лишь бы прервать тишину.
- Сказку?- Он снова удивился ходу её мыслей.
- Да, наверное… Помнишь, как она погибла? Прыгнула через костёр, захотев быть как все – и растаяла.
- Не удивительно, её же слепили из снега. Всё равно наступила бы весна, пришло тепло – и ей настал конец.
Глаза девушки, смотрящей на него, внезапно стали холодными и колючими, как крещенские проруби.
- Правда? А если бы тебе сказали: прыгни в огонь. Какая разница, ведь ты всё равно когда-нибудь умрёшь. Ты бы прыгнул?
Вячеслав рассмеялся, но Алёна смотрела так серьёзно, что смех стих сам собой.
- Это просто детская сказка, для младшего школьного возраста,- сказал он.- Не надо принимать так близко к сердцу.
Алёнушка кивнула и опустила глаза.
- Да, ты прав… Слишком близко…
Через час начали укладываться спать. Вячеслав уступил девушке кровать, постелив себе на скамье, подбросил в печь несколько больших берёзовых поленьев: тепла от них должно было хватить до самого утра.
- Если что-то понадобиться – ты обращайся,- сказал он Алёне, гася свет.- Не стесняйся.
- Хорошо,- согласилась она из темноты.

Среди ночи Вячеслава разбудил холод. Он распахнул глаза и увидел лицо Алёны, в темноте оно едва заметно светилось белым. Девушка лежала рядом с ним, прижимаясь всем телом; кожа была такой же холодной, как в тот миг, когда Вячеслав нашёл её на пороге.
- Ты что делаешь?- нахмурился он, чувствуя, что организм готов его предать.
- Греюсь,- ответила Алёнушка, пододвигаясь к нему ещё плотнее.- Славик, я так замёрзла…
Она поцеловала его. Вячеслав почувствовал её холодное дыхание у себя во рту и сдался…

На рассвете метель стихла, солнце золотило снег, заставляя искриться всеми цветами радуги. Под окнами сторожки виднелись заячьи следы…
Алёна вышла на порог и потянулась. Она снова была обнажена, и кожа под солнечными лучами мерцала тем же перламутром, что снег вокруг.
Этой ночью она хорошо согрелась. Хватит, пожалуй, на пару месяцев…

В сторожке, укрытое тёплым одеялом, медленно оттаивало тело, бывшее когда-то Вячеславом.

[Vasex]

Незваный.

Гость незваный, неизвестный,
Приобщился к разуменью...
Что мне ждать - приязни честной
Или злости воплощенья?..

Скрытый текст - многа букаф, курсива и жирного шрифта:

1.

«У вас семейные проблемы? Неприятности в личной жизни? Клаустрофобия, шизофрения, паранойя? Тогда обращайтесь в центр психологической помощи Михаила Гаврилова…»
- Что… что за…
Я опустил газету и уставился на грязную дверь с облупленной краской. Под потолком тускло мигала люминесцентная лампа. Позади меня в сливном бачке весело журчала вода.
- Кать, ты что-то сказала? – выкрикнул я. Голос раскатистым эхом заскакал по кафелю туалета.
- Нет, тебе послышалось! – глухо донеслось с кухни.
Хм… Ну послышалось, так послышалось. Я встряхнул газету и бездумно уставился на рекламу разномастных заведений. Неужели померещилось? Вроде бы отчетливо слышал, как кто-то сказал…
- Где я? – донеслось из бачка, и я с ужасом вскочил с унитаза, выронив газету.
Голос определенно звучал из бачка. Это чья-то шутка?
- Кто здесь? – после минутного молчания проговорил я, испуганно пялясь на разговаривающий сливной бак.
Тишина. Я резко снял крышку бачка. Никаких устройств нет. Ну не может же такое померещиться. Или я схожу с ума?
- Что такое? Где я? – прозвучало над ухом. Я резко развернулся.
- Что за?.. Кто здесь? Кто со мной говорит?!
- Андрей, что там у тебя? – снова послышалось с кухни.
- Чертовщина какая-то, вот что… - прошептал я и тут же крикнул: - Ничего, все нормально!
- Всё нормально?! - прогудело в ухе. – Что происходит? Объясните мне, прошу вас… Что это за место? Я вижу унитаз, какие-то полки… Почему я не могу двигаться? Что за фигня?!
Нет… Я определенно сошел с ума. Шизофрения, или как там ее… Шизохрения, в общем. Да ну, про что это я? Какая еще шизофрения? Я шизофреник? Да невозможно это! Я здоровый, миллион раз проверялся! Как это могло случиться именно со мной?!
- Шизофрения… Ты про что? Кто ты?
Я прикусил губу. Отлично. Он ещё читает мои мысли. Ну, поздравляю Андрей, ты точно свихнулся!
- Андрей… Так-с… Андрей! Ты меня похитил что ли? Эй! Урод! Ты знаешь, кто я? У меня столько знакомых ментов, что… лучше отпусти меня по-хорошему! Эй!
Голос явно разбушевался… Какой я ему похититель? Мне плохо… Сейчас будет обморок. Да какой еще обморок?! Ну-ка, ну-ка, подтереться и одеться!
Напялил штаны, предварительно не забыв четким движением помочь туалетной бумаге выполнить ее законный долг. Открыл дверь и выпрыгнул в зал, задев газету ногой. Остановился… Газета проехала по полу и уткнулась в ковер. Слышится только скрип колеблющейся двери. Голоса не слышно. Фух, глюки, только и всего! Задремал в туалете, видимо… Хех, голос!.. Ахха! Голос… Напридумываешь ведь всякого…
- Какие глюки? Какой голос? Твой голос! Я постоянно слышу твой голос! Объясни мне, что происходит! Я не понимаю! Пожалуйста! Прошу!
Я стоял посреди зала, закрывая уши ладонями, но это не помогало.
- Слушаю тебя и не верю, что я мог так вляпаться! Попал в руки к какому-то психопату! Или я действительно в голове у кого-то?! Проклятье! Божечки, может, это из-за водки? Вроде не так уж много пил вчера, уж точно не больше обычного… Что же произошло потом в тот вечер? Ничего не помню. Надо завязывать с алкоголем, точно говорю, из-за него всё…– я плюхнулся на диван и закрыл голову подушкой, но голос все равно слышался: - Эй!.. Эй! Что с моим телом? Я не чувствую рук! И ноги?! Ноги где?! Я парализован?! Может, я «овощь»? И лежу в больнице, почти в коме? Нет… Павел, ты набухался… Ты просто набухался, Павел, успокойся… Ты спишь… - несколько секунд голос молчал. - Реальный сон какой-то! Не буду больше бухать! Мамой клянусь! Отпусти меня, урод! Объясни хотя бы, что происходит! Кто здесь? Я знаю, здесь кто-то есть!
- Я… - разговаривать с кем-то мысленно было очень непривычно... - Я никакой не похититель… Я простой журналист… Простой, елы-палы, журналист! А ты кто? Я так понимаю, Павел? Появился не пойми-разбери откуда у меня в голове!
- Голос? Как голос? Млин… Я же… Ну я же только что с друзьями бухал!.. Это розыгрыш? Нет… Не розыгрыш… Я не чувствую своих конечностей…
- Вот! Ты у меня в голове!.. Я шизофреник… Да… Все же я сошел с ума!..
Я поднялся с дивана, надо что-то предпринимать… Звонить в скорую, пока ещё соображаю? Рассказать жене? Нет, не поверит… Надо все прочувствовать на себе… Хотя… Катя… Катенька поверит, но… Нет. Ей говорить ничего не надо.
- Это сон, это точно сон. Но почему я не просыпаюсь?! Как мне ущипнуть себя?
Из кухни вышла Катя с подносом, на котором стояли маленькие чашечки и сахарница.
- Ну, Андрей, закрой дверь в туалет! – она поставила поднос на журнальный столик и рассмеялась: – Вонь же стоит жуткая! Я за печенюшками.
Любимая снова скрылась за углом. Я почувствовал, что меня колотит дрожь. Голос проговорил:
- Неужели я на самом деле у тебя в голове?!
- Похоже на то, - ответил я и направился закрывать туалет.
- Как же такое возможно?
- Этот вопрос и я могу тебе задать…
- Извини… Извини за оскорбления… Я на самом деле не знал, что все это правда… Что я у тебя в голове…
- Ничего.
- Но… такое разве возможно?! Что это значит тогда?! Мистика! Магия! Невероятно…
- Я будто знаю.
- Тебя зовут Андрей, да? Меня Павел.
- Приятно позна... Хотя… нет, не очень приятно.
- Я ничего не понимаю.
Из-за угла снова появилась Катя, но теперь с двумя мисками печенья в руках. Она быстро расставила посуду на столике и уселась рядом. Я напряженно замер, словно натянутая струна. Не знал, что делать. А как должен вести себя человек, у которого что-то непонятное творится с головой?
- Я прочитала, что перед ужином полезно пить зеленый чай. Так что усаживайся, будем наслаждаться.
- У меня, хм, что-то аппетита нет совсем.
- Как это нет? Что случилось?
- Нет, нет, ничего. Просто голова болит.
- Голова? Сейчас принесу таблетку.
- Нет, обойдусь без таблеток, - я прижался к сидящей жене и поцеловал. – Все хорошо, спасибо, котик. Пойду прилягу.
- Ладно… Я пока ужин доделаю… Точно не надо таблетки?
- Нет, не надо, - я взял со стола чашку и немного отпил горького зеленого чая.
В спальне я лег на кровать и обратился к Павлу:
- Что будем делать?
- Я не знаю, Андрей… Но… Возможно, стоит позвонить моей жене? Может, она поймёт, что происходит?
Я покосился на тумбочку с телефоном.
- Так и быть… Говори номер.
Павел сказал номер своего домашнего телефона. Я медленно набрал семь заветных цифр и приставил трубку к уху. После недолгих гудков из неё прозвучало:
- Алло!
- Да! Это она, родимая!
- Здравствуйте… - промямлил я.
Блин, забыл спросить фамилию!
- Короленко мы, Короленко! – подсказал Павел.
- А имя жены?!
- Ксюша!
- Вы Ксения Короленко?
- Да, я… Здравствуйте…
- М-м, а своего мужа можете позвать к телефону?
- Умер он!.. – голос женщины дрогнул, затем повторил ещё тише: - Умер...
- Умер? – ошеломленно проговорил Павел. – Как умер? Ксюша… Я не умер… Ксюша!
- Как он умер? При каких обстоятельствах?
- А вы ему кто?..
- Что ей сказать? –я зажмурился.
- Скажи… - Голос Павла ощутимо дрожал. – Скажи, в Афгане вместе воевали… Господи…
- Мы из одной роты… были. В Афганистане.
- Да?.. Понятно… Мне очень жаль, но… он… он умер три дня назад… - голос исказился и я осознал, что она плачет. Плачет в трубку. – Вы… вы его хорошо знали? Простите, а как вас зовут?
Павел не сдержался и завыл. Я скривился, неуверенно потряс телефоном, не зная, выключать его или нет…. И всё же медленно опустил на рычаги под нескончаемое «Кто вы? Алло!» и рёв незнакомца у меня в голове.


2.

- Подъём! Подъём, лежебока!
- М-м… - я приоткрыл глаза и тут же зажмурился от утренних лучей солнца, пробирающихся сквозь стекла и легкий колыхающийся тюль.
- Ну, как голова? Ужин принесла тебе, а ты уже спишь.
Оказывается, это меня жена поднимала… ох, работа… снова работа…
Я сел на кровати и протер глаза:
- Нормально, голова в поря… - кстати, а где Павел? - …дке.
- Точно?
Это был дурацкий сон. Фух. Никакого Павла, воевавшего в Афганистане нет. Как и его жены Ксении. И уж точно никто не умирал и не обживался у меня в голове.
- Точно-точно! – я мягко схватил жену за талию и подтащил к себе. – Что-то настроение у меня сегодня хорошее! Дай-ка я тебя поцелую…
После затянутого поцелуя я умылся, позавтракал, оделся, сел в свой немного помятый спереди джип (Ветка! Большая тяжёлая ветка свалилась! Ты ведь помнишь?) и отправился на работу.
Ох, голос исчез. Как такое может быть? Аххаха! Голос исчез! Фух… Снова я нормальный человек! Один в своем теле! О да! Это самое лучшее утро в моей жизни… Всего лишь требовалось немного поспать и придти в себя.
Левая рука дернулась, упала с руля. Попытки ей подвигать не увенчались успехом. Что такое? Отнялась? Вдруг она поднялась к моей голове и почесала затылок.
- О-о-й, где это я? - Павел громко зевнул.
О, нет! Блин… Он тут… Он у меня в голове…
- А-а, доброе утро, Андрей… Я… Я думал, это сон. Ох...
- Да! Лучше бы это был сон! – выкрикнул я вслух. Мой «форд» стоял на светофоре и люди в соседней «тойоте» недоумённо поглядели на меня через открытые окна.
Зелёный свет. Я надавил на газ, продолжая разглядывать непослушную руку. Что за чертовщина?!
- Смотри! Смотри! Фантастика! У меня теперь есть рука! Я могу ей двигать! – с этими словами он стукнул мне моей же рукой по носу. – Ой! Ой, извини!
- Какого хре… Эй! Ты что творишь?! - Я потер ушибленное место правой рукой, отпустив на мгновение руль. Машина вильнула влево, всё та же «тойота» пронзительно засигналила. Уф, наверно думают, что я псих.
- Ты чего отпустил-то! – Павел взялся за руль и повел машину к обочине.
- Да не трогай ты! – Я взял инициативу управления на себя, резко повернув обратно на дорогу и оттолкнув левую руку. – Не вмешивайся хоть…
- Нухорошо, хорошо, не буду! – тут он и замолчал.
В тишине мы проехали до самой редакции газеты.
Теперь я не просто шизофреник, – подумал я, вылезая из машины. – Я однорукий шизофреник! А второй рукой управляет «друг» шизофреника! Павел становится вполне осязаемым, – я взял левую руку другой и прижал к груди. – Да, осязаем. Теперь не он не чувствует своего тела, а я не чувствую своей руки!
У меня проблемы. Большие проблемы. Одно дело голоса… Но если я не могу уже конечности контролировать…
- Да ладно тебе… - Павел попытался вырвать руку из моего захвата. – Не кипятись.
- Ага, не кипятись. Да как тут не кипятиться! – я вошел в лифт вместе с молодой девушкой в элегантной черной юбке.
- Вам на какой? – спросил я у девушки.
- Седьмой, - ответила она, улыбнувшись.
- Ага, а мне восьмой, - отпустил я левую руку и нажал на нужные кнопки.
- Фью, какая цыпочка! – Павел изобразил звук поцелуя и, не успел я опомниться, шлепнул девушку по правой ягодице.
- Ты что делаешь, урод?! – прикрикнул я на Павла и снова прижал бешеную руку к себе.
- Вы что делаете?! Нахал! – отошла в угол лифта девушка и приподняла свою сумочку на уровень груди, защищаясь.
- Ну ты и… - Нет, нужно в первую очередь извиниться перед девушкой... – Извините, я случайно…
- Самые глупые слова, которые я когда-либо слышал, Андрей, - насмешливо проговорил Павел.
- Заткнись! – снова крикнул я Павлу и продолжил извиняться: - Я просто махнул рукой и случайно задел вашу… м-м… вашу мышцу… окаймляющую тазобедренную кость.
- Ты, определенно, оригинал! Аххаха! Мышцу, млин! Непременно бы валялся сейчас по полу!
Девушка постояла несколько секунд в недоумении и, наконец, улыбнулась:
- Да? Ну, тогда извините за «нахала»…
Я кивнул. В этот момент открылись створки лифта. Девушка вышла, на мгновенье остановилась, повернулась, и сказала:
- А с тазобедренной костью вы замечательно вывернулись, - и вдобавок подмигнула.
Створки сошлись. Лифт повез меня на этаж выше.
- Вот те на! А она горяча!
- Извращенец долбанный… - сказал я Павлу. Хотя да, девчушка что надо. А какая у неё мышца!
- Ого! А еще меня извращенцем называет! Умора!
Я вышел из лифта и направился к своему рабочему месту.
- У меня жена есть! – продолжил я разговор с Павлом.
- У меня тоже! И что? Зато у тебя хотя бы пиписька имеется и всё остальное, а у меня только рука, от которой мне пользы никакой!
- Лучше бы тебя вообще не было!
- Да ладно, в жизни бы не решился шлёпнуть её по заднице! А так, того гляди, ещё и шансы на свидание появились!
- Да пошёл ты!
- Пошёл бы. Но увы, не могу.
Так мы заткнулись до обеда. Со стороны кофеварки раздалось:
- Ну вот… Снова сломалась…
- Ну-ка, что там у них сломалось? – заинтересовался Павел, которому моя рутинная офисная работа была той ещё пыткой. Вот она – цена второй жизни в новом теле.
- Ничего, - грубо ответил ему я, продолжая уже десятую минуту вчитываться в первое предложение какой-то дешёвой фэнтезийной«нетленки».
Левая рука, лежащая на распечатанных страницах, сжала бумагу в комок.
- Ты что делаешь?! Совсем сдурел?! Это моя работа!
- Да то и делаю! Иди к кофеварке, помоги людям, редактор хренов!
Редактор хренов? Он переступает границы.
- Границы? Границы чего? Ты уже выставил границы?
- Границы должного простому голосу в голове поведения!
- Да, а ты, я вижу, эксперт по голосам в голове! Границы, значит, выставляешь уже!
- Ладно, я отведу тебя посмотреть на кофеварку, только угомонись.
- Вот и иди.
Я поднялся, направился к кофеварке и столпившемуся около нее народу. Кто-то негодовал:
- Ну вот, когда же ее заменят?!
- Ага, начальство вообще о нас не думает.
- А у журналюг этажом ниже недавно автомат поставили с кофе и другими напитками!
- Может, скажем про это шефу?
- Да уже сто раз говорили!
- Я, например, пойду еще раз скажу, - произнесла полная женщина и поковыляла по коридору, договаривая: - На этот раз он у меня не отвертится!
- Можно пройти? – обратился я к одной из возмущающихся.
- Да, пожалуйста.
- Ну что? И чего ты хочешь? – спросил я у Павла.
- Отдели крышку, там крепления должны быть с двух сторон.
- Ты хочешь, чтобы я?..
- Да! Выполнять! Редактор, млин, сухорукий.
Я сглотнул слюну. Сухоруким меня еще никто не называл. Ну да ладно.
Склонившись над кофеваркой, я поискал глазами крепления.
- Да не туда смотришь, дубина!
Он меня раздражает… но что ж теперь поделаешь, взялся за гуж, не говори, что не дюж… А то обсмеет меня сегодня вся редакция.
Так, одно крепление нашел, отделил. Павел тем временем левой рукой нащупал второе.
- Теперь смотри и учись, - произнес Павел.
Я опустился на колено и взялся за столик под кофеваркой. Левая рука сама выполняла нужную работу.
Иногда требовалось помочь правой рукой, тогда Павел называл меня «Мистером Сухие Руки», потому что ничего у меня не получалось.… Не моя это работа.
Через некоторое время дело было сделано – кофеварка починена и приготовлена первая порция кофе.
- Золотые руки! – обратились ко мне коллеги, хлопая по спине.
- Да! Настоящий мужик! Эй, смотрите! Вот пример настоящего мужика!
Люди хвалили меня. Оставалось только глотать слюну и кивать, смущённо улыбаясь.
- Спасибо! Спасибо! Жаль не тому, кому надо хлопаете! Ну да ладно! Все равно спасибо! Кланяйся! Андрей, чего стоишь дуб дубом?! Подыграй!
Настроение у меня совсем упало, особенно после того, как левая рука начала «давать пять» окружающим.


3.

Что может быть лучше, чем просмотр телевизора после работы?
Я знаю.
Просмотр телевизора в одиночку.
Пульт лежал у дальней стены, крышка от него притаилась возле двери, ведущей на балкон, батарейки разлетелись по всей комнате. Я сидел на диване, скривившись, и заломив левую руку, которая от невозможности переключить канал теперь пыталась крутить мои соски или просто досаждать мне любыми методами.
- Я не хочу смотреть долбанные новости! Это самая настоящая промывка мозгов! Не могу я смотреть новости! Переключи ты, ради бога!
- Ты минуту назад орал, что ненавидишь футбол! У тебя вообще интересы есть какие-нибудь?!
- Включи фильм какой-нибудь или «НТВ», там как раз «Ментовские войны» скоро начнутся.
- Да я уже только за название расстрелял бы всю съёмочную группу!
- Ну хотя бы «ТНТ» включи! Если там не «Дом-2», то говорю тебе – будет что-нибудь интересное!
- Ладно. Просто из любопытства!
Я подошёл к телевизору и защёлкал клавишами. Следующие минут пятнадцать мы смотрели «Битву экстрасенсов».
- Класс, так и знал, что эта дура – не колдунья. Ни одно испытание пройти не может! Шарлатанка! – Павел восхищался собой, а я поглядывал на пол, где до сих пор покоилась газета, которую я читал вчера в туалете.
Вспомнилась рекламное объявление психолога Гаврилова. Некоторое время я размышлял над этим, потом отложил мысль до лучших времён.
А через несколько минут не выдержал и переключил назад на новостную передачу.


4.

- Ну что за ситуация! И угораздило же мне так вляпаться! Одна лишь левая рука есть! Да я даже удовлетворить себя не могу, только тебя! Невероятно!
- Может, помолчишь хоть немного? Раскудахтался, как старуха приподъездная!
- А ты бы молчал в моём положении?!
- Знаешь, я всё-таки пытаюсь уснуть!
- Как дела на работе? – раздался голос в темноте спальни.
- Нормально, - буркнул я.
- Ты какой-то напряжённый в последнее время. Точно всё в порядке?
Одеяло зашуршало – Катя придвинулась ко мне, облокотив голову.
- А расскажи ей про меня! Посмотрим, как отреагирует!
- Делать мне больше нечего.
- Вдруг она сможет мне помочь!
- Интересно, как? Отправит меня в психушку? – подумал я, а вслух сказал: - Да нормально всё. Всё как всегда.
- Ну тогда, может… - её рука игриво скользнула под моё одеяло и мягко дотронулась до паха. – Владик у бабушки на даче, никто не помешает…
Я некоторое время раздумывал над ситуацией, но когда в голове раздались смех и улюлюканье, понял, что сейчас не лучшее время для…
- Секс втроём! Такого у меня никогда ещё не было!
- Заткнись!
- Хоть я и выступаю в роли наблюдателя…
- Заткнись же!
- … да и члена у меня нет…
- Ну хватит!
- …но я не прочь посмотреть!
- Ты… не готов? – печально спросила меня Катя, не ощущая моего возбуждения.
- Вовсе нет… я… как бы… ну не совсем…
Моя левая рука поднялась с живота и потянулась в сторону Кати. Я с яростью вцепился в неё и оттащил на место. Хорошо, что жена не видела этой странной борьбы в темноте.
- Ты что, её лапать собрался?! Мою жену?!
- Ну… Это же твоя рука! Я тебе только помогу.
- У тебя точно всё в порядке? – спросила Катя, придвинувшись и чмокнув меня в щёку. – Ты какой-то вспотевший…
Её правая рука продолжала трогать меня внизу живота, и вскоре я возбудился, несмотря на несмолкающий голос в голове.
- Вот, другое дело! – обрадовалась она.
- Какой странный секс намечается у меня!
- Заткнись, наконец!
Она скрылась под одеялом и оказалась над моими бёдрами.
- Я ничего не вижу и ничего не чувствую, боже мой! – ворчал Павел. – Что за неудача!
- Дай мне покоя! – я почти закричал вживую. – Помолчи ты хоть немного!
- Он снова обмяк, - доложила Катя, выныривая из-под одеяла. - Только не говори, что у тебя уже начались… ну эти… времена…. Ты же ещё совсем молодой у меня!
- У-у, ты какой-то нестабильный!
- Всё из-за тебя, урод!
Жена сидела у меня на коленях, пытаясь руками привести мой половой орган в чувство. Одна шлейка ночной сорочки сползла, отчего немного оголилась грудь. Лунный свет, еле пробивавшийся через закрытое шторами окно, поблёскивал на её коже, приятно пахнущей сладким кремом.
- А знаешь, должен заметить, твоя жёнушка - ничего. Моя Ксюха, конечно, получше будет, но и твоя сойдёт. Ммм…
- Слушай, не смей даже… Эй! Эй! Что ты делаешь?!
- А что?!
Он ласкал моей левой рукой её оголённую грудь.
- О, помогает! – усмехнулась Катя, поправляя волосы.
- Не нравится мне всё это… - мысленно цокал я.
- А мне даже наоборот, хех. Слушай, а у неё есть, за что ухватиться!
Она села на меня и мягко задвигалась, не столько вверх-вниз, сколько взад-вперёд, а иногда и вбок. Она вращала тазом, я тихо охал, а Павел внутри моей головы продолжал комментировать свою радость, трогая мою жену за грудь моей левой рукой. Ну ладно. Я успокаивал себя тем, что он всё равно ничего не чувствует и большая часть удовольствия по-прежнему достаётся мне.
- Оу, оу, оу, оу… - стонала Катя, прикрывая глаза.
- Оу е, детка! Давай! Давай! Ещё! – хохотал Павел. – Андрей, мужик! Я завидую тебе! Эге-гей! Так её!
Ну и ладно. Пускай говорит. Так оно, может, и интересней. Необычнее, по крайней мере.
Я привстал, целуя её в губы. Мы со смехом упали набок, она перевернулась ко мне задом.
- Рано что-то я тебя списала в запасные! – хохотнула Катя, когда мы снова задвигались.
И тут она вскрикнула. Моя левая рука звонко шлёпнула её по ягодице.
- Но-о-о! Пошла! Моя кобылка! – кричал Павел.
- Слушай ты, мудак! – я постучал себя указательным пальцем по лбу. – Не увлекайся!
- А то что? Что ты мне сделаешь? Отрежешь левую руку?!
- Вау, это что-то новенькое! – рассмеялась Катя, не оборачиваясь.
- Я найду способ тебе навредить, обещаю! – говорил я незнакомцу в голове.
- Очнись, брат! Ей это нравится! Ты только не снижай темп и увидишь, всё к лучшему!
Он снова шлёпнул её по заднице, а я закусил губу. Сейчас Катя обидится на меня за это. Но она только быстрей задвигалась и ещё громче застонала, приближая нас к оргазму немного раньше положенного.
- О да, о да! Мой ковбой! Давай! Давай! Ещё!
- Видишь?
А действительно. Может, стоит это дело практиковать? Павел снова шлёпнул.
- Давай! Давай! Давай! Да! Да! Да! Да-а-а…
И тут что-то произошло.
- Ох… - простонал Павел у меня в мозгу. – Ох… Ну и дела…
- Это было великолепно, Андрюша! – Катя развернулась, навалилась на меня, впиваясь в губы.
- Что за… - пробормотал я, опуская взгляд. Левая рука подрагивала от толчков, держась за член. Павел продолжал охать и ахать. А я… я ничего не чувствовал.
- Обалдеть! – крикнул он. – Это что-то!
- Нет, не может быть!
- Я… я кончил!
- Нет! Нет!
- Кто бы мог подумать! У меня нет тела, но я кончил!
- Нет! Как же так?!
- У меня… Боже… у меня есть член… я ощущаю его…
- Нет! Нет! – я выкрикнул это вслух.
- Размером, конечно, не вышел. Да и кривоватый немного. Но лучше такой, чем вообще никакой.
- Дорогой, всё в порядке?
- Нет… - прошептал я, с ужасом глядя в потолок.
- Теперь у меня есть не только твоя левая рука, но и твой член! Ничего себе! Вот это да!
- Нет… Нет… Не-е-е-ет… - я зарыдал.


5.

- Здравствуйте. Я по записи на шестнадцать тридцать. Берков Андрей.
- Здравствуйте, присаживайтесь. Что вас беспокоит?
- У меня проблема… Два дня назад я начал слышать голос. Ну, у меня в голове. Очень отчётливо. Это какой-то незнакомый человек, я могу общаться с ним, мысленно….
- Так, хорошо, расслабьтесь. И расскажите всё по порядку. Это точно не кто-то из ваших родственников, может, знакомых с детства? Вы уверены?
- Этот человек… его зовут Павел. Он реально существовал ещё недели две-три назад. По словам его жены, он умер. И теперь непонятно почему заговорил у меня в голове. Я его даже не знаю!
- Причина смерти?
- Э-э… Ну, это я не выяснил. Как-то не подумал. У меня… у нас… был шок.
- Понятненько. Конечно, хорошо бы уточнить этот вопрос, возможно, это как-то поможет.
- Я же говорил! Надо навестить мою жену! Я же вроде не болел в последнее время! Отчего я мог умереть тогда?!
- Хорошо, только не мешай. Мы же договорились!
- Так-с, теперь надо бы копнуть глубже. Узнать, где произрастают корни вашего… недуга. Расскажите о своём детстве, юности. Может, всплывут какие-то не очень приятные воспоминания. Вас, случайно, не били родители?
- Нет!
- А в детском садике? В школе? Может, вам досаждали соседские хулиганы?
- Ну… н-нет…
- Вы не падали с большой высоты? Не бывали в автокатастрофах?
- Ну…
- Что? Со второго этажа? С третьего? Полагаю, сотрясение мозга?
- Нет, нет… Ну, не так давно попал в небольшую аварию, со всяким бывает, вы понимаете. Но вроде… отделался… лёгким… испугом.
- Как-то вы неуверенно говорите. Головой ударялись?
- Нет. То есть да. Но не сильно. Крови почти не было. Чёрт! В общем, неважно!
- Постойте, это может оказаться как раз таки очень важным! Можете подробней вспомнить про тот случай?
- Доктор, думаю, не стоит. Говорю же вам: отделался тогда лёгким испугом. Ничего страшного.
- Ну, ладно. Раз тут у нас глухая стена, зайдём с другой стороны: бывали провалы в памяти?
- Вроде бы нет.
- Сильные головные боли?
- Ну…. Ничего необычного уж точно.
- Вы пьёте?
- Ну… Выпиваю иногда. По выходным, с друзьями.
- Одну? Две рюмки?
- Вы шутите?
- О нет, вовсе нет.
- Я не алкоголик, доктор, но если и пью, то, как и любой нормальный человек. Если не за рулём, то… обычно… в хлам.
- Простите, что?
- Ну ладно, пью много. Но не часто.
- Каждые выходные, по-вашему, редко?
- Ну, смотря относительно чего.
- Понятненько.
- Слушай, ну я же не плод твоего воображения?
- Ты хочешь сказать, что ты галлюцинация, и я сошёл с ума?
- Надеюсь, что нет. Очень надеюсь. Лучше наоборот!
- Вы сможете помочь мне, доктор? Убрать этот голос?
- Эй, постой-ка! – моя левая рука поднялась к лицу, прикрывая рот. – Что значит «убрать»?! А как же я?! Что со мной будет?
- Надеюсь, ты по закону жанра отправишься на небеса. В Рай или Ад, ну, куда там тебя определят, не знаю.
- Я сделаю всё, что в моих силах, Андрей. Ну что ж, приступим. Для начала возьмите это.
Я принял из рук психолога тряпичную куклу. Куклу-перчатку.
- Бугага!
- Господи… Что за бред?
- О да, думаю, этот психолог решит все твои проблемы!
- Для начала прикройте глаза, вдохните поглубже, расслабьтесь на выдохе.
Я повторил это.
- Теперь попытайтесь любыми способами перенести ваше второе «я» в эту куклу. Только не открывайте глаза. Не спешите. Мягко, плавно, постепенно сосредоточьте вашего «гостя» в правой руке. Теперь это кукла – не просто кукла – а посредник между… миром живых и миром мёртвых.
- О, какой маразм! Такой же как ты, любитель «экстрасенсов»!
- А я говорил, идти сюда – глупая затея. Если не чувствуешь член, тут дело либо для гинеколога, либо для хирурга.
- Для хирурга?
- Ну в «Докторе Хаусе» постоянно если что-то ненормальное с пациентом, то это какая-нибудь опухоль давит на определённый участок мозга. Надо такое дело удалять.
- Иди ты!
- Андрей, давайте поговорим с этим «гостем». Попросите его как можно вежливее говорить не у вас в голове, а с помощью рта куклы, то есть, двигая пальцами под перчаткой. Я начну задавать лёгкие вопросы. С этой процедуры мы начнём разделять ваши личности. Постойте! Андрей! Не этой рукой!
Я разлепил глаза и увидел, что левая рука снимает справой куклу-перчатку, самостоятельно натягивает её на себя и начинает шевелить «губами».
- Скажи этому мудаку, что его методы бессильны!
- Я… я не могу его остановить… он хочет общаться левой рукой… в принципе, я ей вообще не могу управлять…
- Ну ладно, давайте играть по его правилам, - старик откинулся в кресле, переплетя пальцы на солидно выпирающем животе. – Скажите, господин…
- Павел. Его Павел зовут.
- Господин Павел, какая цель вашего визита в тело другого человека?
Левая рука не двигалась.
- Эй, ты там уснул?
- А что мне ответить? Я не знаю!
- Он не знает.
- Пускай говорит это посредством куклы! – чуть ли не закричал психолог, покраснев от напряжения.
- Да заколебал он со своей куклой! – левая рука затряслась, сбрасывая перчатку. А затем показала психологу средний палец.
- До свидания! – старик захлопнул папку. – Так и знал, что вы решили просто снова меня разыграть! Ух, пропади вы пропадом, хулиганьё! Бездарно потраченное время!
- Ну вот что ты наделал?! – шипел я, сгорая от стыда, когда выходил из здания.
- У меня созрел отменный план. Отправляемся к моей жене и поговорим с ней с глазу на глаз. Так я узнаю обстоятельства своей смерти. Возможно, это наведёт нас на убийцу, и тогда, пожалуй, мы займёмся им… А потом, скорее всего, я отправлюсь на небеса, ибо моя миссия будет выполнена!
- Знаешь, делать мне больше нечего, чтобы таскать тебя по городу из точки в точку, словно я лошадь и наёмный убийца в одном флаконе!
- Иначе буду доставать тебя всю оставшуюся жизнь! С ума сойдёшь!
- А сейчас, по-твоему, всё нормально со мной, да? – я горько сплюнул вбок.


6.

Она выглядела засохшим и увядшим цветком. Красивая женщина, действительно красивая. Но сейчас она находилась не в самом лучшем состоянии. Бледная кожа, красные глаза, потрескавшиеся губы. Никакого макияжа.
Мы сидели в гостиной, в доме Павла Короленко. Его жена, Ксения, сварила нам кофе, дерьмовый, надо сказать, кофе. Под стать атмосфере.
- Вот, кстати, его вещи с Афганистана, - она подняла с пола небольшую бумажную коробку и передала её мне. – Это всё, что нашла на чердаке. Вещи немного запылились, но, мне кажется, Паша дорожил ими. Ведь он так много историй рассказывал о войне. И мне, и друзьям своим. Любил он поболтать.
Пока Павел что-то неразборчиво ныл у меня в голове, а левая рука судорожно сжимала подлокотник дивана, я без интереса заглянул в коробку. Погоны, коробочки с орденами, какие-то блокнотики, фотографии… Фотографии? Я вытянул из кучи одну чёрно-белую фотографию и долгое время смотрел на молодого паренька, изображённого на фоне гор. Он щурился от солнца и криво улыбался. Что-то знакомое в чертах его лица… Странно… Где-то я его видел…
- Скажите, а можно взглянуть на какое-нибудь его последнее фото? А то я уже столько лет его не видел. Интересно было, как он изменился.
Ксюша принесла фотографию из спальни, где они обнимались с мужем. Я увидел его лицо, и знание бомбой обрушилось на мою голову: это же ОН! Мне перехватило дыхание…
- О, смотри… Мой счастливый ножик! – левая рука Павла потянулась в коробку с его вещами и достала грозный с виду клинок.
- О, а это его счастливый нож! – улыбнулась вдова. – Дважды моему мужу удачу приносил на войне. Один раз он блок сигарет у командира отряда выиграл, когда ножи в мишень метали. А второй раз… да вы и сами знаете…
- «Духа» я завалил. Когда патроны закончились. С ножом на него накинулся из укрытия. И прирезал.
- Помню, помню. Врага заколол Паша. Страшный человек.
Она усмехнулась, но мне было не до смеха. Голова закружилась, я начал обильно потеть, казалось, сейчас меня вырвет. А всё из-за того, что я вспомнил, откуда знаю Павла, глянув на его фотографию. Это было очень нехорошее воспоминание.
- С вами всё хорошо?
- Ох, не знаю.
- Давайте я воды принесу.
- Спасибо, не стоит, я домой лучше поеду.
- Эй! Какое «домой»?! Я хочу ещё тут побыть! – Паша чуть не выпрыгнул у меня из головы от недовольства.
- Понимаю. Вы, наверное, распереживались. Полагаю, вы были близки с моим мужем. Хорошо знали его.
- Ну, да, да, наверное.
- Возьмите себе, - она отталкивала нож, который левая рука пыталась ей вернуть. – Я настаиваю. Всё равно мне он не нужен в доме, будет пылиться на чердаке и дальше. А вы, возможно, сможете его сохранить по достоинству. В память о Паше. Возьмите.
- Спасибо, хорошо, - я уже хотел отвернуться, но увидел, что левая рука вцепилась в её руку. Крепко и настойчиво.
- Что ты делаешь? Отпусти её!
- Подожди.
Мы несколько секунд стояли в молчании. Потом Павел благоразумно отпустил свою жену, а она сказала немного неуверенно:
- Спасибо, что навестили. Спасибо. Паша бы обрадовался вашему визиту. Надеюсь, у него там всё хорошо.
- Если бы…

[Vasex]

Скрытый текст - не влезло:

7.

Ехали назад в тишине. Павел был подавлен после разговора с женой, целиком погрузился в раздумья, даже рука вела себя на удивление послушно. Я тоже чувствовал себя не очень хорошо, когда узнал, кто такой Павел Короленко. О, я прекрасно знал, кто это – хватило лишь его фотографии, чтобы вспомнить. И меня это совершенно не радовало. Я узнал и эту дорогу, по которой мы уезжали из его деревни. И я уже обдумывал обходной путь, чтобы не сворачивать на ту злосчастную тропу через лес…
- Знаешь, а я думал, что не боюсь смерти. Когда-то давно, ещё в юности, я сильно заболел. Какой-то вирус подхватил. И мать ничего не могла поделать. В деревне тогда жили. Думал, что не выживу и уже как-то смирился. Потом через некоторое время попал на войну. Там уже всё смотрелось по-другому. Страшнее всего на мине подорваться было. Но я не столько гибели боялся, сколько не хотел, чтобы маме тело сына в закрытом гробу возвращали. А уже после Афгана вообще мало что могло напугать в жизни. Детей нет, хозяйство маленькое, жизнь паршивая. Что мне терять? Но сейчас, уже когда умер, до сих пор страшусь в это поверить…. Меня нет. И я каким-то образом оказался у тебя в голове. Вряд ли так со всеми покойниками происходит. Если бы просто умер, и не догадался бы, что произошло. А сейчас наблюдаю за женой своей, смотрю на личные вещи, когда-то никчемные безделушки, а теперь единственные напоминания обо мне, свидетели того, что я существовал…. Это страшное, просто ужасное чувство. Вот ведь есть в мире ситуации, которые действительно врагу не пожелаешь!
Я бы продолжал молчать, но язык весь изворачивался. Так и намеривался признаться Павлу кое в чём нехорошем. Но я не мог, не в силах был. У меня-то страхи ещё никуда не делись, ещё какие страхи! Кошмары, если быть честным!
- А надо мной в школе хулиганы-старшеклассники издевались, - ляпнул я вслух первое, что в голову пришло, лишь бы разговор поддержать. Пот щипал глаза, дорогу почти не видел. Я очень нервничал, и не представлял даже, как отвлечься от дурных мыслей.
- Да ладно. Ты же крупный малый! Не верю, что тебя обижали в школе.
- Тогда я был тощим и мелким. Особенно доставал один урод, его звали Миша Канарейка. Уж кто-кто, а в памяти он отложился, пожалуй, до конца моих дней. Со своей дурацкой фамилией. Знаешь, что он однажды сделал? Забрал в мой день рождения у меня новенький кассетный плеер, непозволительная роскошь на то время. Подарок от родителей. Мне пришлось говорить, что потерял его. Канарейка сказал никому не ябедничать, иначе я труп. А затем месяца два ходил с моим плеером, хвастался перед всеми. Но вскоре разбил его в какой-то драке.
- Ужасно. Он бил тебя?
- Лучше бы только бил. Но проблем он мне в жизни много наделал.
- И ты не мог пожаловаться?
- Он бы точно меня убил. Без шуток. Такие люди вообще рождаться не должны. Но вот попался мне в жизни такой человек, ничего не поделаешь.
- Если бы надо мной так издевался, я бы ему морду подправил, ух…. В крайнем случае, рассказал бы всё учителям, родителям, директору. Милиции, наконец.
- Кто-то так и поступал. В общем плане, это ничего не меняло. Бывало, даже извинения вытягивали из Канарейки и банальное «я больше не буду». Но, насколько я знаю, жить этим товарищам становилось ещё тяжелее после такого. Знакомому он обезобразил лицо, ещё кому-то пальцы на руке все переломал, причём не сразу все, а по одному.
- Сукин сын, - процедил Павел. Немного помолчал, а потом добавил с усмешкой: - Но всё равно мины пострашнее будут!
- Его исключили из нашей школы, когда он был в девятом классе, - задумчиво продолжал я. – За драку с учителем английско-о-о-ого! Эй! Что происходит?! Мои ноги! Что с моими ногами?!
- Я тебе доктор что ли? Где болит?
Я не чувствовал ног. Их словно парализовало. Я не мог ими пошевелить. Словно перестали быть моими.
И правая нога продолжала давить на педаль газа. Стрелка спидометра быстро поднималась.
- Я не могу остановить машину! Что у меня с ногами?! Эй! – я схватился за ручной тормоз, потянул изо всех сил, раздался визг шин, но машина продолжала ехать на огромной скорости. Впереди был поворот, до него оставалось метров триста.
- Я… Я чувствую… Чувствую ноги… У меня есть ноги!
Двести пятьдесят.
- Не может быть! У тебя теперь мои ноги?!
Двести.
- Я что ли занимаю всё твоё тело?! Сначала рука и пенис, теперь… ноги…
Сто пятьдесят.
- Нужно останавливаться! Тормози, мля! Там поворот! Господи!
Сто метров.
- Я давлю, давлю. Чёрт, почему тут три педали, а не две?!
- Это сцепление, идиот! На соседнюю! На соседнюю! А правую отпусти! Быстрее!
Он повиновался, но было уже поздно. Под визг шин мы стремительно приближались к ржавой калитке на повороте дороги. В последний момент, я попытался резко повернуть руль вбок, и если бы это у меня получилось, джип смог бы уйти в красивый занос, и машина уцелела бы.
Но левая рука, которая принадлежала Павлу, судорожно вцепилась в руль, и не давала его повернуть.
- Придурок! – только и успел выдавить я, когда джип снёс калитку и подпрыгнул на высоком холме. Сначала нас ослепило заходящее солнце, потом автомобиль опустился и мы врезались в воду.
Озеро!
Осколки лобового стекла вместе с литрами неумолимого потока воды ударили мне в лицо, сбивая с толку.
Воздуха! Воздуха не успел набрать, как следует!
Скривившись, я начал дёргаться, пытаясь выбраться из тонущей машины. Дверь открыть удалось, но тут я увидел, что меня удерживает ремень безопасности.
- Так, спокойно, парень. Я здесь. Я с тобой.
- Лучше бы ты сдох, подонок! Я погибаю! Погибаю из-за тебя, щенок!
- Угомонись. Расслабься. Сначала тебе нужно отцепить ремень. Нажми на красную кнопку справа. Ну, давай, ты сможешь.
Я давил на неё большим пальцем, но её будто заклинило водой. Не нажималась. Ремень не отпускал меня. Я труп, я точно труп. Воздуха! Господи!
- Как не нажимается?! Ты шутишь? Такое невозможно! Сильнее дави! – он пытался помочь левой рукой.
Я мысленно орал на него всеми матами, какие только довелось слышать в жизни. Тут же подумал о том, что будет с Катей и Владиком, каково им будет без мужа и отца? Кате придётся искать работу. Конечно, есть некоторые накопления в письменном столе, но их хватит только на первое время, на гроб для меня. Что потом?
- Ладно, ладно. Спокойнее. Сейчас что-нибудь придумаем. Так… Так… Гм… А, в бардачке должен быть мой нож! Достань его! У тебя же мой счастливый нож, точно!
Джип погружался в воду всё глубже и глубже. Вокруг было темно, как в гробу. Давление воды сдавило уши и виски. Я шарил рукой в стороне от себя, открыл бардачок и, наконец, нащупал рукоятку ножа.
И тут последовал удар. Машина передним бампером врезалась в дно. Ремень сдавил мои лёгкие, отчего я выпустил остатки воздуха. При этом сработала подушка безопасности, Ох, я точно задохнусь! Захлебнусь! Умру под водой, здесь, в незнакомом месте! И никто меня не найдёт! Проклятье!
- Нож? Где нож? Нож где?
- Я… я выронил…
- Ищи! Ищи его!
- Я… я не нахожу его… он где-то плавает… может, уже сзади, или наоборот вперёд улетел после удара…
- Ищи его, ты же не хочешь умереть! Не хочешь! Мистер Сухие Ручки!
- Я не могу дышать… Прости… Прости, Павел… я сейчас… я должен тебе кое в чем признаться…
К счастью, пальцы правой руки нащупали где-то под крышей стальное лезвие среди осколков стекла. Я начал озлобленно бить подушку ножом, пока она не сдулась, направляя мне в лицо целый рой пузырей.
- Дай его мне! Дай мне! Я соображаю лучше! Живо!
Я перекинул нож в левую руку. Лёгкие и горло скрутило так, как выворачивают бельё после стирки. Я не выживу, точно не выживу. Больше никогда не увижу Катю и Владика.
- Готово! Всплывай! Ну же!
Ноги Павла сами вытолкнули меня из джипа и погнали к поверхности. Левая рука не выпускала именной нож, помогая мне всплывать. Я видел розовые блики солнца и вдруг понял, что это ещё не конец.
Мы добрались до берега. Я обессилено повалился на песок. Достал из промокших джинсов мобильник. Естественно, сдох.
- Ты угробил мою машину! Ты просто мудак! Я из-за тебя чуть не погиб!
- Мне выписать тебе чек? Или хочешь подать на меня в суд?
- Заткнись!
- А то что?
- Иначе… я убью твою жену!
- Ты так уверен в своих силах? У меня уже конечностей больше, чем у тебя.
Я попытался встать. Посидел несколько минут, закипая от гнева. Потом сказал опять вслух:
- Вставай и веди нас в город!
- Слушаю и повинуюсь, мой капитан.
Через некоторое время мы дошли до развилки дороги. Асфальтированная дуга огибала лес, а широкая просёлочная тропа уходила в чащу леса.
- Так короче. Идём.
- Нет! – сказал я. – Пошли в обход!
- Говорю тебе, так быстрее. Я вырос в этих местах.
- Мне не нравится этот лес и эта чёртова дорога! – это была ещё какая правда. – Достаточно на сегодня приключений!
- Ну уж нет, ноги теперь мои. Мы идём по этой дороге. И мне особенно интересно теперь, Андрей, что же ты в последнее время от меня так тщательно скрываешь? Сознаться в чём-то хотел, когда тонули… М?
- Ничего. Ничего я не хотел. Забудь.


8.

Мы не должны идти по этой дороге! Это та самая дорога! Мы не должны! Не должны!
И всё-таки остановить «поселенца» не удавалось. Ноги решительно несли меня вперёд по неровной широкой тропе, прятавшейся в тени пышных крон деревьев. Ботинки зарывались в грязь по самую щиколотку, но разве это могло остановить чужака в моём теле?
- Почему ты не хотел сворачивать сюда? Что ты скрываешь?
Я молчал. Глядел на колею, оставшуюся после проезжавшего здесь когда-то трактора, и мне становилось дурно. Изо всех сил пытался не думать о той ночи, но обрывки воспоминаний всё равно вспыхивали перед глазами.
- Я что-то чувствую… - говорил Павел. – Некую тайну. Ты что-то скрываешь от меня. Что-то очень важное. Скажи, это связано со мной? Скажи, прошу тебя, не молчи!
Дождь льёт действительно, как из ведра. Когда-то я думал, что это просто литературная метафора, но нет – такого напора с небес я никогда не видел. Дорога совсем размокла. Автомобиль подпрыгивает на ухабах, грязь из-под колёс оставляет небрежные росчерки на окнах. Неистовый ветер бросает на лобовое стекло тяжёлые ветки, которые застревают между «дворниками». Музыка в радио сменяется жутким треском…
Я продолжал идти, а по моей коже разгуливал мороз. Он догадается, он догадается, он догадается! И что тогда будет, я даже представить не могу. Как же мне заблокировать от него память? Или сознаться во всём, пока ещё есть шанс?
- Я что-то видел… - слышалось задумчивое бормотание, но я ничего не говорил. Это Павел завладел моими голосовыми связками, лёгкими, губами и языком. – Какое-то воспоминание… Я за рулём… Сильная буря… Я еду по этой дороге… Подожди-ка… Я не умею водить машину! Это был ты! Твоя память! Она переходит ко мне!
Этого я и боялся. Но остановить обмен душами не мог. Как ни пытался.
- Давай, давай же! Быстрее! – шепчу я, до рези в глазах всматриваясь во тьму. Вряд ли кто будет в такой поздний час по лесу разгуливать, но мало ли. Свет фар выхватывает из неразберихи яркие стволы сосен, которые быстро проносятся мимо. – Я должен успеть. Давай, детка, не подведи.
Финал Кубка УЕФА. Чемпионат Европы по футболу. Моя любимая сборная в финале, поэтому сделал крупную ставку и ещё с другом поспорил на ящик пива. Конечно, кому-то эта причина спешки вряд ли покажется приоритетной, но вы просто не увлекаетесь футболом с детства, не отслеживаете новости по интернету и не знаете поимённо всех игроков! О чём с вами можно говорить?!
Я должен успеть на этот матч! Любой ценой! Оле-оле-оле-оле!
Я видел впереди тот злополучный поворот. Уже издалека можно было заметить венки с цветами, которыми обложено одно из деревьев. Показалось, что я сейчас заплачу. Но глаза уже не слушались меня. Они тоже перешли под контроль Павла. Он постепенно захватывал моё тело, и я ничего не мог с этим поделать.
Радио трещит из-за помех. Я и так нервничаю, а тут ещё оно под ухо шипит, словно гремучая змея. Буквально на две-три секунды отрываю взгляд от дороги, пытаясь нащупать кнопку выключения проигрывателя. На лобовое стекло в тот же момент падает пушистая еловая ветка, загородив почти весь обзор.
- Это было на этом отрезке дороги, верно? Что-то произошло здесь, на этом повороте, я прав? Отвечай мне, Андрей! Я знаю, что ты здесь, в моей голове! – Павел стучит себя в висок указательным пальцем левой руки. Правую я ещё чувствую, ещё контролирую, поэтому медленно сжимаю в кулак.
Что меня колотит? Страх или ярость? Что я собираюсь делать?
А воспоминания продолжают накатывать неукротимой волной…
Удар. На улице гремит гром и ревёт ливень, но я отчётливо слышу тяжёлый удар. В то время как лечу вперёд и сам прикладываюсь лбом о руль. Успеваю ещё услышать, как что-то быстро прокатывается по крыше автомобиля. Потом откидываюсь назад, теряю сознание.
- Ты сбил человека?! Господи! – говорит Павел. Его глаза смотрят на цветы под деревом, с которым мы практически поравнялись. Я смотрю вместе с ним, не могу отвернуться. Ноги замедляют ход.
Прихожу в себя. Голова трещит, словно с бодуна. Один глаз почти не видит – мутная пелена застилает обзор. Вторым гляжу на потрескавшееся лобовое стекло. Дождь уже почти смыл всю кровь, лишь кое-где между ветками и иголками видны алые разводы.
Чувствую, как по левой стороне носа и верхней губе что-то стекает. Трогаю лоб, чувствую жжение. Пальцы тоже в крови. Несколько минут смотрю на них и не знаю, что делать. Мозги совсем не работают. Где я? Что произошло?
- Олень! – злостно выдыхаю я. – Долбанный лесной олень! Или лось! Кто угодно! Тьфу!
Открываю дверь, наклоняюсь и сплёвываю кровь. Громадные ледяные капли падают сверху, прямо за шиворот. Вмиг вымокшие волосы облепляют веки, ничего не рассмотреть. Вытираю лицо, убираю прядь со лба, моргаю.
Вижу какое-то неразборчивое пятно на дороге, небольшую кучу, позади автомобиля.
Не похоже на оленя. Да олень это! Заводи мотор и гони отсюда, твою мать! Олень это!
- Боже… - шепчет Павел. – Ты сбил человека! Ты убил человека, ведь так?
И я уже собирался уезжать. Понимая, что на дикое животное очертания тела не очень похожи, всё равно с силой оторвал взгляд от пятна на дороге, закрыл дверь, повернулся вперёд. И, перед тем, как вдавить педаль газа в пол (Уехать! Уехать отсюда! Быстрее! Не оборачиваться!), последний раз бросил взгляд в зеркальце заднего вида.
Продолжительная вспышка молнии освещает тело человека. Он лежит в грязи лицом вниз, раскинув руки и ноги в стороны. Лужи вокруг него дрожат под ударами дождя, и на фоне всего подвижного окружения, человек уже кажется неодушевлённым предметом. Мешком с картошкой. Камнем. Упавшей веткой. Чем угодно. Но только не живым существом.
Я некоторое время смотрю на него в зеркальце. Сердце колотится со скоростью пулемётной очереди.
Я сбил человека! Я сбил человека! Я убил его! Господи! Я убил человека! Убийца!
Новая молния и последующий раскат грома приводят меня в себя. Я выхожу из автомобиля и медленно приближаюсь к незнакомцу. Дождь прижимает к земле, лютый ветер тягает за распахнутую куртку из стороны в сторону. Ноги погружаются в грязь, будто в топь. Кажется, я никогда не дойду.
Человек в плаще подсвечен зловещим красным светом задних фар. Он действительно лежит на дороге, погрузившись лицом в грязь. Он не может дышать. Никак не может.
- В-вы в порядке? – задаю самый тупой вопрос в своей жизни, перекрикивая шум ливня.
Нет ответа. Склоняюсь над беднягой и пытаюсь перевернуть его на бок. Он не подаёт признаков жизни. Грязь с чавканьем отпускает его. Я вижу его лицо, вижу отчётливо, оно до того наводит ужас, что я уже, кажется, потерял дар речи, но когда ещё одна вспышка освещает его во всей красе, я кричу громко и пронзительно, отступая от трупа.
- Ах ты сука! Я так и знал! Это ты меня сбил! Ты меня сбил, урод! – кричит Павел моим голосом, больно тыкая пальцем в висок.
Мы стоим над цветами и одним единственным венком: «Короленко Павел Александрович 1961-2010».
Я хочу рыдать, но не могу.
Я хочу отвернуться, но не могу.
Ни упасть на колени, ни закричать.
Я уже никто. Во мне не осталось ничего человеческого.
Половины лица с носом просто нет. То ли размазалось, то ли содралось. Уцелевший глаз выпучен от ужаса. Щеки на изуродованной половине нет, окровавленные зубы обнажены в зловещей улыбке.
Да, это Павел, сразу видны черты, как на той фотографии. Я убил его.
Надо звонить в скорую! Я дотрагиваюсь дрожащей рукой до его груди. Не слышно ударов сердца. Трогаю пульс на шее и на запястье. Ничего. Может, оно и к лучшему. Не мучился долго.
Надо звонить в милицию! Оглядываюсь по сторонам, пару раз робко зову на помощь. Конечно, в такой глуши никого не будет. Но вдруг он шёл через лес не один. Да и вообще, что он тут забыл в полночь?! В такую погоду!
- Куда ж ты смотрел?! – кричу на него, а сам плачу. – Идиот что ли?! Фар не видел?! Что мне теперь делать?!
- Я был пьян, - вздыхает Павел. – Возвращался из соседней деревни. От кореша. Я даже не помню, как шёл по этой дороге, память напрочь отшибло…
- Но в чём тогда моя вина?! – реву я внутри его головы. – Почему ты вселился в меня?! За что?! Если ты сам виноват!
Так что мне делать? Везти его в больницу? Вызывать милицию?
Проклятье. Вот вляпался. Сбил человека насмерть!
Что будет теперь со мной? С моей карьерой? Как на меня Катя смотреть будет? А Владик? Что он подумает? «Мой папа – убийца»?
Господи, что мне делать? Помоги мне!
Я выпрямляюсь. Дождь мешает осмотреться, но я всё равно вглядываюсь во тьму между деревьев. Голова раскалывается, словно после удара битой. Как минимум сотрясение мозга заработал. А всё из-за этого слепого придурка, чтоб его!
- Да пошёл ты! – плюю со злости, направляясь к машине. Каждый шаг даётся с трудом. Словно приближаюсь к воротам Первого Круга Ада.
Я не могу так его бросить! Не могу!
Он сам виноват! Уезжай отсюда быстрее! Никто тебя не видел!
Господи, это не по-человечески! Я должен помочь ему! И уж точно не имею права оставить его посреди дороги!
Могилу вырыть ему собрался? С ума сошёл? У тебя и лопаты нет!
Я разворачиваюсь, иду к трупу, быстро беру его за руки и тащу в сторону деревьев. Сталкиваю в кювет, он небрежно скатывается вниз по насыпи и с плеском врезается в болотную воду под кустами. Лёг почти незаметно. С дороги, может, и не увидят. Но собаки какие-нибудь точно учуют.
Возвращаюсь к автомобилю. Обхожу его спереди. Фара разбита, бампер, капот и крыша помяты. Сильно потрескалось лобовое стекло. Скажу, что небольшое деревце упало. Или тяжёлая ветка. В такую бурю – вполне реально.
Сажусь за руль. Весь мокрый и взбудораженный. Трясущимися руками пытаюсь завести двигатель, но машина отказывается уезжать. Фильм ужасов какой-то! За несколько минут, пока я боролся с зажиганием, так перенервничал, что чуть не заработал сердечный приступ.
Но вот «форд» завелся, я последний раз глянул в окно, будто ожидал увидеть там поднявшегося на ноги мертвеца. Пелена дождя и ночная тьма не дали бы увидеть даже это.
Я вдавил педаль газа в пол, поднимая столб брызг из-под колёс, и рванул прочь из леса.
- Ах вот как ты разрулил ситуацию! – горестно усмехнулся Павел.
- Прости. Прости меня. Видит Бог, я не специально!
- Да нет, нет проблем. Ты всего лишь забрал у меня мою жизнь. И всё, что у меня было.
- Но я же… Это всё… Проклятое радио!
- Не надо меня успокаивать, хорошо? На мой взгляд, ты уже достаточно получил по заслугам. Теперь я забираю у тебя всё, что только можно забрать. И думаю, это очень справедливо.
- Может, и так! Даже если мне не вернуть моё тело… Но оно и тебе не достанется, говнюк! – с этими словами я выхватываю правой рукой из-за пояса нож. Тот самый, который Павел привёз из Афганистана. Тот самый, который спас ему жизнь на войне. Тот самый, который спас нас из тонущего автомобиля.
Я попытался вонзить нож в сердце. В своё бывшее сердце. Оно уже не принадлежало мне.
Но Павел перехватил мою руку своей.
- Что ты делаешь, Андрей?!
Я резко вывернул руку и попытался ударить снова. Но напоролся на блок. Павел охнул, мне тоже было больно. Я снова и снова пытался ударить ножом тело, принадлежащее когда-то мне. Но бывший солдат умело защищался от правой руки.
Наконец, он перестал играть по моим правилам, повалился на землю, прижав взбесившуюся конечность к земле коленями. Мне не хватало сил выбраться из такого захвата. Потом я чуть не сошёл с ума от боли. Павел бил кулаком по моим пальцам. Я выпустил нож. Он подобрал его, перехватил поудобней…
- Это не моё тело. Поэтому… Подумаешь, одной рукой меньше…
- Нет! Нет! Не смей! Не поступай со мной так!
- Поздно спохватился, Андрей.
- Кроме этой руки у меня ничего больше нет!
- Это уже не важно. Приношу свои соболезнования.
Он приставил холодное лезвие к моему запястью. Рука побагровела из-за пережатой вены.
- Ты не посмеешь! Это тело теперь практически твоё! Ты же не хочешь его уродова-а-а-а-а…
Лезвие начало медленно двигаться взад-вперёд.
- Знаешь, что самое забавное в этой ситуации? – усмехался Павел, не слушая мои пронзительные вопли внутри головы. – Я не чувствую боли в этой руке. Она ведь всё ещё твоя!
Всё, что у меня было – правая рука и разум – всё наполнялось невыносимой болью. Я видел, как лезвие армейского ножа распиливает мою плоть и уже касается кости.
И внезапно всё стихло. И вместо меня заорал Павел, повалившись на бок от неожиданной боли. Он прижимал раненную руку к груди.
Я не знал, смеяться или плакать. Хотя ни то, ни другое по-человечески выполнить уже не мог. У меня не было тела. Я окончательно превратился в призрака. В душу, запертую внутри своего собственного тела и наблюдающую за его действиями.
- Ну, ничего! – воскликнул Павел, рассматривая глубокий надрез на руке. – Заживёт. А вот ты, мне кажется, очень скоро вообще исчезнешь. Бог всегда воздаёт по заслугам!
Он подобрал нож, взвесил его в руке. Потом с рёвом метнул его в дерево, под которым лежали цветы. Окровавленное лезвие вошло наполовину в сухой ствол.
- А руки-то помнят! – усмехнулся незваный, сжимая и разжимая пальцы.


9.

На протяжении всего пути домой небо рычало, словно разъярённый демон. Седые облака у линии горизонта ярко освещались. Может, там и правда началась битва между Раем и Адом, а ветер доносит её отголоски?
Тело Андрея быстро пересекало улицы, даже немного наклонялось вперёд, как человек, боровшийся с сильным встречным ветром. Едва первые капли скользнули по его щекам, он увидел знакомый дом в отдалении.
Звонок в дверь. Екатерина открыла не сразу: попрощалась с подругой, положив трубку… нанесла пару поспешных штрихов лаком на последний ноготь… аккуратно опустила ноги с дивана и не спеша заковыляла, ступая на пятки и растопырив пальцы.
- Где ты пропадал? – спросила она, деловито уперев кулачки в бока. В скупе с растопыренными пальцами на ногах это смотрелось довольно нелепо.
- Машина сломалась, - буркнул Андрей, поспешно снимая грязную куртку. – В ремонт отвозил.
- Почему не позвонил?
- Телефон тоже накрылся. Извини.
- Господи, что случилось-то? Расскажи!
- Авария. Ай! – он отмахнулся. – Ничего серьёзного!
- Что это за тряпка на руке? Боже, ты ранен?
- Успокойся, всего лишь порезался.Кровь больше не идёт.
- Давай обработаю и перебинтую!
- Не нужно, без тебя справлюсь.
- Андрей! – окликнула его жена.
- Папа! – раздался детский голос.
Андрей остановился посреди комнаты. С полуоткрытым ртом он медленно повернулся. Из-за спинки дивана на фоне экрана телевизора появилась белобрысая головка.
- Пап! – радостно взвизгнул малыш и побежал к отцу.
- Ох… - прошептал Андрей, неловко обнимая сына.
- Андрей, с тобой всё в порядке? – Катя подошла сзади и мягко обвила его талию. – Что врачи сказали? Надеюсь, никакого сотрясения?
- Нормально всё. Сказал же.
Павел сглотнул, чужое тело повторило действие. Сначала ситуация казалась ему справедливой. Но стоило увидеть ребёнка своего врага, маленькое невинное существо…. Да уж. У них с Ксенией никогда не было детей. Возможно, наличие младшего в семье, не создало бы такой цепочки событий и никто бы не пострадал. Все жили долго и счастливо до конца своих дней…
- Давай я займусь твоей рукой, давай, - она потянула его в ванную.
Павел на одеревеневших ногах шагал за ней, чувствуя влагу в глазах.
- Папа! Рассказать, кого я видел с дедушкой в лесу? – Владик вприпрыжку следовал за ними.
- Тише, папа не может сейчас говорить. Иди поиграй в комнату. Папе надо руку перевязать.
Тело Андрея увидело раковину, склонилось над ней и его начало рвать. Долго-долго, до полного опустошения. Когда Павел поднял налившуюся свинцом голову, он столкнулся в зеркале взглядом с самим собой – самым безжалостным убийцей, которого он мог только вообразить. Он уничтожил жизнь не одному человеку, а многим. Мало того, он не уничтожил её, а забрал себе. Дальнейшие последствия лежали на его совести. И она уже была отнюдь не чиста.
- У тебя точно сотрясение, раз тошнить начал! – качала головой Катя, разворачивая грязный кусок ткани на правой руке Павла. – Ты только посмотри! Какая глубокая рана! Бедненький…
- А папа выздоровеет? – обеспокоенно спросил Владик, не выпуская обслюнявленный палец изо рта.
Павел прикрыл второй рукой глаза, пропитавшиеся слезами. Он ощущал жгучую боль в порезе, который жена его врага обрабатывала йодом, но не это его волновало. Его пальцы тряслись, зубы скрежетали, он начал громко со свистом вдыхать и выдыхать, а потом закричал:
- Нахрен отвали от меня! – он с силой отпихнул Катю, она испуганно вскрикнула, отступила и плюхнулась задом в ванную. – И ты пошёл прочь! – он схватил за плечи сынишку, две секунды раздумывал, что с ним сделать, и резко отодвинул в сторону, ударив локтем по шкафчику. Тюбики кремов и зубной пасты, вперемешку с какими-то бутылками и баллончиками посыпались на отца и сына. Одна баночка разбилась о плитку, остро запахло спиртом.
- Андрей!
- Папа?!
Павел громко затопал в свою комнату. Выдернул из тумбочки верхний ящик, рассыпая всё содержимое. Взял несколько пачек с долларами, перетянутых резинками.
Откладывал на чёрный день? Чёрный день настал, ублюдок!
Он двинулся назад к выходу.
- Андрей! – Катя появилась с округлёнными глазами в дверном проёме ванной комнаты. Её муж взглянул на неё с такой ненавистью и презрением, что она снова попятилась.
Он пересёк гостиную и оказался у дверей, ведущих на улицу. Окна пару раз озарились молниями, очертив тень посреди прихожей.
- Уйди с дороги!
- Папа! – заплакал Владик, когда отец снова грубо убрал его с пути.
Потом мальчик выбежал за ним под дождь, рыдая и повторяя «Папа! Папа! Папа!». Позади них у подъезда застыла тень матери. Она ничего не делала, не двигалась. Стояла и молчала.
- Папочка! – визжал сынок, догоняя любимого человека и хватаясь за его рукав.
Андрей развернулся, наклонился и впился обезумевшим взглядом в лицо Владика:
- Папа больше не придёт!

10.

- Что происходит? Где я?!
Перед глазами вращается круг с красно-чёрными делениями. По ячейкам звонко скачет металлический шарик.
- Рулетка? Ничего не понимаю…
- Давай, давай, родимая! – слышу хрипатый голос. – Чёрная! Чёрная! Прошу тебя, давай!
Что-то знакомое, далёкое, но не могу разобраться. Пытаюсь пошевелиться – тело не повинуется. Пытаюсь оглядеться – не в силах. Смотрю чужими глазами на рулетку и ничего не могу поделать.
Я у кого-то в голове?! Быть такого не может! Прямо как Павел вселился в чьё-то чужое тело…
- Ты что-то сказал? – грозно обратился «владелец» нашего тела к игроку, сидящему за соседним автоматом. Мужчина в грязной куртке, с дешёвой сигаретой в зубах и с лицом бурачного цвета. Он медленно оторвал взгляд от экрана и прищурено взглянул на вопрошающего. – Что ты там про голову и тело бурчал, а?
- Отвали.
- Чё ты сказал?
Незнакомец затянулся сигаретой и пренебрежительно выпустил в нашу сторону дым, затем отвернулся. Человек, в которого я вселился, посмотрел на свои смуглые руки с отбитыми костяшками, покрытыми коричневой коркой. Я не знал, о чём он думает, но догадывался: кулаки медленно сжались. И всё же он решил не искать пока приключений на свою задницу, вновь взглянул на рулетку и увидел, что выпала красная клетка. Ставка в триста двадцать рублей сгорела.
- Дерьмо! – зашипел мужчина. – Пятый раз подряд! Ты только посмотри, какая сука!
Я молчал. Не знал, как начинать разговор с этим человеком. И страшно было подумать, как он отреагирует на то, что кто-то поселился у него в голове.
На счету оставалось семьсот рублей. Некоторое время игрок раздумывал, я видел, как он теребит свою неопрятную щетину на подбородке. Потом он что-то пробурчал и поставил всё на чёрное.
Рулетка снова подвела его. В этот раз он никак внешне не высказал негодования, просто сидел и долго-долго смотрел в экран, будто не верил своим глазам.
- Ну, на седьмой раз мне должно повезти… – прошептал мужчина и полез в куртку за деньгами.
Он достал оттуда все купюры, около полутора тысяч рублей. На дне кармашка остались поблёскивать монеты.
- Остановись! – произнёс я. – Хватит!
Игрок огляделся. Ближайшим к нему по-прежнему оставался тот парень у игрового автомата. Сейчас он тихо говорил с кем-то по мобильнику. «Владелец» нашего тела хмыкнул и покачал головой. Решил, что опять послышалось.
Он снова сделал ставку на чёрную клетку, поставив тысячу четыреста. И снова проиграл. Начал выкрикивать самые суровые матерные слова, которые мне только доводилось слышать, несколько раз ударил кулаком по защитному стеклу рулетки.
- Эй! Эй! Эй! Руки убрали! Сволочи!
Два охранника возникли из ниоткуда, схватили под руки разбушевавшегося мужчину и потащили к выходу.
- Вы что, совсем охренели?! Вы хотя бы знаете, кто я?! Эй! У вас большие проблемы, мудозвоны! Большие проблемы! Я записан у вас, говнюки! Эй! Полегче! Я Канарейка Михаил!

Совместная работа
Уткина Ильи (Neeter) и
Куклина Василия (VASEX).