Наш редактор-составитель альманахов «Астра Нова», писатель, художница и просто хороший человек Светлана Тулина серьезно больна. Еще летом врачи диагностировали у нее рак шейки матки, чьи метастазы теперь, несмотря на все усилия, распространяются по желудочно-кишечному тракту. В настоящее время Света проходит сеансы химиотерапии, которые продлятся до самой зимы. В перерывах между ними ей жизненно необходим целый комплекс различных лекарств, от обезболивающих до гепатопротекторов, на которые уже не хватает средств. Вот № кошелька Юмани: 4100 1423 6509 21 и № карты Сбербанка 4274 3200 2808 9616 – Татьяны Юрьевной Богатыревой, которая в настоящий момент ухаживает за Светой. Деньги переводите с указанием «на лечение». Если вдруг у вас есть в запасе эликвис, предукал, трамадол, дюспаталин, октолипен или аналоги – присылайте или приносите. Телефон Татьяны 8 985 302 6190, Вконтакте: https://vk.com/id199085262.
Гребенщиков в таких случаях пишет: "Подношение интересному времени".
Какие времена - такие и подношения.
Скрытый текст - Этажи. Моя оборона:
Этажи. Моя оборона
– Егор, добрый вечер. Это Наталья из 7-й квартиры. Ваша соседка. Помните? – входящим сообщением промурлыкал телефон. – У меня к Вам одно необычное дело. Точнее, вопрос. Не найдётся минуточки?
– Конечно, помню, что-то случилось? – ответил Егор, разглядывая розовую аватарку с изображением Нюши. – Могу спуститься – поговорим.
– Нет, спускаться не надо. Я сейчас не дома.
– Хорошо, тогда слушаю, – напечатал он и, подойдя к окну, бросил взгляд на синий Солярис, припаркованный на привычном месте.
– Я Вам сейчас перешлю одну фотографию, – продолжала Наталья. – Там несколько человек и один очень похож на нашего Коваленко из 15-й. Вы с ним, вроде, дружили, не могли бы сказать, это точно он или нет?
Следом пришло изображение и Егора, не терпевшего крови, даже слегка повело от увиденного.
*
В дверь сто лет никто не звонил – с тех самых пор, как поставили домофоны. Егор это помнил, но всё равно не ожидал, как страшно может прозвучать его собственный дверной звонок. Первая реакция – закрыть все вкладки и вообще отключить компьютер. Почта, новостная лента, ютуб… Кто б мог подумать, что просмотр ютуба так скоро станет самым интимным занятием.
Обрубить концы и затаиться. В оглушающей вибрирующей от напряжения тишине. И только дыхание: вдох – выдох, вдох – выдох… Может, и не было ничего? Показалось. Так иногда случается.
Повторный звонок уже сопровождался настойчивым стуком и неразборчивым властным ворчанием.
«Всё равно не открою, – подумал Егор. – Даже не подойду, чтобы ни тенью в глазке, ни скрипом старого пола не выдать присутствия. Нет меня. Нету. В конце концов, не станут же они дверь ломать. Или станут?»
Третьего не последовало. В дверь ещё пару раз шибанули и переругивающиеся голоса ушагали наверх на пятый этаж. «За Коваленко, – подумал Егор. – Коля, держись, не открывай!»
С четой Коваленко он познакомился в прошлом году, когда у тех чего-то там прорвало и мощный потоп смог добраться по стояку и до его квартиры и до Наташки, живущей на третьем. Друзьями не стали – не те обстоятельства, но, чтоб удобней ругаться, в контакты добавились.
Телефон и сейчас лежал под рукой, но, вместо того, чтобы написать – предупредить, Егор поспешил отключить адскую машинку, способную выдать его присутствие.
Между тем, наверху уже открывали. Судя по голосу, Валька. Женщина – женщине можно. На женщин сезон ещё не открыли. Минут пять побеседовали и распрощались. О чём конкретно, Егор не расслышал, но разошлись, вроде, мирно. Видать, пронесло. Проклятая мобилизация!
*
– Наталья, простите, я не могу, – печатал Егор неслушающимися пальцами. – Сами фото Коваленко достали – сами его жене и пересылайте. Зачем меня впутывать? Вы говорили, что только спросить, так я вам ответил. Честно, как есть. Больше ни чем помочь не могу и не будем друг друга накручивать.
– Вы правы. Но, войдите в моё положение. Просто, по-человечески.
– Не надо «по-человечески». Зачем вы вообще в это ввязались?
Отправил и, спохватившись, быстро добавил:
– Риторический вопрос – можете не отвечать.
Какое-то время мобильник и правда молчал. Потом пришло короткое:
– Но, что же мне делать?
– Ничего! – с запалом напечатал Егор. – Вальке похоронку принесут и без вашего энтузиазма. Для этого есть специальные люди. Не вы и не я. У них работа такая. За деньги.
Складывающаяся ситуация начинала его подбешивать и слова непроизвольно наливались колючим сарказмом. Но Наталья не отступала.
– А если не принесут? – написала она. – Вы же всё знаете. Как у них там. Ни похорон, ни похоронок – только пропавшие без вести. А она будет ждать. Будет надеяться.
«На компенсацию» – хотел добавить Егор, но сдержался. Его всегда поражало, откуда в женщинах столько увлечённости, столько потенциала на совершение максимально обременительных и абсолютно бессмысленных действий. Везде пролезут, всех напрягут… Чтобы что? Чтобы зачем? С-с-сука, достала!
– Знаете что… Ещё одно слово и я к вам спущусь! И не врите – я знаю, что вы у себя! – Надолбил и, швырнув телефон на кровать, заходил взад вперёд по своей комнатушке. Мысль, что соседка находится ровно под ним и может всё слышать, уже не пугала. Давай, напиши! Он был готов к любым продолжениям и для пущей уверенности даже встал в оборонительную позицию. Во всяком случае, ему так казалось.
Но ответа всё не было. Проходили минуты, а погасший экран, ушедшего в спящий режим телефона, подленько не оживал.
– Ладно, я перешлю! – наконец не выдержал Егор. На этот раз он уже не печатал, а рычал свой ответ, туда, вниз, себе под ноги.
– Спасибо, – сдержанно блямкнуло ответное сообщение и Нюша вышла из чата.
*
Скандал в квартире №15 разгорался стремительно. Столь сокрушительной и одновременно трезвой заварушки Егор ещё не видал, а точнее – не слыхивал. Акустика в старом доме оставалась на высоте и он, хоть и горбился на простой табуретке, ощущал себя зрителем VIP-категории.
– Какая, в жопу, мобилизация?! Какая повестка?! Ты, вообще, зачем им открыла?! – ревел Коваленко-супруг. – Мне сорок два года, Валь, и на войну. Безмозглая курица!
– На себя погляди, дармоед доморощенный! – парировала Коваленко-жена. – С твоею зарплатой и котёнка не заведёшь, не говоря о ребёнке. А тут хорошие деньги – такое дважды не предлагают.
– Дура, на шо эти деньги, если меня там убьют?! Шо с ними делать?
– Жить, Коля, жить. Как человеки. И ты мне не ШО-кай! Когда гражданство ходил получать, чего-то не ШО-кал. Я, кстати, Родину не выбирала, а у тебя оно вона – всё добровольно. Не по любви, так по расчету. Присягу давал? – пора, милок, отрабатывать.
– Та-а-ак… – прошипел Николай и, под аккомпанемент позвякивающей люстры, перешёл в другой угол потолка. – Извести меня хочешь? Ну, давай, просвети. Почём нынче платят за мёртвые души? Тебе же так надо.
Супруга не отвечала и в образовавшейся паузе Егор подорвался на кухню за бутербродами. Когда он вернулся, казалось, вся сцена перевернулась, а действующие лица поменялись местами.
– Ну не реви, не реви, может ещё обойдётся, – утешал муж.
– Не обойдётся, – всхлипывала в ответ Валентина и громко сморкалась. – Что делать-то будем?
– Я буду звонить. Каждый день, обещаю.
– Там не будет связи. И вообще, у тебя телефон отберут.
– Кнопочный не должны, – предположил Николай. – Я куплю себе кнопочный. А не получится – добуду в бою. И телефон и… – он на секунду задумался. – Чего бы тебе хотелось? Всё привезу. У нацистов всё есть – потому они и нацисты.
*
Записная книжка, список контактов… Коваленко… вот она, есть. Валентина. На аватарке белым по чёрному буковка «Z». Ненавистный, проклятый символ... впрочем, сейчас он мог многое упростить.
Ухмылка злорадства на какое-то время коснулась лица Егора, но тут же, словно спохватившись, спряталась за трёхдневной щетиной. Месть бывает сладка, но мстить именно этим людям ему было не за что. В конце концов, никто не безгрешен.
«Твой?» – коротко написал он и, прикрепив фотографию, отправил послание.
Этажом выше, прямо над ухом, входящим сообщением пиликнул Валькин аппарат. «Дома» – с прискорбием мазохиста подумал Егор. Наихудший расклад, которого он и боялся и не пытался избегнуть.
Тем временем, наверху что-то стукнуло, потом что-то скрипнуло, буднично прошлёпали знакомые тапочки, остановились… В отчаянном ожидании он задрал голову к люстре. С минуту ничего не происходило, но, вот, тишину прострелило отчётливо-резкое цоканье запрыгавшего по паркету мобильника, а сразу за ним и что-то мягкое грузно ухнулось об потолок.
– Не хочу знать. Не хочу думать, – одними губами прошептал Егор и чуть не вскрикнул от вибрации собственного телефона, который он продолжал сжимать в побелевших ладонях.
– Да, – обронил он, не понимая, зачем вообще отвечает на вызов.
– Здравствуйте, это служба социологических исследований, – радостным женским голосом откликнулась трубка. – Ваше мнение крайне важно для нас. Скажите, вы не могли бы…
Егор не дослушал – сбросил звонок.
– Не хочу думать. Не хочу знать. Жить… тоже. – Выключил свет, компьютер, отрубил телефон и, прямо в одежде упав на кровать, стал зарываться в тяжёлое пропахшее едой одеяло.
Скрытый текст - И саундтрек. Когда-то так делали.:
Добрейшего, однако!
Вот так заглянешь в кои-то веки - а никого и нет...
__________________
...For the error bred in the bone
Of each women and each man
Craves what it cannot have,
Not universal love
But to be loved alone... W.H. Auden, "September 1, 1939"
Большой Креатив , 
23.09.2022, 13:21
Похожие темы
