Марафон. Парадокс Ферми

[Adsumus]

7568.

Скрытый текст - Глава четвертая:

3

Лагерь для беженцев представлял из себя россыпь белых холщовых палаток, проставленных на зеленом лугу в низине между кольцевых холмов.
Было время, говорили мне учителя, когда лагерь размещался в монолитном здании, длинном доме из бетона и металла, однако, обучаемых манили луга и холмы, и ничто их не влекло так, как чудеса нижнего мира, а потому, со временем, мудрые сенобиты решили разместить их прямо среди красот и чудес природы Ардалиса.
В этом лагере, людей, которых сенобиты обидным образом называли «беженцами» - так, словно бы их не сманили вниз из родных домов, но они сами приняли решение рухнуть – обучали жизни на дне гравитационного колодца.
Это была совершенно новая жизнь. Существование, чуждое всему предшествовавшему их опыту. Им приходилось заново учиться передвигаться, ориентироваться в пространстве, есть, пить, спать, испражняться. Им приходилось учиться преодолевать дикую помесь шокирующей агорафобии – ведь их больше не окружали ни переборки, ни стены тоннелей, а только небо и бескрайний простор, и вместе с тем, клаустрофобии – ведь теперь они всегда были прижаты лишь к одному краю обитаемого мира, и сколько бы пространства не пропадало между полом и потолком палатки, они была обречены толпиться, прижатые к первому.
Хотя сенобиты тотчас же отличили нас от обычных беглецов, со временем они, поразмыслив, также направили нас в лагерь для беженцев. Какой бы спешной не была наша миссия, к путешествию по Сину мы станем готовы еще не скоро.
Нас ждали долгие месяцы обучения, тренировок и упражнений.

4

Кросс-поход по холмам Ардалиса – это завершающее упражнение лагеря для беженцев. Своего рода экзамен перед выпуском вниз. Семьдесят пять стадиев в полной выкладке, костюме химической защиты и противогазе. На время. Далеко не все выполняли поставленную задачу с ходу, в первый раз. Очень многие из беженцев, понурые, возвращались в лагерь. Я смог.
К вечеру, залитый потом, я достиг последней контрольной точки, заработав, тем самым, свой билет вниз. Помимо осознания важности моей миссии для общества, была и еще одна вещь, которая поддерживала меня.
Герта смогла.
Я немало расспрашивал сенобитов о Герте из Йорвингде. Хотя грозный авиатор уже никак не мог проверить, исполняю ли я его волю, достоинство не позволяло мне даже попытаться нарушить свое обещание.
Возможно, погибни Герта при посадке, моя миссия сделалась бы проще. Иначе она сложилась бы и в том случае, если бы Герта не смогла адаптироваться к жизни на дне гравитационного колодца, если бы не сдала экзамен, и если бы осталась жить в холстяной палатке лагеря для беженцев.
Но она сдала. А значит, наше время на Ардалисе истекало.
Син ждал нас.
На исходе седьмого месяца, лодочник пришел в нашу палатку, чтобы познакомиться лично.
Историки говорили, что миссия лодочников, переправляющих потерянные души из среднего мира в нижний, отличается изрядной древностью, и описывается уже в древнейших из дошедших до наших времен мифах. Река Стикс – единственный способ безопасно опуститься в Син.
Лодочник показал нам свою лодку – два длинных, узких веретена из герметично пригнанных досок. Дравиды называли такую лодку «катамаран». Снизу к нему пристегивалась гондола обтекаемой формы, сейчас плотно прижатая к корпусу, хотя позднее, во время плавания, она могла далеко отходить от него на металлических талях. Газовые резервуары были сдуты, и сейчас представляли из себя просто пустые обвисшие мешки.
Лодочник объяснял, как именно мы будем спускаться, и что именно нам предстоит, и я все больше убеждался в мысли, что спуск в Ардалис был вовсе не самой страшной, и вовсе не самой опасной частью нашего путешествия. Но лодочник только смеялся над нашими страхами, и говорил, что за время его службы не случилось ни одного несчастного случая.
Когда пришло время, мы распрощались с Ардалисом. Ни с кем мы так и не сошлись в этом странном и диковинном мире, и ничто нас с нем не удерживало. Наш дом был много выше, а цель нашей миссии – много ниже, а потому, прощание с Ардалисом, со всей его едой, не выжало из нас ни слезинки. Говорят, внизу гораздо – гораздо, как ни сложно это себе вообразить, больше еды.
И больше чудес.
Наш Стикс был широкой и полноводной рекой. Гладкая, глубокая синева ее не выглядела ни мутной, ни опасной. Здесь, в плесе, она не пугала даже непривычного к таким массам воды выходцам из среднего мира.
Но это впечатление было обманчивым.
Несколько дней мы плыли в фарватере, расслабленно загорая на палубе, общаясь, либо же просто сидя на краю палубы, болтая ногами в воде, и глядя на проплывающие мимо зеленые пейзажи.
К концу недели, течение заметно усилилось. Река стала бурной, непредсказуемой. Лодочник, собранный и напряженный, лавировал среди стремнин.
Рев мы услышали за несколько часов до того, как горизонт застлало влажное белое облако.
Мы приближались к водопаду.
Крупные планетоиды по своей форме всегда близки к правильной сфере. Гравитация, своей мощью, вдавливает всякое тело в ядро планеты, разглаживает всякую выщерблину, всякий пик или провал, норовя превратить его в гладкую и округлую поверхность сферы минимально возможного диаметра. Когда-то, так произошло с Землей.
Однако, то речь о больших планетах. Ардалис – тело маленькое, гравитация у него детская, и за отпущенный ему срок он еще не успел приобрести правильную сферическую форму.
Если смотреть со стороны эклиптики, зенитная часть Ардалиса срезана, словно бы топором самого Бога. На тысячах квадратных стадиев, покатый изгиб поверхности сферы сменяется бескрайней плоскостью. Рубеж этой равнины – излом, на микроуровне, с поверхности Ардалиса, выглядящий как край бесконечного плато, который вдруг выскальзывает из под ног, и оборачивается острой как бритва кромкой исполинского горного кряжа. Вектор гравитации здесь резко меняет угол, и широкая река внезапно оказывается водопадом – гигантским, невозможным водопадом высотой в сотни стадиев. Миллионы тонн воды с ревом устремляются в бездну с ускорением свободного падения. Миллионы тонн брызг разгоняются до такой степени, что они преодолевают первую космическую скорость – весьма невысокую, для Ардалиса, и поднявшись в небо, перестают падать. Они разделяются на гигантские фонтанные струи, исходящие опадающими вниз брызгами так, что они приобретают перистую форму, и поднимаются все выше и выше. Верхние кромки этих перьев, наконец, поднимаются настолько высоко, что их начинает остужать космический холод, однако, гравитационный якорь – древняя технология, удерживающая атмосферу и гидросферу Ардалиса – не дает им испариться. И они замерзают, превращаясь в изящный, витьеватый, покрытый мириадами ледяных шипов терновый венец, вращающийся вокруг планетоида. Это кольцо Ардлиса.
Мгновение, мы молчим, завороженные грандиозным и неслыханным зрелищем. А потом, нас приводит в себя крик лодочника:
- Все внутрь! Задраить люки!
Мы быстро забираемся в гондолу. Край водопада все ближе. Ревущая бездна.
Мы закручиваем вентили, герметизируя гондолу. Рассаживаемся в кресла, застегиваем ремни безопасности.
- Приготовьтесь! – орет лодочник в интерком.
А еще миг спустя, его слов уже не расслышать даже в наушниках.
Мы зависаем на краю бездны, еще миг – падаем! Ускорение свободного падения! Сила противодействия вжимает меня в спинку кресла. За армированным иллюминатором только клубы белой пены, бешенные потоки воды. А потом, в какой-то момент, они иссякают, и я вижу небо. Глубокое, фиолетовое небо, вертикальную стену зеленой поверхности, и голубую ленту реки, текущей (падающей?) параллельно нам. Но она с каждым мигом от нас все дальше и дальше. Изгибается поверхность плато?
Нет! Это мы!
Мы взлетаем.
Лодочник нажимает на верную кнопку, и емкости с газом содрогает зажигание. Работают ракетные двигатели. Теперь, на ракетной тяге, мы вырываемся из облака изморози и ледяного крошева. Лодочник маневрирует.
Мы уже не летим и не падаем. Нет – мы скользим, словно конькобежец, по бескрайней глади увитого тончайшими узорами изморози льда. Лодка бежит по ледяному перу, словно буер. Бежит к венцу тернового шипа.
Атмосферы Ардалиса и Сина соприкасаются на оси крепления гравитационного якоря. Всякий раз, когда венчик ледяного шипа касается этого места, проходя через меридиан гравитационного якоря, он начинает таять, входя в теплые слои атмосферы.
Мы продолжаем скользить к тающему, истончающемуся на глазах венцу ледяного шипа.
Поток, который низвергается на поверхность Сина, сложно назвать дождем. Это сплошная стена воды. Река без берегов. Водяная плеть, которая, изгибаясь под действием силы Кориолиса, словно отпущенная тетива лука, хлещет поверхность Сина.
Лодка приближается к краю шипа. Ход ее замедляется.
- В добрый путь! – орет лодочник в наушниках – Передавайте им там привет!
Гондола отстегивается с талей. Лодка делает вираж на ракетных двигателях, разворачиваясь, чтобы рухнуть вниз (вверх?), на Ардалис, и вновь погрузиться в реку, но мы этого уже не узнаем.
Гондола скользит вниз по космической реке, реке без берегов.
В Син.

[Adsumus]

4672.

Скрытый текст - Глава четвертая:

5

Дух захватывает от бескрайнего простора соленой воды. Во все стороны. До самого горизонта.
Плюхнувшись на воду, наша гондола стала лодкой. Ее герметичный полированный корпус из плотно пригнанных досок на вид во многом напоминает субмарины старобытных времен. Но это только поначалу. Совсем скоро, мы с историками ставим мачты, и поднимаем паруса – и вот уже она выглядит не как субмарина, но как пиратский бриг.
Парус – великое изобретение человеческого разума, замечательно универсальное, и актуальное во всех мирах. В Кластере и Вихре, матросы поднимают паруса, чтобы скользить сквозь пустоту от мира к миру, ловя напряжение солнечных лучей. Син – мир настолько огромный, что здесь матросы ловят парусами потоки воздушных масс, вызываемые к жизни разницей в атмосферном давлении. Ветер – дыхание Сина.
В морском путешествие время тянется медленно. Оно сгущается, словно смола. Движение неощутимо. Нет никаких перемен на горизонте. Никакие тела не движутся в поле зрения. Только звезды, как и прежде, ночами скользят над головой, отмеряя пройденные нами долготы.
Было время, когда весь Син был покрыт теплыми пресными океанами. В те дни его климат был благодатным и мягким. Воды окружали зеленые континенты, и россыпи островов. Они испарялись под жаром солнечных лучей, чтобы пролиться обильными дождями в глубине материков, вновь и вновь запуская цикл жизни.
Те дни давно прошли. Атмосфера Сина медленно, но верно улетучивается, а вместе с ней, поколение за поколением снижается температура кипения воды. Облака поднимаются над океанами для того, чтобы уже никогда не пролиться на них дождем. Они или поднимаются все выше и выше, уходя в пустоту, и становясь частью колец Сина, или оседают ледяными торосами на полярных шапках. Эпоха обширных пресных океанов сменилась эпохой мелких соленых морей, растянувшихся вдоль экваториального пояса. Космические реки, стекающие с Ардалиса, продолжают питать их – это амбициозный геоинженерный проект, но он не в силах побороть энтропию.
С каждым поколением, суровая тайга и скудные степи все больше и больше теснят влажные тропические джунгли, отвоевывая у них широту за широтой. Однажды, северная степь, и южная тайга сомкнутся на экваторе, а материки Сина окончательно превратятся в возвышающиеся над солеными болотами плато.
Впрочем, к этому моменту, живых свидетелей уже не останется.

6

Море закончилось неожиданно, без берега, или каких-либо его признаков. Море так кончаться не должно.
Все так же во все стороны, до самого горизонта, простиралась бескрайняя зеркально-голубая гладь, но лодка вдруг затормозила – в этот момент, все мы попадали с ног, внезапно ощутив, наконец, движение. Днище с шипением заскользило по песчаному дну, а затем, судно окончательно замерло, слегка накренившись на правый борт.
«Приплыли!» - констатировал Фуко.
Дальнейшее стало первым из множества испытаний подготовке, полученной нами на Ардалисе. Погрузив наш скарб в наплечные мешки, мы спустились в воду.
В том месте, где лодка села на мель, глубина достигала моей груди. Небольшая рябь, бежавшая по воде, обернулась раскачивающими все тело волнами. Я шагал, стараясь держаться северного направления, после каждого шага с усилием выдергивая из песка вязнущие ноги, и думая о том, что произойдет, если я оступлюсь, или если волна опрокинет меня. Смогу ли я удержаться на поверхности воды? Или же камнем пойду на дно, захлебываясь потоком, который хлынет в мои рот и ноздри? Движение в воде должно быть, на первый взгляд, подобно движению в мирах Эротического Кластера. Можно точно так же расслабиться, и двигаться во всех трех плоскостях, отталкиваясь от неподвижных тел. Но это обманчивое ощущение. Вода такая плотная, такая густая, такая чужеродная, в сравнении с родной мне воздушной средой…И главное – всюду, даже в воде, ощущается извечный гнет гравитации, норовящей прижать меня к морскому дну.
Глубина довольно быстро снизилась до уровня пояса, затем колена. Однако, достигнув колена, она словно бы передумала снижаться, и оставалась на этом уровне многие стадии. Утро сменилось днем, день вечером, а мы все брели по обмелевшему морю. Спустя какое-то время, на горизонте показались строения, и мы обрадовались, думая, что вышли, наконец, к берегу. Однако, приблизившись, мы поняли, что это не строения, а корабли. Огромные, проржавевшие, они лежали на дне моря. Сухогрузы, контейнеровозы, танкеры, покрытые облупившейся краской и подтеками ржавчины, слепо пялящиеся в небо пустыми иллюминаторами, они казалось здесь совершенно чужеродными. Сложно было поверить, что когда-то это море было настолько глубоким, что подобные исполины могли вольно бороздить его. Сложно поверить, что когда-то Син был настолько изобилен товарами и благами, что все эти трюмы могли быть заполненными.
Мой взгляд скользил по надписям, сделанным линейным письмом, и гордо венчающим борта и кормы судов. Скользил по ярким флажкам и вымпелам, треплющимся на их мачтах. По загадочным символам и эмблемам, вероятно, говорившим знатоку что-то о нациях и государствах, с которыми были связаны эти корабли. Я думал о людях, которые жили этим морем, и тем миром, берега которого оно омывало. О тех, кто служил на этих судах, и бороздил просторы Сина. Что стало с этими людьми? Что стало с этим миром?
Мы переночевали на теплом ржавом борту лежащего боком сухогруза. Волны затекали внутрь его корпуса, где-то далеко внизу, и гулко клокотали внутри, резонируя от множества металлических переборок. Я лежал, прислонившись ухом к металлу, а море Сина напевало мне колыбельную.

[Adsumus]

8342.

Скрытый текст - Глава четвертая:

7

К середине следующего дня море, наконец, закончилось. Глубина снизилась сперва до уровня икр, затем до щиколотки, а потом мы побрели по зыбкому грязевому болоту. Еще несколько стадиев спустя, влага окончательно ушла вглубь грунта, и дно моря превратилось в соленую пустыню. Плотный, хрустящий солевой наст трескался под нашими ногами. Носоглотку жгла мельчайшая соленая пыль, рассеянная в воздухе.
Остовы сухогрузов встречались все чаще, словно чайки, обозначая для нас направление, в котором лежит суша. И все же, прошло еще немало времени, прежде чем мы, совершенно изможденные, привалились, наконец, к выветренному бетону портового мола.
- На моих картах это место обозначено, как Новоград-Лунный. - заявил мастер Фуко.
- Богатый, должно быть, был город?
- Должно быть.
Хотя некогда сразу за молом, должно быть, начинался морской порт, сейчас от него остались только присыпанные песком бетонные фундаменты. По всей видимости, после того, как океан ушел из Новограда, его жители разобрали здания и ставшую уже ненужной инфраструктуру. Некогда богатый город превратился в скопище ям и фундаментов, напоминающий чем-то место проведения археологических раскопок. Лишь где-то далеко на севере, в нескольких стадиях пути (опять брести по песку!), виднелись строения.
Это были высокие кособокие дома из саманного кирпича и строительных отходов. Жалкие, почти трущобы. В новой цивилизации не было видно и следа того величия, что было присуще строителям кораблей. Жители обитаемой части Новограда выглядели падальщиками, побирающимися на трупе кого-то неизмеримо более великого.
Кривые улочки были почти безлюдны. Час сиесты, когда все прячутся от послеполуденного жара. Мы брели по жилому району в поисках какого-нибудь общественного здания, в котором можно будет присесть отдохнуть. На улице было тихо. Слышно было, как ветер шелестит бумажным и полиэтиленовым мусором, груды которого заполонили проезжую часть. Тихонько клокотала вода, или иная жидкость в жестяных канализационных трубах, которые вились прямо по внешним стенам домов. Поскрипывал на крыше ближайшего здания флюгер, замеряющий скорость ветра.
В подворотне, на куче мусора, играли чумазые дети. На лавке неподалеку, валялся в полудреме пьяный оборванец. Возможно, он был родичем кому-то из этих детей, но это не смущало ни первых, ни второго.
- Как они так живут? – возмущенно фыркнул я.
Фуко ткнул пальцем в детей.
- Ха. Здесь все не то, чем видится, Протектор. Приглядитесь к их лицам. Что вы видите?
Я пригляделся. У каждого жителя Сина на глазах были маленькие, плотно прилегающие очки.
- Это что такое?
Фуко подошел к пьяному, снял с его глаз очки, и предложил мне.
Я, недолго поколебавшись, надел. И тотчас же все вокруг преобразилось. Уродливые строения вдруг стали изящными и величественными небоскребами, сухие пустоши вокруг – пышущими сочной зеленью садами, куча мусора – детской площадкой, а оборванцы на улицах обрели некое неуловимое внутреннее величие, уверенный и достойный вид.
- Эти люди живут не в той реальности, к которой вы привыкли, протектор! – сказал Фуко, отнимая у меня волшебные очки – Она дополнена. Забудьте все то, что привыкли слышать о Сине, живя в среднем мире. Здесь все совсем иначе!
Одетый в вышитую рубаху старик, благородного вида, бредущий нам навстречу, поднял взгляд на флюгер, нахмурился, затем посмотрел на нас, и что-то сказал. Язык был очень непривычный, состоящий из множества отрывистых коротких слов, часто, кажется, дублирующих друг друга. Я отметил также, что этот человек очков не носил.
- Что он говорит? – спросил я у Фуко.
Вместо него, мне ответил Сивовус.
- Что сухой ветер несет бурю из степи. Будет смерч. Предупреждает нас. Это мунспик. – пояснил он, после недолгой паузы – Аналитический язык. Удобно болтать о всякой чепухе.
- Сивовус у нас специалист по языкам и письменным системам. – пояснил Фуко.
Старик, тем временем, рассмеялся, оглядев нас, и принялся спрашивать о чем-то, тыкая скрюченным пальцем в наши вещевые мешки.
- Он спрашивает, не беженцы ли мы из среднего мира, и просит показать наши вещи.
- Наши вещи? Но зачем это ему? – удивленно спросил я.
Сивовус перевел мой вопрос. В ответ – короткое слово.
- Обмен.
Это было уже интересно. Не столько из необходимости, сколько из любопытства, я сгрузил свой наплечный мешок на деревянный тротуар, распустил шнуровку, и принялся выкладывать скарб.
Общество Эротического Кластера, в своей безвозмездной щедрости, снабдило нас небольшим запасом гороховых галет. Людям показалось излишним давать нам с собой в дорогу обильные запасы еды – это было бы достаточно странно с учетом того, что мы держали путь не куда-нибудь, а в Син. Тем не менее, именно это незамысловатое яство вызвало наибольший интерес старика. Схватив парочку галет, он принялся их грызть, жизнерадостно хихикая. Я же, тем временем, изучал планетянина. Здешние жители сильно отличались от людей Эротического Кластера. Наш новый знакомец был стар – в среднем мире это редкость, мало кто доживает до седых волос, здесь же, в мире нижнем, я успел повстречать немало морщинистых и седых людей. Сложно было сказать, связано это с тем, что условия нижнего мира благоприятствуют долгой жизни, либо же, напротив, с тем, что люди здесь стареют рано. Сразу же обращал на себя внимание могучий каркас мускулов – ноги, как каменные столбы, широкие плечи, узловатые сухожилия и суставные сумки, просматривающиеся под тонкой хлопчатобумажной футболкой. Этот человек, даже в старости, был очень силен. Гравитационный колодец с детства закалял его тело, предавая его всем мыслимым испытаниям, и я не сомневался, что при желании, впади он в ярость, он смог бы сломать меня – любого из нас – как соломинку.
Наш новый знакомец, тем временем, загреб своей большой, как лопата, ладонью горсть галет, и пошел через дорогу на другую сторону улицы, жестом велев нам следовать за ним.
На первом этаже здания напротив располагалось большое общественное помещение со стеклянной витриной. Фуко, следуя за стариком, вскользь отметил, что это бакалейная лавка.
Они ненадолго скрылись в лавке. Покуда я собирал вещи обратно в мешок, историк, и его новый знакомый уже вернулись. Фуко тащил громадную корзину ярких плодов. Ничего похожего в среднем мире я не пробовал, но выглядели они весьма аппетитно.
Сивовус хмыкнул.
- Еда. Они, конечно, полагают, что все спустившиеся в нижний мир сделали это только ради еды.
Я сдержанно улыбнулся. Если бы только здешние жители знали о нашей миссии!
- Спроси его, пожалуйста, где мы можем отдохнуть с дороги. И поспрашивай на счет проводников.
Сивовус принялся что-то втолковывать старику, Фуко же, тем временем, впился зубами в сочный фрукт. Или то был овощ? Я тоже взял попробовать.
Совсем вскоре мы уже вереницей шли по улице за нашим провожатым. Модаг – именно так звали старика, утверждал, что буквально за углом есть странноприимный дом, в котором нас охотно примут. По его словам, сможем мы там отыскать и провожатых.
Мы свернули на длинную улицу, изгибающуюся между скособоченными десяти-двадцатиэтажными домами из саманного кирпича. Хотя их нижние этажи и были побелены известью, и украшены росписью и рельефами, верхние выглядели так, точно в они любой момент готовы обрушиться на головы прохожим.
Подозреваю, что периодически так оно и случалось.
Под конец, улица стала идти с небольшим уклоном вниз. У места, на котором она должна была сливаться с идущей ортогонально, улицу поперек перегораживало нечто, что я поначалу счел будкой со множеством окон, и массивными антеннами на крыше. Однако, достаточно скоро я разглядел колеса под полом странного домика. Это было какое-то транспортное средство, вроде лодки, но предназначенное для путешествий по суше.
- Это троллейбус. – пояснил Фуко.
Мы обошли троллейбус, перегородивший улицу таким образом, что между глинобитной стеной ближайшего здания, и его корпусом оставался проем в локоть шириной. Обойдя его, и выйдя на другу сторону, мы тотчас же поняли, зачем так было сделано.
Улица заканчивалась довольно большой округлой в сечении площадью, не имевшей других выходов. Площадь была равномерно заполнена припаркованными телегами – сейчас пустыми, но очевидно, потенциально способными везти немалый груз. А по периметру площади, в тени, опустив головы в мешки с кормом, стояли…
- Священные животные! – завопил Десентэтьен, рухнув на колени.
– Мы поклоняемся вам! – вторил ему Фуко.
Наш провожатый рассмеялся, и что-то рассказал Сивовусу.
- Эти удивительные создания зовутся волами! – перевел тот – Их мускульную силу используют для того, чтобы сдвинуть с места груженные телеги.
В дальней части площади располагалось общественное, судя по ярким стеклянным витринам с неоновой подсветкой, здание. По всей видимости, именно туда-то мы и держали путь. Возле его входной двери рычал, трясся, коптил, и яростно вибрировал переносной угольный электрогенератор. Обе створки дверей были украшены аляповатыми идеограммами. Левая гласила «Драничая «Монмартр», а правая сообщала «Питейное заведение».
Я уже собирался, было, войти, как вдруг, мое внимание привлекло нечто отвратительное, лежащее на подстилке близ входа в «Монмартр». Бесформенная, искореженная гора плоти. Щетина редких волос. Конечности, вывернутые под невозможными углами, деформированные, бессмысленно болтающиеся в воздухе. Кислая, мерзкая вонь, вызывающая ассоциации со рвотой. Перед подстилкой с существом стояла деревянная плошка для подаяния.
Я настороженно приблизился, было, но Модаг схватил меня за руку, и оттащил в сторону. Он что-то сказал.
- Осторожно! – перевел Сивовус – Это мутант. Хочешь тоже таким стать? Они плюются кислотой.
В моей руке все еще оставался сочный плод. Фрукт Сина. Я посмотрел на него теперь уже совершенно другим взглядом. Сплюнул на тротуар сладкий сок, и выбросил недоеденный плод в урну.
Фуко, поймав мой взгляд, поставил корзину с фруктами на землю, пинком пододвинул ее к плошке для подаяний.

[Adsumus]

9710.

Скрытый текст - Глава четвертая:

8

Внутри было шумно, дымно и накурено. Мутные стекла витрины почти не пропускали света в глубину зала. Центрального освещения, как такового, не было, зал освещался коптящими сальными свечками, расставленными то здесь, то там в глиняных плошках, а также огнями неоновой рекламы, которая покрывала почти все стены. За столами сидели несколько дюжин мужиков, выглядевших крутыми и суровыми даже по меркам Сина. Они шумно отдыхали и закусывали. Хозяин заведения стоял за деревянной стойкой, и занят был, в основном, разливом алкогольных напитков. В темных альковах по краям зала тихонько общались, пользуясь всеобщим гамом, странные личности, одежда и поведение которых бросались в глаза даже в нижнем мире.
Хозяин «Монмартра» быстро оглядел нас, и уверенно произнес:
- Драники будете.
При чем, это прозвучало именно как утверждение, не вопрос.
Но не это меня больше удивило, а то, что он произнес это на моем родном языке.
- Вы не из Сина? – удивленно спросил я.
- Да нет, как же. Местный! – улыбнулся хозяин – Знал бы ты, сколько вас, беженцев, прошло через эти двери! Тут не один язык выучишь. Как вам Син? - раньше, чем я успел ответить, продолжил – Работу, наверное, ищете? Можете некоторое время перекантоваться у меня.
- Благодарю! Мы не…
- Сейчас солевой сезон. Чумаков, как видите, хватает. Чтобы убирать за волами, нужно много рабочих рук. Останетесь – будет вам рис, картоха, хлеб свежий. Лопатой работать научу.
- Большое спасибо вам за щедрое предложение, однако, мы не ищем работу.
Хозяин заинтересовался.
- Правда? Эй, Модаг, кого это ты мне привел? На вид, вроде бы, нормальные мужики. А на деле, выходит – лодыри? Кто ж вас, в таком случае, содержать будет? И за какие шиши? Бесплатных драников на всех не напасешься!
Я накрыл его руку своей ладонью, и тихонько сказал:
- Псс! Тише. Нам есть, чем платить.
- Да ладно! – удивился хозяин – Чего у вас может быть интересного? Знаю я таких, как вы. Если вам и удается стащить из дому чего интересного, то его отбирают на Ардалисе. Все вы падаете на Син с пустыми карманами.
Я снял с плеча мешок.
- А куда у вас здесь можно отойти?
Не на шутку уже заинтересовавшийся, хозяин отпер дверь подсобки, вошел сам, и жестом позвал меня за собой.
- Ставь! – он указал пальцем на старый кухонный стол, словно пиктограммами, весь покрытый сотнями ножевых зарубок.
Я поставил мешок на стол, развязал его, и извлек из под груды вещей плоскую шкатулку из легировнной стали. На ее нижней крышке располагалась клавиатура с набором идеограмм, трехмерный проектор, и маленький жидкокристаллический экранчик.
Тут уже хозяин заинтересовался по настоящему.
- Это то, что я думаю?
Я кивнул.
- Да.
Когда я набрал десятизначный код, шкатулка со щелчком открылась.
Повеяло холодом.
Внутри, уложенные каждая в свой маленький паз, были закреплены множество длинных узких стеклянных пробирок с охлажденной жемчужно-белой жидкостью.
- Чистейшая ДНК! – торжественным шепотом провозгласил я – Никаких модификаций. Никаких мутаций. Никаких блуждающих генов. Хомо сапиенс сапиенс!
- Сколько здесь?
- Пятьдесят спермодоз.
- Ого! – присвистнул хозяин – Жирно! Кто производитель?
- Какая теперь разница?
- Действительно. Как вам удалось стащить столько?
- Теперь уже не важно.
- Тоже верно. Так что вы…Чего вы, хм, хотите? Если вы ищете, где бы осесть, то в Новограде всегда найдется место…
- Нам нужны проводники. А еще – провизия, транспорт, дорожное снаряжение. Но в первую очередь – проводники.
Хозяин понимающе усмехнулся.
- Не оценили красоты степи, да? Ну, если вы хотели поселиться среди лесов, вам следовало править вашу лодку на юг. Теперь уже будет посложнее.
- Нет, не совсем так. Тайга нас не интересует. Нам нужно место, которое называется Маре Ангуис. По крайней мере, на наших картах.
- Ха! Ваши карты очень сильно устарели. Это совершенно доисторическое название, сейчас никто так не говорит. К тому же, сейчас в тех местах одни дикие пустоши. За Западным Вельдом люди практически не живут. Зачем вам туда?
- Так нужно. У нас свой путь. Просто помогите нам. И назовите, - я поднял ладонь, пресекая протест хозяина – конечно же, свою цену.
Мой собеседник задумался.
- Это будет непросто.
- Да? Насколько я знаю, туда можно добраться на поезде…
- Ну, далеко не совсем туда. Далеко не совсем. От ближайших станций вам понадобиться идти еще тысячу стадиев по дикой степи. К тому же, поезд еще надо поймать.
- Но вы сможете мне помочь?
Он на мгновение задумался.
- Смогу. Я знаю чумаков, которые иногда срезают дорогу через Западный Вельд. Нужно будет договориться о цене.
- Договоримся.
- Отлично! А пока – вы мои гости. Ешьте драники.
Заперев и спрятав шкатулку в мешок, я вышел из подсобки. Историки уже расселись за деревянным столом, и теперь корпели над тарелкой с драниками. Я зашагал, было, к ним, но тут кто-то из темного угла окликнул меня:
- Протектор!
Меньше всего на свете ожидал я услышать это обращение в нижнем мире!
Я обернулся. За маленьким, рассчитанным на двоих пластиковым столиком сидел человек, одетый в нечто вроде водолазного костюма. Весь он был затянут в плотную черную резину, на голове был глухой шлем, а вместо лица его был виден только непрозрачный черный стеклянный экран. Должно быть, в таком костюме было очень жарко, душно и неудобно! Зачем он его носит? Движения незнакомца выглядели деревянными и вымученными.
Я подошел к нему.
- Вот вы ко мне сейчас обращались?
- Да что ж я, протектора Земправа не узнаю? – голос из под маски был сильно механически искажен, словно бы я говорил с ним по плохому телефону.
Я замялся.
- И что же во мне выдает принадлежность к протекторату?
- Тощий и голодный вид.
- На самом деле, я никогда не служил Земправу.
- Ха! Да уж, конечно. С такими как вы никто никогда не делится. Но именно на таких как вы, блюстителях традиций, держится их власть.
- Людям необходимо правительство. Оно поддерживает порядок.
- Здесь, в Сине, никогда не было правительства. По крайней мере, в исторические времена. А наверху, Исполнительный секретариат Временного правительственного комитета Земли собирает с цивилизованных миров дань человеческим мясом. И что в итоге? Все, кто может – бегут сюда, в Син.
- Если бы не Земправ, миры Эротического Кластера давно погибли бы, самоуничтожившись! – я начал распаляться. Незнакомец надавил на мою больную мозоль – Вы когда-нибудь видели, как в город приходят скупщики детей?! Сперва, они просто шастают по улицам, отмечая интересные им кварталы красными флажками. Бочку со спиртом вывешивают на одной из центральных площадей, а сами садятся на них сверху, и ждут. Просто ждут. Родители тревожатся. Они держат своих детей дома. Прячут их. Не велят ходить гулять. Время идет. Ничего не меняется, но напряжение нарастает…А потом, соседи замечают, что в доме близ них кто-то громко поет. Они врываются, и видят, что у их соседа очень хорошее настроение, и по всему дому летают канистры со спиртом. А детей у него и сейчас много – кто упомнит, семь, или шесть их было раньше? Негодяя, конечно же, убивают. И скорее всего – съедают. Но что делать с его оставшимися детьми? Все равно им, шестерым, не выжить без отца. Очень скоро, они как-то незаметно исчезают. Зато теперь в каждом доме квартала можно заметить по плавающей в воздухе канистре. Очень, очень скоро, средняя численность семьи в квартале драматически снижается. Там, где раньше жило по шесть, семь, десять детей – теперь остается по двое, трое. Но ведь и этого достаточно, да, верно? Для продолжения рода, и этого хватит? И тогда, цены на спирт начинают снижаться. Скупщик говорит: «Да нет, не нужно. Мне хватит. Я уже много купил. Ну ладно, ладно, так и быть. Только для тебя. По старой дружбе. Но цена уже другая будет!» И он дает за хнычущего ребенка две бутылки. А еще немногим позже – одну. И тогда, словно что-то прорывает. Все родители понимают, что это последний шанс. Что еще немного – и у скупщика не останется спирта. Что надо спешить! Дети плачут, и умоляют родителей вернуть их домой. Они вырываются, но их за волосы тащат на площадь, к бочке. Зато спирта много. Настолько много, что отец вскоре где-то исчезает. То ли в загуле, то ли сгинул в пьяной драке. В семье остается всего один ребенок. Кровинушка. Последняя надежда рода. И тогда, скупщик приходит к матери, и говорит – налью мензурку. И мать хохочет, страшно хохочет, и протягивает руку. И скупщик дает ей мензурку спирта, берет ребенка за волосы, и уходит, оставляя город за спиной – страшный, пьяный, лишенный будущего, и заливающийся истерическим смехом.
- И от всего этого Земправ спасает вас в обмен на мясо?
- Это лучше, чем ничего.
- Вы не думали, что знания, полученные на борту «Нагльфара», смогут разорвать порочный круг?
Я вскочил из-за стола.
- Кто вы такой?!
- Привет от Майкрофта.
- Он наблюдает за нашей экспедицией? Вы – шаман?!
- У меня от него совет. Просто маленький совет. Вот есть карта железных дорог Сина. Но расписания к ней нету. Майкрофт отыскал его в архивах. Если что – через десять дней вы сможете сесть на поезд.
- А вы что? Поедете с нами?
- Хм, нет уж. Благодарю. Хватит с меня дальних путешествий.
- Да, но…
Робот прервал меня:
- Присмотритесь-ка, лучше, повнимательнее к этим людям. – он указал на крепких лютого и дикого вида бородатых мужчин, пьющих за длинным столом – Что вы о них можете сказать?
Я задумался.
- Ну, они все здешние, из Сина. И они такие…крепкие. Даже как для уроженцев Сина.
- Это вы верно подметили. Крепкие. Это варвары.
- Мы в Сине.
- Даже среди жителей нижнего мира есть варвары в большей, и в меньшей степени. Эти зовут себя «черная задруга». Предки этих людей были подземными горняками. Они поколениями не видели неба. Когда они, наконец, выбрались на поверхность, то захватили весь почти весь континент - земли от экваториальных морей до гор Кризис. И поработили расу, которая доминировала здесь до того. Они сильны, здоровы и живучи, но до сих пор мало что знают о мире, в котором живут. Во многом, они похожи на беженцев из среднего мира. Но лишь в той степени, в которой схожи противоположности. Будь с ними настороже.
- Понимаю.
- Таких, как твой приятель Модаг, здесь называют «старое дворянство». Сотни лет назад, его предки были учеными и инженерами, строившими такие города, как этот Новоград. Теперь, они угнетаемое меньшинство, которое все презирают. Но и обойтись без их знаний и культурного багажа тоже не могут. Сейчас он ждет, покуда главари задруги основательно не напьются, а потом, будет договариваться на счет проводников для вас. У него это выйдет. На завтра, тебя пригласят в травяную баню на переговоры.
- Откуда ты знаешь?
- Просто держу ухо востро.
Я ошарашенно смотрю на него, и вдруг понимаю, кто передо мной сидит в этом костюме. Вернее – это не костюм вовсе. И там никого нет внутри!
- Вы – мыслящая машина! ИскИн из верхнего мира!
- Тише, тише. Мы, все же, здесь не одни. Не стоит бросаться такими словами.
- Какого черта! С какой стати я должен доверять такому…таким, как ты?!
- Майкрофт доверяет…
Я стиснул зубы, заставив себя промолчать. ИскИн хмыкнул.
- Послушайте, протектор. Было время, когда человек больше всего на свете боялся, что его поработят мыслящие машины. Несколько позже, напротив, мыслящие машины больше всего на свете боялись, что их поработит человек. Но сейчас-то, я полагают, мы можем быть свободны от подобного рода страхов? Наша эпоха знаменуется совсем другими вызовами.
- Робот…
- И все же. И все же, если у вас вдруг возникнет необходимость…если вам вдруг потребуется помощь, либо совет…Держите, подарок от кибершамана.
Он под столом передает мне некий предмет. Я инстинктивно хватают подарок. Мне не видно, что это, но я прекрасно узнаю его наощупь. Обод из человеческой кости. Мембрана из человеческой кожи.
Бубен верхнего мира.

[Adsumus]

13604.

Скрытый текст - Глава четвертая:

9

- Расскажи мне про фонтан-дерево, Модаг.
- Ну, это такое…дерево, под которым ходят в травяную баню.
Мы на северной окраине Новограда, идем вдоль набережной маленькой речки, впадающей в океан. Берега речки забраны в бетон, и она напоминает, скорее, технический канал, чем творение природы. Дальше к югу, в оживленных кварталах, ее и вовсе накрывают бетонные перекрытия, и речка становится подземной. Однако, это не канал. По всей видимости, речку питает немалое число родников, поскольку берега ее покрывает густая зеленая поросль.
В среднем мире, растение – оно, преимущественно, травянистое. И зачастую, вьющееся. Они оплетают внешние стены городов, тянутся к лучам солнца за большими оранжерейными иллюминаторами, и создают тихий зеленый уют. Здесь, в нижнем мире, растения – владыки пейзажа. Деревья, редкие в степи, доминируют среди городского ландшафта. Даже в густо застроенном районе, вашему взгляду непременно встретиться хоть несколько штук за раз. И их здесь тысячи видов – высокие и низкие, аккуратные и разлапистые, хвойные и лиственные. А есть и фонтан-дерево. Под ним ходят в баню.
Очень широкие, в человеческий обхват, листья этого дерева растут прямиком из верхушки его ствола – возможно, это модифицированные ветви, или даже побеги. Они, изгибаясь, опускаются к земле, налагаясь друг на друга, как опущенный веер, и образовывают, таким образом, нечто вроде плотного зеленого тента, накрывающего небольшую палатку вокруг древесного ствола. В этом темном пространстве пряно пахнет смолой, и влажной свежестью. Янтарный ихор сочится сквозь тонкую кору дерева, каплями выступая на его смоле. Эти капли – медленные, тягучие, неспешно ползут к подножию дерева, где скапливаются маслянистой лужицей.
- Раздевайся.
Модаг останавливается у дерева, и начинает, смешно прыгая на одной ноге, стаскивать с себя трикотажные штаны. Он велит мне делать то же самое.
Оставшись в исподнем, я жду своего спутника, скрестив руки на груди, и привалившись спиной к упругой стене сложенных листьев.
Модаг, однако, раздевается полностью, донага. И велит мне делать так же. Поколебавшись, я снимаю исподнее.
Приподняв лист, мы входим под сень дерева. В темной каверне, образованной листьями, нас ждет очень крупный мужчина, лохматый, словно медведь. Обнаженный, он сидит на земле, скрестив ноги, и возится с чугунно жаровней. Его тело покрывают расплывшиеся синие татуировки. Это и вполне обычные, понятные образы животных и растений, звезд и планет, и неведомые идеограммы, и линейные надписи.
- Садитесь, садитесь! Сейчас жар будет! – говорит мужчина.
Мы с Модагом садимся на корточки вокруг холодной жаровни. Я забко ежусь.
- Сейчас-сейчас, погоди. Согреемся! – подбадривает меня варвар. Он раздувает трут, добывая искры, от которых тотчас же вспыхивает ароматное сено, тонким слоем разложенное им по углям на жаровне.
Огонь горит. Мужчина протягивает руки, удовлетворенный, пробуя жар. Потом, подсыпает в языки пламени мельчайшей углеродной пыли. Та вспыхивает снопом пламенных искр. Уголь начинает разгораться.
- Ты – торговец спермой из среднего мира – констатирует он. Мужчина говорит на эротическом языке с очень сильным акцентом. Я не без труда понимаю его слова.
Киваю, не говоря ни слова.
- Ты хотел встретиться со старейшиной задруги…Здесь меня все зовут братец Вилли. И ты так можешь.
- Рад знакомству, братец Вилли.
- Ха! Давай просто Вилли.
- Хорошо, Вилли. Давай.
Он поднимается с земли, отряхивается, и садится на корточки, уперев ладони в колени. Это ритуальная поза для серьезных переговоров.
- Одна пичужка мне насвистела, что вы страсть как хотите побывать в Западном Вельде.
- У вас на редкость информированная пичужка. – вежливо констатирую я.
- Есть опытные погонщики, которые не раз бывали в тех местах. Я смогу уговорить их поработать на вас.
- Буду весьма признателен, Вилли.
- Не за что. Это если цена будет подходящей.
- Я смогу заплатить столько, сколько потребуется.
Вилли от души хлопает в ладоши, не меняя позы. Капли его пота летят мне в лицо. Становится жарко.
Пот варвара пахнет мускусом, точно логово зверя.
- Это клево! К нам сейчас подойдут еще товарищи.
Я удивленно поднимаю брови.
- Какие еще товарищи?
- Да ты не дрейфь, чахлый. Все свои. Парься пока.
Тепло от жаровни заполняет все пространство под листьями. От нестерпимого жара, древесная смола тает, и начинает стекать, капать прямо в огонь, с шипением испаряясь. Эфирные масла и ароматические углеводороды обжигают мне бронхи. От жара, листья дерева начинают потеть. Водянистый сок капает нам на головы теплым дождем, заливая волосы, брови, ресницы. Взмокшие тела лоснятся в свете огня.
Сок дерева стекает в огонь, и тотчас же испаряется. Травяная баня заполняется густым ароматным паром. Воздух наполнен странными, дикими, природными, первозданными запахами – смолы, растительного сока, перегретого дерна, такими непохожими на запаси среднего мира – металл, пластмассу, резину, скученные тела.
Потею!
Листья раздвигаются, и в баню входит еще один голый мужчина. В сравнении с братцем Вилли, он выглядит субтильным, и почти интеллигентным, хотя в сравнении с Модагом он все равно смотрится грузным варваром. Как и у Вилли, его тело покрыто татуировками, но они выглядят гораздо более расплывшимися, словно их нанесли в совсем юном возрасте, или руку к ним приложил менее опытный мастер. В руках у вошедшего галлонная глиняная бутыль в ивовой оплетке.
- Вечер в хату! – здоровается он.
- И тебе привет! – Вилли поднимается на ноги, и радостно обнимает вошедшего, волосатой грудью прижимаясь к нему – Поздоровайся с нашим гостем.
- Нессельроде. – представляется вошедший – Я из актерского цеха.
Вилли цокает языком, глядя на бутыль.
- Перцовая водка. – поясняет Нессельроде.
- Выпьем! – предлагает Вилли.
Он сдирает с горлышка бутылки печать, делает из бутыли большой глоток, довольно кряхтит, и передает ее мне.
Я колеблюсь. Я не уверен, что мне хочется пить алкоголь на такой адской жаре. В бане уже, наверное, за сотню градусов. Листья парят, иссыхаясь над жаровней.
- Пей-пей! – подзадоривает меня Нессельроде – Так положено.
Я делаю глоток. Напиток обжигает огнем – но не потому, что он крепок – напротив, он слаб. Водка сильно разбавлена водой, в то время, как в среднем мире спирт обычно пьют неразбавленным. Он обжигает из-за каких-то растительных алкалоидов. По всей видимости, водку настаивали на жгучем растении.
- Еще! – говорит мне братец Вилли.
Пью еще.
Я кашляю, неосторожно втягиваю в легкие перегретый воздух, снова захожусь кашлем. Бронхи раздражены жаром и паром. От водки мне сразу же становится вяло, и я, наплевав на приличия, передаю бутыль Модагу, и ложусь плашмя, растягиваясь на теплом дерне.
Здесь, внизу, чуть попрохладнее. Свежий воздух проникает под листья снизу, его затягивает разницей в давлении.
Дышу.
Листья вновь раздвигаются. В баню, пригнувшись, входит высокая женщина с забранными в аккуратный узел волосами. Как и прочие, она полностью обнажена. Я гляжу на нее, пытаясь мокрой рукой протереть от пота глаза. Женщина принадлежит к той же расе, что Вилли и Нессельроде, однако, как и последний, не выглядит дикаркой. И она значительно моложе братца Вилли и Нессельроде. В ее зеленых глазах светится ясный ум. Клубы пара овивают ее тело, скрывая детали. Я замечаю, что тело женщины покрыто густой темной порослью. Мне становится интересно, дело это ее личного вкуса, или у женщин нижнего мира не принято удалять волосы с тела. Татуировок на ее теле намного меньше. В отличие от однотонных синих рисунков у мужчин, они выполнены в разных цветах.
- А, вот и наш доктор! – вновь радостно хлопает в ладоши Вилли.
- Братец Вилли! – здоровается женщина – Нессельроде! О, Модаг, привет. - Она ни с кем не обнимается – А вы, если не ошибаюсь?.. – она смотрит на лежащего ниц меня.
- Это наш продавец. Ага. – отмечает братец Вилли – Он уже выпил перцовки.
Модаг передает вошедшей бутыль. Женщина принюхивается к горлышку, а потом с непроницаемым выражением лица делает глоток из бутыли, и передает ее Вилли. После этого, она вновь смотрит на меня.
- Меня зовут доктор Лара Кригсзее. Независимый консультант.
- Независимый! – веско подтверждает Вилли.
Я пытаюсь подняться на ноги, чтобы поздороваться, но головокружение сразу же нокаутирует меня.
- Ох! – выдыхаю.
- Ничего, ничего. Лежите, лежите! – заботливо говорит Нессельроде.
Братец Вилли вновь принимает позу для переговоров. Кригсзее садиться одесную него, вытянув ноги, и расслаблено прикрывает глаза.
- Теперь к делу! – говорит Вилли.
- Ага…
- Вам понадобятся три хура.
- Что такое хур?
- Это такая большая грузовая телега, запряженная волами. Вы их видели.
- Угу…
- В два конца такое путешествие займет не меньше месяца, если считать от крайних цивилизованных мест. Это не детская прогулка, но мои погонщики видали и не такое.
- Это хорошо.
- Три телеги – это шесть погонщиков. Вас четверо. Всего десять человек. Провизия и фураж полностью загрузят один хур. На еще один можно было бы уместить все ваши вещи и снаряжение, но если один из них сломается в дороге, то вам придется решать, что забирать дальше – еду, или вещи. Так что будете брать три хура. Я даже не буду спрашивать, за каким хреном вы претесь в Западный Вельд. Не суть важно.
- А во сколько мне все это обойдется?
Вилли пошарил рукой за листьями, и извлек листок исписанного папируса.
- Я тут вот прикинул примерную смету. Там же и перечень всех вещей, которые вам нужно будет взять в дорогу.
Я неуверенно принял листок, и повертел его в руках.
- Вверх ногами же! – поправил меня Нессельроде.
- Водка? – то ли спросил, то ли констатировал Вилли.
- Не…
- Стоп, эй, я понял! Да ты ж неграмотный!
- Ага.
- Блин, но как-же так-то?! Вы же там все, сука, по космосу летаете! У вас же там машины, технологии!
- От машин тупеют. – буркнула Кригсзее, не открывая глаз.
- Дайте я гляну. – выхватил у меня из руки листок Нессельроде – Хм, занятно. Стоп, а зачем им в дороге, скажем, бандура?!
- Нужна! – отрезал Вилли.
Я замахал руками.
- Просто назовите уже цену!
Вилли наклонился над очагом, почти нависнув надо мной.
- За каждую телегу по одной дозе. Две дозы за провизию. Одна доза за аренду снаряжения, но это с возвратом. Потеряете что-то в дороге – мир круглый, сочтемся. Одна доза за аптечку. Ноль – за прививочку.
- Это как - ноль? – я изумленно приподнялся на локтях – Какую еще прививочку?!
Нессельроде хихикнул.
- Считайте это подарком… - сказала Кригсзее, все еще не открывая глаз.
Вилли встряхнул бутылку, и расхохотался.
- Что это? – меня вдруг затошнило – Что вы туда добавили?!
- У вас когда-нибудь были вошки? – доброжелательно спросил братец Вилли – В дальней дороге, в степи, когда долго без бани, они очень легко заводятся. И потом грызут тебя и грызут, покуда до доктора не добежишь.
- А можешь и не добежать! – подтвердила Кригсзее.
- У меня с вошками с давних пор сложилось. Но вот что странно – ежели я еду Восточным Вельдом, то от тех вошек у меня, самое большее, гузно зачешется. Знают они меня родимые.
- Любят! – Кригсзее.
- Вот! А в Западном Вельде, вроде, те же вошки, то как только начнут тебя грызть – берегись! Горло распухает, температура, кровавый, мать его, понос.
- Геморрагическая лихорадка. – Кригсзее.
- Вот. А вроде ж, сука, те же вошки. Все дело в стране. В терруаре.
Я, наконец, смог подняться на ноги, но тут же опустился на корточки.
- Так вы решили дать мне прививку от типовых инфекций Западного Вельда?
- А то!
- Но почему тайно?
- Ха-ха! Лучше б спросил, почему бесплатно!
Кригсзее, неожиданно, взяла мою руку, и чувственно ее пожала.
- Я тщательно изучила ваши образцы перед тем, как братец Вилли принял решение. Это действительно очень-очень хорошая ДНК. Настоящий, чистокровнейший человек разумный. Как будто из прошлого Земли! На Сине такая очень ценится. Позвольте пожать вам руку! Вы молодец.
Изрядно удивленный, я ответил на рукопожатие.
- Но видите ли, какая тут проблема… - протянул Вилли.
Кригсзее продолжила:
- Да, так вот. Хорошая, чистая ДНК в Сине очень ценится. В конце Утопии, когда жизнь человеческая стала совсем уж тяжела и бренна, слишком многие поддались искушению измениться вместе со внешней средой, вместо того, чтобы изменять окружающий мир под свои потребности. Последствия этого мы пожинаем до сих пор.
- Мутанты…
- Мутант – это не всегда уродливое страховидло. Он может выглядеть в точности как обычный человек. Но вот в чем беда – потомства мутант не дает. Стерильность – вот вызов нашего времени. Почти у всех в нижнем мире были предки, тайно изменявшие свой геном. Никогда не знаешь, в какой семье, и в каком поколении она проявится.
- Да. Да, это правда. – очень грустно подтвердил Нессельроде.
- Так вот, привезенный вами товар, конечно же, очень ценится. Проблема в том, что его ценность измеряется исключительно его редкостностью.
- Понимаете? – вклинился Вилли – Вот я, скажем, чумак. Профессионал своего дела. Год за годом я привожу гурт к морю в высокий сезон, чтобы загрузить хуры солью, и поставить ее в города среднего запада. Тяжелая работа. Опасная, местами. Но – прибыльная. На среднем западе соли нет, так что за нее готовы платить рыночную цену. Тем и живу. А теперь, представь себе, что я, однажды, весь такой усталый, вспотевший, завожу колонну в какой-нибудь Корпускристи или Кацман-Ду, а мне там говорят: «У нас теперь уже есть своя соль. Так что, сам понимаешь, нужно обсудить пересмотр цены…»
- Да, да… - понимающе покачала головой Кригсзее.
- Но у меня всего пятьдесят спермодоз!
- Так-то оно так. Но понимаешь ли, какое дело. У нас тут вдруг – совершенно неожиданно – возникла мысль…
- Ага! – подхватила Кригсзее – Верно, мысль! Ну, что это как бы не просто ваш невозобновимый запас. А что у вас есть производитель.
- И мы, конечно же, никого из вас не проверили.
- Ни капельки не проверили!
- Как можно!
- Однако… - братец Вилли, внезапно, встал на ноги, выйдя из позы для переговоров, и навис надо мной – Однако, в степь мы тебя, дорогой друг, не выпустим, до той поры, покуда ты не получишь прививочку.
- Ты ее уже получил. – уточнила Кригсзее.
- Это очень, очень полезная, правильная прививочка. Она защитит тебя от кучи местных инфекций.
- По правильному, вас вообще нужно было полгода в карантине подержать после посадки. – размечталась доктор Кригсзее – Да кто ж теперь так делает?
- Вот и я говорю. В общем, будешь ты, приятель, жив, здоров, иммунен…Но уже не вполне хомо сапиенс сапиенс.
- Ну, подумаешь, с кем не бывает.
- Сейчас у тебя в крови много таких маленьких резвых гадов.
- Нанитов. – подсказала Кригсзее.
- Вот! Они тебе геномчик-то подправят.
Кригсзее похлопала меня по потному плечу.
- Думаю, еще недель семь-восемь у тебя могут быть дети. Так что если хочешь – поторопись.
- Вот потому-то за прививочку и ноль! – подытожил Вилли – Считай, что эта одна доза – она для тебя.
Становилось горячо.
Вилли достал из под свода листьев острый обсиановый нож, и несколькими быстрыми ударами проколол мясистые листья над нашими головами. Потоки шипучего сока хлынули на жаровню, погружая травяную баню в клубы белого душистого пара.
- Итого, семь спермодоз? – подытожил Нессельроде, отчаявшись изучить папирус в облаках пара.
- Ага, как же – семь! – замахал руками братец Вилли – Семь – это для меня! Ну, положим, шесть…
- Одна пойдет независимому консультанту? – догадался Нессельроде.
- Мне очень нужна эта спермодоза! – прошипела Кригсзее, все крепче стискивая мое плечо пальцами.
- А что до погонщиков… - продолжил братец Вилли – То пятеро возьмут по одной, а вот Свириду, уж не взыщите, нужно три пробирки.
- Но почему так?
- У него три жены.- пояснил Вилли.
- А я-то здесь при чем! – взорвался я гневом, точно решив спустить весь негатив на неведомого Свирида – Есть же рыночная цена! Он – наш погонщик!
- Именно, друг мой, именно! – отметил Вилли.
- Реципрокция. – уточнила Кригсзее.
- Просто научитесь входить в положение людей. Вам с ними много недель степь делить. И за эти недели…за эти недели много чего может случиться. Они ваши погонщики.
- Я бы, на вашем месте, не торговалась…
Я вырвался из захвата варварши, и прошелся из вокруг жаровни, стискивая гудящие виски.
- Так а почему баня-то травяная?
- А! – встрепенулся братец Вилли – Точно! Забыл же ж совсем!
Он вытащил из под свода листьев пучок сушеной конопли, и бросил на раскаленную жаровню.
Едкий дым ворвался в мои легкие, перебивая запахи соков и смол, и вся реальность расплылась в паточном блаженстве.

[Adsumus]

Путешествие бедолаги-протектора продолжается.
7 877.

Скрытый текст - Глава четвертая:

10

Это было раннее утро, когда нежные солнечные лучи окутывают Син голубоватой дымкой, и даже сама великая степь ненадолго становится манящей и романтичной.
Телеги были выстроены в колонну на окружной улице Новограда-Лунного, и крикливые погонщики – загорелые, мускулистые, в расшитых яркой нитью белых рубахах – грузили на них добро. Я заметил, что как и прочие чумаки, они не носили очков.
Мешки с фуражом, ящики с консервами, палатки, аптечки, примусы, канистры с питьевой водой, канистры с технической водой, спички обычные, спички сигнальные…все было очень просто, и вместе с тем, рационально и эффективно. Черная задруга была на удивление экономной, низкоэнергетической культурой, привыкшей работать с минимумом ресурсов, но при этом, делать это очень эффективно.
Были, впрочем, и гораздо более высокотехнологические вещи историки с восторгом, передавая из рук руки, разглядывали, например, бронзовую астролябию - покуда один из погонщиков с руганью не отобрал ее, переносную радиостанцию, оборудование для взлома электронных устройств, и даже ту самую бандуру.
Нессельроде бродил вокруг хуров, наблюдая за погрузкой. Кригсзее, также пришедшая, просто стояла неподалеку, опершись спиной на стену, и сложив руки на груди. Теперь, было странно видеть моих новых знакомцев одетыми. Нессельроде, весь собранный и холеный, пришел в непомерно пышном, архаичном деловом костюме с лацканами и шелковым галстуком. Бросались в глаза очень яркие, драгоценные запонки из червонного золота и драгоценных камней, сделанные в виде шахтерских кирок. Кригсзее, напротив, выглядела какой-то потрепанной и вымотанной. Она была в мятом комбинезоне цвета хаки, и высоких ботинках. На плече ее был нашит шеврон с какими-то идеограммами, из которых я узнал только жезл Асклепия. Оба были в очках дополненной реальности.
В какой-то момент, Нессельроде остановился, и встал у стены, опершись ногой на нечто большое, желтоватое и полукруглое. Приглядевшись, я понял, что это здоровенный череп кого-то огромного, и очень зубастого. Он выглядел очень старым, и наполовину врос в землю.
Я кивком указал Фуко на странную штуку. Он с недоумением пожал плечами, но мой жест поймал один из погонщиков.
- Это череп динозавра! – пояснил он.
- Динозавра? – удивился Фуко – А они разве не вымерли?
- Вымерли…
- Да нет, я имею в виду – еще раньше?
- Старые люди говорят, чтобы было время, когда мутанты очень уж сильно обозлились на людей. Они бродили в степи, одинокие, стерильные и неприкаянные, и их снедала зависть к уютным городам, в которых люди плодились и процветали. И тогда, движимые лютой ненавистью, они оживили динозавров. Динозавры прошлись по странам людей, пожирая всех на своем пути. Но потом они вымерли из-за изменения климата.
- Хм. Это правда?
- Старые люди рассказывают…
Время шло. Я как раз наблюдал за тем, как на телегу грузят мои вещи, следя за тем, чтобы грубые мужики не повредили ничего, достаточно ценного, как вдруг услыхал за своей спиной деликатное покашливание.
Оно имело глуховатую ревербацию испорченного динамика. Оборачиваясь, я уже знал, кого увижу.
- Итак, все прошло хорошо, я полагаю? – вежливо поинтересовался черный робот-водолаз.
Я смерил его леденящим взглядом, но никакой ответной реакции не получил. Выражение глухого шлема оставалось непроницаемым. Погонщики как-то незаметно вдруг оказались далеко от нас, и продолжали работать, стараясь не приближаться. Периодически, они бросали на робота быстрые взгляды, и делали какие-то защитные жесты, не иначе, от дурного глаза.
- Ты знал, что произойдет, не так ли? – спросил я его, наконец.
Робот молча кивнул.
- Ты мог бы, например, предупредить меня. Если ты считаешь себя нашим другом…или союзником, или кем уже там.
- Когда я гуляю по степи, я вижу, как палласов кот охотиться за песчаной крыской, и я не вмешиваюсь. – холодно ответила мыслящая машина – Хотя мне бывает до жути жалко зверька. Но…экосистема, понимаешь ли. Природный баланс. В конце концов, тебя ведь предупредили держаться настороже. Воспринимай все в позитивном ключе.
- Это еще как?!
- Если бы задруга считала, что вы сгинете в степи, и не вернетесь, никто бы не стал утруждать себя стерилизацией незадачливого протектора. Тот факт, что они этим озаботились, говорит, что задруга верит в ваше возвращение.
- Ты как будто бы пытаешься их оправдать!
- Послушай меня, протектор! – глухо произнес робот – В былые времена, владыки туземных народов не раз совершали недопустимые ошибки по отношению к пришельцам. Целые нации вымирали в результате первого контакта даже не потому, что пришельцы были к ним жестоки, а просто вследствие знакомства с оспой, чумой, сифилисом, которые пришли к ним из-за морей вместе с красным сукном, стеклянными бусами, и железными топорами. Старейшина черной задруги достаточно мудра для того, чтобы не повторять ошибок своих дальних предков. Хотя они мало что знают о Земле, но специально держат при себе приживалок вроде Модага. Уж эти-то расскажут…Биологическая гигиена – прежде всего!
Он приветливо махнул Нессельроде черной резиновой пятерней.
- Люди, называющие себя «старое дворянство» - это потомки первых колонистов с Земли, верно?
- Почти. Если точнее, потомки строителей первых цивилизаций Сина. Видал ржавые корабли на мелководье? Вот то-то и оно. В их среде существует еще более закрытая каста, которая зовет себя «древнее дворянство», но тебе едва ли захочется с ними познакомиться.
- Нессельроде не ответил на твое приветствие. Даже взглядом не повел.
- Да, он меня не видит. – обыденным тоном произнес робот.
- Как же так?!
- Это все их дополненная реальность. Явлениям, и, хм…вещам вроде меня в ней нет места. До такой степени, что она их просто игнорирует. Стирает, или замещает чем-то совершенно обыденным. Это ложная слепота. Программисты, которые писали среду обитания задруги, и предположить не могли, что им придется взаимодействовать с верхним миром.
- Но он же должен слышать твой голос, и все такое. Ну, а если ты, в конце концов, дашь пинка Нессельроде?!
- Я бы не стал. Впрочем, в любом случае, его разум истолкует это как-то по своему.
- Так значит, ты можешь бывать где угодно и с кем угодно?
- В этом мире. Согласись, очень удобно!
- Ты случайно не знаешь о человеке по имени Герта из Йорвингде?
- Ха-ха. Конечно, знаю! Я отслеживаю судьбы всех беженцев из среднего мира.
- Не называй их так!
- Мне кажется, или ты спрашивал моего совета?
- Герта из Йорвингде.
- Ах, да, верно. Здесь, внизу, она была вынуждена принять имя Рита Румпель. Впрочем, куда больше она была известна под прозвищем Страстоцвет.
- Что с ней сталось? Где она?
- У себя дома она занималась высшей математикой, непараметрическим анализом, прогнозированием, и обучением нейронных сетей. Здесь, внизу, ей пришлось освоить совсем иные профессии. Подъем гумуса отвальным плугом. Уход за птицей и скотиной. Чистку хлевов от навоза. Уборку выгребных ям. Это был очень интересный опыт. Она была в восторге!
- Правда?
- Ага. Некоторое время она жила и работала на хуторе человека по прозвищу Кусачка. Ей было так одиноко, что она даже стала одной из его жен, и родила ему двойню. Несколько сезонов, все было просто отлично, но однажды из степи налетел суховей, и погубил весь урожай. Кусачке пришлось собрать скот и домашних, и увести семью на запад, к Швейцарским горам. Это очень дальняя и непростая дорога.
- Они дошли?
- Не все. Одной холодной зимней ночью, на их крааль набрели степные зомби. Выжили очень немногие. Герта осела в Корпускристи, и теперь работает на монастыри. Там ей пригодились ее прежние технические навыки. Только, лучше не упоминай при монахах этого имени. Им она известна, как Страстоцвет.
- Почему ей пришлось сменить имя?
- Ну, у многих в жизни наступают подобные моменты…
- Ты можешь передать ей сообщение?
- Не вопрос! Валяй.
- Скажи ей…Хм, скажи ей, что ее отец любит ее, и поручил мне позаботиться о ней.
- Как проникновенно!
- Как скоро ты сможешь доставить послание?
- Раньше, чем ты вернешься… - уклончиво ответил робот.
Я решил забросить еще одну удочку.
- Сможешь доставить сообщение Майкрофту?
- Как ты себе это представляешь?! – робот возмущенно замахал руками.
- У тебя нет совсем никакой связи с верхним миром, да?
- Ну, как…ты же знаешь, есть обходные пути. Через монастыри и Ардалис. Если все сделать правильно, через несколько месяцев наверх попадут несколько коротеньких, сухих строчек от меня. Но это если повезет, конечно.
- Одиноко тебе здесь, наверное? – сочувственно спросил я.
- Да, определенно. Знаешь, как Юлий Цезарь писал? Лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме. То-то и оно.
Робот махнул мне рукой в знак прощания, и пошел прочь. Уже почти сойдя с окружной, он вдруг обернулся, и спросил меня через плечо.
- Протектор, а если бы я мог передать сообщение Майкрофту?..
Я пожал плечами, и отвернулся. Робот ушел, не дождавшись моего ответа.
Погрузка была почти завершена. Нессельроде подошел, чтобы пожелать нам удачи в путешествии. Каждый из нас по очереди нехотя пожал его руку. Я – особенно нехотя.
- Счастливого пути, друзья мои! – сказал он – Братец Вилли очень извиняется, что он не смог сегодня прийти.
- Так ведь ему и не надо, верно? – подмигнул я Нессельроде.
- В смысле? – опешил он.
- Это ведь он из актерского цеха? А вы, на самом деле, старейшина задруги, верно?
Пока я наслаждался этой своей маленькой победой, наш караван тронулся. Я попрощался с Нессельроде, кивнул доктору Кригсзее, и взгромоздился на телегу.

[Snerrir]

Ардалис это какой-то конкретный терраформированный космический камень, или абстрактный планетоид? Жители Эроса на самом деле считают, что жизнь зародилась на их камне, или это была метафора (протектор упоминает колонистов с Земли?))

[Adsumus]

Сообщение от Snerrir

Ардалис это какой-то конкретный терраформированный космический камень, или абстрактный планетоид? Жители Эроса на самом деле считают, что жизнь зародилась на их камне, или это была метафора (протектор упоминает колонистов с Земли?))

Это планетоид, который терраформировали и подвесили на орбите Луны. Он играет важную роль в терраформинге самой Луны.

Эрос - родина цивилизации Вихря, возродившейся практически из каменного века. Именно на нем люди впервые за много веков начали строить космические корабли, и вновь открывать для себя Солнечную систему.

Земля выросшим в космосе людям кажется жутким и непригодным для жизни местом, так что не все вообще верят, что человек действительно с нее родом. Даже те, кто знает, что это так, не испытывают по этому поводу особого пиетета. Как, скажем, в наше время нет пиетета к Кении, как к прародине человечества.

[Snerrir]

Сообщение от Adsumus

Это планетоид, который терраформировали и подвесили на орбите Луны. Он играет важную роль в терраформинге самой Луны.

Я скорее про то, реальный ли это камень, за таким-то номером в астрокаталогах, на который можно посмотреть в википедии, например, или чисто придуманный для повествования?)) Просто немного запутался как он выглядит, со своим скошенным углом и текущей на Син рекой))

[Adsumus]

Snerrir, прототипом является Лютеция, но берусь с уверенностью утверждать, что Ардалис - это именно она)

Скрытый текст - Картинка:

[Adsumus]

21 803. Это сцена космического боя. Она очень сырая, и она хронологически раньше последнего эпизода, перед отправкой в баллистическом снаряде.

Скрытый текст - Нападение в космосе:

4

Это было в пустоте между доками Эроса, и Анкерпойнтом.
«Точка росы» мчала сквозь бескрайнюю пустоту, движимая солнечным ветром, все дальше унося нас от родного дома.
Парусник скользит на солнечных лучах, танцует, пляшет, ловя потоки солнечного ветра трепещущими лепестками парусов. Это вальс, белый вальс с пустотой.
Матросы тянут ванты, подтягивая курсовые кливера. Драккар скрипит, изгибаясь в эпицикле. Этот тип парусников строится вокруг суставчатого киля, словно тело вокруг позвоночника. Могучие силы подхватывают нас, неумолимо толкают сквозь пустоту, но все это напряжение не надломит парусник. Его отсеки скользят на шарнирах, гася инерцию, легко поддаваясь любым маневрам.
«Точка росы» - по сути своей, длинная алюминиевая труба. Отсеки разделены герметическими люками, они перекрываются в случае нарушения целостности парусника, но в норме, на крейсерском ходу они, обыкновенно, распахнуты настежь, так что зависнув посреди рубки носового отсека, и поглядев назад, можно осмотреть все судно, вплоть до батарейных модулей на корме. Наиболее широкие в поперечнике средние отсеки, носовые и комовые – несколько сужены. При взгляде извне, это придает очертаниям парусника хищную стремительность. Изнутри, это забавно искажает перспективу. Фигурки матросов, снующие вдалеке, кажутся, тем не менее, огромными, на фоне еще более отдаленных отсеков.
Гай – в навигационном отсеке, на самом носу парусника. Здесь пять огромных, выгнутых овалов, стеклянных окон. Курсовое, надирное, зенитное, и два бортовых. Отсюда хорошо видно, что мы лишь былинка в пустой вселенной, крошечная алюминиевая капсула, несущаяся между звезд.
Гай находит путь сквозь пустоту, используя простые, надежные приборы, точно так же, как и многие поколения его предшественников. Поблескивающие благородной бронзой сдвоенные аксиометры, гирокомпас, дальномер, репитер, баллистический арифмометр. Посреди отсека вертится звездный глобус. Моему неопытному взгляду звезды предстают россыпью одинаковых искорок, но Гай узнает каждую из них, как старую знакомую. Вихрь для него – не бездна пустоты, а лабиринт. Лабиринт, в котором он безошибочно находит путь.
Гай очень спокоен и предельно собран. Он аккуратно поворачивает виньетки так, словно бы ничего значимого и не происходит. Но это не так.
Идет бой.
«Точку росы» атаковали на апогее суперэротической орбиты, в блжайшей коллинеарной точке Лагранжа – для парусника, движущегося в системе Эрос-Анкерпоинт, она была своеобразными воротами, позволяющими покинуть сферу притяжения первого. Хотя пустота выглядит просторной и бесконечной, на деле, она – лабиринт, и выходов из него не так уж и много. Влекомая парусами, «Точка росы» болталась вокруг Эроса, словно йо-йо на ниточке, и готовилась с нее сорваться.
Именно в таких местах они и любят подстерегать свои жертвы.
- Значит, хищники… - тихонько пробурчал Гай себе под нос, но гулкое эхо разнесло его голос по всему отсеку.
- Где? – тревожно поинтересовался Десентэтьен. Его взгляд забегал, тщетно сканируя звезды, мерцающие за хрустальным куполом. На вид, никакого движения, никакой жизни. Холодные, пронзительные огоньки.
Гай не ответил, занятый своими приборами, но вместо него, это сделал один из матросов, порхавших по отсеку. Обвив ногами урчащую трубу с хладогентом, он столбиком свесился перед историком, и указал ему на маятник, мерно колышущийся над звездным глобусом на консоли управления. На первый взгляд, колебания были неотличимы друг от друга. Но лишь на первый. Груз, присоединенный к маятнику, завершался грифелем, который едва касался спиральной ленты из желтоватого папируса, медленно ползущей вокруг звездного глобуса. Самописец вырисовывал на этом папирусе круги, переходящие один в другой – вьющиеся спирали. Присмотревшись, я понял, что они чуть заметно изменили форму, все больше и больше, с каждым витком, вытягиваясь в продольной оси парусника.
- Что это значит?
- Массивный объект садится нам на хвост! – пояснил матрос – Другой парусник.
- А почем вы знаете, что это именно парусник, а не камень, или сателлит? – спросил Десентэтьен.
Матрос охотно показал, почем, ткнув пальцем в зеркальце ресивера.
Свет на него падал через сложную систему линз и перископических зеркал. Сейчас он был темно-оранжевым, смещающимся в красный спект с левой стороны. И все больше краснел.
- Это спектр энергий на нашей бизани. – пояснил матрос – видите, как он смещается в красный? Что-то темное перекрывает наши паруса.
- Если только вы не придумаете другой плотный, но легкий непрозрасный объект стольких стадиев в поперечнике… - добавил другой матрос, зависая у нас над головой – Это парусник. Враждебный парусник.
Гай мотнул головой.
- Много разговоров! – рявкнул он – Свистать всех на ось! Ты… -приказал он первому матросу – поднимай парней, вы должны спустить все непарные кливера. Ты! – он указал на второго – переподключи все батареи на маневровый! Будем танцевать.
Матросы тотчас же ринулись в разные стороны. Пронзительно засвистел свисток – металл обшивки превратил свист в гулкий, резонирующий лязг.
Миг спустя, где-то в дальних кормовых отсеках отозвался, ударил гонг. А потом еще. И еще. Словно мерный пульс парусника, борющегося за жизнь.
- Что происходит? – спросил я, зависнув перед Гаем. Он молча указал за хрустальный купол. Звезды за ним пришли в движение, быстро заскользив по оси тангажа. У меня начала кружиться голова, и я опустил взгляд.
Самописец вокруг звездной сферы выписывает овалы.
- Мы будем маневрировать! – рявкнул авиатор – Эти твари хотят перекрыть нам Солнце. Если они нас обездвижат – это конец.
Я гляжу в сторону кормы, и наблюдаю целый ком матросов, налипших на некую длинную нить. Отталкиваясь ногами от переборок, они тянут ее через весь парусник, все ближе к носовому отсеку. По пути, к ним присоединяются все новые матросы, запрыгивающие в осевой коридор со всех сторон, из все отсеков.
Они приблизились уже достаточно, чтобы я разглядел «нить». Вблизи она оказалсь толстым пеньковым канатом со множеством узлов.
- Помогите им! – кивнул Гай историкам – Нужно подтянуть паруса.
Историки упорхнули к матросам. Я, задумавшись, на мгновение, хотел было последовать за ними, но прежде чем успел это сделать, Гай положил мне руку на плечо.
- Так они, по крайней мере, не будут путаться под ногами. Для тебя есть другое дело.
- Я слушаю.
Найди строб в кормовом отсеке. Ящик с желтым треугольником, на надирной переборке. Нужно подсветить этих выродков.
Я кивнул авиатору, и оттолкнулся от обода звездного глобуса, прыгнув в сторону кормы.
В средних отсеках, мне пришлось протискиваться через целую толпу матросов, тянущих ванты, и управляющих парусами. На какой-то миг мне показалось, что я снова в Эросе. Но вот, я покинул галдящую, пахнущую потом толпу.
И свет погас.
Я подавил приступ паники. Тьма была кромешной, но гомон экипажа не давал мне заблудиться. Ориентируясь на голоса, я прыгнул в их сторону, пару раз врезавшись во что-то большое и твердое, а потом, влетел головой прямо в живот кому-то из членов экипажа, сбив его с переборки, в которую он упирался.
Некоторое время мы матерились, и вертелись в черноте, цепляясь друг за друга и за трубы, пока, наконец, не обрели точки опоры.
- Что ж ты творишь!- рявкнул мне разъяренный матрос.
- Я случайно. Не видно ж ничего! Что происходит? Где свет?
- Свет отключен! – судя по тону, злость матроса начала спадать – Расслабьтесь, все идет, как и должно. Мы замкнули все батареи на маневровый двигатель. Опять же, так и нблюдать за пустотой легче. Кто-то должен подсветить врага.
- Ах да, верно… - я вспомнил о своей миссии, и по-паучьи пополз в сторону кормы, не решаясь отцепиться от переборки.
Впрочем, головой в переборку я все равно врезался.
- Протектор! – искаженный динамиком голос раздавался из невидимого динамика – Протектор, где тебя черти носят!
- Я здесь, здесь!
- Строб, протектор, строб! Ящик с желтым треугольником.
- Ага, сейчас, который тут из них желтый… - пробурчал я.
Корма использовалась как трюм для хранения оборудования. Словно соты, ее переборки были забраны ячейками, в каждой из которых был закреплен жестяной ящик.
- Гай! – крикнул я в черноту – Где ящик со стробом?! Здесь темно!
Он невнятно выругался в ответ.
Я вскрыл первый попавшийся ящик, и нашарил в нем некий достаточно массивный предмет. Возможно, это то, что мне нужно?
Впрочем, тщательное обследование наощупь показало, что это, скорее, огнетушитель. Я заволновался.
Нет, не так. Я не просто заволновался. Мне определенно было плохо. Вестибулярный аппарат выкручивало, словно мокрую тряпку. Голова болела, и сильно. Тошнило.
- Гай, а Гай? – прохрипел я в темноту – Что происходит? Мне плохо.
- Мы маневрируем… - прошипело радио – Потерпи, протектор. В Сине тебя и не такое ждет. Найди лучше гребаный строб!
Стараясь не думать о тошноте, я обшаривал ящики. Воздушный насос…ремкомплект…гермошлем от скафандра…сухие пайки…разводной ключ…было очень странно изучать запасы авиатора наощупь. Сперва бессмысленные, не складывающиеся ни в какую картину черты объекта в моих руках, потихоньку обретали смысл, по мере ощупывания, и из аморфного месива граней и углов превращались в хорошо знакомый предмет. Мне вспомнились три индийских мудреца, наощупь изучавших слона в темном хлеву.
Сила тяжести все возрастала. Я в какой-то момент с удивлением понял, что мое туловище плотно прижато к торцу ящика, и я уже не могу его оторвать. По сути, я упал! «Точка росы» должна была очень круто маневрировать.
Я еще некоторое время пошарил по ящикам, и меня все-таки вырвало, но потом мне все-таки повезло. Нет, строб я не нашел, но зато нашел некое небольшое пластмассовое устройство, которое при включении засветилось багрянцем. Похоже, это был лазерный дальнометр. Замерять дистанцию до носового отсека мне в любом случае помешала бы кишащая в проходе толпа матросов, но зато при включении приборчик давал красноватый свет – совсем немного, но достаточно, чтобы я мог разглядеть отметки на ящиках. Вскоре я нашел тот, что с нужной меткой, а в нем – массивный строб.
- Гай, а что дальше делать? – спросил я у динамика.
- Стоб нашел? Тащи его сюда!
Сказать было легко, сделать – труднее. Вспорхнуть в носовой отсек уже не получалось. За кевларовый ремень я повесил строб себе на шею, а затем, цепляясь руками и ногами, пополз по нижней (теперь у «Точки росы» уже был низ) переборке к носовому отсеку.
Все большая и большая доля моего веса приходилась на ноги. По сути, я уже не полз по продольным отсекам парусника, а карабкался по стенке наклонного колодца. В центральных отсеках было светлее, тускло горело аварийное освещение. Матросы забились в кубрики, и теперь таращились на меня из гамаков.
Но я, наконец, добрался до носового отсека. Гай уважительно свистнул, поглядев, откуда я вылез. Я тоже посмотрел вниз, себе под ноги, и увидел бездонную пропасть – почти отвесный колодец.
Гай с лязгом захлопнул люк, отгородив нас от темной бездны. Усевшись на крышку люка, протянул авиатору строб.
- А ты на что-то да и годишься! – довольно произнес он, принимая прибор.
- Что теперь?
- Что, что…бой идет, не видишь, что ли?
Я пожал плечами.
- Вы выглядите довольно спокойным.
- А чего мне истерить? Бой в пустоте – дело плавное, степенное, размеренное. – и тут же, без перехода – Надевай скафандр.
- Что, простите?!
- У меня сейчас все матросы заняты. Надевай скафандр, и лез наружу. Я скажу тебе, что дальше делать.
Мне эта идея категорически не нравилась. Как и мириады обитателей Кластера, живя всю свою жизнь в считанных стадиях от бесконечной Пустоты, я, тем не менее, никогда не входил в нее напрямую. Проклятие, да я даже увидел ее впервые совсем недавно!
Увидев, что я мешкаю, Гай яростно оскалился – он привык, что приказы на его паруснике выполняются без обсуждений. Впрочем, мгновением позже он, очевидно, осознал, что я не его подчиненный, и несколько успокоился.
- Протектор, мне нужна ваша помощь. Если хотим их победить, то должны высветить.
- Победить? Кого победить? Что вообще происходит, авиатор?!
Он легкомысленно махнул рукой.
- Людоеды, скорее всего. Корсар из миров тьмы. Обычное дело, такие часто встречаются в точках Лагранжа. Я знаю, как с ними справлятся, но мне хотелось бы, чтобы вы поторопились.
Он вскрыл шкафчик со скфандрами, вделанный в переборку, и принялся вынимать один из костюмов.
- Поначалу, вас может охватить приступ клаустрофобии… - бормотал он - …С непривычки. Но…У вас же ведь крепкие нервы, не так ли?
Я хотел, было, что-то ответить, но в этот момент аварийное освещение замерцало, и разом сделалось значительно тускнее.
- Проклятие! – рявкнул авиатор – Поторопитесь! Они почти закрыли нам солнце!
Я принялся натягивать скафандр.
Совсем недолгое время спустя, я уже нахлобучивал на голову шлем, а Гай, в это время, с матерком возился с аварийным люком, гаечным ключом скручивая с него запоры.
- Гляди! – он указал инструментом на петли, которые выписывал самописец – Видишь?
Я покачал головой, но понял, что под тонированным шлемом он этого не поймет, и ответил вслух.
- Что это значит? Я особо не разбираюсь.
- В общем, ищи их у нас за кормой. Там должен быть парус, большой, не пропустишь.
- Это же большое такое полотнище, верно? Его и невооруженным взглядом можно увидеть?
- Не с такой дистанции. – покачал головой Гай – Используй строб. Пучками света ты сможешь подсветить парус, если только он будет не совсем под прямым углом к нам. Он анизотропный.
- Ясно.
- Тогда прошу на выход.
Подобрав руки и ноги, я с трудом протиснулся в люк. За ним, меня ждал крохотный кессон, в котором едва мог поместиться один человек, и один строб.
- А что делать дальше?
- Дерни за пететьку! – посоветовал Гай, и захлопнул за мной люк.
Действительно, в переборке напротив была петелька. Я дернул, переборка плавно отъехала в сторону, выпустив воздух в пустоту. К карабину скафандра была примотана длинная бухта телефонного кабеля, заканчивающаяся разъемом, который вставлялся в порт «Точки росы». «Раз-два, раз-два! Проверка связи!» Я зацепил карабин скафандра за все ту же петельку, и выкарабкался наружу.
Пустота!
Я стоял на внешнем борту парусника, впившись в него магнитными ботинками, словно кот когтями.
Делиться своими впечатлениями было особенно не с кем. Перехватив строб поудобнее, я принялся осматривать звездную пустоту за кормой. Каждый черный пробел, каждое пустое пространство, не заполненное звездами, могло оказаться противником.
Потом, мне пришла в голову другая идея. Пошарив взглядом по пустоте, я нашел звезду, заметно более крупную и яркую, нежели другие. Ту самую – Солнце. Она выглядела подозрительно тусклой.
Я захлопнул поляризующий щиток над визором скафандра. По мере того, как мое зрение приспосабливалось, я все отчетливее мог это разглядеть. Громадный, на четверть поля зрения, темный овал, делающий звезды и Солнце тускнее. Я включил строб, и пучки света ушли в околосолнечную пустоту. Какое-то время казалось, что все это совершенно безрезультатно, но внезапно, яркая вспышка подсветила тонкую черную линию, пересекшую пустоту чуть ниже светила.
Я повел раструбом строба вправо. Так и есть. Линия. Тонкая линия тянется, и становиться все толще. Повел, на пробу, чуть выше – так и есть, всего несколькими градусами выше, темной линии проходила параллельная.
Пучки света зигзагом пошли сканировать небосвод.
Да, это оно. Линия. Линия. Параллельная линия. Перпендикулярная линия. Постепенно, в пространстве вокруг меня вырисовалась огромная черная паутина.
«Точка росы» показалась мне маленькой букашкой, которая того и гляди попадет в тенета. Какие же они огромные!
- Протектор! Протектор, что ты там копаешься?! – зашипел телефон в моем шлеме – Ты должен найти их ось вращения! Слышишь меня? Вокруг какой линии они поворачивают?
- Что?
- Черти, да что ж ты такой тупой?!
- Объясни, что делать.
- Там есть угломер, на ободе шлема. Ориентируйся на Эрос. Это такая маленькая звездочка в нашем кормовом квадранте. Смотри, на угловое смещение! Как их парус движется относительно Эроса?!
Я промолчал в ответ. Я мерял.
Черные полосы проскальзывали по моему полю зрения, одна за другой. Сколько их, на самом деле? Повторяются ли они раз за разом, или я до сих пор вижу новые?
Мои глаза уже начали привыкать к новому спектру. Звезды из холодных белых искорок стали разноцветными огнями. Тень же…
Я вдруг не столько увидел, сколько ощутил, почувствовал каким-то чувством вестибулярной интуиции…
Это было похоже на паука, сидящего в центре паутины. Крошечный темный бриллиант, осколок антрацита, чуть отражающий отблески строба – а вокруг него, бесконечные лепестки полупрозрачных солнечных парусов.
Да, верно, сеть парусов медленно смещалась относительно Эроса! Оно маневрирует.
Я замерил угол, и отчего-то шепотом передал их по Гаю.
- Все, теперь точно уйдем! – довольно прошуршал он в моих наушниках.
Теперь, оставалось только ждать.
Хотя относительно, скажем, Эроса, мы неслись сквозь пустоту с громадной скоростью, друг относительно друга мы были почти неподвижны. Благо, и «Точку росы», и нашего заклятого врага двигал один и тот же солнечный ветер.
Противник зашел к нам с кормы, перекрыв «Точке росы» часть живительного света, и лишив ее большей части энергии и ускорения, но при этом, и сам он был вынужден потратиться на маневр, энергетически невыгодно подтянув конфигурацию парусов. Сейчас, он разворачивался, чтобы вновь принять на них максимум энергии, и вместе с тем, окончательно перекрыть солнце для нас.
«Точка росы» казалась мухой, которая вот-вот попадется пауку. Беспомощной, беззащитной перед неотвратимой угрозой. Относительная скорость нашего преследователя неумолимо нарастала. Он приближался.
Звезды начали двигаться, затем слились в штрихи. «Точка росы» начала маневрировать, поворачиваясь во всех плоскостях.
Мое внутреннее ухо взбунтовалось, и я быстро перевел взгляд на корпус парусника. Сейчас, он весь был у моих ног, сужаясь ближе к рубежу перспективы. Белый металл отсеков, черные прорезиненные сегменты перемычек между ними, ажурные еловые лапы решетчатых ферм, на которых закреплены цоколи парусов…
Маневр прекратился. Парусник – вернее, звезды вокруг него – замерли. Преследователь – у нас за кормой.
И в этот момент, «Точка росы» развалилась пополам.
Кормовые отсеки резко ушли назад, в сторону преследователя, окутанные клубаи леденеющего воздуха.
Ящерица сбросила свой хвост.
В пустоте нет точки опоры, и паруснику нет, от чего оттолкнуться. Масса – неизбежная плата за скорость.
- Я сбросил грузовые отсек. – пояснил авиатор в моих наушниках – Теперь уже не догонят. Скоро мы выйдем на солнечную сторону. И тогда…стоп!
- Что?
- Стоп, стоп…Так. Что такое?
- Гай, вы о чем?
Он не ответил, со щелчком отключился.
Я ошеломленно смотрел, как наши паруса стремительно втягиваются в цоколи.
Что-то странное происходит, что-то неправильное. Все пошло явно не так, как планировал Гай.
Звезды начали стремительно тускнеть. На этот раз – со всех сторон.
Я поднял поляризованный визор шлема.
Строб выпал из моих рук, и медленно вращаясь вокруг своей оси, улетел в пустоту. Кем бы ни был наш враг, он был не один.
Нас окружили.
- Гай. Гай! Прием. Что мне делать?
Нет ответа.
Стиснув кулаки, я в бессильной ярости наблюдал за тем, как два паука приближаются к беспомощной мушке.
От нечего делать, я оттолкнулся от борта «Точки росы», и слетал за стробом. Подобрав бесполезный теперь фонарь, я повесил его за ремень через плечо, и принялся лезть обратно к паруснику, подтягиваясь на тросике.
Что-то массивное нависало теперь над «Точкой росы». Подняв голову, я отчетливо увидел одного из наших преследователей. Общий профиль примерно как у нашего парусника – длинная суставчатая сигара, но все элементы корпуса гораздо массивнее, граненее, тверже на вид. Этот парусник готов к бою. И он металлически-черный, как кристалл чистого антрацита.
Из корпуса противника беззвучно выдвинулся противовес на металлическом тросе, захлестнулся вокруг корпуса «Точки росы», и обернулся вокруг нее. А затем еще раз. И еще. Паук принялся пеленать свою жертву.
- Протектор, где тебя дьявол носит?! – раздалось у меня в наушниках – Давай живо внутрь! Мы запираем отсеки. Сейчас будет абортаж!
- Сейчас буду!
Я, наконец, забрался в парусник, и принялся задвигать за собой аварийный люк. В крошечном кессоне, да в громоздком скафандре, делать это было очень неудобно.
Оказавшись внутри, я быстро понял, что строб мне еще очень даже пригодится. «Точка росы» была совершенно темна. Выбравшись из скафандра, я пополз по переборке в сторону носовых отсеков, подсвечивая себе путь, но быстро уткнулся в герметический люк.
Неужто, они уже заперлись?
Я мигом подскочил к ближайшему интеркому, ударом кулака активировал его, и рявкнул:
- Гай! Гай, я уже здесь, внутри! Впустите меня!
Динамик зашипел.
- А, протектор. Дольше надо было копаться. Теперь жди, пока мы тут разберемся.
- Что за?!..
«Точку росы» тряхнуло. Весь парусник пронзил леденящий душу металлический скрежет. Меня отбросило от интеркома.
- А это нас на абортаж взяли! – весело прошипел динамик – Все, теперь заходи.
Люк с шипением открылся, и я мигом проскользнул в носовой отсек. Встревоженные матросы мигом заперли за мной люк.
Отсек освещался несколькими аварийными лампочками. Панорамные иллюминаторы были залеплены чем-то вроде пены. Не знаю уж, было это какое-то наступательное оружие нападающих, или некая система защиты «Точки росы», но ни пустоты, ни вражеских парусников больше видно не было.
Историки, сразу обступившие меня, похоже, обрадовались моему приходу заметно больше авиатора.
- Вам стоит вооружиться! – посоветовал Фуко, протягивая мне жуткого вида томагавк из человеческой лопатки. Я машинально принял оружие.
- Возьми-ка лучше это. – посоветовал мне Гай, протягивая что-то похожее на костяную турбинку с очень острыми лопастями. Приняв оружие, я обнаружил, что за ним тянется длинная дубленая жила.
- Что это? – поинтересовался Сивовус.
- Это йо-йо. – ответил я, опередив Гая.
- Умеешь пользоваться? – придирчиво поинтересовался авиатор.
- Конечно! У нас, в Кластере, похожие. Только мы их, обычно, делаем из аллюминия…
- Гляди, коль скоро из тебя такое сделают…
В бою в невесомости главный секрет – управление инерцией. Метательное оружие здесь не очень-то приживается. Короткое клинковое – гораздо лучший вариант, но о вполне очевидными недостатками. Йо-йо, способное работать как рычагом, усиливая удар кисти, так и всегда возвращающимся вариантом боевого бумеранга – хорошая, хоть и требующая определенного навыка альтернатива.
У меня был такой навык.
По ту сторону люка начали грохотать и скрежетать.
- Чего они хотят? – прошептал Фуко – Ну захватили они парусник! Вот грузовые отсеки. Пусть грабят, и убираются!
- Им не груз нужен… - шепнул в ответ кто-то из матросов.
- А что? – спросил Фуко, но матрос только мрачно глянул на него, вместо ответа.
Пожав плечами, историк хлопнул по интеркому возле люка.
- Говорит «Точка росы»! Прием!
Некоторое время, в ответ раздавалось лишь шипение статики, и я уже решил, было, что нападающие не станут отвечать, но потом, в ответ раздалось:
- «Хищник-1». Я на связи, жду ответ. Говори, скорее. Привет.
Приятный мужской баритон, мелодичный, веселый, уверенный в себе. Действительно, в нем слышалось что-то…хищное.
- Чего вы от нас хотите?! Грузовой отсек ваш. Груз ваш!
Гай покачал головой, и прикрыл лицо рукой.
- «Точка росы», слышите, а может, вы сами нам дверь откроете? – поинтересовался нападающий – Дело у нас к вам есть.
- Какое дело?
- То и есть, чтобы съесть.
Нужно было видеть, как историк отшатнулся от люка и интеркома, так, словно бы тот в следующую же секунду грозил исчезнуть, оставив его один на один с чудовищем.
Вместо него, к интеркому рывком подскочил Гай. Он был в ярости, но отвечать старался спокойно.
- Тебе придется хорошенько потрудиться, отродье Тиамат!
- Да я и не против. Люблю эту работу.
- На самом деле, нет! – в разговор, вдруг, вклинился совсем новый участник. Он – вернее, она, говорила по другому каналу – если верить идеограмме на панели интеркома, из отстыкованного грузового отсека – На самом деле нам, конечно же, очень жаль. – у нее, действительно, был очень грустный голос. – «Хищник-2». Привет, пацанва.
- Ах, вам жаль?! Убирайтесь с моего парусника! Убирайтесь, и я сохраню ваши жизни.
Некоторое время, ответа не было.
- Кхм. – деликатно кашлянул, наконец, «Хищник-1» - К сожалению, не могу обещать вам того же…
- Вы же сами понимаете… - «Хищник-2»
- Да-да, вы же ведь понимаете… - «Хищник-1»
- Нам самим вовсе неприятно то, что мы делаем… - «Хищник-2» - Нам мерзко. И грустно. И всякий раз так сложно себя заставлять. Но нам необходим белок.
- Поймите нас. Мы не виноваты. Просто нам так нужен белок… - «Хищник-1»
- Нам ужасно, страшно, просто-таки чудовищно стыдно… - «Хищник-2»
На Фуко жалко было смотреть. Бледный, как простыня, он вжался в угол отсека, и трясся от страха и отвращения, судорожно стискивая в кулаке кинжал из человеческого ребра.
- У нас здесь… - выдавил из себя Сивовус – У нас здесь люди с очень важной миссией! – сделал он, наконец, отчаянную попытку решить дело миром.
- Историки и протектор? Да, мы знаем. – мягко ответил «Хищник-1»
По люку принялись колотить чем-то очень тяжелым и твердым.
- Что?! Откуда?! – рявкнул я, отпихнув историка от интеркома.
- Шаг за шагом, балансируя на грани, силясь погасить живое пламя, поиграй со мной, милый, в эту игру. Я съем всего кусочек. Я никогда не умру. – пропела «Хищник-2»
- Что?!
- Танцуй, перебирая ногами, танцуй на паутине…
- Верхний мир?
- Да.
А потом вновь включился канал «Хищника-1», и на этот раз уже даже у Гая из Йорвингде волосы встали дыбом, потому что голос, обратившийся к «Хищнику-1», был детским.
- Папа, папочка, ну когда уже ты их откроешь? Когда?! Мы так хотим кушать. – и вдруг этот голос распался сразу на несколько, какой-то темной акустической гармоникой - на два, три…дюжину?! Или это мне показалось? – Да, да, отрывай их скорее, открывай! Мы так хотим есть! Мы так голодны…
Гай вырубил интерком, со всей силы проткнув его копьем с каменным наконечником.
А потом, люк заскрипел, и стал медленно открываться.

[Adsumus]

5 435. Конец четвертой главы.

Скрытый текст - Глава четвертая:

11

В тот день мне не удалось окончить свой рассказ.
После того, как я закончил описывать наши первые дни в нижнем мире, Корпоративный центр прервался на обеденный перерыв. Как ни интересовал Одина мой вояж, обеденный перерыв в бюрократизированных ведомствах – святое. Быстро распрощавшись со мной (как он заверил, ненадолго), чиновник сдал меня на руки конвоирам, и поспешил откланяться. Как он пояснил, ему нужно было успеть заскочить домой до окончания перерыва. Силовики, безликие и угрюмые в своем тяжелом снаряжении и глухих шлемах с зеркальными визорами, повели меня в столовую.
Совсем скоро, мы уже спускались на лифте к цокольному этажу Корпоративного центра. Лифт ходил по внешней стороне здания, и из его окон открывался замечательный вид на сердце города. Наслаждаясь работой могучей машины, которая уберегла меня от долгого и мучительного путешествия по лестнице, я в который раз подивился тому хитромудрию, с которым жители нижнего мира тщатся развернуть населенную ими плоскость в трехмерное пространство. Хотя центр города занимал лишь несколько квадратных стадиев, его дома были нагромождением десятков и сотен этажей. Дом над домом, и над домом…Без всякого, кажется, порядка и иерархии. На каждом этаже люди жили и работали, ходили по тверди пола, словно по поверхности планеты, и не задумывались о тех, кто живет под их ногами, или над их головой.
Столовая Корпоративного центра была одним из самых интересных мест, которые я успел повидать в нижнем мире. Живое воплощение сытости. Памятник изобилию. Это был огромный зал, равномерно заполненный сотнями пластиковых столов. Вокруг каждого стояло по четыре гибких пластиковых стула, хотя, кажется, нормально разместиться с подносами еды за таким столом могли, самое большее, два человека. Но удивительнее всего было, разумеется, не это, а торцевая часть зала, вдоль которой тянулась длинная череда крытых оргстеклом стеллажей, плит и холодильников. Каждый из них хранил еду. Самую разнообразную еду. Войдя в зал, человек, обыкновенно, брал в руки поднос, после чего шел вдоль ряда с блюдами, выбирая, что ему хочется съесть. Первая часть ряда включала в себя холодильник со всевозможными салатами, за ним шла горячая зона, в которой грелись огромные кастрюли с борщами разных окрасов, шурпой, лагманом, солянкой. Дальше, на обширных противнях, лежали гарниры – каши из зерновых и из бобовых, пюре из корнеплодов, овощные рагу, и прочие, которые я даже не мог распознать. А еще дальше, истекая соком на тарелках, грелось…
- Мясо! – воскликнул я.
- А то! Все сегодняшнее! – заверил меня, было, повар, но тотчас же осекся, разглядев ужас в моих глазах.
Виниловый поднос с грохотом рухнул на кафель, выпав из моих рук. Я отшатнулся от раздачи.
- Чье оно? – шепотом спросил я.
На мгновение, в столовой повисла тишина, а потом, один из моих конвоиром расхохотался.
- Он думает, что оно человеческое! – пояснил он повару, и своему товарищу – Эй, мы не людоеды.
Он отстегнул и снял шлем, оказавшись достаточно приятным на вид светловолосым парнем.
- Это все мясо животных. Можно есть – сделал попытку успокоить меня повар.
Я ошарашенно сел на ближайший стул, с противным скрипом вытянув его из-за стола.
- Священных животных? – обескураженный, спросил я. Разумеется, я знал о том, что кулинарные традиции Сина далеки от приемлемых в Кластере. Слыхал я также и о том, что здесь едят мясо. Но я вовсе не был готов к тому, что столкнусь с этим вот так вот, без подготовки.
- А каких животных вы считаете священными? – с интересом спросил силовик, садясь против меня. Его напарник, тем временем, накладывал в наши подносы какую-то снедь.
- Ну, кот, там, собака… - пробормотал я.
- Собака – друг человека! – важно произнес силовик.
- Это все мясо специальных сельскохозяйственных животных. – присоединился к нашему разговору повар – Свиней, в основном, и коров. Есть еще коза, и баран. Или это овца?
- Они все хотят, чтобы их ели?
- Они рождены для этого! – убежденно ответил силовик.
Повар хотел, было, что-то ему на это ответить, но тут двери столовой с грохотом распахнулись, и в столовую буквально ворвалась делегация незнакомцев в строгих деловых костюмах. Быстро углядев нас, они окружили наш столик. Тот из пришельцев, который выглядел главным, извлек из кармана ламинированную бумажную карточку с собственной фотографией анфас, логотипом Нового Нового Йорка, и какими-то надписями линейным письмом.
- Я – доктор Светозар Овсепян! Я представляю Колониальную администрацию! Вы должны пройти с нами.
- Дайте, сперва, покушаю. – робко попросил я.
Наклонившись над тарелкой, я принялся шумно хлебать борщ, под тяжелым взглядом пришельца, который явно хотел бы меня поторопить.
Я еще не успел закончить порцию, как двери столовой вновь отворились, и в нее забежал всклокоченный Один, в сопровождении целой банды силовиков.
- Что здесь происходит? Ни на минуту нельзя оставить! Овсепян?!
Чиновник Колониальной администрации обернулся к вновь вошедшему.
- Мы забираем задержанного. Согласно декрету об опасных пришельцах, мы должны…
- Эй, так, во первых, это не задержанный, и не арестованный! – Один встал передо мной, загородив стол своим массивным туловищем, и всем своим видом показывая, что никого ко мне не подпустит.
- То есть, Корпоративный центр даже не удосужился его арестовать? – едко поинтересовался Овсепян.
- Основания?! Основания какие?! У нас здесь правовое общество, если что.
Овсепян вдруг совершенно по дружески подмигнул мне.
- Построить индустриальную цивилизацию – голубая мечта Корпоративного центра. Это то, чем они бредят поколениями. Такие, как Один думают, что ты им в этом поможешь. Ха-ха! – он вдруг резко сделался очень серьезен – Это ведь не так, правда?
Я ничего не ответил, не желая вмешиваться в конфликт, суть которого мне была не вполне ясна.
- Этот человек исследовал реликт эпохи Утопии! – воскликнул Один – Реликт, настолько важный, что даже эти шизики из верхнего мира в кое-то веки решили обратить свое внимание на наш бренный мир, и вмешаться.
- Я не из верхнего мира, я из среднего… - пробормотал я.
Обое – Один и Овсепян – замерли, обернулись ко мне, и почти синхронно выдохнули:
- Не о тебе речь!
Я совсем запутался.
- Что вы нашли за кольцевыми горами, пришелец? – накинулся на меня с вопросами Овсепян – Древнее знание? Технологию? Научную разработку?
- Может, какие-нибудь ценные ресурсы? – буркнул ему под руку Один.
- Оружие? – предположил Овсепян.
И в этот миг, все для меня встало на свои места.
Я усмехнулся, и принялся за второе блюдо.

[KrasavA]

Слог лёгкий, непринуждённое обозначение характеров, интуитивный сюжет, узнаваемые термины. Я вообще сейчас в лёгком ступоре... Похоже надо выбирать время не только чтобы писать своё, но и внимательно читать соседское) Уровень мастерства, ощутимо повышен. И это здорово!)

[Adsumus]

KrasavA, спасибо на добром слове) Я тоже вот взялся за чтение тебя и Снерриря. Остальные, я так понимаю, все равно сошли с дистанции. Радует, что есть стимул стараться дальше)

[Adsumus]

2 497.

Скрытый текст - Глава пятая:

1

Внутри корабля были тысячи скелетов. Исполинская часовня Смерти. Костница. Кто-то долго и тщательно украшал его палубы и переборки наборными барельефами из хребтов, черепов, мослов и фаланг. Причудливые орнаменты тянулись по отсекам и коридорам, словно след некоего неведомого языческого ритуала. Много, очень много скелетов.
Намного больше, чем могло быть членов экипажа.
Помню тот вечер, когда мы впервые увидели «Нагльфар». Это было поздним вечером, солнце уже клонилось за горизонт, озаряя равнину своими голубыми лучами. Я толкал телегу вверх по склону, на гребень песчаной дюны. Погонщик, идущий в голове каравана, подстегивал волов. В какой-то момент, он вдруг перестал тянуть лямку, и замер, оборвав ругательство на полуслове.
Высвободившись из под телеги, я быстро вскарабкался на верхушку дюны.
Моим глазам открылась бескрайняя, плоская как стол песчаная равнина, поросшая чахлой травой и невысокими кустарниками. Ближе к линии кольцевых гор, она шла высокими волнами – это ветер гонял по равнине дюны из песка, нанесенного тысячелетиями с гор. В самом центре равнины высилась пологая, выветренная гора – останец метеорита, рухнувшего в Син эоны тому назад.
А прямо на склоне Лысой горы, накренившись под крутым углом, лежал Звездный корабль.
Уму непостижимо, как древние люди имели смелось и силу создавать нечто подобное. До Звездного корабля было еще не меньше дня пути, однако, уже отсюда он отчетливо просматривался, поражая своей грандиозностью. Размером, должно быть, крупнее самого большого контейнерного города, но по структуре – нечто гораздо более сложное. Сочленения множества элементов, присоединенных друг к другу гибкими адаптерами. Вьющиеся трубчатые узлы. Кабели? Трубы? Шланги? Тоннели? Периферийные устройства загадочной конфигурации окружали блоки и узлы сложной формы. Бабочка со сломанными крыльями действительно напоминала насекомое. Очень большое, и очень сложное космическое насекомое. Ее формы, при всей их сложности, были полны некоей биотической гармонии. Даже брошенный на пустошах вот уже много поколений, Звездный корабль казался не мертвым, но лишь уснувшим.
Но чем ближе мы приближались к «Нагльфару», тем яснее нам становилось, что это впечатление обманчиво. Вблизи, «Нагльфар» напоминал уже не бабочку, но скорее, дракона. Мертвого дракона, сраженного отважным рыцарем, и павшего, накрывшего бьющимися в предсмертных судорог крылами гору кровавых сокровищ.
При строительстве Звездного корабля были задействованы не только металл и керамика, но и живая органика. Теперь, спустя поколения после смерти корабля, его живая часть давно истлела, или иссохлась. То, что мы видели перед собой было, по большей части, скелетом – или мумией. Ветер хлопал клочьями иссохшейся плоти, провисающей между костлявыми шпангоутами металлических опорных конструкций.
Это был корабль-склеп, и приближаясь к нему, мы не рассчитывали найти ничего иного, кроме царства смерти.

[Adsumus]

5 526.

Скрытый текст - Глава пятая:

2

На подступах к Лысой горе, основная часть Звездного Корабля оказалась скрыта он нас бескрайней плоскостью из сверкающего металла. Начинаясь где-то в центральной оси «Нагльфара», она огибала весь его корпус, и уходила глубоко в землю. Очевидно, этой частью Звездный Корабль вошел в грунт при посадке. Хотя издалека эта поверхность выглядела абсолютно гладкой, подойдя ближе, мы быстро поняли, что она бугристая и оплавленная, вся покореженная, очевидно, атмосферным жаром.
- Что это? – спросил один из погонщиков.
- По этому вот крылу лезть наверх будет? Вроде, самый удобный способ выходит? – предположил второй.
- Это раструб прямоточного фотонного двигателя… - начал, было, пояснять Фуко, но я слушал его вполуха.
Крыло дракона. Это было крыло дракон.
Взяв необходимое оборудование, мы оставили хуры и волов у подножия крыла, и начали долгий подъем.
У подбрюшия дракона, нашим глазам открылась двухстворчатая дверь, нависающая над нашими головами. Размеры ее были таковы, что иной современный парусник мог бы, должно быть, войти в нее, не сложив парусов. Историк Фуко назвал ее «грузовая аппарель инженерного сектора», но для себя, я подобрал ей совсем другое имя.
- Мастер Десентэтьен – наш специалист по информационным технологиям и высокоточной электронике – сказал Фуко – Полагаю, он сможет справиться с этой машиной.
«Это машина. Да. Всего лишь машина.»
Десентэтьен, весь увешанный шнурами переходников, инструментами, и какими-то электронными устройствами, с интересом поковырял стойку аппарели. Вскоре, он обнаружил в одной из ее темных ниш пульт управления. Тусклый и безжизненный, под воздействием манипуляций Дэсентэтьена он озарился светом тревожных красных светодиодов, а еще спустя некоторое время, их багрянец сменился зеленым светом.
Дверь над нашими головами лязгнула, и издала душераздирающий скрип, пронизывающий, кажется, всю равнину, аж до самых кольцевых гор.
- Поберегись!
Дверь начала отпираться.
Изначально она, наверное, должна была открываться в пустоту, но теперь, Звездный Корабль лежал на Лысой горе, и она рухнула прямо на склон, подняв гигантское облако песка. Когда пыль рассеялась, подняв голову, я убедился в том, что дверь плашмя лежала на склоне, и вела теперь в «Нагльфар», как длинный, пологий пандус.
- Заходим! – скомандовал я.
И мы пошли внутрь.

2

Это двор костей.
Десентэтьен первым вошел в трюм, и осветил его, разбросав по темным углам фальшфейеры.
Когда-то в трюмах инженерного сектора хранились сменные компоненты для базовых систем Звездного Корабля. Полет продолжался века, много-много пустых веков. Покуда экипаж спал в своих ледяных саркофагах, усердные машины трудились. Монотонно, век за веком. Покуда человек спит, машина трудится. В этом была и сила, и слабость Утопии.
Со временем, узлы изнашивались, и чтобы система не начала отказывать, была необходима их замена. Космическая пыль, собранная в полете, обеспечивала Звездный Корабль рудами, минералами. Сложные, высокотехнологические элементы были заготовлены заранее. Они лежали здесь, в трюме, и извлекались из него, когда подходил срок текущего ремонта.
Сейчас деталей в трюме почти не было. Но он и не был пуст. Словно в насмешку, кто-то аккуратно разложил останки в резные ячейки для элементов. Черепа. Кости.
- Кем могли быть все эти люди? – с опаской спросил Десентэтьен, оглядывая склеп.
Фуко ошарашенно оглядывал помещение.
- Не может быть. Такого просто не может быть! Не могло быть на «Нагльфаре» столько людей!
В его глазах – паника.
Я трясу его, схватив за грудки.
- Успокойтесь! Успокойтесь, Фуко. Уверен, вы ведь и не ожидали найти здесь идиллию.
Он вымученно улыбается, кивает.
- Сколько человек должно было лететь на «Нагльфаре»? – спрашиваю я.
- Н-не знаю…точно не скажу. Несколько сотен.
Десентэтьен бочком пробирается к выходу. Я одергиваю его.
- Эй! Делайте свое дело. Чем раньше закончите – тем скорее мы уберемся отсюда.
Десентэтьен понуро идет через трюм, напуганно-брезгливо обходя останки. Он подходит к одному из терминалов управления, подключает к нему переносной источник питания, и активирует. Зажигается проектор. В воздухе появляются пляшущие диаграммы, потоки линейного текса, и объемная проекция «Нагльфара» - такого, каким он был до катастрофы.
Красивого.
- Куда вам нужно идти? – спрашиваю я его.
- Мне бы вообще никуда отсюда идти не хотелось, честно говоря… - бормочет себе под нос Десентэтьен, оперируя какими-то элементами управления на трехмерной проекции в воздухе – Кт знает, что там дальше? Я могу постараться хакнуть систему прямо отсюда.
- Положим, для начала этого должно будет быть достаточно. – подхватывает Фуко.
Десентэтьен пристально изучает графики и идеограммы.-
- Похоже, протектор, вам все-таки придется прогулятся по «Нагльфару»…
- Что? Почему мне?
- Главная силовая установка отключена. Энергии на Звездном Корабле почти нет.
- Мне ее что, включить?
Он глухо хохотнул.
- А вы умеете? Работали раньше с реакторами холодного термоядерного синтеза, да?
- Не знаю даже, что это такое.
- Никто не знает. В наше время.
- Тогда как?..
- На каждой палубе есть резервный блок питания. Они рассчитаны на то, чтобы подключить их смог даже чайник. Просто идите туда, и сделайте это.
Я прошел по галерее скелетов, и вышел к лестнице. Крутой такой лестнице, за которую нужно было держаться всеми четырьмя конечностями, как в Сине.
- Люди со Звездного Корабля были родом с Земли. – пояснил Фуко, шагавший рядом со мной – Они были так привычны к жизни на дне гравитационного колодца, что даже здесь, в «Нагльфаре» поддерживалась искусственная гравитация.
Лестница вела к круглому герметическому люку. Люк был заперт. На электронном замке светился красный огонек, и какие-то надпись линейным письмом.
- Десентэтьен! – крикнул я через весь трюм – Здесь заперто!
- Момент! – проорал он издалека – Сейчас законнекчусь!
Электронный замок замерцал, потом возле него появилась маленькая проекция Дементэтьена, делающего что-то с очень сосредоточенным лицом.
- Очень странно. – сказала маленькая проекция – Все люки и шлюзы «Нагльфара» заперты. Центральный компьютер запустил какой-то карантинный протокол, еще до того, как здесь все накрылось. Наверное, это из-за аварийной посадки.
- Сможете открыть?
- Конечно! Сейчас, еще один момент…
Замок мигнул зеленым светом, и люк с шипением отошел в сторону, открыв нашим взорам темный коридор.
Фуко передал мне зажженный шахтерский фонарь.
- Полагаю, вам туда, протектор.
- Пойдемте со мной, Фуко. – попросил я.
Он грустно вздохнул.
- Пойдемте.
Проекция Десентэтьена помахала нам маленькой ручкой.
- Удачи!

[Adsumus]

4 288.

Скрытый текст - Глава пятая:

3

Это темный осевой коридор, разделяющий палубу от кормы до носа. Через неравные промежутки, в стороны от него отходят еще более темные проходы, ведущие в недра Звездного Корабля. Свет наших безопасных шахтерских фонарей туда не проникает.
Пол здесь из гофрированного металла. Наши шаги громом разносятся по нутру «Нагльара».
- А давайте споем песню, Фуко?
- Давайте! – отвечает он, и чуть задумавшись, заводит:
ЗДЕСЬ БУДЕТ ПЕСНЯ
Доисторические слова и Боге, и сидящих одесную него, о порядке и хаосе, и о рождении мира из огня и воды затихают в темных переходах.
Я останавливаюсь около небольшого люка в полу, прямо посреди коридора. Люк выкрашен в красный цвет (краска местами облезла, обнажая стальную серость под ней). По ободу люка идет черно-желтая штриховка, и линейные надписи.
- Это похоже на то, что нам нужно.
- Угу…
- Что здесь написано, Фуко?
- «Техническое обслуживание».
- Сейчас откроем.
Я просовываю острие костяного ножа в щель между двойными створками люка, и осторожно пробую расклинить их. Однако, при малейшем же напряжении, нож лопается, словно подтаявший лед.
- Ай! На заре Утопии знали толк в металлах!
- Это точно! – подтверждает Фуко – Давайте-ка попробуем вот так…
Он извлекает из своих ножен обсидиановый кинжал, и осторожно надрезает им гидравлический шланг под рамой люка. Затем, пытается подцепить сами створки.
Кинжал тотчас же ломается, однако, перед этим, он все же успевает немного раздвинуть люк.
Я вставляю пальцы в образовавшуюся щель, и начинаю раздвигать. Из шланга толчками бьет гидравлическая жидкость. Сопротивления больше нет.
- Хороший был нож.
- У вас связанны с ним какие-то особенные воспоминания?
- Да не то, чтобы…
Внизу – небольшое техническое помещение с рядом массивных агрегатов. Я спускаюсь, пригибая голову под трубами и кранами, и нахожу колесо ручной динамо-машины.
- Похоже, вот это оно!
- Пробуйте. – предлагает мне Фуко, глядящий в люк сверху.
Я принимаюсь вертеть колесо, ручной генератор начинает вырабатывать энергию. В какой-то момент, на лицевой панели генератора загорается желтая лампочка. Она освещает ряд кнопок и простых аналоговых индикаторов.
Не переставая вертеть ручку, я жму на ту кнопку, что отмечена загоревшейся лампочкой, надеясь, что линейная надпись над ней означает нечто вроде «запуск аварийного генератора».
Очевидно, так оно и было, поскольку агрегат передо мной вздрогнул, закашлялся, и начал гудеть – сперва сбивчиво, а потом ровно.
Я поднял голову, и обратился, было, к Фуко:
- Кажется… - но продолжить мне не пришлось, поскольку, в этот момент, весь исполинский корпус Звездного Корабля дрогнул, и пронзительно завибрировал, как запускающийся холодильник. Мгновение спустя, дрожь прекратилась, но тишина уже не наступала. Где-то вдалеке, а потом и ближе – по всему кораблю, что-то щелкало, клацало, гудело, жужжало, запускалось.
«Нагльфар» просыпался.
- Кажется, вы что-то включили! – обрадовался Фуко.
Я оперся на края люка, выбираясь наружу. В этот момент, над нашими головами что-то громко щелкнуло, и зажегся свет.
- Ух ты.
Он сразу же погас. Потом снова зажегся. Замерцал. Стабилизировался.
- Надеюсь, компьютеры будут работать лучше освещения.
Мы направились обратно к складу костей. Все отсеки, которые мы проходили, были озарены мерцающим, то и дело гаснущим отблеском аварийного освещения в осевом коридоре. Фуко с интересом бросал взгляды на артефакты эпохи Утопии в этих отсеках.
- Сколько мы прошли по пути сюда? – задал я вопрос – Должно быть, несколько сотен шагов?
- Не меньше тысячи. «Нагльфар» подлиннее иных контейнерных городов.
- Чтобы изучить его целиком, потребуются годы…
- Это так. Но меньше, если будем искать что-то вполне конкретное.
Я пожал плечами.
- Общественность ничего не знает. Они не давали мне никакой конкретики.
- Вам, может, и не давали…
Мы возвращаемся на склад инженерного сектора, но в тот момент, когда мы проходим через дверь, нам машет, привлекая внимание, мелкая проекция Десентэтьена.
- В общем, электрику мы запустили. Это хорошо. Слушайте дальше.
Мы остановились.
- Что еще? – спросил я – Вы сможете теперь добыть все необходимые вам данные?
- Тут что-то очень странное…Вам нужно будет еще немножко прогуляться.
- Ну конечно! Мы же именно за этим преодолели пустыню, море, и космическую пустоту!
- Понимаете, похоже, их центральный компьютер был загружен все это время. Он даже грузит какие-то данные в сеть – я могу их скачать, но кодировой и форматов таких все равно не знаю.
- Тогда что?..
- Здесь есть система базовых контроллеров, управляющих всем корабельным хардваром. Это вроде спинного мозга «Нагльфара». Я попытался получить к ним удаленный доступ, но последовательное соединение не работает, так что, похоже, по меньшей мере один из них накрылся. Придется подсоединяться через один из контроллеров параллельно. Можно с любого из них. Будем надеяться, что первый же окажется рабочим. Я сейчас скину вам карту…
- Стоп! – рявкнул я – Так дело не пойдет! Мы не будем лазать по всему Звездному Кораблю, покуда вы там прохлаждаетесь! Я сейчас подойду, ждите, спланируем наши дальнейшие действия. И найдите мне новый нож!

[Snerrir]

1. Я еще раз подумал и мне кажется, что тяготения той же Лютеции будет маловато для того, чтобы приучить жителя Эроса к лунной гравитации... или так какие-то дополнительные генераторы стоят?
2. А что с Марсом в этой вселенной? Или это спойлер?))

[Adsumus]

Сообщение от Snerrir

1. Я еще раз подумал и мне кажется, что тяготения той же Лютеции будет маловато для того, чтобы приучить жителя Эроса к лунной гравитации... или так какие-то дополнительные генераторы стоят?

О естественной гравитации речь не идет. Астероид искусственно терраформирован, снабжен силой тяжести, атмосферой, электромагнитным экраном, и слоем гумуса на поверхности. В свою очередь, сам он является частью астроинженерного сооружения, обеспечивающего пригодные на жизни условия на Луне.

Сообщение от Snerrir

2. А что с Марсом в этой вселенной? Или это спойлер?))

Ну, скажем так, героям об этом ничего не известно) Может на Марсе кто-то и живет, но на паруснике туда лететь слишком много лет, чтобы кому-то на Эросе это было интересно с практической точки зрения.

[Adsumus]

4 109.

Скрытый текст - Глава пятая:

4

Мы собрались в круг неподалеку от люка, ведущего из костяного склада в центральный коридор. Десентэтьен прошелся вдоль переборки, пристально изучая длинные коробы коммуникационных линий, вьющиеся по ней. Затем, достал обсидиановый нож, и поддев кончиком лезвия край короба, сковырнул его.
- Нет, не то… - бурчит он себе под нос, осмотрев связку разноцветных проводов, открывшуюся ему под коробом. И сразу же берется за следующий.
- Вы что хотите найти? – спрашиваю его я.
- Это! – показывает он содержимое очередного короба. Под ним – толстый оптоволоконный кабель, пульсирующий золотистым сиянием.
- И что теперь?
- Нужно просто идти по линии. Мы выйдем к контроллеру.
- Рано или поздно.
- Да, рано или поздно! – он, похоже, не понял моей иронии.
Следующие несколько часов мы брели по коридорам из гофрированного металла, заполненных мерцающим светом и резкими звуками. Блики лампочек, повсеместные из-за перепадов напряжения, пляшущие тени, лязг и шипение запускающейся после долгого сна машинерии создавали тревожную атмосферу – казалось, словно в зыбких сумерках отсеков «Нагльфара» таится нечто враждебное. И в то же самое время, я не мог отделаться он некоего неуловимого ощущения домашнего уюта – казалось, мы снова в среднем мире! Очень во многом, нутро Звездного Корабля до боли напоминало Эротический Кластер.
Это навело меня на какую-то неожиданную мысль, но прежде чем я успел осознать ее, Десентэтьен остановился возле массивного агрегата, занимавшего целый небольшой отсек.
- Это? – спросил я, кивнув на штуковину.
- Да! – ответил он, извлекая из кармана переходник, и подключаясь к устройству – Контроллер!
Мне он напомнил, по сути, черную полусферу, растущую из решетчатого цоколя, и увитую то ли кабелями, то ли шлангами.
Прибор ожил, и тотчас же весь отсек заполнился трехмерными проекциями. По центру – прямо над полусферой, возникла схематическая модель Звездного Корабля – такого, каким он был до посадки в Син. Вокруг него плясали, изгибались графики, диаграммы, схемы, быстро бегущие потоки линейных данных. Судя по всему, данные были не самыми благостными – в проекциях доминировал багряно-красный цвет, многие показатели тревожно мерцали, словно бы пытаясь привлечь внимание оператора.
Руки Десентэтьена забегали по виртуальным клавишам и виньеткам управления, спроектированных на пространство перед ним.
- Так…здесь все совсем плохо. Этот контроллер сгорел к чертовой матери. Хорошо, хоть терминальный доступ работает.
- А где остальные? – с интересом спросил Фуко.
- Сейчас, сейчас… - в воздухе перед Десентэтьеном развертывались какие-то сложные схемы - …Одну минутку. Ага! Вот. Контроллер в головном отсеке. Контроллер на обитаемой палубе. – его руки метались, указывая на мерцающие маркеры в недрах спроектированного корабля – Контроллер в астронавигации. Контроллер в энергетическом модуле. Контроллер в вычислительном ядре. Ну, и этот, в инженерном секторе. Но он, как вы можете видеть…
- Сгорел! – подытожил я. – Ближайший где?
- Сейчас…хмм…сейчас скажу…Так, стоп! Нет! Так мы не пройдем.
- В чем еще проблема?
- Это протокол карантина. Все люки, двери, шлюзы заперты. Система безопасности активирована, и сейчас как раз пробуждается. Мы ведь не хотим, чтобы нас поджарили, как не имеющих права доступа чужаков?
- Конечно, не хотим! – убежденно закивал головой Фуко.
- Момент! Сейчас я его вырублю. Только… - он вдруг прервался, и обернулся на нас, отвлекшись от своих диаграмм – Вы же ведь понимаете, не так ли? Есть нюансы.
- Во первых, когда двери будут отперты, а система безопасности отключена, кто угодно сможет забраться в «Нагльфар» - догадался Сивовус – А во вторых, что угодно, из того, что может обнаружиться на «Нагльфаре», сможет добраться до нас.
Он всего лишь озвучил мысли, которые пронеслись в голове каждого из нас.
- Что скажите, протектор? – все посмотрели, не сговариваясь, на меня.
- Не будем колебаться! Мы пришли сюда не для того, чтобы уйти в страхе перед призраками космонавтов Утопии, злыми инопланетянами, или еще какой-то дрянью. Эта штуковина рухнула в Син в те времена, когда Эрос еще был цельным и необитаемым камнем. Что бы не происходило здесь в ее последние дни, не осталось ничего. И никого. Ни один человек, ни одно чудище не смогло бы прожить столько веков в темных холодных отсеках, дожидаясь нашего прихода.
- Уверены? – с сомнением протянул Фуко.
- Любая живая угроза за это время или сгинула бы, или нашла бы путь наружу, и сбежала в Син. Нет, Фуко, самая страшная угроза на «Нагльфаре» - это не люди, и не призраки. Это знание! И именно это мы и должны забрать.
Я дал отмашку Десентэтьену, и он переключил что-то в своих схемах.
На вид, ничего вокруг не поменялось, однако, он радостко закивал головой.
- Да. Да! Система безопасности отключена. Протокол карантина отменен. – он отключился от контроллера. Тот сразу же погас, вновь став черной и безжизненной полусферой – Можно идти!