* * *
Два глаза зелёных от ведьмы матери
Две руки, чтоб друга милого гладили.
И губ алых сладких чужое томление,
И только сердце одно верное.
Тебе, мой любимый, навеки вверенное.

15 апреля 2008г.



* * *
Я знаю, знаю, время лечит,
Как лечит серде тяжкий стон.

Но верю я, что не излечит
Оно двоих, что невдвоём.

Нам не простит с тобою время,
Той сбывшейся, но нелюбви.

Тех слов и строк, того томленья
Той странной нелюбви-войны.

Я знаю время не простит мне
К тебе мою жестокую любовь.

Я знаю, и к тебе нагрянет,
Твоей любви тягучий зов.

А всё так просто, я была гордячка,
А ты в меня не был влюблён.

И писем и стихов, за пачкой-пачка
Летит твоих теперь в огонь.

15 апреля 2008



* * *
Спи любимый, спи неданный
И не помни про меня.

Пусть груди открытой раной,
Не кричит любовь моя.

Спи покойно, спи недвижась,
Не забыла я тебя.

Спи и не проси вернуться,
Как и прежде не любя.

На твоё окно спущусь я
Чёрным вороном тоски,

Спи, я прогоню тревогу,
Спи, но больше не зови.

Спи окаянный, спи предавший,
Спи, разрушивший мечты.

Но проснувшись утром ранним,
Милой имя назови.

15 апреля 2008г.



Тобой не любима...

Не надо прощенья,
Не надо молитвы.
Раскаянья горького,
Я не прошу твоих слёз.

Твоя нелюбимая,
Тобой не забытая,
Тебя не забывшая,
Любимая в прошлом тобой.

Я тогда твою руку отвергла,
Тебя, так молившего: - Стой!
Тебе не любви не простившая.
Навеки, навеки не мой!

Тебя не забыть мне,
Тобою душа, словно ядом томима,
Тобой не любима,
Тобой не любима...

23 апреля 2008г.

Я все еще помню твой вкус, аромат твоей крови,
Когда в первый раз подарил ты мне свой поцелуй.
Тогда ты был вне темных сил, но уже на пороге
Стоял мира Тьмы, оставалось лишь только шагнуть.

Я смерть твою помню и помню твое возрожденье,
Мы вместе давно были, я полюбила тебя.
Не я обрекла тебя, ангел, на это паденье,
Но смерть прогнала я, тебя лишь боясь потерять.

И вновь я целую твои холодные губы.
Не важно мне, что ненавидишь меня все сильней.
Не важно, меня или смерть ты теперь больше любишь,
Но я не могу отпустить тебя в Царство теней.

Ты часто страдаешь, пытаясь закончить все это.
Кричишь, что не жизнь то, что я подарила тебе,
Мечтаешь шагнуть, улыбнуться, как другу, рассвету
И на пол упасть кучей пепла и белых костей.

Но каждую ночь, называя меня эгоисткой,
В порочную связь под луною вступая со мной,
Ты знаешь, что больше никто столь родным и столь близким
Не был и не будет тебе… ну признайся, что это любовь.

Поставь скорей пластиночку, включи же патефон.
Послушай, что там прячется, мелодия о чем…
Говорила мамочка – нельзя включать одной.
Но мамочка же шутит – ты взрослая давно.

Опусти иголочку на черную ты гладь,
Не включай ты радио – будет доставать.
Слушаешь пластиночку? Мелодия и что?
Что ж, включи что ль радио - пусть покричит оно.

«Город, подъезд, улица, дом.
Девочка, выключи, едет уж зло!
Подъезд, и этаж, и квартира.
Придет за тобой чертовщина!»

Гробик на колесиках мчится все быстрей,
Тьма наружу просится, чтоб сожрать детей.
Ритм цветной пластиночки набирает ход.
Знают – где та девочка, знают, где живет.

«Город, район, улица, дом.
Детки, мы вас на обед к себе ждем!
Подъезд, и этаж, и квартира.
Спасайтесь от «адской машины»!»

Опять кто-то шутит? не бойся, смелей!
Слушай же дальше, ведь ритм веселей?
Гроб на колесиках? Шуткам не верь.
Танцуй же под музыку, жди стука в дверь!

«Город, район, улица, дом.
Мчится на музыку в гробике зло.
Подъезд, и этаж, и квартира
Разгон набирает машина»

Говорила мамочка, деточка, тебе?
«Не включай пластиночку – можешь пожалеть!»
Непослушной девочка у семьи росла,
Глупая иль смелая – не прячется она.

«Город, район, улица, дом.
Спасайся, беги или прыгай в окно!
Подъезд, и этаж, и квартира.
Спасайся от адской машины!»

Если ты столь смелая – дверь скорей открой.
Может это сказочка для всех по радио?
Нажимай на пуговку английского замка…
- Ну, здравствуй, наша сладкая, чертей ты не ждала?

«Город, район, улица, дом.
Кричи – не кричи, мы тебя заберем.
Подъезд, и этаж, и квартира.
Ты - часть теперь «адской машины».

Вот час – молчит пластиночка, и два, и три молчит.
А где же любопытная? Вон, у дверей лежит.
Мамочка с работы скоро уж придет.
Схоронит свою девочку, пластиночку пропьет.

«Город, район, улица, дом.
Мелодия стихла – насытилось зло.
Подъезд, и этаж, и квартира.
Тьма любит пожрать с позитивом».

Чёрный Всадник.

Сомкнуть уста и промолчать,
Забыть всё то, о чём мечтал.
Предать того, кого любил
Так тьмой становятся.

Попрать закон,
Убить отца.
Развеяв светлый идеал,
Закрыть его несчастные глаза.

Разрушить дом,
Спалить свой сад,
Любимого ребёнка бросить псам.

Прийти в Совет,
Забыть о всём и облаиться в тёмное.
Ты больше и не человек,
Ты Чёрный Всадник.

22 апреля 2008г.



Ах видно сильно вас любили
И слёзы вы не проливали,
Коли для вас слеза чужая
Не стоит вовсе ничего.

23 апрея 2008г.



С твоей любовью я иная,
Тобой пленённа навсегда.
И искра божия, живая,
Тобой одним теперь жива.....

28 апреля 2008г



Я никому не обещала.
Быть доброй ласковой и нежной,
Не надо строить про меня, напрасно грустные надежды.
Лишь одному верна, лишь одному нужна
Лишь для него такая, какой хотите видеть вы меня...

28 апреля 2008г.

Тихий, мелочный, добрый ангел стучит
В моё сердце из горного хрусталя,
Но у ног моих лавой струится земля,
Острой молнией блещет клинок в ночи.

За забором девчонку не прячь от меня!
Пну забор – он рассыплется в мёртвый прах.
Извиваясь, скулит мой поверженный враг
И скрипит половицей его броня.

С неба падают листья – такая весна! –
- И ложатся, шурша, на добротный гроб.
Снова крикнет мне в спину какой-то урод:
Мол, давно утонула в вине тишина.

Ну а мы с тишиной – старые друзья,
Остальные всё продали, лезут вперёд
Или вовсе – наверх, как козлы в огород,
И прогнать их оттуда уже нельзя.

Тихий, мелочный, добрый ангел стучит
В моё сердце из горного хрусталя…
А в июле, под пухом, стонала земля
Мне привиделся тёмный клинок в ночи.

Я глаза закрывал, но он плыл всё равно,
Приближался, как «Шмайссер» и тыкал в живот…
Я забыл, что вокруг, как дурак дон Кихот.
Я забыл, но напомнило с кожи клеймо.

И над лодкой моей – боевой вертолёт
Как стервятник, снижаясь, сжимает круги.
Ему радость взирать на убранство могил,
Никуда мой кораблик уже не придёт.

Что хорошего здесь, без мечты и любви?
Мир – театр, я сижу в самом первом ряду.
Запер клетку, да только я выход найду:
В партизанских лесах соловьи, соловьи…

Мой прокуренный ангел небо коптит,
Я «по рубчик» ему и себе накачу,
И колки подкручу, и опять закричу,
Как виднеется тёмный клинок в ночи.

ДВЕ СТРАСТИ

Жил был однажды чародей,
Глотатель огненных шаров,
Он мог создать огня альков,
Что б в праздник веселить людей.

Он был любимцем у детей,
И многих знатнейших господ,
Готовых заплатить вперед,
Чтоб развлекать своих гостей.

Но чародей сей жаден был...
Все до монетки собирал,
Он ничего не отдавал,
И в этом счастье находил.

Ему никто не нужен был,
Лишь только деньги и огонь,
Что гасят в жизни сердца вой,
А всех родных он позабыл.

Но старость тихо подкралась,
Зажала в немощи тиски
И вдоль дала испить тоски,
Что так семья не создалась.

Он был всегда везде один
И здесь аукнулось ему
Что стал не нужен никому,
С богатством обратившись в пыль.

Тех что когда-то веселил,
Уж не осталось никого...
Но дети помнят всё его,
За тот огонь, что так любил.

1) пишется без мягкого знака,
2) , мне кажется, что "У тех, кого здесь больше нет..." будет звучать логичнее.