D Am
Наверное, ты думаешь, я одинок,
Родная послушай, ведь ты ошибалась,
Мой голос не низок, но он не высок,
D Am D
Гитара цела, и струны не рвались. – 3 раза

D Am
Я хотел петь песни кино,
Я не знаю нот, но мне все равно,
И хочется чесать о струны ладонь,
Пока в венах кровь, а в сердце огонь.

Наверное, ты думаешь, что я несчастный,
Что много пью и характер ужасный,
Ты думаешь, мне закрыты двери,
Что бесы во мне и какие-то звери!
(иногда беру гитару и сочиняю под неё)

Am E Am E бас+3+1,2
Я ничего не имею против,
но я абсолютно не за,
Зараза двадцать первого века
-- по-ли-ти-ка!

За нас решают, кому отдать голос,
За нас решают, кого выбирать,
Где демократия, где власть народа?
Каждый желает Россию продать!


Мы отдаем не пойми куда газ,
Мы отдаем свои самолеты,
Мозги утекают так же от нас,
Растекаясь по центрам зарубежной Европы.

За нас решают, кому отдать голос,
За нас решают, кого выбирать,
Где демократия, где власть народа?
Эту политику пора прекращать.

Три римских воина тем днём
Сидели на лугу.
За сладким, молодым вином
Отправили слугу.

Те воины делили дань,
Не зная как делить.
Безшовную простую ткань
Чтоб по себе пошить.

Молчит один, молчит другой
И третий морщит лоб:
Но пол лугу старик слепой
Не торопясь идёт.

-Подкинь идею нам, старик;
Мы не сильны умом.
Как поступить нам в этот миг
Вот с этим полотном.

-Вы бросьте жребий, носпода,
Нельзя его делить!
Его при дня тому назад
Владельца погребли.

Распят, убит и погребён
И гробом вышел грот;
Пришедших мироносец-жён
Теперь там ангел ждёт...

Память крови.

«Когда на земле восходит цветок, с неба падает несколько звёзд»


Глава 1

Раз в деревушке небольшой,
Что находилась пред рекой,
Родились брата два.
И тут же стали давать им имена:
Сейгуном крепыша назвали,
Имя Рунед не в меру тощему отдали

Прекрасно жили и росли они в деревне той,
Пока не встретились со злодейкою-судьбой:
От болезни мать их умерла
Бедняжка молода ещё была.

И стали братья жить с отцом
Не в свои годы мудрецом.
Но даже повзрослев чуть-чуть,
Не легче стал их жизни путь.

У Сейгуна, к примеру, хоть и была крепка мышца
Жизнь, к сожалению, не была легка
Уж очень грубый, наглый, глупый был
Потому отец его родной и невзлюбил.

Зато Рунед хоть слабый и худощавый был,
Не в меру умным и любопытным слыл,
Врожденная способность к магии у него была,
И грехом было бы, не научится пользоваться ею, в те времена.

Знакомые отца пытались мальчика учить,
Как людям помогать, врачевать, лечить.
Отец Рунеда сильно полюбил,
Но от Сейгуна отрекаться, также не спешил.

Обеих он кормил и одевал
Чтоб верными Империи мальчишки стали, молился и мечтал
К сожалению, Сейгун завистлив был
И часто брата кулаками бил.
Но годы пролетали
И братья пошли разными путями.

Рунед пошел к друидам их магии учиться,
А Сейгуну, что он Арены чемпионом станет, стало сниться.
И в гладиаторы крепыш пошел
Взаправду на Арене он своё призвание нашел!

А у Рунеда длиннее и острее уши становились,
И с элегантной формой тела – гибкость, ловкость появились.
Над ним смеялись все кому не лень,
И те, кто туп был, словно пень.

Решил мудрец в лесной избушке поселиться,
Там он хоть не будет видеть эти гогочущие лица.

Сейгун всё крепче и сильнее становился
И побеждать своих противников в боях он не ленился.
Хоть мал он ростом был,
Он в порошок врагов крошил.


За подвиги Сейгуна в войско графа взяли
И надежды свои этим, оправдали.
Врага он яростно крушил
Войска противника всей славы, доблести лишил.

Прославился он в битвах всех
И слухи о нём дошли до тех
Кто Империю в своих руках держал,
За войска решения принимал,
Бойцам команды отдавал,
О благополучии людей мечтал.

Вот так наш гладиатор главным полководцем стал,
И золотых на дню немало получал.
Но вот момент настал,
Когда Империю разлом сломал.

Окружили её смуты, воины
Разбойники все стали вольны.
Отрекшиеся графы создали королевство,
Что на этой земле, себе искало место.

Бандиты, воры – здесь они повелевали,
О них все люди прослыхали.
Сейгун не думая, присоединился к ним
И захватил он власть над королевством сим.

Себе подобных он много здесь нашёл,
Как будто сюда его народ из разных городов пришёл.
Их стали гномами все звать
В честь легенд героев, что умели оружие крепчайшее ковать.

Гномов всё больше становилось,
А у людей как будто размножение прекратилось.
И вот восстало гномов племя,
В то для людей Империи губительное время.

Но долго воевать с Империей им не пришлось
Компромиссов несколько нашлось.
И мир объявлен был
Сейгун большой участок гор в честь мира получил

И там создал он королевство
Где гномы для своего бытия, нашли прекраснейшее место.
Так родилась в горах страна
На все дальнейшие века.

А в это время наш Рунед
Спасал людей Империи от бед.
У друидов он немалого познал
И лекарем великим стал.

И как-то раз жену он графа знатного лечил,
За это маг лесную землю получил.
Но отдал всю Союзу леса,
Ему за это дали в Совете Древних место.

Себе подобных он много там нашёл,
Как будто сюда его народ из разных городов пришёл.
Их стали эльфами все звать
В честь легенд героев, что из лука умели лучше всех стрелять,
И магию прекрасно колдовать.

Эльфов всё больше становилось,
А у людей как будто размножение прекратилось.
И вот родилось эльфов племя,
В то для Империи губительное время.

На стороне людей сражаться стали
И много гномов от магии ученых эльфов навыки бойцов свои теряли.
Но долго воевать им не пришлось,
Компромиссов несколько нашлось.

И мир объявлен был:
Лесной союз с Империей вечную дружбу заключил.
Так родилась в лесах страна,
Что врагом гномов стала навсегда.

Вот первая глава легенды сей
Послушай, что будет дальше в ней.


Глава 2


Раз, на поляне небольшой,
(Что находилась пред горой)
Там где росла одна трава,
Столкнулись брата два.
То был Рунед –
Всех ныне эльфов мудрый дед,
И был Сейгун –
Лишь сильный, жадный, грубый лгун.

«Не знал, что примешь вызов ты на бой — промолвил гном.
Ну не молчи же, ты ведь не немой».
«Ответить мне тебе совсем не сложно,
И дружба наша впредь навек не ложна».
«К чему же лесть, вранье,
Достань оружие свое!
Начнем с тобой сражение мой брат,
И понесет наш мир сегодня несколько утрат!»
И гладя лошадь, эльф сказал,
Что никогда в чужое сердце клинок он не вонзал.
Но вдруг от ярости воскликнул:
«Не стыдно будет убивать меня?
Того, с кем жил ты 20 лет под кровом нашего отца?»
«Чего же мне стыдиться – говорит –
На памяти моей единственный лишь стыд.
Ведь сотню раз с тобою я мирился,
А через пару лет вполне по праву удивился».
« Не сможешь погубить ты, Сейгун, нашу дружбу,
Убив меня, ты вскоре испытаешь нужду.
Ну, рассуди же сам: ведь зло востребует в добре,
Так ты и тоже без сомненья, вспомнишь обо мне.
Хотя вы, гномы – глупые создания,
Неблагодарные, не знавшие и мироздания.
Твой род лишь силой наделён, а как же пользоваться ею?
Не ты, не он не вразумлен». «Коль так ты говоришь,— вскричал Сейгун
Прими же смерть от этого клинка
И навсегда замолкнешь ты, моя родня».
Потом достал из ножен свой кинжал
(Тяжёлый на руку металл)
И размахнувшись, выпустил из рук,
А бедный эльф (его забытый друг)
Почувствовал ту боль, что принесла ему беда.
И рухнул наземь, как с неба падает звезда. А гном лишь усмехнулся и сказал:
«Зачем ты оскорбленья попросту кидал?
Такой никчёмный вождь сегодня днём пропал»
Потом, он развернулся и ушёл,
А эльф, в конце концов, домой всё же не пришёл.


Жарков Ярослав
4 марта 2007 года

Марс
Пролетел суховей, раздувая песок,
И почувствовал я, все вокруг – как сквозь сон.

Смотрю я на небо, неизменно оно:
Все так же сверкает лазурным огнем.

Смотрю я в далекие красные скалы,
Ищу я все то, что там быть перестало.

Смотрю на каньоны, и вижу моря.
Океаны и реки, словно Земля.

Смотрю я на камни, не вижу я их.
Я вижу лишь солнце, палящее в них.

Ни утесов ни скал тут более нет.
Сквозь камень хрустальный, пробивается свет.

Освещая дворцы, отражаясь от скал,
Он всюду, везде, он - судьбы оскал.

Время пришло, пора уходить.
В темных реках пустых, и воды не испить.

На камень сухой твой скупая слеза,
Чтобы помнить о том, что ушло навсегда.

Еще раз посмотри на закат уходящей звезды.
Еще раз ощути нежных губ поцелуй на устах.
Еще раз насладись окруженьем мирской суеты.
Скоро ты позабудешь слова «боль», «расплата» и «страх»

Три Хранителя новых. Ваш скоро настанет черед.
Хоть не полный вы жизненный путь свой прошли по Земле.
И одно на троих вас теперь испытание ждет.
Вам осталось пера выбрать цвет в благородном крыле.

Кто-то скажет: Зачем? Все и так уж давно решено.
Что все выбрал за вас, и дорога одна впереди.
Но дорог – миллионы и, Дети, вы знайте одно –
Что от вас лишь зависит, которой дорогой пройти.

Знаю – первый за Честь будет биться, ломая крыла.
А вторая в душе состраданьем и болью полна.
Знаю – третий уверен в себе, будет тверд, как скала.
Души трех накрывает грядущих видений волна.

Три души в мире грез. Все в одном. Каждый сам по себе.
Первый взмах. Первый взгляд – всё навстречу старушке судьбе.
Что изменится в вас? Кто найдет для себя свет во тьме?
Кем ты был, кто ты есть, кем ты будешь – решать лишь тебе.

Кто-то скажет: Зачем? Все и так уж давно решено.
Что все выбрал за вас, и дорога одна впереди.
Но дорог – миллионы и, Дети, вы знайте одно –
Что от вас лишь зависит, которой дорогой пройти.

Пусть сияют на небе звезды!
Они нужны одиноким,
Чтобы знали те, что их видят,
Когда никого нет во тьме.

Пусть сияют на небе звезды!
Они нужны всем влюбленным,
Чтобы были свидетели слов их,
Произносимых наедине.

Так сияйте же в небе, звезды!
Пусть слабее Луны или Солнца,
Все рано я люблю вас, звезды,
Холодный свет ваш в ночной вышине

Пробирается вглубь сквозь седеющих,
Перепутанных временем веток каркас,
Через кокон деревьев всё преющих
И миров, распростертых огнем сотен рас

Лунный свет тот обрывками тающий,
Спеленавший могильного грунта зимы.
Ты как вестник снов, обгоняющий
Даже солнечный свет, отражение тьмы.

И лишь смотрит всегда, улыбается
Твоему озарению чуждых лучей
Поднебесья акрилов красавица,
Окруженная сотней горящих свечей.

Ах, Венера! Поверь, не устроиться
Твой покой на земле этих грешных веков.
Не за счастье людское здесь борются,
А за снятие мнимых прозрачных оков.

Лучше вместе останьтесь, с рассветами
Уходя за подмостки театра ночи,
Чтобы вечно кружиться с планетами
Под светящийся в сердце кусочек свечи.

Так в душе моей он весь останется,
И согреет, когда запоздает весна.
Ты, луна, и Венера-красавица,
Пробудите вдвоем снов миры ото сна!

Мечта как птица в небесах
В прозрачном мареве ветров,
Кружит она в бездонных снах,
В десятках призрачных миров.

Она манит к себе - вперед.
И хочешь в небо ты взлететь,
Расправить крылья и в полет -
Нырнуть в ту солнечную сеть

Мерцающую над землей,
Что с детства нас к себе зовет:
Поспорить с мрачною судьбой
И заковать обиды в лёд!

Чтоб больше их не вспоминать,
Летать в прозрачной вышине,
Свободно жить - мечту искать,
Не замечая тьмы на дне...

Облака по небу плывут,
Переменчивые столь и разные,
То там их видишь, то тут,
То красивые, то безобразные.

Видишь замок вдали в небесах
Или профиль знакомый откуда-то
В этих дивных, чужих облаках
Есть намек на какое-то чудо…

Вот заметила я в вышине
Облаков гряду белопенную –
Поняла, что здесь, на земле,
Все такое привычно-бренное...

Внемли зритель сказку, да побасенку
О прошедшем времени, да о черных днях,
Да о том, как тяжко жили, тяжело.
Да о том, как превратили мы свободу в прах.

Были времена раздора и предательства,
Честь забыта, так же как достоинство.
И никто не хочет боле встать стеной
На пути у черного, у воинства.

А князья себе все глотки рвут и рвут,
Позабыв про стыд, любовь, да про совесть-честь.
Не нужОн им боле черный, нищий люд.
А зачем, коль в закромах – то злато у них есть.

Ну а над землей уж закружилось вороньё,
Ядом да уж политы все клинки врага.
Но того никто не ведал, да не гадывал,
А родные нивы топчет, да его нога.

И пришла беда, а вместе с ней и горе-смерть.
Но в своей враждой князья, да поглощены.
Не найти им в одиночку сил протИв ее.
Стали все мы битыми от своей вины.

Кровь рекой текла по темным, по камням,
Небо было выстелено сажею черною.
Скакуну в седле не сталось седока,
Что сразит да опрокинет силу темную.

Всё, что в не угоду – то сжигается.
Кто твердил: надежда есть – уж в земле лежат
В темным дыме-пламене надежды тает след.
Золотом да жизни уж не воротишь взад.

Серые шпили над городом
Угрюмо скрежечут вороном,
Скребутся о небо низкое,
Молят о помощи силы Высшие.

Позолота сорвана,
Вот она правда новая:

Копошатся внизу толпы безликие.
Средь домов и мостов, по канавам шлепая,
Маршируют лыбы сладко-фальшивые,
Взгляды притворные, мысли грязные.

А в небе напрочь прогнившем,
Задыхаясь от вони и смрада распивочных,
Плачут по ним....
Плачут...

Вышла темень на рассвете -
Сердце биться перестало -
На разорванном жакете
Клякса крови проступала.
До чего же безобразно, -
Мрачный жнец подумал, было, -
Как противно, мерзко, грязно
Смерть героя поразила.

След косы исчез мгновенно -
Пятна высохли, застыли.
Человек самозабвенно
Вмиг покрылся слоем пыли.
Силуэт его растаял
На пороге тьмы и света,
Жнец на поясе поправил
Рукоять от пистолета.

Каждый раз придумать случай -
Каждой смерти оправданье -
Этот мир его измучал,
Обрекая на страданья.
На любое преступленье
Есть зацепка и улика -
И, чем выше самомненье,
Тем ничтожней сила Лика.

Прежде, чем оставить место
Для лихого подмастерья
В мире грязи и инцеста
Смерть почистит свои перья.
И никто в простом прохожем
Не узнает страшной маски,
Ибо будет он похожим
На всех сразу - без опаски.

Кто узнает в этом лике
Жуткий образ меченосца,
Вмиг окажется на пике
Славы смерти ружьеносца.
Вмиг сменив свои лохмотья
На мирское одеянье,
Прошептав: "Теперь готов я".
Жнец отправился в изгнанье.

Колесо перемен
В ярко-желтых цепях
Тянет желоб к себе,
Проводящий зарницу.
Колесница тот плен
Проводила в углях,
Потеряв колесо
И сломав свою спицу.
Кто её соберет?
Есть ли помощь в пути?
Ярко блещет огонь,
Жизнь собой окаймляет.
Тихо ночь так идет,
Только чтобы уйти
Надо пламя вдохнуть,
Но никто ведь не знает…
Ты забыл про любовь,
Мир сверкнул и погас,
А в тиши облака
Колесо все искали.
Беспокойно, да вновь
Колесницу не спас
Перекресток судьбы,
Что давно потеряли.
Но не нужен он нам,
Чтобы счастье найти.
Только в полночь луна
Проявляет игривость.
И на куполе шрам
Замечаешь в пути,
Где, смеясь над луной,
Отражается мнимость.
Но запомни, друг мой,
Слава страха тонка.
Можно Землю обнять,
Но увидишь страницу…
Книг возьмешь ты покой,
Если слезешь с клинка,
И найдешь колесо,
Что вскружит колесницу.

Не переходи на личности!
Наличности в карманах
Хватит едва ли
На вечернее пиво.
А вы бывали вечером
Под шатром из осколков
Мечты одинокого,
Забытого всеми,
Бесконечно далекого,
Бесконтрольного
Младенца?
Плачь и капризы,
Его дыхание – легкие бризы.
А Луна – лишь усталый ночник.
Уюта, заботы источник
Для забытого младенца,
Чей позвоночник -
Эверест.
Много ли в мире мест,
Где одиночество его не видно?
Невинным
Чувствует себя человек.
Эй, не переходи на личности.
Наличности в карманах
Хватит едва ли
На вечернее пиво.

Музыка
Вскружила голову
Прозы храм
И драмы олово –
Все не то.

Лишь стихи
Лихи
Вместе с нотами
Вместе с нотами
Быстрыми
В плясе потными

Пляшут звуки
И пляшут буквы
Растекаясь по нотной грамоте
Пляшут руки
На струнах памяти
О Баяне-певце

Будем мы плясать
Да душою петь
И достав в груди
Свою рифмоплеть
Рассечем в лады
Звуки золота
Звуки золоты
Зерен молотых
Плети искренни
Песни выспренны

Заплетем в струну
Золотую нить
Жизни песенной
Не порви ее
А не то пойдем
Мы по лесенке
В мир иной
А не то споем
Мы за упокой
21 марта 2009