На заре туманной юности была я легковерна, о других судила по себе и мечтала о карьере то ли декабристки, то ли жены Достоевского, желая возложить себя на алтарь Служения Кому-то или Чему-то (но обязательно с Большой Буквы). И тут на улице ко мне подошел Он! Объект Служения. С бородой, в кожаной куртке и толстом вязаном свитере. Одним словом, гений. Непризнанный.
Он рассуждал о «Космосе в творчестве», говорил, что нужно «мощно работать», смеялся над «дешевкой» и «халтурой», презирал удачливых ничтожеств и прочая, и прочая, и прочая. Я внимала. Ведь, если человек намекает, что он гений, зачем ему врать? Гений и есть! Если он презирает всяческих бездарей, значит они бездари! Не станет же человек просто так обзываться!

Не могу сказать, что я была влюблена, но я была ошарашена, подавлена величием, а утверждение, что «мужчина – начало созидающее, а женщина – начало сопутствующее» вполне ложилось на мою декабристско-достоевскую концепцию. Я с готовностью хлопала глазами, а меня с еще большей готовностью поучали и воспитывали. Все шло к свадьбе, хотя гений был порядком меня старше, а дома моего декабризма не разделяли, что его (декабризм) только усугубляло, и тут…
Тут меня пригласили в гости. В мастерскую, где собралось человек шесть гениев. Все были равны, как на подбор - бородаты, велики, непризнаны. Они сидели за покрытым клеенкой в крупные горохи столом и презирали и клеймили негениев, иногда отвлекаясь на то, чтоб сказать друг другу комплимент или тонко пошутить. И еще они пили чай. Особенный. Исключительно цейлонский, заваренный тайным образом. Заваривание это длилось, кажется, 26 минут. Или 31. Не помню…
Меня учили заваривать. Я изо всех сил запоминала, проникаясь величием момента. И тут пришел новый гений. И принес запись Вертинского.
Все собрались слушать, но мой личный Достоевский решил, что, пока мужчины будут припадать к истокам, «Верочка заварит нам чаю». А это значит, идти на кухню и НЕ СЛЫШАТЬ. А хочется!!!
И я решилась на подлог. Засекла время (26 или 31 минуту), добыла из «уборщицкой» коробки 10 пакетиков разового ГРУЗИНСКОГО чаю, залила кипятком, поставила на медленный огонек. Пока заварка прела, я стояла под дверью и подслушивала Вертинского. Время истекло. Я взяла грузинское безобразие, слила в чайничек, сокрыла следы своего преступления и с трясущимися ногами понесла.
Пьют. На лицах – значительное одобрение. Как мудро, что заваривать и подавать чай должна женщина. Ведь женщина – начало сопутствующее, и т.д. Я в шоке, и тут мой гений, видимо, решив, что меня перехвалили, изрекает:
- Господа, объясните, что девушке из приличной семьи, принятой в ОБЩЕСТВЕ, неприлично слушать Розенбаума.
А я его многие питерские, казачьи, военные вещи и тогда любила, и сейчас люблю. И стало мне обидно, что такие песни так низко ценят столь достойные люди. Спрашиваю, за что?!
Мне в ответ и то, что это профанация, и то, что какой-то там жид не вправе трогать грязными лапами святое. И вкус у Розенбаума дурной, и таланта никакого, и образы нелепые, избитые, и рифмы плохие, и голоса нет, и на гитаре играть не умеет, и вообще все это моветонище.
И тут Остапа понесло. А Гумилев, спрашиваю, это поэзия?
- Да! – отвечают мне, - Гумилев - величайший поэт, патриот, офицер, от жидов и большевиков умученный. И как я могу его равнять с каким-то?!
- Но, - хлопаю я глазами, - объясните, ну почему:
«наступили весенние дни
и бежала медведица-ночь,
догони ее, князь, догони,
зааркань и к седлу приторочь» – плохо, а
«лесной прохладой полон вечер,
затихла в озере вода,
зажгите на веранде свечи,
здесь так покойно, господа» - гениально?

Вы будете смеяться, мне таки объяснили. Со страстью. Перебивая друг друга! Первое четверостишие разнесли по кочкам, как вульгарное, низкопробное, бездарное, с претензией, но абсолютно провальное, с глагольными рифмами, отвратительным звуковым рядом, сбитым размером и так далее.
Зато второе вознесли на пьедестал и засыпали лавровым листом. Господа не понимали, как я не вижу разницы, сетовали на то, что я размениваюсь на дешевку, вместо того, чтоб черпать из кладезя классики и учиться на лучших образцах. Они превозносили элегантную простоту, четкость ритма, образность, сыпали терминами, которых я тогда не знала и сейчас не знаю и знать не хочу. Это было подробно, страстно, наукообразно, остроумно, тонко… Ах, как это было шикарно!
А я стояла и видела на месте тех, кого честно считала гениями, завистливых истеричных неудачников, которые распускают хвосты перед залетной дурочкой и друг перед другом. И было мне противно, грустно и смешно, а мой декабризм таял, как сахар в стакане чая. Минут через десять я не выдержала. Невежливо перебив особенно остроумный пассаж о претензиях Розенбаума на принадлежность к русской поэзии, я призналась:
- Господа, вы только что раскритиковали Гумилева и превознесли до небес Розенбаума. А перед этим выпили грузинского разового чаю из пакетиков и не заметили. На сём я с вами прощаюсь. Дверь найду.
И нашла. Я по-прежнему боготворю Гумилева. Я по-прежнему слушаю раннего Розенбаума, зато с верой в заявляемую гениальность и компетентность у меня стало плохо. Так же как и с уважением к критикам. Если я вижу или слышу кого-то, кто с пеной у рта долго и упорно что-то клеймит, перед моим взором встает мастерская с непризнанными гениями и грузинский чай.

лично мне импонируют мужчины, если так можно выразиться, офицерского, а еще лучше, военно-морского типа. Чисто-выбритые, подтянутые, элегантные, умеющие носить не только китель и пиджак, но и оружие. :paladin: Глаза желательны светлые, волосы - от светло-русых до темных, но не по-южному. Недлинные и ЧИСТЫЕ!!!

Очередная годовщина со дня смерти Сталина. Круглая цифра неминуемо спровоцирует очередной же всплеск дискуссий о роли этого человека в отечественной и мировой истории, однако для того, чтобы рассуждать об этом, нужно припомнить не только обстоятельства кончины отца народов, но и то, что ей предшествовало, и то, что за ней последовало.

Прежде всего нужно сказать, что с точки зрения медицинской Сталин умер отнюдь не неожиданно. Присущие каждому человеку возрастные изменения организма, многолетнее нервное и физическое переутомление (особенно в годы войны), склонность к ночной работе и ночным же застольям с крепкими напитками не могли не сказаться на здоровье вождя. И в 1945, и в 1949 году Сталин тяжело болел, а в последний год жизни он, говоря по-простому, себя просто "довел". В октябре 1952 года после тринадцатилетнего перерыва должен был состояться очередной съезд партии. Сталин, не доверяя никому, лично занялся его подготовкой, отказавшись ради этого от ежегодной поездки на Кавказ, где всегда восстанавливал свое здоровье.

Год без отпуска для 73-летнего человека оказался роковым. Сыграло свою роль и "дело врачей", благодаря которому Иосиф Виссарионович, по сути, остался без квалифицированного медицинского присмотра. Если к этому прибавить свидетельство бывшего начальника сталинской охраны Николая Новика о том, что вождь выбрасывал прописанные ему таблетки и не пользовался никакими лекарствами, ситуация становится очевидной.

Свою роль в смерти "отца и учителя" сыграли и политические обстоятельства. Подготовленный Сталиным съезд стал вершиной его политического триумфа. Под умелым руководством Иосифа Виссарионовича делегаты не только подвели итоги развития страны, но и окончательно похоронили большевизм как течение русской общественно-политической мысли. Была поставлена точка в затянувшейся на десятилетия борьбе идей вождя народов и вождя мирового пролетариата. В дискуссиях 20-х - 30-х годов Сталин идейно разгромил большевиков ленинского призыва. Десять лет спустя он уничтожил их физически. Еще через пятнадцать "Ленин сегодня" отказался от самого термина "большевизм", переименовав партию в КПСС, окончательно показав, что это не революционная организация, а государственная структура. Было решено подготовить новую партийную программу на основе последних сталинских трудов. Тех самых, где он в открытую критиковал Энгельса, ревизовал Маркса и Ленина, а октябрьскую революцию назвал октябрьским переворотом.

Еще одним значимым решением съезда стала ликвидация Политбюро, на место которого пришел Президиум ЦК из 36 человек (25 членов и 11 кандидатов). На практике это означало ослабление позиций прежнего сталинского окружения, растворявшегося среди новых руководителей. Новый орган изначально задумывался как неоперативный и не слишком дееспособный, что неминуемо замыкало партийный и государственный аппарат не на коллегиальное руководство, а лично на вождя. Впрочем, партийный форум был лишь началом масштабного наступательного плана, разработанным Сталиным с присущим ему блеском.

Сразу после съезда вождь пошел в атаку на ближайших соратников. На первом же Пленуме ЦК он устроил публичную порку Молотову и Микояну, обвинив их в слабости и чуть ли не в правом уклоне и вынудив унизительно оправдываться. Затем последовала очередная реформа органов госбезопасности и дело врачей. Можно предположить, что активно готовилась почва для "нового 37 года", а роль врагов народа отводилась людям, которые, по мнению Иосифа Виссарионовича, слишком высоко поднялись.

На этот раз товарищ Сталин изменил своей прежней тактике, заключавшейся в ликвидации противников одного за другим. Свой последний политический бой Сталин начал на всех фронтах. И против так называемых сионистских заговорщиков, и против бериевцев, и против уцелевших представителей прежних оппозиционных группировок. Трудно сказать, чем бы это обернулось для страны, но вождь не принял в расчет свой возраст и здоровье, да и потенциальные жертвы сообразили об опасности раньше, чем был откован капкан. Сталинские соколы лихорадочно искали пути к спасению, а тучи над ними сгущались.

Практически все ведущие члены президиума ЦК оказались на крючке. Антисемитская составляющая "дела врачей" впрямую била по Кагановичу. Ворошилов и Молотов были женаты на еврейках. Дочь второго человека в партии Георгия Маленкова Воля Георгиевна была замужем за евреем.

Шли в ход и традиционные козыри вроде связей с уже разоблаченными врагами. Над Берией висел дамоклов меч в виде так называемого "мингрельского дела". Один из сыновей Анастаса Микояна был женат на дочери уже расстрелянного на тот момент Алексея Кузнецова. У члена Президиума ЦК Отто Куусинена сидела в лагере жена.

Под ударом оказались и те, кто "засветился" не по семейным или национальным обстоятельствам, а исходя из прошлой политической карьеры. Так, будущий премьер Алексей Косыгин спасся от ареста по "Ленинградскому делу" лишь благодаря заступничеству Берии (дочь Косыгина Людмила была замужем за сыном бериевсокго сподвижника, генерала Госбезопасности Гвишиани), но был изгнан из Политбюро; в новом руководстве он стал лишь кандидатом в члены Президиума ЦК.

В свое время на волосок от ареста оказался и секретарь ЦК Николай Игнатов, прощенный лично Сталиным, но не забывший пережитого кошмара.
Еще один кандидат в члены Президиума ЦК и во "враги народа" Андрей Вышинский до революции ходил в меньшевиках и вряд ли мог спокойно спать, зная, что накануне нового 1953 года Иосиф Виссарионович обронил загадочную фразу "меньшевики были, есть и будут злейшими врагами советской власти". К тому времени из меньшевиков на свободе и при высокой должности оставался лишь Вышинский, остальные были или на том свете, или за границей, или в лагерях.

Секретарь ЦК Никита Хрущев в молодости, будучи рядовым партийцем, активно участвовал в троцкистской оппозиции. Дело было в 1923 году, но и тридцать лет спустя сей факт мог стать поводом для политического процесса. С бывшими оппозиционерами, друзьями врагов и членами семей изменников родины были связаны и другие видные функционеры (в том же Президиуме было восемь человек, тесно связанных с Хрущевым, Маленковым и Берия). Кто-то с кем-то вместе работал, кому-то давал рекомендацию в партию, кого-то выдвигал на руководящие посты вслед за собой. Тотальная чистка для них означала если не потерю жизни, то крах карьеры.

Таким образом, впервые за все годы сталинского правления сложилась ситуация, когда для большинства партийных олигархов встал вопрос: или они, или Сталин. Но имея абсолютное большинство в Президиуме, они продолжали смотреть на генералиссимуса, как кролики на удава. Нужен был кто-то, кто взял бы на себя роль инициатора и организатора переворота. Таким человеком в силу обстоятельств и личных качеств оказался Лаврентий Берия.

"Рыжий мерзавец" четко уловил момент, когда начало выдыхаться "дело врачей", и принялся ковать железо, пока оно было горячо. Дальнейшие факты, конечно, можно объяснять стечением обстоятельств, но верится в это с трудом.
При невыясненных по сию пору обстоятельствах скоропостижно умирает комендант Кремля Косынкин. Под предлогом лечения аппендицита в больницу помещают начальника охраны Сталина Новика (главный сталинский телохранитель Николай Власик был арестован еще в 1952 год за факты коррупции, моральное разложение и разглашение государственных тайн своим многочисленным любовницам. Наличия последних Власик не отрицал, но от того, что разбалтывал им секреты, открещивался до последнего). Еще раньше был отстранен от дел и отправлен на подмосковную дачу ведущий референт Сталина генерал Поскребышев.

В конце февраля Президиум ЦК (а фактически Маленков и Берия) вызывает в Москву маршала Жукова, фактически сосланного Сталиным на Урал. На арене появляется назначенный в конце 1952 года начальником Генштаба маршал Василий Соколовский. Опять-таки в конце февраля-начале марта Берия собирает в Москве своих бывших сотрудников по НКВД, находящихся либо на хозяйственной работе, либо за границей.

1 марта в пятом часу утра Сталин провожает гостей. В числе приглашенных - великолепная четверка в составе Берии, Маленкова, Хрущева и Булганина. Ничего необычного в этом нет: ночные посиделки на подмосковной даче с участием членов Президиума ЦК и обильными возлияниями были нормой. Судя по воспоминаниям участников, ничего необычного на сей раз не случилось. Соратники вождя разъехались в твердой уверенности, что тот намеревается лечь спать.

Обычно Сталин вставал около полудня, но на этот раз график изменился. Свет в спальне зажегся только в 18 часов вечера, но вождь оттуда не вышел. Судя по всему, в 18.30 он упал на пол, так как разбившиеся карманные часы остановились именно на этом времени. Запуганная до смерти охрана топталась на пороге, не решаясь войти. Примерно в 22.30 в спальню, наконец, заглянули и обнаружили, что великий Сталин беспомощно лежит на полу и налицо явные признаки инсульта.

В 22.30 охрана звонит министру госбезопасности Игнатьеву. Тот формально остается при должности, но фактически после недавнего инфаркта от дел отошел. Игнатьев переадресовывает охранников Маленкову. Маленков, получив информацию, ничего не предпринимает и начинает разыскивать Берия (это может служить подтверждением того, что постигший Сталина удар был полной неожиданностью даже для его ближайшего окружения).

В 23.30 на дачу Сталина звонит Берия и дает указания "никому ничего не говорить о болезни товарища Сталина".

В 3 часа ночи 2 марта Берия и Маленков, а затем и другие партийные руководители, приезжают на сталинскую дачу. Берия ругает охрану за паникерство и объявляет, что товарищ Сталин просто уснул, а "вы нам просто нервы мотаете по ночам". Врачи появляются лишь в 8.30 утра.

После врачебного осмотра на даче остается Николай Булганин, а Берия, Маленков и Хрущев уезжают в Кремль и в 10.40 минут начинают первое экстренное совещание. Вскоре к ним присоединяются Каганович, Молотов, Микоян и Ворошилов. Обсуждается ситуация в стране и делаются первые прикидки о дележе возможного наследства. После заседания в кабинете Сталина остается Каганович, а остальные возвращаются на дачу.

В 20.30 2 марта заинтересованные лица вновь собираются в сталинском кабинете и начинают действовать. Дело было более чем сложным. "Все поделить" требовалось, во-первых, оперативно, во-вторых, методом консенсуса, не обидев никого из членов узкого партийного руководства, и в-третьих, сохранив возможности маневра, если вождь придет в себя. Все три задачи товарищ Лаврентий решил блестяще.

Список нового руководства со слов Берии записал секретарь Маленкова Петраковский. Затем по ходу дела хитроумный Лаврентий предложил еще ряд кадровых изменений, но записывать их, опять-таки, не стал, предоставив это Маленкову. В премьеры Лаврентий Павлович выдвинул Маленкова, второй сталинский пост (секретарь ЦК) достался Хрущеву, тем самым превратившемуся в союзника Маленкова и Берии. Молотову был обещан утешительный приз в виде возвращения в МИД и освобождения находившейся в лагере жены. Ворошилова пообещали сделать президентом, а Булганина вновь усадить в кресло министра обороны.

Труднее всего было с Кагановичем. Лазарь Моисеевич был единственным из партийных олигархов, искренне любившим Сталина. Берия с Маленковым не сомневались: если вождь поправится, "верный Лазарь" всех незамедлительно сдаст. С Кагановичем отработали филигранно. Ему, обладавшему даром крупного управленца, отдали пост первого вице-премьера, курировавшего всю экономику страны и вдобавок отвечавшего за ликвидацию чрезвычайных ситуаций. Эта должность, при том, что премьером становился политик, а не хозяйственник, позволяла практически единолично распоряжаться многочисленными лимитами и фондами. Человек, подписывавший такого рода документы, становился практически незаменимым и несменяемым.

Перед такой перспективой Лазарь Моисеевич не устоял. После этого Берия в успехе задуманного больше не сомневался.

3 марта становится ясно, что Сталин умирает. В тот же день в Москву вводится дополнительный контингент войск госбезопасности и внутренних войск, и принимается решение созвать внеочередной Пленум. Предполагалось открыть его 4 марта, но не успели собрать кворум.

5 марта в столицу на военных самолетах свозят членов и кандидатов в члены ЦК. В 20.00 Сталин еще жив, но без сознания, пленум открывается.
Председательствовать поручено Хрущеву. Видимо, таким образом Берия и К решили отвести от себя возможные обвинения. Хрущев был одним из немногих выходцев из рабочих среди высшего руководства страны и имел репутацию человека идейного и без больших личных политических амбиций, что, собственно говоря, соответствовало истине.

Никита Сергеевич предоставил слово Маленкову. Маленков проинформировал об итогах совещания в Кремле 2 и 3 марта. Затем выступил Берия, предложивший Маленкова на пост премьера. Утвержденный в этом качестве Маленков доложил о прочих кадровых предложениях, которые были приняты единогласно. Большой Президиум ЦК был ликвидирован, а вместо него создан Президиум ЦК из 11 человек: 8 бывших членов старого (до 1952 года) Политбюро, двое хозяйственных руководителей (Сабуров и Первухин) и, словно в насмешку, умирающий Сталин. На этом же заседании гений всех времен и народов лишается всех своих партийных постов, становясь рядовым членом Президиума ЦК, а руководителем секретариата ЦК - Хрущев ("товарищ Сталин болен, надо обеспечить бесперебойное руководство партией и страной"). Так еще живой Сталин был отстранен от руководства страны.

Действительные протоколы со всей хронологией во времени были опубликованы лишь в 90-е годы. Только тогда историки впервые узнали, что гений всех времен и народов лишился своих должностей еще при жизни. По сути же происшедшее было ничем иным, как великолепно спланированным и проведенным государственным переворотом.

Сталин умер через два часа после закрытия Пленума. На следующий день в печати публикуется информация о новом составе руководства без какого бы то ни было упоминания Сталина как члена президиума ЦК. Более того, недвусмысленно дается понять, что Пленум принимал свои решения после смерти вождя.

14 марта новое руководство страны получило мандат доверия от Верховного Совета и оказалось перед необходимостью выработки политического и экономического курса. Предварительный раздел сталинского наследства был завершен, однако внутренняя борьба не закончилась, и следующим ее проявлением стало "дело Берия", но об этом позже.

Подтвердив свои полномочия, наследники Сталина лихо взялись за работу. Премьер Маленков начал с мер по укрупнению руководства, сократив число министерств и ведомств. Это было правильно, поскольку бюрократия в стране разрасталась чудовищными темпами.

Если сейчас в России действует единое Министерство топлива и энергетики, то в 1953 году были отдельные министерства по газу, нефти и углю, причем последнее разделено на два: угольной промышленности западных районов страны и аналогичное для восточных. Похожая ситуация была в промышленности, машиностроении и даже сельском хозяйстве, где имелись министерства совхозов и заготовок и, в придачу, Бюро по сельскому хозяйству при Совете Министров.

В марте 1953 года Маленков и Берия при активном содействии Хрущева устроили серьезную кадровую чистку. Фактически в два приема (5 и 13 марта) было либо смещено с должностей, либо перемещено на другие более ста сорока высших партийных и государственных функционеров уровней секретарей ЦК, завотделом ЦК, вице-премьеров и министров. Полной перетряске подверглись аппараты не менее 46 министерств и центральных ведомств Союза. И Берия, и Маленков исходили из того, что первым лицом в государстве является премьер, а не секретарь ЦК, так как считали, что партия должна заниматься лишь идеологией и кадрами. Характерно, что подобную точку зрения неоднократно высказывал и Сталин - и первые два года после его смерти так оно и было. Потом ситуация изменилась. Но это уже другая история.

Пришедшие к власти политики стремительно дистанцировались от последних сталинских мероприятий, полностью меняя систему управления страной и партией, практикуемую Сталиным в последние годы его жизни. Чуть позднее стало ясно, что Маленков, Берия и примкнувший к ним Хрущев начинают самостоятельную игру во внешней и внутренней политике.

Их программу можно сформулировать примерно следующим образом:
- Амнистия и реабилитация.
- Списание недоимок колхозам и совхозам и выдача паспортов колхозникам, фактически являвшимся крепостными.
- Упор на развитие легкой и пищевой промышленности, чтобы одеть и накормить народ.
- Отказ от преобладающего развития тяжелой и оборонной промышленности и милитаризации общества.
- Резкое сокращение численности вооруженных сил.
- Реформа социальной сферы, в том числе введение пенсий тем же колхозникам.
- Более сдержанная линия во внешней политике, включая выдвинутый Маленковым тезис о том, что в ядерной войне победителей не будет, и необходима политика мирного сосуществования.

Партийные идеологи фактически сдали в архив последние теоретические работы Сталина, вернувшись к Марксу, Энгельсу и Ленину (естественно, в тогдашнем прочтении). Позднее, в 1954 году, революционный романтик Хрущев отказался и от практикуемой Сталиным государственной поддержки православия, начав третью и последнюю за годы советской власти атеистическую компанию, длившуюся почти 10 лет вплоть до смещения самого Никиты Сергеевича.

Была скорректирована и национальная политика. Пропаганда заговорила не о "великом русском народе", как в последние годы правления Сталина, а о "многонациональном советском", вернувшись к лозунгам первых лет советской власти. Сошла на нет борьба с "безродными космополитами", на руководящие посты, особенно в национальных республиках, стали выдвигать национальные кадры. Эта линия со всеми своими достоинствами и недостатками наиболее ярко воплотилась в позднейшей деятельности Хрущева, но зарождалась она в марте 1953 года Маленковым и Берией.

Таким образом, события 50-летней давности не только явились государственным переворотом, но и стали началом процесса десталинизации страны, окончательно завершившейся в горбачевскую перестройку.

История зарубежных стран дает лишь один более или менее сходный пример - смерть в сентябре 1976 года председателя компартии Китая Мао Цзэдуна. Его преемником стал министр общественной безопасности Хуа Гофэн, которого вдова Мао называла… "обходительный человек с манерами Маленкова". Хуа арестовал наиболее рьяных маоистов и провел масштабную чистку партийного и государственного аппарата, а затем, как и Маленков, канул в безвестность, уступив власть и влияние откровенным оппонентом покойного Великого Кормчего, которые правят этой страной и поныне.

Иногда уход Сталина сравнивают с кончиной Франко, но, хотя после смерти каудильо в Испании и произошли резкие изменения, на государственный переворот это никоим образом не походило. Напротив, диктатор умудрился воспитать себе наследника и обеспечить преемственность власти. Сталину это не удалось. Теперь можно лишь гадать, на кого он хотел оставить государство и каким его видел, начиная свою последнюю политическую кампанию.
(С) 2003

... до какого бы уровня не поднялась наша цивилизация, при ней останутся проклятые "вечные вопросы", да и понятия Добра и Зла мало зависят от уровня технического прогресса.
Существует такое понятие, как универсальный этический код, независящий даже от национальных особенностей.
Все мы вольно или невольно стараемся соответствовать этому коду, стараемся жить в соответствии с ним, но, зачастую, ошибаемся и делаем неправильный выбор. То, что представляется нам Добром, зачастую оказывается Злом. Пример тому недавние события в Косово, где очень сложно сказать, кто изначально прав. НАТО попыталось решить эту задачу за других, но его вмешательство оказалось, мягко говоря, не слишком удачным.

Примером же абсолютного Зла для меня есть и будет нацистская Германия. Да, если очень захотеть, можно найти проблески и там. Именно тогда был принят ряд очень неплохих законов об охране леса, действующих Германии и по сию пору. Но слишком уж несопоставимы преступления Гитлера и его клики и того полезного, что было сделано при них. Поэтому фашистская Германия остается для меня абсолютным злом. Что касается абсолютного добра... Добро не может так концентрировать свои силы, как Зло, империя Добра остается пока лишь в человеческих мечтах. Для меня же воплощением Добра является врач, совершенно бескорыстно, иногда жертвуя собой, спасающий абсолютно незнакомого человека. Впрочем, и нацистский убийца и врач-бессребрянник - это крайности, в большинстве же случаев абсолютное добро и абсолютное зло остаются где-то на периферии сознания, а человеческие поступки укладываются в некую промежуточную стадию.

(Бабка и Дедка = супружеские проблемы;
Бабка + Дедка - Внучка = конфликт поколений;
Бабка+Дедка+Внучка - Жучка+ Кошка+Мышка = проблема отношений человека с Иными;
Жучка - Кошка = проблема антагонизма;
Кошка - Мышка = проблема акцептора и донора;
Бабка+Внучка - Мышка = просто проблема. )

Видя, что мы не спим, астролингвист прервал работу и начал объяснять нам суть инъекционного метода. Каждый звук речи, каждую фонему и каждое звукосмысловое сочетание можно закодировать в биохимические формулы, а затем воплотить в некие сложные вещества, воздействующие на центр памяти. К сожалению, я совершил бестактный поступок: уснул, не дослушав до конца импровизированную лекцию маститого космолингвиста.
Я проснулся первым и разбудил Павла и Чекрыгина.
Комната была озарена ялмезианским солнцем, Лексинен по-прежнему бодрствовал, колдуя за своим столом, на котором теперь поблёскивало множество миниатюрных пробирок. Он отсыпал из них разноцветные кристаллики и ссыпал их в воронку небольшого агрегата, на табло которого мгновенно вспыхивали непонятные нам символы. На консольном выносе агрегата стояли три колбы, и в них кипели три жидкости: розовая, зелёная и голубая. В комнате царил странный и не вполне приятный запах; его ароматические ингредиенты смог бы определить только дядя Дух.
Заметив, что мы пробудились, лингвист пояснил нам, что в розовой колбе – имена существительные, в зелёной – глаголы, в голубой – прочие компоненты ялмезианской речи. Затем он осторожно слил содержимое колб в мензурку; в ней образовалась густая мутно-бурая жижа.
– И в этом сосуде – весь ялмезианский язык? – спросил я.
– Здесь тридцать шесть тысяч слов и словосочетаний, – ответил учёный. – Этого нам вполне достаточно.
– А солёные словечки вы включили? – поинтересовался Белобрысов.
Лексинен ответил, что для обогащения нашего словарного фонда он захимизировал ряд непристойных слов, имеющихся в одном из словарей; по-видимому, над составлением этого словаря работал какой-то здешний Бодуэн де Куртенэ, ценитель вульгаризмов. И вообще – язык довольно богатый, в нём немало философских терминов и отвлечённых понятий.
– Неужели вы уже настолько поднаторели в нём? – задал я вопрос.
Учёный скромно ответил, что в течение минувшей ночи ему удалось овладеть ялмезианским языком. В этом нет ничего удивительного: ведь чем больше языков знаешь, тем легче осваивать последующие. К тому же, как он уже упоминал, у этого языка существует весьма близкий инопланетный аналог, уже известный ему, Лексинену.
– Когда мы приступим к э… э… к изучению? – обратился к учёному Чекрыгин.
Лексинен заявил, что лингвистический отвар остынет через двадцать минут, после чего он введёт каждому из нас нужную учебную дозу. Поскольку мы находимся в походных условиях и руки нам могут понадобиться в любой момент для работы или обороны, а введение отвара сопровождается болезненными явлениями в точке укола, он заранее извиняется, что будет вынужден шприцевать нас в ягодицы. Через сорок три минуты после шприцевания мы сможем объясняться на новом для нас языке, освоение же письменности зависит в дальнейшем от нас самих. Что касается болезненных явлений, то они длятся не более двух часов.
Павлу подобный метод приобщения к знаниям показался смешным. Он захихикал, а затем, чтобы скрыть неловкость, разразился стишком, отношения к данной ситуации не имеющим:

Ночь напролёт молился инок,
А утром вынул он набор
Порнографических картинок —
И стал разглядывать в упор.

– Благ-са-ин, Пелопрысов! Но сейчас вам пудет не до поэзии!.. – благодушно пошутил астролингвист, вынимая из футляра шприц.
После укола мой друг, презирая боль, взял на себя обязанности кока. Остальные помогали ему по мере сил, и вскоре наша дружная группа приступила к приёму пищи. Лексинен ел сидя, мы же, поскольку волдыри ещё не рассосались, завтракали а-ля фуршет.
– Толг вирщ бот, гонратч эрорм ба бол бощоса нуп! [ - Настоечка-то действует не только на подвал, но и на чердак! (Приблизительный перевод.)] – раздался возглас Белобрысова, сопровождённый стишком:

Шергто мукла крирджи кукши,
Лорто лертим лундро тукши,
Бугми сортми бордлорон.
Тартми лоо дорчгорон! [- От перевода четверостишия воздержусь, щадя стыдливость Уважаемого Читателя.]

Аготр вимр палшето строр! Ронш тропит ур тарш потвото пим тап-топ [ Вы делаете явные успехи! Но употребляемый вами подбор слов несколько односторонен.] – по-ялмезиански, но с неизменным ингерманландским акцентом отозвался Лексинен.
– Утар куп лобтджо крирт норчшодрио, латлал шторчи меашто бото ту банштро [ - Благодарен вам за помощь в освоении языка, но удивлён, почему в нём нет ни единого…] военного термина, – обратился я к учёному, и маститый астролингвист ответил, что милитаристских и охотничьих понятий в ялмезианском словаре он не нашёл.
Чекрыгин тоже заговорил по-ялмезиански и дал нам указание в течение десяти ближайших дней изъясняться лишь на этом языке – для практики. Мы приняли приказ к исполнению, и в дальнейшем только Белобрысов иногда изрекал свои стишки по-русски, хоть, как видит Уважаемый Читатель, он способен был сочинять их и на ялмезианском. Чтобы облегчить чтение, впредь я все наши разговоры буду давать в прямом переводе на русский язык.

"
ДорогойСоседушка!
...Вы сочинили и напечатали в своем умном соченении, как сказал мне Герасимов, что будто бы на самом величайшем светиле, на солнце, есть черные пятнушки. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Как Вы могли видеть на солнце пятны, если на солнце нельзя глядеть простыми человеческими глазами, и для чего на нем пятны, если и без них можно обойтиться? Из какого мокрого тела сделаны эти самые пятны, если они не сгорают? Может быть, по-вашему и рыбы живут на солнце? Извените меня дурмана ядовитого, что так глупо съострил! Ужасно я предан науке! Рубль сей парус девятнадцатого столетия для меня не имеет никакой цены, наука его затемнила у моих глаз своими дальнейшими крылами. Всякое открытие терзает меня как гвоздик в спине. Хотя я невежда и старосветский помещик, а все же таки негодник старый занимаюсь наукой и открытиями, которые собственными руками произвожу и наполняю свою нелепую головешку, свой дикий череп мыслями и комплектом величайших знаний. Матушка природа есть книга, которую надо читать и видеть. Я много произвел открытий своим собственным умом, таких открытий, каких еще ни один реформатор не изобретал. Скажу без хвастовства, что я не из последних касательно образованности, добытой мозолями, а не богатством родителей т. е. отца и матери или опекунов, которые часто губят детей своих посредством богатства, роскоши и шестиэтажных жилищ с невольниками и электрическими позвонками. Вот что мой грошовый ум открыл. Я открыл, что наша великая огненная лучистая хламида солнце раз в год рано утром занимательно и живописно играет разноцветными цветами и производит своим чудным мерцанием игривое впечатление. Другое открытие. Отчего зимою день короткий, а ночь длинная, а летом наоборот? День зимою оттого короткий, что подобно всем прочим предметам видимым и невидимым от холода сжимается и оттого, что солнце рано заходит, а ночь от возжения светильников и фонарей расширяется, ибо согревается. Потом я открыл еще, что собаки весной траву кушают подобно овцам и что кофей для полнокровных людей вреден, потому что производит в голове головокружение, а в глазах мутный вид и тому подобное прочее. Много я сделал открытий и кроме этого хотя и не имею аттестатов и свидетельств. Приежжайте ко мне дорогой соседушко, ей-богу. Откроем что-нибудь вместе, литературой займемся и Вы меня поганенького вычислениям различным поучите.

Я недавно читал у одного французского ученого, что львиная морда совсем не похожа на человеческий лик, как думают ученыи. И насщот этого мы поговорим. Приежжайте, сделайте милость. Приежжайте хоть завтра например. Мы теперь постное едим, но для Вас будим готовить скоромное. Дочь моя Наташенька просила Вас, чтоб Вы с собой какие нибудь умные книги привезли. Она у меня эманципе все у ней дураки только она одна умная. Молодеж теперь я Вам скажу, дает себя знать. Дай им бог! Через неделю ко мне прибудет брат мой Иван (Маиор), человек хороший но между нами сказать, Бурбон и наук не любит. Это письмо должен Вам доставить мой ключник Трофим ровно в 8 часов вечера. Если же привезет его пожже, то побейте его по щекам, по профессорски, нечего с этим племенем церемонится. Если доставит пожже то значит в кабак анафема заходил. Обычай ездить к соседям не нами выдуман не нами и окончится, а потому непременно приежжайте с машинками и книгами. Я бы сам к Вам поехал, да конфузлив очень и смелости не хватает. Извените меня негодника за беспокойство,

Остаюсь уважающий Вас Войска Донского отставной урядник из дворян, ваш сосед
Василий Семи-Булатов"
(С) А.П.Ч.