Ты вернешься, я знаю, ты выжил средь зевсовых гроз.
А иначе зачем так упрямо расходятся врозь
Нити - те, что я днем заплетаю смиренно в узоры?
Те, чьим был ты царем, говорят "Ожидание - брось"
И в надежде на трон задают мне постыдный вопрос,
Разоряют наш дом, и вовек не избыть мне позора...
Десять лет для тебя сохраняю тепло очага.
Десять лет я молюсь милосердным и вечным богам:
"Ни богатства, ни славы не надо, - его мне верните!"
Но однажды причалит корабль к родным берегам,
И забрезжит рассвет над Итакой, прогнав облака,
А пока - ночь темна. Пусть же снова расходятся нити...

Плохие актёры в тупых водевилях,
Тонны газет с желтизны мешаниной,
Да шаурма, разящая псиной –
Оттиск гротескный обычной рутины.

Если видишь солнце,
Значит, всё отлично,
Значит, ты пока что
Не сгорел как спичка.

Коль хочешь – уходи.
Тебя никто не держит.
Знай, нам не по пути –
Ты потерял надежду.

Вот четыре строчки,
Буковки, крючочки,
Я поставлю точку
Лишь в последней строчке.

Сердце замерло в груди:
Что там… что там впереди?..
Дрожь… ещё несмелый шаг…
Это тень моя. Вот так.
Вам смешно? А мне-то как.

Тонны бетона, скреплённые сталью,
Тонны бетона домами стали.
Тонны бетона и тысячи труб,
Текущий по ним химический суп.
…………
Бетонное платье мы дали планете,
В бетонных садах играются дети.
Тонны бетона, смог и свинец.
Таков человечества «славный» конец.

Что с вами, дядя? Не по нраву труппа?
Иль их репертуар не по нутру?
Вам тяжело смотреть, как поутру
Крадут корону с царственного трупа?
Что с вами, Клавдий? Ведь не виноваты
Заезжие актеры в мастерстве.
И сила их искусства - в естестве...
Вы, дядя Клавдий, что-то бледноваты.
Вот шельмецы! Творят на сцене чудо!
Их речи словно самый сладкий мед...
Смотрите, королеву он ведет.
Не правда ли, похожа на Гертруду?..
Милорд? Миледи? С ужасом на лицах
Следите за триумфом подлеца...
Я понял все. За моего отца!
Ты не сбежишь. Остановись, убийца.

Тихо все в лесу ночном,
Только волки за холмом
Воют,воют на луну
И винят её одну
В всех своих смертных грехах

Но родился средь них страх,
Будто спустится с небес,
Черно-красный злобный бес
И родился средь них слух,
Будто этот злобный дух
Принесет с собой его-
-Всем несущего лишь зло

И спустился вдруг с небес,
И не ангел и не бес,
А всего лишь человек
И стал строить он свой век
Отнял мысль он у волков
У слонов и у орлов
Пощадил лишь обезьяну,
Был он видно в тот день он с пьяну

Все он впитывал в себя
Появилась вдруг она...
Через несколько веков,
Уже тысячи людей,
Благодарных их потомков
Истребляли всех зверей
И перечили богам

Разозлились тогда боги,
ПОдняли всвои чертоги
И сказали одному:
Скоро всё придет к тому
...

Этот бред, Благословленный Богом,
Сквозь века взрывает нам мозги.
Этажи возвышенного слога -
Безысходной родина тоски.
Помним-помним, Бог - первопричина,
Ну а дальше - хаос умных слов...
Круче нет занятья для мужчины,
Чем решать, откуда в мире зло.

Капля за каплей… Время.
Боль не покинет, знаю.
Это моё лишь бремя.
С ним я сейчас сгораю.
Ждать и молчать? Безумство.
Верить в мечту? Напрасно.
Да, безответно чувство.
Только оно прекрасно.
Медленный странник… Время.
Что ты ответишь, знаю.
Это моё лишь бремя.
Я всё равно мечтаю.
Это беда, ловушка.
Только под взглядом таю.
Я для тебя – игрушка.
Ты для меня – святая.
Так же ликует… Время.
Молча рыдает… Правда.
Это моё лишь бремя,
Но уходить не надо.
Ты улыбнёшься – радость.
Ты загрустишь – печалюсь.
Вся красота и статность
Только в тебе собрались.
Вплавь по судьбы теченью…
Нет, не излечит время.
Я не ищу спасенья.
Это моё лишь бремя.

Снова белое утро...
Бежишь к горизонту,
надеясь коснуться бледного солнца...
И может случится хорошее что-то.

Эта надежда, и только она,
Спасает меня от хандры.
но чувствую, это "что-то" и уходит,
Так не прожив доконца.

Одиночество давит, съедает, уводит,
Как трогательный зверь, черный щенок на снегу.
Хрипло дышит, и тянет за руку
Все дальше и дальше незаметно уводит.

Не вижу я света. и нет здесь любви.
И крик мой отчаянья никто не услышит
В этом царстве луны ироничной,
Где люди - орущие глотки, глухие слепцы.

Я хочу быть

Я хочу быть, как небо,
Свободным и чистым.
Я хочу, как ручей,
Быть звонким и быстрым.
Я хочу быть, как солнце,
Тёплым и ясным.
Я хочу быть, как месяц,
Бледно-прекрасным.
Я хочу быть, как ночь,
Пьяняще-бесстрастным.
Я хочу, как огонь,
Быть пламенно страстным.
Я хочу быть, как звёзды,
Маняще-далёким.
Я хочу, как любовь,
Быть сладко-жестоким.
Я хочу, как кумир,
Быть желанным, но резким.
Я хочу быть, как мир,
Справедливым, но дерзким.
Я хочу быть с тобой,
Как берег с волной.
И хочу навсегда
Оставаться собой.

Грусть и ветер

Она грустит о том, что не сбылось.
Упрямо завивает прядь волос.
Кого-то ищет взглядом вдалеке.
А ветер так и хлещет по щеке.
Она грустит о том, кто не пришел,
Кто где-то место лучшее нашел.
Напрасны были все мечты и грёзы.
А ветер яростно высушивает слёзы.
Она уже не ждёт, что всё вернется.
И прекратила за него бороться.
Вот только сердце, как и прежде,
Лелеет и хранит надежду.
Она грустит и молча плачет.
А ветер стих, и это значит,
Что слёзы больше некому сушить.
Так хватит плакать, нужно жить.

Закрывая сердце

Не сумела понять,
Что значила боль.
Не сумела унять
В своём сердце пожар.
Прямо в душу вонзился
Холодный укол.
Прямо в мысли прокрался
Дрожащий кошмар.
Так доверилась страстно –
И так обожглась!
Принц казался прекрасным,
Но ранил на смерть.
И теперь для неё,
Этой боли страшась,
Важнее всего
Своё сердце сберечь.

Говорят, от любви умирают,
Почему же нельзя жить от любви?
Говорящие это не знают
Все думы и мысли мои,
А я знаю, я верю, я помню
До мельчайших частичек судьбы,
Какой ужасающей болью
Во мне отразилася ты.
Но нет, не предамся забвенью,
Не умру, а останусь я жить,
Любовь незначительной тенью
Будет в небе бездонном кружить,
А в сердце вонзиться осколок
Взаимной и прочной вражды
И опять весь мир расколот,
Но не расколоты мечты.

Листья уходящего лета
Медленно падают вниз,
Гордость, наверно, задета,
А может вчерашний каприз…
Сердце стучит беспокойно,
Лёгкая сухость во рту.
Я поступил недостойно
И всё потерял, но найду,
Мне будет сложно, я знаю,
Но не сдамся и буду идти.
Кого не простил – всех прощаю
В напрасной надежде дойти…

Я голоден и город ждёт меня
И вечность не даёт покоя,
Та вечность, что приносит боль
В осеннем мире суеты и беспокойства.
И мой полёт не есть покой,
Он есть отчаянье и грусть дождя,
Стучащего в твоё окно…

Подождите меня. Молча

С утра всё началось не гладко:
Истерика и нервные припадки,
Обман и подхалимство крыс.
И руки опустились вниз.
Такого не было со мной давно.
Ужасный день задался. Но...
Я сделаю колонки погромче,
Ведь этот день ещё не закончен.
Я сделаю колонки погромче,
Пусть мир подождёт меня молча.
Уверенно все что-то говорят,
Хоть не понять, кто прав, кто виноват.
У каждого своя точка зрения,
Им плевать на чужое мнение.
Все утверждают только одно:
Что я неправа. Но...
Я сделаю колонки погромче,
Ведь этот день еще не закончен.
Я сделаю колонки погромче,
Пусть мир подождёт меня молча.

Прядёт судьбу веретено,
Минуты составляют дни
Соткутся нити в полотно,
Лишь только руку протяни.

На полотне, как на весах,
Всё, что ни делал человек.
О мыслях, о делах, о снах...
Всё сохранится там навек.

Я был на бережку пруда,
Свою невесту поджидал;
Но о грядущем, вот беда,
Не знал, не ведал, ни гадал.

Она поднялась из воды,
Цитата мне пришла на ум,
"Как гений чистой красоты"
Как королева смутных дум!

Она сказала: "Будь со мной,
Не пожалеешь никогда!
Ведь я-волна, а ты-прибой,
Ты пена, ну а я вода.

И пусть прекрасна нагота,
Браслет на ней - болотный уж;
Но кровь русалки - лишь вода,
Слуга ей нужен, а не муж.

Она сказала: "Будь со мной,
Не постареешь никогда!
Но врать русалке не впервой,
Грозит за поцелуй беда.

Но красотой заворожён,
Единожды поцеловал;
И за русалкою пошёл,
На дно, куда и сам не знал.

В твоём пляну,
Тебя прокляну.
Чешуек гнёт,
Ночной полёт.

Там ива была, тростик стоял,
И в нём по весне я шебуршал.

Коряга у одна,
Была сосна...
Теерь у неё
Тело моё!

Опять не так,
В ладонь пятак.
Мою ладонь,
Да не тронь...

Я под водой,
Совсем седой...

Слёзки капельками,
В воду капали.
Были маленькими
Мы ребятами.

Да любовь
В глаз - не в бровь.
Мне бы брак,
Да не так.

Не сберечь
Грузом лечь.
Не спастись,
Вниз не ввысь.

А моя любовь жива!
Сидит на брегу:
И не раз-не два,
К ней убегу.

Звала сестра,звала жена,
только свобода мне не нужна.
Слезинками вода солона,
Русалка не будет долго одна.

И быть так
Может вдруг!
Что не раб я,
А супруг.

А если не муж, а холуй,
Домой меня вернёт поцелуй!

Были надежды,
Были печали!
Пока невежды
Их не сломали.

Были желанья,
Были сомненья!
Пока не стала я
Серою тенью.

Приворожила,
Поцеловала,
Не угодила,
Всё было мало.

Бёдер и грудей,
И обещаний.
На перепутье,
Горьких прощаний.

Стелится скатерть-
Скатерть-дорога.
Вспомнит он матерь,
Вспомнит и Бога.

Я вижу в небе провода,
По ним уходят мысли наши.
Текут в другие города,
Находят там друзей пропавших.

И тянутся от дома к дому,
Даруя ночью людям свет.
Жужжат они по-деловому,
Как будто, жизни без них нет.

Я видел множество дорог
И всюду были провода.
По всем по ним пропущен ток,
Он в них струится как вода.

Я знаю точно, мысли наши
Воруют ночью провода,
Потом несут куда подальше,
В другие даже города.

Бессонницы - всё их заслуга,
Они воруют также сны.
Пока мы все виним друг друга,
Стянут и нашу жизнь они…

Я долго думал – это сказки,
Что провода несут лишь ток.
Но всякий раз ложусь в опаске,
На свой помятый правый бок.

По ветру,
По самому быстрому ветру
Летят мои мысли к тебе.
Из света,
Из самого чистого света
Рисую твой образ в мечте.
К закату,
К ярчайшему в небе закату
Мой сон унесётся, пленя.
По взгляду,
По самому нежному взгляду
Пойму, как ты любишь меня.
Водою,
Кристально прозрачной водою
Тебя в трудный час напою.
С тобою,
Теперь буду только с тобою,
Ведь я безгранично люблю.
Для песни,
Для самой чарующей песни
С тобою слова подберём.
Мы вместе,
Пусть каждый отдельно, но вместе,
Мы счастливы будем вдвоём.

Это небо упало на землю
Темно-синей бархатной ночью
Не скажу вам откуда я знаю
То, что небо теперь на земле.

Вы могли бы и не заметить
То, что небо стало другое
И что небо седьмое чуть ближе
Стало к нашей грешной земле.

Каждый год небо падает сверху
В день один-разъединственный в год.
Этот день выпадает из жизни,
А зачем – ну никто не поймет.

Этот день – моя страшная тайна,
Мне открыла её моя мать.
В день, когда небо на землю упало
На моих глазах в первый раз.

Все становится чуточку ярче,
Но всего лишь на парочку дней.
Люди хотят с глупой улыбкой,
Всем вокруг признаваясь в любви.

Этот день был открыт Валентином,
Утонувшим в бездне любви.
Не уснул он февральскою ночкой,
Он бездумно смотрел на часы.

И заметил с улыбкою грустной,
Что пришло уже время рассвета,
Но румяное красное солнце
Не покинуло своей колыбели.

Оно, ясное, спало за краем,
Отдавая луне свое прав
Освещать землю бренную днем.
Этот день у нас лунным зовется,
Пусть никто и не знает о нем…

Ну, вот и все, шестой хоркрукс отныне
Пустышка лишь, бессмысленный фетиш.
Пришла пора сразиться, чтоб в пучине
Низ гинул ты, змеиный паразит.
- Да как ты смел, отродье, грязнокровка
Подумать, что ты сможешь одолеть, -
И тут же в лоб ГэПэ летит морковка,
А вслед за ней и остальная снедь.
Но Добби друг, взорвавшись от восторга,
Схватил ведро с помойною водой
И окатил по полной Волдеморта
Бесстрашный, храбрый – мертвый домовой.
А между тем ГэПэ засел в засаде,
Он взял дуршлаг и скалку со стола,
Из-под тишка пацан умеет гадить,
Он в этом так похожий на отца.
Вот Волдеморт, по кухне пробираясь,
Дошел до двери темной кладовой,
А сзади гадко, мерзко улыбаясь,
Восстал из мертвых храбрый домовой.
Глаза пусты, движения неверны,
Во рту клыки, в руке зажат тесак,
Сейчас подкосит лорда под колены,
Вопрос: За что? – Ответ: За просто так!
Но Темный лорд не был бы сам собою,
Коль просто так отдался б на убой.
Он отмахнулся левою ногою,
Как настоящий, сказочный ковбой.
А где ж ГэПэ, подлец со шрамом юный?
Куда засел? Вставай! Давай дерись! –
В досаде лорд в кастрюлю супа плюнул, -
А ну кА трус, не медля, покажись!
Как ураган, отмахиваясь скалкой,
ГэПэ пошел в атаку, не глядя.
Забыв очки, он встал на трупик жалкий
(Вот это сделал он, ребята, зря!
Бедняга эльф любимцем был у Герми,
И вот, что я сейчас вам расскажу,
Они вдвоем, уж мне то вы поверьте,
Не только ели по ночам лапшу).
Так, млин, на чем прервалась наша битва?
Ах, да, на труп очкарик наступил.
В руке у Герм сверкнула тускло бритва,
Ее любовь ГэПэ не оценил.
И тут пошла такая свистопляска,
Кто за кого не скажет даже Дамб.
Вон Волдеморт огреб яичной краской,
А бедный Рон весит у самых ламп.
Смешалось все: кастрюли, люди, эльфы –
Мука летит, как будто белый снег…
Мою там чашку, просьба, не разбейте, -
Сюда войдя, сказал спросонья Снегг.
Вот тоже мне, предатель, даже в кубе –
То их, то нас, то снова вроде их…
А, собсна, что здесь происходит, люди? –
Задал вопрос, ну разве он не псих?
Какой ответ желает он услышать?
А может вы не в курсе, господа?
Что лишь один останется под крышей,
Ни три, ни пять и даже, млин, не два.
Короче ночь прошла так незаметно,
За нею день и снова ночь пришла…
И на исходе уж начало лета,
А драчуны все также не спешат.
На кухне ведь идет большая сеча,
Чего поймал, то в рот и положил,
Но вот настал последний бранный вечер,
И нам решать, кто в битве победил.
Так, по очкам лидирует очкарик,
Не мудрено, но это не в зачет.
Кажись, по книге должен сгинуть Гаррик,
Но это есть отнюдь не хорошо.
Так как же быть? Как рассудить по чести?
К тому же должен ярким быть финал,
И Гарри Поттер ставит жирный крестик –
Он Волдеморта просто запинал.
Таков сюжет, не знаю, что в нем правда,
Пусть сказка ложь, да только в ней намек:
Сказав однажды: Авада Кедавра!
Том Риддл себя на смерть в конце обрек.

А за "однажды" было "навсегда",
Рука в руке - счастливые скитальцы...
Но, оступившись, вы разжали пальцы,
И образ ваш растаял без следа
В толпе других... Ведь в этом мире каждый
Не раз уже проделал этот путь:
От "только вас" к "еще кому-нибудь",
От "навсегда" до нового "однажды".