Страх нагоняет мой взгляд на врагов,
Я силён как медведь и, как вепрь, суров.
Несу на себе очень тяжкое бремя,
Ибо много грешил я долгое время.

Я убивал колдунов ненавистных,
Бандитов, гонцов и даже невинных.
Их беспощадно пронзал мой кинжал,
Нити их жизни я обрывал.

Лишь дым сигарет, моё утешение,
Ведь жизнь моя не наслаждение.
Тоска на душе и усталость в глазах,
Ночи без сна, я скрываюсь в горах.

Имя моё никому не известно,
В сердце моём никому нету места.
Мне легко убивать, ведь я одинок,
И так я спокойно спускаю курок.

Избранных жертв я отравляю,
Жалости к ним я не питаю.
Мне платят, за чуждую кровь,
За хорошую плату,
Я пролью её вновь.

Я уйду вместе с рассветом

А в моём сердце места нет для любви
Она принесла боли мне слишком много
Теперь ты своею жизнью живи,
А я ухожу своею дорогой.вырезано

Слетали с губ слова,
Как в небе облака,
Как белая сова,
Как дедова рука...

Слетали и неслись,
Туда где счастья нет,
Где мы не ужились,
За столько долгих лет...

Их ветер к морю нёс,
Как парус корабля.
И лает где-то пёс -
Забытая земля...

Нам их не повернуть,
В них горе без причин.
Как прошлое вернуть?
По стенам лишь стучим...

А путь их в небеса,
Туда где есть приют.
Где горы и леса,
Под облака уйдут.

Слетали с губ слова,
И катится слеза...
Слетела прочь сова...
И дедовы глаза...

Слетали с губ слова,
Как в небе облака,
Как белая сова,
Как дедова рука...

Слетали и неслись,
Туда где счастья нет,
Где мы не ужились,
За столько долгих лет...

Их ветер к морю нёс,
Как парус корабля.
И лает где-то пёс -
Забытая земля...

Нам их не повернуть,
В них горе без причин.
Как прошлое вернуть?
По стенам лишь стучим...

А путь их в небеса,
Туда где есть приют.
Где горы и леса,
Под облака уйдут.

Слетали с губ слова,
И катится слеза...
Слетела прочь сова...
И дедовы глаза...

Рассветы, закаты…сменяют друг друга
Тепло уже льдом заменила зима
И жизнь вся летит всё время по кругу
И так надоела всем этим она

Я жду перемен, как в песне поётся
Но каждый виток лишь сердце студит
И больше надежда змеёю не вьётся
А где-то поодаль неслышно летит

И снова виток и снова паденье
и снова рассвет, и тот же закат
когда же придёт и ко мне озаренье?
Или мой берег настолько покат?

Сижу на пустынной отвесной скале
И вдаль устремлён безнадёжный мой взгляд
А тучи лежат на небесном столе
И что-то безмолвно они говорят


Не слышен их шепот, а может, я глух?
Не знаю, не слышу, не в силах понять
Одно точно ясно - мой разум потух
и скоро они меня смогут принять

Солнцу моему
Ласковым светом зарю пробуждая,
Алое солнце взошло над землёй.
Ровной мелодией душу лаская,
Истину хочет поведать прибой.вырезано

Приснился как-то мне
Довольно странный сон.
Явился мне во сне
Товарищ Эдисон.
Он мне сказал тогда
- Эх, господин поэт,
Да кто же вы такой?
Да сколько же вам лет?
Я лампочку создал
Почти из ничего,
Я все барьеры брал,
Я думал кто кого.
Я взял тогда спираль,
Как следует нагрел,
И свет я притушил
И, право, обомлел.
Горячая спираль
Светилась в темноте
Вот это я даю,
Эх, до чего же те!
Эх, до чего же те
Те, те, техника дошла!
А чья это вина?!
Такие вот дела!
Но если говорить
Про технику – тогда
Я про кино скажу
Ведь там была беда.
Не ведали тогда
Про раскадровку мы,
И я решил добавить
Пользы для страны!
Но кадров двадцать пять
Не гоже выставлять.
Иначе кое-кто
Вам в ухо может дать.
И чтоб не пропадал
В веках грядущих глас
Фонограф я создал
Скажу вам хоть сейчас
У Мэри был барашек
Баран у Мэри был.
Всю правду вам сказал,
Ну, кое –что забыл.

В царстве далёком...
В царстве далёком безмолвная ночь
Вновь обхватила владенья свои.
Свет и надежда вновь сгинули прочь,
Холод и мрак, мир опять в забытьи.вырезано

Пишу тебе из Вечного Чертога,
О, не смотри на небо, брат,
На небе я страшнее смертного греха,
Я изгнан Им от самого порога.
И обречен смотреть на звезды лишь в мечтах.
Но речь не обо мне, а о тебе.
Ответь мне на вопрос, ведь ты и я – похожи.
Зачем мы здесь? Зачем, страдая, умираем мы во Тьме?
И почему, стараясь угодить, все лезут так из кожи?
А ты молчишь, не хочешь отвечать,
Всю жизнь ты шел по трупам к славе
Ты заставлял тех, кто тебя любил, страдать
И ты молчишь, ведь ныне ты судить не в праве.
Нет места нам с тобой на небесах,
Мы преступили грань дозволенного Богом
И вечный наш удел теперь мольба,-
Которой не услышат, - скорбь и мрак.
…Опять молчишь, я разрешаю, говори!
Где люди-братья? Покажи мне их!
В ответ мне тишина и страх,
Бездонный ужас в умерших глазах.
Сказать не в силах ты, тебе отвечу я
И расскажу о том, о чем я прежде промолчал,
Ты сам пришел в Чертог Соблазна
Ты сам пришел, никто тебя сюда не звал
Ответы на вопросы здесь найдешь ты,
Но не нужны тебе теперь они.
Ты мертв, мой брат, а я живее всех живых.
Мой дом – дворец огня, палаты Страха,
Твой дом – могила, скорбная плита
И не вернуть тебе рассвет на плахе,
И не открыть глаза как после сна.
*** Эпилог
Пишу тебе, а ты, мой брат, молчишь
Ты мертв, а я живее всех живых.
Ты сам пришел в чертог Соблазна
Теперь ты мой, не друг, а раб
А я хозяин твой. Я – дьявол.
Сатана

Глаза твои цвета спелой луны
И губы мои вкуса волчьих ягод.
За свет мы заплатим лишь полцены
Ведь цены на счастье на бирже упали.
Иди, забирай же из банка мораль,
А то обанкротится он - потеряешь,
А нежность мою под кустом закопай,
Сейчас ляжет снег, а весной раскопаешь.
И будет, наверное, к месту она…
Потом.

Солнце смотрело сквозь ласковый прищур,
Чем-то похожий на счастья улыбку.
Запах маршрутки - фантазии пища,
Душу- за мысли, и боль за ошибки.
Солнце каталось клубком золотистым
В зыбкой небес синеве, между веток.
Ветер в ушах воет бодрый и чистый,
Нежно баюкая завязь ответов.
В памяти тоже гуляет, играя,
И заставляет забыть всё, что кроме.
Но солнце упало с небесного рая
В зыбкую синь еле слышного грома.

В лучах розоватых как пар золотой
Я помню, фигуры людей растворялись.
Но сердце болело обычно тобой,
И мысли с разгону об стены швырялись,

И листьев огни под безжалостным льдом
Как тысячи злобных взбесившихся фурий.
А осень бродила под красным дождём,
И в лужи роняла кусочки лазури.

Твой ласковый шёпот дарил мне покой
Но этого было убийственно мало!
Тогда ты унёс моё сердце с собой,
Чтоб больше оно ерундой не страдало.

Любовь прошла как снег весной
И забываешь ты порой,
Что так бывает каждый раз,
Когда судьба относит нас
От центра нашего стремленья
И помнишь каждое мгновенье
Всех наших встреч
и вновь, и вновь
Приносит только боль любовь.

Задав себе вопрос,
Я не могу найти ответа.
Как можно жить, любя других
И знать о счастье всё?
Возможна ли любовь
На свете
В объятиях другого человека?
И ощущать единство мира
Через его глаза.
Подавлять порывы ревности,
Бессилия и злости
На него.
А может, на себя?
Ведь главное
В процессе сумасшествия
Неспешка и чувство темноты,
Что окружало душу
При создании её.
Живу ли я?
Иль всё, что есть
Иллюзия умершего сознанья?
Придёшь ли ты
В конце убить то тело,
Что любил недолгими ночами?

Дрожит рука.
Морщина глубока.
Седые волосы виска,
Украшена щетиною щека.
Так глубока, чиста река,
Что суть - артерия земли. Слегка
Мне стыдно, я же как-то свысока
Смотрел в века. Темнеют облака...
А есть ли облака? Иль лишь побелка потолка?
Устал слегка.

Лежит рука.
Рука стрелка.
Ствол холодит слегка
Дряхлеющую кожу у виска.
И волосы, белее молока, - река,
Что времении потоки свысока
Всё низвергает, бойка, гневна, глубока.
В побелке потолка лишь точки чёрных мух, не облака.
И нет последнего щелчка.

Ожил слегка.
Рука крепка.
Морщин река, уставшая щека,
Нет потолка, лишь облака и шелест ветерка.
Улыбка рыбака, усмешка старика
В ответ. Никак не стоило бы жить, чем так, пока
Крепка надежда, воля есть и есть строка,
Что пляшет под рукой седого чудака.
Прибоя шум, крик чаек, скрип песка, блокнот и ручка, мысли дурака...

Я вам прочту поэму о свободе,
О красоте и молодости скал,
Где одиноко месяц юный бродит,
Пока луной тяжелою не стал.
В рассветный час, лишь первый луч заблещет,
Мелькнет стрелой заоблачная тень –
Седой орел летит вгрызаться в печень,
Чтоб в муке вновь прошел распятый день.
Там у скалы прикован кандалами
Непокоренный Зевсом Прометей
Стоит один с иссохшими губами
За то, что спас от гибели людей.
Он ждет, когда Геракл-герой родится,
Ему терпеть еще так много лет,
Ведь по ночам ему от мук не спится –
Он боль несет за весь жестокий свет.
Но все ж в ночи не столь он одинокий,
К нему приходит месяц молодой.
Их разговор во времени короткий
Принес мне ветер с каплей дождевой.
- За что ты здесь? – спросил беспечный месяц. –
За что Олимп разгневан на тебя?
И почему, герой людских ты песен,
Боишься света, словно бы огня?
Поднял чело, против богов восставший,
Взглянул на серп, в то время молодой,
И начал свой рассказ видений страшных,
И голос был наполненный тоской.
Он рассказал о том, как люди жили,
О том, как страх в ночи их накрывал,
Как от невзгод они с ума сходили
Во царство тьмы, усопших душ Тартар.
И как боялись боги младших братьев,
Тряслись за свой Олимпа шаткий трон,
Как слали им, беспомощным несчастья:
Пожары Зевс, потопы Посейдон.
Но вот Гефест, кузнец хромой Олимпа,
Уснул у домны огненной своей,
Богиня сна к глазам его прилипла,
Тогда огонь и выкрал Прометей!
Он подарил надежду и свободу,
Тепло и свет, хранимые огнем,
Чтоб человек не только верил в Бога,
Но мог и сам создать уютный дом.
Он наделил людей своим уменьем,
Он был отцом искусства и наук,
Но позабыл вселить им проведенье,
За что и был распятый Зевсом тут.
Беспечный месяц, бледный предрассветьем,
Взглянул устало на отроги скал,
Там на Востоке солнце скоро встретят,
А он уйдет до ночи в свой Тартар.
- Прощай, титан! Я понял твой поступок,
Теперь и мне для жизни цель ясна:
Я маяком для одиноких шлюпок
Зажгу огонь, коль станет ночь темна.
И он растаял в облаке белесом,
Ведомый знаньем истины пути.
Он получил ответы на вопросы,
Так вот и ты огонь свой разожги!

"На небольшой сцене стоит странное существо с зонтиком в руке и кружится с ним набирая обороты. На этом существе черные колготки, белые ботинки с черной подошвой, белая толстовка с широкими и длинными рукавами, только-только закрывающими кисти, но закрывающими полностью, и сама она ниже пояса закрывает тазовую часть. на лице маска с одной стороны мужское лицо, с другой женское, зонтик радужных цветов, вокруг такие же яркие ленточки. (роль испоняется мальчиком, т.е. тут я бы сам не против.)существо читает следующее (сейчас напишу...): (в конце написано как что должно читаться)
Небо, шатаясь,
плывет надо мною,
Мир весь растаял
от этого зноя.
Шаг и другой,
Остановиться,
И не упасть,
И не разбиться.
Я словно зонтик
В руках звонкой леди
Вечно кружусь
Не видя на свете
То, что ужасно,
То, что прекрасно,
То, что противно,
Приятно и грязно...
Чисто и пыльно,
Свежо и неясно.
Да, я кружусь,
Ах как все несчастно!
Вечно несется
Вокруг меня мимо...
Боже, ну как же
Все это красиво... (существо читает все это набирая обороты и повышая тон, в конце на грани крика, еле дыша, так уже в принципе с середины, после без сил опускается на колени и совсем заваливается на спину откидывая зонтик)
Кончилась спешка
И время застыло...
И не забыть мне
Эту картину!.. (читается уставшим, но довольным и громким голосом)"]

Познание
Свою судьбу я проклял сам,
И нету дела небесам
До жизни маленькой моей.
Я – чёрный волк среди людей,вырезано

Небо, шатаясь,
плывет надо мною,
Тени, метаясь,
Томятся от зноя.
Шаг, через раз,
Остановиться,
Но не упасть,
И не разбиться.
Я просто зонтик
Загадочной леди,
Мне не заметно
Даже при свете
То, что ужасно,
То, что прекрасно,
То, что неправильно,
То, что опасно...
Сложно и просто,
Чисто и грязно.
Только кружусь-
Зонтик несчастный.
Что-то случится,
Внизу или мимо...
Это, должно быть,
Безумно красиво...
Кончилась спешка
И время застыло...
Леди изящно
Зонтик закрыла.

Ночь. Пустая дорога,
Еду бессмысленно вдаль.
Осталось не много,
И я покину свой край.

Пьяный, сижу за рулём.
Еду, в тумане, знакомым путём.
Подавлен, с сигарой во рту,
Гляжу на первую в небе, звезду.

Я потерял близкого друга.
Он на руках у меня умирал.
Не издав, ни единого звука,
Только “прощай”, задыхаясь сказал.

Мне страшно. Мне трудно дышать.
Я жутко напуган и нек- кому бежать.
Смысл жить, для меня исчезает,
Мысль о смерти меня убивает.

Я, несомненно, питаю страданья,
По щеке, аккуратно стекает слеза.
Я, постепенно теряю сознание
И утомлённо смыкаю глаза.

Слезятся глаза, от смока в салоне.
Теряясь в тумане, съезжаю с дороги.
Через мгновение с обрыва слетаю,
Падение смертельно, но я выживаю.

Спустя пару дней, очнувшись в машине,
Лежал, весь в крови, у подножия вершины.
Память отшибло. Что делать, не знаю.
Состояние такое, что я умираю.

Тёмный лес стоит на пути,
Я напуган, мне трудно идти.
Постепенно, стихает дыхание
И я, снова теряю сознание.

Этой ночью я очнулся от боли.
Перевязаны раны. Нас было двое.
Охотник сидел, напротив меня,
Сидел наблюдая, как свечи горят.

Он рассказал, что услышал в лесу,
Как я умирая на помощь зову.
Он, на то место, как волк прибежал,
И увидел, как я, без сознания лежал.

Меня приподняв, на плечи взвалил,
К себе в хижину, он притащил.
Я был в крови, он тихо сказал,
И раны мои он туго связал.

Что же случилось? Меня он спросил.
Ничего я не помнил и не было сил.
Я промолчал, затем ответил. “Не помню”.
Главное жив и раны не ноют.

Следующей ночью, мне полегчало,
Я резко вскочил, уронив одеяло.
Мне охотник крепкого чая налил
И в лес прогуляться с ним предложил.

Я согласился, я не мог отказать.
Он мне обещал, места показать.
Охотник взял с собою две трубки,
Одну протянул, мне в слабые руки.

От хижины мы ушли далеко.
Забрались на гору, где высоко.
Присели на травку и трубку курили,
О многом, в ту ночь мы с ним говорили.

Но мне не давала покоя звезда,
Что в небе горела, ярко, одна.

* Колёса стучат и ветер свистит!
* Проносятся реки, ручьи и поля
* Вперёд как стрела наш поезд летит
* И от шума колёс дрожит вся земля
*

* Вперёд в неизвестность нас он унесёт
* И солнце лучами осветит нам путь
* От мрака обыденных дней нас спасёт
* Пытаясь на скорости смерть обмануть
*

* Стальная дорога ведёт нас туда
* Где горечи нет и несчастной любви
* Туда, где покаты всегда берега
* Туда, где как хочешь ты просто живи
*

* В вагоне забитом ирландская речь
* И музыка льётся из дальних краёв
* Готовы мы все то что было отречь
* Ты только наполни бокал до краёв
*

* Порвали все письма, сожгли все мосты
* Но память не так просто нам победить
* А что будет дальше решаешь лишь ты
* Кого и когда тебе стоит любить...
*

* Несётся дорога - мы прочь от неё
* Вперёд на восток , туда где рассвет
* Уже у порога ты встретишь её
* Ту от которой бежал столько лет
*

* Колёса стучат и ветер свистит!
* Проносятся реки, ручьи и поля
* Вперёд как стрела наш поезд летит
* И от шума колёс дрожит вся земля

Остановись. Пока еще не поздно,
Пока клинок твои доспехи не пронзил.
Пока не столь неуязвим ты, как Ахилл,
Не торопись свой дух отправить к звездам.

Остановись. Но на попятную ни шага.
И взглядов не бросай своих назад.
Пусть сзади - Рай, а впереди пылает Ад,
Не выпускай из рук белеющего флага.


Остановись. С тобой не легионы,
Лишь только незапятнанная честь.
Ты не ослеп, приняв на душу месть,
Во славу императорской короны.

Остановись. Ты не имеешь крылья,
Чтоб огненную пропасть пролететь.
Там, в глубине огней, таится Смерть,
Лишь ждущая коварного бессилья.

Остановись. Еще не время смерти,
Еще не время так безумно умирать.
Тебя в момент растопчет дьявольская рать.
И на могиле потанцуют черти.

Остановись. Но ты идешь, без страха...
Свой меч святой в секунду обнажив.
И вот ты в западне. Пускай ты жив,
Но на пороге истинного краха.

Остановись. Теперь ты на коленях.
И рвут тебя когтями слуги зла.
А меч в руках - как жалкая игла.
И кровь вскипает алчущая в венах.

Остановись. Уста твои шептали -
Ты сердце этому нечаянно молил.
Ужасных мук терпеть не стало сил,
А черти все безжалостно терзали.

Остановись... И все остановилось.
Из мрака вышел жуткий Сатана...
И через миг вздымает в высь его рука
То сердце, что в тебе недавно билось.

Остановись. Теперь уж слишком поздно
Тебе твои ошибки вспоминать.
Осталось лишь злодеев проклинать
И горевать о смерти твоей слезно....

Один несмелый поцелуй, и воспылают
Заката щёки красные огнём,
Цветочным мёдом терпким солнце поливает
Тот мир, в котором скоро мы умрём.

и, заблудившись в простынях из чёрных шёлков,
В орнаменте на лицах золотом,
Взорвёмся искрами, другим оставим только
Тот мир, в котором скоро мы умрём.

В тени стены, что прошлое от нас скрывает,
Мы ляжем рядом, и навек уснём,
Оставим мир, листы календаря срывая…
Тот мир, в котором скоро мы умрём.

И, яркой лентой повязав, подарим людям
Тот мир, где места больше не найдём,
И навсегда теперь с тобою вместе будем,
Уже не в этом мире, но в другом.

Печальная история Вампира

Проснулся. Адская боль в висках.
И привкус солёный на острых клыках.
Клыки?! Потрогал. Вскочил с постели.
Шатает. Иду еле-еле.
Вот зеркало. Смотрю с тревогой:
Картина, стена, ковёр у порога…
Меня в отраженье нет.
Как будто я умер… Бред!
Я здесь, я живой,
Я чувствую боль.
И пол прогибается подо мной.
Но я будто сам себе чужой…

Закрыл глаза. Постоял минуту.
Всё сон. Он развеется рано утром.

Подбежал к окну. Рассвет.
Просыпается красок цвет.
Но свет! Он режет глаза.
Взглянуть мне в окно нельзя.
И сердце холодом сковало,
На шее зашипели раны…
О Боже! Боже, что со мной?
Я не мертвец, и не живой.
И жажда мучает меня.
Хочу отнюдь я не вина,
Хочу горячей, алой крови!
Хочу услышать жертвы стоны!

Я был совсем другим еще вчера.
Но кто в эту ночь так проклял меня?

Раздался голос в темноте:
«Я здесь, с тобой. Приди ко мне!»
Назад обернувшись, увидел его:
Из Ада пришедшее, тьмы пятно.
Весь вид его внушал вселенский страх.
Таилась смерть в его красно-кровавых глазах.
Почти беззвучно молвил он слова,
Но словно громом рассекал их об меня:

«Ты помнишь, как ты раньше жил?
Кем был? Что ел, что пил?»
– Не помню ничего. Всё пусто.
Во мне остались только чувства:
Боль, обида, огорченье,
Страх, усталость, униженье…
И что-то тёплое я помню…
Что называется… любовью?
Любовь… Что значит это слово?
Оно до боли мне знакомо.
Хочу я вспомнить. Как-нибудь!

Но молвил голос мне: «Забудь!
Любовь того не стоит. Лишь отравит.
И в муках корчиться тебя заставит.
Но если попадёшь ты на крючок,
Недолговечен твоей жизни будет срок.
Забудь обо всём! Тебе даровал я свободу.
Бессмертие – ключ к единенью с природой.
Ты станешь всем миром! Навек.
Ты Бог! Уже ты не человек.

А был ты так же жалок, как смертные рабы.
Но мести чал настал. Теперь они – твои!
Ты избран был среди рабов ничтожных,
Ибо в тебе течёт кровь князей благородных.
Твой прапрапрадед величайшим был вампиром.
Он правил, как хотел, всем этим жалким миром.
Теперь настал и твой черёд.
Я научу тебя. Вперёд!»

И растворились мы во мраке:
Две тени в длинном черном фраке.
Пока был день, меня он наставлял,
Что делать с жаждой крови, объяснял:
«Сначала выбери ты для себя очередную цель.
Затем мани к себе, вонзи клыки и пей!
Наешься вдоволь – раны залижи.
Хоть люди так ничтожны и слабы,
Но, когда вместе, и они сильны.
Укусов не должны найти».

– Я понял, учитель, но есть одно «но».
Не помню о себе я почти ничего.
А если станется сегодня вдруг,
Что моя жертва – бывший друг?
Но вспомню ль я об этом?
Что было, под запретом.

«Друзья? Тут нет друзей!
Тут только пища – пей!
А прошлое не помнишь оттого,
Что действия укуса таково:
Когда вливается вампира яд в чужую кровь,
Перерождается тот будто вновь.
Всё прошлое из памяти стирается.
И все твои страданья забываются.
Лишь чувства остаются в сердце.
Но никуда уж тут не деться.
Это цена за новую жизнь.
Бессмертную жизнь! Так пой и кружись
В кровавом танце смерти!
Наполнись жаждой мести
За все те чувства, что в тебе еще живут:
За боль, за униженье, за испуг…
Поверь, мой друг, нет ничего прекрасней,
Чем сладким вкусом крови наслаждаться. –
Зажглись глаза огнём из Ада, –
Испить побольше крови – вот отрада!»

– Так пойдем, сокрушим эту ночь.
Бегите, жалкие людишки, прочь!
Уж начинается на вас охота.
Умрёт сегодня точно кто-то.
Я больше не такой, как вы.
Умрите, жалкие рабы
Своих желаний и страстей.
Умрите волею моей!

Во тьме скользя бесшумно, словно тени,
Мы сеять страх и смерти полетели.
Учуял запах крови за версту –
И наготове уж клыки мои во рту.
Но кто же первой целью будет?
Тут случай всё за нас рассудит.
А вот и кандидат на пищу для вампира.
Вернее кандидатка – служанка из трактира.
По тёмным улочкам, так поздно и одной
Не стоит юной девушке идти домой.
Ну что ж, не повезло тебе, красавица,
Ты к смерти прямо в зубы направляешься.

Я опустился между тесных зданий в тупике.
И мысленно позвал её к себе.
Я чувствовал её шаги и вздохи,
И крови сладостной потоки
Уже вкушал. И звал к себе, и звал…
Манил и терпеливо ждал.
Ну вот. Она совсем близка. Она передо мной.
Бледна как камень, но в глазах горит огонь живой.
Меня завидев, ход она остановила.
А на лице её растерянность застыла.
Я уж подумал: «Всё, попалась!»
Но нет, она еще не сдалась.
На зов не шла. В глаза глядела.
Не мог понять я, в чём же дело.

Но вот несмелые шаги…
И нежный голос: «Это ты?»
Застрял вдруг будто в горле ком:
Мне голос этот был знаком!
Её я видел прежде?

«Оставил ты меня в надежде.
И я надеялась, ждала.
Вот ты позвал, и я пришла!
Но что ж молчишь? Скажи хоть слово!»

–Прости, но ты мне не знакома.
Ведь мне из памяти достались
Лишь злость, обида, зависть…

Тут я запнулся. С глаз её
Катились слёзы. И ещё.
Я вспомнил снова чувство то,
Что было мне запрещено
Моим наставником суровым.
Но вспомнил я его по-новой!

– Ведь мне из памяти остались
Лишь злость, обида, зависть…
И, может быть, любовь?
Я вспоминаю вновь
Всю по порядку жизнь мою,
Мой дом, работу и семью…

– Амелия! Любовь моя!
Амелия, прости меня.
О, как я только мог тебя не вспомнить сразу?!
Как будто паутина в моём зависла глазу.
Но, к счастью, спала пелена.
Разрушилась забвения стена.

А я ведь мог тебя убить.
И вместе с тем спокойно жить,
Не зная, что я сотворил.
Убить того, кого любил!
Ирония такая злая
Меня ни капли не прельщает.
Но взгляд твоих печальных глаз
Меня от роковой ошибки спас.

Но что же плачешь ты? Не надо.
Ведь я с тобой. Я буду рядом.
«Но я тебя не узнаю.
Ты тот, которого люблю,
Но ты теперь другой.
Что стало вдруг с тобой?
Воспоминаньями ты беден.
Ты, будто мёртвый, очень бледен.
Меня хотел убить… Зачем?
Что же случилось с парнем тем,
Кого я знала так прекрасно?»
–Амелия, мой рок ужасный
Всю жизнь мою перекрутил.
Амелия… Ведь я вампир…
Словно в кошмарном, жутком сне,
Душа моя горит в огне.
Я уж не тот, кого ты знала,
Кого любила и ласкала.
Я изменился, стал другим.
Кровавой жаждою гоним,
По миру я скитаюсь.
В тени ночной скрываюсь
От солнечного света.
И тьма – моя карета.
Ты говоришь, я бледен весь?
Да, я теперь почти мертвец.
А ты почти вдова.
Но ты решать должна…
Останешься ли ты со мной
Иль выберешь удел другой?
Поверь, я не обижусь, всё пойму,
Коль выберешь другую ты судьбу.
«Судьбу другую выбирать?
Или тебе свой век отдать?
Ты весь в сомненьях. Мой ответ
Ты видишь только в слове «нет».
Но я тебе скажу без колебаний,
Неверных дум, сомнений и терзаний:
Каким бы ты не стал теперь,
Пусть даже самый лютый зверь,
Мне суть твоя не так важна.
Ведь я душой люблю тебя!»
– Но душу мне куёт огонь
Из бездны Ада. Ты не тронь
Моей души остатки пепла,
Они как смерть для человека.
«Пусть так, пусть смерть, но всё равно
Я выбор сделала давно:
Ведь мне положено судьбой
Остаться навсегда с тобой.
И я останусь, посвящу
Тебе всю грешну жизнь свою».
– За всё тебе я благодарен.
С тобой мой рок не так печален.
Но есть еще один мертвец.
То мой учитель, редкий лжец.
Из-за кого боюсь я дня,
Вампиром сделал кто меня,
Поверить кто заставил,
Что жизнь – игра без правил.
Он разлучить захочет нас…

И тут из тьмы донёсся глас:
«Ты прав. Конечно, захочу.
Я вас навеки разлучу! –
Как приговор от палача,
Звучали громкие слова. –
Давно я здесь, в тени, стоял,
За вами молча наблюдал.
Смешное представленье:
Нелепое влеченье
Вам разум помутило.
Вас чувства захватили.
И вы, глупцы незрячие,
На поводке собачьем
Бредёте за любовью,
Сплошь покрываясь кровью.
А что любовь? Она жестока.
Страшней из всех людских пороков.
Любовь, как боль в пьянящей чаше:
Смягчает все страданья ваши
И возвращает их вдвойне!
Я знаю всё. Поверьте мне.
Вампирам запрещается любить.
Тебе придётся чувства погасить.
И я могу помочь
Любовь откинуть прочь.
Простейшее решенье –
Убей без сожаленья!
Убей того, к кому привязан,
Иначе будешь ты наказан
Своей судьбой. Пусть не сейчас,
Но наказания настанет час.
И будет еще больней…
Не сомневайся. Просто убей!»
– Ты явно спятил! Выжил из ума.
Ведь без неё и жизнь мне не мила!
Я лучше сам скорей умру,
Чем схороню её в гробу.

Тут мой наставник разозлился.
В глухой улыбке оскалился
И молвил: «Больше никогда
Не говори эти слова.
Не повторяй даже в бреду,
Что «Я умру, её спасу…»
И я когда-то был глупцом,
Самонадеянным юнцом.
И я любил. В любовь одет,
И я давал такой обет.
Но жизнь в определенный срок
Преподала мне свой урок.
Вампиры вечны. Человек
Свой быстро отживает век.
Любви моей, Каллисто,
Жизнь протекала быстро.
Я счастлив был, когда она
Как нежный цвет еще цвела.
Но вышел жизни срок,
Увял любви цветок…
Ушла, играя, младость,
И уж настигла старость.
Её ужасные страданья,
Упрёки и переживанья
Мне сердце резали ножом.
Ведь я был в цвете молодом,
Красив и юн, как был всегда.
Вампир не старый никогда.
Каллисто же была стара,
И смерти в скором всё ждала.
Я убивался, не было меня несчастней.
Я злился, становился для людей опасней.
Я был безумен. Я хотел её спасти.
Но всё что смог – сказать «прости»…
Я сделать мог её вампиром, но тогда
Она навеки оставалась бы стара.
Для женщин лучше умереть,
Чем старость вечную терпеть.
И я её последнее желанье воплотил:
Закончив тяжкие страданья, я её убил…
Безумный, безутешный, я на могиле слёзы лил.
Я за поступок этот грешный почти полгода кровь не пил.
Я исхудал. Еле дышал и еле жил.
Существованье жалкое влачил.
Отягощён был тяжким бременем.
Но мудрость приходит со временем…
Внезапно как-то понял я,
Что все страданья были зря.
Зачем я убивался и рыдал?
Зачем в страданьях утешения искал?
Каллисто уж мертва, она на небесах.
В земле лежит лишь грешный прах.
Душа её свободна и легка,
И счастлива теперь она.
И дела до меня ей нет.
Она ведь там, где правит свет,
А я лишь там, где правит ночь.
Она не сможет мне помочь
Сквозь прочную завесу тьмы
Увидеть мне мои мечты,
Мою любовь, мою отраду…
Мне тьма как занавес из Ада.
О, эта ночь! О, эта тьма!
Безмолвная, слепая мгла.
Теперь она – мой дом родной.
Она одна всегда со мной.
Ну а любовь, безумство это,
Навек оставил под запретом.
И к той, которую любил,
В душе навеки дверь закрыл.
Каким прекрасным оказалось существованье без любви!
Без этой сладостной отравы, без несбываемой мечты.
Я сразу стал свободен, как вырвал чувства из груди.
И ты, мой скверный ученик, как я, без чувств, живи!
Я сам тебя избавлю от девчонки,
Лишь яд в себе хранит её душонка!»

И с этими безумными словами
Учитель мой, как тень, прошёл над нами.
И у Амелии возникнув за спиной,
Схватил её и потянул с собой.
Реакция моя от шока запоздала.
Амелия ж в испуге закричала.
А я стоял, не знаю почему,
Как будто сам собою двигать не могу.
И долго бы я так стоял еще,
Но протрезветь дала мольба её:
«Спаси меня! Не отпускай!
Не дай погибнуть мне, не дай!»
Эти слова, что таяли вдали,
Разрушить окаянные оковы помогли.
И встрепенулся я, и полетел за нею;
Спасти от рук учителя-злодея.
Летел я, быстро догоняя,
Ведь ноша у учителя двойная.
Вдруг понял я, куда учитель мой летит:
В старинный замок, что в дали глухой лежит.
В том месте мрак царит, всегда темно.
Учитель мой с Амелией влетел в окно,
Которое, как пасть, раскрылось перед ними.
Но створки этого окна меня не пропустили.
И я в отчаянье искал проход,
Уже вообразив трагический исход.
Амелии истошный крик
Затих в один жестокий миг.
И сердце чёрное моё застыло…
Амелия… Она ведь так меня молила…
А я спасти её не смог.
Учитель дал мне свой урок.
Раз это плата за бессмертье,
Я лучше сам приду ко смерти.
Я быть таким безумцем не хочу.
Но перед смертью я убийце отомщу!
– Не прячься, мой учитель, за стеной!
Ты покажись, сразись со мной!
Ты у меня забрал всё, чем я дорожил.
Мою надежду, веру и любовь убил.
Ты погубил мои мечты.
Так будь же проклят ты!

И вот открылось то окно.
И чёрной тенью из него,
Покинув тёмную обитель,
Мой вылетел учитель.
С минуту молча в воздухе парили.
Друг друга взглядом обжигающим сверлили.
Но я был в ярости и отомстить желал,
И первым я атаковал.
Вот быстрый натиск, взмах крылом,
Вот я задел его плечом,
Он увернулся. Я за ним.
И вот мы в воздухе кружим.
И то сходясь, то разлетаясь,
Сражаемся, от замка удаляясь.
Но я того не замечал
И нападать всё продолжал.
О да, учитель мой силён,
И выиграл бы сраженье он,
Но я, который был влюблён
И вмиг любви своей лишён,
Я был обязан победить,
За смерть чтоб смертью отомстить.
Не мог принять я поражение.
И продолжал безумное сражение.
Вдруг если б кто со стороны
Увидел, как дерёмся мы,
То так бы и стоял с открытым ртом,
Великолепие найдя в воздушном танце том.
Как будто вышли из старинного преданья,
Кружили в мрачном небе два тёмных очертанья.
Расправив крылья, сверкнув клыками,
Уже кружили над домами.
Мелькали в чёрном небе когти,
Соприкасаясь с черной плотью.
И кровь чернейшая потоком проливалась.
Но так бы битва бесконечно продолжалась.
Ведь мы вампиры! Мы бессмертны.
Людские чужды нам запреты.
Все наши раны быстро заживают,
И сердце биться продолжает.
Единственная есть в нас слабость:
Даже вампирам свойственна усталость.
Но сил мне придавали злость и ярость,
Учитель же устал и быстро начал падать.
Мы, выйдя из воздушного пике,
Продолжили сраженье на земле.
Учитель мой уж задыхался.
И я устал, но не сдавался.
Я был обязан отомстить,
Убийством за убийство заплатить.
И я бы это сделать смог.
Остался мне один отчаянный рывок…
Но мой учитель ждать не стал,
Он нашу битву вдруг прервал.
Сверкнули красные глаза,
И вырвались его слова:
«Довольно драку продолжать.
Я не могу тебя понять,
Но вижу, как ты верно любишь.
И от любви ты не отступишь.
Так знай: Амелия жива,
В том замке заперта она.
Вот ключ от старого окна.
Она там ждёт тебя одна.
Лети же к ней, но не забудь,
Что ты вампир, твой проклят путь.
Ты жить не сможешь средь людей.
Так берегись любви своей.
Она ведь слишком человечна,
И быть с тобой не сможет вечно.
Её тянуть всё время будет
Как можно ближе к смертным людям.
И рано или поздно ты
Своей любви вкусишь плоды».

Сказал и растворился, будто дым.
А я поверить всё не мог ушам своим.
Неужто надо мною сжалился весь мир?
Тут мой покой опять нарушил крик: «Вампир!
Спасайтесь, люди, и детей своих спасайте,
И наглухо все двери запирайте!» –
Видать, мы слишком шумно дрались,
Раз люди в панику бросались.
Но мне они не важны были.
А там уж факелы носили,
Кресты несли со всех дворов.
Но я поднялся средь домов,
Сплотился с тьмой и был таков.
Мне сил дала моя любовь.
Я так обнять её хотел!
Быстрее ветра полетел.
Ужель она еще жива?
Или всё ложь, она мертва?
Учитель мог и обмануть.
И если так, мой проклят путь.
Но я надежду сохранил, поверил в чудо.
Амелия, ты жди меня, я скоро буду!
В мгновенье ока прилетел туда, где прятался учитель,
В тот замок тёмный, в мрачную его обитель.
Вот то проклятое окно,
Но распахнулось вмиг оно.
Влетел я в замок и застыл.
Её учитель не убил…
Я чувствовал её дыханье.
Но всё ж стоял, как изваянье.
А вдруг учитель обманул,
Не ту Амелию вернул?
А вдруг она теперь, как я,
Вампиром стала на века?
Но для неё такой судьбы я не желаю!
Я так метал, да и сейчас ещё мечтаю,
Чтоб счастлива была она.
Со мной иль даже без меня…
Не как вампир! Среди людей,
Среди безумия страстей,
Не в мраке ночи, в свете дня.
Со мной иль даже без меня…
Пожалуйста, учитель, умоляю,
Не дай разрешиться всему, о чём мечтаю…
Вдохнул поглубже, сделал шаг,
Пошёл к своей судьбе во мрак.
Хоть здесь ни разу не бывал,
Куда иду, я точно знал.
Её сердечка слышал я биенье,
И это было мне успокоеньем.
Но вот она совсем уж рядом,
Осталась мне одна преграда –
Дверь заржавела, запылилась.
Но я толкнул – она открылась.
И весь дыша надеждой робкой,
Вошёл я неуверенной походкой.
Здесь, в комнате большой и даже светлой,
Сидела девушка мечты моей заветной.
Амелия… Как же она прекрасна!
Подняла на меня взгляд нежный, ясный;
Ни слова больше не сказала.
Лишь посмотрела, чуть привстала…
И бросилась ко мне, обняла.
«Как же тебя я долго ждала!
Так страшно было, так боялась,
Чтобы с тобой чего не сталось.
Тот страшный зверь, учитель твой,
Сказал сидеть мне тут одной.
Сказал, ты больше не вернёшься,
От действия любви спасёшься.
Сказал ещё этот убийца,
Что должен он с тобой сразиться,
За честь вампира побороться.
Кто победит, тот и вернётся.
И так одна я здесь осталась.
Так страшно было, так боялась…
Хоть, знаю, очень ты силён,
Ещё сильней казался он.
Так страшно было, так боялась…
И только верить мне осталось,
Что ты сдашься, ты сумеешь,
Ты не поддашься, одолеешь!
Я верила в тебя. Теперь
Ты здесь, со мной. А этот зверь,
Он ведь теперь от нас отстанет?
Преследовать тебя не станет?»
Я прошептал ей тихо-тихо:
– Всё хорошо, не будет лиха.
Сейчас не бойся, я с тобой.
Всё обойдёт нас стороной.
Тебя не дам в обиду я.
Ведь сильно я люблю тебя.

Она затихла и ко мне прижалась.
Надолго мы бы так стоять остались;
Вдвоём так хорошо,
Уютно так, тепло,
Так просто, сказочно, легко,
Не нужно больше ничего;
Но наше счастье вдруг прервали,
Побыть наедине не дали.
От наших светлых, нежных дум
Нас оторвал наружный шум.
Мы, подойдя к тому окну,
Увидели внизу толпу.
Сновались люди, и кричали,
И факелы в руках держали.
Она из города пришли.
Но как они меня нашли?
Ведь это те, что испугались,
Когда с учителем мы дрались.
Я помню их, они там были.
Кресты и факелы носили…
Я точно знаю, это те.
Ох, худо дело, быть беде.
Если с такой большой толпой
Пришли они сейчас за мной,
То просто так ведь не уйдут.
Или убьют, или умрут.
Таков закон людских повадок.
Но как они нашли наш замок?
Ведь это скрытая и неприступная обитель.
Тогда, быть может, им помог учитель?
Что ж, может так, а может нет.
Но это не спасёт от бед.
– Амелия, прости меня,
Но им ведь нужен только я.
Так лучше к ним я сам спущусь,
С проблемой этой разберусь.
Амелия в слезах стояла рядом,
Окинула меня печальным взглядом.
«Ты их убьёшь? Убьёшь ведь?
Ну, не молчи, ответь!»
– Или убью, иль сам умру.
«Я это видеть не смогу…
Как же судьба нам жизни вертит:
Сегодня жизнь, а завтра смерти.
Как всё на страшный сон похоже.
Но, может, убежать мы сможем?»
– Сегодня мы сбежим, а завтра нас найдут.
Нет. Лучше всё решить сейчас и тут.
Я понимаю, тебе дороги те люди.
А обо мне, быть может, ты забудешь.
«Да, я люблю их всех.
Убить их – это грех.
Но если нужно выбирать,
Я жизнь готова за тебя отдать.
И просьба у меня к тебе одна:
Спусти на землю, чтобы я могла
Быть рядом в этот мрачный час.
Не разлучат те люди нас».
– Амелия, ужель тебе не ясно?
Быть на земле сейчас опасно.
Останься в замке ты пока,
Здесь безопасней для тебя.
«Но сердце мне тревожит,
Что ты погибнуть можешь!
И если что-нибудь случится,
Я не смогу к тебе спуститься.
Уж лучше буду на земле
Молиться Богу о тебе».
– Раз просишь, отказать не смею.
Я лишь боюсь, что пожалею.
Но не молись ты за меня.
Напрасно это. Проклят я.

Так я с тоской сказал
И на руки её поднял.
Я незаметно из окна слетел,
Как будто ночи тень надел.
Амелию спустил неподалёку,
Но скрыв от неприятельского ока.
В последний раз её обнял,
В последний раз поцеловал
И, попрощавшись, улетел,
Хоть с ней остаться так хотел…
Там мало были мы одни…
А там уже видны огни,
Слышны людские голоса.
Там растянулась полоса
Вдоль замка длинною чертой.
Там гнев зовёт меня людской.
И вот предстал я перед ними,
Такими жалкими, больными…
В их округлившихся глазах
Читался явный, жуткий страх.
Им было страшно. Но их было много.
Они перебороли ужас и тревогу.
И кто-то смелый стал вперёд
И своей речи начал ход:
«О, вы, презренные убийцы!
Вампиры! Кровопийцы!
Довольно властвовать над миром.
Сойдите в чёрную могилу!
Людей так много испокон веков
Пало от ваших алчущих клыков.
Но знайте, выродки, одно:
Хоть вам бессмертие дано,
Вы не бессмертны, средство всё же есть,
Чтобы со свету вас в могилу свесть.
Вы Божий крест не можете терпеть,
Для вас он означает только смерть.
И колом осиновым грудь
Вам нужно насквозь проткнуть.
Скропить священною водой
И песню спеть за упокой.
На том покончим. Чрез минуту
Вы пропадёте так, как утром
Уходит с улиц темень,
Даруя свету время.
У нас готово всё. Готовы ль вы ко смерти?
Сдавайтесь, дети Ада, вам никуда не деться!»
– Глупцы! Придурки! Идиоты!
Устроили на нас охоту?!
Вы не убьёте никогда
Бессметного на все века
Вампира. А ваша острая осина
Для вас же станет как могила.

О, я был зол. Да как они посмели?!
Неужто своих жизней не жалели?
Ведь я убью их. Всех до одного.
Они не смогут сделать ничего.
Но люди речью воодушевились
И с факелами на меня пустились.
От него не возгорался.
Напрасно факелы в меня бросали,
Они вреда не причиняли.
Я мог убить любого, кто поближе подойдёт.
Они же так и рвались на меня вперёд.
Они уже поверили, что победили,
Что кол осиновый мне в грудь всадили.
И яростью пылали их глаза,
В их душах словно началась гроза.
…И этих злобных тварей я жалел…
Вреда им причинить я не хотел…
Они же так жестоки и опасны…
О, люди… Как же вы ужасны.
Что ж, до рассвета два часа.
Покончить с этим всем пора.
Нет, убивать я их не стану.
Но нанесу большие раны.
Тогда они должны угомониться
И с существом моим смириться.
Как я сказал, так и исполнил:
Я криком эту ночь наполнил.
Кричали раненные люди.
Но ничего. Ведь жить-то будут.
Все на меня неслись с крестами,
Как будто беса изгоняли.
Но что кресты? В них толку нет.
Они несут лишь малый свет
Души владельца своего.
Обычно это тусклое пятно.
На всей планете только единицы,
Кто сильною душою может отличиться.
Здесь таковых не наблюдал,
Сраженье это продолжал.
Но внезапно мне плечо
Резкой вспышкой обожгло.
Подобной боли не испытывал ни разу.
И понял потому не сразу,
Что так священная вода
Крыло мне резко обожгла.
От этой боли я остановился.
А где-то рядом вдруг священник замолился.
Быстрей, пока в себя я не пришёл,
Мне в грудь вонзили острый кол.
И боль была ещё сильней, чем прежде!
И кровь полилась по моей одежде.
Тут до меня дошло, что это всё, конец.
Амелия, прости… Я был такой глупец…
Я возомнил, что справлюсь с этим сбродом,
Что гордо так зовёт себя народом.
Но, видимо, учитель прав мой оказался.
Я их числа большого зря не опасался…
Я усмехнулся и… упал.
Амелия… я проиграл.
И тут же люд возликовал.
А я молчал. Я умирал…
Уже позвал в конце туннеля свет…
Но чей-то голос вскрикнул: «Не-е-ет!»
Я слышал это как в бреду.
Но пробиваясь сквозь толпу
И ноги разбивая в кровь,
Пришла ко мне моя любовь.
Толпа вся сразу присмирела.
Амелия ж со мною села.
Глаза ей слёзы застилают,
А ноздри дрожью отбивают.
Рыдает и сдержать себя не может.
Я сам чуть не заплакал тоже.
«Прости меня, родной, прости.
Ведь я дала тебе уйти.
Ведь знала я, что всё так будет.
Я знаю, что такое люди…»
Её рыданья не кончались.
А что же я? Мне лишь осталось
Тихонько с жизнью попрощаться
И с ветром в воздухе подняться.
Но я не мог уйти без слов,
Со мной была моя любовь.
И начал я печальную
Вампира песнь прощальную:
– Осиновый кол зажат в груди.
Смертельная боль. Но, погоди,
Ещё минуту я жить могу.
И напоследок тебе скажу:
Прощай, любовь моя.
Не забывай меня.
Я вечность хотел прожить с тобой,
Но выпал, увы, удел другой.
Под звёздным небом ночным
Я превращусь в едкий дым,
Рассеюсь я, словно туман,
И прах свой отдам небесам.
Но духу путь в Рай закрыт.
Бесовский огонь в душе кипит.
Я проклят по воле чужой.
Мне адские муки заменят покой.
Минута проходит. Прощай и прости.
Я в Ад ухожу. Искупать грехи…


Осиновый кол, как портал в пустоту.
А на устах застыло «люблю»…

***Эпилог***

А старый вампир, которому свет
Уже под пятьсот насчитывал лет,
Который корнями уходит в века,
Другого нашёл ученика.
После ночи трагической той,
Когда смелый вампир молодой,
В тяжких муках нашёл свой покой,
Та, что звалась его женой,
Не смогла людям горя простить,
Поклялась им за всё отомстить.
Учителя сама нашла.
Сама в покой к нему пришла.
И попросила дать ей власть,
Чтоб местью насладиться всласть.
И ей учитель подарил
Бессмертье. Но закрыл
Ей прежние воспоминанья
В обмен на месть – её желанье.
И в лунном свете небосвод
Теперь таит её полёт.
И ходит страшная молва:
Летит Кровавая Вдова!

Одиночество души, настал предел
И сил уж нет, и цели нет и нет надежд,
Забыл мечты, забылось всё, что некогда хотел.
В ленивой смерти расстаюсь с теплом любви
Испытанной во сне, а небеса… живут.
И слышу голоса я тех, кто умер до меня
Уныния полны те голоса, рассвет они зовут,
Не слышит их рассвет, он глух к мольбам
Живых и мёртвых, не знающих, кто есть они,
Но подчинённых темноте по обе стороны
Ночного неба, в котором мы растворены
В тоскливой обречённости на одиночество души…

Во мне поселилась злость
Душу гложет тоска
Злость во мне словно в горле кость
Бессильная ярость сджигает меня
В агонии бьётся душа
И кричит "Помоги"
Но никто не приходит
Не помогает...
Мир отвернулся и шепчет
"Уйди"
Как жаль, что нету
Блестяших зубов
Как жаль, что нету острых клыков
Чтоб своим стать в этой
Стае волков
Вцепится в горло другому
Выместить злость
На этот мир глухой
К другой правоте
К страданью чужих
Слепой...
То был словно сон
Я проснулся вновь
Не бурлит больше кровь как тогда
Пусто в душе
Злость сожгла всё
Дотла
И себя
Во мне лишь глухая слепая
Тоска....

Полный ПЭ: Что такое пэ?
Во мне поселилась злость
Душу гложет тоска
Злость во мне словно в горле кость (некрасивое повторение, кривая фраза, сломаный ритм)
Бессильная ярость сджигает меня (а отсюда идёт уже совсем тругой размер)
В агонии бьётся душа
И кричит "Помоги"
Но никто не приходит
Не помогает...
Мир отвернулся и шепчет
"Уйди"
Как жаль, что нету
Блестяших зубов
Как жаль, что нету острых клыков
Чтоб своим стать в этой
Стаей волков (стае)
Вцепится в горло другому
Выместить злость
Этому миру глухому (злость вымещают не кому-то,а НА ком-то или чём-то)
К другой правоте
К страданью чужих
Слепому... (не понятно. Может быть, Вы имели в виду К чужой правоте, к страданьям других...)
То был словно сон
Но проснулся я вновь
Не бурлит больше кровь как тогда
Пусто в душе
Злость сожгла всё
Дотла
И себя
Во лишь глухая слепая
Тоска.... (А знаки препинания где? ну хоть один!?)

Время тягучее, мир одиночества,
Как хорошо без людей.
Без ярлыка и без имени-отчества,
И без банальных идей.
Небо - сирень, и зима золотистая
Гладит пушистый мороз,
Как и печаль мою, светлую, чистую,
С запахом солнца и роз.
Мир одиночества - штука недолгая,
Даже песчинки в часах
Мне на вес золота - горсточка строгая
Против всего на весах.
Мир одиночества всю недосказанность
В ясность сейчас превратит,
И моё сердце, минуя накатанность,
В небо с разбега взлетит…
Время тягучее, тёплое, нежное,
Главное- только моё!
Волны невечности - море безбрежное -
Липких секунд остриё.

Стуком клавиш мерить время,
Думать об обрывах скал...
А внутри спокойно дремлет
Без границ потенциал.

Телу хочется движенья,
Голове безумно лень…
Посмотри на отраженье,
Не отбрасывая тень.

Где прогулки в зазеркалье,
Где моря и острова,
Всё лениво променяла
На беззвучные слова.

Как давно шуршали листья,
На подошвах снег хрустел,
Как теперь остановиться,
И прервать сансары дел!?

Этих дел, что на диване
Заставляют нас сидеть,
Телевизор злой обманет,
И затянет и Интернет.

Жизнь должна была начаться,
Новый год календаря…
Я беспечно прожигаю
Первый вечер января.

Не играй с ведьмою

Тёмной ноченькой, идя в обход могилы,
Не боюсь я мёртвых повстречать.
Кто не хочет верить в злые силы,
Тот не сможет грешницу понять.
Собираю ведьминские травы,
Чтобы зелье сильное сварить.
Не для яда и не для отравы,
А чтоб парня вмиг приворожить.
Ты хотел разбить мне сердце болью,
Но связался, милый, ты не с той.
Пусть тебя пронзит стрела любовью.
Пусть навеки станешь только мой.
Пусть в груди пылает всё пожаром,
И его теперь не погасить.
Но ты мне не нужен даже даром,
Просто ведьмы очень любят мстить!
Зря играл со мною и смеялся,
Ведь в любовь играть со мной нельзя.
Но поверь мне, милый, зря старался.
Я не куколка, родной, а ведьма я!
И теперь ты испытаешь тоже,
Какова любовь моя была.
Как на вкус, на что это похоже?
Чаша мёда, горечи полна…
Будь же ты рабом моим послушным.
Зелья действие не отменить.
И теперь, пустым, почти бездушным
Ты с любовью этой будешь жить.
Что жестока я, бесчеловечна,
Молвить будут люди, и пускай.
Но запомни, милый мой, навечно:
С ведьмою в любовь ты не играй.

Моя весна исчезла
и кто способен найти её?
Загляни во мрак моей души,
что подобна бездонному колодцу.
Но дно есть, ибо там есть я,
и туда лежит дорога.
Способен ли я пойти по ней,
отважусь ли разорвать цепи
Серой жизни? Не грусти,
грусть – это радость, только чёрного
Цвета. Посмотри мне в глаза,
это единственный способ доставить
Мне счастье. Перед уходом.

Переживи себя, задушив в себе гнев,
Оглянись и пойми: сложно простить, не сгорев.
Верь в свободу по-детски, всей жизнью,
Как всегда окажешься третьим и лишним.
Хоть и медленно, но придёт осознанье упадка,
Все слова молчаливы, пусты, аргументы все шатки.
Ты расстроен ответом о смысле, и что же?
Раствориться, забыть… всё не то… уничтожить!
Письма, веру, стихи и остаться
Серой правдой в пустоте наслаждаться.

Есть песни о правде,любви, и о воле
Поют их счастливцы и всадники слова
А есть о печали, о лжи и о боли
Поют их бедняги без доли улова

В их песнях тоска, злой боли крупицы
И вечная осень в застыла глазах
Для них не хватает в романах страницы
Холодные зимы всё время в сердцах

Они умирают, рождаются снова
И век нескончаем, как звёзды на небе
Их путь освещает лишь магия слова
А жизнь протекает лишь в траурном Вебе

Один раз сорвать с себя паутину
Весь мир отрубить и глянуть на звёзды
И вновь окунуться в инета рутину
И снова там свить нереальные гнёзда...

Стою, на коленях, у края обрыва.
Помню, как ты улыбаешься мило.
Ты ушла, от меня и время застыло.
Эта разлука, мне сердце разбила.

Ты, для меня, всем на свете была.
Тебя я люблю, хоть ты и ушла.
Нет больше сил эту муку терпеть.
В эту минуту хочу умереть.

Всё на нашей, мрачной, земле.
Напоминает мне, о любимой, тебе.
Сияние звёзд высоко в небесах.
Похоже на блеск, в твоих светлых глазах.

Забыть тебя никогда не смогу.
Любить тебя буду, пока не умру.
Сейчас вспоминаю, как встретил тебя,
Тогда моё сердце стучало любя.

Тебе, лишь одной моя жизнь отдана,
А без тебя, она мне не нужна.
В небе ночном, где светит луна.
Узрел я звезду, что в небе одна.

Смотря на лучезарную звезду.
Стою на коленях и Настю зову.
В надежде на то, что звезда упадёт,
И на её место Настюша придёт.

В плену
Каждый миг прозябаешь в проклятом плену.
Твою шею сжимают стальные тиски
И ты в приступе злобы от чёрной тоски
Снова волком завоешь на эту луну.
Ты в бессилии, боль рвёт тебя на куски. вырезано

Грусть – это радость, только чёрного цвета,
Небо не помнит. Мы – это небо.
Чтобы простить, мы дождёмся рассвета,
Жаль, что рассвета в нас уже нету.
Грусть – это радость, ты помни об этом,
Что нам слова? Мы – это слово
Давно позабытое мёртвым поэтом,
Давно позабытое для нас уже ново.
Грусть – это радость в дождливую осень,
Дождь нас поймёт. Мы – это слёзы.
Чтобы принять, мы монетку подбросим,
Только монетка не сладкие розы.
Грусть – это радость, подобная смерти,
Что нам любовь? Мы – это ветер,
Которого нет уже много столетий,
Который унёс одиночества лебедь.

Спешу к тебе из Вечного Чертога,
Где нет сиянья как на небесах,
Изгнанный им от самого порога
Взирать на звезды смею лишь в мечтах.

Но речь пойдет не обо мне, а о тебе
Ответишь на вопрос? Ведь мы похожи…
В посмертии своем гнием во тьме
Ради чего так лезли вон из кожи?

Но все ж молчишь, брат мой, не хочешь отвечать
Всю жизнь прошел по трупам ближних к личной славе
И заставляя тех, кого любил страдать,
Умолк навек, ведь ныне суд не в твоем праве

Нет места нам с тобой на ясных небесах,
Мы преступили грань дозволенного Богом
И вечный наш удел – сердечная мольба,
Которая погибнет, укрываясь мраком.

Опять молчишь… Я разрешаю, говори!
Когда, брат мой, своей судьбы дорогу позабыл?
Когда вложил мечту, как будто в ножны меч?
И только ль голова в то утро покатилась с плеч?

Молчанье в умерших глазах – весом такой ответ,
Достоин короля, закованного в латы,
Но новый задавать вопрос давно уж смысла нет –
Лишь коротко блеснет венец в лучах заката.

Ты не был приглашен в Чертог, брат мой,
Теперь ясна мне суть богов ошибки:
Рожденный стать небес святым гонцом
Лишь раз ступил на поле ложной битвы.

Ступил лишь раз, а ноги будто приросли
К дороге скользкой и не в меру витьеватой
Никто не звал, глядишь, а ты уже в пути,
Кляня богов, ища в округе виноватых.
* * *
Спешу к тебе, не к брату, но покорному рабу
Мое вниманье среди пепла дорогого стоит
Теперь, раз уж ты мертв, поговорим на чистоту:
Душа твоя горит в огне, грехов ничто не смоет.

Мой дом – дворец Огня, палаты Страха;
Твой дом – могила, скорбная плита.
И не вернуть тебе рассвет на плахе,
И не открыть глаза как после сна…

Предай, пока не предали,
Убей, пока не убили,
Отведай, пока не отведали,
Забудь, пока не забыли.
Будь идеалом, время пока
В часах, в заточении...
Будь им, и дальше строка
Бежит, по руки мановению.
Ничтожно. Разум истлел,
Сгорел, развеялся прахом.
Ты идеалом стать не сумел -
Стал же, воистину, крахом.
Богом. Ты им хотел стать,
Целуя с мольбою подножье.
Узнай, пока можешь узнать -
Им стать никогда невозможно.
Кровью писать по стене,
Твоих ли надежд исполненье?
Не верю. Отдался судьбе
И это твое назначенье.
Ты знаешь. Но лучше не знать.
Не помнить. Забыть - невозможно.
Спрятать не просто. Скрывать
Будет просто ничтожно.
Опомнись, пока не напомнили,
Всех твоих шансов ошибки.
Не ты идеал. Все запомнили -
Тайна - что сердце на нитке.