Наконец я дошёл до середины моста, и тут из-за деревьев показалась троица. Святой её не назовешь: все бородатые и дико грязные, в Империи хоть моются иногда, у одного из них был топор, другой держал в руке массивный булыжник, а третий был мастером рукопашного боя. Наверное, он будет больно кусаться.
- Сразу предупреждаю – я участник двух военных походов, мастер фехтования и просто силач! – Крикнул я на опережение. Я никогда не краснею когда вру.
Троица пришла в оцепенение, а тот, который с топором, даже сделал шажок назад. Они увидели человека идущего со стороны Империи, в крепких сапогах, да ещё и с мечём. Я подошёл к ним на дистанцию трёх шагов и вытащил меч из ножен. То, что они увидели, их сильно удивило: деньги на меч «собирали всем селом», и тут обладатель камня сделал резкий шажок в мою сторону и замахнулся своим оружием. Я, в свою очередь, тоже сделал выпад и полоснул напавшего мечём по животу, камень со свистом пролетел мимо моего правого уха.
- Ааа!.. – Прокричал дровосек и кинулся на меня с топором, занесённым над головой.
Я одним прыжком оказался совсем рядом, и, уйдя вправо от опускающегося топора, так что тот по инерции он ударил в землю рядом, чуть позади меня, всадил меч по самую рукоять. Я вытащил лезвие из ещё живого бородача, лезвие кстати короткое – один мой знакомый назвал мой меч большим кинжалом, ногой оттолкнул от себя поверженного противника и выдернул перепачканный кровью меч.
- Нет! Не убивай меня, я всё отдам! – Взмолил оставшийся. По моей спине пробежал поток холодного пота.

Очень странное предложение, сложенное из трёх мыслей. И разделить его стоило бы на три части. Например: Святой её не назовешь: все бородатые и дико грязные. В Империи хоть моются иногда. У одного из них был топор, другой держал в руке массивный булыжник, а третий был мастером рукопашного боя.
При этом второе из этих трёх предложений, про Империю - это рассуждение автора в пространство, непонятное и оттого неуместное, отвлекающее.
Снова слова от автора. Вроде как повествование ведётся от первого лица?
Во-первых, откуда герой знает, что удивило? Самого процесса не видно, бандиты никак его не демонстрируют. Предлагаете поверить на слово?
Во-вторых, почему я не удивилась? Наверное, что-то пропустила...
Соединять всё это в одном предложении не стоит, выглядит очень странно. Как связаны деньги на меч и обладатель камня? Где логика?
Куда всадил?
Ага, всё-таки в живот! Лучше это пояснение поместить в предыдущее предложение, чтоб понятно было с самого начала.
Подчёркнутое - опять непонятная ремарка от авторы в воздух. Динамики не придвёт, чтение тормозит.
Жирным - некрасивй повтор.
Впрочем, если избавиться от ремарки, то последнее замечание исключится само собой.

В целом: не напряжения, ни динамики, ни схватки. Увы.(((

В кабинете, когда-то принадлежавшем коменданту, было тепло. Звонко стучала печатная машинка марки «Ремингтон», оставляя на выцветшем бланке аккуратные буквы, заполняя пробелы в тексте приказа, подводя черту под существованием городка, а в такт её ударам плясали на стенах тени – одинокая керосиновая лампа была слишком скудным источником освещения.
Вербицкий поднял взгляд на меня:
- Как там госпожа следователь?
- Мертва. Более чем уверен, что ваш «заплечных дел мастер» применил слишком большую дозу препарата.
- Не обязательно. Вполне возможно, что она умерла от болезни - по крайне мере так будет написано в медицинском свидетельстве. Впрочем, нам же лучше: меньше формальностей – быстрее закончим дело, - полковник довольно улыбнулся, и вновь вернулся к заполнению бланка.
Я неторопливо прошёл через кабинет, мимо окна, к полке с запылёнными книгами, чувствуя расползающийся по телу, несмотря на тепло и одежду, озноб. Осторожно снял с полки выцветшую фотографию, запечатлевшую абсолютно неизвестную мне персону, привалился левым боком к стене, чувствуя, как давит на рёбра лежащий во внутреннем кармане шинели «Маузер».
- Чьи ещё подписи нужны под приказом?
- Моя и ваша, господин Ромахов, - ответил полковник, продолжая печатать.
- Значит, вы нашли ещё одну кандидатуру, согласившуюся с предпринятой вами мерой?
- Довольно давно. Госпожа Вербицкая, если вы таковую помните. Моя приёмная дочь. Кстати, очень добрая и отзывчивая девушка…
«В отличие от тебя, редкостной гниды…»
… - Мне жаль, что она погибла. Право же, ей не стоило возвращаться домой в одиночку. – Вербицкий покачал головой. - Вероятно, её смерть – дело рук кого-то из мародёров, или бандитов…
- Фамилия его была Шольц, - фотография, несколько раз перевернувшись в полёте, ударилась о стену, рамка разлетелась на тонкие рейки. – Секунд-майор Шольц. И убил он Киру по вашему приказанию, выстрелом в затылок, - я неторопливо подошёл к столу, где среди разбросанных разнокалиберных патронов и магазинов к "Маузеру" лежали остатки моего «арсенала» в разряженном состоянии – револьвер и обрез.
«Карабин, вероятно, унёс ординарец Вербицкого, сержант…как его…Стоковский, кажется…»
- И откуда же у вас, господин Ромахов, такие сведения? – полковник прекратил печатать, повернулся ко мне, в его белесых, мутных глазах отразился свет керосиновой лампы.
- У Шольца был слишком длинный язык. Он сам всё рассказал, прежде чем я выпустил ему кишки. Кстати, - на стол перед Вербицким легли витые «золотистые» погоны, лежавшие до поры до времени в правом кармане шинели, – это его. Заберите.
- Надо же, - тонкие губы моего собеседника скривились в усмешке, - а вы гораздо проницательней, чем я полагал, Александр Сергеевич. Впрочем, если это так, то, скорее всего, вы осознаёте, что за пределы этих стен вряд ли выйдете живым.
- Посмотрим, - я скрестил руки на груди, сунув их во внутренние карманы расстёгнутой шинели. Осторожно пошевелил пальцами левой, удостоверяясь, что сложный механический протез работает без сбоев, правой коснулся рукояти «Маузера».
Вновь застучала печатная машинка.
Я сел на свободный стул, откинулся на спинку и закрыл глаза. Откуда-то из памяти всплыл образ Киры.
« Да, госпожа Вербицкая, не связывалась бы ты со своим отчимом, может быть, и жива была бы. Теперь ты в земле, и всё что между нами было – лишь пустой звук, а твой убийца подписывает смертный приговор маленькому провинциальному городку, истерзанному войной и эпидемией неизвестной заразы…»
- Вот и всё, - Вербицкий закончил печатать, и теперь вытаскивал бланк из «ремингтона». – Остались только подписи – моя, и ваша. Я последний раз предлагаю вам, господин Ромахов, решить дело миром – вы подпишете приказ, и можете быть свободны.
"То же самое ты говорил Кире, мразь?"
- Меняю на вопрос: что такого особенного в этом месте? Чем маленькое провинциальное захолустье заслужило такую честь – обстрел из тяжёлых орудий? – я глянул на полковника, поднялся со своего места, подошёл к столу, и аккуратно расписался в протянутом мне бланке.
- Дело…не столько в заразе, а в том, что само существование этого места опровергает все законы логики и мироздания, - Вербицкий неторопливо выводил свою подпись.
« Как просто. Банальное невежество, отягощённое властью. Не подходит под законы логики и мироздания – уничтожить. Уничтожить вместе с той частью населения, которая сумела выжить. Нужны подписи – подделаем, а тех, кто их поставил – отправим в могилу – лишь бы на месте чуда, пусть и поражённого страшной болезнью, остались одни дымящиеся руины».
- Боюсь, у вас ничего не выйдет, господин полковник, - я развёл руками. В тусклом свете керосиновой лампы сверкнула сталь «Маузера», до поры до времени прятавшегося в одном из внутренних карманов шинели.
- Не делайте глупостей, господин Ромахов. Он не заряжен, - Вербицкий кивнул на разбросанные по столу магазины, - да и мой ординарец за дверью. Я быть может, оценил бы вашу попытку задушить меня, или ударить рукояткой пистолета по голове, но…
- Сержант Стоковский? Честно говоря, он не оправдывает своей фамилии, скажите ему, чтобы изменил её на…ну скажем, Криворученков – даже обыскать как следует не может.
Полковник всё понял. Попытался рвануться из-за стола, схватился за кобуру…
Выстрел показался оглушительным в тиши кабинета, заметалась по полу дымящаяся гильза.
Вербицкий упал навзничь, опрокинув кресло в котором сидел, распластался в неестественной позе, на тонких, искривлённых болью губах лопались кровавые пузыри.
«Лёгкое пробито. Один готов».
Я шагнул к двери, чтобы через сотые доли секунды столкнуться нос к носу с вбежавшим на шум с револьвером в руке Стоковским.
Сержант опоздал с выстрелом на какие-то мгновения – пуля содрала нашивку с левого плеча, а я вцепился в руку с оружием оппонента своей левой, протезированной. Металлические пальцы, приводимые в движение сложной системой пружин, сдавили запястье ординарца, заставляя того выронить оружие, а мой «Маузер», описав широкий полукруг, ударил оппонента в лицо, правда, без особого толку – лишь из разбитого носа брызнула кровь.
Разозленный Стоковский, попытался достать меня прямым под дых, но немного не рассчитал – кулак соскользнул по рёбрам, а расплата за ошибку наступила в мгновение ока – я бросил разряженный пистолет, и, схватив сержанта за плечо, ударил коленом в промежность, а когда ординарец покойного Вербицкого согнулся пополам – сложенные «клювом» пальцы выдавили ему правый глаз. Оттолкнув полуослепшего сержанта к стене, так, чтобы он ударился спиной и выпрямился в полный рост, рубанул ребром левой, протезированной руки по горлу, по адамову яблоку, успев насладиться коротким хрустом разрываемого сместившимся кадыком дыхательного пути.
«Второй».
Захлопнуть массивную дубовую дверь, ведущую в кабинет, запереть её на замок, а под ручки на всякий случай протолкнуть снятый со спины сержанта карабин – всё это было делом нескольких секунд. В коридорах здания уже был слышен топот сапог – подчинённые Вербицкого спешили на помощь своему командиру.
Забрав револьвер покойного Стоковского, и наблюдая, как дверь трясётся под градом ударов, я сгрёб со стола приказ об уничтожении города, свернул вчетверо, затолкнул в карман шинели.
«Пожалуй, пора».
Через распахнутое окно в кабинет ворвался холодный ноябрьский ветер, неся с собой запах гари и разложения.
Шаг, и спустя сотые доли секунды я покатился вниз по глинистому обрыву.
« Можешь себя поздравить. Ты выиграл немного времени…»

Эти двое были вооружены автоматами. Видимо его предыдущий выход не остался без внимания. Они не выглядели настороженными или испуганными, шли вразвалку, автоматы болтались за плечами. Видно было, что бойцы не особо рады этой ноше. Пяток фонарей освещали аллею слабо, он не мог различить их лица. Наверное, это к лучшему.
Липкин лежал на скамейке, прикрывшись старым плащом. Они видели его, но не торопились, видимо, считали, что спит. Еще несколько шагов…
- Подъем! – Один из патрульных тормошил Липкина за плечо. – Вали отсюда! Дома спать надо!
Второй стоял поодаль. Плохо. Липкин приподнялся, и попытался изобразить на лице пьяное недоумение.
- Чиво? Начшальнникх, шкандыбай себе. Я тута покхимарю.
Второй патрульный подошел ближе.
- У-у! Наш клиент. Я вызову машину. – Рука его потянулась к рации.
Пора, решил Липкин, и ткнул склонившегося над ним милиционера под ребра прямо через плащ. Тот стал заваливаться на бок. Товарищ раненого не разглядел оружия в руках Липкина, и решил, что тот просто ударил сержанта кулаком. Он навалился на Ивана Петровича всем телом, пытаясь выкрутить ему руку. Липкин ударил несколько раз куда попало. Милиционер со стоном слез с него, и, безуспешно попытавшись отползти на четвереньках в сторону, растянулся на земле.

Тоичи с разбега нырнул в бассейн. Вода оказалась холодной, как в горном озере. Он энергично поплыл, наполняя мышцы усталостью, что всегда помогало очиститься от шлака ненужных переживаний. Сделав пару кругов, Ичи выбрался на бортик, и вдруг ощутил укол враждебного взгляда. Впереди, за кустами! И в то же мгновение на его спину навалилось что-то тяжелое. Ичи крутнулся, высвобождая руки. Разящая потом масса свалила его в воду и, впившись в шею, начала душить.

Резким движением Ичи разомкнул захват, ударил противника в пах и, вывернувшись из ослабевших рук, всплыл. Вдох! Навстречу – тот самый, разящий ненавистью взгляд, фигура в серой, нет – синей униформе. «Полиция!» Отлично, у этих нет летального оружия, а остального можно не опасаться. «Их всего двое. Патруль. Кто-то стукнул?» – промелькнула мысль. Ичи нырнул поглубже, и, оттолкнувшись от дна, выскочил на бортик слева от второго. Полицейский не успел среагировать: привык, что от него убегают, шарахаются. Движение, которым он потянулся к кобуре, напоминало замедленную съемку. Кто только берет таких увальней на службу?! А первый коп, кажется, мертв – так и не всплыл.

Делай раз! Удар в основание бицепса. Делай два – в висок. Вот и все. Сами виноваты: могли бы остаться в живых, если б не играли в героев. Ичи мельком глянул на тело: нашивки – сержант, рация – на «приеме». Значит, времени в обрез. Он подхватил полотенце и, ероша на бегу волосы, влетел в свою квартиру. Минута на сборы. Одежда, идентификаторы, гаджеты и главное – контейнер с драгоценным грузом...

Вампир? :lol: Все-таки впившись в шею это устойчивое выражение, которое у читателя вызывает определенные ассоциации. Приходиться перечитывать, чтобы понять что речь о руках, а не зубах. В первом прочтение, масса укусила ГГ за шею и начала душить. А для эпизода схватки это плохо.

Первое впечатление. Полицейский - дикий тормоз. Вспоминая занятия плаваньем, выскочит на бортик быстро крайне сложно, но выскочив человек будет лежать или сидеть на бортике, соответственно ему потребуется довольно много время, чтобы встать в полный рост.
Ну, ладно полицейский тормоз, но тут у меня возникла картинка, что ГГ выскочил сразу в полный рост на бортик из воды, а это совершенно на мой взгляд невозможно (хотя может он не совсем человек?). Слов про то что герой распрямился или встал на ноги мне явно не хватило, для картинки действия. ИМХО.

<
Медленно догорала зоря над Ракун-сити. Медленно наступал вечер в самом спокойном баре города «Задорный мертвяк». Медленно… очень медленно пролетала пуля над ухом его завсегдатая, Леона Кеннеди…
Всё было как обычно – скучно и постыло. Нехотя развернувшись, Леон выпустил очередь из своей винтовки в сторону разбитого окна. Обиженный таким приёмом, Немезида спешно ретировался за мусорный контейнер.
«Ракетницу заряжает, зараза» - скучая подумал спецназовец. – «Нового-то ничего придумать не может, Франкенштейн недоделанный».
Велев бармену налить в стакан ещё порцию виски со льдом, молодой человек спрыгнул со стула. С монстром надо было что-то срочно делать. Сводя счёты, они умудрились разнести почти все питейные заведения в городе. «Задорный мертвяк» был последним.
Леон короткими перебежками миновал открытое пространство и подбодрил мертвеца ещё одной короткой автоматной очередью. Немезида бойко ответил из пулемёта. Да так, что машина, за которой прятался спецназовец, стала больше походить на решето, чем на средство передвижение. Пришлось почти двадцать метров ползти до каменного забора, отгораживавшего городской парк от улицы. Ползти под шквальным огнём.
Патроны у обрадованного монстра были далеко не бесконечные. Забор быстро приближался. А душу грели три разрывных гранаты, припасённые Леоном как раз для такого случая.
Выстрелы утихли. Спецназовец выглянул из своего укрытия. Выдернул чеку у первой гранаты. А потом, подумав, и у двух остальных (не жалеть же для старого знакомого!). Размахнулся и метнул со всей своей богатырской силы в сторону баков. «Подарки» долетели по назначению. Вытащив винтовку, Кеннеди взял на прицел противоположную сторону улицы. Монстр не заставил себя ждать. Выпрыгнул из укрытия и, подбадриваемый пулями, понёсся в сторону церкви. Но не успел… Взрыв ураганной силы накрыл его на полпути к цели. Леона за забором порядком оглушило, но монстру пришлось ещё хуже. Плащ и ботинки пятьдесят шестого размера, по рассказам завсегдатаев бара, нашли аж за два квартала от «Задорного мертвяка».
«Хорошо всё-таки, что в баре не осталось целых окон!»- подумал Леон, глядя на развороченную улицу.
>

Ничего захватывающего в НАСТОЯЩЕЙ схватке нет. Ни поз, ни слов, да и "дивно-китайской красоты" движений - тоже. Все заканчивается за 0,1-0,2 секунды. Со стороны никто ничего не заметит: стоял человек - упал - унесли - "Ага, плохо стало" - подумает обыватель и тут же забудет.... - а меж тем он только что наблюдал "удар века"... ;-)))

Все остальное, то что в кЫно и на ТВ - от лукавого: шоу-кордебалет им. хора Пятницкого. НАСТОЯЩЕЙ схватке места в худ-лите нет. Лучшая аналогия - описание взрыва т/я бомбы генералом Л. Гровзом, руководителем проекта:
- Ну, мы значит, киданули эту фиговину и она жахнула! (с)

Так уж сложилось, что есть четверть часа свободного времени, поэтому попробую «эсейнуть» по заданной теме.

Во-первых, не совсем корректно заданы исходные условия. С самого начала стоило предупредить заинтересованных лиц, что есть:
1) битва;
2) бой (сражение);
3) схватка (стычка);
4) единоборство (поединок).

И что под действие темы подпадают только два последних (если особо не придираться). Естественно, границы между ними довольно зыбкие, но критерии: а) масштаб; б) организованность; в) целеполагание вполне позволяют сориентироваться. Будем считать (условно!), что схватка, по умолчанию, включает в себя все виды поединков.

Таким образом, схватка, по определению, эпизодична – эпизод боя, эпизод битвы, эпизод войны, путешествия, авантюры, побега, охоты и так далее. Но, конечно же, границы «схватки» автор волен определять самостоятельно.

В-вторых, критерий «в», целеполагание, поможет разобраться ДЛЯ ЧЕГО нужна схватка, в чем ЦЕЛЬ конфликта:
1) спортивная схватка (индивидуальная или групповая) – от хоккея с мечом до галакто-до, не-летальная - «все для победы»;
2) атака (нападение) – "открытый" вариант с летальным исходом;
3) засада (нападение) – "закрытый" вариант с летальным (или нет) исходом;
4) захват (нападение) – нелетальный исход, завладение объектом (субъектом);
5) техно – когда «субъектами» выступают корабли, трансформеры, парожабли, самолеты, триремы, мегадестройеры и т.п. для уничтожения (повреждения, захвата) неодушевленных объектов;
6) интеллектуальная – «битва умов», к примеру, «Что? Где? Когда?» или схватка разведслужб, разведчика-контрразведчика, криптографов и т.д.
7) психологическая – например, запугивание или сокрушение морального духа;
8) ментальная (магическая, не путать с пп.6-7!) - речь идет об отсутствии физического контакта и так далее.
Построив матрицу, автор легко убедится, что вариантов много – но не бесконечно много.

В-третьих, критерий «б», организованность, определяет УСЛОВИЯ схватки – исходные, активных действий, и ее завершения:
1) есть правила (ограничения) – нет правил;
2) есть план – нет плана;
3) закономерность – случайность;
4) завершенность – незавершенность и т.д.
И снова, множество, но вполне обозримое, вариантов выстраивания эпизода-схватки.

И, наконец, критерий «а», МАСШТАБ, который включает в себя «ресурсную» составляющую, включая время, и позволяет организовать логику, последовательность действий (событий):
1) опорные ресурсы – «обстановка», «антураж», «бэкграунд» и т.д.;
2) человеческие (нечеловеческие) ресурсы – один на один или один против всех и т.п.;
3) технологические ресурсы – дубина или плазмо-лазе-ядерный бухбабахер, пешком или верхом на планете; избирательно-гуманное или тотальное уничтожение и т.д.;
4) время – особый вид задействованных ресурсов, в данной теме – и это совершено верно! – ограничен минутой.
Это значит, что поединок субмарины и эсминца, который может длиться сутками – не пойдет, а вот стычка двух пьяных моряков в портовом кабаке – запросто.

Ресурсные ограничения включают также количество знаков в тексте, описывающем эпизод схватки. Нормативы скорости чтения предусматривают, что читатель может воспринимать (кол-во зн./мин.):
1) очень медленно – 800-900;
2) медленно -1000-1200;
3) средняя – 1200-1500;
4) выше средней – 1500-1800;
5) быстро – до 3000;
6) очень быстро – более 5000;
7) сверхбыстро – более 10000.

Будем ориентироваться на очень среднего читателя – 1000 знаков в минуту. Из этого следует, что если перед нами «страничка в ворде» - шрифт 12, проза, без заголовков, эпиграфов, диалогов, то это примерно 3000-4000 знаков или – три-четыре минуты в реальном времени.
«В идеале» же время схватки должно соответствовать времени чтения (объяснять долго – не буду занимать время). Поэтому, объем текста в данном конкретном задании, скорее, ближе к 1/3-1/2 страницы.

И, наконец, последнее: если речь идет не о призывниках-любителях-случайных участниках боевых действий , то реальная схватка (кроме спорт-, техно-, интеллект- и магии) редко длится дольше секунды-двух. Описывать подобные, сверхбыстрые действия в рамках обычного текста, конечно же, совершенно бессмысленное занятие.

Но ведь в безнадежности литературной борьбы – выразить невыразимое! – и заключается три четверти ее прелести. А тема «Схватка» – практически неисчерпаема, поэтому давайте лучше будем разбираться на примерах.

Если она была его дочкой, он этого не помнил…
От нее исходила угроза. Каррей понимал, что, несмотря на всю его силу, справиться с ней вряд ли сможет. Почему она оказалась ведьмой? Почему ненавидит его? Если бы можно было ее убить, сделал бы это. Приходилось думать…
– Бросил меня.
Красивое детское личико. Миниатюрная фигурка в тоненьком бордово-красном платьице до пят. Только глаза горят ненавистью, такой страшной бесчеловечной злобой, что хочется сейчас оказаться в каком-нибудь другом месте, подумать спокойно, как дошло до такого, что нужно было сделать или не делать в прошлом, чтобы приближающейся смерти не было в реальности.
Соображалось плохо.
Взметнувшаяся пена кружев, словно яркое раскручивающееся солнце, окружило меняющееся в страшную старческую маску рожу, только овал лица и горящие глаза, словно огни скоростного поезда, повисли в метре от земли и устремились в его сторону. Так быстро и безнадежно. Что ясно казалось одно – увернуться нет никакой возможности.
Каррей рванул в сторону. Инстинктивное движение прочь от неумолимо надвигающихся глаз. Пространство вокруг будто превратилось в тугое прозрачное нечто, мешающее вздохнуть, не то что двигаться. Собственное тело размякло и дрожало словно желейная масса. Нечеловеческий вопль ведьмы догонял его, звенел в вышине, в мозгу.
– Ненавижу тебя! Ненавижу!!!
Он раз за разом как-то умудрялся уклоняться с ее пути, но удача в любой момент могла покинуть его. Наконец, изловчившись, из последних сил и неожиданно для самого себя, зажал ведьму, поймав со спины. Мышцы свело от дикого напряжения, вздувшиеся мускулы перекатились под кожей и окаменели, и было такое ощущение, что от его силы косточки под его руками сейчас затрещат и сомнутся в маленькое тело, но единственное что билось в мозгу – страх. Панический беспощадный страх перед сверхъестественным, что может убить тебя за одну секунду.
Сверхъестественным, запертым в теле десятилетнего ребенка.
Никогда в жизни Каррей так отчаянно не желал кому-нибудь смерти, не боялся до того, что стыл ужас в крови и шевелились отсутствующие волосы на лысой макушке.
Огненно рыжие космы ведьмы рвались на свободу вместе со своей хозяйкой. Змеились, закрывая ему глаза, не давая видеть. Будто самый воздух, природа взбунтовались против него.
Каррей задыхался.
– Тихо. Успокойся, – слабо прошептал он, чувствуя, как она вырывается из его рук, понимая, что если это случится – он труп.
Все происходящее казалось просто сном. Чернильная тьма, косые всполохи света и они двое в смертельной моральной схватке.
Ведьма неожиданно прекратила сопротивляться и вдруг заплакала в наступившем воздушном затишье, как-то сразу словно перевоплотившись в обиженного ребенка. Каррей все еще продолжал прижимать ее к груди, но теперь уже не пытался раздавить. Он не видел ее лица, но знал, что оно не обезображено звериным оскалом маленьких острых клыков как прежде. В его объятьях уже была не ведьма, а девочка со сверхъестественными способностями, но маленькая и хрупкая, и нуждающаяся в защите как все дети. Страх пропал и появилось какое-то новое чувство…
Каррей вспомнил, что сказала девочка, и теперь размышлял над этим.

«Дурочка»

Неожиданно, ладонь оказалась в плену его рук. Не сможет сбежать. Он мужчина. Сильнее.
Только что шла по тротуару, смотрела на мигающие фонари, пинала коленкой портфель и вот всё изменилось. Пустая, в миг ставшая чужой и страшной, улица и никого рядом, кто мог бы помочь.
Он потащил к машине. Вырываться, кричать сил не было. Во рту – пустота, тошнота. И только крик булькает в желудке. Зияющая дыра внутри.
Чёрная машина. Чёрный человек. Как в страшилке. Только всё – сейчас. Не с кем-то. Почему не с кем-то другим?
Домой в тепло, к маме.
Так холодно...
Почему, почему, почему не послушала маму? Почему задержалась у Светки? Из-за косметики? Ожерелье на шее. Красуется. Принцесска в зеркале. «Останься». «Мама будет волноваться». Ду-роч-ка. Зачем нужна косметика, если позже маленький трупик найдут на улице? Мамочка… Мамочка. Мамочка.
Убьёт. А сначала... Кадры по телевизору. Квадратики. Постыдные, но притягательные ролики в интернете, когда мама не видит.
Машина – клетка. «Не садись к чужим в машину. Не разговаривай с незнакомыми. Не гуляй допоздна. Звони».
Мама, как звонить?
Ноги подкашивались.
Зажмурилась. Расслабилась. Выпустила портфель, который всё ещё сжимала изо всех сил.
Ладошка легко выскользнула из крепких рук. Мужчина споткнулся от неожиданности, потянулся, схватил за куртку. Рывком потащил на себя.
Выскользнула, выпорхнула из распахнутой курточки, ударилась лицом об асфальт, и не чувствуя боли, перекатилась навстречу яркому свету фар. Светло. Ярко. До рези… Распахнула глаза ещё шире. Закричала громко, истошно. Закрыла руками голову. С отчаянным усилием потянулась вверх.
В последний момент успела заметить замершую на месте тень позади, силуэт машины.
Кривая, неправильная картинка остановилась и поплыла.