Перемены (название не окончательное)

1.

Цветёт сирень, благоухая,
Весна сменила свой наряд.
И я не та, и я другая.
Что было, не вернуть назад.

Мне майские ветра пропели,
Что сердце девичье не лёд.
А соловей мне с ветки трели
О сбывшейся любви поёт.

И я живу, я снова верю,
Хотя бы в этот ясный день,
Что мою горькую потерю
Сотрёт с души живой кремень.

2.

Украшены леса богато
Воздушной зеленью листвы.
А ты теперь мне вместо брата
И говоришь со мной на "Вы".

Парней хороших так немного!
Я выбрала двоих, и что ж?
Как все мы созданы от Бога,
Так и один другому схож.

Ведут налево вас дороги,
К хозяюшкам блудливых глаз.
Но к ним ступивши на пороги,
Ко мне вернётесь всякий раз.

Терпеть опять всё меньше силы,
Душа чернеет от тоски.
Кричит мой ангел снежнокрылый,
Не лечат времени пески.

Любила и люблю как раньше,
Но дверь закрыта на засов.
Не разделить мне сердцем чаши
Уравновешенных весов.

3.

По окнам дождь весенний плачет,
Но радостно, не с грустью, нет!
Так я, в улыбке слёзы пряча,
Живу уже семнадцать лет.

Судьба, я знаю, ты хотела
Соткать мне счастья полотно.
Но лжи, притворства не стерпела -
Иду на дно.

***

Гори скорей, свеча родная!
В огне твоём моя печаль.
Меня, от мрака не спасая,
Укроет шаль.

Из жерла поднялась,
Ворочаясь, плюясь,
Ругаясь и ворча,
Смертельно горяча,
Простая лава.
Всё обжигала,
Всё поглощала,
Всё превращала
В кипящий пепел.
Кто б ни приветил,
Кто б ни встречал,
Всегда кричал
От страшной боли
(Как в рану соли
Насыпать пудом
Всем псам паскудным
И в их тюрьме
Спалить в огне
За наших).
Шла дальше.
Не жалея
Ни прохиндея,
Ни святого
(Ей что до Бога?)
Ни влюблённых,
Ни обречённых
(Ну им не важно),
Брала отважных,
Неся в пучину
На их кончину.
Смеялась звучно,
Собрала тучу
Из пепла мёртвых,
Лавиной стёртых,
Пустых, бескровных,
Ей непокорных,
Ей так противных...
Таких невинных.
Всё бушевала,
Пока не стало
(Вот ведь обидно!)
Ни зги не видно
От серых мух.
Так мир потух.

... И начался рай.

Теперь апрель - на кончике хвоста,
И нашу кошку вечно где-то носит:
Другие люди, новые места,
Там кто-то рад, а кто-то смотрит косо.
Что кошке чья-то зависть или злость?
Хотят - пускай исходят желчью сами.
Ей нет нужды больнее уколоть,
Но ранить насмерть можно и когтями.
Все нипочем. Пусть дождь, пусть гром гремит -
Под мягкие шаги кошачьих лапок
Прогнется даже самый жесткий мир.
Хоть иногда так хочется быть слабой...

Мечты бедного романтика.

Огонь и снег вновь делят землю,
Туман ложиться на траву.
В тиши ночной природе внемлю
И понимаю, что живу.

Живу. О да! Не существую…
Пусть за душою ни гроша.
Пусть дом родной уж не верну я.
Зачем он мне, коль есть мечта?

Мечта, что рождена любовью
К лесам, где слышен ветра крик,
К полям, позолоченным рожью
И к небу, где блуждает блик.

Блик солнечной зари – предвестник новых суток.
Рождает веру в славный день.
И стая диких серых уток
Облюбовали старый пень.

Пенёк трухлявый, небольшой для них подмостом служит,
И для жуков – надежный кров.
И кладовой для белки нужен.

Кружиться пепел у костра,
Промчалась сойка мимо,
Теперь сума – моя сестра,
А острый меч – любимый.

Вздыхаю грудью дым седой,
Подкидывая прутья,
А темнота, мой друг немой,
Раскачивает сучья.

По склону гор сбегает луч,
Скользя поспешно к низу.
И солнце всходит из-за туч,
Как кошка по карнизу.

Вновь небо в дымке облаков как прежде заалеет.
Ты это ощущать готов? Тогда бежим скорее!

Ведьмаку посвещается (простите, я просто от него немного без ума:blush::happy:)

Отринут белым светом
И помнит только боль.
Не связан он обетом,
Чтоб в «цепях» долга жить в неволи.

Заменит меч ему тепло,
Что он не сможет ощутить уже.
Заменит ветреность ему одно…
То чувство, что он скрыл в своей душе.

Лишь в крону древ пробьется луч луны,
С тревогой вступит ночь в свои права.
Неслышно, крадучись бредет из темноты
В просветах сможем различит решительность в его глазах.

С усмешкой бросит взор на спящую столицу.
Редеющий закат заменят блики звезд.
И приглушенный вой, встревожив вдруг уснувшую синицу,
Безмолвно растворится в тумане общих грез.

Осядет в горле горький эликсир,
И пальцы вдруг сложились в нужном знаке.
Не зря все эти годы тратил Весемир.
На большаке дорогу он свою избрал во мраке.

Вновь едкий дым и пелена огней.
Вновь ложь и правда, вера и безбожье.
Все это сказ давно минувших дней.
Ему ль не знать, что в мире все возможно?!

Сурово жизнь ему гласила: «Нет!»
Она определение всему дает довольно точное.
И все же он, храня нейтралитет,
Предпочитает верить в нечто большее.

Неспешной поступью он двигался по следу,
И знал уже, что для него «она» предрешена.
Что каждый верный шаг его ведет на беду…
И что названье есть сему – судьба.