Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов

Вернуться   Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов > Общие темы > Творчество

Творчество Здесь вы можете выложить своё творчество: рассказы, стихи, рисунки; проводятся творческие конкурсы.
Подразделы: Конкурсы Художникам Архив

Ответ
 
Опции темы
  #1  
Старый 25.05.2017, 00:49
Аватар для Vasex
я модератор, а нигвен нет!
 
Регистрация: 20.02.2007
Сообщений: 10,587
Репутация: 1648 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Vasex
Космос Марафон. Верхом на джете

пока буду придерживаться режима номер два
Ответить с цитированием
  #2  
Старый 25.05.2017, 01:06
Аватар для Flüggåәnkб€čhiœßølįên
Scusi!
 
Регистрация: 01.10.2009
Сообщений: 3,941
Репутация: 1910 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Flüggåәnkб€čhiœßølįên
Джет - это вид молнии (писал рассказ когда-то рассказ про них, бла-бла) или авторское типа джет-ранца, и т.д.? И почему не упростил задачу - писал бы по 6 тыс знаков в прежней теме? Думаешь, чтобы не приедалось - переключаться между жанрами?
__________________
Писать книги легко. Нужно просто сесть за стол и смотреть на чистый лист, пока на лбу не появятся капли крови.
Ответить с цитированием
  #3  
Старый 25.05.2017, 01:07
Аватар для Vasex
я модератор, а нигвен нет!
 
Регистрация: 20.02.2007
Сообщений: 10,587
Репутация: 1648 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Vasex
Flüggåәnkб€čhiœßølįên, это Джет Ли.

Ответить с цитированием
  #4  
Старый 25.05.2017, 01:09
Аватар для Flüggåәnkб€čhiœßølįên
Scusi!
 
Регистрация: 01.10.2009
Сообщений: 3,941
Репутация: 1910 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Flüggåәnkб€čhiœßølįên
По ходу твердая фантастика... Ладно, кончаю флудить. Успехов.
__________________
Писать книги легко. Нужно просто сесть за стол и смотреть на чистый лист, пока на лбу не появятся капли крови.
Ответить с цитированием
  #5  
Старый 25.05.2017, 01:12
Аватар для Vasex
я модератор, а нигвен нет!
 
Регистрация: 20.02.2007
Сообщений: 10,587
Репутация: 1648 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Vasex
Flüggåәnkб€čhiœßølįên, ну, не твёрдая. Сложно определить жанр, но точно не твёрдая нф. Но про космос и всё такое.

Полярное струйное течение (также Джет) — выбросы газа и плазмы из центров астрономических объектов, наблюдаемое вдоль оси их вращения.

Релятивистская струя (также Джет) — струи плазмы, вырывающиеся из центров чёрных дыр, активных галактик, квазаров и радиогалактик.

https://en.wikipedia.org/wiki/Astrophysical_jet

Цитата:
Сообщение от Flüggåәnkб€čhiœßølįên Посмотреть сообщение
Думаешь, чтобы не приедалось - переключаться между жанрами?
и да, и нет. всё-таки старый марафон не так долго вымучивать осталось, чтобы ради этого такое затевать. я как-то даже не думал в той теме ещё другой роман выкладывать, как-то бредово было бы... лучше отдельно.

Последний раз редактировалось Vasex; 25.05.2017 в 01:27.
Ответить с цитированием
  #6  
Старый 29.05.2017, 00:55
Аватар для Vasex
я модератор, а нигвен нет!
 
Регистрация: 20.02.2007
Сообщений: 10,587
Репутация: 1648 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Vasex
ещё перечитать надо, и глава не дописана примерно наполовину, и результатом скорее недоволен, чем доволен, и вообще не оставляйте написание на последний день, лол, мой вам совет

Скрытый текст - Глава 1 - Как убить президента? - 24000:
Глава 1: Как убить президента?

Джон Хинкли, большой фанат фильма «Таксист» Мартина Скорсезе и величайший поклонник актрисы Джоди Фостер, дожидается появления президента Рональда Рейгана возле гостиницы, выходит из толпы с револьвером в руке и совершает шесть выстрелов за три секунды с расстояния в несколько метров.
Первая пуля убивает в голову пресс-секретаря Белого дома.
Вторая - ранит в спину полицейского.
Третья - проносится мимо Рейгана и влетает в окно дома напротив.
Четвёртая - попадает агенту Секретной службы в грудь.
Пятая - отбивается от бронестекла открытой дверцы президентского лимузина.
Шестая - рикошетит от корпуса того же автомобиля и попадает в президента. Пробивает рёбра, застревает в лёгком. Но ранение заметят не сразу.
Только теперь один из телохранителей достаёт пистолет-пулемёт. Другие хватаются за револьверы, когда уже всё закончилось.
На Джона Хинкли наваливается несколько человек, его прижимают к стене. Телохранители окружают президента на случай группового нападения. Президента заталкивают в лимузин.
Вскоре замечают, что у него изо рта течёт кровь.
Рейгана оперируют в больнице.
- Надеюсь, вы республиканец, - говорит он врачу на исходе сил.
- Сегодня, господин президент, мы все республиканцы, - отвечает врач.
Президент выживает.
С нашим президентом вышло иначе.

Жизнь у Мухарбека не складывалась. Учиться – не учился; вроде бы на заочке, а ничего делать не надо, ходить никуда не нужно, курсовые сами пишутся. Работать – не работал; честный труд быстро опротивел – либо пашешь, как вол, либо имеешь не больше, чем баран резанный. Да и к лишним деньгам не стремился, нет нужды в этом джигиту. Как говорят чеченцы: бедность лучше безнадёжно ожидаемого богатства. Характером тоже не вышел. С девушками совсем не везло, боялись, избегали его, буйного молодца. Даже в глаза никогда не посмотрят, ну и Мухарбеку не пристойно разглядывать шалав этих. Впрочем, школьные и дворовые друзья тоже его сторонились, хоть это прямо не показывали. Так, футбол иногда и настольные игры, не более. Семейство у них не самое уважаемое, отец много выпивал после смерти жены, это знали все вокруг, а такое в Чечне порицалось. Так что породниться с ними никто желания не высказывал. А друзья у Мухарбека виделись с ним всё реже, жён выбирали, семьи создавали, уже у некоторых дети появились, совсем в оседлый образ жизни перешли…
Опротивело это всё. Решил Мухарбек в ИГИЛ податься.
Интернетом пользоваться уже умел. Погуглил. Вышел на связного в социальной сети – соответствующая картинка в профиле, человек в маске, символика джихада и Исламского государства. Познакомился, разговорился, собеседник был очень осторожен и с самого начала предупредил, чтобы Мухарбек в диалоге никаких названий не произносил, потом в скайпе общаться продолжили, через видео. Связной говорил:
- Наш разговор по обычному тексту найти могут. Отследить могут по ключевым фразам, названиям. А через аудио или видео не смогут, нет таких технологий. Не кино это, что бы они там не рассказывали про свои возможности. Все наши солдаты через скайп говорят, в Сирии, в Афгане, в Ираке, в Ливане, в Пакистане… Во всём мире! Так зачем ты желаешь присоединяться к нам? Чего ты хочешь?
Мухарбек пожал плечами. Но говорил уверенно, восклицанием:
- Убивать неверных. «Когда встречаете неверных, рубите головы!»
- Машалла! Верно говоришь! Так давай встретимся. Мы группу из новых людей собираем. Тебя тоже рассмотрят.
О том и договорились.
Мухарбек собрал сбережения, чтобы поехать в далёкий город, а отцу сказал, что собрался на заработки в Москву. Тот даже возгордился, сказал, что наконец-то вырос его сын.
Только младший брат, пятнадцать лет от роду, уже прознал от хвастуна Мухарбека, что тот задумал, пытался отговорить, спорили. Старший непоколебим, нету страха в глазах его. И рука тяжелее, чем у младшего, больно бьёт того.
- Мне сказали, что там больше заработаю, чем здесь, в горах. Деньги буду присылать, вот увидишь. Да и разве это недостойно убивать неверных? Идёт война, разве ты не видишь?
Покинул родные края. Приехал туда, куда ему велели. В маленьком городке в баре его и нескольких таких же молодых людей встретил общий связной, отвёл в какие-то трущобы, в закрытое на реконструкцию заброшенное здание, там в подвале был небольшой зал, в котором собралось ещё несколько новобранцев.
Выходит какой-то важный командир – в военной форме цвета «хаки» без погон и прочих знаков отличия, говорит на арабском, проводит перекличку. Парням дают заполнить простые анкеты: кто такие, что планируют делать во имя Аллаха, на что готовы, кто знает о том, что они здесь, где их родные, чем занимаются, будут ли их искать и прочее, прочее. Некоторые даже писать и читать не умеют, им помогают организаторы. Мухарбек не исключение: рассказывает незнакомому бородачу о брате, о пьющем отце, о том, как ненавидит запад, как ненавидит слабых людей, слабых русских, христианский мир, шиитов… Но его уверенность куда-то подевалась, с опаской поглядывает на остальных новобранцев, которые держатся увереннее. Ему кажется, что один из них что-то пренебрежительно сказал о салафитах, даже после этого рассмеялся, а организатор никак на это не отреагировал, просто записал. Некоторые называют себя слишком уж русскими именами, говорят только на русском без акцента, не знают Коран, хотя говорят, что готовы принять ислам, да и выглядят белыми на все сто процентов. Мухарбек становится напряжённым, взвешивает каждое слово, говорит с расстановкой, медленно. Организатору это вроде бы не нравится.
Как ни странно, молодым преступникам не раз предлагают отказаться, подумать над тем, что те собираются делать, дают последнюю возможность забыть обо всём, вернуться к родным. Говорят, что потом уйти будет нельзя, это уже будет дезертирством, а такое их организация не прощает.
- Найдут и убьют. Подумайте, на что идёте. Готовы ли вы служить до самой смерти, готовы ли отказаться от всех благ?
Это повторяют много раз.
Кто-то из новоприбывших говорит, что отказавшихся сейчас тоже сразу прирежут, все смеются, но организаторы всячески стараются убедить народ, что это последний шанс уйти, что у них серьёзная организация и просто так добровольцев не убивают. Им ни к чему лишняя шумиха, но и место встреч они каждый раз меняют.
Мухарбек, конечно же, боится отказаться. Проходит ещё несколько опросов, точно чёртово собеседование в обычную русскую фирму. Некоторые вопросы каверзные - про убийство детей, про убийство родных, если потребуется. Герой нервничает, часто вытирает со лба пот. Но отвечает, что готов на всё во имя Аллаха. Когда не знаешь, как жить, живи по Корану.
Организаторы совещаются между собой, поглядывая на Мухарбека. Один подходит к парню, выводит на улицу и начинает с ним долгий диалог то на русском, то на арабском, объясняя, что тот может ещё отказаться и что он явно не готов к войне.
- Это уже точно последний шанс. Последний шанс увидеть родных, не менять всю свою жизнь, а оставить её прежней. Мы силой никого не тащим, не шантажируем. Нам нужны не рабы, а настоящие воины, на которых можно в бою положиться, которым можно доверять оружие, которые точно не усомнятся и не ослушаются любого приказа. Нам нужны настоящие братья, которые спину прикроют, которые готовы даже себя убить ради общего дела.
Он окидывает рукой довольно людную улицу в отдалении за гаражами и говорит, что Мухарбек может уйти, если не готов.
- Уходи. Никто не узнает. Прямо сейчас. Уходи. Ты ничего не подписывал. Ты ничего не обещал, ты ничего не обязан. У тебя по лицу написано, что ты не готов умирать. Не готов к настоящей войне. Уходи. Никто не узнает, никто не держит. Аллах простит. Он прощающий, милостивый, помнишь?
Мухарбек дрожит, несколько раз переспрашивает, потом всё же извиняется, почти плачет, нет, не плачет, он никогда не плакал и не будет плакать, но уходит, опасливо озираясь. Организатор ему вслед улыбается.
А потом, к огромному удивлению Мухарбека, достаёт сигареты и закуривает.
Что-то тут не так…
Чеченец бредёт дальше, переходит на быстрый шаг, торопится. Сердце стучит всё сильнее.
- Взять его, - говорит организатор в микрофон на рукаве.
На людной улице рядом с Мухарбеком тормозит фургон, оттуда выскакивают вооружённые люди в военной форме в чёрных масках, ругаются по-русски, заталкивают парня в машину. Пешеходы на улице молча переглядываются, ускоряют шаг, не желая в это ввязываться. Одна старушка плюёт в асфальт со словами:
- Опять контртеррористическая операция. Задолбали.
Мухарбек ноет, что хочет жить, просит пощадить его. Ему говорят заткнуться, бьют. Он тогда свирепеет, начинает вырываться, бить в ответ, орать, обещает всех перерезать, все их семьи, тогда его вырубают ударом приклада.

На Пак Чон Хи уже пытались напасть ранее. Не дойдя восемьсот метров до Чхонвадэ, Голубого дома, резиденции президента Южной Кореи, три десятка бойцов из КНДР под прикрытием были раскрыты при проверке документов патрулём. Началась перестрелка, почти все нападавшие были убиты или арестованы.
Через несколько лет Мун Ше-гванг, японец по происхождению, но сочувствующий Северной Корее, совершает покушение на президента в театре.
Он хотел убить его в холле, но его сильно потеснили, позиция была неудачной, ему загораживали обзор, поэтому он вынужден был пройти в зал театра и слушать президентскую речь.
Во время выступления он как можно незаметнее и спокойнее покинул своё место, чтобы подобраться ближе к сцене.
Однако, сжимая ворованный полицейский револьвер в кармане, Мун Ше-гванг по случайности стреляет себе в ногу.
Напугав тем самым охрану, он больше не медлит, бросается бегом к сцене, доставая оружие и стреляя на бегу.
Вторая пуля ударяет в левую сторону трибуны, за которой выступает президент. Мимо.
На третий выстрел тоже промахивается.
Четвёртая пуля попадает в голову жене президента.
Пятая - пробивает южно-корейский флаг, висящий высоко на заднике сцены.
На сцене со стула вскакивает телохранитель президента, направляет оружие в зрительский зал, полный людей, все в ужасе кричат, он стреляет в ответ и тоже промахивается.
Пуля рикошетит от стены и убивает студентку.
Сразу после задержания преступника Пак Чон Хи возвращается к своей речи с трибуны, несмотря на то, что его жена у него за спиной умирает. Её уносят за кулисы.
Закончив речь, президент подбирает её сумочку и туфли и уходит со сцены.
С нашим президентом вышло иначе.

Остальных двадцать новоиспечённых террористов собираются куда-то везти, подгоняют транспортный армейский грузовик УРАЛ, всех сажают в закрытый кузов. У выхода на край скамеек садятся чеченцы-организаторы с автоматами Калашникова в руках.
Везут за город, по деревенской пустынной дороге между полями, проезжают несколько пролесков. По дороге к ним в конвой присоединяется ещё один УРАЛ. Исламисты в кузове взволнованно переговариваются. Самый смекалистый спрашивает организаторов:
- Это, может, из другого города новобранцы?
- Конечно, - успокаивает их чеченец с автоматом.
Но вскоре из соседнего кузова начинают хором по-русски петь:
Чёрный ворон, что ты вьёшься
Над моею головой?
Ты добычи не дождёшься:
Чёрный ворон, я не твой!
А голоса насмешливые, молодые, русские, без акцента.
Исламисты нервничают ещё больше. Смекалистый спрашивает:
- Это, может, прикрытие такое у нас? Поддержкой армии заручились? В России ведь все продажные, да и борьба с ад-Дауля аль-Исламиийя всегда была напускной, ненастоящей!
- Конечно, - повторяет чеченец-организатор.
Начинающие игиловцы занервничали бы ещё больше, если бы узнали, что дорогу вслед за ними вскоре перекрывают сначала под видом ремонта дороги с указателями для объезда, потом ещё военными патрулями под видом военных учений. Так же уже поступили с другим концом дороги, до которого исламистам доехать уже было не суждено.
Вскоре грузовики остановились. Прямо посреди дороги, по бокам которой густые заросли, невысокий лес, болото.
Из второго УРАЛа по неслышной команде высыпали солдаты в масках, тренированно построились в линию между грузовиками. Некоторые столпились у грузовика с игиловцами для подстраховки. Опустили борт, приказали:
- Все на выход. На выход.
Исламисты не торопились, вытягивали шеи в темноте, со страхом оглядывая солдат. Тогда смекалистый тихо сказал всем:
- Мне мой связной по скайпу говорил, что это проверка такая. На характер. Главное не обосраться.
Это немного успокоило людей, они полезли наружу.
Один всё же шепнул смекалистому:
- Муслимы не носят «цифру». – Он кивнул на форму военных. – Это контрактники русские, точно вам говорю. По речи слышно.
- Хотят запугать, поверь, - сказал смекалистый. – Солдат ислама не должен бояться смерти, не должен сдаваться. Вот и проверять будут. Может, даже пальнут пару раз, чтобы посмотреть, кто обосрётся.
- Самое суровое собеседование в моей жизни, - сказал ещё один из исламистов со смехом.
Игиловцев построили на краю дороги в ряд, поставили на колени лицом в заросли, а руки при этом у всех были на затылке, ещё раз всех проверили по списку. Одного не досчитались. Организаторы столпились, тихо переговорили, обменялись информацией. Потом с их стороны, точно выстрелы, раздалась громкие смешки. Обсуждали того, который в последний момент передумал. Разошлись по позициям, качая от смеха головами. Восклицали: «Ну, Мухарбек!», «Ай молодца!», «Хватило ума!», «В рубашке родился!»…
Потом, когда всех проверили, командир отдал приказ контрактникам «Оружие на изготовку!», другой следом кричит «Целься!».
Солдаты стояли так, что каждому достался кто-то из записавшихся в ИГИЛ. Они прицелились в затылки, закрытые скрещёнными пальцами.
Смекалистый, тоже стоя на коленях, сказал:
- Спокойнее, просто запугивают…
Некоторые игиловцы начали громко молиться. Других заметно трясло. Некоторые испуганно оборачивались, что-то спрашивали, бормотали, мол, ни в чём не виноваты, ничего не сделали и даже не планировали…
- Огонь!
Раздались оглушительные выстрелы. Там, где немного с опозданием, игиловцы успевали сжаться всем телом в надежде избежать попадания или просто от испуга, или вскакивали, чтобы бежать в те самые заросли, на которые смотрели.
В итоге все исламисты попадали с пробитыми головами на краю дороги.
Какое-то время стояла тишина, изредка прерываемая дополнительными выстрелами.
- Отставить, - крякнул кто-то.
- Вот и на стрельбище, считай, сходили.
- Мать вашу, - ругнулся смекалистый, поднимаясь на ноги. Его лицо и одежду заляпало кровью от соседних исламистов. – Опять всего забрызгали. Обещали же, что так близко не посадите.
- Отставить жалобы. Эльбек, приведи себя в порядок. Дайте ему форму и термос с водой.
- Ладно. Оружие за спину. Взяли за ноги и потащили.
Солдаты потянули трупы в кювет, а затем в заросли.
- Колонной по одному! По одной линии! – командовали подполковники. – Друг за другом, вот так. Не разбредаться. Чтобы по одной тропе тащить, а не наследить тут по всему лесу!
Чуть дальше в зарослях открывался небольшой луг, поросший огромным папоротником и бурьяном, окружённый лесом, точно огромная поляна. Там их ждало ещё несколько солдат - раздетые до пояса, вспотевшие, с лопатами. И там уже были вырыты несколько огромных ям, заранее подготовили для новоиспечённых игиловцев братские могилы.
- Вот и рыть окопы потренировались, - приговаривал один из полковников.
На дороге, пока одни работали лопатами, другие контрактники ходили с армейскими термосами ТВН-12 и черпаками, поливали дорогу, где остались пятна крови. Самые младшие по званию работали мётлами, выметая лужи крови в траву. От всей крови избавиться не получилось бы, но зато не бросалось бы в глаза.
- Сжечь бы теперь тут всё, - сказал один.
- Нельзя, - ворчал другой.
- Не разрешили?
- Ну ты головой вообще думаешь? Не положено леса поджигать. Тем более наши, родные. Да и сколько ещё таких партий будет…
Один хитрый прапорщик принёс мешок с обломками оленьих рогов. Одни говорят, что вешалку дома расхреначил, а сам уверяет, что это его охотничий трофей. Кто ж правду знает. Разбрасывает осколки по дороге, чтобы самый пытливый и любопытный следопыт решил, что это животное здесь сбили, а не что-либо ещё удумал.
- А что с тем Мухарбеком? – поинтересовался смекалистый Эльбек у командиров, когда уже отмылся от чужих мозгов и переоделся.
- Доставили его прямиком в строгач, на зону, минуя следственный изолятор. Спайсы пришили, всё такое, как обычно. На первые месяцы заперли в одиночке, общаться с ним будут, проверять, всё ли усвоил, со всем ли согласен, а потом уж решат, стоит ли его к людям выпускать. В общак в смысле. Мы ж не звери, не убиваем ни за что.
- Не звери.

На Сталина тоже не раз покушались.
Дезертир Савелий Дмитриев, ранее читавший немецкие пропагандистские листовки и психически нездоровый, прячется в Лобном месте, прикидываясь часовым комендантского патруля.
Когда правительственная машина во время парада въезжает на Красную площадь через Спасские ворота, он совершает три выстрела из армейской винтовки.
Первые две пули летят мимо, позади машины, которая продолжает движение.
Изменив способ прицеливания, Дмитриев стреляет в последний раз и снова промахивается, пуля пролетает перед машиной, которая уже далеко в стороне, почти скрылась из вида.
В преступника начинает стрелять охрана Кремля и агенты НКВД, его закидывают ручными гранатами.
Он сдаётся. Через много лет разбирательств его ждёт смертный приговор через расстрел.
Сталина в машине не было.
С нашим президентом вышло иначе.

Я выключил проектор, когда пошли титры. Попросил включить свет.
В небольшом кинозале находилось несколько человек. Я разрешил всем забрать мобильники, отключенные и сложенные в коробку на столе у входа в помещение. Сам же занялся аппаратурой – нужно было всё отключить, сложить, и ни в коем случае не дать никому даже близко подойти к моему ноутбуку. Складывал всё в большие сумки, сматывал провода.
Один из членов жюри прокашлялся.
- Валентин, можете ли вы с нами поговорить? Аппаратура подождёт.
- Да-да, конечно, сию минуту, - ответил я и продолжил всё убирать. Это продлилось ещё минуту или две, пока остальные снова рассаживались в зале.
- Ну, - потирая руки, я вышел перед ними, словно на сцену, хотя никакого подъёма не было. Экраном для проектора выступала всего лишь обыкновенная стена.
- Мне понравился ваш фильм, - сказал один из членов жюри. Известный режиссёр, большое имя в русском кинематографе, хоть и не в мировом. – У вас, Валентин, безусловно, есть талант. В первую очередь, это выражается в вашем сценарии и вашей операторской работе. Да и, в целом, все атрибуты хороши, а значит и с режиссурой вы справились отменно. Как режиссёру, мне интересны ваши уникальные приёмы по работе с настроением фильма, как вы подаёте напряжение через картинку, звук, подобранные слова, самые правильные кадры. Начинается всё с милых сердцу горных видов, кавказские горы, у меня там родственники, очень красивые места. А потом всё по нарастающей - эти напряжённые лица, эти тайные закулисные игры, этот саспенс, точно натянутая струна. Становится всё мрачнее, картинка всё бесцветнее. Бесцветность – будто подчёркивает основную мысль фильма. Не чернобелость. Господа, вы, может, не заметили, но Валентин заставил нас сопереживать тем ещё уродам, бестолковым отбросам на краю общества, которые сами того не зная почему желают испортить жизнь остальным. И есть суровые люди, которые с этим борются. Пускай радикальными, спорными методами. Может, это и в действительности так происходит, другими методами, более официальными, уж точно. Но это война, как и было сказано, ей нет конца. Очень здорово. Благодарю.
Я кивал, моргал. Повторял «спасибо, спасибо».
- Мне тоже, скорее, понравилось, - сказала продюсер, которую вряд ли кто-либо узнавал на улице, но она финансировала очень многие известные фильмы. – Я долго сомневалась в оценке, но когда срочники… ну, контрактники запели «Чёрный ворон», я просто… Просто обалдела. Это так и смешно, и страшно одновременно. Особенно когда теперь вспоминаешь, когда вся картинка в голове сложилась. За душу вы умеете взять, Валентин, этого не отнять. А актёры – это же высший блеск! Где вы таких подобрали? Такие фактурные лица, такая реалистичная игра, никаких лишних или недостающих эмоций, очень живые реакции… В этих взглядах читается целая история нелёгкой жизни, замученность. Из какого они театра? Почему в титрах не указаны? Разве так можно – актёров из титров вычеркнуть?
- Ну, всё по той же причине, - сказал я. – по которой я не хочу выкладывать фильм в открытый доступ, а показываю вот так, на закрытых показах для определённых групп лиц. К тому же актёры это никакие не театральные, а люди с улицы, знакомые, родственники. Вы правильно заметили, что они очень живо играют, кажутся живыми людьми с реальными проблемами на экране, будто кто-то реально за ними с камерой ходил и снимал. И чтобы усилить эффект, я пытаюсь всеми силами сохранить ореол загадочности вокруг фильма, будто это всё было на самом деле. Как в «Ведьме из Блэр», помните? Пиар фильма заключался в том, что это не фильм, а реальная видеозапись, найденная в лесу. И с актёрами договорились, что они не будут давать интервью и не будут долгое время появляться в других проектах, чтобы зрителям казалось, что они действительно погибли на этой плёнке…
- Прелестно, - рассмеялся ещё один продюсер. – Отличный ход, хоть в наше время и для затронутого жанра он не слишком подходящий. Хотя жанр, надо сказать, не форматный, очень фестивальный. Кстати, а не думаете ли вы снимать полнометражное кино? Вот такое можно было профинансировать.
- Вы меня раскусили. Это практически пилот к сериалу. Точнее пробная завязка фильма детективного жанра, который я подумываю снять в будущем. Дальше будет расследование, в котором зритель, как и следователи, столкнутся с дилеммами – а правильно ли поступают убийцы, стоит ли их останавливать, в данном случае неофициальное объединение по радикальной борьбе с зарождающимся у нас терроризмом. Но, как вы можете заметить, финал этой завязки вполне самодостаточен. Потому получился цельный короткометражный фильм для вашего фестиваля.
- С актёрами всё это, конечно, интересно придумано, - заговорил известный критик, видеоблогер, которого я проверил особенно тщательно на наличие видеозаписывающих устройств. Он был даже моложе меня, двадцатипятилетнего, а взгляд уж больно хитрый и видео у него на канале уж больно компрометирующие, нацеленные в основном против русских блокбастеров. – Но меня больше впечатлили спецэффекты, эта стрельба, эти брызги крови, эти пробитые головы. В хорошем смысле. Жаль, что среди нас нет специалистов по этим темам, я даже не знаю, что тут в первую очередь требуется – художники по гриму, по декорациям, работа со звуком, зелёный экран? Я бы послушал мнения специалистов, профи, но мне кажется, как обывателю, как киноману, как служившему в армии, что у вас очень реалистично получилось вот это всё передать. Грохот от выстрелов просто ужас, а ведь мы не в большом кинотеатре, отличные вы колонки притащили. Вот уж точно этих выстрелов не ожидаешь, ещё этот чеченец, оказывается, подставной, смягчал обстановку, гад. Просто как овец на убой привели, а те даже и не дёргались… Красота.
- А я тоже отдельно отмечу актёров, - заговорила организатор фестивалей авторского кино, и сама немного режиссёр, сценарист, продюсер, а также писатель-публицист. – Они у вас нереально хороши. Я будто побывала в шкуре каждого, вот честно. Прямо сейчас пересмотрела бы, чтобы понять, как вы добились такого эффекта. Как они добились. Нам, как профессионалам, интересно. В чём секрет? Скажите же их имена, дайте их контакты. Я уверена, тут не я одна готова предложить им работу. Этот прапорщик с поломанными рогами, вы его видели? Несколько секунд экранного времени, а покоряет, как лучшие советские актёры. Тот курящий организатор, тот предатель Эльбек, если правильно помню… Ну а про главного героя, этого Мухарбека (правильно?), я вообще молчу, он великолепный, вся палитра возможных эмоций у него на лице проносится за короткий хронометраж… Ты ему сопереживаешь в его общении девушками, а потом в концовке… А между этим то ненавидишь, то радуешься за правильный выбор... Не заставляйте нас запоминать их под этими выдуманными именами, огласите же их!
- Контактов не дам, - улыбался я. И повторял байку про «Ведьму из Блэр».
- Да вы новый Кустурица! - сказал известный русский режиссёр. – Тот цыган никому неизвестных снимал. И вы по его стопам всяких чукбеков-балабеков звёздами делаете, да ещё никому не даёте их контакты. Так и чеченский народ полюбить можно, ух, оно нам надо? – Тут он рассмеялся, оглядывая присутствующих.
Они какое-то время продолжали расхваливать фильм, разбирали всё по косточкам, профессионально останавливаясь на каждом аспекте.
- Что ж, это всё, конечно, очень интересно, - сказала организатор. – Но в фестивальную программу мы вас никак включить не можем, поскольку закрытый показ ну никак нам не подойдёт. Люди завалят нас недовольными письмами, будут протестовать в фэйсбуке, поднимать шумиху, что победило непонятно что. А у вас ведь есть все шансы победить.
Я, конечно, расстроился от такой новости, но был готов к такому варианту. Впрочем, это была не единственная цель показа.
- Вы сильно себе мешаете, своему карьерному росту, - сказал известный режиссёр. – Этими вот двумя вещами. Закрытым показом, будто только ради того, чтобы услышать критику от именитых личностей и профессионалов. И тем, что скрываете актёров. А ведь это не первый ваш фильм, почему же вы так поступаете?
- Ну, возможно, я когда-нибудь передумаю и стану более открытым для предложений.
Люди, растянувшиеся по сиденьям первого ряда, подскочили и со смехом засыпали меня своими визитками с номерами телефонов и адресами электронной почты.
Когда они разошлись, я сложил в сумку последнее, что осталось из аппаратуры – камеру на штативе, установленную перед зрителями.

После слов на митинге «Умрём, или победим!» Ленин удаляется без охраны к своему автомобилю во дворе завода.
Уже садится, когда к нему обращается женщина с жалобой, что на железнодорожных вокзалах конфискуют хлеб. В этот момент подходит бывшая анархистка, революционерка Фанни Каплан и совершает три быстрых выстрела.
Первая пуля попадает Ленину в шею под челюстью, кровь потом обнаружат в лёгком.
Вторая пуля - в руку.
Третья — в женщину, которая заговорила с вождём.
Фанни бросается бежать. Шофёр пускается за ней в погоню, однако она через некоторое время на трамвайной остановке прекращает бег, сдаётся, хотя прекрасно понимает, что её ждёт казнь.
Ленин выживает, благодаря врачам.
С нашим президентом вышло иначе.

Во дворе меня ждал фургон. Впереди сидел Саид, а за рулём – его брат Закир.
- Почему так долго? – озлобился первый. Второй вышел мне помочь сложить все сумки в багажное отделение.
Обычно чрезмерно тихий и спокойный, в моменты опасного криминала Саид становился диким и яростным. А его брат был таким всегда.
Я отвечал:
- Я всё делал вовремя. Это они задерживались, долго не мог их собрать. Привыкли время растягивать, привыкли, что на показах по приглашениям их развлекают, чем-нибудь угощают. Не торопились, в общем. Почти силой их усаживал.
- Нашёл дураки, с кем дела делать! – прорычал Закир, бешено хлопая дверьми. – Перерезать все эти суки надо! Хобби нашёл! Бида ты нашёл!
- И я рад вас видеть, - улыбнулся я, забираясь внутрь. – Ага, у вас уже есть пассажир. Сразу видно, Саид выбирал, его типаж. Ну-ка подвинься, парень.
Я столкнул крепко спящего гражданина в проход между сиденьями. Выживет. Ещё мечтать будет о таком славном тёплом спальном месте. Если вспомнит.
- Какой такой типаж? – завёлся Саид вместе с двигателем автомобиля.
- Одежда простая, видно, что не из богатых. Но тепло одет и не воняет. Типичный русский Иван на заработки приехал в Москву, утеплился, прихорошился…
- И пропал, - гоготнул Закир. – Мама-папа поймёт.
- Да и шум громкий не поднимут, - добавил Саид. - В мобильнике том два контакта. Оба голоса – пожилые, женские.
- Ага. Напоили дрянью в рюмочной на вокзале, поэтому так быстро справились?
- Да, сразу кандидат нарисовался. Далеко ездить не пришлось. – Саид развернулся. – Так почему это мой типаж?
- Ну, ты подобрал самого типичного раба. Простого Ивана, который подработать приехал, не важно где. Незаметного, без прошаренной родни. А вот Закир при выборе обычно в крайности впадает…
Саид предусмотрительно взялся за руль, который держал брат.
- Какой ещё крайности! – запричитал Закир, сдобрив речь ругательствами на арабском. И, как всегда, вильнул машиной, будто готов был всех на этом и угробить.
- Ну, то девушек молодых рабынями сделать хочешь, и тогда тебе говорят, что на их поиски всю страну поднимут. То настолько безработных подбираешь, инвалидов всяких или больных бомжей, которые долго на наших заводах не протянут…


Последний раз редактировалось Vasex; 31.05.2017 в 04:20.
Ответить с цитированием
  #7  
Старый 30.05.2017, 15:47
Аватар для Cassidy
il buono
 
Регистрация: 05.11.2010
Сообщений: 2,189
Репутация: 1012 [+/-]
Только начал читать. Сразу вопрос: Дональд Рейган? Не Рональд? Так и нужно?)
Ответить с цитированием
  #8  
Старый 04.06.2017, 23:35
Аватар для Vasex
я модератор, а нигвен нет!
 
Регистрация: 20.02.2007
Сообщений: 10,587
Репутация: 1648 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Vasex
Cassidy, это всё чёртов трамп. Ошибся. Исправил. Там было много ошибок. -_- Пока что на серьёзное редактирование нет времени и настроения.
Скрытый текст - продолжение и конец первой главы - 23 000 знаков - ПРОСЬБА НЕ ЧИТАТЬ ПОКА:
Скрытый текст - я сказал лучше пока не читать, перечитывать и править это говно нет сил:
- Никакой крайность! – злился Закир. – Я нашёл лучший рабы! Всегда! Красивый дэвушка тоже нужен.
Но он пришёл в себя, и Саид вскоре осмелился отпустить руль, чтобы брат мог самостоятельно рулить дальше. При этом негодующе зыркнул на меня через плечо, мол, с Закиром-то всё понятно, но я что ли тоже совсем дурак – угробить нас захотел?
Я улыбнулся и уставился в окно, забросил ноги на спину похищенного человека, как на пуфик, и вставил наушники в уши. Я всегда так делал, когда спор с моими чеченскими друзьями заходил в опасный тупик. Они укрыться от меня музыкой не могли – религия не позволяла. В прямом смысле.
Мимо долгое время пролетала сначала серая унылость Москвы, затем полупровинциальное замкадье, наконец пошли поля, луга, леса. Хоть было уже, на что посмотреть, и городские менты больше не волновали. Не то чтобы от них нельзя было откупиться, просто Закир при малейшей остановке сразу же всегда хватался за свой любимый меч, который держал всегда при себе (в данный момент между сиденьем и дверцей), да-да, так с ним и выходил навстречу «мусорам», выяснять, в чём причина остановки. Мы с Саидом постоянно предупреждали Закира, что его рано или поздно застрелят просто из испуга или в случае даже небольшой аварии за рулём – сам себе случайно сделает харакири. Закир же в ответ на это цитировал Коран, что-то там о судьбе, о воле Аллаха, о том, что смерть – ничего не значит и уж точно не пугает этого джигита.
И вот на загородном значительно опустевшем шоссе обстановка разрядилась. Тогда я решил снова заговорить:
- Про тебя, Закир, очень приятно отзывались на кинопоказе.
- Н-да?
Я отмотал диктофонную запись на мобильнике и включил:
- «Ну а про главного героя, этого Мухарбека (правильно?), я вообще молчу, он великолепный, вся палитра возможных эмоций у него на лице проносится за короткий хронометраж… Ты ему сопереживаешь в его общении девушками, а потом в концовке… А между этим то ненавидишь, то радуешься за правильный выбор».
- Всё так. Всё так, - сурово кивал наш водитель.
- Может, тебе в актёры податься? – засмеялся я. – К чему этот нелегальный опасный бизнес, если вот оно – твоё новое призвание – такой талант пропадает!
Саид, скрестивший руки на груди и пытавшийся дремать, невольно шевелил ушами, стараясь не упустить момент, когда следует хвататься за руль.
Закир продолжал кивать, крутя баранку:
- Всё так. Но люблю этот… другой работа. А актёр – это хобби, бида, нет-нет, нельзя, актёр – баловство, кино - баловство. Деньги мало. Не по-нашему. Не хорошо.
- А зачем тебе деньги, Закир?
- Богато жить. Богато, чем русский. Богато, чем американец. Ещё рабы купить.
- И что ты будешь делать с большими деньгами? С большими деньгами куда ни плюнь – везде бида, то нельзя, это нельзя.
- Русский нашу землю топтал? Топтал. Русский наш народ убивал? Убивал. Американец тоже это каждый день делать сегодня в мире. Такой больше не быть. Все деньги загребу. Мой семья и мой дети ни в чём себе не отказывать, бедность не быть.
- Не мы актёры хорошие, - подал голос Саид. – А ты, Валик, хороший режиссёр. Это тебе надо в кинобизнес. Талант у тебя. Бросить это всё должен. Все дороги открыты, кому, как не тебе.
- У нас на заводах бесплатные человеческие ресурсы, у нас на заводах деньги, мнения критиков и так получаю, большего мне пока не надо.
- Молодец, - сказал Закир. - Мужик. Слава – бида тоже. Не нужен она для настоящий мужик.
- Да и пока не сделал ни одного полнометражного сценария, а по чужим снимать точно не смогу, не могу под чужую дудку плясать и за его ошибки потом удар держать, да и нет в нашей стране нормальных сценариев. Вот как только что-нибудь придумаю стоящее, тогда уж все средства будут хороши. Не хватит наших накоплений и людей с заводов, поеду за финансированием в ту же Москву или Питер. Но дорогих актёров нанимать – это ну его! Как сами говорите, я могу неплохо даже рабов замученных на экране интересно подать. Кино ведь – это сплошной обман, из тысячи дублей даже последнего алкаша прекрасным принцем представить можно, если постараться.
- Всё так, - сказал Закир. – Но мой талант актёра есть тоже.

Джон Шрэнк выстрелил в Теодора Рузвельта, когда во время предвыборной кампании тот собирался выступить с речью перед собравшейся толпой в Милуоки.
Пуля пробила сначала футляр от очков в кармане, потом проткнула уже во внутреннем кармане пятидесятистраничную рукопись с речью, которую Рузвельт намеревался произнести, затем застряла в груди.
Он сказал аудитории:
- Дамы и господа, не знаю, понимаете ли вы, что в меня только что стреляли, но Лося так просто не убьешь.
Лось был символом политической партии Рузвельта.
Президент, как опытный охотник, разбирающийся в анатомии, заключил, что раз он не кашляет кровью, пуля не пробила лёгкое. Поэтому он отказался от помощи и произнёс намеченную речь, пока кровь расплывалась по рубашке, при этом говорил он целых девяносто минут.
Однако это не помогло ему победить на этих выборах, он занял второе место с большим отрывом от первого.
Как выяснили позднее, пуля вошла в грудь, но не пробила плевру, и было бы опаснее извлекать её, чем оставить как есть. Рузвельт носил эту пулю в груди до конца жизни.
А прожил он после этого почти семь лет.
С нашим президентом вышло иначе.

Возвращаться на Кавказ – всегда было приятно. Особенно я любил не самые высокие скалистые горы, а огромные зелёные холмы задолго до них, на подступах. Голый камень впечатлял слабо, все эти снежные холодные вершины, вечно туманные, я даже находил немного скучными. Но вот когда открывался вид на эти выпуклые в небо луга или поросшие густыми лесами холмы – душа пела. Мои чеченские товарищи принимали это за любовь к родине, но я мыслил шире – я упивался естеством природы, её живостью. Когда ты видишь такой дикий, едва ли тронутый человеком лес, ты не сомневаешься, что там водятся все звери, какие только могут водиться; такого чувства не возникает при виде жалких лесков возле больших городов и шоссе. А здесь, въезжая на достаточную высоту, ты видел, что там, за величественным холмом, есть ещё такие холмы, бесконечные леса, луга, много света. Всё не только зелёное, много других красок, разноцветных цветочных полян, всё время скопления красок, будто кто-то специально в этом месте выращивал эти прекрасные сорняки, но всё получалось само собой, природой.
Мы ехали с открытыми окнами, нас обдувало тёплым сладким ветром. Закир и Саид напевали какие-то песни на арабском, для меня они все звучали одинаково. Всегда находил забавным, как запрет на музыку они обходили тем, что подменяли его растянутыми нотами своих голосов, а ведь чем это не музыка?
Но Закир и Саид в нашей селении и нашей сфере бизнес-общения были довольно прогрессивными на фоне своих родителей и прочих более старших поколений. Следовали всем правилам, однако довольно снисходительно относились к сторонникам другой веры, других взглядов. Во многом, возможно, повлияло знакомство со мной. Могло показаться, что я никаким логическим образом не вписывался в их тусовку, но обстоятельства сложились таким образом, что я рос бок о бок именно с такими коренными и, возможно, самыми эталонными чеченами.
Раб, которого по умолчанию мы называли Иваном, ближе к пункту назначения начал шевелиться, прокашливаться, приходить в себя. Саид на моём месте пнул бы его в голову ногой. Закир мог бы кулаки размять или пристукнуть рукояткой меча. Я обычно либо ещё угощал нашего клиента чудотворным напитком, возможно, через шприц, но сейчас видел, что Иван ещё не собирается просыпаться окончательно, потому сказал ему, что всё хорошо, что он немного перебрал, что мы везём его в гостиницу, «отдыхай, отдыхай».
Товарищи качали головами и посмеивались. Я на это тихо отвечал:
- Помятый раб тоже никому не нужен. Нам нарушения не нужны. Да и кто знает, вдруг аллергия какая-нибудь или сердце слабое у человека, не выдержит увеличение дозы.
- Валик, а, Валик! – со смехом приговаривал Закир. - Бабский на сердце ты. Бабский на сердце. Если умереть легко, значит слабый русский. Все русский такой. Все русский Иван.
- Рабская нация, - добавил Саид. – Алкаши, бомжи, бараны. Сами довели себя до того, чтобы ими помыкать, сами напрашиваются в рабы. И сами создали такую систему, чтобы это поддерживать. Никто их даже не ищет, этих русских Иванов. А если и ищут, то отдаём нашенским ментам, подумаешь. Одним меньше, одним больше.
- Когда больше – деньги больше, - указал пальцем вверх Закир.
Закир и Саид трижды сменяли друг друга за рулём, так долго мы ехали.
Когда раб очнулся, машина уже стояла на территории кирпичного завода, мы приветствовали охрану и хозяев. Иван выбрался наружу, начал разбираться, куда попал. Его даже не связывали, но тут же принялись объяснять ему, что выхода у него теперь никакого, будет работать, деньги отрабатывать – сразу же показали те самые деньги, которые вручали нам за его поимку и доставку. Документы, говорят, отдадим, когда всё отработаешь. А то напоили, накормили, доставили за три девять земель, считай тур поездка, всё включено, а ведь и тут ещё кормить и поить будут, но только если работаешь, как надо.
Когда Иван увидел высоченные горы с заснеженными шапками в отдалении, ему поплохело, сразу всё или почти всё понял, занервничал, ругаться начал, как-то со страхом и неумело, сначала документы требовал, потом вдруг до конца осознал ситуацию и уже собрался без документов сваливать, да не пустили. Сначала словами объясняли, что никуда он не доберётся, тут на многие сотни километров абсолютное ничего вокруг, другие заводы, маленькие городки, где белым русским уж точно не рады и сразу же сдадут, а все местные менты подкуплены, сразу назад привезут и будет на цепи сидеть остаток жизни, как собака. Когда поняли, что слова не доходят до адресата, приступили к более понятному уроку. Поваляли в грязи, попинали, в основном в голову ботинками целились – голова на такой работе не нужна, от умной головы – тут все беды, тяжело будет с думами, нужно чтобы рабы бездумными были, так всем легче будет, и хозяевам, и самим рабам. Работа предстояла сложная физически, но совсем не сложная для мозгов. Смирение – больше ничего не требовалось.
Ничего, отлежится, и уже завтра с утра будет как огурчик. Будет маслать от заката до рассвета. Понятное дело, условия жизни и работы будут ужасными, но кормить будут, водку наливать будут, а в случае хорошего поведения и бить для профилактики перестанут, скорее всего.
С нами расплачивался американскими баксами Ризван Нурадилов – хозяин кирпичного завода, отец Закира и Саида, на людях спокойный, тихий, улыбчивый и незаметный из-за невысокого роста, но на самом деле чрезвычайно строгий и безжалостный, с богатым криминальным прошлым. Жестокость на людях никогда не показывал, но все ключевые глобальные решения принимал он вместе со старейшинами с других территорий. Семья Нурадиловых – очень уважаемое семейство в этих краях. Его можно было легко назвать одной из главнейших чеченских мафиозных группировок, но за это так же легко можно было лишиться здесь головы.
Его порадовало, что всё в очередной раз прошло гладко, и что Закир ничего не натворил. Однако в этот раз больше всего он раскритиковал меня:
- Всё это, конечно, хорошо, Валентин, всё это твоё кино, это твоё искусство. Зря только показываешь всем наших рабов, опознают же, узнают кого-нибудь, а как поднимут шумиху. Нас тогда так могут прижать, что даже все свои отвернуться, все грехи на нас поскидывают и вырежут, как опухоль, как свой хвост ящерица отбросит. Новый отрастёт, но это уже будем не мы, совсем не мы. А где мы будем лежать, извиваться, это я уже не знаю, никто не знает.
Я бы оспорил каждый его аргумент, я бы назвал множество причин, почему не вычислят, насколько хорошо я перестраховался, как предусмотрительно минимизировал шанс утечки, никаких открытых доступов к видео, никаких копий и так далее.
Было одно «но». Я не имел ни малейшего права перебивать Ризвана Нурадилова, особенно при людях. Этот урок прививался здесь всем с раннего детства, когда любая физическая боль ощущается особенно остро. А не имея права перебивать, я вообще не имел права с ним говорить – ведь заговорить он может в любую секунду, а значит, уже перебиваю. Я только мог отвечать на прямые вопросы ко мне с его стороны. Впрочем, чаще всего, любые аргументы на этой земле были бесполезны.
Однако я научился общаться с уважаемыми членами чеченского общество взглядом.
И теперь я говорил покорным, но при этом смелым взглядом и медленными кивками Ризвану Нурадилову, что я всё понял, всё знаю, всё усвоил, но переживать совершенно не о чем.
Хозяин завода отвечал:
- Я видел твоё кино, оно хорошее, оно правильное, оно для всех. Фестивальным критикам, наверное, понравилось, ведь так?
- Да, всем без исключения.
- Ну а награды, награды-то заработал?
- Не пропустили в фестивальную программу из-за моего отказа выложить видео в открытом доступе. – Тут я затараторил, чтобы успеть вывалить всю информацию под видом ответа на вопрос. – Но все дали свои контакты, сказали, что даже готовы оказать поддержку финансированием других проектов. Теперь у меня есть выход на главных людей индустрии, этого дорогого стоит. Я ещё видеозапись показа сделал, там говорят, что фильм имел бы все шансы победить, так что можно на полку вместо статуэтки диск с этой записью ставить, ну или флешку.
- Это, конечно, хорошо, хорошо, но всё равно сильно рискуешь, Валентин, сильно рискуешь. Ты же понимаешь – если хотя бы одного узнают по какому-нибудь фотороботу или как знакомого, родственника… Они ведь на этом не остановятся, начнут расшифровывать всех остальных на записи, и всю нашу группу накроют. Большим таким медным тазом. И снова мы окажемся хвостом ящерицы, понимаешь? Когда родственники находят одного раба, воздействуют через благотворительные организации, поднимают всех на уши, несложно его отпустить, шумиха быстро уймётся. Но на твоём видео – их очень много, там даже есть один, которого недавно отпустили…
Да, на свободу в итоге многих отпускали. Не совсем согласно обещаниям, не совсем в разумные сроки, но с этим уже спорить постфактум никто не собирался. Все торопились убраться подальше с этой проклятой, на их взгляд, земли.
Ризван, конечно, никогда прямо о делах не говорил, многое недоговаривал. Там на видео ещё была парочка, которых увезли в неизвестном направлении за непослушание. И ещё были реальные трупы. Этим занимались старшие братья Нурадиловы, младших – Саида и Закира – отец старался пока держать подальше от самых грязных дел. Людей у него хватало, дела шли хорошо.
А ещё на видео были, так сказать, добровольные рабы, скрывающиеся от правосудия. Их разыскивали в других областях России, да и по всему бывшему СНГ, но здесь отсутствие документов и прошлое никого не волновали. Жить тут, конечно, можно было. Видимо, этих рабов всё устраивало, ну и вырисовывались из них криминальные авторитеты, как на настоящей зоне, были самыми опытными рабами, получали больше прочих, слово за всех держали, по-своему воспитывали новичков. Но на много лет никто всё равно не задерживался, не больше десяти, по крайней мере на моей памяти.
- Эти люди фотороботы не смотрят, папа, - ввернул в момент наступившей паузы в речи отца его сын Саид. – Фотороботы вообще никто не смотрит, а менты все куплены.
Ризван скривился. Его сильно задевало, когда таким прямым образом касались грязи в их делах. Саиду следовало быть осторожнее в словах, хотя он заступался за меня и хотел, как лучше.
- Все, не все, но я ещё раз предупреждаю вас – быть с этим осторожнее всего. У нас больших проблем никогда не было и не должно быть, всё схвачено. А вот эта запись может одним махом все наши головы срубить. И не только наши, а таких людей, которые спустятся за нами с другого фронта и продолжат рубить наши головы. Всю родню чикать. Хвост ящерицы, говорю же.
Покидал завод я с хорошим настроением. Было бы ужасно, если бы он потребовал удалить фильм, передумав, аргументы ведь звучали довольно серьёзные. Когда он впервые узнал о том, что мы используем рабов для съёмок, он рассердился, запретил это делать, но Закир и Саид его потом как-то уговорили разрешить это дело, показали ему мой уже выполненный даже необработанный отснятый материал, убедили, что всё будет интересно, безопасно и показали, насколько хорошо это получается.
По крайней мере, хотелось в это верить. Что именно мои навыки и доброе слово со стороны друзей помогли в той ситуации, а не влияние моего отца на Ризвана и прочих местных магнатов.
Если бы сказал удалить – пришлось бы выполнять.
Однако мы уже не впервые по моей идее использовали рабов для создания чего-нибудь крутого. Самая неудачная попытка в детстве была – сделать металл-группу. Научили нескольких Иванов ритмично стучать по металлу и самодельным барабанам, но в середине процесса внезапно стало ясно, что музыка в семьях, строго придерживающихся ислама, находится под запретом. Это было печально.
Как литературных негров измученных рабов-алкашей тоже не получалось толком использовать, поэтому писал потом сценарии сам.
Я покинул завод, отправился домой. Меня подвёз Саид, который тоже уверен был, что всё прошло нормально, да и раб с виду нормальный, выносливый. Даже крепкий духом, ещё не раз пытался встать во время избиения, не сдавался. Ничего, рано или поздно сломают, сделают говномесом. Не силой, так через коллектив тех же рабов.
Время сильных русских давно прошло, если вообще когда-то было.

На спектакле «Наш американский кузен» в Вашингтоне во время самой смешной сцены сторонник южан актёр Джон Бут поднялся в президентскую ложу и нацелил на Авраама Линкольна «Дерринджер» карманного размера.
Он выстрелил президенту в затылок сразу после фразы «Ты что ли не научена манерам хорошего общества, а? Думаю, я раскусил тебя, старая кошёлка, постыдная ловушка для старого человека!», в надежде скрыть выстрел за взрывом хохота. Люди смеялись истерически, Линкольн в том числе, но пуля вошла в его голову позади левого уха, он сразу же потерял сознание. На выстрел сразу же обратили внимание окружающие, нападавшего попытались задержать. Тот прокричал то ли «свобода», то ли «такова участь тиранов». Ему удалось скрыться.
Президент умер на следующий день.
Джона Бута выследили в Вирджинии одиннадцать дней спустя. Когда он вышел из амбара, который окружили полицейские, сержант армии США Бостон Корбетт выстрелил убийце в шею. Последние слова умирающего были:
- Передайте моей матери, что я умер, сражаясь за свою страну.
С нашим президентом… всё случилось похожим образом.

Мой отец – Николай Земцов – по должности и званию полковник в местной полиции. Он поддерживал хорошие отношения с семейством Нарудиловых задолго до моего рождения. Поскольку наши дома находились довольно близко, а мы нередко гостили друг у друга, я рос во всей этой кутерьме параллельно с почти ровесниками – Саидом и Закиром. Первый чуть старше меня, второй чуть младше, все мы уже понюхавшие жизнь птенцы, но ещё не покинувшие гнездо окончательно. Благодаря расовым особенностям физиологии Саид и Закир уже носили густые бороды – у первого ухоженная, иногда почти начисто сбривал, а у второго страшная, под стать его бешенным глазам под косматой монобровью.
Отец тоже не поддерживал моё увлечение использованием рабов для искусства, несмотря на все аргументы и получившийся результат. Хотя в целом поддерживал мои творческие стремления. Говорил, что мент из меня получится дерьмовый. Хотя, мне кажется, он был предвзят, я отлично уживался со всеми слоями населения, ладил с любыми авторитетами на любых высотах, умел брать от жизни не меньше, чем мои ушлые товарищи, у которых это всё по умолчанию было в крови. Мы так сдружились в детстве, так много друг у друга зависали, что фактически воспитывались сразу в двух семьях.
Моя мать - Татьяна Земцова – работала заведующей в одном детском саду, при этом являлась главным акционером этой компании, фактически хозяином нескольких частных садов и двух приютов для сирот по всему Северному Кавказу, потому нередко наведывалась во многие из них. Очень волновалась за своих мужчин, знала про все тёмные делишки, была всегда настроена чрезмерно против всего этого, но ничего поделать не могла, особенно при том, что работа мужа приносила немалые деньги.
Жили мы в хорошей квартире, всегда богато накрывали стол для гостей, но внешне старались зажиточность не показывать, не принято это, особенно у местных белых русских – машины хорошие, но не дорогие, многоквартирный многоэтажный дом без выкрутасов, никакого заядлого шопинга, да и негде было. Мы с отцом, правда, любили скупать по интернету различную технику, например, недавно я приобрёл сразу двух дронов, которые помогали мне при съёмке фильмов. Идеальная штука для съёмки кавказских красот. Выглядело это расточительством, но стоимость дронов меркла по сравнению с тем, сколько было мной затрачено на видео- и звукозаписывающую аппаратуру, многое было мной забраковано после испытаний… Отец тоже знатно тратился: в нём было что-то от искусства, как и у меня, но он всё никак не мог придумать, куда приткнуть своё чувство прекрасного – у него было несколько со временем надоедающих ему, сменяющихся хобби. То он коллекционировал очень дорогие сувенирные ружья для охоты, то какое-то время увлекался самыми дорогими видами часов, иногда даже носил их на работу, но старался не «светить» такими богатствами, которые сразу бросались в глаза…
Мать по полной отыгрывала роль святоши, вкладывала немало денег в сады, обустраивала приюты, всячески ратовала за благотворительность. Конечно, мы это поддерживали. Правда, мы не начали подозревать, что она даже излишне повёрнута на благотворительности. Серьёзный запас валюты отец хранил подальше от матери, боясь, что та может на эмоциях всё спустить.
И вот, после поездки за очередным рабом я собрал всю семью в гостиной - отца и мать, других детей у них не было, - перед нашим огромным плазменным телевизором, чтобы показать запись того, как видные люди индустрии оценивают мой фильм.
Конечно, иначе как лестных отзывов и гордости я от них и не ждал. Впрочем, фильм, похоже, нравился вообще всем, хотя сюжета толком не было даже. Просто окупало качество съёмки и качество актёрской игры, которое добивается не только за счёт самих актёров, ну и завораживали не самые тривиальные ситуации с непрямолинейными итогами и посылами.
Пока мои старики смотрели, обнявшись, на диване, я накрывал перед ними стол, ужин мама уже давно приготовила, оставалось только перенести.
Когда видео закончилось и всё обсудили, мы приступили к еде, а отец переключил на первый канал. Сейчас, оглядываясь в прошлое, я понимаю, какое это было светлое время, как всё хорошо было в стране, какие были хорошие новости. Редкое убийство подавалось на экране, как самое страшное, что могло произойти с человечеством, все это обсуждали и часто забывали, что бывают времена намного хуже.
В тот день они как раз и наступили. Прямо в эти последние минуты идиллии, в последние мгновения. Я с горечью тёплых чувств и в то же время скорби держу в памяти ту картинку перед глазами – обнявшиеся счастливые родители смотрят первый канал, по которому никогда не происходит ничего действительно плохого. Возможно, это был самый счастливый миг нашей жизни. И так удивительно и несправедливо, что именно после него всё резко полетело в тартарары.

По всем основным государственным каналам в тот день транслировалась предвыборная пресс-конференция с президентом Российской Федерации.
Он сначала выступал с вступительной речью, потом отвечал на заранее известные всем вопросы.
Вместе с пресс-секретарём, некоторыми другими видными личностями сидел за длинным столом, утыканном микрофонами и бутылками с водой.
За его спиной была стена с экранами, на которых крутили различные тематические заставки, название конференции, имя президента…
Но вот из ниоткуда за спиной президента появился человек в светлой, будто пустынной армейской форме и чёрной маске-балаклаве.
Можно было это принять за глюк картинки, будто что-то случилось с зелёным экраном за спиной президента, какой-то сбой, как иногда в новостях погоды – стоит сделать шаг в сторону – и можно исчезнуть прямо в кадре, точно невидимка. Я как раз о таком сразу и подумал, и оставалось только задуматься, что там на конференции делают какие-то спецназовцы. Неужели телохранители президента носят маски на таких мероприятиях?
Когда человек появился, он долю секунды находился в определённой позе: подняв левую руку к лицу, будто смотрел время на ручных часах, и даже дотрагивался пальцем правой руки до этих непонятных часов на запястье. В следующее мгновение, подняв взгляд, он распрямил правую руку в сторону президента. В этой руке он держал пистолет с длинным таким, убедительным глушителем.
В этот момент у всех, кто это видел, брови начинали подпрыгивать вверх. Чёрная маска, пистолет с глушителем, да ещё направлен президенту в затылок. Всё это складывалось в определённый узнаваемый образ – террорист. Покушение на президента.
И пока простые люди едва успевали до конца сообразить, что происходит, неизвестный совершил пять чертовски быстрых выстрелов.
Первая пуля попала президенту в темя.
Вторая – тоже в голову. Вырвалась из глазницы.
Третья – в голову.
Четвёртая – в голову.
Пятая – в голову.
Это произошло за каких-то от силы две секунды. Последние пули впивались в голову, которая ещё не успел рухнуть лбом на стол.
В следующее мгновение под резко нарастающий крик людей в студии (сидя в зале напротив, можно было подумать, что террорист стрелял не столько в президента, сколько в направлении прессы, а пуля из глазницы даже кого-то в итоге ранила) убийца ретировался так же непонятно и быстро, как появился.
Он снова поднёс руку с чуть дымящимся пистолетом к другой руке, что-то нажал на запястье, а затем… мгновенно исчез. Словно вырезали кадры того, как он убегал.
Затем кто-то из самых опытных в стране операторов среагировал быстрее телохранителей президента и переключил картинку на дальний план, чтобы побыстрее скрыть этот неожиданный ужас с экранов у многих миллионов зрителей.
И только после этого зазвучали запоздалые выстрелы по тому месту, где доли секунды назад находился киллер. Звуки сначала были оглушающими и то ли спалили электронную начинку микрофонов, то ли звукорежиссёр среагировал ещё после выстрелов в президента и понизил громкость микрофонов… Поэтому дальше картинка дальнего плана была практически беззвучной.
Два телохранителя совершили несколько выстрелов в стену за президентом. Они быстро прекратили стрельбу, потеряв цель из вида. Забегали люди. Спешили к президенту, спешили обойти стол и подсмотреть под столом, понять, куда делся убийца.
Ещё один телохранитель повалился, потому что его подстрелил телохранитель-снайпер, сидевший в укрытии под потолком среди прожекторов. Как он потом пояснил, он не видел всей картины целиком и только увидел стреляющего в сторону президента телохранителя, принял его за убийцу.
В ответ на стрельбу снайпера все начали палить в небо, разбили прожекторы, в студии стало в несколько раз темнее. Снайпера тяжело ранили в живот.
И только потом все прекратили стрелять, обругали друг друга и принялись искать убийцу.
Но не находили.
Зрители последние моменты уже не видели, поскольку на канале запустили рекламу «колы». Корпорация обогатилась бы после такого внезапного пиара ещё больше, если бы не дальнейшие события…
Потому что, как оказалось, смерть президента была только незначительной каплей моря, которое в этот день вышло из берегов и поглотило всю ойкумену целиком.




Ответить с цитированием
  #9  
Старый 05.06.2017, 00:13
Аватар для Cassidy
il buono
 
Регистрация: 05.11.2010
Сообщений: 2,189
Репутация: 1012 [+/-]
Vasex, как будто у кого-то есть силы править свое говно. Все равно тексту всегда лучше сначала отлежаться, а то хрен ли толку по двадцать раз переписывать на замыленный глаз.
Ответить с цитированием
  #10  
Старый 11.06.2017, 19:03
Аватар для Vasex
я модератор, а нигвен нет!
 
Регистрация: 20.02.2007
Сообщений: 10,587
Репутация: 1648 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для Vasex
Скрытый текст - Глава 2: Упреждающий удар - 21576 знаков:
Глава 2: Упреждающий удар

- Это, наверное, пиар-ход в предвыборной кампании? – спросил отец, не веря происходящему.
- Хотелось бы, - пробормотал я, взяв пульт и начав перебирать каналы. Там, где велась прямая трансляция, теперь шла реклама, где-то продолжилась ранее оборванная пресс-конференцией передача или кино. Другие каналы пока вещали в штатном режиме, никак не реагируя.
- Ужас, - сказала мать.
- Бред какой-то, - бормотал отец.
Я раскрыл ноутбук и полез в интернет. Куда именно там лезть – я наверняка не знал, но решил начать с главного источника объективных новостей – новостной ленты «вконтакте». Отец в это время полез в «фейсбук» с мобильника.
- Да уж, - сказал я. И ничего не добавил.
Мы в молчании листали новостные ленты, открывали немногословные заметки, никто наверняка не знал, что происходит, но одно было точно – все, кто наблюдал пресс-конференцию, видели то же самое, что видели мы.
В соцсетях убийцу всё чаще называли человеком-невидимкой. Повсюду выкладывали в плохом разрешении скриншоты с подрисованными красными стрелками, указывающими на его смарт-браслет. На некоторых изображениях видно было, что там экран с несколькими цветными кнопками, какие-то то ли циферблаты часов, то ли таймеры.
Большинство были уверены, что президента действительно убили. И большинство склонялось к версии, что это либо какой-то маскировочный костюм, либо это всё-таки глюк картинки из-за «зелёных экранов» и т.д. В последнем случае никто не сомневался, что преступника уже подстрелили после всей этой начавшейся стрельбы в студии. В пользу последней версии выдвигался ещё один аргумент – подстреленный телохранитель в зале напротив президента, типа убийца вёл перестрелку с охраной. Но, как потом выяснилось, это всё же была ошибка снайпера. Он принял телохранителя за убийцу.
Разбирательство и растущие количество и вес версий произошедшего, различных теорий заговора, обещали быть по шумихе на уровне с расследованием убийства Кеннеди.
Только вот никого это уже не будет так волновать. Потому что смерть президента – это была только первая ласточка. Это было начало конца.
Вскоре эфир большинства каналов прервался на экстренные новости. Где-то говорили, что президент погиб, где-то – что президент тяжело ранен. Но если верить видеозаписи происшествия, то после такого никто не выживает.
Новостники не торопились делать выводы, просили подождать официальной версии правоохранительных органов, а те пока были заняты разбирательством. По одному каналу уверенно заявили, что преступник обезврежен, по остальным сказали, что об этом пока ничего не известно. Прозвучало, что убийца не имел на форме никаких знаков отличия – никакого флага. Он не произносил никаких лозунгов. И всё, что можно было о нём сказать – по телосложению это, скорее всего, мужчина, прошедший военную подготовку. Но с другой стороны – кто бы промазал в голову, стреляя практически в упор?
Я бросил попытки разобраться через гугл, решил, что лучше позвонить Саиду.
- Это всё американцы! – заявил мой друг, обильно посыпая речь восклицаниями на арабском.
- Откуда информация? – спросил я.
- Ну а кто же ещё? Точно они! Вот увидишь, их обвинят в первую очередь!
- А вдруг какой-нибудь ИГИЛ возьмёт на себя ответственность?
- А какое им дело до нашего президента?
- Ну, мы же их это…
- Да брось. ИГИЛ – это тоже американцы! А к муслимам у нас хорошо относятся в стране! Били бы в первую очередь по пендосам! У нас вся семья сейчас так думает!
- Вы это, погодите, подождите официальной информации. Не стоит строить поспешных выводов. Может, это вообще не нация, не организация, а какой-нибудь одиночный пикет. Какой-нибудь псих-бунтарь раздобыл ствол и… Всё-таки далеко не все у нас в стране поддерживали правительство…
- Мочить американцев! Глотки резать! – буркнул Саид, ломая язык, почти как его несмышлёный брат Закир. Его тоже было слышно на фоне, он что-то громко гомонил на арабском. Удивительно, как Ризван это всё терпел. Саид положил трубку.
Хорошо, что у нас на заводах сейчас не было настолько зарубежных рабов. А то им бы ой как не поздоровилось.
Вскоре появилась новая информация. Я сначала узнал это из соцсетей, а потом уже телевизионные каналы начали ретрансляцию, подправив цензурой ряд обвинительных моментов.
Всё-таки американцы… Почему же всё так просто?
По всем каналам США с помощью хакерских взломов и в интернете началась принудительная трансляция. Показывали также на больших экранах Тайм-сквер в Нью-Йорке.
- …пришлось пойти на такие радикальные меры из-за сложившихся обстоятельств, не допускающих промедления, - говорили с экранов люди в масках. Некоторые носили чёрные балаклавы, другие – точно типичные грабители голливудских банков – маски с изображением клоунов или знаменитостей – Путин, Буш младший, Дядя Сэм и Ким Чен Ын. – Быть может, историки нас будут осуждать и критиковать за то, что мы совершаем, но мы взвесили всё и не нашли лучшего решения. Времени у нас было мало, людских ресурсов тоже недостаточно, а теперь времени нет и вовсе. В ближайшие часы всё покатится к чёрту, рухнет экономика, падут правители, воцарится хаос, терроризм достигнет пика расцвета. Это не пустые громкие слова, а неизбежные факты. Не только в США, а во всём мире. Поэтому слушайте внимательно. Возможно, от этого зависит сейчас ваша жизнь…
Я вывел трансляцию на телеэкран. Родители смотрели. Я то и дело переводил в виде краткого пересказа. Отец то и дело подносил к уху мобильник, задавал тихие вопросы, выдавал тихие указания.
- …Мы пока не можем вам объяснить всю картину в целом, но вы в ближайшее время узнаете об этом, и тогда единичные смерти покажутся вам незначительными потерями…
- Самолёт президента США захватили террористы, - зачитал отец из фейсбука. – На других мировых правителей тоже совершаются сейчас покушения… Вроде задействованы те же самые люди в масках, цвет формы одинаковый. Появляются из ниоткуда.
- Ничего себе. Масштабная операция, - пробормотал я. – Но если вот так бездумно воевать против всех, это точно террористы, желающие внимания...
- Пока не ясно.
- …Не переживайте по поводу президентов, нашему пока ничего не угрожает, но вы лучше позаботьтесь о себе. Мы, американский народ, больше всех ценим частную собственность, и это сейчас может оказаться небольшим преимуществом в назревающем хаосе. Вам срочно нужно вооружиться. Доставайте личное оружие, или приобретайте оное в ближайшем оружейном магазине. Доставайте охотничьи ружья. Защищайте свои семьи – это главное. Убивайте любого незнакомца, кто сунется в ваш дом. Это важно. Это жизненно необходимо. Они проберутся к вам в ближайшие часы только с одной лишь целью – навредить нашему народу, навредить вам лично…
- Какой-то адский бред, - качал головой я. – Даже переводить нет смысла. Ничего не понимаю.
- Политика – она такая, - пробормотал отец.
- Похоже, эти люди в масках совершают покушения на всех мировых лидеров, а своего взяли в заложники.
- Выглядит так, будто делают вид, что их президент за это не несёт ответственности и вообще не при делах…
Люди в масках продолжали вещать с экранов:
- …Когда-нибудь вы осознаете, что мы это делаем на общее благо, на благо не только нашего народа, но и всего мира. Мы не знаем, как поступить лучше. В какой-то момент вы сами начнёте гадать, как поступили бы вы, обладая нашим временем, нашим бременем, нашими возможностями. Но за три месяца – мы не придумали ничего лучше, и вообще всё пришлось делать сегодня в спешке в связи с новыми обстоятельствами, которые совсем скоро дадут о себе знать… Сейчас мы объединили усилия нескольких контртеррористических группировок, чтобы минимизировать роль реального терроризма в предстоящих событиях. Мы уже расправляемся с ублюдками-игиловцами, которые ещё не в курсе происходящего, но это вопрос времени. Всех мы вряд ли успеем перебить до того, как чаши весов снова покачнуться. Мы ведём бои в Африке, в Сирии, на всём востоке… Удар по чужим правительствам – это необходимый упреждающий удар. Мы прекрасно понимаем, что этим мы их не обезглавим окончательно, но нам сейчас нужно хотя бы выиграть время…
- Наших передовых оппозиционеров тоже мочат, - прошептал я, читая новостную ленту. – Что же это творится… Что нахрен происходит… Ничего не понимаю.
- Будто у них повсюду невидимки… - сказал отец.
- Будто… - Я призадумался. – Будто они… телепортируются нахрен.
Мы с отцом встретились долгими задумчивыми и испуганными взглядами.
- Не может быть, - сказал отец. Он повторял это ещё несколько раз при каждой новой мысли, при каждом взвешивании фактов.
- Надеюсь… - пробормотал я.
- …Наши фургоны с экранами будут сейчас ездить по центральным улицам всех городов, там будет вестись беспрерывная трансляция – это на случай пропажи связи, интернета. Мы уже практически заручились поддержкой всех крупнейших корпораций. Они убедились в реальности мировой угрозы, даже «Гугл» с нами, так что вам стоит нам доверять – а значит стоит волноваться по поводу собственной безопасности. К вам явимся домой не мы, а другие люди. Вы не должны этого допустить. Они могут появиться в любой момент, не через парадный вход, не через чёрный вход. Объяснение явлению мы пока придержим, потому что если его пояснить – это ускорит назревающий конец света. Всему виной – человеческие ошибки, человеческие грехи, ублюдошность всех и каждого. Наши фургоны будут бесплатно – повторяю, бесплатно – раздавать оружие всем гражданам для самообороны. Пистолеты, автоматы, ружья. У нас этого добра бесконечно много, и это не шутки. Повторяю – угроза реальна и возможна в ближайшие часы, а то и минуты. Вы должны обеспечить свою безопасность. По всей стране объявляется военное положение. Наше правительство готово его объявить официально, но мы пока ещё занимаем эфир, так что пока слушайте нас внимательно, от этого зависит жизнь вас и ваших членов семьи. Если же вы ничего не имеете и готовы служить на благо человечества, в этих фургонах можете записаться в нашу команду. Соблюдайте разумность и учтите, что всё сейчас делается в спешке и очень не организованно, так что делайте на это скидку. Мы тоже не можем сейчас доверять всем и каждому…
Он часто повторял информацию для только что присоединившихся. Все тезисы звучали и повторялись вразнобой, без какого-либо экранного текста, сплошная импровизация.
- …Некоторые из вас уже, наверное, слышали, что самолёт президента захвачен, как и вся администрация Белого Дома, как и всё Центральное разведывательное управление в Лэнгли. Мы сделали это по щелчку пальцев, но также легко теперь это возможно с любым правительством, с любой группировкой, с любой семьёй во всём мире, включая нас самих. С президентом Соединённых Штатов Америки всё в порядке, мы не брали его в заложники и не собираемся выдвигать за его жизнь какие-либо требования. Большинство из нас – истинные патриоты страны, не желающие ничего плохого никому из её жителей. Мы наоборот – легко сместили его охрану, не владеющую той информацией, которой владеем мы. Считайте нас неофициальной правительственной структурой, секретным штабом по чрезвычайным ситуациям. Мы будем держать президента в безопасности столько, сколько сможем, хотя это будет сложно в сложившихся обстоятельствах. Через какое-то время, мы думаем, он сможет выступить с речью, и будет читать не под дулом пистолета, вам придётся в это поверить. Повторюсь, мы делаем сейчас всё возможное, чтобы обезопасить страну и народ, потому что назревает конец света. Возможно, что человеческая глупость проломит любые преграды, и все наши попытки спастись окажутся тщётными. Но мы верим, что мы выстоим, что мы делаем всё правильно, что человек – не настолько безумное животное, что при изобретении оружия – сразу же начнёт им убивать других или самоубиваться. Всё-таки мы не раз проходили все виды конфликтов. Человеческое здравомыслие всегда, в конце концов, одерживает верх. С другой стороны, теперь орудие массового уничтожения доступно всем и каждому – каждому идиоту, каждому психу, каждому радикальному маньяку. В конце концов, с нами Бог, мы верим, что он поможет в час, когда мы больше всего нуждаемся в нём…
- Я ничего не понимаю, - заявил отец. – Кажется, что они пытаются прикрыть вину президента. Вечно пытаются приписать свои ужасающие поступки другим – Аль-Каиде, Иракскому правительству, ИГИЛу. Но как же это топорно и нереалистично! Ничего не умеют, как надо, всю жизнь в этом убеждаюсь! А ведь какие-то дураки в это поверят…
- Так как же они тогда убили президента? – спросил я. Мысль о телепортации просто будоражила мне мозг. Но я был человеком очень далёким от науки, слабо представлял, насколько это возможно. Всегда казалось, что телепортация возможна разве что в очень далёком будущем, до которого нам не суждено дожить, потому не стоит этим даже забивать голову…
- Да чёрт его знает.
- Вот-вот. Может, всё-таки их переживания обоснованы?
- И ты туда же! – вспылил отец. – Сколько школьников-недоумков в комментариях, сколько маразматиков с их теориями заговоров… И ты тоже в это веришь! Не смей, слышишь!
- У них, что, невидимки повсюду? – спросила мать, со страхом прищурено оглядывая нашу гостиную.
Отец хлопнул себя ладонью по лбу.
Тут я подумал, что семья Нурадиловых, наверное, даже до костюмов-невидимок ещё не додумалась. Из телевизора продолжали восклицать:
-…Правительства всего мира! Мы к вам взываем! Пускай вы ошарашены неожиданными ударами с нашей стороны, но сейчас стоит задуматься о другом – и это отличный способ заодно уберечь вас от этой нашей пропаганды в случае, если вы нам не доверяете, - вырубайте интернет! Слышите? Отключайте интернет в своих странах, везде! Вырубайте сотовую и телефонную связь. Оставляйте только для военных целей. Это, безусловно, лучший совет вам на сегодняшний день. Чем дольше вы будете с этим тянуть – тем быстрее именно на вашей территории образуются преступные синдикаты, освоившие новую технологию, с помощью которой мы атаковали правительства всего мира. Считайте нашу атаку благим уроком, совершенно бесплатным, и очень важным для сегодняшней ситуации. И внимайте советам. Время вскоре покажет, что мы были правы во всём. Мы делаем всё, чтобы уберечь этот мир. Человечество, как никогда ранее, должно проявить максимальную разумность, и научиться держать в узде не только всеобщие пороки и недостатки, но и прополоть себя, избавившись от сорняков, отравляющих наше существование и способных теперь уничтожить всё живое… В ближайшие часы или, если повезёт, дни – мы либо полностью победим мировой терроризм, либо падём под его выросшей мощью и отсутствием всяческих преград… Вырубайте интернет! И вообще – когда вы поймёте, что происходит – пора будет уничтожать собственную экономику. Деньги станут вседоступными. Нужно будет полностью менять мир. Отключайте интернет. Трансатлантические и прочие телефонные опто-волоконные кабели мы вот-вот пережим сами, но хотим чтобы пока было как можно больше стран оповещено о надвигающейся угрозе. Запасайтесь оружием. Если у вас есть частные самолёты или моторные лодки – возможно, это сейчас самые безопасные виды транспорта… Можете не оставаться дома, а наоборот уйти семьёй на дикую природу, подальше от цивилизации, поскольку любое селение скоро может превратиться в настоящий ад… Правители, избавляйте народ от интернета и денег. Деньги уже утратили всякое значение, теперь можно будет брать всё, что пожелаешь и уходить незамеченным. А интернет уже превратился в поставщика самого опасного оружия на Земле, самой опасной технологии в истории… Мы должны пережить этот момент, освоить его, как надо. Но для этого нужно истреблять худших представителей рода человеческого, никаких других вариантов не остаётся…
- Мне кажется, они сгущают краски. Да никто в это не поверит! – Отец мотал головой, пока одевался. Он собирался выезжать на работу, несмотря на выходной день. – Как они могут подумать, что кто-то в это поверит? Никогда подобная пропаганда не работала. Такое ощущение, что это какие-то школьники играют в войнушку, будто сектанты какие-то, вбившие себе в голову какой-то мировой заговор или… ну не знаю…
- А что если они правы? – спрашивал я. - Мы воочию видели, как кто-то возник за спиной президента, а потом исчез… Стоило просто кнопку на рукаве нажать!
- Не воочию, а по долбаному ящику. В американские боевики ты тоже веришь? Спецэффекты, не более.
- Так что, это, по-твоему, наши так сделали? Разыграли смерть президента? Многоходовочка? – спросил я со скептическими интонациями в голосе.
- Наши-не-наши, а, видимо, сделали. Кто-то сделал. Поеду на работу, свяжемся с Москвой, узнаем правду, разберёмся.
Телевизор продолжал тарабанить на английском. По первому каналу начался перевод в виде комментариев двух ведущих. Девушка переводила ключевые тезисы, а озлобленный шоураннер в студии их высмеивал и ставил под сомнения.
- …Избегайте скоплений людей или популярных мест для туризма. Цели вроде Эйфелевой башни или Биг Бена станут первой целью террористов, поскольку нужно понимать – они получат доступ ко всему, что только есть в мире. К чему угодно. Многие, наверное, уже догадались, о какой технологии идёт речь, но мы вынуждены молчать как можно дольше, и в то же время вынуждены предупреждать людей, что всем нужно предпринять максимальные меры по самозащите. Человечеству суждено пережить важнейший этап на пути прогресса. Никто не говорил и не отрицал, что на пути прогресса будут мины, но человечеству они уже так давно не попадались, что мы совсем позабыли о такой возможности. Готовьтесь к самому худшему. Единого стопроцентно верного решения проблемы нет, вам придётся бороться за выживание, как и всем, включая нас. Если в вашей местности деньги ещё играют роль, смело тратьте их, закупайтесь едой, обустраивайте бункеры в подвалах домов или в каких-нибудь укромных местах, о которых вряд ли знают ваши потенциальные враги. Ими может стать, кто угодно. Скоро всё перейдёт на бартерную систему, и очень нескоро наша жизнь вернётся к нормальному состоянию, поэтому предметы роскоши, которые совершенно не нужны исключительно для выживания, можете продавать сейчас, пока за них можно получить хотя бы кусок хлеба. Дальше будет хуже, поверьте, мы рассмотрели все варианты развития событий, у нас было время, просто поверьте – всем сейчас нужно перестраховаться. И не принимайте всех нападающих за наших, сейчас этим будут заниматься все, кому доступна данная технология, а она уже доступна всем, знание уже никак не остановить. Да будут прокляты те, кто посмел сделать подобное знание достоянием общественности. Считайте, что они открыли Ящик Пандоры…
Затем телевизионное вещание прервалось. Интернет тоже пропал. На множестве открытых в интернет-браузере страниц, которые сами обновлялись, сохранились сотни набежавших за последнее время комментариев. В них говорилось, что многие регионы страны уже недоступны, Беларусь и Украина тоже отрезана от интернета, мобильная и телефонная связь тоже накрылась или работает с перебоями. Где-то говорили, что это взрывают вышки сотовой связи те самые атакующие. Но в то же время правительства некоторых стран (те же Беларусь и Украина) сами вырубили интернет – то ли вняли советам, то ли стремились лишить потенциальных противников преимуществ, то ли действовали интуитивно, то ли раскопали где-то в сети ту самую слитую технологию, дающую невероятное превосходство над другими, потому в ужасе поспешили лишить этой возможности остальных…
Ещё в последних комментариях в соцсетях до обрушения интернета пользователи начали давать ссылки на скачивание какого-то файла, расписывать как его установить или что это какой-то развод или спрашивать – «а кто-нибудь проверял?». Но теперь перейти по ссылкам было невозможно.
Отец аллокал в прихожей.
- Связи нет, - сказал я. – Интернет тоже накрылся. И телевидение.
- Проклятье. Даже водителя вызвать не успел! – ругался отец. Впрочем, он умел водить сам, в отличие от меня. При попытке обучиться спалил в дорогой иномарке стартер, когда пытался завести, отец тогда знатно ругался на меня, с тех пор машины меня совсем не привлекали, время на них тратить не хотелось.
- Пойду проверю радио, - сказала мать. Встала, пошла на кухню, остановилась. – Ой, блин. У нас же в этой квартире уже нет никакого радио. Совсем забыла.
- Я пойду в машину, - сказал отец. - Там может ещё работать.
- Папа, подвези меня к Нурадиловым. Это по пути.
- Зачем тебе?
- У них военное радио. Оно точно будет работать.
Когда мы вышли на улицу, то сразу услышали отдалённые взрывы. Я только теперь осознал, что неподалёку от нашего дома, за домами в отдалении стояла вышка сотовой связи. Сейчас её в разных местах сотрясали взрывы, она падала, разваливаясь на части. По всему нашему городку гремела всеобщая автомобильная сигнализация.
- Ага, - пробормотал отец. – Точно будет работать… Если они ещё не успели добраться до спутников.
- Что творится… - бормотал я.
Мы сели в машину. Радио на некоторых популярных частотах работало, но с перебоями и жуткими помехами.
- Это на самом деле конец света, - сказал я.
- Помолчи.
- Но ведь всё так и происходит…
- Не трави душу. Разберёмся. Нерешаемых проблем не бывает. Нашу родину-матушку лишением коммуникаций не сломаешь. Деды чуть ли не голыми руками воевали и ничего.
Мы проезжали через город. Люди выходили из домов, расспрашивали друг друга о случившемся, не знали, что делать. Примерно так себя вели, будто у всех вырубило свет. Многие были напуганы, начинала зарождаться паника, но куда её направить – было не ясно. Не бежать же, сломя голову, в лес, как к тому призывали американские террористы?
- Этого они и добиваются, - бормотал отец. – Мы должны быть сплочёнными, как никогда, а они пытаются разрушить скрепы, чтобы каждый сам за себя был, чтобы все под пол попрятались и спокойно ждали своей участи. Это не по-нашему. Мы такого не допустим. Уверен, командование что-нибудь придумает. Мы найдём все нужные решения.
- Папа, ты и есть командование, - вздохнул я.
- В полиции есть товарищи постарше меня, - сказал отец. – Я контролирую дела в нашем районе. А другие решат, что делать глобально. А есть ещё военные, это вообще их прерогатива.
- Вам нужно узнать, что это за технология. До того, как ей начнёт пользоваться всякий преступный сброд.
Тут мы задумались о том, кого надо считать сейчас преступниками.
- Наши заводы могут раскрыть, - пробормотал я.
- Думаю, сейчас это наименьшая из проблем, если всё так, как описывают американские вещатели, - ответил отец, громко сигналя. – Никому и так дела до кирпичных заводов нет, а сейчас и подавно не будет ни малейшего интереса и внимания. Любые правозащитники себя будут в первую очередь спасать. Хорошо, что ты совершеннолетний, и не нужно больше ни с кем цацкаться. Война застала тебя в удачном возрасте, сынок. Хе-хе. Думал, что армии избежал и всё, по бабам теперь до конца жизни? Не угадал, дружок. Война по расписанию. Война с доставкой на дом.
Многие горожане тоже спешили по машинам, создавали заторы на дорогах, хотели то ли уехать из города, то ли поскорее воссоединиться с семьями, чтобы вместе переживать невзгоды.
Вскоре отец высадил меня возле дома Нурадиловых. Там весь местный народ, в основном коренные чеченцы, уже начал стягиваться к особняку Ризвана, потрясая калашами, винтовками, пистолетами и выкрикивая подходящие на все случаи жизни лозунги на арабском.
Неудивительно, что среди них я встретил Закира, который уже нацепил бронежилет и обвешался пулемётными лентами – скорее просто для устрашения, не было никакого в этом смысла. Да и похоже, что отец пока не доверил Закиру оружие, но у парня, как я уже говорил, всегда при себе был его любимый меч. Его лезвие, точно у пиратской сабли, утолщалось ближе к острию. Сейчас он поднимал оружие ближнего боя высоко над головой и покрикивал по-арабски: «Они думают, что обезглавили нас, но мы покажем им, что значит – обезглавить по-настоящему!». Сборищу джигитов это ох как нравилось, они принялись постреливать в небо и радостно восклицать в поддержку сказанного.
- Валик, а, Валик! – воскликнул Закир при виде меня. – Что, как интернет нет, ты сразу тут как тут, дорогой! Смотрите на него! Ай, Валик!
- Закир, вы разобрались, что это за технология? – спрашивал я его.
- Какой техномонология?
- Понятно. Не бери в голову.
Я поспешил в дом Нурадиловых, хотя охрана, даже узнав меня, в этот раз довольно жёстко задержала, и уточнила у Ризвана, можно ли меня пропускать. Военное положение везде. Не знают, можно ли вообще доверять белым после всего случившегося.
Ризван какое-то мгновение колебался, но дал отмашку. Проблемы во мне он пока никакой не видел, тем более не спешил по какой-либо причине разрывать связи с моим отцом. Никто просто не понимал, что происходит.
Именно об этом он меня и спросил. В большом зале, где собралось всё семейство, было так много местных боевиков при полном снаряжении и оружии, как никогда ещё я не видел. Ответил Ризвану:
- Не знаем. Отец поехал на работу выяснять. Связь пропала, связи нет.
- У нас есть. Своё радио, ну ты знаешь. Но пока никто не понимает, что происходит. Говорят, много нападений повсеместно. На полицию. На военных. На русских. На всех. Две самые большие чеченские группы тоже атакованы. Скоро и до нас доберутся.
- Наверное, речь о телепортации. Научная технология такая, даёт способность перемещаться с места на место. Куда угодно по щелчку пальцев. Так президента и убили.
- Думаешь? – хмурился Ризван. – Очень странно. У-у, шайтанское открытие, всех нас погубить может!
- Ну, вообще о таком и мечтать не смели. Это же открывает такие возможности в науке и вообще.
- Срать на науку! – злобно крикнул Саид.
- Не надо так, - погрозил пальцем отец. – Валентин дело говорит. Как говорили великие: «приобретение знаний – часть священного джихада». Нам бы пригодилось это оружие.
- Для этого нужен интернет, - сказал я. – Говорят, там технология уже доступна.



Последний раз редактировалось Vasex; 12.06.2017 в 00:18.
Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Похожие темы
Тема Автор Раздел Ответов Последнее сообщение
Марафон: организационная тема Vasex Творчество 632 25.06.2023 01:24
Марафон. Тысяча королей Vasex Творчество 94 16.05.2018 23:25
Марафон. Первый Ранго Творчество 91 16.05.2017 00:31


Текущее время: 06:05. Часовой пояс GMT +3.


Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd.