Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов

Вернуться   Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов > Общие темы > Творчество

Творчество Здесь вы можете выложить своё творчество: рассказы, стихи, рисунки; проводятся творческие конкурсы.
Подразделы: Конкурсы Художникам Архив

Ответ
 
Опции темы
  #1  
Старый 13.08.2016, 20:08
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
Мечи Марафон. Солнце Каннеша

Роман. Фэнтези с элементами постапокалиптики.


Основной текст выкладывается по порядку, но есть и несюжетные фрагменты, обычно разъясняющие сеттинг.



Текущий марафон:
Скрытый текст - spoiler:




Выкладывается и на самиздате: http://samlib.ru/d/danilin_a_s/

Последний раз редактировалось Snerrir; 04.10.2019 в 21:35. Причина: Апдейт
Ответить с цитированием
  #2  
Старый 13.08.2016, 20:09
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
0
Скрытый текст - SPOILER:
Погода стояла мерзкая, словно сбежала со страниц летописей тысячелетней давности. Весна опоздала, то ли засмотревшись на неспокойные вулканы, пышущие пеплом и серной взвесью, то ли простудившись на расползшихся с полюсов ледниках. Солнце пряталось за плотной, сыплющей мелким дождем пеленой облаков, а когда робко выглядывало, пугало мелких мистиков алым ликом в оспинах пятен. Крестьяне уже подсчитывали убытки от побитых заморозками виноградников, и зло перемотыживали кукурузные поля под овес и картофель.

А еще со вчерашнего дня дул южный ветер. Рожденный тундровым холодом, вскормленный стылыми туманами на поросших ледяными манграми отмелях, он пронесся над хвойными лесами, отвылся в обсидиановых скалах Огненного Хребта, не растеряв задора варваром-завоевателем обрушился на Ламан-Сарагар. Накурившись по пути чадом огненных гор и сожжённых горцами пограничных деревень. Впитав злую магию с развалин городов из бетона, бронзы и потускневших янтарных кристаллов.

В Верхнем городе мигали и один за другим гасли волшебные фонари. А ведь должны бы гореть еще долгие годы, нуждаясь лишь в очистке колпака и ежемесячной медитации мага-наладчика. Так обещал Орден, затребовавший за установку огромные деньги, порезаную пошлину на какао, да еще младшего княжича в послушники. Разноцветные огоньки, сами по себе зажигавшиеся вечером, недолго услаждали горожан - столкновения с суровой реальностью земель вне Контура капризная роскошь не выдержала. Как и наладчик, пластом лежавший в княжьем лазарете. Жуткое отравление дикой магией. Без амулета в дождь вышел. Местных от шалящего фона разве что тошнило иногда, а Сиятельный спекся уже в ста шагах от подворья.

На Нижний и Заречье с их лавочками, мастерскими, земляными пирамидами-святилищами и трущобами и вовсе опустилась промозглая тьма, кое-где разгоняемая факелами стражи. Стражу осьмидневку как вывели на улицу всем составом, невзирая на издержки, погоду и графики патрулей. На проводах княжича опять поцапались партии союзников и коренных, после орденской проповеди. Оратор умудрился взбесить не только туземное нгатайское население, но и половину укульцев намеками на озверение, ритуальную чистоту и искаженную Спираль. Из кланового сектора оратору заявили, что если Орден так печется об их Спирали, то пусть поднимет Контур и пустит к себе, в чистые земли. Оратор ответил, что зверью и варварам в оплоте света и цивилизации делать нечего.

Орденскую делегацию пришлось выводить с древнего стадиона боем. А затем разгром с запасом обошел прошлогодний, когда Сарагар продул Нгардоку в мечемяч.

Сегодня улицы Заречья наконец опустели. Усиленная княжьими людьми стража отбила вычищенные склады, обнесенные лавки и подпаленные орденские подворья. Клановую верхушку частью вколотили обратно в чувство, частью подкупили льготами и организованные отряды расточились, оставив партизанить самые фанатичные шайки.

Можно вернуться к обычным заботам. Например – к ловле оборотней. В Верхнем городе как раз один объявился. И молва уже успела обгрызть и разобрать его по всем искаженным косточкам: когда озверевает человек известного укульского клана, это всегда восхитительная ирония судьбы, с театральностью постановки и колоритными актерами. Особенно, если несчастного угораздило перекинуться в рогатого демона, а не в обычного сарагарского волка. Да еще аккурат к приезду помешанных на чистоте Спирали магмастеров. Говорят, это кара, посланная клану Туллия за грехи. Было заявлено, что он набил морду первожрецу их главного святилища. На аптекарской улице нашли труп с вырванным горлом.

Трое стояли в темном закоулке, выходящем на раскисшую земляную набережную. Единственный на всю округу фонарь тяжело отдавал богам душу, больше слепя вспышками-судорогами тех, кто идет по улице, чем реально освещая окрестности. Повезет - удастся подкараулить богатого балбеса, возвращающегося в столь неудачный час из злачных мест Заречья к мосту в Верхний город. Если он будет из проорденской партии, потом можно похвалиться трофеями в клановом доме.

Повезет не очень - в сети заглянет тот самый зверолюд. Главарь шайки их не боялся - довелось повоевать в городе плантаций Ксадье, когда тамошние волки попытались восстать. Будет дольше маеты, меньше вымогательства и чуть больше убийства, зато можно будет прослыть народным героем и в кои-то веки честно заработать объявленную Туллия награду за рогатую голову.

Стояли долго, утешало лишь то, что под козырьком. Двое подельников начали переминаться с ноги на ногу и недовольно сопеть, но пока молчали. Их терпение было вознаграждено - со стороны реки появилась сгорбленная фигура, замотанная в некогда дорогой, но теперь изрядно подранный плащ с капюшоном. Укульской расцветки. Главарь недовольно прижмурился - не такого он ждал, но и с бедняка можно вытрясти пару монет. Дождавшись, когда горбун поравняется с проулком, трое выскочили, изготовив дубинки.

- Перекошенный, гони пожитки... - жертва подняла капюшон и главарь осекся, напоровшись на недобрый взгляд оранжевых глазищ, отразивших алым свет фонаря. Горбун выматерился. Глухо и рычаще.

- Это зверь! Бей! - рявкнул заводила и подал пример, опустив на искаженного дубинку. И понял, что ничего-то он о войнах со зверолюдьми не узнал, гоняя по полям тощих плантационных рабов. Встали они неудачно, мешая друг другу - только пугать и годится. Неубитый медведь оказался слишком быстр - увернулся и выхватил меч. Короткий, бронзовый, однолезвийный, из тех что популярны у состоятельных полноправных граждан. Подставив клинок под очередной удар, да так ловко, что металл расколол обсидиан лезвия дубинки, горбун от души пнул незадачливого охотника в живот. Главаря отбросило к ближайшей стене и крепко в нее впечатало, обсыпав слетевшей с прутьев основы обмазкой. Округлив глаза и без толку кусая воздух, он увидел, как зверь расправляется с товарищами. Одного заполошным, но пришедшимся точно в цель уколом в глотку. Топорик второго перехватил в замахе, затем толкнул противника к стене, навалился, зажав когтистой лапищей рот, и с хрустом вбил лезвие в подреберье.

Уже не вожак с трудом поднялся. Дыхание не шло, позвать на помощь не получилось. Хватило лишь умереть стоя.

Расшатывая и вытаскивая из тела главаря клинок, грозный демон тихонько скулил и всхлипывал. Некоторых сегодня выгнал на улицу страх. Перед самим собой.
С тех пор как он впервые углядел в отражении рыжеющие глаза и удлиняющиеся клыки, его жизнь стала кошмаром. Одно дело с ужасом наблюдать за тем, как озверение уродует прочих. Другое - помогать их отлавливать и держать в повиновении. Третье - самому вкусить горечи этого проклятья. За последний месяц ему довелось пережить все сразу.

Обычных оборотней-волколюдей уже давно приноровились ловить и отправлять на доводку в специальные лечебницы. Там они окончательно обрастали мехом и теряли память. Затем озверевших отправляли на плантации, во благо Ламан-Сарагара и во искупление грехов. Ставшая пугающе привычной за этот век ситуация.

Сам он уже почти смирился с такой участью и хотел сдаться. А затем обнаружил зачатки рогов. Приемный клан, или Дом, как они повадились величать себя на законтурный манер, от него разом открестился, невеста - оказалась первой заметившей неладное и поднявшей крик, а жрец, к которому он забежал, спасаясь от преследователей, едва не погубил его, пытаясь задержать проповедями. Ибо рогатые демоны, химеры или же тер-зверолюди, обитали на юге. Та или иная форма озверения передавалась исключительно по кровному родству. А следовательно - род его не ламанский и проклят богами в разы сильней.

Вряд ли бы он долго протянул в зверолечебнице или на плантации - изгои не могли рассчитывать на княжьи или клановые наделы, частные же владетели славились умением споро пережигать жизнь озверелых в прибыль. Более того - подневольные волколюди питали к рогатым инстинктивную ненависть, а что до надсмотрщиков... слишком многие в Ксадье потеряли родичей в последнем набеге южан, чтобы не испытать искушения отыграться на свеженайденном потомке варваров.

От берега он рванул уже бегом - прихрамывающим и не совсем человечьим. Меч тоже убирать не стал, лишь стряхнул алые капли на немощеную улицу. Пока что ему везло - никто на шум не выскочил, кривые улочки Заречья оставались тихи и безлюдны. О том, чтобы заблудиться в этом хаосе лачуг и землянок речи не шло - он прожил здесь первые двадцать пять лет своей жизни. Как оказалось - самые счастливые.

Везения хватило на два квартала - ткачей и плотников. На родной площади гончаров он услышал чеканное шлепанье сапог по грязи и понял, что судьба воистину любит иронию. Прятаться было негде, если не считать груды амфор у мастерской. Здесь он когда-то работал, прежде чем попытаться столь неудачно выбиться в люди. За керамикой он и спрятался, шкурой чувствуя всю ненадежность укрытия от света факелов стражи.

Стражников было шестеро. Пять снаряжены типично для стражи этой, туземной, части города - холщовые штаны с вшитыми наколенниками из кожи, кожаные же доспехи, шлемы и сапоги, бронзовые копья и мечи. Шестой побогаче - в расписной льняной панцирь, вываренный для прочности в маслах, полированные шлем с поножами, дорогой белый плащ, уже изрядно вымаранный в грязи. Пять злились, кидали на спутника косые взгляды и подозрительно радостно беседовали о сожжённой часовне Ом-Ютеля. Шестой заметно нервничал. Он прибыл из Верхнего и в Заречье чувствовал себя неуютно. Когда он снял шлем, чтобы отереть пот, трепыхающийся свет факелов высветил бритую под ноль, на укульский манер, макушку.

Отряд неторопливо прошагал на площадь и остановился, обшаривая закоулки светом факелов. Озверевающий за своим укрытием лихорадочно решал - попытаться ли сбежать, сдаться или гордо, как подобает воину, выйти и помереть на копьях бывших соратников. Воином он был недолго, и пессимизмом орденских трактатов о надлежащем поведении вассалов проникнуться не успел.

Стоявший позади старшины страж из полукровок лениво мазнул взглядом по штабелю горшков, задержал на миг, а затем повернулся и заявил прямо в лицо укульцу:

- Плачет нынча Атонель, лбом бьет об алтарь. Вот засада, как же так? Сына продал за фонарь. А фонарь-то сдох.

Безыскусная присказка на мотив плясовой уже была оплачена жизнями. Старшина заречного пятерка дернулся как от затрещины, повернулся и рявкнул:

- Какого козла, Ашваран? Забыл, что тебе за такое могу вкатить? Помнишь, зачем именно мы здесь?

- Помню, о вождь! - вытянулся как дворцовый гвардеец Ашваран Шор, заместитель старшины, статный муж и уважаемый в клане боец, любимец женщин и почитатель традиций, – Я просто напоминаю нашему товарищу, по чему надо опознавать мятежников. Но меня вот очень интересует какого я в чужую смену должен шляться снаружи вместо того чтобы миловаться с моей пышечкой? Зверолюда упустил клан Турийа, вот пусть...

- Дом Туллия, ты, нгатайская скотина! - взорвался бритый, не замечая, что даже бдительный старшой как-то больно нехорошо оглаживает эфес, - И это твоего братца мы сейчас ловим, Инле из рода Ольта! Мы ловим Ольта, мать его, Кёля!

- Для тебя я - Ашваран Шор. И он мне не брат. И мне все равно что зовут его теперь лишь по-укульски. А за мать ты мне ответишь, - Инле-Ашваран улыбался, как закольщик, изготовивший копье на несущегося к нему жертвенного быка, - И я не виноват, что этот ваш Атонель, князек-бастард, евнух зажористый, задолиз орденский, вконец выморозил свою пустую, бритую баш...

- Словом себя убил, схватить изменника! - Закричал укулец, пытаясь выхватить меч и обнаруживая что руки заломлены сзади. И вот кончик ашваранового кинжала рассек подбородочный ремешок шлема, позволяя его сдернуть, и в яростное, бледное лицо бьет кулак. И еще, точно в переносицу, ломая с хрустом. Затем в шею - уже металлом, выплескивая горячее и алое на бесполезный нагрудник. Хрипящий укулец был аккуратно опущен наземь. Ашваран еще раз улыбнулся:

- Сказал же, ответишь.

Тело последний раз дернулось и затихло.

- Ты знаешь, во что влезаешь, - проговорил старшина, - Кстати, Ханнока здесь уже нет, сбежал. И заметил я его еще за три дома - с тебя серебрушка.

- Не брат он мне, и имя ему - Кёль, - поморщился Ашваран, но кошель развязал, - Угораздило же идиота оказаться здесь именно сейчас. Теперь еще и эту сволочь прикапывать.

- Не рано ли? – поинтересовался еще один страж, длинноволосый и тощий как жердь. Он уже хозяйственно потрошил кошель убитого. Извлек золотой, присвистнул и запихнул в карман. Более щепетильные коллеги морщились, но не мешали.

- Мы бы все равно мимо прошли. Бритый заметил бы. Ладно. Мы с вами все равно хотели на восток податься, братья, - сказал Ашваран, разом пропитав речь торжественностью и сам того не замечая, - У меня там земли за последний поход, куда я в скорби и позоре и уползу заливать вином новость, что сам оказался носителем озверения, а Кёль и вовсе рога отращивает. У меня для всех места хватит. Все равно Сарагар с каждым годом все больше становится Ламаном, а в Майтанне нгатайской земли еще полно.

- Аш, это все славно, но с этим чего? - прервал начальник, давно переложивший командование, но не чин, на старшенького из братцев-Шоров.

- В реку.

- Не потонет... извини.

- Там у набережной кто-то об озверелых вопил... недолго, - сказал длинноволосый. - Сбегаю, гляну, если что - подкинем им. Доблестно павшего в бою со зверем и ободранного чернью от ценностей... С тебя еще деньга, кстати. За наши танцы в завтрашних отчетах.

- Хорошо. Но я и в самом деле знаю во что вас втягиваю и если кто...

- Заткнись уже! - на четыре голоса прошипели вокруг.

Инле-Ашваран криво, но довольно усмехнулся:

- Тогда действуем по плану. Как закончим здесь, у нас еще дельце есть.

---

Кулак с грохотом ударил по двери, обдирая краску с дерева и кожу с костяшек. Под ободранным проступило серое.

- Савор! Открывай! Савор! Я знаю, что ты здесь! Пожалуйста... Кау, сделай так, чтобы он был здесь...

За дверью шуршали и негромко переговаривались, но не открывали. Осознание того, что старый контрабандист по пересылке озверелых мог съехать из этого дома, или и вовсе - света, беглеца подкосило вконец. Он так и рухнул на колени посреди грязной окраинной улочки, от чего выпиравший тряпье на спине горб стал еще более заметен. Наконец, после тягостной задержки, дверь скромного, едва украшенного резьбой, но крепенького и ладно сбитого дома отворилась.

Кёль радостно рванулся внутрь, лишь для того, чтобы обнаружить приставленное к животу острие копья с охотничьим втоком. Копья обсидианового - дорогая бронза в Сарагаре не зачисленным на воинскую службу туземцам не полагалась. Впрочем, сейчас оно бы справилось не хуже стального. Хозяин дома был подобен своей собственности - столь же стар, потерт жизнью и крепок. За его плечами возвышалась пара родичей, тоже не с пустыми руками. Все в традиционных шитых бисером нгато-сарагарских рубахах со штанами.

Ханнока оттеснили в угол лавки. Один из младших закрыл обитую тканью дверь, проскрипев тугим засовом.

- Нет, вы только поглядите, кто к нам пожаловал, - нараспев, перекатывая слова во рту словно карамельки, сказал Савор, - Сам Ольта Кёль, восходящая звезда Дома Туллия, надежа Укуля, храбрый герой, почти святой. Чего изволите от нашей лавочки в неурочный час? Вин из Майтанне? Бумаги из Тсаана? Терканайских шелков?

- Савор, ты же знаешь, зачем я пришел! - речь у Кёль-Ханнока уже была рычащей, трудно различимой, но отчаянная мольба слышалась легко.

- Здесь я решаю, что знаю, а что нет, - отрезал Савор, разом став из сладкого негоцианта опасным головорезом, - что-то голосок твой нехорош, скидывай капюшон!

Кёль, помедлив, подчинился, показав то ли лицо, то ли уже морду с торчащими клыками и лихорадочно блестящими оранжевыми глазами. Некогда идеально выбритая макушка уже успела обрасти щетиной. На лбу, над висками, алели бугры зачатков. Савор, выругавшись, снова наставил отведенное было копье.

- Нгаре, мать наша! Ханнок, идиот, какого ты ждал так долго?!

- Зелье. Я купил зелье! Когда шерсть так и не полезла, я решил, что подействовало…

- Вот же идиот, - повторил, как плюнул, Савор, но сквозь презрение пробилась толика сочувствия. О том, что озверение не лечится, знали все, но отчаявшиеся хватались за любую соломинку. Некоторые алхимики охотно таковые предоставляли, тем более что больные все равно быстро теряли разум и претензий не предъявляли. Правда, учитывая слухи, последний просчитался. В демонов зверели медленнее.

- Ладно. Кровь на лезвии, - кондтрабандист бросил мимолетный взгляд на изогнутый ханноков меч, в знак мирных намерений брошенный на пол, - стражничья?

- Нет, хвала Кау! Сброд с пристаней.

- За тобой идут?

- Нет... оторвался.

- Хорошо. Быстро же ты вспомнил прежних богов, Ханнок.

- Жрецы новых назовут меня демоном. Старых вполне устроит прихожанин-оборотень, лишь бы платил, - прохрипел озверевающий. Попытка пошутить была смазана скулежом от очередного приступа боли, - Савор… Помоги мне!

- Вот как, вдруг понадобилась наша помощь, - Савор зашел на второй круг, улыбаясь ярко, как золотая обманка, - Неужели славный Дом Туллия хуже заботится о собственных заболевших воинах, чем какие-то Кенна с Заречья? Чем же они тебя обидели, пообещали не ту лечебницу? Тесную клетку? Боишься, что от пайков живот прихватит?

Кёль-Ханнок слышимо сглотнул.

- Не надо...

- Что именно не надо? Мне просто интересно, как там у вас в Верхнем городе дела делаются.

- Ради Кау, Савор! Ты же знаешь, они вообще вышвырнули меня прочь!

- Ого, - вскинул брови нгатай, - Кто бы мог предугадать? И какие только кланы, ох прости, Дома, так поступают, а? Только подумать, кто же вообще согласен на присягу таким? Интересные наверно люди, да, Ханнок? Или все же Кёль?

Изгой дернулся, но смолчал.

- Так это что же получается, ты у нас совсем нелегальный, да? Ай-ай, как же поспешно с их стороны. Теперь даже на княжью милость, уж какая есть, рассчитывать нельзя. Страшно представить, тебя же могут прирезать сгоряча, и ничего дурного забойщику не прилетит. Даже наоборот. Какие-нибудь зареченцы например. Дикий же народ.

Ханнок долго молчал, затем сдавленно повторил:

- Я не хочу в Ксадье.

Тот вновь ухмыльнулся, на этот раз криво, не по-торгашески. Слегка повысив голос, так что сыновья за спиной разом подобрались, сказал:

- Смотри же, кровь моя, как бывает. Его мать сбежала из Верхнего города, лишь бы подальше от тамошнего безумия. Его отец всю жизнь был в Кенна. Стоило же укульскому деду поманить его радостями жизни у подножья Клыка, как парень мигом свинтил туда. А менее чем через год уже обрил голову, напялил белоснежную тогу и даже акцент сменил. А потом - бац, засада - рога из башки полезли. Как неудобно, рога, да в священных залах Ом-Ютеля. И тот же самый укульский дедушка сказал, что и доча-то была незаконорожденной, а, следовательно, и права у нгатая по имени Ханнок на членство в Доме нет. Ошиблись они, с кем не бывает. И вот теперь рогатому придурку ничего не остается, как стучаться в те двери, которые он с такой помпой за собой захлопнул. Вот так и бывает со всеми, кто ложится под Орден.

- Все сложнее было, - прохрипел рогатый, - но т-ты прав. Я зря у-ушел из Кеннау-у-у... - изгой так и сел на пол, схватился за голову и завыл.

- Тьмать и мракотец, приятно, но заткнись. Ты хоть понимаешь, что с тех пор как Туллия и присные возмечтали побороть озверение покаянием, мне намного тяжелее работать? Особенно после того, как в Верхнем городе объявился один излишне ретивый полукровка из бывших Кенна. Моя последняя пересылка озверелого в Майтанне из-за тебя едва не сорвалась. Меньше трепать языком надо о прошлом, Ханнок, а не то, когда он станет длинным как у демона, идти некуда будет. И вообще, ты - сплошной убыток.

- Я исправлю, - встрепенулся Кёль, достал из-за пазухи сверток, но выронил, руку свело судорогой.

На пол упала россыпь серебра и, самое ценное, плотно увязанных медных слитков.

- Ого, есть еще деньжата у Домовых из Верхнего города. Хорошо. Но да будет это груз на твою душу, не мою. И не думай, что это ради твоей шкуры - я просто хочу утереть нос бритым мерзавцам. Племянничек, дери тебя Укульский Ом-Хрен.

- Да, да! Но знаешь... когда я прикончил тех у набережной... я едва удержался. Мне вечно хочется есть, - Ханнок плотоядно облизнулся.

Савор рывком подался вперед, всмотрелся в жуткую полуморду, помянул искаженных дурней, отшагнул к стене. Сдернул копьем со крюка копченый окорок и бросил в угол. Ханнок тут же растерял остатки цивилизованности, набросившись на мясо словно дикий зверь. Трещавшие по швам обноски на горбу лопнули и разошлись, обнажив опухоль во всю спину, пятнистую, алого и синюшного цветов. Временами под кожей что-то шевелилось и тогда начинающий зверолюд стонал особенно душераздирающе, но от разгрызания хрящей и косточек не отрывался.

Младший из сыновей сбледнул и склонился над пустым горшком, да и старший выглядел не сильно лучше. Савор закатил глаза, пробормотал нелестное про молодежь, и, уже в полный голос, сказал:

- Что, сосунки, никогда тер-зверолюдей в предпоследней стадии не видели? А они вот такие вот милашки. Расслабьтесь, этот, когда нажрется, смирный будет. Расслабиться - не значит, что его не нужно будет нанизать на копье, если начнет чудить. А ты, Кёль-Ханнок, если их хоть когтем тронешь, клянусь - дохнуть будешь медленно.

Ханнок подавился и закашлялся. Дядя умел быть убедительным.

- А теперь, господа хорошие, мне пора вас покинуть, поболтать с нужными людьми, подготовить инвентарь, чтобы у нашего родственничка не возникло проблем у ворот.
Савор снял с вешалки толстый клетчатый шерстяной плащ. Завернувшись, поклонился по нгатайскому обычаю. В высшей степени учтиво, но от пристального, злого взгляда Ханноку стало совсем худо. И вышел в ночь.

Савора не было долго. Затихший было зверолюд вновь стал жаловаться на голод. Братьям удалось увлечь кузена в угол еще одной копченостью, где тот и скрючился, вгрызаясь. Младший зачарованно бился об заклад сколько еще понадобиться пищи, старший хозяйственно подсчитывал убытки. Впрочем, вскоре им стало не до того - Кёль-Ханнок все сильней дрожал, все злее огрызался на вопросы и все больше жаловался на слышный одному ему шум. И младший мог поклясться, что жуткая, шевелящаяся опухоль за это время успела еще подрасти. Как и зачатки рогов с клыками. Да и сидеть родич все чаще предпочитал как-то боком. Или же это было лишь накапливающееся напряжение?

- Да где он там уже? - прохрипел в сто двадцатый раз Ханнок, которому членораздельная речь давалась все трудней. Близилось утро, а от контрабандиста не было весточки. Едой не осилившего подъем по социальной лестнице изгоя ублажать уже не получалось, он скалился и шипел. Держащие копья руки также отчаянно затекли. Наконец, Савор вернулся, отряс иней с плаща и кинул сверток едва не упустившему его недозверолюду.

- На, оденься нормально. Не мешало бы тебя еще и помыть, жаль не получится. Стражник у Майтаннайских ворот уговорен. У них тебя ждет повозка. Там переждешь свое озверение, раз дури хватило доверится Укулю. И не возвращайся, теперь ты здесь никто.

Ханнок встал, пошел и на третьем же шаге споткнулся, заявив по-детски удивленно:

- Больно!

- Привыкай, - посоветовал Савор, - дальше будет хуже.

- Отец, может не стоит, он того и гляди сорвется! - обеспокоился старший.

- Этот протянет долго. Хоть в чем-то он должен быть на брата похож.

И вот так они с Савором и шли, сгорбившись от порывов ледяного ветра. Кёль-Ханнок все медленнее и спотыкаясь, родич - с уверенностью более влиятельного чем власть беззаконника. Когда впереди выросла громада неурочно открытых ворот на Майтанне, Ханнок почти поверил в свою упорхнувшую было удачу, настолько, что не заметил, как его спутник специально ускорил шаг.

Напоследок он обернулся, ища взглядом Клык Ламана. И тогда ему в основание шеи вонзилась стрелка из духовой трубки. Выдернув ее и ошалело потаращившись с пару секунд, Кёль-Ханнок всхлипнул, рванул шатающимся бегом прочь, но споткнулся и впечатался носом в мостовую. Подняться сил не было.

- Ну привет, Кёль, давно не виделись.

- Аш-ш-ш...

- Да, я. Мне нужно было забрать кое-что у тебя.

Братские сапоги прошли мимо бессильно оскалившейся морды и Ашваран поднял упавший бронзовый меч, которым могли владеть только полноправные граждане. Кёль завыл и заскребся, но добился лишь того, что в поле зрения появился длинноволосый стрелок, с предусмотрительно вскинутой духовой трубкой.

Ашваран, не последний человек в клане Кенна, подошел к Савору, приветственно приобнял за плечи. Затем передал запечатанный конверт вознице.

- Гони не останавливаясь. Сам знаешь - если убежит и сожрет кого по дороге - мы ничего не знаем. Но если птичка свистнет, что к этому ты руку приложил - найдем и скормим самого.

А затем подошел к затаскиваемому в клетку брату:

- Прощай, Кёль. А это тебе на память от Кенна.

Последнее что увидел Ольта Кёль был кулак, летящий ему в нос.

Последний раз редактировалось Snerrir; 08.01.2017 в 17:26.
Ответить с цитированием
  #3  
Старый 14.08.2016, 18:44
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
1

Скрытый текст - SPOILER:
Попавшая в паутину ночная муха отчаянно билась в ловушке малого шелковичника, жужжа и трепыхаясь всеми четырьмя лапками. Крысопаук медленно, осторожно, зловещими рывками подбирался к добыче чтобы упеленать в кокон и уволочь в норку про запас. Но на сей раз его ждало разочарование: углядевшая хищника муха утроила усилия, выдрала последнюю лапку и с триумфальным писком свалилась прямо на нос тер-зверолюду, уже как день лежащему на полу без движения, а значит, ставшему деталью пейзажа.

Он очнулся от того, что на лицо свалилось что-то крупное, членистоногое и верещащее. Такого надломленная психика вынести никак не могла, он смахнул незадачливое создание с почему-то чересчур крупного носа и размазал в слизистый блин о мощеный плитняком и присыпанный соломой пол.

Выдранный из ленивого, тянущегося уже вечность кошмара Ханнок Шор приподнял голову и осоловело огляделся. Помещение одновременно было чужим и отменно знакомым - то ли комната, то ли загон, половина которого выстроена из камня и с крепкой дощатой крышей, а другая собрана из толстенного бруса в виде решетки, с решетчатой же заслонкой вместо кровли. Доски и брус несли на себе глубокие борозды от когтей. В углу сидел крысопаук и злобно сверлил его взглядом.

Сарагарец помотал головой, пытаясь вытрясти мигрень и вернуть на ее место память. Вначале получалось неважно - вспоминались лишь отсыревшие по весне стены и мостовые родного города. Да еще видимые отовсюду, подсвеченные магическим светом руины Клыка Ламана - легендарной башни Янтарной Эпохи, гордости сограждан. Бывших сограждан.

Чем больше вспоминалось, тем ясней была ошибочность затеи. Уже хотелось вернуться назад, в блаженное забытье и подданство инстинктам. Мешала боль в спине. И в копчике. И руках. Не этих, а других... Которые на спине. Которые крылья.

Ханнок зажмурился и принялся скороговоркой молить Кау, Ом-Ютеля, да кого угодно, чтобы они избавили его от накатывающей жути. Сейчас он был даже готов на демонов и Сораково пекло.

Ни отозвались ни демоны, ни новые боги, ни старые. Возможно потому, что вместо слов получались хрип и рычание. И Ханнок вспомнил в каких обстоятельствах, кем и почему здесь очутился. Было тяжко, но спустя долгое время он нашел в себе силы попытаться пожить еще денек и узнать, что уготовила судьба.

В первую очередь понять где это самое здесь. То, что это зверильня было понятно стразу. Вопрос - какая? Если родная-государственная, то развитие событий ему известно и оптимизма не внушает.

А вот если зверильня заграничная или, Кау убереги, еще и частная, варианты возможны самые разные. От того, что Ашваран с Савором не стали мстить напоследок и ему тут будет лучше - долечат и выпустят в свет с верительными. Но дальше чего? И уже тем более не хочется думать об экспериментаторах из зверолекарей-частников, ищущих лекарства... и отнюдь не только от озверения. Для таких объявившийся вне привычного южного ареала тер-демон - просто находка.

И наконец, самое главное - Ханнок попытался оценить, насколько болезнь изуродовала его. Первыми оглядел руки, уже по ним видно, что к прежней жизни возврата нет - четырехпалые, с мощными невтяжными черными когтями, серой кожей. Далее аккуратно ощупал голову - холодная мочка носа, торчащие из-под верхней губы клыки, острый кончик уха, теплая шершавость рога... да, типичная тер-зверолюдская башка... его башка.

Все самообладание испарилось разом, как вылитый в сотенный погребальный костер кувшин крепкой поминальной водки. Ханнок запаниковал, вскочил и попытался подбежать к стоявшей в углу бочке с водой, дабы увидеть все, что о себе узнал. Но споткнулся на первом же шаге, хряснувшись подбородком об пол и едва не оттяпав кончик длинного алого языка. Ноги двигались неправильно. Ступни по-звериному вытянулись, зато обзавелись раздвоенными копытами - массивными, черными и сапожисто блестящими. Урожденные и ветеранистые тер-зверолюди бегали быстро и ловко, охваченного жутью новичка хватило лишь на то, чтобы, тихо подвывая от ужаса, придавленной змеей поползти вперед, подметая солому длинным, бестолково ерзающим хвостом с зловещим костяным клинком на кончике. Да еще крыльями - здоровенными, кожистыми, мощными, с глянцевито отсвечивающими в лунном свете перепонками и торчащим на сгибе когтями.

Наконец, пальцы впились в дощатую обшивку глиняного пифоса. Ханнок подтянулся на руках, перегнулся через край, дождался пока успокоится вода и увидел свою новую морду. Кажется, он закричал.

---

Тростниковое перо-калам аккуратно клюнуло нутро чернильницы, и принялось выводить четкие, убористые буковки каллиграфического тсаанского стиля на дорогой хлопковой бумаге. Буквы слагались в слова, те в предложения, придавая бумаге смысл, а жизни - красоту.

... Касательно же нашего прошлого спора. Господина Юмёлли из Ордена вообще не стоит слушать, ибо сей доктор наук не в состоянии понять, что Кин в нгатаике вовсе не означает северный, а Тер - южный, и что нгатаи таким образом не классифицировали разновидности озверения по географическому принципу. Да и куда при таком раскладе прикажете девать варау и йехга-зверолюдей (и тот факт, что господин Юмёлли сто лет прожив среди нгатаев не освоил хотя бы торговый диалект)? Тем более что как раз недавно мне попался экземпляр, рожденный на севере (в Сарагаре, если быть точным), проживший там всю жизнь и там же обратившийся в середине зимы, так что и гипотеза госпожи Куух, при всем моем к ней уважении, о климатическом или хотя бы широтном влиянии на ход озверения не подтверждается.

Можно было бы предположить о влиянии Спирали, или даже культурных традиций разных народов на ход прогрессии заболевания, изначально заключающего в себе все потенциальные линии развития (уместно ли в данном случае говорить скорее о "вариативном заболевании Спирали"?), однако мне приходилось читать подтвержденные наблюдения о кин-нгатаях (этих, как вы можете догадаться, я наблюдал лично) , йехга-нгатаях, тер-утудже, и, в лично виденном мной случае, тер-матавильца (напоминание для господина Юмёлли – полкуровок-нгатаев в Сарагаре зовут именно так, а вовсе не “отродье Кау”, что бы там не говорили его друзья из Верхнего Города). Так что и убеждения моего собственного отца придется отвергнуть (дабы никому не показалось что я пристрастен). И последнее разъяснение для господина Юмёлли - этот матавилец до обращения был истовым прихожанина Храма Светлых, с родней по матери восходящей к святовоинам Укуля так что специально попрошу его больше не сбивать мое понимание проблемы теориями “Божественного воздаяния для варваров”.

Вообще же, как мне кажется, изначально имелось несколько центров распространения проклятья, поразившего окрестное население вне зависимости от его этнической или конфессиональной принадлежности (полный иммунитет прослеживается только у чистокровных потомков Сиятельных). Что я и планирую доказать на нашем следующем Симпозиуме. Заодно предоставив свежие наблюдения по тер-зверолюдям, доселе недоступные из-за нежелания южан сотрудничать с почтенным Сообществом. Например, как и говорилось ранее, кин-зверолюди восстанавливают когнитивные функции медленно, относительно спокойно и не в полном объеме (полная потеря памяти - один из частных примеров) - это общеизвестно. Добытый же мной экземпляр хоть и демонстрировал большую агрессивность, но также и самоосознание. Затем, как и в случае пациента моего отца, по завершении последней фазы он впал в глубокий со...


Ночную тишь разорвал жуткий вой, в котором гармонично слились звериная ярость и человеческий ужас. В ближайшем селении занялись собаки. В лесу сочувственно отозвались волки. За стеной слева что-то разбилось и раздался испуганный женский писк, справа - мужская ругань. Вождь-врач зверильни "Милость Иштанны", почтенный мастер целительских наук Тилив Ньеч неодобрительно сдвинул брови на растекшуюся по бумаге кляксу, аккуратно присыпал песочком из шкатулки и закончил вслух:

- После чего этот несчастный сукин сын от сна очнулся и осознал в кого превратился, - Ньеч поправил очки и перевел взгляд на свиток-портрет на стене, - Все как ты и описывал. Именно твоими словами.

Дверь открылась и в комнату ввалился полуодетый ученик с мечом наголо, из-за плеча которого выглядывало испуганное девичье личико, обильно покрытое конопушками.

- Первое качество сотрудника зверильни - ровным голосом возвестил им Ньеч, - Самообладание. Ибо если его нет, первый же сорвавшийся при дрессировке зверолюд - труп. Свой или нескольких чужих. Дрогнувший нож при операции - труп. Или несколько. Промахнувшийся стрелок... ну, вы поняли. И куда вам с такими нервами в звероврачи, а, бестолочи?

Парень обиженно фыркнул и убрал меч в ножны, слегка дрожа. Девушка упрямо поджала губы.

- Ну что, коллеги. У нас новый пациент. Идемте же, во славу Иштанны.

Тилив Ньеч повернулся к массивному, остекленному шкафу, взял выделявшуюся свежей краской папку.

- Пятый сверток, Айвар, на втором стеллаже, клинок там же оставишь, - крикнул он метнувшемуся к складу ассистенту-подмастерью. Тот рассеянно кивнул, одеваясь на бегу и все еще пытаясь проснуться. Вождь-врач лишь покачал головой - из парня мог бы выйти толк, кабы только не мешала порывистость, рассеянность, да несусветный гонор. Поговаривали, что это бастард какого-то мелкого кланового вождя из Нгардока, но по документам выходил обычный общинник. Распределивший его сюда чиновник городского совета по старой дружбе намекнул, что с ним надо "особо", но не уточнил как именно.

Подготовив записи, Ньеч решительным шагом вышел в ночь. Пересек круглый внутренний двор, мягко шурша подошвами по булыжной выкладке. На ходу ополоснул лицо из кувшина, стоявшего на крышке круглого колодца по центру. Глянул на небо, на прочие луны и звезды, чтобы уточнить время - желтая громада Ахтоя зависла прямо по центру, серебрянный серпик Токкори почти ушел за горизонт, в стороне от прочих надкусанной картофелиной тускло белел Тав. Мавара с Хоутом видно не было. Полночь.

Позади семенила рыжая Сонни Кех. Она успела заскочить к себе в комнатушку, переодеться, завернуться в шаль поверх платья и захватить ящичек с иглами, лезвиями и лекарствами. Вряд ли понадобятся - понадеялся про себя Ньеч - но инициативу одобрил. Но вот зачем пухленькой, милой и доброй девушке, любительнице теплых пледов и яблочного повидла, вся эта грязь и кровь работы на зверильне так и не понял до сих пор. А она молчала.

Вконец запыхавшийся Айвар нагнал коллег у самого загона, специально переоборудованного для крылатого пациента из двух стандартных, рассчитанных на кин-волколюдей. Оба стража сегодняшней смены уже были там, с трубками и стрелками наготове. Ньеч, принюхавшись, уловил слабый запах медовухи и приметил неплотно прикрытую дверь сторожки, из которой сочились свет и тепло.

- Проспали, - все тем же ровным голосом констатировал Ньеч. Оба здоровенных мужика, каждый на голову выше тощего огарка, съежились, как нашкодившие коты, - За ним сегодня должны были постоянно следить. Я предупреждал, что это особый случай. А если бы он с перепугу голову себе о стену разбил или крылья попытался оторвать? Вычту из жалования. С докладом.

Вождь-врач повернулся от приунывших стражников, к криво и надменно улыбавшемуся Айвару. Правая бровь врача поползла вверх. Левая сторона ухмылки ученика - вниз.

- Это что? - поинтересовался Ньеч, показав на оттягивающие пояс ножны.

- Меч... - уже куда как неуверенней отозвался Айвар, - на случай...

- Ритуального самоубийства. На бешеного озверелого надо идти с копьем, маг-паралитиком или огнестрелом. Остальное - игрушки. Или ты хотел сгоряча прибить меня или Сонни, а потом сказать, что так и было?

- Я...

- Бестолочь.

- Я - бестолочь. Простите, учитель.

Ньеч смерил его ледяным взглядом и повернулся к зверолюду, удовлетворительное физического состояние которого на глаз оценил еще до всех препирательств. Оставалось понять самое важное - психическое.

Особый пациент скорчился в углу у пифоса-поилки, замотавшись в мелко дрожащие крылья, и тихонько скулил. Ситуация не самая удобная для работы, но всяко лучше бессознательного кружения по загону или попыток добраться с клыками наголо до любого проходящего мимо.

Ньеч подошел к и легонько постучал костяшками пальцев по брусу, спросив на укулли:

- Эй, ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?

Нулевая реакция. Ньеч повторил вопрос на нгатаике, на упрощенном торговом диалекте, и даже растягивая гласные по-тсаански. Ничего. Лекарь вздохнул и махнул одному из стражей. Тот зарядил в резную, щегольски украшенное перьями духовую трубку глиняный шарик и плюнул, вначале в крыло, затем в ощерившуюся хищную морду. Когда химероид прикрылся рукой и переполз ближе к решетке чтобы попытаться достать стрелка когтями, Айвар по сигналу дернул неприметный шпенек и на растерявшегося зверолюда обрушился мощный поток воды. Сверху была установлена еще одна бочка, служившая для чистки загонов и приведение в чувство их обитателей. Крылатого хорошенько вмяло в пол, очистило от налипшей соломы и вроде бы слегка подкинуло разума и желания жить. Во всяком случае, на сотрудников он теперь глядел хоть и свирепо, но вполне осмысленно.

- Ты меня понимаешь? Если не получается говорить, кивни два раза. Понимаешь?

Вместо кивков рогатый захрипел, зашипел, но выдал, с четвертой попытки, на торговом диалекте - том же нгатаике, только покромсанном настолько, чтобы и зверолюдская пасть справилась:

- Да. Понимаю.

- Отлично, - пробормотал себе под нос Ньеч, открывая зеленую папку и делая пометки на листке внутри, - Помнишь прошлую жизнь?

Зверолюд помедлил, то ли размышляя стоит ли говорить, то ли медитируя на слово "прошлую". Наконец, ответил:

- Да. Помню.

- Отлично! - впервые за долгие дни улыбнулся Ньеч. Специфически, по-огарковски, так что зубастый и когтистый демон отшатнулся поглубже в загон. Ньеч и не заметил этого, упоенно застрочив по бумаге, поминутно макая перо в почтительно удерживаемую Айваром чернильницу.

- Что со мной будет!? - со скулящими нотками донеслось из-за решетки.

- Жить будешь, - отозвался вождь-врач, наконец соизволив захлопнуть папку и взглянуть зверолюду прямо в глаза. Оранжево-алое встретилось с беспросветно-черным, без белков и радужки, - Ольта Кёль, он же Ханнок Шор, ты находишься в лечебнице "Милость Иштанны" в княжестве Майтанне... попрошу заметить, что на нгатайской половине княжества, а не в этом вашем Ксадье с их мясницкими зверильнями и шарлатанами вместо врачей. Сегодня шестой день пятого месяца, близится седьмой. Ты провел в озверении три месяца и два дня. В ближайшее время тебя будут долечивать, а затем ты отработаешь долг и сам решишь свою судьбу.

- Долг? Какой еще долг? - встревожился рогатый.

- Об этом - позже. Вначале в себя придешь. Да, и еще. Если не заметил - ты голый, - сказал тут же неловко прикрывшемуся собеседнику Ньеч, - Айвар, одежду ему!

Подмастерье размахнулся и бросил сверток навесом через крышу. В ячейке которой тот и застрял, сиротливо и укоризненно. Зверолюду никак не удавалось пока справиться с ногами и встать в полный рост, не говоря уж о том, чтобы допрыгнуть. Пришлось одному из стражников лезть наверх и пропихивать застрявшее сапогом вниз совсем приунывшему пациенту.

В свертке оказались штаны с вырезом под хвост, плащ-накидка и толстенный шерстяной плед. С последними двумя Ханнок справился легко - несмотря на четырехпалость и когти, руки слушались исправно. Со штанами дело ожидаемо шло хуже.

Наконец, Ньеч удостоверился в том, что пациент завернулся в плед в сухом углу и затих, отвесил прощальный подзатыльник Айвару, рассказал новоприбывшей смене стражи о наказании предыдущей, и на том завершил первый цикл исследований:

- Глаз с него не спускать! Если решит повеситься или самозагрызться, и не будет вовремя остановлен... сами там сидеть будете. Айвар, Сонни - свободны.

Повернулся и ушел во врачебный дом. Заметив ненароком, как задержавшийся ученичек провожает жадным взглядом ладную фигурку рыжей коллеги. Закрывая за собой дверь в кабинет Ньеч подумал о том, что в будущем это может стать проблемой, но быстро переключился на работу. Ее у него сейчас было много.

Последний раз редактировалось Snerrir; 14.08.2016 в 20:21.
Ответить с цитированием
  #4  
Старый 15.08.2016, 02:20
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
2

Скрытый текст - SPOILER:
Тилив Ньеч и так не досыпал по жизни, а, перечитывая наблюдения отца за Пациентом-1 и внося собственные пометки, задержался так надолго, что проспал глубоко в день. И все равно не отдохнул толком, так что легонько тронувшую его за прикрытое пледом плечо Сонни встретил свирепый, заспанный взгляд.

- Ну?

- У-учитель... Там Айвар, у загона с тер-зверолюдом...

Девушка нервничала. Ньеч тоже забеспокоился, но потом решил, что она просто дичится Айвара.

- Ну?

Нет, что-то тут не так... Чтобы горе-ученик, да вдруг воспылал любовью к работе...

- Он... - Сонни набрала воздуха в грудь и разом выпалила: - В общем, он решил проследовать стандартной процедуре и сейчас сидит прямо у клетки. С анкетой для волколюдей. И опрашивает по ней пациента.

---

- Спираль, кресты и вилка! Айвар!

Ругань вождя зверильни, конечно, до ночного ханнокова воя не дотягивала. Но все находившиеся на другой стороне круглого внутреннего двора - стража, Айвар и даже страшенный зверолюд, все равно подскочили и заозирались. Тилив Ньеч сбежал по крыльцу главного корпуса, сейчас отменно напоминая святого аскета - тощий, нечесанный, яростный. Редкие белые волосы развевались за спиной, не завязанные, как обычно, в аккуратных хвостик. Антрацитовые глаза чернели межзвездной бездной, холодной и безжалостной. Позади косовато, но размашисто бегущего Ньеча колобком катилась Сонни с неизменным ящичком на перевязи через плечо и двумя зелеными папками в охапку.

Айвар обреченно втянул голову в плечи, но зачастил скороговоркой, разом перескочив во вторую половину кодекса:

- Имя себе бери. Для новой жизни. Сейчас. Какое возьмешь? Предложу - Длиннорог. Или - Сероспин?

Серошкурый зверолюд сверлил непрошенного благодетеля злющим взглядом. Откашлялся и рявкнул:

- Мамин подарок - Ольта Кёль, папин - Ханнок Шор. Оба сохраню. А ты иди на...

Торговый за это утро Ханнок освоил на диво хорошо. Хотя вернее было сказать, что просто наловчился справляться с удлинившимися челюстями и языком. Ньеч читал сопроводительные письма от давнего партнера Савора Шора и с удивлением узнал, что тот когда-то обучил племянника зверолюдскому диалекту. Зачем – непонятно. В любом случае, подбежавший вождь-врач как раз застал середину длиннейшего маршрута из разных видов, сортов и конечностей, по которому предлагалось отправиться почтенному подмастерью Айвару.

В отличие от побагровевшего Айвара, сломавшего со злости калам и безнадежно заляпавшего рубаху чернилами, Ньеч не обрушил всю компанию в преисподнюю. Лишь неожиданно азартно улыбнулся. Не глядя, протянул руку назад. Сонни нервно вложила туда нужную папку. Ньеч сунул ученику чернильницу и быстро-быстро застрочил в "Пациенте-2":

- А теперь, давай, обругай меня, или еще кого из присутствующих. Кроме девушки - мы все же культурные люди... и прочие создания, так?

Зверолюд сначала с опаской прошелся по стражникам, а потом, осмелев, и самому Ньечу. Благо насчет внешности того зацепок и инспираций найти можно было массу. Как и многие ученые, стеклодувы, лекари, инженеры-технологи, Тилив Ньеч был огарком – выродившимся Сиятельным (хотя сам он предпочитал термин "вернувшийся к народным истокам"). Но в любом случае растерявшим большую часть магии и созданного магией же внешнего величия предков. Говорят, что за Контуром уцелевшие Сиятельные держали таких в специально огороженных кварталах и поселках, но в Нгате огаркам жилось относительно свободно. Низкорослый, слегка перекошенный вправо, с заметно ассиметричным, морщинистым в тридцать лет лицом, с маленькими ушами, едва скрытыми жиденькими длинными волосами, узкой челюстью… Ньеч был легкой мишенью для насмешек.

- Отлично! - наслушавшись и начеркавшись вволю, заявил наконец он, - Друг мой, тебя можно поздравить - отличное восстановление когнитивных и речевых функций всего за день после пробуждения. Культурные аспекты ты тоже вспомнил очень хорошо. Поздравляю! Но если еще раз учинишь с персоналом такое, а я узнаю... Сонни!

Девушка протянула Ньечу ящичек. Тот, почти не выбирая, вытянул самый длинный и зловеще выглядящий обсидиановый резак.

- Так вот. Я тебе крылья на лоскуты порежу. Это не жизненно важный орган и у тебя пока что отменная регенерация, но не провоцируй меня, хорошо?

Крылатый мало что понял из терминологии, но истово закивал.

- Айвар...

- Учитель, это же стандартная процедура...

- Айвар. Это опросник для дрессировки. Дрессировки! А этот свежеобращенный и в памяти. Я не для того ждал все это время, чтобы ты довел его до безумия в первый же день… Просто исчезни с глаз моих.

Ученичек обиженно поджал губы и убрел к врачебному дому, прихватив в охапку обучающие кодексы. Вождь-врач проводил его взглядом и с безмятежной улыбкой повернулся к вновь забившемуся вглубь загона Ханноку.

- Подойди ближе.

Пациент привстал на четвереньки и пополз к решетке. Ньеч едва заметно поморщился:

- Ну же, прямо. Как подобает цивилизованному зверолюду.

- Не могу, - сдавленно сказал тот.

Ровнозубая, без клыков и резцов, огаркова улыбка исчезла так же быстро, как и возникла. Только в этот раз химер смог впервые наблюдать не злость, азарт или каменное безразличие, а искреннюю обеспокоенность. Насчет того, что она направлена на Пациента-2, свежеиспеченного тер-зверолюда, а не Ханнока Шора из Сарагара, он ничуть не сомневался.

- Как так? Когда последний раз проверяли, все уже стабилизировалось, степень и результат озверения был стандартным для тер... в смысле и копыта, и лодыжки, и связки - все должно работать. Повредил при пробуждении?

- Все нормально. Просто - не могу.

- Хм.

Сделав пометку во второй папке и пошуршав первой, Ньеч наконец расхмурил брови:

- Да, понятно. Назовем это "Естественным психологическим тер-шоком". Скажи, ведь с крыльями и хвостом все в порядке?

- Нет! Их вообще не должно быть!

- Да не о том я. Ты же ухитряешься складывать и раскрывать крылья правильно, да и хвост у тебя не тряпкой висит. И вообще, ты явно не помнишь, но пока ты тут у нас озверевал, то весьма резво по загону носился. Уже заметил следы когтей на балках? Твои.

- Не знаю. Когда пытаюсь раскрыть только одно крыло или подцепить соломину хвостом… Они не отказывают, но идут плохо.

Ньеч довольно долго молчал, потирая ранние морщины на лбу. Наконец, сказал:

- Возможно, ты прав и все дело в том, что их не должно быть. И с рождения ты привык ходить всей стопой, а не кончиками пальцев…

Огарок заходил перед решеткой из стороны в сторону, велеречивостью и склонностью к монологам напоминая Ханноку дядюшку. Речь по-прежнему была обильно пересыпана загадочными терминами, звучавшими на редкость ругательно…

Ну да, ну да, кин-волки теряют память, а он, химероид, нет. Истинно, у тех инстинкты стадиально переходят в разум, а у него им сменились, но с наслаиванием. Конечно, у него же всего лишь конгнитивная инерция, что бы она не значила. Несомненно, ему надо встать, потому как он здоров, хотя и не понимает этого…

На слово "здоров" Ханнок отреагировал низким, гортанным и весьма впечатляющим рыком, но встать попытался. На полпути левая нога дернулась и он рухнул навзничь, больно подвернув крыло. Зашипев, саданул кулаком по земле. Зашипел громче.

Вождь-врач бросил Сонни пару слов, дождался пока та сбегает на кухню за миской с пирожками. Взял самый аппетитный на вид, вторым поделился с ассистенткой и безмятежно откомментировал:

- Еще раз. Не пытайся опираться на пятку - у тебя ее считай, что теперь нет. Нет, колено у тебя вывернуто правильно. Это именно пятка. Представь себя тсаанской храмовой танцовщицей, что касаются земли лишь кончиками пальцев.

Зверолюд шутку не оценил. В этот раз подломилось правое колено. Ньеч вновь помрачнел.

- Еще.

Не удалось и на четвереньки встать.

- Еще.

Почти получилось. Неловкий взмах крылом. Падение. Отдавлен хвост.

- Еще.

Зверолюд остался лежать на боку. Тихо поскуливая, и подрагивая кончиками крыльев.

- Я сказал - еще!

Ханнок завыл, жутко, но совсем по-человечески. Затем перед широким, черным носом в пыль шлепнулся пирожок. Судя по запаху - с яблочным повидлом. Зверолюд осекся, удивленно скосил глаза на выпечку, затем на подошедшего вплотную к решетке Ньеча. Но если он думал, что сейчас его начнут утешать, то ошибался. Жестоко:

- В сопроводительном письме было сказано, - тихим, морозным голосом сказал Ньеч, - что ты был воином. Едва полноправным, бывшим гончаром, но все же участвовавшим в ополченческих походах. Заработавшим себе право на бронзу. Достаточно амбициозным, чтобы сменить клан на Дом, не боясь насмешек и мести... Я не вижу этого человека. Я вижу очень умного кин-зверолюда с крыльями. Похоже, что Айвар прав, и тебя надо просто дрессировать, чтобы вернуть в общество, хотя я надеялся на лучшее. Но если долг велит мне дрессировать, я буду дрессировать. Еще!

Ханнок зло захрипел, но поднялся. Копыта скользили, зверолюда шатало, но он добрался-таки до решетки, так надсадно заскрипев когтями по дереву, словно представлял на ее месте ньечево лицо.

- Другое дело, - усмехнулся Ньеч. Про себя же он в очередной раз подумал, насколько же пациент и впрямь похож на демона со старинных нгатайских и тсаанских кодексов и зарисовок фресок, которые ему показывал проведший полжизни в путешествиях отец. Разве что рога были изогнуты иначе и раздваивались на кончиках, больше напоминая мифических же драконов. И еще - если ночью "демон" проходил по категории "сокрушенный и поверженный мощью Кау", то сейчас это явно был "демон ярящийся". В древней мифологии Детей Кау были еще и "демоны благородные, исправившиеся", но до введения пациента в эту малочисленную общность им еще предстояло работать и работать.

- Что со мной будет дальше? - повторил чуть успокоившийся и укрепившийся в духе зверолюд.

- Вот доведем тебя до адекватного состояния, адаптируем тебя в общество... то есть долечим и приучим не бросаться с клыками наголо на первого встречного, выправим документы - и можешь быть свободен... Ах да чуть не забыл, еще один момент - у тебя тот самый долг перед лечебницей. Заверенные Инле-Ашвараном Шором расписки у меня есть. Сомневаюсь, что, став по ламанским законам никем, ты вдруг сможешь мне их предоставить немедленно, но с тебя шесть золотых.

- Сколько? Тьмать…

- Шесть. За три месяца питания высококлассным мясом и пользования медицинской помощью от лучших специалистов по зверолюдям в этих землях. Господин Ашваран был достаточно щедр, чтобы оплатить вступительный взнос и переоборудование стандарт-загона. Но и он заявил, что тебе будет полезно остепениться, осознать себя, поработать на благо окружающих, прежде чем возвращаться в человеческое общество. Он даже настойчиво упоминал некое “искупление”, но оно меня волнует мало. Отработаешь свои шесть золотых, и можешь идти куда глаза глядят. В этой половине Майтанне такое дозволено. Новую еду включили в отработку сразу, процентов не начисляем. У нас солидное учреждение, а не какой-нибудь Дом Призрения, кабальная контора или клановый банк.

Ханнок непечатно зарычал, настолько виртуозно мешая укулли и нгатаик, насколько это вообще было возможно с такой-то мордой. Ньеч поморщился, затем мстительно улыбнулся:

- А теперь ты у нас отлипнешь от решетки и пойдешь до стены. И обратно. И снова до стены. И так десять раз. Постарайся ничего не сломать при падениях. Потом осмотр, прием пищи и сиеста, хотя гонять тебя надо как терканайского козлоящера, коим ты и являешься. Не стоит обижаться, тебе еще похлеще будут обзывать. Если предпочитаешь "Драколень", "Химер" или "Демон" - сообщи. Ах, Ханнок Шор, значит? Отлично, мне нравится такой боевой дух, но имя тебе здесь еще заслужить надо. Ученик мой - бездарь, но в одном он прав. Это - твоя новая жизнь. Постарайся распорядится ею лучше, чем прошлой.

Ханнок начал ненавидеть улыбки Ньеча.
Ответить с цитированием
  #5  
Старый 15.08.2016, 16:55
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
3

Скрытый текст - SPOILER:
Кувшин плюхнулся в воду и поплыл, пока требовательный рывок привязанной веревки не заставил зачерпнуть краем, разом потяжелеть и ухнуть вглубь колодца. Ханнок вытащил воду, перелил в смоленое берестяное ведерко, прицепил к уже полной товарке на коромысло и понес к лесенке, приставленной к той самой вразумляющей бочке.

Клац-клоц. Клац-клоц. Клац-клоц.

Цокот копыт по камню. Такой привычный звук для выросшего в крупном городе. Вот только теперь это были на лошадиные, а его собственные копыта. И осознание этого факта при ходьбе долбилось в голову постоянно, стоило лишь сделать шаг.

Клац-клоц. Клац-клоц. Клац-клоц.

Опять начала накатывать жуть. Зверолюд со свистом втянул воздух через сжатые зубы, затем сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, как учил Ньеч. Несколько полегчало. Ханнок вынужден был признать, что за прошедшие восьмидневки звероврач хорошо потрудился и ходить у него получалось уже неплохо. За все утро, когда на него взвалили задачу донаполнить бочку, упал он всего два раза, в первый раз расколошматив кувшины, куда как более удобные чем берестяные кульки. Впрочем, химер (он все же предпочитал этот вариант из предложенных) всерьез подозревал что под загадочными словами "это тебе для развития моторики" скрывалось не столько желание вождь-врача видеть бочку наполненной, а отработку - выполненной.

Клац-клоц.

Ханнок скрипнул клыками. Что-то сегодня осознание собственной зверскости было особенно невыносимым. А тут еще некстати налетел порыв ветра, заставив зашатавшегося химера инстинктивно распахнуть крылья. Удержаться на ногах получилось. А затем инстинкт отступил, и ему переклинило мозги, вновь заставив воспринимать крылья как лишние, торчащие из спины руки с туго натянутой между кошмарно длинными фалангами пальцев кожей. Жуть захлестнула.

Коромысло с плеском полетело на вымостку двора, зверолюд рухнул на колени рядом и обхватил когтистыми лапищами голову. Хотя и зарекался, но опять завыл. Рядом тут же оказались стража с Айваром. Ньеч с Сонни еще с утра по каким-то срочным делам умчались в приписанную к зверильне деревушку. И теперь Айвар на правах старшего князем расхаживал по двору, раздавая указы страже, повару, прачке и прочему персоналу. По большей части те его игнорировали, и скорее всего по возвращении огарка ученичку крепко влетит. Так что на айваров вопль "Обездвижь его, немедленно!" значительно более опытный страж-стрелок отреагировал лишь долгим взглядом, а копейщик без особой неприязни ткнул скулящего зверолюда древком. Оружие, впрочем, взяли на изготовку.

- Эй, особый случай, ты там часом ничего не отдавил? Хвост или еще чего? - спросил копейщик.

- Нет, - отвывшись, простонал приходящий в себя Ханнок.

- Тогда какого так вопишь?

- Тебе не понять!

- О. Ну да, конечно, я всего лишь пару сотен оборотней на своем веку повидал, не то что господин Тилив. Но вот кажется мне, что до сих пор не осознал, как тебе повезло.

- Чем же? - зло, но и в самом деле успокоившись, спросил химер.

- Разум, дубина ты рогатая. Память. Ты их сохранил. Почти все озверевшие здесь - нет.

- Лучше б я помер. Чем осознавать, чего потерял.

- Ты - идиот, - сплюнул копейшик, повернулся и пошел прочь, невзирая на прямой приказ Айвара.

- Его сын лечился здесь, в "Милости", - с некоторым сочувствием продолжил за него стрелок, зачехливший пенал со смазанными быстродействующим транквилизатором малыми дротиками, - Он знает, о чем говорит. А ты - нет. Эх ты... обормотень.

И ушел вслед за товарищем на пост, оставив успевшего подняться зверолюда наедине с картинно наставившим на него огнестрел Айваром. Тот слегка сморщил аристократичный нос с горбинкой и сказал не к месту:

- Давно ли вы мылись, пациент?

- Да вот только что, - огрызнулся облившийся при падении Ханнок, в отличие от начинающего звероврача все утро таскавший ведра и потому изрядно пропотевший. Учитывая обострившееся обоняние, для Ханнока доброй вестью стало, что пахло от него по-прежнему человеком, а не парнокопытным, нетопырем или хищником. И шерсти, за исключением постепенно отрастающей черной гривы на голове и по хребту, нигде больше не пробивалось.

Другое приятное открытие - в комплексе для выздоравливающих была паровая баня, коей он с удовольствием пользовался. Тоже помогало почувствовать себя человеком - раз уж ты выглядишь как демон из легенд, это еще не повод, чтоб от тебя так же разило.

- Тебе следует лучше промывать крылья - в складках скапливается всякая гадость.

- Учту, - ответил Ханнок, вообще-то уже оповещенный об этом самим вождь-врачом еще в первый день и исправно завет исполнявший.

- Внутренний зверь не беспокоит?

- Э? - только и отозвался химер, возвращаясь к колодцу. Вот теперь Айвару удалось его удивить. Ньеч ни о чем подобном не говорил.

- Ну, ходьба на четвереньках, ночной вой, желание пожрать сырого мяса или перегрызть кому-то глотку?

Глотку Ханноку и в самом деле уже хотелось перегрызть. Метафорически.

- Нет... А должен?

- Есть теория... - высокопарным тоном начал Айвар, но был прерван воплем стража-огнестрельщика со смотровой вышки:

- Вождь приехал! С грузом!

Вокруг забегали и засуетились. Подмастерье вообще расточился в воздухе, будто бы и не было его рядом все утро. Стражники с оружием наизготовку отворили тяжеленные, словно на осаду рассчитанные ворота и во двор влетел Тилив на лошади, въехала Сонни на пони, и еще втащилась огромная, влекомая парой необычно упрямых и нервных волов клетка-повозка. Собранная из тяжелого бруса, укрепленная бронзой и весьма похожая на ту, что привезла сюда самого Ханнока. Прислушавшись, рогатый уловил доносящееся из нее сдавленное рычание на три голоса.

- Слушайте все! - прокричал Ньеч, как только массивные створки захлопнулись, - Тихие дни закончились. В этот раз у нас сразу трое на начальной стадии, но уже в бешенстве. Что делать знаете. Айвар! Где Айвар? Ах вот ты где. Ты уже подготовил сектора три, четыре и пять? Как нет? Тьмать! Мы с тобой крепко об этом поговорим сегодня. А этих пока в единую демонскую. Там хоть чисто теперь.

Стражники расторопно окружили распряженную клетку, пропустили вперед стрелка и тот размеренно засадил в каждого из находящихся там по малому дротику с транквилизатором. Последний хладнокровно вручную в выстрелившую в просвет то ли еще руку, то ли уже лапу с внушительными когтями.

- Драколеня запереть в корпусе для выздоравливающих, - заметил Ньеч так и не донесшего ведра с водой Ханнока.

Тот пожал плечами, аккуратно положил коромысло на землю и, не дожидаясь тычков и стрелок, сам пошел в сторону приземистого здания, больше напоминавшего крепостной склад, чем общежитие. Лишь когда закрыл дверь и услышал за спиной стук падающего засова, в сердцах саданул кулаком по стене. Пол-жизни избавляться от сословных запретов, чтобы попасть в итоге под видовые – веселая судьба.

Привычно зацепившись рогами за потолочную балку, Ханнок прошел через сени в основной зал. Для занятий - так его называли звероврачи. Толстые маты на полу изодраны когтями, но пока еще не копытами. У одной из стен стоял тяжелый обеденный стол из грубо сколоченных на шканты досок. Стульев не было - лишь лавки. Впрочем, химер крепко подозревал, что на стуле со спинкой ему помешает усидеть хвост.

Из скромного убранства выделялись две вещи – шкаф для обучающих кодексов и набор системных глобусов отменной работы. Что такое чудо делало в лечебнице – непонятно. Большинство оволчившихся и говорили-то с трудом, не говоря уже о грамотности. Да и не шибко стремились чинить головы оборотням – когда дядюшка еще работал официально и хотел воспитать помощника, Ханноку доводилось бывать в княжьих зверильнях. Так вот, те полностью оправдывали жаргонное “псарни”.

От нечего делать, драколень подошел к модели. Сложная, выполненная из дорогущей бронзы. По центру – планета, расписанная лазурью и белилами под облачные пояса. Интересно, есть ли еще те, кто видел ее великолепие вживую, не на картинках? Из Сарагара Ахау было не видать, а коренные земли Сиятельных на внутренней стороне и сейчас были смертельно опасны. Вокруг центральной сферы на обручах вращались луны. Ханнок подцепил наугад серебристую Токкори и, чувствуя себя демиургом, крутанул. Тут же пришли в движение и прочие – от выкрашенного под лаву, ближайшего к Ахау Сорака, до крохотного Тава. Да, и впрямь хорошая штука – даже вращение откалибровано по резонансу.

Ханнок остановил движение, ткнув когтем во вторую луну – Варанг. Вот здесь он сейчас и находится. Внешне-ведомое четвертьшарие, южный континент, область Северный Нгат, княжество Майтанне.

Образованный зверолюд. Ха-ха. Смешно.

Вновь скиснув, серый отвернулся и ушел. Собственная его комната находилась в конце короткого коридора - зверильня вообще не была рассчитана на большое количество постояльцев. Клети дверь не полагалась - заменили циновкой. Такая же прикрывала узкую бойницу окна. Ханнок отдернул ее и выглянул во двор.

Троих бесчувственных и связанных озверелых уже вытащили из клетки. Содрали остатки одежды и закинули в бывший тер-загон. Судя по лохмотьям, одной из новоприбывших была женщина. Но при взгляде на голое тело у стражей ни малейшего следа смущения или похоти не возникло. Связанная слишком сильно изменилась - проступила шерсть, удлинились челюсти. Новых пациентов перетащили за решетку и под прицелом развязали, оставив по ошейнику на короткой веревке. Вокруг бесчувственных суетились Ньеч с Сонни, под присмотром стражей-копейщиков.

Ханнок отпустил руку, циновка съехала обратно. Наверняка его вот так же, словно бешеного пса, приволокли, связанного, беспомощного и смертельно опасного. А потом ходили вокруг клетки и наблюдали - не перекрутит ли его проклятье слишком сильно, и не лучше ли будет пустить в расход перекошенного мутанта, чем тратить первосортное, по словам Ньеча, мясо. Какое к тьматери первосортное? Потроха и отбросы небось, как в княжьих псарнях.

Нежданный отдых затянулся надолго, за полдень. Химер успел и подремать и походить кругами по зале, и даже почитать пару кодексов. Один из них оказался простейшей обучалкой, показывающей как слагать буквенные значки в слога. Ханнок полистал забавные, рассчитанные на детей картинки, стало чуть легче. А там и Ньеч появился.

- Хорошие дни кончились, - повторил он с порога, усталый и злой.

- Для меня они и не начинались.

- Вот уж неправда. Ты очнулся, сохранил разум и уже неплохо ходишь. А мы смогли нормально поспать без ночного воя на луны и грызни. Их теперь сразу трое, понимаешь? Советую попросить у Сонни затычки для ушей - ты у нас тут самый чувствительный и нервный. Последнее, надо срочно править - с завтрашнего дня будешь носить с Айваром им еду.

- Я не хочу на это смотреть.

- А придется, - отрезал Ньеч, - Ты слишком печешься о своей уникальности, о тяжести постигшей именно тебя катастрофы. Опомнись. Это сейчас может случиться почти с каждым. Плантации забиты под завязку, а носителей развелось неизвестно сколько - озверевают уже целыми деревнями. Ты еще не слышал о том, что под Сарагаром одновременно прокляло целую заставу? Их отрезало внезапным оползнем. Пока не прибыли ловцы из неозверелых уцелела только пара огарков, да заезжий торговец, запершиеся в погребе.

- Вы не понимаете.

- Это я-то? - Ньеч на памяти Ханнока впервые выглядел изумленным, - Я вырос на этой зверильне. Мы с отцом вас тут десятками лечили, хотя, надо признать, с кинаями проще - те может и отличаются минимальным уровнем когнитивной… А, к тьматери. Они не горюют на тему того как им не повезло в жизни.

- Дело не в этом, - неожиданно резко ответил Ханнок.

- В чем тогда?

- Я из Сарагара. Я с детства знал, что такое озверение и с юности готовился к тому, что могу стать оборотнем. Перейдя в Дом, я узнал, что дело в грехе и искуплении. Укульцы верят, что дело в руках богов и я внутренне готовился принять свою судьбу, если они так решат.

- Но если и так, по твоим словам, был готов стать кин-зверолюдом...

- Кин-зверолюдом! - перебил врача Ханнок, хотя уже знал, что тот подобного сильно не любит, - Кин-зверолюдом! Безмозглой мохнатой тварью, без привязанностей и воспоминаний! Это малая смерть, а воин всегда должен быть готов к смерти...

Угу. Опять. Крупный рогатый скот, начитавшийся красивых книжек.

Ханнок упрямо мотнул головой и продолжил:

- Но не к... этому. Этого я не ожидал. Никто не ожидал.

- Тебя тяготит мнение вышвырнувшего тебя за порог при первом же признаке озверения клана?

- Я подставил свой клан и род. Дважды. Первый раз, когда ушел к укульцам, второй - оказавшись химером. Теперь в Кенна все будут видеть парнокопытных.

- Надо же, не знал, что тер-озверение отращивает не только рога, но и совесть с клановым патриотизмом, - вскинул бровь Ньеч, заставив собеседника кисло сморщить морду, и протянул ему фляжку. Зверолюд зло засопел, но отказываться не стал.

- Я заметил ты у нас решил почитать на досуге. По пути заехал на заставу, мне привезли давно заказанное пособие для начинающих оборотней.

Ньеч извлек из сумки книжицу. Сшита и переплетена она была на новомодный, терканайский манер и качество печати вполне отвечало тамошнему - рисунок и текст были четкие, в отличие от местных кодексов, больше напоминавших лубки деревенской выделки.

Страницы были снабжены нумерацией. Обложка - тисненой по бурой коже надписью "Пособие для граждан Терканы по оборотничеству. Издание шестое, дополненное". У Ханнока зародилось подозрение, что в Козлограде о своих озверелых подданных заботятся куда как лучше.

- С завтрашнего дня начнешь заниматься по тамошней программе. В свободное от обслуживания новых пациентов время.

Ханнок полистал книжку наугад, остановился на разделе "Как поддерживать здоровье крыльев". Там были гравюрами изображены зверолюди, типичные козлоящеры с раскрытыми и сложенными крыльями и стрелочками, пояснявшими, как, собственно, это надлежит делать. Цифирью показывалось сколько раз. Способы были порой далеки от практичности. Ханнок задумчиво поскреб когтем рог и спросил:

- Что значит вот это слово? И зачем все это?

- Это слово - значит "зарядка". И как ты успел заметить, она действительно нужна для поддержания здоровья крыльев.

- Я знаком с тренировками. И все же, зачем? Я уже пробовал взлететь. Вы помните, что получилось.

Вождь-врач досадливо цокнул языком. Где-то на вторую восьмидневку серошкурый тайком улизнул в дальний уголок двора и попытался перелететь через окружавшую зверильню стену. Айвар нашел его по обиженному скулежу, когда после особо неудачного прыжка химер шмякнулся на мостовую и вывихнул крыло. Ньеч потом его вправил, крайне болезненно, и с той же степенью сочувствия объявил, что взлетать с земли у зверолюда не получится никогда - слишком тяжелый, а учить планировать с высоты и сбегать он точно не будет. По крайней мере до отработки.

- Сказано же, для поддержания здоровья. Будешь ими пренебрегать - они атрофируются. Я уже наблюдал такое - выглядит неприятно. Если тебя эти махи и подъемы тяжестей так тяготят - по выходу отсюда найди мясника и ампутируй. Я этого делать не стану.

Тилив Ньеч напоследок окинул притихшего пациента внимательным взглядом и повернулся к выходу:

- На сегодня все. Ты полистай его еще, там много интересного и полезного. "Как правильно бегать", например,"Как ухаживать за копытами" или "Как следить за чистотой пасти". Много полезного. А с завтрашнего дня тренировки и еще раз тренировки.

Ханнок и вправду пролистал, но раздела "Как бороться с внутренним зверем" не нашел.

Последний раз редактировалось Snerrir; 08.01.2017 в 15:38.
Ответить с цитированием
  #6  
Старый 18.08.2016, 18:48
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
4

Скрытый текст - SPOILER:
Первые дни “зарядки” оказались настоящей пыткой. Мало того, что двигаться полагалось совсем не так, как он сам уже успел привыкнуть, но еще и многие из движений казались чересчур сложными и нелепыми. Вроде того, где полагалось, стоя на одной ноге, поджать вторую, наклониться вперед, выпрямив хвост, складывая и расправляя крылья. А хуже всего было то, что при активном движении раз за разом накатывала жуть. Но затем Ханнок втянулся. По большей части ему уже удавалось воспринимать новое тело как свое, но иногда... иногда хотелось выть, биться рогами о стену, разгромить все вокруг, лишь бы избавиться от по-звериному острых чувств или ощущения, которых дарили крылья за спиной, хвост или копыта. В особенно тяжелые дни начинали зудеть пропавшие пальцы на ногах.

Кин-зверолюдей уже успели рассадить по отдельным секторам-загонам, но рычание и вой не прекращались. Ханнок начинал бояться, что пристрастится к снотворному, коим его поила Сонни, потому как ему затычки для ушей не помогали. Он каким-то непостижимым образом ухитрялся слышать все стоны и бессловесные жалобы несчастных оборотней, не понимающих где оказались и за что им так плохо. Передышка наступала лишь когда они спали или питались.

Вот как раз сейчас, учуяв запах пищи, они жадно приникли к решеткам, просовывая когтистые, успевшие обрасти густым мехом ручищи и пытаясь сцапать явно нервничающего Айвара. Ханнок терпеливо стоял рядом, держа поднос с рубленым мясом. Качественным, как он вынужден был признать. Химероида озверевшие не любили сильнее прочих, но побаивались, как и Ньеча. Но это не делало кормежку сколько-нибудь приятным занятием.

- Ты бы хоть морду повеселее сделал, мученик, - процедил Айвар, прицельно швырнув шматок в проем решетки. Рычание оттуда тут же сменилось жадным чавканьем.

- С чего бы? - отозвался Ханнок.

- А с того, что сам можешь там оказаться. Наслаждайся свободой. Пока можешь. Будем откровенны - я тебе не доверяю. Как-то слишком гладко у тебя все вышло, хоть ты и воешь вечно о своем горе. Как бы в тебе вновь не проснулся зверь.

- Господин Тилив сказал, что мне нечего бояться ре-гре-шии.

- Господин Тилив у нас носится вокруг тебя, словно ты из бронзы отлитый. Но я бы на твоем месте не слишком радовался, - Айвар закончил перекидывать порцию зверолюдке, и перешел к ее соседу. Ханноку разговор нравился все меньше.

- Ты особенный случай, это так. Но не первый. Ты знаешь, что его отца убил тер-зверолюд?

- Нет, - осторожно ответил Ханнок. С некоторых пор биографические диалоги его сильно нервировали

- Так вот, мнится мне, тебя он держит не во исполнение долга, и даже не из жалости. Вот узнает о поведении и развитии вашей разновидности все, чего ему угодно и решит покопаться дальше... да что ж ты будешь делать!

А вот это уже относилось не к химеру, а к последнему волколюду. Тот скорчился в углу своего загона и не отреагировал, даже когда мясо упало прямо рядом с ним. Подозвали стрелка и тот расшевелил-таки пациента с пятого шарика. Апатия разом сменилась яростью, вот только бросился к ним мохнатый как-то скособочено. А когда дорвался до решетки, то в брус вцепилось сразу три руки - две обычные, и одна зачаточная. Мех на левой половине тела несчастного бугрился наростами, а рычание более походило на хрип из-за скособочившейся челюсти.

- Плохо дело, - пробормотал разом побледневший Айвар, до сих пор не слишком следивший за состоянием подопечных - положенное жрут - и ладно. Ханноку же впервые пришла мысль, что он и впрямь легко отделался.

Позвали недавно приехавшего господина Тилива. Ньеч неодобрительно цокнул языком, глядя на Искаженного, и устроил разнос ученику что не доложили раньше. Тот клялся, что еще вчера вечером было нормально. В ответ получил убийственное: "руки за ночь не отрастают".

- Всего три дня, как мне надо было съездить за припасами в Цун. Я оставил вас, коллега, приглядывать за ними. Фактически - на свое место. И я не был оповещен об искажении с самого приезда. Вы не оправдываете моего доверия, Айвар. Систематически. Мне кажется, вам здесь не место.

Развернулся и ушел.


---

Уважаемая госпожа Куух.

Прошу простить меня за то, что долго не писал. Последнее время в "Милости Иштанны" выдалось весьма бурным. Я уже писал в наше почтенное Сообщество о том, что привезенный мне тер-зверолюд после необычно долго озверения пробудился. Я подготовил к нашему следующему Симпозиуму доклад о его пробуждении и развитии. Заранее сообщу, что результаты просто поразительные - думаю никому из членов нашего Сообщества не удавалось до сих пор наблюдать процесс тер-озверения вблизи. Как и сообщал мой отец, тер-зверолюди (по крайней мере некоторые из них) поразительно быстро восстанавливают память и когнитивные способности. Фактически наблюдается сохранение прежней личности при куда более заметном изменении тела чем у кин-зверолюдей. Более того, мною описан феномен шока по пробуждении и последующей долгой депрессии и некоторые мои советы по выводу пациента из оных. Вообще же, подготовлен и отправлен целый пакет документации, с которым я нижайше прошу Вас заранее ознакомится, поскольку мне особо интересно Ваше, как жрицы Иштанны, мнение по некоторым вопросам. Мне даже удалось раздобыть два пособия по оборотничеству из Терканы.

Однако же, задержали меня не эти обстоятельства, а внезапное появление сразу трех кин-оборотней в моей лечебнице. У нас бывали подобные наплывы раньше, однако же этот совпал с тревожными вестями. Под Сарагаром, как вы уже наверное слышали, озверела целая застава. Уцелевшие рассказывали, что озверения наступали с поразительной скоростью, в течении нескольких дней, и сопровождались огромным процентом искажений. Так вот, у нашей партии кинаев наблюдается схожая...


- Твою же тьматерь, - Ньеч бросил перо на стол и обхватил голову руками. Если бы только его подопечные знали, как он сам перепугался, увидев оборотня-мутанта. Ему уже доводилось работать с искаженными, как и его отцу. Но опытный звероврач всегда мог распознать нежелательные искажения еще на ранней стадии. А он мог поклясться, что еще три дня назад трехрукий волколюд был вполне здоровой "куколкой"-оборотнем. И вообще, слишком уж быстро шло развитие, тот же Ханнок превращался три месяца, а эти озверели за несколько дней. Человеческие, даже зверолюдские ткани просто не могут расти или безопасно отмирать с такой скоростью. Что же творится в Нгате? Озверение вышло на новый уровень? Вскоре вместо укульцев, матавильцев и нгатаев останутся одни волколюди с рудиментами культуры и маленькие затерянные резервации огарков - тоже по-своему мутантов?

- Ну, только в жрецы с такими мыслями и перековаться, - усмехнувшись, покачал головой Ньеч. Оставив письмо госпоже Куух на завтра, он погасил лампу и улегся спать. Напоследок промелькнула мысль, что надо было помягче с Айваром, но глубоко не укоренилась.

---

За последующие два дня Искаженный отрастил обрубок еще одной лапы. Свернувшись в клубок, он выл не переставая, распугав по углам даже других оборотней, не говоря уже о прочих обитателях зверильни. У Ханнока чертовски болела голова, поспать удавалось все реже и реже. В конце концов то ли сердце у волколюда отказало, то ли страж втихаря засадил в пациента смертояд и больной отдал богам душу. Хоть химер собратьям по несчастью и сочувствовал, но к стыду своему был в глубине души рад.

Зато остальные двое озверевали просто удивительно хорошо. Оба вымахали выше Ханнока в полный рост с рогами, черная шерсть лоснилась, а мускулатура была как у профессиональных атлетов, сидящих на запретных зельях. Никакого сравнения с тощими плантационными мохнатиками, которых легко могло держать в страхе клановое или храмовое ополчение, не говоря уже о княжьих войсках. А такие вот зверушки могли легко выдрать из лат бронозодоспешного дружинника и порвать на несколько частей. Жрали тоже как не в себя. Ханнок про себя прикинул и понял, что хозяйственный Ньеч уже должен был продержать каждого по году, при его-то расценках.
Ответить с цитированием
  #7  
Старый 18.08.2016, 18:53
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
5



Скрытый текст - SPOILER:
В тот день Ханнока совсем замотали тасканием воды и колкой дров, так что прописанной зарядкой заниматься не хотелось отчаянно. Но потом волколюди вновь завыли, и он понял, что поспать пораньше ему сегодня все равно не дадут - со снотворным пришлось завязать. А потому отлично услышал сопение Айвара, отпирающего засов снаружи. Удивился, но отжиматься не перестал. Лишь хмуро поинтересовался:

- Зачем пожаловали?

- Не спишь? Вот и отлично. Пойдем, покажу кое-что интересное. Только тихо. На вот, - Айвар протянул Ханноку нечто, напоминающее пару круглых сандалий, плетеных из соломы. Зверолюду доводилось слышать, что такие надевают на ноги лошадям, чтобы стук копыт не выдал всадника, но проверить, так ли это, не доводилось. До сего дня.

Накрепко пришнуровав накопытники, Ханнок позволил увлечь себя в ночную тьму. Химер подозревал, что Ньеч не одобрит ночных похождений и отчаянно не доверял Айвару, но любопытств пересилило. Впрочем, когда они достигли, перебежками, ранее не отпираемого погреба и заглянули внутрь, Ханнок крепко пожалел, что не послал тиливова ученика куда подальше.

Большую часть сложенного из рваного камня каземата занимал огромный стол, как раз чтобы поместиться раскинувшему лапы и крылья зверолюду. Собственно, зверолюд там и лежал - давешний мутант. Аккуратно вскрытый как рыба на прилавке у торговца. Внутренние органы были заботливо разложены по банкам с мутной исзжелта-зеленой жидкостью, там же покоились лишние лапы.

Стены помещение были рядами обвешаны полками с такими же емкостями, в которых лежали искаженные и нет сердца, печени, прочие органы, порой целые головы. Запах спирта перебивал мертвечину, но для Ханнока она все равно была отлично заметной.

Сарагарцу уже доводилось отнимать жизнь, и он точно помнил, что впоследствии ему временами было гадостно и совестно, но не более того. Кенна вообще славились по всему княжеству безбашенностью и кровожадностью. Однако сейчас к горлу подкатил ком, сердце готово было выпрыгнуть из груди, разум упоенно грыз первобытный ужас. Укульские понятия ритуальной чистоты начисто, под страхом жестокой кары, запрещали подобную расчлененку. Вот только даже в пору увлечения всем законтурным он никогда не принимал их настолько всерьез. Или же лишь думал, что не принимал?

От одного из экспонатов зверолюду поплохело особенно - сквозь толстое стекло скалилась хищная демонская морда. Тер-зверолюдская голова, как у него самого, только рога изогнуты по-другому. Где-то в ином измерении отшагнувший назад на лестницу Айвар подкрутил фитилек у лампы, добавив в полумрак красок, особенно мягкого янтарного отблеска пламени.

Ханнок еще помнил, как мир поплыл куда-то в багровый туман. Как оказался за пределами каземата, в прихожей, и почему в ладони торчит осколок стекла - уже нет.

- Ну... бешеный... - запинаясь, сказал белый как мел Айвар. Но даже при явственном страхе в голосе ученика сквозила странная смесь восхищения с накормленным любопытством - словно такой реакции и ждал. Затем он, вернув на лицо надменную невозмутимость, продолжил:

- Счастье твое, что у мертвецкой стены толстые. Никто не услышал. Ладно стол опрокинул, но банки-то зачем раздолбал?

- А? - тупо проговорил зверолюд. Ладонь немилосердно болела, вмятые спиной в стену крылья дрожали, одежда пахла спиртом. Стоило прикрыть глаза, как начинала мерещится консервированная жуть.

- Я говорю, повезло тебе, баран.

До Ханнока наконец дошло. Ноги подкосило, как в первые дни после пробуждения. Остекленело таращась в темноту, он сдавленно зачастил:

- Тьмать, тьмать, тьмать!

Что именно сотворит с ним жуткий, балующийся на досуге заспиртовыванием вождь-врач за разгром, лучше было не гадать. За дверью остался поучительный и очень жизненный вариант.

- Тебя рогатая голова взбесила? - голос Айвара заставил Ханнока вздрогнуть, - Так это был пациент номер один. Я тебе о нем говорил. Первый терканай в нашей лечебнице, которого изучал еще отец Ньеча. Вот только что-то у них неладно вышло. Ньеч частенько сюда спускается, подозреваю что не только во имя науки, но и освежить гордость. Ведь он и убил козлоящера, еще совсем юнцом. Убил и расчленил, как этого бедолагу...

Химер смотрел на неестественно повеселевшего говоруна со все более осмысленной ненавистью. На середине предложения схватил его за шиворот и прижал к стене, так что ноги Айвара бестолково заерзали, не достигая пола.

- Зачем?

- Пусти меня, псих! - речь тиливова ученика разом истончилась и растеряла аристократический кураж, - Я не собираюсь ему говорить! Честно! Я вообще завязал с ученичеством! Пусти или орать начну!

Ханнок медленно разжал когти. Айвар с трудом восстановил равновесие, хватаясь за горло. Сарагарец повторил, справившись наконец с клокотавшим в горле рыком:

- Зачем ты меня под это подвел? Зачем ты мне говоришь?

- Животное... Тварь неблагодарная! Кто же знал, что тебе башку сорвет... Я тебе помочь хочу!

- Ты... Чтоб тебя... Как именно?

- Тебя надо уходить отсюда, как и мне. Огарок все безумней. Мне сегодня стало плохо на вскрытии. Видел бы ты как его перекосило!

Уходить... Ханноку отчаянней всего хотелось именно этого. Оказаться как можно дальше от подвала. Это маньяков с резаками. От "образцов". Он был уверен, что спиртовых настоек в жизни теперь в пасть не возьмет. Но та малая часть его, что еще не утонула в багровом тумане, резонно возразила:

- Ума лишился? Куда я пойду без его подписи? Без еды. Без денег. Без крыши над головой.

- Я уже собрал тебе котомку. В Цуне сможешь разжиться документами, были бы деньги да добрые друзья. А наша стража будет... невнимательной. Я проставился напоследок.

- Добрые друзья... Это ты? Кау сохрани, да за то такая благодать? От тебя-то?

Айвар поджал губы, как закалывающий врага князь с триумфальной стелы.

- Я все же хочу стать звероврачом. То, что делает этот Ньеч, не имеет к науке никакого отношения. Не ему спасти Каннеш от проклятия. Но речь идет больше о твоей жизни.

- Жизни? Ньеч все же...

- Повторяю. Ты для него не несчастная жертва проклятья, а научный эксперимент, а то и повод отомстить второй раз. Заруби себе на носу. Морда у тебя теперь длинная, места хватит.

Ханнок и впрямь потер переносицу. Что-то не сходилось. Но что, он не понимал - ночь была слишком алой, с отблеском янтаря, и пахла спиртом.

- Он не стал бы тогда так следить за моим благополучием.

- А зачем ему заморыш, ты подумай? Помяни мое слово, стоило тебе быть хоть чуть-чуть самостоятельным, а не прибитым своей ах-трагедией, и тебя бы не выпустили из загона. А начал бы понимать, что к чему, распилили на части, как того бедолагу. Я Тилива Ньеча знаю уж куда побольше твоего, поверь. Ты не выйдешь из этих стен живым, разве что в клетке, как пособие для его дружков. Я читал его письма.

- Но...

- Ладно. Слушай меня. Говорю просто. Для тебя. Я здесь и часа не задержусь. Можешь идти со мной. Я помогу. И отработок не потребую. Можешь остаться. От меня Ньеч не узнает. Но следы когтей в подвале - явно твои. Его выводы?

Ханнок ответил не сразу. В вольной жизни была своя прелесть. Объясняться за разгром перед звероврачом не хотелось. Да и само название профессии теперь наверняка будет являться ему в кошмарах. И еще. Подвал. Он рядом.

-Но ведь по чести... - сделал последнюю слабую попытку отпереться Ханнок.

- Ох, Кау ради. Унылей сарагарца только начитанный сарагарец. Никому из них хуже от нашего отсутствия не станет. Ньеч перебесится. Я пошел?

- Стой! Что от меня потребуется?

- Быть тихим, да еще помочь лестницу подтащить. Идем.

Они выбрались из каземата, заперев за собой дверь. Успешно пробрались мимо стражницкой. Из нее опять слабо, но ощутимо для Ханнока тянуло медовухой. Верхняя галерея также была самым безалаберным образом пуста. Лестница оказалась как раз дотянуться до вершины загона, окружающая кольцом лечебницу стена была вдвое выше. Поэтому, забравшись на верхнюю решетку, пришлось втянуть лестницу и потащить к кладке. До сих пор план сработал без осечек и проволочек. Дальше события понеслись к тьматери.

Один из оборотней то ли очнулся от транквилизатора, то ли просто проснулся, но вдруг взревел и заскакал по загону. Ханнок предусмотрительно забирался над пустым и тварь до них дотянуться никак не могла, однако же попыток не прекращала. Этим она разбудила вторую, а тут и стражники подоспели. Едва переставляя ноги, словно пили не легкую бражку, а водку. Стаканами.

Химер как раз приставлял лестницу к стене, как услышал окрик, в хлам пьяный и по-детски удивленный:

- А в-вы там какого козло... ящура... ползете?

Ханнок лихорадочно подбирал слова, как бы получше покаяться, но Айвар вдруг подскочил к краю населенных камер и топнул ногой. То ли он заранее подпилил брусья, то ли существовал скрытый механизм, но с ужасающим грохотом решетки рухнули. Пока остолбеневшие от такого поворота событий стражники и Ханнок приходили в себя, оборотни времени не теряли. Первого копейшика они разодрали сообща, а потом с нечеловеческой скоростью ринулись к прочим.

- Т-ты чего наделал? Зачем? - только и сумел выдавить из себя Ханнок.

- Я обеспечил нам свободный отход, - быстро, испуганно, но решительно бросил Айвар, - Живо!

- Но... ведь пострадать не должны... Были.

-Идиот! Соврал я! На лестницу, живо! - бывший ученик уже паниковал.

Багровый туман разом стаял.

- Ну ты и сволочь, Айвар, - прорычал Ханнок, подскочил к нему, опасно балансируя на брусьях и от души двинул когтистой лапищей по лицу. Айвар без звука отлетел на добрые два метра и раскинулся на решетке сломанной куклой. Ханнок подхватил котомку и рванул к лестнице.

Во дворе между тем царила бойня. Стражники были опытными и хорошо снаряженными, но айварова чудо-медовуха и чудовищные силища и скорость сверх-волколюдей не оставили им шансов. Разобравшись с охраной и парочкой заполошно выскочивших во двор слуг, женщина принюхиваясь покралась к главному корпусу. Второй единым прыжком взлетел на крышу загона и с утробным рычанием начал карабкаться вверх по лестнице.

- Вот же тварь, - прошипел химер и саданул озверелого копытом по морде. От удара морда мотнулась в сторону, а соломенная сандалия разлетелась в лохмотья. Зверь рявкнул и подобрался еще поближе. Ханнок уцепился за край стены и с размаху распрямил ноги в этот раз угодив по черепу удачно. Хрустнуло и волколюд мохнатым мешком рухнул вниз. Айвар зашевелился и застонал.

Ханнок вновь выругался. Как день ясно, на кого сегодня свалят побег, если только к утру в лечебнице вообще хоть кто-нибудь уцелеет. Проверять, что с ним за это сделают не хотелось. Это уже не разбитая банка. Химер, скорчившись на кладке венца стены на прощание оглядел место, успевшее стать если не родным, то знакомым, и повернулся к миру снаружи. Там были заросли пиний, пожухлые луга, деревушка невдалеке, а также громада стены, обрыв и речка внизу в придачу.

- Соракова жарь, - пробормотал оценивший высоту зверолюд, затем пошатнулся от налетевшего порыва ветра. Копыта скрипнули по камню, крошки обмазки живописно осыпались вниз. Ханнок собрал все мужество, что у него оставалось, расправил крылья и с воплем прыгнул. И даже полетел. Ненадолго. Потом его закрутило и он штопором врезался в речку, подняв дождь блеснувших в лунном свете брызг.

Спасла его разве что вошедшая в поговорки тер-демонская непрошибаемость. Едва не утонув, он выбрался на берег, и, пошатываясь от удара об воду, поплелся на свободу, с каждым шагом все тверже и быстрее переставляя ноги. В лес, а куда дальше - неизвестно.


---

Сонни Кех защелкнула замок и забилась в угол, держа в руке скальпель. Она знала, что это ее, в общем-то, не спасет - уже слышала, как вырвали с петлями дверь и загрызли жившую в нижней комнате прачку. От страха зуб на зуб не попадал, шептать молитвы быстро осозналось опасным. Оставалась ждать и слушать как когти стучат по доскам лестницы.

Ток. Ток. Ток.

Все ближе.

Дверь дернулась, затем сильнее, исходя на щепу. За тонкими досками недовольно заворчали и рванули так, что последняя преграда вылетела разом. В проеме нарисовался огромный мохнатый силуэт с сверкнувшими в улыбке клыками. Волчица сделала шаг и тут громыхнуло, зазвенели стекла в окне. Крупнокалиберная пуля попала ей в торс, крутанула и швырнула на пол. А затем молча подбежал Ньеч и, не давая подняться, огрел прикладом бронзового огнестрела по голове. И штыком в спину, пригвождая к доскам.
Когда волчица перестала дергаться и скулить, Ньеч подошел к Сонни, осторожно отвел скальпель в сторону:

- Ты как?

Сонни сглотнула, молча убрала с лица прядь волос и кивнула.

- Н-нормально.

- Молодец, настоящий звероврач.

- М-можно я потом поплачу?

- Можно, солнце, хоть всю бочку залей. Но сначала мы должны посмотреть, есть кто живой и мертвый, хорошо? Я пойду первым, ты держись за спиной. И главное - помнишь - без паники.

Ньеч перезарядил огнестрел и они пошли по непривычно тихому дому, затем во двор. Ночь была алой и пахла кровью.
Ответить с цитированием
  #8  
Старый 22.09.2016, 14:16
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
6
Скрытый текст - SPOILER:

Издалека Цун казался куда величественнее, чем вблизи. Громады зиккуратов, словно острова поднимавшиеся из утреннего тумана, скрывали на себе обветшалые храмы и осыпавшуюся облицовку. Могучие стены зияли проломами, причем некоторые явно были сделаны самими жителями, растащившими дорогой тесаный камень на постройку домов и мастерских. Некогда самое блистательное из нгатайских княжеств, Майтанне слишком много раз громили армии Святопоходов, а последнее время - соседних Ламан-Сарагара и Нгардока. Теперь оно утратило всякое политическое значение, настолько, что по итогам последней войны ламанцев с нгардокаями граница прошла прямо посередине столицы, а на месте княжьего дворца до сих пор чернело пепелище. Однако город, расположенный на самом перекрестье торговых путей ведущих с запада, из Сарагара и земель Ордена, в Нгардок, а также из южной Терканы в северный Тсаан, раз за разом возрождался из пепла, как легендарный феникс.

- И что, все города в Восточном Нгате такие? - спрыгнув с обломка поваленной стелы, растягивая гласные, с непередаваемой смесью аристократической брезгливости, любопытства и изрядной толики лежащей подо всем этим зависти поинтересовался Шаи. На его родине все было гораздо более процветающим на вид, чистым, утонченно украшенным... но и меньших масштабов. Сильно меньших.

- Цун лишь тень того, чем был раньше, о вождь. Нгардок и Сарагар намного богаче, - почтительно отозвался высокий мужчина средних лет. Одет он был как общинник, без клановых знаков, но выправка и тяжелый обсидиановый меч на плече не давали принять его за обычного слугу. Скорее из вольных наймитов, немногим лучше изгоев в глазах полноправных граждан. Вот только полноправные граждане отчего-то быстро разубеждались в желании подобное высказывать.

Едва они оказались вне слышимости прохожих, наемник тихо, спокойно, но на редкость нелюбезно сказал Шаи:

- Так. Повторяю. Следи за языком. Мы еще недостаточно далеко ушли.

По-тсаански меднокожий, черноволосый, аристократично горбоносый и раскосый, Шаи скривился, словно сливу-клыкодер сжевал.

- Слушай, Аэдан, если уж здесь такое захолустье, могли бы и пройти более живописными местами. Тем же Сарагаром, например. Иллак Многовидавший пишет, что там замечательные образцы как древней янтарной архитектуры, так и колониального стиля...

- Сарагар переполнен психами и орденцами, - Аэдан Норхад отвечал на далеко не первую на этой осьмидневке провокацию ровным тоном, словно жрец с высшей квалификацией в ежедневной ритуальности. Шаи пытался вызвать в нем хоть какие-то человеческие эмоции, хоть бы и раздражение, но спутник был вспыльчив и кровожаден на редкость избирательно.

- А мне казалось, отец дал тебя телохранителем, а не нянькой, - с досадой сказал Шаи.

Аэдан не ответил, но посмотрел так, что молодой нобиль сам почувствовал себя котом в мешке, да еще снабженным привязанной за хвост княжьей грамотой с угрозами.

- Пойдем хоть на рынок сходим, поглядим.

- Как пожелаете, о вождь.

---

Пятнистый олень утолял жажду на водопое, не подозревая о нависшей опасности. Опасно балансируя на суку здоровенного дуба, зверолюд обнажил клыки в хищной улыбке, перехватил поудобнее самодельное копье и, расправив крылья, камнем рухнул на добычу. И промахнулся. Опять. Похоже, полеты были не его стезей. Невинная жертва вначале ломанулась в заросли росшего по берегам орешника, затем разглядела что перед ней всего лишь оборотень-химер, фыркнула и перешла в атаку.

Следующие минут десять Ханнок, воя благим матом, то отбивался от другого рогача палкой, то спасался бегством, то костерил тварь лесную с ветки. Еще полчаса ушло на то, чтобы воинственно храпящий олень убрался восвояси. Слезал с дерева зверолюд от греха подальше сложив крылья.

Вообще же спустя три долгих дня блуждания по перелескам и холмам княжества Майтанне, Ханнок вспоминал сытое бытие в лечебнице с постыдной тоской. Он оголодал, поистрепался, мечтал о горячей ванне и вообще чувствовал себя полнейшим горожанином. На хутора и в деревушки заходить боялся - местные общинники были людьми суеверными и необразованными, зато закаленными вендеттами, набегами на соседей и вечной войной Ламана с Нгардоком. Такие вначале насадят демона на кол, а уже потом будут разбираться пожаловал ли к ним гость из преисподней, или ближайшей зверильни.

Нет, он понимал, что стоило ему пойти с Айваром, и все пути назад оказались отрезаны. Да и в минуты сомнения перед глазами вставала банка с рогатой башкой, посмертно ярящейся сквозь спирт-консервант. Но все же нет-нет, да и проклевывалась неуверенность в совершенных поступках. И что самое неожиданное - чувство вины. Он ведь оставил обитателей главного корпуса на милость волчицы, а сам сбежал. С другой стороны... Подвал. Ну их всех к тьматери.

В тот день пришлось питаться набранными грибами и ягодами. Несмотря на базовую подготовку по выживанию в дикой среде, которую пришлось пройти при поступлении на воинскую службу, пища добывалось с трудом. К тому же от опушки лесов Ханнок старался не отходить, опасаясь, что зайдя в чащу, так там и останется, заблудившись в трех соснах. А так зачатков знаний по ориентированию хватало чтобы идти на юг примерно в сторону Цуна. Впрочем, зверолюд подозревал что дикарем дальше него попросту не пройдет. Так что хочешь, не хочешь, а придется выходить к цивилизации. Город все же, насколько его помнил Ханнок, достаточно неуправляемый, хаотичный и гостеприимный, чтобы у беглого был шанс разжиться необходимым в дороге.

Массивные пирамиды столицы Майтанне показались на горизонте к утру следующего дня, впрочем, прежде пришлось еще миновать предместья - скопление деревушек и починков, населенных по большей части храмовыми и княжьими людьми, а потому более открытыми и законопослушными. По крайней мере никто на одинокого драколеня не позарился и на вилы не поднял. Даже нгардокайская разъезжая стража документов не попросила. Лишь проводили недобрыми взглядами. Ханнок ускорил шаг, хотя давал себе зарок вести себя естественно.

В город он проник через пролом в нейтральной, формально не контролируемой ни Нгардоком ни Ламаном части города. Внутри, на ничейной полосе пышным цветом цвели маленькие лавчонки, кабаки и бордели сомнительного качества, зато дешевые и полные всякой экзотикой. Здесь на него тоже таращились, но за оружие не хватались. Приободрившись, Ханнок постарался действовать так, будто имеет полное право здесь находиться. Очень ненадежная защита.

---

Покачиваясь в седле, Тилив Ньеч пытался вновь и вновь осмыслить произошедшие с ним перемены. Были они премного удивительны. Еще три дня назад он был почтенным человеком, пускай и огарком, но вождь-врачом пользующейся высокой репутацией лечебницы, а также членом научного сообщества, раскинувшего свою сеть от Нгардока до пустынь на Дальнем Севере. А сегодня - кто он? Странствующий лекарь без лицензии? Бродяга без крова и клана? Огарок вдали от формально родного Отомоля, куда возвращаться не хотелось? Ученый, потерявший результат эксперимента, готовившегося годами? Вновь и вновь вопросы без ответа.

Пытаясь отвлечься от мыслей о будущем, Ньеч мысленно прокручивал прошлое.

Стража прибыла к вечеру после побоища, едва они на пару с Сонни успели похоронить тела, вытереть кровь и подлатать героически перенесшего штопку Айвара, которого демон забросил на крышу загона, раскроив пол-лица. Парню больше не радовать деревенских красавиц белозубой ухмылкой и точеным профилем.

Но тогда Ньеч учеником был немало впечатлен, о чем и высказал: тот не только превосходно ассистировал ему с аутопсией мутанта, тогда как бедолага Сонни не продержалась дальше первой отрезанной лапы, но и перенес ночную бойню и ее последствия так, словно ему помогал сам Кау. А ведь ему пришлось иметь дело не с одной отвлекшейся волчицей, а сразу с тремя зверолюдьми, и неизвестно кто был опаснее - сверх-волколаки, или более хилый, но куда более хитрый, и, как оказалось, коварный и подлый козлоящер. Что на последнего нашло, если он выпустил на спящую лечебницу мохнатых, Ньеч не мог понять до сих пор. Кормили и одевали его хорошо. Документы уже были готовы. Ньеч даже собирался предложить ему поехать на Симпозиум Сообщества, взамен за деньги и протекцию. Зря. Возможно, предательство у рогатых просто в крови. О чем он и напишет в следующем докладе... хотя какой, к тьматери, доклад теперь?

В любом случае стражники приехали незваными - до ближайшей инспекции было еще три осьмидневки. И вот когда им с трудом открыли ворота, механизмом рассчитанным на дюжих стражников, а не тощего огарка с девушкой, Ньеча поджидал очередной сюрприз. Инспекция приехала сразу с судьей и всем необходимым для делопроизводства. И еще неожиданность - судья сразу затребовал принести свидетеля Айвара, недавно признанного сына славного вождя Кацци. И вот с носилок уже доносится едва слышимый, тщательно протоколируемый хрип, в котором описывается, как главный звероврач лечебницы "Милости Иштанны" Тилив Ньеч сезонами пренебрегал своим долгом ради безумного эксперимента с демоном. Пренебрежение остальными больными вылилось в то, что один из них исказился. Рогатая тварь же отплатила им тем, что спустила с цепей несчастных оборотней, помогла им разделаться со стражей и сбежала, прихватив его, Айвара Кацци, пожитки и чудом не лишив глаза.

Засим, означенный звероврач Тилив Ньеч отныне лишался лицензии на занятие профессиональной деятельностью, и лишь памятуя о его прежних заслугах, не становился вне закона и не подвергался клеймению. Его труды, должность и надел подлежали изъятию и передаче следующему по статусу, коим являлся, кто бы мог подумать, Айвар сын Катарри Кацци из Нгардока.

Все это вихрем, раз за разом проносилось в измученной седой голове, когда он услыхал звонкое "Учитель!" показавшееся ему насмешливой оплеухой воображения. Однако же голос повторился ближе.

- Учитель, подождите!

"Сонни" - отстраненно подумал Ньеч. Ему уже было решительно наплевать на все, связанное с прошлой жизнью. Наверное, так чувствовал себя Ханнок при побеге. Коня огарок не остановил. Впрочем, учитывая, что девушка вместо пони свела лучшую кобылу на конюшне и послала ее в галоп, поравнялись они быстро.

- Учитель, да постойте же!

- Ехала бы ты назад, Сонни, - нехотя, с хрипотцой проворчал Ньеч, - Айвар уже назначил нового повара, обед скоро.

- Да ну этого упыря в Сораково пекло! Он и с носилок так на меня пялился так... грязно. Ведет себя князем, и теперь у него есть основания! Я там не останусь. Нет. Ни за что.

Ньеч сморгнул, чуть улыбнулся, но по-прежнему не смотрел на собеседницу:

- Подумай, ну чего ты добьешься со мной. Мне нельзя даже лечить во всех землях Нгардока, куда уж преподавать. Какой к мракотцу учитель? На мне разве что клейма нет. Все труды насмарку.

- А я теперь тоже с дурной репутацией! - неестественно бодро сказала девушка, протянув дрогнувшей рукой сумку. Внутри лежали пачка конвертов с перепиской, две папки, обтянутые крашенной зеленью кожей с подписями "Тер-?1" и "Тер-?2". А еще "Пособие по оборотничеству" из Терканы.

- Сонни, солнце ты мое, тебя Айвар покусал? Его дурость заразна? - спросил Ньеч. Но спросил уже улыбаясь в открытую. И котомку перевесил на плечо.

- Только, это, - пробормотала смутившаяся Сонни, - мне пришлось новому стражу скалкой по голове двинуть, так что нам лучше до Цуна добраться поскорее. Мы ведь в Цун едем, так?

- Не решил. Но Цун ничем не хуже прочих вариантов.


Последний раз редактировалось Snerrir; 11.05.2017 в 15:17.
Ответить с цитированием
  #9  
Старый 30.09.2016, 13:22
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
7

Скрытый текст - SPOILER:
Рынок в Цуне был обширен и радовал глаз. Там было многое и в изобилии. Знаменитые местные густые вина. Нефрит и шелк из Терканы. Ритуальная бумага из коры и хлопок из Тсаана. Пряности, каучуковые мячи и какао с Дальнего Севера. Обсидиан и олово из Тейварской Пустоши. Ханнок нашел даже металлические накладки для рогов и копыт, рассчитанные на тер-зверолюдей. Может и маргинально допустимых здесь, в отличие от его родины, но крайне редко встречающихся. О чем Ханнок едва не позабыл, засмотревшись на лотки и призывно зазывающих торговцев.

Проблемы начались, стоило ему неудачно увернуться от паланкина знатной дамы, расколошматив при этом хвостовым клинком изящную вазу с лотка гончара. Ремесленник сразу же поднял крик, не слушая уверений, что это нечаянно и без злого умысла. Ханнок попробовал откупиться, но торговец заломил за разбитое такую цену, что скудного Айварова серебришка на него и трижды не хватило. Не придумав ничего лучше, Ханнок попытался скрыться в толпе, забыв, что выделяется из нее... как терканай из рыночной толпы. Едва торговец крикнул "Стража! Держи козла!" как народ отхлынул как от зачумленного. Не успел свежеиспеченный преступник дернуться, как на него оказались наставлены две пики и огнестрел. Рядом, также под прицелом, застыл другой химер, в богатой одежде.

Хоть Цун по большей части и считался нейтральной, безвластной территорией, своя, наемная стража у него все-таки имелась. На крепившихся к спине маленьких флажках-штандартах у нее был изображены не нгардокайское Солнце Правды, или Пять Лун Сарагара, а древний символ Майтанне - Колесо Четырех. В стражники Цуна зачастую шли бывшие наемники из вечных войн соседних княжеств, изгои из кланов или, последнее время, нгатайские авантюристы из стремительно укулизировавшегося Ламана. Поэтому Ханнок не слишком удивился, увидев среди них длинноволосого дружка брата. И даже вспомнил имя - Махарик. А вот то, что на поясе у того висел его, ханноков, меч - он узнал его по гарде и приметной царапине на ножнах - стало неожиданностью.

И вот тогда Ханнок совершил очередную глупость. То ли в нем наконец проснулся-таки внутренний зверь, то ли сдали нервы от злоключений последних дней, но он оттолкнул острия и бросился на Махарика рыча "Это мое! Отдай!". Длинноволосый не изменившись в лице подпустил его ближе и с размаху ударил прикладом по носу.

---

Очнулся он в собранной из бруса клетке, конструкция которой была знакомой до щетинящей гриву жути. Помимо него, там оказались три тощих киная, да еще давешний богато одетый химер смурного вида. Сильно пахло псиной.

- Ты что, ума лишился? - поприветствовал химер очнувшегося Ханнока.

Вместо ответа тот коснулся расквашенного носа и глухо застонал. Видеть другого драколеня так близко было странно. Слышать - вдвойне. Сарагарец и не подозревал что у торг-рычания вообще может быть акцент. Чеканный, лающий, прямо как в древних анекдотах про южан, сложенных еще в те времена, когда они покидали Ядоземье не только ради набегов, дипломатии, да крайне жестко лицензированной торговли.

- Они проверили твою котомку, - продолжил южанин, - у тебя нет документов. Какой идиот шляется по Северу без документов? Ты, наверное, тот самый Ханнок Шор, запрос на оформление которого посольство получило осьмидневку назад. Сбежал? На помощь Терканы можешь не рассчитывать. Учитывая клетку - вдвойне. А ведь только подумать - если бы подождал чуток, был бы свободным человеком.

- Господин Каэхан? - раздался голос стражника. Терканай вопросительно повернул голову в его сторону.

- Все документы в порядке. Извините что заставили вас ждать с... этими.

- Я буду жаловаться в совет! - сказал, как плюнул посольственник, но из клетки вылез смирным, напоследок бросив Ханноку:

- Всего тебе нехорошего, обормотень.

Ханнок остался наедине с кинаями и чувством вины.

- Твоя первая клетка? - прохрипел мохнатый, по виду - самый старый и потрепанный жизнью. Даже торговый диалект давался ему с трудом.

- Нет, - настороженно отозвался Ханнок, получив в ответ сочувственную клыкастую улыбку. Прочие сверлили его волчьими взглядами исподлобья. Химера это весьма нервировало.

- Есть. Есть! Хочу есть! - внезапно провыл один из них, но первый быстро заткнул его локтем в бок.

- Его голова не долечилась. Говоришь - не первая? Повезло.

- Повезло что не первая, или...

- Кто-то звереет на воле. Потом приходит в себя в логове с костями. Страшно. Говоришь - сбежал? Зря. Очень.

- Что с нами теперь будет?

Волколюд удивленно округлил глаза. Ханнок только сейчас заметил, что шею его, как и двух прочих кинаев охватывает ошейник. Рабский.

- Куда? Ясно. На рынок.

- Тьмать... - только и сумел прошептать Ханнок, осознав до конца в какую историю вляпался.

- Эй вы, мерзости, затихли! - стукнул древком копья по решетке стражник, - Сейчас выйдете по одному. Без глупостей!

Кинаи послушно вылезли из клетки первыми. Ханнок вцепился в брус когтями, обратив морду к подошедшему Махарику.

- Махарик! Прости! Передай Ашварану...

- Ничего я Ашу передавать не буду, пусть и дальше думает, что ты взялся за ум.

- Но меня же сейчас продадут как скотину! - Помимо воли голос Ханнока сорвался на скулеж.

- И правильно сделают. Эх, Ханнок, Ханнок, рогатая башка, ничему-то тебя жизнь не научила.

-Ма-а-ах!

В спину кольнули острием копья, заставив отпустить клетку и сделать шаг вперед, а затем Махарик и неизвестный страж заломили ему руки за спиной, сноровисто связали их и когти крыльев. Вкололи транквилизаторную стрелку в хвост, так что он повис безвольным хлыстом. И, наконец, Ханнок с ужасом ощутил, как шею охватывает прочная кожаная полоса с оловянными вставками, надчеканенными городским гербом.

Махарик схватил поводок, прикрепленный к ошейнику и потащил так и не пришедшего в себя химера за остальными зверолюдьми сначала со стражничьего двора, затем через толпу в сторону самой высокой пирамиды. Когда-то, до Войны Саэвара, там приносили человеческие жертвы во славу Кау. Теперь же у подножья расшатанной лестницы расположился помост с вбитыми вертикально столбами. Место для представлений акробатов, актеров, а также проведения рабских аукционов.

---

Пронзительный звук трубы из резной раковины отвлек Шаи от созерцания лотка, заставленного шлифованными нефритовыми топорами и теслами, наборными лезвиями из обсидиана и кремневыми наконечниками. Он читал, что с металлами здесь дело обстояло туго, но чтобы настолько... Бронзовыми клинками и огнестрелом щеголяла лишь знать и клановая стража, металлическими инструментами - лучшие мастера гильдий, вместо денег зачастую выписывали забавные бумажные векселя. В обилии было лишь олово со свинцом - из них здесь лили все, от ложек, до водосточных труб.

- Что это было? - дернул он за рукав Аэдана.

- Аукцион, - нгатай привстал на цыпочки, оглядывая площадь поверх голов прохожих, - Рабов продают.

Лицо у Аэдана было каменное. Шаи знал его давно, но понимать так и не научился.

- А разве этот ваш Саэвар Великий не запретил личное рабство во всем своем царстве? - вполголоса поинтересовался он, придвинувшись поближе к наемнику.

- Запретил. "Да не поработит человек человека", - процитировал Аэдан, - Только вот здесь нашли как этот закон обойти. Порабощают зверолюдей. А Саэвар слишком мертв, чтобы вносить поправки в собственные законы.

- Так там будут зверолюди? - оживился Шаи, до сих пор видавший их лишь издали.

- Да. Но вам не стоит идти туда, вождь. Слишком людно и вообще... ниже вас.

- Позволь мне самому решать, что ниже меня, а что нет, - сказал Шаи и принялся пробиваться сквозь толпу к помосту. Аэдан сплюнул и пошел следом.

---

- Не увлекайся, у нас мало денег, а времени и того меньше, - посоветовал Ньеч Сонни, глядя как та приценивается к отрезу ткани для починки потрепавшегося платья.

Девушка скорбно вздохнула, отложила терканайский шелк и остановилась на льне, тоже с юга.

За этим делом их и застал звук аукционной трубы. Ньеч сначала не обратил на него внимания - у него не было ни средств, ни желания покупать себе рабов. Но затем он зацепился взглядом за сегодняшнюю подборку товара, поправил очки, присмотрелся, резко помрачнел, ухватил Сонни за рукав и двинулся к помосту.

- Куда? Зачем? - спросила девушка, но злой огарок лишь процедил что-то про должок и потащил ее дальше. Впрочем, та скоро сама разглядела последний лот партии невольников и примолкла - к четвертому по счету столбу был привязан Ханнок Шор, беглец, устроивший им всем такой переворот в жизни.

- Учитель, а давайте ему рога отпилим для начала, а потом... - кровожаждуще, как потревоженная рысь прошипела Сонни. Ньеч аж споткнулся:

- Что? И откуда это в тебе... Солнце, у нас с козлоящером будет длинный разговор, но вести его буду я. И вообще, хорошо бы его для начала выкупить. Хотя вряд ли у нас будет много соперников. Тер-зверолюди - плохой товар.

---

Ханнока вывели на помост последним, когда мохнатых уже накрепко привязали к столбам. Его самого подтащили к последнему - видно жрецы пирамиды любили иронию и продавали рабов четверками - священное число. Один из них в свободное от ритуальной деятельности время и исполнял обязанности городского аукциониста. Вассал божий явно был из массовиков-затейников - ходил в пышном наряде по краю помоста, хорошо поставленным голосом цитировал выдержки из мнений всевозможных святых и ученых на счет зверолюдей, изящно жестикулировал, расхваливал товар, раскланивался с лучшими людьми города.

- Не дергайся - хуже будет, - сказал Махарик, подводя драколеня к столбу.

Первым делом он закрепил ошейник, да так, что Ханноку стало трудно дышать, затем привязал руки, заломив до боли в запястьях. Доведенный до отчаяния зверолюд попытался хотя бы полоснуть мучителя хвостом, но тот после инъекции так и висел бесполезным жгутом.

- Вы только посмотрите какие у нас сегодня звери на продажу, - меж тем соловьем разливался торгожрец. Первый - Сероспин, бывалый горняк, может копать руду часами за миску похлебки, хорошо обучен. Вы посмотрите какие мускулы, какая шерсть! Его можно и для боев использовать. Второй - Длинноклык, беглый плантационный с Ксадье, умеет делать все - копать каналы, сажать картофель, уже приучен нами, храмовой зверильней, к повиновению и отслужил епитимью за побег, так что не бойтесь он у нас мирный. Третий - Златоглаз, совсем недавно вылупившийся, но уже приучен к порядку и почитанию!

Кин-волки воспринимали собственные описания равнодушно, как и собственную судьбу. Старшего, судя по клеймам, слишком часто перепродавали, а младшие были и впрямь хорошо выдрессированы храмовниками.

- И на-а-аконец, четвертый, - подошел к Ханноку аукционист, - Найденный в городе без документов - не стану лгать вам, благородные господа и дамы. Лот - Крылач.

- Мое имя - Ханнок Шор! - просипел зверолюд, рванувшись так, что ошейник больно врезался в глотку. Жрец, не переставая очаровательно улыбаться, съездил ему кулаком по морде, и продолжил как ни в чем ни бывало:

- Как видите, упрям, в памяти, и неотесан, но чрезвычайно вынослив и умен. Вы сможете обучить его таким вещам, что ни одному кинаю ни под силу, - тут жрец заговорщицки подмигнул всем сразу и в особенности - дамам. Народ не был вдохновлен. Одно - иметь дело с послушными и туповатыми волколюдьми с храмовых или княжьих зверилен, другое - со злобной и хитрой рогатой тварью. Когда жрец восхвалил стать крылатого особенно сильно, в Ханнока с недовольным свистом прилетело яблочных огрызков и капустных кочерыжек. В Майтанне демонов без документов любили не сильно выше чем в Ламане.

- Тцк. Плохо дело, - прошептал Махарик. Непроданных рабов часто добивали прямо на древнем жертвеннике, чтобы не тратиться на содержание. До длинноволосого только сейчас дошло, что одно дело - объясняться с Ашвараном на тему того, куда пристроили на перевоспитание его непутевого братца, а другое - сообщать ему подробности смертоубийства.

Аукцион меж тем набирал силу. Богатые горожане Майтанне выкрикивали ставки, жрец разогревал толпу речевками, в толпе поймали вора и вспыхнула короткая потасовка, добавившая всем задора. Три киная были быстро распроданы - кого для боев, кого в шахты, а последнего, самого молодого и пушистого, купила томного вида госпожа на паланкине, который уже тащила пара волколюдей в намордниках. К Ханноку пока никто даже не приценивался.

- И-и-и наконец, четвертый лот! Стартовая цена - один золотой - крикнул аукционер, картинным жестом развернув ладонь в сторону Ханнока.

Народ начал расходиться. Жрец, недовольный тем, что продажи грозят оборваться досрочно, продолжил расписывать уже откровенно мнимые достоинства рогатого товара.

- Ну и покупай сам своего черта! - выкрикнули из толпы.

Уверившись в том, что интерес майтаннаев к действу сильно поугас, жрец с сожалением крепкого хозяйственника кивнул Махарику в сторону жертвенника. Толпа азартно подтянулась обратно.

- Да будьте вы все прокляты! - проорал Ханнок, когда его шею прижали к ритуальному каменному полумесяцу-ярму, а нервничающий Махарик занес над ним меч. Добрые горожане ответили на это яростным, но восхищенным гомоном. Представление сегодня было славным.

- Один золотой - вдруг произнес тихий, с хрипотцой, голос, парадоксальным образом перекрывший весь людской шум. Ханнок узнал Ньеча и похолодел, хотя куда, казалось бы, в его положении хуже.

- Один золотой от огар... господина в очках! - радостно выкрикнул жрец, стукнув церемониальной булавой по освободившемуся столбу.

- Полтора! - отозвался другой голос, молодой и задорный с сильным тягучим тсаанским акцентом. Зверолюд скосил глаза и увидел потенциального покупателя - молодого, богато одетого, худощавого, смуглого и черноволосого. Запоздавшее лето наконец раскочегарилось. Погода сегодня была жаркая, многие горожане из одежды ограничились штанами, а то и вовсе набедренными повязками или юбками. Этот явно был настолько теплолюбив, что и сейчас одет был полностью. За его спиной маячил высокий нгатай с дозволенным каменным клинком. Напоминавший барельефного вождя каноничностью черт лица, недобрым прищуром и несмешливостью, коротко, по-воински, стриженный.

- Полтора золотых от господина из Тсаана! - жрец возликовал так, словно ему явился сам Кау во плоти.

- Два золотых!

- Два золотых от...

- Три!

- Учитель, у нас нет таких денег, потянув Ньеча за рукав прошептала Сонни. Тот дернул плечом и выкрикнул, заставив толпу жадно притихнуть:

- Четыре!

Паренек скорчил недовольную гримасу, и повернулся к помосту спиной. Сердце у Ханнока ухнуло в копыта - он уже представлял себе, что может сделать с ним лекарь, великолепно разбирающийся в анатомии зверолюдей.

- Четыре золотых от господина в очках! Два! Три! Про...

- Пять золотых! - гаркнул молчавший до того высокий мечник, да так, что подскочил даже тсаанай:

- Ты же сам говорил, что тебе зверолюди не нравятся! - различил лихорадочно обострённым слухом Ханнок.

- Кинаи мне не нравятся, а этот - другой.

- Тьмать, - а вот это уже от Тилива.

- Пять золотых от господина с мечом раз! Два! Три! Продано!

- Повезло тебе, - сказал Махарик, убирая клинок в ножны, Ханнок вполголоса послал его к предкам, по весьма извилистому маршруту, зная, что чужую собственность стражник портить уже не осмелится.

Рано обрадовался.

Бывший соклановец подошел к небольшой жаровне с углями и извлек оттуда раскаленный до красноты бронзовый штырь с тавром на конце. Подойдя к ничего не подозревающему Ханноку, стражник прижал клеймо к правому плечу. Вой зверолюда заглушил треск паленой плоти, в ноздри ударил запах жареного. Ханнок забился в путах, заскреб копытами по доскам, но сделать Махарику ничего не смог.

- Эй, это что еще за шутки! - молодой меднокожий успел подняться на помост и теперь, скрестив руки, с негодованием смотрел на подкоптивших новую собственность.

- Этот пойман без документов и продан в Майтанне. Теперь все будут это знать, - сказал вместо примолкшего и отступившего назад Махарика жрец. И продолжил, как ни в чем не бывало: - У нас и другие услуги есть. Хотите, можем выдрать ему клыки с когтями. Отрубить крылья? Хвостовой клинок? Кастрировать?

У себя на жертвеннике Ханнок зашипел змеей, ругаясь самыми черными словами.

- Видите? Этот совсем не ручной, небольшой урок ему не помешает.

- Спасибо, но мне он нужен целым, - а вот это уже произнес мечник, голосом спокойным, но отбивающим всякое желание спорить.

- А вы смелый человек. Но да дело ваше, забирайте своего раба и не жалуйтесь потом нашему мистику, если вас загрызут во сне.

Толпа начала расточаться. Одними из последних ушли Ньеч с Сонни.



8

Скрытый текст - SPOILER:
Покупатель так и не доверил поводок спутнику, хотя тот ужом крутился рядом, разглядывая зверолюда словно тот был диковинным насекомым. Ханнок чувствовал себя товаром едва ли не сильнее, чем стоя на помосте. Но молчал, безропотно перебирая ногами по разбитой мостовой. Его отвели в гостиницу на нгардокайской стороне города - небогатое, но чистое и ухоженное заведеньице с пристроенными конюшнями. Ирония судьбы - сюда он вольным точно не сунулся бы - не хватило наглости и денег. По орденскому кодексу полагалось усиленно продумывать план побега, но сил уже ни на что не оставалось. Да и то, каким воином по мнению ламанцев и славных граждан Цуна он оказался, уже было ясно. Плечо зверски болело, как и стянутые веревкой крылья.

Комната располагалась на втором этаже, и выходила окнами на двор. Перед тем как подняться, молодой тсаанай заказал у хозяйки лохань с горячей водой, ужин на двоих, и перекус для нового раба. Владелицу появление в своих стенах парнокопытного явно не обрадовало. Постояльцам пришлось накинуть еще полновесный залога, на случай если мерзкая Кау тварь выкинет какую-либо пакость.

- Даже здесь паленым пахнет, - сказал тсаанай, когда дверь за ними закрылась, - Клеймение, торги... вот ведь варвары!

Высокий недовольно хмыкнул, но промолчал. Ханнок был удивлен - в Тсаане к зверолюдям лучше не относились. В некоторых дальнесеверных княжествах их вовсе убивали сразу после обращения. А затем произошло еще более странное. Отодвинув юнца, новый владелец пододвинул стул, поставил спинкой вперед, сел, и, многозначительно помолчав, сказал:

- Меня зовут Аэдан Норхад, из клана Кан-Каддах, - мечник вновь умолк, словно одни эти слова должны были расставить все по местам. Не дождавшись ответа, спросил, помрачнев:

- Так. Откуда ты?

- Из Сарагара.

Слово "хозяин" Ханнок выдавить из себя не смог. На счастье, собеседник не стал учить его почтительности. Только удивленно приподнял брови.

- Сарагарай? Вот уж не ожидал. Там такие вылупляются редко. Значит, вот так звучит ваш акцент в химерьем исполнении? Мне-то казалось у тебя просто глотку пережало. Да, ошибка вышла.

Аэдан выпрямился, смотря на собственность с явным разочарованием, но без злобы. Ханнок понимал все меньше и нервничал все сильнее.

- Значит, местный, и ничего о самом себе не знаешь. А еще если жрец говорил правду - сунулся в город без верительных. Глупо. Так. Не слишком-то хорошо для тебя. Впрочем, ладно, это подождет. Мой спутник...

- Шаи Тсомтаав, - вклинился веселым говорком тсаанай, - Вот, это должно помочь, - и прижал тряпицу, смоченную чем-то с запахом спирта, прямо к ожогу.

Ханнок зашипел сквозь плотно сжатые зубы, боль была такая, словно клеймили второй раз. Когда удалось отдышаться и сфокусировать глаза, Ханнок увидел, что Аэдан недобро, совсем не как подобало наймиту, ухватил непрошенного лекаря за плечо и оттащил в угол комнаты. Тот неловко замер, не в силах вырваться.

- Куда лезешь? Я предупреждал не соваться к зверолюдям, пока не разрешу!

- Да кто ты вообще такой, чтобы мне указывать! - на редкость вежливо для подобных слов возмутился Шаи.

- Тот, без которого ты давно бы уже с предками возлияния пил. Может как раз с подачи этого вот. У некоторых тер-зверолюдей запах спирта вызывает амок. А у него по морде видно, что близко.

- Он связан!

- Это зверолюд. Осторожность продлевает жизнь.

- Раньше нельзя было сказать...

- Я говорил. Только же ты своего Иллака Многоглазого лучше слышишь.

- Многовидавшего! - вякнул напоследок тсаанай, но держаться стал настороже.

Аэдан, и не перестававший сверлить драколеня взлядом, вновь обратил на него полное внимание.

- Ты же у нас не урожденный, так?

- Нет. Я оборотень.

- Княжий человек? Взятый на войне? Кабальный?

- Общинник.

- Стой, тебе в клане что ли не смогли нормально... Ах да. Сарагар.

Ханноку стало обидно. Не Кенна повинны в его бегстве из лечебницы. И не Кенна сделали его изгоем. Но обстановка к проявлению кланового гонора не располагала. Да и что сделаешь, если о родном городе за границей все больше судят по укульскому населению?

- Так, теперь слушай внимательно, - продолжил Аэдан, - Я думал, что оказываю помощь... скажем так, знакомому. Я ошибся. Но никто еще не может с основанием сказать мне, что я переменчив и непоследователен. Поэтому помогу и тебе. Веди себя смирно, без глупостей, играй свою роль при остальных, и, когда мы доберемся до цели, можешь идти своей дорогой. Не забудь напомнить эти слова Кау при встрече. Звать-то тебя как?

- Ханнок Шор.

- А по-укульски? Так, для интереса.

Химер с тоской припомнил попытки заново освоить укулли. Язык этот был тоновым, звонким и беспощадно карающим огрехи в произношении. То есть совершенно не приспособленным для зверолюдей. А после всего произошедшего и говорить на тему имен хотелось все реже.

- Не могу выговорить.

Аэдан усмехнулся и разрезал стягивавший руки ремешок. Ханнок, даже не разминая, сразу потянулся к ошейнику.

- Эй, мне нравится такая реакция, но еще рано, - окоротил его нгатай, - Вот посмотрим на твое поведение и за городом снимем.

Когда срезали все путы, химер осмотрелся, чтобы ничего не разбить, и с наслаждением расправил затекшие крылья. В комнате сразу стало тесно.

- Провалиться мне на этом месте! - восхитился Шаи и полез в сумку. Извлек свинцовый карандаш и кодекс - сложенный гармошкой, на старомодный манер. У Ханнока зародилось нехорошее чувство.

- Я изучаю зверолюдей, - охотно усилил его Шаи, - Эй, чего тебя так перекосило? А ты, Аэдан, не лезь. Твое золото от моей семьи, так что пусть этот его мне и отрабатывает. А теперь, Хааноок, стой смирно и дай мне замерить размах крыльев.

Ханнок вспомнил, как называл это чувство Ньеч. Дежавю.

---

- Учитель, я узнала где они остановились на ночь! - с ходу выпалила раскрасневшаяся Сонни, влетев в комнату дешевой гостиницы.

Едва кончились торги, как девушка тихонько ускользнула в толпу, шепнув ему напоследок: "Ждите меня на постоялом дворе". И вот теперь, наконец, явилась. Сам звероврач уже два часа нервно ходил из угла в угол, подумывая о том, чтобы обратиться в стражу, но страшась, что Цуна уже достигли вести о краже из "Милости Иштанны". И о произошедшей там бойне. С одной стороны, будь так, о побеге твердили бы на каждом перекрестке, а козлоящер точно не пережил бы поимки и аукциона. Но скорость распространения слухов - переменная непредсказуемая.

- Ты что творишь? А если бы тебя поймала стража? Или те двое спустили на тебя Ханнока? Или просто еще на каких подонков нарвалась бы? Или... - улыбка девушки увяла и Ньеч почувствовал себя последней сволочью. А также напомнил, что в общем-то ей не родня, и уже, формально, даже не учитель, а она взрослый человек, навидавшийся на "Милости" такого, от чего душа в пятки ушла бы и у княжьих дружинников.

- Ладно, рассказывай, - махнул он на роль наставника рукой. Когда обрадовавшаяся девушка шустро развернула на столе план города из путеводителя по Нгату, прихваченному заодно с папками из библиотеки лечебницы, и вовсе решил, что подельником быть куда приятнее.

- Вот здесь, у пролома рядом с пирамидой Нгаре. Здание с тесовой кровлей, двумя этажами. Если влезть вот с этой стороны, то можно добраться до окна. Вы ведь сможете подготовить горючую смесь?

- Сонни! - возопил Ньеч, - мы не собираемся никого жечь, резать или вешать, сначала, по крайней мере! - девушка непонимающе на него посмотрела и Ньеч впервые вспомнил, что его ученица - нгатайка. Воспитанная на эпосах о кровной мести, набегах и вендеттах до десятого поколения. Несмотря на то, что он прожил в ее мире всю свою жизнь, до конца родным Нгат ему не стал. В частности, ему было не понять, как вся эта архаичная героика сочетается с яблочным повидлом, котятами и любовными романами, "случайно" попадавшими в списки поставщиков.

- Но учитель, козел же предал нас всех! Из-за него в "Милости" теперь сидит этот упырь Айвар, а вы боитесь показаться на глаза страже!

- Повторяю, вначале мы пойдем и поговорим с ними, а уже потом... по обстоятельствам.

- О да, месть! - кровожадно проурчала Сонни, взмахнув небольшим кинжалом, с которым последнее время не расставалась даже во сне.

- Сонни!

---

Они пришли под вечер, когда Аэдан уже закончил чинить для Шаи небольшой щит, покрытый мозаикой из малахита и бирюзы. Колотый камень складывался в изысканно выгнувшегося змея. Ханнок услыхал Ньеча с Сонни еще с лестницы и затравленно огляделся, куда бы сбежать.

- Да стой ты смирно, - цыкнул на него Шаи, как раз зарисовывавший его в полный рост, на этот, третий, раз - сбоку.

- Они идут. Мой звероврач и его ученица. Мы расстались нехорошо. Вас ждет разговор. Или чего похуже.

- Ого, так ты еще и беглый? Много же от тебя беспокойства, - проворчал Аэдан, отложил тряпку, которой протирал мозаику и заявил на аккуратный стук в дверь:

- Не продается!

Стук повторился, чуть громче.

- А он настырный, - Аэдан перехватил поудобнее короткую дубинку с обсидиановым вкладышем-лезвием, открыл дверь и сказал звероврачу уже в лицо:

- Да, мы знаем, что он сбежал из твоей лечебницы и ходил по городу без дозволения. Да что там, теперь, когда у него клеймо на все плечо, все об этом будут в курсе. Но это больше не твоя проблема, а наша, ясно?

Ньеч, ошеломленный столь неудачным началом разговора, успел лишь открыть рот, как нгатай ткнул ему плоским навершием дубинки в грудь, заставив отшатнуться из комнаты. И тут в проем проскользнула Сонни.

- Я мщу, животное!

Вывернувшись от попытавшегося схватить ее Аэдана, девушка с кинжалом бросилась к Ханноку. Тот поймал ее за руку с оружием и приподнял, так что ноги оторвались от пола. Почти тут же зверолюд получил каблуком в колено и кулачком по носу, а затем и в скрытое повязкой клеймо. В глазах помутилось и девушка вывернулась. Нехорошо резвившуюся ситуацию спас подоспевший Ньеч, схватив воительницу за пояс и оттащив от опасно оскалившегося сарагарца и его хозяев.

- Да уймите вы эту бешеную наконец! - крикнул Шаи, так и простоявший столбом с кодексом в руках все это время.

- Бешеную? Это я-то бешеная? Этот ваш козел, которого вы так трогательно защищаете - бешеный. Вы думаете он просто так сбежал, да? Вначале он своих озверелых мохнатых дружков из загонов выпустил! Они устроили в "Милости Иштанны" настоящую бойню!

- Это правда? - нахмурился Шаи, полагая что грозно, на деле - растерянно.

- Нет! - рыкнул зверолюд.

- Но ты сбежал оттуда, - уточнил Аэдан, отчего-то довольный, как нализавшийся сметаны кот.

- Потому что знал на кого это дело повесят. Там еще один рвач был, он их и спустил на своих. Я ему даже на память лицо подправил. Благодарности?

- Да пошли вы с Айваром оба. Ненавижу! - прокричала в голос Сонни. В дверной проем уже заглядывала хозяйка, вышибала и пара постояльцев. Аэдан сказал им, что все нормально и в лучшей своей манере захлопнул дверь. Оставалось надеяться, что не побегут за стражей.

- Спасибо, - холодно ответил зверолюду Ньеч, - но ты мог остаться в своем корпусе и озверелые до тебя бы точно не добрались. Что ты вообще делал на улице в ту ночь?

- Айвар повел меня смотреть на расчлененный труп. Показал терканайскую голову в банке, сказал, что это моя судьба. А еще сказал, что его выгнали и предложил бежать вместе. Я не знал, что он откроет загоны!

- Так ты держал голову терканая в банке? - нехорошо прищурившись, придвинулся к Ньечу Аэдан. Тот попятился.

- И другие куски! От кинаев! От искаженных, - охотно подлил масла в огонь Ханнок.

- Исключительно в научных целях. Мне по протоколу положено. Мы пытаемся понять, что происходит. Найти лекарство. Я бы никогда не поднял руку на живого пациента!

- Айвар говорил, что терканая ты порезал живым.

- И ты ему поверил?

Сонни запальчиво дернулась вперед, едва не выдравшись из хватки:

- И он теперь вождь-врач "Милости Иштанны", ты, животное неблагодарное!

Ханноку стало чуть-чуть стыдно. Но он упрямо фыркнул:

- Одних двинутых на другого поменяли!

- Так стойте, вы говорите, что двое, Кау сохрани, кинаев смогли учинить смертоубийство в целой зверильне? - вклинился в опасно затянувшуюся паузу Аэдан.

- Я таких в жизни не видел! А я их в Сарагаре видел много. Они выше меня ростом вымахали!

- Он прав, - согласился Ньеч.

- В любом случае, остается вопрос, чего мне со всеми вами теперь делать, - нгатай сидел на кровати вроде и мирно, но оттуда легко дотянулся бы дубинкой до огарка. Тот это заметил и отшагнул к двери.

- Отдай его нам, мы не будем его убивать. У него долг перед зверильней, расписку от его брата я могу показать прямо сейчас. Он должен нам пять золотых, хотя с учетом разгрома я бы сильно увеличил цену.

- Извини, но это не выход, мы тоже уплатили за него деньги.

- У меня старшинство на долг!

- Когда был побег?

- Три дня назад!

- Отлично, жду вызова на суд из городского совета.

- Он будет скоро! - Ньеч сказал это громко, но сбивчиво. И никуда не пошел, оставшись неловко стоять в комнате. Такого за ним Ханнок раньше не замечал - звероврач бывал абсолютно безмятежен даже в одном загоне с исходящими пеной волками.

- Кстати, что ты тогда делаешь здесь, если там последствия еще не разгреб? - прищурившись, спросил Аэдан.

Ньеч не ответил.

- И где твой знак вождь-врача? Ах да, она же сказала, что теперь ты безработный, - нгатай уже говорил таким тоном, что Ханноку вспомнился Савор в последнюю ламанскую ночь. Сонни ахнула, прижав ладони ко рту, и круглыми глазами посмотрела на Ньеча. Тот лишь вздохнул.

- Нету? Идите своей дорогой.

Все сильней красневшая ученица снова не выдержала:

- Мы требуем возмездия!

- Сонни!

- Мести? Рабу? - хохотнул Аэдан, - По закону он вообще никто до выхода из зверильни. А теперь он наша собственность. Даже клеймо стоит. И свидетели покупки есть.

- Что-то вы больно много своему козлу позволяете! Влюбились? - тонким голосом, запальчиво, но безнадежно атаковала девушка.

Ньеч попытался заслонить Сонни, но, к их счастью, Аэдана все это, похоже, только веселило.

- Есть вариант, - кашлянув, чтобы привлечь общее внимание, проговорил Шаи, - они поедут с нами. Зверолюд в пути сможет отработать долг лечебнице и на него выпишут нормальные документы. А врач расскажет нам, что успел вызнать о Проклятии Каннеша. Я его тоже изучаю, видите ли... на досуге.

Оригинальность тсаанайского мышления не переставала поражать Ханнока.

- Ни в коем случае, она же меня опять попытается прикончить!

- Здесь не ты решаешь, Хааноок.

- Учитель, да эти сами нас на первом же привале прирежут!

- Так. Уж я-то не стал бы вас ночью резать, когда и днем могу, так что поехать и впрямь бы могли, - оскорбился Аэдан, - Хотя я не уверен, что это хорошая идея.

- А что, своя прелесть в таком варианте есть, - сказал примолкший было Ньеч, - благодаря Ханноку мне и впрямь нужны эти деньги.

- Ладно, встретимся завтра с утра у Нгардокайских ворот, - Аэдан безмятежно хлопнул дубинкой по ладони.

- По рукам, - ответил Ньеч.


Последний раз редактировалось Snerrir; 11.05.2017 в 15:25.
Ответить с цитированием
  #10  
Старый 19.10.2016, 15:43
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
9

Скрытый текст - SPOILER:

- Учитель, да что с вами такое? - выпалила Сонни, едва они перешли досягаемость даже звериных ушей. Ньеч был уверен, что выразиться девушка хотела куда как сильнее, - Мы что, всерьез собираемся поехать? Укульский... бог знает куда? С этими?

- Нет, Сонни, мы всерьез собираемся пойти в стражу. Я, по крайней мере. А ты останься на постоялом дворе, нечего законникам тебя видеть. Или еще где пересиди. Как только я прослежу за поимкой, встретимся у холма на восток от города. Оттуда уезжаем. Быстро. Мне уже все равно, что сделают с этим рогатым. Эти двое его новых товарищей - темны, как безлунная ночь.

- Ох, Нгаре, мать наша! - девушка нервно улыбнулась, - Вы меня напугали. Говорили с ними так, будто на месте решили побрататься! Как Саэвар и Шиенен...

- Боги с тобой, - Ньеча передернуло, - Ваши эпосы слишком кроваво оканчиваются. Прочь от этого безумия! Предлагаю Отомоль. Не люблю его, но там свои. А тер-зверолюди... Хватит, наелся.

Сонни помолчала и нехотя добавила:

- Учитель, я все думаю. Козел конечно врет, но если вдруг предположить, что нет... Что сподвигло Айвара на... это?

- У него был личный судья. И воспылавший любовью отец-вождь. Вот и решился.

- Но все равно выпустить волков это же... - девушка не найдя слов попыталась жестами изобразить масштаб идиотизма. И у нее получилось.

- А ты много за ним умностей замечала, солнце? И потише, город все-таки.

----

Когда они подходили к своей гостинице, солнце уже ушло за ближайший зиккурат, черневший теперь на фоне заката могильным курганом. Ньеч все пытался получше обдумать, как бы и неблагодарного козлоящера прищучить, и к себе как можно меньше внимания привлечь. Поэтому едва не подскочил, когда ученица сильно дернула за рукав, увлекая в проулок.

- Смотрите, - прошептала она, - это тот самый, скалкой ушибленный!

У двери постоялого двора и впрямь со скучающим видом стоял человек Айвара. Без доспехов, в городской одежде. Что он не заметил их, было маленьким чудом - в другом конце улицы волколюди как раз несли паланкин со знатной дамой. Известной в городе своими причудами, поэтому мужчина брезгливо сплюнул. Смотреть, впрочем, не перестал.

- Тьмать и мракотец... Уходим!

- А лошади?

- Забудь... эй, куда ты... ах ты ж бестолочь!

Ньеч попытался остановить девушку, но та шустрым колобком нырнула в уходящий вдоль ограды постоялого двора переулок. Когда огарок нагнал ее, она как раз спрыгивала на ту сторону - только рыжая макушка мелькнула. Он полез следом, хотя и выматерил про себя нгатайскую безбашенность, так некстати проснувшуюся в рассудительной ученице.

На счастье, во дворе их встретила не городская стража, как боялся Ньеч. И даже не дружина вождя Кацци. Лишь мальчишка-конюший, не слишком смышленый с виду, и, как подозревал звероврач, глухонемой. Вот и сейчас он испуганно посмотрел на странных, не признающих дверей постояльцев, но не издал ни звука. Ньеч со стыдливой радостью пользующегося чужим несчастьем ткнул пальцем в сторону конюшни, затем одарил монеткой. Пока малец отпирал дверь и готовил животных, огарок с нгатайкой встали под козырьком, чтобы не было видно из окон.

- Итак, их здесь нет. Чем оправдаешься? - донеслось из гостиницы изысканным древним прононсом, переливчатым, с присвистом, как и должен звучать настоящий укулли. Не упрощенный говор человеческих вассалов Ордена, называвших себя укульцами, но на деле лишь нахватавшихся верхов культуры Сиятельных. И даже не речь огарков, безнадежно очеловеченная, как и они сами. Подлинный диалект Великого Дома Укуль народа Оми-Этлене, некогда считавшего себя иной, высшей расой. Цивилизация Янтарного века погибла своими же усилиями, едва не утянув за собой в небытие весь Варанг, так что Ньеч подобные претензии не разделял. Но все равно ощутил укол зависти.

- Зачем оправдываться? Найдутся. У меня есть знакомый в Отомоле, наверняка седая башка поедет туда.

А вот этот акцент куда грубее, основанный на традициях другого Великого Дома и обильно пересыпанный нгатаизмами. Куда как более знакомый Ньечу - в конце концов в необходимом для медицины языке сиятельной учености Айвара наставлял именно он.

- Не играй со мной в эти игры, мальчик. Кем ты себя возомнил?

- Союзником? Я вам не слуга.

- Твой отец...

- Может идти в Сораково пекло. Я всю жизнь без его помощи как-то справлялся. И добился своего вот этой вот головой и этими руками. И за хлопоты для вас уже достаточно пострадал.

- Хлопоты? Ты это так называешь? Тебе сказано было заманить к нам демона и завербовать выродка. И где они теперь?

- Да зачем они вам? Вам нужна была зверильня, она у вас есть. Да еще под моим командованием. Быдла на опыты вокруг нее хватает. Все чисто, никто не подкопается.

- Тебе сказано было...

- Дались они вам. Козел все равно слишком буйный. И ничем не от прочих не отличается. В посольстве и на Юге таких навалом, ловите и режьте любого. А с Ньечем у меня свои счеты.

- И впрямь, не отличается. Но до тебя не доходило, что одно дело пропавший изгой, а другое...

- Это Майтанне, здесь никому...

Окно полыхнуло янтарным светом. Даже снаружи было слышно, как Айвар с трудом пытается восстановить дыхание. Затем тихо, обреченно простонал:

- Нет!

Его собеседник остался столь же утонченно-невозмутим.

- Да. Я тебя активировал. Ты знаешь, что это такое. Еще раз перебьешь меня, я позволю твоей истинной сути проявиться по полной. Теперь ты не просто мой слуга. Ты мой ресурс. Ты поедешь с нами, животное, и, если будешь на самом деле полезен... может быть, именно что может быть, я позволю тебе дожить до старости в этой шкуре.

Айвар разрыдался. Ньечу стало жутко. Как бы он не относился к бывшему ученику, но признавал, что до слез того было не довести. До сих пор.

Как раз в этот момент снулый конюший наконец вывел лошадей. На стук копыт из окна раздалось встревоженное укульское:

- Это что еще такое?

Послав все к тьматери, Ньеч вырвал из рук оторопевшего паренька поводья, рывком подсадил Сонни и взлетел в седло сам. У беспечно замкнутых на тонкую жердь ворот поднял коня на дыбы, вышибая створы. Сметя с пути заполошно кинувшегося к ним айварова наемника, звероврачи послали лошадей в галоп. Отомолец снова порадовался чужим бедам - в любом другом княжестве за скачки в городских стенах уже подняли бы стражу. Привычные к хаосу и безвластию майтаннаи лишь умело шарахались с пути, да осыпали беглецов замысловатой руганью.

- Учитель, Нгардок и Отомоль в другой стороне! - едва расслышал поверх шума и криков Ньеч.

- Тихо ты! - рявкнул он в ответ. В свете подслушанного, анклав огарков уже не казался ему тихой гаванью. Да и в любом случае, подворье рода Кацци в Цуне располагалось у Нгардокайских ворот. Лучше было не рисковать. И обозначать путь в голос не стоило - огарок уже отчаялся понять, у кого в этом клятом городе разум на месте. Сонни это тоже то ли поняла, то ли оскорбилась, но дальше следовала молча.

Поплутав по кривым улочкам, они выбрались к южным воротам, через который шел тракт на Теркану - исправный, но не наезженный. И северяне, и жители Ядоземья ныне нечасто отправлялись друг к другу иначе, чем официальными княжьими караванами, прибыльными, многолюдными, но редкими и не покидающими пределы торговых представительств.




10

Скрытый текст - SPOILER:

Аэдан Норхад колючим взглядом отследил путь непрошенных посетителей, пока девушка-рыжик и беловолосый огарок не скрылись за углом. Затем позволил занавеске лечь ровно и отошел от окна, сказав:

- Так. Собирайся, вождь. Мы уезжаем. Тебе, Сарагар, тоже отдыхать рано.

Шаи все это время огорченно рассматривал кодекс, исчерканный путевыми заметками почти под самые обложки и обидно проткнутый карандашом в пылу потасовки. Услыхав слова спутника, он встрепенулся, едва не уронив многострадальные записки.

- Как так? Мы только распаковались! И мы обещали этим людям...

- Эти люди наверняка уже идут в стражу, а то и прямиком в Совет. А если и нет, нам их компания ни к чему. Это не обсуждается.

- Но как же осмотр города...

- Старых груд камней в этих землях навалом. Доедем - свожу в тамошние. Дай сюда зелье.

Погрустневший Шаи передал спутнику плоскую кожаную флягу. Нгатай, взболтав, сделал несколько глотков. Скривившись, вытер темные, мутные капли с подбородка.

- Ты же эту гадость терпеть не можешь. И все равно пьешь. Зачем? Параноик... - сказал Шаи с сочувственной брезгливостью. Не дождавшись ответа, повернулся к зверолюду, сияя улыбкой, столь широкой, ровнозубой и светлой, что напрашивалось попортить ее кулаком.

- Кстати, Хааноок, а почему та бешеная назвала тебя козлом? Рога у тебя другой формы, да и копыта... как бы их назвать? Чертовские? Словно с фрески срисованные! А уж морда! Зубищи! Как думаешь, Аэдан, кого там больше - тигра или волка? И как их смешивали?

Словно все души помоями пропитал. Укульская фраза, которая отменно передавала ощущения Ханнока. Дядюшка, аукционист, а теперь и Сонни, очень старались. И все же, почему-то именно Шаи заставлял химера почувствовать себя животным. И самое интересное - парень явно делал это не со зла, да и в словах не изощрялся... Самородок.

Аэдан перестал рыться в вещах, поднял голову, пристально уставившись на спутника.

- Шаи...

- Нет, серьезно... Почему козел? Запах? - горе-ученый шмыгнул носом, затем озадаченно почесал связанные в пучок на макушке волосы, - Да нет, вроде. Или он потом появится?

- Шаи! - с нажимом повторил Аэдан, - Для ругани...

- Аха! - радостно перебил меднокожий, - То есть насчет козлов у вас негативный животный стереотип?

- Ты безнадежен, - нгатай, скрипнув завязками, туго затянул сумку, - Идем.

- А все-таки девица хороша. Волосы что огонь! - продолжал мечтательно щебетать пустынник. Ну, хоть не о зверолюдоведении. И понять его интерес здесь было проще - светловолосые к северу от Ядоземья встречались нечасто, и чем дальше от пограничья, тем реже. Другое дело, что если в древности рыжих считали благословенными Пламенным Кау, то ныне подозревали в родстве с варварами, или еще хлеще - в больной Спирали, раненой магией или злыми послевоенными лучами.

- А как эти точки называются? На скулах и под глазами?

- Веснушки.

- О! Симпатичные...

Нет, все-таки странный тип. Ханноку доводилось слышать фантастические рассказы караванщиков, что за Тсааном, в дальних пустынях, сохранились оазисы блаженных. Островки зелени в соленых песках, волей богов пережившие иссушение северного моря, отголосок мира до войн Сиятельных. Как Законтурный Запад, только еще лучше - без магии и жадных до власти орденцев. Чушь, конечно, но Шаи на роль тамошнего уроженца подходил отменно.

Внезапность, похоже и впрямь стала основой жизни майтаннаев. Или хозяйка гостиницы попросту обрадовалась отъезду проблемных постояльцев. Припасы в дорогу собрали подозрительно быстро. Впрочем, желание славного града Цуна и некоего Ханнока Шора отделаться друг от друга была полностью взаимным.

Звероподобному, естественно, возможности прокатиться на лошади никто не предоставил. В отличие от чести нести тяжеленный короб с запасами. Ханнока до сих пор шатало, медленно оживающий хвост словно крапивой обмотали. Аэдан, перехватив тоскливый взгляд, бросил надменно:

- Переход будет долгим. Ты справишься. Это не вопрос. Демон ты, или нет? Шевели копытами, ничтожество.

Затем, свесившись с седла ухватил химера за рог, тихо процедил в зверолюдское ухо "Помни уговор. Потом отдохнешь." и грубо отпихнул, так что Ханнок едва не упал. Наблюдавшие горожане одобряюще заухмылялись, предлагая вслух способы по укрощению южной нечисти. Аэдан отшучивался в ответ.

Уже за городом, когда неровные стены с обломанными зубцами скрылись за деревьями, нгатай повернул лошадь налево, с Нгардокайского тракта на едва заметную тропку.

- Могли бы сразу через южные ворота выехать. Все строишь из себя конспиратора? - Шаи раздраженно отмахнулся от низко свешенной ветви.

- Если бы я им не был, вождь, ты бы и досюда не доехал, - Аэдан придержал коня и осмотрелся по сторонам, - А ты чего застыл, Сарагар?

У Ханнока все странности прошедшего дня наконец сложились в единую картину. Ощетинившись, он отступил на шаг назад.

- Вы ведь едете на юг? В Ядоземье?

Аэдан усмехнулся, отчего-то вновь напомнив химеру Савора.

- Так. Тебя это пугает?

- Да! Теркана отравлена дикой магией! Терканаи...

- Полные варвары. Ходят в штанах летом и имеют склонность превращаться в демонов. Вроде тебя. Ну как, уже успел попировать девственницами и наловить себе душ?

Ханнок насторожено примолк, приготовившись скинуть лямку и удрать в лес. Аэдан с зловещим интересом за ним следил.

- Полагаю, что нет.

- Это злые земли, оттуда редко возвращаются, - упрямо повторил Ханнок.

- В Тсаане говорят так про весь Нгат, и южный, и северный. Но видишь вот этого вот? Он еще жив. Хотя и очень старается.

Очередная тревожная пауза затянулась. Наконец, наемник устало махнул рукой.

- Ладно, будем проще. Мне и одного ретивого хватает. Отойдем на три перехода от города и можешь идти куда хочешь. Если думаешь сбежать раньше - вспомни, как меня называл Шаи. Я не люблю неучтенных хвостов и осложнений. Очень не люблю. Но вообще-то... Подумай, что в любом случае ждет тебя здесь дальше?

По правде, вот как раз об этом размышлять Ханнок не хотел. И так ясно. Беглый. Клейменый. Рогатый. В лучшем случае - вольный батрак, гораздо вероятнее - порабощенный. Или и вовсе прирезанный втихаря. Вспомнилось, как один соклановец спьяну делился с ним мудростью, что из химерьих костей получаются отменные крючки и наконечники.

- Ты считаешь, что там будет лучше? - озвучил он мысль.

Аэдан с усмешкой покачал головой. И легко и непринужденно перешел на рубленый южный акцент

- Считаю? Я это знаю. Я не просто еду в Теркану. Я туда возвращаюсь.

- Ты не похож на южанина.

- Значит, я действительно хороший параноик.

- Зачем тебе все это?

- Скрытность и кружные пути? Я пятнадцать лет прожил среди северян. Вы свели меня с ума.

- Я о решении помочь. Почему?

- Возможно, хочу вернуться домой красиво, - Аэдан глянул на алеющее к вечеру небо, затем на Шаи, - Хотя нет, я уже ответил. Вы свели меня с ума.

Ханнок тоже тоскливо посмотрел на закат, туда, где остался Сарагар.

- Как только начали расти рога, я совершаю ошибки. Одна за одной.

- И какая же следующая? Решил остаться?

- Нет, пойду с вами. Хотя, если от рогов так все дуреют, лучше сразу повеситься. Страшно. Ядоземье... страна непуганных парнокопытных идиотов.

- Ха, а ты мне уже нравишься, - хохотнул Аэдан и перехватил поводья, поворачивая обратно на тропу, - Поехали.

Химер поправил лямку, клыкасто ухмыльнувшись, впервые за последний сезон. Может, все и впрямь идет к лучшему.

- А ты... - он повернулся к Шаи, с дружелюбной улыбкой наблюдавшему за разговором.

- А вот со мной ты будешь говорить почтительно, - тсаанай не изменился в лице, - Ниже голову, правильное местоимение. Так что ты хотел спросить, Хааноок?

- Ничего... вождь.

Или нет.



Последний раз редактировалось Snerrir; 11.05.2017 в 15:28.
Ответить с цитированием
  #11  
Старый 19.10.2016, 20:45
Аватар для Пикула Юрий
Ветеран
 
Регистрация: 21.12.2012
Сообщений: 627
Репутация: 58 [+/-]
О. Я вижу тут бурное обсуждение идёт. Присоединюсь.
Прочитал первые пару строк и могу сказать лишь:
Описание погоды в начале рассказа моветон.
Ответить с цитированием
  #12  
Старый 20.10.2016, 03:28
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
Цитата:
Сообщение от Пикула Юрий Посмотреть сообщение
Описание погоды в начале рассказа моветон.
Есть такое. Верну приколотое покаяние обратно))
Ответить с цитированием
  #13  
Старый 20.10.2016, 09:55
Забанен
 
Регистрация: 09.06.2014
Сообщений: 1,311
Репутация: 188 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для GAN
Научиться писать - полбеды.
Разучиться - ещё меньше.
А не научиться, но продолжать... тот самый моветон.
Пишите, автор. :) Не обращайте ни на кого внимания.
Ответить с цитированием
  #14  
Старый 20.10.2016, 14:24
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
Цитата:
Сообщение от GAN Посмотреть сообщение
Пишите, автор. :)
Спасибо. Буду писать.

11

Скрытый текст - SPOILER:
Створок в Терканайских воротах не было. Да и бессмысленно было их ставить, поскольку справа в стене зияла рваная дыра, а левая башня захаба давно осыпалась грудой битого камня. Полукольцом окружающие город предместья с этой стороны сходили на нет – лишь несколько хижин за кривыми заборами. Вдали в лучах низкого солнца медной змеей блестела река, текущая в сторону Сарагара. Мошкара очумело роилась в медленно стынущем воздухе.

- Как думаете, что мы слышали в гостинице? – Сонни старалась казаться невозмутимой, но Ньеч знал ее слишком хорошо.

- Не знаю, солнце. Но мне оно не нравится.

Дело о завистливом бастарде превратилось в нечто таинственное, куда были замешаны один из вождей Нгардока и орденцы. Логику последних Ньеч провидеть не брался, может некогда предки огарков и Сиятельные и считались одним народом, но время это давно прошло. Пропитанный магией разум способен на самые странные решения, от гениальных до феерически глупых. Но в любом случае, звероврач ощущал себя лягушкой, попавшей в колесо водяной мельницы. Лечебницу он уже потерял, как бы совсем не расплющило.

- Я думала, Айвар еще долго отлеживаться будет.

- У Ордена хорошие маги-целители, - а вот это Ньеч произнес уже не с завистью, а с едва сдерживаемой злостью.

Он еще мог понять желание древних Сиятельных укрыться от гибнущего мира за волшебным щитом Контура. Даже то, что, обнаружив спустя пятьсот лет выживших, законтурцы сразу же обрушились на едва оправившиеся Нгат и Тсаан чередой священных войн. Но теперь со времен коллапса минуло тысячелетие, а Орден по-прежнему сидел на знаниях как собака на сене. Пускай магия стала опасно нестабильной, но схемы кровотока, кишок, прочих внутренностей были бы бесценны. А так их приходилось восстанавливать по крупицам, кромсая трупы и сражаясь с суевериями. И конца этой работе видно не было.

- … сделал с Айваром?

- А? – Ньеч вырвался из размышлений о прошлом и увидел, что они миновали последний двор. Дальше дорогу обрамляли поля кормовой в этом году кукурузы, высаженной вперемешку с тыквами и увитой фасолью.

- Я говорю - что этот колдун сделал с Айваром?

- И знать не хочу, - отрезал Ньеч. Сейчас он вполне разделял нгатайскую неприязнь к волшбе.

- И что нам делать дальше?

Ньеч не ответил. Потому как случайно увидал теплящийся среди высоких, шелестящих стеблей огонек. Не говоря ни слова, огарок стегнул кобылу Сонни плетью, пришпоривая своего коня. Для светляков не сезон. А если это заплутавший в посевах хуторянин с трубкой, то лучше выглядеть безумным, чем быть мертвым.

Угадал. Фитиль.

За спиной сухо рявкнул огнестрел, свинцовая погибель просвистела мимо. Низко, метили в коня, не во всадника. Маисовый частокол закачался, захрустел, обозначая преследователей.

- Нье-е-еч! – на памяти звероврача ученица назвала его по имени впервые.

- Ходу!

Все-таки хорошо, что Нгардок богат и хорошо снабжает зверильни. Лошади были быстры и выносливы, дорога исправна, кусты и стебли на обочинах слились в размытую полосу.

Когда засада осталась позади, уже за досягаемостью пуль, в спину ехавшей впереди девушки аккурат между лопаток вонзился янтарный, с изумрудными прожилками, луч. Ньеч похолодел – оружие Сиятельных по рассказам способно было за считаные удары сердца прожечь насквозь бронзовую кирасу. Но Сонни даже не покачнулась. Сморгнув остаточный след от вспышки в глазах, огарок еще подстегнул скакуна.

Остановились глубокой ночью, среди зарослей низкого сосняка. Среди мха тихо журчал ручей – можно будет напоить лошадей и пополнить фляги. Прочие луны уже сияли в полную силу, и, хотя гигант-Ахтой сегодня не был виден, света хватало. Ньеч быстро соскочил с взопревшего хлопьями, дрожащего коня. Беднягу едва не загнали, но беловолосый об этом не думал, подбежав к ученице. Та выглядела устало, но вполне здоровой.

- Учитель, откуда они…

- Ты в порядке? – перебил здравую, но неуместную мысль Ньеч. По его представлениям, познакомившимся с мощью древнего оружия полагалось задаваться иными вопросами. Например, о реинкарнации.

- Да, а что… - девушка увидела выражение его лица и побледнела, отчего конопушки на круглом личике стали еще заметнее, - Что случилось?

- Повернись!

Сонни, вздрогнув, развернулась. Платье на спине намокло от пота, но ткань между лопаток была цела. Ньеч провел раскрытой ладонью над местом попадания, прикрыв глаза для лучшей концентрации. Может, колдун из него и был совершенно никудышный, но унаследованное от предков умение считывать спектр заклинаний работало. Следовое излучение было слабым, но еще распознаваемым. Огарок прикусил губу, размышляя, стоит ли сообщать новость. Потом отбросил колебания. Они звероврачи. Она справится.

- В тебя попали заклинанием. Сигнатура – та же, что у волшбы которой подвергли Айвара в гостинице.

- Ох, Нгаре, мать наша… - девушка села в траву, невидяще смотря вдаль. Чем бы говорящий на укулли не околдовал бастарда, это за мгновение превратило того из самоуверенного аристократа в рыдающий обломок.

- Сонни, слушай меня. Мы не знаем, что это было.

- Он говорил про ак… активацию, У-учитель, и про смену шкуры…

- Слова мага сложно понять…

Сонни вздохнула, чуть запрокинув голову и тяжело сглотнув. Затем открыла глаза, смотря твердо и цепко.

- Учитель. Вы не находите странным, что чудо-волки в нашей лечебнице объявились как раз тогда, как Айвар затеял свою игру с магмастерами? А ранее и в Сарагаре?

Ньеч сел на корточки рядом, устало сложив руки на коленях.

- Теперь нахожу. Но послушай меня, солнце, если бы Орден мог управлять озверением, не говоря уже о том, чтобы его вызывать… Они уже давно снова правили бы миром.

- Может, они как раз готовятся к возвращению власти?

- Вспомни, судя по голосу Айвар явно почувствовал, как его околдовали. И ты бы почувствовала, если бы колдовство сработало.

Девушка упрямо поджала губы.

- Может и так. А может быть, если бы я точно знала, чем мне грозит заклинание, и видела его применение, то меня тоже скрутило бы. Я читала о фантомной боли, Учитель.

Ньеч собирался ответить, сказать еще что-нибудь неопределённо-ободряющее, но Сонни его опередила.

- Я не говорила вам, почему пошла в звероврачи.

- Нет, не говорила. Мне хватило рекомендаций жреца вашей деревни. И горячих уверений старосты, что на Ахтой ты по ночам не выла.

Последнее было не к месту. Огарок вздохнул, сорвал травинку и прикусил, чувствуя горечь сока на языке. Девушка вновь смотрела мимо него, в темноту. Взбудораженные появление незнакомцев в роще четырехлапые ночные мухи уже успокоились и танцевали в лунном свете, тихо попискивая.

- Значит, и они не говорили. Вы ведь знаете праздник Божьей Свадьбы?

- Да. Начало лета. Нгатаи жгут костры и вопят от заката до рассвета, мешая мне спать.

- Молодежи в это время позволяется больше обычного. В тот год был удачный праздник – заморозки не побили виноград, маис взошел вовремя. За день до Свадьбы даже гроза отгремела, как положено. Из соседней деревни пришел парень, красивый, добрый, черноволосый. Мы хорошо провели время.

Сонни умолкла на мгновение, затем вновь заговорила.

- А на следующий день, когда давали прощальный пир, он подошел ко столу, взял нож и по рукоять вонзил в разносчицу. Потом голой рукой перебил горло своему брату, когда тот пытался его остановить. Прежде чем его скрутили, он ранил еще троих. К вечеру его глаза уже отливали золотом. А дальше мех, клыки и когти, все как обычно… Он не дожил до зверильни.

- Понятно. Ты решила послужить Иштанне, чтобы это не случилось с кем-нибудь другим.

- Да, хотя сомневаюсь, что, кроме родителей, по мне сильно скучают дома. Староста был очень внимателен и вежлив все те дни, пока я собиралась в дорогу. Праздник-то и вправду веселый.

Ньеч сплюнул травяной жвачкой. И не заметил, как весь стебелек сжевал.

- Спираль, кресты и вилка, это уже мракобесие. Озверение - не дурная болезнь. Надо было мне сразу сказать, я бы им междуушье вправил.

- Да я потом и сама уточнила, в учебниках. А поначалу страшно было. И вот теперь так же.

Сонни вытащила из котомки моток крепкой веревки. Когда Ньеч посмотрел на нее, недоуменно изломив бровь, вздохнула и вытянула скрещенные в запястьях руки.

- Я знала его с детства. Кетшег был хорошим парнем. Когда осознал, что натворил, то жутко кричал. Когда разучился кричать, завыл. Затем стража отвлеклась, и он перегрыз себе вену. Может, и впрямь обойдется…. Но если нет, то не хочу, чтобы у меня был повод поступить так же.

---

Вскоре лошади были напоены. Нехитрые пожитки перебраны, подсчитаны и увязаны в сумки. Можно выдвигаться. Погони до сих пор слышно не было, но Орден и впрямь располагал волшебными передатчиками. Возможно придется идти по целине, вдали от трактов, чтобы не нарваться на следующую засаду.

Колючие сосновые ветки раздвинулись и на поляну издевательски уверенной походкой вышел Аэдан с дубинкой наизготовку. За ним юркнул тсаанай.

- Я говорил, что это они, - злорадно прошипел Ханнок, выглядывая из зарослей.

- Для этого вам понадобилось зверолюдское ночное зрение? – вздохнул Ньеч, уставший удивляться, - Мне-то казалось мы так вымотались, что найти и поймать нас смогли бы даже слепые.

- Что вы здесь делаете? – тон Аэдана способен был заморозить приполярную тундру.

- Как что? Вас ждем, обещали же увлекательное совместное путешествие, - невесело отозвался огарок.

- А почему девица связана? – гневно сдвинул угольные брови Шаи, - Ты ее похитил?

- Я сама так решила! – процедила Сонни. Если бы взгляд мог жечь, троица уже давно распалась бы горелыми костьми.

- А, так это местный нгатайский ритуал! - тут же просиял черноволосый, затем озадаченно нахмурился, - А какова его цель?

Сонни немедленно продемонстрировала ему, что Майтанне, прославленный перекрёсток культур, известно не только народными традициями, но и богатством ненормативной лексики.

Аэдан задумчиво отбарабанил пальцами по бедру, затем кивнул сам себе.

- Так. Ладно, разберемся с этим быстро.

И вытащил кинжал, вырезанный из цельного кремневого отщепа.

Ньеч молча перехватил дорожный посох наизготовку. Затем между ним и намеником появился Шаи, белозубо ухмылявшийся и скрестивший руки на груди. Аэдан цыкнул и пристально посмотрел в глаза спутнику.

- Отойди.

- Аэдан, ты их не тронешь.

- Не сейчас, вождь. Слишком часто наши пути пересекались. Не люблю такого.

Ханноку ситуация тоже резко разонравилась.

- Они явно меня искали. Не вас. Не…

- А ты вообще заткнись, обормотень.

- Ты обещал защищать меня в дороге, - беззаботно продолжил тсаанай, - Насколько я помню точные слова клятвы, в понятие “меня” так же включаются мои невольники, наймиты и вассалы. Я принимаю службу этих для своего проекта.

- Вот же медная башка, - Аэдан сплюнул и бросил кинжал в ножны с такой силой, что рисковал или клинок сломать, или бок пропороть.

Ньеч обернулся к внезапному сюзерену и церемонно склонил голову.

- Вы спасли нас от смерти. Я благодарен.

- Смерти? – хохотнул Аэдан, - Что вы, я всего лишь хотел подрезать сухожилия, ограбить и бросить вас здесь.

Шаи поморщился, как от неспелого яблока. Затем мстительно, доверительным тоном сообщил:

- Кстати. Аэдан – терканай.

- Ну, ду-у-урень, - протянул южанин, и вновь перешел на родной диалект, - Так. Ладно. Огарок, развязывай девку и поехали. И так много времени потеряли. Затейничать можете на следующем привале, только отойдите подальше в заросли. А то мой вождь такой впечатлительный.

- Что-о? – возмущенно истончила голос Сонни.

- К сожалению, пока что нам надо сохранять сдерживающие путы… - сбивчиво принялся упражняться в дипломатии Ньеч.

Терканай мгновенно закаменел лицом.

- Если у нее озверение…

- Нет, нет, совсем не то… Это эксперимент… Ну, так ученые называют…

- Не учите южанина научной терминологии, доктор, - презрительно сощурился Аэдан, развернулся и ушел, оставив недоумевающего звероврача помогать ученице подняться.

---

Отойдя на пару забегов Аэдан скомандовал привал. И, что характерно, не в деревне (впрочем, их с этой стороны вообще было мало) а в тщательно выбранной, укрытой от дороги ложбине, Ханнок долго ворочался, пытаясь устроить поджаренное плечо. Получалось плохо. И даже когда удалось, сон не шел. Мешали воспоминания об аукционе, зверильне и, отчего-то, доукульской молодости. Или Аэдан, бесшумно, но назойливо маячивший на страже.

- Учитель, сейчас никто не видит, давайте уйдем отсюда…

Тихо, осторожно, но опрометчиво. Ханнок все слышал. Промелькнула надежда что вздорная девица и коллекционер кишок по-тихому свалят из его жизни.

Рано обрадовался.

- Нет. Слишком опасно. Да и куда? Дома Айвар сотоварищи. Если преследуют – лучше отсидеться у варваров.

- Но там же Теркана… - тоскливо прошептала Сонни.

- Бывало и хуже.



Уверенно это заявление не прозвучало.





А вообще, посетила меня мысль. Философская. С какого момента желание во что бы то ни стало избежать заеденного зачина/фразы/рифмы само становится источником заеденности текста?
Ответить с цитированием
  #15  
Старый 20.10.2016, 16:21
Забанен
 
Регистрация: 09.06.2014
Сообщений: 1,311
Репутация: 188 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для GAN
Заеденности - этапять. :) Сразу видно творческую личность! :)
Ответить с цитированием
  #16  
Старый 20.10.2016, 17:05
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
Цитата:
Сообщение от GAN Посмотреть сообщение
разу видно творческую личность! :)
Да не то слово. Вы почитайте - у меня там масса восхитительных неологизмов.

Последний раз редактировалось Snerrir; 20.10.2016 в 17:07.
Ответить с цитированием
  #17  
Старый 20.10.2016, 17:54
Забанен
 
Регистрация: 09.06.2014
Сообщений: 1,311
Репутация: 188 [+/-]
Отправить Skype™ сообщение для GAN
Когда-нибудь - непременно, скорее всего.
И аплодирую вашей скромности! :)
Ответить с цитированием
  #18  
Старый 07.11.2016, 13:27
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
12

Скрытый текст - SPOILER:
Наметившаяся было жара спала, так и не решившись превратить лето из плохонького в терпимое. Впрочем, Ханнока оно вполне устраивало. Под палящими лучами терканайское рабство было бы совсем невыносимым. Сейчас зверолюд уныло шагал позади колонны, за ученицей. Полностью развязываться та отказывалась, ловко управляя лошадью даже скрученными руками, хотя Аэдан и пугал, что если “рыжая дурища” сломает себе чего при падении, то добьет её из милосердия.

В теории, демоничность должна была одарить зверолюда нечеловеческой (Ха!) выносливостью, но обещанные мракотцом дары запаздывали. Плетеный короб после завтрака чуть полегчал, но все равно давил к земле, плюща крылья. Лямки натирали плечи, налобная - основание рогов. Под ноги попался камушек, угодив в межкопытье.

- Твою же ж тьматерь! – Ханнок поджал ногу и заскакал по дороге, опасно шатаясь, прежде чем сообразил опереться на воткнутый в землю хвост.

- Узрите ужас Юга! Вот он страшный демон, грозный зверолюд!

Ханнок поднял голову. Сонни показала ему язык и добавила, уже шепотом, чтобы Аэдан не услышал:

- Козел.

- Ты же доброй должна быть. И понимающей… - химер наконец ухитрился выцарапать расклинивший камень, оставив недоговоренным извечное “А еще врач!”.

- А я на вольной практике, - безмятежно ответила девушка, с упором на то, из-за кого именно, - И вообще, на кинаях специализируясь.

“Вот ехала бы назад и Айвара доставала, раз так хочется справедливости” – с тоской подумал Ханнок, но вслух сказал иное, из дурацкого желания оставить за собой последнее слово:

- Можно подумать, они чем-то лучше…

- Именно. Как отбесятся – верные, добрые, пушистые. Умные.

- Волки-то? – поразился химер.

- Ну, есть с кем сравнивать.

- Эй, замыкающие! – прикрикнул из головы отряда Аэдан, - Вперед и молча, на привале налюбитесь.

Раздумав отвечать, зверолюд подкинул камушек на ладони и запустил в лекаршу, метко угодив между лопаток. К его удивлению, Сонни разом застыла, точно столбняк схватив и тихо всхлипнула от ужаса. Затем отмерла, развернулась и посмотрела на метателя с такой лютой ненавистью, словно убить и съесть собралась. Но ничего не сказала.

- Твою же тьматерь… - повторил Ханнок, поправил лямку и пошел дальше.

---

Привал, незапланированный, когда отряд по узкой расщелине проехал необычно крутой гребень и спустился в глубокую котловину, остановившись у пересекавшего дорогу ручья. Ручей курился паром, вода размыла колеи в слякоть, трава по берегам пожухла. Когда любопытный Шаи сунул в поток руку, то с ойканьем выдернул, обжегшись.

- Ну вот куда ты все время лезешь, - прикрикнул на него Аэдан, но отнюдь не хмуря брови. Осмотрелся по сторонам, вдохнул полной грудью, улыбнулся.

- Почти как дома…

Земля под ногами вздрогнула, снизу донесся мерный рокот. А затем над макушками деревьев взметнулся столб воды, в пол-Клыка высотой, со свистом и ревом. С минуту ярился, а потом осел теплой моросью.

Лошади ржали и порывались встать на дыбы. Едва успокоили, терканай, блаженно сощурившись, повторил:

- И впрямь, как дома.

Ханноку идея с переселением на Юг резко разонравилась.

- Такое… там всегда? - хотелось выразиться покрепче, но портить ностальгию этому сумасшедшему как-то боязно.

- По-разному. Где тоже гейзеры, где сера курится, где трясет, а где и взрывается. А что, тебя это пугает?

- Да! – честно рявкнул зверолюд. Остальные молчали, но громче ораторов.

- Кау, ты слышишь? – Аэдан посмотрел на небо, суровое как нгатайский пантеон. Не дождавшись ответа (а может, и дождавшись – пёс этих южных психов знает), он вдруг заявил:

- Так. Если вас это утешит, скоро тут еще веселее будет. Варанг возвращает себе отнятое.

- Аэдан, только не говори, что ты еще и в мистики решил податься, - Шаи нервно смотрел под ноги коню, словно ожидал что в любую секунду земля плюнет кипятком и сварит их заживо.

- А говоря проще, - южанин пожал плечами с видом “И они еще называют нас варварами!”, – область дикой магии расползается. Последние охранные чары Сиятельных сдают. Те мечтали о тихой, мирной луне. Ну вот и доигрались.

- Так это же хорошо, что волшба так долго держалась, – возразил Шаи, - если раньше везде такое непотребство творилось…

- Не скажи, вождь. Ничего бесследно не пропадает. Варанг давно мечтал побуйствовать, - Аэдан на секунду застекленел глазами, словно извлекал из памяти глубоко упрятанное:

- Над Терканой чары распались в пятом веке и нас потом еще лет сто трясло. В восьмом граница доползла до Водораздельного хребта и его пришлось переименовать в Огненный. А сейчас на очереди северный Нгат. С накопленным. А уж когда до экватора долезет…

“Брешет” – с надеждой подумал Ханнок. В Сарагаре при укульских храмах таких безумных пророков хватало на целые диспуты, с битьем посохами и тасканием за тоги.

В небо взлетел еще один гейзер, еще выше первого и в забеге слева.

- Красота! – цокнул языком Аэдан, - Когда я ехал на север, эта кальдера молчала. Ладно. Распаковываемся – Шаи ты берешь на себя…

Кальдера? Ханнок вздрогнул и повнимательнее осмотрелся по сторонам. И впрямь - заросшие, оплывшие, но вполне различимые стенки и дно кратера, если знать куда смотреть. А по центру они, такие маленькие и легко портящиеся от высокой температуры…

Чертово образование, долбаное воображение.

- Знаешь, вождь… А я еще не устал! – бодро рыкнул зверолюд.

---

К вечеру Ханнок уже горько жалел, что напросился на полный переход. Мерзкий наемник, довольно щурясь, выслушал горячие заверения отряда в хорошем здравии и погнал вперед, дав лишь краткую передышку всухомятку для лошадей – их он явно любил больше (зверо)людей. Шаи гордо страдал молча, Сонни тоже превозносилась силой духа над мучителями. Как назло, дальше тракт шел вдоль цепи холмов весьма характерной формы, цедивших горячие ручьи и пыхавших разноцветным дымом. Предоставляя негодяю повод для новых и новых отговорок:

- Нет, здесь рокочет не в ритм, идем дальше.

- Вон та расщелина мне не нравится - как бы не серы не надышались.

- А вы знаете, как далеко добивает палящая туча?

Ньеч, не иначе как вспомнив наконец про лекарские клятвы возмутился:

- Мой пациент сейчас свалится и без пирокластических потоков, да и нам надо восстановить силы!

Ханнок даже умилился заботе, насколько вообще мог соображать. Последний забег он протащился, вывалив по-звериному язык и даже этого не замечая.

- Вот как, все еще пациент? – изломил бровь Аэдан, разворачиваясь в седле.

- Должник, - тут же поправился звероврач, - нам с него еще задолженность за лекарские услуги брать.

- Хорошо. Значит мы наконец оторвались от преследователей?

- Каких? – исключительно фальшиво изумился Ньеч.

- Которые выгнали вас из города и сделали привлекательной службу даже у этого вот, - южанин кивнул на Шаи.

Тсаанай тут же надулся как мышь на крупу. Но молча – длительные прогулки на свежем воздухе творят чудеса даже с аристократией. Особенно с аристократией. Нгатай же продолжил в высшей степени задумчиво рассматривать огарка, которому бесстрастие как раз изменяло с паникой. Наконец, смилостивился:

- Да бросьте, док. По вам обоим видно, что дома теперь страшнее чем с южным варваром. Покорные, вечно озирающиеся, кхм, экспериментирующие. Так внезапно лишившиеся чина и надела. Совершенно случайно оказавшиеся на дороге в страшную, страшную Теркану.

Удовольствовавшись произведенным эффектом, Аэдан пожал плечами и добавил:

- Но вообще-то мне Ханнок рассказал, о чем вы в ночи ворковали.

- Вот же мерзкая тварь! – ахнула Сонни, которую Шаи как раз галантно снимал с лошади. Девушка даже попыталась подсочить ближе (наверняка чтобы пнуть, зараза рыжая!), но добилась лишь того, что и сама споткнулась, и благодетеля уронила.

- Ах-ха, именно такая, – процедил химер, пошатываясь, - дайте подохнуть спокойно, сволочи.

Ньеч прикусил губу, явно намереваясь отпереться очередным мудреным термином. Но поглядел на вконец вымотанных лошадей, на барахтающуюся на земле Сонни, и сдался:

- Да, на нас действительно устроили засаду. Но я не знаю, какими причинами руководствовались нападавшие.

Южанин помедлил и кивнул сам себе. Или голосам в голове – не разберешь.

- Так. Вон та полянка подойдет. Как устроимся, расскажете, что это за напасть такая. И развязывай уже эту рыжую скорбь, даже если она и впрямь перекинется в волчицу, поверь – я успею ударить первым.

Затем спрыгнул с коня, отцепил от седла кожаное ведерко и ровной, уверенной походкой пошел к побулькивающему рядом источнику. Прочие проводили его завистливыми взглядами. Задница истинного наездника!

- Сарагар, помоги расседлать и обтереть живность, - донеслось от воды, - И дрова на тебе.

- Да, вождь, - сказал Ханнок, сделал шаг и мордой вперед повалился в обморок.

---

Первым что зверолюд увидел, когда очнулся, стал Ньеч, зловеще смотрящий на него в упор. Фирменным нечитаемым огарковым взглядом, беспросветно черными глазами на фоне бледной кожи. В руке у него был длинный обсидиановый резак, как раз тот, которым Ханноку когда-то грозились порезать крылья.

- Чур меня! Сги-и-инь! – взвыл сарагарец, пытаясь отползти. Не получалось – похоже, связали. Рванувшись из последних сил, Ханнок выдрался из пут, и обнаружил, что воевал с одеялом.

- И впрямь, живой, - откуда-то сбоку с разочарованием протянула Сонни.

- Я был бы очень благодарен, если бы ты не дергался, - Ньеч указал лезвием ему на плечо, - Надо переменить повязку.

Зверолюд скосил глаза и увидел, что и эта была другой, не с которой он тащился по дороге.

- А нож-то зачем? – пристыженно сказал он.

- На всякий. Прошлая присохла, отдирать пришлось.

- Сколько я в отключке?

- Ночь и большую часть дня.

И впрямь, солнце уже стояло к закату. Ветер сбил вчерашнюю угрюмую пелену туч в белые кучевые облака и утих, подарив третий за это лето приятный день. В листве цвиркали птицы, на сосновой ветке копошилась большая четырехлапка. Открутила молодую шишку, выпустила мозаичные крылья и с натужным гудением понесла добычу в гнездо. Даже неспокойно рокочущие холмы казались уютными печками, а не кошмарными язвами на теле земли.

Ньеч аккуратно разматывал повязку, напоминая прежнего, оседлого себя – уверенный, профессиональный.

- Кстати. Аэдан просил передать извинения, - как бы между прочим сказал звероврач, нахмурив редкие брови и не отрывая взгляда от ожога. Не дождавшись ответа от настороженно притихшего химероида, продолжил:

- Если его точными словами, то он “забыл, что не все Кан-Каддахи одинаково сильны”.

- Вот значит, как, - проворчал Ханнок. Без некоторых любезностей, оказывается, вполне можно прожить.

- Не подскажешь, что он хотел этим сказать?

- Это имя его клана. В Цуне он, похоже, принял меня за сородича. А теперь жалеет.

- И правильно, правильно делает! – снова Сонни.

Ньеч тяжело вздохнул, бросил снятый бинт на землю и сказал:

- Солнце, подойди-ка сюда.

- Зачем это?

- Продолжим обучение.

- Учитель, да что, я ожогов не видела?!

- Сонни из рода Кех! Либо делай как я говорю, либо прекрати называть меня Учителем!

Девушка зло засопела, но подошла. Ханнок заметил, что кинжала, который она так рьяно стремилась в него воткнуть в гостинице, при ней сейчас не было. Но с таким взглядом и ногтей достаточно.

- Да я и сам могу… - забеспокоился зверолюд.

- Хоть сейчас не дури, пожалуйста, - процедил Ньеч, на мгновение вновь теряя выдержку, - Па-ци-ент, гни мою Спираль Омэль…

Затем вновь перешел на ровный лекторский тон.

- Видишь, какая у него регенерация? Чистая рана, три дня – и уже настолько зажило. Даже быстрее, чем по наблюдениям отца. Если в дальнейшем придется делать операции на свежих оборотнях, учитывай этот факт, не то срастется криво. Или слишком хорошо.

- Но это ведь следовое свойство? Чем дальше от даты окончательной стабилизации, тем скорость восстановления ближе к общечеловеческой норме?

- Правильно. Молодец!

Пока Сонни меняла повязку, звероврачи продолжили перебрасываться терминами. Затем девушка ушла, одарив его напоследок уже привычным презрительным взглядом.

- Насчет зверильни… Я…

- Тебя при поимке по голове ударили? – перебил огарок.

Ханнок внутренне съежился, но все же ответил:

- Да.

- Надо было сразу сказать, - неожиданно мирно сказал Ньеч, - Я бы еще раньше предложил остановиться.

Сунул зверолюду в руки деревянную тарелку с ужином, и ушел.

---

Спустя час, Ханнок, сытый и уверившийся в своих силах, вылез из-под устроенного для него навеса и все еще нетвердо поковылял к источнику. В округлой, устланной плоскими окатышами впадине сливались два ручья – один обычный, холодный, и второй, разогретый лично Пламенным Кау. В отличие от водоемов кальдеры, эта природная купальня уже была приспособлена путешественниками. Края расчистили от зарослей, один выложили набранным камнями, превратив в удобную террасу, на которую можно опереться спиной и вытянуть ноги.

Были бы места полюдней и поспокойней, здесь уже давно возникла бы гостиница. Впрочем, Аэдан уверял, что в переходе отсюда таковая имеется. Под рукой Терканнеша, но обслуживаемая местными. Можно будет пополнить запасы. Поспать на кровати.

- Скажи, Хааноок, не правда ли чудесно видеть вокруг такое буйство природы? – раздалось над ухом, заставив драколеня раздраженно прикрыться крылом. На укульские традиции ему было уже наплевать, нгатайские весьма свободны, но озверение, видимо, делает человека несколько более щепетильным в правилах приличия. Шаи, и не заметив этого, продолжил, мечтательно устремив взор вдаль:

- Иногда я жалею, что не зверолюд! В городах наши души отрываются от основы основ, мы разбавляем исконную чистоту и правду ложью, забываем великолепие мира в погоне за наживой. А дикая душа по-прежнему пьянеет от красоты, свободы и тихой радости бытия!

В данный момент дикая зверолюдская сущность мечтала о крыше над головой, деньгах и крепком правовом статусе. Но идти поперек вождеской мысли Ханнок не стал, лишь неопределенно угукнул. В конце концов, уроженцу Тсаана простительно ошалеть от обилия воды и зелени.

Шаи налюбовался соснами, покачал головой и воссиял улыбкой уже конкретно Ханноку.

- Так пишет Иллак Многовидавший. Я с ним во многом согласен. Но все же и в слове, каламе и поэме можно найти утешение… Хааноок, а давай, я научу тебя читать!

- Спасибо, вождь. Не нужно. Я общинник.

- Да я уже слышал, - отмахнулся Шаи, - Не надо бояться! Кого волнуют запреты в этих лунах, вольном Нгате!

Сарагарец притих, не зная, как на это реагировать. Каньонник вообще вел себя странно, а сейчас и вовсе Сиятельным заговорил – те первыми обнаружили, что Варанг не центр мира, а всего лишь луна. Им это было просто – как раз под ликом Ахау жили. И все остальные народы были в курсе их первенства, поскольку магмастера не уставали об этом напоминать, везде, всегда, говоря на любом языке, если надо, ломая его об колено.

“Луннистый цвет лица.”

“Городское лунство.”

“Плодородна ли твоя лунничка твоего Дома, мещанин?”

“Владыка Ютель, да если бы не мы, то вы, тупое стадо, до сих пор верили, что луна плоская!”

“Внимай, Килич, это отродье Кау с Заречья опять с нашими девками целовалось. Глянь-ка на него! Ну и рожа. А ну стой! Что, не нравится? Вот тебе еще! Еще раз увижу твою морду, тварь, в луну по самый головной мех загоню!”

“Эй, Хааноок, что случилось?”

Ханнок вдруг осознал, что Шаи отошел на шаг и смотрит на него очень, очень осторожно. Возможно от того, что химер скалится во все клыки и глухо рычит. Смутившись, сарагарец сделал вид что поперхнулся и наскоро переделал оскал в зверолюдскую улыбку, благо разница невелика. Но просветительский энтузиазм успел угаснуть.

- Э-э-э… Ну-у… Ты отдыхай пока, набирайся сил…



Скрытый текст - SPOILER:
Когда Ханнок вернулся к костру, то обнаружил, что Сонни занята варкой травяного настоя в горшке. Такие по негласному договору между путниками оставлялись и чистились после использования на стоянках, дабы те, кто не мог позволить себе дорогие металлические котелки могли спокойно приготовить горячее. Когда сарагарец подсел к огню, девушка молча сунула ему в руки наполненную плошку. Плевать в нее не стала. И то славно.


Зверолюд принюхался. Вроде бы не цикута.


- Нужно мне тебя травить... - поморщилась Сонни и демонстративно отхлебнула свою порцию.


Мимо прошел Шаи, бережно держа в сложенных лодочкой ладонях яблоко. Драколень напрягся, ожидая продолжения разговора, но, на счастье, нобиль нашел себе новую жертву.


- А что ты делаешь? - полюбопытствовал каньонник у Ньеча, шаманившего над зеленой папкой. Панибратское "ты" резануло слух. Лекарь немигающе уставился на нанимателя, но на того огарковская харизма не действовала.


- Привожу в порядок записи по зверолюдям.


- Аха! - оживился Шаи, - Покажи!


Ханнок не удержался и присоединился. Ньеч аккуратно отщелкнул и перелистнул обложку. Первым сверху оказался рисунок зверолюда. В реалистичной манере - художник явно обучался по старинным сиятельным канонам. Ханнок всмотрелся и почувствовал, как щетинится загривок - с толстого дорогого картона на него смотрела демонская морда. Знакомая, хотя в последний раз Ханнок ее видел оскаленной и обесцвеченной от консерванта. Рисованный драколень же казался вполне довольным жизнью, смотря с легким прищуром и чуть улыбаясь - автор ухитрился замечательно передать характер. Рядом с портретом была схематичная зарисовка в полный рост. Что интересно, по ней у химероида крылья были маленькие, больше похожие на ощипанные курьи, чем на перепончато-демонские.


- Это тот, которого ты распилил? - жизнерадостно хрустнул яблоком Шаи.


Последовавшая пауза затянулась. Ханнок слегка пожалел о том, что оказался рядом.



- Да. Это он.


- А за что его так?


- Он попросил.


- Отдал себя на благо науки? Как благородно с его стороны…


- Нет.


- Какой-нибудь ядоземный обычай? Я слышал в древние времена воины отдавали свою кровь во искупление озверелости…


- Наверное.


- Да не уходи ты от разговора! – аристократичная выдержка наконец дала трещину и недогрызанное яблоко улетело в хвойник, - Здесь я на вас всех трачусь!


Ньеч в лице не поменялся, а вот Сонни стиснула ложку как боец – литой пернач. На счастье, каньонник на нее не смотрел, зато Ханнок про себя понадеялся, что у взбалмошной девицы теперь появится иной объект для ненависти.


- Вождь, там не о чем говорить, - наконец ответил огарок, нехотя и непривычно простым, усталым тоном, - Они с отцом часто пили вместе. Терканай просил его ампутировать крылья. Отец отказывался. Одним вечером демон отвесил отцу затрещину. Не рассчитал. Проспавшись, рогатый сам принес мне топор. Вот и все… Я не помню подробностей, сам потом добил запас спирта.


На какое-то мгновение раскосые тсаанские глаза округлились, только теперь на смену гонору пришла искренняя растерянность. А затем на лице снова разлилось одухотворенное выражение. Ханноку такое было знакомо по посиделкам в укульских Домах Дебатов, где лучшие мужи Ламана соревновались в умении придавать смысл любому событию. И похоже, Ньечу эта традиция тоже была отменно известна:


- Не надо вождь. Это было… непрофессионально с моей стороны. Давайте я вам лучше про кинаев расскажу.

А вот это уже знакомо, скучно. Сарагарец зевнул в ладонь и ушел спать.



Последний раз редактировалось Snerrir; 11.05.2017 в 15:33.
Ответить с цитированием
  #19  
Старый 17.11.2016, 15:35
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
13

Скрытый текст - SPOILER:
К заставе с гостиницей они вышли уже к ночи, сделав в пути лишнюю остановку на отдых страдающему зверолюду. Впрочем, погода была ясная, и, хотя на западе горизонт еще теплился последними отблесками зари, Ахтой уже светил в полную силу. Даже ярче, чем дома. Пожалуй, сейчас Ханнок мог бы читать в его свете даже без химерьего зрения. На желто-рыжем диске Владыки Приливов можно было разглядеть мельчайшие детали вроде кратеров, солончаков, каньонов и, даже, тонкие белые завитки и черточки облаков. Шаи и на луну таращился все с тем же восторгом, что и на сосны с ручьями. Уже привычно.

- Не нравится мне это, - сказал Аэдан. Южанин, привстав в стременах, вглядывался вперед, где заросли мелколесья разрывала небольшая росчисть. За ней, чуть в стороне от основной дороги, темнел высокий частокол и серебрилась в лунном свете тесовая крыша длинного дома.

- Что такое? – Шаи отвлекся от созерцания и грозно нахмурил четкие брови, - Опять за свое?

- Слишком тихо. И темно.

- Спят уже все, - передернул плечами нобиль.

- В пограничье, на тракте? Знаешь что, вождь, подождите-ка меня здесь. И с дороги сойдите.

Аэдан спрыгнул с коня, сунул поводья зверолюду. Тот набрался смелости и спросил:

- Горцы?

- Не похоже, - покачал головой терканай, - Пожара не было. Посевы целехоньки.

И растворился в темноте. Ханнок даже сморгнул, проверяя, не отказало ли ночное зрение – в первые дни такое бывало. Затем стянул осточертевший короб. Некоторое время стояли в зловещей тишине.

- Кстати, а что за общинником ты был, Хааноок? – пусть и произнесенный вполголоса, очередной вопрос в ночи прозвучал громко, невместно и беспощадно.

- Гончаром, - тихо рыкнул зверолюд, напряженно всматриваясь вслед наёмнику.

- Меща-а-анин, значит, - протянул Шаи. И не угадаешь, то ли это неистребимый каньонный говор, то ли нобиль разочарован до глубины души. Скорее всего и то, и другое.

- Я думал, ты хоть крестьянин. Путь ремесленника конечно почетней торгаша, но все ж таки… Слушай, если ты не хочешь учиться читать, взял бы хоть пару уроков воина у Аэдана.

Ханнок разозлился. Приоткрыл пасть, собираясь ответить. Раздалось рычание. Драколенье сердце пропустило удар – показалось, что проснулся, наконец, тот самый внутренний зверь. Затем он осознал, что рычат из кустов сбоку. А еще мгновение спустя ветки захрустели и на путников бросился черный ком меха и ярости.

Тяжелая лапища с совсем не по-волчьи острыми когтями легко вспорола шею коню Шаи. Не заржав, захрипев, животное от удара повалилось набок, увлекая за собой нобиля. Следующей была Сонни, судорожно пытавшаяся управиться с взбесившейся кобылой.

Крутившийся вокруг, лязгающий пенными зубищами кин-волк напрягся, готовясь прыгнуть. Не получилось – опомнившийся химер подбежал и обхватил его сзади руками. Ошибку Ханнок осознал быстро – этот был намного, намного сильнее обычных кинаев. Если бы сарагарцу самому не прибавило сил озверение, то все закончилось бы скоро и бесславно. Зверолюди покатились по траве хрипящим, дерущимся клубком из двух котов-переростков. Ханноку приходилось прилагать все силы, чтобы удержать противника, в лицо лезла черная, пахучая шерсть. Затем он вдруг осознал, что у него тоже теперь пасть хоть куда и впился в волчью глотку. Кинай взревел, отчаянно выдрался из хватки, располосовав шею о клыки химера. Вскочил, пошатнулся, зажимая руками бьющую из раны жизнь, совсем по-человечески всхлипнул и рухнул обратно. Затих.

- Верная, добрая, пушистая… с-скотина! - сплюнул Ханнок кровью и черным волосом. Вытер морду тыльной стороной ладони, борясь с тошнотой и исподлобья смотря на упавшую-таки с лошади Сонни. Предоставил поднимать ее Ньечу, сам пошел вытаскивать из-под туши матерящегося Шаи. Надо же, когда припрет умеем, оказывается, выражаться похлеще меща-а-ан. Парню повезло – лишь придавило, но ничего не сломало.

- Тьмать! – испуганно пискнула Сонни. Зверолюд, оскалившись, крутанулся, приготовившись встретить очередную угрозу. Но это был лишь Аэдан. И ведь как неслышно подобрался!

- Уходим, немедленно! – бросил он.

- Но здесь бешеный! На заставе есть люди, им… - Шаи явно пришел в себя.

- Это не застава, это логово. Я сказал – уходим! Садись на лошадь Сонни, – южанин уже подсаживал девушку в седло к Ньечу.

Ханнок пригляделся и увидел, что меч Аэдана темен от маслянисто блестящей крови.

- Волки вас слышали. Мы не уйдем от них по лесу, - продолжил наемник, - Поскачем мимо заставы по дороге, быстро. Не останавливайтесь ни в коем случае… Сарагар, твою же тьматерь, ты что, совсем тупой? Бросай драный короб! Тебе придется бежать самому.

“Но я и хожу то еще едва!” – панически пронеслось в рогатой голове. Вот именно что до бега в лечебнице дело не дошло, а потом было не до тренировок. “Пособие” оптимистично заявляло, что “освоив пружинящие скачки, хвост-маневры, расчет скорости и рассеянное внимание, вы поймете, что можете бежать даже легче, чем ходить”. Очень воодушевляюще, но не в ситуации, когда за тобой гонятся куда удачнее скомпонованные оборотни.

Аэдан не оставил времени для сомнений, послав коня вскачь. Не слишком быстро, как раз чтобы остальные могли пристроиться в хвост, и как раз для достаточно чтобы демон взял разгон.

Заросли маквиса по обочинам захрустели и заурчали, в просветах веток зажглись парные огоньки, янтарные, алые, зеленые, но одинаково нагоняющие первобытную жуть. Зверолюд прибавил скорости, плотно прижимая крылья к спине – так меньше давил встречный ветер.

Позади тяжело дышали, утробно рявкали и чавкали когтями по влажной земле чудо-кинаи. Впереди Аэдан выругался, перекрыв лошадиный и демонский топот. Плотно приник к конской шее, занес меч и послал в галоп. Ханнок пригляделся и похолодел – дорогу преграждало трое самых больших и дико выглядящих волколюдей, каких он только видел в жизни…

Аэдан катафрактарием влетел в мохнатый заслон, раскидав двух и с оттягом рубанув мечом третьего. В лунном свете на мгновение зависла дуга из капель крови и осколков обсидиана, вскрытый волк отлетел в кусты. Ханнок ощутил знакомый прилив адреналина настоящего клановца из Кенна. Прямо как в плантационных войнах в Ксадье. Торжествующе взвыв, он перепрыгнул одного сбитого, приземлился на другого (под копытами только и хрустнуло), а затем споткнулся и проехался ничком по дороге.
Сверху тут же навалился кинай, затем еще один. В едва поджившее плечо впились зубы. Другой комплект - в ногу. Где-то на задворках сознания холодком пронеслась мысль, что его, похоже, сейчас будут жрать живьем, но была тут же утоплена в багровом прибое амока. Следующие мгновения растянулись в мешанину рычания и грызни, пока, внезапно, одного из подмявших не скинул удар конского копыта. Следующему достался удар уже изрядно выщербленного меча.

Аэдан нагнулся с седла и ухватил нелепо торчащее крыло за коготь. Рывком вздернутый с земли химероид заорал от боли в прокушенной ноге, но каким-то чудом ухитрился вцепиться в седло, поймать ритм и побежать дальше. Оставшиеся волки некоторое время гнались за ними, тяжело дыша и разевая алые пасти, потом отстали и вернулись назад, к павшим товарищам. Оплакивать или питаться – выяснять не хотелось.

---

- Повезло… - прохрипел Ханнок, отпустил руку и рухнул на колени.

- Повезло? – вяло повторил нобиль.

- Не до конца обратились, - сказал химер, в попытке хоть разговором отвлечься от огнем горевших покусов, - Еще плохо охотятся. Боятся от логова отходить.

- Так ты тоже изучал кинаев? – Шаи подался вперед, явно не поняв сути разговора. Как обычно.

- Нет, тьмать, я их ловил и убивал! - рыкнул зверолюд, отдирая безнадежно испорченную грязью и свежей кровью повязку. И без того неаппетитный ожог украсили рваные следы клыков.

- Ты же общинник… - так же пристукнуто отозвался Шаи.

- Да в чем дело-то? – взревел Ханнок. Рядом уже сидел Ньеч, сосредоточенно развязывающий сумку с лекарствами.

- Тебе нельзя носить оружие…

- Иштанна, мать твоя… - оскалился зверолюд, затем принюхался. Запах спирта. Ньеч уже откупорил склянку и смочил чистый бинт.

- Убери это! – получилось едва человечески.

Аэдан тоже дернулся, обернулся. Выхватил у не ожидавшего лекаря пузырек и быстро заткнул.

- Потом объясню.

- Рану надо обработать! - возмутился звероврач, - Или ты предлагаешь прижигать?

Вместо ответа южанин кивнул на зверолюда. Тот как раз с гримасой крайнего отвращение лизнул плечо.

- Спираль, кресты и вилка… С ума сошел? Немедленно прекрати!

- Пособие, страница сорок, верхняя строка, - буркнул демон, не поднимая головы.

Ньеч попытался выхватить скляницу, но под недобрым нгатайским взглядом сдался и предпочёл открыть книгу.

- “При отсутствии указанных в примечании особенностей, ваша слюна будет обладать сильным антисептическим действием”, - прочел вслух огарок, - Не знал, что ты разбираешься в терминологии.

- Не разбираюсь. Там в конце словарь есть. С разделом на укулли, - Ханнок продолжил без удовольствия вылизывать рану.

- Тьмать, не могу на это смотреть, - Ньеч сунул книгу в руки ученице и принялся помогать нгатаю зашивать раскогченное предплечье.

- Так ты умеешь читать! – запоздало отозвался нобиль, и тут же перешел в атаку: - Ты не говорил!

- А вы не спрашивали… вождь.

- Так. Вот оно что… - Аэдан прикрыл лицо ладонью, массируя пальцами виски, - Шаи. В Нгате условие на полное членство в городской общине – грамотность и запись в ополчение.

- Ого. Вот как, - улыбка у тсааная вышла жизнерадостной, но выше носа не поднялась, - Что ж, буду знать!

- Кстати, у нашего превосходительства здоровенная ссадина через всю спину. А может и ниже. Мог бы и помочь, раз ты у нас так полезен для здоровья, - вкрадчиво шепнула в острое зверолюдское ухо Сонни, когда аристократ ушел наводить порядок в поредевших пожитках.

- Не поможет, - Ханнок, сплюнул и прополоскал пасть водой, - Там внизу приписка есть: “На змеелюдей не работает”.

Сонни хохотнула и ткнула его кулаком в плечо. Здоровое, к счатью.


Последний раз редактировалось Snerrir; 18.11.2016 в 16:05.
Ответить с цитированием
  #20  
Старый 21.11.2016, 16:42
Аватар для Snerrir
Ветеран
 
Регистрация: 25.09.2014
Сообщений: 976
Репутация: 215 [+/-]
Первую часть - завершил! На радостях завел страничку на самиздате:
http://samlib.ru/editors/d/danilin_a_s/


14


Скрытый текст - SPOILER:
- Ого! – в кои-то веки пейзажем восхитился не аристократ, а кто-то другой. Данном случае – Сонни.

Весь предыдущий день они шли через густой, нежилой лес, изредка перемежающийся зарастающими росчистями с брошенными хуторами. Если бы не пустующие, но ухоженные караванные стоянки, да петляющая дорога, местность казалась бы совсем вымершей. А затем лес закончился разом, словно ножом отрезали. За крайними дубами, осажденными орешниковым подростом, открылась травянистая, всхолмленная пустошь, по правую и левую руку простиравшаяся за горизонт. Впереди же, четко отделенным этой полосой вставал другой лес – хвойный, чуждый, мрачный, лишь кое-где оживлявшийся странными деревьями с полосатой, бело-черной корой и висячими ветвями. Над кронами виднелись увенчанными снежными шапками горы. Некоторые из пиков были подозрительно правильной, конусовидной формы. А один даже откровенно курился пепельными облаком, клубящимся, серым и длинным.

Но рыжий восторг явно вызвала высокая башня белого камня, словно выточенная из мамонтовой кости. Причудливая вязь контрфорсов, стрельчатых окон и колонн столь напоминала архитектуру Верхнего Города, что у Ханнока подкатил ком к горлу. Почти Клык, только тому не хватало уцелевшей верхушки с огромным тусклым кристаллом.

- Так. Добро пожаловать на Юг, - сказал Аэдан, щуривший глаза на башню.

- Что-то не так? – тихо спросил Ханнок, уже наловчившийся определять оттенки эмоций на суровом южном лице.

- Камень не светится. Ни на Игле, ни Ильяктовом Дозоре, ни вон там, – нгатай поочередно указал на ближний шпиль, затем еще в две точки куда-то дальше по безлесной полосе. Зверолюд пригляделся и осознал, что то, что он принял за белые скалы вдалеке, также было наследием Янтарной Эпохи. А еще тот факт, что вся эта система отменно напоминает Контур, только пожиже, пораздолбанней и без переливающегося золотыми и багровыми разводами волшебного купола, начинающегося от башен и уходящего ввысь и в стороны насколько хватало глаз.

- А! Так это Внешний Контур! – присвистнул Шаи, затем свысока обозрел прочих северян, удивленных и растерянных. Ну да, в кои-то веки это не он задает вопросы, а говорит что-то путное. Осталось понять – что именно.

- Я удивлен, что вы о нем не слышали, - сказал Аэдан, уловивший общий настрой, - В конце концов именно благодаря ему вы до сих питаетесь виноградом и оливками, а не репой с картошкой, как все нормальные люди к югу от Тсаана.

- Значит, нас тоже прикрывает магия… - пробормотал про себя химер, стараясь скрыть уязвленность. Северонгатайский гонор во многом основывался на том, что процветание Сарагара и Нгардока было рождено в упорном труде и борьбе с тяжелым наследием Сиятельных. Осознание, что окрестные варвары вполне могут видеть в них таких же изнеженных законтурцев, какими они сами считают магмастеров, было внезапным и неприятным.

- Не сказал бы, что прикрывает, - утешил его терканай, - Укуль не успел его достроить. Так лишь зимы чуть мягче, вулканы тише и магшторма по вам не бьют.

А затем пожал плечами, достал памятную фляжку и исправил оплошность:

- Впрочем, нам, южному отребью, и этого хватило бы, чтобы весь континент под себя подмять… Да и заглох он, похоже.

- Если вы такие крутые и распрекрасные, то почему это мы вас завоевали, а не наоборот? – запальчивая Сонни, аж сбившаяся на деревенский говор от волнения, сама того не подозревая, озвучила мысли зверолюда, опять молча и мрачно ушедшего в культурные дебаты с самим собой.

- Завоевали? Серьезно? – хмыкнул южанин, откручивая крышку, но не спеша прикладываться.

- Седьмой год правления Шиенена, когда была повержена мощью Большого Каннеша Теркана и южные князьки поднесли царю дань. Кавад Длань Кау разгромил Сойдана Кан-Каддаха в битве на Сияющих топях и столица вплоть до распада царства назначала на Юг наместников! – торжественно, словно на ритуальных чтениях летописей возгласила девушка, скрестив руки на груди и задрав веснушчатый нос. Ханнок краем глаза заметил, как удивленно приподнял брови Ньеч, да и сам он раньше за его ученицей страсти к историческим штудиям не замечал.

- А. Кавадова Блажь! - обидно расхохотался наемник, в кои-то веки по-настоящему явив эмоции, - Как же, как же. Мне отец рассказывал - этот придурок сезон гонялся по пустошам за призраками, тихо лысея, пока наши войска не окружили его в тех самых болотах, после чего из жалости сдались, получив по доле бронзы на воина, и перечень красивых титулов для вождей. У старика с тех пор памятный меч на стене висит. Красивый, парадный - царское литье. Вот всегда бы так нас завоевывали!

- Придурок? Кавад был великим полководцем, завоевавшим для Шиенена половину Тсаана! - Сонни так зашлась от возмущения, словно Длань Кау была ее любимым предком. Впрочем, учитывая анекдоты про любвеобильность тогдашней знати, а также страсть нгатаев к ведению генеалогий, оно вполне могло быть правдой.

- Может быть, может быть. Но как еще мне называть человека, поведшего северян через, кхм, Сияющие топи?

- Но дань-то вы платили!

- И получали взамен "подарки" и "пожалования". Удобная форма торговли, особенно учитывая, что в иных случаях вы склонны не расплатившись изгонять демонов клинками и пулями.

- Аэдан, у тебя в родословной Сиятельных не было? - неожиданно подал голос Ньеч, до сих пор не выказывающий желания участвовать в нгатайских разборках.

- Еще чего! - возмутился Аэдан.

После чего с внезапно пробудившейся гадливостью заявил фляжке:

- А впрочем, к тьматери тебя. Все равно вокруг одни эти... туристы.

И зашвырнул в придорожный вереск.

- Ха! А я-то все думаю, когда наконец закончишь маяться дурью! - Шаи прищелкнул пальцами и склонился в седле, словно наведенный на добычу ястреб.

- Заткнись, вождь.

- А что там было? - спросила Сонни, не иначе как почуяв плацдарм для реванша.

- Отемнитель, - наемник неожиданно ответил сам и добавил, с мрачноватым юмором: - Популярен у нашей знати, которая хочет быть похожа на культурных, смуглых предков.

"А еще у тех, кто хочет разъезжать по Нгату неузнанным", - подумал Ханнок. Интересно, сколько вот таких вот безклановых, вольных авантюристов неопределенной внешности, расплодившихся последнее время в княжествах, на самом деле держат руку Терканы? И еще одна холодящая догадка - а не был ли такой в его собственном роду? От кого-то же в его Спирали рога с копытами завелись...

За этими мыслями он и не заметил, как миновали безлесную полосу. Без короба с едой, оставшегося радовать лесных оборотней, шагалось легко, но голодно. Наемник обещал к завтрашнему вечеру довести их до города, но после ночной засады заранее предаваться оптимизму не хотелось. Ханнок достал из кармана кислое по молодости яблоко, сорванное в одном из заброшенных садов и, кривясь, надкусил. Рассеянно блуждающий взгляд напоролся на покалеченную временем стелу, светлевшую из зарослей крайних, чахлых пихт. Высокая, характерной формы, явно одна из тех, что Саэвар Великий расставил по границам своих свежезавоеванных владений

'Путник! Ты покидаешь провинцию Акканнеш и вступаешь в провинцию Терканнеш, внемли моим законам...'

А ниже, прямо поверх полустертых дождями и временем резных строчек, свежей краской, размашистым южным стилем издевательски алело:

'Добро пожаловать в Ядоземье, неудачники!'

Ньеч продолжал задумчиво изучать аэданову спину. И до Ханнока внезапно дошло, почему.

Саэвар правил три сотни лет назад. Шиенен был его наследником. Какой, мракотец его жарь, отец, дравшийся при Сияющих топях?

На самом деле, варианты были. Но уж больно нервирующие. Зверолюд мрачно хрупнул яблоком, борясь с желанием запустить его то ли в темнящего южанина, то ли в олицетворявшую новые земли стелу.

Добро пожаловать, дери его все демоны Козлограда...



Последний раз редактировалось Snerrir; 11.05.2017 в 15:37.
Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Похожие темы
Тема Автор Раздел Ответов Последнее сообщение
Креатив 17: Серое Яблоко - Лисье Солнце Креатив Архивы конкурсов 7 04.04.2015 01:28
Креатив 16: Lina-chan - Солнце нового дня Креатив Архивы конкурсов 15 29.04.2014 13:09
Креатив 15: Лунное Солнце - Проклинающий рассвет Креатив Архивы конкурсов 53 08.11.2013 16:51
Мафия-5. День четвертый. Закатившееся солнце Flüggåәnkб€čhiœßølįên Архив Мафии 47 06.05.2013 18:03
Креатив 14: Noir - Чёрное солнце Креатив Архивы конкурсов 22 07.02.2013 23:49


Текущее время: 14:29. Часовой пояс GMT +3.


Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd.