Авторам.
1. Текст произведения необходимо скрывать тэгом спойлер [spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.
5. Крупные произведения рекомендуется вкладывать небольшими кусками раз в день-два.
Скрытый текст - О трудном выборе критика:
Вариантов, собственно, у критика несколько:
1. Написать: "в топку".
Плюсы: Минимальные затраты, как в плане времени, так и в плане эмоций.
Минусы: Вы не поверите. Вы скажете: "Дурак", - и останетесь при своём, потому что людям свойственно не доверять незнакомцам на слово.
Вердикт: Этот вариант отметаем.
2. Начать разбирать подробно, построчно, тыкая пальцем в каждую нелепость и ошибку.
Плюсы: В итоге всё равно будет "в топку", но, всё-таки, вывод будет подтверждён множеством примеров.
Минусы: Вы всё равно захотите сказать "Дурак", и если даже так не скажете, то подумаете наверняка, а критик, который потерял уйму времени, увидев, как автор огрызается и пытается обелить своё произведение всеми силами, понимает, что время потрачено зря и благодарности ждать не надо. Почему? Да потому что вы ни за что не поверите в то, что ваше произведение не стоит того, чтобы его читали. Честное слово, чем лучше люди пишут, тем предвзятее они относятся к своим текстам, но обычно те, кто через слово допускают грамматические ошибки и вообще не задумываются над качеством написанного, уверены, что и так сойдёт. Хотя, конечно, не спорят с тем, что немного подправить не мешает.
Вердикт: Пока человек сам не поймёт, что он пишет плохо, никто его в этом не убедит, потому этот вариант тоже не приемлем.
3. Начать искать в тексте то, что можно похвалить, параллельно чуть-чуть - очень мягко и деликатно - пожурить. Плюсы: Автор доволен. Его хвалят. К "журению" относится снисходительно, поскольку тон критика не категричный, а, скорее, просительный.
Минусы: Автор понимает, что он - уже готовый писатель, Боже мой! Первое же выложенное произведение - и такой успех! Он, вместо того, чтобы выучить русский язык на уровне школьной программы и обратиться к учебникам писательского мастерства, продолжает строчить унылые опусы в невероятном количестве, тратя своё время, которое можно было бы пустить на что-то полезное. Когда, наконец, придёт понимание, будет поздно: время упущено, прогресса никакого, а тексты-то были - отстой, что ж никто не сказал сразу? Ах, лицемеры...
(С) Винкельрид
Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).
Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)
Напоминаю, что флуд запрещен правилами. Сказать свое "спасибо" критикам можно через репутацию. Так же настоятельно не рекомендуется ввязываться в споры.
И помните, что тут все на равных - никто не обязан вас критиковать и оценивать. Попробуйте для начала сами сделать то же.
Aster
Последний раз редактировалось Markfor; 24.03.2011 в 19:14.
Причина: поправил ссылку на архив темы
Sera, Fffuuu~ Я вроде как выкладывал отрывок про организацию Иллюминатов, где рассказывалось о ритуале инициации. ОК, вставлю пояснения.
Цитата:
Сообщение от Sera
Вот не нравится мне, когда после первого предложения - завязки начинается экскурс в историю. Мне важнее знать, зачем собрался народ, а не в каком году построили храм и кто этим занимался.
Играю во "взрослую литературу" с её подробными описаниями сцен и прочим.
Цитата:
Сообщение от Sera
Я представила буквально, то есть человека со сморщенной головой. Не уверена, что имелся в виду именно такой монстр. Может, речь всё же идёт о коже?
Точно.
Цитата:
Сообщение от Sera
Почему практически? Хор в любом случае слышен во всей часовне, а громкий - и за пределами. А так выходит, что где-то слышно, где-то нет. Странно.
Как сказать... где-то слышно громко, где-то не очень.
Отрывок так и так нужно добить - присутствует кое-какие мелкие бэковые огрешности, которые потом могут вылиться в большие проблемы (для автора).
Глава 3 - продолжение первой. Крайне интересует ваше мнение, в особенности на счет сцены в шахте лифта. Вызывает ли напряжение, захватывает ли и вообще удается ли описать экшен и стремительность происходящего. И какие ваши пожелания и советы по данному вопросу. Ну и в целом по тексту критика конечно тоже приветствуется)
P.S. Имя Марк изменено на Карт. А то слишком много имен на М, как тут верно заметили.
Скрытый текст - Глава 3:
Глава 3 Бункер
Отец и сын стоят на поляне…
- Вот так надо держать пистолет… молодец…
Выстрел.
Мальчик смотрит на цель.
Человек истекает кровью.
Мальчик не видит лица, лишь общие черты тела.
И красное пятно на теле.
Поляну охватывает огонь. Трава выгорает за несколько мгновений, и пепел ее разносится ветром. Голая земля, но отнюдь не иссушенная пустыня. Гореть нечему, но очаги пожара вспыхивают один за другим. Один появляется, другой исчезает. Дьявольский танец пламени.
Мальчик оборачивается – отца нет.
Смотрит снова прямо – тот, в кого он стрелял, пропал.
Из-под земли вырастает здание. Невысокое, каменное, серое и покрытое трещинами. За ним еще одно. И еще.
Город в огне.
С неба вдруг что-то ярко заслепило. Мальчик крепко зажмурился и закрыл глаза руками…
Морф лежал, привалившись к стволу дерева. Крепко жмурясь и закрывая глаза руками, он медленно крутил головой, отходя от сна. Глаза слепили лучи солнца, пока что неловко пробираясь сквозь стволы деревьев с той стороны, где их было не много.
- Плохой сон? – спросил Мейс, укладывая вещи в рюкзаки. Точнее, заставляя вещи самим убираться по рюкзакам.
- Бывали и лучше, - хмуро отозвался Морф и стал подниматься, встряхнув головой. Блики сна все еще мерещились ему. Лишь через пару минут перед глазами перестали появляться силуэты, когда он моргал.
Наконец парень выпрямился, опираясь о дерево, и устало протирал сонное лицо ладонью.
Оглядевшись, он заметил, что проснулся последним: прочие уже вовсю готовились к продолжению пути. Парень резво отправился к остаткам ночного костра. Мейс встретил его с протянутой кружкой.
- Не знаю, как ты пьешь это… кофе, но раз ты не можешь без него жить, особенно по утрам, то держи.
- Благодарю, - коротко бросил Морф. Голос был настолько отрешенным, что было не ясно, серьезно это или всего лишь сарказм.
Путники проделали не близкий путь. Начался пятый день похода к таинственному месту. Старинному, принадлежащему другому миру. Хранящему секреты тех, кто жил в одном из Двух Миров.
Начало своего пути они преодолели на грузовичке, сидя в кузове и еще раз проверяя вещи и снаряжение. Так путешественники проехали несколько часов по неровной дороге, которая заканчивалась аккурат напротив их конечной цели. Стройные ряды деревьев бесконечно длинного леса, окружающего Нельс, словно в приветственном жесте раскинули ветви и предлагали гостям проходить.
Следующие несколько дней прошли в постоянной дороге с небольшими привалами раз в час-два. Группа исследователей взяла хороший темп, поэтому сумела преодолеть приличное расстояние миль в тридцать.
С провиантом проблем не было: собственных запасов каждому хватило бы на неделю, да и дичи в лесу полно. Треть всех запасов тащил Мейс с помощью магии. Питье тоже проблемой не являлось: по всему лесу бежали ручьи пресной воды, так что жажда не грозила путникам.
Первые трудности возникли лишь во второй половине четвертого дня пути. Рельеф местности резко стал меняться в худшую сторону. То и дело путники натыкались на небольшие овраги, преодолевали холмы и прочие препятствия. Длинные ямы-траншеи напоминали зарубцевавшиеся раны земли, давно затянувшиеся, но навсегда оставшиеся напоминанием о давней беде. Точнее, о давней катастрофе. Объединении.
Адлер с любопытством изучал, как различалась почва местами. Даже растения по разные стороны рва или оврага росли по-разному. С одной стороны были бурные заросли травы и мощные стволы деревьев, а с другой – зелень торчала лишь местами, и растения выглядели слабее. Как будто безумный садовник вырисовывал на земле мистический узор, доступный лишь его взору. Это была зона смешения.
Только сейчас, во второй половине пятого дня пути, путники добрались до того, что ожидал увидеть профессор – Разлом. Граница между объединенными землями. Некоторые были малозаметны, но опытный глаз всегда отличит, где кончается земля одного мира, и начинается территория другого. Они были словно швами, связывающими полотно нового Мира. Но в данном случае не нужно было быть зорким исследователем, ведь внезапный вертикальный подъем, распростершийся в обе стороны от путников и высотой в несколько метров, невозможно не заметить. На границе не росло никаких растений. Растрескавшаяся, безжизненная, пустынная полоса земли шириной в несколько метров. Она словно омертвела.
Недолго мешкаясь, Морф бросил на землю свой рюкзак и, ловко хватаясь за выступы на подъеме, взобрался наверх. Теперь его ноги стояли на земле, некогда принадлежащей другому миру.
- Веревку киньте, я привяжу к ближайшему дереву.
Как только Мейс выполнил просьбу, парень исчез из виду на пару минут, после чего раздался голос: «Забирайтесь!», и одновременно с обрыва слетела веревка.
Путники, один за другим, перебрались на другую сторону разлома. Последним был Мейс, перетащивший вещи с помощью магии. Они оказались на плато, наклоненном под небольшим углом вниз.
- Если наши сведения верны, а в этом я почти не сомневаюсь, то к ночи мы будем на месте, - заметил Мейс.
От этих слов профессор оживился.
- Так чего же мы ждем? – риторически воскликнул он. – Давайте двигаться дальше. Мне не терпится увидеть это своими глазами. Целое здание, сохранившееся до наших дней. Надеюсь, ваш господин под зданием имел ввиду не его основание, и то погребенное под землю.
- Хм. Можете быть уверены, в таком случае нас бы не побеспокоили, - хмыкнул Морф и с все тем же хмурым выражением лица, что и всегда, двинулся вперед к цели.
Под наклон идти было гораздо удобнее, не смотря на продолжающиеся уступы и выбоины в земле. По пути они натыкались на странные вещи: наполовину закопанный проржавевший остов причудливой машины, который они сперва приняли за опутанный растениями валун. Чуть поодаль, когда снова стали попадаться деревья, Малик треснулся ногой об упавший ствол, оказавшийся настолько же ржавым, как и машина, столбом.
Таких железяк, окутанных травами, по пути им встретилось не мало. И еще больше хранила в себе земля.
Мейс оказался прав. Путники добрались до места своего назначения даже раньше, чем он планировал - за пару минут до того, как солнце скрылось за деревьями, оставив лишь полосу света. Казалось, верхушки стволов полыхали красноватым пламенем. «Кровавый огонь», - фраза сама собой всплыла в сознании Морфа. Ему вспомнился недавний сон. Парень быстро помахал головой, прогоняя мрачный образ фигуры с кровавой раной.
Взору путников предстало то самое странное здание, о котором говорил таинственный автор письма. Целиком из металла, низкое и покрывшееся за долгие годы ржавчиной, практически полностью скрываемой опутавшими это древнее строение растениями. Хотя для своего возраста в, как минимум, две тысячи лет оно сохранилось на удивление хорошо.
- Это конечно интересно, но что-то не вызывает восторга, как описывал ваш… господин, - саркастически заметил Малик, но никто не обратил на это внимания.
- Давайте сперва быстро разобьем лагерь, а затем осмотрим находку.
По голосу профессора было очевидно, что ему не терпится скорее приступить ко второй части плана.
Они быстро сложили все вещи, устроили спальные места, а Мейс в это время позаботился о том, чтобы костер можно было развести, буквально, одним щелчком пальцев.
За время подготовки лагеря лучи солнца успели исчезнуть с верхушек деревьев, поэтому каждый взял по фонарю (Мейс проследил, чтобы магическая зарядка в каждом была полной), и группа отправилась к зданию.
Так же как и земля, на которой они оказались после перехода через Разлом, стояло здание под неестественным углом. В результате Объединения, подобные явления были не редкостью. В нескольких случаях земля и вовсе оказывалась вверх ногами. Многие места выглядели ужасно искореженными, даже изуродованными до того, как их кое-как приспособили к жизни. Любая катастрофа оставляет последствия. А для катаклизма подобных масштабов, и последствия были ужасающими. Два Мира мучительно сливались в один, абсолютно новый, неизведанный, непредсказуемый. Кусочек за кусочком, они складывались, образуя словно доску для игры в матшахи. Многие постройки обоих Миров испарились, по крайней мере, так было принято считать, некоторые очутились тут в своем первозданном состоянии, но большинство же было исковеркано и искорежено.
Так что найденному строению, можно сказать, повезло.
Профессор Адлер Стерлинг Старший, преподаватель истории и техники в университете Нельса, большую часть своей сознательной жизни увлекался наследием Двух Миров. И наибольший интерес вызывала в нем древняя техника. Автоматические механизмы, выполнявшие самые разные задачи, от мелких бытовых до глобальных, жизненно важных для человечества. Так, во всяком случае, предполагалось при изучении древних, чудом доживших до нынешних дней документальных отрывков и найденных реликвий, как называли предметы из Двух Миров. Или Старых Миров.
- Для начала предлагаю разделиться на две группы по три человека, и обойти нашу находку с двух сторон. В любом здании есть дверь, и это не должно быть исключением, - предложил профессор. – Я, Малик и Морф пойдем по левой стороне, а Мейс с Картом и Сантеном возьмут на себя правую.
Никто не стал возражать. Немного выждав, если вдруг кто окажется против, Стерлинг Старший бросил последнюю фразу.
- Встречаемся на той стороне. Наверно, внутрь не стоит лезть до утра, но мы можем хотя бы найти вход.
Мейс был рад такому распределению. Сантен казался ему типом подозрительным, и маг не хотел упускать парня из вида.
Он учился на последнем курсе у Адлера, на факультете истории Миров, и был на пару сезонов старше Малика. Парень узнал, что профессор собирается исследовать нечто из другого мира, и упрашивал взять его с собой. Конечно, любой студент, мечтающий стать историком, хотел бы поучаствовать в их походе, но есть несколько «но». Как он узнал о походе? Адлер не распространялся по этому поводу и студентам сказал, что уезжает по делам из города на пару недель. «Ну, знаете, слухи по миру летают», - ответил Сантен. Вполне вероятно, кто-то что-то кому-нибудь шепнул. Не исключено. Но еще одно странное совпадение: перевелся этот студент через пару дней после того, как Адлер получил первое письмо от их босса. И быстро стал, можно сказать, «любимчиком» профессора. Может быть простое совпадение. Может – нет.
Мейс не возразил, когда Стерлинг согласился взять парня в группу, но внимательно следил за ним. Вел себя Сантен вполне нормально. Не сильно разговорчивый, но при этом любил вставить пару комментариев к беседе. В общем, не был отстраненным, как Морф. Ничего подозрительного, но Мейс руководствовался поговоркой: «Доверяй, но проверяй».
Группы двинулись по своим сторонам, внимательно осматривая стены здания и прилегающие территории. Очевидно, что его за долгие века занесло землей. Вопрос был только – насколько сильно. Адлер надеялся, что дверь хотя бы будет заметно. Не хотелось перекапывать всю округу. И, если учесть, что стороны в длину были не менее сотни метров, без подмоги в таком случае никак не обойтись было.
В радиусе десятков метров от здания земля оказалась усыпанной старыми, окутанными зеленью и ржавчиной металлическими предметами самых разных размеров. Кое-где пробегали по земле трещины, разделявшие местность на этакие «высотные уровни». Похоже, что под ногами окрестность когда-то была выложена странного вида булыжником. Он был словно единым камнем огромной площади, но ныне от него остались лишь тонкие плиты, поросшие мхом.
Как и договаривались группы, они встретились на противоположной стороне тридцать минут спустя. Профессор Адлер был столь же взволнован, сколь и разочарован.
- Это место так и кишит останками техники. Уверен, что при свете дня мы обнаружим в десять раз больше механических деталей и прочих древностей. Но вот входа мы так и не нашли. А вы? – с надеждой спросил Стерлинг.
- Успокойтесь профессор, - улыбнулся Мейс. – Вход у здания явно есть. Мне кажется, я кое-что нашел, но у меня есть предложение. Давай отдохнем этой ночью. Слишком темно, чтобы куда-то лезть.
- То есть вы нашли вход?
- Да, нашел. Точнее мне так кажется. Только он ушел в землю минимум на три четверти. Давайте отложим земляные работы до завтрашнего дня. Сейчас нам нужно основательно отдохнуть и набраться сил. Завтра будет крайне насыщенный день.
Профессор понимал, что «плетущий чары» прав, и его нетерпение может стоить кому-нибудь если и не жизни, то здоровья как минимум. В темноте после долгого дня пути не стоит лезть в здание из другого мира, наполненное неизвестно какими тайными. Вероятно, опасными.
Отряд дружно вернулся в лагерь с той стороны, где группа Мейса обнаружила дверь, чтобы все увидели находку. В свете шести фонарей они различили очертания верхней части стальных створок ворот. Они, так же как и здание, заросли, и лишь пару минут назад маг во время осмотра снял местами траву. Путники обнаружили что строение, в отличие от окружавших его обломков, коррозии практически не подверглось. Адлер понятия не имел, какой металл или сплав может столь долго сохранять хорошее состояние, но намеревался обязательно это выяснить.
- Ну и как нам без лопат откопать эту дверь? – саркастически заметил Малик, щурясь от солнца.
- Есть у меня одна идейка, - ответил Мейс и, улыбнувшись своей фирменной улыбкой, добавил. – Рекомендую вам отойти подальше.
Группа загадочно поглядела на ухмыляющегося мага и отступила на пару шагов, все кроме Морфа, и так стоявшего поодаль и облокотившегося на проржавевший остов грузовика, скрестив руки и хмуро глядевшего на остальных. Грузовик, судя по всему, в своем первозданном виде был раза в два больше самой большой машины этого мира.
Мейс вытянул руки, и ладони засветились голубоватым светом. Практически одновременно с этим земля у здания задрожала. Сперва еле-еле, словно рядом проезжал паровоз. Камни подпрыгивали на несколько миллиметров, песок и крошки грязи и каменных плит дергались в хаотичном танце, лишенном всякого ритма. Земля покрылась трещинами и вздымалась вверх. Казалось, какое-то существо пытается вырваться из темницы и отчаянно выламывает потолок. Сантен было подумал, что сейчас и правда появится из-под почвы чья-то рука.
Трава и верхние слои земли стали расходиться одновременно с тем, как маг слегка развел руки. Холмы из смешавшейся грязи, растений, древнего хлама и камня разрастались по обеим сторонам от двери. Вход в здание уже наполовину открылся. Мейс продолжал выталкивать землю в стороны, создавая проход. Через несколько минут дело было сделано.
Маг, похоже, слегка устал, по лицу его пробежали несколько капелек пота.
- Ух, вот и все, - усталость не стерла его улыбки.
- Уау, - только и смог выдавить из себя Сантен.
Малику и вовсе не нашлось, что сказать. Он был поражен. Он, конечно, знал, что есть маги, способные и на гораздо большее, но в городе, где «плетущие чары» разве что держали лавки «зарядки техники», подобных Мейсу никогда не встречалось.
- Чудесно! – радостно откликнулся Адлер, и Карт выразил тоже самое чувство своей улыбкой.
Группа спустилась в образовавшуюся расщелину. Словно в гроб закапываться собрались, подумал Морф, присоединяясь к остальным, но не сильно разделяя их восторг.
Алдер подошел ближе, внимательно изучая открывшуюся часть здания. Он стряхнул остатки земли и грязи, мешающие разглядеть дверь, и с удивлением обнаружил, что ручки нет. Две створки плотно прилегали друг к другу. Настолько, что земля даже не могла забиться в щель между ними. Спустя несколько минут исследований, профессор стал говорить голосом преподавателя, словно очутился на лекции перед толпой студентов:
- Такое строение называется бункером, я много слышал о них, но никогда не видел. На поверхности только вход, основные помещения должны быть под землей, где-то под нами. Но как открыть эту дверь? Очевидно, что здесь какой-то хитрый механизм, который, скорее всего, уже не работает. В первозданном виде из того Мира не удалось ни один механизм запустить.
Он осмотрел стену рядом со створками и обнаружил небольшое табло с правой стороны. На нем были кнопки с древними цифрами. Такими в этом мире не пользовались. То были цифры из Мира техников, и встречались разве что в научных работах. Равно как и знаки счета магов.
Адлер постучал по двери. Ответом был глухой звон.
- Толщина, судя по всему не малая, выбить вряд ли получится.
- Нет такой двери, которую нельзя открыть, - заметил Морф и подался вперед. – Мейс, сможешь повторить фокус?
Маг подошел вперед и коснулся стальной двери. С минуту он стоял с закрытыми глазами и, наконец, заговорил. В кои-то веки без вечной ухмылки.
- Хм. Дверь массивная. Но беда не столько в весе, сколько в держащих механизмах. Я не знаю, насколько они сильны. Во всяком случае, попробовать стоит. Надеюсь, за пару тысяч лет они порядком испортились и ослабели. Жаль только состояние здания эту идею не поддерживает…
Мейс снова выставил руки вперед. Голубоватое мерцание осветило дно вырытой ямы. Двери легонько завибрировали, раздался скрежет. Металл с неохотой поддавался, и створки разошлись на пару миллиметров. Воздух струей со свистом стал проникать в образовавшуюся щель. Каждый сдвиг давался магу с большим трудом.
- Помогайте ему, - коротко бросил Морф, просунув руки в отверстие – ширины его как раз хватало для пальцев – и стал толкать одну из створок.
Остальные тут же последовали его примеру. Наконец, под аккомпанемент металлического скрежетания, створки окончательно сдались и послушно разошлись в стороны под напором пятерых человек и мощной магии. Тут же путникам ударил в нос резкий запах тухлого воздуха, полного пыли.
- Там внутри темно, без них не обойтись, - профессор Адлер достал шесть фонарей из своей сумки и раздал каждому по одному. Заряда со вчерашнего вечера осталось еще достаточно.
Магический фонарь – пример удачного взаимодействия магии и техники. В них свет давала обычная лампа накаливания. Но в качестве источника энергии использовалась магический аккумулятор. Хватало его надолго, и зарядить его мог любой, даже самый неумелый «плетущий чары».
- Идемте. Похоже, ваш господин был прав и тут действительно есть что-то крайне стоящее.
Все включили свои фонари и отправились вперед, в темноту, навстречу неизвестному.
Первым вошел Морф, за ним кучей шли Адлер с прочими путниками, и замыкал «делегацию» в другой Мир Мейс.
Группа двинулась вперед по мрачному коридору. В свете лучей виднелись висевшие на стенах бумаги с надписями, сделанными на одном из языков техников. Профессор не понимал, к чему было столько языков в других Мирах. Нынешний универсальный, или общий, слог гораздо удобнее. Куда бы ни отправился человек, его везде поймут. Даже если он сумеет попасть в другие государства.
Листы порядком износились и разобрать что-либо на них было невозможно. Казалось, стоит их лишь тронуть, и они рассыплются в прах.
Пол был покрыт толстым слоем грязи и пыли. Материал, которым были отделаны стены, местами слез, и они напоминали деревянный брусок с сотнями заусенцев. С потолка свисали, как понял профессор, продольные лампы, трубы и провода, по которым еще несколько тысяч лет назад бежало электричество. Но в новом Мире этого случиться не могло.
Шли путники медленно. Из-за наклона пола в левую сторону, приходилось порой опираться о стену. Наконец они добрались до небольшого круглого помещения. Не все были готовы к тому, что предстало их взгляду: в комнате лежало, по меньшей мере, с десяток скелетов. Кто лежал на остатках диванов, кто на полу, один распластался на овальном столе в центре. Одежда, как и сами трупы, давно уже разложилась и представляла собой обрывки тканей. Несколько скамей скатились в левую часть комнаты, и там же в углу лежал странный черный ящик со стеклянным разбитым экраном.
От шагов пыль, лежавшая толстым слоем буквально повсюду, взвилась в воздух и кружилась в свете фонарей.
Из угла комнаты раздался хруст, и все вздрогнули от неожиданности. Оказалось, Сантен наступил на чей-то череп.
- Аккуратней, - злобно бросил Морф.
- Двуликий, мы оказались в склепе… - занервничав, прошептал Малик.
- Да уж. И я думаю это не единственные жильцы в этом проклятом месте. Может души их все еще витают где-то рядом, - отозвался Сантен.
- Ты часом не священник во внеучебное время, а, Сантен?
- Нет… но когда хотел им стать, если честно.
- Хватит. Вас никто не тянул сюда. Если хотите, можете вернуться обратно.
Все промолчали. Любопытство в человеке в большинстве случаев сильнее страха.
Группа разбрелась по помещению, внимательно изучая в свете фонарей каждый сантиметр комнаты.
- Сюда, - позвал Карт остальных. – Думаю, нам сюда.
Дверь была похожа на ту, что они с трудом открыли минут десять назад. Одна половина была закрыта, но другая - задвинута в стену.
- Лифт, - отметил Алдер. – Куда больше и совершенней, чем те, которыми сейчас пользуемся мы.
Все протиснулись в просторную кабинку, которая оказалась на месте и легко вместила шестерых человек. Даже вдвое больше народу могли бы не тесниться в ней.
- И куда дальше, профессор? – поинтересовался Морф.
- Наверху должен быть люк. Через него выберемся в шахту и будем спускаться.
Все фонари устремись вверх. И, правда, там оказалась маленькая дверца. Без лишних вопросов Мейс подсадил Морфа, и тот с силой толкнул крышку. От удара она громко хлопнулась о крышу лифта, разнеся металлическое эхо.
Очутившись в шахте, он осмотрелся и увидел лестницу, наклоненную, как и все здание, градусов на пятнадцать. Внешне ее состояние было далеко не новым, но и рассыпаться в труху она не собиралась. Парень направил луч света в направлении убегающих в темноту ступеней, но дна шахты видно не было.
- Другого пути нет. Спускаемся по одному. Я пойду первым. Как только крикну, пойдет следующий, - он схватился за лестницу и немного подергал. - Вроде крепкая, должна выдержать.
Юноша начал спускаться. Аккуратно, проверяя на прочность каждую ступеньку перед тем, как поставить на нее ногу. В паре мест крепления отошли от стены, но это было не страшно. Он спускался долго. Безопасность дороже, тем более спешить некуда.
Наконец, он добрался до дна шахты лифта, глубина которой оказалась метров сто пятьдесят-двести, и огляделся вокруг. Дверь, оказавшаяся на полутораметровой высоте, была захлопнута.
- Следующий! – прокричал он.
На запыленном полу лежали несколько железок, далеко не таких ржавых, как в лесу. Одна из них была достаточно тонкая, чтобы пройти между половинами двери. Он попробовал согнуть ее руками, но не сумел. Кое-как просунув ее между створками (они, в отличие от входных, были не так плотно прижаты), он использовал ее как рычаг.
Через некоторое время рядом с парнем очутился сын профессора.
- Давай помогу, - брякнул он и ухватился за половину двери. Морф бросил железку и взялся за другую часть. Вместе они без труда смогли открыть проход и забраться внутрь.
Сантен уже преодолел половину пути до дна.
Вдруг раздался металлический звон. Кабинка предательски проскользила полметра и остановилась. На крыше ее оставались Мейс с профессором и его другом. Один из них выронил фонарь, который полетел рядом с лестницей, вырисовывая на стенах световой узор.
- Ааа! – раздался крик Сантена – фонарь угодил ему в голову и он соскользнул с лестницы. В последний момент парень сумел ухватиться за нее, но его развернуло и с силой ударило об стену, а ладонь пробило торчащей ржавой железкой.
- Ааа! Помогите!
- Держись!
Сантен оказался прямо над лифтом, который со скрежетом съехал еще на полметра.
- Все быстро на лестницу! – прокричал Морф.
- Она может не выдержать! – отозвался маг.
- Идиот, лифт точно не выдержит!
Словно в подтверждение этих слов кабинка снова пошатнулась. Один из держащих ее тросов лопнул, издав металлический хлопок.
- Я попробую удержать его!
Кабинку снова встряхнуло. Глухо лопнул второй трос.
- Тяжелый! Живо на лестницу!
Карт и Адлер не стали задерживаться и ухватились за ступени.
- Помогите Сантену! Если лифт поедет, он труп! – панически крикнул Малик.
Морф бросился по лестнице к стонущему студенту последнего курса факультета истории, чья первая «экспедиция» имела хорошие шансы стать последней.
По хрусту отламывающихся болтов телохранитель понял, что «предать» собирается не только кабинка лифта, но и лестница. Необходимо срочно всех спускать, - думал парень.
Мейс тем временем изо всех сил старался не дать лифту упасть, приморозив тормоза лифта к стенам шахты и стараясь вытолкнуть его магией вверх. Маг понимал, что это лишь отсрочит неизбежное.
Карт и Адлер уже успели спуститься к Сантену.
Профессор в ужасе посмотрел на его руку, которая через ладонь была «прибита» к стене.
- Боже, помогите ему! – кричал профессор. Он сам попытался дотянуться до окровавленного запястья, но ничего не вышло. – Прости. Не должен был я позволять тебе идти с нами. Не должен.
Сантен отошел от болевого шока и, наконец, мог оценить свое плачевное положение. Он попытался высвободить руку, но лишь вызвал новую волну боли, обжигающую пламенем каждый сантиметр от кончиков пальцев и почти до локтя. Попался, словно рыба на крючок. Повезло, что рефлекторно уцепился за лестницу. Но из-за ее наклона он никак не мог держаться одними ногами, чтобы не упасть. Ему требовался кто-то, кто поможет высвободить руку.
Лифт с противным лязгом опускался все ниже. Последние два троса были напряжены до предела и вряд ли долго протянут.
- Спускайтесь вниз и сразу в дверь, - рявкнул Морф на профессора и его друга. Те повиновались, понимая, что двое охранников – их единственная надежда выжить всем.
Они аккуратно «обползли» юношей и стали спускаться вниз.
- Прости меня…
- Держись парень…
Лифту оставалось метров двадцать до фатального исхода, если Морф срочно не втащит парня обратно на лестницу.
- Главное не шевелись, дыши спокойно. Лестница тоже держится с трудом.
В свете фонаря он взглянул на ладонь, пробитую почти посередине, с которой небольшой струей стекала кровь. Чуть ниже была проложена стальная шпала, покореженная, но на вид крепкая. Морф оперся на нее ногой и удостоверился, что не полетит вниз, если обопрется на нее.
Ступив на железку одной ногой, второй он остался на лестнице и освободил одну руку, ухватившись ей за окровавленный штырь. Им оказался старый длинный болт, вывернувшийся из своего места. Из-за шляпки вытащить руку не получалось. Оставалось только вытаскивать ржавый шуруп.
- Поторапливайтесь там! – крикнул маг. - Ему не долго осталось!
- Слушай внимательно. Будет больно, но ты ни в коем случае не должен отпускать лестницу. И как только вторая рука освободится, хватайся ею тоже. Как бы ни было больно. Твоя жизнь на кону.
Морф крепче взялся за железку и стал тянуть ее на себя. С неохотой она слегка поддалась.
Раздался новый хлопок. Лифт держался на последнем тросе.
Парень напрягся, резко дернул за штырь и тот вылетел из стены, раскрошив резьбу и сломавшись у основания.
- Аа! – крикнул Сантен, но удержался за край лестницы. Морф помог ему встать на ступень.
- Живо спускайся.
- Не могу больше держать ее! Надеюсь, ты успел вытащить парня…
С этими словами лопнул последний трос.
Морф поднял голову – кабинка с визгом высекала искры из своих дорожек, освещая тоннель лучше любого фонаря.
Как всегда в подобные напряженные моменты, время словно замедлило свой ход, и восприятие многократно возросло. Он мог разглядеть каждую искорку. Момент ее рождения, краткая, но ярчайшая жизнь и печальная одинокая гибель среди бездонного мрака.
- Прыгай!
Магу не надо было повторять дважды, он перестал пытаться сдерживать лифт от неотвратимого падения и прыгнул в сторону на лестницу.
Из-за скорости падения и старости ступени, за которую ухватился маг, она оторвалась. Мейс попытался ухватиться за следующую, но соскользнул вниз.
Морф в последний момент сумел ухватить друга за рукав. Только они подумали, что все позади, как крепления секции лестницы, на которой находились парень и маг, оторвались от стены одно за другим.
Начиная с верхнего края, кусок лестницы стал отходить. Болты отлетали словно пули.
Лестница накренилась градусов на сорок от стены. Зловеще затрещали оставшиеся крепления.
Стальной хруст огласил вердикт.
BloodRavenCaptain, - Добро пожаловать в ад, сынок.
Совершенно согласна. Всего лишь чистенький ад, приспособленный для жизни.
Послушай, не пиши всего этого. Имперство, Храмы, Императоры и Ангелы Смерти - это все не то, что способно перевернуть мир, дорогой автор.
Я вижу кучу всех этих слов, псайкер, мать вашу, призраки, и прочая сволочь, и я не чувствую ничего, кроме омерзения. Даже просто пройти по улице и проехаться в метро интереснее, чем исследовать дурацкую вымышленную жизнь этих недоперсонажей.
Реализм - это прекрасно. Но это легко, потому что достаточно описательности. Фантастика и фэнтези - вообще другая песня. Это сны на бумаге, это святая автораская обязанность заставить читателей видеть эти сны наяву. Заставить поверить во все, что прорастает там, в авторском сознании.
Мужчина от неудовольствия скрипнул зубами - мужчины не скрипят от неудовольствия. Они матерятся, потому что наступил тотальный п***ц, а не "неудовольствие".
Сюжет данного текста - это просто финиш. Пафос, в который попросту не верится. Не становится жалко. Картон, картон, картон. Ваши тексты, BloodRavenCaptain, не стали лучше пока.
Это все моя скромность!)))
А вообще его имя связано со словом "аморфный" и прочими словами с корнем "морф" и смыслом "неустойчивого состояния тела". Почему - будет чуть позже по тексту)
Наконец-то сформировал идею произведения и взял зачин. Прошу зачин посмотреть на предмет общих ощущений.
Скрытый текст - безымянное:
Глава 1
Маленькую комнату освещали лишь две свечи, стоящие на столе, да лунный свет, льющийся в окно. Свечи выхватывали из темноты только обитую зелёным сукном столешницу, всё остальное было погружено в синеватый полумрак. У правой стены угадывались очертания дивана, у левой – пары шкафов, да и сидевший за столом хозяин комнаты, а точнее – кабинета, казался просто тёмным силуэтом. Иногда степной ветер врывался через приоткрытое окно и заставлял язычки пламени на свечах трепетать, отчего по стенам плясали замысловатые тени. В такие моменты человек прерывался, чтобы размять пальцы или просто откинуться на стуле, распрямив спину, а когда танец теней заканчивался – вновь брался за перо и продолжал писать. Металлический наконечник скрипел по бумаге, выводя строчку за строчкой…
«А ещё рассказывают местные жители, что далеко в южных и юго-западных горах, каковые наше посольство успешно обогнуло с севера, живёт удивительный зверь, именуемый львиным грифом. И хоть зовётся он грифом, отношение его к птичьему роду до крайности сомнительно. Тело у него, как мне рассказывают, в точности походит на львиное, а вот голова – как у орла, но в размерах пропорциональная телу. Переднюю часть туловища покрывают жёсткие перья, а на передних лапах орлиные когти, также пропорциональные телу, то есть – огромные. А самое удивительное то, что за лопатками у львиного грифа – могучие крылья, благодаря которым он, якобы, умеет летать, да так хорошо, что с лёгкостью мчится по горным ущельям, над руслами рек и перевалами, ничуть не боясь столкновения со скалами».
Хозяин кабинета остановился, чтоб присыпать текст песком и взять новый лист, после чего продолжил:
«Люди говорят, что в повадках львиный гриф подобен обычной хищной птице. Охотится он на крупную дичь, такую как горный козёл или скальный баран, а при случае нападает и на стада местных пастухов. Человека гриф обычно не трогает, но всё же многие погибли от когтей его. И вот почему. Есть у львиного грифа такая птичья привычка – любит он тащить всё, что блестит ярко, в гнездо своё, да гнездо из этого обустраивать. В числе того оказываются и камни драгоценные, и самородки золотые, и целые изделия, у людей похищенные. Иные гнездовья грифов от того становятся на сказочную пещеру с сокровищами похожи.
Живёт в этих же горах племя хярахясов – горных пастухов. Как прознает хярахяс, что поблизости от него поселился гриф, так берёт верёвку, оружие, ишака или мула, да поднимается к гнезду, которое зверь обычно ладит на самой неприступной скале. Добравшись туда, хярахяс выжидает, покуда гриф не улетит, и тогда хватает гнездо. Тут уж ему нужно бежать что есть мочи, ведь коли львиный гриф вернётся и застанет своё гнездо разорённым, то тут же бросится искать расхитителя, и ежели догонит – несдобровать тому. Единственное спасения в том, чтобы укрыться под крышей, так как гриф разбойника ищет, паря в поднебесье.
Убить грифа очень трудно. От стрел он обычно увёртывается, даже если выпущены они почти в упор, и проще всего поразить его копьём в тот миг, когда он бросается на тебя, как на жертву. Однако старый и умный гриф сперва сломает копьё своими могучими лапами, и только потом набросится. Тем не менее, не смотря на всю опасность такой охоты, хярахясы часто собираются отрядами по 10-15 человек и идут на промысел, ведь о частях тела львиного грифа ходят удивительные поверья. Вот что говорят о целебных свойствах порошка из его когтей…»
Тихонько скрипнула дверь. Пишущий поднял голову и увидел заглядывающего в кабинет мужчину – лет тридцати, темноволосого, в потёртом гвардейском мундире без эполет и галунов.
- Чего тебе, Вить? – Тихо, почти шёпотом, поинтересовался хозяин.
- Уже середина ночи перевалила. – Ответил поздний гость. – Саша, ты же с обеда пишешь?
- С утра интересные сведения получил. – Кивнул Александр. – Вот и пишу, пока не забылось. Чего ты-то здесь делаешь? Сегодня же не твоя смена.
Хозяин кабинета отложил перо и вгляделся в лицо собеседника. Разобрать его выражение в полумраке было непросто, но Александру показалось, что гость чем-то обеспокоен. Лейтенант Виталий Хойер, второй заместитель начальника охраны посольства, как и большинство гвардейских офицеров его возраста, отличался храбростью, порой доходящей до глупости, и изрядным легкомыслием в повседневных делах. Так что заставить его о чём-то тревожиться было непросто. И уж тем более было непросто заставить его остаться в здании посольства допоздна – гвардеец всегда мог найти себе занятие на вечер куда как интереснее, чем торчать в караулке.
- Смена не моя. – Виталий, всё это время торчавший на пороге, вошёл в кабинет и прикрыл за собой дверь. – Я сам задержался. Видишь ли, командир принимает одного из своих шпиков.
- Ну и что? – Искренне удивился Александр. «Командиром» посольские сотрудники, имевшие хоть какое-то отношение к воинской службе, называли военного советника посольства, графа фон Шлессвига – он сам когда-то приучил их к такому обращению. Советник не только отвечал за обмен военным опытом с местными военными и разрешение различных спорных вопросов по профилю, но и руководил обширной шпионской сетью. Так что не было ничего странного в том, что графу потребовалось встретиться с одним из своих людей.
- Ты не понял. – Покачал головой Виталий. – Он его здесь принимает, в своём кабинете. Шпик пришёл три часа назад, не таясь, через главный вход. Я как раз уходить собирался, но решил задержаться, посмотреть, что будет.
- И? – Вопросительно приподнял брови его собеседник. Теперь он начал понимать, откуда тревожные нотки в голосе лейтенанта. Даже легкомысленный гвардеец сообразил, что если информатор притащился прямо в посольство, наплевав на конспирацию – дело более чем серьёзно. Что-то будет. Что-то такое, после чего шпиону будет бессмысленно скрывать, на кого он работает. И будет это очень скоро. Если только это не очередная интрига господина советника.
- И ничего. – Хойер подошёл к столу и упёрся в него ладонями, глядя на хозяина кабинета сверху вниз. – Вот как они три часа назад заперлись в кабинете графа, так и не выходили.
- А… Они вообще там ещё? – Неуверенно спросил Александр. – Может, ушли по тайному ходу? Мало ли, какая нужда…
- Да я стучался полчаса назад, надумал повод… Граф выглянул, попросил не беспокоить. Так что там они, никуда не делись. – Офицер опустил глаза и упёрся взглядом в столешницу.
Ненадолго в комнате воцарилась тишина. Скрипнула на ветру оконная створка, откуда-то издалека донеслось встревоженное лошадиное ржание.
- Табаку хочешь? – Прервал молчание Александр.
- А есть? – Встрепенулся Виталий.
- Утром взял. – Хозяин с улыбкой выдвинул ящик стола и достал оттуда кисет. – У тех же торговцев, у которых информацию выведывал. Они через перевалы южных гор шли, с юго-запада… Настоящий табак, родной, не местная травяная смесь.
Гвардеец выудил из-за пазухи трубку, набил её, раскурил от свечки и отошёл к окну, чтобы пускать дым на улицу. Александр поднялся из-за стола и встал рядом с ним. Несколько минут они молча стояли плечом к плечу, глядя на город. Кабинет Александра Штейра, ассистента военного советника, располагался всего-то на третьем этаже, однако ночной город был как на ладони. Бесконечные поля плоских крыш простирались до самых крепостных стен, и только многобашенный дворец кагана возвышался среди приземистых глинобитных домиков, словно рогатая скала посреди моря. Собственно, кроме трёхэтажного, выстроенного из привозного серого камня, имперского посольства, он был единственным здесь зданием выше двух этажей. Жители первого настоящего города в Великой Степи ложились рано и к полуночи столица Керимского каганата, славный Эршик, уже спала. Огни горели лишь на ограде имперской миссии, на сторожевых башенках дворца да на городских укреплениях. Зрелище было не то чтобы величественное, но удивительным образом умиротворяющее, успокаивающее и в чём-то даже поразительное, если знать, что каких-то пятнадцать лет назад, по словам старожилов, здесь и того не было, а было великое множество юрт, теснящихся внутри кольца крепостных стен… Штейр провёл в Эршике уже шесть лет. У него, бывшего офицера сапёрной роты и консультанта при формирующихся каганских инженерных войсках, в первые годы посольства вечно не хватало времени на свою страсть – ведение заметок о местных чудесах, и потому он часто задерживался в своём кабинете допоздна. Обычно панорама мирно дремлющего города и ночной холод, льющийся в окно, помогали ему собраться с мыслями и прогнать тревоги, но не в этот раз…
- Знаешь что… - Протянул, наконец, гвардеец, выбивая трубку о подоконник. Александр покосился на него, вопросительно приподняв бровь.
- Ты же в любом случае сегодня тут ночуешь? – Продолжал Хойер, не сводя взгляда с огоньков каганского дворца.
- Ну да. – Александр кивнул в сторону софы. – На диванчике.
- Вот и ночуй. Я тоже здесь останусь, в караулке спать лягу.
- Не хочешь пропустить что-то интересное? – Усмехнулся хозяин кабинета.
- И это тоже. – Согласился гость. Погасшая трубка ещё курилась дымком и синеватые струйки извивались в лунных лучах. Лейтенант повёл ей из стороны в сторону, словно пытаясь нарушить узор, образуемый дымом. – Но мой тебе совет – если завтра ничего не прояснится, следующую ночь тоже лучше проведи при посольстве. За самыми ценными вещами пошли кого-нибудь… Не нравится мне всё это.
- А мне-то как не нравится… - Александр поёжился – не то от холодного ветра, не тот от дурных мыслей. – Но не стоит гнать лошадей. Пока ещё ничего не ясно, а значит, бояться можно только одного – неизвестности. Мы слишком взрослые люди, чтобы бояться темноты, пустых комнат, соседских собак и неизвестности.
- Да нет, Саша. Боюсь, мы как раз достаточно взрослые, чтобы осознавать истинную опасность… неизвестности. – Виталий спрятал трубку и прикрыл окно. – Ладно, Саш. Я сейчас спать, чего и тебе советую…
Заперев за офицером дверь, Александр опустился на стул и сидел, подперев лоб ладонью, пока не догорела последняя свеча…
Ощущения такие, будто нас сначала призывают отчаянно вылупив глаза чего-то искать в тёмной комнате, а после сразу же вникать в чертногусломительную диспозицию русскоязычных военных неизвестно где. При этом ни Геральта, чтоб его любить (вопреки всему), ни Малыша с Карлсоном, ни Конана хоть самого захудалого нам не дают.
Morfius, все супер, только ошибок дофига. Со стальным хрустом оглашаю вердикт: поработать бы над правописанием. А заодно и над стилем.
__________________
- да вот написал рассказ...
- О чем?
- О том, как в одном городе городничий бьет мещан по зубам...
- Да, это в самом деле реальное направление...
Линолеум, да вечно с этим беда. Корявые предложения и неудачные обороты. Корплю над редактурой. И буду благодарен, если поможете мне в этом примерами и предложениями по правке :)
Вот. Новая редакция "Мечты". Критику вычитаю. Можэт, и закопирую самые критические сообщения. Так что... постарался поработать. Надеюсь, вышло.
Скрытый текст - Мечта. Редакция 2011:
Лес. Обычные деревья. Но это только на опушке. Чем дальше и глубже – тем выше становились деревья, постепенно превращаясь в настоящих лесных исполинов. Если у опушки ещё встречались ели и немногочисленные лиственницы, то через несколько сотен шагов они остались позади. Дубы, клёны и что-то очень похожее на каштаны заняли их место. С опушки могло показаться, что этому лесу не больше сотни лет, но если забраться подальше, то от этого впечатления могло остаться лишь недоверчивое осознание того, что... что-то тут не так.
Никто долгое время не ходил в этот лес – злая слава ходила о нём. Поговаривали, что оттуда нельзя вернуться. Но раньше находились смельчаки или просто скептики, которые отважно ступали под кроны леса. И возвращались. Те, которые заходили дальше остальных, возвращались не такими, какими в него заходили.
Возвращались. И говорили о том, что ничего страшного там нет. И не стоит слушать глупые байки стариков. А дряхлые старушки неодобрительно косились в сторону гордо идущих обратно странников. А когда те проходили мимо, начинали злобно перемывать им косточки, рождая новые, еще более зловещие и ужасные слухи и сплетни... Но что старухи? Они старухами и останутся... до самой своей смерти.
Те, кто заходили дальше остальных, никогда более не обращали внимания на злобные перешептывания за своей спиной. Они просто шли дальше, загадочно улыбаясь и позже многого достигая в жизни. И шли дальше.
Но один, совсем недавно, зашел в этот лес. Его глаза уже горели. Он страстно мечтал прикоснуться к чему-то тайному, загадочному... Понять то, что скрыто от большинства глаз. А возможно, не откроется и ему.
Но он шел, широко шагал с горящими глазами.
Невзирая на то, что его куртка уже покрылась сетью царапин, а джинсы – грязью.
Он шел, а сердце пело от ощущения первозданности, неиспорченности этого пре-красного места. Шел, а на губах его играла лёгкая улыбка.
Ведь он почти всю жизнь – пятнадцать лет! – мечтал о том, что встретит настоящего эльфа… Когда в детстве, года в четыре или пять, мама читала ему волшебные сказки о Стране-за-Холмами, в нём проснулось что-то, что не покидало его до сих пор. Уверенность? Вера? Надежда, что это не просто «глупые детские сказочки», как их заклеймили одноклассники, но… нечто большее.
И вот, почти две недели назад, он услышал от друга, относившегося к его стремлению вполне спокойно, что из Леса вернулся ещё один. Но странник почти никому не рассказал о своей дороге. Лишь нездешний свет в его глазах мог подтвердить несказанное.
Друг рассказал, что последний странник сначала наткнулся на дерево, а потом…
Он больше ничего не смог сказать, так как сам слышал из вторых или третьих уст. А странник не спешил делиться своими приключениями.
Увидев дерево, искатель остановился. Дерево как дерево. Ничего особенного. Но если внимательно присмотреться, то могло показаться, что кора у него... не такая, как у обыкновенных деревьев. А присмотревшись ещё внимательнее, можно было заметить, что светлые и тёмные бороздки создают отчётливый узор. Словно предостерегающий – дальше хода нет! И не стоит пытаться пройти левее или правее, а потом опять вглубь. Хода всё равно не будет! При дальнейшем рассмотрении узор становился более отчётливым, но всё равно непонятным. Словно кто-то тончайшей кистью выводил тонкую вязь на коре дерева... Очень долго выводил.
Но странник, протянув руку, потрогал кору в том месте, где несколько линий вязи образовали будто бы круг из четырёх спиралей, стремящихся к центру. Его ладонь будто пронзило небольшим, но чувствительным ударом тока. Он потёр руку о другую. Ток теперь кинулся на уцелевшую ладонь. Искателю было неприятно, но он тряхнул головой – ухоженные волосы до плеч взметнулись вверх, а потом тёмным водопадом легли на куртку – и пошел дальше.
Через несколько шагов он почувствовал, что... что-то изменилось. Сам воздух стал другим. Словно в затхлой комнате пролили несколько капель лучших духов. Странник вдохнул полной грудью и продолжил свой путь.
– Стой! - раздалось у него за спиной.
Искатель остановился. Такой высокий, чистый голос не мог принадлежать какому-нибудь неостроумному шутнику. Тем более он знал всех местных остряков. На своей шкуре знал. Никто не мог идти за ним. Он проверял – слежки не было.
– Повернись! – повелительно сказал тот же голос.
И искатель повернулся.
А повернувшись – понял, что его надежды оправдались!
Перед ним стоял эльф. Самый настоящий эльф!
Он был в серебристом доспехе, который казался лёгким, как перо, и прочным, как сердца гор. На груди было рельефное изображение солнца и луны, практически слившихся в одно светило. Вокруг лунной половины изображения полукругом вилась надпись, похожая на те, что были на коре дерева. Понож не было. Вместо них были сапоги как будто сделанные из листьев, но похоже, это было не так. Просто на сапоги были искусно нашиты листья. Живые листья. Из листьев был и плащ эльфа. Только на плаще были иные, чем на сапогах, листья. Они походили на кленовые листья осенью, когда они становятся багрово-красными. В правой руке эльф держал меч с жемчужно мерцающим в полумраке клинком. На лезвии в нескольких местах были выбиты витиеватые руны, по которым перебегали небольшие молнии. Эфес был сделан из чьих-то рогов, маленьких, в ладонь размером, но прочных. Лицо эльфа не выражало почти никаких чувств, кроме, быть может, тысячелетней усталости. Глаза эльфа, ярко-зелёные, как первая листва тополя смотрели на искателя с сожалением. Уши стояли под небольшим углом от головы и назад и чуть в стороны. Длиной они не превышали ладони. Черные волосы доходили до пояса. В волосах и на доспехе мерцали крохотные голубоватые и зеленые искорки, то разгораясь, то снова почти потухая. А над левым плечом кружил то ли святлячёк, то ли просто болотный огонёк.
– Что ты тут делаешь, путник? – строго спросил эльф, как будто искатель совершил некий предосудительный поступок. – Многовато вас суда забредать стало.
Во взгляде путника возник неподдельный интерес, но он не посмел ничего сказать…
– Шестнадцать восходов назад один из вас примкнул к нам. Не медли, отвечай!
– Иду, – спокойно ответил странник. Добавил: – А теперь стою. По вашей просьбе.
– Приказу, путник, приказу, – устало поправил его эльф. И вновь, уже более жёстко спросил: – Что ты тут делаешь? Постарайся ответить точно. От этого… многое зависит.
– Я шел, чтобы узнать, есть ли вы... или это всё просто сказки.
– Молодец. Вот это – правда. Правду ты видишь перед собой. Но... никто из вас не смог бы пройти мимо Древа. Как же прошёл ты?
– Я прикоснулся к дереву.
– И оно тебя не убило? – скептически спросил эльф.
– Нет, только... как током ударило. Я пойду дальше? – спросил искатель, даже не надеясь на положительный ответ.
Похоже было, что эльф сомневался. Он хотел сделать что-то, что может не понравиться его собратьям. Наконец, он решился. И поднял меч, встав в боевую стойку.
– Никуда ты не пойдёшь! – крикнул эльф и сделал шаг навстречу страннику.
* * *
Если я и умру, то не от старости, а от руки несуществующего создания.
Эльфа. Одного из Народа Холмов. Одного из тех, кто стал мне дороже жизни.
Пусть будет так. Пусть я закончу свой путь здесь.
Зато надежда превратилась в Веру.
Теперь я знаю, что они есть. На самом деле есть.
Что-то возникло в груди, распространяясь по телу лёгкой дрожью…
Я закрыл глаза.
И улыбнулся...
постепенно превращаясь в настоящих лесных исполинов
Слово лишнее. И без того уже указано, что речь идёт о лесе, и выглядит как повтор.
Цитата:
Сообщение от Элвенлорд Гримуар
Никто долгое время не ходил в этот лес – злая слава ходила о нём.
Ходил - ходила.
Первую часть можно сменить на: не попадал в этот лес, не забредал, не совался, не гулял и прочее.
Цитата:
Сообщение от Элвенлорд Гримуар
Его глаза уже горели.
А почему уже?
Цитата:
Сообщение от Элвенлорд Гримуар
Но он шел, широко шагал с горящими глазами.
Не знаю почему, но вторая часть предложения родила картинку: широко шагает непонятный тип, освещая себе маршрут светящимися глазами, которые он держит в руках.)
Во-первых, про горящие было пору предложений назад, и повторять смысла нет. Во-вторых, коряво сформулировано.
Цитата:
Сообщение от Элвенлорд Гримуар
пре-красного места.
Это слово пишется слитно.
Цитата:
Сообщение от Элвенлорд Гримуар
Ведь он почти всю жизнь – пятнадцать лет! – мечтал о том, что встретит настоящего эльфа…
Недоумение: а при чём тут эльфы? Если путники ни словом о них не рассказавали, вывод притягивается за уши. Читательское "не верю".
Цитата:
Сообщение от Элвенлорд Гримуар
Лишь нездешний свет в его глазах мог подтвердить несказанное.
Ну, не знаю. Придираться не хочу, но пожалуйста, обрисуйте, что это значит и как должно выглядеть?
Цитата:
Сообщение от Элвенлорд Гримуар
Искателю было неприятно, но он тряхнул головой – ухоженные волосы до плеч взметнулись вверх, а потом тёмным водопадом легли на куртку – и пошел дальше.
И опять из-за невнятной формулировки рисуется жутковатая картинка, как парень тряхнул головой - и потерял скальп. Волосы легли на куртку?
Цитата:
Сообщение от Элвенлорд Гримуар
Он был в серебристом доспехе, который казался лёгким, как перо, и прочным, как сердца гор.
А ограничиться первой частью нельзя? Вторая уж очень фальшиво звучит, и снова торчат уши всезнающего автора.
Цитата:
Сообщение от Элвенлорд Гримуар
Вместо них были сапоги как будто сделанные из листьев, но похоже, это было не так. Просто на сапоги были искусно нашиты листья. Живые листья.
Очень много слов о том, что можно сформулировать пятью: На сапоги были нашиты живые листья. Правда, от привкуса фальши это не избавляет.
Цитата:
Сообщение от Элвенлорд Гримуар
Эфес был сделан из чьих-то рогов, маленьких, в ладонь размером, но прочных.
Их прочность герой определил на глаз?
Вообще, всё описание эльфа навевает мысль, что автор откопал в сети картинку и скопировал её словами себе в текст. Ни слова правды, пустая болтология.
Конец скомканный, мутный настолько, что даже бесцельное повествование кажется несравненным с концовкой. О чём рассказ, что хотел сказать им автор, какую мысль читатель должен из неё вынести - неясно.
Герой не прописан совершенно. Даже на картонного персонажа не похож - его просто нет. И эмоций относительно его тоже нет.
Мне жаль, но рассказ пустой.
__________________
Я согласна бежать по ступенькам, как спринтер в аду -
До последней площадки, последней точки в рассказе,
Сигарета на старте... У финиша ждут. Я иду
Поперёк ступенек в безумном немом экстазе.
Анандита, рассказ хороший, но на мой взгляд есть один недостаток - как могла женщина взять ребенка из приюта, если знала, что у мужа с головкой не все в порядке и он мягко говоря испытывает нездоровый интерес к детям?. Не может быть, чтобы это случилось вдруг - накинуться на ребенка. Может быть, ей следовало для начала уйти от такого идиота и только потом брать малыша?
Astra, скорее она не подозревала, что он ТАКОЕ может отчебучить. История на реальной основе. Просто я сделала её чуть более фантастичной
Скрытый текст - Реальная история:
Перенесла её из Москвы, где она случилась, в историю и изменила пол ребенка. А так же приплела монстра, чтобы хоть как-то восторжествовала справедливость. В реале мать просто забрала приемную дочку и ушла от этого ублюдка. А когда он попытался встретиться с ребенком в садике, подала заяву. А у этого выродка родич оказался в ментуре и его отмазали. Правда потом всё равно посадили, когда он обсадился и изнасиловал семилетнюю дочку своего друга, с которым бухал.
Анандита, изменения налицо. Рассказ стал заметно чище, и читать его проще.
Вот только одно меня продолжает смущать, возможно, как следствие того, что я не могу полностью абстрагироваться от предыдущего варианта: я не верю. Совсем не верю. Вообще ни капельки.
Причин этому несколько, назову первые две:
1. Я никак не могу понять возраст ребёнка. С одной стороны, он сам говорит про шесть лет. Но манера речи у него, особенно в начале, как у четырёхлетнего, или даже ещё меньше. Шестилетние говорят нормальным взрослым языком, только лишь без терминологии.
2. Преувеличенное, гипертрофированное противопоставление мама - папа. Мама добрая и нежная, папа странный и подозрительный. Точка. Это перед читателем выложено на блюдечке как факт. Но если мамина нежность проявляется, то отец просто присутствует. Стоит. И никак на него реагировать не хочется, потому что он - манекен. Им, собственно, до конца и остаётся, без внешности, без характера, вообще без какой бы то ни было характеристики.
А вот сцену изнасилования расширять не стоило. И без того понятно, что и как, а в контексте с нарочито-детским голоском и бесконечными "больно" вызывает желание немедленно свернуть текст.
Что-то я разошлась. Прошу прощения.)
__________________
Я согласна бежать по ступенькам, как спринтер в аду -
До последней площадки, последней точки в рассказе,
Сигарета на старте... У финиша ждут. Я иду
Поперёк ступенек в безумном немом экстазе.
Но если мамина нежность проявляется, то отец просто присутствует. Стоит. И никак на него реагировать не хочется, потому что он - манекен. Им, собственно, до конца и остаётся, без внешности, без характера, вообще без какой бы то ни было характеристики.
Не слишком приятно описывать маньяка. Но наверное, ты права.
Скрытый текст - Мечта. Сюжет и описания - в следующем рассказе этой линии.:
Лес. Обычные деревья. Но это только на опушке. Чем дальше и глубже – тем выше они становились. Постепенно превращались в настоящих исполинов, которых и трое мужчин не обхватят. Если у опушки ещё росли ели и немногочисленные лиственницы, то через несколько сотен шагов они остались позади. Дубы, клёны и что-то очень похожее на каштаны заняли их место. С опушки могло показаться, что этому лесу не больше сотни лет, но если забраться подальше, то от этого впечатления могло остаться лишь недоверчивое осознание того, что лес не так прост, как кажется на первый взгляд.
Долго уже в этот лес не ступала нога человека – злая слава служила ему защитой от браконьеров и лесорубов. Поговаривали, что оттуда нельзя вернуться. Но раньше находились смельчаки или просто скептики, которые отважно ступали под кроны леса. И возвращались. Те, кто прошёл дальше остальных, возвращались не такими, какими в него заходили. И говорили о том, что ничего страшного там нет. И не стоит слушать глупые байки стариков.
А дряхлые старушки неодобрительно косились в сторону гордо идущих обратно путников. А когда те проходили мимо, начинали злобно перемывать им косточки, рождая новые, еще более зловещие и ужасные сплетни...
Но что старухи? Они старухами и останутся... до самой своей смерти.
Те, кто заходили дальше остальных, никогда более не обращали внимания на злобные перешептывания за своей спиной. Они просто шли дальше, загадочно улыбаясь и позже многого достигая в жизни. И шли дальше.
Но один, совсем недавно, зашел в этот лес. Его глаза уже горели желанием узнать. Узнать, есть ли Они. Он страстно мечтал прикоснуться к этой тайне. Понять то, что скрыто от большинства глаз. А возможно, не откроется и ему.
Он пробирался сквозь подлесок, невзирая на то, что его куртка уже покрылась сетью царапин, а джинсы – грязью. Тропы? Их не было. Да и не нужны они были здесь. Ведь те, кого он мечтал увидеть… Они могли обойтись и без узких дорожек, на которых уже ничего не может расти и жить.
Он шел, а сердце пело от ощущения первозданности, неиспорченности этого прекрасного места. Шел, а на губах его играла лёгкая улыбка.
Он почти всю жизнь – пятнадцать лет! – мечтал о том, что встретит настоящего эльфа. Хотя его убеждали в том, что «их нет!», «это просто сказки!» и «ты перечитал фэнтази!», странник сердцем чувствовал, что это не так. Некая ложь была в этой уверенности. Ложь, которая скрывала за собой правду.
Когда в детстве, года в четыре или пять, мама читала ему волшебные сказки о Стране-за-Холмами, в нём проснулось что-то, что не покидало его до сих пор. Уверенность? Вера? Надежда, что это не просто «глупые детские сказочки», как их заклеймили одноклассники, но… нечто большее.
Странник лет в двенадцать услышал историю о том, как один из жителей городка около леса, ходил туда. И вернулся обратно. Вот только совсем не таким, как был. Его глаза сверкали нечеловеческим светом. И это только по слухам.
Потом тот путник ушёл из жизни. Очень глупо ушёл – попытался спасти кого-то из горевшего дома, да так там и остался. Но его тело не нашли. И останки того, кого он хотел вытащить, тоже…
И вот, почти две недели назад, он услышал от друга, относившегося к его стремлению вполне спокойно, что из Леса вернулся ещё один. Но путник почти никому не рассказал о своей дороге. Лишь нездешний свет в его глазах мог подтвердить то, что описывать словами было бы глупо и лживо.
Друг рассказал, что последний странник сначала наткнулся на дерево, а потом…
Он больше ничего не смог сказать, так как сам слышал из вторых или третьих уст. А путник не спешил делиться своими приключениями.
Странник всеми правдами и неправдами смог найти информацию о том, где живёт последний из тех, что ходили в лес. И однажды вечером он своими глазами увидел путника.
Совершенно обычный с первого взгляда человек. Только волосы почти до пояса, да лицо такое, что кажется – его ничем нельзя удивить. И улыбка. Добрая, светлая, но себе на уме, как говорится.
Путник остановился, будто заметил слежку. Он обернулся. И словно в голове странника взорвалась чужая мысль: «Ну привет, брат!» Он посмотрел прямо в душу странника… Глаза путника заискрились весенней зеленью, которая быстро превратилась в два чёрных омута, а потом в звёздное небо при полной луне. Путник зашёл в свой подъезд.
Через два дня в газетах напечатали небольшое объявление о пропавшем без вести. Ушёл купаться на реку и… А река текла из леса.
Он шёл почти два часа. Усталости почти не было. Голода тоже – в бэге лежали несколько бутербродов и бутылка минералки. странник взял с собой ещё кое-что, так, на крайний случай. Правда, он надеялся, что до этого не дойдёт.
Остановившись на небольшой полянке, странник огляделся. Деревья как деревья. Очень старые и могучие, но всё же… одно из них, громадный дуб, привлекало больше внимания, чем все остальные. И этот дуб стоял на пути к центру леса. Он подошёл к этому лесному старожилу и присмотрелся.
Дубовая кора была не такая, как у тех карликов, что росли вокруг школы. У такого дерева кора должна была быть гораздо крупнее и шире, а она была тонной и нежной, как у двадцатилетнего деревца. Путник, присмотревшись ещё внимательнее, заметил, что светлые и тёмные бороздки создают отчётливый узор. Словно предостерегающий – дальше хода нет! И не стоит пытаться пройти левее или правее, а потом опять вглубь. Хода всё равно не будет!
При дальнейшем рассмотрении узор становился более отчётливым, но всё равно непонятным. Кора была испещрена непонятными символами, а иногда образовывала круги и другие фигуры, незаметные издалека, но вблизи казавшиеся более реальными, чем та же школа. Кто-то изменил кору дерева, превратив обычный и бесхитростный узор в удивительный рисунок… который был не предназначен для человечьих глаз. А рук – тем более.
Но странник, протянув руку, провёл ей по коре в том месте, где несколько линий вязи образовали будто бы круг из четырёх спиралей, стремящихся к центру. Его ладонь точно пронзило небольшим, но чувствительным ударом тока. Он потёр руку о другую. Ток теперь кинулся на уцелевшую ладонь. Искателю было неприятно, но он тряхнул головой – ухоженные волосы ниже плеч метнулись сначала направо, потом налево и наконец опустились на лопатки и плечи коричневыми волнами.
Через несколько шагов он почувствовал, что... что-то изменилось. Сам воздух стал другим. Словно в затхлую комнату ворвался весенний ветер, принося с собой свежесть. Странник вдохнул полной грудью и продолжил свой путь.
– Стой! - раздалось у него за спиной.
Искатель остановился. Такой высокий, чистый голос не мог принадлежать какому-нибудь неостроумному шутнику. Тем более он знал всех местных остряков. На своей шкуре знал. Никто не мог идти за ним. Он проверял – слежки не было.
– Повернись! – повелительно сказал тот же голос.
И искатель повернулся.
А повернувшись – понял, что его надежды оправдались!
Перед ним стоял эльф. Потому что кто ещё мог бы здесь находиться?
Он был в серебристом доспехе, казавшимся лёгким, как перо. На груди было рельефное изображение солнца и луны, практически слившихся в одно светило. Вокруг лунной половины изображения полукругом вилась надпись на неизвестном языке. Там было несколько символов из тех, что были на коре дерева. Поножей не было. Вместо них были сапоги как будто сделанные из листьев, но это было не так. На сапоги были искусно нашиты живые листья. Из листьев был и плащ эльфа. Только на плаще они были иные, кленовые. Осенью, когда они становятся багрово-красными. В правой руке эльф держал меч с жемчужно мерцающим в полумраке клинком. На лезвии в нескольких местах были выбиты витиеватые руны, по которым перебегали небольшие молнии. Эфес был сделан из чьих-то маленьких, в ладонь размером, рогов. Лицо эльфа не выражало почти никаких чувств, кроме, быть может, тысячелетней усталости. Глаза эльфа, ярко-зелёные, как первая листва тополя, смотрели на искателя с сожалением. Уши стояли под небольшим углом от головы и назад, и чуть в стороны. Длиной они не превышали ладони. Черные волосы доходили до пояса. В волосах и на доспехе мерцали крохотные голубоватые и зеленые искорки, то разгораясь, то снова почти потухая. А над левым плечом кружил то ли святлячёк, то ли просто болотный огонёк.
– Что ты тут делаешь, странник? – строго спросил эльф, как будто искатель совершил некий предосудительный поступок. – Многовато вас сюда забредать стало.
Во взгляде путника возник неподдельный интерес, но он не посмел ничего сказать…
– Шестнадцать восходов назад один из вас примкнул к нам. Не медли, отвечай!
– Иду, – спокойно ответил странник. Добавил: – А теперь стою. По вашей просьбе.
– Приказу, странник, приказу, – устало поправил его эльф. И вновь, уже более жёстко спросил: – Что ты тут делаешь? Постарайся ответить точно. От этого… многое зависит.
– Я шел, чтобы узнать, есть ли вы... или это всё просто сказки.
– Молодец. Вот это – правда. Правду ты видишь перед собой. Но... никто из вас не смог бы пройти мимо Древа. Как же прошёл ты?
– Я прикоснулся к дереву.
– И оно тебя не убило, путник? – скептически спросил эльф.
– Нет, только... как током ударило. Я пойду дальше? – спросил искатель, даже не надеясь на положительный ответ.
Похоже было, что эльф сомневался. Он хотел сделать что-то, что может не понравиться его собратьям. Наконец, он решился. И поднял меч, встав в боевую стойку.
– Никуда ты не пойдёшь! – крикнул эльф и сделал шаг навстречу страннику.
* * *
Если я и умру, то не от старости, а от руки несуществующего создания.
Эльфа. Одного из Народа Холмов. Одного из тех, кто стал мне дороже жизни.
Пусть будет так. Пусть я закончу свой путь здесь.
Зато надежда превратилась в Веру.
Теперь я знаю, что они есть. На самом деле есть.
Что-то возникло в груди, распространяясь по телу лёгкой дрожью…
Я закрыл глаза.
И улыбнулся...
Мне очень понравился рассказ.
Захватывает, передает состояние главного героя. Ясно представляется образ (картина) происходяшего...лично я себя почувствовала на месте этого путника.
Я бы хотела прочитать продолжение этого рассказа,(которое даже могло бы вылиться в более крупное произведение) или что-то в этом же духе.
Но что старухи? Они старухами и останутся... до самой своей смерти.
Это - да. Верно подмечено.
Цитата:
– Я прикоснулся к дереву.
– И оно тебя не убило, путник? – скептически спросил эльф.
– Нет, только... как током ударило. Я пойду дальше? – спросил искатель, даже не надеясь на положительный ответ.
Похоже было, что эльф сомневался. Он хотел сделать что-то, что может не понравиться его собратьям.
Ну, с током понятно. Однако что же такого хотел сделать эльф, что не понравилось бы его собратьям?)))
Пожалуй, я соглашусь с Нигвеном. Править здесь нечего. Нужно полностью переделывать. А Sera - просто подвижница!
p.s. Чуть не забыла: стремление автора к совершенству заслуживает уважения. Без шуток)
__________________ Не пей вина, Гертруда!(с) В харизме нужно родиться(с)
Последний раз редактировалось sir-ris; 09.03.2011 в 20:38.
Долго мы писали этот текст с Васексом на один проект. О-о-о-очень долго. Хотели плюнуть и забить на все. Но мужики сказали -- мужики сделали. Правда в проект так и не влезли.
Скрытый текст - Пост №1:
Нигвен, Васекс. Васекс, Нигвен. Живые и мертвые и зомби.
1.
Девушка не могла отвести взгляд от прямоугольного серого ящика, размером с аптечку, — но только это была отнюдь не она. Нечто противоположное.
«Что есть наша жизнь? — подумала Анна, глядя на ящик. — Зачем мы существуем, если всё может рухнуть в один миг? Зачем люди работают, планируют будущее, если в итоге всё зря?»
Грозная мрачная коробка.
От неё отдавало холодом и злобой.
«Можно всё бросить. Раз — и ты больше не мученик. Можно уйти от судьбы, ведь есть простой выход, простое решение. Раз — и ты один, свободен и спокоен. И никаких проблем…»
Синеватый свет ламп поблёскивал на металлических креплениях ящика.
«Достаточно только пошевелить пальцем… — Она подняла руку. — И уйти от этого бреда…»
— Анна, — заговорили динамики внутренней связи. — Ты скоро? Все уже в сборе, тебя ждут.
— Иду.
Командир основного экипажа космического корабля «Праведник» Анна Борисова закрыла шкафчик, отрезав мысли о суициде. Перед зеркалом утёрла слёзы, привела себя в порядок и поплыла в кают-компанию. Там её дожидались остальные члены экипажа — порхая в невесомости, они облепили стены, как огромные пауки.
Анна покосилась на табло: до планеты оставалось чуть больше суток полёта. До ближайшего инопланетного корабля на пару часов меньше.
— Новости? — спросила она.
Космонавты переглянулись, кивнули друг другу. Первым начал доклад радист-координатор Рауль. В интернациональной команде приходилось говорить на стандартном международном языке, несмотря на то, что он приходился родным только для трёх из семи человек экипажа.
— База уже восемь часов не выходит на связь, — сказал китаец по-английски. — Я пытался расширить диапазон, около полудня удалось поймать любительские радиостанции, но наши сигналы никто не получает. Думаю, приблизившись к планете, мы сможем что-нибудь придумать.
— Я считаю, нам надо притормозить, — прокашлявшись, перебил коллегу Владимир, русский бортинженер. Он вызывающе уставился на Анну. — Дождёмся, пока ситуация начнёт улучшаться, будем ждать приказов с Земли.
«Если мы занимаемся с ним любовью и оба земляки, это не значит, что я буду поддерживать его во всех серьёзных вопросах. Размечтался. Когда он, наконец, поумнеет?»
— Ты веришь в то, что ситуация нормализуется?! — вспылил Боул. Англичанин многих раздражал, ведь от него на корабле не было толку и помощи. Он специализировался на геологии и прочих исследованиях поверхности Марса. Сделал своё дело на Красной планете и теперь отдыхал вот уже полтора месяца. — Мы получали сообщения, даже видео! Что мы там видели? Военные не справляются. Противник всё пребывает и пребывает. На Земле — сущий ад!
— Боул, — строго позвала Анна.
— Разве вы верите ещё в то, что мы кому-то интересны? Какие-то космонавты, которые возвращаются с Марса? Да у них там проблемы в сто раз важнее! Они борются за выживание, семьи свои спасают! Плевали они на нас.
— Боул! — гаркнула Анна.
— Мы в полной заднице, разве это непонятно? Подумайте, народ, разве вы надеетесь на спасение? Разве кому-то есть дело до нас? Они даже инопланетян победить не в состоянии, мы ведь слышали про «успехи» военных. Столько вражеской техники уничтожено — и хрен — они продолжают воровать людей из городов!
— И что ты предлагаешь, Боул? — обиделся Рауль. — Вернуться на Марс?
— По крайней мере, там остался большой сад, — вмешалась Оми. Темнокожая индианка была ответственной за системы жизнеобеспечения, также являлась штатным психологом и медиком. — Несколько теплиц с овощами. Возобновляемые запасы воды. Мы могли бы жить на той станции сколько угодно.
— Топлива до Марса хватит, но на обратный путь однозначно нет. — Владимир задумчиво пожал плечами. — Мы там застрянем.
— Будем ждать помощи.
— Она не придёт. Мы все это знаем.
— А если и придёт, то нескоро. Очень нескоро. Нас не будут искать, сочтут пропавшими без вести.
— Отсиживаться на Марсе — это не вариант, ребята, — буркнул Грег, сложив мускулистые руки на груди. — Почему бы не прорваться к Земле? Поможем нашим!
— Ты шутишь?
— С ума сошёл, — покачала головой Люси, второй пилот. Американка. Обычно они с Анной хорошо ладили, ведь они — пилоты. Люси была старшей в отряде и наиболее опытной. Она годилась в матери русскому командиру. Но в последнее время они начали друг от друга отдаляться. Люси стремилась на Землю. Но Анна колебалась. Выживание экипажа являлось первостепенной задачей.
— Думаю, самое время для голосования. Рауль, ты первый! — Она взглянула на него таким строгим взглядом, что он поёжился.
— Как ответственный за связь. — Рауль прокашлялся. — Думаю, нужно максимально близко подойти к планете и позвать кого-нибудь на помощь. В крайнем случае, переждём где-нибудь неподалёку, ресурсов пока хватает.
— Извиняюсь, — подняла руку Оми. — По моим расчётам, запасов пищи хватит до возвращения на Марс. И даже чуть больше. Но если мы тут проторчим какие-нибудь пару недель, Марс отпадает.
«Круг ежесекундно сужается. — Во рту Анны стало горько. — Эти люди под моей ответственностью. А ситуация практически безвыходная. Вот тебе и командир космического корабля».
— Так что ты предлагаешь?
— На Марсе есть всё необходимое для жизни, — вздохнула Оми, потупив взгляд. — Придётся вернуться, раз путь перекрыт. В любом случае, там сейчас безопаснее. Не хочется умирать на пороге дома. Даже никто не узнает об этом.
— Нам нужно на Землю, а не на Марс! — нервно выкрикнула Люси. — Даже несмотря на то, что там повсюду война. Вы все выжили из ума! Мы летели домой. К родным. Неизвестно, какая у них ситуация, нас не информируют. Теперь каждый сам за себя, а меня, мать двух дочерей такой расклад не устраивает! Я нужна моим девочкам там, а не на чёртовом Марсе!
— Мы тебя поняли. Боул, твоё мнение? — Анна повернулась к англичанину в тёмных очках.
— Марс! — улыбнулся геолог.
Все помнили, как «сумасшедший учёный» не хотел улетать с четвёртой планеты. Набрал себе камней-сувениров, сделал тысячи фотографий, намотав около ста часов под открытым небом.
— Грег, ты что скажешь?
— Не знаю, нужно подумать, — пожал плечами американец.
— Времени нет. Земля или Марс?
— Ни то, ни другое, мэм.
— Но ты же хотел…
— Да! Мы должны атаковать инопланетян! — оживился Грег, выплывая в центр отсека и жестикулируя мускулистыми руками. — Как вы не понимаете? Нам легче всех подобраться к тылу противника! И плевать, что я бортинженер, а вы пилоты, бортмеханики и геологи. Некоторые в армии служили, в военной авиации, мы можем что-то сделать! Правда, Вова? Мы проберёмся на их главный крейсер и подорвём какой-нибудь центр управления, чтобы уродам жизнь малиной не казалась!
Все разом заговорили, спорили и перебивали друг друга, Анна не находила сил заставить экипаж замолчать.
— Я поддерживаю Грега! — перекрикивал остальных Владимир, ударяя кулаком по ладони. — Если человечество и так редеет, противника не может никто остановить, то нам если и суждено умирать, то умирать надо с музыкой! Прихватим с собой побольше гадёнышей, продадим жизнь подороже.
«Этого я не ожидала, — нахмурилась Анна. — Бог с ним, с Вовой. Детство в жопе заиграло, мальчишка проснулся, решил в войнушку поиграть. Но голоса разделили команду не на два лагеря, а на три. Сложная ситуация и снова придётся решать всё мне. Опять нести ответственность, сдерживать укоризненные взгляды. Ещё бунта не хватало в такой нелёгкий час!»
Пока Анна думала о холодном манящем ящике, среди членов экипажа разразился громкий скандал. Желающие вернуться на Марс не хотели рисковать жизнью, а те, кто недавно голосовал за Землю, уже почти готовы были переметнуться на сторону «марсиан».
— Мы прорвёмся, найдём лазейку! Зайдём со стороны южного полюса, где врагов поменьше на орбите.
— Вражеские крейсеры почти равномерно окружают планету на высоте тысячи километров. Пытаться пройти через этот барьер — самоубийство.
— Хватит! — воскликнула Анна. — Грег, Вова, объясните, почему считаете, что мы сможем незаметно подобраться к материнскому крейсеру насекомых? Разве при их «технологиях», есть шанс на отсутствие радаров?
— Тут спорный вопрос. Рауль, объясни ситуацию.
Китаец поморщился, понимая, в какую сторону клонится чаша весов, но выдал:
— Мы заметили, что материнский крейсер окружён аномальным облаком. Наши радары его не могут прощупать, сигналы поглощаются безвозвратно. Как будто это чёрная дыра.
— Защитное поле? — спросила Анна.
— Скорее напоминает какой-то портал, этим можно отчасти объяснить бесконечный поток инопланетной техники захватчиков, с которым так мучаются наши военные. Мы не знаем, что будет, если мы попадём в это поле, но одно скажу точно — если мы их не «видим», то и они нас не должны.
Воцарилось задумчивое молчание. Боул, как обычно, хитро улыбался, поглядывая на всех через стёкла тёмных очков. Он любил космос, любил приключения, любил Марс, и даже вторжение иного разума воспринимал, как подарок судьбы. Незнакомое и загадочное его привлекало. Как впрочем, и всех, кто хотел стать или стал космонавтом.
— Решено, — хлопнула в ладоши Анна. — Рауль, задай курс на материнский крейсер или на что-он-там-похож. Всем вернуться к работе, проверить все системы. Ребята, какое у нас оружие?
— Никакого, мэм, — улыбнулся бортинженер. — Придётся по-мужски, врукопашку.
— Есть ручные стыковочные гарпуны, — задумался Вова, закатив глаза. — Столовые ножи, топорики. И мы ведь верхом на бомбе! — Бортмеханик усмехнулся. — Наш небольшой ядерный реактор может показать им кузькину мать.
— Надеюсь, до этого не дойдёт, — сказала Оми.
— Есть ещё кое-что. — Анна оттолкнулась от стены и ловко прилетела к себе в каюту. Вынесла оттуда тот самый ящик. Откупорила его, взяла то, что лежало внутри. Все с раскрытыми ртами посмотрели на командира. Боул даже снял очки, не веря своим глазам. — Это именно то, о чём вы подумали. Не спрашивайте, пожалуйста, откуда он появился у нас на корабле. Только я не уверена, насколько это эффективно будет в открытом космосе.
В руке она держала девятимиллиметровую «беретту».
2.
— Лежим тихо!
Сергей сильнее прижал сына. От мальчика пахло жареным луком и картошкой.
Отчего-то мужчина почувствовал себя вором и ждал, когда же «осьминоги» заметят их и поднимут вой. Но роботы по-прежнему кружили вокруг их автомобиля.
Темнота жутко преобразила «осьминогов» — в этот мертвый час, при свете луны, инопланетные машины напоминали части скелета доисторического животного. Сергей гадал о том, насколько сильно испугали роботы Алекса, и не побежит ли сын к матери.
Мужчина облизал губы и попытался найти жену, но из-за кромешной тьмы ничего не получилось. «Если не вижу я, то не увидят и «осьминоги», — подумал он и решил, что не верит ни единому собственному слову.
Ольга побежала в противоположную сторону от Сергея с Алексом, когда роботы появились на дороге. И женщине, возможно, удалось добежать до леса.
Луна светила не мягко, а резко, белым светом вместо пепельно-жемчужного. И казалось, что маленький луг был похож на тюремный двор, залитый сиянием гигантских ламп, уничтоживших каждый спасительный угол темноты. Сергей боялся пошевелиться и просил бога, чтобы сын не выкинул какую-нибудь глупость.
Алекс не двигался.
Пока не двигался.
«Осьминоги» продолжали кружить вокруг машины. Мужчина с трудом оторвал взгляд от роботов и посмотрел назад. Лес. Каких-то десять шагов отделяло их от спасения.
Можно попробовать добежать…
Сергей сглотнул. Втянул холодный осенний воздух — глубоко, до предела. Потом очень медленно выдохнул, стараясь хоть немного успокоиться.
Нет. Он не может убежать. Во-первых, это рискованно. Их с сыном могут поймать. Во-вторых, нельзя бросать Ольгу.
— Папа… — попытался было заговорить Алекс, но мужчина закрыл ему рот рукой.
Узоры на «осьминогах» ярко светились в лунном свете. Перед глазами Сергея поплыло, словно спирали вращались как живые.
— Папа, — повторил мальчик.
Сирены завыли громко и неожиданно. Резкий звук обрушился, точно мощная морская волна.
Сергей вскочил, схватил сына и побежал в сторону леса.
На миг возникла совершенно железная уверенность, что им удастся убежать, до него оставалось совсем ничего. Мальчишка выбрался из его рук и побежал параллельно полосе деревьев.
— Беги в лес, дурак! — закричал Сергей.
Его сердце молотило в грудь, в уши, в глаза, заставляя вздрагивать весь мир вокруг. Мужчина пробирался сквозь кусты на опушке, когда под ногу ему что-то попало. Он рухнул, попытался вскочить, но подняться на ноги не получалось — страх поглотил Сергея.
«Надо заманить этих уродцев, пока они не поймали сына», — решил он.
Вой сирены усилился. И сквозь него мужчине удалось услышать женский крик.
Крик Ольги.
Сергей поднялся на четвереньки. Так и он и понесся дальше — на коленях и ладонях.
Бред! Бред! Мужчина помотал головой, поднялся и огляделся.
«Осьминоги» мчались на его сына, подпрыгивали как кузнечики. Мальчишка не послушался отца и бежал к машине, наверное, надеясь спрятаться в ней. Сергей закричал, но инопланетные роботы не обратили на него никакого внимания.
Расстояние между Алексом и «осьминогами» все больше сокращалось. Сергей видел происходящее словно в замедленной съемке: один из роботов увеличил скорость, лишь каких-то два шага отделяли его от своей жертвы, потом узоры на нем засветились ярким красным светом.
— Эй! Я здесь! — кричал Сергей.
Никакой реакции на мужчину.
Мальчик добежал до автомобиля, взялся за ручку водительской дверцы… «Осьминог» ловко запрыгнул ему на голову, раздался скрежет, огни ярко вспыхнули. Вот и нету у Сергея сына. Алекс стоял, продолжая держаться за ручку дверцы. Но через несколько секунд зашевелился.
Сергей почувствовал, как пауки страха и боли пробежали вверх по хребту и угнездились в сердце, пожирая его. Он стоял среди деревьев, наблюдая за тем, как его сын садится в машину. В этот момент с другой стороны леса появилась Ольга. Она спокойно поднималась по насыпи. Подошла к форду, открыла заднюю дверцу и села в автомобиль. У сына и его матери на головах сидели роботы.
Ольга. Она тоже стала проклятым зомби. У него больше нет семьи.
— Стойте! Не надо!
Двигатель завёлся, сын развернул форд и куда-то поехал.
— Пожалуйста! Прошу! — Сергей бежал вслед за машиной, оставшиеся «осьминоги» следовали за ним по траве, но догнать уже не могли.
Вскоре он уже обессилено плёлся по просёлочной дороге. Спотыкался, падал, но продолжал идти.
Под ногами хрустели ветки, его, наверное, было слышно издалека, но Сергею было наплевать. Он двигался, чтобы двигаться. Никакие инопланетяне его больше не волновали. Для него война закончилась. Нет смысла противостоять. В груди мужчины защемило. Запруда в глазах не выдержала напора, слезы хлынули двумя ручьями.
Сергей представил, что больше никогда не сможет прижать жену к себе, и от этой мысли стало еще больнее на душе. «И ты трус, — сказал внутренний голос. — Жалкий маленький трус». Мужчина зацепился за ветку, упал. Раздражение стало сильнее. Повеяло усталостью. Обрушились обрывки образов: знакомство с Ольгой, рождение сына, еженедельные воскресные походы в кино всей семьей, катание на велосипедах, прогулки в парке.
Он не спас семью.
Не уберег.
В лесу было совсем темно. Лишь иногда прорывался яркий месячный луч. И тишина. Она давила на мозги. Сергей попытался услышать «осьминогов», но, похоже, что он ушел так далеко, что вой сирены не доходил до него. Мужчина молил бога, чтобы сейчас перед ним появилась инопланетная машина и разорвала его на части. Сначала бы проткнула щупальцами глаза, потом попыталась бы попасть в мозг. И главное, чтобы было больно — он заслужил много страданий.
Самая зверская смерть его.
Мужчина поднялся и поплелся дальше. В надежде умереть.
Прочь! Прочь!
Из этого проклятого леса, из этого безлюдья, из этой тишины. Прочь из мертвого и холодного царства этих чертовых летающих уродин.
…Сергей не помнил, как он вышел на дорогу. Окружающая его реальность напоминала бредовый сон. За каждым деревом казалось прятались «осьминоги». Мужчина прыгал в их сторону, чтобы роботы могли быстрее добраться до него. Но никто не выскакивал и не завывал сиренами.
Сергей шел. Шаг, еще шаг. И вот он на дороге. В темноте. Совершенно один.
Вдалеке на дороге брызнул яркий луч.
Это был свет фар. И черный силуэт машины на темном небе. Не грузовик — легковая. «А может, это «осьминоги?» — подумал мужчина, но сразу же отбросил эту мысль. Он замахал руками, закричал.
Автомобиль остановился в четырех шагах от Сергея. Черный мерседес. Слишком комфортабельная машина для нынешнего военного времени. Сергей слышал от случайного незнакомца (он встретился им недавно в разрушенной деревни), что у инопланетной твари есть специальные роботы, похожие на «осьминогов» только чуть больше, которые умеют водить машины. Они специально ездят по дорогам в надежде выискать как можно больше людей.
Но из автомобиля вышел человек в осеннем пальто. Неизвестному явно за сорок. Лицо его было крупным, с правильными чертами, какое бывает у немцев.
— Ты один? — спросил незнакомец.
Сергей кивнул. Что-то его беспокоило в поведении этого человека. Возможно то, что кто остановиться глубокой ночью, чтобы помочь? А вдруг Сергей мародер?
— Оружие, документы есть? — продолжал спрашивать незнакомец.
— Нет.
— Почему?
— Напали «осьминоги». Жену и сына убили.
Последний раз редактировалось Нигвен; 09.03.2011 в 18:47.
— Ты «крабов» имеешь в виду?
Сергей пожал плечами.
— Ладно, проехали, — сказал незнакомец. — Как-то ты совсем неважнецки выглядишь. Кажется, не врешь.
Сергей посмотрел в глаза незнакомцу.
Глаза.
Черные, как маслины, они уставились на мужчину. На миг Сергею показалось, что он проваливается в них, как в бездонные колодцы, наполненные кровью и болью. Они обжигали ненавистью. В них таилось зло. От «немца» у Сергея стыла кровь в жилах. Но еще хуже было ощутимое безумие.
— Где на тебя напали?
Сергей попытался что-то сказать, но, не придумав с ответом, просто показал рукой в сторону леса.
— Ты выглядишь спокойным, — заметил незнакомец.
Сергей вновь пожал плечами. Ему хотелось попросить помощи или хотя бы узнать, где находится ближайший поселок. Но что-то сдерживало его. Мужчина физически ощущал недобрые вибрации от незнакомца.
— Ладно, давай сюда свои ботинки и ступай.
— Что?
— Ботинки, — с равнодушием сказал «немец». Он держал руки в карманах пальто, немного испачканного побелкой. Скорее всего, он был вооружен, но не показывал вида. — Ботинки снимай.
Сергей посмотрел на туфли незнакомца, они утопали в размякшей почве.
— Моя жена и сын… — выдохнул Сергей.
— Мои тоже, — кивнул «немец», играя желваками. — Я сказал — снимай ботинки.
Мужчина печально всхлипнул, опустился, развязал шнурки, стянул кроссовки и бросил «немцу» под ноги. Тот подобрал их, молча сел в мерседес, тронулся с места.
У него оказались белорусские номера.
Наверное, он спешил на помощь к своим родственникам.
3.
Американцам вечно не везло. То у них небоскрёбы рушились от терактов, то Пентагон уничтожило землетрясением, то инопланетяне начали захват человечества с их материков.
Грег помнил собственное шоковое состояние, когда с базы приходили видеозаписи новостей, на которых инопланетный разум пытался установить контакт с американскими военными, правительством и президентом. Захватчики не знали человеческих языков, не знали людей вообще, но определёнными знаками и картинками поспешно рисовали ситуацию, как их крейсеры вскоре уничтожат Землю, и времени людям отведено мало.
Инопланетяне протягивали руку помощи, предлагали уйти в космос с ними, оставив Дом. Всё это выглядело, как глупая шутка, дурацкий развод. И пока главы государств во всём мире размышляли над ситуацией с Незваными (так их прозвали в первое время), многочисленные протестанты начали всячески вредить инопланетянам — сбивать мирно дрейфующие тарелки, устраивать засады на группы иноземных переговорщиков….
Незваные заявили, что их терпение истощилось, им надоело возиться с людьми. Началась масштабная «чистка»: миллионы тарелок спускались с небес на города и деревни, одни хватали людей щупальцами, другие засасывали их будто с помощью огромных пылесосов, а ещё они разбрасывали «осьминогов» — роботов, которые подчиняли себе разум людей и направляли их к пунктам сбора.
Военные не справлялись с бессметными количествами вражеских тарелок. Человечество редело с сумасшедшей скоростью (поговаривали, что захваченных отправляют на орбиту в крейсеры для дальнейших опытов и экспериментов, а возможно для межзвёздного рабства или «зоопарка»). Пока что американцам досталось больше всего.
Вот и Грег долго ругался с командой, чтобы ему выдали пистолет Анны, но он всё же достался Раулю. Китаец наотрез отказывался идти наружу без настоящего оружия. И хотя ему говорили, что «беретта» вряд ли будет стрелять в открытом космосе, он никого не слушал.
Даже проявил изобретательность. Срезал скобу, окружавшую спусковой крючок, и взял пистолет в механическую руку, которая являлась продолжением руки космонавта в скафандре. Палец из нержавеющей стали неподвижно замер на спусковом крючке. Кроме того Рауль подвёл дополнительный шланг от своего баллона с воздухом, чтобы брызгать на оружие кислородом. По мнению Владимира, для разжигания пороха кислорода в капсюле могло не хватить, ведь капсюль не был идеально герметичным.
— Дурацкая затея, — цокал бортмеханик, с опаской поглядывая на пистолет Рауля, когда они выбирались из «Праведника» в нескольких десятках метров от аномального поля. — Только своих не подстрели.
Сам Владимир вооружился мощной электропилой для резки прочных сплавов. Хитин чужеземцев такая игрушка должна распилить так же легко, как сливочное масло.
Грег тащил с собой увесистый одноразовый гарпун. С такой кислой миной, будто ему стала известна дата собственной смерти.
Боул, радостно матерящийся по мере приближения к полю, взял в руки молоток и крупный нож, который использовали для разрезания арбузов и фруктов, выращенных в кислородном саду.
Замыкала процессию перепуганная индианка Оми, с садовыми ножницами. Пилоты — Люси и Анна — остались на корабле.
— Не торопитесь, ребята. Входите в поле по одному, мало ли что там!
— Какая разница! Оно всё равно непрозрачное, и сигналы не пробиваются.
— Надеюсь, нас перенесёт через эту дыру в пространстве куда-нибудь на край Вселенной! — восклицал Боул. — Вы только представьте — другие звёзды! Другие звёзды! Это же будет… Невероятно красиво!
Космонавты подплыли к переливающейся сфере, уже можно было потрогать её рукой. Они уставились на свои расплывчатые отражения.
— Навстречу неизвестному! — Боул замедленным кувырком запрыгнул в аномалию и скрылся из виду. Связь с ним сразу же пропала.
Остальные неуверенно последовали его примеру. Оми напоследок обернулась, Люси и Анна видели её лицо на экране крупным планом. У командира заскребло в сердце, глаза повлажнели: «Во что же я их втянула!»
Оми погрузилась в неизвестное поле.
— Вот и всё, — прошептала Люси дрогнувшим голосом.
— Не смей так говорить!
— Что будем делать, если они не вернутся?
Анна с трудом удержала банальное «Они вернутся!» и попыталась всерьёз задуматься над вопросом. Надолго её не хватило.
— Боюсь даже представить.
— Кислорода и пищи на двоих предостаточно… — продолжала размышлять Люси, скрючившись в кресле и охватив ноги руками. — Можно, конечно, тянуть время. Но нам всё равно придётся рано или поздно лететь на Землю… Тогда почему бы…
— Я не хочу об этом говорить.
— Как скажете, босс! — Люси пренебрежительно отсалютовала рукой.
Минуты текли со скоростью черепахи. Тишина и необъятность космоса навалились на женщин всей своей масштабностью. Люси иногда плакала, иногда чему-то нервно усмехалась, начинала пессимистичные бессвязные монологи. Анна даже с одним человеком из экипажа пыталась сохранить лицо командира группы — холодное и устремлённое. Порой она ловила себя на мысли, что это никому не нужно, всем плевать на отчёты и её поведение — да пускай она хоть на голове прыгает! — сейчас уже никого ничего не удивит. Только это нужно было самой Анне. Так она чувствовала себя человеком.
И боялась подумать, когда же пелена спадёт, и она увидит, что превратилась в ничтожную пылинку на лице вселенной.
Тихо шипящие динамики взорвались воплями, разбудив задремавших пилотов:
— Скажите Ли, что я люблю её! Скажите Ли, что я люблю её! Вы скажете? Вова! Ты скажешь?
— Не отпускай дыру! — кричал Владимир, то и дело разбавляя речь русскими матами. — Держи пробоину, не отпускай!
Три скафандра приближались от сферы к «Праведнику». Двое держали одного под руки.
— Скажите Ли! Скажите ей… господи, я ничего не могу придумать… Скажите ей, что я люблю её очень сильно! У меня её фотографии! Я всё о нас помню! Скажите ей! Боже, Вова, придумай что-нибудь. Я ведь о ней хорошо отзывался, ты помнишь? Наши разговоры о бабах! Вова! На тебя надеюсь!
— Заткнись! Не паникуй, Рауль! Ты расходуешь кислород!
— Мы не успеем, — сказала Оми. — Слишком быстрая разгерметизация.
— Аня, открывай люк!
— Уже сделано!
— Божечки… — Люси держалась за рот. Анна проследила за её взглядом. Бортовой компьютер считывал сведения с кислородных баллонов космонавтов. У Владимира и Оми оставалось ещё семьдесят процентов. У Рауля всего четыре.
— Это конечная остановка! — прохрипел Рауль.
— Мы уже близко!
— Мы ведь почти дома! — Космонавт, который находился посередине, чуть повернулся боком. Из-за гигантской сферы Землю невозможно было отсюда увидеть. — Почти долетели.
Три.
— Увидишь ты ещё свою Ли Лу!
— Почти дома.
— Включаю торможение! — доложила Оми, выпуская перед собой струи пара.
— Не нужно!
— Иначе кости переломаем на такой скорости!
Два.
— Что же это творится! — прошептала Люси.
— Быстро в стыковочный отсек, встречай их. Захвати кислород из медблока.
— Что же это… мамочки…
— Быстро встала и пошла, Люси! — Анна врезала ей пощёчину. Второй пилот подскочила, как ошпаренная, и устремилась в коридор, даже не думая обижаться.
Один.
— Ли, я люблю тебя, — нежно прошептал Рауль, улыбаясь. Они влетали в стыковочный отсек, и в последний момент китаец увидел тонкую голубую дугу, едва проглядывающуюся позади аномального поля.
— Выдохни!
Ноль.
Он задыхался. Он улыбался. Веки то расходились из-за спазмов, то блаженно сужались. Губы то растягивались в улыбке, то расширялись, чтобы схватить последние крупицы воздуха.
— Выдохни, Рауль! — заорал Вова, и со всей силы ударил по груди китайца. Но прочные слои скафандра не позволили донести живительный толчок до бедняги.
— Закрывай! — кричала Оми.
— Закрываю, закрываю, быстрее не получится, — докладывала Анна.
Не дожидаясь, пока закроется люк, космонавты уже стягивали скафандр с Рауля. Эфир сотрясался от мольбы, плача и криков. Только ответственный за связь не произносил ни звука — его канал утопал в вакууме.
Владимир разрезал скафандр Рауля электропилой, Оми стянула с него шлем. Китаец ещё цеплялся за жизнь — тело судорожно тряслось, выгибалось дугой. Сосуды взрывались один за другим, лицо невозможно было рассмотреть — по отсеку расплывались багровые остекленевшие пузыри. Едва включился обогрев и начали стабилизироваться давление и кислород, внутреннюю связь сотряс оглушительный и протяжный вопль. Рауль умирал быстро, но чертовски мучительно.
Оми рыдала — кровь окружала её, словно она зарылась с головой в пышный букет роз. Влетевшая в отсек Люси тоже плакала; она держала в руках маску, прикреплённую к баллону с кислородом. За ней спешила Анна, тоже не могла сдержать слёз.
— Я же говорил выдохнуть. — Вова отступил к закрывшемуся люку. — Я же говорил ему.
— Что случилось с ним? — сорванным голосом хрипела Анна, держась подальше от разрастающегося облака крови.
Оми молча толкнула к ней шлем Рауля. Командир поймала его и с удивлением обнаружила в стёклышке кусок «беретты» — мушкой наружу.
— Взорвался при выстреле, — пояснил Владимир, отстранённо уставившись на подрагивающие ноги погибшего товарища. Люси продолжала с рыданиями прикладывать к лицу трупа маску, будто это ещё могло помочь. — Мы позабыли про давление газов.
«Я виновен в его смерти! — подумал Владимир, вспомнив, что предложил брызгать на пистолет кислородом. — Если бы не это, ничего, возможно, и не произошло бы».
«Я виновна в его смерти, — подумала Анна. — Это был мой ствол».
— Да сделайте вы что-нибудь! — плакала Люси.
— Ему уже не помочь! — крикнула на неё Анна, возвращаясь в образ командира «Праведника». — Что с остальными?
— Бездушная стерва! — прорычала Люси.
— В этом поле находится огромная хреновина, — начал рассказывать Вова, снимая шлем. — То ли чёртов крейсер, то ли целая планета. Скорее напоминает гигантский улей, или муравейник; в общем, весь испещрен тоннелями-лабиринтами. Там мы и повстречали этих тварей. Грег попал в одну из гарпуна. Она похожа была на гигантского паука. Он не отпускал оружие с тросом, поэтому мразь утащила его куда-то в глубину пещер. А Рауль тогда пытался стрелять, ну вот мы его и потащили назад к кораблю, когда он начал терять кислород.
— А что с Боулом?
Оми и Владимир переглянулись.
— Он куда-то исчез.
— Пошёл своей дорогой. — Оми скривилась.
— Вова, что у тебя с лицом? — воскликнула Анна. Все устремили на него взгляды.
Владимир и сам растеряно трогал себя за неопрятную пышную бороду.
— Когда это она успела вырасти?
— Чёрт побери, будто я знаю.
— Оми, и у тебя… у тебя морщины… откуда столько?
Индианка повернула в руках свой шлем и уставилась в светоотражающее стекло. Безусловно, она постарела лет на десять. Как и Владимир.
— Вы с ума посходили? — зашипела Люси, отплывая от Рауля — вся измазанная кровью. — У нас тут гибель товарища, а вы морщинки считаете!
Вова дёргал себя за растительность на лице, пытаясь понять, насколько она реальна. Оми даже перестала плакать, растерянно моргая и глядя в отражение. Анна пребывала в ещё большей растерянности.
— Так Грег и Боул погибли?
— Да, — вздохнула Оми.
— Неизвестно, — сказал Владимир. — Когда мы отступали, вопли Грега всё ещё слышались. Но кричал он не от боли. Просто тварь тащила его всё дальше и дальше.
— Мы летим за ними. — Анна решительно направилась в кабину пилотов.
— Не смей даже думать! — завизжала Оми, плюясь слюной.
— Аня, не делай глупостей! — подхватила Люси.
— Молчать! Это приказ! Один труп есть, мне не нужно ещё два!
— Ты подвергаешь всех опасности! — Люси пыталась схватить командира за одежду, но старшая по званию яростно отбивалась.
— Мы состаримся там и сдохнем! Подумай, что ты делаешь, дура!
Анна влетела в кабину пилотов и затворила за собой люк. Люси и Оми заколотили по нему кулачками, их речь превратилась в неразборчивый визг.
«Праведник» включил турбины и ворвался в аномальное поле…
4.
Сергей сидел на обочине и думал, что делать дальше. Мужчина не понимал, почему он убежал в лес вместо того, чтобы бежать спасать сына и Ольгу. Он поступил мерзко. И ничего было поделать нельзя. Семьи нет. Мысли Сергея сталкивались с силой и грохотом разбивающихся танков. Воздух свинцовым колпаком давил на голову.
Рассветало. Солнце багряной каплей поднималось из земли. Начинался новый день.
Мужчина с трудом поднялся. В солнечном свете мир не казался таким мрачным и опасным. Листья деревьев слабо шевелились на ветру. По асфальту катилась взад и вперед бутылка из-под пепси, неизвестно как здесь оказавшаяся.
Все было нормально. Никаких «осьминогов».
Впервые Сергей понял, что одиночество давит. Одиночество присутствует ощутимо.
Мужчина сразу заметил людей, бредущих по дороге. Их было… много. Казалось, они выходили из леса.
Покрывшись холодным потом, Сергей сделал шаг в сторону людей. Разглядеть мужчине их не удавалось, но что если это — инопланетяне? На юге их, конечно, не было. Войскам удалось отодвинуть их на север… Однако «осьминоги» напали именно на южной трассе.
Люди приближались. Только сейчас Сергей рассмотрел огромные штуковины на их головах. Мужчина вздохнул и побежал к толпе. Звук каждого его шага несколько раз отлетал от высоких деревьев, не желая умирать.
Толпа не обращала на него никакого внимания. Их взгляд был устремлен куда-то вдаль, туда, где их, видимо, ждали.
— Эй! Что с вами? — закричал Сергей.
Но зомби продолжали молча идти, теперь уже по дороге в сторону Краснодара. На широкой магистрали они слились с ещё большим потоком зомбированных людей — все с «осьминогами» на головах. Или «крабами», как называл их подлый белорус.
Здесь были люди всех возрастов — от маленьких детей до еле плетущихся стариков. Вот мальчишка в школьной форме с большим квадратным портфелем, разрисованном цветастыми трансформерами. Вот полностью обнажённая девица с исцарапанной грудью и поломанной ступнёй, которая при каждом шаге ненормально подминалась. Вот один из солдат, который оказался недостаточно проворным («осьминог» сидел на нём довольно криво), солдат стучал сапогами, как на военном марше. Вот зомби на велосипеде — мужчина среднего возраста; он даже иногда позвякивал в звоночек, чтобы другие зомби посторонились.
«Это глупый сон, — думал Сергей, глядя на хитиновые штуковины со светящимися красными узорами. — Этого просто не может быть».
Один из зомби посмотрел на мужчину. Его взгляд оказался полон тумана и боли. Зомби протянул к Сергею руку.
До мужчины начало доходить, что лучшим вариантом было убежать от толпы, пока та его не заметила, а не бежать прямо к ней в руки. Но было уже поздно. Если бы зомби кинулись на Сергея, то он бы умер быстро. Из оружия у него только кулаки да зубы.
Мужчина уже собрался крикнуть, но передумал. Решил, что его вопль никак не отразится на сложившейся ситуации.
Мимо промчался зомби-мотоциклист. Из спины у него торчал мясной тесак.
И тут Сергей решился на безрассудный поступок: он протянул руку к металлической штуковине на голове одного из зомби. Красный свет усилился.
Зомби остановились.
Сергей услышал механический писк, который, нарастая, переходил в мерное гудение. Мужчина огляделся. К толпе медленно подъезжали военный «Урал».
Ольга и Алекс…
Имена родных вспыхнули в мозгу мужчины. Он попытался собраться с мыслями, но в голове заворочалась тупая кричащая боль.
Ольга и Алекс.
Грузовик военных остановился. В открытом кузове сидели люди с автоматами.
«Сейчас они откроют огонь по толпе, — подумал Сергей и невольно встал за спиной зомби. — Может быть, оно и к лучшему. Убьют. Надеюсь, что пуля попадет прямо в голову, и я не буду долго мучиться. И тогда, возможно, увижу жену и сына».
Мужчина вспомнил лицо Ольги: курносый нос, пухлые губы, яркие зеленые глаза, черные ниспадающие до плеч волосы.
Ольга и Алекс. «Осьминоги». Можно ли их ещё спасти?
К толпе «Урала» вылез полный мужчина. Фигура его напоминала грушу. Лицо было неприятным из-за густых бровей, тонких губ и красного цвета кожи. Не человек, а ходячая матрешка.
«Груша» приблизилась к толпе.
— Кто-нибудь понимает меня? — крикнул полный мужчина.
Ответом ему была тишина.
Сергей углубился в толпу. Чутье подсказывало ему, что лучше не давать о себе знать.
— Я повторяю: кто-нибудь понимает меня? — «Груша» замахал руками солдатам.
Сергей пригнулся. Как по команде инопланетные штуковины на головах зомби ярко засветились зеленым, а потом включились сирены. Звук оказался настолько сильным и неожиданным, что Сергей упал на землю, зажимая уши.
Толпа зашевелилась. Мужчина попытался подняться, но вой сирен вгрызался в мозг и обездвиживал.
«Груша» отбежал к грузовику.
Сергей пытался справиться с болью. По его животу и голове словно били молотками. Мужчину вырвало. Он взглянул на небо в надежде, что ему станет полегче.
Откуда-то слева донеслась вспышка стрельбы, часто захлопали приглушенные разрывы гранат. Вой сирен усилился.
В глазах у Сергея потемнело. Это была настоящая атональная музыка ада. Кости ломило, сердце бухало с огромной скоростью.
Зомби начали падать.
Казалось, солнце на мгновение погасло. Сергей понял, что теряет сознание, когда вой резко прекратился.
Как будто издалека доносилась стрельба. А потом и она смолкла. Сергей посмотрел на стоящего над ним зомби. Попадание одной из автоматных пуль разнесло всю его голову, от самых зубов. Разлетелся на куски и инопланетный «обруч». Самое страшное было то, что этот зомби в отличие от других по-прежнему стоял.
— Аккуратнее! — закричал кто-то. — Это же люди, твою мать!
Сергей присел. Возможно, он должен что-то крикнуть воякам, чтобы не схлопотать пулю в голову. Хотя, мужчине было все равно. Последние два дня напоминали ему один бредовый сон.
Щелкнул негромкий выстрел. Еще один зомби осел на асфальт. Туманные глаза поблекли, погасли.
— Прекратить! — продолжал кричать неизвестный. — Я щас тебе яйца оторву и съесть заставлю, идиот.
Подул прохладный ветер. Сергей поднялся, замахал руками.
— Я нормальный! — сказал он. Горло нещадно жгло и вместо крика вырвался сдавленный хрип.
Кричащим оказался тощий мужик с густой бородой и хитрыми глазами. Сергею он напомнил Кузьмича из фильма «Особенности национальной охоты»: то же телосложение, та же форма лица, даже голос был похож.
«Кузьмич» подходил к толпе. В руках у него не оказалось оружия. Складывалось ощущение, будто бы мужик не боялся зомби и знал наверняка, что те не нападут.
Сергей на дрожащих ногах вышел к нему навстречу.
— Я нормальный, — сказал он.
5.
Словно в каком-то ужастике лоб медленно-медленно серел и проседал. Из-за густых бровей глаза уже почти не было видно; по бокам от них расползались морщинки, будто они щурятся. Под глазами надувались мешки, щеки впадали внутрь, облепляя скулы и очерчивая человеческий череп. Губы становились более грубыми и чёрствыми; он облизнул их, и увидел, что зубы по цвету сровнялись с желтком из куриного яйца, а теперь ещё покрываются чёрной гнилью.
— А ты чего сидел? — Люси гневно смотрела то на Владимира, то в зеркальце. — Ты же механик! Мог какие-нибудь кабеля обрубить, систему управления разрушить! Мы же погибнем здесь!
Люси тоже стремительно менялась. Женщина прилипла спиной к потолку. У неё менялась осанка, рос горб, рыжая краска сошла с растущих грязных волос на самые кончики. Она походила на ведьму.
Оми обзавелась заметными тёмными усами. Владимир вспомнил, как они спорили с Грегом — бреет ли она себе усы или ещё что-нибудь. В отсутствии Боула она даже сейчас была самой молодой на борту.
Они парили в кают-компании, поглядывали в зеркала и горевали. Анна, наконец, вернула внутреннюю связь и объявила по динамикам, что поймала сигнал Грега. Попросила подготовить стыковочный отсек для него. Оми и Люси разразились матами, продолжая бунтовать. Но Вова послушался командира и свою девушку. Он перетащил тело китайца в медблок, прибрал за ним, потом задраил внутренний люк, и тогда Анна открыла внешний.
Грег полностью облысел и постарел лет на двадцать пять. Лицо ещё больше погрубело, нижняя челюсть с бородой немного выступила вперёд.
Первое, что он спросил: «Что случилось с Раулем?» Получив быстрый пересказ от Вовы, кивнул, и моментально забыл о Рауле, принявшись рассказывать:
— Во-первых, я убил эту тварь! Она сама себя загнала в тупик, остановилась, я подлетел к ней, достал альпинистскую кирку и начал бить её. Столько зелёной дряни из неё вывалилось, а я всё бил и бил! Во-вторых, ребята, вы не поверите, что я нашёл! Там где-то ближе к центру этой хреновины есть колоссальная полость, в которой закреплён на стебельках какой-то белый шар. Похоже, на миниатюрную звезду. Ну, знаете, такая последняя стадия, когда дальше становится либо чёрной дырой, либо сверхновой — выглядит именно так.
— Как ты смог добраться до центра? — удивилась Анна. — Тут же размеры сравнимые с Луной!
— А я и не летал туда. Я видел по одному из экранов инопланетян — у них там много экранов в этих пещерах. Так вот, это не совсем звезда. Это больше напоминает какой-то волшебный камень. Очевидно, это он отвечает за ускорение времени!
— С чего ты взял?
Пожилой Грег просиял белоснежной улыбкой: его искусственные зубы не гнили.
— На экране, где была изображен этот обелиск, бежали знаки. Чем-то отдалённо напоминающие римские цифры — палочки там всякие…. По всей видимости, это числительные Незваных. Интересно, что рядом была изображена наша планета, там сменялись кадры — показывались различные столицы мира, и те же циферки текли во много раз медленнее.
— И зачем инопланетянам ускорение времени? — удивилась Анна. — Чтобы люди у них на борту старели? Защита такая?
— Однако, не совсем! — радостно потирал жилистые руки Грег. — Видите ли, я откопал ещё кое-что. Эти экраны рассказали многое! На инопланетян ускорение времени действует, ещё как действует! Тот паук, с которым я дрался, видимо, живёт столько же, сколько мы, если не больше. А вот всякие мелкие твари, которые тарелками управляют, или сами полуорганические тарелки — все они живут намного меньше, возможно, от силы пару наших лет жизни. Дохнут, как хомячки. Но появляясь на свет из своих коконов и, быстро вырастая, уродцы садятся в созданные вместе с ними тарелки и устремляются к Земле! Поэтому их такие бесчисленные полчища! Они не жалеют свои количества, потому что они бесконечно возобновляемые! Мы тратим впустую оружие — они всё равно будут прибывать и забирать людей!
22.01.2006, 01:44
Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив 2)
Любовь побеждает все
Похожие темы
