Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив 2)

[Jur]

Тема для публикации и оценки произведений посетителей форума.

(Архив темы)

Авторам.
1. Текст произведения необходимо скрывать тэгом спойлер [spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.
5. Крупные произведения рекомендуется вкладывать небольшими кусками раз в день-два.

Скрытый текст - О трудном выборе критика:

Вариантов, собственно, у критика несколько:
1. Написать: "в топку".
Плюсы: Минимальные затраты, как в плане времени, так и в плане эмоций.
Минусы: Вы не поверите. Вы скажете: "Дурак", - и останетесь при своём, потому что людям свойственно не доверять незнакомцам на слово.
Вердикт: Этот вариант отметаем.
2. Начать разбирать подробно, построчно, тыкая пальцем в каждую нелепость и ошибку.
Плюсы: В итоге всё равно будет "в топку", но, всё-таки, вывод будет подтверждён множеством примеров.
Минусы: Вы всё равно захотите сказать "Дурак", и если даже так не скажете, то подумаете наверняка, а критик, который потерял уйму времени, увидев, как автор огрызается и пытается обелить своё произведение всеми силами, понимает, что время потрачено зря и благодарности ждать не надо. Почему? Да потому что вы ни за что не поверите в то, что ваше произведение не стоит того, чтобы его читали. Честное слово, чем лучше люди пишут, тем предвзятее они относятся к своим текстам, но обычно те, кто через слово допускают грамматические ошибки и вообще не задумываются над качеством написанного, уверены, что и так сойдёт. Хотя, конечно, не спорят с тем, что немного подправить не мешает.
Вердикт: Пока человек сам не поймёт, что он пишет плохо, никто его в этом не убедит, потому этот вариант тоже не приемлем.
3. Начать искать в тексте то, что можно похвалить, параллельно чуть-чуть - очень мягко и деликатно - пожурить.
Плюсы: Автор доволен. Его хвалят. К "журению" относится снисходительно, поскольку тон критика не категричный, а, скорее, просительный.
Минусы: Автор понимает, что он - уже готовый писатель, Боже мой! Первое же выложенное произведение - и такой успех! Он, вместо того, чтобы выучить русский язык на уровне школьной программы и обратиться к учебникам писательского мастерства, продолжает строчить унылые опусы в невероятном количестве, тратя своё время, которое можно было бы пустить на что-то полезное. Когда, наконец, придёт понимание, будет поздно: время упущено, прогресса никакого, а тексты-то были - отстой, что ж никто не сказал сразу? Ах, лицемеры...
(С) Винкельрид

Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).

Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)

Напоминаю, что флуд запрещен правилами. Сказать свое "спасибо" критикам можно через репутацию. Так же настоятельно не рекомендуется ввязываться в споры.
И помните, что тут все на равных - никто не обязан вас критиковать и оценивать. Попробуйте для начала сами сделать то же.
Aster

[Snake_Fightin]

Сообщение от Винкельрид

Просто "огнестрел" - это ведь из той серии, что и "дреколье" (дубины, палки в качестве оружия).

Дреколье - словарное слово. А огнестрел - жаргонизм.
Так запомнилось.
(фысокий стиль, плюс "крутая терминология", плюс затрапезные интонации, да-да)

Сообщение от Винкельрид

Собственно да, если б мне сказали два человека подряд, что им режет слух, я бы, пожалуй, заменил.

Собственно, оно не столько режет слух, сколько текст.

"На двор Где-то впереди высыпали подошли четверо несколько человек с грузом."

У кого конкретно груз? Какой груз? Сколько груза? Что я читаю? Зачем я читаю? Почему автр сыплет условностями? Дальше будет также? А вдруг это всё же лыжи не едут?
Одним словом, фраза заставляет думать, а значит это образчик чистого искусства.

[dmtq]

Здравствуйте. Первый пост - первый рассказ.
Ночь была тяжелой. Поспать так и не удалось. Работа такая. Но времени свободного было очень много. Собственно буквы:

Скрытый текст - текст:

- Прекратите, молодой человек, - возмутилась молоденькая медсестра и, насупившись, схватила беспрестанно трезвонящую трубку телефона.
- Но мне очень надо. Поймите же - это последняя возможность! - умолял Алексей, все время, поглядывая в проход за стойкой.
- Это у Вас последняя возможность немедленно убраться отсюда! - гаркнул подошедший врач крепкого телосложения, но весьма преклонного возраста, - Приемные часы закончились, а тяжелым пациентам свидания вообще запрещены.
Алексей снова взглянул в проход и увидел, как из двери в конце коридора вышла знакомая ему молодая женщина и направилась в их сторону.
- Проводите этого молодого человека к выходу, - властным и спокойным голосом сказал доктор примчавшимся на шум санитарам.
- Подождите! Разрешите поговорить хотя бы с ней, - Алексей указал в проем на приближающуюся девушку. Она шла медленно и смотрела куда-то в пустоту усталыми и заплаканными глазами. Врач тяжело вздохнул и обернулся в ожидании.
- Анна, тут парень хочет с Вами поговорить. Точнее не с Вами, а с Василь Дмитричем, - доктор снова тяжело вздохнул.
Анна мельком взглянула на незваного посетителя и, продолжив свой путь дальше, огрызнулась:
- Он спит.
- Я с университета. У меня вопрос. Я с кафедры. Только минутку. Мне надо, - затараторил Алексей, - Скажите, пожалуйста, Василию Дмитриевичу. Я Леша. Он знает меня. Мне надо.
- Если доктор разрешит, - кинула она не останавливаясь.
- Прошу Вас. Мне необходимо поговорить с ним, - Алексей воспрянул духом и оттолкнул назойливых санитаров.
- У Вас пять минут...
***
- Я Вас раньше не видел, - сказал Василий Дмитриевич, разглядывая посетителя. Это был молодой человек лет двадцати. Среднего роста. Одежда была помята, как будто ее не снимали несколько дней и в ней же спали.
- К сожалению, я Вас тоже, но читал Ваши книги. Не все конечно. Мне интересны только те, что затрагивают религиозные темы, а именно существования Бога, - Алексей поставил рюкзак на пол и принялся его расстегивать.
- Думаю, Вы пришли поговорить именно на эту тему. Что ж, учитывая Вашу настойчивость, предоставлю Вам эту возможность, но учите, я сильно болен и не знаю сможем ли мы договорить, - засмеялся Василий Дмитриевич.
Алексей достал из рюкзака тетрадь и книгу, потрепанную и переложенную множеством закладок.
- Вы слишком уклончиво пишите в своих книгах, никогда не делаете выводов, не подытоживаете. Вот тут, например.., - он принялся перелистывать книгу.
- Молодой человек! Вы прочитали мои книги. Может книги других авторов. Вы пытаетесь найти ответ на вопрос мучающий множество людей. Я не делаю выводов?! Видимо Вы хотите, чтобы я сделал их сейчас для Вас?
Алексей замялся. Он долго готовился к этой встрече. Чуть было не опоздал на нее, ведь неизвестно, сколько еще лежащий напротив старик проживет. Он перечитывал его книги. Делал пометки. Выбирал слова. Но так и не смог сформулировать правильный вопрос, который хотел задать.
- Так не выйдет, молодой человек, - Василий Дмитриевич снова закашлялся, - Поймите. Вот Вы. Вы есть. Это факт. Есть жизнь после смерти? Кто знает. От туда не возвращаются. Хотите вывод?
Алексей снова замялся. Он не ожидал такого напора от старика.
- Есть жизнь до смерти, - старик засмеялся и тяжело закашлялся.
- Простите, пожалуйста, - Алексей трясущимися руками стал заталкивать книгу в рюкзак.
- Нет уж, останьтесь. Нам есть о чем поговорить. Я думаю, после стольких лет жизни, мне есть, что Вам сказать, - он приподнялся на локте, чтобы лучше видеть гостя, - Если хотите сделать вывод, сначала нужно ответить другой вопрос. Что такое жизнь?
- С какой точки зрения? – с перепугу выпалил Алексей.
Старик снова громко засмеялся. Кряхтя, приподнялся еще повыше. Давалось ему это с трудом.
- С точки зрения религии.
- Как написано в Вашей же книге, жизнь с точки зрения религии.., - начал, было, Алексей.
- Это было написано за долго до моей книги! Я только попытался осмыслить сотворение жизни Богом. Но это нельзя не опровергнуть, не подтвердить фактами. Плащаница, остов Ковчега, Библия, Заповеди. Все было создано людьми, ведомыми Верой. Что из перечисленного может считаться творением Бога? Возможно только его присутствие.
- А сам человек? - Алексей придвинул рюкзак к ногам и сжался, испугавшись собственного вопроса.
- А что человек? Набор клеток, органических соединений. Правильнее спросить о Разуме. Как миллиарды самостоятельных клеток, выполняющих элементарные функции, могут сложиться в разум? Почему миллиарды компьютеров разбросанных по всему миру и объединенных в сеть, нет, не в Интернет, а хотя бы электрическую, не образуют разум?
Алексей совсем пришел в ступор, но все же смог выдавить из себя вопрос:
- Тогда разум творение Бога?
- Эйнштейн бы сказал, что это энергия во всем виновата, а любой его противник ответил бы, что волны, - старик сильно закашлялся, даже не сумев засмеяться. Разговор отнимал у него много сил, - а если серьезно, то разум это нечто большее, чем энергия. Пять тысяч лет назад люди не знали что такое волна, а тысячу - что такое энергия. Что мы узнаем еще через тысячу? Вот Вам мой вывод. Человечество еще не способно узнать ответ на интересующий Вас вопрос. И дело не в том, что никто не изучает эти вопросы. Поверьте, много лет назад я с тем же рвением задавал Ваши вопросы своим учителям. И ответы на них не изменились. Дело в том, что годовалый ребенок не способен понять математику.
***
Василий Дмитриевич лежал в темной палате на своей кушетке. Разговор с гостем не давал ему покоя. Он думал о том, что парень прав. Что он, старик доживающий последние часы своей жизни, и правда делал слишком мало выводов. Он думал о том что такое энергия. О том что такое физика. И как может быть что-то более сложное. Что-то более высокое. Что пока не дано понять человечеству. И вдруг его взгляд наполнился смыслом. Лицо озарила искра понимания. Он понял. Его грудь последний раз наполнилась воздухом, и он видел свое рождение. Он видел рождение человечества. Он видел его гибель. Рождение и смерть вселенной. Начало и конец света. Он понял, что такое вечность. Время растянулось до бесконечности и сжалось в мгновение. И он видел ответ на вопрос того молодого человека.

Спасибо тем, кто не поленился прочитать)

С нетерпением жду отзывов.

[Ранго]

На правах офтопа замечу по работам самого рьяного защитника киборгов и т.п. в мире. Мне довольно симпатичны ваши труды, при том, что ровно в такой же степени не симпатичны лично вы. Поэтому замечу лишь, что меня немного напрягают все эти "Он". Понятное дело, что замени он на киборг в каждом предложении, сильно картину не изменить. Не люблю повторы и "ОН" Не стесняйтесь, ищите синонимы обозначения ГГ. Можете мне не отвечать и игнорить. Ваши монологи по поводу, что все п...сы, а я Д*Артаньян, лично мне надоели.

dmtq, придерусь к одной фразе. Сразу предупрежу, что я пошляк, посему не обижаемся:

Сообщение от dmtq

поглядывая в проход

измените как-н., очень смешно, отвлекает.

Сообщение от dmtq

молоденькая медсестра и, насупившись,

молоденькая насупилась. Когда ГГ насупливается, я представляю не молоденькую девушку, а старого хрыча с огромными бровями

Сообщение от dmtq

беспрестанно

как заметил один Змей размазывая меня в блин по мостовой, меньше наречий - лучше и живее текст
Теперь по смыслу. Похоже на Ефремова, и это неплохо, хотя и не так привлекательно, как, скажем, было бы лет двадцать назад. Что остается? Зарисовка ли, куцый обрывок про пылкого паренька и мудрого учителя, или предисловие к роману? Рассказ - нет, это не рассказ, нет активных действий, конкретного завершения и т.п.

[dmtq]

спасибо большое oligerd. давно так не смеялся. особенно за пошляка благодарен. по поводу "насупилась" могу поспорить, но не стану. а о том, что это не рассказ могу и поспорю. вдумавшись в слово "рассказ", замечаю некое повествование, а оно было. я же вам поведал))
особенно Ваше упоминание "предисловия" радует. Вы такое Лукьяненко скажите, когда на финансовом пике, он публиковал рассказы в 2000 слов))
невероятно благодарен за внимание

[Бармаглотт]

Позволите прервать вашу беседу?
Выкладываю рассказ, этакую сказочку, написанную задолго до выложенных здесь рассказов ("Охотник" и "Продавший душу"). К стебу со стороны клуба готов!

Скрытый текст - Дракон:

Дракон был небольшим, около пяти метров в длину. Передняя лапа раздроблена, вся чешуя в крови, сочившейся из мелких, но многочисленных порезов и глубокой раны на плече, глаза с вертикальными зрачками полуприкрыты, бок судорожно вздымается — дракон при смерти. Группа приключенцев приближалась к поверженной рептилии. Драконоборцы. Ящер почти ничего не видел, но различал голоса.
— Глядите-ка, какая живучая тварь! — пробасил грубый мужской. Норд-варвар, — И это после того, как я его молотом по голове!...
— Это ты хотел по голове, — поправил его мягкий женский голос. Империанка, маг-целитель, — а попал по передней лапе. Видишь, раздроблена?
— Да, товар не в форме…— мягкий, певучий голос. Эльф-следопыт.
— А может, если он не в форме, его разобрать? — предложил тоненький, почти детский голосок. Халфлинг, что ли? — А королю только голову принести?
Молчание, видимо драконоборцы задумались. Первым заговорил следопыт:
—Не стоит. Во-первых, за живого дракона Его Величество платит в полтора раза больше. Во-вторых, дракон молодой и хороших вещей из него не получится. Даже то, что на нас сейчас, лучше будет. И даже если мы эти вещички потом продадим, надо сначала скорняка хорошего найти… В общем, лучше привезти его живым ….
— А я слышал, что зуб дракона, носимый как амулет, приносит удачу, — вмешался халфлинг.
— Тихо! Кукиш тебе, а не зуб дракона, ты и так удачливый!
Кто сказал последние слова, дракон не разобрал. Опутанный удерживающими чарами, он погружался в целительное забытье.

Я проснулся от сильной тряски. Меня везли на повозке по просёлочной дороге. Странно, вроде бы ещё недавно мы плыли на корабле. Я огляделся, насколько позволяли опутывающие меня чары. Сочные зелёные луга, никак не похожие на серые, скалистые Острова. Значит, мы уже на Материке.
Левое плечо неимоверно болело — рана никак не желала затягиваться. Били, видно, зачарованным особой магией клинком, а для моего ослабленного организма это не очень хорошо. Правую руку я вообще не чувствовал. Будь я человеком, я бы от таких увечий погиб, но слава богам, я дракон…
До чего дошло! Я радуюсь тому, что я клыкастый пятиметровый огнедышащий ящер.
И чего на меня обозлился этот король? Подумаешь, украл пару телят из его стада. На дочку его (видел я её, та ещё уродина!) даже не покушался. Так не поскупился, нанял опытных драконоборцев с хорошей экипировкой. И пообещал им столько, что они погнались за мной через Пролив! Драконоборцы, это, конечно, не наёмные Клинки, но шутить с ними насчёт оплаты не стоит. Так ещё и живым велел меня привезти? Что он делать со мной собрался? Казну сторожить поставит? Опыты ставить будет? Выставит на потеху толпе?
Ничто из этого меня не прельщало. Я бы сбежал, но крылья были плотно прижаты к телу чарами, а на руках, которые я в принципе мог освободить, я бы далеко не ушёл.

Моё последнее предположение оказалось верным. Во внутреннем дворе замка для меня уже была готова клетка. Двадцать метров в длину, пятнадцать в ширину и семь в высоту. Не полетаешь (хотя чары с крыльев сняли), но расправлять их время от времени я мог.
Каждый день посмотреть на пленённого дракона приходили толпы. Своим коллегам он показывал меня бесплатно, хвалясь, будто сам изловил меня, но ему мало кто верил.
Будь моя воля, я бы сжёг их одним чихом, но мои магические силы были истощены битвой с драконоборцами, а магия придворного чародея мешала им восстановится.
Дни слились в тусклую серую полосу. Я оставил попытки вырваться — прутья клетки были из метеоритного сплава и уходили в фундамент на несколько метров. Король не боялся за свою казну — я уже окупился и начал даже приносить доход. Так прошла неделя, потом месяц…
А потом появилась она.
Маленькая девочка лет десяти, одетая в лохмотья. Она, улыбаясь, выбралась из толпы и подошла к клетке, чего никто до неё не делал. (Был, правда, один чудак, который решил подразнить дракона, но он чуть не остался без руки). Подошла и просунула руку через прутья, протянула руку ко мне. Я подставил свою вытянутую голову и замурлыкал свою любимую мелодию, некогда популярную, но забытую за двести лет, когда она начала меня гладить. Толпа ахнула. И судя потому, что никто не побежал отрывать девчонку от клетки с опасным зверем, она была сиротой.
Но всё это было неважно. В её глазах я видел то, что искал больше двух сотен лет назад. Она была моей принцессой.
Я выл, когда она ушла. Выл, потому что драконы не умеют плакать.

Двести лет назад я не был драконом. Я был рыцарем, наследником отцовского трона. Я был воспитан няней на сказках и историях, где принцы и рыцари спасают своих возлюбленных из логова Ужасного Дракона, будь то глубокая пещера или высокая башня. И я верил, что это истории и обо мне, ведь я принц, и буду рыцарем. Когда я вырос, я исследовал всю страну моего отца вдоль и поперёк (по правде сказать, на это не ушло много времени, ведь она была невелика) в поисках драконов, но не нашёл ни одного. Тогда я отправился на север, где по рассказам бродячих сказителей, забредавших в замок моего отца, они ещё остались.
Мне не повезло. Первый дракон, который мне встретился, оказался древним и могущественным чародеем. Я не испугался, нет. Я потребовал от него вернуть принцессу.
«Глупец! — прорычал он, — Ты не знаешь, каково жить дракону! Каково быть драконом! Впрочем, это можно исправить…» С этими его словами я погрузился в забвение. А когда вынырнул из него, моё тело уже было покрыто чешуёй, на спине росли крылья…
Я стал драконом. И домой, естественно не вернулся. Не знаю, как говорил тот дракон (может быть, с возрастом побуждается способность к телепатии), но я потерял дар речи. Я отправился на запад, где драконы, как оказалось, тоже не были редкостью. И двести лет я жил как дракон, забыв о своих человеческих мечтах. Пока не появилась она.

Она пришла на следующий день. И на следующий за ним. Тогда я понял, что она не собирается меня бросать, и твёрдо решил: бежать. Бежать вместе с ней.
Меня захлестнуло неведомое раньше вдохновение. Я с лёгкостью сломил казавшуюся ранее непреодолимой магию придворного чародея. Когтями и пламенем размягчил несколько соседних прутьев моей клетки, и задумался, как я повезу мою принцессу?
Ответ нашёлся быстро. Из кучи соломы, служившей мне постелью (ничего, одну ночь можно и на камнях поспать), с помощью магии изменения я сотворил удобное седло, с лесенкой и страховочными ремнями, и тут же надел его на себя (это оказалось, правда, немного трудно). Снедаемый нетерпением, я заснул. В ту ночь кости моей руки сролись, а рана окончательно затянулась.
А на следующее утро я устроил настоящее представление. Дождавшись принцессу, я разломал надломленные прутья и величавой походкой вышел из клетки. Люди не стали толпиться, не побежали, а просто стояли, открыв рты, и удивлённо смотрели на меня. А моя маленькая принцесса, сразу поняв мою затею, подбежала ко мне и взобралась в седло. Убедившись, что она хорошо устроилась и пристегнулась, я сделал взмах крыльями. Раз, другой, третий…
Только сейчас люди поняли, что пора расходится. Из казарм выбежала стража, но я уже взлетел, сделал прощальный круг над замком и взял курс на северо-восток.

Я летел невысоко, боясь простудить принцессу, хотя из её лохмотьев я сотворил отличную тёплую шубку. Я часто спускался на землю, чтобы принцесса могла отдохнуть, и охотился для неё. Вечерами, у горящего костра, она гладила меня по голове и рассказывала истории, а я мурлыкал свою любимую песню. Так, через месяц мы добрались до цели. Высокая белая башня в заснеженных землях севера.
Впервые я увидел её за пару часов до встречи с великим драконом. Тогда я решил, что в ней злодей, должно быть, держит принцессу. Потом я внимательно осмотрел её и понял, как ошибался. Башня была древней и нежилой. Но по какому-то наитию я вернулся сюда и сотворил несколько комнат для себя и своей принцессы. Как оказалось, не зря. Я высадил принцессу на балконе её комнаты. Она, радостно улыбаясь, смотрела на меня. Ничего, моя дорогая, ты не будешь скучать. Будут тебе и балы, и торжественные приёмы, всё как полагается. Только подожди немного…
Топот конских копыт и хруст снега прервал мои мысли.
— Выходи, чудище поганое, на честный бой! Возвращай принцессу!
Что ж, я не рассчитывал, что моя жизнь будет лёгкой. Но счастливой — точно.

[Михаил Д.]

готово!

Скрытый текст - <Отзыв на рассказ про профессора и студента>:

<

- Прекратите, молодой человек, - возмутилась молоденькая медсестра и, насупившись, схватила беспрестанно трезвонящую трубку телефона.

не совсем понятно, что должен прекратить молодой человек. При дальнейшем чтении яснее не стало. Он всего лишь поглядывал в коридор. Ему предлагали прекратить поглядывать?
Беспрестанно - вероятно, лишнее слово. Кажется, что телефон звонит вообще не переставая, всегда.
Звонит телефон, а не трубка.
"Насупившись" стоит заменить на "нахмурившись" или "нахмурив брови". Так как медсестра "молоденькая", можно употребить слово "бровки".
Вариант изменения:
- Нельзя, молодой человек, я же вам сказала! - возмутилась молоденькая медсестра и, нахмурив тонкие бровки, схватила трубку трезвонящего телефона.

все время, поглядывая в проход за стойкой.

лишняя запятая. Слово "проход" лучше заменить на "коридор" или "холл"

- Это у Вас последняя возможность немедленно убраться отсюда! - гаркнул подошедший врач крепкого телосложения, но весьма преклонного возраста,

противопоставить лучше наоборот - преклонного возраста, но *при этом* крепкого телосложения.

а тяжелым пациентам свидания вообще запрещены.

складывается впечатление, что этот парень - тяжёлый пациент.
кроме того, стоит заменить "тяжёлый пациент" на "тяжелобольной" - это более "по-врачебному".
вариант изменения:
- К тяжелобольным посетители вообще не допускаются!

Алексей снова взглянул в проход и увидел, как из двери в конце коридора вышла знакомая ему молодая женщина и направилась в их сторону.

увидел он один, лучше сказать "в его сторону"

- Подождите! Разрешите поговорить хотя бы с ней, - Алексей указал в проем на приближающуюся девушку.

"в проём" лишнее. и так понятно, на которую именно девушку он указывал.

обернулся в ожидании.

вероятно, "обернулся к ней"

- Точнее не с Вами, а с Василь Дмитричем, - доктор снова тяжело вздохнул.

С Василием Дмитриевичем. Всё-таки, врач, образованный человек.
если вы хотели изобразить санитара, то подошли бы и "василь дмитричи", и "тяжёлые больные". Но вы сказали - врач. Обратите внимание на стиль речи персонажа.

- Я с университета.

образованный, вероятно, человек. "ИЗ университета".

- Если доктор разрешит, - кинула она не останавливаясь.

"Кинула", в общем-то, употребимое в данном контексте слово. но немного режет глаз. Может быть, "буркнула", "проговорила"?

- Прошу Вас. Мне необходимо поговорить с ним, - Алексей воспрянул духом и оттолкнул назойливых санитаров.
- У Вас пять минут...

Я так понимаю, последняя фраза - доктора? Напишите это. Что он, допустим "нехотя согласился". И только после этого логически предположить, что Алексей воспрянул духом.

Это был молодой человек лет двадцати. Среднего роста. Одежда была помята, как будто ее не снимали несколько дней и в ней же спали.

это об Алексее? возникает ощущение, что читатель только что "познакомился" с персонажем. Вероятно, его описание стоило дать в самом начале, к примеру, в контексте медсестры. Что-то вроде "Она оглядела посетителя" и так далее. к моменту разговора с Василием Дмитриевичем Алексей читателям уже знаком.

Не все конечно.

запятая перед "конечно"

Мне интересны только те, что затрагивают религиозные темы, а именно существования Бога

затрагивают что - существованиЕ. Либо "а именно - темы существования Бога"

- Думаю, Вы пришли поговорить именно на эту тему.

в контексте предыдущей фразы лучше исправить на "поговорить именно об этом"

и не знаю сможем ли мы договорить, - засмеялся Василий Дмитриевич.

запятая перед "сможем"

- Вы слишком уклончиво пишите в своих книгах, никогда не делаете выводов, не подытоживаете. Вот тут, например.., - он принялся перелистывать книгу.
- Молодой человек! Вы прочитали мои книги. Может книги других авторов.

пишИте - повелительное наклонение, "что делаете" - пишЕте.
кроме того, слишком часто повторяется слово "книга".

Вы пытаетесь найти ответ на вопрос мучающий множество людей. Я не делаю выводов?! Видимо Вы хотите, чтобы я сделал их сейчас для Вас?

запятая перед "мучающий" и после "видимо"

ведь неизвестно, сколько еще лежащий напротив старик проживет. Он перечитывал его книги.

"лежащий напротив" можно заменить на Василия Дмитриевича.
"Он" - на Алексея. тогда не возникнет путаницы и сумбура.

Но так и не смог сформулировать правильный вопрос, который хотел задать.

скорее, "правильно сформулировать вопрос"

- Так не выйдет, молодой человек, - Василий Дмитриевич снова закашлялся, - Поймите. Вот Вы. Вы есть. Это факт. Есть жизнь после смерти? Кто знает. От туда не возвращаются. Хотите вывод?

??? лично я вообще ничего не понял. "Оттуда", к тому же, слитно.

Нам есть о чем поговорить.

запятая перед "о чём"

- С какой точки зрения? – с перепугу выпалил Алексей.

может быть, всё-таки он не с перепугу выпалил? Может, сбивчиво спросил или произнёс? или "чуть испуганно переспросил"?

начал, было, Алексей.

без запятых

- Это было написано за долго до моей книги!

задолго слитно

Но это нельзя не опровергнуть, не подтвердить фактами.

не "не", а "ни"

Возможно только его присутствие.

запятая после "возможно"

- А сам человек? - Алексей придвинул рюкзак к ногам и сжался, испугавшись собственного вопроса.

не вполне понятно, почему он испугался

Алексей совсем пришел в ступор, но все же смог выдавить из себя вопрос

"пришёл в ступор" стоит заменить на "совсем растерялся"

- Тогда разум творение Бога?

"Значит, разум - творение Бога?" или "Тогда получается, разум - творение Бога?"

- Эйнштейн бы сказал, что это энергия во всем виновата, а любой его противник ответил бы, что волны

энергия не виновата. Вероятно, стоило написать "причиной всему энергия"
и этот кусок диалога мне вообще не понятен.

люди не знали что такое волна,

запятая перед "что"

Василий Дмитриевич лежал в темной палате на своей кушетке.

"своей" - лишнее. Да и "на кушетке" - тоже. Естественно, тяжело больной человек лежит в палате на своей кушетке, а не на диване и не на чужой постели.

Он думал о том что такое энергия. О том что такое физика.

запятые после "о том"

И как может быть что-то более сложное. Что-то более высокое. Что пока не дано понять человечеству.

???? эмммм, что?

И вдруг его взгляд наполнился смыслом.

"его взгляд стал осмысленным"

и он видел свое рождение

.
здесь - "и он увидел"

И он видел ответ на вопрос того молодого человека.

"он увидел ответ на вопрос Алексея" или "студента"
Насколько я помню, вопрос был то ли о том ,что такое разум, то ли о том, что такое жизнь, то ли о том, есть ли жизнь после смерти. Короче, ничего конкретного так и не прозвучало.

По тексту в целом.
Создалось стойкое ощущение, что автор взялся писать философскую сложную тему, но у него не хватило выразительных средств. Сумбур разговора студента и профессора выглядит не сумбуром растерявшегося парня и умирающего человека, а сумбуром в голове, собственно, автора. Даже примерно не прозвучало вопроса, пусть и не сформированного студентом чётко. Но хотя бы примерно вопрос всё-таки мог быть озвучен - "Что есть жизнь", "Каково происхождение разума" и так далее - автору виднее, что он хотел спросить сам у себя устами студента.
Немного неестественна логика повествования в целом. Студент пришёл к умирающему человеку, чтобы... чтобы ЧТО? Поговорить? Выяснить что-то? Если его так волнуют эти вопросы (ну мало ли по какой причине юношу может волновать такая философия), то он наверняка бы получше подготовился. Тем более, он знал, что профессор умирает. Всё выглядит так, будто его самого застали врасплох. Но он же шёл сам, целенаправленно, упорно. Он хотел выяснить. А что - так и не понятно.
Ну и, конечно же, не выдержан стиль речи персонажей. Доктор, профессор, студент, как я полагаю, философского факультета - это всё люди высокого интеллекта. А говорят они у вас почти как сторожа.
Непонятно, зачем введён персонаж Анны.
Ощущение от прочитанного - Автор откусил кусок больше, чем смог проглотить.
>

[Sera]

Бармаглотт, сказка есть сказка, со своими правилами и непременным счастливым концом. Хотя словечко "приключенцев" показалось совершенно неуместным и настраивающим на некое пренебрежение. Не стоит, тем более что затем упоминается, какие профессионалы эти драконоборцы.
Вообще, начало не сказочное, выглядит больше как стёб над подобного рода "драконьими приключалками".
И потом, очень много "я". Не знаю, оправдано это выбранным стилем или нет, но чтение определённо от этого не стало приятнее. Несколько примеров:

Сообщение от Бармаглотт

Я радуюсь тому, что я клыкастый пятиметровый огнедышащий ящер.

Сообщение от Бармаглотт

Когда я вырос, я исследовал всю страну моего отца вдоль и поперёк

Q

Сообщение от Бармаглотт

Я отправился на запад, где драконы, как оказалось, тоже не были редкостью. И двести лет я жил как дракон, забыв о своих человеческих мечтах.

Сообщение от Бармаглотт

Будь я человеком, я бы от таких увечий погиб, но слава богам, я дракон…

Большую часть этих "я" можно убрать без ущерба для смысловой нагрузки.
И вот ещё:

Сообщение от Бармаглотт

Правую руку я вообще не чувствовал.

Мне почему-то казалось, что у драконов лапы.

В целом, мило. Можно читать детям.:)

[Tallandriel]

На днях выложил сюда два отрывка на суд местных знатоков, но вместо критики увидел повсеместный флуд, сдвинувший мои сообщения на задворки. Прочли только два человека (успели), за что им большое спасибо. Они же пожелали увидеть продолжение.

Скрытый текст - вот оно, но теперь два отрывка в одном...:

Поистине великий мир, пять частей которого омывает, разделяя и в то же время соединяя их, бесконечный и необъятный Океан, стар в своих летах, отмеренных миллионами прожитых кем-то жизней. Но он не немощен. Арвеал познал всё, что только могут познать просторы пустынь, зелёных холмов и лесов, седых гор и вольных степей, что одурманивают безграничностью и резвым ветром целые народы. Его реки-вены пронесли в себе и кровь, и яд. Плоть-земля не раз содрогалась под топотом кочевых копыт, поступью исполинов и ударами грандиозных заклинаний. С кровью павших, и прахом сметённых столиц, она впитала немыслимые знания, тайны, загадки сгинувших ныне цивилизаций. Тайны Старших рас.

Кардинал Родерико Шальери, член Инквизиции, впоследствии ересиарх.

ПРОЛОГ

1446 год II Эпохи от Вмешательства

Сегодня был лучший день в её жизни! Без всяких преувеличений! Разве могла простая девчушка из норнийской деревни мечтать о том, что станет магом? Да не просто магом, ещё каким! Никто, даже более взрослые ученики не могли того, на что была способна она. Единственная и неповторимая – ах, как об этом мечталось в таком уже далёком детстве!
Аколит третьей ступени – это ведь не пустые слова. Единственная до этого времени ученица на факультете Демонологии! Причём не где-то там, в покрывшейся плесенью старых убеждений Вотчине Волхвов, где при простом упоминании о Пламени Хигмала тут же осеняли себя троеклиньем, а в самих Садах Сот! Гильдии закона и порядка! Вот он, предел мечтаний каждого, наделённого магической стороной Сил!
Океанский бриз овеял румяное личико девушки, разметал светлые волосы, густо спадавшие за спину. Такой тёплый, приятный. Тёплый и приятный всегда, вне зависимости от времени года. Она чинно спускалась с косогора во Внутренний двор, где под сенью деревьев днями напролёт штудировали заданное учителями все, кому не лень. И кому лень – тоже.
Занятия во всемирно известной школе магов не ограничивались познаниями той или иной ветви древнейшего из искусств. Кто бы мог подумать, что большую часть времени не достигшие полноценного звания аколиты, к числу которых пока относилась и она, проводили за чтением всевозможных, как считали некоторые – донельзя скучных, немагических книг. Не тех, конечно, что изредка увидишь в обычных школах Триграда. Норнийским учителям оставалось лишь мечтать о чём-то подобном. История Арвеала, легенды Виэлдора и Фсерионда, легенды Иэдхита и Флаона, сказания о далёких островах Океании, некогда бывших единым целым, пятым материком. И это только одна из наук, маленькая часть от всевозможных томов, заполнявших громадные шкафы библиотеки теоретического корпуса. А ведь многие из них вышли из-под незнающего лжи пера самого Летописца!..
Она помнила прибытие на Мерцающий остров. Помнила начало своего обучения так, как если бы двери холла с ожидающими там наставниками открылись ещё вчера. Страх перед неизвестностью, тоска по отцу и дому, злость на бородатых лицедеев Вотчины, которые только прикрывались сединой и заученными мудрыми словами, а сами даже не пытались понять, разобраться, увидеть, дать шанс. Ещё много других чувств сопровождали её на пути в холл. Но самым неуёмным среди них был интерес, желание поскорей коснуться того, что на её родине называли Гильдией Миротворящей.
А ещё она помнила то ощущение, когда вдруг осознаёшь, насколько мир вокруг тебя огромен. Все знания от школы и родной Церкви оказались такими мизерными, ничтожной капелькой в море, что невольно захотелось сжаться, потесниться, чтобы бушующий событиями мир тебя не раздавил. Уже в первые дни наставники говорили о давно минувшем времени, и единственное, что поняла она в тех словах, была фраза: «Ещё не исчислялись года, привычные нам...». Всё остальное вихрем проносилось мимо перепуганного сознания.
Но вскоре появился он.
– М-м, норна... – старый человек с узкими глазами назвался Шер Сингом, другом её погибшего отца. – Хотя кем же тебе ещё быть? Конечно, норна...
Он был сяонном, человеком с востока Виэлдора. А ещё лектором факультета Демонологии.
Шер Сингу удалось то, от чего прочие наставники, почти месяц читавшие лекции о мироздании до распределения новиков по факультетам, уже отказались – донести до разума норны ту громадину необходимых для начала обучения знаний. Он потратил почти два месяца на это, но остался доволен конечным результатом.
Первым потрясением для девчушки было узнать, что её родная Церковь не единственная в мире. И преодолеть убеждение, что все остальные Церкви неправильны, неистинны, оказалось чрезмерно сложно. Но мэтр Синг был терпелив:
– Если бы всё было так просто, как тебе того хочется, – говорил он, – Не текли бы реки, не клубились бы облака над горами, не распускались бы цветы по весне. Снаружи многое может казаться простым и понятным. Но если заглянуть глубже даже в самые пустяковые вопросы, можно надолго призадуматься. Как и наоборот – на первый взгляд совершенно запутанная история станет открытой и ясной, стоит лишь поглубже окунуться в неё. А Церкви различны лишь в том, что трактуют Извечного Бога каждая по-своему. Вмешательства ни одна из них не переделывала, не меняла спасение мира под видимую ими личину его свершившего.
С этими словами мэтр начал неспешно погружать новика в туманную для неё историю правоверия.
Потребовалось достаточно долгое время, чтобы Шер Синг остался удовлетворён плодами своих уроков. Вместо лекций по демонологии он отводил часы их общения на рассказы о Старших, чтение святых писаний других Церквей, таких как его родной Орусаарэ.
– Итак, девочка... – старый сяонн воссел за своим массивным столом в пустой аудитории. – Пора бы нам приступить к твоему обучению магии. Ты ведь за этим здесь.
Норна кивнула.
– Но сначала я хочу убедиться, что ты помнишь все предыдущие уроки.
– Да, мэтр. Я готова.
Шер Синг погладил хрустальную сферу на столе, точно домашнего питомца. Прищурился.
– Кто населял наш мир до нас?
– Старшие... – удивлённо протянула она. Что за вопрос?
– Кем они были?
– Бессмертными детьми Извечного Бога. Его любимыми детьми.
– Неточный ответ, девочка, – покачал головой лектор. – Мы тоже Его дети. Всё вокруг – творение Его.
Она забегала глазами, точно искала ответа где-нибудь на полу или на плоскости стола.
– Не напрягайся, – пододвинулся мэтр. – Все эти знания не должны осесть в твоей голове односложными ответами, заученными фразами. В этом случае нет никакого толку от них. Ты должна чувствовать суть. Понимать каждую мелочь. Ибо она, эта мелочь, как я уже говаривал тебе однажды, не всегда ничтожна.
– Но мэтр, я ведь не стану монахиней! – запротестовала норна. – Знать всё о Боге должны священники!
– Даже Синод, девочка, не знает всего о Нём! – прервал Шер Синг, почему-то почти не называя её по имени. – По окончанию школы ты будешь магом Сот! А знаешь ли ты, почему Сады Сот стали гарантом мира и спокойствия в Арвеале? Потому что они насквозь пропитаны знаниями истины! Волшебникам есть что противопоставить Казням потому, что в них сызмальства вбивали историю Вмешательства и всего, что было до него и после.
Норна опустила голову.
– Продолжим. Вопрос остаётся прежним.
Нария, дочь Володара, пожала плечами:
– Старшие были первым твореньем Извечного. Первым твореньем, обладающим способностью мыслить.
– Правильно. Дальше... Рассказывай, будто ты сама лектор, а перед тобой новики.
– Д-дальше... Извечный оставил Срединный мир, то есть наш Арвеал. Старшие оказались предоставлены сами себе.
– Ты кое-что упустила.
Нария снова принялась искать глазами подсказку. И через миг просияла, словно бы и вправду нашла где-то на древесине стола старательно вычерченный ножичком мелкий текст.
– Случилось убийство!
– Не так громко, девочка, – посмеялся Шер Синг. – А то набежит в аудиторию куча боевых волшебников, потом объясняй им.
– Простите... Случилось убийство, мэтр. Оно стало началом Падения Старших – когда один бессмертный убил другого. После этого Извечный отвернулся от них. Но сначала гнев Его породил Хигмал, чтобы Пламень вечно терзал убийцу, а милость Его возвела на небесах Селергию, где убиенный будет пребывать в Святых Садах!
– Точно так, – покивал лектор. – Продолжай.
– Старшие расы начали вести войны друг с другом, – зажглась Нария. – Братоубийственные войны с целью захвата чужих и расширения границ собственных империй. Тысячами лет никто из них не мог одержать окончательную победу, пока в Арвеале не появились Силы.
– Они не появлялись, школяр, – отрезал Шер Синг. – Силы были всегда. С самого первого мига бытия! Они есть ни что иное, как божественная мощь Извечного, изменённая и влитая Им в те точки мира, что стали служить опорами всему мирозданию. Каждая мелочь имеет значение! – не уставал напоминать он.
– Да, мэтр, – поумерив пыл, виновато ответила норна, после чего продолжила. – Старшие овладели Силами Пламеня и Светоча, назвав то, откуда они проистекали, Началами Сил. Войны стали ещё кровопролитней. Позже Старшие заставили служить себе и другие Силы, обнаружив их Начала. Силы Зверя, Дендра, Огня, Воды, Земли, Воздуха. Даже Силу Тьмы...
– Верно. Верно… – тихо говорил лектор.
– В душах некоторых бессмертных зародились Зёрна. Бездонные вместилища Сил, которые позволяли обладающим ими магам творить страшные заклинания.
– Зёрна зарождаются не только у магов, девочка, – проговорил Шер Синг. – Им может обладать и воин, не имеющий никакого отношения к магической стороне Сил. Но об этом потом. А пока продолжай.
– Концом Падения Старших назван час, когда самые могущественные из них вынули из себя Зёрна, получив власть уже не над одной из Сил, а над всем Началом. Они назвали себя божествами и пошли войной на небеса и ад.
– Вижу, что не зря тратил часы на правоверие. Но так мы просидим здесь до вечера, а нам ещё нужно к магистрам. Так что давай-ка я снова буду спрашивать тебя.
Нария до последнего надеялась, что он скажет, будто уже достаточно услышал и пора приступать к занятиям по демонологии. Как бы не так.
– По какой причине пала Селергия?
– Из-за предательства, – отвечала она, хотя сама слабо верила в то, что среди ангелов могло такое произойти. – Великого Архангела предала его же сераф, она ударила его своим мечом в спину. Божества заняли Святые Сады.
– Кто победил Диавола?
– Тот, кого ныне зовут Изгнанником. Но и он был предан. Трон Хигмала заполучила тройка божеств.
– И после этого?..
– Арвеал стал разрушаться. Мир погибал.
Нария вдруг замолчала. Лектор факультета Демонологии долго смотрел на своего единственного ученика, всё так же потирая хрустальный шар на столе.
– Почему молчишь?
Девочка подняла глаза. Пожала плечами.
– Я просто представила себе всё это... Разве власть стоит чьих-то жизней? Пусть даже власть над Началами Сил? Зачем убивать кого-то из-за мощи, ведь и она потом послужит не во благо, а на разрушение?
После этих слов тишина в аудитории, к которой за многие года пустования она уже успела привыкнуть, ещё долго не нарушалась.
– Если ты спросила об этом, значит ты прониклась одной из идей Садов Сот. Не ставить Силу выше жизни, – Шер Синг посмотрел на шар под рукой, потом снова на Нарию. – Ни один из факультетов не имеет такового артефакта. Ибо редко кто из лекторов покидает остров, в отличие от меня. Я покажу тебе кое-что, если ты дашь мне обещание держать себя в руках.
Нария кивнула, с широко распахнутыми глазами внимая каждому слову мэтра.
– Положи руку на шар.
Она положила. Сфера была прохладной и очень гладкой.
– Закрой глаза и не шевелись, что бы ты ни увидела, – с этими словами он опустил свою ладонь на её.
...Небо, вспученное багровыми наростами устремляющихся вниз облаков, изъеденное кавернами чёрных провалов, отравленное эхом обезумевших от воли Сил, питавших сокрушительные заклинания...
...Кипящий под бесчисленным множеством огромных судов Океан; вода утратила синь и лазурь от излившейся в неё красной, белой, чёрной, зелёной крови...
...Материки меняют свои очертания, возносятся над мечущимся в муках Океаном, тонут в нём, рождая исполинские волны...
Нария смотрела на гибель мира откуда-то со стороны, не сверху даже, ибо и небо тоже стелилось перед ней.
– Это – Конец и Начало, – послышался голос Шер Синга, что был сильней взрывов и грохота вокруг, но при этом не оглушал. – Это и есть финал борьбы Старших за доминирование, мой школяр. Смотри!
Картины пронеслись перед ней с ужасающей быстротой. Теперь она видела высокий вулкан, у подножья которого сошлись десятки тысяч величественных существ с одной-единственной целью – уничтожить друг друга.
– Это их армии! Армии тех, кто вынул из своей груди Зерно! Слышишь?
Она слышала. Дрожащий раскалённый воздух наполнялся стонами и мольбами, невероятное количество голосов просило, кричало, плакало, с гибельным холодом проникая в саму душу. И каждый был слышен по отдельности. Нарии становилось плохо...
– Это мёртвые! – вещал в её голове Шер Синг. – Голоса тех, кто уже отдал свою жизнь в бессмысленном противостоянии! Они просят их остановиться! Это Первое Знаменье, услышь его!
Голоса стенали, стенали, стенали...
Она уже хотела закричать, но внезапно это прекратилось.
Содрогающийся в агонии мир никуда не делся. Но из него исчезли вдруг все звуки, что раньше носил взбесившийся ветер.
– Это Второе Знаменье! Великий Штиль!
Время понеслось вскачь – раненые светила закружились от юга с северу и обратно, непрестанно сменяя болезненно-яркие цвета. Океан застыл мутным покрывалом, на нём замерли сражавшиеся ранее суда. И все, кто был на них, неумолимо погибали от жары и холода, жажды и голода. Теперь они просили обладателей Зёрен прекратить войну между собой.
– И Последнее Знаменье, мой школяр! – вскричал бесплотный мэтр. – Они сотворили драконов, чтобы те убивали! Но смотри же!!
Скалистое тело вулкана вздрогнуло под весом крылатого исполина – на самую вершину его сел невероятных размеров дракон. Всего миг назад он сжигал врагов своим дыханием, рвал на части собратьев, помня приказ создателей. А сейчас он поник, внимает Гласу свыше, укрывая склоны вулкана своими крыльями.
– Последнее Знаменье!!! – закричал Шер Синг и дракон поднял увенчанную изогнутыми рогами голову.
Рёв крылатого создания и ослеплённых яростью божеств заставил дрожать само мироздание. Вулкан изверг из жерла три потока белой магмы, от которой не спасся ни один из сражавшихся у его подножья.
Мир озарился слепящим светом, прекратил содрогаться и стонать.
Случилось Вмешательство!
Нария уже ничего не видела. Она как будто и там, в видении хрустальной сферы, закрыла глаза. Но всё происходящее вливалось прямиком в её душу, заполняло без остатка уже обжитые страхом и сомненьями самые далёкие уголки её естества.
Вмешательство!..
Старшие исчезли с лица Арвеала. Возжелавшие править адом да низвергнуты в него будут! И стражем вечным станет предательница Архангела! Победивший в схватке Диавола да будет изгнан за пределы тринадцати миров! Захватившие рай да уничтожены будут!
Нария раскрыла глаза...
По мутным волнам Океана, над остовами нечестивых флотов, в безветрии плывут сотни тысяч кораблей. Это Младшие расы идут на зов тех, кто назван Им Пилигримами.
И сказали Пилигримы Младшим:
«Вы будете нести на себе груз Падения Старших рас! Не будет вам покоя, покуда не заслужите вы прощения, и не придёте к Высшему Искуплению!
Казнь Тленом вам уготована от той, что объяла себя Тьмой!
Казнь Хищника станут вершить божки, что насильно слили себя с природой!
Казнь Пламенем изольётся на вас из уст Низвергнутых!
И будет разделена вера на четыре стороны света, и только одна из Церквей будет истинна!»
...Потрясением, несравнимым более ни с чем, начиналось её обучение в Садах Сот. Никто, кроме неё, лектора факультета Демонологии, и, естественно, магистров, не знал о существовании сферы, в которой хранились последние мгновения Старших рас и первые часы жизненного пути Младших.
Не дойдя до резной каменной изгороди, девушка остановилась. На сегодня не назначалось никаких занятий, день был свободен. Но только для неё и ещё троих аколитов, что вместе с ней получили от магистров третью ступень. Для остальных же это был обычный день – продолжались занятия в теоретическом корпусе, шелестели толстенные тома в его внутреннем дворе, где-то раздавались звуки практических упражнений. Слишком уж громкие звуки…
– Нария! – послышался вдруг голос подруги.
С Сиддэей, и ещё двумя младшими девочками она делила просторную комнату, отведённую хозяевами школы специально для них. И она как раз тоже получила сегодня новую ученическую степень.
– На Тварном поле сейчас аттестация! Я думала, ты уже давно там.
Сиддэя подошла ближе и хитровато улыбнулась.
– С чего ради? – поначалу хмыкнула Нария, но через миг любопытство взяло-таки верх. – А чья аттестация?
Бэллумийка заулыбалась ещё сильней.
– Где же ты витаешь, подруга?! – с характерным акцентом воскликнула она, приняв деловитую позу. – О ком думаешь, поделись? Хорошо, пошли скорей, а то опоздаем к началу. Сегодня выпускная аттестация у элементалистов и… – пару секунд она вспоминала подходящее слово на всеобщем.
– Факультет Огня, – подсказала Нария, уже сама увлекая подругу в сторону полигона. Она не знала. Она увидела. В небе над Тварным полем пронёсся пы¬лающий феникс – излюбленное волшебство мэтрин Къестилль, главы Огненного факультета. Увидев его, кто-то нерадивый из числа занятых чтением во Внутреннем дворе порывался было бросить всё и тоже побежать к полигону, где, как известно, время от времени происходили незабываемые действа, но по¬том всё-таки передумал.
– Так ты не знала? – удивилась Сиддэя. Улыбка на её лице с каждой минутой становилась всё шире. – Сегодня твой Адам получит статус мага и, возможно, уплывёт на родину, а ты об этом ничего не знала?
– Он не мой, – они только что не бежали, успевая почтительно приветствовать встречающихся волшебников Сот. Не преподавателей и лекторов, а самых на¬стоящих, боевых волшебников.
Несмотря на то, что большинство аколитов всё же продолжало обучение, народа возле Тварного поля собралось немало. Если не сказать большего. Сам полигон, где непосредственно проходили практические пробы аколитовых сил, был обнесён не то изгородью, не то барьером полудугой, какие разделяют скачущих друг на друга рыцарей с ванульского ристалища. За него никто не мог зайти – дальше зона открытой, экзаменационной, а значит непредсказуемой, магии. Бывали случаи – редко, но бывали – когда слишком рьяный ученик терял контроль над собственным заклинанием и страдали такие же рьяные зрители, решившие подойти поближе к красочному зрелищу. В основном подобное случалось с совсем ещё молодыми, с новиками – рассказывал мэтр Синг, в первый раз показывая неотесанной девчонке пропитанное всеми Силами поле.
Девушки так и не успели к началу. Когда они коснулись деревянной отгороди, Тварное поле уже захлёстывал оживший ветер.
– Te radda bella! – восхищённо воскликнула Сиддэя.
Кружащий, почти уже материальный поток лизнул пространство над отпрянувшими зрителями, и, натолкнувшись на незримую преграду, вновь закружил рядом со вскинувшим руки аколитом. Не дрогнули только состоявшиеся волшебники в бессменных чёрно-зелёных одеждах, пришедшие взглянуть на возникновение нового поколения. Некоторые из них, знала Нария, находились здесь далеко не из любопытства.
Поток ветра взвыл, в очередной раз сделал попытку ускользнуть из невидимых сетей творимого молодым ваном волшебства, но вдруг дёрнулся, дрогнул, подобно раненой змее, и стал медленно опускаться на землю. Следом опускал сжатые кулаки и сосредоточенный аколит.
– Ты знаешь что это, а? – восхищённо спросила подруга, не отрывая взгляда от незавершённого заклинания. – Элементаль Воздуха! Нам с тобой никогда не со¬творить ничего подобного!
В чём-то она была права. Но разве можно восхищаться насилию над духами стихий?! Её возможности тоже были вне всякого подражания, на самом деле – вне всякого. Разве ещё кто-нибудь в стенах школы, кроме мэтра Синга конечно, видел истинный Пламень? Нет. И её Сила заслуживает того, чтобы её использовали подобным и даже ещё более жёстким образом. Как и Сила, которой была на¬делена Сиддэя.
О членах настоящей гильдии Сот Нария не думала. Школа – только часть знаменитого Мерцающего острова, на нём ещё голосил колоколами древний город, о кото¬ром никто из аколитов ничего не знал, кроме разве что стороны света, в кото¬рой он находился. А ведь там сосредотачивался весь свет гильдии закона и порядка, как она привыкла думать о Садах. Оттуда волшебники в чёрно-зелёных одеждах раз за разом отправлялись в большой мир, с тем, чтобы вновь стать гарантом его спокойствия.
Между тем элементаль обрёл силуэт и черты человекоподобного существа, не касаясь земли, он распростёр огромные руки, словно хотел заключить в объ¬ятья вызвавшего его. Негромкие голоса вокруг сразу притихли, наступил самый важный момент аттестации молодого элементалиста.
– Не сумеет ведь… – послышалось откуда-то. – Дух океанских ветров непокорен… не сумеет.
Вот оно что. Дух океанских ветров. Нария невольно напряглась, увидев взявшихся за руки магов, преподавателей Элементалистики.
Объятья целенаправленно смыкались, сейчас аколит уже стоял в кольце и, казалось, не замечал этого. Глаза молодого человека были закрыты, руки прижаты к груди так, как если бы он стеснялся своей наготы.
Неожиданно раздался громкий хлопок и ван открыл глаза. Извиваясь, громадные руки вызванного стали быстро уменьшаться в размерах, ветряное кольцо лопнуло, полупрозрачный силуэт на мгновенье исказился и по полю пронёсся еле уловимый, тяжёлый гул. Нария видела, как маги отпустили ладони друг друга, разрушили усилительную связку. Аколит справился с поставленным заданием – неукротимый дух медленно снизился, мельчайшие вихри уплотнённого воздуха коснулись-таки земли и, прежде чем исчезнуть, элементаль замер в выражающей покорность позе.
– Великолепно! – не уставала повторять то на своём родном, то на всеобщем языке Сиддэя – она, наверное, и среди своих была слишком уж живой – всплеснула руками и воскликнула. – Нария, смотри – Адам!
На смену чуть покачивающемуся вану, который теперь мог полноправно называть себя магом седьмой ступени, выходил другой его соплеменник. Адама, наверное, знали не только учащиеся магической школы, но и все её преподаватели. Неудивительно – за последние десятилетия лишь двое подобных ему учились здесь. Все знали о том, что он наделён Зерном Сил. За это его уважали и, естественно, многие боялись. Но никто не видел в высоком, статном парне того, что с самого начала узрела в нем аколит Демонологии.
– Адам Байран Фиерель, – почтительно поклонившись присутствующим боевым волшебникам Сот, чего, судя по реакции окружающих, не сделал его предшественник, назвал он своё полное имя. Кому-то, быть может, была известна эта фамилия – древний дворянский род Ванулии. – Аколит первой ступени факультета Огня, ученик мэтрин Къестилль.
Конечно, парень слукавил. Его наставниками можно было смело назвать всех самых умелых и искусных магов школы – магистры лично оберегали и воспи¬тывали его, что не было удивительным. Возможности Адама распространялись далеко за пределы стихии Огня, но числился он всё равно на одном из факультетов. Того требовали нерушимые правила школы.
Стоило ему начать заклинание, как замолчала даже неугомонная Сиддэя. Нария вдруг поняла, как именно Адам хотел пройти и без того уже давным-давно пройденную аттестацию. Что бы ни говорили о том, что Огонь и Пламень всегда были полными противоположностями друг друга, только что-то объединяющее их, пусть и не видимое даже большинству магистров, всё равно оставалось. Как родниковая вода и серная кислота, как чернозём и иссушенный солонец.
Девушка отвела взгляд, отступила на шаг от деревянных поручней. Мимолётное, очень неприятное ощущение пронеслось по спине сотнями жарких змеек, где-то не в этом мире проснулись было до боли знакомые и отвратительные голоса, но тут же смолкли, повинуясь мысленному приказу норны. Только не спешащее угаснуть эхо ещё будоражило вздрагивающее сознание.
Вновь подняв глаза, Нария вздохнула. Такое бывало не часто. А в последнее время низшие демоны вообще прекратили попытки самостоятельно дотянуться до неё. От более сильных, тех, что кишели ниже первой Купели, названной Хинном, аколита оберегал мэтр Синг.
– Не понять, что же он творит… – проговорил тот же зритель из числа магов, что сомневался в успехе другого аколита несколько минут назад.
– Он непременно станет боевым волшебником Сот! Да? – Сиддэя не заметила, как побледнела вдруг её подруга, как мелко задрожали тонкие пальцы, лишь секунду назад снова коснувшиеся дерева поручней.
Нария промолчала. Она знала ответы.
Адам сплёл пальцы в замысловатые фигуры, шептал ему одному известные слова, складывающиеся в незримую пирамиду заклинания. Слова заклинания – чуть меньше, чем полноценный язык, чуть больше, чем просто слова. Дрожащие веки в какой-то миг сомкнулись, чтобы уже через секунду явить всем исполненные чистого Огня глаза мага. Да, именно мага.
Не было долгих противостояний и напряжённого ожидания, мэтрин Къестилль не порывалась подсобить ученику своим чародейством тлао – всё за¬вершилось, едва успев начаться. В раскрытой ладони парня рождался живой огонь. Рождался – это поняли все, даже не имеющие отношения к Силам Стихий.
Любой, более или менее искусный волшебник, вышедший из стен факультета мэтрин Къестилль, способен сфокусировать энергию огня в своих целях – метнуть огнешар, для вражеского устрашения объять своё тело горящими языками. Но он заимствует эту энергию, огонь является к нему, исчезая где-то в ином месте. Такова уж суть непокорной и яростной стихии, одной из составляющих незыблемой основы этого мира. Создать же, заставить воз¬никнуть из ничего…
Норна вздрогнула, точно её ужалила оса, когда увидела отблеск страха, мелькнувший во взорах даже состоявшихся волшебников. Сиддэя изумлённо посмотрела на неё, но ничего не сказала, только покачала головой. Нужно было уходить.
– Постой. Это же ещё не весь факультет…
Она лишь махнула рукой. Нужно идти.
Адам встретился ей вечером, у подножья косогора, на вершине которого она проводила свободное время. А ведь в первый раз они встретились там же, только после этого он больше не появлялся здесь, бесконечно занятый с магистрами.
Он стоял там один, стоял целенаправленно. Нария увидела его первой, отметила – по-взрослому, спокойно, отметила – волнуется. Волнуется ли? Да нет же, зачем? Их нечастые встречи, ещё более нечастые слова, разница не только в возрасте, но и в силе, в Силах. Глупые слухи, глупые взгляды. Ещё более глупые надежды. Нет, он ждёт не её…
– Дура набитая, – со злостью на себя прошипела Нария и двинулась дальше, нарочито близко прошла мимо парня.
– Нария! – окликнул он и ноги окаменели сами. Она обернулась. – Я думал, ты не придёшь сегодня. Не станешь практиковаться, ведь ты получила ступень…
Знает! Знает о её тайных занятиях! Но как?!
И… знает о третьей ступени – потеплело вдруг внутри, смыло нахлынувший испуг.
– Не бойся, я никому не говорил.
– А я и не боюсь.
Адам улыбнулся.
– Разреши, я поднимусь с тобой? – он взглядом указал на вершину косогора, где под кронами деревьев аколита ждал невидимый для остальных, бездонный колодец. И старательно выложенная за несколько недель из побережных камней фигура, укрытая от нежелательных глаз листвой. В всём правоверном мире её называли треорой, она являлась знаком Низвергнутых.
– Разрешаю, – пожала плечами девушка. Потом оглянулась на Внутренний двор, ещё раз мысленно ругнула себя за подобные односложные фразы. – А тебя не станут искать? Ведь ты…
– Не станут, – он взял её за руку и повёл наверх. – Правила всё же иногда нарушаются. Мэтрин Къестилль тоже покидает Мерцающий остров. Завтра. Поэтому с лёгкостью дала мне разрешение выйти на территорию школы после аттестации.
Нария только кивнула, уставившись себе под ноги. Надвигающиеся сумерки не спасали – и без того румяное лицо девушки наливалось предательской краской, она чувствовала это, а сделать ничего не могла. Но Адам не позволил себе даже улыбки на этот счёт.
Океанский бриз радостно встретил старую знакомую, задорно разметав русые волосы. Негустая, но достаточно тёмная роща, в которой время от времени пробуждался окутанный матово-бордовой пеленой колодец, осталась позади, обиженно шелестя крупными листьями. Ей поспешил составить компанию ветер, вдруг прекративший трепать лёгкие одежды аколитов, вышедших на край косогора.
Хотя нет, уже нет. Аколит теперь там был один. С плеч Адама поднимались угловатые, изгибающиеся вверх наплечники, скреплённые сливающимися в медальоне на груди золотыми цепочками. Не понятно отчего, но Нария только сейчас увидела в его левой руке короткий золотистый жезл. Адам маг.
– Мне здесь нравится, – норна отняла свою руку, шагнув к почти отвесной про¬пасти ещё ближе. – Здесь я могу остаться одна. Никто не поднимается сюда. Здесь – мокрый ветер. Постоянный, непрекращающийся. Тёплый ветер.
– Правда? – он скрестил руки на груди. Воздушные потоки сейчас огибали их только по его воле. Зерно дарило ему толику власти даже над Воздухом.
Нария не заметила весёлых ноток в голосе. Повернулась, набравшись смелости.
– Знаешь, меня считают не такой, как все. Стараются не подпускать слишком близко. Не показывают этого, но я ведь вижу.
– О чём ты? – улыбнулся Адам ещё шире, почти рассмеялся. Не зло, а как-то по-доброму снисходительно.
Норна потупилась, поняла, что сказала совсем не то.
– Ты и должна быть такой, – неожиданно произнёс молодой маг. Он резко переменился, шагнул к ней, обнял за хрупкие плечи. Провёл пальцами по непослушным волосам, вдруг прижал к себе ещё сильней.
Под дрогнувшими ресницами возникли слёзы, стали искать выход. Но такового не было. Нария никогда не плакала, если была не одна. И тем более рядом с ним, с Адамом.
– Ничего не говори, – шептал он. – Не говори, я знаю всё сам. Знаю всё, что ты хотела бы мне сказать, поверь. Не нужно слов, ни к чему. Ведь впереди целая жизнь. Века, Нария.
Ещё не верилось. Какие-то минуты назад он был неизмеримо далёк, а сейчас… Она подняла взгляд.
– Послушай, – не давая сказать, шептал Адам. – Я пришёл попрощаться. Сказать, что буду ждать тебя на Виэлдоре. Найду тебя сам, где бы ты ни была и сколько бы времени ни прошло. Обещаю, – последнее слово отзвучало в го¬лове приятным, звонким эхом. Но вдруг он настороженно осмотрелся, коснулся губами её уха, перейдя на совсем почти неразличимый шёпот. – Будь осторожна, Нария. Прошу тебя. Огонь где-то соприкасается с Пламенем, и ты это знаешь. Ведь так я выследил твои самовольные занятия. Что-то изменилось в последнее время и изменится ещё. Я чувствую. Тебе грозит опасность, я ощущаю её, но не могу определить. Остаться, чтобы защитить тебя, я тоже не могу, на меня возложен слишком большой груз. Позже поймёшь сама. Береги себя, заклинаю. На острове…
Заслонявший от ветра купол лопнул, словно мыльный пузырь, впуская ото¬шедший было на задний план окружающий мир, звуки которого жадно вцепились в голос парня, заглушив его. Обернувшись, Нария отстранилась от Адама.
– Нам пора, – негромко сообщила тёмный эльф своему бывшему ученику. Слова пронзили влажный поток, бьющий лектору факультета Огня в лицо, легко донеслись до влюблённых и на бесконечно длинный миг до боли сжали их горячие сердца.
– Да, мэтрин Къестилль, – также негромко отозвался парень, неотрывно глядя на сорвавшиеся-таки слёзы русоволосой норны.
– А тебя ждёт мэтр Синг, Нария, – равнодушно закончила тлао. – Давно ждёт.

Надеюсь, что больше не попаду под сокрушительную флуд-волну...

[Wizard]

Сообщение от Бармаглотт

Меня захлестнуло неведомое раньше вдохновение. Я с лёгкостью сломил казавшуюся ранее непреодолимой магию придворного чародея. Когтями и пламенем размягчил несколько соседних прутьев моей клетки, и задумался, как я повезу мою принцессу?

Рояяяяль в кустаааах!

Сообщение от Бармаглотт

Я огляделся, насколько позволяли опутывающие меня чары.

Сообщение от Бармаглотт

Я бы сбежал, но крылья были плотно прижаты к телу чарами, а на руках, которые я в принципе мог освободить, я бы далеко не ушёл.

Непонятно, какую именно часть тела удерживали чары.

Уйти на руках? Дракон идущий вниз головой? Брррр.. Пора завязывать..

[Михаил Д.]

Сообщение от Бармаглотт

К стебу со стороны клуба готов!

лично от меня - не дождётесь. ;)

Скрытый текст - <Критика "Дракона">:

<

Дракон был небольшим, около пяти метров в длину. Передняя лапа раздроблена, вся чешуя в крови, сочившейся из мелких, но многочисленных порезов и глубокой раны на плече, глаза с вертикальными зрачками полуприкрыты, бок судорожно вздымается — дракон при смерти.

Тяжеловатое предложение. Стоит разбить на несколько. Может быть, не "Дракон при смерти", а "Дракон умирал"? Хотя, если здесь должен быть сарказм, но первый авторский вариант подходит.

приключенцев

простите мне мою неосведомлённость... Ааа... эээм, так принято? Ну, это слово... Просто я никогда его в книгах не встречал, только в сетевых описаниях "как мы играли"

Драконоборцы.

может, стоит написать либо "это были драконоборцы" или "группа драконоборцев приближалась"?

— Глядите-ка, какая живучая тварь! — пробасил грубый мужской. Норд-варвар,

а! я понял. Авторский стиль. Но, может, стоит написать - "грубый голос норд-варвара" или "пробасил норд-варвар".

— А может, если он не в форме, его разобрать? — предложил тоненький, почти детский голосок. Халфлинг, что ли?

а! понятно. То есть, весь диалог читатель читает как бы "с точки зрения дракона"?

Кто сказал последние слова, дракон не разобрал.

я оказался прав. Автор молодец - показал ситуацию с интересного ракурса.

Я проснулся от сильной тряски.

постепенное "пересаживание" читателя в шкуру дракона - интересный ход. Гораздо интереснее, чем было бы изначально "Я лежал с перебитой лапой" и так далее.

Правую руку

или лапу?

На дочку его (видел я её, та ещё уродина!) даже не покушался.

отлично, непринуждённо и по-юмористическофентезюшному :)

а на руках

я немного не понимаю строения драконов. Мн всегда казалось, что у них лапы. Впрочем, если это авторский дракон, пусть будут руки. Хотя, к примеру, у обезьян же пишут - "лапы".

Своим коллегам он показывал меня бесплатно,

стоит, думаю, уточнить - "Король"

Будь моя воля, я бы сжёг их одним чихом,

"их всех"

мешала им восстановится.

что сделать - восстановитЬся

Дни слились в тусклую серую полосу.

лучше "вереницу"

Подошла и просунула руку через прутья, протянула руку ко мне. Я подставил свою вытянутую голову и замурлыкал свою любимую мелодию, некогда популярную, но забытую за двести лет, когда она начала меня гладить.

стоит сперва указать, что девочка начала дракона гладить, и только после этого он замурлыкал. Потому что читатель ещё не дошёл до окончания предложения, ему ещё не понятно ничего, а дракон уже начал мурлыкать, хотя кому-то другому едва не откусил руку.

никто не побежал отрывать девчонку от клетки с опасным зверем,

скорее "оттаскивать"

на спине росли крылья…

хм... скорее "выросли".

Дождавшись принцессу

я вот тут подумал, стоит написать "Принцесса" с большой буквы. Ведь девочка не является принцессой на самом деле, это она у дракона проходит под грифом "Принцесса".

моя маленькая принцесса, сразу поняв мою затею, подбежала ко мне и взобралась в седло.

моя-мою-мне
И кроме того, не понятно - как это она сразу догадалась? впрочем, может, они понимали друг друга с полувзгляда.

я сделал взмах крыльями.

"Я взмахнул крыльями"

Только сейчас люди поняли, что пора расходится.

что делать - расходитЬся

хотя из её лохмотьев я сотворил отличную тёплую шубку.

стоит уточнить "при помощи магии"

Только подожди немного…

хм... А чего именно? Нет намёков ни на расколдовывание дракона, ни на что-то иное.

Что ж, я не рассчитывал, что моя жизнь будет лёгкой. Но счастливой — точно.

может, "весёлой"? Не вяжется как-то честный бой и счастливая жизнь

в целом по тексту.
Начинается как юмористическое попаданское фентези, заканчивается как романтическая сказка. Автор, определитесь.
Не вполне ясно, почему же дракон, обладая такой магией, применл её только после того ,как встретил принцессу.
И о принцессе... По описанию представилась такая девочка лет 11-12. А чувства к ней у дракона явно не отеческие. Я могу ошибаться... но всё это как-то... эмм... слишком уж пикантненько...>

[KrasavA]

dmtq, Ник и правда трудно воспроизводим. Я только зрительно его воспринимаю, на слух воздействовать подобным набором ещё не решилась.

А по тексту... Стандартная такая зарисовочка о смысле жизни, на который почти никто не знает ответ. Духовники не в счёт. И то, без матчасти.
Но, что понравилось:
1. Приятное изложение.
2. Целостная картинка.
3. Отсутствие видимых ошибок.
4. Связность мысли.
Как итог, для начала очень даже. Другой вопрос, а о чём же будете писать дальше?

[Tallandriel]

Выставлю-ка я ещё два куска в одном...
Так, глядишь, и весь пролог выкину...
Всем, кто заходит - большое спасибо. А тем же, кто ещё и критикует - вообще нереально большое спасибо!

Скрытый текст - Милости прошу...:

Не спеша только внешне, девушка вошла в аудиторию, в которой вот уже несколько лет она была единственной слушательницей. Как обычно, мэтр Синг удостоил ученицу взглядом исподлобья, поправил чудом держащееся на носу пенсне в платиновой оправе, и… почти незаметно улыбнулся.
– Входи-входи, школяр. Или, быть может, лектор?
Слова вызвали прикрытое смущение. Слегка поклонившись, аколит приблизилась к своему старому учителю. Улыбался он крайне редко.
– Не понимаю, о чём вы, мэтр.
– Что ж тут непонятного? Ты теперь – говорил он вполне серьёзно, поглощая глазами строки лежащего перед ним письма, – будешь преподавать вместо меня, школяр. Как ты на это смотришь?
– Я… – было запнулась девушка, но тут же собралась. – Я готова, мэтр. Но?..
– Что «но»? – Шер Синг сощурился, и без того узкие, обременённые тяжестью старческих век глаза, стали почти не видимыми. – На факультете пополнение, как ты знаешь. А я, увы, вынужден покинуть этот славный остров на долгое время.
Сяонн выждал значительную паузу, ученица молчала. Только подумала о чём-то грустном и несправедливом, но этого он уловить не мог.
– Ты остаёшься вместо меня и станешь преподавать тем новикам, которых мы с тобой так долго ждали, – маг сдвинул брови. – Не беспокойся, я не требую от тебя того, на что ты пока не способна. Через некоторое время прибудет мой старый друг с Флаона и груз обучения магии ляжет на его чешуйчатые плечи. Предупреждаю заранее – он не человек. Впрочем, увидишь всё сама, школяр.
– Значит, я должна помогать новикам осваивать только естественные науки?
Он кивнул:
– Именно. Их магическим обучением, как и твоим, займётся мой давний друг. Поверь моему слову – спустя самое большее два года, ты познаешь вторую ступень. А пока донеси до их непросветлённых умов всё, что знаешь сама. Но правоверие оставь сведущим. Ты справишься, я никогда в тебе не сомневался.
Большего не требовалось. Норна потянула на себя массивную дверь, оставляя мэтра наедине со своим письмом. Разум отказывался воспринимать слова наставника так, как было нужно, облекать их собственным согласием. Её все бросали.
– И даже не попытаешься узнать почему?
Нария вздрогнула и замерла.
– Не хочешь узнать, почему я покидаю Мерцающий остров? – уточнил сяонн.
– Хочу, – одними губами ответила девушка.
– Не думал, что мой отъезд станет новостью для тебя. Ну да ладно. Подойди ближе, присядь.
Она так и сделала. Ещё раз прикрыла за собой дверь и молча села напротив наставника. Совсем как когда-то. Семь лет назад. Только хрустальной сферы уже не было на столе.
– Ты моя лучшая ученица, Нария. Как бы это сейчас ни прозвучало, – издалека начал Шер Синг. Он редко называл её по имени, таков уж он был. И она чувствовала, что мэтр не просто решил побеседовать напоследок. Что-то важное недоговаривал он все эти годы. Или же не говорил вовсе.
Толстая бумага послания согнулась вчетверо и скрылась в одном из много¬численных ящиков стола. Следом туда же отправилось и пенсне в платиновой оправе.
– Ты здесь, потому что я знал твоего отца. Не думаю, что стоит говорить о волхвах, преследовавших и тебя, и его. Ты должна помнить сама.
Она помнила – псы Вотчины желали отнять её у единственного родителя, но он не уступил, на¬смерть схватившись с ними. Сейчас уже не оставалось никакого зла, ни на них, ни на остальных соплеменников, что сразу же отошли в сторону, не поддержали былого боевого товарища. Пусть даже в заранее решённой битве. Сейчас ей хватало знаний, чтобы простить всем им их страх пе¬ред Казнью Пламенем.
– Твои способности к демонологии незаурядны, Нария. Скажу тебе больше – ты уникальна, наверное. В тебе, хвала Демиургам, нет Зерна, но ты далеко не такая, как все мои предыдущие ученики. Да и не только мои, – упоминая принятые Церковью Триединения ипостаси Извечного, он не догадывался, что неосторожно дотронулся до больного места, хоть и старательно замаскированного вуалью безразличности.
– Зерно может зародиться, – отчего-то ответила она в сторону. Подняла лицо – мэтр не услышал. Он долго смотрел куда-то за неё, не моргая и будто бы даже не дыша.
Потом, наконец, заговорил снова.
– У каждого живущего своё Распутье – этими словами многие объясняли многое. В том числе и я, когда-то. Объяснял своим ученикам то, как изворачивается судьба, разводя по разным сторонам родных братьев, но накрепко сцепляя вместе представителей двух ненавидящих друг друга рас или народов. И каждый из них делает выбор сам. Сам выбирает себе судьбу, пусть зачастую даже не осознавая это. Но теперь я не верю в это, школяр. После того, как взял тебя в ученицы, я перестал верить в свободу выбора судьбы, в Распутье в целом!
Она смотрела на учителя, не понимая к чему он клонит, зачем все эти слова. Он чего-то не договаривает. Никогда не говорил, и не договаривает сейчас.
– С молодости я был одержим одной идеей, Нария. Ты, наверное, слышала когда-нибудь небылицу про женщину-демона, что свободно разгуливает среди живущих и убивает своим поцелуем попавших в её чары мужчин. Должна была слышать. Суккуба, Леди-Дьявол, Раашаз-Техе – у разных народов она имеет свои имена.
– Да, мэтр. Отец рассказывал мне…
Шер Синг взглянул на неё, его голос осел:
– Отец… н-да, ещё бы. Только Раашаз-Техе – не небылица. Она есть, и я считаю долгом всей своей жизни найти её. Почти уже нашёл…
Нария отвернулась, уставилась бесцельно в расчерченный мелкими трещи¬нами мраморный пол. В узких старческих глазах наставника поблёскивал нехороший огонёк.
Вскоре он рассказал норне всё, что знал о тайне её появления на свет, о при¬роде мучивших её голосов. И она поспе¬шила спрятать это даже от самой себя. Теперь она знала, что он имел в виду. Она не выбирала судьбу. Не вставала на незримом, но необычайно важном для каждого Распутье. Судьба выбрала сама. Слепо коснулась пальцем её отца и прикосновеньем этим разру¬шила жизни трёх человек.
– Ты всё уяснила? – уже у порога вновь послышались наставительные слова. Было заметно, что мэтр говорит их с трудом. – Продолжать свои заня¬тия бу¬дешь по приезду мэтра с Флаона. И ни в коем слу¬чае – одна.
– Уяснила, – кивнув, отвела она в сторону глаза. Аудитория осталась позади, пустая и холодная. Этот день всё-таки наступил. Только как-то рано наступил, внезапно.
От захлёстывавших утром эмоций не осталось и следа, стоило ей войти в свою ком¬нату. На их место пришли по-детски глупые слёзы. Даже здесь нельзя пока¬зы¬вать, что ты слаба – она держала обиду в себе и слёзы больно щипали глаза.
Она – не такая. Не такая, как все. Она одна.
– Нария? Хм… не думала, что ты вернёшься к нам. Разве теперь у тебя нет от¬дельных покоев?
Все про всё знают. Удивляться этому можно очень быстро устать.
– Нет, – бросила девушка в ответ, спиной падая на нерасправленную серую постель.
Сиддэя не хотела обидеть. Но её бэллумийский акцент не мог привнести ни¬чего, кроме грубости. Так и вышло – подруга замкнулась и в этот вечер больше ни с кем не говорила.
Солёные капельки получили свободу только тогда, когда их уже никто бы не увидел. В залитой лунным светом комнате пахло свежестью и царила сонная тишина. А ещё, наверное от всё тех же слёз, над изящно вырезанными крова¬тями будущих волшебниц-некромантов, парили размытые белые блики, то по¬являясь, то вновь растворяясь в блёклых лучиках ночного светила. Нария не плакала, слёзы текли сами по себе. Она даже старалась понять – от чего они? Ещё старалась, хотя поняла уже давным-давно.
Так она рассталась с человеком, давшим ей вторую жизнь – безобидно, как могло казаться, обманув его. Старый сяонн покинул остров на следующее утро. Без прощаний и всего прочего, в компании вечно хмурого лектора факультета Некромантии и мэтрин Къестилль. Забрав с собой свой хрустальный артефакт, он отправился на не¬большую и единствен¬ную на острове пристань. В тот самый город, о котором самозабвенно, всяче¬ски выдумывая на ходу, спорили младшие аколиты в своих комнатах. Обратной дорогой вернулся лишь отчего-то сияющий некромант. Тот самый, что не радо¬вался ничему и никогда.
Вместе с мэтрами Мерцающий остров покинул и Адам.

Новиками, как называли здесь всех вновь прибывших – такие во всей школе встречались не часто, а тут сразу три на Богом забытый факультет! – оказались дети Жаркого материка. Все, как один – араны. И к тому же, ужас как похожи друг на друга. Невысокие, с большими карими глазами на матово-бронзовом от загара лице, у каждого чёрные как смоль, прямые патлы.
Они заменят аколиту третьей ступени всё, что она потеряла в последние дни. Они, хоть и ненадолго, станут её учениками.
– Во всех нас Он заложил всеобъемлющее словонаречие, его от рождения знает любой, и норн, и аран, и ван. Нелюди тоже знают его. Нужно только пробудить это знание, – гово¬рила Нария на этом самом наречии, всеобщем языке, когда увидела, что новики её не понимают. Так начиналось их обучение. И ожидание нового наставника.
Снова ночь. Тёмная, будоражащая – она давно не была таковой.
Леди-Дьявол – звали её ваны Приморья и вольной от налогов и поборов Эдомы.
В горле быстро сплетался давящий комок, подступая всё выше.
Раашаз-Техе – такое имя она носила в землях кочевых сяоннов, что веками спорят с вольным ветром у южных границ могучей империи Шинь-Тань.
Откуда-то опять брались слёзы. Появлялась злость.
Суккуба…
Володар никогда не был среди массы, он всегда выделялся из гудящей на седмицу толпы. Высокий, черноволосый, он больше походил на уроженца берегов Исъёдона, чем на воспитанника вечной Тори. Но так было только на первый взгляд. Подобные ему выделялись всегда и среди всех норнийских народов.
Оборотни. Перевёртыши.
Может быть поэтому всё случилось именно так, как случилось – оборотень? Может быть поэтому Володар, её отец, выстоял против воплощения Скверны? Суккуба очаровала его, но не смогла выпить жизнь через поцелуй. А лишь отдала частичку самой себя, с тем, чтобы семя сильного духом человека поро¬дило… Что?
Её, Нарию?
Зачем? Почему? – сыпались из ниоткуда бесконечные вопросы. Ответа не было. Ответ там, где серебрятся вечные снега. Поистине вечные. Там, куда отправился мэтр Синг.
Вопросы, вопросы… они не давали покоя даже во сне. Лишь только рассвет помог избавиться от них.
Потекли монотонные дни, наука бесконечно сменяла науку. Пребывал упол¬номоченный Синодом экзарх, для ещё большего углубления молодёжи в право¬верие. Оно было к лучшему. Ей нельзя пытаться преподнести его новикам самостоятельно. Правоверие – основа целостности духа и разума будущих волшебников, они должны знать всё, на что обязывает Сила, знать, до конца понимая груз ответственности. Чтобы страшного прошлого, о котором гласили все священные писания мира, не повторилось никогда.
Нария не могла учить новиков этому, учить ответственности. Ведь она сама пренебрегла словами наставника.
Демонологи, как и некроманты, очень редки в мире. Настоящие, а не те, что поклоняются Вершащим Казни. Они оказывают неоценимую помощь – с их знаниями многочисленные ордена правоверия приобретают козырь в борьбе с Вершащими. Поэтому обучение расположенных к магической стороне Сил, да ещё и к Пламеню с Тьмой, проходит под контролем магистров. Всё так и есть, но только с факультетом Некромантии, на котором обучалась её подруга Сиддэя. Управители школы Сот не сомневались в Шер Синге, а он, в свою очередь, предупредив об опасности самостоятельных занятий, не сомневался в ней.
Но по вечерам, тайком от всех, Нария уходила на побережье в своё укромное ме¬сто. Там никто не мог потревожить её. Конечно, магистры в силах почувствовать то, что происходило под кронами деревьев на вершине косогора. Магистры, и никто более. Но она научилась обходить их.
Мэтра Синга нет, и что-то изменилось. Адам прав. Нужно увидеть, узнать, чтобы остаться в целости. Сила ада поможет, только нужно зачерпнуть её посильнее. Поскорей бы прибыл посланник Химденора.
Сила Хигмала, столь страшная и запретная для всех, невидимыми ручейками струилась под лёгкой туникой, ласкала юное, нежное тело, проникала в самые укромные его места. Вечерние звуки увязли в матово-бордовой дымке, смолкли, задохнувшись в ней. Там же вдруг сгинуло всё, что могло выдернуть девушку из транса, заставить открыть глаза и не смотреть в манящую бездну. Она за¬кусывала губу, сдерживая стоны, голубые глаза под дрожащими, сомкнутыми ресницами судорожно закатывались, но через миг вновь блуждали в неистовом слепом поиске. Нария чувствовала себя, ощущала кожей окружающее. Так не могло быть в магически вызванном полузабытье, и с каждым толчком вен всё сильнее разрастался липкий страх.
Она зачерпнула слишком глубоко. Бездонный колодец манил, сулил неизведанным ещё наслаждением, жаркие язычки его незримо касались пылающей плоти и тут же отстранялись, оставляя после себя жгучее желание. Прокатывалась мелкая дрожь, срывающееся дыхание иссушало губы и рот. Испуганные крики мыслей, ставших словно бы чужими, вспыхивали где-то в невообразимой дали и сразу же гасли, умирали, разорванные в клочья демонической силой. Хигмал не желал отпускать свою жертву, Пламень почувствовал свою кровь.
Она боролась. Она помнила всё, чему учили мэтр Синг и наставники правоверия. Назад дороги не будет. Никогда.
Но она зачерпнула слишком глубоко! Первая Купель не дала бы нужной Силы, а вторая...
Голоса… сначала где-то там, за непроницаемой пеленой. Здесь она научилась подавлять их, не слушать – они мучили её дома, в снегах норнийских лесов. Не смотри! Не смотри туда! Она знала, что за этой пеленой кроется вторая Купель, Гнах. Голоса… голоса демонов! Они манят, шепчут, касаются её кожи и её обуревает бесконтрольная похоть. Нет!
Густые, непослушные волосы вдруг ожили, потекли по шее и плечам шёлковым теплом, бешено колотившееся сердечко замерло, словно в испуге, когда донёсшееся откуда-то сзади дыхание почти обожгло спину. Тысячи русых змеек отталкивали в стороны ставшую грубой и неприятной ткань; беспомощный, испуганный вздох – и туника стекла по плечам, оставив девушку обнажённой. По¬добно змеям медузы они удлинялись, ползли ниже, окутывая без остатка шею и отвердевшую грудь, Нария захлёбывалась сладким воздухом, изо всех сил удерживая врущиеся наружу, слившиеся воедино слёзы страха и стоны наслаждения.
Рокотом отдалённого камнепада послышался обезоруживающий, подавляющий волю рык. Впер¬вые услышанный, но почему-то до боли знакомый, он проникал сквозь тающую защиту, обволакивал подобно непобедимому покрову ночи. Теряя себя, уже без остатка отдаваясь во власть существа позади, она резко за¬прокинула голову. Могучие руки коснулись бёдер, талии, плавно пере¬ходя всё выше. Девушка не могла ему противиться. Острые когти ос¬тавили кровавые прочерки на животе, сжали вздымающуюся грудь…
– Не-е-ет!!! – вырвалась на свободу жгучая смесь впившихся друг в друга эмоций.
Уши резануло собственным громким рыданием, сладким стоном и злостью. Существо внезапно отстрани¬лось, остервенело заметалось за её спиной, взревев сотней раненых медведей. Нахлынул испепеляющий жар, белая туника у ног в мгнове¬нье ока обернулась прахом, подхваченным адским ветром и унесённым за пелену бездонного колодца. Демон взревел снова, расправив мощные крылья, и безликой тенью низринулся в шепчущий провал, ос¬тавив после себя медленно угасающий росчерк.
Нария обессилено упала, слабо глотая наполняющийся серой и едкой кислотой воздух. Сознание дрожало маленьким огоньком свечи, поставленной на раскрытое окно, но не угасало, боролось уже само по себе. Вызванный морок не спешил отступить, его матово-бордовая пелена мстила, терзала невыносимыми судорогами и тошнотворной вонью.
Вдруг – взрыв!
На мгновенье расстелилась всеобъемлющая тишина. И по¬сле…
Голоса.
Голоса здесь, не там, за пеленой.
Но и не рядом.
Словно бы она слышала творимое заклинание где-то в тёмных подвалах школы. Иная, не знакомая Сила слепо отталкивала её, не позволяла услышать своих тайн. Не менее страшная, чем та, которой пришлось противостоять секунду назад, и – тоже нечистая. Уже не отдавая себе отчёта ни в чём, девушка окуналась в эту податливую преграду, без остатка предалась её холодной неге. И нагое тело стало быстро остывать, по венам побежал гибельный мороз.
Но она не боялась. Пламень грел.
Окропившими лицо солёными брызгами на неё обрушился взбесившийся мир. Объятый внезапно начавшимся штормом, Океан бушевал подобно испо¬линскому мустангу, на которого набросили удушающее лассо. Стены волн, рождавшиеся у самого тёмного горизонта, безудержно неслись на прибрежные скалы и разбивались, погибая в бессмысленном штурме острова. Сорванные гневным ветром листья десятками вихрей устремлялись вглубь кусочка суши, иные – влажные, отчего-то тёплые, искали спасения на обнажённой плоти девушки, мраморным изваянием замершей на вершине косогора.
Аколит очнулась и долго не могла пошевелиться. Не чувствуя холода и ветра, не чувствуя даже самое себя. В её раскрывающихся ладонях смело разго¬ралось шипящее пламя, оставленное отступившим демоном. То самое, что ласкало её. То самое, что не дало сгинуть в могильном холоде чужой Силы.
Под покровом беснующейся ночи никто не заметил, как с прибрежного косогора спустилась бледная как смерть девушка. Хозяева школы никогда не выставляли часовых – в этом не было никакой нужды. Сад во Внутреннем дворе был пуст. Аллеи и фонтаны купались в пронзаемой ветром темноте, Нария тенью миновала их и вдруг остановилась.
С возвращавшимся самосознанием опять нахлынули слёзы, она всем телом задрожала, обняв свои хрупкие плечи, и сжалась в комочек на мокром камне. Ветер нещадно хлестал оторванными ветками, путал вновь погрубевшие волосы, окатывал холодными каплями, подхваченными из крупной ряби фонта¬нов. Но аколит не ухо¬дила. Сквозь жуткое понимание всего, что ей пришлось пережить, пробивались не смолкающие голоса. Они были здесь, очень близко. Страшное заклина¬ние, сокрытое от всех обитателей Мерцающего острова рёвом шторма, буйством безбрежного Океана. Она не могла понять его смысла, но была уверена, что просто обязана дож¬даться его конца.
Адам предупреждал её именно об этом – где-то в подвалах из ниоткуда сочилась Тьма…

– Внемлите! – читал экзарх «Истоки» Летописца, раскрыв перед собой священный Канонис Церкви Авроры. – Внемлите и знайте, где есть зло, а где теплится добро! Властолюбие, Алчность, Гордыня! Вера, Покорность, Милосердие! Не вспоминайте, но не забудьте! Не было, нет, и не будет величественнее истины и светлее знаний, коими от Него я оставляю сие на бумаге, да не подверженной ни времени, ни посягательствам злым!
Вместе со своими учениками она была всюду. И сейчас, в окружении сотен, слушала давным-давно выученное наизусть. Всё остальное должно отойти в сторону, противоречивым мыслям и неясным подозрениям она не может оставить место. Всё потом, всё после. Отвечает за новиков она, а значит – отдаётся им всецело.
– Сказано было Им: «Узри, живущий», и я узрел. Чаша Истины Его явила мне картины дремучего прошлого, когда ещё не исчислялись года, привычные нам. Сотворённые Им тринадцать миров, что есть Реальное, и великое чадо среди них – Арвеал! Срединный мир, ограждённый от Иного и Дикого, колыбель и начало. Великие расы населяли его, численностью и могуществом дотянувшиеся до небес. Они были Старшими и несли в себе дар бессмертия: племя Ракшас и Дармао, племя Гроиратов и Титанов, племя Гипербореев и Хаорков, племя Туонров и Арханитов, племя Паураков и Наэльфиров. И им оставлен был Арвеал, когда Извечный Господь Наш ушёл-за-грань. Начала мира сего были во власти их и истекающие из них Силы служили им. Но устремились они вверх, на пути своём покоряя всё и вся. Властолюбие!
Голос чтеца прокатился по заполненной аудитории раскатом первого весеннего грома, которого всегда пугались крестьяне, эхо ударилось о стены и скользнуло в огромное окно, раскинувшееся над возвышением трибуны.
Нет, что-то изменилось с уходом мэтра Синга. Как бы ни старалась, она не могла отогнать подозрительных мыслей. Подобно искусительным язычкам адского пламени, которые теперь служили ей, они пробирались всё глубже, вкрадчиво шепча и окутывая разум. Но ведь это были её, не чужие мысли. Что же происходит?
Адам, мой Адам... Ты ведь не успел договорить…
– Рождались и возвышались великие волшебники, имеющие Зерно, одной мыслью своей уничтожавшие горные гряды и создававшие себе слуг из пустоты. Рождались и восходили непобеди¬мые воители, имеющие Зерно, чья плоть не знала ни боли, ни ран, и чьё оружие искало себе достойного врага, – экзарх повысил голос и на мгновение замолчал, вновь наслаждаясь задрожавшей в напряжении тишиной. – Брат поднялся на брата, границы их империй стали тесными, и, внемлите – Алчность!!
Новики поглощали всё услышанное и всё увиденное с жадностью. Уже на третий день после прибытия они вовсю ломали языки, вспоминая всеобщий. На других языках и наречиях в школе мало кто говорил – того требовало незыблемое правило. Все трое казались смышлёными, хоть и неотёсанными. Нария удивлялась сама, когда общеизвестные вещи вызывали у них восторг. Чего уж говорить об «Истоках» великого раба этого мира, тем более что читает их не кто-нибудь, а уполномоченный священным Синодом экзарх!
Тем временем он приблизился к последнему греху, за который теперь все живущие Арвеала терпят Казни Его:
– Империи Старших устремились по четырём сторонам света, проникли вглубь земли и вознеслись над небом. Братоубийственные войны смолкли, захлебнувшись помесью кровей, и только самые яростные и ненасытные продол¬жали вести их. Но! – священнослужитель явно чувствовал себя одним из Пилигримов, что повсеместно несли свет истинной веры после Вмешательства. – Годы сливались в столетия, столетия покорно ложились фундаментом, стол¬пами для лестницы, по которой носящие Зерно поднялись к вершинам существования. Они больше не хотели жить в простом бессмертии. «Кто, как не мы сделаемся новыми богами?» – подхватывали ветра голоса тех, что забыли своего Бога и нарекли себя божествами мира сего. Гордыня!
Все молчали. На секунду показалось, что недолгая тишина между изречениями священника приобрела какой-то свой собственный голос, загудела на¬тужно, словно проснув¬шееся за горизонтом землетрясение.
– И опустели храмы Старших… Оскудела земля всякая. Живительные реки скрылись от взгляда златоликих близнецов. Неруши¬мые скалы падали оземь, огонь из недр мира рвался наружу и умерщвлённые становились новым покровом. Грянула битва! Великая и мерзкая брань за власть над всем и вся, сотворённым Им. Война, длившаяся много веков до Вмешательства Его…
Внезапно чей-то взгляд неимоверной тяжестью лёг на плечи. Нария вздрогнула, скосив глаза на внемлющих экзарху новиков. Они сидели спокойно, не шелохнувшись, ожидая продолжения.
Взгляд был настолько тяжёлый, что девушка не удержалась. Медленно обернулась, чтобы не привлекать к себе внимание. Но уже в следующий миг она позабыла обо всём. Дыхание затерялось где-то в горле, вталкивая обратно рванувшийся из лёгких крик. Нария вздрогнула, будто порываясь вскочить и убежать из переполненной аудитории.
Выше по рядам сидели такие же парни и девушки, но облачённые в тёмные одеяния. Их наставник отсутствовал. Как и все, они не отрываясь смотрели на священнослужителя, многие вполголоса стали переговариваться, когда тот закончил. Вроде бы ничего странного, но…
Сиддэя!
Девушка сидела неподвижно, ни дать, ни отнять – изваяние, сотворённое из тёмного серого камня. Рядом застыл парень постарше, такой же мрачный и пугающий. В глазах аколитов-некромантов зияла сама смерть, бесцветная, устрашающая купель, но никто не видел этого. Никто, кроме Нарии, на которую были обращены пронзающие душу, нечеловеческие взгляды.

Ха! вот и весь пролог!
Приятного прочтения...

[Пферцегентакль]

Фэнтези. У острова есть страшная тайна, раскрыть которую сможет только Нария. Что она с успехом и сделает, найдя по пути свою вторую половину. Однако, всё это в очень хорошей упаковке состоящей из хитрых словесных оборотов и мира собственного сочинения. 4/5
PS грамматику проверять не мастак, мне самому помощь нужна))

Скрытый текст - Раз на то пошло, и я отрывочек кину:

Здесь чертовски хорошие вечера, наблюдать их с усадьбы одно удовольствие. Смотреть, как красный диск уходит за верхушки вековых деревьев, последний раз бликует на озере. Смотреть на этот парк, хаотичный, но при этом постоянный, такой большой и такой крохотный. Здесь даже не думаешь о происходящем.
Я уже не помню родителей. От них остались лишь чувства, мысли, образы. Я уже не хочу мстить за них, я понял, что то, что произошло – благо. Для меня, для них и для… Я всё ещё не знаю кто они. Чего они хотят. Я боюсь их. Но они пощадили меня. Но зачем? Чтобы я стал верен им? Конечно, при удобном случаи я нанесу им удар в спину, но они её не подставляют. Никому. Они никому не доверяют, даже друг другу.
И сегодня я должен стать одним из них. Нет, мне никогда не стать одним из них… У них культура старее чем эта планета. Многие из них старше, чем эти деревья. Я на них совсем не похож, но мне стоит быть похожим на них. Стоит? Всё что мне нужно – держаться рядом с ними, они меня не бросят - защитят. Даже от КИБа. КИБ обиться их. Их все бояться… Я должен стать одним из них…
Я обернулся – позади меня стоял высокий мужчина, на вид лет тридцати, на самом деле ему намного больше. Он был облачён в красную легионерскую униформу.
- Ты готов, Марк? – Спокойно проговорил он.
В ответ я кивнул головой и пошёл к нему. Его глаза переливались мягким синим светом и были спокойны. Вообще, в их языке долго время не было синонима нашему слову «эмоция». У них были лишь два слова: преданность и страх. Конечно, их можно напугать, они тоже живые организмы и больше всего бояться своей смерти.
Я не знаю, почему они называться Терранами. Они не люди! Они лишь приняли нашу оболочку и захватили Землю. Теперь это центр их цивилизации. Но и они подмяты. Они входят в состав Великой Империи, империи людей. Мы главные в этом мире. Но я не был имперцем когда меня забрали. Это развязало им руки, и они сделали то, что хотели.
Мы вошли в дом. Внутри всё было обставлено деревянной мебелью, окна занавешены красными шторами, от чего и без того красный солнечный свет превращался в кроваво-красный. Я посмотрел на своего спутника – его глаза синим и здесь. Главное долго в них не вглядываться - иначе конец.
- Я надеюсь, ты меня не подведешь. Я дал некоторые гарантии господину.- Прошептал мой спутник.
- Конечно, вы можете на меня положиться.
Мы вошли в просторный зал. В нём было многолюдно. Почти всё место была заставлено стульями и креслами, однако в центре было свободное пространство. Оно было в форме круга и пошёл туда.
- Остановись здесь. – Откуда-то раздался голос - я повиновался
Раздался нарастающий шёпот. Моя шея сама захотела повернуться, но я смотрел строго перед собой. Чтобы казаться более уверенным я вытянулся в струну и вспомнил уроки своего учителя. Рефлекторно заболели суставы.
- Так значит, ты закончил своё обучение? – Заговорил господин Маларн.
- Да, господин. – Как можно более гордо ответил я.
Впереди меня, на небольшом троне, сидел сам господин, его глаза горели ярче остальных, они звали. По правую руку сидела госпожа – самое близкое мне существо. Она не была Терранкой, Маларн взял её в жены, чтобы сбить наследственность. Гораздо лучше смотреть на неё, чем на самого господина. Слева от Маларна сидел незнакомый мне терранин, его взгляд бил меня куда сильнее дубинки учителя.
- Ты уверен в нём? – Спросил у Маларна незнакомец.
- Глядя на него, я вижу себя…
- She’ra tebe? – Сказал незнакомец.
«Лишний повод для беспокойства?», начало мне уже нравиться.
Молчание продолжалось слишком долго, и воздух буквально был пропитан недоверием и холодной заинтересованностью.
- Ты действительно намерен дать клятву? - Наконец заговорил Маларан.
- Да, господин.
- И что ты намерен получить взамен? - Он явно хотел удивить меня, но у него ничего не получилось.
- Право носить имя вашего рода.
По залу прошёлся тихий шёпот, а на лице Маларана появилась улыбка.
- Ты действительно на это надеешься?
- Да. И вы на это согласитесь.
- Почему я должен согласиться?
- Потому что я знаю, зачем я вам нужен.
Выражение лица Маларна потеряло свою уверенность, но паника не началась - я определённо застал его врасплох. Неожиданно заговорил незнакомец:
- Ты либо очень глуп, либо очень умён. Любой из вариантов меня устраивает... я беру его. - А теперь удивили меня. Офицер КИБа хочет взять меня к себе?!
- Твоё право, - Ожил, наконец, Маларн - но как видишь наглости у него не занимать.
- Это поправимо, ты ведь знаешь меня. А ты парень...
- Марк. Меня зовут Марк. - Терранин явно был раздражён тем, что я его перебил.
- Я знаю. В общем, Марк, ты идешь со мной.

[Tallandriel]

Сообщение от Пферцегентакль

Фэнтези. У острова есть страшная тайна, раскрыть которую сможет только Нария. Что она с успехом и сделает, найдя по пути свою вторую половину. Однако, всё это в очень хорошей упаковке состоящей из хитрых словесных оборотов и мира собственного сочинения. 4/5
PS грамматику проверять не мастак, мне самому помощь нужна))

Спасибо, что нашли время, но...
А что, если я скажу, что у острова нет страшной тайны, которую Нария должна была бы раскрыть? Что если всё, описанное в прологе - всего лишь пролог? То есть - ни Нария, ни её "вторая половина" Адам не будут играть в саге главных ролей. Они лишь второстепенные персонажи, как, например, мэтрин Къестилль. Острову суждено погибнуть, сгинуть в одночасье вместе со всеми своими обитателями - магами Садов Сот.
А основные события будут только спустя пятьдесят лет после описанных в прологе.
Теперь можно рассчитывать на 5/5? Или хотя бы 4.5/5?
Сам недавно жаловался на флуд, но не ответить не смог - очень хотелось...
С уважением, Автор...

[interes123]

Еле нашла, на ком остановилась )
Etvilom Dreg,
http://forum.mirf.ru/showthread.php?t=5774&page=130
не умею делать нормальные линки, извиняюсь.
у меня ни столько критика, сколько рассуждения. без обид, пожалуйста, а то вот эта фраза из рассказа очень настораживает

Что я иногда долго гляжу на бритву, касаюсь её пальцем и представляю, как она ложится на белую и тонкую кожу запястья?

Не хочется грех на душу брать )

Мои рассуждения:
Для кого пишете?

толстые многостраничные книжки, полные крови, совокуплений и бессмысленности? Это не то, о чём я мечтал. Но это то, за что платят издатели, что хотят читать «средние покупатели». Я не могу им возразить

Интересно всегда узнать, кто для чего пишет. То есть для какой аудитории. В вашем рассказе ГГ пишет ради денег для «жадной до крови и совокуплений» толпы. Вы своей моралью примером ГГ даете понять, что счастье и грязное литераторство во имя денег понятия взаимоисключающие.
Возникают следующие ассоциации после прочтения вашей суицидной зарисовки: а для кого пишете Вы? Когда была маленькой школьницей, меня впечатляли суицидные стихотворения одного красивого мальчика. Но мальчика и правда было жалко, несчастья преследовали его по пятам. А в вашей истории не слабоват ли драматизм?

Драматизм.

Потому что мир так грязен и страшен, так непонятен, что уже не хочется жить даже просто задумавшись, что ты – его часть.

Вы возвели конфликт грязного литераторства до мировых масштабов проблемы. Это тоже дешевого драматизма пример. Обычно делают наоборот – мирового масштаба проблему низводят до самой мелкой пробы сюжета, в простом видится глубокое.

Сам конфликт.
Дешевое литераторство – грязные деньги
грязные деньги - дешевая душа (мир)
дешевая душа – ей нет места в нашем мире (суицид)
суицид – ангелы (спасение, прощение)
То есть если пройти по цепочке до конца вниз, то за дешевое литераторство вы даруете ГГ божественное прощение. Это называется так – за дешевым драматизмом видится глубокое, а что именно видится – не мои проблемы.

Но все эти годы я шёл не вверх, а только в стороны

Эта фраза как олицетворение абсурдности всего написанного. Без сомнения, пишут те, у кого душа требует, но кроме души, как мне кажется, очень важно осознавать, что вы знаете, для чего вы пишете, для кого, как это делается, какими приемами добиться нужного результата, применять интеллектуальный подход, нежели эмоциональный. Я голосую против дешевого драматизма.

[Ранго]

Пферцегентакль,

Скрытый текст - 1:

Сообщение от Пферцегентакль

Здесь чертовски хорошие вечера, наблюдать их с усадьбы одно удовольствие

в принципе можно и без их.

Сообщение от Пферцегентакль

У них культура
чем эта планета.

старше

Сообщение от Пферцегентакль

Его глаза переливались мягким синим светом и

как светофор, почему-то такая ассоциация

Сообщение от Пферцегентакль

Я дал некоторые гарантии господину.- Прошептал мой спутник

с маленькой

Сообщение от Пферцегентакль

- Остановись здесь., – Откуда-то раздался голос, я повиновался.

Сообщение от Пферцегентакль

ты закончил своё обучение?

без своё

Короткий отрывок-пролог из будущей саге.

[BloodRavenCaptain]

Я уже выкладывал сюда полностью первую главу "Охотника", которую впоследствии забраковали все, включая меня. Пока что переписал только вступление. Прошу к столу:

Скрытый текст - Бу:

Глава первая: Ослепленные.

- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, сказал:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»

Дата: 286.134.М39.

***

Разные супчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Глаза остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на поганых устах, волосы цвета воронова крыла неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять.
Одежда на нем не лучше – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Но его глаза… Холодные, безжалостные и, в то же время, неуместно озорные. Нет, что-то не то с этим парнем, уж поверьте моему чутью.
Я быстренько опустил взгляд, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли у меня похолодели внутренности. Вот ведь маленький сукин сын – думал, что эта деталь пройдет незамеченной. Э, нет, брат, от моего глаза ничто не ускользнет…
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Но, несмотря на внушительный букет примет, на которых стоило бы обратить внимание, я не отводил взгляда от зубов незнакомца. Необычайно, подозрительно острые – такими только колючую проволоку перекусывать…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, повязанным вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, Принцесса Сабрина Лорéнс соизволила наконец выползти на свет божий. Полгода скрываться от лучших агентов Принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь Принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Требовались ответы на следующие вопросы: кто помог этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики потерпели фиаско, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос был дан ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы Принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя баллада заканчивается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и лег спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее Принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я схватил пистолет и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрина мертва и ты ей уже ничем не поможешь.

[interes123]

BloodRavenCaptain, а неплохо!
вы нам выложили пример отличного вступления. очень хорошо! браво-браво.
нет, ну не все гладко, конечно. но думаю, вы и сами справитесь. не трогайте пока, пишите дальше. отредактируете позже. оно когда много пишется, все огрехи лучше видятся спустя время. не хочу портить свой отзыв всякими придирками. впечатлило, короче. супер.
хочу еще добавить, что в вашем случае разговорный сленг очень даже "катит" - органично он вливается, и не обезображивает, а скорее "лучше передает атмосферу и характер персонажа", если так можно сказать ) не знаю, правда, сможете ли вы писать в таком ключе много-много. советую переключиться потом на незаинтересованную сторону, писать от имени автора.. но для вступления хорошо

[Sera]

BloodRavenCaptain, определённо, улучшили по сравнению с прошлым разом. Размышления бармена логичнее, динамики больше. Неплохо. Интересно, как перестроится глава дальше.)

Вообще-то это первый рассказ из целого цикла, задуманного мной, под общим названием "Братство 003". Это не фантастика, только в нескольких рассказах будет присутствовать доля мистики. Посвящено по большей части мне и таким, как я - то есть медикам. Решила выложить коротенький, на пробу. :)

Скрытый текст - За всё человеческое:

Юля не хотела плакать. Кусала губы, стараясь взять себя в руки, но слёзы всё равно текли, непрошенные и беспощадные. Сидела на полу, мяла носовой платок изрезанными об осколки ампул пальцами и тихонько, едва слышно всхлипывала. Ненавидела себя за слабость, за глупость, за неловкость. За фатальную невезучесть. За то, что не справилась. За стыд, не дающий поднять глаза.
- Не расстраивайтесь так,- проговорила женщина, стоящая рядом, и протянула чашку с водой.- Попейте.
Юля покачала головой и поджала губы, чтоб не разреветься в голос. Так же нельзя! Нельзя! Человек, только что потерявший мать, должен кричать, рыдать, проклинать и сыпать ругательствами – делать всё, что угодно, только не сочувствовать! Почему же она стоит рядом, протягивает воду и ждёт, когда неумелая девчонка успокоится?
- Она была старой. Она… да, была старой…- Голос женщины сорвался, она поставила чашку на пол перед Юлей и торопливо отошла в сторону.
Только тогда девушка подняла голову и покосилась на диван, где сейчас в нелепой полулежачей позе застыло мёртвое тело её недавней пациентки. Голова запрокинулась назад, изо рта на подбородок вылезали хлопья белой пены. Один глаз закрылся, второй смотрел в потолок посеревшим зрачком. Ночная рубашка перекосилась, открыв выпирающие ключицы. Руки с исколотыми, порванными венами вытянулись на диванных подушках.
Всего пару минут назад старушка ещё дышала, и казалось, что приступ миновал, но…
Не надо было вводить адреналин.
Эта мысль сверлила мозг не хуже дрели, прибавляя чувства вины.
Не надо было вводить адреналин.
Вполне могло оказаться, что сердце старушки и без него не смогло бы справиться с нагрузкой, но остановилось оно именно после инъекции. На несколько секунд усилило удары – и замерло. Юля как раз считала пульс, и до сих пор чувствовала кончиками пальцев его последнюю волну.
А потом ещё минуту лихорадочно прислушивалась через фонендоскоп к тишине в груди, надеясь уловить хоть малейший тон. В голове не укладывалось, что это – всё.
Всё – полные лёгкие пены, полная остановка сердца и никаких шансов на реанимацию. Чистая, незамутнённая смерть.
Юля взяла чашку и сделала маленький глоток воды, чтоб хоть так проглотить ком, перекрывший горло. Испачкала ручку – порезы на пальцах продолжали кровоточить, колоть застрявшими в коже осколками тонкого стекла. Второпях девушка ломала ампулы голыми руками, не подпиливая, и хрупкие канюли рассыпались мелкими крошками.
- Я…- Юля сделала сиплый вздох и посмотрела на дочь умершей. Та стояла в дверном проёме, прислонившись к косяку, и тихо вытирала глаза. Но не рыдала. И никого – никого! – не винила.- Я… Вы простите меня, ладно?
Прозвучало по-детски наивно и жалко. Юля снова закусила губу, борясь с навернувшимися слезами.
Дура, дура, дура!..
Не надо было вводить адреналин.
Она чувствовала себя убийцей. И неважно, что старушка успела отпраздновать девяностопятилетние, что вызвали поздно, что введённые лекарства не смогли справиться с нарастающим отёком… Всё равно – убийца.
Первый труп. Первый крест на личном кладбище…
Почему же дочь молчит? Она стояла рядом, должна была заметить момент убийства!
- Вы не виноваты,- проговорила дочь хриплым от слёз голосом.- Вы сделали всё, что могли.
Всё, что могла? Всё, что могла?! Чёрт, женщина, пошевели мозгами – у тебя только что убили мать!
Злость помогла собраться, высушила слёзы. Юля поднялась с пола и одёрнула белый халат, сплошь усеянный брызгами крови. Хотелось бросить всё, забыть про работу и бежать туда, где её никто не найдёт. Где можно будет просто посидеть в одиночестве…
- Уложите её на ровную поверхность,- бубнила Юля, кидая в свою укладку разбросанные в спешке приборы.- Два часа трогать не надо, а потом можно обмывать… Завтра в поликлинику за справкой…
Женщина что-то говорила, но Юля не слушала. Теперь, когда первые эмоции схлынули, она торопилась покинуть скорбную квартиру. Как будто, вырвавшись на улицу, могла избавиться от душного чувства вины.
- Спасибо за всё,- сказала на прощание дочь, когда Юля уже направлялась к выходу.
Юля покраснела и отвернулась.
- Не за что… простите меня…
Хлопнула за спиной дверь. Девушка удобнее перехватила чемодан и побежала вниз по лестнице.


Два дня спустя.

- Юлька, ты только посмотри!- Светка ворвалась в комнату и принялась прыгать вокруг стола, размахивая газетным листом.- Нет, ты только посмотри!
- Что смотреть?- Юля оторвалась от справочника и поглядела на младшую сестру.
- Про тебя в газете написали! Представляешь? Вот здорово!
- Давай сюда.
- А «пожалуйста»?- издевалась девчонка.
Юля не стала размениваться на вежливость, выхватила газету, развернула, пробежала глазами по первой полосе. Местное издание, ничего интересного.
- Где?
- В самом низу,- подсказала Светка.
Юля опустила взгляд и наткнулась на крохотную заметку.
«Семья Кондратьевых благодарит фельдшера скорой помощи Ковалёву Юлию Дмитриевну за усилия, которые она приложила для спасения чужой жизни, и за всё человеческое, что в ней есть. Желает ей успехов в таком важном труде».
Прочитала и отложила газету в сторону, закрыла пылающее лицо руками.
Господи, зачем?..
- Про Юльку написали, про Юльку написали!..- напевала счастливая Светка, танцуя по комнате.

[KrasavA]

Sera, Знаешь, трудно оценивать. Всё понятно, вроде ничего лишнего, по делу. Но подобный текст в одиночестве смотрится... Нет, по другому. Такой текст должен быть куда-то вставлен. В роман, в повесть, в сборник рассказов. Он от этого только выиграет. Для меня, наверное (это субъективно), не хватает раскрытия героя. Я понимаю, допустим, что человек молодой и незакалённый, и первая смерть, и первая "незаслуженная" благодарность. Но я также понимаю, что со временем всё притупляется и тут же начинает скрести естественное желание узнать как герой будет меняться дальше, или как уже изменились другие герои... Мда, долго получается.
Если одним словом, то Молодец. Пиши свой цикл и кстати, а почему бы для него (если у тебя уже есть хотя бы наброски), не выделить отдельную тему? Всё же выискивать рассказы цикла из хаоса, занятие проблематичное)