Свои произведения: кто готов дать почитать и выслушать критику? (Архив 2)

[Jur]

Тема для публикации и оценки произведений посетителей форума.

(Архив темы)

Авторам.
1. Текст произведения необходимо скрывать тэгом спойлер [spoiler="<Текст>"]<То, что вы хотите убрать под спойлер>[/spoiler] Тэг также есть в расширенном режиме редактирования сообщения.
2. Текст рекомендуется прочитать и проверить на наличие ошибок, например в Ворде. В противном случае, вместо оценки произведения вы увидите оценку собственной неграмотности.
3. Имеет смысл сначала прочитать хоть что-то о том как надо и, соответственно, не надо писать (например что-то отсюда). Если вы будете допускать типовые ошибки, то получите типовой ответ, причем нелицеприятный. :)
4. Если для понимания вашего произведения нужна дополнительная информация (произведение по конкретному миру, фанфик, ночной кошмар и т.д.) приведите ее перед спойлером. Не стоит ожидать что читатели хорошо знают описываемый вами мир.
5. Крупные произведения рекомендуется вкладывать небольшими кусками раз в день-два.

Скрытый текст - О трудном выборе критика:

Вариантов, собственно, у критика несколько:
1. Написать: "в топку".
Плюсы: Минимальные затраты, как в плане времени, так и в плане эмоций.
Минусы: Вы не поверите. Вы скажете: "Дурак", - и останетесь при своём, потому что людям свойственно не доверять незнакомцам на слово.
Вердикт: Этот вариант отметаем.
2. Начать разбирать подробно, построчно, тыкая пальцем в каждую нелепость и ошибку.
Плюсы: В итоге всё равно будет "в топку", но, всё-таки, вывод будет подтверждён множеством примеров.
Минусы: Вы всё равно захотите сказать "Дурак", и если даже так не скажете, то подумаете наверняка, а критик, который потерял уйму времени, увидев, как автор огрызается и пытается обелить своё произведение всеми силами, понимает, что время потрачено зря и благодарности ждать не надо. Почему? Да потому что вы ни за что не поверите в то, что ваше произведение не стоит того, чтобы его читали. Честное слово, чем лучше люди пишут, тем предвзятее они относятся к своим текстам, но обычно те, кто через слово допускают грамматические ошибки и вообще не задумываются над качеством написанного, уверены, что и так сойдёт. Хотя, конечно, не спорят с тем, что немного подправить не мешает.
Вердикт: Пока человек сам не поймёт, что он пишет плохо, никто его в этом не убедит, потому этот вариант тоже не приемлем.
3. Начать искать в тексте то, что можно похвалить, параллельно чуть-чуть - очень мягко и деликатно - пожурить.
Плюсы: Автор доволен. Его хвалят. К "журению" относится снисходительно, поскольку тон критика не категричный, а, скорее, просительный.
Минусы: Автор понимает, что он - уже готовый писатель, Боже мой! Первое же выложенное произведение - и такой успех! Он, вместо того, чтобы выучить русский язык на уровне школьной программы и обратиться к учебникам писательского мастерства, продолжает строчить унылые опусы в невероятном количестве, тратя своё время, которое можно было бы пустить на что-то полезное. Когда, наконец, придёт понимание, будет поздно: время упущено, прогресса никакого, а тексты-то были - отстой, что ж никто не сказал сразу? Ах, лицемеры...
(С) Винкельрид

Критикам.
1. Допускается только оценка произведений. Переход на личности считается флеймом со всеми вытекающими.
2. В отзыве необходимо указать что именно понравилось или не понравилось. Если есть только ощущение то его рекомендуется доносить посредством публичных или личных сообщений.
3. Выделения отдельных фраз и вывода "Чушь" недостаточно. Надо дать хотя бы краткие комментарии, описывающие преступления автора против русского языка и логики.
4. Отмазки "надоело" не работают ;).

Напоминаю, размещение чужих произведений без разрешения автора называется плагиатом и карается баном.
(Jur)

Напоминаю, что флуд запрещен правилами. Сказать свое "спасибо" критикам можно через репутацию. Так же настоятельно не рекомендуется ввязываться в споры.
И помните, что тут все на равных - никто не обязан вас критиковать и оценивать. Попробуйте для начала сами сделать то же.
Aster

[Toraton]

Zommer - Серый Ангел
_______

Поверь – всяких гадов в мире и без моей помощи развелось прилично, это тебе не средние века, когда народ был почтительным и набожным. - что в общем-то не мешало им убивать и грабить.
Чертов нигер-недоносок… - надо бы у модеров поинтересоваться, но что-то подсказывает мне, что по данному предложению цензура плачет.
Нечистый был единственный, с кем можно было по-настоящему поговорить по душам. -

Итого: Прочитал половину. Тоскливо. Слог то хорош, но читается не то что с трудом, с неохотой. Не вижу к чему столько написано. Может в тексте кроются тайные смыслы, но я их не вижу и поэтому для меня текст - много кристально чистой минерализованной воды.
Размышлений и разговоры ни к чему не обязывающее и не ведущие. Возможно в конце все линии и сойдутся в одной точке, но ведь до туда еще добраться надо.
Слишком длинен путь для познания избитых истин.

P.S. Заглянул в концовку; посмотрел чем дело кончилось. - Разговоры о грешных людях так и выстрелили.

[Bemep]

Пожелания:
1. Коль уж вы начинаете со стихов - не стоит допускать в них ошибки...
"Что нам ветер весенний несут" - "что ветра нам по прядям несут"
знаки препинания приветствуются.
2. "фольварки" - слишком редкое слово.
3. только повествование начинает затягивать в описываемый мир, как фраза "Если бы читатель мог оказаться на опоясывающем залу балкончике" сразу выбивает из колеи и отбивает все желание читать дальше...

[celeriomir]

Скрытый текст - *:

Глава первая

Мерцает златом горизонт, блестя садами облаков
И тихо блещет Ферейри, в чью гладь влюбился Месяц
Сигнориум, увитый тьмой, мерцает огоньками снов
И гордо высится в лучах закатных пышный Эргельс

Элрик Хларкай сидел на вечерней крыше и играл на лютне. Занятие это он любил, оно не требовало особых умственных усилий и главное – было великолепной альтернативой юриспудденции, к которой его так страстно пытался приучить отец. Он любил играть – ему казалось, что именно так и ни как иначе можно выразить все великолепие и богатство чувств, обуревающих человека. Особенно в такие моменты.
Покатую медную крышу второго этажа загородного дома Хларкаев заливал багрянец заката. Элрик остановился, в мечтательной расслабленности засмотревшись на растущие вдоль конька белые велебрианские розы. Теплый весенний ветерок легонько покачивал их нежные лепестки, переливавшиеся в закатном кармине оттенками янтаря.
Он мечтательно пробежал серебряным струнам, покрутил колышек грифа.

Дворец великий над рекой и крыши пестрым ладом
Влекут тебя в роскошный сад средь улиц и домов
Богатый запах рандских роз и легкая прохлада
Древнейших мест печать стоит писаний и веков

Мелодия замолкла. Взгляд невольно сполз с раскинувшегося вдали величественного замка, - бывшего местом заседаний парламента и одновременно - резиденцией короля, засаженную декоративными туями аллейку – последний писк моды садового зодчества, так дорого обошедшийся его отцу. По мелкому розовому гравию зашелестели шаги.
В порыве встать, Элрик чуть было не сломал инструмент.
- Мисс Эстрит! Добрый вечер!
Вышедшая из под покрова латорийских белых черешен девушка в белоснежном платье закрыла улыбку перчаткой, бросив завораживающий взгляд на неловкого воздыхателя.
- Добрый вечер, сэр Элрик! Как вам закат – не правда ли прекрасно!
- Да…. Да, просто восхитительно! Я, вот…, - молодой музыкант опустил взгляд, пытаясь собрать в кулак разбегающиеся мысли, - Я сочинил песню! Хотите – вам пропою?
Девушка звонко хихикнула.
- Конечно, Элрик, конечно! Я наслышана о вашем таланте! Но не могли бы вы, сперва, спустится вниз? А то у меня шея заболит смотреть с низин повседневности на крышу вашего таланта!
- Ой, простите мисс Эстрит! Я даже не подумал!
Сжав волю в кулак он поднялся и подошел к краю конька. Второй этаж, а ведь она смотрит! Ну же Элрик! Давай, дубова твоя башка, прыгни! Ты же видел как это делал сын дворника!
- Простите мисс, я сейчас по лестнице спущусь…, - опущенным голосом сообщил парень, одновременно ища достойное оправдание, - Не хочу инструмент сломать!
Ответом был поток все такого же звонкого смеха.
Парень мигом вскочил в окно, пробежал сквозь свои апартаменты и, вылетев на широкие мраморные ступени центральной лестницы, напоролся на дворецкого.
- Гортэс?
- Сэр, - невозмутимо склонил голову тот, - вас ищет ваш отец. К нам пришел мистер Фальтагнер с дочерью, - она сейчас в саду наслаждается закатом.
- Ах, дубина! Как я не понял сразу! – ударил он себя по лбу.
- Что сэр? Отец ждет вас в гостиной! – бросил он убегающему хозяину. – И он очень просил….
Его никто не слышал. Парня и след простыл.
- Эх, сэр; доведет вас до беды ваша ветреность….
Бросив лютню в угол, парень поправил гриву темно русых волос и постучал.
- Да Элрик. Входи.
Отец был как всегда проницателен и педантичен до последней нотки в голосе. Это его и бесило больше всего. Но особенно – его непреклонность. Вот и сейчас, как и всегда он сидел в кресле напротив старинного камина в заполненной алыми лучами светлой гостиной, вытянув спину прямо – как на параде. Рядом раскинулся в кресле гость, - известный глава департамента королевской разведки и, о горе: отец прелестной Эстрит. Человек под стать отцу – педантичный, скучный сноб, да еще и бюрократ – каких свет не видел. На столе меж ними стоял на половину пустой графин со скотчем.
Отец встал и размашисто отвел руку со стаканом.
- Сынок, у меня отличные новости!
Торжественно сдержанный тон с нотками гордости, как и едва заметная сутулость давали понять: он выпил.
- Да отец.
Идиот! Ничего лучше не смог придумать, как это покорное «да»!
- Как тебе уже известно, мы с мистером Фальтагнером – давние друзья. Нас связывает не только годы, проведенные в лишениях военной службы на континенте, но и почти родственные узы….
- Прошу тебя, Кирк! – смущенно улыбаясь спрятал глаза агент, - Не думаю что столь юному джентльмену….
- Вот именно! «Юному джентльмену» стоит поучится у старших строить свое будущее и связывать, - сделал акцент на последнем слове, - свою жизнь с нужными людьми! Посему, сынок: я имею для тебя работу.
- Но отец!
И тут же устыдился банальности и незрелости своей фразы.
- Не спеши с выводами. Тебя ждет светлое будущее, благо я, а точнее – мы с Эрнстом, располагаем всем для этого необходимым!
Лукавая улыбка на лице отца лишила парня всяческой способности соображать.
- Тебе нравится Эстрит?
В яблочко! Лицо Эрика побагровело, руки нервно вцепились в полы шерстяного пиджака. И без того хаотичные разбегающиеся мысли приобрели характер тягучего киселя.
- Миссис… Тось мисс Эстрит? О-она очень красивая….
- Отлично! Хочу сказать, что и сама Эстрит питает к тебе симпатию.
Фальтагнер отставил стакан с выпивкой и мягко улыбнулся.
- Моя дочь восхищается вашим талантом барда, но, как понимаете, мне как отцу хотелось бы чтобы мой будущий зять умел нечто более, чем распевать лирику в тени сада. Посему: у вас будет задание; своего рода – экзамен. Отправится на континент и кое-что там сделать; заодно посмотрите мир, научитесь выдержке, дисциплине и прочим вещам, необходимым в успешной супружеской жизни. Правда, Кирк?
Тот с ностальгической улыбкой кивнул, раскуривая от поднесенной Гортэсом жаровни старую вишневую трубку.
- Да-да, сынок. Заметь – твое будущее складывается просто замечательно: пару месяцев активной государственной службы и Эрнст сможет устроить тебя к себе в канцелярию, с жалованием, достойным человека нашего хшальтунга. Ты ведь не против?
Последнее звучало как утверждение, и не будь замешана в этом прекрасная Эстрит, Кирк как обычно хлопнул бы дверью и ушел к себе играть на лютне, или убежал бы к своим «непутевым» друзьям. Но возможность соединится со своей тайной любовью, плыла в руки сказочным сокровищем, и глупо было бы отказываться от столь высокого благоволения судьбы, даже если оно исходит от меркантильности отца и его приятеля – бюрократа. Будь он сейчас один – прыгал бы от радости. Неужели это случится!
- Отец, конечно нет! Я - за!
- Удивительно слышать от тебя это, сынок. Действительно удивительно.
Он подошел к сыну и обнял его, да так, что тот чуть было, не заплакал растроганный.
Неужели отец всегда был прав? Неужели все, что исходило от старика, было ему во благо, и лишь юношеский максимализм не позволяла ему увидеть это?
Теперь все изменится, думал он, поднимая бокал за будущее объединение Фальтагнеров и Хларкаев, теперь он становится мужчиной.
Как и было положено равному, раскурил с отцами трубку, чуть не вернув после этого все выпитое из организма; вскорости уже сидел подле будущей жены и восторженно разглядывал бесподобные контуры ее прекрасного лица.
- Старики тебе уже сказали? - спросила она, смущенно отведя взгляд.
Элрик схватил нежную как латорийский бархат, руку.
- Да!
И на этом замялся. Более ничего путевого в голову не лезло. Нескоько минут они сидели в полнейшей тишине.
- А если тебя убьют?
- Я? Меня? Меня не так уж просто убить! Я умею сражаться на шпагах, меня обучали стрелять из колесцового пистолета! Да я лучше кого-либо знаю, что такое тактические премудрости!
Девушка подняла на него невинный взгляд и вновь, совершенно обезоруживающе, улыбнулась.
- А я слышала, что среди мальчишек королевской гимназии ты был самым неважным воякой…. И что стрелять так и не научился.
Он открыл рот, чтобы ловко парировать сей выпад, но кроме «а» и обрывочных «нет» выдавить так и ничего не смог.
Она вновь звонко засмеялась, вызвав в груди у молодого человека целую бурю эмоций.
- Вот увидите, мадмуазель! – воскликнул он совершенно изменившимся тоном, - Когда я вернусь весь в боевых шрамах, и когда сам король будет вешать мне на грудь платиновый «зиг» за отвагу, вы еще пожалеете!
Демонстративно резко крутанувшись на каблуках, он чуть было не упал, но удержавшись, решительно зашагал в сторону от милой беседки. Где так и осталась сидеть опешевшая от такого наплыва мужественности у своего мягкотелого «жениха», Эстрит.
Проведя его поостывшим взглядом, холодно молвила:
- Это еще посмотрим, кто будет жалеть. И вернешься ли вообще, маленький дурак.
В ветвях вовсю пели сверчки, месяц выплыл вдогонку едва скрывшемуся за горизонтом солнцу, а вечно бодрствующий Сигнориум стал пожалуй единственным слушателем появившейся в окне над покатой крышей паренька с мандолиной.
Вы многих можете любить, и жить не во столице
Скитаться в мраке королевств, далёко от Элри
Но свет закатов золотых вам часто будет снится,
Коль хоть разок в предночный час столицу зрели вы

Парень отставил инструмент и мечтательно глянул на город. Ничего, скоро он будет сочинять песни о ратных подвигах, и больше никто не посмеет говорить о Кирке Хларкае как о трусе и неумехе!
- А теперь пора спать, завтра тяжелый день, - сказал он себе и закрыл окно.


- Диб Обскур, простолюдин из Денволфа…, - низенький секретарь нервно поправил на носу потертые очки, - Ой, я прошу прощения – не совсем из Денволфа, родился он в приморской деревне к юго-западу….
Сидящий в кресле агент тайно полиции Олдер Фолькс небрежно махнул рукой. Секретарь кивнул, шелестя бумагами.
- Да-да, сейчас... По нашим сведениям нигде не работает. Когда то подрабатывал на складе дерева северного пригорода, а после сто двадцать восьмого года нигде не числился. Весьма неблагожелательная личность. Живет где то в городе, где именно: пока еще не выяснили.
- Как это, не выяснили? У нас двадцать высокооплачиваемых агента в городе, а вы не можете вычислить обычного лентяя?
- Хм, сэр, понимаете…, лентяй он не совсем обычный. Если уж не говорить что совсем уж на лентяя не смахивает.
Круглолицый Фолькс удивленно приподнял кустистую бровь.
- Все дело в том, что на нем весит пять подозрений в ограблениях. А подозрений потому, - поймал он очередной жест своего начальника, - что, то ли он ни в чем не виновен, то ли слишком уж мастеровитый вор, доказательств вины нет. Да и вообще – никаких доказательств, лишь догадки и отсутствующее у мистера Обскура алиби.
- Ах да! – запрокинув голову лениво воскликнул Фолькс, - Вспомнил! Это не тот ли воришка – шалунишка, сперший на прошлой неделе у мисс Валензы родовую драгоценность с историей в триста лет и ценностью в столько же карат?
Клерк торопливо закивал.
- Да, теперь понятно чего он так прячется все знают что ты вор, но доказать не могут. Официально он честный гражданин – разве что налоги не платит, а в действительности: вор и мошенник, чьей крови жаждет каждый второй хшальтунг города…. Все ясно.
Начальник внешней внутренней разведки Денвольфа задумчиво потянул венчавшую подбородок бородку. Секретарь послушно ждал, теребя пухлыми пальцами уже изрядно пострадавшую от этого кипу документов. Настенные часы тикали.
- Его можно поймать…. У каждого свои слабости – без них нет человека. Это закон…. Слышишь, Ростен?
- Я Розен, сэр….
- Не важно. Собирай всех, кто есть; в моем объятом тьмой рассудке, зажглась десница светлых чувств! – картинно продекламировал Фолькс цитату героя любимой оперы, - ты еще не понял? У меня идея! Иди уже давай.
Дверь за нерасторопным секретарем закрылась, опередив вздох агента на долю секунды. С нее в комнату невидящими глазами смотрел портрет предыдущего монарха.
- Что за идиотов присылают нам работать из академии. В его времена, - кивнул он в сторону приколотого столовым кортиком к двери плаката, - все было совсем по-другому. Ни достоинства, ни чести – одни только балы да интриги в голове.
На округлом лице заиграла дурацкая улыбка: слышал бы его он сам, посадил бы себя как государственного преступника. Да одно радует - себя не посадишь. И пока – не садить его задача. Лишь найти….

В утренней таверне было пусто. За стойкой из полированного красного дерева сидел мужчина. Вид его был слегка примят и припылен, одежда не выказывала какого – либо особого богатства, но место и бокал лучшего вина наводили на мысли о сокрытом дорожной пылью и усталостью истинном статусе. Тени постепенно сползали со стойки, а единственный посетитель с интересом наблюдал за этим дивным процессом, заказывая у полуспящего хозяина уж третью бутылку подряд. Господин Ллер Миллер, а именно так звали хозяина сего благородного и недешевого заведения носящего, к тому же, его имя, уж побаивался о возможной кончине своих запасов Старого Ярдисского, когда хрустальный колокольчик при входе звякнул.
На пороге привычно вытирал ноги служащий государственной канцелярии Фолькс Олдер.
Спящий Миллер мигом проснулся.
- Оу, мистер Фолькс! Давно вас не видел, работы много?
- Да, Ллер, да, - ответил на стандартную тираду гость уставшим голосом, - нелегкие нынче времена. Слышал ведь – намечаются проблемы с контрактами по оружию? Нет? Все ж только об этом и говорят. Вот и мы - всю ночь разгребаемся: что не проблема, то куча канцелярской волокиты. Так гляди: не долго и чахотку подхватить. Слушай, дружище, а принеси ка мне того замечательного Белого Веллинского. Из дальнего погреба.
Тот понимающе кивнул и поспешно удалился. Гость посмотрел на уставшего после долгой дороги клиента, потом на почти пустую бутылку дорогого вина, резко встал и подойдя со спины хлопнул перчаткой по руке.
- Ну, здравствуй Диб. Давно не виделись.
Спустя миг в нос ему смотрел двумя стволиками карманный «тандем».
- Точнее – не виделись вообще, - спокойно, но с ноткой угрозы ответил тот.
То ли угроза была в «дуплете» направленном на него из под полы: непонятно. Старею, значит – сказал про себя агент.
- Все, Диб бросай. Уж не думал, что тебе да при твоих занятиях требуется оружие, а тем более такое громкое.
- Не боись, над ним поработал кто надо – стрельну, и лучший слухач с метра не услышит. Чего надо?
А действительно – вдоль вороненого стволика протянулась золотистая цепочка рун. Действительно старею, вновь подумал про себя Олдер, и к тому же – много думаю. Маразмом пахнет.
Он огляделся.
- В общем Диб, дела у тебя не важнецкие. Вроде как перед законом чист, а слови тебя самый задрюпаный хшальтунг – тут же будешь болтаться в пригородном лесочке на веточке. И хорошо – коли целый. Ты же знаешь этих родовитых: все сплошь садисты.
Вор прищурено глянул на картинно сморщившегося собеседника.
- А тебе то что? И кто такой, святоша – гуманист, что ли?
- Хм, мистер Обскур, не знаю где вы взяли это божество, но одно скажу – язычники такому не поклонялись. Посему – вы не еретик и чисты перед Храмом, а это радует. Особенно при сложившихся у нас с вами обстоятельствах.
- Каких это обстоятельствах?! - еще немного, и кто угодно поверил бы в решимость этого человека нажать на курок. Или на оба сразу.
Кто угодно, - но не агент контрразведки с тридцатилетним стажем.
- Ой, перестань здесь размахивать своим прыщиком. У тебя ж курки со скоб не сняты, и полки закрыты: чем стрелять то собрался? Дело есть, а он самопалом своим тычет.
Вор опешил, а Фолькс невозмутимо продолжал.
- В тебе нуждается королевство. Как оказалось – ты лучший из известных специалистов по конспирации, проникновению и краже. С оружием, по крайней мере огнестрельным, обращатся не умеешь – но это поправимо. Ах, прости: забыл вскрыться. Это для всех я из канцелярии. В действительности же начальствую департаментом контрразведки в этом городе, и в данный момент все возможные пути отхода кроют мои сотрудники. Хочешь убедится: валяй, но тогда целостность шкурки гарантировать не могу. И вообще – день, не твоя пора. Так что – выходит у тебя нет выбора: или иди на гос. службу, где тебе обеспечат безопасность, или…, - беззаботно пожал плечами.
Диб молчал – видно, что от задумчивости.
- Хитро сработано, старик. Хитро…, - «Дуплет» вернулся под отворот жакета, - у меня лишь один вопрос – как вы меня нашли?
- Все просто: лишь двое денвольфцев привыкли покупать дорогое вино с раннего утра. Один из них: лорд Опнав. Но тут уж понять человека можно – у богатых, как говорится в народе – свои причуды. Методом исключения и анализа твоего возможного дохода, - вторым должен был оказаться ты. И гляди – действительно оказался!
Фолькс залпом из горла допил остатки вина и лукаво улыбнулся.
- Ну, так как? Идет?
Вор гротескно развел руками.
- Ну что ж…. А где работать то буду?
- На континенте.


- На континенте?!!!
Старый подвальчик казалось, вот-вот развалится от возгласов и проклятий.
- Да вы вижу, смертников вербуете! Там же сейчас геенна: постоянные стычки, угроза войны! Я вам кто – солдат?
Сидящий в свете трех огарков глава департамента игрался изъятым «дуплетом».
- Воевать тебя никто не заставляет, а слухи, блуждающие в народе, сильно преувеличены. На твоем месте я бы расслабился и слушал внимательно. Полезно, знаешь, для здоровья.
- Нет уж. Где вы видели чтобы человек перед смертью вел себя спокойно! А вы на смерть….
- Уж поверь, - взведенный курок звонко щелкнул о батарею, - видел. Последний раз это было в бою под Геверном.
Диб со стоном опустился на грубый табурет.
- Вот и славно, дружок. Теперь слушай. Отправляешься ты не один – с тобой поедут еще несколько человек, количество пока не уточняется. Пакет с приказами получите по прибытию в порт Вейснич. Пробудите на континенте по нашим предварительным подсчетам не более месяца, а потом – ты герой с посмертной пенсией. Как тебе?
- Час от часу не легче…. У вас здесь хоть курить можно?
Фолькс бросил пистолет на стол.
- Не курим. И тебе не советую, вор ведь – по запаху засветишься.
- На работе не курю.
- Так считай что уже на работе, и работать будешь больше месяца, так что зажми свое эго в тиски и слушай! Тебе сделают документы агента Торгового Дома, так что на счет безопасности – это лучшее, о чем можно только мечтать на континенте. Необходимое снаряжение получишь у нас. Подпишешь документ сейчас, и вечером выйдешь на яхте «Желтая Валькирия» до Сигнориума. Там произойдет сбор группы – и вперед.
«Волонтер» наклонил голову.
- А если не подпишу? Убьете?
- Ясно, что не отпустим – уж больно много ты узнал. Сам того не желая, конечно!
Фолькс сипло захихикал. Диб отвел глаза.
Обложили.
- Жил себе, горя не знал! Воровал, никого не трогал – а че, жить надо ж как то! А как в Денволфе по другому? Работы крестьянину нет, а у папки детей прорва, вот и подался искать счастья. И нашел! А вы…, все испоганили! И как теперь по-вашему мне вам служить?
Агент привстал, подтянув вора за воротник.
- С любовью к отечеству, Обскур. С любовью к отечеству!

[КСЮшка]

Скрытый текст - <Текст>:

<Смысл есть…
И вот опять все утихает. Успокаивается. Замирает. Этот день, как и предыдущие, подходит к концу, пора готовиться к следующему.
На опушке росло дерево вот уже некоторое время, но оно успело стать известным.
Его знали многие, с ним имели знакомство почти все, но при этом он был один.
Одна особенность, которая притягивала к нему других. Заключалась в нем самом, в его особенной структуре души.
Невероятная, удивительная, пугающая, но не несущая ни разрушения, ни горя сила жила в нем.
Он давал Надежду, помогал жить, предавал силы для выживания, создавал внутренние миры…
Все, кто не знал, что делать со своей бедой, кто не думал, что еще хоть что-то можно изменить, у всех оставалась лишь одна мысль…получить помощь от него.
Дерево не отказывалось ни от каких чужих бед, оно помогало всегда, всем…Может иногда и не удавалось сразу и полностью все изменить, но сделать первые шаги, сдвиги получалось…Маленькие, почти незаметные, но значимые..Его называли «Дающий Надежду».
Но…все время только отдавал и никогда ничего ни от кого не получал взамен…Ему это было не нужно…Он не думал об этом…Он не замечал изменения в себе…Не задумывался о себе…А время подвило к страшным фактам…
Не с кем было поговорить, никто не мог выслушать, потому что он стоял одинокий.
Но…в один миг одиночество прервалось.
-Ветер…
-Ты ведь понимаешь все…,-шепнул Ветер.
-Да, я понимаю, но….-ему хотелось сказать так много, что не смог сказать ничего.
-Если ты не сохранишь силы, себя, то исчезнешь и тогда, больше никому не сможешь помочь.
-Я сохраню силы…Но ,это не значит, что я не пожертвую собой ради кого-то.
-Ты всегда так поступал, это есть часть тебя, благородство…Но ,пока, никто не понял тебя до конца. Все восхваляют тебя, благодарны тебе. Все тебя ценят, но никто не сделал ничего для тебя это и не зло и не добро…
-Я знаю…,но смысл в моих действиях и в моей жизни есть. Он очень сложен. Понять его сразу невозможно, я и сам до конца еще не прочувствовал его.
-Это твоя судьба, ты сам выбрал ее.
-Я знаю…поэтому я надеюсь, что смогу до конца все совершить.
-Тогда, подожди время….
Ветер качнул его ветви и исчез…
Случилось страшная трагедия. Она была первой за последние дни. Никто не ожидал.
Прошлась сильная буря, от нее удалось спастись всем, но…всем кроме…
Юное деревце наполовину не существовало, молния сожгла почти все его ветки, гром потряс его изнутри, ливень немного успокоил боль в деревце, но не убрал до конца.
Ему грозила смерть…
Узнав о пугающих сознание событиях минувших дней, дерево ,дающее всем силы, быстро связалось с молодым деревцем.
-Ты погибаешь. Я вижу…
-Да…я уже готов…я же смогу принять смерть.
-Слишком ранняя для тебя и не твоя…
-Ничего не изменить.
-Я изменю.
-Что?!
-Да, я помогу тебе, сделай только просьбу, не отказывайся от моей помощи,-«Как странно…».-подумало в этот момент дерево, оно никогда не говорило подобное никому, но почему-то он понял, что должен сказать именно так….этому деревцу.
И он передавал всю свою энергию, силу, свою сущность ему.
Сгоревшие ветки оживали и разрастались на них листья, кора теряла горелый цвет, корни покрывались защитной оболочкой от вредителей.
-Как же хорошо…Как же все таки хорошо!.-высказывало свое состояние деревце.
И тут молодое деревце поняло, кто перед ним, тут, в этом мгновение…все стало ясно…
-Я же слышал о тебе…ты…это ты всем помогаешь, если бы не ты, то пол этой долины не было бы…Твои жизненные силы были почти исчерпаны, когда само Время предупредило тебя о смерти, ты говорил с Ветром и клялся, что сохранишь себя, но…если твоя помощь кому-нибудь понадобиться, то ты не пожалеешь себя…
-Я рад, что помог…,-говорило дерево так, словно это были его последние слова.
-Постой, нет, что-то не так с тобой…Не уже ли слухи правда?! Ты …ты…жертвуешь собой ради меня…Постой, я кажется, понимаю, ты все время заботился о других, но о тебе никто…Ты иссяк…и ты все таки несмотря на свою слабость решил спасти меня…
-Ты умен и сообразителен.
-Ну, постой…Мне так тяжело сейчас стало, так жаль тебя…Это все, все, что ты делал было бессмысленно, никто этого не замечал.
-Нет…то, что увидел это ты, что я нес через всю жизнь, то, что понял хоть один среди тысяч…,значит, это не умрет вместе со мной, значит смысл есть…
-Нет, нет! Почему?! Ты ведь это не заслужил?!
-Сохрани в себе это…но не дай развиться лишним мыслям, сбивающим с дороги, живи…
Дерево медленно пало к земле. Но оно успело протянуть к юному своему другу последний свежий свой листок.
-Помни…
Наступила тишина…везде продолжала так же весело, мирно, беззаботно и игриво течь жизнь, а деревце видело лишь только одну "свежую смерть".
Он сжал в своих ветках малюсенький, светло-зелененький листик. Когда хочется сказать многое, но не можешь вымолвить не слово, когда хочется увидеть, но видеть нечего, когда хочется строить планы на будущее, но оно невозможно, потому что его основной элемент уже стал прошлым, тогда возникает Память…
Ветви шевельнул ветер…
-Ветер. Ты знал его, да?!
-Знал...знал так же, как и многих других.
-Он был настоящим! И за что ему была дана такая судьба?!
-Он , сам выбрал ее. Он не жалел об этом, он принимал ее, какой она была и черпал из нее все, что мог.
-Почему же его больше нет?! Почему невозможно его вернуть?!
-Он знал. Что так будет…он был готов. Ты считаешь, он бы хотел жить. Но при этом лишить тебя такой возможности?! Ты думаешь, он бы жил?!
-Ветер…Я прошу, сделай одну вещь.
-Какую?!
-Запомни эту историю и пронеси ее через расстояния, через все времена, пусть в Памяти он будет жить вечно.
-Я являюсь частью этой истории, а значит, я уже несу ее собой…Поэтому твоя просьба уже выполняется.
-Спасибо….
И вот. Он опять закончился…Новый день, но в нем события произошли , что отличали его от предыдущих…
P.s.Только не бойся- вот главное правило. Иди до конца…
спойлер>

это еще один мой рассказик, буду ждать ответов,)!

[Джоус Кро]

Жажду вашей критики, господа корифеи.
"Дикие Клоуны"

Скрытый текст - Рассказ:

О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
(Велимир Хлебников)

Рука в кожаной перчатке настойчиво теребила шнурок колокольчика у тяжелых городских ворот: насквозь промокшему из-за проливного дождя путнику не терпелось попасть внутрь. Длинная дорога не оставила ему иных мыслей, кроме как о теплом камине и ужине, хотя обстоятельства, приведшие его в маленький провинциальный городок Харша, были более чем загадочными. Тяжелые капли проникали под плащ и ледяными змеями скользили по спине.
Наконец, когда звонящий уже проклял привратников до, по меньшей мере, четвертого колена, заслонка в воротах отодвинулась, и мутные глаза под кустистыми бровями уставились на гостя.
- Кто таков? – донеслось сквозь шум дождя.
- Я из столицы. Королевский инспектор, – ответствовал визитер, ежась под недоверчивым взглядом.
- Молод что-то больно… А чем докажешь, «инспектор»?
- Чтоб вас всех… - ругнулся про себя гость, извлекая из под плаща небольшой тубус. - Вот, откройте, там грамота!
Стражник развернул бумагу и стал водить по ней взглядом, шевеля губами. Затем он кивнул сам себе и гаркнул:
- Можете проходить!

Как инспектор и ожидал, его сразу же привели в дом городского головы. Когда он шагнул за порог, прислуга приняла у него плащ, а крепкий парень в кольчуге, не произнеся ни слова, проводил до кабинета головы. «Осторожничает», подумал испектор, косясь в сторону удаляющегося охранника.
Кабинет оказался просторным. Каждая его деталь, от отделанных дубом стен до медвежьей шкуры у камина источала уют, особенно это чувствовалось по контрасту с омерзительным состоянием дел на улице. Через широкое окно в комнату хмуро и неодобрительно заглядывало вечернее небо. Хозяин кабинета, пожилой лысеющий мужчина благородной наружности, сидел за изящным резным столиком и что-то задумчиво писал на куске пергамента. Когда инспектор уже решил, что мэр слишком глубоко ушел в работу, и следует его окликнуть, тот неожиданно поднял на него взор.
- Так кто вы будете, я не расслышал? – медленно проговорил он.
- Королевский инспектор, йон мэр.
- И по какому вы делу, йон инспектор?
- Я здесь по поводу вашей…проблемы, - ответил гость, открыв тубус и протягивая грамоту городскому голове.
Мэр принял документ и быстро пробежал его глазами.
- Хорошо, - сказал он. - Здесь сказано, что я должен лично разместить вас, - он усмехнулся. - Что ж, так тому и быть, - мэр позвонил в маленький колокольчик, лежавший на столе.
В дверях появилась худощавая девушка с покорным взглядом.
- Приготовьте ванну и сухую одежду, - приказал голова. – И принесите нам сюда ужин. Скажем… Что бы вы хотели, инспектор? – неожиданно спросил он.
- Стейк с кровью, - ответил гость так, будто весь вечер ждал этого вопроса.
Через некоторое время инспектор вернулся, сухой и почти довольный. На столе у камина выжидающе дымился стейк.
- Присаживайтесь, йон инспектор, - скрипуче пригласил мэр, сидевший в кресле у камина. Гость с огромным удовольствием погрузил распаренное тело в мягкое сидение напротив гостеприимного хозяина.
- Вот, из старых запасов. По такому-то случаю, - усмехнулся голова, откупоривая пузатую темно-зеленую бутыль с закрученным спиралью горлышком. – Думаю, вам это необходимо.
Это было Маомсарийское Кривое вино, настолько же знаменитое, насколько и редкое. Когда такое наливаешь, то струя льется не строго вниз, как у обычной жидкости, а петляет между бутылкой и бокалом порой по совершенно диким траекториям, чья форма зависит от сорта и выдержки вина. Струя конкретно этого напитка, виляя и закручиваясь, достигла своей цели только через десять секунд после того, как покинула бутылку. Для тех, чья жизнь течет веками, подобно производителям Маомсарийского, предвкушение удовольствия становится важнее самого удовольствия.
Королевский инспектор, конечно, ожидал, что его угостят, но на такую щедрость явно не рассчитывал. Что, впрочем, никак не сказывалось на превосходных вкусовых качествах вина.
Пригубив вина и отведав стейк, инспектор почувствовал в себе силы наконец-то приступить к делу.
- Йон мэр, благодарю вас за достойнейший прием, - сказал он. – А теперь, изложите мне все, что вы знаете по сути проблемы.
Мэр шумно вздохнул.
- Йон инспектор… Кстати, как вас по имени?
- Нис. Тэмци Нис, йон мэр. В грамоте это указано.
- Ах да, в грамоте, конечно… - рассеянно пробормотал мэр. – Однако, очень приятно. Я – Гаригел Фост. Хотя вы, конечно, знаете. Но я все равно предпочитаю знакомиться лично. Не люблю весь этот официоз.
- Мне тоже очень приятно, йон мэр, - ответил инспектор, отмечая скорее свое общее состояние. Знакомиться, в отличие от мэра, он не любил. Ему гораздо больше нравились книги, нежели люди.
Гаригел Фост посмотрел гостю прямо в глаза.
- Скажите, - произнес он. - Зачем вы здесь?
- Нуу… - замялся инспектор. – Как же… Из-за феномена, известного как «Дикие Клоуны», конечно. В грамоте все указано.
- Да, но чем конкретно вы планируете здесь заниматься? – с нажимом спросил мэр. В его взгляде читалось какое-то непонятное инспектору беспокойство.
- Видите ли, я приехал изучать данный феномен, - признался гость после глотка вина.
- Изучать, стало быть? – в голосе Фоста послышались нотки изумления. – А как же подкрепление из столицы? С вами, случайно, не прибыло хотя бы нескольких солдат?
- Эм… Боюсь, что нет, йон мэр, - растерянно пожал плечами инспектор.
- И что же, никого прислать больше не планируется? – с горечью спросил мэр.
- Сожалею, но нет, йон мэр…
- Да что они там, с ума посходили, что ли? – рассердился голова, быстро вставая с кресла. Сложив руки за спину, он принялся мерить шагами свой уютный кабинет.
- У меня люди гибнут, а они присылают ученого! Одного! Уму не постижимо… – возмущенно бормотал он, не обращая внимания на притихшего инспектора. В конце концов, он вернулся в свое кресло и, залпом осушив бокал вина, стал сверлить взглядом пол.
Повисла неловкая пауза. Вернее, неловкая она была только для инспектора: мэр старался расслышать испуганные вскрики собственных мыслей, тонущих в пучине отчаяния, а это требует концентрации. Корабль надежды был вдребезги разбит, и эти мысли, захлебываясь, тщетно цеплялись за его обломки.
- Но йон Фост, я, в конце концов, из королевской библиотеки. Возможно, я смогу узнать о Клоунах что-то, что поможет вам, скажем, предсказать их поведение… - нашел в себе смелость заговорить гость…и тут же пожалел об этом.
- Да невозможно его предсказать, невозможно! – накинулся на него мэр. Он навис над съежившимся инспектором, опершись ладонями о столешницу, и испепеляюще глядел на него исподлобья. – Дикие Клоуны – хаос, чистый хаос! Они абсолютно непредсказуемы!
После эмоционального всплеска он немного успокоился и снова вернулся в кресло, вытирая платком вспотевший лоб. Он взял бутылку и налил себе еще.
Испектор же пребывал в растерянности. Исходя из сведений о Диких Клоунах, полученных им при подготовке миссии, это были, конечно, те еще варвары. Но разграбить они успели всего несколько небольших деревень, и с чего мэру крупного по местным меркам города так нервничать, для бедного Тэнци Ниса оставалось загадкой.
- Нам с ними не справиться, - продолжал свою странную линию поведения городской голова. – Теперь, когда король наплевал на нас… Конечно, что ему какой-то захолустный городок. Они просто придут, убьют всех нас, разрушат все и исчезнут. Как всегда.
Видя, что теперь мэр хотя бы не мечет молний и худо-бедно начал говорить что-то по существу дела, инспектор решил действовать.
- И как вы думаете, какова главная цель этих грабительских набегов? – осторожно спросил он.
Мэр криво усмехнулся.
- Слова «цель» и «грабительский» не имеют к Диким Клоунам никакого отношения, запомните это. Их действия либо совершенно бессмысленны, либо имеют такой смысл, о котором лучше не задумываться – крыша поедет. В любом случае, результат один: поселение уничтожено. Однако Клоуны никогда не уносят с собой ничего, кроме еды, - Фост задумался и тихо добавил, - Они даже женщин не насилуют. Только убивают.
Инспектор почесал подбородок.
- Всех?
- Некоторых уводят. Немногих – единицы из сотен. Стоит ли говорить, что их больше никто не видел.
- И сколько же поселений уничтожено?
- Семь деревень. И один город – бесцветным тоном ответил мэр.
Глаза Ниса от такой новости округлились до предела, а рот сам собой приоткрылся.
- Но почему мне не сказали?..
Городской голова посмотрел ему в глаза, затем встал и с бокалом в руке подошел к окну.
- Чтобы вы с большей охотой ехали сюда, полагаю, - сказал он, - Вы же почти незаменимы, судя по вашей грамоте. Да и сведения через вас могли уйти не в те уши. Король не хочет паники, думает выждать, изучить Диких Клоунов, будто это что-то даст, будто это даже возможно… А мы, видимо, должны сложить плотину из собственных трупов на пути у этого бешеного потока, - последнее он добавил с особенной злостью.
Инспектор кинул на мэра остолбенелый и крайне беспомощный взгляд.
- А мне что делать?
- Я бы посоветовал сначала…
Без сомнений, Гаригел Фост успел бы закончить предложение, если бы топор, с грохотом пробивший окно и врезавшийся в его спину, прилетел бы несколькими секундами позже.
А так ему оставалось лишь с перекошенным от боли и удивления лицом рухнуть на дорогой паркет и обильно залить его собственной кровью.
От неожиданности Тэнци Нис опрокинулся в кресле. Затем, когда он, вскочив, понял, что произошло, его стошнило прямо на мохнатую шкуру. Кабинет в одно мгновение перестал быть уютным, и инспектор вылетел из него, чтобы позвать на помощь. Навстречу ему с мечом наголо уже мчался тот самый парень в кольчуге, что встречал его. Грубо оттолкнув инспектора, стражник забежал в кабинет. Послышался исполненный ярости рык, стражник ринулся обратно, еще сильнее толкнув Ниса, и, звеня кольчугой, стремительно удалился в направлении выхода. Перепуганный инспектор, помешкав, решил последовать за ним.
С улицы все отчетливее доносились крики людей и металлический звон. Выбежав из дома, белый, как мел, Нис наконец-то смог вплотную ознакомиться с предметом своих исследований – Дикими Клоунами. Проблема лишь в том, что как от исследователя от него сейчас не оставалось ровным счетом ничего.
Знакомый стражник, свирепо пыхтя, отбивался от чудовища из детских ночных кошмаров. Двухметровый гигант в изодранных пестрых штанах и поношенных ботинках, с копной грязных рыжих волос и голым, бугрящимся мышцами торсом, чье и без того уродливое лицо было покрыто аляповатым клоунским гримом, внушал инспектору неподдельный ужас. Сам не зная, почему, он был твердо уверен, что перед ним не человек.
С невероятной скоростью размахивая секирой, клоун предпринял очередную попытку разделаться с противником. Стражник, судя по тому, что сам мэр доверил ему свою жизнь (пускай и напрасно), считался одним из лучших. Об этом свидетельствовало и то, что он умудрялся успешно отбивать сокрушительные удары. Но, к сожалению, только отбивать он и успевал.
Инспектор не стал дожидаться развязки сражения и, уже не обращая внимания на лужи, побежал в сторону городских ворот, рассудив, что в сторожевой башне он сможет найти укрытие или хотя бы узнать, как побыстрее покинуть город.
На улицах творился форменный хаос. Сквозь густой туман доносились вопли ужаса и боли, кто-то душераздирающе стонал. Периодически раздавался страшный, нечеловеческий смех – так мог бы хохотать бешеный филин. Кое-где земля была окроплена красным, и таких мест становилось все больше. Люди в панике бегали по городу в поисках убежища. Тот, кто по какой-то причине не смог закрыться в собственном доме, лез под прилавки, прятался в телегах и даже хоронился в канавах – словом, пытался хоть как-то защититься. Некоторых сорвиголовы похватали вилы, лопаты или дедушкино оружие, мирно висевшее над камином, и попытались изобразить ополчение. Похвально, но не очень разумно – инспектор был невольным свидетелем расправы одного клоуна в облезлой шляпе над пятью такими добровольцами, и его, естественно, снова вырвало. Тот тут, то там, впрочем, попадались группки закованных в латы стражников, вступивших в яростный бой. Нис осторожно обходил такие места, не разглядывая детали. Он старательно отводил глаза от мертвых тел, что попадались ему по дороге. Пару раз он даже увидел трупы Диких Клоунов и против обыкновения задержался на них взглядом. Размалеванные лица застыли в жуткой посмертной улыбке.
Когда инспектор, наконец, достиг ворот, его била крупная дрожь. В голове металась единственная мысль – поскорее оказаться подальше от этого ада. Из тумана, словно привидение, выплыл привратник с густыми бровями и бессмысленным взором, тот самый, что впустил инспектора в город. Когда он заметил Ниса, его глаза выпучились, а ноздри стали гневно трепетать.
- Это ты! – неожиданно заорал он, тыча в инспектора трясущимся пальцем. – Это все из за тебя! Ты принес нам это несчастье, да, ты! А сейчас… Сейчас ты сдохнешь!
Стражник считал своим святым долгом проткнуть этого мерзкого эмиссара Зла своим честным мечом. В конце концов, кто-то должен был ответить за все это. А уж если этот кто-то безоружен и перепуган до смерти, то есть подозрительно безоружен и наверняка делает вид, что перепуган, то велика вероятность, что он – колдун. А таких точно нужно убивать без лишних раздумий и угрызений совести.
Однако благородным планам привратника не было суждено сбыться. Тяжелая дубина грубо прервала ход его мыслей, опустившись сзади на голову. Стражник с расколотым черепом гулко рухнул на мостовую, словно замотанная в кольчугу свиная туша, на которой он и при жизни весьма походил.
Владелец дубины, крупный Дикий Клоун с большим красным носом, расплывшись в чудовищной улыбке, медленно приближался к Нису. Ноги инспектора стали ватными, взор помутился. Ему показалось, что маленькие, обведенные черным гримом глаза клоуна запылали зловещим зеленым светом и в тумане стали выглядеть как два потусторонних фонаря. Свет этих фонарей заливал сознание и не оставлял там ничего, кроме себя.
Инспектор очнулся, лежа на чем-то твердом. Видение болезненно покидало его, заставляя голову гудеть, как пчелиный улей.
- Где я? – спросил он, еще не придя в адекватное состояние и даже не открыв глаз.
- Это Цирковь, - ответил кто-то.
- Что? – не понял инспектор.
- Цирковь. У всех богов церкви, а у моего – Цирковь.
Нис открыл глаза, поднялся и затряс головой в смутной надежде на то, что все это исчезнет. Не помогло.
Помещение напоминало просторный балаганный шатер, только стены состояли не из ткани, будучи твердыми, и были покрыты обшарпанными обоями в красно-черную продольную полоску. Пространство было завалено всевозможным хламом – создавалось впечатление, что все когда-либо потерянные вещи рано или поздно оказывались здесь. Посреди всего этого бедлама стоял деревянный трон, освещаемый лучом солнца из отверстия в центре потолка. На троне, приветливо улыбаясь, развалился экстравагантного вида клоун в видавшем виды черном фраке, по сравнению со своими собратьями – настоящий франт. Его грим был на удивление аккуратен и четок и состоял всего из нескольких мазков. Клоун держал в руках чучело мартышки на подставке и постоянно гладил его.
Инспектор сглотнул.
- Что я здесь делаю? – медленно произнес он.
- Задаешь бессмысленные вопросы, - пожал плечами таинственный клоун, продолжая улыбаться.
- Нет, что я вообще здесь делаю?
- Ты понадобился, и был мне доставлен. Все просто.
Адекватность постепенно возвращалась к Нису, делая его вновь тем, кем он привык себя считать. Неожиданно стала функционировать та часть инспектора, что отвечала за вежливость в общении.
- Ээ… Извините, но как вас зовут, йон? – сказал он.
- Ах да, простите мне мои манеры, - оживился клоун. – Меня зовут Мом. Я вождь Диких Клоунов и глава Циркви Шутобога.
- О… - только и нашелся, что ответить инспектор после небольшой, но неловкой паузы. Сегодня они его просто преследовали.
Однако его собеседник, продолжавший гладить свою мартышку, само собой, не чувствовал никакого дискомфорта. Его колючие серые глаза взирали на Ниса с интересом, и тот несколько отстраненно подумал, что такого типа вряд ли что-нибудь вообще может смутить.
- А подойдите-ка сюда и присядьте. – Мом, одарив Ниса дружелюбной улыбкой, указал на пыльное кресло рядом с троном.
Инспектор приблизился с опаской, ожидая подвоха, но, не дождавшись такового, опустился в кресло. Поднялось облачко пыли, и он закашлялся.
- Я отобрал вас для очень важной миссия, – произнес клоун доверительным тоном, чуть подавшись вперед. – Вы послужите моей Циркви во имя Шутобога. Но сперва вы зададите мне несколько вопросов. Уж кто-кто, а вы имеете право. Их количество, правда, ограничено, а знать его вы уже права не имеете. Понятно?
- Да…
Нис немного поразмыслил над тем, какой вопрос в первую очередь заслуживает быть заданным. Скорее всего, попытки только три, ведь тройка – священное число, а инспектор поневоле имеет дело именно с религиозной организацией, какой бы странной она не казалась. О различных религиозных обществах по долгу службы ему приходилось много читать, и в основе своей они были построены по одним и тем же правилам. Впрочем, все это говорила только одна часть инспектора, а другая, менее смелая и рациональная, но более мудрая и восприимчивая, была в корне с ней не согласна. По ее мнению, понятие «правила», а тем более «общее правило» относилось к Диким Клоунам и их Циркви примерно так же, как понятие «женственность» к старой портовой шлюхе.
Кто такой Шутобог? – наконец спросил инспектор.
Клоун хохотнул.
- Ты для того и понадобился, чтобы ответить на этот вопрос. Спрашивай дальше.
Нис озадаченно поджал губы.
- Я хотел бы знать, зачем вы все это делаете. Зачем вы убиваете людей и разоряете поселения?
Мом с деланным недоумением развел руками.
- Это весело. Видите все эти вещи? – внезапно сменил он тему.
- Э-э, да, вижу.
- Обычно мы не берем с собой вещей. Они в большинстве своем бессмысленны, как и, кстати, многие действия. Кроме того, без них можно обойтись. Но иногда я специально прошу своих ребят принести мне что-то конкретное, как, например, вот это, – клоун слегка потряс чучелом мартышки. – Если в вещах есть история, то в них есть и смысл. Причем не просто история, а именно история. Скажите, что вы видите, когда смотрите на мою мартышку? – спросил Мом с лукавой улыбкой.
- Мартышку, йон.
- А точнее?
- Эм… Серую мартышку с большим красным задом, йон, - предположил инспектор самый очевидный вариант, - и, видимо, с историей! – спешно добавил он, видя, как клоун с добродушным видом замахивается на него чучелом.
Однако это не спасло Ниса от удара «большим красным задом» мартышки по голове, пускай совсем несильного, но несколько унизительного.
- Не верно, - констатировал Мом с легким разочарованием. – Мартышка – это и есть история, и я сопричастен этой истории, мы взаимопроникаем друг в друга, – он очень хорошо умел выделять слова голосом так, что собеседник сразу чувствовал их особый смысл. По крайней мере, его наличие.
- Стать продолжением мартышки, - продолжал клоун, - быть мартышкой, а затем понять, что никакой мартышки нет. Вот тогда становится по-настоящему смешно. Не находите?
Инспектор на всякий случай улыбнулся. Как он сам догадывался, вышло не очень убедительно. Мом кинул на него укоризненный взгляд. Его бесконечной глубины умные серые глаза затягивали.
- Человек живет себе, живет, а потом по какой-то причине понимает, что весь мир – одна большая шутка, состоящая из многих поменьше. Вернее, не большая, а Великая Шутка. Великая Шутка, сшученная Шутобогом, - последнюю фразу клоун произнес с особым выражением, сопроводив ее театральным жестом.
Речь и взгляд Мома оказывали на инспектора странное воздействие. Внутри него зашевелились механизмы, о которых он раньше и не подозревал, и дело было не столько в том, что говорил ему этот странный оратор, а в том, как он это делал. В общем, клоун приковывал к себе внимание без остатка, и его хотелось слушать все больше и больше.
- Но мало осознать, пускай и посмеявшись от души, что мир – это Шутка. Шутку надо еще и оценить по достоинству. А чтобы сделать это, необходимо, в свою очередь, понять ее, уловить все оттенки ее смысла. Это и есть наша цель. Для этого мы и существуем, - говоря все это с легкой улыбкой, клоун внимательно следил за реакцией собеседника.
Тот имел весьма задумчивый вид. Удивительно, но ни о чем подобном инспектор никогда не читал, хотя секция королевской библиотеки, где хранились сведения о различных культах из самых разных уголков мира, казалось бы, исследована им вдоль и поперек. А уж о том, чтобы размышлять о таких вещах самостоятельно, и речи быть не могло – инспектора нельзя было назвать глупым, просто он относился к тому типу людей, которые впитывают знания порой в огромных количествах, но не вырабатывают ничего своего, испытывая с вопросами личного мировоззрения некоторые трудности. Помимо этого, таких философских откровений от предводителя грязных и грубых Диких Клоунов Нис не ожидал. Комплекс всех этих нюансов повергал его в глубокую прострацию.
Мом, удовлетворившись умственными страданиями, непосредственно отраженными на лице инспектора, решил продолжить:
- Вот здесь мы и подходим к причине вашего похищения и сути вашей помощи…
- Я не хочу и не буду убивать людей, - неожиданно твердо произнес Нис, испугавшись собственной смелости.
Клоун замотал головой.
- О, нет, конечно же, нет. Именно этим я как раз и не хочу, чтобы вы занимались. Великая Шутка не может быть понята только с одной стороны. Поэтому я пришел к выводу, что моей Циркви требуется некоторая реформация, и вы мне ее обеспечите. Убийства и разрушения – это, конечно, весело, но недостаточно для достижения нашей цели. Вы должны отправиться в Вэтш и основать там сестру-близнеца Циркви Шутобога, ее вторую половину. Условно говоря, вы займетесь ее положительным аспектом.
Если бы инспектор в данный момент что-нибудь пил, он бы наверняка поперхнулся.
- Что? – ошеломленно прошептал он.
- Вы будете помогать людям. Займетесь благотворительностью, будете учить людей любить жизнь, причем не просто так, а делая ее лучше, - Мом задумчиво потер длинный подбородок. - Можно даже организовать небольшой госпиталь. Короче, вы будете подбираться к пониманию Великой Шутки с другой стороны.
Нис безотрывно смотрел на клоуна взглядом, полным недоумения. Клоун торжествующе улыбался.
- Но как вы собираетесь меня контролировать?
- Глаза. Уши. Как обычно, – ответил Мом.
- То есть за мной будут присматривать?
- Нет. То есть, у стен-то уши будут, а вот с вашими в случае провала вам, боюсь, придется расстаться. Как и с глазами.
Наблюдая за тем, как бледнеет и вытягивается лицо инспектора, клоун с большим удовольствием рассмеялся.
- Да не волнуйтесь вы, - мягко произнес он. - Мы просто убъем вас так быстро, что вы и не узнаете, что нам что-то не понравилось, – посмаковав эффектную паузу, Мом продолжил. - Обстоятельства сложились таким образом, и не без моего участия, что вы были командированы сюда. Для этого нам пришлось вырезать, как вы знаете, несколько деревень и два города – ну, кроме того, что это было весело. Но вы не незаменимы. В столице есть еще пара подходящих человек, и ради того, чтобы подобраться к ним, мы можем убивать и дальше – благо, нам это не сложно. Вам же не нужны напрасные жертвы? – участливо осведомился Мом.
- Нет, - мрачно ответил инспектор.
- Вы хороший человек, - заявил клоун, ковыряясь мизинцем в ухе. - Как только я почувствовал ваше присутствие в Вэтше, я сразу понял, что вы именно тот, в ком нуждается Цирковь. Все, что вам понадобиться делать – это творить добро. Вы предназначены для этого.
- А вы?
- Я останусь здесь, на своем месте, - пожал плечами клоун, улыбаясь краешком рта. - Изучать Великую Шутку с этого края.
Воцарилось густое молчание. Все чувства, что волной поднимались в Нисе и ударялись о скалу его «я», улеглись. Впрочем, скалу ли? Инспектор еще никогда не заглядывал в себя так глубоко и никогда не был так спокоен при этом. Глубоко вздохнув, он вдруг с удивлением осознал, что именно это состояние и называется словом «смирение».
- Вы станете клоуном. Но не диким, а цивилизованным. Вот здесь, - Мом извлек из потертого рукава мятый лист бумаги, - написано, что именно вам надо делать, с кем поговорить, у кого и чему научиться. С властями проблем не возникнет. У выхода вас уже ждут.
- Хорошо, - отозвался Нис, принимая бумагу.
- И еще. Не относись к Шутобогу слишком серьезно. Он же все-таки Шутобог, - Мом одарил инспектора широкой улыбкой.
- Вы думаете, он реален? – робко спросил тот, вставая.
- Конечно. Я ведь сам его придумал.
- Но… Как же он мог нашутить целый мир, если вы его придумали?
Богатое на мимику лицо Мома изобразило искреннее желание помочь человеку что-то понять.
- Люди вообще много чего напридумывали. Это не значит, что этого не было до них. Просто у этих вещей не было имен.
- А можно еще один вопрос?
Клоун кивнул и выжидающе посмотрел на Ниса.
- Почему у ваших подчиненных грим такой небрежный, а у вас, напротив, аккуратный?
Приподняв бровь, Мом улыбнулся и честно ответил:
- Это не грим.

[Toraton]

Ежов Никита - Эпитафия
_______

Ввиду того, что предыдущий отзыв на эпитафию не вызвал прилива энтузиазма у модеров, выкладываю новую, более обстоятельную и продуманную версию.
_______

Ему было всего восемнадцать. С самого рождения мы были вместе. Сказать, что мы были близки друг другу – не сказать ничего… Он был частью меня. - четыре! последовательных был (всего их в тексте 10). Слишком упрощенно подает текст. Столь простыми предложениями не заставить читателя сопереживать. Таким способом можно только расписать схему поведения, кратко пересказать историю.

В целом судить об ошибках можно после прочтения, когда выясняется в чем соль произведения.

Я видел это - рождался он с жуткой болью. - зубы медленно растут. И уж не такой болезненный это процесс.
Мы постоянно были вместе – одно молоко пили в детстве, ели одну кашу, целовали одних и тех же девушек, пили одно и то же пиво. - человек, еще не дочитавший и не знающий, что речь о зубе (пусть и одушевленном автором), может напрячься по поводу интересной дружбы молодых людей: делят не только кашу и пиво, но и девушек.
Вчера вечером я понял, как он мне был дорог, понял то, что он был частью моей жизни, частью моего Я. - уберем лишнее и что останется: я... он мне был... он был... моей... моего Я. - И это добрая половина предложения.
Дело уже не в простоте, а в способности выразить чувству, которые переполняют героя.

Итого: Слишком поверхностно, не хватает глубины. Зато переизбыток местоимений.

[Винкельрид]

«Последний урок»
Как всегда он так не вовремя!
Почему так не надо: словесный мусор (слова, засоряющие произведение, удаляются без малейшей потери смысла).
Как надо: «Как всегда не вовремя!»
Хочется что-то сделать, уже гениальные мысли посетили тебя, но звонок говорит: «Нет!»Думаешь, что сделаешь «это» на следующей перемене, но этого не будет, новые проблемы и дела займут тебя.
Почему так не надо: читателя раздражает, когда автор пытается донести до него несформированную им самим мысль.
Как надо: нужна конкретика, на обилие неточных слов и размытых образов далеко не уедешь. Прежде, чем пытаться донести до читателя какую-либо мысль, сформулируйте её ясно в и чётко, опишите максимально образно и полно, после чего безжалостно сократите на две трети, оставив всё, действительно стоящее.
Наверное, мало кто задумывался, но звонок, своего рода является как бы разделителем. Началом и одновременно концом чего-либо.
Почему так не надо: 1. Налицо неуверенность автора.
2. Словесный мусор (см. также выше)
Как надо: Если вы взялись доносить свои мысли до читателя, то излагайте их уверенно, не трусьте и не оглядывайтесь ежесекундно. Вас не должно интересовать, много или мало кто задумывается над этим, вы не соцопрос проводите. Опасливые «своего рода» и «как бы» - в топку. «Является» - убогий заменитель иностранного «is», зачем это? «Одновременно» - не просто тяжеловесное наречие, но ещё и никчёмное словечко в этом предложении. «Чего-либо» - значит «всего» или «ничего», то есть, слово – пустышка. «Звонок разделяет жизнь на две половины. Он – начало и конец».
Ученики вошли, немного неохота и сонно в кабинет истории и обществознания. Все расселись по местам, достали все необходимое. через минуту зашла учительница.
- Здравствуйте дети, - ученики соответственно встали, - садитесь.- все сели.
Почему так не надо: не имеет отношения к замыслу рассказа. Абсолютно.
Как надо: как вы считаете, все люди, читающие форум, да и вообще, читающие ваш рассказ, учились в школе? Точно – все? И все ходили на уроки? И все представляют, как ученики заходят на урок, как рассаживаются по местам, как достают учебники и тетради, как встают, приветствуя учителя? Так чем ваши три предложения лучше чем просто «Начался урок»? Они наполнены особым смыслом? Нет. Они создают особый настрой? Да нет же. Может, они важны для понимания сути рассказа? Да вообще никак не имеют к этому отношения! Так зачем это описывать? Для объёма? Право ваше, но не обижайтесь потом на читателей.

Продолжать не буду, поскольку затянется это надолго. Дам только общие советы.
1.Учитесь полоть свой текст. У вас уйма паразитов, которые так и лезут на бумагу, это сразу же порождает у читателя неприязнь к тексту.
2.Учитесь писать рассказы не просто выплёскивая на бумагу всё, что попало. Чем короче произведение, тем чётче вы должны представлять, о чём пищите, что хотите сказать, и сделать так, чтобы любое слово текста подчинялось рассказу, шло ему на пользу, помогало читателю уловить суть, а не уводило его по тысяче тропинок в бессмысленные тупики.
3.Кратко сформулируйте для себя главную мысль рассказа (особенно это касается таких вот эссе «из жизни»). Настолько ли она сильна, чтобы зацепить читателя? Не слишком ли наигранно смотрится она? Не слишком ли явно проступает желание усилить трагизм произведения?

[Toraton]

oligerd - Привет, Макаренко!
_______

Без друзей, один на тёмной улице, паренёк больше не был самоуверенным подростком, срывающим уроки. - выглядит как навязчивый повтор.
Ха, он упал! Смотри под ноги, дружок! Только я один подарю тебе покой. Дотоле береги себя, малыш! И любимую кепочку подними! Злорадно смеюсь. - не похож герой на хладнокровного убийцу. Острит, насмехается, вместо того, чтобы внимательно и спокойно следить за жертвой.
Парень устал. И заметно снизил темп ходьбы. - он же бежал!
Шум, мат, склоки – терпимо делали деликатное замечание. Где рычаги давления? - хотя бы родители учеников, которых можно вызвать и с которыми можно поговорить. А вот они уже потом объяснять чадам как полагается себя вести. И рублем наказать могут; и не только рублем.
Сочувствие причиняло боль. Держал спину прямой. Не показывал боль. - бросается в глаза.

Итого: Сплошные недомолвки: что стало с тем пареньком, что за странная у героя сила, откуда взялся кинжал? Много вопросов.
Тема недоразвита. Идея слишком явно подана: в лоб. Не хватает: плавности изменения мировоззрения героя; более детальной картины его состояния после потери жены. Ответа на простой вопрос: как он дошел до жизни такой? Процесс этот не показать в двух фразах. Иначе читатель не поверит.

[Хаски]

Итак, выкидываю первую глав своего творчества, озаглавленного как "Дневники харфанга" ( рабочее название )
ЗЫ Название может и поменяться.
ЗЫЫ Жду рецензий или откликов.

Скрытый текст - <Текст>:

<
1 СТРАННИЦА С СЕВЕРА

Она пришла лишь на час опережая рассвет.
Она принесла на плечах печали и горицвет.

Она пришла с севера, из бескрайней и опасной тайги. Солнце только-только показалось из-за горизонта, а она уже стояла у северных ворот. И, естественно, первой вошла в город.
Она была одета в черную кожаную куртку со стальными заклепками. За спиной болталась полупустой рюкзак, над левым плечом торчала рукоять меча, а на правом сидел страшный, крылатый и абсолютно лысый кот с красными, как раскаленные угли глазами.
Внешность его хозяйки тоже сложно было назвать неприметной: длинноватые, до лопаток белоснежные от седины волосы, длинные, заостренные песьи уши, старый шрам через левый глаз, начинавшийся где-то в волосах и кончавшийся на скуле. Но самым труднозабываемым элементом были глаза – цвета расплавленного золота, с узкими кошачьими зрачками, округлявшимися лишь в темноте, в тени домов и деревьев.
Ранние прохожие шарахались от нее, матери хватали детей, выбежавших на улицу, их мужи и отцы невольно хватались за оружие, ибо идущая по улице не была человеком. По мощеной крупными булыжниками мостовой, зловеще подсвеченная золотисто-багровым, шагала харфанг. Она очень быстро и абсолютно беззвучно прошествовала к таверне и, поколебавшись, зашла внутрь.
Харфанг попала в полутемное, подвальное помещение, забитое людьми. Но, несмотря на галдеж, здесь было довольно уютно, а уют она ценила. Столы были застелены когда-то белыми скатертями, а на стенах висели почти новые, хотя изрядно засалившиеся канделябры.
Кот на ее плече принюхался, и, взмахнув кожистыми крыльями слетел-спрыгнул с хозяйского плеча, но девушка в полете ловко цапнула его за хвост и без особых церемоний зажала под мышкой. Она с превеликим трудом нашла свободный стол в самом дальнем углу. Он потому и остался свободным, что находился почти в полной темноте, прозрачной для ее глаз.
«Обувка-то пыльная» - отметил трактирщик, протирая стаканы. Он же и послал официантку к странной гостье. И почти не удивился, когда та заказала вина и мяса. Девушка только усмехнулась, сидя за дубовым, на века сколоченным столом и с легкостью читая мысли трактирщика, отражавшиеся на его лице ясно, как в зеркале.
Вскоре официантка принесла заказанное, и харфанг бросила на стол серебряную монетку, тут же исчезнувшую в кармане фартука, и шустрая девчонка унеслась обслуживать следующего посетителя.
Харфанг пригубила вино, не без удовольствия отмечая его вкус. Обычно она не позволяла себе таких вольностей, но по дороге сюда ее наняли вырезать гулей в старом склепе, и сейчас деньги были, как она надеялась, надолго. Впрочем, девушка привыкла экономить – например не платить за комнату, а переночевать где-нибудь в поле, до второй смерти перепугав местных призраков своими амулетами и серебряным мечом. Или попросись домового пустить на ночь в амбар. Вот и сегодня она собиралась уйти сразу после еды. Заметив, что кот принюхивается к мясу, харфанг честно поделила его на две равные части, одна из которых мгновенно исчезла в зубастой пасти ее крылатого компаньона. Внезапно кот напрягся. Его хвост, верный барометр настроения, подрагивал.
Девушка обернулась. Радом с ней стояли трое наемников, матерые как медведи, плечи не в каждую дверь пройдут, но явно «под градусом». У каждого в руке нож в две ладони длиной. Если таким хорошо владеешь, то и меча не надо…
- Пшла отсюда, псина! Эт-то наш стол!
Харфанг неторопливо повернула голову и посмотрела прямо в глаза говорившему. Тот, видно, хотел вякнуть что-то еще, но замолк, хватая воздух ртом, как рыба. Похоже, хмель из него частично выветрился. Он попытался как-то осадить своих дружков, но не успел. Тот, что стоял левее, выбросил вперед пудовый кулак, другой взмахнул ножом, а их немного протрезвевший товарищ драпанул прочь, преследуемый котом.
На самом деле все произошло быстро – не дольше, чем нужно сердцу, чтобы сделать три удара. Но девушке показалось, что эти мгновения длились год, а ее противники двигались как сонные мухи.
Мягко выскользнув из-за стола путница шагнула в сторону, уворачиваясь от кулака, и бьющий просто потерял равновесие и растянулся на полу, долбанувшись лбом о ножку стола. Харфанг быстро вытянула двухладонный нож из ножен, припрятанных в голенище сапога. Уже забыв о незадачливом кулакомахателе, обернулась ко второму, краем глаза не без удовольствия наблюдая, как третий, здоровенный бугай, улепетывает по всему трактиру от ее кота, лысого и страшного, точно бритая курица. Но, почуяв песнь стали, начавшей рассекать воздух, харфанг переключила внимание обратно – у второго тоже был нож, и он уже успел звякнуть об клепки на наручах. Начиная злиться, девушка схватила бьющую руку и плавно, вливаясь в уже начатое движение, повела ее вперед и вбок, увлекая к себе. А потом разжала пальцы. Мужчина стоял, наклонившись всем телом вперед и на пальцах одной ноги. Удержаться было невозможно.
Кто-то подошел и осторожно, сторонясь, оттащил бесчувственное тело в сторонку. Харфанг стояла посереди трактира, закрыв глаза и наглаживая вернувшегося кота.
Ничего не видя, ориентируясь только на слух и обоняние, она определила, что вокруг не менее десяти тяжеловооруженных солдат. Она чувствовала их взгляды… Скрипнула дверь, и в корчму вошел кто-то еще. Харфанг открыла глаза.
Перед нею стоял невысокий, полноватый мужчина лет сорока пяти с хвостиком седеющих волос. Внимательные серые глаза окинули возмутительницу спокойствия оценивающим взглядом.
- Кто ты и откуда? Каковы твои помыслы в этом городе?
- Каждый народ зовет меня по своему, но люди прозвали меня Бусой.
Мужчина молча кивнул солдатам, а потом знаком велел девушке следовать за собой.

- Я слышал, что вы большую часть своей жизни странствуете по лесам, вырезая
остатки чудовищ, и изредка выходите в селения – взять или сдать заказ, починить
снаряжение, узнать новости. Но непохоже, что ты пришла именно за этим.
- Вы правы. – Бусая слегка приподняла свой бокал, и темное вино вспыхнуло золотистыми бликами в свете камина – Не за этим. Я обещала говорить правду, а вы обещали хранить мои секреты, поэтому буду откровенна – я сама не имею ни малейшего понятия, куда и зачем иду. Просто иду, и все – через болота, леса, города, помогая людям и защищая свою жизнь.
Они вдвоем сидели в гостиной небольшого домика, принадлежащего главе этого небольшого городка. Его звали Клаврит. Он оказался довольно симпатичным человеком не только внешне, но и внутренне, и девушка расслабилась, потягивая вино из высокого бокала, а кот растянулся у нее на коленях и дрых без задних лап. Клаврит с любопытством глянул на него и спросил:
- Колоритная зверушка. Как зовут?
- Депресняк.
- Сколько «с»?
- Не знаю, он беспородный. На всякий случай пишу четыре.
- Кх-х-хм… Давай все же вернемся к тебе. Лично я совсем не против, чтобы ты немного отдохнула у нас, но людей ты здорово напугала. Тебя боятся.
- Знаю. Меня так встречают почти везде, и поэтому мы все предпочитаем общество лешаков и вервольфов человеческому общению. Я останусь всего на несколько дней, а потом продолжу свой путь.
Серые глаза тускло блеснули.
- Путь в никуда.
- Боюсь что так. – Печально улыбнулась Бусая.
Она встала и бесшумно выскользнула в сумерки надвигающейся ночи.

Вечер на севере наступает совсем по иному, чем вечер на юге. Там, где холодно, небо становится сначала серым, потом розоватым, а затем уже наполовину скрывшееся за горизонтом солнце освещает мир золотисто-багровым светом… В краю пустынь же ночь наступает сразу же за днем, без перехода, словно кто-то огромный набрасывает на мир, с его пальмами и верблюдами, черное покрывало с множеством маленьких дырочек, сквозь которые пробивается свет.
Бусая была довольна – перед самым закрытием она успела на рынок и купила на часть оставшихся денег новые сапоги, запас еды и хороший кинжал. Сейчас она направлялась прямо к хилой ограде, обозначающей границу города. Она всегда предпочитала стог сена или старое дупло человеческой харчевне. От зверей всегда знаешь, чего ожидать. А человек, только что вроде бы искренне тебе улыбавшийся, в следующий миг может всадить тебе кинжал под лопатку. Нетушки…
Бусая подняла голову, глянула на луну. Хорошая ночь… Именно такими ночами приятно увидеть в густой траве жирную спину зайца…
Почуяв настроение хозяйки. Депресняк сорвался с ее плеча и сиганул в кусты. Что-то пискнуло, хрустнуло, и кот вернулся на свое место.
Его хозяйка остановилась, раздувая ноздри. Впереди, возле невысокой, покосившейся калитки стояли четверо стражников, говоря о чем-то своем. Потом один, почувствовав взгляд из темноты, осекся, чутко всматриваясь в тени между домами. В его руке появился длинный охотничий нож, и глядя на соратника, остальные тоже потянулись к оружию. Бусая поспешно шагнула в полосу лунного света, опасаясь кровопролития – в темноте, ничего не видя, люди просто поубивают друг друга. Один из солдат ее заметил, узнал.
- Эй, ты что здесь делаешь?
- Стою. – Бусая заметила, как солдат вздрогнул: услышать ее хриплый голос, когда вокруг темный, недружелюбный лес – это не подбивало поболтать…
- Тебя ж вроде ипат забрал?
- Мы с ним мило поболтали за бокалом вина, а потом я пошла по своим делам. Вино, кстати, вкусное…
Парни невольно заулыбались, лед страха затрещал, ломаясь. Бусая хмыкнула и подошла к калитке.
- Ты куда? – Опомнился солдат и, звякнув кольчугой, заслонил калитку. Бусая мягко посмотрела на него:
- Малыш, ты знаешь, чем занимается харфанг ночью в поле, полном страшных монстров?
Пользуясь замешательством собеседника, девушка нырнула в густую рожь, и обернувшись, весело крикнула:
- Ты не угадал, служивый! Одинокие харфанги оказавшись в поле, полном монстров, зарываются в стог сена и сладко-сладко спят!
Ответом был дружный гогот товарищей незадачливого стражника…

Она устроилась в небольшой лощине, у корней одинокого дуба. Развела небольшой костерок, на котором зажарила рябчика, притащенного Депресняком.
Бусая лежала и смотрела на звезды, в бесконечную даль. Это было странно – лежать здесь и знать, что ты живешь на огромной земле, и гадать – там, далеко, тоже есть звезды, и на них, наверное, тоже кто-то живет. И сейчас он, может быть, тоже лежит и смотрит на тебя…
Девушка вздохнула и устало повернула голову, прижимаясь щекой к прохладной земле. Ее внимание привлек маленький василек, растущий рядом.
«Как этот цветок похож на человека – подумала Бусая – Рожь и трава высасывают все соки из земли и закрывают солнце. А он живет и растет вопреки всему»
И вот так, глядя на маленький, отважный цветочек, харфанг и сама не заметила, как задремала.

Ее разбудила возня, вскрики и подвывание. Подскочив, Бусая, еще не до конца проснувшись, увидела как Депресняк в ярости рвет кого-то когтями, дико завывая в пылу драки. Быстро сообразив, в чем дело, девушка схватила кота, желая оттащить его… и поплатилась – когти, оставлявшие след даже на металле и камне, на всю длину впились в ее руки. Зарычав от боли, Бусая одной рукой крепко зажала кошака под мышкой. А второй цапнула за ворот неожиданного гостя.
Перед ней сидел, держась за разорванное предплечье высокий, крепкий парень, широкоплечий и жилистый, но очень худой, одетый в какие-то лохмотья. У него были даже не рыжие, а кроваво-красные волосы, на голове остриженные коротко, а с затылка спадавшие длинным хвостом. Но самой примечательно деталью его внешности были глаза. Разноцветные – левый желтый, как у совы. Правый – голубой, как небо.
- Ты что здесь забыл? – Хмуро поинтересовалась Бусая. Вести посреди ночи разговоры черт знает с кем – это надо быть такой идиоткой…
Парень решительно отодвинулся, поморщившись от боли в предплечье.
- Прячусь.
- Один? – Девушка насмешливо изогнула тонкую серебристую бровь. – И от кого же?
Пришелец попытался вырваться, но Бусая держала крепко. В конце концов он неохотно пробурчал:
- От трактирщика. Я задолжал ему всего десять медяков, но за это меня чуть не убили. Голова до сих пор болит.
Бусая по собачьи склонила голову набок, слегка поводя ушами.
- Ну и как тебя звать, Скрывающийся-в-ночи?
- Ягун.
- Ого! Веселенькое имечко.
- Я здесь не причем, это целиком заслуга моих родителей. – Пробурчал странник. Бусая усмехнулась.
- Ну-ну… у тебя есть чувство юмора – столь редкий дар в последнее время, что люди стали серы и скучны – хоть вообще не вылазь из леса. Посиди у огня, а я займусь нашими ранами.
Харфанг отпустила рубаху Ягуна и аккуратно поставила Депресняка на землю возле себя. Потом, покопавшись в сумке, вытащила бинты и мази и занялась рукой парня. Свои «царапины» она обработает позже.
- Слушай, а ты вообще кто такой? Не бедняк же? И откуда?
- А… как ты догадалась? Одежка вроде самая та…
- Это люди встречают по одежке, но не я. Твое лицо… у простого крестьянина или горожанина не может быть таких волос, глаз, шрамов… Да и статью ты больше на богатыря похож. Давно не кормленного.
Ягун мрачно глянул на свою собеседницу:
- Что верно, то верно… Чего это ты о людях со стороны говоришь, свысока? Ты не человек что ли?
Бусая лишь устало вздохнула:
- Ягун, по тебе видно – ты много путешествовал. Но неужели никогда не видел, не слышал… Я Харфанг. И люди зовут меня Бусой, хотя у меня много имен. А кто ты?
Парень отвел глаза. Потом тихо сказал:
- Что ж… Ты уже ответила на мой вопрос, харфанг по имени Бусая. И, судя по всему, сказала правду. А теперь я отвечу на твой… Меня зовут Ягун, я действительно сбежал из города, потому что мне не чем отдать это чертов долг. На самом деле я странствующий фокусник, хотя маги, которых я встречал, говорят что у меня есть способности к истинной магии. Мне на них плевать.
- На магов?
- И на них тоже.
- Интересная ты личность. И где же обычно ты останавливаешься, чтобы зарабатывать на жизнь?
- Ты не поверишь – на кладбище. – Серьезно ответил Ягун. – И не потому, что с мертвяками дружу. Просто там всегда шатаются толпы жвачных человекоподобных, которым наплевать на скорбь. Они только и делают, что глазеют на могилы и подсчитывают, кто сколько прожил: «О, этот чувак долго прожил! Зырь, а эта телка совсем молодая окочурилась, я бы с такой прошвырнулся!... А у этого фамилия подозрительная. Пусть берет лопату и перезакапывается в другом месте!»
Ягун так забавно передразнил скучающих бездельников, что Бусая невольно рассмеялась – негромко, хрипловато, но как-то очень мелодично. Этот смех сломил лед между ними, так что Ягун почувствовал что-то вроде симпатии к одинокому харфангу, разделявшему его взгляды о несовершенстве мира.
- Ты мне нравишься, фокусник, и у меня есть к тебе предложение.
- И какое же? – Ягун заинтересованно глянул на девушку, перебинтовывающую его руку.
- Я оплачу твой долг. А ты, если пожелаешь, можешь составить мне компанию в моем путешествии. Оно будет долгим и интересным, это я обещаю.
- А если ты заплатишь за меня, а я откажусь с тобой идти?
- Ну… Всегда не грех помочь доброму человеку.
- Ясно. А почему именно я?
- Мне нужно общение, а харфангов мало где жалуют. Сегодня я встретилась с тобой и подумала: может, этот прикольный парень, ищущий приключений на свою голову и другие части тела, составит мне компанию? А то надоело с котом разговаривать…
Теперь засмеялся Ягун, но, поморщившись, покосился на бинты и заметил:
- Я не знаю… не могу вот так, с наскоку…
Бусая покосилась на луну, висевшую, казалось, над самой макушкой.
- Еще полночи впереди… Давай сделаем так: я схожу к трактирщику и отдам твой долг. А утром, когда вернусь, ты скажешь свое решение. Идет?
- Идет.

Ночной город был затянут полупрозрачной тьмой – лунный свет вроде бы освещал улицы, но на каждом крыльце, за каждым углом клубился страх и опасность. Где-то хрипло залаяла собака, межу домами мелькнул силуэт матерого падальщика – гуля или грайвера. Мимо пролетел крупный нетопырь, задев затылок Бусой бархатистым крылом.
Стоя у крыльца того самого трактира, в котором она встретила Клаврита, харфанг не без облегчения оглянулась на залитую мертвенным светом улицу. Страшный городишко. Не зря все таки хорошо вооруженные стражники, даже принимавшие рюмку-другую «для храбрости», так не любили ночные дежурства…
Входная дверь, естественно, была заперта, поэтому Бусая просто вскочила на подоконник второго этажа и, перебираясь с одного на другой, стала искать окно трактирщика.
Сидя на корточках на доске не шире ладони, Бусая осторожно заглянула в окно. Старая скрипучая кровать, комод, табуретка с тазом для умывания – вот и все, что было в комнате. Харфанг испытала нечто вроде жалости – хозяин на последние деньги обставлял основной зал, стараясь привлечь гостей, а сам жил как бедняк.
Бусая потянулась к кошельку, висевшему на поясе, и выложила на подоконник десять медяков. Потом, поколебавшись, еще два среберенника. Тонкие пальцы коснулись стекла, и оконная защелка тихонько отщелкнулась и окно открылось, впуская в комнату холодный ночной воздух. Бусая мысленно потянулась к спящему трактирщику и сделала так, что первым, о чем он вспомнит проснувшись, будет долг и открытое окно…
Бусая мягко спрыгнула с подоконника второго этажа на мостовую, и о колено потерся невесть откуда взявшийся Депресняк. Девушка покосилась на небо – рассвет еще не скоро. Тени потянулись к ней, и харфанг, опустившись на четвереньки бесшумно помчалась к полю. Луна – солнце мертвяков и волкодлаков, насмешливо поглядела ей вслед.

Солнце встало из-за крыш домов совсем недавно. Бусая шагала через высокую, налитую соками рожь, как ладья плыла по золотому морю к небольшому островку с растущим на нем дубом. Она пыталась предугадать, какой ответ даст Ягун, но ее «тетя интуиция» упорно молчала. Видно, ни она, ни сами Боги не знали, как сложатся их судьбы.
И стоя посереди чистого, почти бескрайнего поля, залитого солнечным светом, Бусая на несколько мгновений увидела перед собой не густую рожь, а дорогу, делящуюся на две части, и девушка стояла как раз на развилке. Где-то в небе заклекотал крупный беркут. Он сделал круг над ее головой и исчез в вышине.
Миг – и видение исчезло, испарилось, словно дым. Бусая прикрыла глаза и негромко позвала:
- Ягун, ты здесь?
Колоски у ее ног зашевелились, и оттуда высунулась физиономия фокусника.
- Бусая, ты она?
- А что, должна быть с кем-то еще?
- Нет, тут таскались просто всякие, кусты обыскивали. Наверное меня искали.
- Ну-ну… И каков твой ответ?
- Я… я иду с тобой.
- Уверен?
- Уверен. – Ягун решительно выбрался из ржи и стал рядом с девушкой. Она машинально окинула его оценивающим взглядом: ничего, высокий, широкоплечий… Из-под густой рыжей гривы выбилось ухо, неожиданно большое, и Ягун напомнил Бусой молодого озорного слоненка.
- Хм, похоже я не ошиблась в выборе. – усмехнулась харфанг.
Над их головами заклекотал, словно смеясь, беркут. Бусая готова была поклясться – тот самый.
Ягун тоже разглядывал свою попутчицу с нескрываемым удивлением. Ночью, в темноте он не сумел ее толком рассмотреть, и теперь пользовался моментом. Она действительно была красива. Красива той дикой, первозданной красотой, которая и ныне еще встречается среди племен, живущих в одном ритме с Природой.
Четкий, чуть треугольный подбородок, красивые губы, несколько раз перебитый нос с горбинкой. Выступающие скифские скулы. Бунтарские, прищуренные то ли с угрозой, то ли с насмешкой глаза. Острые, покрытые жесткой шерстью, с рысьими кисточками уши. Грива абсолютно седых волос до лопаток.
Харфанг двигалась как зверь – крупный, сильный и знающий свою силу. Страшный в своем спокойствии.
Она знала и умела много, очень много. Но не собиралась раскрывать свои карты.

В городе царило раннее утро. Просыпающиеся на ходу люди спешили по своим делам. Бусая повела Ягуна прямиком на рынок, где на остатки денег купила ему нормальную одежду, пару кинжалов и, по просьбе Ягуна, короткое копье с широким наконечником.
Потом они купили по кружке пива и уселись за углом дома, в теньке, спасаясь от набиравшего силу солнца. Сидели, болтали на самые разные темы.
Бусая почувствовала беспокойство, потом почувствовала, как когти Депресняка впились в куртку на плече. Она быстро цапнула Ягуна за рукав и оттащила за угол.
Мимо проехал довольно большой отряд солдат, во главе с двумя всадниками в черных плащах. Точнее, кони были только у этих двоих. Рослые черные жеребцы.
Взгляд одного из чужаков, того, который был поменьше ростом, скользнул на то место, где несколько мгновений назад сидели Ягун с Бусой, потом за угол… Второй верховой негромко фыркнул и что-то проворчал своему спутнику. Голос у него был странный – даже не голос, а какое-то низкое шипение, но Бусая уловила в нем насмешку. Низкий еще раз обернулся, его глаза из под капюшона встретились с глазами девушки. Роговицу словно обожгло горячим паром, вдоль позвоночника будто полк муравьев промаршировал. Высокий нетерпеливо ткнул приятеля в бок и они направились дальше по улице.
- Кто это был, харфанг? – тихо спросил фокусник.
- Не знаю. – Бусая наизусть знала опасных тварей этого мира, их описание и повадки, но таких она еще не встречала. И надеялась, что не встретит вновь.>

[Toraton]

Алекс Шагратов - Небольшая зарисовка
_______

-Ох, сынок, - с трудом подняв руку, женщина провела ладонью по лицу парня, - раньше надо было этим заниматься. - потерялась мысль: что у нас там с водой? Парень вроде бросился за ней... - Новомодный монтаж.
-Нет, Силб, я же чувствую, что моё время приходит. - "пришло"; потому что приходить оно может бесконечно долго.
-Значит так, лежи и не смей мне тут умирать. - так с матерями не разговаривают. Герой с кем-то ее перепутал.
-Я тебе говорил, чтобы ты так даже не думала?! – взъярился Силб. - к этому моменту явным образом недостает предыстории. Сразу видно, что с нервишками у героя не все в порядке, иначе бы он не стал кричать и яриться возле постели умирающей. Так ведь и ускорить уход можно. Или он этого и добивается? Вместо того, чтобы попытаться успокоить, поднять давление и ангельским поездом да на небеса.
-Всё, уже не думаю, - она слабо улыбнулась.
-Так-то лучше, - сказав это, парень вышел наружу. - мимолетные вспышки гнева, к которым мать уже давно привыкла. Диагноз вырисовывается все яснее. Жду не дождусь сцены с лечащим врачом и выпиской лошадиных доз успокоительного.
Чтобы добраться до дома врача, нужно было пересечь всю деревню, а затем и поле. После чего ещё требовалось убедить охрану замка Верьт пропустить его внутрь. - фэнтези значит. А значит не врач, а лекарь, целитель. Для антуража полезно.
-Значит всё же дурачок, - решил охранник. – Эй, Таяс, смотри, какие здесь придурки обитают.
-А я тебе не один раз об этом говорил, - проворчал напарник, выходя из сторожки.
-Я не дурак! – возмутился Силб. – У меня мама заболела и я хочу, чтобы доктор её вылечил.
-Точно дурак, - рассмеялся первый стражник. – Сам посуди, с чего бы врачу лечить всяких голодранцев? - ни капли не верю, что это разговор крестьянина со стражником. Такое запросто в любом дворе услышать можно.
-Не смей так говорить о моей матери! – закричал Силб и бросился на обидчика. - реализма ноль.

Итого: Дальше можно не читать. Вступление не вдохновляет. Автору работать и работать над словом и способами его применения.

[ersh57]

Сообщение от Хаски

белоснежные от седины волосы

Вот эта частичка описания образа героини, да еще парочка опечаток - пожалуй, единственные недостатки текста. Великолепоно. Уточняю - для меня. Другие выскажутся сами.

Сюжет мне понравился. И язык неплох. Правда пара вещичек показалась несколько не к месту. Это - наличие официантки. Как-то не вяжется это слово со средневековой атрибутикой. И еще - использование современного сленга. "Прикольный" парень. Может "смешной" или "забавный" здесь было бы лучше.

Но это, в конце концов, "вкусизм".

Сообщение от Toraton

-Значит так, лежи и не смей мне тут умирать. - так с матерями не разговаривают. Герой с кем-то ее перепутал.

Иногда разговаривают. Все зависит от сложившихся в семье отношений.

[Винкельрид]

Хаски,
Она пришла с севера, из бескрайней и опасной тайги. Солнце только-только показалось из-за горизонта, а она уже стояла у северных ворот. И, естественно, первой вошла в город.
Возьмите на заметку.
Она была одета в черную кожаную куртку со стальными заклепками.
На чёрной кожаной куртке блестели стальные заклёпки (если вы, как многие на этом форуме, не любите глагола «был» и хотите помаленьку избавляться от местоимения «она», если это – стиль, то замечание пропускайте).
За спиной болталась полупустой рюкзак
Опечатка.
длинноватые, до лопаток белоснежные от седины волосы, длинные, заостренные песьи уши, старый шрам через левый глаз, начинавшийся где-то в волосах и кончавшийся на скуле.
Повтор, от которого избавиться очень просто: убрать первое «длинноватые», вполне достаточно указанной длины: до лопаток. Описание внешности вызывает лёгкое уныние. Архетип: неприятный с виду ведьмак с прокачанной харизмой.
округлявшимися лишь в темноте, в тени домов и деревьев.
А в тени, предположим, зонтика, они округлятся? Это я к тому, что вполне хватило бы «в темноте».
Ранние прохожие шарахались от нее, матери хватали детей, выбежавших на улицу, их мужи и отцы невольно хватались за оружие, ибо идущая по улице не была человеком.
Так кто именно шарахался-то? Далее следует конкретизированный, практически исчерпывающий список. Надо либо поставить двоеточие после «шарахались от неё» (в знак того, что сейчас пойдёт перечисление), либо точку и конкретику писать в новом предложении.
По мощеной крупными булыжниками мостовой, зловеще подсвеченная золотисто-багровым, шагала харфанг.
Я не знаю, кто это – харфанг. Что у них там светится? Мне непонятно.
Она очень быстро и абсолютно беззвучно прошествовала к таверне и, поколебавшись, зашла внутрь.
Мне кажется, что слово «прошествовала» не вяжется с «очень быстро». Попробуйте поработать с глаголами. «Беззвучно» - слово самодостаточное, а «абсолютно», кроме ненужности, ещё и слово-паразит.
Харфанг попала в полутемное, подвальное помещение, забитое людьми.
Рано утром? Что за люди?
Она с превеликим трудом нашла свободный стол в самом дальнем углу.
Ну зачем эти лишние гиперболы? С какой превеликой невнимательностью можно не заметить свободного стола?
И почти не удивился, когда та заказала вина и мяса.
Ничего удивительного, в любом фэнтези заказывают только вино и мясо. Где-то валяется статейка трактиры в средневековье, надо бы перечитать (если автор считает, что фэнтези не имеет никакого отношения к нашему средневековью – замечание пропускайте).
Девушка только усмехнулась
Слишком резко «харфанг» превратилась в «девушку». Режет глаз.
с легкостью читая мысли трактирщика, отражавшиеся на его лице ясно, как в зеркале.
Мне опять непонятно, харфанг читает мысли на самом деле или просто хороший физиогномист?
по дороге сюда ее наняли вырезать гулей в старом склепе, и сейчас деньги были
Я сразу угадал с архетипом?
перепугав местных призраков своими амулетами и серебряным мечом.
Вы очень любите Сапковского?
Харфанг неторопливо повернула голову и посмотрела прямо в глаза говорившему.
Она сидела спиной к залу?!

Дальше читать мне не захотелось. Не потому, что написано плохо. Нет, напротив, всё довольно гладко, просто всё это я уже однажды читал, причём, в исполнении настоящего мэтра. Прибытие в город с указанием ворот, дорога до трактира, трактир, нападение троих негодяев, разговор, в котором речь заходит о профессии и целях странствия… Белые волосы, меч за спиной, кожаная куртка с металлическими заклёпками, шрам на лице… Уничтожение нечисти…
Наверное, я не ваш читатель. Пойду-ка, пробегусь по любимым моментам «Последнего желания»…

[celeriomir]

Скрытый текст - *:

День действительно выдался тяжелым. Сперва Элрик как ужаленных спрыгнул с постели, и быстро истребив свою порцию на семейном завтраке, бросился собирать вещи. Ему еще не доводилось принимать участие в дальних путешествиях. Да и вообще его опыт в этом ограничивался лишь двухчасовой поездкой в Базивен на лошади. Посему рюкзак ни в какую не хотел принимать объем вещей, который Элрик считал самым необходимым. Старенький потертый телескоп упрямо застрял где то между парадными кавалерийскими ботфортами и не менее важными в путешествии домашними тапочками. Продолжая кряхеть над телескопом парень чуть-было не раздавил старинную дедову флягу, что как и полагается старинным вещам была глиняной и ужасно непрактичной. В конце концов клетчатый баул был утрамбован лучше желудков завсегдатаев гастрономических фестивалей Конерберри, но в это же время мысли в порядок упрямо не приходили: нагрубил Эстрит, своей будущей жене! Как он мог, - а вдруг не вернется с чужбины? Вдруг шальная разбойничья пуля или вражий клинок поставит точку в его биографии, и он не сможет перед ней извинится. А она будет думать о нем как о эгоисте, и даже не заплачет по его гибели…
На глазах задрожали слезы. Ему стало жаль себя, свою семью, Эстрит, комнату, картину с бригом на стене…. Как все это жалко, как же горько расставаться с прошлой жизнью, к которой так привык и был полностью ею доволен. Ну ладно – не полностью, почти. Все равно! Появилось жгучее желание разобрать саквояж и пойти учится на юриста.
- Нет! Скоро все услышат мое имя! Элрик Хларкаи - национальный герой королевства Элри, опора справедливости, гарантия безопасности и процветания, - от удовольствия свело скулы, - ради этого стоит пойти на любые препятствия!
Подобно грозному капитану Флеру, бороздившему океаны лет сто назад, он отправится покорять континент! Не зря пал на него выбор Департамента Внешней Разведки: ведь кто храбрее его? Кто достойнее его? Ответ прост….
- Мистер Элрик! – раздался за дверью голос дворецкого.
- А тьфю ты! Гортэс, как всегда не вовремя!
- Мистер Элрик, я бы никогда не посмел тревожит полет вашего воображения так гармонично замешанного на актерском таланте, но вас в холле ждет отец. Он просил передать – экипаж подан.
- Как?!
Парень вцепился зубами в костяшку указательного пальца. Так быстро – а ведь он еще не одел парадный мундир!
Быстро напялив белый кафтан с красными отворотами и золотым геральдическим шитьем на широком тканном поясе, наспех приторочил богато инкрустированную ритуальную шпажку и шуганул в низ, грохоча серебренными подковами лучше заправского драгуна на столе пивной.
- Элрик, ты долго собирался. Нас уже ждут: не стоит подводить столь значительный орган, демонстрируя собственную нерасторопность на первом же задании!
- Прости, отец. Я волновался, и… И, забыл! Забыл написать письмо Эстрит!
- Нет времени. Гортес – пергамент и канцелярский набор с бархатной тушью в карету. Давай Элрик, грузись и присаживайся. Думаю, писать на коленях умеешь?
Кирк Хларкай улыбнулся, закусывая мундштук трубки. Звонко чмокнул погонщик, и двойка пегих лошадей оставила во дворе усадьбы лишь облачко пыли, на которое тоскливо смотрел Элрик, пока карета не скрылась за горизонтом.
Итак, письмо Эстрит.

Дорогая Эстрит, если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет в этом замкнутом и холодном мире.

Не годится. Уж слишком депрессивно. Карета подпрыгнула на кочке, заставив избавится от запачканного кляксой куска и опять начать все сначала.

…в этом прекрасном мире, где есть ты. Я очень жалею, что дал волю эмоциям и был несправедлив к тебе на нашей последней встрече. Будь уверенна – сделал это не со зла, но от переизбытка волнения, вызванного внезапным обретением счастья держать тебя за руку, и даже…

Щеки писателя порозовели, рука на миг задержалась над желтеющей поверхностью листа.
Удар, и еще один листок летит за окно. Румянец сменяется маской гнева.
- Вот тебе и урок, сын мой. Никогда не сомневайся в том, что делаешь. Особенно – если это касается женщины.
«Ненавижу, когда он так улыбается. Чувствую себя просто идиотом каким – то»
- Спасибо за совет, отец. Непременно им воспользуюсь!
- Элрик, я долго хотел с тобой серьезно поговорить о будущем…. – в его всегда ровном голосе словно блеснула искорка взволнованности, - О твоем будущем, Элрик. Чего ты хочешь?
Это было уже не по правилам. Ответить стандартным «сам решу» было невозможно, и не хотелось, даже…. Он напряженно потер переносицу.
- Пап, я не знаю. Все как то быстро, все не так…. Я уж и сам не разбираюсь. Еще вчера все было просто, - поднял взгляд, глаза едва заметно дрожали, - а сегодня. Я даже представить не мог, что у нас с Эстрит что то выйдет….
- Сынок, как бы я хотел, чтобы ты был доволен избранным путем. Мой отец вообще никогда не спрашивал, чего именно я хочу от жизни, и последнее время все более убеждаюсь в его правоте. Но с тобой так поступить не могу – слишком хорошо знаю, что для тебя есть музыка, друзья, твои взгляды на жизнь. Как бы храмовники не твердили о постоянстве вещей – мир меняется, и люди меняются. Медленно, поколениями, но изменения на лицо. Еще десять лет назад колесцовый замок был диковинкой, а сейчас его можно купить в любой оружейне…. Да не про пистоли мы. Ты не такой. К сожалению, увидел это лишь сейчас, но уж лучше поздно…. Еще можно все повернуть в спядь: я могу развернуть карету, устроить тебя в музыкальный колледж, только скажи – чего ты хочешь?
Отец уже не просил – он настойчиво умолял, словно пытаясь оправдаться перед ним. Или же – перед собой.
- Я поплыву, пап. Не волнуйся, все будет хорошо.
На вытянутом лице старика заиграла добрая улыбка.
- Горжусь тобой, сын!
Остаток пути они преодолели молча. Элрик глядел на мимо пробегающие тополя, каменистые обочины, иногда проезжали вечно спешащих посыльных. Все менялось, настроение, мир за окном кареты, солнце, слепящие белизной облака. Все менялось, впереди была дорога осознание которой наполняла грудь восторгом, побуждала смеяться, говорить отцу лишь приятное и обещать. Пугала безвестность и непривычность, которую нес с собой плывущий вдали океан. Пока его загораживала полоса деревьев, но порт был уже близко. Карета за поворотом мелькнули коричневые фасады домов Базивена. Опоры королевского флота, величественного порта и грязной дыры, где живут лишь докеры, оборванные матросы и крысы. Раньше об этом городе он читал лишь в популярных приключенческих повестях. Сейчас картинка ожила во всей красе. Ободранные стены деревянных домов, залитые грязью камни мостовой, где в выдолбленных множеством карет и повозок колей казалось веками стояла противная однородная жижа. Все это представилось пред глазами парня видной диковинкой. Черту в этом всем подводил ужаснейший запах, проникавший в карету из всех щелей. Теперь уж он мысленно благодарил судьбу за скорое избавление обдуваемой с моря набережной, которая резко оборвала убогость улочек «генеральной базы военного флота». Развернувшаяся картина была резким контрастом городу: величественный порт, в две сотни пристаней, блистал чистотой военного лагеря. Латунью сверкали горжеты морских офицеров, чеканили по серым плитам группы солдат и даже погрузчики работали удивительно складно, ровной цепочкой внося на гордо возвышающуюся над остальными судами «Мабинию» тюки с продовольствием. Все кипело непрестанной жизнью, пестрило красками мундиров, синих матросских роб и красного кирпича, поражая самые смелые мечты и фантазии.
С этого начинаются великие дела, где он, Элрик, будет играть не последнюю роль чрезвычайного агента королевства. Выйдет наперекор всему победителем из любого боя, любой передряги и засияет перед друзьями в новом свете!
- Пррр! Приехали, вашблродие! – крикнул с козел старенький кучер. Причал Тивас, номер двадцать пятый.
- Спасибо, Лэс! – отец кивнул сыну и пошел разгружать вещевой сундук.
Элрик неловко шлепнул дверкой кареты. В окружающей деловитости его образ выдавался нелепым, он не знал как себя вести, что делать. Бросив взгляд на стоящую в стороне группку офицеров, упер руку в бок и подобрал грудь, копируя позу черноволосого гиганта в кителе коммандера морской пехоты. Так, вроде, лучше.
- Сын! Иди сюда.
Изо всех сил поддерживая только что увиденную осанку, Элрик зашел за карету. У распахнутой крышки стоял сияющий отец, торжественно держа в руках фамильную шпагу и два пистолета.
- Теперь ты достоин именоваться настоящим мужчиной! Я вручаю тебе сие оружие, дабы ты везде мог защитить честь королевства, фамилии и себя самого. Будь храбр, сражайся доблестно, и ты станешь героем, коим будет восхищаться все Элри.
Элрик чуть не закричал от восторга. Два великолепных «армбланша» блестели полированной латунью и совершенством ореховых форм. Колесцовый замок отливал сталью высочайшего качества а жагра напоминала голову оскалившегося дракона. Пистолеты щегольски легли за широкий шелковый пояс. Богато инкрустированная золотом каменьями шпага сверкнула восторженностью велебрианской стали, загоревшись в глазах молодого человека многоцветным отливом.
Его счастью и гордости не было границ. Знаменитые регалии деда, Фокса Хларкая, героя войны с Лихталльской тиранией, висевшие до этого за стеклом парадной витрины гостиной, теперь гордо покоились у него под рукой. Честь семьи вновь будет защищаться на континенте, и теперь он – Элрик, станет….
- Мистер Хларкай? - К ним подошел высокий мужчина в мушкетерском кафтане, придерживая рукоять боевой шпаги, - Я Свевер, сержант роты охранки «Западного Королевства». Мне приказано препроводить вас в место сбора.
- Да-да, конечно. Элрик, бери сумку, нам пора.
- Простите мистер, вы кто?
Отец опешил, нелепо открыв рот.
- Я Кирк Хларкай….
- Простите, мистер Кирк. Мне приказано привести только вашего сына. Прощайтесь, нам пора.
Наверное, он никогда не обнимал отца так крепко. Если бы не славное оружие на поясе, слезы потекли бы сами по себе. Гордо вздернув подбородок, Хларкай старший посмотрел на него. Молча кивнул.
Он ответил тем же.
- Передай Эстрит…. Я забыл закончить письмо….
- Передам. Вперед.
Не сказав более ничего, он сел в карету. Лэс звонко щелкнул хлыстом.
Сержант Свевер бросил на парня скептический взгляд своих холодных карих глаз.
- Ну что ж мистер Элрик, следуйте за мной.


В покоях конференц-зала корабельного ведомства было непривычно людно. На расставленных по узорчатому паркету стульях сидели около дюжины человек различной наружности и одежды. По глазам большинства внимательный наблюдатель мог бы заметить тень замешательства. Некоторые тщательно его скрывали, пытаясь изобразить на лицах скучающую небрежность. Элрик сидел в центре, чувствуя себя при этом особо нелепо, но нашел в себе немного наглости для любознательного разглядывания окружающих. Справа на стуле в свободной позе развалился коротко постриженный мужчина среднего роста. Тоскливым взором окидывая декор потолка, он периодически теребил отворот кожаного колета. Сидящий за ним угрюмый старик казалось, был раздражен всем окружающим, особенно – затылком соседа. Офицер занял стул справа, чтоб не спускать взора с недавнего подопечного. По крайней мере так казалось Элрику. Закончив развлекать себя подобной рекогносцировкой, хитромудрое название которой недавно вычитал из справочника о военном деле, парень принялся нервно ерзать.
- Молодой человек, - сидевший сзади угрюмый старик бросил взгляд еще более раздраженный, - вы бы не могли наконец усесться.
- Простите мистер. Не думал, что в общем галдеже мог вам как то помешать.
Тот фыркнул.
- Я вижу вы хам!
- Мистер, я не знаю кто вы, но вижу что вам не нравится все, что хоть каким то образом имеет место быть.
Элрик поразился нахлынувшей на него волне дерзости. Видимо всему виной оружие деда за поясом.
Он фыркнул еще громче.
- Хам, да еще и философ. Случайно не храмовник?
- Я Хларкаи! Элрик Хларкаи! Наш род был всегда знатен воинами, а не книжными червями.
- Был бы ты воином, был бы в гвардии. Или на флоте. А так – завербовался смертничком, как собственно, и все здесь сидящие.
Небрежный тон старика приобрел стальной окрас.
- Насколько мне известно, вы, как и я завербованы в экспедицию….
Офицер пнул его локтем, шепча на ухо: «о таких вещах громко не говорят, мистер Элрик Хларкаи. Я бы порекомендовал вам не наживать лишних врагов еще до отбытия»
Парень слегка осекся и согласно кивнул. Лучше молча сидеть и ждать – спокойней будет.
В это время двое стражей закрыло сводчатые окна тяжелыми парчовыми шторами. Посреди зала разожгли два масляных светильника. Гомон немного приутих.
- Сейчас вам все расскажут, - хрипнул сбавив тон неугомонный старик, - и тогда поймете, все поймете….
В помещение вошел Эрнст Фальтагнер, манерно раскачивая длинными полами роскошного фиолетового плаща. Бросив шляпу закрывшему за ним дверь стражу, кивком поприветствовал аудиторию.
- Здравствуйте, господа агенты, - по залу пробежал легкий ветерок шепота, - хочу поздравить вас с назначением на эту почетную и ответственную службу. Нет ничего почетнее, чем служить отчизне и королю, и вы должны тешится мыслью, что служить придется далеко в тылу совсем не дружественного континента….
Старик тронул парня за плече: «Ну, как тебе нравится? Осталось только добавить: родина вас не забудет».
Парень слегка кивнул. И с каких это пор они с этим угрюмычем на ты?
- Как известно, обстановка на континенте постоянно накаляется. Беспрестанно возникают локальные конфликты, подбрасывая уголь в топку новой войны, а она будет, это даже не вызывает сомнений! Естественно, интерес Великого Королевства Элрийского будет заключатся в постоянных продажах наших замечательных мушкетов и пистолей воюющим странам. Хочу заметить, поддерживая одну из сторон, мы автоматически ограничим количество поставок. Поэтому, его высокопревосходительство, король Иннокент Четвертый, принял волевое решение – Элри будет абсолютно нейтральной, чем бы не закончились боевые действия на континенте. Как видите, наш великодушный монарх не пошел на поводу плотских стремлений к воинской славе, а поступил с истинной мудростью, ведущей к обогащению и приумножению достояния граждан нашего королевства!
Здесь, видимо, должны были быть аплодисменты, но зал объяла полная тишина. Так и не услышав привычного восторга простых служак, Фальтагнер картинно прочистил горло, продолжив уже менее торжественно.
- Вас здесь собрали из-за ваших умений. В миру: бандиты, головорезы, телохранители и не совсем уважаемые люди, но для этой миссии – лучшие, кого только можно отыскать на просторах зеленого острова. Впервые королевство нуждается в вас, и я надеюсь, вы его не разочаруете.
Он обвел взглядом недоверчивые лица присутствующих. Под лихо закрученными усами заиграла лукавая улыбка.
- Вы все отправляетесь на континент. По прибытию в порт Вейснич всем будет выдано оружие и необходимая в путешествии амуниция. У каждого будут свои задачи, но действовать будете по регламенту. Сам регламент, вместе с ключевыми картами и планами вы получите в пакете, печать на котором вскроется тоже по прибытию на континент. Лидером группы назначается сэр Свевер Макфилд. Его заместителем, а также – ответственным за сбор заданных фактов, мистер Элрик Хларкаи….
Внутри все похолодело. Ожидаемый восторг ответил необъяснимой дрожью. Возникло чувство, словно его надули: он, почти главный в группе разведки?! Невозможно!
Взгляд сам по себе опустился на пол, словно пытаясь прочитать в узорах паркета ответ на безмолвный вопрос. «Как? Я? Заместитель командира?! Настоящий боевой адъютант!» Наконец вопрос превратился в восторженность. Почти самопроизвольно рука легла на золотистую гарду фамильной шпаги.
Свевер вновь толкнул его: «это лишь формальность. Никуда не сунься и знай свое место».
А он умеет возвращать на землю, - угрюмо подумал парень, переплетая руки на груди.


Диб стоял на фасадном балкончике ведомства и задумчиво курил. Все поворачивалось несколько непредсказуемо. Он рассчитывал на участие в авантюре не более пяти – шести отъявленных головорезов, а попал в общество почти двух дюжин разношерстых мужчин. Их количество и разнообразие путало мысли.
Вот например – парень справа. Вроде неплох, и оружие богатое, хотя и немного устаревшее. За такое дают полцены их инкрустации на черном рынке.
Старик сзади – чувствовал его раздраженное дыхание сразу как сел, - вообще из-за чего то решил сцепится с мальчишкой – чего ему не понравилось? Вертелся сильно, - так не сильнее, чем он сопел. Вот офицер с лева от все того же паренька интересен. Недаром назначили главой группы, и зделали верно – отправили ему мальца на побегушки. Видно сын какой то шишки, отдали, как говорится, в подмастерья.
Ровное облачко потянулось в сторону алеющего закатом неба. Паруса величественного галеона сияли угрожающе кроваво.
В остальном – ветераны так ветераны. Сидели, перешептывались с незнакомцами как с старыми друзяками. Умничали. Куда я попал?
Большинство бывшей аудитории собралось на улице, молча курили, переглядывались. Говорить было пока не о чем – все дали торжественную клятву о неразглашении и закрепили ее Начертанием при специальном агенте Ордена. Все выдалось действительно серьезным. Даже слишком.
Вор поднял глаза к небу. Давно он не вглядывался в его глубокую бездну. Просто так – ради удовольствия. По работе – проверить время, выверить освещенность и оценить ее углы – это всегда. А вот так….
Трубка погасла.
Он почти не слушал, что говорил мужик в мантии. Глава чего-то там. Не важно…. Все вроде ясно – плывем, получаем снарягу, не задаем много вопросов, слушаем начальника, делаем все в точности и возвращаемся к привычным делам. Не так уж плохо, как казалось сразу. Да и хотел он уж давно попутешествовать, а то все Денвольф да Денвольф.
- Ничего, вернусь: перееду жить в столицу…. – сказал он сам себе.
Деньги, роскошь, любимая работа, приносящая большие прибыли и полная амнистия каждым утром – что может быть лучше?
Если конечно Олдер не обманул.
Он раскурил снова.
С самого детства мечтал о деньгах. Начал воровать, достиг мастерства в гильдии и откололся от нее. Был успешен, расчетлив, - вот и пережил всех своих учителей. После облавы не стало гильдии, а с ней и конкуренции – можно было работать не напрягаясь. Немного разбогател, снял мансарный этаж пригородной виллы. Благо, хозяин хороший попался, говорит мало. Вообще не говорит. Немой ведь.
Диб улыбнулся, рассеянно глядя как недавний сосед паренек пытался наладить контакт с троицей «старых волков»; с виду – людей хорошо знающих запах пороха и вкус крови.
А потом свыкся. Счастьем стало не мечтать каждое утр глядя на закат с конька какого – нибудь заброшенного дома, а сидеть в пивной, заливая удачную ночь дорогой выпивкой. Он свыкся, мечтать перестал вообще. А смысл. Лишь хорошо выполненная работа, как говорили в гильдии – без скрипа в досках, имеет смысл. Больше ничего, более ничего.
Последнее слово печально затянулось. Мысль оборвалась. Диб вытрусил трубку.
Скоро отплываем.


Странные люди. Молчаливые и странные. Попытайся с ними поговорить и получишь смех в лицо да испепеляющие взгляды. С виду серьезные старики, а в действительности….
Элрик был вне себя. К заместителю главы экспедиционной группы не должны так относится! Ветеранская напыщенность в книгах выглядела привлекающе, но в действительности…. Группа старых маразматиков. Он им еще покажет, как воюют Хларкаи!
Солнце окончательно зашло и стройный фрегат готовился к запланированному отплытию. Бородатый капитан периодически бросал недовольные взгляды в сторону чересчур медленно, по его мнению, загружающихся пассажиров. Взошедший следом за Свевером парень сидел на баке, легкое мерцание волн отражалось во мраке юных глаз. Они отплывут. Вот-вот отплывут.
- Мистер Хларкаи! – донесся с кормы знакомый стальной голос, - мистер хларкай, вы не могли бы перестать бессмысленно отсиживаться на баке бездельником-матросом, и взяться за дело? Вы же мой адъютант! Не знаете что делать – будьте при мне.
- Да, сэр.
В голове пронеслось: как там его зовут? Забыл.
Вскоре, порадовав нетерпеливость капитана, все мешки были погружены, пассажиры взошли на борт и построены для смотра. Началась перекличка, зачитывать список в которой было доверено Элрику, к величайшему восторгу последнего….
- Вацер?!
- Тут я, ваше родие!
Раздался сдавленный смешок.
- Лифтигаль?
Молчание.
- Франц Лифтигаль?!
- Я!
Парень нахмурился.
- Почему не отвечали?
- Потому что у меня есть брат.
- На корабле?
- Нет, он плотник, хэ-хэ.
- Так чего не отзывался?
- Просто нас с ним часто путают. Привык, мистер!
Вызывающий акцент на последнем слове подействовал угнетающе.
- Ладно. Алест Бегц?
Заросший мужчина с дыркой на месте передних зубов криво усмехнулся.
- Стою, смотрю. Понять не могу – что ты здесь делаешь?
Хларкаи сцепил зубы.
- Служу своему отечеству! И вам, советую….
Здавленый смех прозвучал наглее.
- Ганс Реж!
- Не Реж, а Редж!
Парень потянул носом.
- Здесь так написано….
- К безвестию! Читай дальше.
Это уже чересчур.
- Мистер Редж, я бы попросил….
Амбал оскалил желтую улыбку.
- У меня многие просили. Мнигие так и не допросились.
Тот мотнул головой, перевернув листок.
Имена кончились. Парень облегченно вздохнул. Куривший все время на баке Макфилд кивнул капитану.
Отдав швартовы «Западное Королевство» бесшумно заскользило по зеркальной поверхности великой бухты. Вскоре скрылись за кормой громады огромных линкоров, каменные волнорезы центрального маяка, и прямо по курсу развернулся в сиянии множества огней Милтиан. Горький осадок тут же вылетел из головы. Таинственная крепость – город ордена магов. Элрик никогда не видел ее так близко. Возвышающийся древний вулкан Милта полностью скрытый башенками, переходами и массивами освещенных фонарями фасадов, гордо и одиноко возвышался среди бескрайних волн океана. Последний форпост королевства на пути к континенту.
Он слышал множество легенд о жителях этого величественного острова. О скрывающихся в его недрах древних артефактах, библиотеках, полных книг со знаниями о самых сокровенных тайнах бытия. Отец рассказывал, что перед восстанием беллвутов мудрейшие храмовники собрали все накопленные в библиотеках книги о рунической мудрости, и удалились подальше от обрюзшего в бюрократии храма. А тот, утратив былую духовность, катился во мрак, судорожно пытаясь удержать жалкие остатки былой мощи и власти. Бросая раз за разом в бой остатки некогда грозной инквизиции – легендарных стражей законности и порядка, последней надежды в мире беспамятства. Былые времена отжили. Все менялось.
Фрегат плавно огибал южный берег острова, открывая перед восхищенным и слегка грустным взором новые массивы помпезного ансамбля. Играя в золотистом свете окон и фонарей, Милтиан зачаровывал, увлекал, манил своей загадочностью и видимым спокойствием. На корабле все притихли. Видимо и это сборище грубых да неотесанных мужланов тоже никогда такого не видело. Конечно – сидели всю жизнь по своим норам, дрались с кем не попадя, а тут – такая красота. Видно, и в их сердцах что то есть.
Безумие, они уже доказали обратное!
Сзади зазвенел недавно ставший таким знакомым, голос:
- Мистер Хларкаи.
- Да, сэр Макфилд. К вашим услугам.
- Вам нравится, мистер Хларкаи?
- Да, остров действительно прекрасен.
- Я не об этом. В вашем положении я бы лучше не отходил от меня далеко, сами ведь убедились в неблагонадежности наших коллег.
Элрик обернулся.
- Вы специально так сделали?
Сержант изобразил на моложавом лице искреннее удивление.
- Что, простите?
- Вы специально сказали мне вести перекличку? Ведь знали, как они на меня отреагируют, и все равно….
- Не знали вы, - он облокотился о фальшборт, - это главное. Вам предстоит многому научится, мистер Хларкаи. Прежде всего – вам нужно научится быть сдержанным и бдительным. Всегда.
Карий взгляд блеснул в свете кормового фонаря.
- Я прошел первое испытание?
- Не было никакого испытания, мне незачем вас испытывать, я и без того знаю что вы можете, а что нет. Перекличка была вам первым уроком. А сейчас, рекомендую поспать: завтра утром мы будем в Вейсниче, но до этого вы мне еще понадобитесь.
Сержант развернулся и зашагал в сторону кормовой надстройки.
Элрик был обескуражен, сбит с толку и просто потрясен. Вот оно как, оказывается? Послали уму – разуму научатся в далекие края, службу служить в компании подонков да командира – садиста?! Вернусь – выскажу все, что о них думаю.
Страшно захотелось сделать что-то не по правилам….
- Эй, мистер…. Мистер Диб! – зашагал в сторону носа, обращаясь к курящему, - Вы не могли бы мне тоже дать попробовать?
Вор искренне удивился. С ним никто не говорил, и он ни с кем не говорил. Все правильно, честно и логично. А тут этот мальчишка, некстати.
- Зачем? – прогнусавил он в ответ.
- Я никогда не курил, захотел узнать, как это. Когда то же надо начинать.
- Зачем?
- Чтобы знать…. Знать, что привлекает курящих вдыхать дым….
- То и привлекает, что объяснить этого нельзя. Сидишь себе, куришь, расслабляешься. Вот и курим, кто курит.
Он манерно взмахнул трубкой, описав в воздухе призрачный круг.
Парень сверкнул глазами и улыбнулся.
- Все же, дадите попробовать? Я могу заплатить….
Тот пожал плечами.
- Да что уж, ты же вроде начальника, или помощник. Кто там разберет. Держи.
Терпкий сладковатый дым ворвался в непривыкшее горло, вызвав спазм кашля.
Вытерев глаза, парень кивнул.
- Теперь понимаю, почему курить начинают лишь повзрослев.
Вор расплылся в улыбке.
- Ну, ты я вижу, уже взрослый.
Парень не поняв иронии, вновь затянулся.
- Вам нравится море?
Смешной вопрос. Смешной и наивный, заставляющий расплыться в умиленной улыбке.
Вор так и сделал.
- Да. Наверное. Я давно уже не сильно обращаю внимания на то, что напрямую меня не касается.
- Мне нравится, - взгляд Элрика казалось, вот-вот растворится в сладковатой пелене восходящего месяца.
Диб вновь улыбнулся, опустил взгляд.
- Мне нравятся лучи призрачного лунного света, потоками ниспадающие сквозь своды окон. Они опасны для человека моей профессии, но так красиво играют частичками воздуха, переливаются, мерцают…. Кажется, что сам дом разговаривает с тобой на своем, одному ему лишь понятном языке. Я так пару раз чуть было не попался. Почти застукали. Вот и приходится отвыкать от всяческих любований. Опасно.
Парень взглянул на собеседника сквозь кружева табачного дыма.
- А кто вы по профессии?
- Я? – тень легкого беспокойства легла на худощавое лицо, но быстро скрылась за острыми скулами, - Я вор.
Пропасть. Провал. Всплывшее в сознании разочарование. Разве мог он подумать сразу? Единственное доверенное лицо монархии, среди стаи преступников. Он с Макфилдом – порядочные люди не то что….
Вор бросил взгляд на лунную дорожку и задумчиво улыбнулся.
Стоп, так нельзя.
- Давно вы?
- Что? Ворую? Всю жизнь. Для меня нормальное время суток – ночь. Днем я сплю. Может быть – это и к лучшему. Надо же будет кому то вести ночное дежурство.
Молчание кончилось вместе с последней затяжкой. Тревога и неудобство сменились желанием что либо изменить, спросить, рассказать….
- С самого детства?
Лицо Диба стало серьезным. Взгляду вернулась былая проницательность.
- Ты проницателен. Видимо не зря тебя в столь молодом возрасте назначили в помощники к главному.
Трубка вернулась к владельцу и была тут же упрятана за отворот колета.
- Вы. Думаете что я о вас собираю информацию? Неправда. Самого направили по знакомству, мол: учится быть мужчиной. Мой отец хороший друг главы департамента внешней разведки, вот и присунул. Вот и здесь я, а должность.
Тут ему стало совсем стыдно. Подумать только перед кем – вором! Преступником и…. Нет, не убийцей. Он порядочный, это видно.
- Не верите?
Порядочный преступник сморщил рот.
- Не верю.
- Ладно. Спасибо за трубку. Вот увидите, я говорил правду. Я докажу – найду способ.
- Да ладно, не принимай близко, я ведь вор. Или у вас таких не жалуют? Ах, действительно: парень из благородной семьи сделал честь отбросу, а оно не хочет ему верить?
Слова звучали обидно и Элрик обиделся, на себя.
- Вы порядочный. По вам видно, вот я и подошел поговорить. Думал – составите компанию, поговорим, скоротаем ночь. А вы вот так….
- Может, поступишь так, как рекомендовал командир? Для длинной ночи нужна длинная беседа. Ты если че – не обижайся, я человек к обществу не привыкший – но если уж и говорю, то под выпивку какую.
Парень засиял.
- Сейчас! Стец дал мне в дорогу старого Хальвонширского Бренди, сбегаю в трюм.
Чуть было не подпрыгнув от радости он устремился к корме, предвкушая полное погружение в жизнь настоящего мужчины. Разговор с видавшим виды рейтаром плаща и кинжала, крепкий напиток и луна сквозь дымок: как в лучших приключенческих повестях Язара Гоммана!
Скрипнула половица одноместной каютки, звонко щелкнула лямка новомодного вещевого мешка – баула. Хлюпнула жидкость об стенку бутылки, звенькнул серебряный стакан со сценой охоты на теле. Беседа начиналась.
Любезно предложив соседу серебро, парень лиху опрокинул бутылку, обжигая губы «ночный желаньем джентльмена».
Диб слегка пожал плечами, заминая трубку табачком.
- Я вижу пить ты уже умеешь, - сказал он с легким смешком, - учился небось до этого?
Тот деловито кивнул, но тут же покраснел.
- Да так. Нет. То есть – да.
- Хм. Я вот надрался первый раз как в город приехал. Один был: без родных и близких, никому не нужен. Вот и надрался. А ты с чего?
Элрик покраснел еще больше, чувствуя себя не только неоперившимся юнцом, но и разбалованным паем.
- Интересно было. Мужчины ведь пьют….
- Ведь не от хорошей жизни пьют, мистер Хларкаи. Я правильно запомнил?
- Да. Не думал об этом. Мне казалось – взрослые все пьют, курят – это словно символы, атрибуты важности и мужества.
Диб пожал плечами и рассеянно уставился на качающийся кормовой фонарь.
- Может быть и так. Налей еще.
В непривыкшей к алкоголю голове сверкнул вопрос.
- А как это случилось?
- Что? – неспешно перевел взгляд на собеседника, Обскур.
- То, что вы стали; Вором.
- Я вижу тебе всегда все интересно.
Парень смутился. Действительно, лишком уж много у него вопросов. До неприличия.
- Ладно, - махнул рукой Обскур.
Серебро луны сверкнуло в серебре бокала; вскинул мушкет выгравированный на нем охотник, и словно выстрел прозвучал слегка торжественный звон стекла бутылки о благородную грань метала.
Вор улыбнулся. Вновь. Сегодня он улыбался небывало часто.
- За вечный свет луны и мягкость ее превосходительства ночи!
- Да.
Крутые борта «Западного Королевства» весело рассекали легкую волну. Попутный ветер уверенно нес ее по бескрайнему зеркалу океана, а залитый полуночным светом парус казалось навис над путниками крылом древнего мифического дракона. Сегодня была особая ночь. Элрик знал это. Чувствовал всеми фибрами своей юной и рьяной души, что, казалось, вот-вот прорвется сквозь зыбкие оковы тела и устремится куда-то ввысь. К памяти предвечного, как сказали бы храмовники.
- Диб.
- Да?
- Как думаешь, что там. – в воздухе повисла легкая небрежность, - На континенте?
- Никогда не бывал. Не привык говорить о том – чего не видел.
Как у него все правильно. А сам бы стал фантазировать тут же, придумывать да рассказывать о всяких там допущениях. Ведь сослаться можно разве что на ежегодный «Райдонион» в тридцать страниц сообщений о «удивительной и невероятно опасной жизни на континенте».
- Парень, а тебя не пугает безвестие? – по худощавому лицу вора пробежал каменный холодок, отразившись во тьме глаз болезненным вопросом.
Откровенно. Элрик не ожидал такого. Был бы трезв – удивился, наверное. Но сейчас: необыкновенная ночь, и луна светила по-особенному, а в воздухе витал дух небрежности. Небрежности и тревоги.
- Забвение?
Обскур покачал головой.
- Незнание того, что ждет на берегу?
- Пугает.
Вор отставил фужер и судорожно вцепился в край фальшборта, словно пытаясь увидеть сквозь тьму свет далекой гавани Вейснич.
- А меня просто рвет на части. Тебе не понять: я всю жизнь видел одно и то же: тьма, мерцающие на стенах блики предательских факелов, демоны масляных светильников и постоянная попытка обмануть зрение людей. Бдительных и не очень. Самых различных – торговцев, шерифов, канцеляров, ремесленников…. Всяких – разных. И каждый человек был бдителен по-своему. Каждый во тьме вел себя по-разному…. Меня все устраивало – и я сам, и тени с бликами на стенах, и заработок вора, и бутылка Ярдисского каждое утро…. Все было хорошо, доселе.
Голос собеседника стал обрывистым, нечетким. Он словно доносился из глубокого подземелья, иногда утопая в собственном отражении.
- Налей еще.
- Только после того, как забьешь мне трубку.
Каменный холод стал постепенно сползать. Диб улыбнулся, кивнул.
- Мы уже на «ты». Хорошо, тогда называй меня Гейст.
- А почему так?
- В честь озера Гейстбер. Я читал про него в одной замусоленной книге. Шел по особняку Пэммов, и прихватил с собой, - развлекатся ж как то надо? – улыбнулся, - Говорят, в его водах покоятся руины города древних существ, скрывающие огромные богатства.
- Гм…. А что за существа?
- Да память их знает. Какие-то древнейшие, что всякие штуковины колдовские могли делать. И при этом – рун не рисовали. В-общем: глупость какая-то…. Но все равно, красиво. Я сам иногда напоминаю этот город. Вроде простой, а покопаться!
- И инквизиция не поможет! – докончил парень.
Собеседники весело захихикали.
- Ну что ж, - оборвал смешок утвердительным кивком вор, - уж коль куда то направили, то надо выжать из поездки всю возможную пользу. Увидим мир, пообщаемся с местным населением, узнаем правду…. А то вон чего в «Райдонионе» пишут.
- Ты тоже читаешь? – искренне удивился парень.
- А то! Че, думаешь, коль разбойник с малолетства, сразу неграмотный? Между прочим, меня в гильдии научил…. Научили.
Было видно что сказал Диб, того что не следовало. К счастью, парень тоже понял.
Ветер усилился и слегка поменял направление, заставив дежурных матросов перенаправить кормовую мачту. Процедура сопровождалась приглушенными возгласами и яркими вспышками ругани.
В воздухе зависла томящая тревога.
Парень вдохнул дым свежераскуренной трубки. Усилив действие бренди, табак окунул Элрика в состояние легкой сонливости, направив расслабленный взор куда то за линию теряющегося во тьме горизонта. Там, где мелькали два белых пятнышка. Похожие на маленьких призраков, два миража задвигались, расходясь иллюзорными кругами в полуприкрытых затуманенных глазах. Двоились, троились, затем вновь сходились, и все начиналось сначала, когда разгорающийся при затяжке табак возвращал взору ясность.
А они словно приближались. Отдалялись, и вновь устремлялись к кораблю, напрягая расслабленный взгляд легкой радужкой.
- Два маленьких мотылька.
- Что, Элрик?
- Вон, два пятнышка, словно мотыльки между волнами.
Диб прищурился, вновь нервно стиснул фальшборт.
- Никакие это не мотыльки…. – неожиданно резко вскочил и бросился к корме, - Два паруса по левому борту!
Два полуспящих матроса вскочили, выслужливо завертев головами.
- Где?!
- А вон, на одиннадцать часов. Торговцы, стандартная спарка - грузовик с кораблем сопровождения. Нынче воды стали опасными, вновь зашевелились пираты, Троеградье, Ланв набирают силу. Вот и приходится принимать меры.
Слегка покачивающаяся фигура Обскура не потеряла былой решительности.
- Они как раз меня и волнуют! Откуда вам знать….
- Послушайте, молодой человек, я плаваю в этих водах вот уже двадцать девять лет, и ни разу, повторяю, ни разу не ошибался где пират, а где торговец!
Было видно – моряка задело за живое. Он уже не смотрел в сторону океана, а мрачно сопел, упершись взглядом в неуемного пассажира.
- Не спорю. Но мне кажется что на грузовик пушки не ставят….
Матрос на баке крякнул.
- Как это?! Ставят еще как – на некоторых вся палуба заставлена выходит. Куда хош тыкают! Времена такие!
Диб вновь прищурился в сторону явно увеличившихся парусов.
- А в два ряда ставят?
- На фрегатах – конечно! – разошелся умничать тот же морячек, по – заправски скрестив руки, - вон «Старая Анна» например….
- Нет, на обоих….
Рулевой перестал сопеть.
- Ыч, какой зоркий! Напился, и учить! Сиди себе, у тебя уж в глазах двоится. Не бывает, чтоб оба торговца были двухпалубными фрегатами!
Корабли увеличились еще больше. Идя на попутных ветрах на перерез неудобно ставшей по ветру «Западного Королевства» уже были на расстоянии двух километров. По крайней мере так казалось парню.
Он ошибся.
Грохот бортового залпа разодрал ночь. Спорящие на корме с Дибом матросы тут же повалились на палубу, мачта гулко треснула, щепки брызнули во все стороны.
Элрик словно зачарованный глядел, как второй корабль разворачивается бортом.
Второй грохот был менее пронзителен, но принес на корабль геенну огненную. Щепки летели отовсюду, что-то ударило парню в плече, сбило с ног. Несколько выбежавших из трюма моряков были буквально сброшены в море невидимой силой, оставив после себя красную дымку.
Все еще держащийся за штурвал рулевой был неестественным. Диб тряхнул головой, стирая с век кровь рассеченного лба. Оба матроса валялись в странных позах. На носу что-то взорвалось.
Пытаясь прийти в себя, он крикнул рулевому. Тот неожиданно повалился на бок, уже без головы.
Сквозь крики раненных и судорожные возгласы команд офицеров раздался знакомый голос.
- Гейст! Гейст, уходи оттудова!!! Сейчас будет залп.
Превозмогая боль в лодыжке и удивляясь внезапному наплыву храбрости парень бежал по окровавленной палубе. Первый корабль уже разворачивался для залпа, заходя с кормы, а там все еще лежал друг!
Подлетев к парапету кормовой надстройки, Элрик схватил его под руки и принялся стаскивать. Диб оказался ужасно тяжелым. Понимая, что должен чем то помочь, попробовал втсать, но от этого стало еще хуже – подскользнувшись, парень упал, уволакивая за собой собутыльника.
Грохот еще одного залпа разворотил корму, окончательно повалив бизань – мачту. Свистнули бичи рвущего такелажа, сметя с палубы несколько пощаженных шрапнелью и щепками несчастных.
Оба приятеля унесло вместе с обломками парапета, гулко ударив о заваленную обломками палубу.
На носу зазвенел колокол.
- Свистать всех наверх! – взревел баритон бородатого капитана, - к орудиям! Занять боевые посты!!!
Он схватил вопящего в обломках матроса и рывком поднял на ноги.
- Собака! Ты даже не ранен! Хочешь стать для мерзавцев легкой добычей? А ну вперет к орудиям!
Но его приказов более никто не слышал.
Увидев это, он бросился к пустующему штурвалу; лихо перепрыгнул через груду наваленных обломков, схватился за рассеченный руль, решительно рванул в право.
Несколько матросов собрав остатки мужества, вернули развернутые залпом орудия к портам. А тьму ночи уже разрывали мерцания мушкетных выстрелов. Пули редким градом били по доскам.
Хларкаи отбросил кусок доски накрывшей друга.
- Ты живой?!
- Да…. Нет…. А безвестие его знает!!!
Парень помог другу поднятся.
Корабль плавно изменил курс, выйдя наперерез курсу второму пирату.
- «Западное королевство! Готовность орудий?!»
- Капитан, множество расчетов погибло! – кричал с нотками паники офицер, выскочивший из проема люка.
- Мне нужны не оправдания а заряженные орудия, Лованс! Бери всех, кто есть, пусть работают эти бездельники пассажиры! И где, геенна его, Макфилд!
По корме ударило еще несколько ядер. Противник пытался зайти с обеих сторон, перестав стрелять залпами.
На корме замаячила рослая фигура сержанта.
- Мерзавцы готовятся к рукопашной!
- Макфилд, я надеюсь, вы выполните свой долг куда лучше, чем этот сброд у орудий! – окликнул, стирая пот капитан.
Из трюма кто-то истерично завопил.
- Правый борт готов к залпу!!!
Макфилд кивну, капитан вздернул подбородок, выпрямился.
- Сейчас мы им покажем, - рулевое колесо завертелось в лево, цепляя поломанным кругом о стойку.
Корабль послушно пошел за рулем, разгибая израненное тело на встречу рвущим темноту выстрелам орудий и мушкетов. Корабль врага шел на слишком большой скорости. Маневр уклонения был не возможен.
- Бо-орт!!!
Тридцать орудийных портов открылись, обнажив хищно зияющие жерла шестифунтовых орудий, за которыми из глубины трюма горели ненавистью десятки испуганных, обезумевших от огня и дыма глаз.
- Во имя Короля и Родины: Огонь!!!
Все вокруг полыхнуло слепящим пламенем. Корпус дрогнув, заставив друзей схватится за стену. От боли в ноге и неожиданности парень вскрикнул.
Корабль противника содрогнулся, рассыпаясь носовой надстройкой по взбурленным ядрами волнам. Фок – мачта покосилась, рухнула в воду. Корабль резко повело вслед за ней, опасно накренив на правый борт.
- Ведомый обездвижен! – крикнул проспавший всю ночь марсовый матрос.
- Без тебя вижу, мерзавец! Под трибунал пойдешь у меня! – капитан развернул штурвал, ведя корабль вокруг поверженного , - Паруса по ветру! Такелажная команда, геенна вас!
Заскрипели канаты, судорожно перетягиваемые дюжиной рук. Ветер завыл в полотнищах.
- Левый борт готов к залпу! – донеслось из трюма.
Слегка потеряв в скорости, фрегат вышел навстречу стремительно приближающемуся противнику.
Стоя на усыпанной обломками корме, впиваясь взглядом в крутые борта полыхающего выстрелами противника, капитан вдруг вскинул руки. Упал.
- Мертв!!! – раздалось с носа – Рулево-ой!!!
Опершийся о край развороченного фальшборта парень вдруг опомнился: это ведь он крикнул. Не сознательно.
Командовавший стрелками на носу, Свевер грациозно соскочил на палубу, пронесся к надстройке и с неестественной ловкостью оказался у руля, выравнивая сбившееся с курса «Королевство».
- Принял командование! Внимание левому борту – завидев корпус противника напротив орудия, стрелять по готовности!!!
На палубе наконец показались незадачливые пассажиры. Рассыпавшись по укрытиям, принялись перезаряжать разнообразное оружие, разражаясь при этом нервными возгласами и приправляя обильными проклятьями.
- Стрелки, на нос!!!
«Забудься!!!» - рявкнуло чуть ли не хором в ответ.
Сержант мотнул головой, скривившись: «Падаль!».
- Внимание!
Корабли почти поравнялись. Со всех сторон друг к другу рвались мушкетные и пистолетные выстрелы, мерцая во тьме феерическими молниями. Несколько солдат повалилось на палубу. Кто-то вскрикнул.
- Контакт!!! – сорванный голос новоявленного капитана утонул в грохоте и пламени. Сноп обломков и свинца рвал людей, ломал мачты и превращал корпуса обеих судов в истрепанные обломки.
Элрик едва успел укрыться в трюме, прежде чем фальшборт стерло потоком картечи. Диб обхватил голову руками, повалился на пол каюты. С ужасающим грохотом стена над головой разверзлась . Сознание обуяла кровавая вспышка, уволакивая за собой.
Во тьму.

[Хаски]

Винкельрид, не боись. Может описание схоже.., но это - саавсем другой персонаж в другом мире и с другим характером. К тому же другого пола, если хто не заметил... А про белые волосы и куртку - ну знаеш... типаж распространенный... У эльфов белые волосы, ы вампиров, у оборотней ( кем она и является)

Сообщение от ersh57

Вот эта частичка описания образа героини, да еще парочка опечаток - пожалуй, единственные недостатки текста. Великолепно. Уточняю - для меня. Другие выскажутся сами.

Сюжет мне понравился. И язык неплох. Правда пара вещичек показалась несколько не к месту. Это - наличие официантки. Как-то не вяжется это слово со средневековой атрибутикой. И еще - использование современного сленга. "Прикольный" парень. Может "смешной" или "забавный" здесь было бы лучше.

Но это, в конце концов, "вкусизм".

Про волосы - бывает, путаюсь, когда вдохновение найдет.
Про официантку - я и сама понимаю. Долго,- ты не поверишь как долго!- долбалась в поисках замены этого слова на более... средневековое, чтоли.
Про сленг - ну, это уже моя специфика - мешать "средневековое" с "продвинутым"....

[KrasavA]

Хаски, зачем брать распространённый типаж? Чтоб все в нём путались?

Джоус Кро
обладателю руки -хм… это так интересно путника обозвали?)

по меньшей мере, четвертого колена, - убрала бы. Без этой приставки более яростно получается.

которую тот, конечно же, просто не мог пропустить. Гость прошипел слово, за которое в детстве мама мыла ему рот с мылом. - Как-то по детски беспомощно. Обязательная стандартно-грязная лужа, ругательства, воспоминания о детстве…

Как инспектор и ожидал, - опять ожидал.

Но о делах, несмотря на их несомненную важность, не думалось. – несомненно, я понимаю, что о делах говорить несомненно надо, но мне кажется несомненным, что это слово можно с лёгкостью убрать, дабы не обрекать читателя на несомненное навязывание собственных мыслей)

Дорога была длинная и трудная, и только получив этот минимум, - Ага, а инспектору этот минимум никто не предоставит. Это же ИНСПЕКТОР! Несомненно его никто не будет усаживать сразу за бумаги, а накормит, и по возможности несомненно напоит блюстителя порядка)

«Осторожничает», подумал испектор, косясь в сторону удаляющегося охранника. – как-то криво. Мы же видим картинку глазами инспектора и очень странно смотрится это «выпадение» из образа.
Может так?
Осторожничает. Инспектор покосился… и т.д.

до чьей-то мохнатой шкуры - чьей? Не поверю, что не понятно. Автор просто решил схалтурить. Ой, а она ещё и флюиды источает?)

- невесело усмехнулся голова, - а почему это не весело? Ему стейка жалко? Больше причин для не веселья не вижу.
О) А насчёт налить-выпить оказалась права) Вот те ещё косячок: предсказуемость.
Кстати все эти виляния, как то плохо характеризуют струю вина. Не знаю, как на чей вкус, а мне показалось, автор опять не знает о чём пишет. Все дополнения типа как-то, виляя, дикие траектории… Насколько дико и в каких траекториях? И как при этом они умудряются его не разбрызгать?

Не люблю весь этот официоз. - Да, я тоже не люблю и начинаю откровенно скучать.

Так… времени опять нет, а сколько ещё читать? Кошмар… За сим откланиваюсь, может ещё вернусь, но навряд ли.

Совет: все эти перепитии у ворот не пошли на пользу рассказу. Не успела дойти даже до сути. Может, надо было начинать сразу с камина, чтоб поближе к делу?

[Хаски]

Итак, глава 2! Вообще -то ывы правы, тест не просто "сыроват", он еще насквозь мокрый... будем совершенствоваться! С вашей помощью

Скрытый текст - <Текст>:

<
2 ОБОРОТЕНЬ, ОБОРОТЕНЬ, СЕРАЯ ШЕРСТКА…

Зверем я навеки стану
Тайну раздели со мной
Ты, Луна, отец шаману,
Мне приходишься сестрой

Они ушли после полудня, в самую жару. Ягун хотел было возразить, но Бусая ясно дала понять, что сейчас ей лучше не перечить. Инстинкт гнал ее прочь из окрестностей города, предчувствие беды не давало покоя.
Около Западных Врат путь им преградил хамоватого вида стражник и потребовал плату за выезд. Что-то часто Бусая стала сталкиваться с такой беспросветной наглостью… она уже хотела сбросить с головы капюшон плаща – ее лицо, покрытое шрамами и желтые глаза любого трезвого человека заставляли улепетывать во все лопатки. Но Ягун внезапно выдвинулся вперед, стал между ней и стражем, протягивая в руке черепок от разбитого кувшина.
- Вот золотой, от дедушки достался.
Глаза стражника загорелись алчным огнем, руки скрючились, походя на птичьи когти. Ягун бросил ему черепок, цапнул Бусую за рукав и поспешно вытащил за черту города. Уже отойдя, девушка усмехнулась:
- А ты силен, волхв.
- Волхв?!
- Так у нас зовут магов.
- Какая, блин, сила? Да я этот трюк два месяца отрабатывал!
- Я и не говорю про ту Силу, силу мага. Твоя Сила – это твое упрямство. Ты прав, зачатки у тебя были слабыми, но ты своей настойчивостью сумел пробудить и развить их.

Наступил вечер. Беспокойство Бусой становилось все сильнее, ночные обитатели леса, полей и болот начинали просыпаться. Но решение у этой проблемы было только одно, и оно харфангу решительно не нравилось.
Девушка шла все быстрее и быстрее, не замечая этого. А вот Ягун еще как замечал.
- Слушай, ушастая, ты куда так прешь? Приближается конец света? Мертвые встают из могил?
Харфанг усмехнулась краем рта:
- Ты как всегда проницателен, волхв.
- Э-э-э?..
- Бэ-э-э! – Передразнила Бусая.
Внезапно тьма за его спиной зашевелилась, и прежде чем харфанг успела среагировать, из тени выдвинулись две руки с лохмотьями полусгнившей плоти и крепко схватили Ягуна за горло. Он заорал, не в силах сдерживать животный ужас охвативший все его существо.
Мгновение – и меч из заплечных ножен перекочевал в руки харфанга, потом с тихим,
отчетливым чмоканьем отсек руки, державшие Ягуна.
- Голову вниз! – Рявкнула Бусая. Тот услышал, грохнулся на четвереньки, и совсем рядом свистнуло страшное лезвие меча. Харфанг по рукоять загнала его во врага и рядом рухнул страшный, полусгнивший труп, которому давно должно было лежать в могиле. Не смотря на то, что тело уже погибло, отрубленные руки продолжали сжимать горло Ягуна. Вдвоем они сумели разжать страшные лапы с непомерно отросшими ногтями, и несчастный парень кое-как встал на ноги.
- Ты так быстро среагировала… Часто они встречаются, эти твари?
- Часто. Бывает, целая стая лезет на тебя, пихая друг друга, роняя руки, ноги…
Гляну на позеленевшее лицо спутника, девушка усмехнулась:
- Эту тему лучше обсуждать сидя в удобном кресле, с бокальчиком вина в гостинице… Но отбиться одни мы не сможем, их слишком много. Нас просто сомнут. И у этой проблемы есть только одно решение.
- Какое? Разведем костер побольше?
- Ягун, у нежити тоже есть мозг, хоть и маленький. Они быстро поймут, что людей только двое, навалятся всем скопом и поминай как звали.
- И?
- Помнишь отряд солдат? Они стоят лагерем где-то неподалеку. Металл доспехов, амулеты, которые наверняка у них есть, да и просто количество рук, метающих дроты или умеющих обращаться с мечом отпугнет нежить.
Ягун поежился, вспоминая двух верховых в черных плащах. Но мертвяки были еще хуже.

Ночь наступила внезапно, Без сумерек, без постепенно сереющего неба – будто кто-то враз задул свечу. Так не бывает – думали люди.
И лес, днем казавшийся то ли спящим, то ли мертвым, ожил. Наполнился шорохами, шагами, шепотом на мертвых языках. В кустах по краям поляны то тут, то там вспыхивали чьи-то внимательные глаза, над головой проносились нетопыри размером с собаку, пару раз пахнуло мертвечиной, но все обошлось. Огонь и сталь защищали надежно.
Отряд солдат, ночевавший на этой поляне, даже не выставили часовых – все жались к большому костру, сыпавшему искрами. И даже два командира, обычно невозмутимых и с презрением относящихся к человеческому страху, теперь старались не отходить от остальных и не оказываться в темноте.
Неожиданно лесные шорохи на миг стихли. Костер вспыхнул ярко и высоко, осветив даже дальние кусты, и на поляну вышагнули двое, парень и девушка.
Парень больше походил на молодого медведя после зимней спячки: худой, облезлый, но ширина плеч угадывается даже под свободной рубахой. Его волосы были рыжими, будто частица огня, трещащего совсем рядом, отдельно жила в его теле. А еще у него были глаза, как у дикого зверя один желтый, второй голубой.
Девушка же наоборот, была невысокой, но тоже крепкой, ширококостной. Стоя рядом со свои спутником она была ему чуть повыше груди. Одета в потрепанную кожаную куртку со стальными бляхами и щитками, по которой в свое время прошлись чьи то кинжалы, стрелы, зубы и когти. Крепкие холщовые штаны, разорванные на левом колене длинными когтями и потертые черные кроссовки. За спиной рюкзак и ножны с мечом, на плече страшенный кошак. На шее поблескивала цепь какого-то медальона. А еще у нее были абсолютно седые волосы до лопаток, длинные песьи уши и желтые, как у кошки глаза. И старый шрам, пересекающий левый глаз и бровь.
Оба странника неторопливо подошли и остановились шагах в двух от костра.
Бусая заметила, как подались вперед чужаки-командиры, как их руки потянулись к мечам. Переборола желание тоже взяться за оружие и продолжила начатое:
- Дозволите ли переночевать у вашего костра? В лесу сейчас неспокойно.
- Дозволим, дозволим. – Проворчал один из солдат, высокий седеющий мужчина с тяжелым двуручным мечом. – Мы и сами видим, что у нечисти башню сорвало.
Глаза девушки блеснули звериными огоньками.
- Это будет продолжаться до утра. Сейчас ведь неделя полнолуния.
Они с Ягуном тоже уселись у костра, грея озябшие руки. Воины украдкой косились на девушку – хороша, хоть и на ведьму смахивает… Да какое смахивает, вылитая ведьма!
Вот только глаза у нее, от силы двадцатилетней, были старческие, видевшие и боль, и страдание, и одиночество. Именно этот взгляд останавливал истосковавшихся по женской ласке мужиков.
А сама Бусая украдкой разглядывала чужаков в плащах, и тревога глодала сердце. Один был пониже, другой повыше, но у обоих на воротах рубах была прихотливая вышивка серебряной нитью, напоминавшая какие-то буквы. Плащи на поясах оттопыривались рукоятями мечей, а спины были странно горбатыми, будто они запихали под плащи подушки.
Сначала люди сидели тихо, прижимаясь друг к другу, придвинувшись к огню и говоря почти шепотом. Потом осмелели, заговорили громче, стали прикладываться к фляжкам. Дошло до того, что один светловолосый парень, откликавшийся на кликуху Белоголовый, принес небольшую лютню (он ее что, с собой таскает?) Подождал, когда все усядутся, прихватят с собой фляжки.
Певец посмотрел на Бусую, показывая, что дарит эту песню ей, и затем запел. Негромко, но красиво…
В глазах моих гавань моих кораблей,
Там серые волны стремятся на скалы,
Там северный ветер, бросаясь устало,
Срывает последние листья с ветвей.

В глазах моих берег последнего дня,
Там иней белеет на каменном моле,
И старый маяк, ввысь взлетевший над морем,
Где не было, нет и не будет огня.

В глазах моих чаек безумный полет,
Ласкающий крыльями белую пену
В том месте, где сходятся тропы Вселенной,
Сливаясь с ледовым пристанищем вод.

В глазах моих память души не моей,
В глазах мои буря последней тревоги,
В глазах моих даль безымянной дороги,
В глазах моих гавань моих кораблей.
Парень чуть улыбнулся, завершая песню красивым аккордом… и протянул лютню Ягуну.
- Мои песни вы все уже слышали. Наверняка они вам успели надоесть. Может, гости знают что-то новое? Это будет достойной платой за ночлег.
Ягун посмотрел на лица, обращенный к нему. Потом посмотрел внимательнее. Наверняка этим людям приходилось жечь и убивать.
С младенческого крика
До самого "прости"
Таинственную книгу
Слагаем по пути.

Теснятся чьи-то лица
За каждою строкой...
мы чёркаем страницы
Бестрепетной рукой.

Мы веселы и правы,
Мы скачем напрямик...
Размашистые главы
Заносятся в дневник.

А если и помаркой
Испорчена строка -
Ни холодно ни жарко
Нам с этого пока.

Успеем возвратиться,
Попридержать коней...
подумаешь, страница!
Их много в книге дней.

Что гоже, что негоже
И кто кому должник?
Когда-нибудь попозже
Исправим черновик...

...Но поздно, милый, поздно.
Не отыскать мостов.
И делается грозным
Шуршание листов.

Обиженные люди,
Забытые долги...
Поправлено не будет
В минувшем ни строки.

Кому мы, обещая,
Солгали без стыда,
Уходят не прощаясь,
Уходят навсегда.

Кого мы оттолкнули,
кого мы подвели...
Корявых загогулин
Напрасно не скобли.

И наша повесть мчится
К финалу... А потом
Последняя страница
Покроет пухлый том.

И так же, запоздало
Стирая слёзы с глаз,
Как мы иных, бывало, -
Другие вспомнят нас.
Все молчали. Ягун молча протянул лютню ее хозяину, как внезапно огромный нетопырь вылетел из кустов, на бреющем полете помчался над поляной, врезался в протянутые руки, держащие хрупкий инструмент…
Бусая чуть нахмурилась и протянула руку, а через мгновение все обернулись к ней – лютня лежала на ее коленях, хотя сама девушка сидела в двух шагах от Белоголового и Ягуна, и их разделял костер.
- Вот животное! – Ругнулся один из солдат. Вроде бы Харвин.
- А ты не говори так, служивый. – Негромко заметила девушка. – Зверем быть намного лучше, чем человеком. Намного.
- Будто ты знаешь!
- Знаю.
Изящные пальцы с длинными ногтями слегка ущипнули струны.
Мне люди дали имя "пес",
И я привык к нему.
Наш черный говорящий вождь
Учил меня всему.
А кое-что я понял сам
На избранном пути,
И гордым валинорским псом
Настигнут будет враг.
Таинственный наставник мой,
Брат северных людей,
Учил меня сливаться с Тьмой
И становиться ей.
И будто с чистого листа
Я начал краткий век,
И на полет похожим стал
Мой стелящийся бег.
Мои глаза - кристаллы льда,
Мой мех седой - метель.
И кровь врагов - моя вода,
И снег - моя постель.
Лесному зверю не страшны
Эльфийские клинки.
Теперь я знаю - для войны
Зверям даны клыки.
Я так хотел познать покой...
Но свистнула стрела,
И смерть бестрепетной рукой
Мой бег оборвала.
С последним вздохом улыбнусь
В лицо моим врагам, -
Я новым воином вернусь
К сияющим снегам.
Она даже не пела – хрипловато, напевно говорила. Струны лютни больше не трогала, шорохи дикого и таинственного леса были музыкой для этой песни.
По постелям все разошлись тихие и задумчивые. Красноголовый пришелец все также сидел у костра, поглаживая уродливого кота своей подружки. А она лежала на животе и, не обращая внимания на жар, смотрела на огнь, который едва не лизал кончик ее носа. В глазах девушки плясали золотые искры, но бархатисто-темные зрачки не отражали света. Долго, очень долго она лежала неподвижно, лишь изредка по звериному шевеля ушами.
Костер догорал, и нечисть, смелев, лезла на поляну, ходила вокруг проснувшихся людей, лязгающих зубами от страха.
Бусая словно впала в какой-то транс, и в тот момент, когда Ягун хотел тронуть ее за плечо, вернуть в этот мир, совсем рядом раздался жуткий вой. Кикиморы, нетопыри и прочие твари в неописуемом ужасе ломанулись прочь, а все, кто был у костра, обернулись на звук.
Когда Ягун опустил глаза, то вздрогнул – его рука, уже почти коснувшаяся плеча харфанга, висела в воздухе. Девушка исчезла неслышно, будто дикий зверь.
Никто больше не ходил вокруг поляны, ожидая, пока погаснет огонь и люди заснут. Никто не проносился над головами. Лишь изредка, то тут, то там из темноты доносился рык – низкий, гортанный, заставляющий воду дрожать в кружках.
Ягун так и не понял, когда Бусая вернулась.
Когда солнце явило краешек своего лика над виднокраем(горизонтом), путники собрались и ушли в сторону солнца. Двое чужаков и несколько солдат во главе с Белоголовым стояли на тропинке и смотрели, как фигуры двоих таких непохожих людей четко выделяются на ослепительном диске солнца.

Они шли почти весь день. Под палящим солнцем, которое казалось еще более жарким от того, что обе фляги были почти пусты. После полудня, уже ближе к вечеру, набрели на небольшую, но довольно густую рощицу, где и решили «бросить кости»
Над небольшим костерком вился уютный дымок. Рядом с ним сидел Ягун, стругая небольшим ножиком какую-то палку. Бусая, кивнув ему, взяла фляги и ушла в поисках лужи с чистой водой.
Неподалеку обнаружился ручеек с живописно обросшими травой и кустами бережками. Харфанг прополоскала фляги, набрала воды, а потом, повинуясь некому порыву, мысленно нарисовала Знак, единый для всех нелюдей. Эдакая светящаяся загогулина, возникающая в сознании по первому зову. Знающего сей тайный символ ни один уважающий себя нелюдь не тронет – энт, лешак, водяной или кикимора.
Вода в ручье зашевелилась, складываясь в образ Водяного – лицо, похожее на кочку с глазами. Бусая улыбнулась мороку водяного, которому лень было тащиться из основного озера ниже по течению.
- Здравствуй, хозяин.
- И тебе подобру-поздорову. – Голос у Водяного был скрипуче-булькающий, как старая мельница.
- Как дела в твоем подводном царстве? Не мешает ли кто?
- Благодарствую, все спокойно. – Пробулькала «кочка». Все знали, что при должной оплате харфанги брались изничтожить опасных монстров или шайку разгулявшихся головорезов. Кивнув, девушка ловко встала, закинула через плечо ремешки фляг и пошла обратно, предвкушая ужин.
Когда Бусая вернулась к их небольшому лагерю, ее взгляду предстала неожиданная картина: Ягуна нет, еды нет, вещей нет. Есть только обугленная трава и множество следов. Да тут похозяйничал целый отряд!
Бусая почувствовала, что срывается, но на этот раз не стала сдерживать себя. Тело стало сплющиваться с боков, челюсти – вытягиваться, вылепляя клыкастую морду, руки стали лапами, пушистый хвост завилял из стороны в сторону от переполнявшей ее ярости. Огромный, с некрупного жеребца зверь опустил морду к земле. В нос ей тут же ударили десятки разных запахов: стали, дерева, крови, пота, сыромятной кожи, остатков костра. Но темный кожаный нос безошибочно отыскал среди этой кутерьмы один-единственный запах. Запах родного человека…
Бусая негромко завыла и помчалась по следу.

Ягун очнулся, и понял, что уже темно. Попытался перевернуться на бок – и понял, что прислонен к дереву и руки связаны за спиной. Рядом горел костер.
Люди, окружавшие его, примолкли. Поднялся один – мужчина средних лет, с добротным оружием.
- Что, очухался, Рыжий?
Ягун лишь устало прикрыл глаза.
- Чего тебе надо, ночной кошмар местного правительства?
- О, так у на еще и язык как кинжал? Надо бы запросить за тебя цену побольше!
«Работорговцы! Я влип. – Подумал Ягун. – Но где же Бусая?»
Словно прочитав его мысли, главарь продолжил:
- Но на той поляне было два мешка. Где твой дружок?
- Не скажу. – Сквозь зубы бросил Ягун.
- Скажешь. – С опасной лаской произнес один из доселе молчавших воинов. – Скажешь, а заодно и позабавишь нас всех. Не правда ли?
- Тебя не спрашивали, Дунгорм! – Рявкнул главарь, разозленный тем, что его перебили. Но названный Дунгормом уже разогревал на костре лезвие своего ножа.
- Приготовься, рыжий.
- Это ты приготовься. – Раздался хрипловатый голос. Вместо ответа Дунгорм метнул раскаленный докрасна нож в ту сторону, откуда доносился голос. Не произошло ровным счетом ничего. С другой стороны, у всех за спинами, раздался отрывистый, лающий смех, словно большая собака попыталась засмеяться по человечески.
Остальные разбойники, человек десять, повскакивали со своих мест, выхватывая оружие.
- Кто там? Покажись! – Рявкнул командир.
- Ты действительно хочешь меня увидеть? – Искренне удивился голос, показавшийся Ягуну странно знакомым. – Нет, я покажусь не тебе. Не тебе, а юному волхву, сидящему у твоих ног. Потому что, чует мое сердце, он еще не раз увидит меня в этом облике. Но это будет последним, что увидишь ты.
Кусты прямо перед Ягуном зашевелились. В темноте вспыхнули внимательные желтые глаза. А потом на поляну вышел Зверь.
Размером с некрупного, молодого жеребца, но пониже, он был похож одновременно и на волка, и на пса. Острые уши с рысьими кисточками были насторожены. Пушистый хвост, больше подошедший бы барсу, со своеобразной кистью на конце, слегка помахивал из стороны в сторону. Глаза у него были желтые, с узкими кошачьими зрачками.
А на могучей, косматой шее зверя, на серебряной цепи поблескивал амулет в виде страшной оскалившейся морды. Точно такой же носила одна его знакомая девушка…
Ягун почувствовал, что задыхается.
- Бусая…
Она подошла и слегка пихнула его головой в плечо, как иногда делала в человеческом облике, желая утешить его или приободрить.
- Что, малыш?
- Берегись!!!
У стоявших рядом бандитов, наверное, прошел шок. Вся эта орава бросилась на них… Бусая сражалась пастью и лапами, прикрывая Ягуна задом, как мать своего щенка. Он сам видел, как она одним яростным ударом переломала ребра человеку так, что осколки вонзились в сердце и легкие.
Поляна быстро пустела. Когда примерно половина головорезов отправилась к праотцам, оставшиеся побросали тяжелое оружие и доспехи и драпанули прочь. Главарь удирал первым, но когда Бусая уже отвернулась к Ягуну, остановился и метнул нож. Бусая ничего не могла сделать – она лишь чуть сдвинулась вправо, и длинный охотничий клинок, который должен был наискось врезаться в ребра, концом достав сердце, вонзился в мохнатый бок.
Задние лапы зверя медленно подкосились. Борясь с сонным оцепенением, охватившим внезапно все тело, Бусая вытянула шею и осторожно, боясь поранить чувствительную человеческую кожу, страшенными клыками рассекла веревки, державшие друга. Ягун подскочил, с воплем стал тормошить Бусую, не давая ей провалиться в сон.
Стал судорожно оглядываться в поисках своей сумки, в которой было кое-что лечебное. Нашел. Подскочил, стал рыться дрожащими руками. Нашел то что нужно, помчался к Бусой и застыл, не зная с какой стороны подступиться: его снаряжение рассчитано на человека, а грудь харфанга была как у быка. Словно услышав его мысли, зверь застонал, изогнулся дугой на мокрой от крови траве. Череда метаморфоз, короткая пляска теней, и на земле лежит уже Бусая-человек.
Парень быстро принялся за дело, крепко перематывая ребра девушки бинтами, а потом и клочьями собственной рубахи. И с облегчением заметил, как иссякает алый фонтанчик, уносивший жизнь.

Бусая очнулась оттого, что теплые лучи солнца падали на ее лицо. Дело близилось к полудню.
Девушка попыталась встать, и тут же скривилась от боли – к правой стороне ребер словно приложили горячую сковородку.
- Лежи, лежи. Тебе нельзя вставать. – Раздался мягкий голос сбоку. К ней подошел Ягун, одетый в запасную рубаху. Он властно надавил на ее плечи, заставив девушку снова лечь на мягкий мох. Та невольно улыбнулась, глядя, как солнечный свет окутывает огненную голову парня неземным сиянием.
- Ягун, ты солнце!
- В каком это смысле?!
- В самом прямом!
Парень уселся рядом и просто спросил:
- Как это у тебя получается? Ты что, оборотень?
- Я харфанг. Им может стать любой. Для оборотней это просто высшая ступень, для людей – особый дар. На самом деле харфанг – это не то, как они это понимают. Это внутренняя сила, некое состояние души. Единение с Природой. Именно поэтому, наверное, мы принимаем тот облик, который нам ближе по складу ума, ближе по духу. Это не превращение, это отражение твоего «Я». Поэтому мы сохраням человеческий разум в зверином теле и можем перекидываться по своему желанию.
Еще раз улыбнувшись, Бусая снова подставила лицо солнечным лучам. Потом заметила:
- Ягун, я это уже говорила, но ты истинный маг. Фактически без всяких знаний ты исцелил сложнейшую рану.
- Ну, не совсем исцелил…
- Она быстро затянется. Недаром же говорят: «заживает как на собаке».>

[Джоус Кро]

KrasavA

убрала бы. Без этой приставки более яростно получается. - Но стандартно.
Как-то по детски беспомощно. Обязательная стандартно-грязная лужа, ругательства, воспоминания о детстве… - Обязательно главный герой, обязательно город.) Это уже вопросы личного вкуса.
опять ожидал. - Никакого второго "ожидал" там нет.
несомненно, я понимаю, что о делах говорить несомненно надо, но мне кажется несомненным, что это слово можно с лёгкостью убрать, дабы не обрекать читателя на несомненное навязывание собственных мыслей) - Много сарказма - мало толка.
Ага, а инспектору этот минимум никто не предоставит. Это же ИНСПЕКТОР! Несомненно его никто не будет усаживать сразу за бумаги, а накормит, и по возможности несомненно напоит блюстителя порядка) - Ну вам же не известны нюансы этой профессии конкретно здесь, верно?
Может так?
Осторожничает. Инспектор покосился… и т.д. - В повествовании от третьего лица это будет смотрется криво.
чьей? Не поверю, что не понятно. Автор просто решил схалтурить. Ой, а она ещё и флюиды источает?) - Здесь соглашусь. Но, опять-таки, иронии и пренебрежения больше, чем толка. Как критика это вас не красит.
а почему это не весело? Ему стейка жалко? Больше причин для не веселья не вижу. - Здесь тоже соглашусь.
О) А насчёт налить-выпить оказалась права) Вот те ещё косячок: предсказуемость. - Еще бы - ведь об этом было сказано в самом начале.
Кстати все эти виляния, как то плохо характеризуют струю вина. Не знаю, как на чей вкус, а мне показалось, автор опять не знает о чём пишет. Все дополнения типа как-то, виляя, дикие траектории… Насколько дико и в каких траекториях? И как при этом они умудряются его не разбрызгать? - Магико-технические характеристики вина и траекторий движения струи еще на один абзац - это как-то странно, по-моему. Разве сложно себе представить искривленную струю от бутылки до бокала?
Да, я тоже не люблю и начинаю откровенно скучать. - Со второй-то страницы? Вам сразу зубодробительного экшена подавай?)
Хотя соглашусь в том, что в начале можно подсократить.
Так… времени опять нет, а сколько ещё читать? Кошмар… За сим откланиваюсь, может ещё вернусь, но навряд ли. - Судить о рассказе, прочитав две страницы - это тоже, по-моему, странно.
все эти перепитии у ворот не пошли на пользу рассказу. Не успела дойти даже до сути. Может, надо было начинать сразу с камина, чтоб поближе к делу? - Рациональное зерно есть. Но до сути вы не дошли зря - как-никак, самое главное.
Итого: пара-тройка дельных идей, остальное - либо мелочность, либо сарказм.

Извините, но это не разбор рассказа, а скорее упражнения в остроте слова.

Простите мою наглость, я, конечно, понимаю, что никто здесь мне ничего не должен, но могу я попросить другого критика для оценки отредактированных "Диких Клоунов"? Для большей объективности и конструктивности, так сказать. И желательно без нападок.

[Toraton]

КСЮшка - Смысл есть...
_______

И вот опять все утихает. Успокаивается. Замирает. Этот день, как и предыдущие, подходит к концу, пора готовиться к следующему. - ни о чем. Переписываем, добавляем смысла.
На опушке росло дерево вот уже некоторое время, но оно успело стать известным. - "Вот уже некоторое время на опушке росло дерево. С некоторых пор оно стало известным" - надеюсь примерно такой смысл вкладывался, иначе я не понял о чем написано в предложении.
Его знали многие, с ним имели знакомство почти все, но при этом он был один. - в смысле дерево?
Одна особенность, которая притягивала к нему других. Заключалась в нем самом, в его особенной структуре души. - костно и бессвязно. Нужно менять коренным образом. Т.е. тотальной правкой. Причем последовательно с первого предложения.
Невероятная, удивительная, пугающая, но не несущая ни разрушения, ни горя сила жила в нем. - поработать над удобочитаемостью. Поменять порядок слов: "В нем жила сила: невероятная, удивительная, пугающая, но не несущая ни разрушения, ни горя".
Здесь я не говорю о поэтике языка и смысле, вкладываемом в слова. До этого еще далеко. Для начала стоит научиться строить простые и понятные конструкции. Не стараться усложнить, а наоборот объяснить мысль доступным языком.
Можно попытаться представить, что пишешь для людей младшего возраста.
А время подвило к страшным фактам… - что это?

Итого: Ксюш, ты часто участвуешь в конкурсах? Если нет, то советую на первых порах написать несколько рассказов для них и активнее посещать именно эти ресурсы: читать критику, читать чужие тексты, читать чужие разборы, самой пробовать силы в них.
Для начала подойдет СИ, хотя лучше бы смотрелись Грелка или Эквадор.

[KrasavA]

Джоус Крос, поистине, как же легко можно улучшить настроение человека) Нет, правда, со вчерашнего вечера смеюсь)

Критика другого?) Да вы хоть посчитайте сколько их здесь) Четыре, пять от силы, а текстов сколько? Вы бы хоть потрудились пролистать несколько страничек назад, чтоб не удивляться моему сарказму. Вы не исключение. У всех новичков ошибки одни и теже. И из поста в пост повторяя объяснялки что и как не нравится читателю... ну на зубах уже навязло. Поэтому уже не выдерживаю и начинаю разнообразить текст.
О небо! Начинаю понимать Снейка с его иносказательностью) Довели человека)

Если уж так настаиваете, могу повторить ещё разочек:
1. Не надо навязывать читателю мнение бесконечными словами: конечно, несомненно, ожидал, он иначе не мог и т.д. Я сама составлю мнение нравится ли мне герой и правильно ли он поступает.
2. Из текста в текст перечитывать как люди пьют-едят, думате легко? Описывается всё одними и теми же словами. Я прочитала 2 СТРАНИЦЫ! текста и не увидела ничего интересного, даже намёка на то, прчему я должна его читать дальше. Не задавались вопросом почему остальные критики прошли стороной?
3. Чтобы добиться того, чтоб ваш текст дочитали, надо много работать. И работа начинается именно с постройки сюжета и предложений. Т.к. это одёжка, по которой встречают. И я дала нескольких понравившихся вам советов. И даже на спасибо не претендую. Не говоря о моём драгоценном времени, которого я вчера потратила на вас, целых 20 минут и сегодня примерно столько же.

Да, кстати, приятных поисков доброго критика) Я же, как и в классическом детективе, ЗЛОЙ!)))))))

[Toraton]

Джоус Кро - Дикие Клоуны
_______

Тяжелые капли проникали под плащ и ледяными змеями скользили по спине. - "насквозь промокшему из-за проливного дождя путнику"; теперь хотелось бы понять как струи могли скользить, если он промок насквозь?
На мой взгляд есть существенная разница между "змеями" и "змейками". Чтобы по спине скользили "змеи", необходим человек с ведром воды, который поливал бы главного героя, пока его Рука в кожаной перчатке настойчиво теребила шнурок колокольчика у тяжелых городских ворот - чья-то рука стояла у ворот и теребила непонятный шнурок, который возможно не имел никакого отношения к воротам.
Наконец, когда звонящий уже проклял привратников до, по меньшей мере, четвертого колена, заслонка в воротах отодвинулась, и мутные глаза под кустистыми бровями уставились на гостя. - лишнее.
- Кто таков? – донеслось сквозь шум дождя. - и как далеко стоял поздний гость, если голосу привратника приходилось доноситься?
- Я из столицы. Королевский инспектор, – ответствовал визитер, ежась под недоверчивым взглядом. - тут бы хотелось пояснения. Герой ежился из-за холода или из-за пристального взгляда? В последнем случае вызывает сомнение принадлежность к королевской инспекции. Чего ему боятся какого-то стражника? Или ворота в этой стране генералы охраняют?
Затем он кивнул сам себе и гаркнул:
- Можете проходить! - вновь склоняюсь к тому, что между ними было не меньше 10 метров чистого поля; раз орать приходится.
Потому что на приветствие это никак не тянет.
Когда он шагнул за порог - а разве "за", в этом случае, не синоним "из", т.е. из дома. А если в дом то "переступить порог".
- Мне тоже очень приятно, йон мэр, - ответил инспектор, отмечая скорее свое общее состояние. Знакомиться, в отличие от мэра, он не любил. Ему гораздо больше нравились книги, нежели люди. - возникает вопрос: как он вообще стал инспектором? Ведь работа его подразумевает бесконечное общение с людьми! Те, кто отбирали его на эту должность, не обратили на сей факт никакого внимания?
мэр старался расслышать испуганные вскрики собственных мыслей, тонущих в пучине отчаяния, а это требует концентрации. - попытка красивого изворота. Лучшее, что можно сделать с этим куском - стереть.
Глаза Ниса от такой новости округлились до предела, а рот сам собой приоткрылся. - наигранно. Как и все диалоги. Они не живые.

Итого: Пресное блюдо. Рецепт: горсть скучных героев, вереница шаблонных фраз и описаний, немного вымоченных и вымученных диалогов, плюс щепотка современной культуры на просторах фэнтезийного мира.