- монетка
- ручка
- лист дерева / любого другого растения
- компьютерная мышь
- предмет верхней одежды (куртка, шапка и т.п.)
- пластмассовый стаканчик
- мягкая игрушка
- утюг
- фольга
- пища (любая)
......

- внезапное падение
- ожидание (чего-то / кого-то)
- предательство
- бежать и не достичь цели
- поломка
- быть забытым / потерянным
- причинить боль
- обратить внимание (на себя или что-то / кого-то)
- исчезновение
- издавать громкие звуки
......

Вечер застал Варю на опушке леса, до дома было еще идти и идти. Тропинка, выйдя из-под деревьев, теперь бежала по полю, поросшему высокой-высокой травой, прямо по плечи девочке. По небу неспеша гуляли облака, словно стадо сказочных пушистых животных. Ах! Шорох в придорожных кустах так напугал Варю, что корзинка выпала из рук, и все ягоды рассыпались! Ноги от страха будто вросли в землю, взгляд прикован к дрожащим веткам дикого шиповника. Кто же там? Выходи, коли человек! Нет ответа…

ЖИЗНЬ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ САРАЯ НОМЕР XII
Вначале было слово, и даже, наверное, не одно - но он ничего об этом не знал. В своей нулевой точке он находил пахнущие свежей смолой доски, которые лежали штабелем на мокрой траве и впитывали своими гранями солнце, находил гвозди в фанерном ящике, молотки, пилы и прочее - представляя все это, он замечал, что скорей домысливает картину, чем видит ее. Слабое чувство себя появилось позже - когда внутри уже стояли велосипеды, а всю правую сторону заняли полки в три яруса. По-настоящему он был тогда еще не Номером XII, а просто новой конфигурацией штабеля досок, но именно эти времена оставили в нем самый чистый и запомнившийся отпечаток: вокруг лежал необъяснимый мир, а он, казалось, в своем движении по нему остановился на какое-то время здесь, в этом месте.
Место, правда, было не из лучших - задворки пятиэтажки, возле огородов и помойки, - но стоило ли расстраиваться? Ведь не всю жизнь он здесь проведет. Задумайся он об этом, пришлось бы, конечно, ответить, что именно всю жизнь он здесь и проведет, как это вообще свойственно сараям, - но прелесть самого начала жизни заключается как раз в отсутствии таких размышлений: он просто стоял себе под солнцем, наслаждаясь ветром, летящим в щели, если тот дул от леса, или впадая в легкую депрессию, если ветер дул со стороны помойки; депрессия проходила, как только ветер менялся, не оставляя на его неоформившейся душе никаких следов.
Однажды к нему приблизился голый по пояс мужчина в красных тренировочных штанах; в руках он держал кисть и здоровенную жестянку краски. Этот мужчина, которого сарай уже научился узнавать, отличался от всех остальных людей тем, что имел доступ внутрь, к велосипедам и полкам. Остановясь у стены, он обмакнул кисть в жестянку и провел по доскам ярко-багровую черту. Через час весь сарай багровел, как дым, в свое время восходивший, по некоторым сведениям, кругами к небу; это стало первой реальной вехой в его памяти - до нее на всем лежал налет потусторонности и счастья.
В ночь после окраски, получив черную римскую цифру - имя (на соседних сараях стояли обычные цифры), он просыхал, подставив луне покрытую толем крышу.
"Где я, - думал он, - кто я?"
Сверху было темное небо, потом - он, а внизу стояли новенькие велосипеды; на них сквозь щель падал луч от лампы во дворе, и звонки на их рулях блестели загадочней звезд. Сверху на стене висел пластмассовый обруч, и Номер XII самыми тонкими из своих досок осознавал его как символ вечной загадки мироздания, представленной - это было так чудесно - и в его душе. На полках с правой стороны лежала всякая ерунда, придававшая разнообразие и неповторимость его внутреннему миру. На нитке, протянутой от стены к стене, сохли душица и укроп, напоминая о чем-то таком, чего с сараями просто не бывает, - тем не менее они именно напоминали, и ему иногда мерещилось, что когда-то он был не сараем, а дачей, или, по меньшей мере, гаражом.
...
...
и т.д.

По сигналу сотника стрелы взметнулись в небо, стальные наконечники с воем разрывали влажный воздух. Большинство из них с высоты птичьего полёта отыскали свои цели, там, внизу, среди пыли, и устремились к ним. Но вражеские щиты ковались не для красоты: железные пластины дружно сдвинулись, стрелы со звоном и хрустом разбивались о броню.
Два величественных войска столкнулись в рукопашной схватке посреди каменистой равнины. Мечи и топоры сверкали в свете первых лучей восходящего солнца, доспехи обливались кровью врагов и союзников. Здесь и там под порывами яростного ветра колыхались красные и синие знамёна. Бой только начинался.