Город

[Snake_Fightin]

Мало что понимаю в жизни, однако уверен, что средний мужчина, в отличие от Волкодава, не окружает себя тяжёлыми больными, калеками и живыми мертвецами, т.к. не видит в этом своего призвания и не получает морального удовлетворения, инстинкты тоже очевидно не те, поэтому хочется увидеть в тексте пояснения от рассказщика либо от третьих лиц, по поводу того, что мотивировало Караванщика самолично упиваться заботой о зомби, а не диллегировать это людям которые хотят заниматься такими вещами, или, скажем, не пристрелить несчастных чудовищ в их затхлом убежище, а после чего отправиться искать морской путь в Индию на открытом воздухе.

[Sera]

Караванщик - не средний мужчина. Он священник, саин. И у него есть веская мотивация вести караван, оно станет ясеа, когда я начну сводить героев. Будет как раз пояснения от третих лиц и о самом Городе с его устройством, и о логических связях.

[Snake_Fightin]

Мой "Зверь-обоснуй" просит обосновать не тот факт, что караване трудятся зомби, а тот, что у Караванщика мать и дочь чудовища, а он их не пристрелит и в монастырь не заточит.

[Sera]

И его надо начинать кормить с первой же строки? Я не хочу писать прямым текстом: Ниираним не стал пристреливать мать с великим прибабахом и мёртвую дочку, поскольку... Я хочу, чтоб это было сюжетно обосновано, а значит, требуется поступательное развитие действия. И потом, неужели обязательно говорить всё "в лоб", чтоб донести мысль?

[Snake_Fightin]

Ты же считаешь, что читатель проглотит и переварит "в лоб" поданный скелет в шкафу одного из персонажей, с которым мы знакомы отсилы девять абзацев, и не отбросит книгу с воплем: "Что за чушь!"
Значит можешь "в лоб" подложить соломки, объяснив Зверю-Обосную , а почему собственно Караванщик замкнулся на уходе за калеками, а не настрогал пять-шесть новых здоровых отпрысков.

[Sera]

Какой милый Зверь-Обоснуй. Ну как такого не порадовать некоторыми уступками в тексте?

[Леди N.]

Сообщение от Snake_Fightin

Ты же считаешь, что читатель проглотит и переварит "в лоб" поданный скелет в шкафу одного из персонажей, с которым мы знакомы отсилы девять абзацев, и не отбросит книгу с воплем: "Что за чушь!"

Один читатель точно согласен подождать, не роя копытом землю от нетерпения)

Сообщение от Sera

Я хочу, чтоб это было сюжетно обосновано, а значит, требуется поступательное развитие действия. И потом, неужели обязательно говорить всё "в лоб", чтоб донести мысль?

По-моему, совершенно не обязательно. Развитие событий идут своим чередом и очень даже хорошо.
На вкус на цвет, впрочем... Решение за автором.

[Робин-Гут]

Палка о двух концах. С одной стороны какой-то части читателей лучше бы текст поразжеванней, а с другой-часть читателей получает наслаждение, докапываясь сама до сути. Сложно быть автором -всем не угодишь))).

[Sera]

Скрытый текст - 4 (3):

Ниираним сидел и осторожно гладил её по руке. Иви не чувствовала, не видела, для неё не существовало прикосновений. Запертая в собственном теле как в камере, она могла владеть им, но с каждым днём это давалось всё сложнее. Только внутри, в самой глубине, жила фантомная боль, неизлечимая и оттого ещё более мучительная. Но саин продолжал гладить холодную руку, потому что помнил дочь иной – весёлой, отчаянной. Живой.
– Я не знаю, как умереть, – произнесла Иви громче. – Лежу и думаю, но не могу придумать. Светлый, как я хочу умереть насовсем…
– Пожалуйста, родная, не надо… – Ниираним запнулся. В такие моменты все слова казались фальшивыми.
– Пап… придумай, как меня убить. Пожалуйста, придумай.
– Я… подумаю.
Иви слабо улыбнулась – отец не мог представить, каких усилий ей стоила эта неуловимая мимика. В теле на кровати он видел ту девочку, какой Иви была год назад.
Неужели прошёл уже целый год?..
– Скажи, что я красивая.
Ниираним немедленно кивнул и погладил девочку по щеке…

– Пап, скажи, что я красивая! Скажи, ну скажи! – Иви вертелась перед зеркалом в новом бальном платье. Белоснежный наряд, алые искусственные цветы в каштановых локонах. Подростковая угловатость фигуры спряталась под пышными оборками. В этот вечер она переходила в среднюю ученическую группу – большой праздник!
– Ты прекрасна, – отвечал отец, любуясь сияющим личиком выпустницы…

Пустые глаза дочери смотрели настойчиво, подталкивая к верному ответу.
– Родная, ты прекрасна, – проговорил Ниираним хрипло.
Она кивнула, отпустила его руку и отвернулась к стене. Несколько секунд стояла тишина, только из-за ширмы доносился глухие завывания старухи.
– Уйди, – сказала Иви.
– Родная моя…
– Пап… просто уйди, хорошо? Просто уйди.
Выйдя из фургона, Ниираним тяжело опустился на приступку и закрыл лицо руками. Он не хотел думать о том, как убить дочь. Не хотел, но – думал.

Подошёл Дарная, правая рука Нииранима, его самый близкий друг и единственный поверенный. Единственный, кто знал, что подвигло саина отправиться в путь. Дарнрай был настоящий гигант. Массивную тушу венчала маленькая голова. Волосы были выбриты широкими полосами ото лба к затылку, подбородок украшала пышная русая борода. Крупный нос загибался вниз, напоминая клюв хищной птицы. Непропорционально длинные руки с лопатообразными ладонями выдавали в нём крестьянина – Дарная родился и вырос в мире Доху и с раннего детства занимался сельским хозяйством. Говорил он громко, смеялся ещё громче, хлопая себя по бокам. Любил розыгрыши, которые, впрочем, редко казались забавными кому-то помимо самого шутника.
На первый взгляд казалось, что гигант недалёк разумом. Глядя на широкое, пухлощёкое лицо, с которого словно не сошла детская наивность, не получалось заподозрить за этим фасадом тонкий ум.
Дарная присел рядом с Нииранимом и молча потрепал того по затылку. Пару минут они сидели, наблюдая, как из окошка фургона-кухни тянется дымок – там заканчивали готовить ужин.
Закольцованный караван, освещённый фонарями, выглядел почти празднично. На их фоне человеческие фигуры выглядели тенями. Они все даже не жили – существовали. Те, кто по воле судьбы оказался заперт в собственном теле без права умереть, и те немногие, кто боялись перейти в категорию мыслящих трупов. У каждого из них были свои причины вплести своё звено в длинную цепочку.
– Я не смогу, Дар, – проговорил Ниираним.
Над входом в фургон висел фонарь, но зажигать его не стали. Друзья наблюдали за жизнью стоянки, сами скрытые в густой тени.
– Чушь. Книга говорит, что…
– Книга может лгать! А Иви… боюсь, она не дождётся момента, когда я отыщу место. Нет признаков, за последние месяцы – ни одного. Мы блуждаем в темноте. Представь только, что мы уже были у Истока – и не узнали его. Прошли мимо, понимаешь?
– Не может быть.
– Ты веришь в меня слишком слепо. Пожалуй, ты единственный, кто до сих пор в меня верит…
– Ещё раз чушь. Они. – Кивок на гирлянду фургонов. – Они верят. Самая распоследняя гниль идёт за тобой, потому что верит. И эта вера – всё, что у них сейчас есть.
Ниираним хрустнул пальцами. Не так давно он был совершенно уверен, что делает всё правильно. Столько сил, столько теорий, которые казались неопровержимыми! А теперь… Светлый, дай сил не отступиться!
Вдалеке выли твари.

[Робин-Гут]

Сообщение от Sera

Дарнрай был настоящий гигант.

[Глядя на широкое, пухлощёкое лицо, с которого словно не сошла детская наивность, не получалось заподозрить за этим фасадом тонкий ум.

-не получалось заподозрить как то не катит....может быть - трудно заподозрить....или трудно было заподозрить?

[Леди N.]

Sera, по 4 (3) посмотри, пожалуйста, такой момент:

В теле на кровати он видел ту девочку, какой Иви была год назад.

Выше по тексту эта мысль уже озвучена.

...помнил дочь иной – весёлой, отчаянной. Живой.

Может, не стоит повторять ее здесь еще раз?

Над входом в фургон висел фонарь, но зажигать его не стали. Друзья наблюдали за жизнью стоянки, сами скрытые в густой тени.

На мой взгляд, предложения плохо согласуются между собой.

Скрытый текст - Не Рио-де-Жанейро, но может ты сможешь извлечь крупицу здравого смысла:

Над входом в фургон висел фонарь, но друзья не стали его зажигать, а наблюдали за жизнью стоянки, скрытые в густой тени.

[Sera]

Реанимирую тему.)

Скрытый текст - 5 (1):

Рывок… ещё рывок… грязь скользила под ногами, пальцы замёрзли и еле шевелились. Воротник куртки норовил выскользнуть, и тело было таким тяжёлым! Таким большим! И казалось, что сдвинуть его с места невозможно.
Эрил поскользнулся и с сиплым вскриком шлёпнулся в жижу. В горле снова начало драть, мальчик согнулся в приступе хриплого кашля. Он со свистом втягивал в себя сырой воздух и тут же выдавливал из себя короткими судорожными рывками, и в груди при этом всё сжималось от боли.
Дождь продолжал сыпать холодными каплями. Одежда промокла, стала тяжёлой и душной. Казалось, если повернуться в сторону – и шарф сдавит горло не хуже удавки. Эрил стянул его с шеи и отбросил в сторону. Кашляя, опёрся руками о землю, и с ужасом ждал момента, когда не сможет вздохнуть. Из глаз капали слёзы, превращая и без того размокший мир в дрожащее, зыбкое полотно.
Мать лежала без движения. Правая половина её лица – та, куда попала слюна монстра, – бугрилась чёрными пузырями ожога. Волосы слиплись комком. Куртка на правом боку пропиталась кровью, и лужи вокруг окрасились в алый цвет. Одна рука подвернулась под тело, вторая откинулась в сторону; пальцы продолжали сжимать нож с покоробившимся лезвием.
Когда приступ кашля прошёл, мальчик вытер кулаком нос, схватился за воротник материнской куртки. Изо всех сил дёрнул – тело не сдвинулось с места. Дохлая тварь валялась совсем рядом. Короткий клинок вошёл ей в чуть ниже челюсти между двумя пластинами брони, в этом месте больше смахивающую на чешую, и когда урод рванулся в сторону, он сам распорол себе глотку. Самого поединка Эрил не видел, он зажмурился, и открыл, только когда установилась тишина. Всё было кончено; Эжени лежала на боку, постанывая. К моменту, когда мальчик подбежал, она уже смолкла.
Он долго сидел, скорчившись, возле матери, плакал и теребил за руку. Было так много крови, что она казалась ненастоящей. А пальцы мамы были такими холодными, такими… чужими. Эрил помнил их совсем другими. Она больше не издала ни единого звука, как он не просил.
Он хотел унести маму от страшной морды, но всё, чего смог добиться – это чуть отодвинуть её голову. Задыхаясь, он всё тянул и тянул, и плакал от отчаяния. Если бы она могла сказать, что делать! Он бы нашёл всё, что угодно, он бы принёс ей любую вещь.
Он бы…
Но она молчала, и всё, что оставалось Эрилу – это цепляться за ворот…
Он видел, как умер отец. Мама не разрешала ему заходить в родительскую спальню, когда тот заболел. Три дня – от момента, когда на теле отца обнаружились первые язвы и до того, как он перестал дышать. Три дня, когда он по номам пробирался на запретную территорию, прокрадываясь мимо спящей на диване мамы; диван, стоящий в детский, был коротким, и она поджимала ноги к животу. И подолгу сидел рядом с кроватью отца, прислушиваясь к его дыханию. Иногда он приходил в себя и прогонял, но Эрил никогда не слушался. Он не боялся заразиться. А когда силы отца истощались, забирался на кровать к нему и лежал рядом, рассказывая, как прошёл день.
Эрил боялся отца, но куда больше любил его. Он вытирал гной, который сочился у того из глаз и из открытых язв на лице, пока отец был без сознания. И приносил воды, когда Кайн начинал хрипеть.
Он был рядом в ту ночь, когда отец умер. Лежал, прижавшись щекой к его плечу, твёрдому под тонким одеялом, вдыхал запах разлагающегося тела, что-то рассказывал… Отец тихонько хрипел к темноте, а потом длинно выдохнул – и затих.
Рассвет мальчик встретил в родительской спальне. Он уснул, положив голову на неподвижную грудь отца.
Эрил хорошо помнил, как мял в руках его пальцы – а они были холодными и твёрдыми… У мамы теперь они были точно такими же.
Наступал вечер. Дождь прекратился. Стоило солнцу закатиться, температура начала опускаться. Грязь застывала, лужи подёрнулись тонким льдом. Эрил, отчаявшись справиться, прижался к матери и обнял её. Его колотило, а внутри, в животе, полыхало пламя. Он бы с удовольствием выплюнул этот огонь, чтобы согреть маму, но вместо этого сгорал внутри, и сам слушал, как булькают, сгорая, лёгкие…
Что-то заслонило небо. Эрил поднял голову – он не слышал, как к ним с мамой подошли трое.
Свет фонаря ударил в глаза, заставив мальчика сощуриться.
Кашель ударил с новой силой, заставив его скорчиться и биться за каждый вдох. Перед глазами начали плясать разноцветные шары, и голоса подошедших доносились как сквозь толстое одеяло.
– Он жив, – Женский голос раздался совсем рядом, но не было сил, чтобы поднять голову. Что-то холодное коснулось лба. – Весь горит. Ребята, он болен.
– И что? – отозвался один из её спутников. – Падаль, как и эти две туши.
– Прекрати, он ещё жив.
– Вот, правильно сказала – «пока», – поддержал первого спутника его товарищ.
Донеслось шуршание – неизвестные добрались до тележки с вещами. Эрил не видел, как двое незнакомцев рылись, выбрасывая на землю всё, что считали бесполезным. Остальное – пара тёплых свитеров Эжени, запасные носки, куски мыла, одеяла, другие вещи.
– Ружьё. И патроны есть.
– Отлично, кидай всё в мешок. Потом разберёмся.
– Мы не должны бросать его здесь! Эти монстры его сожрут, ведь совсем ребёнок!
– Не дури, у нас нет лишних лекарств. Щенок всё равно сдохнет.
– У нас нет времени нянчиться с ребёнком.

[Нигвен]

Скрытый текст - Пора по бамам:

Воротник куртки норовил выскользнуть, и тело было таким тяжёлым! Таким большим!

Вот прямо ТАКИМ БОЛЬШИМ БЫЛ! Вот ТАКИМ. Имхо, убери по сути повтор. Только сбивает.

пальцы замёрзли и еле шевелились

Лучше расписать, а не констатировать, что еле шевелились. Опять же -- имхо. В данном случае было бы уместно описать.

сиплым вскриком

ВСКРИКНУТЬ, -ну, -нешь; сов. Внезапно и отрывисто крикнуть

СИПЛЫЙ, -ая, -ое; сипл. Приглушённо-хриплый, несколько шипящий.

Что получается? Хриплый отрывистый крик?

мальчик согнулся в приступе хриплого кашля.

См. выше.

Было так много крови, что она казалась ненастоящей

Странный вывод на самом деле.

такими… чужими.

Убери точки. Только раздражает.
"Ты такой симпатичный. У тебя такой... большой!"
Смешно же?

ни единого звука

Ни звука.

по номам пробирался на запретную территорию

По нонам, по бамам, по ламам, по кабам, по жамам, по кагам.

Эрил боялся отца, но куда больше любил его. Он вытирал гной, который сочился у того из глаз и из открытых язв на лице, пока отец был без сознания. И приносил воды, когда Кайн начинал хрипеть

Такое ощущение будто ты специально давишь на жалость. Ни капли настоящей эмоции.

[Vasex]

Было так много крови, что она казалась ненастоящей

Странный вывод на самом деле.

пожалуй, я на стороне Серы
видел подобное при аварии, те же мысли. когда крови чересчур много, задумываешься, откуда в человеке столько. может, это не кровь? может, она смешалась с чем-то разлитым...

[Леди N.]

Скрытый текст - к 5 (1):

И казалось, что сдвинуть его с места невозможно.

Лишнее.

пальцы продолжали сжимать нож с покоробившимся лезвием.

Почему мальчик не забрал у нее нож? Он же не знал, что у него не хватит сил утащить маму, а если бы это ему удалось, она могла бы случайно пораниться. Взять нож - движение во многом рефлекторное.

Он был рядом в ту ночь, когда отец умер.

А где была мама, когда он умирал? Мама, которая вроде как не подпускала мальчика к отцу, а на самом деле возникает ощущение, что она спала летаргическим сном и мальчик делал, что хотел.

голоса подошедших доносились как сквозь толстое одеяло.

Не очень удачное сравнение.

Сообщение от Vasex

пожалуй, я на стороне Серы

Пожалуй, я тоже.

[Sera]

Спасибо всем.)

Сообщение от Нигвен

Такое ощущение будто ты специально давишь на жалость. Ни капли настоящей эмоции.

Вообще-то цель была не давить на эмоции, а показать, что Эрил контактировал с больным отцом очень тесно. И при этом не заболел.

Сообщение от Леди N.

А где была мама, когда он умирал? Мама, которая вроде как не подпускала мальчика к отцу, а на самом деле возникает ощущение, что она спала летаргическим сном и мальчик делал, что хотел.

Она спала в детской, просто очень крепко спала. Об это будет чуть ниже, не хочу совсем портить интригу. И не слышала, как сын вставал.

[Snake_Fightin]

– Ружьё. И патроны есть.
– Отлично, кидай всё в мешок. Потом разберёмся.
– Мы не должны бросать его здесь! Эти монстры его сожрут, ведь совсем ребёнок!
– Не дури, у нас нет лишних лекарств. Щенок всё равно сдохнет.
– У нас нет времени нянчиться с ребёнком.

Тут я разумеется не различил, кто и что сказал.
Понятно, что это уже конец отрывка и лишь бы поставить точку, но нужны ремарки, где женщина зудела, где мужчина отнекивался. Боже, их трое?
Плюс женщины часто используют слово ребёнок, а мужчины практически нет. Он бы сказал - мальчишка, малец, нечто подобное.

[Sera]

Snake_Fightin, написано без ремарок не потому, что мне в конце отрывка лень сделать пояснения, а именно для того, чтобы было не совсем понятно, кто и что говорит. Так разговор воспринимает мальчик. У этих персонажей пока нет своих черт. Или так, или "первый голос - второй голос - женский голос".
Про "ребёнка" учту, спасибо.

[Snake_Fightin]

Не различает тембра голоса, особенностей артикуляции, интонаций? Только сказанные слова?

[Sera]

У ребёнка жар, он замёрз, ему плохо. Не думаю, что в этом состоянии он начнёт делить голоса по акцентам и интонациям. Впрочем, на эту тему ещё подумаю.