ersh57

[RWS]

Сообщение от ersh57

Ненавижу! – шептали губы, пробуя на вкус холодное дуло. Палец ощутимо подрагивал на курке.

Вот, не успела внимательно прочитать текст, как уже дуло холодное(( Глупая ошибка, которая встречается абсолютно у всех. Дуло - это отверстие. А вот ствол можно вполне попробовать на вкус

[Винкельрид]

RWS, тогда уж и про отличие курка от спускового крючка надо сказать.

[RWS]

Да, и это тоже)

[ersh57]

Небольшая повесть, в которой задается куча вопросов и нет ни одного ответа. Она может стать началом цикла, но может остаться и в одиночестве. Выкладываю черновой вариант с надеждой на кучу замечаний. Какого-то связного описания мира не выкладываю. Хочется, чтобы мир сквозь тексты просматривался, а не тянулся Апендиксами и Глоссариями.

Скрытый текст - ЧАСТЬ 1:

КОГДА ВРЕМЯ ОТВЕТОВ НЕ НАСТУПИЛО

- Не надо так на меня смотреть, молодой человек. То, что вы пытаетесь своим взглядом просверлить во мне дырку, не делает вам чести. Не думаете же вы, что я освобожу законно купленное мной место ради приглянувшейся вам бродяжки? – сухонькая старушка выразила, наконец, свое явное неудовольствие сидевшему напротив молодому человеку.
Тот отвечать не стал, а повернул голову к окну с запотевшими стеклами.
Замечание пожилой госпожи было следствием недавнего инцидента, когда в вагончик парового экипажа попробовала заскочить бедно одетая девушка. Она показалась Грикалю странной, но почему – он сам не понял. Она попросила разрешения у господ путешественников немного обсушиться от мелкой надоедливой мороси. В ответ ей раздался дружный залп столь нелестных комментариев, что бедняжка соскочила с подножки прямо в лужу. Громче всех возмущалась сидевшая напротив Грикаля старушка.
Грикаль наблюдал за прихотливыми извивами капель на стекле. На душе было пакостно. Осень, мерзкая погода, раскисшая от дождя дорога и эти его соседи…
Вагончик сошел с императорского торгового тракта час назад. Прямой путь перекрыли рогатка и надпись о промоине. Водитель поделился с пассажирами нерадостным известием о предстоящих трех часах немилосердной тряски по старому проселку. Беспрерывный осенний дождь превратил дорогу в грязное болото, и теперь колеса вагончика с трудом проворачивались в раскисшей глине.
И если по тракту вагончик несся со скоростью больше шестидесяти верст в час, то теперь и десятка верст не набегало.
Грикаль вспомнил девушку и понял вдруг, почему она показалась ему странной. Ее одежда не испускала знакомого красноватого сияния губки теплорода. Насколько же бедной она была, если не имела столь простой вещи? Или она происходила из этого племени вечных бродяг и попрошаек – Странствующих? Пожалуй! Только они не носили одежду подбитую теплогубкой. Теперь он понял реакцию своих соседей и надулся уже не на них, а на себя. Надо же, не распознать с первого взгляда Странствующую!
Теперь он продолжал смотреть в окно уже сконфузившись. Что могла подумать пожилая госпожа о человеке, который показал симпатию к Странствующей? Явно ничего хорошего. И отчитала она Грикаля весьма мягко. Краска смущения залила его лицо, а по губам старушки, которая заметила это проявление соседом стыдливости, пробежала мягкая улыбка. Ах, молодость, молодость!
За окном потемнело. Въехали в лес. Вагончик неуклюже переваливался на колдобинах. Пассажиров немилосердно мотало. Тяжелый и горький запах дыма заполнил тесное помещение, и Грикаля начало подташнивать. Ему хватило бы и одной тряски, дым был уже перебором.
Желудок подступил вдруг к самому горлу, и Грикаль еле успел добраться по прыгающему салону к двери. На очередной колдобине вагончик основательно тряхнуло, и молодой человек вывалился в дорожную грязь.
Нога его при падении зацепилась за подножку, и его проволокло метров с десяток, прежде чем удалось освободиться. Он еле поднялся, кашляя и отплевываясь от заполнившей рот грязи. Экипаж успел скрыться за поворотом, а Грикаль все старался прочистить горло.

Придя более-менее в себя, он двинулся вслед за экипажем. Чем дальше шел, тем сильнее хромал. Подвернутая при падении нога не давала двигаться быстро. Он проплелся метров двести, прежде чем понял, что вагончик не догнать. Скверно!
Хуже всего было то, что при падении повредилась гроздь дрессированных кристаллов, которая управляла теплогубкой. Молодому человеку стало весьма зябко.
Деваться было некуда, Грикаль продолжил тащиться по раскисшей дороге. Глина налипала на сапоги гигантскими бахилами. Он вытаскивал раз за разом сначала одну ногу из дорожного месива, затем другую. Сойти с дороги было немыслимо. Вокруг сплошной стеной высились могучие ели. Их нижние ветви переплелись. Продраться сквозь такой заслон не оставалось никакой возможности.
Двигаться становилось все труднее, но он упорно заставлял себя идти вперед. Пару раз падал, что отнюдь не служило улучшению настроения. Вся одежда насквозь пропиталась ледяной влагой, и его вовсю уже сотрясала дрожь. Силы испарялись с каждым движением. Он продолжал тащиться по раскисшей дороге на одной силе воли. Лишь через полторы версты от места падения сквозь завесу мороси показался силуэт вагончика.
«Наконец-то! А я уж подумал, что водитель решил не останавливаться!» - мелькнула мысль у Грикаля. Но на смену облегчению пришло совсем другое чувство, когда он подковылял ближе. Кабина, что возвышалась над передом вагончика, была пуста.
Молодой человек подошел еще ближе и увидел распахнутую дверь экипажа. Никого! В луже у подножки валялись останки корзинки. Всего час назад эту корзинку бережно охватывали руки той самой старушки, что сумела поддеть его замечанием. Теперь ее измочаленные останки плавали в громадной луже, а в истерзанной ручке торчал зуб Кожистого. Второй трехдюймовый зуб засел в подножке.
Он с трудом, но втащил свое продрогшее тело внутрь экипажа. Иззябшие пальцы долго не могли надежно зацепиться за ручку, но все-таки дверь удалось захлопнуть.
В вагончике было пусто, но Грикаль не удивился. В голове билось одно – согреться. По пустому проходу вдоль ряда кресел он добрался до ящика с пледами и попробовал стащить с себя мокрую одежду. Негнущимися пальцами попытался добраться до застежек. Одна попытка, вторая, но так и не получилось. Крышку ящика и ту удалось открыть с превеликим трудом. Руки дотянулись, наконец, до управляющей грозди одного из пледов.
- Тепло! – с трудом выдавили синие губы. Он еще сумел натянуть на себя плед, но потом силы оставили его окончательно, и он повалился на ящик.
Сколько он лежал так – полчаса, час? Плед сделал свое дело, молодой человек постепенно согревался. Только сил еще не хватало даже на то, чтобы устроиться поудобнее. Он так и лежал на ящике и впитывал, впитывал блаженное тепло.
Наконец, зашевелился, с трудом переполз на соседнее сиденье и заснул.

Проснулся он только на следующее утро, в предрассветных сумерках.
Голова казалась чужой, тело ломило, из распухшего носа текло, горло саднило. Тишину салона разорвал сухой кашель. Поминутно вытирая нос грязным после вчерашних приключений платком, Грикаль вынул из внутреннего кармана сюртука сверточек. Мать, когда собирала любимого сына в дорогу, не забыла завернуть несколько пилюль от простуды в хорошо провощенную бумагу.
Лекарство подействовало быстро. На лбу выступила испарина, в горле перестало першить, а насморк унялся. Теперь уже можно было и оглядеться.
Вагончик был пуст. Ни пассажиров, ни их вещей не осталось и следа. Он поднялся по лесенке в кабину водителя. Та же пустота. Оба рычага хода в положении «стоп». Индикатор угля замер на середине шкалы.
Он спустился и внимательно осмотрел салон, заглянул под каждое из двенадцати кресел. Ничего! Похоже, пассажиров и водителя выгнало из вагончика нападение Кожистого. С каких пор эти хищники начали нападать на людей? Больше путных мыслей Грикалю не приходило. Голова отчаянно отказывалась думать.
Он опять залез наверх и сел в кресло водителя. С премудростями управления такой техникой молодой человек был знаком. Он приоткрыл заслонку бункера с углем в положение «Холостой ход» и нажал кнопку «Воспламенение».
В топке бумкнуло, и скоро зашумело пламя. Дав двигателю прогреться, Грикаль поставил вентиль воды на тройку, а вентиль теплорода на двойку. Через минуту раздался характерный свист пара в циркуляторных трубках. Угольная заслонка еще немного приоткрылась, руки на ходовые рычаги и… Вагончик вздрогнул и начал набирать ход.
Молодой человек щелкнул парой кнопок на пульте, и на обзорных стеклах закрутились дождевые щетки.
В кабине становилось все теплее, и скоро Грикаль сбросил с плеч плед. На улице, наоборот, холодало. Морось постепенно перешла в мокрый снег. На лапах елок появились первые белые следы, а снег продолжал падать и падать. Колеса экипажа исправно месили дорожную грязь каучуковыми лопатками.
Снег валил все гуще и гуще. Скоро сквозь его круговерть дорога стала неразличимой. Двигаться в такой снегопад становилось опасно. Молодой человек перевел двигатель в холостой режим и спустился в салон. На самом заднем сиденье у двери сидела та девушка из Странствующих. Он двинулся по проходу к ней, присел на соседнее кресло и уставился на негаданную пассажирку.
- Я… Я… Понимаете, я подумала, что… - девушка попробовала разорвать затянувшееся молчание.
- Кто вы?
- Я отстала от своих. Вы можете…
- Кто вы?
- Сэлика. Позвольте мне только согреться, и я сразу же уйду!
- Сэлика, - Грикаль словно пробовал имя девушки на вкус, - Ты из Странствующих?
- Да…- это маленькое признание словно обрубило что-то внутри нее, и она заплакала, пряча лицо в маленькие ладони.
Молодой человек поднялся, дошел до ящика с пледами и вернулся с одним.
- Держи! Как пользоваться знаешь?
- Спасибо! Да! – в огромных синих глазах стояли слезы вперемешку с удивлением и благодарностью.
Грикаль отвернулся и направился к ящику, в котором хранились продукты. Обратно он вернулся с кружкой молока и пакетом хлеба, активировал подогрев того и другого, потом протянул девушке.
- Ешь!
Та бросила на молодого человека изумленный взгляд и скоро рвала хлебную мякоть крепкими белыми зубками, не забывая прихлебывать молоко.
- Где спала? – спросил Грикаль. Он не спускал с девушки тяжелого изучающего взгляда.
- Под елкой… А что?
- Нет, ничего. Ешь!
Снег за окнами все валил и валил крупными хлопьями. Грикаль продолжал изучать свою невольную попутчицу. Та ела сначала жадно, потом начала бросать на Грикаля виноватые взгляды, наконец, не выдержала и протянула ему хлеб и кружку.
- Вы… Вы, наверное, сами голодны. А я, вот…
- Я? Голоден? – молодого человека изумило такое отношение к нему этой жалкой бродяжки, но еще больше, пожалуй, наличие у нее простых человеческих чувств, - Ешь! Если потребуется, там найдется еще.
Она съела весь хлеб и выпила все молоко. Ее глаза стали часто помаргивать, и она пару раз зевнула украдкой. Грикаль сходил еще за одним пледом и протянул ей.
- Укройся, так теплей будет. Если хочешь, можешь поспать. Все равно в такой снегопад ехать сущее безумие.
- Спасибо! Вы добрый… - она еще пыталась бормотать благодарности, но глаза ее закрылись, дыхание выровнялось. Она спала.
Он сидел рядом и рассматривал ее лицо. Высокий лоб, плавные дуги густых бровей, тонкий нос, совсем детский подбородок с пухлыми губами, крупные яблоки глаз, что шевелятся под тонкой кожицей век, родинка в уголке левого глаза, пушистые щеточки ресниц. Сейчас ее лицо дышало спокойствием. Прежде бледные щеки подернулись легким румянцем. Из-под платка выглядывала крошечная мочка уха в обрамлении нескольких завитков золотистых волос.
Если бы эта девушка появилась на Императорском бале, то от кавалеров ей пришлось бы отбиваться. Что может связывать подобную красавицу со Странствующими?
Кинув очередной взгляд за окно на продолжавший валить снег, Грикаль решил перекусить. Он откусывал хлеб, запивал его теплым топленым молоком и вспоминал все, что ему приходилось прочитать или услышать о Странствующих.
Это были странные существа. Легенды о них ходили самые причудливые, но все утверждали одно – связываться со Странствующими нельзя.
Эти люди кочевали от города к городу, нигде подолгу не останавливались, жили в фургонах. Женщины Странствующих занимались разнообразным гаданием. Мужчины бездельничали больше, изредка занимались кузнечным либо лудильным делом. Дети попрошайничали. Частенько после визита Странствующих пропадали лошади. Темный народ, в общем. Кое-где этих кочевников вне закона поставили и охотились на них, как на диких зверей.
Рассветная Империя была, пожалуй, единственной страной, в которой Странствующие могли чувствовать себя в относительной безопасности. Но отношение к ним простого народа и здесь оставляло желать лучшего. Не любили их, старались прогнать.
Некоторые обряды были у них странными, если не сказать большего. Поговаривали о том, что Странствующие не просто так воруют лошадей. Бывало, что находили пропавших животных с перерезанным горлом и полностью обескровленных. Молва утверждала, что странное это племя пьет кровь, и не только лошадиную. Иногда бывало так, что после визита Странствующих пропадали дети. А тут еще и недавние слухи про прирученных Кожистых. Странный народ, странный…

Снегопад к вечеру начал затихать. Грикаль решил трогаться дальше. Сэлика продолжала спать, и он решил ее не беспокоить. Вагончик медленно пополз вперед, оставляя за собой неровную грязную колею.
Буквально через версту лес закончился, и показался Имперский тракт. Вагончик упорно пробуксовывал на глинистом склоне тракта, и выбраться на дорогу получилось только с третьей попытки. Здесь дело пошло гораздо веселее. Вскоре впереди засверкали огни столицы.
Грикаль остановился на проверочной площадке у въездной заставы. Он спустился в салон. Сэлики там не было. Когда она соскочила, он не заметил. Разобраться в своем отношении к данному событию молодому человеку не дали. Дверь распахнулась, и в салон ввалились трое стражей.
- Старший страж заставы Акрень, - представился один из них и громыхнул кулаком латной рукавицы в полированную сталь нагрудника, - Будьте добры, господин, предъявить подорожную.
Двое других сверкали настороженными глазами сквозь прорези забрал. Их руки сжимали уставные многозарядные арбалеты.
- По какому поводу такая странная встреча? – поинтересовался Грикаль, когда протягивал документы, кивая на острые наконечники болтов, - Или вы, господин старший страж, относите меня к преступникам?
- Хэ! А как мы должны поступать, если этот вагон объявлен в розыск? Опустите оружие, - обратился старший к стражам и протянул подорожную Грикалю - Подорожная у вас в порядке, но попрошу, все же, пройти с нами в дежурку.
В дежурном помещении заставы было тесно. Кроме восьми стражей здесь находились еще трое господ в штатском и пропавший водитель вагончика.
Когда появилось еще четверо, то в маленьком помещении почти не осталось места.
- Он это! Все с него началось! – закричал водитель, вскочив с лавки и тыча пальцем в грудь Грикалю, - Они его искали! А он мой вагон умыкнул!
- Сядь на место, - спокойно произнес один из штатских. Весь запал обвинительства у водителя сразу пропал, и он опустился на лавку, зло поглядывая на молодого человека исподлобья.
- Я – старший императорский дознатчик Долиньш, - представился тот же штатский, обращаясь к Грикалю, - А вы…?
- Курьер-представитель банкирского дома Грикалей из Фенерасты. Грикаль младший, к вашим услугам, господа, - представился молодой человек.
Зло из глаз водителя пропало. Теперь он смотрел на своего бывшего пассажира с известной долей зависти и удивления.
Долиньш вопросительно глянул на Акреня. Тот утвердительно кивнул.
- Мы искренне уважаем славный Фенерастийский Банк, - Долиньш изобразил головой поклон, - Думаю, что у господ стражей к вам вопросов нет. Но они найдутся у службы дознания. Был бы весьма признателен, если вы соблаговолите проследовать с нами сейчас. Если же вы устали, то мои подчиненные немедленно проводят вас в любую гостиницу или другое указанное вами место.
- Что вы, что вы, уважаемый господин Долиньш! Служба на благо Империи – прежде личных предпочтений. Я с удовольствием отвечу на ваши вопросы, и буду крайне признателен, если вы не сочтете за труд ответить на мои.

Скрытый текст - ЧАСТЬ 2:

Утро было великолепно. Яркий свет Сердца заставил свежий снег искриться тысячами и тысячами крохотных радуг. Осенняя грязь осталась под белоснежным покрывалом. На лицах людей расцвели улыбки. Детишки высыпали на площади и улицы. Они лепили снеговиков и играли в снежки. Воздух заполнился веселым и задорным детским смехом. На земли Империи пришла зима.
Грикаль вскочил с постели в радостном настроении. Он распахнул окно и с удовольствием вдохнул морозный воздух с ароматами свежей выпечки. Невольное приключение закончилось. Остался совсем маленький шажок, и нынешнее поручение тоже подойдет к своему концу. Прошение об аудиенции уже в канцелярии, вчера подсуетился Долиньш, чтобы хоть так отплатить за предоставленное беспокойство.
Он прикрыл окно и заспешил в туалетную комнату. Там с неописуемым удовольствием подставил свое жилистое тело тугим струям воды каприйского душа. Затем растерся тяжелым шиньским полотенцем и быстро оделся. Несколько взмахов расчески и вот он уже внизу! Легкий завтрак из половинки яйца гринвза, пары поджаристых тостов и стакана крепчайшего чая закончился в считанные минуты.
Он потратил еще несколько минут на короткий разговор с хозяйкой. Два золотых поменяли один кошелек на другой, и комната в «Честных объедках» осталась за молодым человеком на целую неделю.
Теперь предстояло первым делом заглянуть в канцелярию. Два квартала пешей прогулки по заснеженной улице только добавили дополнительный заряд хорошего настроения. Тротуары уже расчистили, и их заполнили толпы разряженной публики. Только на мостовых еще трудились кристаллические комбайны дворников, а паровые повозки продолжали вывозить груды снега с улиц за пределы города.
Величественный холл Императорской канцелярии встретил Грикаля торжественной тишиной. Пока он шел к дежурному, звук его шагов по мраморному полу гулким эхом летал между колоннами. Дежурный взглянул на молодого человека поверх очков и без лишних вопросов достал лист с прошением. На нем четко выделялась резолюция «Аудиенцию предоставить».
Грикаль заполнил бланк. Дежурный сверил сведения о просителе с подорожной. Все! Аудиенция состоится завтра утром!
Молодой человек оказался снова на улице и, не раздумывая долго, направился в сторону Площади Знаний, над которой возвышались башни Академии. Там он постоял немного, рассматривая многочисленные гротескные фигуры на Часовом Камне. Когда колесо часов подставило огромную девятку под Указующую Длань, Грикаль поспешил к лестнице, что вела ко входу в Академический Магистериум.
Колокола еще доигрывали мелодию Святого Марша, а он уже входил под сень Обители Знаний. Искомый человек встретился почти сразу.
- Грикаль, какими судьбами? Неужели мой верный одноклассник решился таки начинить свою бестолковую голову влагой знаний?
- О, Зергаль, если уж из твоей головы эта влага утекает, то что ее задержит в моей?
Друзья обнялись.
- Ну, рассказывай! Откуда, куда, надолго ли и с какими целями?
- Дела, все время дела, ты же знаешь. И перестань быть торопыгой! Такой ученый муж, а все норовит все вопросы сразу и одной фразой. Ай-яй-яй! Ты скажи лучше, когда освободишься, и мы отметим мой приезд небольшой посиделкой в «Часах».
- Грикаль, как ни странно это звучит, но до вечера я совершенно свободен! Только пойду и доложусь своему начальству. На всякий случай, чтобы знали, где искать. А ты, старичок, готовь денежки! Будем гулять!

- Вот такая история, Зергаль. Я так и не понял, зачем понадобилось выгонять всех пассажиров из вагончика под этот дождь. Ну, пусть бы ограбили, даже ранили кого, так нет! Странная, в общем, история. И эта непонятная Странствующая еще каким-то боком здесь замешана. А зубы Кожистого? Туман, сплошной туман.
- Да, друг. Побывал ты в переделке. Давай-ка выпьем за то, чтобы она была последней! Эй! Половой, еще бутылку цилистского! А я погряз в исследованиях. Знаешь, профессор Кринцаль, мой научный руководитель, вышел на следы еще одной упорядоченной субстанции.

- Да ты что! Это к теплороду, электророду, магнитороду и прочим добавится еще элемент?
- Угу! Наш уважаемый Кринцаль уже окрестил его силородом. Похоже, что в этой субстанции кроется подход к проблемам гравитации. Тем более, в общей теории магиполя есть подходящие зацепки. Да где же этот половой! У меня уже глотка засохнет скоро!
Друзья еще долго обсуждали научные проблемы и строили шаткие теории. Они совершили пару грандиозных открытий, чтобы тут же их утопить в очередной бутылочке цилистского. Наконец, выбрались на улицу и начали друг друга провожать.
Сначала они дотащились до «Честных объедков», потом решили, что несправедливо Зергалю топать одному до его холостяцкого жилища. В общем, движение туда-сюда растянулось на пару часов. Когда они в очередной раз проходили мимо Часового Камня, то Грикалю показалось, что он заметил знакомую фигурку у ограды Магистериума.
- Сэлика! Зергаль, там Сэлика!
- А! Что ты говоришь, какая Сэ-ик-лика?
- Дружище, ты что, забыл? Я же тебе рассказывал.
- Твоя –ик- Странству-ик-ющая?
Пока они препирались, силуэт у ограды куда-то исчез. На этот раз, когда друзья добрались до дома Зергаля, Грикаль наотрез отказался от ответного провожания.
Этим достопримечательности долгого дня и закончились. Если, конечно, не считать того невнятного бормотания о некоей девушке, которое удостоилась услышать гостиничная подушка.

Следующее утро застало Грикаля в куда менее веселом настроении. Утренний туалет занял у него гораздо больше времени, чем вчера. Спускался он в обеденный зал осторожно, стараясь не шевелить головой. Усевшись за стол, долго и с наслаждением пил ледяной лимонад. Только затем в полууспокоенный желудок удалось отправить небольшую порцию яичницы.
На улицу он вышел с несколько прояснившимся уже сознанием, дотащился до лавки эликсиров и приобрел похмелин. Дождавшись благотворного воздействия эликсира, молодой человек устремился в каприйские бани. Полтора часа измывательств над организмом принесли несомненные плоды. В Имперский секретариат явился совершенно другой человек. Ни малейших следов вчерашних злоупотреблений никто не смог бы найти.
Первой была встреча с младшим секретарем. Она же являлась самой длинной и утомительной. Кроме доказательств необходимости встречи с Его Императорским Величеством потребовалось пройти три проверки на детекторах разных уровней. Препирательства со старшим секретарем, можно сказать, казались легким развлечением по сравнению с вымотавшим все нервы общением с бездушными кристаллическими машинами.
Наконец, Грикаль сидел в приемной императорского кабинета. Система отсева потенциальных просителей работа великолепно. Молодой человек скучал в гордом одиночестве, если не считать пары застывших на посту гвардейцев, хотя в Первой приемной толпились десятки людей. Ждать пришлось долго. Тяжелый напольный циферблат вращался ужасающе медленно. Грикаль вскакивал с кресла, несколько раз пересекал нервными шагами приемную и опять садился. Часовые на такие забеги не реагировали. Они казались застывшими статуями. А время тащилось и тащилось. Единственным развлечением стало наблюдать за сменой караула у двери в кабинет.
Каждые полчаса в приемную церемониальным шагом входили трое гвардейцев в полудоспехах. Бравый рыжеусый старшина гаркал «Смена!». Затем следовало сложное представление с гроханьем шпорами, хитрыми приемами алебардами и неизменными «Сдал!» - «Принял!». Старшина со сменившимися гвардейцами покидал приемную впечатывая сапоги в полировку паркета. Оставшиеся стражи перекрещивали алебарды у дверей в кабинет.
Таких смен бедному Грикалю пришлось наблюдать пять. Наконец, дверь в кабинет распахнулась, алебарды поднялись, и вышедший церемониймейстер выкрикнул имя единственного просителя. Молодой человек быстрым шагом пересек приемную и оказался на длинной ковровой дорожке кабинета.
Кабинет потрясал. Длинное помещение обрамляли ряды сверкающих золотом и малахитом колонн. Пол нежно-зеленого нефрита переливался под лучами Сердца, струившимися с трех рядов фонарных галерей. Над огромным малахитовым столом переливалась всеми оттенками зелени мозаика из тысяч и тысяч изумрудов с императорским драконом.
На преодоление полутора сотен метров пространства кабинета молодому человеку потребовались добрые три минуты.
- Ваше Импера… - начал было Грикаль, согнувшись в требуемом этикетом поклоне.
- А, сын нашего любезного банкира! Я ожидал твоего визита вчера. Что или кто осмелилось задержать выполнение нашего поручения?
- Ваше Императорское Величество, всего лишь прискорбный случай с непредвиденной задержкой парового вагона. Осмелюсь предположить, что такое досадное недоразумение не стоит высочайшего внимания.
- Дерзок, однако! Решаешь, что можно, а что нельзя знать Императору? Ладно, ладно, не смущайся.
Император поднялся и вышел из-за стола. Он возвышался над смущенным своей неосторожной фразой молодым человеком на добрую голову. Его статную фигуру выгодно подчеркивал строгий мундир гвардейского полковника. Породистое красивое лицо портили только слегка выпученные водянистые светло-серые глаза. Для своих шестидесяти двух лет монарх выглядел удивительно моложаво.
Император приглашающе простер руку к двум глубоким креслам у небольшого столика с напитками и первым занял место. Он закинул ногу на ногу, отчего шпоры высоких кавалерийских сапог тихо звякнули, и пригладил пышные усы с пробивающейся сединой.
- Рассказывай, что случилось. И не тяни! Я не так часто слышу о приключениях вблизи столицы, чтобы не заинтересоваться их прямым участником.
Грикаль примостился на самом краешке кресла и начал рассказывать. Сначала скованно, потом все больше и больше входил в раж. Даже пару раз взмахивал руками, тут же начинал смущаться и слегка притихал, но внимательность слушателя вновь заставляла его вкладывать в повествование эмоции и энергичные жесты.
Император не перебивал, только по окончании рассказа протянул руку к графинчику и собственноручно (!) налил две маленькие рюмочки. Одну пододвинул рассказчику, вторую сам выпил залпом, крякнул и разгладил усы.
- Значит, зубы Кожистого и странные бандиты! Интересно, интересно. А уж эта твоя Странствующая…
- Но она не моя! Ой! Простите, Ваше Императорское Величество.
- Ты что не пьешь? Или наливке моей супруги предпочитаешь вчерашнее цилистское?
Грикаль тупо вытаращил на Императора глаза, машинально поднес рюмку ко рту и выпил. Знаменитейшая наливка не оставила никаких ощущений. Лицо его покрылось пятнами, он был готов провалиться сквозь землю от смущения и собственной наглости. Известие о том, что вчерашние похождения стали известны лично Императору, доконали его окончательно.
- Что, удивлен? Императору положено знать все. Теперь – к делу! Вынужден огорчить тебя, мальчик. Ты теперь не Грикаль младший, ты – просто Грикаль. К сожалению, со вчерашним утренним курьером прибыла весть о гибели твоего батюшки. Пожар. В доме никто не выжил. Мужайся!
Последние слова сначала не воспринялись. О ком это Император? Какой пожар?
Его Величество встал, подошел к креслу Грикаля. Императорская ладонь легла на плечо молодого человека. А тот сумел только поднять изумленные глаза, медленно наполнявшиеся слезами, и встретить грустный и сочувствующий взгляд монарха.
- Крепись, мальчик.

Скрытый текст - ЧАСТЬ 3:

Грикаль тупо напивался. На столе перед ним были три пустых и одна початая бутылки, но опьянение не приходило. Отец…
В дверь комнаты тихонько постучали.
- Идите все в Лед!
Тяжелый стакан грохнул о косяк и разлетелся мелкими осколками. За дверью завозились.
- Он там третий час никого не пускает, - послышался громкий шепот хозяйки.
- Ничего страшного, уважаемая госпожа. Я постараюсь с ним справиться. Эй, Грикаль! Открывай!
- Ну, все! Вы мне надоели! Я вас сейчас… - распахнувший дверь Грикаль замолк на мгновение, - Зергаль?! А как ты… Заходи, помянем покойного батюшку.
Его мутные от горя глаза высмотрели хозяйку и жмущуюся к стене служанку.
- Вы… Вы простите, что ли. Я не хотел обидеть… Правда! И… заходите. Где тут еще стаканы? Я сейчас, сейчас… - Грикаль заметался по комнате.
На залитой вином столешнице показались четыре разномастных посудины, забулькало вино. Под каблуками заходящих в комнату людей затрещали осколки. Сам Грикаль опустился на кровать, руки его свесились с колен бессильными плетями. Зергаль взял щербатую чашку и сунул ее другу, женщинам протянул рюмки, сам поднял стакан – близнец недавно разбитого.
- Хороший был человек. Ну, молча! – кадык молодого ученого задергался. Хозяйка и служанка чуть пригубили из своих рюмок, потом хозяйка промокнула глаза краем передника, и они ушли, тихонько прикрыв дверь.

- Как я рванул бы сейчас домой! Если бы не приказ Императора задержаться… Отец, отец. Он меня сюда послал. Я здесь, вот. А там не осталось ничего. Один пепел. За что?
- Эх, дружище! Подлая штука жизнь! Вчера мы с тобой веселились, а твоего отца уже не было… Давай еще по одной! Пусть Сердце примет его в свое лоно! А зачем он тебя послал сюда? Ты вчера так мне и не сказал.
- Император хотел уточнить некоторые детали… Отец сам не смог поехать, меня послал. В Лед все…
- И что такого важного мог сам Император уточнять у простого банкира? Я понимаю, что ваш Дом – самый богатый и представительный в Империи, но все же?
- Еще отец Его Императорского Величества заключил с моим прадедом договор о хранении одной штуковины.
- Это какой? Давай еще по одной! Ух, крепка, зараза! Так что у вас хранилось?
- Понимаешь, я и сам не знаю. Шкатулка. А что в ней…
- Секреты! Понимаю. Знаешь, я тут копался в старых исторических трудах и обнаружил такое! Ты знаешь об Имперских Регалиях?
- Ну! Вот, Кожистым в пасть! Кончилась бутылка. Погоди, сейчас другую открою. Давай стакан! Пусть не сходит его душа с дороги света! Что ты там о Регалиях-то?
- Ты изумруды на них помнишь? Ну, на Большой Короне, на Обруче, Скипетре и Державе? Помнишь?
- Хэ, сегодня видел Обруч. Здоровый изумруд!
- В этой книге говорится, что они все из одного камня получились! Причем, большая часть этого изумруда так и хранится в Императорской Сокровищнице. На регалиях – малая толика. Так с этими изумрудами куча пророчеств связана. Вот же память! Чтоб ее в Лед! Вспомнил!

Когда подступит рока срок,
И истинный владелец вдруг захочет
Всю силу зелени в себе объединить,
То берегись страна и мир!
В глуби подземной лава заклокочет,
Кровь потечет рекой.
Сын льда и пламени восхочет
Порвать судьбы связующую нить…

Все! Дальше не помню. Есть у императорской фамилии тайны. Есть!
- А кто этот истинный владелец?
- Наверное, Император. Кто ж разберет всякие там пророчества? От их заковыристости сам Лед треснет. Давай еще по одной!
- Нет, Зергаль. Хватит. И так посуды пустой чуть не вагон! Император, значит, истинный владелец? Слушай, а можно эту книгу, ну, почитать?
- Хватит, так хватит! А книга в свободном хранилище Магистериума. Читай, если хочешь. Нацеди-ка мне на посошок, что ли.

На следующее утро город тонул в метели. Резкий ветер вымел с улиц прохожих. В такую погоду слушать его завывания лучше в кресле у горящего камина, с кружкой горячего чая в руках. Пока Грикаль пробивался сквозь заносы к Магистериуму, то ему не попался на глаза ни единый человек. Улицы вымерли. Даже вездесущие дворники не рисковали выбираться из своих каморок в глубине подворотен.
Ветер играл полами пальто, забирался в рукава и старался вырвать крепко удерживаемый рукой котелок. Снег забивался за воротник, вовсю царапал щеки и подбородок. Пока Грикаль добирался до Магистериума, нос его полностью потерял чувствительность, и пришлось оттирать его снегом. Хорошо еще, что длинные волосы не дали добраться морозу до ушей. Это украшение было у Грикаля отморожено пару лет назад. Повторения ситуации не хотелось. Ходить с покрасневшими распухшими ушами – удовольствие маленькое.
Холл Магистериума встретил молодого человека полумраком и мертвой тишиной. Все двери, что вели в коридоры Обители Знаний, были заперты. На проверку многочисленных темных закутков холла у Грикаля ушло минут двадцать, прежде чем он обнаружил единственную живую душу – старика сторожа.
- Кхе, кхе. Что это вам не спится, молодой господин, в эдакую-то погоду?
- Добрый день, уважаемый. Мне бы в публичную библиотеку попасть.
- Что, вот прямо, никакой возможности подождать? Эх, молодежь! Все торопитесь, спешите. Куда?
- Библиотека не работает сегодня?
- Почему не работает? Очень даже работает! Уважаемый мастер Карапльш всегда на рабочем месте. Вы, молодой господин, выйдите как из Магистериума, то влево вдоль ограды идите. Во втором подъезде библиотека. Там вас мастер Ка…
- Спасибо! – донеслось чуть не от входной двери.
- Все торопятся, спешат. Молодежь! – сторож покачал лысой головой, потом прислушался к вою ветра снаружи, вздохнул и зашаркал в свой угол.
Звук шагов его погулял еще по холлу недолгим эхом, потом затерялся где-то во мраке. Вновь воцарилась дремотная тишина. Завывания метели не мешали ей, а только подчеркивали нереальность пустоты залов и коридоров. Уставший от студентов Магистериум спал.

- Вы мастер Карапльш?
- Именно так, уважаемый, именно так.
- Я Грикаль, из банкирского дома Грикалей в Фенерасте.
- Чем же старый библиотекарь может помочь уважаемому, э-э-э, господину Грикалю?
- Мой знакомый, старший мастер факультета энергий Зергаль, говорил мне, что у вас в хранилище находится книга об Имперских Регалиях и пророчествах с ними связанных. Мне хотелось бы с ней ознакомиться.
- Зергаль, Зергаль… А, вспомнил. Сейчас гляну в его карточку. Так, это не то, это тоже… Если только «Изначальная история»? Не похоже, – мастер Карапльш бормотал себе под нос что-то маловразумительное и перелистывал толстый формуляр, наконец, нашел искомое, - «Правдивая история воцарения». Да, это именно то, что вам нужно. Интереснейшая книга, уважаемый господин. Просто восхитительнейшая. Это единственный сохранившийся в Империи экземпляр. Его собственноручно писал августейший предок Его Императорского… Где же запись последняя? … Величества, сам Жогинь Воинственный! Слышал я слухи про наличие еще одного экземпляра в университетской библиотеке Смутного царства, но там только копия может быть… Куда ж все подевалось? …только копия. И скорей всего неполная.
Речь старого библиотекаря журчала негромко и плавно, хоть и прерывалась недовольными возгласами во время проведения неторопливых поисков в каталоге. Грикаль уже устал слушать историю книги, когда мастер Карапльш торжественно продемонстрировал ему обнаруженную каталожную карточку.
- «Правдивая история воцарения новой династии на Изумрудном Троне, написанная…». Да вы читайте, читайте! Это же музыка, а не название. Какой слог, какая возвышенность, а? Я сам эту карточку составлял!
-Уважаемый мастер, а саму книгу я увидеть могу? Карточка, конечно, замечательная, но мне необходима книга, а не запись о ней.
- Подождите, молодой господин, подождите. Вы посидите пока, а я сейчас сообщу в хранилище.
Грикаль присел на жесткую деревянную лавку со спинкой. Он с некоторым интересом наблюдал за действиями старого библиотекаря. А тот вытащил пробку из трубы рядом со своим столом, дунул в нее и громко гаркнул, - Эй, внизу, Дируньш, старая ты крыса!
Судя по довольной улыбке прижавшегося ухом к трубке мастера Карапльша, ему ответили что-то веселое. Переговоры длились пару минут. Затем библиотекарь немного поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и прикрыл глаза.
Делать было нечего, видимо, ожидание книги обещало подзатянуться. Потому Грикаль стал осматривать помещение.
Мрачные своды стенных проемов громоздились вверх исчезая в темноте. Грикаль сумел различить только три нижних яруса. Длинный зал за стойкой библиотекаря протянулся чуть не в бесконечность. Только вдали где-то яркой черточкой сияло окно. И книги. Море, океан книг. Они стояли в застекленных книжных шкафах, стопками лежали на многочисленных столах и столиках. А если присмотреться потщательней, то можно было различить вдали внушительные книжные штабеля на полу длиннейшего из виденных молодым человеком залов.
Из трубы у стола библиотекаря раздалось неразборчивое бормотание. Мастер Карапльш приоткрыл один глаз, хмыкнул, открыл второй и вытащил пробку. Недолго послушал, потом вздохнул и поманил молодого человека пальцем.
- Да? – встрепенулся Грикаль.
- Нет вашей книги, уважаемый. Изъяли позавчера по письменному распоряжению Государя Императора.
- Изъяли? А можно поинтересоваться, кто это сделал?
- Сейчас, молодой человек, минутку.
Мастер Карапльш опять припал к трубке. Его диалог с невидимым собеседником длился недолго.
- Приходила некая молодая госпожа. Э-э-э, Дируньш утверждает, что она, похоже, из… - библиотекарь недовольно помял губами, потом почти шепотом закончил, - Из Странствующих.
Перед взором Грикаля всплыло воспоминание о фигурке Сэлики у ограды Магистериума. Опять эта Сэлика! Но откуда у простой Странствующей может быть распоряжение Императора? Странно это все. Непонятно и странно.
- Уважаемый мастер, у вас полная уверенность, что книга получена распоряжением Его Величества?
- Обижаете, молодой человек! Нам ли не знать большой Имперской печати и подписи августейшего монарха? Книга в распоряжении указана совершенно точно. Никаких сомнений! Тем более что обращались непосредственно в хранилище. Иначе я бы вам сразу сказал, что эта книга отсутствует. Вот!

Вечер Грикаль провел у Зергаля. Товарищ решил похвастать новейшим техническим устройством Магистериума – мавизором. Отвертеться от приглашения не было ни малейшей возможности.
Зергаль долго крутил ручки и рычажки у громоздкого ящика величиной в добрый комод. Небольшое зеркало наверху этого сооружения вдруг помутнело, засветилось неровным красноватым светом. Вдруг вспыхнуло яркими красками, и перед ошеломленным Грикалем открылся вид на сцену Императорской Оперы. По ней двигались фигурки людей.
- За этот месяц уже третью трансляцию проводим. Жаль, что звука нет. Пока еще не придумали, как можно передавать. Зато изображение есть. Нет, ты только взгляни, какая красота!
Зергаль сыпал техническими подробностями, описывал преодоленные трудности и превозносил перспективы. А его товарища волновали совсем не вопросы взаимодействия полей электророда и магниторода. Он пытался осмыслить интригу, что все плотней сворачивалась спиралью вокруг него. Эта интрига стоила жизни отцу!
Что происходит? Каким боком касается это Императора? Вопросы теснились в голове Грикаля тесным роем. Но ответов на них – не было.
А Зергаля словно прорвало. Он взахлеб все рассказывал и рассказывал что-то, хватал товарища за руку, то и дело вскакивал, тыкал пальцем в крошечное зеркало и говорил, говорил, говорил.
Грикаль создавал видимость внимательного слушателя, иногда подавал незначащие ничего фразы, иногда кивал, словно соглашаясь с доводами старого друга, а сам прокручивал и прокручивал в голове события последних дней. Центральное место в его думах занимали трое – отец, Император и … Сэлика. Таинственная девушка явно имела непосредственное отношение к происходящему. Но кто она, друг или враг?
Когда в квартиру Зергаля ввалились еще гости, Грикаль откланялся. Ни уговоры товарища, ни повисшая на руке прехорошенькая артистка Императорского Балета не могли соблазнить его отдаться очередному витку загула. Он ушел, так и не улыбнувшись за весь вечер ни разу. Впрочем, особой настойчивостью уговоры не отличались. Смерть отца была очень уважительной причиной для мрачного настроения. А оставшимся хотелось веселья.
Когда молодой человек вернулся в гостиницу, то сразу попросил хозяйку подать ужин в номер. Его нежелание быть на людях поняли правильно. Он спокойно подкрепился и почти сразу отправился в постель. Хозяйка не допустила к нему даже Императорского секретаря с приглашением на аудиенцию.
Как ни странно, но спал Грикаль как убитый. Если и были какие-то сны, то беспокойства они не доставили.
Приглашение оказалось у молодого человека сразу, как он спустился к завтраку. Хозяйка, когда отдавала этот маленький кусочек бумаги с солидной блямбой Императорской Печати, разве что книксен не сделала. Да и прислуга держала себя с Грикалем совсем по-другому, с нескрываемым уважением.

В секретариате он появился за десять минут до указанного срока. Ни проверок, ни нудных разговоров теперь не велось. Его сразу же проводили в приемную. И там ждать пришлось не более двух минут.
И вот опять он в величественном зале кабинета идет по ковровой дорожке к громаде письменного стола.
Император на этот раз занимал не привычное место за столом, а сидел в кресле у чайного столика и пил что-то из маленькой шаньской чашечки. Рядом с ним сидел крошечный по сравнению с Его Величеством человечек и тоже отдавал дань напитку. В воздухе витал изысканно-пряный аромат.
- Ваше Императорское Величество! – Грикаль склонился в поклоне.
- Садись с нами, отведай новый сорт чая. Как он там называется, Нашальш? – Император прищелкнул пальцами.
- «Горный хрусталь», Ваше Величество.
- Отведай с нами «Хрусталя». Думаю, тебе понравится. А потом поговорим.
Они действительно поговорили потом. Долго и обстоятельно. Нашальш оказался советником Императора по магическим артефактам. И те вещи, что услышал молодой человек, сразу сделали его одним из носителей важнейших секретов Рассветной Империи.
Сначала он услышал легенду.
Давным-давно, когда Сердце не билось и светило ровно, а Земля крутилась вокруг своей оси и не была повернута к Сердцу одной стороной как сейчас, жил демон. Он являлся единственным существом, которое питалось магическим эфиром, потому и обладал неслыханной силой и могуществом. Не было ему равных, но демон хотел большего. Он захотел владеть Сердцем, чтобы никто не посмел оспорить его могущество и право править миром.
Долгие века прошли в подготовке. Наконец, демон создал самый могущественный из возможных артефактов. Владевший артефактом обладал самой большой во Вселенной ценностью – Абсолютным Знанием. Даже боги не могли знать всего, но артефакт такую возможность давал. Так демон узнал, как преобразовать мир.
Разверзлись небеса, огненный дождь испарил океаны, прежний мир умер в несказанных муках. Земля навечно повернулась к Сердцу одной стороной. Но это было еще не все!
Демон устремился к сияющему светилу и проглотил его. На искалеченные просторы земли пали тьма и холод. Но Сердце проникло в сердце демона и вспыхнуло новым огнем. Демон пропал, а Сердце с тех пор бьется и гонит свет и эфир, дарующие всему живому жизнь и магию.
После легенды пошла история.
Долгие-долгие тысячелетия артефакт демона прятался от всех живущих. Но семьсот лет назад пришел в мир Жогинь. Где и как узнал он про артефакт, о том летописи молчат. Главное – не только узнал, но и извлек на свет.
Когда свет Сердца коснулся артефакта, то тот лопнул на шестнадцать несказанно прекрасных изумрудов.
При этих словах Шалиньша Император коснулся огромного изумруда, что украшал охватывающий голову монарха Обруч.
Только четыре осколка отозвались на зов Жогиня. Остальные осколки молчали. Но и ответившей четверки хватило на то, чтобы основать Рассветную Империю, чтобы нести свет знаний народам. Со времен Жогиня четыре этих камня украшают Имперские Регалии.
Воспользоваться Регалиями, тем более – прикоснуться к камням, могут только прямые потомки Первого Императора по мужской линии. Остальным камни дарят мгновенную смерть.
Каждый раз, когда Император умирал, старший сын убивал всех остальных претендентов. Но прошлый Император не смог убить своего младшего брата. Тот сбежал и скрылся во мраке Ледяных земель. Долгое время считали, что он погиб, что сгинул в студеных равнинах.
Недавно Император получил неопровержимые доказательства, что у него имеется двоюродный брат, и что он собирается занять престол.
- Но, Ваше Императорское Величество, как же он сможет занять престол? А Регалии?
- Регалии? Все просто, Грикаль. Претендент может изготовить новые. Главное – добыть оставшиеся осколки артефакта. Тогда Рассветную Империю охватит война. У претендента вполне хватит сторонников. Недовольные есть всегда, - Император устало потер висок, - Потому так важна для Империи та шкатулка, что хранилась вашей семьей. Остальные осколки – в ней!
- В ней близнецы Императорских изумрудов?
- Ты удивлен, мальчик? Не удивляйся. Младшая сестра твоего деда – моя мать!

[ersh57]

Скрытый текст - ЧАСТЬ 4:

Глаза у Грикаля широко распахнулись, а челюсть медленно отвисла. Рука его схватилась непроизвольно за левую сторону груди. Такого поворота событий он не ожидал никак. Получается, что Император приходится ему двоюродным дядей? О, Сердце!
- Мы не могли доверить величайшую ценность Империи никому, кроме ближайших родственников. Твой отец всегда знал это. Теперь знаешь и ты. Помни о величайшем доверии и молчи! Шалиньш, продолжай!
- Слушаюсь, Ваше Величество! Уважаемый Грикаль, в свете всего сказанного вы поймете, что единственный оставшийся у нас путь – уничтожить осколки артефакта. Убийство вашего отца – лучшее свидетельство того, что тайна нахождения двенадцати камней перестала быть тайной. Да и попытка покушения на вас – прямое тому доказательство. Ученые давно уже выяснили, как можно уничтожить останки артефакта. Их необходимо сбросить в колодец Синего Льда.
- Но это же в самом центре Ледяных Земель! Туда не пройти!
- Да, уважаемый Грикаль, в самом центре ледяных пустынь. Только тот холод, что приносит абсолютная ночь, может навсегда похоронить двенадцать изумрудов. Только бесконечная глубина колодца Истинного Холода способна скрыть эти камни от алчных людских взоров. Ваш путь лежит туда!
- Я понимаю, мой мальчик, как тебе трудно. Путь, что тебя ждет, полон опасностей. Но другого попросту нет. И я не могу послать кого-то еще. Ты – последняя надежда на сохранение мира в Империи. Через две недели в Ледяные Земли отправится очередная научная экспедиция. Ты будешь ее финансовым директором. А сейчас – езжай домой. Простись с отцом. Я задержал его похороны указом до твоего приезда. И прошу, понимаешь, не приказываю – прошу, будь осторожен. Через неделю жду тебя со шкатулкой. Все остальное обсудишь с Шалиньшем. Это один из немногих людей, которым я могу сейчас довериться. Доверься и ты.
Император встал и вышел из кабинета.

Дверь в квартиру Зергаля была приоткрыта. Грикаль прошел в комнату, где увидел своего друга на диване обнимающего одеяло. Из-под одеяла выглядывали почему-то сразу три маленьких ступни с накрашенными ноготками. Молодой человек хмыкнул по этому поводу и принялся трясти друга за плечо.
- Зергаль, вставай! Скоро полдень, а ты все в постели. Ну, вставай же, сонная ты курица!
- Отста… Я спа… хо… Отстань!
- Вставай, засоня. Проспишь таким манером все на свете!
- А, кто? Уф! Грикаль, ты чего приперся в такую рань? Время сколько? Да где же эти клятые часы… - Зергаль чуть приоткрыл один глаз, а его рука сонно зашарила по стулу рядом с диваном, все замедляя движения. Но тут руке попался некий предмет явно дамского туалета, весь из себя шелковый и в кружавчиках.
Зергаль тут же рывком сел и уставился на руку с этим кружевном творением столичных модисток. Другой рукой он провел по лицу, вытягивая и без того тощую физиономию.
- О, Сердце! Ни фига не помню. Это я чего же? – его рука опустилась от лица на одеяло. Почувствовав там какое-то шевеление, рука отдернулась, - М-да, вечер прошел, похоже, весело. Ох, голова моя!
Грикаль сходил на кухню, принес мокрое полотенце и подал его другу.
- Приложи!
- Спасибо! Бр-р-р, холодно, Лед дери! – Зергаль все-таки сумел подняться и сейчас брел на кухню на цыпочках, то и дело поджимая ноги. Одной рукой он удерживал у лба холодное полотенце, другую зажал подмышкой. Ему явно было неуютно.
Минут через десять друзья сидели на кухне и прихлебывали крепчайший чай.
- С чем пожаловал ко мне?
- Император посылает меня домой. На похороны. Вернусь через неделю. Сейчас готовится эскорт. Ты советника Шалиньша знаешь?
- Это маленький такой? На крысеныша еще похож?
- Он самый. Он со мной едет.
- Ты, это, поберегись. Гнусная личность этот советник. Пакостить любит.
- Ну, не знаю. Его ко мне сам Император приставил. Ладно, советник большой роли не играет. Мне от тебя нужно кое-что. Понимаешь, есть одна вещица, которую мне не хотелось бы таскать взад-вперед по дорогам. Как посмотришь на то, что я у тебя ее оставлю?
- Да мне-то что. Оставляй. Вещица большая?
- Вот она! – Грикаль залез к себе за пазуху и вытащил довольно объемный кошель коричневого бархата.
- Слушай, мне самому еще не настолько похорошело, чтобы по квартире бегать. Ты, это, мавизор в углу видел?
- Так ты же сам мне вчера…
- Вот в него и засовывай. Да, этих поторопи еще там.
Грикаль прошел в комнату. На диване сидели чинно две вчерашние девицы из балета, вполне одетые и в более-менее сносном состоянии.
- Барышни, хозяин себя неважно чувствует и просит вас оставить его. Вы уж не обессудьте, но похмелье – страшная штука.
Девушки поджали обиженно губки и молча вышли одна за другой в прихожую. Грикаль подал им шубки, закрыл за ними входную дверь и вернулся в комнату. Он заглянул в щель между стеной и мавизором. Его взору предстало переплетение бесчисленных трубок, проводов, непонятных железок. Молодой человек присел на корточки и присмотрелся к днищу мавизорного ящика. Там нашелся вполне подходящий свободный уголок. Туда и отправился кошель.
Грикаль вернулся на кухню. Зергаль при появлении друга приподнял голову от очередной чашки чая.
- Слушай, это, чего вспомнил, ты в библиотеке был?
- Был. Только книги не застал.
- Как не застал? – Зергаль чуть не поперхнулся, - Она же не в основных фондах, она в хранилище. Оттуда на дом не дают ничего.
- Так вот и не застал. Изъята книга. По собственному указу Его Императорского Величества изъята. Жаль, что не смог с ней ознакомиться.
- Изъята? Чудны дела Сердца! Слушай, у меня, вроде, конспектик остался. Вернее, не конспектик, я пару пророчеств переписал. Вон, видишь банка из-под иргешских сладостей. Там эти записи должны быть. Глянь, может чего интересное найдешь.
- Слушай, Зергаль, а на кой тебе пророчества? – спросил Грикаль копаясь в снятой с полки жестяной банке.
- Лед его знает. Чем-то заинтересовали. Ты, вот, тоже интересуешься. Ну, и я так.
- Ага! Вроде нашел. Только здесь одно пророчество. Ты ж вроде о паре говорил?
Хозяин покрутил в руке листок, положил его на стол и вернулся к чаю.
- Точно помню – записывал два. Может, куда в другое место сунул. У меня, это, бывает так. Да ты бери листок-то! Бери! Потом вернешь как-нибудь, - произнес Зергаль и вновь уткнулся в чашку.

Эскорт, который собрал Шалиньш, оказался весьма значительным. Во-первых, комфортабельный шестиместный паровик, рядом с которым стояло два водителя. Кроме того, на условленном месте толпились не меньше двух десятков гвардейцев во главе со старшиной. Все они были в полной боевой экипировке. Их верховые двуноги переминались невдалеке. Старшина держал в руке уздечку черного магира.
Грикаль и Шалиньш неторопливо уселись в открытый паровик. Водители заняли свое место на передней паре сидений. После прогрева двигателя бронированная гармошка тента поехала вверх и спрятала обоих пассажиров в уютной безопасности салона. Старшина скомандовал: «По седлам!»
Пока ехали улицами столицы, то гвардейцы держались сзади. Подле въездной заставы приостановились. Вперед ускакала шестерка передового дозора. Остальные гвардейцы взяли паровик в полукольцо. Кавалькада тронулась в путь.
Двуноги шустро перебирали мощными задними лапами. Магир высился сзади паровика черным колоссом. Его кажущаяся неторопливой рысца могла бы обмануть Грикаля, но скоростемер показывал добрые сорок верст в час.
Шалиньш с улыбкой посмотрел на постоянно оборачивающегося к заднему окну молодого человека.
- Что, хорош? Такие магиры выведены специально для гвардии. На рыси могут идти до шестидесяти верст в час. А уж галопом и за девяносто дать в состоянии. И не смотрите, что массивные. Маневренности этих кисок любой Кожистый позавидует. Жаль, что пока маловато их. Только на старшин хватает. Да и корм является определенной проблемой. Все-таки хищники. Едят немало. Неудивительно, чуть не полторы тонны живого веса
- Такие массивные? Господин Шалиньш, а приобрести парочку этих красавцев нельзя?
- Нет. Магиров всего на двух племенных заводах разводят. Добавьте к этому кучу сложностей с дрессурой. Пока – нет. Даже в личном стойле Его Величества такой красавец только один. Хотя, если подумать, может и получиться. У вашего семейства есть ведь несколько заводов, не так ли?
- Шесть. Но отцу принадлежал только один. Седецкий. А что?
- Вы могли бы попросить Императора о привилегии разведения магиров на своем заводе. Думаю, получить добро удастся без особых затруднений. Его Величество к вам благоволит. Сами понимаете, что прибыль при работе с казной весьма привлекательна. Тем более в таком вопросе, как снабжение верховыми животными гвардии.
Грикаль немного подумал.
- Пока не буду. Седецкий завод подарил Империи четыре новых породы скаковых двуногов за последние тридцать лет. Там великолепно поставлена племенная работа. Работники там – золото. Не хотелось бы менять их специализацию. Заводить новый завод у меня сейчас не будет времени. То же самое с покупкой другого завода.
- Как знаете, как знаете, - Шалиньш уткнулся носом в меховой воротник и прикрыл глаза.
Грикаль с удовольствием продолжил смотреть в окна паровика.
Мчаться по тракту – это вам не тащиться на бычьей повозке! Это скорость. Это мелькание пейзажей, где лес сменяется полем, а поле перетекает в огороды деревни или улицы городка. Это непередаваемое удовольствие от быстрой езды. Это завистливые взгляды погонщиков торговых караванов, что неторопливо плетутся по обе стороны тракта. Это то самое, что требует от жизни неспокойная душа. Да что там, это сама жизнь, текущая привольной рекой в берегах каменных столбиков тракта.
Эх, так бы и мчаться вдаль, туда, за горизонт, оставляя за собой версты и тяжесть мыслей. Но есть кое-что помимо желаний.
Грикаль скосил глаза на советника. Тот спал в уютной глубине кресла, чуть посапывая и покачиваясь на мелких ухабах тракта.
Мысли опять вернулись к событиям последних дней. Гибель отца, известие о родстве с Императором, эти пророчества. Тут и посетила молодого человека совершенно здравая мысль, что пора познакомиться с записями друга. Он достал из кармана листок и принялся разбирать каракули Зергаля.
Он настолько углубился в расшифровывание записей, что не заметил, как кавалькада съехала с тракта к большому двухэтажному дому для привала. Очнулся же оттого, что листок оказался вдруг у проснувшегося Шалиньша.
- Что это вы такое читаете, уважаемый? Мгм, интересно, пророчество колодца. Да к тому же и неканонический вариант. Вижу, что вы стараетесь подготовиться к своей миссии всерьез. Похвально. Держите!
Советник сунул листок в руки ошеломленному Грикалю и направился к дому. Но заходить сразу не стал, а подозвал к себе старшину. Они обменялись несколькими фразами, то и дело посматривая на неуклюже выбиравшегося из паровика молодого человека. От этих взглядов Грикалю стало почему-то очень неуютно, и он заспешил в дом.
Большая вывеска над дверью гласила «Императорская почтовая станция. 200».
До Фенерасты оставались еще семь с половиной сотен верст.

Скрытый текст - ЧАСТЬ 5:

- Пусть сольется его душа с Сердцем! – торжественно пропел жрец последние слова заупокойной молитвы.
- Пусть сольется! – нестройно ответил хор присутствующих.
Жрец картинным жестом вскинул руки к золотому диску. Из окна под изображением светила вырвался ослепительный луч. Гроб в круге света начал легонько потрескивать, потом поднялись первые струйки дыма, наконец, загудело яростное пламя.
- Лоно Сердца приняло душу раба своего! Да будет свет! Да сгинет Лед!
Люди начали расходиться. Грикаль с грустью наблюдал, как потоки воды с шипением смывали недогоревшие остатки в многочисленные отверстия решетки пола.
- Пусть прах твой послужит делу жизни! – жрец трижды сжал и разжал кулак правой руки над головой.
- Пусть прах твой послужит делу жизни. Прощай, отец! – шептали губы Грикаля.
Храм почти опустел. Последние свидетели прощания направлялись к распахнутым дверям. Молодой человек подошел к жрецу и поклонился в пояс.
- Мой отец завещал светлому храму некоторую сумму. Прошу вас принять ее, Сын Сердца, - Грикаль протянул служителю церкви мешочек с золотыми монетами, - Помолитесь за возрождение его души.
- Все мы рабы Его биения! – жрец принял дар и протянул руку для поцелуя.

Грикаль обернулся. Над кулаком купола вилась совсем прозрачная тонкая струйка.
- Сердце, не задержи его душу, даруй Возрождение! – прошептал он последнее напутствие отцу и склонил голову.
В душе осталась печаль. Ушел последний близкий человек, как прежде уходили дед, старшая сестра и мать. Даже родной дом и тот покинул этот мир, оставив только пепелище.
Новый хозяин банкирского дома натянул, наконец, котелок, бросил короткий взгляд на двух следующих за ним гвардейцев и зашагал по аллее из вековых вязов к воротам. Почему-то пришло на ум прочитанное в дороге пророчество.

Ты, благородной поступью идущий,
Прости людей, что прегрешенья чтят.
Они привыкли поклоняться врущим,
Они привыкли делать, что хотят.
Один ты средь толпы остался с верой в чудо,
Но не дано тебе открыть им правды суть.
В круговороте душ понять слепым откуда,
Что только веры свет дарует вечный путь.

Придет пора, и ты поймешь случайно,
Ты видишь, что другим не суждено.
Горящий правдой взор сорвет покровы тайны.
Увидеть свет под мраком лишь тебе дано.
Предстанут двое – праведный и лживый.
Один – спасенье, бездны брат – другой.
Сомнением мучительным души правдивой
Ты разорвешь дыханье бездны под собой!

Грикалю почему-то представлялось, что эти строки имеют отношение именно к нему. Он так и шептал их про себя всю дорогу до банка.
Он не захотел останавливаться в гостинице, а выбрал местом своего пристанища кабинет отца. Тот часто ночевал там, если дела задерживали его в банке. Тем более, что рядом совсем была неплохая харчевня, в которой питались чуть не все банковские работники, и куда всегда можно было послать одного из двух десятков постоянных охранников за едой.
Сердце начало меркнуть. Скоро наступит вечер. Как быстро летит время! Еще утром Грикаля отделяли от Фенерасты двести с лишним верст, но уже до полудня он был в храме у гроба отца. Потом визиты к видным гражданам старой столицы с приглашением на поминовение, торжественность прощания и костер, унесший последнюю родную душу к Сердцу.
Банковский двор встретил его спокойствием и тишиной. Почти всех работников сегодня отпустили с обеда на поминальную службу. Многие из них подходили к Грикалю в храме со словами соболезнования. Молодому банкиру хотелось верить, что эти слова были искренними. Ему не раз приходилось слышать, что персонал относился к отцу с уважением и любовью.
Грикаль не успел вступить на крыльцо, когда мягко защелкали мощные запоры. Дверь распахнулась, и на пороге появился начальник отряда охраны – мастер Жирзаль.
- Здравствуй, мой мальчик. Осиротели мы с тобой. Не смог я твоего отца уберечь.
Он прижал всхлипнувшего Грикаля к могучей груди.
- Ну, пойдем, пойдем! Помянем ушедшую к Сердцу душу. Все как есть собрались. Любили мы твоего отца. Видит свет, любили!
- Но мне же тоже надо принести что-то?
- Ничего тебе не надо. Там столько всего понатаскали, что хватит на целый Имперский полк. Пойдем!
Молодого человека провели в счетный зал. Длинные монетные столы скрылись под скатертями. Множество людей ели и пили за ними. И было удивительно тихо для такой массы народа. К старому банкиру проявили самое большое уважение.
Поминальный обед никто и никогда не организовывает, на него никто никого не приглашает. Он возникает сам по себе. На него приходят люди, для которых покойный был близким человеком. Они приносят с собой еду, питье, молча вспоминают хорошие деяния усопшего, а когда уходят, то оставляют одну монетку для знака Сердца на памятнике. Такие монетки покупают в храме в день похорон, а жрец-плавильщик льет после поминального обеда знак. Чем больше люди уважали покойного, тем больше получается отливка. Если монет было больше пятисот, то усопшего почитали святым.
Но такое случалось редко. В Фенерасте за всю ее многовековую историю такой любви добились лишь трое.
Знак Грикаля старшего обещал быть просто громадным. Пусть пятисот монет и не наберется, но не в статусе святости дело, а в том, что дела старого банкира были оценены по достоинству. Людей собралось не меньше трех сотен. Жирзаль вел наследника вдоль столов, и сидевшие за ними привставали чуть и склоняли головы в знак скорби об ушедшем. А может, хотели выразить этим сочувствие Грикалю…

Окна кабинета выходили в парк. За прозрачными стеклами голые деревья сплетали ветви в сонных объятиях. Темно-синее, почти черное небо опустилось на острые конусы мрачных елей. На занесенной снегом раковине фонтана в прихотливых извивах брачного танца кружили снежные жуки.
Один из них, еще не созревший для взрослых игр, всего в ладонь, почти у самого стекла деловито выискивал последние ягоды, затерявшиеся в густой вязи синехватки, что опутывала старинное здание банка почти до крыши. Длинные усы поблескивали в свете новомодной электролампы разноцветными члениками, зрительные лапки сновали туда-сюда в поисках добычи.
Грикаль смотрел на этого жука и вспоминал похожий вечер в начале зимы много лет назад. Отец распахнул тогда окно кабинета и схватил такого же жука. Но отдавать сыну не стал, а только дал рассмотреть как следует. Потом подбросил животину к черным облакам, и они вдвоем смотрели на сверкание причудливого полета жука, облокотившись на подоконник.
Как недавно это было! Как это было давно!
Молодой человек провел пальцем по скрипящему стеклу и отвернулся от окна. Отца не стало, но он будет рядом. Всегда, всю оставшуюся жизнь. Эх, а как бы сейчас могли помочь его советы! Из внутреннего кармана сюртука опять появился лист с пророчеством, но больше строчки прочитать не дал стук в дверь.
- Войдите!
- Уважаемый господин! – в дверь протиснулась кассирша из дежурной смены с подносом. На подносе высилась внушительная горка ритуальных монет. Было видно, что поднос тяжелый, и руки девушки заметно подрагивали. Она протянула поднос Грикалю и с четко слышимой гордостью произнесла, - Мы подсчитали. Четыреста семнадцать монет.
Грикаль принял поднос, а в руках девушки появился внушительный мешочек. Она тряхнула им, и послышалось тяжелое звяканье.
- Из-за того, что ваш дом сгорел, многие не знали, куда идти на поминовение. Они шли в храм и… Это прислал Сын Сердца. Здесь сто девяносто четыре монеты.
Монеты из мешочка падали на горку на блюде. Грикаль ошеломленно смотрел, как они сползают и перекатываются. Это невероятно почти. Его отец и вдруг…
В дверь опять стукнули, и тут же вошел мастер Жирзаль.
- Грикаль, требуется твое присутствие. Ого, сколько насобирали!
- Шестьсот одиннадцать, мастер Жирзаль! – ответила кассирша.
- Н-да! Поздравление в такой день – это, конечно, неправильно. Но… Ладно, потом. Грикаль, пойдем. Там нелады с сигнализацией. Никак включить не можем.
- Идите, господин Грикаль. Я здесь приберу и устрою вам постель. Вы на кожаном диване будете спать, как и отец ваш?
- Спасибо. Да – на кожаном.

В подвал они спустились быстро. Дверь в сигнальную комнату была открыта. В коридоре стояли четыре охранника в полулатах. Жирзаль и Грикаль сразу прошли в комнату.
- Ключи от сигнального ящика где?
- Слышал, что спросил молодой господин? Живо! – гаркнул начальник охраны ближайшему подчиненному.
- Есть, мастер! – ответил тот и бросился за ключами. Только топот подкованных сапог загремел по подвалу.
Когда сигнальный ящик открыли, то никаких следов повреждений не обнаружилось. Грикаль повернул внутренний проверочный рычаг и дернул за рубильник сигнализации. Через пару секунд подвал огласился громким дребезжанием.
- А, лед его дери. Похоже, или линия повреждена, или что-то отключено у стражей. Жирзаль, пошли-ка пару людей на центральный пост. Пусть узнают, может, там чего случилось.
- Да уж! Если дело в линии, то до весны придется без сигнализации работать. Копать сейчас траншеи – гиблое дело. Только все трубы раскурочим. Эй, позовите сюда Кургваля и Вердля! – рявкнул мастер в коридор, затем добавил, специально для Грикаля, - Эти ребята шустрые. Мигом смотаются. Лед, вот же не повезло.
Через пару минут в малом холле мастер Жирзаль давал последние наставления парочке посланцев.
- Вы, ребята, недолго там торчите, - грозил он пальцем, - А то я вас знаю! Особенно тебя касается, Вердль.
- Да я что, мастер, я же просто жене забег напомнить тогда. На минутке же, - оправдывался охранник.
- Ладно, ладно. Знаю, твои минутки. Кургваль, глянь, что во дворе.
- Да чего смотреть-то? Пусто там.
- Ну, смотри. Дело твое. Я за вас, дурней, беспокоюсь. Вдруг напоритесь на кого? Поговаривают, пару дней назад у города Странствующие лагерь разбили.
Завращалось колесо запора. Кургваль с усилием открыл толстенную дверь. Он выглянул во двор.
- Я же говорил нико…
В дверной проем со свистом влетела несколько болтов. Кургваль повалился навзничь.
- Закрывай! Закрывай, лед вас всех! – заорал начальник охраны.
Они втроем навалились на дверь. Но лежащее в притворе тело помешало. А в дверь уже вбегали!
- Беги, Грикаль! Мы их задержим! – крикнул мастер Жирзаль, а затем заорал во всю мощь легких, - Охрана, ко мне!
Он рванул из ножен меч и одним движением снес голову первому нападавшему. Рядом с ним Вердль судорожно взводил арбалет. Грикаль рванул прочь.

Они сумели задержать нападавших на втором этаже. Баррикаду из монетных столов густо утыкали болты, но пробить толстые столешницы, обшитые сталью – задача не из легких. Две попытки взять это нежданное укрепление закончились для штурмующих печально. Меткие залпы мощных арбалетов охраны смели обе атаки полностью. На полу коридора валялось десятка полтора тел.
Но защитники тоже несли потери. Из двадцати девяти человек, находившихся в банке, в живых осталось двенадцать. Восемь охранников погибли в самом начале, еще при защите малого холла. Еще троих потеряли в стычке на лестнице. Один погиб при втором штурме баррикады. Кроме того, нападавшие изрубили трех служащих из дежурной смены. Еще двое погибли, когда пробовали выскочить из окна за помощью.
Нападавшие собирались с силами. Было слышно, как они гремели доспехами на лестничной площадке. Скорей всего, собирались предпринять какую-нибудь новую пакость.
Грикаль не понимал, какую цель преследовало нападение на банк. Он подсел на пол к Жирзалю.
- Слушай, почему они напали? Вообще, кто это может быть?
- Одно могу сказать – явно не за деньгами эти сволочи явились. Хранилище пустое почти. А вот кто – вопрос интереснее. Если судить по доспехам и оружию – явно не простые грабители. Да и мечами владеют не в пример лучше моих.
- Я, вот, думаю, а не из-за этих ли говнюков погиб отец. Ты сам говорил, что на поджог больше думаешь.
- Может быть. Вот, лед дери, влипли! И за помощью послать нельзя. Положеньице! Чтоб им, уродам этим! Эх, жаль, что караулка на первом этаже. Тебе бы доспех какой-никакой. А то ни за здорово живешь подцепит болтом… Эй, Вердль, чего там видно?
- Ничего, господин мастер. Пока не шевелятся, вроде.
- Вот я и говорю, доспех бы тебе, - Жирзаль вновь обратился к Грикалю.
- Ну, надену я эти железяки. А толк? Все равно болт прошьет чуть не насквозь. Я уж так лучше.
- Не скажи. Вон, видишь? – мастер ткнул в пару свежих царапин на кирасе, - Вскользь прошли. А если бы я без доспеха был – мы бы не разговаривали. Я б там остался лежать, с ребятами.
К ним подобрался старший дежурной смены.
- Господин Грикаль, я тут вспомнил что. У вашего батюшки в кабинете была одна из этих новомодных штук. Ну, та, которая светом лупит.
- У отца хранился лучемет?
- Да, я ж говорю. Вы бы мне ключ дали от шкафа. Я принесу.
- Хорошо. Сейчас отцеплю… А, держите связку.
Старший смены на четвереньках пополз к лестнице на третий этаж.
- Лучемет нам не помешает! Слышь, Грикаль, а ты из него умеешь?
- Что тебе сказать? Пробовал. Сильная штука. Но если доспех полированный, то толку мало. Отражается луч. А так – хоть куда оружие.
- Сюда! – крикнули от баррикады.
- Не высовывайся, мальчик. Прошу тебя! – бросил начальник охраны и рванул к баррикаде.
Оттуда раздались щелчки выстрелов. Грикаль сжал рукоять меча и начал приподниматься, чтобы рассмотреть, что происходит. Сначала увидел только спины охранников, спешно взводящих арбалеты. Потом над баррикадой показался шлем нападавшего.
Молниеносный взмах шестопера Жирзаля и смятый мощным ударом шлем скрылся. Но на баррикаду взбирались еще трое. Грикаль прыгнул к ближайшему. Тот не успел ничего сделать для защиты, как меч банкира врубился в основание шеи. Остальных прикончили болты.
- Все! – устало произнес Жирзаль, но опять раздался топот ног.
Опять защелкали выстрелы арбалетов. В это время в коридоре показался старший смены. Он тащил за собой громоздкий лучемет. Грикаль метнулся помогать. Вдвоем они пристроили эту здоровенную дуру на широкую скамью.
Так, приклад уперся в плечо, предохранительная скоба пошла вниз, щека легла на кожаную подушечку. Оставалось поймать врага в кольце прицела.
Первый же показавшийся вражеский шлем заполучил дымный луч. Вспышка и все!
- У них лучемет! – завопили за баррикадой. Последовал торопливый топот, два щелчка арбалетов и грохот падающих тел. Воцарилась тишина.
Жирзаль подобрался к новоявленному стрелку.
- Эк ты их! Теперь долго не сунутся. Если, конечно, у них зеркальных щитов нет. Или топоров, - мастер прислушался к еле слышному стуку из разбитых окон, - Н-да. Топоры у них, похоже, есть.
- При чем тут топоры?
- Эх, мальчик, мальчик. Лестницы. Они рубят стволы, чтобы вскарабкаться в окна.
- Мы можем что-то сделать?
- Не думаю. Максимум через час они посыплются в здание со всех сторон. Людей им, похоже, хватает. Видел же сам, как они их в бесполезные атаки бросали. Нам осталось всего ничего.
- Ты так спокойно об этом говоришь.
- А что я могу сделать? Ну, уложу я еще двоих-троих. Если они наделают лестниц, то даже с закрытой дверью нас возьмут в два счета. Слишком много окон и слишком мало людей.
- А если на чердак?
- Все то же самое. Думаешь, черепица кого-то остановит? Конец нам, мальчик. Если не придумаем, как подать весть страже – конец.
Они продолжали молча сидеть у стены.
Неожиданно со стороны лестницы на третий этаж раздался девичий голос.
- Господин Грикаль! Отзовитесь.
- Что случилось?
- Там, в кабинете… Там человек… Он в окно лез, а я его подсвечником…
Жирзаль вскинулся.
- Пошли! Узнаем, по крайней мере, кто это такие.
- А лучемет?
- Оставь. Нам все равно осталось недолго.
Маленький щуплый человечек, лежащий на полу кабинета слабо шевелился. Мастер с восхищением посмотрел на кассиршу.
- Хорошо вы его приложили, барышня! Не найдете ли где-нибудь здесь воды?
Девушка зарделась от похвалы и просьбу выполнила махом. Правда, вода уже начала подмерзать. Но на то, чтобы привести пленника во вменяемое состояние, ее хватило. Саму кассиршу услали вниз, чтобы не испугать возможными пытками.
- Ты кто? – начал мастер допрос.
Пленник молчал, насуплено переводя взгляд с начальника охраны на Грикаля.
- Ну, раз не хочешь отвечать по хорошему… - начальник охраны занес шестопер.
- Вимсниль я, Сердцем клянусь, Вимсниль!
- Что-то имя у тебя странное. Ты из каких же будешь, Вимсниль?
- Я – Странствующий. Меня барон послал.
- Какой такой барон?
- Наш барон. Нашего табора.
- И зачем же он тебя послал?
- Так это, тут шкатулка должна быть. С Имперским гербом шкатулка.
- Как же ты, Вимсниль, просочился мимо арбалетчиков?
- Так, не просачивался я. Они меня свободно пропустили. Еще и окошко нужное указали. Их же барон нанял!
- Так все нападение – дело рук вашего барона?
- Не-а, барон только арбалетчиков. Его попросили, он и нанял.
- Кто просил?
- Не знаю, всем святым клянусь. Чтоб мне трудиться всю жизнь!
Допрос мог бы и дальше продолжаться, но снизу послышались полные ярости крики. Очередной штурм! Жирзаль не раздумывал, он врезал рукоятью шестопера по виску пленника, содрал с него плащ и бросил Грикалю.
- Одевайся! И в окно. Живей. Они будут здесь через пару минут.
Тот накинул плащ и полез в окно. Стебли синехватки рвались под его весом, и он сползал вниз все быстрей и быстрей, почти падал. Высоту в полтора десятка метров удалось преодолеть за считанные секунды.
Хотя он представлял собой отличную цель, но по нему не стреляли. Лоскутный плащ Странствующего хорошо помог.
Но тут из темноты вынеслась гигантская туша Кожистого. Огромные лапы мяли крепкие кусты и молодые деревца как траву. Чудовищная пасть разверзлась и сомкнулась на ошеломленном арбалетчике. Клацнули зубы, и нижняя половина тела отлетела на добрый десяток метров. На преодоление полусотни метров колоссальная машина убийства потратила не более пары секунд.
Гигант замер как вкопанный над потерявшим от страха голову Грикалем. С лоснящегося бока вдруг свесилась лесенка.
- Влезай! Быстрей, пока они не очухались! – раздалось со спины великана.
Дважды просить не пришлось. Грикаль буквально взлетел по лесенку. А ужасающий ящер уже набирал ход прочь от здания банка.
Спустя пару минут жуткой скачки Кожистый замер на дороге к посту городской стражи. Всадник обернулся и… Сэлика! Этим всадником была та самая девушка, что повстречалась Грикалю на лесной дороге.
- Ты?
- Я! Ты помог мне тогда. Я помогаю сейчас. Долги надо платить. Свой я отдала. С лихвой.
- Но как ты… Почему… - мысли молодого человека затуманились окончательно, - Книга-то тебе зачем? И откуда ты взяла распоряжение Императора? Как ты…
- Стоп! Время ответов – еще не пришло. Книгу – держи, - рука Сэлики сунула впавшему в замешательство Грикалю сверток, - А сейчас беги к стражам. Ты еще можешь спасти жизни своих близких.
- Почему к стражам? Вон, в том доме гвардейцы Императора…
- Прекрати! Ты еще не понял? Подумай, почему у крыльца твоего банка беснуется черный магир. А теперь торопись!
- Но я хочу знать…
- Какой ты, однако! Придет время – встретимся.

Грикаль стоял на дороге и прижимал к груди сверток с книгой. Он смотрел на стремительно удаляющегося хищника. В голове его крутилось столько вопросов! Но он повернулся и побежал к посту стражи.
Время задавать вопросы - не закончилось. Время получать ответы - не пришло.

[Toraton]

Ёрш - Часть 1
_______

Разбирать буду по частям.
_______

Тот отвечать не стал, а повернул голову к окну с запотевшими стеклами. - Словно не об одном говорится, а о разном: окно и стекло. ...повернул голову к запотевшему окну.

Замечание пожилой госпожи было следствием недавнего инцидента - Канцелярской работой занимаемся?

Водитель поделился с пассажирами нерадостным известием о предстоящих трех часах немилосердной тряски по старому проселку. - Все тот же канцелярит. Машинист сообщил о неприятности и о предстоящих трех часах немилосердной тряски по старому проселку.

Краска смущения залила его лицо, а по губам старушки, которая заметила это проявление соседом стыдливости, пробежала мягкая улыбка. Ах, молодость, молодость! - Не может старушка быть такой прозорливой, если только мысли не читает.

Деваться было некуда, Грикаль продолжил тащиться по раскисшей дороге. - На вагончике за ним возвращаться не собираются?

Глина налипала на сапоги гигантскими бахилами. - Смею полюбопытствовать имеются ли в этом мире бахилы?

Вокруг сплошной стеной высились могучие ели. Их нижние ветви переплелись. - Это предложение лучше соединить с одним из соседних.

Пару раз падал, что отнюдь не служило улучшению настроения. - Канцеляризм.

Вся одежда насквозь пропиталась ледяной влагой, и его вовсю уже сотрясала дрожь. - Одежда насквозь промокла, а тело вовсю сотрясало от холода.

Силы испарялись с каждым движением. Он продолжал тащиться по раскисшей дороге на одной силе воли. - Если бы не банальность, я бы может и поверил.

Кабина, что возвышалась над передом вагончика, была пуста. - Кабина вагончика пустовала.

В голове билось одно – согреться. - По описанию осень, а замерз будто в тридцатиградусный мороз тащился. Всего ведь полтора километра. Либо понизить температуру и сменить время года, либо увеличить пройденный путь.

Проснулся он только на следующее утро, в предрассветных сумерках. - "Я с вас фигею!" Все пассажиры пропали, вокруг клыки разбросаны, а он знай себе почивай. Странно, что никакой другой мысли, кроме как поспать, не возникло.

На улице, наоборот, холодало. - Выкинуть!

- Где спала? – спросил Грикаль. Он не спускал с девушки тяжелого изучающего взгляда.
- Под елкой… А что? - Парень после получаса готов коньки отбросить, а девчонка после ночи, даже не простудилась!

Она съела весь хлеб и выпила все молоко. - Короче - Она доела.

А разве нельзя продолжить путь, раз "вездеход" удалось завести. Жизнь - дорогая штука. При малейшей угрозе её, обычно, спасти пытаются.
Не замечаю я за героем переживаний по поводу случившегося и собственной судьбы.

- По какому поводу такая странная встреча? – поинтересовался Грикаль, когда протягивал документы, кивая на острые наконечники болтов, - Или вы, господин старший страж, относите меня к преступникам? - Уже ругаться хочется на тупость героя. Если не вправить ему мозг, то можно и не продолжать читать. Я слыхал, что читателю хочется почувствовать себя умнее героя, но не настолько же.

Сцена в конторке - из "Ревизора"?
_______

Итого: Главный герой заставляет задуматься о душевном здоровье, а Стражи с дознавателями не вызывают доверия: не чувствуется в них силы имперской.
Вот две самых больших проблемы.

[ersh57]

Toraton, есть правильно подмеченные моменты, есть! И громаднейшее за то спасибо. Только, вот, что касается промозглой осенней погоды и таскания по раскисшей дороге, то прикиньте, каково это в промокшем состоянии тащиться по лужам под ледяной моросью. И несчастные полтора километра превратятся в прогулку часика на полтора-два. Герой и замерзнет и вымотается сверх всякой меры. И спать упадет после подобного "подвига" без задних ног. Нет у него привычки к таким приключениям. Он - сын высокопоставленных родителей и привык к комфорту. Случившееся полностью выходит за рамки привычного для него существования. А у девушки - есть и привычка и навыки. Ей - легче.

Понял, что недостаточно описал поход по дороге. Надо больше сосредоточиться на трудностях. Тогда и вопросов бы не возникло. Н-да. Будем работать. Подожду, пока накопятся замечания, и приступлю к правке.

[Toraton]

Сообщение от ersh57

Только, вот, что касается промозглой осенней погоды и таскания по раскисшей дороге, то прикиньте, каково это в промокшем состоянии тащиться по лужам под ледяной моросью.

Я знаю что такое дождь, я знаю что такое грязь, я знаю, что полтора километра можно спокойно преодолеть за двадцать минут. Активно передвигая ногами герой не только быстрее добрался бы до вагона, но и согрелся бы.
И не надо заливать про два часа пути. Это скорость подвыпившей улитки. Скорость менее 1 км/ч - это нужно сугробов по пояс на пути навалить.
Что мешало войти в лес и двигаться по нему? Дорога суше, мороси нет.

[Лекс]

"Странно это все. Непонятно и странно"

Итак, часть 1 явно затянута и пассивна. Герой что-то там делает: ходит, спит, едет, но как все это влияет на общую концепцию не представляю и назвал бы просто хождением вокруг да около. Особо ценной информации, в смысле той, которую нельзя было бы сократить до двух-трех абзацев, нету. Понятно, конечно, что жанр фантастики, вообще, часто строится на бессмысленных хождениях, но хотелось бы завязки, а не восхвалений самостоятельности героя в форс-мажорных сутуациях.

Вторая Часть - к скучнейшим похождениям из первой части добавились такие же скучные встреча с другом и встреча с другом-ымператором, сдобренная увлекательными канцелярскими приключениями. Прослеживается какая-то семимильная интрига, детектив, но... бандиты, нападение, девушка и "загадочные" обстоятельства вызывают лишь зевоту. Пока все еще скука.

"Грикаль тупо напивался" О-о-о, предвкушаю еще одну захватывающую часть! Пророчество добавилось, выяснились таинственные родственные связи, но как-то опять ничего не привлекает.

Итог: пока, после третьей, читать остановлюсь, если продолжу сейчас - усну. "Замок" Кафки был намного веселее. Главный минус истории - пассивный герой и практически полное отсутствие конфликтов. Герой не делает вообще ничего, кроме как таскается от Данилы до Гаврилы, да и там везде встречают, везде уважают. Причем пассивные тут внешне все, но кто-то явно темнит, а единственная, кто хоть что-то делает - кавайная девчонка на заднем плане. А так, какое-то странное сочетание стандартного "закрученного" сюжета с бесцельными хождениями главного героя по канцеляриям и друзьям. Интрига вроде как бы и есть, но честно говоря, ни капли не заинтересовало. Возможно, просто не мое.

Надо больше сосредоточиться на трудностях.

Великие слова! Но скорпулезно выписывать придется каждую часть, в итоге переписав повесть в роман. Как у того же Кафки. В общем-то тут два пути - либо все это сократить значительно, либо расписать, но с конфликтами. Хотя, может, ударная концовка все прояснит...

[Toraton]

Часть 2
_______

Утро было великолепно. Яркий свет Сердца заставил свежий снег искриться тысячами и тысячами крохотных радуг. Осенняя грязь осталась под белоснежным покрывалом. На лицах людей расцвели улыбки. Детишки высыпали на площади и улицы. Они лепили снеговиков и играли в снежки. Воздух заполнился веселым и задорным детским смехом. На земли Империи пришла зима. - Развитая гусеница. "Высокая" версия ряда предложений построенных по принципу "Подлежащее + Сказуемое + Еще что-нибудь обыденное, дабы разбавить однообразие".
Сами по себе предложения простые и даже в некотором смысле культурные. Но вместе в связке они не "играют". Это как не сыгранная команда профессионалов в футболе. По одиночке могут многое, но все равно проигрывают наигранной кучке середняков.

Он распахнул окно и с удовольствием вдохнул морозный воздух с ароматами свежей выпечки. - Это случаем не тот парень, что чуть не загнулся в лесу, пройдя всего 1.5 км?

Остался совсем маленький шажок, и нынешнее поручение тоже подойдет к своему концу. - Вот кто будет собирать в единую картину эти рассыпаны тут и там пазлы?
Что за шажок, о чем речь? Темнилово какое-то. К тому же явно напускное.

Там с неописуемым удовольствием подставил свое жилистое тело тугим струям воды каприйского душа. - Посчитаем. Было "великолепное утро", "вскочил герой в радостном настроении", "воздух вдохнул тоже с удовольствием". На каждом шагу то радость, то великое счастье, то неописуемое благо. Может герой нарадуется наконец и начнет делами заниматься. А то ведь на бездельника смахивает, хотя и представить банка - служащий. По идее серьезный должен быть человек, раз к Императору собирается.

Два золотых поменяли один кошелек на другой, и комната в «Честных объедках» осталась за молодым человеком на целую неделю. - Тут я просто не понял.

Половой, еще бутылку цилистского! - Если еще хоть одно выдуманное название или необъяснимый предмет в этой части встретится, перестану читать.
...тугим струям воды каприйского душа.
Затем растерся тяжелым шиньским полотенцем...
Легкий завтрак из половинки яйца гринвза...
Только на мостовых еще трудились кристаллические комбайны дворников.

Я не понял, а для чего герой встречался с бывшим сокурсником?
Какой смысл в шатаниях по городу и непонятных разговорах.

Следующее утро застало Грикаля в куда менее веселом настроении. Утренний туалет занял у него гораздо больше времени, чем вчера. Спускался он в обеденный зал осторожно, стараясь не шевелить головой. Усевшись за стол, долго и с наслаждением пил ледяной лимонад. Только затем в полууспокоенный желудок удалось отправить небольшую порцию яичницы. - В одной главе герой дважды просыпается! Это покруче двойного "был" в одном предложении.

молодой человек устремился в каприйские бани. - Я предупреждал.

Сплошные колебания воздуха. Минимум сути на кубическую строчку текста. Герой то праздно шатается, то напивается. Все это кажется затянутым, хотя самого текста не так уж и много. Скорее даже мало.
Когда читаю в памяти всплывают минуты, когда я вот так же сидел и писал, буквально выдавливал строчки. Явственно ощущается, что написанное - не плод вдохновения, а долгая, порою нудная работа.
Текст от этого выглядит натужным, выдавленным по капле. Нет в нем искры, благодатного света.
Не опалить таким разум.
_______

Итого: Первая часть была намного лучше. Встретимся в третьей.

[RWS]

Нареканий по поводу натужности у меня нет. Одного вдохновения слишком мало, чтобы провернуть такую работу. А вот по отдельныйм случаям есть замечания.
Был упомянут канцелярит. И он очень бросается в глаза.
Версты чередуются с метрами - не есть порядок.
"Честные объедки" - не самое лучшее название для места, куда приехал ночевать уважаемый господин.
Также уважаемый господин самого уважаемого банка почему-то едет в общественном транспорте, даже не бизнес-классом. Сомневаюсь, что такая категория отсутствует в столь развитом государстве.
О паркете в приемной. Там, где дежурит караул в доспехе, причем меняющийся каждые полчаса, паркет надо менять ежедневно. Пусть будет хотя бы мрамор.
Насчет сгоревшего дома столь уважаемой в городе персоны. Должно проводится расследование. И пусть Император все знает, оно должно быть, так как люди, судя по всему, в этой Империи далеко не быдло, и пожар в доме большого банкира должен вызвать большой общественный отклик. А для этого должна быть как минимум усилена охрана самого банка.
У столь важного стратегического объекта, как банк, должный быть запасные пути для эвакуации. Находятся они преимущественно в подвале. Но это я уже лезу в сюжет, потому оставляю на автора.
Но мир красивый, интересный. Даже интрига с родственниками Императора его не портит. Образ главного героя - легкомысленного молодого человека, на которого свалились такие обязанности, очень удался. Мне бы еще хотелось увилеть его лицо. Увы, его нигде нет.
Очень хорошие описания. Читаю и вижу поганую погоду на улице, огромную библиотеку, которой не перечесть за всю жизнь и пыльные чиновничьи кабинеты.
Почему у ездовых двуног есть задние и передние ноги? Они вроде как двуногие? Или я ошибаюсь?
Поменяй слово Киска на Кошечка, а то незрелые умы всколыхнутся и подумают не о том.
Многовато предложений в стиле "посмотрелся в мейд-ин-зеркало, утерся мейд-ин-полотенцем, одел мэйд-ин-тапочки, выпил мэйд-ин чаю".
В остальном дает фору тому, что я пыталась прочитать за последний месяц с магазинных книжных шкафов.
И опять же - Артефакты и миссия уничтожения Кольца Всевластия. Пускай так, но чтоб боянов было не больше, чем уже есть

[Horadrim]

Повесть. Часть 1. Разбор полетов.

Скрытый текст - ...:

«Деваться было некуда, Грикаль продолжил тащиться по раскисшей дороге. Глина налипала на сапоги гигантскими бахилами. Он вытаскивал раз за разом сначала одну ногу из дорожного месива, затем другую. Сойти с дороги было немыслимо. Вокруг сплошной стеной высились могучие ели. Их нижние ветви переплелись. Продраться сквозь такой заслон не оставалось никакой возможности.»

Разное время в глаголах в одном абзаце. Плюс смысловой повтор.

«Теперь он понял реакцию своих соседей и надулся уже не на них, а на себя. Надо же, не распознать с первого взгляда Странствующую!
Теперь он продолжал смотреть в окно уже сконфузившись.»

Повтор.

"Вся одежда насквозь пропиталась ледяной влагой, и его вовсю уже сотрясала дрожь."

Лишнее.

«Но на смену облегчению пришло совсем другое чувство, когда он подковылял ближе.»
Коряво построенное предложение. Отсутствие описания самого чувства.

«останки плавали в громадной луже, а в истерзанной ручке торчал зуб Кожистого...
В вагончике было пусто, но Грикаль не удивился. В голове билось одно – согреться.»
И все? Героя вывернуло от качки, а после увиденного он решил согреться? Неправда!
«Наконец, зашевелился, с трудом переполз на соседнее сиденье и заснул.»

Небольшой итог: Вроде бы произошла катастрофа. Но из-за большой вводной части, описаний борьбы героя с холодом, отсутствия адекватной реакции героя-получилось вяло.

«сверточек.» -Уменьшительно-ласкательное. Сверток.
«Вагончик был пуст. Ни пассажиров, ни их вещей не осталось и следа.» Смысловой повтор.

«Он спустился и внимательно осмотрел салон, заглянул под каждое из двенадцати кресел. Ничего!» - А как же чьи-то остатки в луже?

«Больше путных мыслей Грикалю не приходило. Голова отчаянно отказывалась думать.» Время.

«Он двинулся по проходу к ней, присел на соседнее кресло и уставился на негаданную пассажирку.» И далее диалог. Причем из темы : познакомимся. Что такое? Ерш. Я тебя не узнаю. Где чувства героя, реакции? Где? Зачем из героев лепить марионеток?
Дальше разбирать нужно? Я же ругаться буду... Давай так, дай тексту отлежаться. Займись полной вычиткой, правкой. Потом зови. Ладно? Не хочу портить впечатление , тем более, что и задумка интресная.

[ersh57]

Сообщение от RWS

И опять же - Артефакты и миссия уничтожения Кольца Всевластия. Пускай так, но чтоб боянов было не больше, чем уже есть

Отнюдь! Да, на поверхности - распространенный боян. Задумка конечная - совершенно иная. Но мне что - сразу все карты на стол прикажите выложить? ))

За критику и замечания всем - спасибо огромное! Мне это необходимо для дальнейшей работы.

По канцеляризмам - есть грех. Но с другой стороны, кто есть главный герой? Какой язык может быть ему свойственен? Для него же канцелярии - родная стихия. Он живет ими, потому и выражения такие просто обязаны встречаться! Как ни крути, пусть и от третьего лица пишу, но все равно с позиций близких ГГ. Есть ли моя тирада отмазка? Если честно- не знаю пока. Буду еще думать над этим.

По поводу "Made in". Является ли естественным для нас выражения типа "французский рогалик", "индийский чай", "китайский шелк", "африканские джунгли"? Если скажите, что нет, то я перепишу все определения такого рода в повести. Я пытаюсь описать новый мир таким, каков он есть, каким видится и представляется его жителям и мне. Это - простая данность. Естественная для жителей всплявшего в моей голове мира. Хотя, не знаю - прав я или нет.

Работы еще хватит. Потому еще раз прошу принять мою искреннюю благодарность за ваши замечания и пожелания. Жду продолжения критики.

[RWS]

Сообщение от ersh57

По поводу "Made in". Является ли естественным для нас выражения типа "французский рогалик", "индийский чай", "китайский шелк", "африканские джунгли"? Если скажите, что нет, то я перепишу все определения такого рода в повести. Я пытаюсь описать новый мир таким, каков он есть, каким видится и представляется его жителям и мне. Это - простая данность. Естественная для жителей всплявшего в моей голове мира. Хотя, не знаю - прав я или нет.

Мне кажется, это уместно касательно предметов роскоши и деликатесов. Но никак тапочек и полотенец. Это было бы излишне.
И еще - вот кажется мне, что Император этот - сволочь, и все тут разубедите меня)

[Toraton]

ersh57
_______

Грикаль тупо напивался. На столе перед ним были три пустых и одна початая бутылки, но опьянение не приходило. - Яркий пример того, как не стоит описывать. Вместо образа упитого и убитого горем над подсовывают коротенькое сообщение: Грикаль пил. На столе стояло четыре бутылки, но сэр был трезв.
Я прям так сразу посочувствовал бедному парню, не способного выбрать крепкий алкоголь.

сам поднял стакан – близнец недавно разбитого. - Лишнее.

потом хозяйка промокнула глаза краем передника, и они ушли, тихонько прикрыв дверь. - Зачем?

- И что такого важного мог сам Император уточнять у простого банкира? Я понимаю, что ваш Дом – самый богатый и представительный в Империи, но все же? - А парень точно университет закончил? Если дом действительно самый влиятельный в империи, то это уровень приближенных Императора. С таким личный разговор не то, что не зазорно, полезно вести. Особенно если и у стен есть уши. Если дело важное, то лишние свидетели ни к чему.

- Это какой? Давай еще по одной! Ух, крепка, зараза! Так что у вас хранилось? - Выше я уже выяснил, что вино слабенькое. Да и не вино это! Так морщаться только от напитков с крепостью под 40. А это уже не вино.

Половина диалога идет выяснение деталей:
Чего приехал то? - Детали уточнить. - Какие детали? - Насчет хранения одной штуковины. - Какой штуковины? - Да так одной. Знаешь у нашего Императора был дед! - Знаю. Так что за штука? - Сокровище. - А-а-а! А что за сокровище? - Ну, вот есть рубины, есть кольца. Знаешь рубиновые кольца. - Конечно, знаю! Так что храните? - Такое и храним. Ещё дед завещал.

И вот так вокруг да около.

Делать было нечего, видимо, ожидание книги обещало подзатянуться. Потому Грикаль стал осматривать помещение. - Специальное описание для читателя. По ходу дела никак нельзя было описать?

Вечер Грикаль провел у Зергаля. - Эти мгновенные смены локаций уже напрягают. Сбивают ритм.
Утро 1. - Утро 2. - Заснеженное утро. - Посиделки у приятеля.
Небольшие эпизоды, написанные для того, чтобы ввести в курс дела, а потом рывком к продолжению. Только вчитаешься, а тебя уже бросают в другое место.

К чему постоянные встречи с приятелем? Не вижу в ним смысла. Лишние абзацы для увеличения объема? Постоянно ловлю себя на мысли, что если отжать текст, убрать все лишнее, то останется совсем мало. Поэтому автору и приходится накачивать произведение знаками. И если в других книгах это обычно дополнительные сюжетные линии и новые герои, то здесь это "прыжки из стороны в сторону".

- Потому так важна для Империи та шкатулка, что хранилась вашей семьей. Остальные осколки – в ней! - Почему столь важная вещь хранилась у банкиров? У них что личный Форт Нокс на заднем дворе и армия покруче имперской?
Наследник, семье которого доверили хранения важнейших для империи ценностей, чуть в лесу насмерть не замерз. Это таким людям династия доверяет свое будущее?
_______

По канцеляризмам - есть грех. Но с другой стороны, кто есть главный герой? Какой язык может быть ему свойственен? Для него же канцелярии - родная стихия. Он живет ими, потому и выражения такие просто обязаны встречаться! - Человеку свойственен разговорный язык. Встречаются они только потому, что автор лучше написать не смог.

По поводу "Made in". Является ли естественным для нас выражения типа "французский рогалик", "индийский чай", "китайский шелк", "африканские джунгли"? - Выделенные не являются. Шёлк, он шёлк и есть. А из французских булок мне ближе "круасан". Рогалик с Францией у меня не ассоциируется.

_______

Итого: Светлых пятен маловато. Изредка возникают проблески, но закрепить успех пока не получается.

[ersh57]

Сообщение от Toraton

Итого: Светлых пятен маловато. Изредка возникают проблески, но закрепить успех пока не получается.

Так для того и выставил ЧЕРНОВИК, чтобы проявилось все. Чтобы мне понять, над чем стоит работать, а главное - стоит ли вообще работать!

[RWS]

Не, такое бросать не надо. Мы же не над бездыханным трупом глумимся, а выискиваем мелкие ошибочки, а это уже что-то значит

[Nikanor]

Первую главу дочитал, две остальные просто просмотрел из-за нехватки времени. Язык неплох, но читается немного трудновато - сказывается, наверное, стилизация текста под старину. Но многие современные авторы пишут намного хуже даже без всяких стилизаций. И их книги востребованы!
Так что бросать в самом начале не нужно. Продолжайте!

[Нигвен]

Намеревался прочесть все. Честное слово. Но хватило лишь на одну часть.
Сделаем-ка легкий пробег по тексту. Заметки косметолога:

То, что вы пытаетесь своим взглядом просверлить во мне дырку

Не знаю кому как, но меня покоробил этот «свой взгляд». Как-то неестественно.

было следствием недавнего инцидента

О да! Канцелярит... как много в этом звуке для сердца русского слилось. Как мАстерски автор включает в свою речь сии замысловатые обороты. А все почему? Неизвестно. Но Нору Галь почитать все-таки стоит. Автор небезисвестный.

бедно одетая девушка

Ох! Круто! Куул! Вместо того, чтобы описать эту девушку, попытаться выдавить слезу у читателя, автор кинул лишь два пустых слова. «Бедно одетая». Не люблю, когда меня дурачат...

нерадостным известием

Известием каким? Плохим или горестным.

И если по тракту вагончик несся со скоростью больше шестидесяти верст в час

Гм. Вы же описываете, рисуете. Вы художник! Так почему вагончик несется? Почему?! Лайк-куд-лайк! Навстречу вагончику несется мир. Да и «несся» --- это сорняк.

Же

Чур меня! Сколько ж у вас подобных сорняков.

племени вечных бродяг и попрошаек – Странствующих?

Верх оригинальности. Странствующие, ничтоже сумняшеся. Читателя должна пробить дрожь на этом слове, читатель должен забить в припадке экстаза:-). Это все по вашей задумке. А на деле смешно.

Явно ничего хорошего

Явно-явно))) Да-да.

мягкая улыбка

Мягче не бывает. Картинку это прилагательное не рисует. Пусть уж «легкая». Да и то не липута.
Пассажиров немилосердно мотало. Тяжелый и горький запах дыма заполнил тесное помещение, и Грикаля начало подташнивать
Химия-химия! Вся... гм... ну не важно. Запятая после «помещение» не нужна.

гроздь дрессированных кристаллов, которая управляла теплогубкой.

Так гроздь управляла или кристаллы?

Молодому человеку стало весьма зябко.

Я понял: вы не художник. Вы засланный казачок. Я совершенно не сопереживаю герою и не чувствую его. Не нахожусь в его теле. Так дела не делают.

Молодой человек подошел еще ближе и увидел распахнутую дверь экипажа. Никого! В луже у подножки валялись останки корзинки. Всего час назад эту корзинку бережно охватывали руки той самой старушки, что сумела поддеть его замечанием. Теперь ее измочаленные останки плавали в громадной луже, а в истерзанной ручке торчал зуб Кожистого.

Плед сделал свое дело

Сделал дело? Масло масленое? А варенье вареневатое)))

Голова отчаянно отказывалась думать.

Правильно! Голова-то чужая!

пледами и вернулся с одним.
- Держи! Как пользоваться знаешь?

Гм? Вы уверены, что парень хотел сказать именно это?
На этом закончу заметки Сергей Зверева.

Я остановлюсь на этом. Читать нет желания больше. Мало того, что герои картонные, так и ощущение, что нечто похожие я уже читал. У Пехова.
Ваша, на мой взгляд, проблема – это сухость изложения и морализаторство! Прально! Автор кажется себе таким умным, всезнающим и много повидавшим, что совершает глупейшие ошибки. Типа «вагон несся». Но Ерш! В литературе все равны. Мне может быть четырнадцать лет, девятнадцать, тридцать, сорок, но никто мне не скажет: «Серый! Ты еще не дорос до сочинения рассказов». Любой может сочинять стихи, романы, рисовать и снимать кино. Это и делает искусство искусством, простите за тавтологию. Все ваши строчки проникнуты всезнанием жизни. Вы вдалбливаете, вдалбливаете. Неумело раскидываете свое мнение (вспомним старушку и замечание про молодость). Читая ваши произведения, я вижу лишь набор картинок, а не кино.
Не проникся этой историей. Ни капли. И задумка стара как мир. И герои однотипные. Примесь паропанка с ужастиком.

[ersh57]

NIGVEN, каждому свое. Я же не заставляю вас читать. Дело-то сугубо добровольное. Кстати, ярлыки попросил бы не клеить. Нет у меня никаких паропанков. И сроду не было. Надеюсь - не будет. И ужастик отсутствует. Насчет всезнания - так нету его! Ошибаетесь, принимаете желаемое за действительность. Как и многое другое в ваших заметках - пристрастность чувствуется.

Конструктивной критики в вашем посте не усмотрел. Как ни старался.