Цитаты, афоризмы, крылатые фразы...

[Друид]

Посетила меня тут одна идея, и посему предлагаю в эту тему выкладывать умные и любимые цитаты из прочитанных книг.

Начну с Асприна, одна из первых четырех книг про МИФ:
"Бюрократизм - это такая система... Организация, которая задумана, чтобы делать некое дело, а вместо этого она делает все, чтобы это дело сделано не было".

Название темы изменено. Теперь сюда можно выкладывать цитаты и крылатые фразы из ваших любимых произведений, высказывания исторических личностей и понравившиеся афоризмы. Лаик.

P.S. Юмор с Баша и других Инет-ресурсов, а также анекдоты постите в теме "Юмор" в Рекаке. Ваши гениальные высказывания будут уместны в разделе "Творчество читателей".

[Одинокий странник]

— Как так выходит, что наши планы всегда столь... долбанутые?
— Инновационные. Слово, которое ты пытаешься подобрать — инновационные. Дэдпул: Без умолку наемник

[Одинокий странник]

Произнося такую фразу («А я не хуже тебя!»), никто не верит ей. Если бы кто верил, он бы так не сказал. Сенбернар не скажет этого болонке, ученый — невежде, красавица — дурнушке. Если выйти за пределы политики, на равенство ссылаются только те, кто чувствуют, что они хуже. Фраза эта именно и означает, что человек мучительно, нестерпимо ощущает свою неполноценность, но ее не признает.

Люди вынести не могут, что кто-то честнее, культурнее, умнее или образованнее их. Приятно смотреть, как демократия (заклинание) выполняет для нас ровно ту же работу, которую выполняли древнейшие диктатуры, и теми же самыми методами.
Один греческий диктатор послал гонца к другому за советом — как править людьми? Второй диктатор повел гонца в поле и сбил тростью все колосья, которые были выше прочих. Мораль ясна: не разрешай никому выделяться. Не оставляй в живых того, кто умнее, смелее, лучше, даже красивее остальных. Уравняй всех, пусть будут рабами, нулями, ничтожествами. Тогда приходилось отрубать голову, теперь все идет своим ходом. Колосья пониже сами откусят голову у высоких. Что там, высокие откусят себе голову, только бы не выделяться! «Письма Баламута» Клайв Стейплз Льюис.

[Одинокий странник]

Я решил сделать вот что: притвориться глухонемым. Тогда не надо будет ни с кем заводить всякие ненужные глупые разговоры. Если кто-нибудь захочет со мной поговорить, ему придется писать на бумажке и показывать мне. Им это так в конце концов осточертеет, что я на всю жизнь избавлюсь от разговоров. Все будут считать, что я несчастный глухонемой дурачок, и оставят меня в покое. Я буду заправлять их дурацкие машины, получать за это жалованье и потом построю себе на скопленные деньги хижину и буду там жить до конца жизни.
Хижина будет стоять на опушке леса - только не в самой чаще, я люблю, чтобы солнце светило на меня во все лопатки.
Готовить еду я буду сам, а позже, когда мне захочется жениться, я, может быть, встречу какую-нибудь красивую глухонемую девушку, и мы поженимся. Она будет жить со мной в хижине, а если захочет что-нибудь сказать - пусть тоже пишет на бумажке. "Над пропастью во ржи" Джером Сэлинджер

[Азазелло]

- Ингвар, ты из какого байк-клуба? Ты не назвал его, когда представлялся.
Латыш сумрачно посмотрел на фляжку, сделал глоток.
- У меня нет байк-клуба.
Я чуть не подскочил.
- Как - нет?

***

- Ганнибал, - получилось хрипло. Я сплюнул тягучую слюну и все-таки спросил:
- Почему вы раньше не выразили свое мнение?
- Змей, свободу можно только взять. Вы взяли ее сами. Я не барин, чтобы отпускать крепостных на волю.

***

- Капсихор, готовность один.
В наушнике раздались короткие команды вроде "чек, чек".
Долетел звук автоматной очереди. Началось.
В темноте сложно что-либо разобрать. Смутные фигуры, перебегающие от одного дома к другому. Крики. Между двумя ударами сердца помещается несколько выстрелов и пара взрывов. Один из ближних домов загорелся, пламя вырвалось из окна и уверенно охватило крышу. Короткие неразборчивые команды шумели в эфире. Я совершенно не представлял, как можно ориентироваться в дымной мешанине и не подстрелить вместо врагов своих. Хорошо, что спецназ выполнял эту операцию, а не байкеры.
Мы бы тут все остались.

***

В полукилометре от сибуса взблескивали спины морских обитателей. Стайка устроила веселую чехарду на волнах, люди ахали и хлопали, как будто дельфины могли их услышать. У Ингвара разгладились морщины на лбу, Юстиниан подпрыгивал, забыв о ране, Дейзи искрилась восторгом, а мягкое сентябрьское солнце укутывало всех нас теплом, свежий ветер уносил тревоги и я подумал...
Подумал, что все будет хорошо.
Ведь все уже хорошо.

***

Прекрасное чувство: дорога течет сквозь тебя, оставляя лишь ориентир - туда, к горизонту! Ветер создает неповторимое ощущение крыльев за спиной, и послушный твоей руке мотор заставляет их взмахивать каждый раз, когда ты прибавляешь скорость. Настоящий свободный полет по горизонтали.

***

Казалось бы, надо просто проехать мимо. Мало ли что случается на дороге? Но так нельзя поступить. Помочь выжившим, убрать погибших.
Быть может, это покажется странным - останавливаться, когда нужно спешить. Но мы - байкеры, а значит, своих не бросаем. Ни в жизни, ни в смерти.
Возможно, когда-то так остановятся возле нас.

***

Мысли, вопросы... ненавижу.

***

Черт, вот тупо-то. Только здесь чувствуешь себя провинциалом. Заявившись в любой другой город на байке, ты понимаешь - чужой, но вместе с тем - король дороги, житель целого мира, не обремененный границами человек. И только тут, в московских недрах, ты - мелкая сошка из глубинки.

---------

Олег Силин - "Баллада о байкере".

[Одинокий странник]

Голос бы глубокий, тихий... Этот голос произносил слово «жить», как торговец на чёрном рынке шепчет «масло», как проститутка шепчет «любовь». Вкрадчиво, настойчиво, маняще и лживо... Как будто можно купить жизнь.

Мы оправдываем необходимостью всё, что мы сами делаем. Когда мы бомбим города — это стратегическая необходимость, а когда бомбят наши города — это гнусное преступление.

Церковь — это единственная диктатура, которая выстояла века.

Он знал много видов страха: страх мучительный и темный; страх, от которого останавливается дыхание и цепенеет тело, и последний, великий страх — страх живого существа перед смертью; но этот был иной — ползучий, хватающий за горло, неопределенный и
угрожающий, липкий страх, который словно пачкает тебя и разлагает, неуловимый и непреодолимый, — страх бессилия и тлетворных сомнений: это был развращающий страх за другого, за невинного заложника, за жертву беззакония, страх перед произволом, перед властью и автоматической бесчеловечностью, черный страх нашего времени.

— Вот ваша книга о Швейцарии. Ее немножко подмочило дождем. Чуть было не потерял, а потом нашел и спас.
— Могли и не спасать. Мечты спасать не нужно.
— Нет, нужно. А что же еще?
— Веру. Мечты придут опять. «Время жить и время умирать» Эрих Мария Ремарк.

[Азазелло]

Вдруг горестный леденящий крик пронесся над полем, ударил мне в сердце. И стон, и плач, и мольба - никогда не слышал я такого крика. Весь вытянувшись, я ждал. Долго ждал. Но крик не повторился, но в душе моей остался навсегда. Значит, здесь, на поле боя, кто-то с последним вздохом оставил миру свой прощальный крик.
<...> И в это смертное, в это свежее утро боя они сошлись в моей душе - крик первый и крик прощальный.

***

Он ушел. То была последняя наша встреча, последнее расставание. Потому что вскоре я услышал страшную весть: на каком-то полустанке он бросился защищать юную девушку от пьяных бандитов - и его ударили в сердце ножом. В тот день, говорят, он и не на службе был. Весть до меня поздно дошла, я даже на похороны к Хамитьяну не попал.
Он тогда хотел мне одно легкое, половину жизни своей отдать. Немного времени прошло - и чьей-то жизни ради свою отдал: всю и разом.

***

- Сорока, сорока, на тебе, воровка!
- А если попадешь? - вскочил Асхат.
- Стерпят. Сорока ведь, не соловей. Она яйца ворует.
- И сороке свое дитя - единственное. И в ней душа бьется. У всего душа есть: у деревьев, у камня, у каждой травинки; видишь, как она вверх тянется, даже самая маленькая. Порежешь палец - красная кровь течет, а сломай ветку - тоже кровь выступит, только светлая. Железом о железо ударишь - звенит, правда? Это железо так плачет.
И чего только не знает этот Асхат? Может, он и не человек вовсе?

***

Внизу под горой расстилается чуть заметная глазу синева.
- Вон та синева, - говорит Асхат, - она с неба сыплется. За целый день свод небесный раскаляется, вот и сыплется под вечер с лазури синяя пыль.
Чистая правда. Иначе откуда взяться этой синеве? Если бы она шла с земли - это был бы просто туман. Вечер высок, тих. На алеющем небе ни облачка, на земле ни ветерка. И долгая горестная песня человека, пересекающего луг, разрезала тишину. Должно быть, верхом едет: пеший не смог бы петь так горестно и так безотрадно. Я сам, только верхом сажусь - или веселюсь как сумасшедший, или совсем сникаю.

***

Многих огненный вихрь унес в страну, откуда возврата нет. Пропал без вести и Асхат. Но я не могу поверить. Он не из тех, кто пропадает без вести. Видимо, синева его глаз где-то слилась с синевой неба. Не думаю, что умер он в судорогах, корчась на земле. Быть может, ехал верхом - и рухнул с коня. А может, в пылающем самолете сгорел высоко в небе. (...) Он был поэтом. Смерть поэта не может быть безобразной.
Прошли годы, я уже думал, что Асхат совсем ушел в омут времени. И вдруг - глазу, как ветер, невидимая, уху, как луч, неслышная - весть о нем пронеслась над нашей землей. Будто бы видели: одноухий синеглазый юноша перепрыгивает с планеты на планету и лучиной зажигает потухшие звезды. А тем, что слабо горят, добавляет яркости. Этому вполне можно верить. Он был поэтом. Значит, поэт взялся за свое главное дело.

=========

Мустай Карим - "Долгое-долгое детство".
(Мостай Кәрим - "Оҙон-оҙаҡ бала саҡ".)

[Гёрлум]

Фаланга пела, и пока пела, оставалась фалангой.

Навстречу азиатским стрелам, затмевающим солнце, свистящим так, что порой невозможно было услышать и стона друга, упавшего рядом на колено, летела песня, укрепляя и смыкая щиты ипаспистов, редеющий ряд которых еще заслонял копьеносцев от гибели.

Пели все.

Кто как умел.

По-гречески и по-македонски, с каппадокийскими придыханиями и гортанными арменскими всхрипами, тихо и громко, ненавидяще и весело.

Гоплиты эллинских синтагм и сариссофоры македонской фаланги, пельтасты Аррибы, успевшие скрыться за щитами и ныне, исчерпав запас камней и дротиков, ставшие бесполезными для боя, и немногие из мардских всадников, не сраженные насмерть в схватке и приползшие под Антигоново знамя умирать с честью.

Пели все.

И вместе со всеми, вздувая в крике жилы на худой, покрытой старческими морщинами шее, пел Антигон.

О великой стране, встающей на смертный бой с трусливым врагом, боящимся открытого, лицом к лицу и меч против меча, боя!.. О черных крыльях, которым недолго отбрасывать тень на родные поля!.. О благородной ярости, вскипающей подобно штормовой волне в час Посейдонова гнева!..

И всадники, выпускающие стрелы, мчащиеся в тыл, к обозам, и вновь возвращающиеся с наполненными горитами, зверели, не умея сообразить, отчего фаланга еще не рассыпалась во прах и пыль, изжаленная едва ли не до смертного предела…

Азиаты!

Понять ли им, что такое эмбатерия, песня, укрепляющая бронзу и сталь?

Лев Вершинин, "Время царей".

[Одинокий странник]

Мы — собственные могильщики; мы живём между надгробий тех, кем мы когда то были. Будучи в добром здравии мы каждый день празднуем День Мертвых, в процессе которого благодарим за прожитые жизни. А будучи в депрессии, мы мучаемся и скорбим, и хотим превратить прошлое в настоящее.

Печаль была гораздо честнее, чем искусственная жизнерадостность, которая была нынче в моде: фальшивый каркас пустоголового оптимизма, которым заслонялось отчаяние, гнездящееся в каждом сердце. «Книги крови» Клайв Баркер

[Азазелло]

Один идет по темному лабиринту ощупью - может быть, на что-нибудь полезное наткнется, а может быть, лоб разобьет. Другой возьмет хоть маленький фонарик и светит себе в темноте. И по мере того, как он идет, его фонарь разгорается все ярче, наконец, превращается в электрическое солнце, которое ему все кругом освещает, все разъясняет. Так я вас спрашиваю, где ваш фонарь?!

Д. И. Менделеев

[Tao]

Это, наверно, очень плохой командующий. <...> Потому что ему нужны храбрые солдаты, вот почему. Если у него хватает ума на хороший план разгрома врага, то зачем ему непременно храбрые солдаты? Обошёлся бы и обыкновенными. Вообще, когда в ход идут высокие добродетели — значит, дело дрянь.

Бертольд Брехт. Мамаша Кураж и её дети

[Маленькая Медведица]

Скрытый текст - Индейской мудрости пост:

Внутри каждого человека идет борьба злого волка с добрым. Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.

Когда будет срублено последнее дерево, когда будет отравлена последняя река, когда будет поймана последняя птица - только тогда вы поймёте, что деньги нельзя есть.

Для того чтобы услышать себя, нужны дни, проведённые в молчании.

Люби землю. Она не унаследована тобой у твоих родителей, она одолжена тобой у твоих детей.

Не иди позади меня - возможно, я не поведу тебя. Не иди впереди меня - возможно, я не последую за тобой. Иди рядом, и мы будем одним целым.

Мы не хотим церквей, потому что они научат нас спорить о боге.

Не нужно много слов, чтобы сказать правду.

Даже мёртвая рыба может плыть по течению.

Стремись к мудрости, а не к знаниям. Знания - это прошлое. Мудрость - это будущее.

Одно "возьми" лучше двух "я отдам".

Я страдаю, когда вспоминаю, как много было сказано хороших слов и как много обещаний было нарушено. В этом мире слишком много говорят те, у кого вообще нет права говорить.

Ты не можешь разбудить человека, который притворяется, что спит.

Тот, кто молчит, знает в два раза больше, чем болтун.

Ребёнок - гость в твоём доме: накорми, выучи и отпусти.

Хорошо сказанное слово лучше метко брошенного топора.

Не верь старикам, которые говорят, что умереть молодым почётно.

Если ты заметил, что скачешь на мёртвой лошади, — слезь!

Когда ты родился, ты плакал, а мир смеялся. Живи так, чтобы, умирая, ты смеялся, а мир плакал.

[Илларион]

Всякий раз, потакая своим желаниям, теряешь волю и становишься их рабом.

Мариам Петросян. Дом, в котором...

[Одинокий странник]

Не скажу, что я религиозен. Скорее наоборот — молчаливый атеист, не лезущий в чужую веру, никого не учащий, как следует жить, чему поклоняться и в кого верить. Я уважаю все религиозные конфессии <..>. Во всяком случае, до тех пор, пока меня не стараются обратить в чью-либо веру, я остаюсь очень терпимым...

.. ты все еще связан социальными рамками. Не спорю, многие из них вполне хороши, но некоторые очень мешают заглянуть за горизонт. Ты же знаешь эти не слишком умные варианты – «но если я это сделаю, что обо мне подумают окружающие?» А не плевать ли на них, Пересмешник?

Эклектизм царит в умонастроениях. Люди забывают прошлое, отказываются от него без всякой жалости, без всякого ума и ждут прихода нового, золотого века. Эры открытий. Ждут триумфа науки, не видя, что становится только хуже. Воздух и вода грязнее, войны жестче, цены выше, жизнь хуже. Возьми тот же маленький народец — с началом эпохи прогресса они вымирают тысячами. Им тяжело приспособиться к таким быстрым изменениям мира. Как и многим другим, кстати говоря.

— У тебя есть стратегический план дальнейших действий, мой мальчик?
— Да. Называется импровизация.

«Пересмешник» Алексей Пехов

[Tao]

Когда тебе страшно, самое лучшее — повернуться лицом к опасности и чувствовать что-то тёплое и надёжное за спиной.

Клайв Стэйплз Льюис. Хроники Нарнии

[Одинокий странник]

Сон – это то, в чем мы нуждаемся постоянно. Без еды человек может прожить месяц, без воды неделю, если полностью лишить его сна, он сходит с ума на пятые сутки и умирает.
В мире сновидений не действуют законы морали, человеческого общества и государства. Сон не ограничен в пространстве и времени, минута здесь с легкостью растягивается на год, а месяц сжимается до секунды. Он беспределен и вечен, захватывает целые материки, вселенные и тысячелетия. Способен рассыпаться от прикосновения крыла бабочки, и его не в силах разрушить самый громкий крик.
Во сне мы беспомощны и всесильны. В нем таятся чудовища и прекраснейшие существа. Это время отдыха, гениальных открытий, исполнения мечты, невообразимых кошмаров, наслаждения, иллюзий, исцеления, покоя, смерти.
Его власти не в силах сопротивляться ни люди, ни животные, ни боги… "Мастер снов" Алексей Пехов, Елена Бычкова, Наталья Турчанинова

[GAN]

"Кайся, Паяц! - сказал Тиктак".
Оно же и название. :)
Х. Дж. Э., конечно же.

[Одинокий странник]

Героем не становятся, рубя мечом ромашки на поле. Обычно за теми, кто превращается в легенду, горы трупов, реки крови и целый воз предательств, измен и насилия.

С зубастыми охотниками все понятно — их главная цель убивать и бороться за водоем. Но пескари, головастики и плотвички гораздо опаснее. Они страшны в своем безразличии, глупости, предательстве и ненависти даже к самим себе. Такие не любят тебя без всякой причины. Просто потому, что ты есть, и всегда сделают тебе гадость, затащат в свое болото, ударят в спину, стоит лишь им довериться. И вот уже ты валяешься в иле, облепленный этими червяками, которые обгладывают твои старые щучьи кости. (c) "Летос" Алексей Пехов

[Азазелло]

Целых лет двадцать человек занимается каким-нибудь делом, например читает римское право, а на двадцать первом — вдруг оказывается, что римское право ни при чем, что он даже не понимает его и не любит, а на самом деле он тонкий садовод и горит любовью к цветам. Происходит это, надо полагать, от несовершенства нашего социального строя, при котором сплошь и рядом люди попадают на своё место только к концу жизни.

© Михаил Булгаков, "Белая гвардия".

[Одинокий странник]

... жена, которая при решении любой проблемы говорит: Дорогой, как ты скажешь, так и будет... Женщины, учтите, такой жене не приходится бояться, что её последний вздох выйдет через перерезанное горло…

Ужасные секреты – тяжёлая ноша. И желание поделиться ими – самое естественное желание, которое только может быть в этом мире.

В ту ночь я узнал нечто такое, что для большинства людей остаётся неведомым: убийство – это грех, убийство – это осуждение души на вечные муки, но убийство ещё и работа.

Мне хочется крикнуть ему через пропасть прошедших лет... но время могут преодолевать только голоса мёртвых.

У моей девочки булочка в духовке, и, полагаю, ты знаешь, кто этот чёртов пекарь. «1922» Стивен Кинг

[Frontlander]

Искренняя вера — вроде плаща, мне кажется. Если он тебе впору, в нем будет тепло и уютно. А если мал — ты станешь задыхаться.

Брендон Сандерсон "Пепел и сталь"