Восемнадцатых уже лишили надежды на возвращение домой, может хоть Семнадцатые проживут дольше…
- Господин, посмотрите сюда!
Илай подошел к дружиннику, и выглянул в пролом в стене. Отсюда было видно площадку перед павильоном, где находилось сердце ставки Восемнадцатого священного похода. Только теперь это была не обитель славы и богатства, с пирами и дипломатией. И даже не плац для прирученных волков-мутантов. Больше всего это напоминало фреску на тему "Ужасы Коллапса", изображавшую последние дни древних Сиятельных городов. Впрочем, одернул он себя, это на самом деле повторение истории, как в целом, так и в частности того, что он уже видел на складе. Сюда сбежались те, кто не мог или не хотел покинуть лагерь, но не мог и сражаться. И кого те, кто забрал припасы, точно так же посчитали бесполезными. Вся та орава сторонних людей, которые Столица, да и чего говорить, сам он, Укуль Илай, посчитали нужным взять с собой в оба этих окончившихся катастрофой похода. Младшие жрецы, миссионеры, те их целителей, кто оказался малоэффективен в лишенных доброй магии странах, служки, конюшие, кравчие, Мириады помилуй, арфистки… А еще те личности, которые, формально принадлежа к названным категориям, на самом деле предоставляли воинам и магмастерам совсем другие услуги. Лорд-Командующий Семнадцатых не испытал гордости, но отметил, что их тут намного больше, чем было даже у него в начале похода, когда он был еще таким наивным и неопытным. Намного больше…
Сеньео, гори ты в пламени Киньича тысячу перерождений, как ты мог взять с собой в Ядолунье столько гражданских?
Молящиеся, плачущие, обнимающие друг друга, или дерущиеся за возможность быстрее попасть в павильон, обманчиво безопасный. Простецы младших каст и безупречно-рожденные, сейчас малоотличимые друг от друга. Перекошенные ужасом лица, с которых скоро начнет сходить привитая магией красота и благородство, если, конечно их обладатели вообще переживут сегодняшний день. Брошенные, как кувшины с вином на складе, вот только если разбить, потечет красное, а не синее. Бесполезные шелка, драгоценности, впрочем, зачастую ободранные еще с живых взбунтовавшимися варварами. Впрочем, судя по тому, что он уже успел услышать, может статься, что этот так называемый "культ Укуля" на самом деле сохранил верность своим господам. Вот только не тем, которые ожидала Столица.
- Я не смогу спасти их всех, - сказал себе Укуль Илай, уже зная, что правда. Еще он вспомнил жертвенники в Альт-Акве и то, как дикари рубили на них головы пленным, а он сам вынужден был смотреть, неспособный даже перебить чужое плетение и развеять проекцию с передатчика.
Он подозвал дружинников, вылез из пролома и пошел к толпе, на ходу поправляя шлем. За этот сезон Илай успел разочароваться в этом символе своего звания. Шлем был вычурный и декоративный, с непрактичными крыльями и преломляющими свет кристаллами. Такой же, каким Лорд-командующий все чаще чувствовал себя. Но сейчас эта красота пригодилась.
Он и его люди начали восстанавливать порядок, командами, окриками, ободрением, а иногда и просто ударами и затрещинами. Задача казалась неподъёмной, но как-то неожиданно начала претворяться в жизнь. Возможно, откровения последних дней заставили его утратить веру в сородичей больше, чем они того заслуживали.
- Эн-ши, лорд Хартанг изрек, что мы сюда только за калориями и магией, - дернул Илая за рукав следопыт из федератов. Илаю некогда сейчас было разбираться в варварской экспрессии, но ему показалось что южанин встревожен еще больше, чем по дороге сюда, - У нас мало конских сил. Кан-Каддахи вступают.
- Я еще не ваш вождь войны, - огрызнулся Илай, - И даже если стану им, то точно не ценой того, что бросил здесь доверившихся вождям нашего клана!
Последний раз редактировалось Snerrir; 06.12.2018 в 18:46.
Илай зашел в павильон. Он уже примерно представлял себе, что там увидит. И едва удержался от того, чтобы подойти и плюнуть на труп "родича". Остановило не то, что это неподобало знатному человеку, и даже не опасение окончательно раздавить боевой дух Восемнадцатых. У тела Сеньео сидел один из нашедшихся-таки офицеров злосчастного похода. Похоже, он едва пережил этот день - доспехи посечены и оплавлены, шлем потерян. Он смотрел на убитого командира без вассального горя, тоски, или, хотя бы страха. Но все-таки предал его трупу благопристойную позу и даже вложил в руки меч.
- Его убил Волчий сотник? - спросил Илай. Ему было все труднее называть лорда Тулун Иолча даже не по титулу и касте, а по имени.
Восемнадцатый скривил лицо, из-за ранений ему явно было трудно улыбаться. Если это, конечно, вообще задумывалось как улыбка.
- Его недомутант-питомец. Что одно и тоже. Пока я, клятвенный телохранитель господина, воевал внизу.
Последнее желание сказать "А я знал, что так произойдет!", пропало.
- Пойдем с нами, - предложил Илай.
- Не хочу. И смысла нет. Я слышал, что говорили о ваших запасах. Вы не уйдете далеко.
- Мы можем догнать Волчьего сотника и вернуть взятое. Нам всем должно хватить.
- Попробуй, - раненый вяло кивнул в сторону центрального бассейна. Лорд-командующий подошел туда и увидел царапины и следы, которые намекали на то, что дно - на самом деле отъезжающая плита. Теперь уже вернувшаяся на место.
- Иолч свалил туда, вместе с волками и культистами. Мы уже пробовали взломать ход. Слишком сильная защита, - сказал Восемнадцатый.
- Мы?
- Остальные лорды и дружина, кто решил не менять клятву и выжил, возражая. Большинство вернулись в кратер. Одерживать славное поражение. Я и сам пойду… только отдохну слегка. Я не хочу голодать душами.
"Не то, что ты и твои" - послышалось Илаю. Сейчас не время было злиться.
- Постой, их были сотни, они бы не смогли уйти все вместе через этот ход так быстро. Остальные должны же были отправиться другой дорогой... Куда?
- Мне нет до этого дела, - пожал плечами Восемнадцатый.
- Вождь! - крикнул вбежавший в зал федерат, - Десять и восемь добили на поле. Кан-Каддахи вошли в лагерь.
- Быстро они. Что ж, удачи вам, - раненый, шипя сквозь зубы, поднялся с пола и заковылял к выходу.
"Мы не успеем вывести людей" - Илай знал это уже давно, но до сих пор продолжал надеяться.
- Я буду удерживать павильон, отвлеку Черно-Красных, а ты проследишь, чтобы до встречи с Хартангом и Айлилем дотянуло как можно больше этих, - сказал Илай Лорду-Кормчему, когда сам выскочил на площадь. Большинство людей уже покинули ее, оставались безнадежные, остатки восемнадцатого воинства и немногие уже его дружинники.
- Чадо мое…
- Это приказ.
- Я не подчинюсь, - улыбнулся жрец.
- Снова за свое, старик? - Илай хотелось что-нибудь разнести в пыль.
- Я стар и уже медленно умираю. Не отказывай мне в праве сделать это красиво, чадо.
- Мне сейчас не до проповедей, старик.
- Мне тоже, - Лорд-Кормчий улыбнулся шире и Илай заметил, что зубов у древнего святоши уже не осталось, - Будешь прятаться от своего долга за словами, прокляну. Ты куда нужнее нашим людям, чем я.
- От меня мало пользы, я… - Илай почувствовал, что все-таки ломается под тяжестью сегодняшнего дня.
- Значит ты нет так хорошо разбираешься в людях, как думаешь, чадо.
Из носу у Лорда-Кормчего закапала кровь. Илай ахнул, бросился к нему, но старик отстранился. Илай перевел зрение в магический диапазон и увидел, что, пока они говорили, жрец успел сплести целую сеть защитных и боевых заклинаний. Вплетая в энергетические сети и каналы дикий фон и искаженную битвой магополе Уллу-Ксая. Из-за истощения имплантатов, считай, свою жизненную силу, вплетая.
- Подсмотрел у выродков, - прохрипел старик, - Всегда хотел попробовать какую-нибудь замечательную ересь. А теперь прочь отсюда. Здесь остались только те, кому уже не увидеть завтрашнего дня…
- Чертовы сушеный бунтовщик… - выругался Илай, потом положил руку ему на плечо, отвернулся и ушел. Потом, убежал. Он не признался, но ему на самом деле все еще хотелось жить. Хотя, если старик хоть в чем-то не ошибся в своей оценке его характера, возможно, эта слабость Семнадцатому священному еще пригодится… Должна пригодиться.
В криках из лагеря уже отчетливо слышались рычащие, варварские слова. И прежде чем Илай нагнал отступающих дружинников и беженцев, их перекрыл один голос, спокойный, ненавидящий. Лорд-Командующий все еще мало что знал из варварской речи, но эти слова понял:
- Добейте их.
Потом снова загрохотали выстрелы и зазвенели заклятия. Потом Илай свернул за угол огромного многоэтажного дома и звуки стали отдалятся, затихать.
Услышать это оказалось приятнее, чем исполнять. Когда клановцы прорвались через ряды к сердцу вражеской ставки, Сиятельные прекратили бегство и встали насмерть. Любимые архитекторами Омэля террасы и узкие лестницы, ведущие к центральным башне и павильону, помогали им восстанавливать счет в свою пользу. В перерывах между боями, дожидаясь подхода куда менее расторопных дикомагов из Тавалика и Дасаче, Аэдан слышал, как другие бойцы говорили, что вернувшейся храбростью орденцы обязаны тому факту, что осознали - без своей хваленой магии далеко им не уйти. Называли их золотыми крысами в крысоловке. Норхаду эти слова не нравились, после долгих лет за Контуром от белоплащников его, признаться, тошнило как от облученного жаркого, но в храбрости он им отказывать не стал бы. И еще он знал, что загнанные в угол крысы куда опаснее бегущих. Тем более, что правый фланг южной коалиции тоже в один момент вынужден был бежать. Интересно, как там сарагарский демон, жив еще?
Еще Аэдан, хорошо знающий речь внутреннего полушария, смог расслышать, как один из диких магмастеров, расплетая поля, оборонил, с толикой уважения, что Орден внезапно научился импровизировать.
Даже отец замедлил свой ход, перестал лезть на рожон, стал осторожнее. Выждал подхода не только ближайших отпрысков, но и обычных воинов клана. Впрочем, и последняя, отчаянная храбрость ведьмаков и витязей Ордена, не смогла остановить его надолго.
Южане выбили Орден из башни и окружили павильон. Стены последнего зияли свежими проломами в тысячелетнем литье. Аэдан возглавил атаку в один такой.
Перескочив через груду обломков внутрь, он скрестил клинки с витязем, явно высокого посвящения. Возможно, даже телохранителя одного из белоплащных набольших. Впрочем, уже поймав измотанного врага на простой прием и прорубив следующим ему доспехи, Аэдан заметил, что этот Сиятельный отличался от прочих. Какой-то бледный, изможденный на вид, в теплой накидке поверх брони. А еще в штанах. Норхад даже аккуратно повернул ему голову острием двуручного меча. На него уставились серебряные глаза, уже подернутые голодной чернотой. Странно, в этом лагере ему еще такие не попадались…
У Норхада было время разглядывать врага. От защитников почти никого и не осталось. Лишь немногие в другом конце зала, рубящиеся, вернее, убиваемые или обезвреживаемы отцом. И один латник, сидящий на бортике сухого бассейна по центру. Когда Двадцать Шестой подошел к нему, орденец поднял голову и прошелестел, едва слышно:
- Вряд ли ты поймешь меня, но я Иьехелле Даилам, сын Иньехелле Кеилама, сына… Впрочем, это надолго. Мне сто тридцать лет, и я устал.
Лицо у него и впрямь было уже не просто древнее и измученное, а прямо-таки огарочье.
- Обезвредь нелюдя! - крикнул от входа отец, на какой-то момент снова оживший голосом и манерами, - Я славно с ним побеседую на…
Старик вздрогнул, уловив если не слова, то тон обещания. Двуручный меч из маг-стекла свистнул в воздухе и голова Иньехелле Дайлама покатилась по беломраморному полу.
- Упс, - сказал Аэдан
- Интеллектуально ограниченная личность, неудачное копирование, - отец снова сузил глаза и перешел на автоматонную речь. Потом, словно поборов невидимого прочим призрака-душителя разума, заорал: - Ты хоть понимаешь, идиот, что этот хрен держал на себе всю оборону и был тут самым главным?
Судя по выражению лица магмастера-дасачче, стоявшего за плечом отца, даже для знатока магии такая точность определения была внезапной. Интересно, откуда отец успел понабраться знаний?
Аэдан обтер клинок обрывком белого плаща. И впрямь, хорошее оружие.
- Я тебя упеку обратно в болота еще на десять лет. Нет, я прогоню тебя на Север, еще на шестнадцать!
Норхад успокоился и положил меч на плечо. У бассейна уже суетился тот самый дикомаг, из Дасаче.
- Господин мой, - с легкой опаской сказал огарок, - Здесь сильные замыкающие чары… их сложно будет расплести. Даже с прок… священным металлом.
- Надейся, что ты не угробил мага, кто мог это отпереть, Аэд... Что бы это ни было, - шепнул Норхаду брат.
- Сканируй камень, как вы это умеете, - бросил отец.
Дасачче приложил ладонь к мрамору, закрыл глаза.
- Господин мой, тут что-то странное, чары не показывают сигнатуру, характерную для Укуля…
- Сканируй камень! - прорычал Сойдан Кан-Каддах, - Ход можно открыть? Он свободен?
Дикомаг промокнул лоб платочком.
- В половине забега отсюда плетение-ловушка. В забеге отсюда проход обрушен… Отец наш Иль-Дасач, эти подземелья огромны…
- Как давно обрушен? - прервал его древний Кан-Каддах.
- Больше часа назад, господин мой, чары уже остыли.
- Тебе повезло, Двадцать Шестой, - отец пнул латным сапогом безголового жреца, развернулся и пошел к выходу, - Мы возвращаемся в Верхний город! Немедленно!
Аэдану не нравились скачки настроения у старого демона в этот и без того изматывающий день.
---
… Пламенной яростью, огнем праведности, блестел меч Элеиса Ллао, несокрушима душа его отваги, тверда его вера! Все же, в обители Черного Выродка он был в одиночестве. Славный воин, но против полчищ. Благородный витязь, но против подлецов. Маг, высокого посвящения, в обители распада и радиации!
И когда изломил он свой клинок, когда пылью осыпались его доспехи, испустил герой, сокрушитель сотен, крик яростный, что слышен был по всему мертвому городу. Лишь одно его печалило, что не узнают о последнем подвиге его милые родичи.
Но когда уже повалили его на землю презренные, прижали руками сморщенными, навалились, обдавая смрадным дыханием, услышал Ллао вой свирепый, чистый, благородный. То друг его явился на зов! Бросился на врагов Белый Клык, пылая гневом на тех, кто посмел тронуть друга его и господина, того, кто прогнал светом Учения тьму мутации из его разума, хоть и не мог изгнать её из его тела. Кто, единственный, к неправдено угнетенным проявлял сострадание! Посеянным в нем ростком новой души узнал зверолюд славный, что грозит Ллао опасность и примчался за три луны. И вот теперь рвал он на части извергов, орошая отравленной, но не для себя, кровью свой густой мех. Бугрились мышцы и топтали черепа копыта. Мощные крылья сбивали на землю выродков. Возрадовался этому Ллао и сладостная радость дружбы разлилась по его членам! Восстал он и, копье перехватив, врезался в спины недругам, воин мощный, пламенный! Ведь то был не конец, а новое начало!
- Сказ об Элеисе Ллао и Ррархе Белом Клыке.
Внесен в перечень запрещенных текстов конклавом Лордов-Кормчих Благословенного Укуля.
Запрещен к распространению в Ламан-Сарагаре.
Изъят из продажи в Теркане волей Сойдана Кан-Каддаха.
---
В этом зале пыли не было, полы, каменные столы и постаменты, ажурные скамьи из маг-стекла, расставленные тут и там экране, они же, вплавленные в стены - все выглядело так, словно древние Омэлли ушли на банкет и вот-вот должны вернуться. Прежде чем Верный начал всерьез размышлять о причинах подобной чистоты, позади что-то пискнуло. Подскочив, крутанувший на месте - клятый волк опять пробуждался и делал его пугливым - питомец Тулун Иолча увидел прозрачный шар, катавшийся по полу. Сфера, жужжа и позвякивая, всасывала в себя грязь, только что нанесенную из соседнего, куда хуже сохранившегося коридора. Закончив, уборщик юркнул к украшенному отверстию в стене и сгинул в нем, словно привиделся.
Хозяин улыбнулся вслед работнику, тепло, как редко улыбался людям. И тем более - нелюдям. Подошел к центральному креслу, расположенному напротив диска проектора-передатчика, такого же, какой был на памятной презентации, но намного, намного больше. Кресло выглядело дороже, чем трон князя Нгардока. И было, пожалуй, куда изящнее.
Последний раз редактировалось Snerrir; 08.12.2018 в 23:29.
- Пост управления защитной системой города, господин, - Верный снова едва не подпрыгнул, когда проекция хранителя Уллу-Ксая возникла над проектором. Здесь она была заметно ярче, а звук куда более четким, - Укуль называл такие устройства "кабинетом Лорда-Коменданта", господин.
Интересно, способны ли проекции древних на собственные разум и чувства, иронию, или, боги сохрани на затаивание обиды? Верный попытался спросить об этом хозяина, но то ли до сих пор умел это плохо, то ли у Волчьего сотника были дела поважнее и он закрыл свой разум от посторонних сигналов. Спрашивать его вслух питомец не посмел.
Тулун Иолч занял место "Лорда-Коменданта", аккуратно закрепил ключ-кристалл в пазу на подлокотнике.
- Выведи мне на экран схему города.
Призрак Омэля исчез и на его месте появилась вся котловина Уллу-Ксая, с ее пустошами, малыми кратерами, лесами и руинами. Опять же, все похоже на то, что они видели на "презентации", но намного, намного более четкое и яркое. Маштабирование тоже происходило куда легче и быстрее, лорд Тулун менял слои изображения и точки обзора с мастерством опытного игрока в Четырех Вождей за легендарной игровой доской. Он явно хорошо умел обращаться с такими системами. Раз, и повинуясь едва заметному движению кисти, и то, сделанному скорее по-привычке, чем по необходимости в столь насыщенном магией месте, и город пропал, вместо него появилась объемная схема коридоров и залов подземелья города. В прошлой жизни Верный читал про ледяные горы в холодных южных морях, и ему пришло на мысль сравнение с такой - надземный город, при всем своем масштабе, был лишь малой частью всего комплекса.
Присутствовавшие в зале Сиятельные восторженно охали, посвистывали. Они заметно возвеселились душами, попав в столь богатое магией место. Вероятно, от того, чтобы подключиться к довоенному фону напрямую и пить, пить, пить чистейшую энергию их останавливал лишь страх перед лордом Тулуном и его новым слугой, духом-хранителем города. Потускневшие было лица и глаза снова наливались здоровым, металлическим блеском. Многие впали в эйфорию, как от макового дыма. Многие даже не обратили внимания на то, как проекция возникла снова, над соседним, меньшим диском и сказала:
- Господин, зафиксирована магия у входа, через который вы воссоединились с Домом. Попытки проникнуть внутрь.
- Успешные? - спросил Хозяин, не переставая бегать взглядом по схеме, похоже, оценивая и запоминая её со способностями, более бы присущими саванту. Седая башка рассказывал о таких, когда-то…
- Нет, господин. Вероятность такого развития событий исчезающе мала, но я позволил себе укрепить ваши плетения.
- Хорошо…
- Господин, попытки и сканирование продолжаются. Прикажете активировать протокол войны и очистки?
- Да. Моим правом.
- Хорошо, господин. Полная готовность через пять, четыре, три…
- Погоди! - рявкнул Хозяин, заставив исстрадавшегося неожиданностями Верного схватиться за сердце, - Внеси всех Сиятельных в пределах котловины в списки дозволенных к нахождению, предоставь носителям маркеров нашего Дома малый доступ к системам города!
Са-Омэль Иолч сказал это несколько поспешнее, чем привык Верный. Если паранойя питомца-варвара отношению к духу-хранителю и была обоснована, то никакого разочарования проекция не выказала. Лишь вновь поклонилась, сложив руки у живота.
- Как вы повелели, господин. Полная готовность через пять, четыре…
Верный слышал, как начал молиться, схватившись за амулет, тот самый витязь, из более сомневающихся.
- …два, один.
Земля вздрогнула, словно не подземный комплекс и город, а живое существо вздохнуло и расправило плечи. С потолка посыпалась пыль, из отверстий в стенах тут же выкатились сферы, одна из которых с мелодичным звоном лопнула, не доехав. Лорды и магмастера схватились за виски, носы и сердца, даже для потомков древних Сиятельных волна высвобожденной магии оказалась мощновата.
Это нагнало их на полпути к акрополю. Что именно это было, Аэдан пока что точно определить не решился. Он успел уже заново привыкнуть к горячему нраву родных краев, вспомнить, что такое вулканы и землетрясения, но на обычную "сейсмическую активность" это не походило.
Да и день сегодня слишком перенасыщен магией для простых совпадений. Пока они шли к Верхнему городу, Норхад успел заметить… разное. Некоторые из увиденных, краем глаза, аномалий раньше ему встречались только в учебниках. В разделах "опасности крайне зараженнных земель".
На одной площади их вымочило темно-красным дождем, прекратившимся так же быстро, как налетел. И судя по всему, это действительно была кровь. Потом пришлось обходить два столба из маг-стекла, между которыми проскакивали разряды, выжигая наросший за века лишайник.
Аэдан надеялся, что у него не начнут выпадать зубы и волосы.
- Поворачиваем! - отец ожег его свирепым взглядом. Старик, казалось, дичал с каждым пройденным кварталом. Аэдан подумал то, что в клане обычно предпочитали не обсуждать: интересно, таким он был в Темные Века?
- Я ничего не чувствую… - пробормотал себе под нос, хмуря редкие брови, маг-дасачче. Беда с этими волшебниками, вечно считают свое мнение важным и определяющим. В Темные Века его-то уж точно не было вообще
И вот когда они вышли на эту же улицу обратно, обогнув подозрительный участок дворами, вот тогда город и накрыло. Руины, деревья, сама земля дрогнули, вниз посыпались камни. Двадцать шестой почувствовал, словно через него волна прошла. По бронестеклу пробежали отблески и искры, даже по тому, что было сварено тысячу лет после Коллапса и другими Домами. Норхад с трудом удержался от того, чтобы выбросить меч. Сойдан Кан-Каддах же почти неразличимым движением выхватил свой клинок и воткнул в землю. По священному металлу пробежала синяя искра, разряд ушел в почву. Старик единственный не пошатнулся или вообще не хлопнулся навзничь.
Аэдан выпрямился, посмотрел на прочих соклановцев и машинально пригладил ладонью встопорщенные дыбом волосы.
- Что это … - говорливый маг не унимался, даром что сейчас хватался за стену дома, чтобы не упасть, - Что это бы…
Он так и не закончил фразу. Та самая стена разъехалась в стороны и из открывшейся ниши, словно биотный костожор из кокона, выскочило нечто желто-белое, быстро окрасившееся брызгами красного. Когда оно прекратило кромсать дикомага и замерло, Аэдан увидел подобие человека из бронестекла и омэльской псевдо-кости, присыпанное пылью веков. Подобие отдаленное, ажурное и усаженное лезвиями. В глазницах маски-черепа плясал фиолетовый огонь.
Потом оно бросилось на него.
Аэдан едва успел отскочить в сторону. Что бы это не был за конструкт, он оказался дьявольски быстр. Ударить удалось не сразу, да и тогда это мало что дало - его меч лишь скользнул по подставленному "предплечью". Норхад споткнулся, проститься с жизнью не успел - чья-та рука рванула его за плечо в сторону. Потом этот же человек всунул ему в ладонь эфес меча, тонкого, но тяжелого и… стального.
- В кость бей! - рявкнул отец и встал между ним и древней тварью. Тварь… начала пытаться его обойти, дотянуться мимо него, хотя бы отодвинуть в сторону.
У Норхада не было времени на чудеса и безумие. Он ударил отцовским мечом по конструкту, "кость", видимо менее стойкая к времени чем стекло, поддалась и голова твари отлетела в сторону. Вероятно, это мало бы ей помешало, но сталь прореагировала с магией и огоньки в её глазах погасли, потом с шелестом осыпающегося и звоном бьющегося осело на землю и "тело".
Последний раз редактировалось Snerrir; 10.12.2018 в 23:55.
Аэдан не успел задать вопрос "почему ты не сделал это сам?". Ниша, похоже, оказалась на самом деле выходом из подземной шахты. Со свистом воздуха в ней появился диск, на котором стоял еще один конструкт. Аэдан успел еще подумать о том, что это напоминает "пневмопочту", изношенные или вообще не работающие реликты которой он видел в некоторых канцеляриях за Контуром. Потом ему стало не до размышлений. Посылка оказалась не единственной, и не только из этой шахты.
Счастье еще, что мало какой из автоматонов сохранился так же хорошо, как первый. Некоторые и вовсе прибыли грудой обломков, другие разваливались на ходу или сгорали, слишком быстро сконфликтовав питавшей их магией со злым современным фоном. Но даже и так, клан и союзники потеряли многих.
Сойдан Кан-Каддах подсказывал потомкам, мешал их убийцам, но в полную силу в бою не участвовал. Аэд вполне верил, что у Старика есть на то причины, и наверняка веские. Может, даже благородные. Но когда он, свалив очередного голема, стоял, смывая кровь из рассеченного лба… ему снова захотелось знатно расквасить этот родной нос. Все равно заживет.
Отец подошел к нему, и, пока забирал меч, Аэдан успел-таки проморгаться и увидеть его лицо. Бить Демона Юга он передумал даже в мечтах. И если и впрямь это не просто реакция древней защитной системы на сегодняшний маг-шторм, а происки врагов, то им теперь Двадцать Шестой не завидовал.
- Ты и ты, останетесь с ранеными. Остальные идут дальше.
Он сказал "идут" и побежал. С невероятной скоростью, но быстро замедлившись, явно вспомнив о немощи прочих.
Аэдан понял, что ему не нравится, когда Праотец бегает вне ритуалов и тренировок.
---
Ханнок слышал, как один из молодых горцев жаловался соплеменнику, что после бегства их фланга Кан-Каддахи и озерники будут смотреть на них, как на ничтожества. Тот, куда старше и опытней, лишь пожимал плечами и повторял, что эти высокоотродия уже давно на всех так смотрят.
Самому сарагарцу уже мало было дела до подобных мелочей, которые раньше он мелочами не счел бы, а если боги будут благосклонны, то когда-нибудь снова не сочтет. Он вымотался, ушибы и покусы саднили. По пути к акрополю еще два раза пришлось укрываться от аномалий и молний, и смотреть, как южане рубятся с заблудившейся волколюдской стаей. Его тошнило. При этом, он был голоден.
Он хотел бы сказать, что скучает по дому. Прекрасной, теплой стране с виноградниками и оливковыми рощами, домиками, крытыми черепицей и поместьями знати, выыстроенными под Укуль. Где головы хоронят вместе с прочим телом. Где с неба не падают кристаллы, из стен не вылезают костяные шипы и не самовозгораются деревья. Где само слово "аномалия фона" - ругательство и оправдание головной боли, а не угроза жизни… Хотел бы. Но вряд ли теперь получится. Зверолюд подумал, что даже если Север вдруг разрешит ему вернуться свободным и в полном праве, то ему все равно не забыть при взгляде на земляков, что за чудовища скрываются в столь многих них, проклятых страшнее, чем козлодемоны, еще ничего не подозревающих. И не был уверен в том, что даже если захочется, то хватит сил их об этом предупредить.
Уже на подъеме к воротам в верхний Уллу-Ксай землю тряхнуло и вновь ставший от усталости неуклюжим драколень упал. Уже на глазах гарнизонных.
Пожалуй, ему все еще не до конца все равно.
- Эй, вы из кратера? Что творится в городе? Много там колдовской мути?
Ханнок словоохотливого дозорного Черно-Красных у створок проигнорировал. Фреп на него и вовсе зарычал, заставив попятиться. Сарагарец дошел до ближаешей стены и сел там, под козырьком, обхватив колени руками и обернув хвост вокруг лодыжек.
- Почему нас не пускают внутрь? - спросил господин Матоленим.
Присоловевший демон огляделся и понял, что и впрямь, не пускают дальше переделанной в захаб нижней террасы.
- Странные вещи внизу творились. Вожди беспокоятся, - пояснил все тот же дозорный.
Последний раз редактировалось Snerrir; 12.12.2018 в 21:04.
- Учитель! Почему вы все еще снаружи? Заходите внутрь!
Не повернув головы, Тилив Ньеч улыбнулся, несмотря на все тревоги этого дня. В разговорах наедине ученица все чаще звала его по имени, хотя и предпочитала официоз при посторонних. Потом посмотрел на небо и вновь помрачнел. Облака, алые и черные, прямо как цвета Кан-Каддахов, завивались спиралью вокруг центрального холма котловины, как раз вокруг того места, где они сейчас находились. Аэдан уже как-то сказал ему, что люди его клана куда устойчивее к маг-штормам, чем прочие южане, но видно было, что и они опасаются собирающийся бури. Она еще не ударила в полную силу, но если сосредоточиться, то уже можно заметить вспышки и полосы от шальных обрывков заклинаний.
По-хорошему, и впрямь надо было убираться прочь, под свинцовую крышу. Все равно ничего не видно, высокий забор мешал толком разглядеть что-нибудь за пределами подворья. Но звероврач продолжал стоять и смотреть. Он чувствовал себя ненужным, знал, что с этим сейчас ничего поделать нельзя и оттого злился.
Да, у Кан-Каддахов и без него хватает целителей, куда более подкованных в анатомии южан в целом и демонов в частности. Да, он даже куда уж там требовать, чтобы ему позволили работать, просто спрашивать об этом не стал и так понятно, что стражники не дадут ему покинуть двор. Да, он свою клятву вручил далеко отсюда и Иштанне, а не Тейорре. Формально принести присягу новообретенной богине кодексов и исцелений он не успел, некогда, да и негде было, и по понятиям южан врачом сейчас и не являлся. Нет, забыть о том, что он вообще ее приносил он тоже не мог.
- Учитель!
- Уже иду, - Ньеч покачал головой и поборол себя. И в самом деле, хватит.
- Новости? - уже за спиной гаркнул от ворот стражник. Похоже, кто-то проходил мимо. За побег илпеша страже крепко влетело и охранявшие подворье вояки на время утроили бдительность. Все же, время шло и желание узнать, как идут дела внизу, на кратерной равнине, явно их одолевало. Как и самого Ньеча. Уже взявшись за ручку двери, он замер, вслушиваясь.
Продолжения не последовало, видимо, кто бы там не шастал, он был занят делом.
"В отличие от меня, тьмать"
- А ты куда собрался? - раздраженно сказала из прихожей Сонни. Ньеч едва успел отойти от двери, прежде чем та открылась наружу и во двор выскочил… Шаи. Последние дни Норхад был занят делами клана и без его внимания молодой пустынник дичал и страдал бездельем.
- Я не могу так просто сидеть! Надо что-то делать! - лихорадочно зачастил меднокожий.
"Сильны вы в иронии, о боги великие…" - подумал Ньеч. И сказал:
- Идите в дом, вождь. Вам и впрямь опасно выходить наружу.
- Это потому что я законтурный, да? - внезапно вскипел юноша, - Вы все считаете меня бесполезным? Даже ты, немочь скорченная? Да проваливайте вы все к тьматери!
Он продолжил сбивчиво ругаться, непривычно для сынов Тсаана частя и путая слова. Таваликки перестал его слушать, а еще оценил, что Шаи даже более краснокож, чем обычно, а глаза у него лихорадочно блестят. Потом уловил запах спирта. Как всегда здесь, на юге, с ароматическими присадками. В прихожей, сжигаемый взглядом его ученицы, мялся черный кентавроид.
- Та-ак, - протянул Ньеч, отодвинул в сторону возмущенно вякнувшего нобиля и подошел к разом как-то съежившемуся кошаку, - Если вы залезли в мои запасы…
- Нет! - рыкнул варау и Ньеч сразу понял, что да, залезли, - Да я совсем чуть-чуть… Он меня извел… У него реакция на шторм, плохая… Я думал, что это поможет… А он и с этим среагировал!
- Ты хоть понимаешь, что это для моей работы, ты, чертов мут… - Ньеч понял, что и сам сейчас начнет орать и оборвал себя, прежде чем наворотит непоправимого. Тяжелый сегодня день. Вздохнув и выдохнув, он сказал:
- Послушай, это уже проблема. Почему бы тебе не объяснить нам с Сонни, что у вашей разновидности за зависимость такая? Мы врачи, мы никому лишнего не расскажем. Мы здесь чужаки и смеяться не будем…
Кот внезапно прижал уши и оскалился. На долю мгновения северному огарку показалось, что он таки сказал непоправимое и эта дурная туша сейчас полоснет его когтями. Но Караг лишь указал пальцем во двор.
Ньеч обернулся и увидел, что стражник ползет к крыльцу, оставляя за собой красный след на камнях вымостки.
- Святые константы…
Последний раз редактировалось Snerrir; 13.12.2018 в 02:30.
За забором уже звенела, грохотала и кричала война.
Ньеч опомнился и подбежал к так и замершему посреди двора бойцу. Но успел разве что убедиться, что уже ничем не сможет помочь, прежде был ухвачен за шкирку шестолапскими когтями и уволочен обратно в дом. Потом Караг захлопнул освинцованную дверь и лязгнул засовом. У узких окон первого этажа уже засели прочие постояльцы "подворья" с огнестрелом и луками. За луком же метнулся на второй этаж и обратно и сам кентавроид. Что бы Ньеч не говорил несколько минут назад, он признал, что кот опять сумел протрезветь.
- Ч-что происходит? Ээй?!
Таваликки поморщился. А вот пустынник - нет!
- Хвост на заклад, опять культисты, - зло проурчал гильдеец, снаряжающий тетиву, - Только подумать, эти нетопыри еще обвиняют нас в ненадежности…
Шестолап прицелился в окно, но затем с видимым разочарованием опустил оружие.
- Это клятая палка никуда не годится.
- Я схожу за ружьями, - сказал Ньеч.
- Мы будем драааться?
- Нет, вождь, это на всякий случай. Кан-Каддахи сами справятся.
Тилив Ньечу хотелось в это верить. Как и в то, что что нобиль успеет протрезветь до того, как станет жарко. И уж тем более раньше, чем вернется Аэдан.
---
- Держи, друг, - сказал на настоящем языке Мато-Ксав и протянул ему фляжку.
Фреп-Врап принюхался и, после некоторых колебаний, отрицательно помотал головой. А еще напомнил себе, что огарка-дасачче лучше приучиться звать "господин Матоленим" даже в мыслях. Странные дела творятся здесь, в северных землях.
- Как знаешь, - пожал плечами маг и отдал фляжку Ханк-Шору. Вождь ее взял и приложился. Фреп это одобрил. Демон из полуденной страны явно навидался сегодня такого, чего его сородичам не следовало бы видеть. Возможно, следует улучшить момент и поговорить с ним. Или все же начать с этого Аэд-Нора, которого вождь сам считал вождем, хотя возможно, и не подозревал об этом? Но, по-хорошему, надо было бы вначале запросить разрешения у Парового Убежища, или, хотя бы, посольства при Университете… Фреп-Врап решил обдумать это позднее.
- Как думаешь, когда мы сможем уйти на восход? - спросил Мато.
Мохнатый фольклорист нарочито широко зевнул, сверкнув клыками. Огарок понял намек и настаивать на продолжении разговора не стал.
Илпеш едва успел задремать, свернувшись у стены, как его разбудили крики. Назойливые северяне, никакого от них покоя! Он вскочил, встряхнулся и разом занывшие ушибы заставили его вспомнить, что сегодня за день. А потом снежный зверолюд посмотрел через ворота акрополя и увидел, как по ведущей к нему лестнице уже бегут големы-сервиторы. Похожие на те, что он видел дома, но явно древнего литья и не переподчиненные. И со встроенными лезвиями, кристаллометами и косте-жалами вместо бытовых инструментов. Они нападали на тех из воинов отступившего фланга, кто решил расположиться за пределами стен. Их было много.
Уллу-Ксай злил и пугал Фрепа все сильнее. Он вновь с тоской вспомнил потерянное ружье.
Кан-Каддахи не сразу решились закрыть ворота. Фреп понял, что они не успеют. На долю мгновения его охватила черная ярость на такую бестолковость. Потом звуки изменились, илпеш повернул ухо в сторону акрополя и понял, что привратники могли уже и не спешить. Враг как-то уже оказался в центре города.
Слишком, слишком похоже и непохоже на дом.
Мато бросился к своему отряду, расположившемуся у противоположного края террасы. Фреп догнал его и повалил на землю, оттащил обратно к стене. Потом извинится. Если вообще понадобится… Нет, не понадобится.
Там, где были дасачче из земли вырвался штырь из маг-стекла, разворотивший древний бетон, положенную поверх него новоселами брусчатку и зазевавшегося стрелка. Все-выше и выше, пока не замер и не распустился венчиком из раструбов, дул и кристаллов на гибких, сегментированных щупальцах.
Устройства со скрипом дернулись из сторону в сторону, навелись и начали стрелять. По набившимся в захаб людям ударили разогнанные магией кристаллы, лучи и сгустки странных энергий, шипы из псевдо-кости. Конечно, годы сказались на старинном оружии, оно заклинивало, гасло, снаряды разбивались о доспехи и подставленные щиты, но ранило и убило многих. А еще среди и без того уже деморализованных бойцов началась паника.
Фреп часто ненавидел тот факт, что чахлые северяне строят ходы и укрытия не под его стать. Фрепа ожгло шальным заклинанием. Больно, ледяные черти! И паленым пахнет. Взревев, илпеш отпихнул шально мечущегося озерника, путающегося под ногами, и начал пробиваться вдоль стены к внутренним воротам. Мато все рвался к другим огарком, приходилось тащить за собой. Хорошо хоть вождь не геройствует. И хорошо, что по нему не попадает… Тьмать. Нет, сейчас уже хорошо, что рогатые демоны хотя бы хорошо сопротивляются заклинаниям.
Снежный зверолюд выщелкнул пальцы и забрал павезу у одного из посеченных кристаллами дасачче. Эту отдал Мато, следующую оставил себе, большому по здешним меркам.
Движение застопорилось, паникующие люди, многие из которых были ополченцами, не профессионалами, ломились к воротам по головам и спинам. Фольклориста им сбить с ног, или, хотя бы, замедлить, не получалось. Потом ему и самому пришлось наступить на одного из раненых. Что-то сломалось, тот взвыл и затих. Фреп искренне попросил у него прощения. Впереди, в проходе, люди уже сбились в кучу, перекрывая движение, хотя, сохрани они силу духа, смогли бы пройти. Так, уже близко, надо бы разогнаться и выбить этих…
Какой-то идиот обрубил веревку, удерживающую подъемную решетку, и та с жутким грохотом, перешедшим в хруст и чавканье, рухнула прямо на сбившихся в узком ходе. Хуже всего, что это было не просто жестоко, но и бесполезно. Из центра акрополя клубами валил черный дым, там что-то вспыхивало и разрывалось. Кричали. У дальнего края нижней террасы уже появились автоматоны. Один из них полез прямо по стене, вбивая заменявшие ему кисти "рук" клинки в щели между камнями. Потом еще один и еще. Другие дрались с ополченцами, еще сохранившими волю и навык сражаться.
Илпеш начал пробиваться обратно на площадь. Сомнительное благо, но тех, через которых надо было пробиваться, становилось все меньше. Смысла в том, чтобы пытаться сдвинуть решетку, или у ужасе просовывать в ячеи лапы, он не видел. Даже для него она была слишком тяжела и массивна. Ему удалось укрыться у штабеля ящиков при воротах, выкинув оттуда уже труп кого-то менее удачливого. Естественно, это укрытие не смогло бы полностью защитить его одного, а ведь он старался дать место Мато и вождю…
В подставленную павезу ударила очередь из костяных шипов. Несколько застряли, один пробил ее навылет, хорошо, что дальше ушел мимо.
Еще один идиот, а может, и тот же самый, начал палить из ракетных установок на верхней стене. Явно второпях, снаряды летели как придется. Фреп подозревал, что автоматонов починить или заменить проще, чем подрываемых с ними людей. Впрочем, одна ракета, синяя, противомагическая, вильнула по дикой траектории и врезалась в основание орудийного штыря Омэля. Это было хорошо. Но плохо, что их приложило взрывной волной и Фреп опять потерял слух. В ушах звенело, шальной оссколок пробил шкуру на плече. Когда проморгался, увидел, что по колдовскому стеклу у самой земли пробежала трещина.
- Сможешь свалить его? - рявкнул Фреп господину Матолениму. То есть, он надеялся, что сказал именно это. Вождь, как и следовало ожидать, не понял вообще ничего. Мато, похоже, понял даже меньше, чем обычно. Но судя по тому, что он положил ладонь на землю и замер лицом, огарок начал что-то колдовать.
Vasex, просто торможу, на полпути решил переделать сцену в еще более комиксовый экшон))
Марафон-4, 13
Скрытый текст - Spoiler:
Черная трещина, издали тонкая, как шерстинка, различимая лишь для зверолюдских глаз, попозла дальше, выпустила отросток, начала выкрашивать древнее стекло.
Боевые и волшебные приспособления на верхушке установки задергались из-стороны в сторону, заизвивались. Фрепу вспомнилась биотная гидра в университетском террариуме, когда ее злили для экспериментов жрецы-биологи. Или когда она пыталась сожрать спускаемый на тонкой нити кусочек мяса. А потом отростки одновременно выгнулись в их сторону и сходство пропало. Илпешу вообще стало не до сравнений. Он лишь глубже забился в щель между стеной и ящиками, молясь, чтобы не придавить насмерть друзей. И чтоб выдержало бронестекло павезы. Дома недолюбливали поделки Дасаче, считали черноглазых не до конца отсиявшими и хуже того - промышленными конкурентами. Но сейчас именно их литье сохраняло ему жизнь.
От пробоя пошла трещина, теперь уже по павезе. Скоро начнет осыпаться, даже несмотря на то, что Мато все свои знания каменного лорда пускал на ее поддержку. От ящиков разлеталась щепа и кристальные осколки, так что даже если выдержит щит, скоро не за чем будет укрываться.
Установка прожгла и продолбила крайние ящики и принялась за следующий ряд. И вот тут Фреп почувствовал разом злорадство и негодование. Злорадство, потому что из проломов в досках посыпалась синяя крупа соли-маголюбки, а лучи и огнесферы запалили свертки и вязанки биотного мха. Негодование - на кого-то дурного или хитрохвостого, кто положил стратегический запас разметкой внутрь. Надо будет найти и загрызть - им троим подобное злое растяпство может и спасло жизнь, а вот другие…
Снежный зверолюд закашлялся, глаза слезились из-за синего дыма. Но высокие плетения через такую завесу почти не пробивались. Да и шипами установка замедлила огонь, некоторые из "щупалец" бессильно обвисли. Неужто боевой ресурс заканчивается? Интересно, ей вообще кто-нибудь управляет, или она автономна? Из того, что Фреп знал про техномагию Сиятельных, ничего нельзя было сказать опр…
Кристаллы установки зажглись лиловым светом и клятый подсвечник опять растопырился, засверкал.
Фреп выскочил из-за ящиков, понимая, что больше они его не защитят. Как и почти в крошку разбитая павеза. Снова молясь, на этот раз, чтобы Мато сумел разобраться в обстановке и поддержать его волшбой. И надеясь, что его вес, разгон и размер решат.
Илпеш врезался в опорный штырь, выставив щит вперед. За момент до столкновения он успел увидеть, как эта пластина бронестекла разгорается багровым. А вот это уже - цвет дикой магии.
От удара у него потемнело в глазах. Штырь хрупнул и покосился, "шупальца" задёргались, словно в предсмертных конвульсиях. Одно из них удлинилось сразу втрое и полоснуло не успевшего встать илпеша костяным лезвием. А потом выгнулось, нацелились на лежащего, как скорпионий хвост. Инстинктивно, безнадежно заслонившись лапой, фольклорист подумал:
"Духи адского ледника, неужели это вообще нельзя уничтожить?"
Хруст и звон усилились и установка тяжело, как подрубленное дерево, рухнула на стену. Фреп-Врап, оскальзываясь на обильно текущем по мостовой красном пытался встать и видел, как ближайших автоматонов тоже вырубило, в искры и опадающие осколки. Остальные оббегали рухнувший пилон по дуге. Интересно, как это объяснит Мато? А, вот и он…
- Владыки, у тебя же весь бок распорот! - выдохнул огарок и упал на колени рядом с ним.
"Что, неужели так плохо?" - удивился Фреп. Потом боль догнала сознание. Илпеш зарычал, от того чтобы схватиться за рану, кататься по земле или рвать других его удержал только опыт.
- Сейчас, сейчас, - лихорадочно бормотал дасачче, водя над ним руками. Атакующие стену конструкты начали пробегать все ближе и ближе от них. Ханк-Шор отпихивал и гвоздил их где-то подобранной дубиной.
Последний раз редактировалось Snerrir; 18.12.2018 в 01:13.
Матоленим был все-таки посредственным целителем. Но при этом военным, а не кабинетным магом. Опытным, к тому же. И, откровенно говоря, достаточно черствым человеком. Он сплел ровно столько останавливающих кровь и болеутоляющих заклинаний, сколько было нужно, ни больше, ни меньше. Фрепу все равно было больно и тяжело, никакого сравнения с тем, как его лечила порезанная волшебница из-за контура, когда это она была на свободе, а он, Фреп, в клетке. Но илпеш смог встать. И даже сшибить ударом щита особо настырного голема.
Мато положил окровавленную ладонь на гладкую поверхность поваленной штыря-колонны. Что именно он задумал, сказать было сложно. Големы уже кишели вокруг, какие-бы остаточные аномалии не отпугивали их, они уже слабели. Маг-камнепевец сам сейчас напоминал голема - на морщинистом лице застыло отстраненное выражение лица, глаза остекленели. Даже обильно выступивший на лбу пот казался конденсатом. Разве что, когда кровь из носу закапала, стал выглядеть чуть человечней, хотя радоваться этому уж точно не получалось. Похоже, силы у него на исходе и он заменяет их концентрацией. Как бы его не выжгло насовсем, если вообще, конечно они вообще переживут этот день.
Полупрозрачная колонна пошла рябью, сразу в нескольких местах, цепочкой, как вода в озере от брошенного "лягухой" камня. Фреп-Врап уж точно магом не был, но ему опять показалось, что древнее устройство сопротивляется прямо-таки на элементарном уровне. Потом, технология Омэля сдалась, рябь сложилась в ряд лунок, словно это было выдолбленное лесными дикарями под лестницу бревно.
Илпеш не стал тратить времени даром, подхватил обмякшего камнепевца себе на спину и полез наверх. Позади, рычал и тьматерился Ханк-Шор. Вождю, с его копытами, наверное, приходилось особенно тяжело. Но он тоже карабкался. Впереди, на стене, кто-то, ополоумев от страха, пытался спихнуть колонну обратно на нижнюю террасу. Его самого оттаскивали прочь. Фреп дичал и переставал разбираться хоть в чем-то в этом неблагом хаосе.
Собрав остаток сил, снежный зверолюд перебросил Мато на стену, потом перелез на гребень сам. Когда разворачивался и протягивал лапу вождю, как-то отстраненно заметил, что сломал себе два когтя.
Рядом уже суетился кто-то из Черно-Красных. Фреп соображал плохо, из того, что смог разобрать в нгатайских воплях понял лишь, что автоматоны сами теперь лезут по колонне вверх. Мато встрепенулся, схватился за одно из бессильно змеящихся по кладке "щупалец". Штырь установки тут-же переломился пополам и она рухнула вниз, похоронив под собой с десяток големов. Ксав-Уилаге Матоленим на мгновение ожил лицом, прямо-таки засветился как твой Сиятельный:
- А я… всегда… го… говорил что Омэль нам не ровня… Мы - повелители камня! Дасаче… истинные…
Закатил глаза и упал в обморок. Забрав с собой обезболивающее плетение. Фрепу надолго стало ни до чего.
---
Ханнок Шор перехватил подобранный топор удобнее и врезал по голове голема. Голова разбилась. Пока сарагарец помогал южанам отбиваться от прущих и прущих под оружие автоматонов, успел заметить, что чем больше повреждается вся волна в целом, то тем более хрупкими становятся оставшиеся. Даже вообще еще не тронутые пулями, остриями и лезвиями. Странное знание. Он, когда-то полукровка, с боку припека, разведенный кисель, он, подкупающий жрецов за право издали посмореть на Сиятельные фрески… навидался за этот год магии больше, чем ее искренние почитатели из земляков. Ну, может кроме тех, что сейчас волками служил законтурным господам. А может побольше многих из этих господ…
Драколень поймал себя на том, что продолжает дробить поверженного конструкта, уже в мелкие, нетающие ледышки. Выпустил из рук топор и вспомнил, как устал.
Ханнок огляделся. Чуть дальше по стене группа Кан-Каддахов в черно-красных доспехах спихивала големов обратно на нижнюю террасу. Чужане не выглядели так, словно нуждаются в его помощи. В них, похоже, даже вновь проснулся типичный варварский энтузиазм. А их враги, его враги подчинялись своей логике, возможно и вовсе нечеловеческой. Прямо у него на глазах сверкая и позвякивая, по площади внизу пробежала группа… а может стая или звено из древних машин, напрочь игнорируя уничтожаемых собратьев. Хотя нет, один автоматон отделился от общего потока, свернул к стене и… врезался лбом прямо в кладку. Встал, разбежался и снова ударился. На третий раз вообще разбился. У Ханнока на мгновение ёкнуло сердце, ему показалось, что аппарат нарочно принес себя в жертву и сейчас все, ну например, взорвется. Но обломки постепенно угасли. Кан-Каддахи выли и потрясали оружием.
Серый зверолюд выдохнул, утер пот со лба. И заковылял к ближайшей целой "многоэтажке". Вернее к рядам лежанок и подстилок с ранеными на первом уровне. После первого хаоса и паники южане смогли урвать и защитить место для импровизированного госпиталя. Потом из глубин акрополя пришло подкрепление и волшебных сервиторов отбросили за внешнюю стену. Интересно, где сейчас волки? Ханнок по бывшим сородичам не скучал, но их отсутствие в рядах нападающих настораживало….
- Опять ты? - огрызнулся на него лекарь, - Достал уже.
Ханнок смутно припомнил что кажется да, уже приходил и даже успел перелаяться с этим коновалом, чтобы тот врачевал по совести, и его друзей в первую очередь. Если подумать, то синяк под глазом врача мог образоваться его же усилиями. Но уверен он не был. С головой твориться тьмать знает что. Впрочем, учитывая какой сегодня выдался день, это объяснимо.
- Я сказал, иди прочь отсюда! Все с этими двумя хорошо. Свали!
Некогда элитный сарагарский гончар задумчиво почесал когтем бровь. Наработанное и еще не забытое чувство прекрасного настойчиво убеждало его, что синяк под вторым глазом будет хорошо гармонировать с первым.
- Вождь! Прошу вас, подойдите сюда. Этот драк мне угрожал. Наверное, он вообще из озерных дикарей, уберите его отсюда, он мне мешает работать! Пошел отсюда, утуджейская морда!
- Эй, ты! Проблемы? Клянусь, если бы я не видел как ты рубишься со стеклянными демонами…
Ханнока сравнение с озерниками разозлило. Но, наверное, амок сейчас это и впрямь не совсем хорошо… А еще призванный врачом на помощь десятник для него великоват.
- Спирт есть? - все же спросил сарагарец и удивился, какой рычащий у него самого оказался голос.
- Нгаре, мать наша… На, бери и иди отсюда! - врач сунул ему фляжку в руки.
Ханнок ушел. Недалеко, к выходу из здания. Стоны и крики раненых и здесь действовали ему на нервы, но стены давали хоть какую-то защиту от пошедшего в разнос фона. Он стащил накопытник, чтобы снова обработать полученный еще в кратере укус. После всей этой заварушки лишним не будет. Так, по прежнему выглядит паршиво но…
Шкура была уже почти цела. Словно неделя прошла.
- Тьмать! - северянин хватанул не пригодившегося спирта прямо из горла. Потом, успокоившись, прислонился к стене и закрыл глаза. Надо отдохнуть…
---
Элеис Миэн открыла глаза. Едва подавив стон, ощупала висок. Похоже, когда магия вырвалась из-под ее контроля и отшвырнула её от окна, она упала и ударилась.
Мир плыл и дрожал, взбесившийся фон извивался жгутами недоплетенных заклинаний, клубился опасными полями, конденсировался вокруг предметов… Миэн смогла наконец сфокусировать зрение и снова себя удержала от крика, на этот раз вызванного не болью, а яростью.
Она была так близка к успеху!
Последний стержень решетки перекосило, растянуло на весь проем. Еще бы чуть-чуть и она бы аккуратно подточила его заклинаниями и незаметно выломала. Может и иллюзию навешивать не пришлось бы. Теперь же полурасплавленный штырь мешал ей выбраться и наверняка был отлично виден снаружи. Если, конечно, ее попытку сбежать не обнаружили уже тогда, когда через комнату прошла аномалия и ее плетения со звоном и искрами разметало на забег вокруг…
Может, они уже крадутся к двери и не дают о себе знать лишь из-за варварского коварства и жестокости?
Страх придал ей сил.
Последний раз редактировалось Snerrir; 20.12.2018 в 00:50.
Придерживаясь за стену, Миэн встала и мелкими шажками направилась обратно к окну. По пути она достаточно пришла в себя, чтобы не только мир волшебных энергий, но и мир тварный, материальный вновь стал хорошо видимым и ощущаемым. Она даже перевела зрение в простецкий диапазон. А потом и слух вернулся.
Укулли осознала, что снаружи идет бой. Совсем близко. Причем к варварским воплям и грохоту камня и металла примешивались звон бронестекла и отзвуки боевых плетений. Неужели пока она преступно потеряла сознание, Орден свершил великий подвиг и победил в мнимо безнадежном бою? Вот что творит сила и вера настоящих Сиятельных, даже в самом сердце отравленной страны!
Сол-Элеис Миэн рассмеялась, мало уже заботясь о том, что ее могут услышать. И даже о том, что, откуда-то снизу, из окон первого этажа, явно стреляли из языческих огненных палок. Она вновь ощутила себя Сиятельной. И поняла, что утратила контроль над плетением заклинаний не потому, что была слаба и проклята, хотя и это сыграло свою роль. Просто тот источник чистой и благословенной энергии, что подпитывал ее, внезапно превратился в бурную, все сметающую на своем пути реку. Она испугалась и уже наведенное заклинание перекосило по всем векторам, потом разорвало в клочки. Ничего, сейчас она будет осторожнее…
Осторожнее? Она посмела подумать - "осторожнее"? К козлиным демонам осторожность! Сегодня боги снова видят праведных, подвиги на поле бое наверняка искупили грехи сразу нескольких веков!
Миэн оттолкнулась от стены. Обрела равновесие. Столь жалкая вещь, как гравитация, ей сейчас не указ. Женщина чуть подняла голову, раскинула руки в стороны, словно хотела обнять древний город. В этом не было смысла - магмастер ткет плетения разумом и имплантатами, а не мясом. Но Миэн отчего-то именно так казалось особенно уместным.
Сиятельная позволила магии течь и воплощаться через себя. Да, её искалеченное тело с трудом могло просто вместить малую толику такого напора, остальное приходилось рассеивать и отклонять. Более того, она и в лучшие свои дни не смогла бы его обуздать. Чистая, священная сила была перемешана напополам с ядом дикого фона и потом ей наверняка будет очень плохо… Но так она не чувствовала себя с тех пор, как попала в плен, нет, с тех пор как вообще покинула пределы благословенного Контура. Дом… Часть подаренной ей богами магии ощущалась такой близкой, привычной… родной…
- Эй, что тут творится? Эй, ведьма, отвечай немедленно!
Прибежали-таки, нелюди. Судя по голосу, в дверь колотилась рыжая самка. Это сейчас не важно. Миэн переполняло чувство всемогущества. Она сейчас творила высокое искусство сразу из нескольких типов потоков. Укуль, запретное знание Элеисов, новая, но уже принявшая ее под свою опеку сила… Восторг от этого забивал даже робкие мысли о том, что, когда она попыталась так экспериментировать в прошлый раз, уже в минувшей жизни, в лагере около Альт-Акве, все закончилось для нее плохо. Тогда слишком сложное плетение не сработало и ее подстрелил рогатый демон…
Это больше не повторится.
Дверь вздрогнула, начала открываться. Укулли и не надеялась, что подставленный стул и наспех наброшенное на него плетение сумеют сдержать кого-нибудь надолго.
- Сонни, аших! Аших!
А это уже перекошенный выродок. Миэн презрительно искривила губы. Далась они ей сейчас, эта толстая дура и ее наставник-во-тьме. Она - Сол-Элеис Миэн, она превыше малой, скорой мести. Она воин, магмастер, благородный побег. Огненный карающий клинок в руках богов! Ее никто не отвлечет и не остановит.
Женщина выбросила вперед руку, ладонью к окну. Снова лишний жест, снова должно быть именно так.
Последний штырь вынесло на улицу. Вместе с рамой. И стеной. Сразу трех этажей.
Пыль еще не успела осесть, шелест осыпающихся обломков - затихнуть, как Миэн развеяла защитный экран и слеветировала на улицу, на груду битого камня. Чудовищно расточительное плетение, но это даже хорошо - рассеется избыток заемной силы. Миэн и так чувствовала, что зачерпнула ее на пределе возможности здорового Сиятельного организма, не то что ее теперешнего, резаного и выпотрошенного.
Последний раз редактировалось Snerrir; 21.12.2018 в 00:45.
Вероятно, если она не найдет, и скоро, места отдохнуть, с чистым и спокойным фоном, то долго в сознании она не продержится…
Нет, так не пойдет. Стоит задуматься и воля начинает слабеть. Миэн изгнала из себя все мысли о будущем.
Она сбежала вниз по битому щебню, осколки камня кололи ей босые ноги. Свернула за угол соседнего дома, дальше по улице. Еще из окна она видела, что рядом с ее темницей есть поросший так до конца и не сведенным лесом участок. Два раза ее окликнули, один раз над плечом свистнула пуля. Но и только. Неужели варвары опять не принимают ее всерьез?
Миэн перескочила через шаткий, дощатый забор, спряталась за деревом. Она хотела убивать, Мириады свидетели. Но надо было хоть немного отдышаться и прийти в себя. Магию, высшую, священную, такую родную, было все тяжелей удерживать. Даже ту, что так помогла ей в последних плетениях. Пожалуй, особенно ту, что так ей помогла…
Мало сородичам будет пользы, если она выгорит в двух шагах от сломанной клетки.
А еще увиденное, хоть и мельком, заставило ее насторожиться. Где Укуль? Она заметила варваров, дерущихся с такими же варварами, только с повязками на руках. И варваров, дерущихся со странными конструктами из маг-стекла. Дома были похожие, но лишь как экспонаты в музеях, и как диковина-другая в дворцах и башнях богатейших семей. Дорогие, невосстановимые, капризные, хрупкие. Если их и показывали гостям и даже активировали, то лишь чтобы впечатлить и пустить пыль в глаза. Сервиторы были слишком драгоценны, чтобы выполнять свою роль кравчих, лакеев или, тем более, уборщиков. И требовали слишком большой подпитки магией. Простецы справлялись с этим куда лучше и были обычно довольны, что получили хоть такую работу. Да и мало сохранилось под благословенным Контуром настройщиков или, хотя бы, архивов и учебников управляющих плетений. Великий дом Укуль никогда не славился умением изготовлять големов и сервиторов. Тех немногих, что она видела вживую, далекие предки закупили у домов Кечина и Коёмче. Или, по крайней мере, до ее эпохи только такие и дожили…
И Миэн точно помнила, что ни разу не видела сервитора бронированного, со встроенным оружием. Тем более, она не видела таких при ее Священном походе…
Женщина скрипнула зубами, едва подавила стон. Похоже, надо был все-таки сгореть быстро, но со славой. Магия утекала из ее хватки, как вода. И уносила прочь саму ее жизнь. Пришлось отпустить.
Из-за угла выбежала группа нелюдей и выродков. Без повязок. Она перелаивались на дикарском наречии. Одно слово Миэн все-таки распознала:
- Дэрга!
Ведьма. Похоже, здешние темные не были столь же легковерными, как те, что были в Альт-Акве. Ее искали. И нашли.
Последними крупицами высокой магии Сиятельная сплела простейший волшебный кнут и вытянула самого ретивого по шлему. Вроде бы насмерть, хотя с этими бездушными ни в чем нельзя быть уверенной. Жаль, честное слово, она надеялась успеть причинить больше неприятностей. И изящней. Но и за это хвала Мириадам…
Слева и справа от нее из кустов повыскакивали еще дикари. Повязочные. Может быть, они внезапно сочли ее за "свою". Знать бы еще за какую именно. Они схлестнулись с охотниками. В том, что обе группы были так хорошо вооружены и умелы было что-то неправильное. Миэн метнулась по краю схватки, подобрала упавший меч. Маг-стекло, боги великие, выплавленное для демонов и подобий маг-стекло…
Почва задрожала и к этому хаосу присоединилась третья сила. Прямо сквозь деревья проломился конструкт. Громадный, под три ее роста. Отдаленно человекоподобный верх был насажен на платформу с колесами. Четыре "руки" топорщились странными механизмами. Фокусирующие кристаллы, лезвия, крюки, что-то, похожее на дикарские огненные палки.
Колесной сервитор со скрипом и грохотом повернул похожее на бочку тулово, направил "руки" на варваров и начал стрелять. По тем и другим. Не разбирая. В упор. В клочки и пепел.
Потом этот древний кошмар повернулся к ней, еще не остывшие орудия светились. Пахло раскаленным маг-стеклом и горелым мясом. Миэн собрала волю в кулак и выпрямилась. Даже если это не орденский артефакт, а случайно разбуженный войной демон, надо хотя бы постараться умереть достойно.
Автоматон нацелился на неё. Потом отвернулся, зачавкал сегментчатыми колесами прочь. Скрипнул, дзенькнул, развернулся обратно. Выпустил странную антенну из "головы", покачался из стороны в сторону. Словно бестолковый брошенный питомец. Было бы забавно, кабы не было так страшно.
Миэн перевела зрение в магический диапазон, всмотрелась в вихри и сгустки магии, бежавшей через броневые пластины, конденсирующие, направляющие и преобразующие кристаллы. Это совершенно точно не была современная работа - необыкновенно сложная, использующая широкий спектр энергий, порой таких разных и нестабильных, что они должны были отказать и под защитой благословенного Контура. Её знаний, Сол-Элеис Миэн, Госпожи малых реликвий, хватало лишь на то, чтобы понять самый базовые принципы работы устройства. Сложное, великолепное, восхитительное… И расточительное. Конфликтующая с фоном магия хлестала из древних накопителей как вода из решета. Где-то рядом должны были находиться если не питающие сервитора внешние источники, то хотя бы защитные контуры, за которыми он мог переждать Коллапс и Темные Века… Так, а еще здесь явно чувствуется тот самый спектр, который одарил ее силами чтобы подорвать стену темницы…
"Боги всемогущие, а что если это не вы снизошли ко мне милостью, а я просто присосалась к случайно ожившим сторонним источниками как вампир-магопивец?"
Сложившиеся было обратно под защитные пластины орудия внезапно вновь выскочили, в глазницах загорелся недобрый огонь. Сервитор угрожающе загудел, похоже, ему не понравилось, что его сканируют. Он покатился к женщине. Даже и стрелять не понадобится, просто задавит.
За мгновение до столкновения Миэн, озаренная все тем же внезапным наитием, прогнала загадочный спектр через себя. Так как делала это дома, перед входом в Башню Элеисов, чтобы устройства ее родовой крепости распознали ее волшебные маркеры и предоставили ей доступ.
Сервитор замер и начал сканировать уже ее саму, вернее то, что простецы называли "аурой" Сиятельных.
Последовательность рода Элеис, занесенная в Спиральные архивы Столицы, яркая, четкая, хорошо известная способностями к управлению малыми артефактами. Но, увы, слабой склонностью к целительству и лишь приемлемой - к созданию щитов.
Древнее боевое устройство осталось немым и недвижимым, но Сол-Элеис Миэн каким-то образом поняла, что эти ее маркеры сканировщика не радуют.
Дальше. Тайная последовательность рода Элеисов - умение слышать камень и плавить стекло, иногда выдаваемое за следствие тем самых хорошо известных способностей к управлению малыми артефактами. Нелюбимая, осененная клятвой молчания. Не понравилась она и стеклянному монстру. Кристаллы его боевых установок начали опять разогреваться.
И тут сканировочные плетения скакнули в какие-то совершенно дальние и непричастные диапазоны. Миэн и не знала, что эти, считавшиеся пустыми и простецкими отрезки, вообще могут нести какую-то важную информацию. Но сервитор ее там нашел. А еще выстрелил в Сительную чем-то, напоминавшим иголку из псевдо-кости, на гибком тонком шнуре. Иголка полоснула ее по щеке, заставив женщину вскрикнуть и выругаться. Зажав порез ладонью, она заметила, как кровь стремительно впитывается в белый шип. Сервитор втянул его в себя и заурчал, почти как домашний кото-модификант. Его собственная "аура" сместилась в более спокойные, небоевые частоты. Похоже, ее снова признали "своей".
- Служи и защищай, - одними губами прошептала Миэн фразу, часто попадавшуюся в семейных хрониках.
Последний раз редактировалось Snerrir; 23.12.2018 в 10:26.
Надеюсь, тема кото-модификантов будет раскрыта глубже.
А она в какой-то опосредованной степени уже раскрыта в предшествующем тексте)). Правда, не совсем тех модификантов, о которых вспоминала женщина. И, боюсь, что прямая ссылка на то, что я имею под этим в виду будет сейчас излишне спойлерной к ближайшим планируемым отрывкам)).
Марафон-4, 19
Скрытый текст - spoiler:
Автоматон предоставил ей доступ к управлению. Более того, разослал сигнал дальше - похоже колесная разновидность сервиторов могла координировать более мелкие, двуногие. Миэн каким-то образом почувствовала месторасположение других устройств, они начали пересылать Сиятельной непонятные ей плетения, от которых у нее болела голова и вспыхивали разноцветные пятна в глазах. И что ей со всем этим делать?
- Поезжай туда! - приказала она координатору, показав в сторону, откуда он приехал. Может, удастся там затаиться и наладить диалог с артефактом... Но тот лишь вопросительно пискнул, не двинулся с места. Одно из его направляющих заклинаний призывно сверкнуло незавершённым, открытым узлом, словно на что-то намекая. Вряд ли древние случайно оставили такую уязвимость. Миэн вспомнила, как обменивалась открытыми плетениями с дозорными Семнадцатого похода, которые надо было достроить на ходу. И раньше, в довоенной жизни, с другими людьми и по другим поводам. Вот только тут иметь дело приходилось с куда как более сложными плетениями и с куда более высокими ставками. И времени мало - где-то поблизости уже снова было слышно варваров. Перешедший из автономного режима под ее управление сервитор терпеливо ждал указаний.
Миэн на ходу создала простенькую последовательность из обрывков своих знаний о кодировке малых артефактов, полузабытых воспоминаний о музейных пояснительных табличках и подсмотренных вокруг обрывков загадочной магии. Подсоединила ее к свободному узлу.
Автоматон разом вскинул все четыре свои "руки" и принялся расстреливать ближайшую стену.
- Да нет же, бестолочь! - крикнула Миэн, - Прекрати!
Аппарат продолжал разносить в крошку кирпич и бетон. Осколки и пыль посыпались и с самого механизма - судя по всему, Ядолунье взялось за пережиток ушедшей эпохи всерьез, подточенная диким фоном аура легко шла вразнос от любого повышения нагрузки, дробя откатом древнее бронестекло. Даже если ей удастся, чудом, быстро освоить управление - сервитор скоро развалится сам собой.
Голем ненадолго остановился, перезаряжая кристаллы-лучеметы. Стало слышно шипение потекшего со стены расплава. И ругань дикарей, похоже, привлеченных шумом и уже подобравшихся совсем близко. В плечевой сустав верхней-правой "руки" ударила пуля. Отважные бездушные стервецы, не отнять!
Миэн метнулась под защиту конструкта. Похоже, какая-то толика автономии у него осталась и он поднял энергетический щит, прикрыв
себя и женщину. Та, до сих пор находившаяся в техническом состоянии разума, отметила, что экран неожиданно слабоват. Дома и сейчас послушники могли сплести лучше. Сиятельная укусила себя за костяшку пальца - теперь она точно уверилась в том, что Укуль не создавал это устройство. Почему же оно ее защищает?
Автоматон вернулся к стрельбе по стене. Миэн пыталась его остановить, но уже понимала, что не сможет - если это творение другого Дома, то и кодировка у него должна быть своя, непривычная ей. Чудо или случайность, что удалось добиться и такого результата.
Пули и стрелы продолжали отскакивать от броневых пластин, выбивая в них щербины и трещины. Поврежденная "рука" отвалилась и разбилась о поверхность луны. Аппарат переехал так, чтобы прикрыть Сиятельную.
У Миэн на глаза навернулись слезы. Не от угрозы ее жизни и не от ее неудачи - к этим свойствам своей новой судьбы она уже успела привыкнуть. Ей стало горько за уничтожаемого сервитора. Она понимала, что это лишь механизм, конструкт, бездушный даже больше, чем мутанты Ядолунья. Но он был первой сущностью за долгие трети, что проявила к ней участие и стремилась ее защитить. А она помешала ему исполнять свой долг и подставила его под удар…
- Вар-хатта! Шив-эй. Тэй-хо!
"Железо. Они притащили проклятый металл!" - Миэн даже отсюда чувствовала аномалию. Рвущая фон мерзость сквозила от забравшегося на груду камня стрелка, рогатого и с очень длинным ружьем, которое тот уместил на откидную подставку.
Последний раз редактировалось Snerrir; 23.12.2018 в 20:14.
Козлодемон нажал на спусковой крючок, пошатнулся от мощной отдачи. В сервитора ударила крупнокалиберная пуля, пробив и волшебный щит и броневую пластину торса, застряв в сложной кристальной начинке. "Руки" у автоматона разом бессильно обвисли, машина задрожала, разваливаясь на глазах. Звон ломающихся механизмов стремительно нарастал, превращаясь в угрожающий гул. Словно у перегретого парового котла. Миэн поняла, что накопители вот-вот взорвутся к темной дикарской матери. Она метнулась прочь и лишь когда несколько уже обычных, свинцовых пуль отскочили от нее, не причинив вреда, осознала, что слуга древних из последних сил продолжает поддерживать ее волшебный щит. Она перепрыгнула низкую каменную ограду, проскочила между деревьями. И на ходу, в качестве последнего извинения и благодарности, помогла гибнущему сервитору доплести последовательность самоподрыва.
Заросли впереди осветило отблеском пламени, потом в них же швырнула Миэн ударная волна. Едва не напоровшись насмерть на одну из обломанных ветвей, она покатилась по луне, прикрывая руками голову. Потом, не сразу, но встала. Болели поврежденные уши. За ней никто не гнался.
Женщина подобрала меч и пошла вглубь рощи, ориентируясь на уже угасающий волшебный след, оставленным сервитором по пути сюда. В ее разуме янтарным огнем горела одна и та же мысль, зацикленная, как слетевшая кодировка, девиз ее рода:
"Служи и защищай. Служи и защищай. Служи и защищай…"
---
Служи и защищай!
Ханнок открыл глаза и вскочил со своего места, рыча и щерясь во все зубы. Изрядно напугав этим лежавших рядом раненых. Оглядев залу шалелым взглядом, он бросился туда, где оставил Фрепа и господина Матоленима. Лежащие пытались отползти с его пути, лекари и их помощники с проклятиями отшатывались, чтобы их не зашибило сдуревшее парнокопытное.
- Что случилось? Кто звал на помощь? - рявкнул сарагарец, затормозивший рядом с друзьями. Выражение огарочьего лица лучше слов сказало ему: нет, это ты мне ответь, что с тобой случилось?
- Вы видели что-то странное снаружи, господин Шор? - после паузы поинтересовался господин Матоленим.
- Нет… - озадаченно впился когтями в гриву Ханнок, потом встрепенулся и показал на лежащего без движения илпеша, - Он?
- Что с тобой? - встревожился огарок, - Санитар, подойдите сюда, я сегодня уже не могу колдовать…
- Все хорошо. Все хорошо. Не надо звать! - отдышавшись, прорычал зверолюд. На самом деле хорошо ему не было. В голове засела необходимость служить и защищать. И самое странное - Ханнок даже примерно знал где именно это надлежит делать.
- Он совсем блаженный? - поинтересовался пришедший лекарь, тот самый, с фонарем.
- Нет. Сегодня все устали, нам все надо успокоиться…
- Я иду на подворье, - сказал Ханнок.
"Точно, блаженный" - промелькнуло в глазах Мато.
- Куда? Опомнись, маг-шторм в самом разгаре! - огарок схватил его за перепонку крыла. Демон раздраженно дернулся, скинув руку, - Вожди сказали, чтобы до сигнала нонкомбатанты не покидали укрытия!
- Я комбатат… Воин. Я иду на подворье, - повторил рогатый, - Проследите, чтобы Фреп не вздумал меня спасть.
- Пускай валит, - сплюнул лекарь.
Служи и защищай!
- А ты… Дай мне что-нибудь от магии, са-ни-тар! - процедил Ханнок, угрожающе нависнув над целителем, - И еды!
- Да у него амок! Нет, серьезно, пусть валит отсюда! - несмотря на тон, офонаренный все-таки сунул ему в лапы каких-то свертков и пузырьков. И пару банок с гильдейскими консервами, - Десятник! Вышвырните этого бешеного отсюда!
Ханнок не стал дожидаться прихода десятника. Процокал к выходу, открыл освинцованную дверь. Увиденное снаружи едва не заставило его пожалеть о поспешном решении.
Конкурсы
13.08.2016, 19:08
Марафон. Солнце Каннеша
Похожие темы
