Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов

Вернуться   Форум «Мир фантастики» — фэнтези, фантастика, конкурсы рассказов > Общие темы > Творчество

Творчество Здесь вы можете выложить своё творчество: рассказы, стихи, рисунки; проводятся творческие конкурсы.
Подразделы: Конкурсы Художникам Архив

Ответ
 
Опции темы
  #1  
Старый 03.12.2018, 20:28
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Марафон. По следам Софии

Продолжение первых двух моих марафонов. Пока назвала "По следам Софии", дальше видно будет.
Планирую начать раскрывать тайны, в которых сама запуталась в "Глазе Дракона", и постепенно выходить на глобальные проблемы мира).

P.S. Возможно, когда-то напишу здесь что-то более связное, а пока... режим второй!
Ответить с цитированием
  #2  
Старый 03.12.2018, 20:37
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
К 03.12.2018 у меня в арсенале три сырые главы, две из которых рискну выложить как задел на будущее (кто знает, может быть, им предстоит принять участие в режиме "редактирование").

Глава 1
Скрытый текст - Начало:
Ошметки пепла под ногами мешали продвижению. Стоило лишь неосторожно ступить на обожженную землю, белые хлопья взмывали в воздух, разлетаясь по округе первыми снежинками. Впрочем, пепельные сугробы здесь были всюду.
Пахло гарью. Клубы дыма нависали над разрушенными домами безмолвными призраками, кое-где еще тлели обуглившиеся бревна. Шальной ветер тормошил огарки, и, поддаваясь его напору, некоторые срывались на землю с обгоревших балок, чем нарушали мертвое безмолвие деревни.
Когда-то звуки жизни заполняли ее. Деревенские мальчишки гоняли соседских уток, а девчонки плели венки из полевых цветов.
Здесь были краски. На зелени трав играли переливами вечно цветущие деревья, их соцветия отражали солнце, а небо переливалось синевой в придорожном ручье. Сейчас здесь все перекрасилось в серый.
Запахи трав и выпечки соседской поварихи теперь сменял запах гари. Каждый шаг здесь становился громовым раскатом, и каждый вдох вызывал поток кашля. Глаза слезились от дыма.
Влажные ладони еще сдерживали рукояти мечей, но с каждым новым взглядом Анна понимала, что здесь ей больше не с кем биться. Деревня покрылась слоем пепла, и ожившая память о ней поспешила замереть где-то там же внутри, где покоилась все долгие годы. Более здесь ничего не напоминало о прошлом.
Ларс убрал меч. В его глазах читался нескрываемый ужас.
— Не это я ожидал увидеть…
Он прошел мимо нее, но быстро остановился, прикрывая лицо от потока потревоженного пепла.
Анна подняла голову. Небо тоже было серым и тяжелым, ни один луч солнца не пробивался сквозь толстую броню из туч. Лес по краям теперь казался далеким и недоступным, как будто и не они с Ларсом в детстве сбегали туда от назойливых родителей. Наверное, он тоже пострадал от пожара и теперь, как мог, выживал в мире, где не было жизни.
— Я никогда не хотела вернуться… А теперь и не знаю, что для меня лучше: мертвая деревня или насмешки соседей, завидевших наше возвращение.
— Они все погибли, Анна. Разве можно это сравнивать?
Анна подошла к мужчине.
— Я научилась не жалеть людей, Ларс. Зачем-то, но, значит, это было нужно…
Она успела заметить немой укор в его взгляде, но он резко отвел глаза и продолжил идти по ковру из пепла. Анна поспешила следом.
— Тебе даже не хочется узнать, кто это сделал? Если это Вилорм?
— Вилорм? Не думаю. Ему незачем идти сюда. Но даже если и он, то… за это я бы не стала мстить.
— А за что бы стала?
— За себя.
Она не посмотрела на Ларса и прошла вперед. Картинка вокруг не менялась. Все до единого дома в деревне были разрушены неведомым пламенем. Ни один посторонний звук не вмешивался в ровную поступь воинов.
Они шли по некогда главное дороге, соединяющей окраины деревни. В былые времена даже телеги могли проехать по ней, привозя изыски из близлежащих городов на ярмарки. Что ж, пожалуй, Ларс был прав насчет людей — они имели право на жизнь, и деревня могла процветать до сих пор.
И все же Анна остановилась. Превосходное чутье воина не подводило прежде, и сейчас что-то заставило ее озираться. Она подала знак Ларсу оставаться на месте, а сама продолжила бесшумно ступать по дороге. Она старалась не тревожить пепел, не нарушать тишину, вдыхая мертвый воздух и стараясь поймать глазами то, что заставило ее насторожиться.
На мгновение ей показалось, что она вовсе ошиблась, привыкшая не доверять тишине и спокойствию в лесу, но все же, стоило ей замереть, как в клубах пыли воронкой закружилось цветное пятно. Едва заметное, оно юлой крутилось по земле, не переставая бороться с навязчивым пеплом. Анна приблизилась, и кружение прекратилось. Теперь землю покрывал все тот же пепел, и его однотонную серость не нарушало более ничего.
Анна нахмурилась и глянула на Ларса, но тот лишь пожал плечами. Вероятно, он видел и вовсе меньше ее. Но обернувшись назад, девушка отпрянула: с земли, укрываясь густыми хлопьями пепла, как одеялом, на нее глядели два огромных зеленых глаза.
— Ну, нет… я уже и не настраивалась биться, — девушка крепче сжала рукояти, готовая к любому действию в следующий миг, но в ответ глаза лишь приблизились к ней, и теперь обзавелись ушами, усами и рыжей мордой.
— Это кошка! Здесь? — Ларс подошел, но животное с отчаянным «Мя-уу» вынырнуло из-под ног и ринулась бежать в обратную сторону, лишь сверкая рыжим хвостом.
— Давай за ней! — Анна сорвалась следом, уже не обращая внимания на ураган пепельных ошметков. — Откуда она здесь?
— Надо выяснить, что произошло, — Ларс тоже пустился в погоню, но буквально через минуту оба встали посреди дороги, потеряв всякий интерес к животному.
— Ларс? — теперь Анна шептала. — Ты тоже видишь это?
Мужчина кивнул, но ей не требовалось ответа. Она схватилось за горло, унимая душивший ее рыданиями внутри ком.
— Мя-яу! — кошка прыгнула на забор и теперь пристально следила за любым движением каждого, и гнула спину, если ей было что-то неугодно. — Мяу!
— Пошла вон! — Анна коснулась забора. С тех пор он не изменился ни на каплю. — Что это значит?
За оградой стоял дом. Тот самый, ее дом. Он не пострадал от пожара, и даже пепел не оседал на его крышу. Из трубы тоненькой струйкой потягивался дымок, а рядом, согнувшись от тяжести урожая, росла ветвистая яблоня.
— Я должна войти…
— Я знаю.
— Оставь меня, ладно?
Анна не посмотрела на Ларса, но он подошел сам:
— Это может быть ловушка.
— Что бы это ни было, я готова встретить его… прошлое или разрушенное настоящее, не знаю. Но... Ларс, прости… я не могу… с тобой.
— Понимаю. Я постараюсь отыскать свой дом.
— Спасибо.
Ларс ушел. Теперь она была одна. Как всегда, как в детстве, как до встречи с ним в лагере ульдров, и теперь снова. Она была дома, но был ли настоящим ее дом? Цветным замком он возвышался среди пустоши и разрухи, постигшей всю деревню, и она, как никто другой, имела полное право быть именно здесь.
Калитка поддалась легкому толчку, и девушка оказалась перед домом. Такой же темный, бревенчатый, с резными ставнями на окнах, но такой же чужой, как и раньше, он не вызывал никаких эмоций, кроме подозрения.
Почему он цел? Почему не изменился? Что произошло, и по чьей вине здесь пустошь? Анна сделала шаг, еще шаг, отошла от калитки и встала напротив входа. Дверь не была заперта снаружи, и девушка потянулась к металлическому кольцу. Страха не было, лишь с каждым мгновением дрожь пронизывала вдруг озябшее от былого тело.
И Анна застыла. Она не могла коснуться двери, не могла сделать шаг еще ближе, она не должна была входить туда. И она не пыталась выстроить мысли в четкую последовательность, когда опустила руку, закрыла глаза, и, опустив голову, уже хотела развернуться, но что-то помешало ей.
Движения, как будто, сковали невидимые цепи, и она не смогла пошевелиться. Девушка повела плечами, но и те были сдавлены неопознанной преградой. Словно тугие канаты заключили ее в объятия, но вокруг не было никого!
Анна закрутила головой в поисках возможных ловушек, но осталась застывшей — голова так и приросла к плечу. От бессилия и непонимания происходящего девушка зарычала, напрягая руки, но тщетно: по груди прошлись новые путы, и она стала задыхаться. Ноги перестали слушаться и подкосились на ровном месте, но что-то не дало ей упасть. Ступни оторвались от земли, и неведомая сила подняла ее тело, как пушинку. Она успела повернуть голову прямо, но через мгновение оказалась прижатой к стене своего дома.
От удара девушка вскрикнула, но тут же осеклась: перед ней показался человек. И как она могла его не заметить? Она уловила следы кошки только что, а присутствие незнакомца разгадать не сумела, так может быть, дело не в ней?
Конечно, человек был магом. Юноша не скрывал восторга от своего превосходства. Он стоял напротив нее с поднятыми руками и перебирал пальцами. Но с каждым таким движением невидимые цепи сжимались на груди все туже и холодным питоном подбирались к шее.
Первая щетина еще не успела появиться на лице парня, но мастерством магии он владел более, чем искусно. Обычный – одет в льняные штаны и рубаху, ухмыляется, как любой юнец, впервые ощутивший вкус неподвластной другим силы, и руководит ей, как куклой. Да, картинка выстраивалась занятная, и вполне себе соответствовала действительности, но лишь одна мысль не могла уложиться в голове — неужели перед ней Тензе?
Как ничто иное, это могло оказаться в большей степени правдой, чем хотелось, и Анна закрыла глаза. Но мальчишка ухмылялся:
— Ну, что же ты прячешь взгляд? Думала, что умнее меня? То-то же!
Анна буквально физически ощутила, как против ее воли поднимаются веки, а по одному движению руки парня путы ослабевают.
Пояс с оружием упал наземь, девушка напряглась, не теряя попытки сопротивления, но вместо этого вокруг ее талии обвился новый и снова прижал к стене.
— Все никак не пойму, так, может быть, подскажешь, что грабители хотят найти здесь? М-м? Здесь нет людей, нет жизни, так что ты пришла забрать у меня? Силу?
Он сжал кулак, и в глазах потемнело. Воздуха отчаянно не хватало, Анна попыталась сделать глубокий вдох, но и его оборвал маг.
— Так-так! Все должно пройти идеально! Ну-ну, не жги меня глазами, видишь ли, это я на своей территории…
Анна не видела его. Очертания мальчишки расплывались уже в ее сознании, и тысячи вопросов об этом месте, происшествии в деревне, его личности вдруг погасли при одном лишь касании к шее незримой цепи.
И тогда в их странном противостоянии появился еще голос:
— Не ты один!
Путы исчезли, Анна опустилась на землю, а парень закричал, хватаясь за плечо. На его пальцах виднелась кровь.
— Ты цела? — Ларс не подошел, держа на крючке мага. — Без шуточек! — он повернулся к нему и дал знатную пощечину. Парень вскрикнул, теряя равновесие, а Ларс повторил вопрос громче. — Анна, ты цела?
Перед глазами плыли несвязные картинки, мир уходил из ее сознания, но, собрав последние силы в кулак, она сделала вдох. Кашель душил горло, но теперь Анна смогла открыть глаза.
Маг упал на землю и держался за плечо. Ларс метнул нож, недолго думая о его здравии. Щека незнакомца пылала, мужчина возвышался над ним с приставленным к горлу кинжалом. Держась за стену, Анна все же поднялась. С трудом переставляя ноги, девушка подошла к Ларсу:
— Ты вовремя, — она коснулась его плеча и, вновь найдя опору под ногами, приблизилась к магу. Кучерявые волосы его были собраны в хвост, веснушки покрывали все лицо, выражавшее теперь растерянность. Но девушка заглянула ему в глаза:
— Ты можешь быть только одним человеком…
После ее слов он резко поменялся в лице, и теперь в его глазах читался вызов.
— Вредный мальчишка… ничего не изменилось за десять лет.
Он переводил взгляд с Анны на Ларса и обратно, как будто оценивая на предмет опасности, но, вовремя разгоняя его сомнения, Ларс протянул ему руку. Анна замерла в стороне, сложив руки на груди. Парень колебался недолго. Он принял помощь и поднялся, оказываясь как раз напротив Анны.
— Ну, здравствуй, Тензе… Значит, дар все же нашел тебя?
Он отошел. Девушка успела уловить в его глазах хитринку, но он почти сразу потерял к ней интерес. Он сложил руки за спиной и, не обращая на пришедших более никакого внимания, принялся бормотать:
— Не может быть… не может быть!
Маг засеменил кругами перед крыльцом дома, полностью погрузившись в свои неведомые думы. Анна искоса глянула на Ларса, но тот лишь пожал плечами, на всякий случай не отпуская кинжал. Снова появилась кошка. Ластясь к ногам, она промелькнула мимо и уселась напротив Тензе. Он продолжал мерить шагами двор, но, завидев питомца, остановился.
— Мяу! — она смотрела очень внимательно на своего хозяина, но тот вдруг перевел свой взор на пришедших и, в этот раз уже безо всякого смятения залился хохотом.
— Вот это вы всех обставили! — мельком он глянул на воинов, но чем дольше те оставались неподвижными, продолжал смеяться с пущей силой. Что-то развеселило его, но Анна от этого хмурилась все больше.
— Прекращай баловство, Тензе! Ничего рассказать нам не хочешь?
— Чур, вы первые! — он хватался за живот, но на этот раз, поймав строгий взгляд сестры, наконец, опомнился, и, указывая на Анну, уже безо всякого смеха продолжил. — Если что, я ставил на тебя!
— Безумец!
Анна сжала кулаки. Перед ней был ее родной брат. Возможно, ничего и не изменилось в его жизни с момента их последней встречи, но что-то произошло в их родной деревне, и Тензе был единственным, кто мог поведать эту историю. Детские ссоры не играли теперь никакой роли, их связывала кровь, и сейчас был самый подходящий момент, чтобы решить все прежние вопросы. Но слова нашел Ларс:
— Ладно, Тензе, бросай чудить. Думаю, тебе есть о чем поведать нам.
Парень до сих пор ухмылялся, и Анна вспылила:
— Ты серьезно, Ларс?? Ты думаешь, он скажет нам хоть слово??
Но Тензе оскалился. Он подошел к Ларсу и, не отводя надменного взгляда с девушки, прошептал как можно громче:
— Она ненавидит меня.
Анна процедила сквозь зубы:
— Мне до тебя нет дела.
Но Ларс ему ответил:
— И меня тоже.
Анна промолчала, и Тензе расплылся в улыбке:
— В таком случае, гости дорогие, прошу располагаться, — он открыл дверь, и Анна первая поспешила войти в дом.
Дыхание перехватило — все осталось здесь таким же, как десять лет назад. Вещи занимали свои прежние места, порядок и уют царили в доме, и оттого девушка не хотела смотреть. Она не желала видеть свое прошлое, от которого бежала всю следующую жизнь. Ларс глянул на нее, но она не смогла ему ответить тем же. Опустив взгляд, она поспешила сразу пройти в гостиную.
И затем снова — головокружение. Она дома, она вернулась сюда, но зачем? Что ждало ее в пустом доме, среди старых вещей в холодных стенах? Это было не ее место.
Опустошенная, она рухнула на деревянную скамью под окном, и Ларс расположился рядом. Образы прошлого, выстраиваясь теперь в цветные картинки, становились явью — в прежней обстановке ее окружали те же люди. Что-то изменилось с тех пор, у каждого за плечами была своя история, но зачем теперь они оказались здесь снова?
— Все в порядке? — Ларс коснулся ее, но она отвернулась.
— Зря мы здесь, Ларс…
Пусть он только ничего не говорит, пусть они скорее уйдут отсюда, пусть Тензе расскажет им о том, что здесь случилось…
— Ну, рассказывайте, — он появился в проходе и, не скрывая бессовестного взгляда, расположился на пуфе напротив. — Как вам это удалось?
Анна глянула на брата. Даже в детстве у него был скверный характер, вряд ли что-то за все время смогло сделать его покладистей. А сейчас им нужно было лишь получить сведения от этого несносного мальчишки и идти дальше, но он, как назло, требовал объяснений сам.
— Что именно удалось? — Ларс взял право слова, но Тензе лишь пожал плечами:
— Выжить, — он выпрямился. — Выжить обоим. Насколько я знаю, наш благородный папочка планировал несколько иное… и теперь вы оба в ответе.
— Он мечтал лишь мстить его отцу, — Анна кивнула в сторону Ларса. Ее голос стал тихим и низким. — Нашими руками.
— И только?
— Ты желаешь оправдывать его? Сейчас??
— О нет, мне это незачем, сестрица… я лишь хочу быть уверен в своей безопасности. Признаюсь, я уже не надеялся увидеть вас обоих, но вот вы передо мной! И сейчас я несколько обескуражен… что же делать? — теперь он походил на хищника, рыскающего в поисках жертвы. Он впился глазами в ее лицо и неспешно переводил взгляд в сторону Ларса.
Анна не находила места своим пальцам. В безуспешных попытках унять их непрерывный танец она вцепилась за край скамьи, и с каждым новым словом брата ее хватка становилась сильнее. Мгновение еще продолжалась их борьба взглядами, но вдруг она ощутила ладонь Ларса поверх своей, и он ответил:
— Полагаю, Тензе, ты что-то знаешь. Чего ты опасаешься?
Пульс Ларса ровными ударами сдерживал бурю внутри нее, на заданный им вопрос Анна также ждала ответа, но Тензе лишь ухмыльнулся. Он неспешно поднялся, убрал руки за спину и принялся мерить комнату неторопливыми шагами.
Анна позволила себе, наконец, взглянуть на Ларса. Он еле заметно покачал головой и крепче прижал ее руку к краю скамьи. Она выдохнула, но, собрав мысли воедино, поменяла стратегию поведения:
— Он лишь защищает нашего отца, Ларс! — она воскликнула. — Он всегда был его любимчиком. Он унаследовал дар от него, не я!
— О, именно, Анна! — Тензе резко остановился и повернулся к ней. — И только поэтому ты должна была уйти тогда…
— Не уйти, Тензе! Я должна была убить его! Девчонка, которая никогда не видела в своей жизни убийства, должна была совершить его сама!
Но он лишь вновь расхохотался:
— О, милая, наивная Анна… ты всерьез так думаешь?
— Хватит, Тензе! Говори, что знаешь. Уж поверь, с тех пор она убийства не только наблюдала.
— Охотно верю, Ларс. И раз уж и ты здесь, я расскажу вам, как все должно было случиться…
Итак, все помнят славную историю дружбы, вражды и смерти наших отцов – Герциуса и Ризвела. В молодости их разделила женщина, а ее смерть погубила их обоих. Все во имя магии, все ради нее! Наша матушка не смогла пережить магические опыты отца — он упивался новым знанием, он бредил своими силами, и чем могущественнее становился, тем меньше контролировал себя. Она стала жертвой его дара, и Герциус не смог простить ему ее смерть. Они не общались, дулись друг на друга, как дети и, казалось бы, ну и славно, но не тут-то было! Отец нашел книгу, некий древний фолиант, и он свел бедолагу с ума. Он во всем видел свою роль, чувствовал, что только ему под силу изменить ход вещей, ведь он владеет магией! И какого же было его удивление, когда книга подтвердила его догадки. Он Великий Маг — одна из четырех ключевых фигур этого мира, и он здесь! Вот только познать полностью свою силу он мог, лишь получив посох Великого Мага, и он начал поиски… Думаю, что он узнал, где находится этот посох, но завладеть им так и не успел. Ему помешал Герциус. Думаю, вы лучше меня знаете, зачем он вмешался…
— Ризвел грезил, чтобы у его детей тоже был дар, — вдруг Ларс подхватил рассказ Тензе. — Он хотел провести некий ритуал, проверить Анну, но я всегда уводил ее. Мой отец заступался за нас, и однажды его доброта его погубила.
— Да, верно, но что же дальше? Дуэль, смерти, разочарованные дети, м-м?
— Все прекрасно это помнят, Тензе. Отец мстить за смерть хотел, хотел смерти Ларса, и я должна была выполнить его последнюю волю…
Вдруг Анна заговорила очень тихо, как будто ей только и не хватало того, чтобы рассудить прошлое, однако, Тензе продолжал восклицать:
— Отличная версия, Анна, но что скажешь ты, Ларс? Говори, что знаешь! Мне очень любопытно видеть вас обоих, и, насколько я могу судить, ты знаешь гораздо больше, нежели моя недогадливая сестренка…
— О чем он говорит?
— Сейчас это неважно, Анна. Все случилось не так, как должно.
— Это верно. И кто из вас двоих ответственен за последствия?
— Ты не понимаешь, Тензе, — Ларс вздохнул и теперь смотрел только в глаза мага. — Анна уже убивала меня…
Тензе прокашлялся:
— Ай, да послушная девочка Анна… вот только, почему?? — теперь он тоже повернулся к Ларсу, и в глазах его плясали неподдельные огоньки злости. Но Анна лишь высвободила руку и повернулась к мужчине:
— Что значит почему?
Ларс лишь украдкой глянул на Анну, но не успел сказать и слова. Вместо него Тензе продолжал свою пылкую речь:
— Ты еще не поняла? Ты должна была умереть тогда! Для этого отец отправлял тебя в Мирсул (то есть за Ларсом, так как тот тоже должен там быть), в надежде, что ты найдешь посох! Но когда бы ты коснулась его, он должен был погубить тебя, потому что лишь в руках истинного мага он раскрывается. Отец был уверен, что не погибнет на дуэли, но знал и славного Герциуса. Хоть он уже хромал на одну ногу и потерял былую форму, он слыл отменным воином. Поэтому Ризвел придумал путь отступления. В случае его гибели кто-то из его детей должен был занять его место. Но дар передается по мужской линии, так? Он хотел сохранить меня, а тебя отправить за посохом. А после твоей смерти я бы обрел силу.
— А Ларс… был лишь уловкой, чтобы вывести меня к нему... кажется, я понимаю, — Анна очень плавно повернулась к мужчине и теперь не сводила с него широких глаз. — И ты знал?
Что-то незнакомое до сих пор промелькнуло в глазах воина, но все же он опустил взгляд. Анна ждала его ответа, Тензе тоже замер в сторонке, и спустя еще мгновение Ларс подобрал слова:
— Анна… да, мне было известно о посохе. Ризвел приходил к нам накануне дуэли, он показывал свои расчеты, что он — Великий Маг, что ему нужен лишь этот посох. Какие-то безумства, не более того. Мой отец пытался его вразумить, но тщетно. Тогда отец позвал меня и дал наказ найти этот посох, чтобы он не сводил с ума его друга. Но это лишь усугубило ситуацию. Ризвел взбесился и вызвал его на бой. Теперь я понимаю, что он хотел защитить меня, защитить нас…
Анна встала:
— И все же ты ушел…
— А я обрел силу, — в руках Тензе появился магический шар. — Так, может быть, поставим уже точку в этой затянувшейся истории?
Анна не глянула на брата, но Ларс достал меч:
— Ты не посмеешь тронуть ее.
— О, Ларс, с таким защитником как ты, нет, конечно! — он направил шар на Ларса, но тот увернулся. Скамью позади него охватило прозрачное пламя, но девушка больше не взглянула ни на кого из них.
Ларс вздохнул:
— Дурак ты, Тензе…
Тот ухмыльнулся, но Анна лишь вышла из комнаты.


* * *
Все было неправильно. Всю жизнь, с самого первого шага за порогом дома, она гналась за ложной целью. Еще десять лет назад все было решено другими, и она поддалась влиянию этой лжи. Она стала той, кем никогда не должна была становиться — ставки оказались иные. Но ее кукловоды ошиблись.
Порвались нити управления, и она сама избрала свой путь. Но разве она хотела? Разве желала взять меч в руки и идти крушить головы врагам? Нет. Но враги появились сами.
Черный орел и Вилорм во главе его вдруг стали самой главной целью для уничтожения, но в этом они виноваты сами, а Ларс? Никакой завет отца не убедил бы ее пойти против него, даже не смертном одре, но сам Ларс решил тогда иначе. Он ушел, отвернувшись от нее, оставив одну в борьбе со всем миром, и Анна начала бороться.
Так было до сегодняшнего дня, а теперь… как будто все стало зря: ее цели, ее война, ее жизнь, — и не имело под собой ни грамма ничтожного веса.
Девушка осмотрелась. Здесь были книги, но раньше Анна не умела читать. Она жила здесь все детство, ее комната наверняка до сих пор помнила ее слезы от побоев отца и его хмельных загулов. Но главным дурманом для него была магия — знание, сгубившее, кроме его собственной, судьбы многих. А теперь, как и тогда, она не могла жалеть об этом. Превозмогая боль и страх, стыд и унижение, она пыталась все это время выполнить завет отца. А он лишь хотел избавиться от нее, как от преграды. Даже после смерти.
Анна прошла вдоль стены: она дома. Ничего не изменилось, только звуки с улицы теперь пропали, а вместо зелени листвы за окном — прах. Вещи в комнате не поменяли свой порядок, и если где-то еще оставались кусочки ее прошлого, они были здесь.
И она не могла их видеть. Неуверенно опустившись на край кровати, девушка закрыла глаза. Усталость. Только она заставляла прятаться здесь, забыть о присутствии Тензе, забыть о том, что здесь прошлое. Вот только прошлое вдруг стало истиной, оно всегда было здесь, но она ничего не знала. Все десять лет она была слепа, гналась за выдуманной правдой, сражалась за чужие ценности, так и не найдя свой путь.
Отец был виновен? Ларс? Вряд ли… Неуемная дрожь вновь подбиралась к телу, и, забравшись на кровать с ногами, девушка обхватила колени. Когда-то они прятались здесь от взрослых. В тайне ото всех они соорудили подпол, а за ним – дверь на улицу, а оттуда можно было бежать хоть куда, и сейчас хотелось сделать то же.
Ларс все знал. Все эти годы он оберегал ее только тем, что не стремился убить, и в том, что он оставил ее тогда, заключалась его честность. Перед собой, перед ней, и перед своими действиями. Тогда он избрал свой путь и в одночасье стал заклятым врагом на всю оставшуюся жизнь. И оттого Анна не могла оправдать его, не могла рассудить его мотивы, почему он молчал? Почему до сих пор они были на разных сторонах?
Совершенно ясно, что отец не мог быть прав, он был сумасшедшим, он был магом, которого никто не воспринимал всерьез. Над ним смеялись, его не боялись и не уважали, но он наплевал на чужие мнения. Он всю жизнь искал Истину, которая завела его в могилу и сгубила жизнь его детям. Но тогда… разве можно было разгадать его замыслы?
Вряд ли Тензе был счастлив. Он остался один, наедине со своим даром и, наверное, день за днем сходил с ума, повторяя участь отца. Но он не вызывал жалости. Это был его выбор, и он в ответе за него, прежде всего, перед самим собой.
Из соседней комнаты доносились голоса. Ларс сумел разговорить Тензе, кто бы сомневался, но Анне не было дела, о чем они вели беседу. Не теряя времени на раздумья, девушка поднялась — она не собиралась здесь оставаться. Она еще раз обошла комнату и остановилась в дальнем углу, под ногой скрипнула половица.
Девушка опустила взгляд — стальное кольцо на полу открывало люк в погреб. Она должна уйти без лишних вопросов и бессмысленных пересечений с братом и Ларсом. Они потолкуют, обсудят жизнь, былое, возможно, похлопают друг друга по плечу, потягивая хмельное пиво, но она не должна остаться.
Анна потянула за кольцо. На удивление, люк открылся очень легко, словно еще вчера через него она убегала из дома.
В погребе пахло сыростью, но противного крысиного писка не слышалось — все-таки от пожара порядком досталось и вредителям. Анна не разглядывала тесный угол, ныне пустующий, и сразу направилась к проходу. Уже смеркалось, в погребе и вовсе не различались предметы, но девушке не нужно было ничего видеть, чтобы уйти — память хранила фрагменты из детства. Они встрепенулись в ее родном доме, но остаться здесь на ночь означало пропитаться прошлым, принять его и продолжить жить сначала.
Но сегодня все изменилось. Перед ней — другая правда, и для нее не было места в этом доме. Анна толкнула низкую дверку и шагнула в мертвые сумерки.


* * *
В зале переговоров огни на стенах горели ярче обычного. В самом центре стола языки пламени свечей вытянулись по струнке. Даже грубые голоса мужчин вокруг не вызывали трепетного движения. Разговор шел о дальнейшем развитии замка.
После присвоения власти Грезором Белый Ястреб опустел. В его стенах гулял ветер, а по коридорам редко когда проходил заплутавший житель. Основная часть обитателей замка сосредотачивалась теперь в подземельях — сырых темницах и пыточных камерах. Новый правитель не доверял никому: служители Изабеллы до сих пор были верны прежней королеве, бывшие же подданные Черного Орла считались захватчиками. В целях безопасности своей и немногочисленных приближенных новый правитель распорядился заключить всех предположительно неверных под стражу.
Перед ним сейчас находились лишь Ланез и Демьян — молодые советчики Грезора в части магической и военной подготовки.
— Что ж, Ланез, могу не спрашивать тебя об успехах? Ты вновь повторишь мои догадки о твоих магических промахах?
— Милорд, прошу простить, но… здесь не выходит колдовать. Я даже радугу создать не могу, — парень побледнел, широкими глазами устремившись в надменное лицо правителя.
— Заметь, Ланез, ты единственный из армии Черного Орла, кому я миловал свободу передвижения в замке. Я думал, это стоит ценить, — голос Грезора стал безразличным, мужчина зевнул.
— Я стараюсь, каждый день стараюсь, милорд. Но все попытки тщетны. Мне нужен хотя бы малейший магический предмет. У Диара были такие.
— Никаких предметов! Мне казалось, ты прекрасно видел, что с ним сотворили твои «предметы»! Нужно лучше стараться, мой милый, и тогда все получится.
— Я понял, милорд, — Ланез потупил взгляд, голос его стал почти не слышим.
— Что ж, Демьян, уверен, тебе удастся порадовать мою душу! Вопросы экономики совсем отвлекли меня от моей страсти, так поведай, что у нас с военной частью?
— Милорд, у нас дисциплинированная армия, это верно. Еще не наступил тот день, милорд, чтобы ваша верная закалка не оправдывала себя в строю.
— Отлично, Демьян, отлично! — Грезор не смог сдержать ухмылки. — Восстановление замка продвигается?
— Нас очень мало, милорд. Мы занимаемся восстановлением с первыми лучами солнца, с полудня начинаем тренировку, на закате часть людей уходит в разведку, часть остается на ночное дежурство на стенах и у ворот. С утра мы меняемся местами, — Грезор нахмурился, и в ответ на его молчание юноша заключил. — Воины измотаны, милорд. Нам нужны новые силы…
Грезор звучно выдохнул. Он сдвинул брови и опустил взгляд, словно не замечая более присутствия здесь своих подопечных. Молодые люди перекинулись обреченными взглядами и застыли в ожидании ответа своего правителя.
— Что уж говорить о дипломатии, да? — он рыкнул. — Что уж грезить нам об альянсах, когда внутри порядок навести не можем?
— Милорд, — пискнул Ланез, но Грезор не дал ему сказать:
— Что уж говорить об остальных предателях и бесчестных налетчиках, когда мои самые преданные подданные не в силах оправдать моих надежд?
— Милорд, — Демьян поднялся, и Ланез побледнел еще сильнее. Но тот подошел к господину, опустился на колени прямо перед ним и, склонив голову, начал свою тихую речь. — Милорд, я понимаю вашу обеспокоенность, но все же… прошу выслушать. Нам нужна свежая кровь в ряды, и, возможно, стоит освободить часть заключенных, милорд. Я даже не думаю о Черном орле, но люди, служившие королеве, были ей преданы…
— И как ты смеешь, Демьян? — Грезор не поскупился отвесить приличную оплеуху военному советчику. — Они предали нас в первую очередь! Они обманывали нас, они манили наших родных неведомыми странами и чудесами неземными, и теперь что? Они лишили нас семей, Демьян! И поэтому мы лишили замок лживой королевы! — Грезор поднялся и теперь скалой возвышался над молодым человеком. — И как ты можешь закрывать глаза на такое? Насколько я знаю, твою семью постигла та же участь…
— Я знаю, милорд, — Демьян схватился за пылающую щеку, но продолжал стоять на своем. — Но сейчас тяжелые времена для замка, и…
— Я понял, — вдруг Грезор легко отмахнулся. — Займи свое место, Демьян. Твои слова не лишены смысла, я признаю, но… это риск для нас! Наши силы слабы, нас мало, чтобы бороться еще и внутри замка… Однако, — он зашагал по залу, — я готов дать шанс пленным воинам Черного Орла, почему нет?
Он ускорил шаг и стал мерить комнату зиг-загами. Молодые советники вновь переглянулись, Ланез кивнул Демьяну в знак одобрения, но тот лишь закусил губу и покачал головой — не к тому выводу, вероятно, должен был прийти Грезор, и Ланез лишь пожал плечами.
— Ланез! — Грезор встал напротив мага. — Среди заключенных из твоего замка могут быть маги?
— Они умерли, милорд, — парень так и не решался взглянуть ему в глаза. — Диар, кроме своей жизни, унес в могилы жизни еще двоих учеников… Но у заключенных могут быть артефакты, и если бы вы позволили…
— Я еще ничего не позволил, глупый ты мальчишка! Я приму решение, и оповещу вас обоих дополнительно. А сейчас… прошу всех вон!
Два советника, как один, вскочили со своих мест, но, несмотря на заметную бледность и учащающуюся дрожь в теле, к выходу они не спешили.
— Что-то еще, господа? — Грезор не скрывал гнева. Последнее слово, будто вынырнуло из самых глубин его злости.
— Д-да, милорд… простите, милорд, — теперь Ланез опустился на колени. — Сегодня мы получили вот это, — он достал из-за пазухи свиток и протянул господину. На пергаменте виднелась зеленая печать, но теперь она была сломана. Послание уже вскрывалось, и Грезор, неумело скрывая подступающую панику, скрестил руки на груди:
— Что это, Ланез?
— Милорд, это послание из Наллароса. Они ждут оплаты дани от нас, уже дважды Изабелла игнорировала их требования, и теперь они просят настойчиво…
С лица Грезора пропала всякая тень ухмылки, и он почти прошептал:
— А иначе… что?
Ланез позволил себе подняться и прямо посмотреть на господина:
— Милорд, а иначе… война.


* * *
Он нашел ее возле Ивы. На деревню опустилась ночь, но здесь было лишь одно место, куда могла уйти девушка. Здесь была скамейка, вероятно, еще та самая, хранившая прошлое обоих, но Анна опустилась на землю. Она наклонилась спиной на широкий ствол, закрыла глаза и казалась неподвижной. Ларс опустился рядом.
— Почему ты не сказал мне?
— Анна, прошу тебя, только не думай об этом, — он выдохнул. Над ними в воздухе плыла белая пелена пепла. Она растворялась во тьме ночи, скрывая звезды, и оттого казалось, что они накрыты одеялом, что теперь, наконец, они были в безопасности. — Все, что происходило тогда, нам неведомо, но и сейчас не время рассуждать прошлое наших отцов.
— Мы вернулись сюда, Ларс! И если я имею право говорить об этом, то это самое подходящее место!
— Я понимаю, Анна, — он повернул голову в сторону девушки, но она продолжала восклицать:
— Я должна быть мертва, понимаешь? Я никогда не должна была становиться воином, не убивать и не бороться за жизнь! И только из-за тебя я живая, только из-за тебя ты враг мне, только из-за тебя я не верю тебе!
Теперь она посмотрела на Ларса. Впервые он видел в ней отчаянье. Она растерялась, вероятно, потерпела главное поражение в жизни, и не знала, что теперь — правда. Она могла и вовсе не говорить с ним, она могла уйти и больше уже никогда не встретиться ему на пути, но осталась, и, значит, он не в праве теперь подвести ее доверие.
— Пусть так. Я всю жизнь считал это ошибкой, но сейчас я вдруг понимаю, что это было самым правильным решением в жизни.
— Все стало еще запутанней. Мне проще было считать тебя врагом, а теперь… я не знаю, — она понизила голос и опустила глаза.
— Мы идем дальше, ведь так? — Ларс позволил себе улыбнуться. — Это место вернуло нас в прошлое, но мы не будем останавливаться. Нам нужен лишь ночлег.
Анна покачала головой:
— Я не хочу в дом. Я не могу быть там, понимаешь?
— Мы другие стали, а там… мы прошлые.
— Почему он не сгорел, как все остальные? Даже деревня изменилась, кроме дома. От чего я убегала, к тому же вернулась сейчас.
— Деревня не изменилась, Анна. Ее просто нет. А вот почему остался твой дом…
— Тензе что-то говорил об этом?
— Да, он сказал, что сюда приходили захватчики пять лет назад. Они были беспощадны, крушили все на пути, грабили дома, а потом сжигали. Он поставил купол, наложил заклинание, и это спасло ему жизнь. Вот только дым с тех пор так и не развеялся.
— Магия… опять, — девушка поморщилась.
— Только в твоем доме, Анна. Думаю, что это Тензе колдует, создавая видимость недавнего пожара.
— Все-таки он унаследовал дар…
— Но не было никакого посоха, ведь так?
— Да, не было, — девушка вздохнула. — Отец и вправду бредил. Да и ты, как я поняла, даже не пытался искать его.
— Я хотел только уйти. Уйти куда угодно! Я объявить войну всему миру был готов тогда! Но… ушел и попал к Вилорму, — Ларс усмехнулся. Вот только какая-то грустная у него вышла усмешка.
— И за это я должна сказать спасибо. Вдруг только поэтому я жива? — теперь она глядела на него прямо, и глаза ее не выражали ничего, кроме вопроса. Она испугалась, открыла другую сторону прошлого, ждала поддержки, и Ларс вдруг стал единственным человеком, кто мог ответить на ее сомнение.
— Вдруг твой отец был прав, ты имеешь в виду? Это вряд ли.
Ни один звук не смел нарушать тишину, среди которой были только двое… но кто они друг другу? Друзья детства? Враги? Любовники? Герои? Как никогда, теперь это стало неважно. Они вернулись, и какой бы ни был разрушенный и равнодушный, но это был дом. И если он вновь сплетал их судьбы в одну, то Ларс мог быть ему лишь благодарен.
— Я знал, что ты не уйдешь…
Наверное, она услышала, что хотела… хотела, чтобы Ларс прочитал ее боль, и он не отводил взгляд. И ее глаза в ответ беззвучно кричали: «Не обмани! Будь мне опорой, Ларс! Будь, наконец!», и Ларс принимал ее слабость. Он будет с ней, он станет щитом для той, которая бросается в атаку, не глядя. Ее ведет цель, и ничто еще до сих пор не сумело подкосить ее твердую поступь. И дальше они пойдут рядом.

Ответить с цитированием
  #3  
Старый 03.12.2018, 20:39
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Глава 2

Скрытый текст - В Мирсул:
Анна перевернулась в кровати. Комнату наполнял дневной свет, ночь как будто и не заявлялась в эти земли. Вокруг — все прежнее. Как бы она не хотела возвращаться в дом, усталость взяла свое, вот только неужели она проспала всю ночь?
Отсутствие лесных звуков ударяло по ушам, как и отсутствие жизни, но одно дыхание она все же смогла уловить. Ларс безмятежно посапывал на тюфяке рядом, и Анна, резко одернув взгляд, вновь легла прямо. Мягкая перина под ней так и звала вновь погрузиться в сон, и, уставшая от долгой дороги и странствий, девушка была не прочь поддаться искушению, но только не здесь.
Любые мысли в этом доме перерастали в тревогу, любой предмет напоминал о прошлом, а нахождение в одних стенах с братом и вовсе гнало всякий сон.
Анна села. Пора уходить. Сегодня ее путь продолжится, но в каких местах теперь ей предстоит очутиться? Ларс ведет ее: что бы он ни говорил, но он спас ее в горах, и потому она связана с ним. Куда бы он ни решил направиться, она пойдет рядом.
Не желая будить мужчину, она проскочила мимо, направилась к двери, но вдруг обернулась. Все-таки он спас ее не только в горах. Вероятно, ему она обязана жизнью с самого выхода ее из деревни, а перед глазами до сих пор возникало его неподвижное тело с копьем под сердцем.
Гоня видение из прошлого, девушка подошла к Ларсу и опустилась рядом с ним на колени. Спит… Лишь ровное дыхание нарушает тишину мертвой деревни. Анна коснулась его плеча, но реакции не последовало. Он всегда был. На протяжении долгих десяти лет менялись люди, события, мнения, и среди мнимой важности событий она не замечала лишь Ларса.
Он не изменился. Те же волосы, глаза, черты лица… правильные. Серьезность и чрезмерное великодушие еще в юношестве отличали его от задиристых сверстников. И почему-то среди его друзей была только она, обходившая стороной все шумные компании деревенских ребятишек.
И вот он перед ней, и хочется почему-то рассматривать его спящего, безо всякого стеснения и чрезмерной осторожности от того, что он может проснуться. И даже если бы он открыл глаза, ей не пришлось бы объяснять свое присутствие рядом.
Анна улыбнулась приятной мысли и, проведя еще рукой по его плечу, поднялась. Не смея нарушать его сон, девушка направилась во двор, ожидая увидеть среди пустоши наглое присутствие своего брата. Но стоило ей ступить за порог, как все прежние ее ожидания испарились, смешиваясь с пестрыми красками реальности.
И прежде чем она смогла открыть глаза от слепящего солнца, ее нос уловил сладкое цветение сирени и легкий трепет свежей травы под дуновениями ненавязчивого ветра. Вдали слышались радостные крики птиц и где-то совсем рядом — умиротворяющее мурлыкание кошки.
Анна сделала лишь шаг и оказалась в цветущем саду. Здесь росла не только сирень: яблони сбросили свой урожай и, освободившись, вновь цвели и сзывали мохнатых шмелей благоуханием. В небольшом озерце в центре отражалось ясное небо, и солнце, играя золотом, щедро одаряло озябшую землю теплыми лучами.
Дыхание перехватило — что это? Откуда? Где разруха и пепел? И почему здесь гуляет весна? Анна обернулась, но картинка не пропала. Все, что она видела, было настоящим. Она задержала дыхание, словно боясь дышать фальшивым воздухом, но звучно выдохнула, когда из-за ближайшего кустарника показался Тензе:
— Ну, как тебе? Нравится? — улыбка так и расплывалась по его лицу. — Всю ночь для вас старался. Ставлю сотню золотых, давным-давно такой красоты не видали!
Анна огляделась еще раз. Даже в детстве, когда деревня жила полной жизнью, здесь не было настолько ярких красок. Неестественная зелень бросалась в глаза, кроны деревьев были исключительно правильной формы, и вдруг девушка ощутила внутри медленно подступающий к горлу ком:
— И… как? Нравится жить в обмане?
В груди что-то сжалось, и другие слова застряли, так и не сумевшие вырваться. Бежать… прямо сейчас, не глядя, только не видеть этой красивой, искусно сплетенной лжи.
— Я никого не обманываю, кроме себя, Анна. А видеть прекрасные пейзажи мне куда приятней, нежели пепелище.
— Зачем ты здесь остался? Ты можешь идти куда угодно.
— Здесь безопасно, кто рискнет заглянуть сюда? Вы не в счет, разумеется. И здесь источник, — Тензе с особым удовольствием вдохнул цветущий воздух. – Разве это не прекрасно? Ты не чувствуешь?
— Нет, — Анна поморщилась. Принимать и тем более участвовать в безумии брата хотелось меньше всего, и она отошла. Безмятежность манила, но поддаться обману она не имела ни малейшего права. Они решила уйти тотчас, но ее что-то остановило.
Дыхание перехватило. Уже почти забытое жжение напомнило о себе под лопаткой, и боль горячей волной сковала тело. Анна застыла, не в силах молвить и слова, но из оцепенения ее вывел кот. Он неспешно проскользил между ее ног и, цепляясь хвостом щиколоток, поднял рыжую морду вверх и бросил пронзительный взгляд на девушку.
Боль усиливалась, и Анна сделала еще шаг назад.
— Мяу! — теперь кот уселся напротив нее и глядел огромными глазами.
— О, мистер Красс! — увидев кота, Тензе оживился, его лицо теперь выражало умиление. — Иди сюда, у меня для тебя лакомство.
Кот со всей прыти ринулся к хозяину, и оба увлеклись воображаемой игрой. Анна потянулась к лопатке. Не успела она коснуться плеча, ее рука по чьей-то воле опустилась вдоль тела, а уши уловили знакомый шепот:
— Смени одежду, — Ларс дыханием коснулся ее уха и, отпуская руку, встал рядом.
— С добрым утром, Ларс…
Теперь она явно ощутила горячую струйку, стекающую по лопатке, и множественные уколы вдруг осыпали ее спину, сковывая. Перебарывая боль, она подняла глаза на Ларса.
— Нам следует уйти, — он говорил серьезно.
— Дай мне пять минут…

К полудню Анна и Ларс собрались в дорогу. Тензе все же проявил чудеса гостеприимства и накрыл праздничный стол. Разговор не задался, и вскоре путники уже были готовы покинуть дом. Они собрались у калитки, Анна носком сапога тормошила черную землю, Ларс взгромождал походную сумку на плечо.
— Ну-с, сестренка, Ларс… рад, что заглянули.
— Только не натвори глупостей.
— Не поверю, что ты за меня переживаешь, Анна, но, уверяю тебя, видимся мы не в последний раз, — он широко улыбнулся, обнажая ровные зубы.
— Надеюсь, ты ошибаешься, — Анна не глянула на брата и первая вышла на дорогу.
— Рад был увидеться, — мужчины обменялись рукопожатиями.
— Приглядывай за ней, — Тензе хитро подмигнул Ларсу и, когда тот присоединился к девушке, закрыл калитку.
За пределами дома все было, как и вчера. Разруха, пепел и мертвая тишина вокруг. Отсюда нужно было уносить ноги, идти куда угодно, но сейчас их двое. И решать теперь, куда держать путь, предстояло им двоим. У них не было цели, они оказались в пустом мире, и только они сами могли наполнить его содержимым.
Воины задержались на дороге напротив дома, не решаясь вновь начать свой путь. Еще слышался голос Тензе, говорившего с котом, и ответное мяуканье, но вскоре и эти звуки затихли. Теперь только их присутствие тревожило жизнью замершую деревню.
Анна сделала шаг, и Ларс поспешил присоединиться. Если они и могли здесь найти что-то важное, пожалуй, встреча с Тензе стала настоящим открытием для обоих. Но Анна хотела бежать.
Она не заметила, как ускорилась, уводя Ларса из места их прошлого. Она неслась по прежде живым улочкам, и лики прошлого так и возникали перед ней. Они другие, они не с ними, у них другая жизнь, и в этом нет ее вины, нет вины Ларса. Они уйдут, они не потревожат более покой умерших, они не вернутся сюда никогда.
Ларс не говорил ни слова, но, оказавшись за пределами деревни, все же одернул ее.
— Анна, стой…
Вокруг них снова был лес, он дышал, он говорил с ветром и ронял озябшие листья на скользкую тропу. Вероятно, здесь прошел дождь… настоящий дождь.
Девушка остановилась и, закрыв глаза, сделала глубокий вдох. Она пропитывалась непостижимой мощью природы, она собирала осколки потерянных сил, она готовилась жить снова. Жить, и, значит, продолжать бороться.
— Куда мы пойдем? — Анна безо всякого стеснения глянула на Ларса.
— Куда бы ты хотела? Теперь у нас нет цели.
— Теперь ты впереди, Ларс. Веди, и я пойду за тобой.
Ларс тоже вздохнул. Воздух осенней свежестью разливался внутри. Лес дышал, хотя, как и в деревне, на его окраине никого не обитало.
— У меня незаконченное дело, Анна… но я не хочу тебя впутывать.
— Ты про Мирсул?
Ларс посмотрел на нее в ответ и, помедлив, продолжил:
— Я должен…
— Не объясняй. Я понимаю, — Анна отмахнулась. — Мы пойдем в Мирсул.
Ларс подошел к ней, но девушка лишь осмотрелась, выискивая верное направление. Сориентироваться здесь не составило труда, несмотря на то, что ее нога не ступала в эти края уже более десяти лет. Мужчина глядел на нее, словно, в ожидании продолжения разговора, но Анна не могла ждать. Вопреки своим убеждениям, что теперь Ларс ее ведет, она первая сорвалась с места и понеслась в забытый до сих пор лес, и мужчина поспешил следом.
Тогда, в первый раз, когда она оказалась здесь, от дома ее уносила повозка. Они неторопливо продвигались по Главной Дороге и через пару дней уже оказались в городе. Главная Дорога здесь полностью оправдывала свое название. По ней продвигались торговые караваны, ее патрулировали лучше служители Мирсула, на ней не происходило убийств и ограблений, а любого, кто замышлял разбой, прямиком вели к лорду Уркулосу. И вряд ли хоть кому-либо он даровал помилование.
Так было десять назад. Вряд ли что-то изменилось за это время. Дисциплина и порядок всегда были сильными сторонами правления Уркулоса. Поэтому дорога до города слыла (и являлась такой поистине) самой безопасной.
Здесь были люди. Они общались на разные темы, улыбались и, находясь в пути, были счастливы. Стражники желали приятной дороги и провожали добрым словом. Они несли верную службу своему лорду, для них великой наградой было находиться здесь, и потому их действия всегда отличались слаженностью.
И потому, еще издали завидев людей на дороге, девушка нырнула в заросли. Кто она теперь для мирных жителей Мирсула? Убийца? Мятежница? Враг…
Она не могла быть простой дикаркой из леса, не могла быть даже амазонкой. Для города это не статус. Но жители помнили ее, обязаны были помнить. Кто они такие, чтобы забыть? Она оставила свой след для города, вероятно, ее неизвестное имя вписано в анналы истории, но с тех пор она не стала другой. И теперь она возвращается.
Пусть не по своей воле, но, вероятно, волею судеб, что равнозначно воле Ларса, она вновь будет там. И что-то подсказывало, что ее пребывание вновь не останется незамеченным.
Кровь пульсировала в венах бурлящим потоком, Анна набирала ход, не замечая сбивающееся дыхание. Она идет, и она должна быть готова к встрече с возможными врагами из прошлого, но отступать она не будет. Никогда.
И вдруг снова Ларс:
— Анна, стой… мы не торопимся! Куда ты полетела?
Вынырнув из потока воспоминаний, девушка остановилась. Над ней свисало темное небо, на землю готовились опуститься сумерки. Сквозь просветы между деревьями она видела группу людей, вероятно, охмеленных выпивкой или чарующим вечером. Они громко смеялись, разговор шел бурный. Позади нах желтыми огнями освещалась таверна. Она принимала любых гостей на дороге, и эти весельчаки, вероятно, оказались в их числе.
Люди. Совсем рядом. Везде. Она придет в город, где будет целая толпа таких же. Они все безразличным потоком хлынут на нее и будут гнать, гнать из города, а потом…
— Анна? — Ларс повторился и теперь остановился рядом.
Неспешно девушка перевела взгляд с тропы на мужчину, но заметив вопрос в его взгляде, опустила глаза на землю. Она снова ведет его в свое прошлое… но теперь в ту его часть, где не было его.
— Мы можем зайти, если хочешь, — Ларс кивнул в сторону таверны, но Анна лишь замотала головой:
— В глушь, Ларс… я хочу в глушь. Там люди…
Ларс нахмурился и тоже всмотрелся в пьяную компанию. Конечно, это были обычные люди, вряд ли он мог кого-то знать, и потому пожал плечами:
— Ты с ними знакома?
Анна не стала объяснять. Она прошла дальше вглубь леса и остановилась за густыми кустарниками. Она огляделась по сторонам и, не найдя никого постороннего, бросила на землю свою сумку.
— Наш ночлег будет здесь.
Но Ларс не торопился соглашаться. Он подошел к девушке и только сказал:
— Объясни…
— Нечего здесь объяснять, Ларс. Мы можем идти и ночью, так что, если желаешь, можем продолжить.
— Думаю, ты учла тот факт, что наш ночлег возможен только без костра. Мы можем провести в тепле эту ночь и взять у хозяина таверны лошадей. Это наш шанс выспаться и добраться до города к завтрашнему вечеру.
— Как ты правильно заметил, — голос Анны стал тихим, — мы не торопимся.
— Это неразумно, — Ларс тоже понизил голос. — У нас есть возможность упростить путь.
— Я дождусь тебя здесь, — Анна села. — Иди. Завтра мы поскачем на лошадях.
Ларс запрокинул голову и прошелся перед ней туда-обратно. Пусть она обещала сопровождать его теперь на всех путях, но идти к людям, самой… Да, в Мирсуле ей придется столкнуться с толпой, быть одной из всех, но на пути к нему она должна остаться собой.
— Анна, если тебя беспокоит клеймо…
— Нет.
— Ладно, Анна, я понимаю, — Ларс уселся рядом. — Я хочу, чтобы мы пошли в тепло, слышишь? Пошли вместе, и завтра продолжили путь на лошадях.
— Я знаю, Ларс! И знаю, что должна повиноваться тебе, но это невозможно! Невозможно сейчас прийти внутрь и просто заплатить за комнату! Нас схватят обоих, и в Мирсул мы попадем только в кандалах!
Анна воскликнула, но Ларс вдруг заговорил еще тише:
— Что произошло, Анна?
— Ларс, не спрашивай, прошу тебя, — она закрыла ладонью задрожавшие губы. — Давай просто уйдем…
Мужчина медлил. Он не сводил глаз с девушки, внимательно рассматривал ее, и она не прятала лица, ожидая его реакции, но Ларс лишь усмехнулся:
— В кандалах, говоришь? Давай сюда свои руки.
Анна недоуменно глянула на мужчину, и тот пояснил, доставая веревку:
— Отныне, Анна, ты моя пленница.


* * *
В окнах замка сегодня отражался не только рассвет. Языки пламени, взвиваясь, достигали второго этажа, и казалось, будто замок пылал. Сгорая, он ронял блики, словно слезы, на мокрую землю, орошенную дождем, и вспыхивал в ответ новому огненному порыву.
Весь народ сегодня выстроился на внутреннем дворе, но из всех собравшихся среди пламенного потока лишь одно сердце уже превратилось в пепелище. Обугленное, оно замирало в груди при каждом новом порыве ветра, гонящего пламя, и черствело с каждым новым всхлипом плакальщиц.
Вилорм не дышал. С того самого дня, как разведчики нашли Гурия, он потерял счет времени. Если он мог допустить в своей жизни главный промах, он уже произошел. И его собственная жизнь теперь текла унылой рекой, в безразличных буднях, в ожидании смертного приговора. И этот день наступил сегодня.
Погребальный костер пылал с неистовой силой. Наверное, таким пылким мог стать нрав мальчишки в зрелости, но теперь он не сможет дать совета юноше, не сможет влепить подзатыльник, не сможет воспитать мужчину. Он виноват, только он… играя в героя-спасителя, он не заметил, как потерял сына.
— Милорд, — Сефер появился где-то сбоку, но Вилорм не слышал, о чем он говорил. Какая разница? Он теперь нищий, он во главе замка, но кто пойдет за оборванцем? Нет, это не с ним, это все дурной сон, вот только слезы почему-то настоящие…
Давя ком в горле, Вилорм упал на колени. Он не скрывал своего горя, он кричал и рвал волосы на себе и упивался слезами. Никто не вправе винить его! Никто не вправе попрекать его! И пусть все видят скорбь своего правителя! И все, что он не сделал — лишь его ошибка, но никто никогда не будет знать об этом. Если теперь его участь — это нести на плечах груз потери, он понесет его с поднятой головой. Но только не сейчас, только не сегодня. Сегодня он в последний раз един со своим сыном. Он в последний раз един с Оррсан.
— Прости меня, моя любовь, — стоя на коленях, глотая собственные слезы, он еле шептал. — Я не смог уберечь тебя, я не смог уберечь его, но теперь вы вместе. Я боролся за вас, а теперь я один. Если я должен был спасти мир, то зачем? Вы ушли, и теперь мне незачем жить… что я буду делать? Кто я такой?
Он разразился рыданиями. Хватаясь за лицо, Вилорм размазывал слезы. Он не видел никого перед собой, лишь одно большое рыжее пятно расплывалось перед глазами, и в нем сейчас таял его сын.
— Милорд, прошу вас, подайте руку, я помогу вам, — Сефер вновь возник где-то рядом, но тот лишь рявкнул:
— Уйди, Сефер! Не сейчас! Я в хмельном дурмане, я пустой, как выкуренная трубка! Видит Смертник все мои просчеты, это дух его гневается! Наш подвал пуст, и теперь он будет забирать у меня всех, кого я люблю!
— Простите, милорд, я оставлю вас…
— Да, Сефер, ступай. Но знай, что я еще буду бороться! Буду мстить за смерть Гурия, помни мои слова! А сейчас дай старику утешиться слезами! Где плакальщицы? Почему я слышу лишь собственный рев? Я мужчина, я воин, в конце концов! И я страдаю, слышите меня? — отмахнувшись от Сефера, он поднялся и принялся греметь, перекрикивая горячий треск огромного костра во внутреннем дворе. — Слышите? Конечно, слышите! Так смотрите на мои слезы, узрите мою скорбь! И будьте со мной по одну руку! Я ваш правитель, и я поведу вас на бой! Мы отомстим, мы вместе отомстим за моего мальчика…
Он закашлялся, голос его охрип, и Вилорм вновь упал на колени. Огонь кружил голову, дым сковывал легкие, и мужчина вновь залился рыданиями. Вот только бы набраться сил, вот только бы восстать из числа мертвых, вот только бы жить за сына…
Наверное, весь замок собрался сегодня посмотреть на похоронную процессию. Их лица и фигуры расплывались в дыме, вздохи и плач терялись в треске костра, и, конечно, у каждого из них были свои причины присутствовать здесь. Кто-то любопытно озирался на пламя, кто-то глядел на правителя, убитого горем, вероятно, кто-то и правда разделял его скорбь, но кто, если даже самые близкие его воины собрались отдельным кругом и, изредка поглядывая на Вилорма, о чем-то перешептывались.
Да, он сам не желал никого видеть возле себя сегодня, но слишком уж часто озирался Силант через плечо, и Пульхий отводил глаза, и Сефер зло глядел на разведчика. Замышляют чего? Или высмотрел кого Силант сквозь толпу растекшихся силуэтов? Почему-то неважно… почему-то все, к чему стремился правитель, теперь сгорало в этом погребальном костре.
Он уязвим, он отличная мишень для свержения власти, и наверняка среди его подданных нашлись бы такие смельчаки, способные выступить против него. Однажды он уже поддался, промахнулся в расчетах, и если бы не Силант, неизвестно, как долго бы он смог оставаться на престоле после восстания Ларса.
Больше он такого не допустит. Нет. Он стал мудрее, сильнее, и должен с честью принимать удары судьбы на поле боя. Тем более, что он умел это как никто другой.
— Ну-ну, Сефер, не скалься, — до Вилорма донеслись голоса подданных, и он подошел ближе.
— Ты только посмотри на Вилорма, он горя вынести не может! И какого же знать, Силант, что все это по твоей милости? — Сефер почти рычал на разведчика, таким рассерженным его Вилорм не видел, наверно, никогда. Вмиг мужчина поменялся в лице. Если за его спиной и вправду плетутся интриги, он должен знать о них в первую очередь!
— Ты уверен, Сефер? — Пульхий выражал беспокойство, он нахмурился.
— Да-да, Сефер! Что ты несешь? — Силант приблизился к воину. — Всем известно, что в смерти Гурия виновен лишь Ларс, и господин, я уверен, не оставит это просто так.
— Ты можешь говорить что угодно, Силант, и даже это может быть правдой, но зачем мальчишка пошел в горы? Кто его надоумил убежать из замка?
— О, ты его недооцениваешь, милый мой! Ты вспомни себя в его годы! Разве не хотелось тебе познать неизвестное? Увидеть новое? Доказать родителям, что ты уже не просто мальчишка!
— Однако я все еще жив! — Сефер рыкнул, и мужчины застыли, пронзая друг друга свирепыми взглядами.
— Да ну, бросьте вы браниться! — Пульхий встал между ними и по очереди поглядел на каждого. — У нас горе, и, не знаю, как вы, а я желаю разделить его со своим господином!
— Спасибо, Пульхий, — теперь Вилорм показался и встал рядом с мужчинами. Все трое разом опустились на колени перед ним и склонили головы. — Я слышал ваш разговор, друзья. Это занимательно очень, но почему, худосочная задница Смертника, я узнаю это лишь потому, что подслушиваю за вами, как жалкий юнец — дамские беседы??
— Прошу простить, милорд, — Сефер принялся оправдываться, не поднимая головы. — Сегодня траур, и мы не хотели вас тревожить…
— Это касается моего сына, дурная ваша башка! И любые сведения о нем должны, в первую очередь, быть переданы мне!
— Конечно, милорд…
— А ты, Силант? Что скажешь? Зачем ты отправил моего сына на смерть? Зачем ты показал ему тропу в обход склепа?
Силант поднял голову, в его глазах не читалось ни капли сожаления:
— О, милорд, я долго могу говорить об этом. Не желаете переместиться в более подходящее место?
Ну, конечно, Силант, ты будешь юлить. В этом и заключается вся служба и весь твой долг перед замком. И не найдется никого, кто бы попрекнул тебя огрехом. И сейчас, конечно, не время и не место вести разговоры. Разговоры о сыне, которого больше нет.
— Мы поговорим, — Вилорм кивнул. Его пыл спал, и голову вновь начинали заполнять раздумья. Надо все обдумать снова. Все, что было, кто что совершил, и кто несет ответственность, кроме него, что делать дальше…
Мужчина больше не глянул на подданных. В центре площади упали обугленные головешки. Они еще были охвачены пламенем, но огонь постепенно тух. Скоро все закончится, и у Вилорма не останется больше права на слабость. Он вновь возглавит свою армию и пойдет в бой. Слишком много потерь пришлось понести ему со времен захвата замка Изабеллы, и теперь настает время возвращения былой славы. И теперь он не проиграет.


* * *
Из-за утреннего тумана я не видела почти ничего. Смешиваясь с дымом, он образовывал сплошную пелену, за которой я могла лишь различить смазанное рыжее пятно. Силуэты людей почти скрылись, и лишь непрерывные рыдания, доносившиеся до леса, полностью открывали мне суть происходящего.
У леса не было стражи, и я могла свободно разгуливать по окраине и наблюдать за погребальным ритуалом. Безутешный рев Вилорма доносился до моих ушей, но теперь он не задевал меня. Он лишь потерял своего никчемного мальчишку, и сейчас я почему-то как никогда ясно осознавала, что Гурий и не должен был появляться на свет.
Их союз с Оррсан не привел ни к чему, он потерял все, но лишь потому, что Вилорм сделал неправильный выбор.
Я ухмыльнулась и подошла еще ближе. Никто не увидит меня. Все внимание служителей Черного Орла сейчас приковано к костру и горю правителя. Пусть помучается. Ему полезно, а мне подобные картины лишь в радость. Я помню о тебе, Вилорм, хоть и пообещала прежде избегать встречи, но сегодня я должна быть рядом.
Ну, конечно, я не нужна ему. Он не пойдет искать утешения в моих объятиях, не попросит о союзе, а мне… так ли это нужно?
В лагере я не находила себе места. Моя свобода ограничивалась там законами, порядками и вековыми традициями. Амазонки хотели соблюдения правил, ждали нового Обряда, но мне это наскучило. Я хотела жизни. И если частью ее было наблюдение за смертью, то я была готова участвовать.
Наверно, все-таки Гурия погубила собственная глупость, нежели меч врага. Ни Ларс, ни Анна добровольно не стали бы нападать на мальчишку, и оттого становилось интересней. Эта загадка все сильнее горела во мне, но вряд ли я еще когда-нибудь увижу кого-то из них.
Я покрутилась на месте. Свежесть утра обволакивала меня, укрывая туманной пеленой, но больше я сливалась все-таки огнем своих волос с окрасившимися осенней листвой деревьями. Да никто и не смотрел на меня, никому в Черном орле сейчас до меня просто не было дела! Но я и не для этого пришла.
За туманом и дымом я не видела ни тела Гурия, ни рыдающего Вилорма. Его рев доносился до меня, но мне не хотелось унять его скорбь. Он слаб и уязвим сейчас, но он правитель замка, и не должен терять головы.
Что ж, Вилорм, ты не развеял мою скуку, надо бы наведаться в Белый Ястреб с разведкой, может быть он мне даст повод для войны?
Я улыбнулась приятной мысли, но вмиг одернула себя. Мне нельзя было ввязываться в войны ни под каким предлогом. Мне нужно было уйти в шатер и не показывать головы лишний раз даже своим амазонкам.
И я прекрасно следовала совету старой Берты, но сидеть без дела — не моя тактика. Сегодня я вышла на разведку в одиночку, но так и не добыла нужных сведений. Что ж, шанс был мал, и он не оправдался.
Вряд ли Гурия убил Ларс, он бы скорее связал упрямого мальчишку и доставил лично в руки Вилорму в целости и невредимости, но Анна… Да, скорее всего, ее меч добрался до него, и что-то мне подсказывало, что она должна быть здесь.
Она бы использовала любой шанс добраться до Вилорма, и его сын — это прекрасный повод, но, видно, я просчиталась. Она упускала возможность мести, Черный орел сейчас обезглавлен, Вилорм слаб, и ударить сейчас означало полностью покрыть долг мужчины, но Анны здесь не было.
Чем дольше я находилась здесь в одиночестве, тем очевиднее становилась моя догадка.
— Проклятье! — я процедила сквозь зубы. — Да где же тебя носит, моя радость?
Да, я почему-то ждала ее и надеялась, что не ошибаюсь, но, видно, где-то я допустила просчет, и теперь с каждым мгновением теряла нить связки с девушкой. Мне нужно было знать, где она! Мне нужно было видеть каждый ее шаг, мне нужно было участвовать в ее жизни! Но она могла быть теперь где угодно…
Туман рассеивался, и все мои надежды найти ее рушились вместе с обгорелыми головешками. Костер догорал, и народ постепенно расходился. Теперь я видела Вилорма и троих его воинов рядом. Нет, ему ничего не угрожало. Стражники возвращались на посты, и я поспешила скрыться в лесу.
Мне предстояло вернуться в лагерь и снова запереть себя в ловушке. Теперь моя жизнь полностью зависела от дикой девчонки, действия которой я никогда не умела предугадывать.


* * *
Солнце клонилось к горизонту, когда воины достигли города. С высокого холма виднелись каменные стены с башнями, дорога ровной линией спускалась к воротам. В поздний час заблудших путников не встречалось, и Ларс с Анной застыли на холме в одиночестве.
О, этот силуэт! Неприступный, гордый, безупречный… твердым очертанием он пронзал краснеющий холст горизонта. Даже издали виднелись тонкие шпили и развевающиеся флаги, редкие факелы уже заявляли о себе размытыми точками — город жил. Пусть Ларс не был здесь уже очень давно, но когда-то этот город стал для него спасением, и теперь он возвращается. Вот только примет ли Мирсул его снова?
Ветер обдувал лицо и теребил волосы, но мужчина не шевелился. Он должен был изучить его издали, он должен был подготовиться к долгожданной встрече с ним. Эта встреча могла изменить все в одночасье, могла повлиять на его еще неясное будущее, и оттого была необходима. Сегодня он покажется лорду, и он примет его. Сегодня, пусть только один день, но Ларс будет дома.
— Какой план?
Анна стояла чуть поодаль и держала в руках веревку. Мечи она убрала за спину и накрыла стареньким плащом. Свой доспех она успела где-то измазать черной грязью, порвать сапоги и испачкать волосы дорожной пылью. Глаза и губы она покрыла сажей, на руках сочился свежий порез.
— Ты… где была?
— Так и знала, что ты доверишься моему плану, — она подошла ближе. — Ударь меня.
— Ты что задумала?
— Я импровизирую! Ну же, давай! Нам еще к Уркулосу идти.
— Думаю, ты уже готова…
— Вот здесь явно не хватает ссадины, — она указала на скулу. — Давай бей и пойдем уже. Солнце садится, а тебе еще руки мне вязать.
Ларс вздохнул:
— Я не понимаю твоей игры, Анна. Сейчас будет решаться наша судьба, и я склонен получить благоволение лорда, нежели его гнев.
— Ты даже не представляешь, насколько я увеличиваю твои шансы…
Ларс еще раз овеял глазами девушку и принял из ее рук веревку.
— Я лишь понять хочу, — он накинул на ее запястья петлю, — чего ты ждешь? Какую реакцию лорда? Какое мое поведение? Нам для начала не помешало бы состыковать действия.
— Ты поймал опасную мятежницу и ведешь ее на виселицу. Думаешь, я не понимаю, что тебе грозит после провала задания с ульдрами?
— И поэтому подставляешь себя? — Ларс потуже затянул узел и теперь уже внимательно глянул в глаза девушке. — Какой от этого прок?
— Идем, — Анна отвернулась. — Будем действовать по ситуации.
Как это на нее походило! Она бросалась в пучину неизвестного безо всякого плана подготовки, лишь по одному зову сердца или долга, или малейшей доли любопытства — что угодно могло заставить девушку забыть о здравом смысле. И он шел за ней. Просто не мог не идти, и она, конечно, знала это.
Возможно, их цели и не совпадали вовсе, но дороги вели в одном направлении, и поэтому они шли. Всю дорогу Анна провела со связанными руками, не роняя ни слова. Они раздобыли лошадей и выспались в теплой гостинице, вероятно, именно из-за связанных рук девушки, но никто на пути не спросил про нее и не посмотрел косо в их сторону. Словно все было неважно, но что-то тревожило Анну, и ему оставалось лишь принимать ее поведение как данность.
Неторопливым, но ровным шагом воины спускались с пригорка перед городом. Наверное, так же плавно садилось солнце за холодные стены Мирсула, но что-то внезапно заставило Ларса остановиться. Очертания ворот с каждым шагом прорисовывались все яснее, приближались блестящие латы стражника, но Ларс, занеся ногу для нового шага, уже не смог сделать следующий. Веревка натянулась.
— Анна! — он обернулся. Девушка скрючилась и упала на землю. — Что происходит?
Анна на него не посмотрела:
— Говори громче!
Ларс замялся. Стражник в воротах уже косился на странную парочку, но Анна вела свою игру, и, чтобы не проиграть обоим, ему пришлось ее принять:
— Что происходит? — он и вправду повысил голос, при этом с места не двинулся. — Твои уловки со мной не пройдут!
Он даже вынул меч и замахнулся для виду, но девушка мгновенно вскочила:
— Умница, теперь идем, — она промурлыкала, но Ларс лишь покачал головой, продвигаясь дальше:
— Кто еще пленник из нас двоих?
Анна шла совсем уж неохотно, и ему приходилось оборачиваться на каждом шаге, чтобы подбодрить ее новым рывком веревки. Но на входе они остановились.
Стражник в блестящих латах презрительно косился на них еще издали, но, когда они подошли к воротам, долго церемониться не стал:
— Вход в город закрыт! Сегодня особый приказ от лорда!
— Говори, что случилось, стражник? Я тем более обязан быть здесь! — Ларс сделал шаг вперед, и стражник попятился.
— Да, сэр, конечно, сэр, но… уже все в сборе, и…, — он начала мямлить себе под нос, но вдруг воскликнул, словно ребенок. — На Вашем снаряжении Серебряные кресты!
— Хватит тянуть время! Говори, что случилось в городе!
Тот с ответом не торопился. Вместо этого он перевел взгляд с Ларса на Анну и обратно. Лишь после этого все же отважился сказать:
— Ничего, сэр. Сегодня праздник, сэр… дочь лорда выходит замуж. Всем приказано праздновать, а мне — следить, чтобы никто не вошел в город.
На секунду Ларс замялся. Он уже так и слышал внутри, как за его спиной ухмыляется Анна, но в этот раз он не взглянул на нее. Его рука скользнула внутрь плаща и вытянула свиток.
— Пропусти, стражник. Какая же свадьба… без жениха?
Стражник бегло пробежал глазами приказ лорда, и чем дольше он читал, тем сильнее дрожали его руки. Анна позади него дернула за веревку… Но Ларс упрямо глядел на стражника.
— О Ваших подвигах ходят легенды, Ларс, — он уронил свиток и, не размышляя ни мгновения дольше, следом упал ему в ноги.
— Как, видно, и о славной смерти, — голос Ларса набирал силу. — Пусти в город! Лорд будет рад моему возвращению.
— Я… д-да, — стражник вскочил и, теперь уже склонив лишь голову, указал на ворота. — С возвращением в славный Мирсул, Ларс!
Ворота перед ними расступились. Веселый дурман ударил по вискам хмельным угаром. Они оказались в центре шумного беспорядка. Люди ликовали. Они пили вино прямо на улице, танцевали, поздравляли друг друга, словно сегодня был личный праздник каждого. Повозки были брошены посреди площади, лошади жалобно ржали, но все принимали это за праздничный смех.
Не таким Ларс помнил Мирсул. И не такое впечатление он производил на дороге, защищенной от разбойников, безупречной от мусора и хаоса. У лорда всегда и во всем был порядок, вряд ли что-то поменялось за это время, но свадьба дочери, вероятно, перевернула все.
— И ни одного слова обо мне, — Анна протянула связанные руки. — Даже обидно!
Без лишних слов Ларс освободил девушку, продолжая осматриваться. Город был прежним, лишь словно покрылся слоем мусора… во всех смыслах.
— Что ж, поздравляю! — Анна продолжала ехидство, и Ларс глянул на нее. — Мы вошли в город, теперь дело за малым.
— Я импровизировал.
— Судя по реакции стражника, ты говорил правду… но можешь не объяснять. Нам нужна только аудиенция лорда, я права?
Ларс не спешил. Он так же смотрел на девушку, но заговорил совсем иначе:
— Только знатный воин может вступить в Орден, Анна. Уркулос обещал мне титул по возвращении… и свадьбу с дочерью.
— Что ж, ты вовремя.
Ларс не ответил. Она вправе злиться. Вправе думать о нем что угодно. Но тогда была другая жизнь — жизнь, в которой не было ее. И он проживал ее, принимая за свою, любил, ненавидел, сражался и страдал. И теперь он должен с ней проститься.
Жизнь в Мирсуле кипела. Узкие улочки наполнились людьми, их говором, их проблемами и, в особенности сегодня, радостью. Вопрос заключался лишь в том, чему именно они радовались — счастью молодых или лишнему поводу развлечься?
Ларс старался не думать. Он принимал нынешний Мирсул таким, какой он был. Ни тогда, а сейчас. Что бы ни пришлось пережить городу за время его отсутствия, Ларс не мог отделить его от себя: как и тогда, сейчас он тоже был в ответе за беспечную жизнь горожан.
— Людьми пахнет, — вдруг Анна подала голос. Она тоже крутила головой, словно выискивала что-то. Но какое прошлое связывало ее с городом, кем она была здесь? Ларс видел лишь, что с каждым шагом девушка морщилась сильнее, и ответил:
— И грязью…
Почему-то вдруг это стало важно… то, какие здесь люди, их отношение к празднику, к новоприбывшим гостям, к брошенным на площади животным — все, что угодно, что отдаляло момент встречи с Уркулусом. Он примет его, конечно, примет. Несмотря на торжество, на счастье дочери и несдержанное обещание, они встретятся. И это произойдет сегодня. И почему-то в выстроенном мысленном диалоге при встрече двух мужчин лишней была лишь Анна…
Роскошные купола дворца стали виднеться еще издали. Желтеющие кроны деревьев Дворцового сада обрамляли ворота, вырастающие прямо из живой изгороди. Струи фонтанов звенели среди многоголосья знати Мирсула, наигранного смеха герцогинь и причмокивания герцогов, смакующих заморские вина. Ларс лишь приближался к центру праздника, но глазам уже представлялась вся картина происходящего перед Дворцом Уркулоса.
Перед самым входом воины остановились. Двое стражников, дружно обнявшись, потягивали вино из одной бутылки, ведя задушевный разговор:
— Какая выпивка! Ты видел? И-ик! Ты видел, сколько ее еще привезли?
— Чур, я первый за новой бутылкой!
— Нашел, о чем беспокоиться, старина! Там на всех с лихвой хватит!
— Так, значит, — стражник загоготал, — выпьем за отменную выпивку!
Второй подхватил товарища, и они залились смехом, не забывая при этом хорошенько хлебнуть из бутылки.
— Какая приятная картина…
Ларс не ответил. Перед глазами уже проплывали образы лорда: в гневе, в недоумении, радости, печали… Уркулос мог быть в любом состоянии духа при виде заблудшего воина, но как бы он не реагировал, он был обязан его принять.
— Не помешает сменить наряды, — Ларс все же обратился к Анне, но сам пытался высмотреть хоть что-то сквозь ограду.
— Фасончик не тот? — Анна прошла мимо. — Я готова.
— Анна, стой! — Ларс рыкнул, но девушка уже пропорхнула мимо двух безобидных стражников и оказалась в саду. Ему ничего не оставалось, как идти следом, но он не успел и разозлиться, как открывшийся вид перечеркнул его мгновенный гнев.
Наверное, никогда еще Дворцовый сад не принимал столько гостей. На каждом шагу здесь были знатные люди. Смех и звон кубков разносился по округе, на пьедестале играл ансамбль арфистов, и фонтан подпевал им звонкими струями. Знать отдыхала.
Анна прошла вперед на пару шагов и замерла, вероятно, разглядывая роскошь открывшегося перед ней Дворца. Убранство самого сада манило окунуться в праздник, забыть о цели своего визита, забыть о прошлом, поздравить невесту и начать новую жизнь. Оставалось только найти Уркулоса…
— Анна, умойся, — Ларс остановился рядом с девушкой, но озираться не прекращал. Их появления, будто, никто и не заметил.
— Какой ты скучный! Ты портишь все веселье, — Анна оскалилась.
— Наш план с пленницей не удался, нам нужно менять тактику…
Анна, как будто, и не слушала, она продвигалась вперед, и на них стали оборачиваться люди.
— Неужели ты заставишь даму сменить наряд? — она снова остановилась, и на этот раз на ее лице выступила злая улыбка. Девушка глядела в одну точку.
— Анна, прекращай, — Ларс прошипел. — Мы идем с миром.
— Ты умеешь злиться, Ларс? О, я понимаю! Вместо тебя красотке нашли другого мужа. Надеюсь, она носила под сердцем твоего ребенка?
Теперь Анна перевела взгляд на него. Даже в первую их встречу она не была равнодушной, а сейчас, словно, ее лицо накрылось пеленой. В растерянности Ларс осмотрелся, но среди толпы знати он не различил ни одного знакомого силуэта. Народ общался и поздравлял друг друга со знаменательным днем в истории города — на первый взгляд, праздник не отличался от множества подобных. Вот только они здесь были лишними гостями…
— Сейчас не время, Анна! У нас другая цель.
Но Анна лишь ухмыльнулась:
— Ты уверен? – без лишних объяснений она развернула Ларса в другую сторону. И он не смог сдержать тихого восклика.
— Боже…
Опомнившись, Ларс закрыл ладонью губы, но видение не исчезло. Перед ним была она.
Лефлет была прекрасна. Легка, румяна и изящна, она плыла по саду, как лебедушка, ее голос, певучий и сладкий, завораживал любого, с кем она говорила. Она была учтива со всеми, стараясь никого из гостей не обделить вниманием. Она — истинная наследница престола.
Невольно Ларс сделал шаг ей навстречу, но теперь рядом с ней был мужчина. За его спиной, без лишней скромности, развевался плащ с той же символикой, что и у него самого. И он был безупречен. Без единой заплаты, не выцветший на солнце, не порванный в бою, не покрытый пылью дорог, он полностью соответствовал внешности его владельца. Ларс мог лишь пожелать счастья молодым, но, несмотря на злорадство, Анна была права – сквозь пышные юбки расшитого драгоценностями платья у Лефлет проглядывался округлившийся животик. И Ларс более не медлил, он прямиком направился к ней.
Внезапно обрушившаяся тишина звоном заложила уши. Вероятно, все головы знатных особ в саду сейчас были повернуты к нему, но Ларса это волновало меньше всего.
— Поздравляю, миледи, — он припал на колено перед ней. — Должно быть, теперь вы счастливы.
Ларс глядел только в глаза невесте, и чем дольше он не отводил взгляд, тем стремительней угасала ее улыбка. В мгновение ока она побледнела, отпустила руку мужа и отошла на шаг назад. Мужчина же и вовсе растерялся. Он перевел взгляд с Ларса на супругу, его брови сдвинулись, но вряд ли он мог что-то понять. Все люди в саду замерли, музыканты на сцене застыли возле арф, не доиграв мелодию, даже струи фонтана, словно замедлили свой бег. Но эта натянутая тишина взорвалась в один миг, когда Лефлет схватилась за голову и начала визжать.
В панике она сорвала с себя фату, украшения, ее лицо перекосилось, и невеста сломя голову ринулась прочь. Никто из слуг или гостей праздника не бросился вслед за ней. Все до единого сейчас наблюдали за молчаливым противостоянием двух мужчин. Не меняя положения, Ларс перевел взгляд на жениха. Еще мгновение тот позволил себе остаться обездвиженным, но резко достал меч из ножен и, не медля более, направил к шее Ларса. Но он оставался неподвижным.
— Кто ты такой? Я не помню тебя в Ордене, — Ларс заговорил очень тихо, и оттого его противник прогремел:
— Ты смеешь говорить со мной? Ты – самозванец!!
Ларс уловил шорохи совсем рядом, едва различимую поступь, и через мгновение его окружили еще трое. Едва заметно он позволил себе оглянуться, но там, где минуту назад оставалась Анна, теперь не было никого. Ну, конечно, умыкнула. Зачем ей высовываться? Одним только своим видом она кого угодно в могилу заведет. И, значит, вести игру теперь предстоит самому.
— Самозванец? Ты уверен? Взгляни… вот, только взгляни на это, — без лишней суеты он протянул свиток.
Не сразу, но тот принял бумагу. Не опуская меч, принялся читать. И чем дольше он оставался неподвижным, тем бледнее становилось его лицо.
— Это ничего не значит, — он бросил свиток на землю. — Тебя все уже сочли мертвым, Ларс! Тебя не было слишком долго!
— Ларс? Это вправду ты? — из-за спины донесся знакомый голос, и Ларс не сдержал улыбки:
— Не разберу… Эадда… ты? Привет, старина, — он осторожно выпрямился, но вставать с колен не решился. Перед ним все так же возвышался виновник торжества, но то, что среди врагов могли также оказаться его давние товарищи, придавало уверенности.
— Мы тебя похоронили, дружище…
— Ничего, не беда… не беда.
— Молчать! — над Ларсом прогремел голос его противника, и в тот же миг Ларс получил удар по лицу. Щека запылала, и от боли закружилась голова, но сейчас он не имел права ответного удара. Сад наполнился криками и визгом знатных женщин. Мужчины стали крутить головой, подходя к месту внезапного противостояния.
— Чую, сейчас будет знатное представление, — жених расплылся в улыбке. Он занес руку для нового удара, и Ларс впервые опустил глаза.
И противник на уловку попался. Он не ожидал сопротивления от слабого, не ждал противоречия его безусловному решению, но Ларс только и делал всю жизнь, что противоречил власти. Где бы он ни был — при дворе Уркулоса или в замке Вилорма, он не терпел слепого подчинения, он боролся, и оттого теперь он один, и оттого он вновь в бою.
Не дожидаясь новой пощечины, Ларс ударил его в предплечье, и, уже в порыве атаки вскочив на ноги, вторым ударом в плечо повалил самодовольного жениха на землю. Толпа ахнула, и вновь нависла тишина. Никто не ожидал, что новоиспеченный муж дочери лорда, командующий Орденом Серебряных крестов, сегодня потерпит поражение.
Но Ларс и не смотрел на них. Он навис над противником в ожидании сопротивления, ярости новой атаки, но тот лишь рассмеялся. Он лежал на земле, заливался хохотом, хватаясь за живот, и даже не пытался противостоять ему или продолжать бой. Что ж, у него было полное право поступать как угодно, и, сплюнув, Ларс выпрямился.
В таком виде, в шикарном одеянии, в плаще Серебряных крестов, распластавшийся по земле в день своей свадьбы, он казался жалким. В ту же секунду Ларса снова окружили воины Серебряного креста, на этот раз, обнажив мечи для верности. Жених продолжал заливаться хохотом, Ларс косился на своих захватчиков, но он даже не успел растеряться, как прежде замершая толпа знати подхватила смех главного героя праздника… визгом.
Вмиг забыв о распластанном женихе и своей новой страже, Ларс обернулся. Очевидно, что вся знать уже потеряла интерес к его персоне и даже (что приятно), к персоне жениха. Его отвели с места их стычки, и тот поднялся. Теперь он, так же, как и Ларс, лишь хотел найти источник всеобщего испуга.
Наверное, лишь они вдвоем пропустили что-то важное, потому что визг нарастал с каждой секундой. Женщины прижимались к мужчинам, словно искали защиту, а мужчины, опешив, просто наблюдали. Визг заглушал, что невольно Ларс закрыл уши, но уже сквозь него он различил знакомый голос:
— Знатное представление, говоришь? Посмотри, насколько ты прав, Ботта… тебя ведь так зовут, женишок?
Теперь Ботта, наверное, увидел все. Одним порывом он оказался у фонтана.
— Лефлет… о, милая, ты как? Отпусти ее!
— Пусти Ларса, не видишь, милая желает объясниться? Так ведь, дорогуша?
Ботта обернулся, но в его взгляде Ларс успел считать лишь презрение. Однако стража вокруг него разошлась, и он услышал над ухом:
— Я рад, что ты здесь, — Эадда, не скрывая эмоций, похлопал его по плечу. — Сейчас повеселимся.
Ларс кивнул, но всеми мыслями и частицами своего тела он был устремлен в центр парка. Там, где только что были артисты, на пьедестале, теперь стояла Анна и держала Лефлет за волосы, подставив к ее горлу нож.
Ботта сделал еще шаг вперед, но та рыдала:
— Ты не должен был возвращаться, Ларс! Зачем ты вернулся? Ты все испортил, ты все испортил!
— Ну... ну, что ты, дорогая? Почему же? — Анна провела лезвием по ее лицу. – Вот же он, вот твой новый жених, он теперь твоя защита. Все случилось, как задумано, разве нет?
— Кто ты такая? – Ботта взревел. – Что нужно тебе?
— Ботта, убей ее! Убей! — словно поросячьим, сад наполнился визгом Лефлет.
— Не подходи, — мгновенно забыв о всякой осторожности, Ларс вынул меч из ножен, и вновь уловил над ухом:
— Если что, я за тебя.
— Я надеюсь, что все обойдется, — он не глянул на своего внезапного союзника. — Анна, родная, давай без глупостей…
Но Анна только развернулась спиной ко всем и лицом к замку:
— И что это значит, Уркулос? Ты не выйдешь поздравить молодоженов? Ты не выйдешь заступиться за свою дочь? К тебе пришли званые гости…
— Ты так рвешься во дворец, Анна? Прошу, проходи. Ларс, рад тебя видеть вновь. Двери для вас открыты.
Словно ожидая подходящего момента, Уркулос появился у входа во дворец. За его спиной остались распахнутые двери, безразличный взгляд лорда устремился поверх всех собравшихся, но Ларс, словно прикосновением стали, ощущал холод его взгляда на своей коже. Конечно, лорд вышел к нему.
Ларс не мог отвести взгляда от Уркулоса — он вновь перед ним, ему остался один шаг, и он был готов пройти его. Сердце в груди устроило предательский бой, ладони сами сжались, но вдруг к нему развернулась Анна.
Она не вписывалась в эту жизнь ни внешностью, ни манерами, и сейчас она наводила ужас на знатных особ одним только видом. И только поэтому она добивалась цели. Ларс не мог отпустить ее, не мог взять с собой во Дворец, это — не ее место, и одними только губами он прошептал ей: «Уходи».
В ее руках до сих пор находилась жизнь невесты, на нее до сих пор смотрела вся знать Мирсула, и она лишь поджала губы и сошла с пьедестала. Она протащила Лефлет за собой до самого выхода из сада, мимо Ларса, мимо застывших стражников и рыцарей Ордена и остановилась у ворот, выводящих в город.
— Все для тебя, Ларс. Не благодари.
И, вытолкнув Лефлет обратно в сад, Анна скрылась из вида. Ларс убрал меч и вытер влажные ладони. Так у нее будет шанс. Ботта бросился к невесте, но Ларс прошел мимо них. Он получил личное приглашение от лорда, и теперь целенаправленно шагал во Дворец.
Не прошло и минуты, как в саду появились слуги для уборки и повара с вновь приготовленными яствами. Уркулос дождался, пока все будет расставлено по своим местам, и распорядился:
— Всем возобновить пиршество! Изволю праздновать!
Немедленно сад вновь наполнился музыкой и веселыми голосами, Ларс подошел к лорду:
— Мне будет достаточно лишь взглянуть вам в глаза, Уркулос.
— Не скромничай, Ларс. Потолкуем.
И они зашли во Дворец.

Ответить с цитированием
  #4  
Старый 09.12.2018, 19:45
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Неделя 1, дни 01-07
Глава 4 (третью пока не выкладываю, слишком уж она меня пугает)
Скрытый текст - Уйти:
Ларс очнулся от пощечины. Щека пылала, в голове стоял гул, глаза заслезились от внезапного света. Пронзительно скрипнула дверца, раздался скрежет ржавого ключа в замочной скважине. Ларс повернул голову в сторону звука.
Решетка. Темные стены, гниющий коврик в углу. Мрак… Голые ступни мерзли без сапог, тело дрожало. Откуда-то нещадно сквозило…
Ларс поежился, скрестил руки, но цепи на запястьях не дали даже дотянуться до локтя. В тишине их лязг оглушил, вновь ударяя в голову колокольным звоном. Ларс отвернулся — не самое благоприятное место подготовил для него милостивый Уркулос, но в ушах продолжало звенеть.
— И что это значит, Ларс?
И новый удар. Словно, башня с колоколом выходила из храма не в центр Дворцового сада, а прямиком в его голову. Что это было? Какой-то яд или сильное снотворное, лишающее всяких сил? И чей это противный голос говорит с ним?
— Смотри на меня, когда я говорю с тобой!
Поросячий визг… о нет, неужели ему предстоит убирать загоны? Это бы все объяснило, но почему вокруг пустые стены, и лишь один факел освещает его темницу?
Он осмотрелся. За решеткой простирался такой же темный и пустой коридор, вдали тусклыми огнями размывались точки факелов, но перед ним, буквально в шаге, стояла его несостоявшаяся супруга.
— Лефлет? — от неожиданности Ларс вскочил, но еле удержался на ногах от холодной слизи, покрывающей пол. Заныла шея.
— Хорошо, что нас разделяет решетка, иначе бы я не пришла! — она глядела строго.
— Однако же это не помешало вам влепить мне знатную оплеуху, миледи…
Ларс потер щеку и еще раз осмотрелся. Ни лавки, ни единого выступа, чтобы сесть, лишь холодный пол и мерзкая слизь вокруг. Ступни начинали неметь, он переступил с ноги на ногу.
— Лучше бы ты молчал, Ларс! — она прошипела.
— Разве вы за моим молчанием пришли сюда, миледи?
— Я пришла взглянуть на тебя перед твоей ничтожной смертью, предатель! Ты бы мог умереть с честью, народ тебя любит, но ты сам отправил себя на плаху, винить некого!
— Думал я, беременность красит женщину, но, видно, это не ваш случай, миледи, — Ларс все же приземлился на холодный пол и пошевелил пальцами ног. Еще живые… Вот бы знать, сколько времени прошло, вот бы знать, где он, где Анна…
— Каким же ты стал жалким! — Лефлет взвизгнула. — Когда ты уходил, я еще надеялась, что ты вернешься!
— Я тоже… дурак.
— Ну, что ж, — Лефлет усмехнулась, — ты можешь сколько угодно долго оставаться хладнокровным, Ларс, но мы-то с тобой знаем, кто тебя уже заждался по другую сторону жизни, ведь так? Разве не возрадоваться ты должен, принимая смерть как добрую волю своего лорда? Разве нет, Ларс? — Лефлет хихикнула, и восклик ее разлетелся по самым далеким уголкам коридора. Наверное, все-таки никого здесь, кроме них двоих, и не было. Ларс вновь поднялся:
— Зачем ты говоришь это сейчас? С тобой я не намерен говорить о чувствах, былых или настоящих, и тебе от этого тоже никакого проку.
— А хочешь? Хочешь, я расскажу, где Люсия? О, мне несложно, Ларс, все для тебя! Ее тело, о, ее прекрасное нежное тело — ты же ее еще помнишь, ведь правда, Ларс? О, его не предали земле, нет… его не предали огню… и пучине вод его не отдали…
— Молчи, Лефлет! — Ларс в два шага оказался возле решетки, девушка, взвизгнув, отошла и залилась смехом. От резких движений голова вновь загудела, но он вцепился в решетку и, сотрясая скрежетом пустоту сырого подземелья, отбросив всякую учтивость, прорычал. — Ты не посмеешь тронуть ее память, твоя ничтожная натура слишком далека от ее доброты, и я не позволю твоим грязным губам говорить о ней хоть слово!
— О, Ларс, да брось, ты чего? Конечно, позволишь! Ты же не спас ее, нет, не спас, ну а что же ты от меня хочешь? — она хихикнула. — Я могу тебе лишь поведать о том, как ее бросили собакам, да-да, собакам, тем самым, что выходят на разведку вдоль Главного Тракта, не припомнишь?
— Молчи, Лефлет…
Руки Ларса приковались к железным рейкам его тюрьмы, ступни, словно, уже и не ощущали холода, а взгляд устремился лишь к надменной ухмылке Лефлет.
— Ну а что? Почему нет? — она принялась выхаживать перед ним, выпятив живот. Без многочисленных юбок он выделялся теперь еще сильнее. — Она уже не кричала от боли, это было невесело… только радость собакам.
— Сумасшедшая! Вы все здесь сумасшедшие! — Ларс дернул рейки, лязг разошелся по смиренной пустоте коридора.
— Ой, толкнулся, — она схватилась за живот. — Ты смотри, Ларс! Ему нравится! Мой мальчик вырастет славным лордом…
— Он проклинает тебя.
Ларс сплюнул, и Лефлет подошла ближе. Теперь он мог рассмотреть ее. Бледное лицо, неестественный румянец на щеках, светлые волосы покрыты шелком, и глаза какие-то… пустые. Она наследница, она будет править Мирсулом когда-то, и, возможно, бессердечность поможет ей в этом, поможет в воспитании будущего правителя…
— Ты все думаешь, что это неправда, или я пугаю тебя, но нет, Ларс! К несчастью, ты слишком благородный человек, чтобы тебя страшила твоя участь, но мы-то с тобой знаем, что ты вернулся не один, — она оскалила зубы.
— Анна не попадется вам, даже не мечтай, — Ларс выдавил из себя ухмылку.
— За ней должок, разве ты не знаешь? Премного сожалею, но на этот раз ей не уйти. Уже светает, очень скоро вернется стража, и тебе не придется скучать здесь одному.
Он опустил глаза. Светает… Анна могла быть уже где угодно. Если ей повезло, она могла проскользнуть мимо дремлющей стражи, могла найти местечко и ждать его помощи, могла сама спешить ему на помощь… Да где угодно она могла быть! Хоть на другом конце леса! И это походило на нее больше, чем благородные стремления вытащить своего кровного врага из плена.
— Уходи, — он отвернулся. Если у него еще оставался шанс для побега, для этого нужна была холодная голова. Происходящее до сих пор кружило мысли, словно дурной сон. — Зови надсмотрщиков, стражу, Уркулоса, кого угодно! Только не мельтеши перед глазами.
Где-то вдалеке хлопнула дверь. Глухой стук донесся и до Ларса, но он не поменял положения. Звук приближающихся шагов заставлял вслушиваться, но Лефлет оповестила его прежде, чем он обернулся:
— Ну, вот, это уже к тебе!
Шаги приближались, и девушка позади него засуетилась. Ларс запрокинул голову: сверху по стене стекала струйка воды, потолок скрывала тьма. Ни единого окна, ни единого просвета сквозь тяжелые камни его темницы не проникало. Наверняка он был глубоко под землей, еще ниже священного храма. И чтобы выйти отсюда, нужно было бежать на многоярусную винтовую лестницу, выводящую наружу. Без шансов. Если только Анна могла как-то пробраться внутрь, если она могла отыскать его…
Слишком рискованно. Она бы на это не пошла. Даже ее горячий до битв нрав не победит в противостоянии со здравым смыслом. Придется искать лазейки… И если сейчас, в самом деле, рассвет, времени и возможностей для побега остается все меньше.
— Миледи, ваш отец вас обыскался! Слава Создателю, вы здесь!
Спиной Ларс ощутил тяжелое дыхание прибывшего. Он остановился за его тюрьмой в ожидании ответа Лефлет.
— Я должна была посмотреть в глаза этому человеку. Теперь я готова идти. Уже известно, какая участь ему уготована?
— Пока об этом не велось разговоров, миледи… весь город всполошился из-за пожара. К сожалению, сегодня мы потеряли гораздо больше жизней, чем в прошлый раз, — он вздохнул. — Ваш супруг в ярости, слишком много времени ушло на борьбу с огнем. Уже светает, а в поисках зачинщика стража не продвинулась ни на шаг…
— Этот пожар лишил меня брачной ночи! — Лефлет топнула ногой. — Поджигателя найдут, а тебя казнят, Ларс! Не провожай меня, Эадда, я слишком устала, и хочу побыть в одиночестве…
Эадда? Ларс обернулся. Девушка бросила на него презрительный взгляд и, развернувшись, зашагала к выходу. Служитель Ордена проводил ее взглядом и, дождавшись, когда за ней закроется дверь в конце коридора, повернулся к Ларсу:
— Рад тебя видеть, дружище, но у нас мало времени, — он подошел к решетке и, не задумываясь, отворил дверь. — У тебя талант попадать в передряги.
Ларс замер. Эадда — его славный товарищ, он не раз рисковал жизнью ради него, но сейчас все могло обернуться как угодно, а подставлять товарища — это последнее дело. И сейчас он был явно взволнован:
— Ну же, Ларс! Давай живей!
— Эадда, мой друг, — Ларс сделал шаг ему навстречу, но выйти не решился, — я не могу подставлять тебя. Вместо меня ты можешь лишиться жизни…
— Ты не должен сомневаться! — он вошел и буквально вытолкнул Ларса из темницы. — Удача на твоей стороне, эта таверна загорелась очень вовремя, сейчас всюду суматоха, никто на нас и глазом не поведет!
— Это Анна… мы должны найти ее!
Эадда вздохнул:
— Вероятно, ее уже нет в городе. А если она до сих пор не успела уйти, то вряд ли она еще жива. Сейчас ты должен сам выбираться. Просто доверься, хорошо?
Слишком глупо было отказываться от помощи, слишком плачевным было его положение. И если, в самом деле, это Анна спасала его, то о себе она позаботилась в первую очередь. И выбор был очевиден.
— Хорошо, Эадда, веди! — Ларс протянул руку. Звякнули цепи, но он с готовностью ее пожал. Лишь после мужчина достал ключ от оков и освободил его руки. Ларс пошевелил запястьями. Еще живые… еще есть шанс на борьбу, есть возможность выбраться отсюда. Эадда махнул ему, и они направились в ту же сторону, куда ушла Лефлет.
— Мы должны тебя снарядить, — по пути объяснял мужчина. — Все будет подстроено так, что это Лефлет выпустила тебя. За дверью ее сейчас встретила повитуха и повела к лекарю, она и есть наш свидетель. А это, — он указал на дверную ручку, — наша улика.
Они остановились. На входной двери, прямо на металлическом кольце красовалась изящная дамская перчатка — в точности такая, какую носила Лефлет.
— Ей не отвертеться, — Эадда хихикнул. — Если знахари ее напоят чем-то из своих снадобий, у нее самой не останется сомнений, что твой побег — ее рук дело.
Ларсу оставалось только ошарашенно глядеть на своего внезапного спасителя:
— Как ты… это все…
— Смола, — он указал на перчатку, — а остальное… да так, по мелочи… в основном, твой авторитет, знаешь ли, — он похлопал его по плечу.
— Поясни, Эадда… меня не было столько времени…
— Именно! И один лишь слух о том, что ты вернулся, может совершить переворот, и разве это — не доказательство? — он приоткрыл дверь и выглянул наружу, Ларс озирался. Позади был длинный коридор с такими же решетками по краям, за одной из которых находился он сам, и никого более. Пока что все складывалось слишком удачно, лишь бы цена этому не оказалась слишком высокой…
— А как же ты? — Ларс одернул своего спасителя. — У тебя могут быть неприятности из-за этого.
— Если у меня будут неприятности, это будет самый лучший день в моей жизни. Служба слишком скучна, Ларс… тебе ли это не знать? — он вновь выглянул за дверь и, обернувшись, махнул ему рукой. — Идем.
Они оказались в новом коридоре, но решеток здесь не было. Такой же пустой и темный, впереди он разветвлялся в трех направлениях, но они пошли прямо. Ларс оглядывался на каждом шаге, но ни постороннего звука, ни взгляда ему обнаружить не удалось. Место тоже было ему неизвестным. Оставалось лишь слепо довериться Эадде и надеяться, что он все просчитал.
За коридором последовали залы. Не такие просторные, по которым его вел Уркулос, и, тем более, не такие шикарные, но такие же пустые, словно заброшенные. Возможно, здесь планировалось что-то строить, но время для строительства явно наступало не сегодня.
— А этот зал тебе понравится, — Эадда подмигнул Ларсу и отворил дверь.
Здесь располагалась оружейная. Стойки с самым разным оружием, доспехи, сундуки и шкафы были расставлены тесным лабиринтом.
— Мое снаряжение здесь?
— И не только! Если желаешь, мы найдем новенькую замену твоим потрепанным латам?
— Сейчас не время, Эадда. Если ты и вправду выведешь меня, я буду в невосполнимом долгу перед тобой, но сейчас не горю желанием задерживаться… если только это необходимо.
— Ты прав, нет необходимости, — Эадда подошел к платяному шкафу в самом дальнем углу зала. — И я еще надеюсь увидеть тебя, в конце концов! И вот тогда у нас будет время. Ну, не будем медлить! Одевайся, и я выведу тебя.
Ларс облачился в доспех, прихватил дорожный мешок, оружие и последовал за Эаддой. Нет, здесь ему не приходилось бывать прежде, но и возвращаться вновь не было никакого желания. Впрочем, сомневаться в искренности намерений его товарища не было никаких оснований. Все-таки их связывало долгое прошлое, и время его отсутствия в Мирсуле не могло разделить их по разным сторонам.
— Готов? — Эадда улыбнулся. — Нам осталось недолго. Рисков почти нет.
— Спасибо, друг, — Ларс подошел к выходу из зала, но вдруг остановился у двери. — Прежде чем мы вновь разойдемся, я хочу спросить одну вещь.
— Все, что угодно, Ларс. Говори.
— Возможно, Лефлет лгала, но… мне важно знать правду. Я думаю, ты поймешь.
— Я слушаю тебя, мой друг, — его голос стал серьезным.
— Ты что-то знаешь про Люсию? Где ее похоронили? Или где ее прах? Любые сведения…
— Ларс, — Эадда вздохнул, — не вини себя. Сейчас это ничего не изменит.
— Ответь мне. Это важно для меня..
Эадда отошел. Здесь было темно, но Ларс уловил тоску в его взгляде. Он сложил ладони в замок на груди и замер.
— Что тебе сказала Лефлет? — голос его стал бесцветным.
— Она сказала, что собаки разведчиков растерзали ее, но я не могу верить ее словам! Она слишком лжива, и я не в том положении сейчас, чтобы вывести ее на чистую воду…
— Ты не знаешь, Ларс, но я расскажу тебе, ибо мне не с кем больше делиться, — Эадда опустил голову, и Ларс нахмурился. — У меня отняли дочь. Мою малышку Севилью. Она наслушалась сказок про «мир за горами», про Расколотую низменность и Глаз Дракона… одним словом, она хотела подружиться с принцессами, чтобы тоже стать принцессой. Она по-детски верила, в своем воображаемом мире, что если она подружится с Марией, то она обязательно пригласит ее в замок. Я был слишком занят на службе, чтобы знать о ее поступке… и она написала письмо в Белый ястреб. Белый ястреб! Замок, который завоевал нас, целый город, с многовековой историей. Ты можешь только вразумить это? — он воскликнул, но сразу одернулся. — Конечно, стража перехватило это детское послание. Да какое послание? Там было больше детских почеркушек, чем какого-то смысла. И теперь я виню себя, что был на службе! Я всегда на службе! Я никогда не прощу себя, что из-за моего неведения, моя жена пошла просить за дочь!
Он закусил губу и покачал головой. Ларс не смел шевелиться. Никогда прежде Эадда не говорил о своей семье. Их связывала служба, долг и верность лорду. Они готовы были заступиться друг за друга в бою, в любой непонятной ситуации выручить друг друга. И если о его истории с Люсией знал весь знатный двор Уркулоса, то о семье Эадды вряд ли кто-то мог что-то судить. Он молчал о них, конечно, он защитить их хотел, и теперь все его опасения пошли прахом…
— Когда ранним утром я возвращался домой, на площади я увидел женщину, привязанную к позорному столбу. Она еле дышала, и на теле ее кровоточили раны от побоев, — он всхлипнул и закрыл ладонью дрожащие губы. Ларс хотел подойти к нему, но тот вытянул руку перед собой и покачал головой. — У тебя доброе сердце, Ларс, и я знаю, что ты переживаешь сейчас мою судьбу, но я сам… я должен справиться. — Он закрыл глаза и звучно выдохнул.
— Говори, Эадда. Просто выслушать твою боль — это самое малое, что я могу для тебя сделать, — Ларс заговорил очень тихо, но Эадда все же поднял на него глаза.
— Это была моя жена, — теперь он глядел на него в упор. — Мне удалось договориться, чтобы ее отправили к лекарю, но дочь я больше не видел… У меня ничего не осталось. Я, как будто, на полжизни постарел…
Он закончил говорить, но так и не сводил глаза с Ларса. И он не решался вмешиваться в его раздумья. Его друг открыл ему душу, но чем он мог помочь ему? Он сам сейчас нуждался в помощи, но после всего, что услышал, своя собственная жизнь стала, словно противной. Что там дальше — неважно. Но он не имел права подводить стараний Эадды, равно как риск Анны ради него, какой бы он ни был, и поэтому он должен был выжить после того, как выйдет отсюда.
— И если ты теперь сомневаешься в судьбе останков Люсии, ты либо полоумный, либо чересчур наивный. Но я понял главное. Если слова Лефлет не несут в себе и грамма морали, они правдивы, Ларс… они правдивы…
— Не подставляйся, Эадда, ты еще нужен своей семье.
— То, что я здесь — это самый тихий протест, который я мог устроить Уркулосу, и потому я не упустил возможности. И если ты выживешь после побега, это будет наша общая победа. Но ты теперь мне обязан! Обязан выжить! — он почти зарычал, и Ларс протянул ему руку:
— Спасибо! Я не подведу твоих надежд. И я постараюсь вернуться…
Они обнялись, но Эадда усмехнулся:
— Не обещай того, в чем не уверен. Я не уверен даже в том, буду ли жить завтра. Но когда я буду умирать, я буду спокоен. Я буду знать, что сделал все, что мог…
— Не сегодня, мой друг, не сегодня…
— Пора идти. Тебе предстоит неблизкий путь.
Он отворил дверь уже безо всякой осторожности и вывел Ларса к лестнице.
— Дальше ты пойдешь один, — Эадда осмотрелся. Они находились в маленькой комнатке, в которой кроме лестницы и маленького сундука в углу, ничего не располагалось. Одинокий факел освещал темное пространство, и мужчина, не задумываясь, отдал его Ларсу. — Тебе пригодится. Я, признаюсь, не имею представления, что может ждать тебя на пути.
— Мне нужно идти вниз, правильно?
— Да. Это недостроенный ход из Мирсула. Если повезет, ты выберешься из города. Его строят рабы, и они не окажут сопротивления, даже если встретятся тебе на пути. А с парой-тройкой надсмотрщиков ты справишься без труда.
— Рабы? Откуда? Насколько мне было известно, рабство покинуло эти края со времен перемены власти.
— Никто тебе не скажет правды, Ларс. Всем известно, что во времена правления эльфов их рабами были люди, но когда мы захватили власть, думаешь, ни у кого не возникло мысли поработить эльфов в отместку?
— Эльфы вымерли, Эадда. И теперь неважно, какие стремления были у людских завоевателей насчет них.
Эадда усмехнулся и лишь сказал:
— Я думаю, ты сам все увидишь. Тебе предстоит неблизкий путь.
Ларс спустился по лестнице и толкнул дверь. Перед ним простирался подземный тоннель. Что его ждало впереди, предугадывать не было смысла. Сейчас он видел лишь тьму перед собой и ни одного огня в поле зрения.
— Еще раз спасибо, дружище. И все же я надеюсь, что мы встретимся.
— Теперь все зависит от тебя, Ларс. Но в тебе я не сомневаюсь, — Эадда похлопал его по плечу.
— Куда выводит этот ход?
— Он не достроен, но лорд Уркулос одержим идеей соединить Мирсул с местом падения Драконов в Расколотой Низменности.
— С местом соединения четырех сил, иными словами, — Ларс протянул.
— Я ни разу не бывал за горами, Ларс, но тебе, вероятно, должно быть известно это место, — Эадда лишь пожал плечами, но Ларс улыбнулся:
— Ты даже не представляешь, насколько.


* * *
Анна постучала в дверь. Бревенчатый дом старого кузнеца не изменился. Несколько зарос плющом за долгие годы, но оттого лишь казался уютнее снаружи. Ставни на окнах, когда-то расписанные яркими цветами, потускнели от времени и сейчас были плотно закрыты. Влага пропитала их, и темные разводы теперь украшали их вместо разноцветных узоров.
Тьма рассеивалась, и факелы в городе стали гаснуть, скрывая ее силуэт на улицах. Шум и крики остались на Центральной площади, здесь царило спокойствие. Стража еще не добралась до окраины города в поисках бунтаря, и она могла позволить себе укрыться под крышей старого друга.
Своим появлением она накличет беду в его дом, но старый кузнец никогда не страшился напастей со стороны стражи. Слишком многое ему пришлось повидать на своем веку, чтобы чего-то бояться в старости, и оттого Анна не сомневалась, куда держать путь. Ноги сами понесли ее по закоулкам города, огибая центральные улицы, на самую окраину. Ничего не изменилось с тех пор в укладе жизни Мирсула, не изменился народ, ничего не изменилось снаружи старого дома и, что-то подсказывало, что и внутри все осталось, как прежде.
Анна потопталась на месте. Еще не рассеялась предрассветная тьма: конечно, пожилой кузнец еще спал. Никто не принимает нежданных гостей с самого утра, но у нее не было выбора. Единственным, кто мог помочь ей покинуть город, был только он. И он обязательно, именно сейчас, должен быть дома.
Анна постучала снова. В тишине зарождающегося утра ее стук показался громом. Рядом стояли еще небольшие домишки, но и оттуда не доносилось ни звука. Город еще спал, укрывшись холодным одеялом ночи, но Анна не могла ждать его пробуждения.
— Кто там? — за дверью раздался тихий голос.
От одного лишь звука этого голоса по телу побежали мурашки. Здесь жило ее прошлое, и она сама пришла сюда, не ведая, что делает. И это было самым правильным решением за всю ее жизнь.
— Если ты помнишь меня, Улиан, прошу, открой дверь. Я Анна, я… вернулась.
Молчание вместо ответа. Конечно, он мог уже не помнить ее. Прошло десять лет с момента их последней встречи, и память старичка подводила уже и в те времена.
— Анне незачем возвращаться ко мне, незнакомка. Уходи.
— Разве незачем, Улиан? Я унесла из твоего сундука одну вещицу, и с тех пор моя жизнь перевернулась с ног на голову…
Тишина. Тяжелый выдох вместо ответа. Вероятно, старик мучился сейчас в раздумьях по ту сторону двери. Но через пару мгновений Анна уловила тихий шорох, и тяжелая дверь отворилась с тихим скрипом.
— Пресвятое пламя Ульбраха…
Улиан схватился за дверной косяк, словно боялся упасть от увиденного, но Анна в ответ лишь улыбнулась. Это был он. Старый эльфийский кузнец, каким-то чудом выживший среди лихорадки, настигшей всех эльфов после принятия Глаза Дракона символом Мирсула. Он не постарел, не похудел и не поправился. Он выглядел в точности так же, как в тот день, когда Анна видела его в последний раз.
— Десять лет прошло…
Эльф схватился за голову и, будто, окаменел, глядя на нее.
— Я не знал, что ты жива! Я ничего не знал, — у него задрожал голос, и он закрыл губы ладонью. — Прошу, не стой на пороге, проходи. Проходи сюда. Вот так.
Он закрыл дверь и повел девушку в комнату. Его дом не располагал достаточным пространством для приема гостей, но для Улиана это никогда не было проблемой. Живя уже не одну сотню лет, он привык к одиночеству и всегда с опаской подходил к новым знакомствам. Но с Анной он познакомился сам.
— Ты голодна? Могу предложить похлебку и корку хлеба, и… воду, и…
Он застыл, не сводя с нее глаз. И глядел он так… по-особенному. Он не изучал ее, не пытался читать мысли, а, любовался ею, будто заботился о том, чтобы сегодня она хорошо поела и крепко поспала.
— У меня мало времени, и я не хочу доставлять тебе неудобства. Спасибо.
— О, нет-нет, идем, — он засеменил на кухню. — Садись за стол. У меня все готово. А ты должна рассказать мне все с самого начала.
Анна послушно расположилась за столом и, пока эльф суетился с едой, разглядывала кухню. Всюду были развешаны вышивки. Золотой гладью изображались на стенах сцены сражений драконов, эльфов, животных и других неведомых существ, каких никогда не приходилось встречать девушке. Одни яростно сражались с противником, другие смиренно принимали участь поверженных воинов, третьи смеялись над врагом или ухмылялись в лицо неизбежной смерти. И все они боролись, чтобы жить.
— Тонкие пальцы моей матери держали иглу с шелковой нитью. Она любила древние эльфийские истории про подвиги и героев, — Улиан поставил на стол похлебку, сам расположился напротив. — Прошло несколько сотен лет со времен моей юности, но я до сих пор помню, как сам наворачивал похлебку, сваренную ею. Это вкус моего детства, и ни разу больше я не смог ощутить его, сколько бы ни старался.
— Нужна смелость, чтобы отпустить прошлое, — Анна хлебнула горячую жидкость. Пустой желудок отозвался благодарным урчанием. — И я не знаю, хватит ли мне ее когда-нибудь, чтобы перестать возвращаться назад.
— Ты здесь. Это ли не главный шаг к принятию былого?
— Я не хотела. Я не стремилась возвращаться, Улиан, — Анна вновь улыбнулась. От горячей пищи на щеках выступил румянец. — Видно, зря. Эта похлебка великолепна!
— Несколько… сменил род занятий, — эльф улыбнулся в ответ. — Ты спешишь, но поведай мне свою историю, Анна. Я не видел навершия, я не видел тебя и… никогда не думал, что смогу увидеть вновь.
Анна вздохнула. Никогда она не говорила о себе прямо и откровенно, никогда не рассказывала, чего боялась, а чего ждала. Любые слова приближали ее к смерти, и оттого молчала. Молчала, и потому была жива. Улиан всегда был единственным, с кем она говорить раньше. И он говорил с ней тоже. Прошло с тех пор уже очень многое, но ни одно слово не срывалось с ее губ. Ее окружали незнакомцы, она была чужой для всех, и оттого была одна, но сейчас она вернулась, и Улиан, наверное, был единственным, кто в праве знать.
— Что же сказать тебе, Улиан? Видишь, кто я теперь? На моем лице сажа, в руках оружие, а на теле шрамы. Вместо ленты в косах, в моих волосах грязь, а за спиной — гора кровавых трупов, — Анна понизила голос. — Я уже не та девчонка, кого ты спас однажды от насилия… теперь я убиваю сама.
— Я не буду винить тебя, Анна. Я не знаю, что пришлось пережить тебе, с чем пришлось бороться. Я мог лишь надеяться, что навершие из моего сундука поможет тебе выжить…
Анна покачала головой:
— Сожалею, но я потеряла его в тот же день, когда убегала в лес из твоего дома. Я так и не поняла, частью чего оно было…
Теперь Улиан посмотрел на нее очень внимательно. Но Анна лишь пожала плечами в ответ на его изучающий взгляд, и эльф поднялся. Он прошелся перед ней, словно мерил шагами кухню. Анна следила за ним, но он о чем-то думал, и она не решалась спросить, что случилось, или какое значение для него имело это навершие, но Улиан спросил сам:
— Как это произошло? Как ты потеряла его?


Всего за первую неделю 21141 знак
Ответить с цитированием
  #5  
Старый 16.12.2018, 22:47
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Неделя 2, дни 08-14
4 глава. Продолжение
Скрытый текст - Продолжение сцены:
— Это совсем неинтересно, тогда я еще ничего не знала.
— Но ты еще жива, — Улиан наклонился и оперся локтями на стол, его глаза до сих пор изучали Анну. Она не отвечала.
Перед ней был даже не человек — старый эльф, бывший кузнец, наверное, единственный, кто знал ее историю, но губы лишь задрожали в ответ, не сумев вымолвить ни слова. Улиан не изменился. Те же серебристые волосы струились по плечам, те же светлые глаза укрывали забытым теплом, и первые морщинки на лице лишь предавали внешней мудрости его молодым, по меркам эльфов, годам.
Но он не относил себя к таковым, несмотря на то, что из всех представителей эльфийского рода чудом выжил только он. Ему были открыты забытые тайны, хранящие память об истории Мирсула, а, возможно, не только его. Но он молчал. Лишь смотрел с каждым мигом все внимательней, словно и не требовал ответа. Но Анна должна была ответить.
— Я… ушла не в самое удачное время, — она отвела взгляд и принялась перебирать пальцами, Улиан вновь уселся напротив. — Я бежала той ночью, что есть силы, лишь бы поскорее уйти из города. Я вышла на лесную опушку и, уже не торопясь пошла по тропинке вглубь леса. Только тогда я вспомнила про твою вещицу, но не успела ни разозлиться, ни испугаться ее… мне навстречу вышли работорговцы. Я никогда не знала, что они бывают в Мирсуле, и поплатилась за свою наивность…
Анна нахмурилась, но Улиан заговорил очень мягко:
— Так ты оказалась в рабстве?
— Нет, я не успела… вернее, не успели они пленить меня. Меня спасли амазонки, и после… я стала такой, — Анна закусила губу и склонила голову, но эльф улыбнулся:
— Так, значит, мое навершие забрали лесные воительницы?
— Не думаю… нет, оно не у них, в этом я уверена. Почему ты так интересуешься им? Прошло уже столько лет, у тебя таких безделушек еще с десяток сундуков найдется.
Но эльф заулыбался лишь шире:
— Что ты почувствовала, когда взяла его в руки?
— Это странный вопрос, и я не хочу говорить об этом. Это пустой разговор, — Анна поднялась. — Мне пора идти. Скоро сюда придут стражники, и я бы не хотела доставлять тебе неприятности.
— Анна, скажи! Возможно, я смогу помочь тебе, — он перегородил ей дорогу, Анна звучно выдохнула. — Говори… это не простая вещица, и если вас что-то связывает, я смогу тебе поведать то, что никому не говорил доселе.
Она посмотрела на эльфа в упор:
— Только боль, — она сказала тихо, но Улиан ждал. Она не должна говорить, не должна открываться. Но, возможно, более они не увидятся вовсе, и Анна продолжила на выдохе. — Амазонки спасли меня от рабства, но кое-что они все же не успели предотвратить, — она покачала головой. — На моей спине клеймо, Улиан. И ничто иное, как твое навершие раскаленным металлом коснулось моей кожи. Какой смысл ты увидишь в этом, я не знаю. Но я бы не хотела вспоминать. Если тебя интересует его участь, я не смогу помочь тебе.
Глаза эльфа распахнулись:
— Теперь это неважно! Куда важнее, что стало с тобой, Анна! Куда важнее, — он вновь зашагал по комнате. — Я все это время боялся и ругал себя за то, что сгубил тебя, но сам Каменный Ульбрах привел тебя ко мне, ты приняла на себя его силу, и сама еще не догадываешься об этом! Это поразительно! Садись! Анна, садись, прошу тебя, за стол! Ты мне должна рассказать, где ты жила, что делала, и почему ты снова здесь?
Анна вздохнула, но на скамью все же села:
— Мне уже пора, Улиан, я много рассказала тебе. Меня ищет стража, я должна уйти до их прихода. И еще… наверное, Прохор должен вот-вот прийти. Он будет не один, и тебе лучше подготовиться к его приходу.
— Как ты… как ты знаешь? — он, словно, и не удивился, а больше обрадовался новости прихода Прохора, но быстро одернулся. — Да не об этом сейчас! Навершие — это часть одного древнего артефакта, Анна. Он сам уже давно утерян, и эта малейшая его часть хранилась в моем сундуке долгие годы, но если теперь утеряно и оно, ты остаешься единственной ниточкой к магии Цельного мира…
Теперь рассмеялась Анна:
— Улиан, я рада тебе, ты помог мне, но я всегда считала эльфов более смышленым народом. Что ты говоришь? Какой Цельный мир? Какая магия?
— Ты думаешь, Расколотая Низменность всегда была расколотой? — он хитро подмигнул ей безо всякой обиды на ее слова, и Анна осеклась. То же самое говорил Ларс перед гибелью Софии…
Если и было в мире лицо у неизведанной магии, то, определенно, это было лицо Софии. Ужасные воронки, несущие в себе разрушение в огромных камнях, накрывших чернотой все небо, соединялись в одну огромную, необъятных размеров… и София, как малейшая крупица, управляла ими. Словно, закрывала прореху…
Вдруг в легких пропал воздух, и Анна прокашлялась. Влажными пальцами они поправила упавшую прядь и опустила глаза. Воспоминания были еще слишком свежие. Прошло еще слишком мало времени, чтобы забыть, и в ней еще с каждым днем копились силы, чтобы помнить.
— Знаешь, почему вымерли эльфы? Это все из-за Раскола… Четыре Силы не могли сталкиваться тогда, они должны были просто исчезнуть. Великий Воин, Великий Маг, Истинный Дух, Истинная Дриада… каждый нес в себе разрушение, Анна, — он заговорил торопливо, словно из-за страха, что Анна уйдет, не дослушав. — Если бы один из них захотел создать что-то, все бы вышло по-другому. А тогда… они все исчезли, но силы их остались здесь, — Улиан присел на край лавки и обнял голову руками, как будто снова проживал эти мгновения, но Анна уже знала, как должна ответить:
— Камень разрушения… камень Глаз Дракона… эта старая-старая сказка.
— Я видел! — эльф поднял голову, на его лице читалась безнадега, в светлых глазах стояли слезы. — А после… я видел, как погиб мой народ.
— Это не может быть правдой, — Анна прошептала, но брови ее хмурились. Грудь сдавил невидимый ком. — Магии нет…
— Теперь ее нет, Анна. Лишь в самых глубинных местах силы остались ее задатки, я чувствителен нынче стал: бывает, соскакиваю среди ночи от всплеска магии, но здесь ее нет, в Мирсуле нет магии. Здесь только Церковь.
— Какая разница, магия или церковь? И то, и другое нужно людям, чтобы оправдать их бессилие.
— Это называется Вера, Анна… даже если пропала магия, даже если разбились Драконы… народ должен во что-то верить.
— Я видела другую веру, — Анна неожиданно ответила, — веру в человека. В себя, своего правителя, наставника или друга. Это настоящее.
— И как часто твоя вера оправдывала себя? — Улиан усмехнулся. — Ты можешь верить в себя, Анна, но не у всех есть силы думать так же.
Теперь она промолчала. Ей нужно было уходить. За окнами уже расползлась всякая тьма, и оставаться здесь с каждой минутой становилось опаснее. Но эльф вдруг продолжил:
— Пять лет назад здесь горела таверна, — Анна замерла, кузнец усмехнулся. — Знаешь, как в народе прозвали этот пожар? Гнев Дракона.
— Это была я, — Анна заглянула ему в глаза. — А сегодня была Месть Дракона. И это снова была я. Люди упорно не верят в мое существование, — она ухмыльнулась.
— Не это ли доказывает мою правоту? — Улиан воскликнул. — В тебе сила! Тебе по силам уничтожить Глаз Дракона.
— Глаз Дракона в Пещере. Теперь он не представляет угрозы.
— Ч-что? — эльф побледнел. — Камень в Пещере? Ч-то же… произошло?
— Ничего не произошло, Улиан. Королева Изабелла распорядилась отнести камень на его законное место. Вилорм охотился за ним, и если, как ты говоришь, это — камень Разрушения, то в его руках он бы вдоволь позлорадствовал. Мы выполнили поручение королевы, и, как видишь, я перед тобой. И миру ничего не угрожает.
Улиан застыл. Он глядел на нее, как будто ища ложь в ее словах, но напрасно — она говорила правду. По крайней мере, она искренне верила в то, о чем говорит.
— Что-то неправильно…что-то сложилось совсем не так, как должно, — эльф почесал затылок. — Не могу понять…
Анна пожала плечами и отвернулась в сторону, делая вид, что рассматривает настенные картины, но кузнец не на шутку озадачился. Он выхаживал мимо нее, что-то едва слышно бормоча.
— Какой он… этот Глаз Дракона? Однажды мне приходилось держать его в руках, но тогда он был лишь обычной безделушкой.
— Не сказала бы, что и сейчас он чем-то отличается от нее, — Анна нехотя развернулась. — Камень, красивая безделушка… предмет множества легенд и преданий. Он ничем не примечателен. Вот только в моих руках он раскалился, как пламя… я не могла его держать в горах…
— Так это не ты оставила его в Пещере?
— Я в это время была уже мертва.
— Святой Ульбрах, — теперь он уселся на лавку и обнял руками седую голову. — Боюсь, Анна, все складывается… ты принесла себя в жертву ради камня…
— В каком-то смысле…
— И ты возродилась! То, о чем пишут древние эльфийские тексты — правда. Это удивительно! История может повториться, но я пока не пойму твою роль…
Анна нахмурилась. Она уже топталась на одном месте, в ожидании завершения странных изречений эльфа. Он, вероятно, почувствовал ее настроение и принялся путано объяснять:
— Анна, никто из нас не мог даже представить важность твоей персоны для мира, но если все, что ты говоришь — правда, если древние эльфийские тексты не врут, мы стоим на пороге возрождения Цельного мира. Это просто невероятно, моя дорогая! И, значит, все, что случилось с тобой здесь, что случилось после — это все не случайно. Так должно было произойти, чтобы ты смогла пойти по своему Истинному пути…
— Улиан, прости, нет времени оставаться дольше…
— Да, Анна, да, конечно, — он поднялся и побрел в другую комнату — ту самую оружейную, где когда-то ковались орудия для великих свершений и славных боев, но сейчас ушло то время, и комната казалась пустой и заброшенной. — Куда ты направишься? — он остановился прямо в центре и глянул на девушку в упор.
— Я готова идти куда угодно, Улиан, лишь бы покинуть этот город. Я должна пересечь горы, я должна вернуться в лес.
— Чем, ты хочешь, чтобы я помог тебе?
— Мне нужно только уйти. Меня не должны видеть ни стражники, ни обычные люди. Долгие века Мирсул строился только вниз, он славится своими подземными ходами, уверена, ты сможешь мне подсказать ближайший…
— Да, Анна, это так. Но сейчас тебе небезопасно куда-либо идти. Эти выходы тщательно охраняются. За выход из города подземным путем требуется заплатить огромный налог…
— Я могу драться, стража меня не страшит…
— Я знаю, — Улиан по-доброму улыбнулся. — И, думается мне, ты и не должна драться. Однако, — он махнул рукой, — идем за мной.
Они отошли в самый дальний угол комнаты, и Анна проговорила:
— Ты же знаешь, что я никогда и не хотела этого… но я слишком отчаянно хотела жить. Иногда мне казалось, что зря.
— Ничего не зря, моя дорогая, — он присел и, словно что-то высматривал, щурясь. За окном послышалось ржание лошадей и лязг стальных лат. Стража патрулировала улицы города, к рассвету они добрались и до этого района. Анна покосилась на закрытые ставни. Улиан всегда был затворником, и лишний раз на улицу не высовывался. Но, каким-то образом он все же находил сирот для своего приюта на улицах города. Среди них была она сама, среди них был юный Прохор.
— Вот так… хорошо, — он нащупал металлическое кольцо, растущее прямо из пола, и в этот момент в дверь постучали, Анна обернулась на звук. — Что ж, они вовремя, — Улиан улыбнулся и потянул кольцо на себя. Доски на полу прогнулись с пронзительным скрипом, и образовали темный ход, уводящий под землю. Анна, не скрывая эмоций, изумленно глянула на кузнеца.
— Да, — он хихикнул, — это мой собственный. О нем неизвестно никому, кроме нас с тобой, и он поможет тебе выйти из города. Он безопасный.
Анна глянула вниз. Темнота. Ни одного огня под землей не освещало путь. Но выбора не было. Она должна была уйти тотчас.
— Эй! — в дверь постучали настойчивей. — Старый ты дурень! Открывай, когда к тебе стучится стража Мирсула!
— Они знают меня как сумасшедшего Остроухого, — эльф кивнул в сторону двери. — Ходят ко мне регулярно. Так что… мне не привыкать.
— Спасибо, — Анна подошла ближе к лазу. — Я в неоплатном долгу перед тобой.
— Нет, Анна, — он положил руку на ее плечо и зашептал, словно кто-то мог их слышать. — Очень скоро ты поймешь, что по-другому я и не мог сделать. Ничего не происходит случайно, и твоя судьба это доказывает всецело…
— Улиан! Открывай!
На крик стражников отозвались соседские собаки. Предутреннюю тишину сменил лай, ржание лошадей и громкие голоса мужчин. Мирсул просыпался.
— У тебя… будут проблемы? — Анна шагнула в черный ход. Он уводил вниз, но сейчас его глубина была только ей по пояс. Улиан махнул рукой:
— Они не найдут этот ход, ты можешь идти спокойно. Я напою их медовухой. Уверен, они пришли сюда за ней, нежели в поисках беглянки.
На миг Анна задержала взгляд на эльфе. Слова не приходили. Он делал для нее слишком многое. Вряд ли она когда-либо сможет отплатить ему тем же. Но он и не просил ничего взамен, вот только от мысли, что сейчас они прощаются навсегда, в горле стоял ком. Анна сделала шаг вниз.
— Улиан, — она обернулась, — так частью чего было это навершие?
— Ты еще не догадалась? — он приблизился и вновь зашептал. — Частью тебя…
Они замерли оба. В двери теперь стучались без умолку.
— Иди, — эльф подтолкнул ее. — Ты выйдешь в лесу, там будет безопасно, — он присел и теперь держал крышку, чтобы захлопнуть ее после ухода Анны. — Если ты каким-то образом найдешь посох, ты больше никогда не будешь драться.
Он буквально вытолкнул ее из поля зрения и резко захлопнул крышку. Приглушились звуки, и Анна погрузилась во тьму.


10902 знака
Ответить с цитированием
  #6  
Старый 16.12.2018, 22:50
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
4 глава. Продолжение
Скрытый текст - Вероника:
— Моя королева! Кого я вижу! Что привело тебя сюда?
— Желаешь испить вина со мной? — я остановилась у входа и подняла вверх глиняный кувшин и два кубка. Эррейя подошла:
— Давно не виделись, — она улыбнулась и приняла у меня подарок, я прошла внутрь. Здесь было просторно и темно. Мы расположились на широкой лавке, устланной шкурами, в самом краю шатра.
— Я… полагаю, что-то случилось? — Эррейя разлила вино и протянула мне кубок. Я пригубила:
— Нет, Эррейя, пока нет…
Свечи потрескивали по краям, но здесь всегда было жарко. Не стыдясь страсти, девушки любили бывать здесь, и сейчас звуки наслаждения доносились отовсюду. Я замерла, вслушиваясь. Стоны и тихие крики смешивались с дымом благоуханий, разум затуманивался от одного лишь присутствия за стеганым полотном, разделяющим жилище амазонки и зал сладострастий. Я сделала глубокий вдох.
В шатре Эррейи тоже стоял туман. Мы были рядом, но я едва могла различить черты лица моей собеседницы. Она носила украшения на голое тело и повязывала волосы атласной тканью, струившейся по ее тонким плечам. При моем появлении она накинула шелковую тунику, но я не переставала ее разглядывать, и она спросила:
— Я могу погасить свечи и благоухания, если желаешь.
— Нет, пусть горят.
Я опрокинулась назад всем телом и закрыла глаза. Сладкий аромат пропитывал кожу и попадал внутрь, томные голоса и стоны словно пронизывали и мое тело тоже, я спросила:
— Как ты... живешь?
— Я живу по твоей воле, Вероника, ты это знаешь, — она тоже отпила из кубка, — отсутствие битв не страшит меня.
— Мне радостно это слышать, Эррейя, но, боюсь, не все амазонки согласны с нами.
Эррейя сделала вдох, словно собиралась что-то ответить, но вдруг выдохнула. Она улыбнулась, и, откинув назад волосы с атласными прядями, тихо сказала:
— Вслушайся в эти звуки, Вероника. Наполни свою грудь этим сладким дурманом и спроси себя, счастливы эти девушки или нет?
— У них нет ничего другого, они вынуждены быть здесь лишь потому, что родились амазонками.
Эррейя осторожно коснулась моей руки:
— Уж не сомневаешься ли ты в себе, моя королева?
— Мы давно не воевали, и вряд ли в ближайшее время выйдем на тропу войны, амазонки вновь могут начать бунт.
Вдруг Эррейя поднялась:
— Тебе нужно расслабиться. Ложись.
— Что? — я поднялась следом и уставилась на давнюю подругу.
Не меняя улыбки, она взяла у меня из рук кубок и поставила его на пол вместе со своим, подошла ближе. Я не сводила с нее глаз.
— Ты напряжена, — она коснулась моего плеча, — ты должна довериться мне.
Одним движением руки она освободила меня от платья и вновь указала на скамью:
— Ложись, Вероника, я позабочусь о тебе.
Я не тронулась с места. Дыхание участилось, и я уже не чувствовала дурмана, но Эррейя не желала мне зла. Осторожно вышагнув из упавшего платья, я разместилась на скамье.
— Очень хорошо, моя дорогая. А теперь говори, — Эррейя опустила руки в стеклянную емкость с прозрачной жидкостью и подошла ко мне. Я закрыла глаза.
Мягкие руки опустились на мои плечи и проскользили по спине. Горячее масло обжигало кожу, но сильные руки Эррейи тушили едва зарождающийся пожар, и вскоре я ощутила горячую лавину на всем своем теле.
Ее руки скользили, разжигая огонь в остывшем в рутине теле, ее пальцы находили замершие точки и вновь наполняли жизнью, масло обжигало, пряные запахи сводили с ума. Я не заметила, как отвлеклась от повседневных дум, и теперь грезила, чтобы эта ночь не кончалась.
От жгучей, пылающей и в то же время сладкой боли выступили слезы, и я едва слышно вскрикнула. Эррейя коснулась моей шеи.
— Ты здесь одна, — она шептала, — никто не услышит тебя. Ты можешь быть слабой здесь, ты можешь быть, какой желаешь…
— Я королева, Эррейя, и имею любые привилегии, кроме этой, — я перевернулась и схватила ладони девушки, она замерла. С ее рук капало ароматное масло мне на живот, и, осторожно высвобождаясь, она продолжила массировать мое тело.
— Ты женщина, Вероника, и все зависит от тебя, в каком качестве в первую очередь ты себя видишь…
О, мудрая Эррейя! Ты в праве мне давать советы, мы были равны с тобой, и сейчас я пришла к тебе сама. Ты можешь дать мне то, что я утеряла в бесконечной гонке за безупречными победами, за войнами и жестокостью. Возможно, когда-нибудь я смогу открыться тебе, но сегодня я близка к тебе лишь телом…
Я вновь позволила ей себя касаться. Поддаваясь ее плавным движениям, я прикусила губу, чтобы сдержать вздох.
— Я… отменила слежку за Вилормом, Эррейя. Настала пора отпустить его.
— Время идет, и мы движемся вперед. Мы не можем стоять на одном месте, это верно. Он не мог любить тебя, Вероника, как бы страстно ты не желала его…
— Я всегда была, прежде всего, амазонкой, чем женщиной…
— В отличие от Оррсан…
Ее руки застыли на моей груди, я взглянула в глаза девушке. Она говорила что думала. Атмосфера дурманила и не позволяла лгать. Да, пожалуй, это было единственное место, склоняющее к откровенности, и если в моем лагере где-то говорили правду, то я сейчас находилась здесь. Находилась впервые со дня моей коронации.
— Продолжай, Эррейя, — я отвернулась, глядя в сторону, и ее руки вновь продолжили бег по моей коже.
— Что слышно об Анне? Она до сих пор представляет угрозу твоей власти?
— О чем ты?
— Амазонки были рады ее возвращению, помнишь? Она ушла, и теперь мы вновь не знаем о ней ничего. Если ты опасаешься за власть, то, в первую очередь, должна думать о ней.
— Я не знаю, где она, если ты об этом. Но я прекрасно понимаю, что ей незачем возвращаться сюда. Даже если она где-то рядом, к нам она не сунется. Она слишком не привыкла вести командную игру…
— Все меняется, Вероника, — Эррейя остановилась. — И я уж очень не хочу терять тебя. Ты, как никто другой, заслужила это место.
— Спасибо, Эррейя, — я села. — Хорошо, что я зашла к тебе. Можешь заглянуть ко мне на досуге, мы продолжим этот разговор.
— О, моя дорогая, безусловно, — Эррейя протянула мне кубок. — Более того, я могу привести в твой шатер мужчину.
Я сделала глоток из кубка, за стеной послышались стоны, и я улыбнулась:
— Если это будет не Ларс, можешь не стараться.
— Ларс? Чужеземный рыцарь покорил королеву амазонок?
— Он слишком непонятен мне, Эррейя. Я бы предпочла держать его поближе к своей постели.
— О, я понимаю, — Эррейя вытерла руки. — Так не разослать ли разведчиц по окрестностям?
— Пока в этом больше риска, чем необходимости, подруга. На время мы не будем высовываться из лагеря, и будем наблюдать изнутри, кто сам к нам наведается. Иногда добыча сама приходит в логово приманки, — я поставила пустой кубок. — И, возможно, эта добыча будет самой лакомой из ранее пойманных.
— Твоей мудрости нет предела, моя королева, — Эррейя подошла и протянула мне платье. Я вдохнула дурманящий аромат и сделала глоток прямо из кувшина. Жар от свечей играл внутри моего тела, кожа отражала огонь, красная жидкость пробуждала страсть и какое-то глубинное, сокрытое под маской холода, желание. Я протянула кувшин подруге:
— Пей, Эррейя. Сегодня я не тороплюсь. Позовем остальных.
Вместо того, чтобы отпить, Эррейя плеснула вино на себя, выделяя на липкой тунике свои формы. Она улыбнулась мне, но я подошла к выходу. Одним движением руки я раскрыла плотные полотна ее укромного уголка и остановилась. Заметив мое замешательство, она взяла мою руку и вывела в истинный шатер сладострастия.
Здесь царил дурман. Десятки парочек, не найдя уединения, разместились в одном большом пространстве. Всюду были раскиданы одеяла, лоскуты ткани, предметы одежды, кубки и расколотые чашки — здесь амазонки были свободны.
— Вот видишь, — Эррейя мне шепнула, — разве они несчастны? Они только и ждут, чтобы ты присоединилась к ним.
— Так пойдем же, — я первая сделала шаг и, подаваясь порыву, потушила свечи. На миг все застыли, я разлила вино по кубкам, и ночь заиграла новыми красками.
Я позволила себе быть одной из многих.


Скрытый текст - Вилорм:
На почетном пьедестале Зала Трофеев теперь лежала книга. Самый главный трофей, доставшийся Черному Орлу после взятия Белого Ястреба. Тяжелые страницы ее потускнели от старости, но знания, что она в себе таила, не были подвластны времени.
Символы, тайные знаки, странные переплетения букв — Вилорм не мог разобрать ни слова. Слишком непонятным и запутанным казался текст, слова, как будто были переставлены местами, буквы перепутались в словах. Что-то магическое, это точно, но кто из магов смог бы разгадать смысл?
После смерти Диара место командующего магами пустовало, да и сложно было найти кого-то, кто хотя бы приблизительно мог иметь опыт и знания Диара. И Вилорм никого не приглашал. Ему нужно было самому изучить книгу, понять ее суть, принять ее знания.
Жизнь замка, словно и вовсе проходила мимо него. Сефер пытался тренировать новобранцев, Силант, по-прежнему, пропадал в разведках, Пульхий занимался экономикой и хозяйственной стороной вопроса. Жизнь текла как обычно, но Вилорм с каждым днем отдалялся от нее все больше.
Что ему дала победа над Белым Ястребом? Потери, убытки, смерть сына… Глаз Дракона ушел из его рук, и теперь его промах грозил уничтожением всей Расколотой Низменности. Благодаря Оррсан, благодаря ее мудрости и всепрощению мир до сих пор существовал, до сих пор он дышал этим воздухом, он мыслил и строил планы — пусть он растерял прежний запал, но он был жив.
Долгие дни он уже проводил здесь, пытаясь прочитать послание предков — он уверен был, что именно они оставили эту книгу, но ничего не выходило. Сбивались мысли, дрожали руки, переворачивая один за другим тяжелые листы, а перед глазами до сих пор стоял угасающий взгляд Гурия.
Злость сменилась равнодушием к окружающему миру, и теперь Вилорм был уверен в своей хладнокровности к убийце. Разведчики до сих пор прочесывали местность в поисках улик, но доселе возвращались лишь с молчанием.
Зачем он пошел туда? Что и кому он хотел доказать? Ох, и юношеское упрямство… он хотел быть лучше, это точно… или казаться взрослее в глазах своего отца. И оттого темной тучей перекрывала собой скребущее желание мести своя собственная вина.
Он виноват, он и никто больше. Он не видел, что Гурий уже достаточно зрел.
Строчки перед глазами размылись, и Вилорм часто проморгался. Всю прошлую ночь, а также пару предыдущих он провел здесь, почти не выходя из зала, и искал, искал, искал… но что именно? Он не мог себе ответить.
Но если эта книга принадлежала Белому Ястребу, то он, тем более, должен овладеть теми же сведениями, что и его враг. Пусть теперь Белый Ястреб под его началом, в мыслях он всегда останется врагом, или, по крайней мере, до тех пор, пока жива Изабелла.
Он не испытывал к ней какой бы то ни было неприязни, но она была королевой вражеского замка, и все личные счеты между ними отходили на другой план. Когда-нибудь она должна будет умереть, но сейчас она нужна живой. Очень вероятно, что она может стать ключом к открытию смысла этой книги.
Древний текст. Кожаная обложка. Неизвестные символы. Тайна покрывала книгу, и чем дольше Вилорм пытался составить верные слова, тем сильнее становилось его желание познать ее суть.
От тщетных попыток чтения хотелось бежать вон, но мужчина лишь подходил к окну и овевал глазами внутренний двор. Суета, связанная с захватом Белого Ястреба, стихла, и теперь там было практически пусто. Холодный ветер трепал черные знамена, и последние листья опадали с деревьев по его печальному позыву.
Вилорм сложил руки за спину и отошел от окна. Его окружали великие награды, с трудом вырванные из рук врага им самим и далекими предками, но главной наградой, конечно, всегда была Оррсан. Она смиренно глядела на него, но сейчас, конечно, упрекала за слабость, за неспособность смириться с неизбежным, за бездействие и слепое доверие подданным. Он правитель и не должен никому доверять, он выше других, он никогда не растеряет свою власть.
Вилорм лишь покачал головой. Непослушные, черные, как смоль, пряди падали на глаза, но он не поправлял их. Они скроют от внешнего мира его истинное лицо, а он все увидит самостоятельно. Нужно лишь время.
Он прошел еще вдоль пьедесталов с древними трофеями и вернулся в центр. Открытая на случайной странице, книга молчала. С мгновение Вилорм не смел ее касаться, лишь разглядывая внешний вид, но, уже не в силах браться за расшифровку знаков, он резко захлопнул обложку.
Облако пыли взмыло вверх, Вилорм невольно поморщился. Эту книгу, как будто, до него и не открывали вовсе. Но нет, конечно, нет. Ей владел Белый Ястреб, непонятно лишь, почему бедствовал, когда перед ним открывались все пути магии.
Странный вопрос вдруг нашел ответ в одном неосторожном взгляде. В нижней части обложки, почти у корешка, стояла зеленая печать с гербом. Налларос… эта книга принадлежала магам Наллароса! Но каким образом она оказалась в Белом Ястребе?
— Ты предатель, Диар! — Вилорм пробасил, тыча указательным пальцем в книгу. — Как ты посмел скончаться без моего ведома??
Риск компромисса с Изабеллой только ради книги не оправдался бы ни каким другим его знанием, или знанием этой старухи, но книга каким-то образом попала во вражеский замок, и теперь выяснение всех обстоятельств этой передачи становилось чуть ли не главной его задачей. Если это подарок морского города замку, это снимало все беспокойство, но если Белый ястреб каким-то образом тайно завладел ей, это не сулило ему, а теперь еще и Черному орлу, ничего хорошего.
— Если бы только захотел, Налларос захватил бы Белый ястреб одним щелчком пальцев… но он этого не делал… что же произошло?
Вилорм всей тяжестью тела навалился на пьедестал с книгой и впился глазами в обложку. Сам текст уже и вовсе не интересовал его. Куда важнее было узнать историю взаимоотношений Наллароса и Белого ястреба. Опасность могла прийти откуда и когда угодно, и подготовиться к ее приходу нужно было немедля.
— Нет… не сейчас, — он лениво перелистнул страницу, — я слишком устал, чтобы расплетать древние интриги. Я хочу лишь найти Ларса, я хочу лишь, чтобы он получил по заслугам…
Внезапно Вилорм отпрянул. Первую страницу книги покрывали все те же незнакомые значки с магическими знаниями, но рядом… рядом с каждой строчкой угольным грифелем кто-то подписал перевод. Кто-то очень тщательно изучал эту книгу, в ней таились знания, и что-то подсказывало, что не одну сотню лет уже жила эта книга.
Вилорм сглотнул слюну и оглянулся, убеждаясь, что он до сих пор здесь один. Лишь после этого, хмурясь на каждом новом слове, он принялся читать:
В эпицентре войны,
В самом сердце огня,
Наблюдателем был
Он и мира желал.
Но интриги Господ
Тяжелей, чем свинец,
Он решил, что умрет
И положит конец.
Он на гору взошел,
Глянул с гордостью вниз,
Пробудился Дракон,
И все знаки сошлись.
Три великих ума,
Три несчастных судьбы,
Он четвертою стал,
Как упал со скалы.
И Драконы слились
В небесах, и в бою
Раскололи весь мир —
Бой закончен вничью.
Ни к чему не привел
И смертельный протест.
Жить хотел, но подвел —
Это юмор божеств.
Он теперь среди них,
Он теперь только дух
Силы всех четверых
Вдруг сложились в одну.
Этот мир обречен,
Три великих ушли.
Ну а он заточен
В камне грешной земли.
Вилорм дочитал и резко захлопнул книгу. Перед глазами так и всплыл пустующий коридор в подвале замка. Духи покинули его, сам дух Смертника, если он и вправду там обитал, скрылся где-то за стенами Черного Орла. Эта книга, даже если и принадлежала когда-то Налларосу, создавалась и уж, тем более, появилась на свет явно не там. Здесь ее место, в Расколотой Низменности, и каким бы образом она не перемещалась за долгие годы существования, ее место здесь.
— Сожри меня дух Смертника, а мое место где? Что я должен еще сделать? ЧТО?
Его голос раскатами перемещался по залу, Вилорм резко убрал упавшие на лицо волосы и засеменил перед окном.
— Ты мне поможешь! — вдруг он обернулся к статуе. — Ты будешь хранить меч вечно, поняла меня? Даже если пробудятся остальные, даже если все окажется здесь, в Расколотой Низменности, ты будешь хранить его!
Статуя не ответила. Она лишь глядела на него пустыми глазами, и едва заметная, смиренная улыбка покрывала ее лицо. Вилорм прислонился к стене. Силы едкими мурашками покидали его тело, он запрокинул голову.
— Если бы я только получил его… Слишком много лишнего, слишком много войн, слишком много пустых смертей, я не этого хотел…
И после — тишина. Он один, он здесь, и никто не ищет его. Он не нужен его людям, но замок по-прежнему в его власти, а, значит, он должен показаться своим воинам, придворным советникам и прислуге. В нем еще есть силы бороться, и все они должны ему помочь. Иначе кому, как не ему, они все будут благодарны за спасение?



10183 знака
Итого за 2 неделю 21085 знаков.

Последний раз редактировалось Klara_Hummel; 23.12.2018 в 11:08. Причина: Добавление знаков за 3 неделю (3443 знака)
Ответить с цитированием
  #7  
Старый 23.12.2018, 11:11
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Неделя 3 (дни 15-21)
Завершение 4 главы (3443 знака добавила выше, к завершению сцены)
Скрытый текст - Ларс:
Он и вправду встретил рабов. Худые, изнеможенные, еле живые, они перебирали ногами по холодной земле и с киркой в руках продолжали обтесывать стены подземного хода. Первый раз, когда Ларс встретил их, он остановился, чтобы рассмотреть, кто они, чем заняты, и кто смотрит за ними. Но после… просто проходил мимо, как будто и не было их вовсе.
Они тоже не смотрели на него. Он не смущал их присутствием, не приносил ни воды, ни одежды, и поэтому был им неинтересен. Надсмотрщики, что следили за порядком, также не проявляли к его персоне никакого интереса. Они, словно, были окованы так же, как и их подопечные.
И Ларс шел. Света факела хватало, чтобы видеть, что перед ним, а когда он приближался к месту стройки, огни сами освещали его. Как он мог судить по тому, что видел, путь был проложен одной прямой, а в местах, где предполагалось разветвление, сейчас трудились несчастные люди.
Кто они? Кто и за что пленил их? Ларс не спрашивал. Он старался не привлекать внимания к своей персоне, и поэтому был рад, что никто на него почти не оборачивался. Сейчас он не сможет им помочь. Он может только увидеть другую сторону жизни Мирсула, других его жителей, и их тяжкий труд, вкладывающийся для удобства знати.
Зачем Уркулос строил этот ход? Религия давно заполонила умы людей, но вера в святое место соединения четырех сил, а, значит, и крушения Драконов, оставалась сильна. И какие бы еще цели не преследовал лорд, сейчас это было только на руку Ларсу.
Возможно, дело было даже не в вере. Развлечение для знати, не более того. Выйти на охоту, побродить по дикому лесу — чем не занятие? Плати золотом, и будь свободен в действиях. Видела бы это Вероника, скупиться на проклятия бы не стала. Лес не нуждался в людях, и, тем более, не нуждался в цене. Вот только в войне за право владения она бы проиграла. И даже силы Черного орла не смогли бы изменить чаши весов.
Уркулос умел побеждать, умел ломать и подчинять своей воле, и с лесными дикарями он не стал бы скупиться в жестокости. И поэтому Ларс лишь убеждался в правильности своих действий. Он был рад, что уходит. Место возле лорда — уже давно не его, жизнь при дворе изменилась, и Ларс теперь лишился дома, даже если бы желал остаться. Но он уходил, и это было правильно.
Про Анну он старался не думать вовсе. Она ушла, она не попалась в руки стражникам, она спасла его, и поэтому не могла жертвовать своей жизнью. И для того, чтобы жить, он ей был не нужен. Если она вырвалась, то, конечно, пошла обратно в лес, а, впрочем, у нее и вовсе могло не быть выбора. Нет, нельзя допустить, чтобы они не увиделись больше. Он отыщет ее, он еще взглянет в ее глаза и все ей объяснит… все, что разделяло их.
И Ларс прибавлял шаг. Идти было непросто, узкие стены порой заставляли идти боком, а обвалы породы — прогибаться или обходить места завала. И факел переставал гореть. Дышать было тяжко. Сырость, тяжелый воздух, пыль — Ларс закрывал рукой нос, чтобы не задохнуться в подземном ходу. И сколько он шел, сказать не решался.
Иногда он останавливался, чтобы перевести дыхание или вздремнуть, но после вновь шел вперед, опасаясь слежки или внезапной атаки подземных жителей. Впрочем, никто из животных ему на пути не встретился (даже крысы, как будто, сбежали от места пребывания людей), а измученным рабам было просто не до него.
Однажды он даже остановился, чтобы понаблюдать за ними. Обычные, худощавые, с потрепанной повязкой между ног, как завороженные, они ходили от камня к камню и тащили его к месту возложения тоннеля. Ни слова, ни лишнего звука, лишь длинные тени в тусклом свете факелов нарушали тьму подземелья.
Но нет, эльфов среди них не было. Рабами людских правителей были тоже люди, но, видно, чем-то не угодившие своим господам.
— Вероятно, я тоже мог здесь быть, — Ларс пробормотал себе под нос, вспоминая мятеж в замке Вилорма и свое предпочтение жизни Люсии службе Уркулосу. — Теперь я даже не знаю, кого благодарить за то, что я только зритель…
И он шел дальше. Все-таки Анна его убивала не зря. Он умер, и избежал возмездия Вилорма; он начал новую жизнь при дворе Уркулоса, слепо следуя его указаниям, и вновь встретился с Анной. А сколько он пытался жить без нее…
Люсия стала для него спасением среди дворцовых интриг. Ее искренность и доброта нашли отклик и в его сердце. Они могли бы пожениться, если бы не особое мнение лорда. У него на них обоих были другие планы, и это обсуждению не подлежало.
А теперь… он вновь один. Уже в который раз пытается начать жизнь сначала. И если он выйдет наружу, куда бы ни выводил этот ход, это будет первая победа.

* * *
Здесь было умиротворение. Под сердцем кольнуло от одного только взгляда — здесь он бывал лишь единожды, но повторять пройденное ему бы не хотелось.
Несмотря на осень, здесь цвели деревья. Они, словно, и не меняли листву, она всегда была зеленая, и сейчас Ларс вдыхал ее ароматы. Весна… как будто всегда здесь царило спокойствие, и ни разу нога человека не ступала сюда.
Он лежал на молодой траве, переводя дыхание от долгого пути. Факел под конец уже совсем потух, и пришлось передвигаться по тоннелю практически наощупь. Ход продолжался дальше, но Ларс нащупал дверь сбоку и, уже не оценивая риски, толкнул ее, а после… он оказался в Роще Безмолвия.
Его не настигли, не отправили погоню, ему дали уйти, и это не ощущалось западней — все так и должно было быть. Он не мог оставаться, равно как и попасться в руки стражникам. Слишком много рисков было допущено, чтобы проиграть, и слишком многое стояло на кону, и в первую очередь, это была его жизнь.
Ровные ряды деревьев слегка покачивались от убаюкивающего дыхания ветра, разносящего свежие ароматы цветов. И ни звука. Даже ветер здесь был, словно, свой, умиротворяющий. Это было место, где затягивались все раны.
И как он только мог умереть здесь? Словно бы и не свою судьбу проживал он в то время, словно бы и не был тем же Ларсом. Сейчас оставалось лишь принимать свое прошлое, быть благодарным, что он еще жив. Это место, безусловно, помнило его смерть, и сейчас он снова здесь, чтобы исцелиться.
Набрав в грудь больше воздуха, он сел. Жажда, отсутствие еды и света, вероятно, сводили его с ума, рисуя миражи истощенному разуму. Сколько он шел? Что произошло за время его побега в мире? Несколько раз на пути в тоннеле он засыпал, и сейчас ему нужен был отдых. Подземный ход из Мирсула не должен был вести сюда… «К месту падения Драконов» он должен был выйти, следуя наказу Эадды, но, насколько он мог судить, то самое падение случилось не здесь.
В озере неподалеку плавали лебеди. Они и вовсе не замечали здесь присутствие постороннего, и Ларс пробрался к воде. Он зачерпнул горсть воды и с жадностью набросился на спасительную жидкость. Желудок отозвался просящим урчанием, нужно было срочно добыть еды.
— Куда я пойду? — он пробормотал себе под нос и, замечая чужое лицо в непоколебимой глади озера, нарушил ее спокойствие резким шлепком.
Он вновь зачерпнул воды и теперь уже коснулся ее лицом. Холодная вода возвращала к жизни, но нырнуть целиком он не решился. Чистейшее место, здесь нельзя было купаться, разводить костер на берегу, охотиться на певчих птиц, беззаботно вьющих гнезда на деревьях. Здесь можно только отдыхать душой и наслаждаться природой.
И он поднялся. В небе не было ни малейшего намека на облачность. Чистейшая гладь неба завораживала глубиной. Солнце еще стояло высоко, но ему оставалось меньше часа до начала пути к горизонту, а, значит, и темнота себя долго ждать не заставит. До этого времени нужно было найти место для костра и ночлега и, желательно, найти пищу. Куда ляжет его путь дальше, Ларс даже не думал. С первой задачей выжить ему все же удалось справиться, и сейчас ему оставалось найти свое место в лесу, как когда-то это сделала Анна.
Он сделал шаг и замер. Роща вторила его задумчивости легким шепотом листьев. Он был один здесь… вполне вероятно, теперь навсегда: что, если Анна не ушла из Мирсула?
По телу пробежала дрожь. Нет, конечно, она ушла, она бы просто не осталась в этой грязи, а, подгоняемая стражей — тем более. Робкими движениями он зашагал по Роще, направляясь к лесу. Вполне вероятно, что Анна давным-давно притаилась и ждет его где-нибудь на скрюченном дереве.
Убедив себя найти след Анны, Ларс решительным шагом направился к выходу. Резные ворота, как будто, по одной только мысленной прихоти расступились перед ним, и Ларс сделал шаг в холодный лес.
Здесь уже опустили сумерки, и оттого следовало торопиться. Тропинка отсюда вела путаная и узкая, но он шел, попутно вспоминая примерное положение Рощи Безмолвия на огромном раздолье Расколотой Низменности. Пять лет назад он попал сюда, уходя из Черного Орла, значит, замок где-то совсем рядом, но он взял теперь противоположное направление. Безусловно, есть риск попасться разведчикам Вилорма, но это уже обычная для него ситуация, и, главное, нужно идти.
Да, нужно идти вглубь леса, там можно укрыться в дебрях, колючих зарослях — не зря же они на пути к Пещере старательно расчищали путь. Тем более, скоро опустится ночь, и он станет незаметен среди путаных растений. Впрочем, за пределами Рощи Безмолвия бушевал ураган и подгонял растерявшегося воина в направлении, угодном ему. Но Ларс повиновался. Другой дороги, как и особого выбора, у него не было все равно.
Самое главное, что он отдалялся от Черного орла и Мирсула, остальное становилось не важно. Он брел, глядя себе под ноги, стараясь закрываться от ветра и впервые жалея об отсутствии плаща. Осень заявляла о своих правах на буйство, и всем остальным оставалось лишь подчиняться воле бунтарки.
Листья уже почти не летели — деревья стояли голые, лишь редкие ели роняли хвою от безутешных порывов, Ларс продолжал идти против ветра. Скоро зима…
Он не помнил суровых зим в Мирсуле, так же, как и порывистых ветров — город, словно обособился от влияния шальной природы. Воля Создателя, как сказал бы Уркулос.
Сгибаясь под упорными порывами стихии, Ларс уже и вовсе позабыл о ночлеге и вечерней охоте, сейчас главное было просто продвигаться вперед, лишь бы не околеть по дороге. Да и все благоразумные животные в шальную ночь, наподобие этой, давно спрятались по домам. Но у него не было такого права.
Ноги заплетались от усталости и холодного ветра, глаза слезились. Скрестив руки на груди, Ларс продолжал брести. В моменты, когда порывы утихали, он прибавлял шаг, но когда стихия вновь бушевала, вступал в борьбу. И ноги сами несли его по тропинке, заплетаясь, едва продвигаясь, но только этим спасая своего обладателя от падения на ровном месте.
Уши уже и вовсе не слышали звуков. Только свист и холодный треп глушили собой все посторонние голоса в округе. Впрочем, возможно, их и не было вовсе — в такую-то погодку редкий сумасшедший высунет свой нос из теплого дома, и разве что такой же бездомный, как он…
Однако в момент долгожданного затишья, переводя дыхание, набираясь новых сил для очередного рывка, Лас все же сумел различить надменный голос:
— Эй! Ты кто такой? Стой на месте!
Вместо ответа Ларс лишь часто проморгался и, сложив лодочкой ладони, поднес их губам. Теплое дыхание, будто огнем, коснулось затвердевшей кожи, он пошевелил пальцами.
— Ты на прицеле! — незнакомец продолжал, и лишь после того, как в ушах прошел звон, он различил женский голос.
Медленно, едва позволив себе шевельнуться, Ларс поднял глаза. Частокол, стрелковые башни, надменные лучницы в грубых шкурах… место падения драконов. Он даже усмехнулся, насколько быстро он достиг его, но вместо любого ответа его ноги подкосились, и новый порыв ветра повалил его на землю.


9538 знаков, итого - 12981 знак, остаток напишу сегодня вечером.
Ответить с цитированием
  #8  
Старый 23.12.2018, 19:42
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Глава 5
Скрытый текст - Вилорм. Решение наведаться в Мирсул:
В зале переговоров стоял гул. Народу собралось немного, только самые близкие ему советники, но шума доставляли хоть убавляй. Сефер ополчился на Пульхия и что-то доказывал ему в пылкой дискуссии, Силант расхаживал за их спинами и временами вставлял колкие словечки в их бурный диалог, пару магов затаились в самом конце длинного стола напротив Вилорма и изредка перебрасывались тихими фразочками, но взглядов с правителя не сводили. Вилорм наблюдал.
Они собрались, чтобы доложить ему обстановку в стенах замка, но пока он не задавал вопросов, наслаждались обществом друг друга. Силант, прежде не терявший возможности личного разговора, вдруг отдалился от него и предпочитал ухмыляться разговору его товарищей общению с правителем. Он так и не заглянул к нему после похорон Гурия. И чем дольше он медлил, тем чернее становилась кошка, скребущая душу Вилорма, тем меньше доверия Силант оставлял своим молчанием.
Пусть он выпал из жизни, пусть его дух подкосила смерть сына, но он до сих пор правит замком! Ему до сих пор подчиняются люди разных статусов, и никто из не имеет права противоречить его слову.
— Силант, прошу тебя, — он достал свою трубку, — набей мою малышку дурманом. Как же я давно не ощущал ее вкус…
В зале воцарилась тишина. Все, словно по команде, повернули головы в его сторону, Силант неуверенно подошел:
— М-мой господин, — он склонил колено, — правильно ли я вас понял, что…
— Все верно, Силант, — Вилорм бесцеремонно вручил разведчику курительную трубку, — твой господин хочет курить! И ты окажешь ему несоизмеримую услугу, если не будешь раздумывать, а пойдешь и немедленно выполнишь мой завет!
— Будет сделано, — Силант поклонился и, цокая каблуками, поспешил покинуть зал. Все остальные не повели и глазом в его сторону, они все устремились к своему правителю. Вилорм улыбнулся: забытая, но какая приятная картина. Они еще помнят его.
— Итак, господа, — он поднялся, — чем порадуете вы своего состарившегося и местами обезумевшего господина? Сегодня я слушаю вас о былом, а после я поведаю вам, к чему мы будем стремиться.
— Мой господин, — первым поднялся Сефер. Он поклонился и тотчас поднялся, чтобы видеть его глаза. Вилорм кивнул в знак одобрения. — Я рад, что вы с нами, нам не хватало вашего участия, но мы справлялись, как могли. Я старался поддерживать боевой дух наших воинов, милорд, я тренировал новобранцев, привлекал бывалых вояк к тренировкам, им это в радость, мой повелитель, они горят идти в бой за вас!
— Замечательные новости, мой верный Сефер! Ты никогда не подводил меня прежде, и я уверен в твоей верности. Но я бы хотел послушать и остальных.
— Безусловно, мой господин, — следом отозвался Пульхий. Он вырос рядом с Сефером и отчеканил. — В этом году ранняя зима, мы едва успели собрать первый урожай, как на нас обрушились скверные ночные морозы. Мои страхи из-за предстоящего голода, мой господин. Многие фермерские хозяйства не выдержали холодов…
— Не вижу причин для опасений, Пульхий! — Вилорм рявкнул и сверкнул глазами в сторону молодых магов, чтобы и они не смели приносить дурные вести. — Вспомни, скольких мы потеряли в никчемной погоне за Глазом Дракона? Наши ряды сократились, Духу Смертника виднее, скольким осталось жить, скольким умереть от голода или от вражеского меча. Однако, — он смягчился и уже спокойно взглянул на Пульхия, — союзы с другими замками нам бы не помешали… как я понимаю, становление Белого Ястреба теперь тоже на наших плечах?
— Да, господин, — отвечал Сефер. — Молодой воин Грезор, бывший подданный Изабеллы, теперь правит там, но он преклонил колено перед вами и принял вашу власть в полной ее мере.
— Правда? Что-то я пропустил такое… но я верю тебе! Мне незачем сомневаться в твоих словах, мой друг, тем более, сейчас у нас другие цели…
Вилорм уселся, и все остальные последовали его примеру. Мгновение он обводил взглядом своих подданных, а после положил перед собой книгу, что унес из зала Трофеев. Никто не решался спросить его, но маги плохо скрывали не то испуг, не то удивление от внезапно появившегося перед ними артефакта. И Вилорм рассмеялся:
— Ну, чего уставились? Не ожидали? То-то же!
Пульхий и Сефер переглянулись и пожали плечами, но теперь вскочили маги. Двое юношей, едва ли старше Гурия, хлопали глазами и не могли произнести ни слова.
— Вы знаете, что это за вещица, верно? — Вилорм расплылся в улыбке. — Так почему, сожри меня Смертник, вы до сих пор не расшифровали ее?
Он ударил кулаком по столу, и маги вновь опустились на свои места и потупили взгляды. Конечно, они не могли знать ничего об этой книге, о том, что она у них под носом… они остались без наставника, без своего учителя и теперь, словно слепые котята, искали свое место под крылышком покрупнее.
— Впрочем, — Вилорм задумался. — Кстати, где моя трубка?
Он покрутил головой в поисках Силанта и, не найдя ни разведчика, ни трубки, ударил кулаком по столу и пробасил:
— Риэтта! Где носит этого оболтуса?
В дверях появилась прислуга и, едва поклонившись, отчеканила:
— Мой господин, Силант более не приходил, после того, как вы отправили его с заданием.
— Так поторопи его! И проверь, чтобы он сделал именно то, что я его просил! Я не хочу потом покрыться пятнами, как противный саноррун, если он все перепутает!
— Как прикажете, мой господин, — девушка поклонилась и выпорхнула из зала, как канарейка. Вилорм довольно заулыбался.
— Впрочем, — теперь он продолжил мысль, — кое-что я уже изучил из этого текста, и поэтому у нас с вами уже есть новая цель.
Он поднялся и принялся расхаживать перед своими подданными вперед-назад, чтобы поймать их интерес на своей персоне. И, конечно, они смотрели на него, не отрываясь. Он — их идол, и они пойдут за ним, куда он только скажет, и сейчас они ждут приказа, остается лишь указать направление…
— Сефер, — вдруг он обратился к воину, и тот поднялся, — скажи мне, мой товарищ, для чего мы искали Глад Дракона? Для чего столько славных воинов сложили свои головы в сырую землю?
— Э-э… мой господин? — мужчина пожал плечами и уставился на него в ожидании ответа, но Вилорм молчал. — Вероятно… он был нужен вам для… ритуала, может быть, для власти. Я не знаю, милорд, — он вздохнул.
— Отлично, Сефер, весьма, весьма неплохо, — Вилорм зааплодировал. — К несчастью, все не так просто…
— Вы считаете, у Вас есть право владеть им, — поднялся мальчишка-маг с другого конца стола и с вызовом глянул на правителя. Остальные также перевели глаза на Вилорма и застыли в ожидании его реакции. Но он лишь загорелся новым порывом:
— О, мой милый, я уверен в этом! И оттого до сих пор не понимаю, как я мог упустить его?
— Но мы все живы, милорд, значит, Глаз Дракона не может быть в Пещере…
Вилорм пронзил парня горящими глазами:
— К несчастью, мой милый, это не так… разведка сработала гладко. Она доложила, что вход в Пещеру закрыт, Ларс вошел в нее с камнем! Он вошел туда! И что ты смотришь на меня? Что ты думаешь, я не подстраховался на этот случай? Я отнес меч Истины в склеп, там его место, он спас нас от гибели…
— Этого недостаточно, мой лорд. Для предотвращения нового раскола нужна жертва, и если ее не было, камень не может быть в Пещере…
Вилорм с ответом помедлил. Мальчишка знал слишком много…
— Тебя учил Диар?
— Да, мой повелитель. Я любил оставаться допоздна, чтобы изучать с ним новые заклинания… я и Ланез, мой господин. К несчастью, Ланез теперь в Белом Ястребе.
— Теперь это неважно! У нас есть книга, мы сможем разгадать теперь тайну этого мира, и, если потребуется, встать на его защиту от разрушения.
— Милорд, эта книга не единственная. Должны быть еще три таких же.
— Откуда тебе известно это?
— Мы… считали, что они или утеряны бесследно, или вовсе выдуманы, но, как видно, история магии правдива, она описана на страницах этих книг, но чтобы постичь ее полностью, мы должны найти еще три таких же…
— Ты едешь со мной, парень, — Вилорм взъерошил волосы юному магу и обратился ко всем. — Завтра на рассвете мы выдвигаемся в поход, мои преданные воины и… чародеи. У нас уже нет времени отодвигать самые важные дела, охотясь за Ларсом, занимаясь местью былым обидчикам и прочее, прочее, прочее... все это пустое! Безусловно, эта находка теперь поможет нам предотвратить неизбежное, но, боюсь, на поиски остальных книг у нас нет времени…
На пороге появился Силант:
— Ваша трубка, мой господин, — разведчик прошел в зал и протянул трубку Вилорму. Он не глядя, сунул ее в один из многочисленных карманов на мантии и жестом указал, чтобы тот садился. Силант расположился между Пульхием и Сефером и, переведя взгляд с одного на другого, следуя их примеру, уставился на правителя.
— Завтра мы начинаем свой поход в Мирсул, господа. Мы пойдем по Главной Дороге, чтобы нас видели разведчики и стражники Мирсула. Они должны успеть донести весть о нашем прибытии до своего лорда. Я беру с собой только вас, наш визит исключительно дружеский, и никаких оговорок не приемлет.
— Мирсул? — Силант вскочил. — Он не терпит чужеземцев, мой господин! Они схватят нас на подступах к городу! Мы не добьемся от них ничего!
— Я рад, что тебе уже приходилось бывать там, Силант, — Вилорм лишь улыбнулся. — Но раньше ты был о нем другого мнения, не так ли?
— Раньше все было по-другому…
— Не переживай, мой друг, я беру с собой только вас, а вам я доверяю безоговорочно! Ты понял меня? — Вилорм рыкнул, и Силант потупил взгляд. — Тем более, там отличный досуг, разве нет? Я слышал, нашу любимую таверну отстроили краше прежней!
Воины опустили глаза, маги лишь пожали плечами, и Сефер пробубнил:
— Тот пожар сгубил многих славных воинов, мой господин. Я не пойду туда снова.
— Да ты, оказывается, суеверный, Сефер! Но не бойся, я не потащу тебя туда силком, разве что ты сам изволишь развлекаться, — Вилорм хохотнул. — Но не это наша цель, ясно? Мы идем к лорду Уркулосу, и он нас примет, что бы там сейчас не происходило. У него просто не будет выбора, когда он увидит эту книгу.
Все завороженно смотрели на него, Силант схватился за голову, и Вилорм поднялся:
— Ну что ж, господа, прошу готовиться к походу! Нам предстоит увлекательное путешествие!


8282 знака, итого за 3 неделю 21263 знака.
Ответить с цитированием
  #9  
Старый 30.12.2018, 17:15
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Неделя 4 (дни 22-28)
Продолжение 5 главы
Скрытый текст - Ларс в лагере амазонок:
Деревянный манекен равнодушно принимал мои удары. Меч, щит, копье, кинжалы — за целый день я использовала все виды оружия для борьбы с выдуманным противником. Он должен был сопротивляться! Он должен был бороться со мной! Но вместо этого лишь безучастно поглощал всю мою ярость.
Приближалась зима, но амазонки жаждали боя. Слишком долгое время мы не вели войн, и слой пыли на наших доспехах увеличивался с каждым днем. Мне нужен был враг. Пусть сейчас это безликий манекен из дерева, но когда-нибудь он должен превратиться в лютого противника. Только как найти повод для войны? Как раздуть пламя из потухшего костра? Нужен был четкий план.
Я зарычала. Словно подгоняемые моей злостью, на манекен посыпались удары. Бессмысленный бой, в котором заранее нет победителя. А мне нужна была победа, мне нужно было сохранить свой лагерь и свою власть. Несмотря на то, что безумно хотелось уйти.
В тренировочном лагере я была одна. На лес уже опустились сумерки, и амазонки зажигали огни рядом со своими шатрами. Наверное, я пропустила ужин. Но возвращаться ко всем я не спешила.
Я крепче сжала рукоять, перевела дыхание. Я смогу. Никто не свергнет меня, у амазонок не может быть другой королевы. Но если будет поединок, у моей соперницы не останется шансов выжить.
За своей спиной я различила тихие шаги. Поступь мягкая, почти не слышная и дыхание, как будто затаенное… кто-то до сих пор робел передо мной.
— Тебе пора уже быть смелее, моя дорогая, — я обернулась. Кейра, словно спохватившись, по своему обычаю, опустилась на колено:
— Моя госпожа… вы не звали меня, но… вас не было на ужине, я переживала и всюду искала вас.
— Не стоит, Кейра, вставай. В нашей застоявшейся жизни крайне сложно сохранить навыки ведения боя, мы должны всегда быть в форме. Если мы сами не ведем войну, это не значит, что завтра нам ее не объявит кто-то другой, верно? — я вновь принялась сокрушать равнодушного противника ударами.
— Конечно, моя госпожа, — моя помощница поднялась. — Вам требуется помощь?
— Возьми свой меч, — я смахнула капли пота со лба и отошла на пару шагов от манекена. — Нам не помешает размяться.
Кейра не сразу взялась за рукоять своего меча, но, опустив взгляд себе под ноги, плавным движением достала его из ножен.
— Я никогда не была в бою, моя госпожа…
— И это, безусловно, мое упущение! Ну же, давай! Атакуй меня!
Кейра вздохнула. Ее ноги, словно, вросли в землю, она опустила глаза. Я ждала. Пусть она медлит, но она должна повиноваться! Я ей приказала биться, и у нее нет выбора. Итак, первый шаг, потом еще шаг… медленно и бесшумно она передвигалась по полю нашего странного боя, я не трогалась с места. Пусть попробует, пусть ощутит вкус первой победы, а дальше… она попросит драки сама.
Она замерла в шаге от меня. Ее огромные глаза поглощали мою черную и порядком истрепанную душу в свой чистейший омут. Если бы она родилась за пределами лагеря, она бы никогда не взяла в руки оружие. Но ей предстояло биться.
И она атаковала легко. Она подступила сбоку и попыталась попасть в тыл, но я блокировала выпад. Что ж, хитро… она не победит меня силой, но легкость шага и незаметность — ее сильные стороны.
Кейра в два шага обогнула меня со спины и едва задела острием правое предплечье, я впервые замахнулась, но она смогла увернуться. Она уклонилась и, предвидя мой новый выпад, прокувыркнулась по земле. Она отдалилась от меня и теперь заставляла за собой охотиться.
Что ж, у девчонки, определенно был талант к бою… и чем дольше она водила меня за нос, тем расплывчивей в окрепнувших сумерках становились ее черты. Я, словно, в прошлое попала. В прошлое, в котором на моем счету было лишь одно поражение.
Я отражала ее еще неокрепшие удары, но ответных старалась не посылать. Кейра тяжело задышала, и каждая новая атака стоила ей немалых усилий. Я терпеливо выжидала ее борьбу усталости с азартом, и позволяла предательской улыбке накрыть мои губы. Когда-то и я была на ее месте, когда вместо нее напротив меня стояла Анна…
— Думаю, на сегодня достаточно, — одним ударом меча я переборола ее. Кейра выпустила меч и упала на землю. Дыхание сбивалось, и она часто хватала ртом воздух, будто его уже и не оставалось совсем. — Славная тренировка. Нам следует продолжать, моя дорогая. Совсем немного, и перед тобой раскроются все дороги.
Кейра кивнула и запрокинула голову, устремляя взгляд в небо. Сегодня его покрывали тучи, но огни нашего лагеря отражались в нем армией горящих лун.
Я протянула помощнице руку. Завершение дня удалось на славу, и мы обе заслужили отдых. После первого боя Кейре не помешало бы посетить шатер Эррэйи, и я уже загорелась идеей, как ее туда завлечь, но мои мечтания прервал шум.
Кейра резко поднялась с земли и схватилась за выроненный меч, мы переглянулись. Лагерь тренировок находился за моим шатром, чуть вдали от Главного костра и ровно на противоположной стороне от Древа Мудрости, амазонки не пошли бы сюда просто так после захода солнца. Время тренировок было на рассвете.
Шум голосов на месте сбора воительниц становился громче, и вскоре его разбавил звук обнажающейся стали, амазонки что-то выкрикивали… Неужели я просчиталась насчет своей власти? Неужели Берта была права насчет восстания, и оно начинается уже сегодня?
Загудел рог тревоги. Я поймала на себе потерянный взгляд своей помощницы. Ее тонкие брови начинали сдвигаться, я должна была выйти ко всем.
— Пошли, Кейра, — я толкнула деревянную дверцу, замыкающую низкую ограду тренировочного лагеря, но девушка меня опередила:
— Моя госпожа, — она посмотрела на меня очень решительно, — я должна идти вперед. Если будет бой, вы не должны принимать первый удар…
— Не глупи, Кейра, — я даже зарычала, — я иду первая, ты следишь за всеми амазонками, поняла меня? Если ты увидишь хоть один подозрительный взгляд, и если нам придется разделиться, иди к Эррэйе!
Не дожидаясь ее ответа, я направилась на шум. Голоса становились громче, гул тревожного рога повторился. Если у нас появится враг, это будет моим спасением. Кто бы ты ни был, если ты пришел с боем, спасибо тебе.
Амазонки выстроились в два ровных ряда стеной щитов, заслоняющих свои жилища. Кто-то из них бросал боевой клич, и остальные подхватывали его разрозненным хором. Другие амазонки ударяли мечами о щиты и выкрикивали что-то неразборчивое. Сливаясь с боевым кличем соплеменниц, общий гул превращался в неразборчивую кашу. Лишь лучницы на башнях замерли в безмолвии, готовые к выстрелу. И стрелы их были направлены ровно в центр, на Главный костер.
С моим появлением все звуки стихли, я подняла руку, Кейра держалась на шаг позади меня. Я овеяла взглядом свой лагерь, но не нашла ни капли подвоха. Мои амазонки покинули свои жилища с одной лишь целью — вступить в бой. И для его начала им нужна была только моя команда.
Я вышла к своему шатру. По обе руки от меня стояли стройные ряды воительниц с беспристрастными лицами, без единой эмоции. Напротив — лучницы с башен бездвижно ожидали моего слова, но прямо передо мной резвился, обдавая жаром с самого центра, Главный костер лагеря. Что произошло, и кто с кем собирался биться, по-прежнему оставалось загадкой. Я нахмурилась.
— Амазонки! — я заговорила жестко. — Что произошло? С чего этот шум и рог тревоги?
Поднялся ветер. Он трепал волосы и холодил кожу морозным прикосновением. Я поочередно овевала взглядом воительниц. Никто не изменился в лице, никто не шелохнулся. Я сделала шаг вперед.
Языки пламени потянулись ко мне, и только сейчас я ощутила дрожь. Но то ли от холода пошли мурашки, то ли от неизвестной опасности? Впрочем, меня страшила лишь опасность свержения моей власти. Но никто не выходил вперед, и никто не давал ответа на мой вопрос, и ко мне подошла Кейра.
— Моя госпожа… вам нужно обойти костер с другой стороны… кажется, там человек…
Я жестом приказала Кейре возвращаться к моему шатру и зашагала к пламени. Его языки играли уродливыми тенями на серой земле, но чем ближе я подходила, тем четче различала среди них еще одну тень.
Темная фигура, скрючившись от ветра, стояла перед костром на коленях. Запястья и ступни уже были связаны грубой веревкой, но незнакомец и не оказывал никакого сопротивления, принимая участь пленника.
На миг оторвав взгляд с него, я вновь глянула на своих воительниц. Ни намека на сомнения — они все без исключения желали воевать с забредшим путником, лишь потому что он был мужчиной. Что ж, пусть наблюдают спектакль. Я приблизилась к страннику и, сложив меч на его шею, как можно жестче проговорила:
— Назови себя, путник. Кто ты, и зачем пришел к владениям амазонок?
Плечи мужчины не покрывал плащ, но он склонил голову, и лицо его скрывала тень от костра. Приближение ночи также не давало мне видеть прибывшего. Я ощущала лишь его дрожь от ветра: вероятно, он проложил неблизкий путь и теперь искал пристанища. Но что его привело именно к нам? Он не мог забрести сюда случайно, наш лагерь глубоко спрятан в путаном лесу Расколотой Низменности, и это была его ошибка, которая сегодня будет стоить ему жизни.
Но вместо ответа мужчина лишь поднял взгляд. Мне хватило и доли мгновения, чтобы убрать меч с его плеч и отойти на шаг.
— Здравствуй, Вероника. Не откажусь от ужина, если позволишь.
— Гд-де… Анна? — я спросила одними губами, но теперь дрожь выдавала меня.
— Так ты пригласишь гостя в дом?
Я застыла. После недолгого замешательства я обошла Ларса и вновь оказалась напротив него. Я достала нож и разрезала веревки:
— Поднимайся.
Он и вправду дрожал. Где ему предстояло бывать, что встречать на пути, мне оставалось лишь предполагать, но в первую очередь мне нужно было объяснить ситуацию амазонкам.
Ларс поднялся, и я убрала меч. Девушки, глядя на меня, стали оборачиваться друг на друга и в нерешительности опускать оружие. Я вновь подняла руку:
— Амазонки! Ларс — наш гость, мы рады ему в любое время, и его приход требует особого приема. Сейчас вам следует вернуться в свои шатры и продолжить приготовления к ночи. Кому-то из вас предстоит нести стражу, кому-то идти на охоту, кому-то укладывать детей. Нет необходимости трубить в рог, нет причин проливаться крови сегодня. Кейра, позаботься об ужине для меня и нашего гостя. Остальным — приятной ночи.
Мгновение девушки мешкали, но все же нехотя засеменили по разным палаткам. Лучницы убрали стрелы и продолжили ночное бдение за пограничной территорией лагеря. Кейра скрылась где-то между шатров, и я вновь подошла к Ларсу. Он, как будто, и вовсе не сводил с меня глаз, я нахмурилась:
— Надеюсь, твоя история порадует меня.
— Это неважно.
Порыв ветра подхватил его слова, и по моей коже побежали мурашки. Волосы разлетались и закрывали лицо, я махнула Ларсу:
— Идем, я угощу тебя ужином.
Мы зашли в шатер. Он расположился за столом, как и в прошлый раз. Я отошла в сторону. Я разглядывала его, ища перемены, но не могла понять, что именно изменилось.
Теперь он был один. Теперь у него не было цели пути, и оттого не находилось оправдания его нахождению здесь. Но что же произошло? Где Глаз Дракона? Где принцессы? И, самое главное, где Анна? Что, если они все же сразились, как завещали их родители? И если Анна погибла в бою, то сколько осталось жить мне самой?
Руки предательски задрожали. Моя жизнь теперь могла и вовсе не зависеть от моих решений. Если Анна в одиночку пошла бороться со всем миром, то шансы выжить испарялись с каждым днем. Нужно было срочно что-нибудь выпить.
Но я оставалась безучастна. Ларс, как будто, и не смотрел на меня вовсе. Он уставился перед собой и также не проявлял никакого интереса. Я ждала.
Звуки в округе утихли, и тишина сводила с ума. Тысячи вопросов выстраивались в голове в тесную очередь и, перебивая друг друга, вводили меня в смятение.
— Зачем ты здесь? — я скрестила руки на груди и подошла ближе. Он посмотрел мне в глаза. Грязь с дороги еще покрывала его лицо, доспех и дорожный мешок покрывала не то зола, не то сажа. Он, определенно, был не здесь. И поэтому мой вопрос обретал еще более веские основания быть заданным.
Он не ответил. В шатре появилась моя помощница и поставила перед нами два больших блюда с мясом, наполнила кубки с вином и застыла в двух шагах от стола.
— Спасибо, Кейра. Жди снаружи.
Она вышла, и я расположилась за столом напротив Ларса. В шатре горели свечи, и в их освещении наши тела вытягивались в странные переплетения. Тени дрожали. Я принялась за еду. Горячим потоком полилось вино внутри, и свежее мясо стало самым желанным блюдом за сегодняшний день.
Ларс с едой не спешил. Он сделал глоток из кубка и теперь перевел взгляд на меня. Лишь сейчас я увидела мелкую дрожь по всему его телу. Он до сих пор не мог согреться.
— Где ты был? — я спросила тихо, но ответа уже не ждала. И Ларс принялся за еду. Я поддержала его и опустошила все свое блюдо за раз, поднялась. Я отошла от стола за спину мужчины и расстегнула ремни на доспехе. Он давил на меня тяжестью, тело просило свободы. Я сняла сапоги. Какую бы цель не преследовал Ларс, находясь здесь, я должна быть уверена в своих силах.
— Спасибо, — он закончил с едой и поднялся. — Если ты позволишь, я бы хотел выспаться…
— А что, если не позволю? — я обернулась. Короткая туника едва ли доходила до колен, и если Ларс молчит, у меня были другие средства разговорить его. — Для всех моих воительниц ты враг, и на все мои вопросы ты отвечаешь молчанием. Какой прок тогда мне ограждать тебя от опасности?
— Тебе самой не помешало бы оградиться, — он отвечал сухо. — Совсем скоро к твоему лагерю будет проложен подземный ход из Мирсула. Тысячи верующих в Создателя или Драконов, раскрошивших небо, ринутся к твоим владениям. И среди этого напора, чтобы выжить, тебе придется подчиниться воле Уркулоса.
— Что это за сказки, Ларс? Мирсул слишком обособлен от нас, мне совсем неинтересен их быт, их войны и заботы. Думаю, Уркулосу точно так же неважно, как у меня дела.
— Это верно, Вероника. Но ему далеко не безразлично место падения Драконов в Расколотой низменности, и, видишь ли, их разделяют горы, и попасть сюда возможно лишь через подземный ход… скоро его достроят.
Ларс не двигался, он, будто прирос к земле, и я подошла ближе.
— Так ты здесь… чтобы предупредить меня?
— Я лишь говорю, что знаю, Вероника. Ты можешь расценивать мои слова как угодно.
Он говорил, а тело не переставало дрожать. Видно, ветер в лесу разгулялся не на шутку. Огражденные частоколом, мы почти не были подвержены его капризам, но сегодня даже наш лагерь не стал исключением для его визита.
— Ты… мерзнешь, — я нахмурилась и взяла его руку. Ледяная… даже находясь здесь, перед костром, испив вина и отведав горячего мяса, Ларс продолжал дрожать. — Кейра, зайди!
В шатре тотчас появилась моя помощница, и я распорядилась:
— Распорядись приготовить ванну для нашего гостя! Он прошел неблизкий путь.
— Как прикажете, моя госпожа.
Она вышла, и я снова повернулась к Ларсу:
— Если это правда, я буду биться. Никто не смеет врываться в мой дом без приглашения. И если ко мне идет армия, я подниму свою.
— Тебе нужны союзники, Вероника. У твоих сил против Мирсула нет шансов.
Вдруг он сам сжал мою руку, и я заглянула ему в глаза. То же самое. Ни капли страха, ни капли лжи и сомнения… все же Ларс был прежним. Но что-то повлияло на него.
— Где Анна? — я позволила ему касаться себя, но мне нужны были сведения.
— Она может быть где угодно, наши пути разошлись в Мирсуле. Мне остается надеяться, что с ней все в порядке.
— В порядке, Ларс, в порядке, — я сама убрала руку и отошла. Мне нужно было найти ее. Она должна быть в поле моего зрения. Я отдам приказы завтра.
— Получается, Глаз Дракона в Пещере? Вы направились в Мирсул после этого?
— Да, Вероника. Мы завершили задание Изабеллы, но не уберегли ее дочерей. Принцессы мертвы…
— Получается, Белый ястреб обезглавлен…
Ларс сделал шаг мне навстречу:
— Я думал, ты всегда в курсе всего, что происходит. Твоя разведка разбросана по самым отдаленным уголкам леса, разве нет?
Я вздохнула:
— Я свернула ее. В Белом ястребе теперь правит Черный орел, я не слежу за ними, у меня… нет цели теперь.
— У меня тоже, — Ларс опустил голову. — Но что же произошло, что заставило тебя отменить слежку?
— Это… неважно. Скажи мне лучше, кто убил Гурия?
— Виноват только он, Вероника. Видишь ли, Анне сложно удержаться, если перед ней живая цель…
Я ухмыльнулась. Да, это верно. Мои предположения оправдались, и теперь я подошла к Ларсу еще ближе. Он устал. Его глаза свинцовыми тучами тянулись вниз, его одежду покрывала грязь, от тела разило холодом за версту. Сколько он шел? Что встретил на пути? Где-то совсем рядом со мной был проложен подземный ход, и он грозил мне гибелью. Как я могла упустить это? Моя неосторожность однажды может сыграть со мной злую шутку. И как странно, что меня предупреждал Ларс!
— Тебе нужен отдых, — я коснулась его груди. Мои ладони пропитались холодом и теперь собирали всю грязь с его доспеха. Я развязала лямки. — Снимай его, скоро будет готова ванна.
Ларс медлил. В прошлую нашу встречу мы разошлись довольно холодно, несмотря на то, что я должна благодарить его за спасение от до сих пор неосознанной опасности. Я могла предложить свое общество на ближайшую ночь, он мог отказаться. Но до этого я должна была завоевать его. Впрочем, о доверии не могла и мечтать.
И я коснулась его тела. Узкие прорези между пластинами доспеха позволяли мне дотронуться до него сбоку, и я провела ладонью до его бедра. Он не сводил глаз с меня, и я в ответ не опускала взгляда. Но когда я коснулась его пояса, мои пальцы ощутили прикосновение жесткого пергамента, и я потянула свиток. Не меняя выражения лица, Ларс перехватил мою руку, и мы застыли, глядя друг на друга, в безмолвном противостоянии за свиток.
— Что это? — заметив в его взгляде легкое недоумение, я задала резонный вопрос.
— Отпусти его, Вероника. Я должен сам разглядеть его…
— Ванна готова, моя госпожа…
Кейра влетела в шатер порывом, но сразу рухнула у входа, завидев нас в странном положении.
— Простите меня, госпожа, — она залилась краской, и я прикрикнула на нее:
— Кейра, уйди!
Девчонка вскочила и прытью бросилась бежать из шатра, Ларс выхватил свиток:
— Ну, так что, Вероника? Проводишь гостя в купальню?
Я выругалась:
— Прошу, за мной…
Ларс все же скинул свой доспех в моем шатре, спрятал свиток в недра походного мешка и направился к выходу. Я поспешила его опередить.
Купальня располагалась недалеко от моего жилища, мы обошли его с другой стороны и направились скрытой тропой. К ночи похолодало еще сильнее, но меня бодрил этот холод в предвкушении горячего пара. Ларс шел следом. Что у него было в голове, и какие планы насчет своего ночлега он вынашивал, мне оставалось лишь гадать, но сейчас его ждало расслабление после долгого дня.
— Заходи, — я остановилась возле пестрого шатра, в темноте кажущимся потухшим от огней представления цирковым домиком. — Внутри ты можешь сбросить вещи и окунуться в горячую воду.
Вместо ответа Ларс внимательно посмотрел на меня и зашел внутрь.
— Наслаждайся…
Я потопталась на месте. В воздухе над шатром стоял пар. Горячая вода, нагретая в огромном котле, стремилась ввысь. Как и многие амазонки, я любила добавлять в воду благоухания, настои полевых трав, молоко, цветы… Я принимала ванну в одиночестве, в то время как остальные забивались тесным строем в воду и устраивали массовые помывки. Для всех девушек это было настоящим весельем — плескаться, брызгаться, смеяться над собой и другими, настоящий ритуал! Но мне нужны были размышления, и, значит, нужен был покой.
Но сегодня ситуация была другая. Ларс не должен был предаваться раздумьям в моей купальне. В его голове могло твориться что угодно, и даже на время оставить его одного мне казалось равноценным устранению всей моей защиты. Обернувшись через плечо и не найдя никого из амазонок поблизости, я зашла в купальню.
Прячась в многочисленных полотнах перед входом, я глазами нашла Ларса. Он стоял ко мне спиной и не спеша заходил в воду. Крепкое тело, сильные руки, упругие ягодицы — он весь притягивал мой взгляд, и я не смела отвести глаз.
Ларс опустился в воду. Он прошел несколько шагов вдоль ванной и окунулся с головой в горячую воду. Он умылся и, оказавшись в тишине, замер в центре ванной. Я ничем не выдавала себя, он не мог меня видеть, и я наблюдала.
Ларс опустился на ступень, что опоясывала ванну по всему ее периметру, и закинул голову. Глубокий вздох мужчины нарушил тишину ночи, но больше он не издавал ни звука. Мгновения покоя… я до безумия любила их, и Ларс, наверняка, за несчетно долгий период впервые оказался один. Я дала ему возможность быть в тишине, я дала ему возможность выстроить в ряд мысли, но оставить одного… нет, это было не в моей власти. Но я могла гораздо больше…
— Прости, Ларс, и все же я навяжу тебе свое общество, — я показалась из-за штор и направилась к ванне. Ларс слегка повел головой в мою сторону:
— О таком я не мог и мечтать, — он усмехнулся.
— Я не буду докучать тебе, — я уселась прямо на пол, за Ларсом, так, что его голова оказалась возле моих ног. — Но я могу помочь тебе расслабиться.
Ларс дернулся, но я положила руку на его голову:
— Тише… это совсем не страшно…
Я запустила пальцы в его волосы и повела по голове, опускаясь к шее, к плечам. Ларс закрыл глаза. Он позволял мне касаться себя, и сейчас мне хотелось разгадать его своими движениями. Я не сдерживала себя в порывах, мои пальцы скользили по его коже, и чем дольше я массировала его, он, словно, открывался мне. Его влажные волосы путались под моими пальцами, но я осторожно распутывала их и продолжала массировать шею, переходя на плечи и опускаясь к груди.
Воин… могучий, крепкий мужчина, повидавший на своем веку немало войн. Ему нужна была женщина, он должен был найти приют на груди ласковой жены, хранящей уют в их светлом доме. Он возвращался бы туда вновь и вновь после битвы, и новые раны затягивались бы за пару мгновений под чуткой заботой его женщины.
И если бы я могла стоять с ним на одной ступени, то мы делили бы скорее один меч или щит в тяжелой битве, нежели теплое ложе, но сегодня он был моим гостем, и я не могла отпустить его просто так.
Моя ладонь нырнула в воду, и Ларс дотронулся до нее. Не ожидая прикосновения, я вздрогнула. Я смотрела на него сверху, и он открыл глаза в ответ. Мгновение мы разглядывали друг друга.
— Чего ты хочешь? — я прошептала прямо в ухо. — Если ты впустил меня в свой покой, ты можешь поделиться…
Но Ларс еле слышно вздохнул:
— Продолжай…
— Ты заслужил эти мгновения, Ларс, — теперь я не отдалялась от его ушей, продолжая шептать, и водила своей ладонью по его сильному телу. — Уже завтра все может поменяться, мы можем вновь разойтись, и неизвестно, куда заведут тебя дали…
Он перехватил мою руку. Непослушные волосы постоянно падали на лицо, некоторые пряди уже намокли, и Ларс отодвинул их. Я оставалась безучастна. Он провел по моей ладони своей, тревожа ровную гладь плеском и, резко потянув на себя, вдруг обернулся.
Он смотрел на меня из воды своими теплыми глазами, и по одному только взгляду я уже доверяла ему. И он не отдалялся, он все смотрел и смотрел, иногда хмурясь, иногда закусывая губу, но не отводил взгляда. Его пальцы до сих пор покрывали мои ладони, и сердце внутри отчего-то вдруг начало безумную пляску. Мне не хотелось вмешиваться в его странный порыв, но бешеный стук и, наверняка, полное недоумение на лице выдавали мою растерянность с потрохами.
Нарушая тишину звучным плеском, Ларс ловко подтянулся в воде, словно вынырнул, и схватил меня за предплечье. Среагировать и как-то ответить я не успела. Он с силой потянул меня к себе, и мне оставалось лишь поддаваться. Я оттолкнулась коленями от холодного пола, и через мгновение я оказалась в ванне рядом с Ларсом.
Туника облепила тело, волосы намокли от водного трепета, я приблизилась к нему. Между нами практически не осталось расстояния, но меня тянуло к нему, я так и хотела касаться его и глаза не отвода с губ. Но Ларс не спешил. Он до сих пор рассматривал меня и, как будто, не шевелился вовсе.
Мгновение, второе... Охладевшие капли нарушали тишину купальни, срываясь с намокших волос в воду. Жар моего тела уже обволакивал в мыслях и Ларса, но он был сдержан. Он дотронулся до моей щеки грубыми пальцами и, чуть погодя, убрал намокшую прядь волос за ухо. Мои глаза не моргали. Впервые за меня это делал мужчина.
— Ты очень красивая, Вероника…
Его голос был тих, и оттого сердце внутри било в колокол, разнося тревогу по всей округе, но я старалась не дышать.
— Когда-нибудь ты поймешь, что твое главное оружие — это твоя женственность.
Не в силах противостоять порыву, я потянулась к нему. Наши руки переплелись, и Ларс приблизился к моему уху:
— И когда-нибудь ты полюбишь…
Скользкая туника облепила тело, обнажая сердце. Буря чувств откуда ни возьмись всполошила мою беспристрастность, но слова не приходили. Я не смела отвести взгляда, к горлу подступал горький ком. Над ухом до сих пор теплился его шепот, но сейчас мне следовало отогнать эмоции.
— И… что же мне делать? — я не узнала свой голос. Словно я посылала боевой клич армии амазонок мгновение назад: вместо прежде уверенного тона раздался едва различимый сип. Но самым сложным было отвести глаза.
— Расскажи, что терзает тебя…
Я до сих пор мертвой хваткой сдерживала предплечья Ларса и лишь сейчас, как гром, среди ясного неба, он вернул меня в реальность. Я опустила руки и отвела взгляд. В его вопросе я не нашла ни капли насмешки. Отчего-то он казался мне ближе всех, с кем мне прежде приходилось общаться. Но, связанная бременем королевы, я не могла позволить себе откровенности. В бессилии, я разжала ладони и отвернулась.
Резкими шагами разрезая воду, закусив губу до боли и смешав на лице капли с волос и внезапные слезы, я поспешила оставить его одного.


21113 знаков.
Ответить с цитированием
  #10  
Старый 12.01.2019, 19:15
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Неделя 5 (дни 29-35)
Продолжение 5 главы
Скрытый текст - Анна. Новая месть:
Возле замка стояла повозка. Накрытая грубым сукном, в ожидании милостивых господ, она дрожала при каждом новом приближении к ней прислуги. Молодые люди — девушки и юноши с сундуками и мешками в руках нагружали ее, не жалея. Крепкие лошади, что уже были впряжены в повозку, жалобно ржали. Седой конюх суетился возле них, но остальной люд не обращал на них никакого внимания.
Здесь было шумно. Несмотря на ранний час, весь замок, включая простолюдинов и знать, повыходил из своих покоев и наблюдал отъезд правителя. Анна укрылась среди деревьев. Сегодня она сведет старые счеты.
Улиан, словно, считал ее цели, отправляя по своему личному ходу из города. Только благодаря ему она оказалась возле Черного Орла, и это было ничем иным, как знаком к действию.
Встреча с принцессами и Ларсом на порядок отдалила ее от осуществления задуманного, а внезапное воскрешение и примирение с бывшим врагом и вовсе заставили отказаться от прежней мести, но разве то, что она оказалась здесь, не знак?
Вилорм куда-то собирался. Весь Черный орел сейчас всполошился по случаю его отъезда, и пробраться внутрь сейчас не стоило ничего. Вот только закончатся проводы, она проникнет в замок и дождется его. И после их встречи вживых останется лишь один. И, несомненно, это будет она.
Хотя, конечно, можно все осуществить прямо сейчас. Слишком много суеты и шума вокруг отъезжающих, слишком мало защиты… вот только бы занять удобную позицию для выстрела…
Анна огляделась. Позади — весь лес, ее дом; впереди — враг. Он поплатится за прошлое, она отомстит за обиды, за побои и глупые надежды, коими он смел питать ее и разбить в одночасье… Он не должен жить.
По счастливой случайности в ночь пожара его не оказалось в таверне. Завсегдатай, главный весельчак и званый гость, приносящий основную прибыль дядюшке, как будто, почувствовал опасность. Полыхало все, горели его верные воины, горел продажный дядюшка, променявший родню на звон монет. Они попали в ее западню тогда, и лишь поэтому ее месть осуществилась. Но до сих пор она не была завершена. Так не это ли удачная возможность, какую она ждала с тех самых пор?
И все же, бой лицом к лицу будет лучшим сведением счетов с давним врагом. Выстрел может лишь ранить правителя, всполошится стража, и тогда уже точно путь к замку будет закрыт. А внутри еще незавершенное дело. Она обещала безутешной Мираэнн вернуть дочь из плена, и только поэтому ей нужно проникнуть внутрь.
Анна прошлась вдоль линии леса, глядя себе под ноги. Здесь никого. Еще пару минут, и стоит продвигаться. Обычно пост стражи Черного орла располагался на окраине леса, сегодня здесь пусто, но с отъездом правителя сюда могут вернуться стражники, и поэтому медлить не стоит.
Она прошлась еще по кромке, изредка поглядывая в сторону источника шума. Сухие листья, редкие коряги попадались под ноги, ветер разговаривал с деревьями, и Анна позволяла ему подгонять себя. Так, ведомая его порывами, колющими мыслями о мести и видимой уязвимостью врага, она обогнула линию леса. Повозка с лошадьми и суетливыми слугами оказались теперь повернутыми к ней спиной. Что ж, даже лучше. Так она меньше привлечет внимания, когда будет сближаться.
Пять лет прошло с момента поджога, пять лет она вынашивала план мести Вилорму, и сегодня этот день настал. Сегодня все случится.
Словно, вернувшись в прошлое, в день, что пять лет назад оставил Вилорму жизнь, Анна вновь готовила рывок. Теперь все пройдет иначе. Теперь ей не нужен никто, кроме него, остальные уже поплатились за прошлое, но теперь ее ждет Айрена. Допустить, чтобы она стала разменной монетой жизни врага, невозможно. У нее больше не было права на ошибку.
В тысячный раз остерегая себя от промаха, Анна осмотрелась. Никого… вся суета сосредоточена на внутреннем дворе замка, граница леса пустовала, дозорные вышки, как будто, покинуты. Слишком просто. Вилорм не может позволить рисковать своими людьми и замком, тем более в момент и на время его отъезда. Кто угодно, но он не дурак. Он не может подпустить к себе неприятеля настолько близко.
Что-то здесь было не так. Если это ловушка, то для кого? Для нее слишком много чести, но от кого мог ждать нападения Вилорм? Спугнуть бывалого воина непросто, но от недостатка врагов он не страдал. Тот же Ларс был достоин большего внимания, чем она, но Ларс никогда не хотел мстить.
Она так и не узнала, что за история с восстанием связывала их. За что боролся Ларс, противореча Вилорму? Теперь эта тайна не откроется ей, теперь их вновь разделяет пространство, но если ей удастся осуществить задуманное, она отомстит и за Ларса.
В отличие от нее, он так и не нашел своего приюта. Он бежал из Черного Орла, он пытался найти свое призвание в Мирсуле, но и в нем он не смог быть счастливым. Даже если он до сих пор там, это не его место.
Анна отошла от границы леса. Она должна была остаться с ним, она жизнью обязана ему! Несмотря на прошлое и боль, которую он причинил ей, она дала слово следовать за ним.
От бессилия Анна зарычала. Она не сдержала его, она покинула Ларса и теперь чем могла помочь ему? Она вновь вернулась к своим целям, но, кроме них, она должна была сдержать обещание, данное Мираэнн.
Анна бросила быстрый взгляд на сборы. Шум не утихал, время ускользало, как и благоприятный для маневра момент. Нужно идти. Нельзя больше терять времени. С отъездом Вилорма внутренний двор запрет решетка, возможности может не представиться. Она выдохнула. Один рывок, один незаметный выпад, и она внутри. Все пройдет гладко.
Анна закрыла глаза. Секунда, вторая, третья, едва уловимый шепот ветра вокруг нее и цель, доступная, как никогда прежде. Откинув все лишние мысли, Анна шагнула вперед, но внезапный трепет птиц заставил ее обернуться. Тревожная стая с криком покидала свои гнезда. К ее ногам прилетели перья. Где-то совсем близко… но что спугнуло их?
— Эй!
За спиной послышался шорох, ладони плавно легли на рукояти мечей. Кто бы это ни был, он не станет препятствием на пути к цели. Шаги из леса приближались, но вряд ли говоривший имел спутников — он замер в паре-тройке метров, тихое дыхание леса вновь наполнило округу. Враг один, можно побороться.
— Ты на прицеле! Повернись медленно и брось оружие!
Звук натягивающейся тетивы… значит, лучник? Или все-таки разведка? Неважно: если она уйдет с линии огня или навяжет драку, враг выстрелит, ее незаметность будет раскрыта, бороться придется куда с большей оравой противников. Нужно зайти вглубь леса и, по возможности, скорее вернуться на позицию. Оставлять следов крайне нежелательно, но если без лишней смерти не обойти, так тому и быть.
Возле замка жалобно заржали лошади, и кучер суетливо принялся усмирять беспокойных животных. Слуги возле повозки, будто не обратили на него никакого внимания. Анна подняла пустые руки. Медленно, стараясь не выдавать себя движением, она развернулась лицом к говорившему и продвинулась на шаг вперед. Нужно отойти от кромки леса.
— Ни шагу ближе! — враг стрелять не собирался и отчего-то осторожничал. Анна мысленно выдохнула, пытаясь еще уловить происходящее за спиной, но в этот момент ее случайный враг показался из тени. — Что ты замышляешь?
И Анна расплылась в улыбке:
— Да я… видно, тебе на помощь пришла.
Перед ней стояла женщина. Голос ее был груб, черные волосы вплетены в тугую косу, сосредоточенный взгляд без смущения разглядывал Анну, и она до сих пор держала ее на прицеле — ошибки быть не могло, ее выследила амазонка. Смутные очертания выстраивали в памяти образ, определенно, она видела ее, но кем именно была эта женщина? Хаотичные воспоминания не могли собраться воедино.
Вопреки указу оставаться на месте, Анна все же подошла к ней. Амазонка нерешительно опустила лук и бросила на нее недоверчивый взгляд. Больше Анна не приближалась, и женщина подошла к ней сама.
— Госпожа Анна, — она упала на колени перед ней, словно в бессилии. Лук она швырнула в сторону и подняла глаза, словно искала отклик в ее взгляде, — вы пришли, вы… сдержали свое слово.
Мираэнн… ну, конечно, это она просила возле праздничного костра амазонок о благополучии дочери, и ей Анна давала обещание вернуть девушку из плена Черного Орла, вот только что-то не складывалось.
— Что случилось? — Анна уселась на землю рядом с амазонкой, она глянула за ее спину и лишь после бросила на нее беспокойный взгляд.
Анна повторила:
— Почему ты здесь?
— Вы… не успели, госпожа Анна, — она сделала глубокий вдох. — Моя девочка, моя милая Айрена… мертва.
— Я… сожалею, Мираэнн, — Анна в лице не поменялась. Если это так, с Вилормом можно покончить уже сейчас. — Ты поэтому здесь?
— Да! Да, моя госпожа… по злой насмешке судьбы я оказалась в Черном Орле, но я не пленница здесь, я свободна, и оттого… не нахожу своего места.
— Я понимаю тебя, — Анна поднялась. — Недаром мы встретились сегодня. Этот день будет красен местью Вилорму! Мы можем объединить свои силы, мы можем напасть вместе на его повозку, это счастливый случай свел нас, Мираэнн! Вставай с колен, нам не стоит терять время!
— Нет! Нет! — она замахала руками, словно в исступлении, и Анна попятилась. Мираэнн вскочила и схватила ее за предплечья. — Прошу вас, госпожа, — теперь она горячо шептала и не сводила с нее глаз, — нет вины Вилорма в моем несчастии, он был великодушен со мной, он не пленил меня и даровал свободу, я… теперь не амазонка, я теперь не воин, я лишь… странствую и не могу найти свою дорогу.
Анна мысленно выругалась. С каждым новым словом мимо нее утекала прекрасная возможность мести, но Мираэнн могла стать союзником в дальнейшем, и ее следовало лишь выслушать.
— Хорошо, — Анна высвободила руки, — если Вилорм невиновен, тогда кто убийца?
— Это опасно! — глаза амазонки округлились, и она воскликнула. — Вы не должны мстить за меня, я должна сама… сама, — она всхлипнула и запрокинула голову. — Но я не смогу…
— Отвечай, Мираэнн! И прекращай причитать! Мы вместе можем решить твою беду!
— Это Вероника, — Мираэн все так же разглядывала небо, и Анна бросила быстрый взгляд на выход из леса, — это все она! Она продала мою девочку, как рабыню, она заставила унижаться ее на Посвящении, а потом… потом… безжалостно убила на глазах у нашего врага. Ей нет оправдания, она жестока, она совсем далека от амазонок. Никто из нас не ведает, что у нее в голове, а мы лишь хотим жить!
Она отошла к дереву и прислонилась к стволу, ее голос стал безжизненным:
— За что мне все это? Почему моя главная ошибка в том, что я полюбила своего ребенка? Неужели я такая слабая, что не могу отпустить это, как сотни других амазонок?
Мираэнн закрылась и разразилась рыданиями. Лошади возле замка все так же продолжали ржать, лишь поэтому ее не было слышно. Анна сжала кулаки. Оставаться здесь стало небезопасно, а женщина так и требовала к себе внимания. Она еще видела сквозь редкие деревья силуэты собирающихся, слышала редкие голоса, но резко развернулась и, схватив амазонку за локоть, быстрыми шагами направилась вглубь леса.
Все, шанс упущен, месть не состоялась. Теперь неизвестно, когда она выследит его вновь, но сейчас следовало уходить.
— Идем, — Анна ощутила сопротивление и с силой дернула руку амазонки. — Нам следует поговорить. А перспектива быть пойманной стражей Черного Орла меня несколько не впечатляет.
Мираэнн подчинилась. Она прибавила шагу и теперь шла рядом.
И теперь лес шумел. Ветреная осень заявляла о своем высокомерном нраве порывами и хороводами листвы. Чем глубже они заходили, тем сильнее становились его безумства. Если оставаться здесь на зиму, нужен новый дом, об участи старого Анна старалась не думать — наверняка он выпотрошен до корней воинами Вилорма. Но сейчас им нужно было лишь временное пристанище для разговора, и, отойдя на безопасное расстояние от границы леса, они устроились между деревьями на двух высоких пнях. Анна проследила за стаей птиц, покинувших гнезда с их появлением и, заранее наметив обед, кивнула Мираэнн:
— Садись, потолкуем.
Амазонка устроилась напротив и начала на выдохе:
— Я благодарна вам за участие, Анна, но если вы пойдете в лагерь, здесь я вам не помощник. Мне проще умереть, чем вернуться.
— Зачем мне в лагерь? — Анна усмехнулась. — Вероника — моя подруга, она спасала меня не раз, и тебе это известно. Сейчас у нас у каждой своя жизнь, и я не намерена вмешиваться в ее течение…
— Амазонки любят вас! Вам есть куда возвращаться.
— У амазонок есть королева, какая бы она ни была…
— Она жестока и несправедлива!
Анна закатила глаза и, не скрывая скуки, зевнула. Вероятно, она просчиталась, сделав выбор в пользу разговора с Мираэнн…
— Уверена, у нее были причины поступать именно так. Бремя королевы требует жертв, и Вероника за свою жизнь понесла их сполна.
— Если бы вы убили ее тогда…
— Твоя дочь сказала мне то же, — Анна глянула на нее в упор. — Но где гарантия, что после ее смерти ваша жизнь стала бы легче? Я никогда не стремилась в королевы.
— Наша жизнь не стала бы легче, но тогда я не потеряла бы дочь! — Мираэнн воскликнула и даже несколько надулась, что ей приходится объяснять такие простые вещи, но Анна лишь улыбнулась:
— Не будем об этом, Мираэнн. Это пустой разговор о том, чего не было. Если ты не возражаешь, я бы предпочла вернуться к Черному Орлу, чтобы свершить то, что начала пять лет назад, — Анна поднялась, но амазонка вскочила:
— Но я знаю, что было! И я расскажу вам! — она преградила ей путь. — Можете не верить, дело ваше. Мой долг предостеречь вас.
— Хорошо, Мираэнн, — с выдохом Анна уселась обратно, — я слушаю тебя.
— После того, как мы проводили вас к горам, нам пришлось принять бой от воинов Вилорма. Они окружили нас, и шансов выжить не было ни у кого. Но меня… они почему-то оставили в живых. Они схватили меня и забрали с собой в замок, но тем же вечером вывезли в лес. Человек десять их было, не больше. Я думала, что не пережить мне эту ночь, но, видишь, я до сих пор перед тобой, — она усмехнулась, но какой-то горькой вышла эта усмешка. — В ту ночь я последний раз видела свою дочь… и Веронику.
На миг она замолчала, и Анна нахмурилась. Пытаясь состыковать мысли, она поднялась и теперь уставилась в одну точку. Мираэнн продолжала:
— Мы шли по лесу, но он, как будто чужой был, незнакомый. Меня вели несколько человек из свиты Вилорма, а он сам возглавлял этот поход. Я думала, это ночная вылазка на окрестности замка, но терялась в догадках, зачем им я. Мне завязали глаза… я шла медленно и, когда спотыкалась, меня били, но чем дальше, тем безразличнее мне становилась моя судьба.
Мираэнн медленно стала расхаживать по поляне, Анна теперь не отрываясь следила за каждым ее шагом, и тогда амазонка продолжала:
— На какое-то время мы остановились, а после… я услышала голоса. Мне послышалось, что говорит моя девочка, но я не могла этому верить. Ей отвечала Вероника, а потом… с ней заговорил Вилорм. Я не видела, что происходит, но слышала, как перешептываются его воины, что они не ведают, зачем сегодня они убивали нас, зачем вели слежку столько лет, чтобы сегодня… смотреть, как их правитель обезумел от страсти к королеве амазонок! — она повернулась к Анне, словно хотела видеть ее реакцию, но она молчала. К горлу подступал ком, мысли замерли, Мираэнн продолжала:
— Сначала я не верила, потом думала, что это уловка амазонок, чтобы покончить с врагом, настраивала себя на бой, но все вышло иначе. Меня вдруг повели куда-то, и по мере приближения голосов я понимала, что я рядом с говорившими. Но когда мы остановились, с моих глаз сорвали повязку, я увидела Айрену, мне стало все равно, с кем спит моя королева, кого предает и с кем ведет войну… я решила, что сегодня все вернется назад, и мы вместе вернемся в лагерь. Но вместо этого… на моих глазах… Вероника убила ее! Я хотела броситься на нее, не думать о своей участи, но ее защищали воины Вилорма, они выполняли ее приказы, а сам Вилорм, будто и не участвовал в этом ужасном заговоре! Лишь после того, как меня увели, они заговорили вновь, он просил ее о союзе, но я не слушала и кричала, только кричала…
Она отвернулась. Лес тоже притих, как будто слушал, и Анна подошла к ней сама:
— Говори, что было дальше, Мираэнн.
— Мы ушли, они остались, — ее голос стал бесцветным. — Вилорм прогнал своих воинов, чтобы быть с ней наедине… неважно, — она поморщилась. Анна сама ощутила, как подступает приступ рвоты, и силы, как будто, уходят вместе с верой, и глаза накрывает пелена…
— Но после… наверное, дня три прошло с тех пор, а может быть, и больше, но не было еще известия о смерти Гурия, меня вывели из темницы, привели к Вилорму, он накормил меня ужином, напоил сладким вином и… отпустил. Сказал, что ему неважно, что я буду делать, и он прав! Кто я теперь? Куда мне идти?
— Он… что-то говорил, — Анна схватилась за горло. Воздуха отчаянно не хватало, — что-то говорил о Веронике?
Мираэнн повернулась. Наверное, в ее лице Анна видела сейчас свое отражение: бледное лицо беспомощной, потерянной девчонки с увядшими глазами. Она, как будто, прошла весь свой путь только что и вернулась к началу. Теперь она снова была одна.
— Он сказал, чтобы я не держала зла на нее, что это ее натура, и с ней ничего не поделать. Сказал, что все, что она делала когда-либо, она делала ради амазонок…
— Она вела мнимую войну… да, это похоже на нее, — Анна села на землю и обхватила колени руками. — Она предавала своих, но ни разу не предала Вилорма, чтобы сохранить титул. Кажется, я понимаю…
Мираэнн обошла ее и принялась мерить шагами поляну. Больше она не говорила. И Анна отстранилась.
Все, что она услышала, походило на правду. Вероника могла все продумать еще изначально и всю жизнь вести свою выдуманную игру, приплетая в нее и случайных зрителей, и невольных участников. Она и сама была одной из последних. Так, значит, все, что с ней происходило, было тщательно продумано Вероникой? Она думала, что решает за себя, сама строит свою жизнь, делает выбор, но при условии, что это позволяла королева амазонок.
Кулаки сжались сами собой. Она не позволила Анне убить Вилорма, она сохранила ему жизнь… для себя.
— Надеюсь, от этого ты стала счастливей, — Анна схватила первый попавшийся камень и швырнула подальше в лес. Следом, вдогонку первому полетели еще с десяток таких же. Словно, тиски сжимали внутри легкие, словно глаза пострадали от туманящего зелья Силанта, и кислотные слезы бежали теперь по сердцу, и старые шрамы вновь наполнялись кровью. Она уже и забыла, как это — быть преданной.
Анна поднялась. Не чувствуя земли под ногами, она оперлась на сухую корягу, чтобы не упасть, но и та обломилась. Будто пьяная, она повалилась наземь, и лишь благодаря многолетним выработанным движениям, защищавшим от падения, ей удалось устоять на ногах.
На шорох обернулась Мираэнн:
— Что ты собираешься делать?
— Мне нужно уйти, я должна оставить тебя. Возможно, мы еще встретимся с тобой в пределах Расколотой Низменности, но сейчас я должна идти одна.
— Я понимаю, — амазонка протянула ей руку, и Анна пожала ее. — Куда ты направишься?
— Теперь у меня один путь…
Слова застряли в горле, и Анна не стала продолжать. Да и какая разница Мираэнн, что она собирается делать? Она не смогла помочь ей, горю безутешной матери нет предела, но она справится. Когда-то Анна была на ее месте, искала свой путь, обрела силу, свободу и уверенность. Значит, сможет и Мираэнн.
— Если вы одолеете Веронику, я вернуть только затем, чтобы поздравить вас с победой, госпожа Анна, — она приблизилась и зашептала прямо в ухо. — И, я надеюсь, вы примите меня в свои ряды.
Но Анна лишь усмехнулась:
— Поверь мне, Мираэнн, стоит тебе ощутить вкус свободы, ты не захочешь возвращаться.
Она похлопала амазонку по плечу и, не задерживаясь более, покинула поляну, ставшую свидетелем их разговора. Теперь перед ней был лес, и он принимал ее. Затосковавший в одиночестве, он окутал ее свежим дыханием и вел по дороге, которая предназначалась только для нее.
Наверное, только для этого стоило выйти к замку Вилорма, чтобы открыть для себя более весомую правду. Все, что сделал Вилорм, и все, что он собирался делать, в одночасье стало неважно — всю ее жизнь он был лишь приманкой, прикрытием той, которая была ее настоящим врагом.
И если десять лет назад она начинала свой путь с мести, если находила в себе силы жить дальше после побега из Мирсула, ведомая местью, и если месть помогла ей возвыситься, научила ее бороться, если месть сделала ее той, какая она сейчас есть, сомнения в следующих действиях отпали сами собой. Как никогда, ясно Анна знала, куда ведет ее новая дорога. Только что она вновь обрела цель, и в этот раз она сделает все, как надо.


16876
Ответить с цитированием
  #11  
Старый 13.01.2019, 11:45
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Продолжение 5 главы
Скрытый текст - Белый ястреб. Разруха:
В тренировочном лагере слышались редкие звуки боя. Крики командира заглушали эти крупицы постановочного боя, но воины пропускали его ярость мимо ушей. Изнеможенные, они падали прямо на землю и оставались на ней, принимая поражение.
— Продолжить бороться! Это еще не конец! Всем подняться с земли! — командующий расхаживал между ними и раздавал крепкие оплеухи каждому, кто позволил себе быть поверженным. И таких была основная часть армии Белого Ястреба. На ногах держались единицы, но и их вялые взмахи мечей не отличались силой.
— Им нужно ваше слово, милорд, — Демьян привел Грезора к месту тренировок и теперь ждал от него участия. — Воины воспрянут духом, услышав слова поддержки. Пойдемте же!
Демьян махнул ему следовать за ним, но Грезор его одернул:
— Стой, Демьян, я… непросто это, — он опустил взгляд. — Мне нечего им обещать. С каждым днем молчания Наллароссу мы приближаем себя к войне, в которой у нас нет шансов. У нас и на жизнь нет шансов теперь.
— Позвольте им отдохнуть, милорд. Нас слишком мало, но если мы потеряем тех, кто еще силен и здоров, замок погибнет.
И они вышли к воинам. Исхудавшие и выдохшиеся, они могли лишь поднять глаза на своего господина, но в них уже не отражалось надежды. Командующий, прежде боевой товарищ Грезора — Александр, при виде него склонил колено и произнес:
— Мой господин, вы очень вовремя, у нас… нет военных ресурсов. Ни людских, ни оборонительных. Боевой дух армии сломлен. Ситуация требует вашего внимания.
— Благодарю тебя, Александр…
Грезор повернулся к воинам. Завидев господина, они и вовсе прекратили всякие попытки сражения. Теперь они застыли каждый на своем месте и ожидали от него слова. Они ждали, что он порадует их благой вестью, но у него ничего не было для них, кроме как известия о приближающейся войне. Но сейчас им не стоило об этом знать.
— Мои славные воины! Мои товарищи! Со многими из вас мы принимали бой рука об руку, мы проходили испытания, мы вместе росли и становились сильнее! — он овеял глазами воинов, никто не шевельнулся, все застыли в ожидании. — По счастливому случаю, нам с вами удалось пережить налет вражеских захватчиков, многим нашим воинам повезло куда меньше… Но сейчас на нас с вами большая ответственность! Только вместе мы сможем восстановить замок, только мы сможем вернуть ему былую славу и, если потребуется, встретить бой плечом к плечу! И сейчас главная задача — не упасть духом, выстоять в это непростое для нас время, и лишь тогда мы победим!
Он закончил, но в ответ получил лишь молчание. Многие опустили взгляд, другие вернулись к постановочному бою и продолжили вялую тренировку, кто-то ждал еще каких-то слов…Однако ответил Александр:
— Господин… мой друг, Грезор! Каждый день мы стараемся не подвести ваших надежд, мы восстанавливаем замок после нападения, мы тренируемся и ходим на охоту, но нас слишком мало, господин. Нам нужна любая помощь, и если это в ваших силах…
— Мой милый Александр, да, безусловно, мы нуждаемся в помощи, но мы должны справляться! Мы должны становиться сильнее от этих трудностей, нас не должны они сломить, мы выдержим любые нападки!
Он замолчал, во взгляде командующего промелькнул едва заметный укор, но ответили ему уже сами люди:
— Да ты, видно, забыл, как стоял здесь же, Грезор?
— Я спать хочу, спали меня Призрак Дракона!
— И жену обнимать ночами…
— Освободи Изабеллу, олух!
— Верни королеву! Верни королеву!
Александр лишь пожал плечами, воины бросили свои мечи и стали покидать тренировочный лагерь. Грезор схватился за голову:
— Я и не думал, что все настолько плохо…
— Мы еле держимся, мой господин…
— Александр, распорядись от моего имени о трех днях отдыха для каждого. Я… понимаю наше положение и буду принимать решение незамедлительно.
— Как прикажете, Грезор. Благодарю вас.
Командующий поклонился и покинул тренировочный лагерь вслед за воинами. Грезор и Демьян остались одни.
— Пока мы не исправим ситуацию с дисциплиной, никто не должен знать о письме из Налларосса, ты понял меня, Демьян?
— Да, мой повелитель, как прикажете.
Грезор окинул взглядом опустевший лагерь тренировок и, резко развернувшись в сторону замка, кивнул юному советнику возвращаться. Когда-то он сам тренировался здесь, а после и вовсе тренировал. И ни разу он не задумывался о том, что когда-нибудь лагерь опустеет, и его самого тоже не будет там. И не было волнений среди воинов, что они плохо спят или изматываются от ежедневных нагрузок, все были довольны жизнью, всем хватало невеликого, но постоянного жалования.
И даже когда он стал советником Изабеллы по военной части, он даже и подумать не мог, какими еще заботами занята королева. То же жалование не возьмется из ниоткуда, тот же завтрак для солдат не приготовится из воздуха. А кроме воинов в замке жили слуги, лекари, портные, кухарки, кузнецы, конюхи… И все они были связаны друг с другом, иначе как замок смог существовать столько лет?
А сейчас пустовала казна, Черный орел разорил замок, и дальнейшая его участь теперь никак не волновала его, но люди в нем хотели жить.
— Мы должны вернуть замку былое величие, — они шли уже по коридору замка, и Грезор обратился к Демьяну. — Призрачное дыхание, я еще не знаю, что я должен сделать для этого, но это мой долг! Я должен быть лучше, чем Изабелла!
— Вам предстоит сложное решение, милорд, на ваших плечах огромный груз, благополучие всего замка зависит лишь от ваших действий. Сейчас очень тяжелое время, милорд, но если я могу вам чем-то помочь, прошу вас, говорите…
Грезор замедлил ход, и юноша посмотрел на него очень внимательно. Он был верен и вправду говорил то, что думает.
— О, Демьян, если бы я только знал это!
— Вероятно, милорд… для восстановления замка сгодятся и пленные враги, разве нет? Мы можем отправить их на стройку, нужно будет лишь ужесточить контроль за ними, и пусть медленно, но мы сможем залатать дыры в стенах, укрепить башни. Да и воины воспрянут духом, если вы дадите власть некоторым из них. Остальные будут стараться больше, чтобы так же заслужить почет.
Глаза Демьяна горели. Он искренне верил в то, что говорил. Да и предложение его звучало очень благоразумно и имело место быть, если бы не угроза войны…
— Ты умен, — Грезор улыбнулся. — Зайдем в зал переговоров.
Он толкнул дверь, но, зайдя внутрь, остановился прямо на пороге. За столом, прямо напротив входа, сидел Ланез. Заметив господина, он вскочил и поклонился ему в ноги:
— Приветствую вас, мой господин. Я ждал вас здесь.
Грезор осторожно вошел, Демьян закрыл дверь за его спиной. Не торопясь, Грезор приземлился на первый попавшийся стул, отчего-то не решаясь занять место во главе стола. И лишь несколько помедлив, махнул магу, чтобы тот поднимался:
— Надеюсь, Ланез, в этот раз у тебя благие вести…
В горле пересохло, слова вышли хриплые и неуверенные. Демьян поравнялся с ним и поставил кувшин с водой. Грезор наполнил кубок и осушил его залпом, перевел взгляд с Ланеза на Демьяна и обратно. Они что-то безмолвно говорили друг другу, но Демьян выражал недоумение.
— Господа, прошу вас, вслух! — теперь Грезор не поскупился на громкость голоса, и Ланез торопливо начал:
— Прошу простить, мой господин, я должен был найти вас раньше, но вы были заняты, и я… ждал здесь, чтобы оповестить вас об… этом.
Он растерянно отошел от края стола, отодвинул стул и, наклонившись к столешнице, каким-то неявным жестом, принялся, словно звать кого-то. Грезор нахмурился. Очередные сюрпризы ему ни к чему, но Ланез лишь налепил глупую улыбку и жестом показал, что все под контролем. Демьян пожал плечами.
Минута ожидания показалась вечностью. Ланез исчез под столом и, испытывая ожидание господина, показался оттуда с глупым лицом. Улыбка облегчения сползла с его губ, когда из-под широкой столешницы он достал и взгромоздил на стул… ребенка.
— Поздоровайся с дядей, милая.
— Я хочу к маме, — девчушка топнула ногой и надулась. — Мне здесь не нравится.
Грезор застыл. Любые слова и прежние мысли напрочь вылетели из головы.
— Ты должен объясниться, Ланез…
— Да, мой господин, я расскажу вам, как все было, — он усадил ребенка на стул во избежание падения и принялся торопливо рассказывать. — Сегодня утром наши разведчики возвращались в замок не с пустыми руками, они привели вот эту девочку…
— Разведчики? Нашли в лесу ребенка?
— И да, и нет, мой господин. Им передали ее. Вот послание, которое было при ней.
Ланез протянул ему свиток, но Грезор не притронулся к бумаге. Он огромными глазами рассматривал девочку. Маленькая, светловолосая, лет восьми, не больше, она сидела, надувшись, в нарядном платье и не обращала внимания на серьезных мужчин. Она только и хотела, что вернуться к маме, и если она устроит им капризы, им предстояло стать няньками.
— Что в этом свитке?
— В этом свитке, милорд, наша надежда на спасение. Если этот ребенок — не дар Призрачного Дракона, тогда я не знаю, в чем еще заключается ценность этого мира!
Грезор нахмурился. Неохотно он перевел взгляд на бумагу. Потрепанный пергамент, вероятно, уже побывал в дороге не один день. Печать, скрепляющая его, была вскрыта. С тихим шелестом Грезор развернул послание и, звучно выдохнув, принялся читать.
— Я пошла, — девочка ловко соскочила со стула, и тот опрокинулся назад, нарушая тишину зала крепким ударом. Ланез мгновенно оказался возле нее:
— Нельзя ходить одной по замку. Наш господин, Грезор, должен распорядиться, куда мне тебя проводить.
Грезор оторвал глаза от свитка. Пухлые щечки девчушки надулись, она поставила руки в боки и безо всякого стеснения уставилась на него.
— Ты что, король?
— А ты, видно, принцесса? — Грезор вмиг оказался возле девочки. — Я и смотрю, какое красивое платье!
— Да, я принцесса, — она прокружилась. — И я хочу подружиться с Марией. И чтобы мама с папой сюда приехали!
— Конечно, милая. Они приедут. Раз ты принцесса, мы устроим тебе почетный прием. А пока Ланез проводит тебя в покои для принцессы. Они уже заждались тебя.
— Так и знала, так и знала! — она вприпрыжку бросилась к двери. — Меня здесь ждали, и теперь я смогу ходить на бал и носить нарядные платья!
Ланез сорвался с места, боясь упустить ребенка из виду. Грезор окликнул его вслед:
— Не потеряй ее! Теперь это будет твоим главным заданием!
Юный маг только и успел бегло глянуть на господина и, забыв по обыкновению поклониться, нырнул в коридор вслед за ребенком.
Грезор вновь расположился на стуле, Демьян переместился поближе к нему и теперь ждал его слова. Но Грезор молчал. С выдохом он вновь развернул свиток и жадно поглощал теперь слова в нем, что несли совершенно непонятный смысл. Если это была шутка, то шутник очень хорошо знал истинное положение вещей в замке, чтобы новоиспеченный правитель клюнул на розыгрыш. Но если это была правда…
— Какие соглашения подписывала Изабелла во время своего правления, тебе известно? — Грезор глянул на Демьяна.
— Я… могу знать лишь по рассказам моей матери. Она рассказывала мне немного, прежде чем отправиться в новую жизнь.
— Да-да, новая жизнь, неведомые земли, другие люди, и никаких забот! Конечно, Демьян, все это ждало всех переправленных в Наллароссе, — Грезор съязвил. Теперь прошлые чаяния о красивой жизни казались как никогда пустыми. — Но речь не об этом. Говори, что знаешь, Демьян. На изучение всех документов в библиотеке замка уйдет гора времени, но у нас его нет, поэтому я тебя слушаю.
Демьян расправил плечи и начал рассказ:
— Все началось с победы над Мирсулом, тогда еще Андриан был жив, он командовал войском и получил почет. Дела Уркулоса в то время шли неважно, и он предложил мирный договор. Он предложил золото, торговлю и главную реликвию — Глаз Дракона. Это устроило обе стороны, и договор был подписан. Белый ястреб набирал военную и экономическую мощь, однако, спустя месяц случилось страшное наводнение. Кто пережил его, до сих пор с содроганием вспоминают то время. На владения королевства обрушилась волна необузданной силы, которая смыла прибрежные деревни. Потери оказались колоссальными. После наводнения начались болезни и голод. Кто смог выжить, перебирался ближе к замку, жил кочевником, но дикие звери, также потерявшие кров, теперь нападали с небывалой агрессией.
— Мне это известно, — Грезор махнул рукой. — Король не справился с потрясением, на него напала хворь, спустя месяц он скончался, и править стала Изабелла. Но не в этом вопрос. Куда важнее здесь участие Налларосса…
— Он воспользовался бедственным положением замка, вот и все, — Демьян пожал плечами. — Они узнали, что замок погибает, и объявили войну, надеясь, что Изабелла сдастся без боя. Но это был их просчет. Несколько лет они пытались взять замок с моря, пытались перекрывать источники провизии, но Белый Ястреб оставался неприступным.
— Тогда почему? Почему она заключила мирный договор с Наллароссом на таких унизительных условиях?
Грезор швырнул в стену подсвечник. В этой истории что-то не складывалось, одно звено в цепи было лишним и, значит, он что-то упустил из виду, значит, что-то рушило землю под его ногами, но ему во что бы то ни стало, нужно было править лучше и честнее, чем Изабелла. Но Демьян вздохнул:
— Милорд, я… могу лишь догадаться, что люди в замке не переставали гибнуть. Корабли выдерживали натиск, стены выдерживали удары снарядов врага, но лазареты внутри замка были переполнены. Ей пришлось самой просить мира, и она была готова на все. В конце концов, искусные лекари Налларосса и их знания стали главным шагом в развитии лечений и знахарства в замке.
— Они опасный враг… Зная, что Белый Ястреб умирает, они потребовали людей в качестве дани, — Грезор протянул. Он до сих пор держал в руках свиток. Но теперь написанное в нем обретало некоторую ясность.
— Демьян, — он поднялся, и юноша вмиг оказался возле него, — эта девочка — дань Мирсула Белому Ястребу. Они пишут о договоре, который обязывает их платить ту же цену, что платила Наллароссу Изабелла.
Он швырнул свиток на землю, Демьян растерянно глянул в его сторону, но все же глаз с господина не отвел:
— Милорд, это наш шанс…
— Я понимаю твои мысли, Демьян, — Грезор отошел к стене и отвернулся. — С ее помощью у нас есть шанс избежать войны… но я не могу! Я не могу отправить ребенка врагам! Пусть даже это дань Мирсула, но она… ни в чем не виновата.
— Боюсь, выбора нет, милорд, — Демьян ответил не задумываясь, и Грезор вскрикнул:
— Уйди! Я должен подумать! Если я смогу стать чудовищем, я должен свыкнуться с этой мыслью…
Он запрокинул голову и услышал неровные шаги Демьяна, отходящего к двери. Однако у самого шаги прекратились.
— Для такого решения не нужно становиться чудовищем, милорд, — Демьян говорил без эмоций. — Для этого нужна лишь сила.
Юноша замер возле выхода, но Грезор не мог отвечать. Лишь дождавшись глухого хлопка двери, он опрокинулся на стулья и, закрыв глаза, позволил себе молчание.


4352
Итого за 5 неделю 21228 знаков.

Последний раз редактировалось Klara_Hummel; 20.01.2019 в 18:32. Причина: Добавление текста за 6 неделю (+7847 знаков)
Ответить с цитированием
  #12  
Старый 20.01.2019, 18:35
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Неделя 6. Дни 36-42

Глава 6
Скрытый текст - Ларс в лагере амазонок. Продолжение:
Жаркую ночь сменил холодный день. Ветер все набирал силу, и даже у нас в лагере полотна шатров бились в исступлении, ведя борьбу со стихией. Как в день захвата Белого Ястреба… буря набирала силу. Вот-вот, и дождь обрушится на лес.
Я не выходила. Даже лучше, что погода шалит и гонит от нас нежданных гостей. Сегодня мне нужно одиночество.
Укутавшись в лоскутное одеяло, я с ногами забралась на кровать. Кому я буду нужна, и так знает путь к моему шатру, сама я наружу не выйду. Ночь победила меня сегодня, и сейчас заполняла тьмой мое тело. Я покорно принимала ее, я повиновалась ей, лишь бы не открываться. Она обязана защитить меня.
Амазонкам нужна сильная королева, нужна гордая и властная воительница, которая поведет их за собой куда угодно, и они будут ей за это благодарны. Они молоды и свободолюбивы, они жаждут битвы, крови и благой ярости, но все источники поводов для войн исчерпаны, все враги повержены, и их королева отчего-то устала.
Неправильно все это. Я должна вести их, зажигать огонь в сердцах, заражать идеей битвы! Мысли амазонок о врагах и войнах не должны гаснуть от порывистого ветра, они должны верить мне, а я не вправе потерять власть.
Поверх одеяла я накинула шкуру. Холодно. Амазонки шумели снаружи, разбегаясь по домам — никто не желал оказаться настигнутым врасплох стервозной бурей. Она не правит здесь, это — мои владения, и, нагулявшись, она должна уйти.
Ларс не приходил. Я уговаривала себя, что мне все равно, где он, но, отгоняя неугодные мысли о шторме, я постоянно возвращалась к нему. Его вещи так и оставались брошенными в углу моего шатра, но подойти к ним я не решалась. Он не здешний, он не среди нас, у него другая жизнь, мне незачем лезть в нее без приглашения.
Но он позовет, я знаю, он должен пригласить меня. Он неспроста здесь, что ведет его, мне неведомо, но пока что мне следовало принимать его как важного гостя. Он еще раскроет себя, он покажет свое лицо и свои цели, вот тогда и поиграем.
Шатер встрепенулся от внезапного рывка, и я вздрогнула. Сегодня будет сложный день. Амазонки повысили голос и кричали друг другу обрывистые фразы. Они рисковали попасть под власть ветра, получить травмы, но должны были защитить лагерь по мере наших возможностей.
Вообще, конечно, и Ларс мог там быть, мог предложить помощь в укреплении — это на него походило, но девушки бы скорее побросали свои занятия, чем приняли помощь от чужака. Они все только и мечтали, что покончить с ним, уж в этом я не сомневалась. Да и Ларс не такой дурак, чтобы не понимать очевидного. Ему не следовало высовываться.
Судя по всему, он то и делал. Насладившись горячей ванной ночью, ему следовало бы вернуться ко мне за вещами, но его не было до сих пор. Вариантов ночлега в лагере для мужчины оставалось немного. Его могла пустить к себе моя сердобольная и доверчивая Кейра (которая, кстати, до сих пор не показалась мне сегодня), или Эррейя — увлечь в шатер сладострастия. Неважно…
За упругим трепетом шатра я перестала слышать звуки леса. Голоса амазонок стерлись равнодушным завыванием ветра. Сегодня я буду одна, и это будет главная награда для расставления моих приоритетов. Мне нужен покой.
И я смирилась. Неслышно выдохнув, я опрокинулась на кровать и закрыла глаза. Но, как ошпаренная, снова села, ощутив на себе холодный порыв ветра. Входные створки моего шатра шевельнулись, и в центре жилища, не говоря ни единого слова, разместилась темная фигура.
С кровати я вскочила в тот же миг. Слишком уязвима, слишком открыта… я пропустила врага!
Ларс застыл у входа. Он не проходил вперед, как будто, ожидая разрешения, но я молчала. Волосы его были взъерошены, рубаха помята, от него так и разило холодом. С улицы…
Тысячи вопросов к нему застряли у меня в горле, но я не решалась спросить. Все-таки он пришел ко мне и, наверняка, имел свои причины, хотя вряд ли среди них была хоть одна, связанная с уходом из лагеря. В такую погоду даже в шатрах амазонок было небезопасно.
— Где моя помощница?
— Командует подготовкой к буре, насколько я могу судить о вашем быте.
Я кивнула. Это хорошо. Кейра росла, взрослела и превращалась в настоящую амазонку со временем. Я могла бы воспитать в ней свою преемницу, если бы титул королевы не переходил через смертельный поединок.
— Твои вещи там же, у входа, — я указала в дальний угол шатра. — Можешь переждать бурю здесь.
— Спасибо.
Ларс не стал облачаться в доспех, он опустился на корточки возле мешка и запустил руку внутрь. Находясь в центре шатра, я следила за каждым его движением, но поводов для сомнений в безопасности его намерений у меня не возникало. Что он говорил, то он и делал. Не стремясь к войне или раздору. Я подошла.
На мешке с походными вещами лежал тот самый свиток, что вчера мы не сумели изучить. Несомненно, Ларс искал именно его. Он коснулся ладонью жесткого пергамента и провел по свитку, словно убирая дорожную пыль. Печать на свитке была уже вскрыта, но меня куда более интересовало его содержимое, нежели адресат. И, видимо, Ларс, в этом случае, был со мной солидарен.
Робким движением он поднял свиток с земли и выпрямился. Наверное, мне стоило уйти, но я спросила:
— Что в нем?
Ларс в ответ перевел внимательный взгляд на меня, будто изучая. Но сейчас мне нечего было скрывать, я действительно хотела знать содержание.
— Подойди, — он махнул мне рукой, и я приблизилась. Переведя взгляд с меня на бумагу, Ларс раскрыл свиток.
Ровным почерком, знатным пером Мирсула здесь были выведены главные слова, наверное, в корне переворачивающие судьбу беглого воина. Резная печать Мирсула в виде восьми пересекающихся треугольников, говорила о подлинности бумаги. Ларс, наверняка еще до конца не осознавая свое счастье, нерешительно опустил руку. Его лицо побледнело, а щеки, словно впали в один только миг, глаза помутнели. Он не верил.
— Мой лорд, — я поклонилась в пол, — как прикажете вас называть?
Ларс смял в руке бумагу. Мне казалось, что, даже находясь в шаге от него, борясь с возможным оглушением от порывов ветра, я слышала бешеный ритм его сердца. Теперь у него были права, теперь он мог владеть чем угодно, теперь он — лорд.
Он сел за стол. Закрыв лицо ладонями, он, словно, пропал на несколько минут. Он имел титул, право владения землей, право содержания слуг, армии, скота. Да он был счастливчик!
— Ну что, есть мысли? — я расположилась напротив. — Такие бумаги на дороге не валяются. Поделишься, как заслужил?
Также молча, не меняя выражения лица, он взялся за кувшин. Наполнил кубки себе и мне, прохрипел:
— Выпьем.
Я расхохоталась:
— Ты меня пугаешь, Ларс! Это что — твоя защита? Да ты плясать должен!
— Не твое дело, что я должен, Вероника, — Ларс осушил кубок залпом. — Теперь я окончательно запутался…
— Не смеши меня, — я отставила свой кубок. — Все предельно ясно. Тебе нужно продумать стратегию развития, вот и все. Ты под покровительством Уркулоса теперь.
— Ты многое не знаешь. Мне пришлось бежать из Мирсула, на меня объявлена охота, и Уркулос — мой главный враг.
— Ах, вот как? — я улыбнулась. — Тогда тебе нужна будет армия, — я приблизилась и шепнула, — и крепость.
Ларс сощурил взгляд и несколько отстранился. Какое-то время он отсутствовал вовсе. Ветер за пределами шатра так и не унимался, я позволила себе погрузиться в размышления. Фигурки на моей мысленной карте замельтешили в круговороте, меняясь местами, и расклад представлялся мне крайне занимательным.
Белый Ястреб, как выяснилось, оказался обезглавлен; Черный Орел, не найдя Глаз Дракона, ушел в тень и лишний раз не высовывался; Уркулос охотился за Ларсом и строил подземный ход к моим владениям; Анна снова пропала; в моих владениях находился лорд… Но еще я с каждым мирным днем теряла свою власть.
— Мне нужно время, — вдруг Ларс заговорил. — Я должен все продумать. Уркулосу ничего не стоит отменить изданный ранее указ.
— Не нагнетай! — я поднялась и зашагала по шатру кругами. — Если хочешь, я помогу тебе составить план.
— Я знаю, что ты стратег, Вероника! Но как тебе доверять? Ты же предашь при любом удобном случае.
— Какой ты скучный, Ларс, — я закатила глаза. — Думаю, моя выгода при помощи тебе очевидна. Мне проще будет дружить с тобой, чем с кем-то другим, поэтому… мы построим тебе поместье, наберем армию, слуг, кого хочешь! И все это будет законно!
— Да ты уже все рассчитала, я смотрю, — Ларс вздохнул. — Но все не так просто, как хотелось бы тебе, Вероника! Посмотри вокруг — мы окружены врагами, нам не пройти свободно и шага, твой частокол и страх народа перед амазонками помогает тебе от захватчиков, но мне, в первую очередь, нужна будет защита. Я не смогу отбиваться в одиночку от толпы врагов.
Я остановилась в своих скитаниях напротив стола. Все верно, Ларс, тебя не упрекнешь в непредусмотрительности, но как же готовность рисковать? Заметив на себе взгляд, мужчина также поднялся. Наверное, он мог бы и считать мои мысли, но моя догадка вмиг кольнула где-то внутри своей дерзостью и совершенной доступностью, как никогда прежде и в любое другое время в будущем. Но действовать надо было сейчас.
Я расплылась в улыбке. Огромная цель, на которую не мог позариться даже Мирсул со своей армией, вдруг стала достижимой для Ларса.
— Ты находишься в нужном месте, Ларс, — я пролепетала. Теперь в бой сердца воина подключилось еще и мое. Мне не хватало лишь войны, кровопролитной битвы с трофеями и почетом, для сохранения власти, и сейчас, помогая Ларсу получить владения, данные ему законом, я могла обрубить на корню заодно все мои внутренние недовольства.
— Я помогу тебе. Но мне нужна уверенность в победе.
Ларс подошел и заглянул мне в глаза. Я не отвернулась. Теперь я говорила, что думала, и мне это нравилось.
— О чем ты говоришь? Я не могу быть уверен, что завтра буду жить, ты толкуешь мне о некой победе, которую сама себе придумала. Если тебе нужна война, — он покачал головой, — я не помощник.
— Все наоборот! — я зарычала. — Без боя власть ты не получишь, но я готова помочь тебе. Ты законный владелец поместья, но у нас есть добыча покрупнее… мой король, — я подошла к нему ближе и сжала запястье, не скрывая улыбки. Но Ларс буквально впился в меня глазами, считывая мысли, и я таяла под его безмолвным напором. Ну же, Ларс, бери выше, мы должны рискнуть…
— Ты сошла с ума, — он прошептал. Он догадался. — Это невозможно…
— Вилорм смог, — я лишь пожала плечами, — сможем и мы.
— Даже с армией амазонок нас слишком мало, нам не выиграть бой.
— Не совсем так, Ларс. Нас слишком много, поверь мне. Мы захватим Белый Ястреб, ты будешь править, и замок вновь станет неприступным, как в былые времена.
Я смотрела на него, не в силах оторвать взгляд. Вот он — новый король Белого Ястреба, в его силах вернуть ему былую славу, в его власти наладить жизнь простых людей и расправиться с врагами. Нет никого более достойного на трон, чем Ларс. Ему ничего не останется, как принять титул, ему придется быть королем.
Под неуемным гнетом стихии палатка гнулась, как тонкий лист. На улице пошел дождь, и теперь жесткие капли сливались с порывами ветра и устраивали многоголосую мелодию на полотнах моего шатра. Голоса амазонок снаружи утихли — все разбежались по домам, а, может быть, их заглушал дождь.
Хорошо, что я здесь. Хорошо, что Ларс пришел ко мне. И я помогу ему. Амазонки обычно не вмешиваются в военные дела замков, не принимают чью-либо сторону в битвах, нам не нужно завоевывать земли. У нас есть веками созданная территория, где мы правим, где господствуют наши законы, и большего нам не надо. Мы воюем, если дело касается наших интересов, если дикие звери рушат наши дома, и если есть угроза нашей безопасности, мы нападаем. Но мы не наемники. Но сейчас я должна была помочь Ларсу.
— Берегись! — он толкнул меня плечом, и от неожиданности я повалилась на землю, он следом.
— Что за…
Я не успела накинуться на него. Через мгновение на том месте, где я стояла, пролетел нож. В исступлении я стала хватать ртом воздух, словно задыхаясь, но не могла вымолвить и слова. Опоздала… амазонки подняли бунт…
— Ты выходила сегодня? — Ларс рядом прижал мою руку к земле и смотрел только на меня. Я не могла шевелиться, слова застыли в горле, и по ногам пошли судороги. Как я могла? Как я могла допустить восстание?
До боли закусив губу, я замотала головой. Дождь так и выстукивал ровный ритм по полотнам шатра, я не слышала ни звука снаружи, я не видела Кейру…
— Нет, нет, — мои губы задрожали, и я зажмурилась, — она не могла предать…
— Т-ш-ш...
Ларс выглянул через стол, внимательно разглядывая вход. Я затаилась. Если амазонки вздумали свергнуть меня, мне предстоял бой. Только сильнейший имеет право занимать трон королевы. Я также осторожно повернула голову в сторону входа. Только косые струи дождя врывались на порог, ветер шевелил полотна. То, что происходило снаружи, я увидеть не могла.
— Возьми оружие, там… за кроватью.
Ларс достал меч и бросил мне, сам вооружился старенькой секирой, глянул на кинжал. Я оставалась безучастна. Дыхание рваными обрывками наполняло грудную клетку, но я старалась дышать ровно. Ларс дотянулся до кинжала…
— Ларс! — от неожиданности я вскрикнула, но рефлекторно отбила второй. Он пролетел в сантиметре от мужчины, и я вскочила на ноги. — Ты в порядке?
— Д-да, — он медленно повернулся ко мне, растягивая слова. — Но взгляни на это.
Он протянул мне оружие невидимого убийцы. Изогнутый кинжал, резная рукоять, символы на лезвии… я подняла второй. Перевела взгляд с оружия на мужчину и обратно. Ларс едва заметно покачал головой. Сомнений быть не могло. Такие кинжалы использовала только Анна.
— Так где, ты говоришь, вы виделись в последний раз?
— Она спасла меня! Зачем ей нападать вновь? Не понимаю…
Я вздохнула:
— Это Анна, для боя ей причина не нужна.
— Но в этот раз у меня причин более чем достаточно, Вероника. Дерись со мной, — Анна показалась у входа. Ветер холодным порывом набросился на мои волосы, я невольно отвернулась. Она принесла сырость и холод в мой шатер, и если от нее мне остается ждать лишь кровь и разрушение в лагере, я вынуждена буду ее изгнать.
— Здравствуй, Анна, моя радость. Я рада видеть тебя.
Я приблизилась к ней, но она выставила перед собой лезвия мечей. Ларс возле меня замер. Несомненно, он глядел на нее. Ее мокрые волосы налипли на шею, с доспеха и одежды, перемешавшись с грязью на теле, стекала вода. Если верить Ларсу, что они вместе были в Мирсуле, то путь она преодолела ничуть не меньший. Но что-то ей повстречалось на пути, от чего бедняга выжила из ума.
— Анна, объясни. Что случилось? — Ларс бросил секиру и тоже подошел. Не думая ни капли, один из мечей девушка направила в его сторону.
— Стой! Не подходи, Ларс! Я должна решить это немедленно!
— Анна, прекращай чудить, — я рассмеялась как можно безобидней, — мы не можем драться друг с другом. Все прекрасно помнят о нашем единственном бое.
— Хочу повторить! Но теперь я не допущу ошибку, оставив тебя в живых!
Нет, она говорила серьезно. Полностью уверенная в собственной правоте, она не спешила отказываться от своих надуманных убеждений. Так что же ты узнала, Анна? Как жаль, что нас слышит Ларс…
— Все это лишь прошлое, Анна. Сейчас любой вопрос можно решить гораздо проще. Ты устала с дороги, промокла, и дрожишь, как кленовый лист. Я распоряжусь приготовить для тебя ванну, — я говорила как можно мягче. — Ларс не даст соврать! Она поистине великолепна! За это время как раз поспеет ужин.
На мгновение Анна все же задумалась. Она посмотрела на Ларса и слегка повела плечом, ее губы сжались.
— Говори, — она понизила голос, второй меч вновь смотрел в мою сторону. — Говори мне только одно, Вероника. Почему ты предала меня? Почему ты позволила Вилорму выжить? Я не понимаю этого! Ты спасла меня, и я не могла позволить тебе погибнуть на моем посвящении, но то, что ты сделала после… зачем?
Я выдохнула. Почему-то я тоже глянула на мужчину, но он и вовсе не мог знать, о чем говорила Анна. Ларс осторожно встал между нами, скрестив руки на груди. Теперь мой ход.
— Анна, не вини меня, я скажу тебе, но не сейчас. Я скажу, когда мы будем одни.
Ларс перевел взгляд с меня на Анну и обратно. Девушка ответила:
— Ларс, уйди. Ты должен понять меня. Мне нужно решить это сейчас.
— Анна, не проси! Если я уйду, боюсь, здесь не останется живого места, и вы обе нескоро очнетесь от морфия. А это ломает все мои планы, — он дотронулся до ее предплечья. — Очень скоро мы выдвигаемся на захват Белого Ястреба. Ты с нами?
Анна неуверенно опустила один меч.
— Что… ты сказал? — теперь она уставилась на Ларса. — Это она тебя надоумила?
— О, моя крошка Анна, — я обошла ее сбоку и, уже не страшась нападения, обняла ее за плечи. Девушка и вовсе опустила мечи, — тебе нужен отдых. Присядь.
Я усадила ее за стол, но она не отрывала глаз с мужчины. Он расположился напротив. В шатре появилась Кейра:
— Моя госпожа, буря разрастается. Мы укрылись, но наш ужин… потухли все факелы, все костры.
— Не переживай, Кейра. У нас есть запасы. Распорядись амазонкам лакомиться. Хоть какая-то же должна быть польза с этой непогоды. Тем более наша ванна горячая в любое время, я права? Любезная Анна устала с дороги.
— Вы можете пройти за мной, — Кейра опустилась на одно колено перед девушкой, но та огрызнулась:
— Я никуда не пойду, пока вы двое не объясните, что здесь происходит!
Я махнула помощнице, и она скрылась снаружи. Мы все вместе расположились за столом. Анна скрестила руки на груди и ждала объяснений, Ларс разглядывал ее, я начала:
— Итак, что мы имеем? Законного правителя, — я указала на Ларса, — непревзойденных воительниц, — глянула на Анну, и она отвернулась, — разруху в Белом Ястребе. Перед нами открыты все дороги!
— Законного… правителя? — девушка выдавила из себя слова и уставилась на Ларса. Брови ее хмурились.
— Уркулос… дал мне это, — Ларс со вздохом протянул бумагу девушке. — Полагаю, я имею право на титул.
— И еще на многое другое! — я поспешила озвучить главное. Анна принялась читать. Ее лицо не менялось. Лишь когда она закончила, швырнула свиток нам в лицо:
— Все это обман! Уркулос не из тех, кто раздает земли беглецам!
— Но зато раздает умершим, — Ларс улыбнулся. Анна застыла. Немой вопрос завис в ее взгляде, но при мне она не решилась его озвучить. Я нарушила паузу:
— Нам остается лишь продумать тактику. Ах, как же давно я не была в битве!
Анна со скрипом отодвинула стул:
— Кейра, зайди! Отведи меня в ванну, — моя помощница появилась незамедлительно и жестом показала следовать за ней. — Пускай эти сумасшедшие все решают сами. Я в этом не участвую.
Они вышли. Ларс схватился за голову. Я поднялась.
— Если хочешь, я все продумаю сама. Можешь идти к ней, — я кивнула в сторону выхода, но Ларс лишь вскочил:
— Это очень серьезно, Вероника! — он воскликнул. — Если мы действительно решимся на захват, мы должны продумать каждую мелочь! Так же, как и пути любого возможного отступления.
— Даже не думай, Ларс, — я выдавила сквозь зубы. — Я не отступлю. И ты должен меня поддержать. Ты будешь править и, поверь мне, ты заслуживаешь этот титул, как никто другой.
Мужчина поднял на меня глаза:
— А как же Изабелла? У нас нет оснований думать, что она погибла. В первую очередь, это она королева Белого Ястреба.
— Все это решаемо, Ларс. Твои цели благородны и не несут разрушения. Ты можешь стать для нее освободителем, ты сможешь вернуть ей трон, а можешь сам занять ее место. Все права на стороне победителя. И именно поэтому я королева.
Ларс долго не отвечал. Он смотрел куда-то мимо меня, как будто взвешивал слова. Наконец, он очнулся:
— В твоих словах есть истина, Вероника. Ты во многом можешь оказаться права, и у меня нет оснований тебе не верить, но как ты справишься с Анной? Она отчего-то ополчилась на тебя,… но и без этого она была неуправляема!
Но я расхохоталась:
— За это не переживай. Однажды я ее уже приручала. А теперь у нее есть ты, — я хитро подмигнула Ларсу и расположилась на кровати, он проводил меня взглядом.
— Где ты умудрилась перейти ей дорогу?
— Сейчас это неважно. Сейчас у нас другая цель. И мы должны достучаться до Анны, чтобы и она поверила в достижимость сказанного. Только она одна можешь решить исход битвы, и ты прекрасно знаешь ее ценность как бойца.
— И не только, — Ларс пробубнил, но я его услышала. Переведя взгляд себе под ноги, он направился к выходу. Я вновь осталась одна.
Отчего-то мне стало легко. Все складывалось, как надо, и моего участия для удачного развития событий почти не требовалось. Сегодня лагерь амазонок вновь обрел свою королеву.



13536 знаков + 7874 знаков добавила к сообщению выше, в завершение сцены.
Итого за 6 неделю 21383 знака.

Последний раз редактировалось Klara_Hummel; 27.01.2019 в 17:51. Причина: Добавление текста за 7 неделю (3215 знаков)
Ответить с цитированием
  #13  
Старый 27.01.2019, 17:53
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Неделя 7. Дни 43-49

Глава 6
Скрытый текст - Вилорм в Мирсуле:
Мирсул опустел. Главная площадь города теперь была выжжена дотла. Вместо стройных домов, в ряд теперь были выстроены черные головешки. Откуда-то вдали еще струились тонкие нити дыма. Город укрылся туманом.
Вилорм спешился. Не таким он помнил Мирсул в последний раз. Теперь это был, словно, город мертвых. Улицы опустели, людей не было, лишь слышался откуда-то издали тоскливый вой собак.
— А ты поседел, мой друг, — не переставая оборачиваться по сторонам, Вилорм протянул Уркулосу руку.
— Все мы поседели, Вилорм, — Уркулос с готовностью пожал ее. — И молодежь, и старики… проклятый пепел!
Он топнул ногой, тревожа серое покрывало под ногами. Хлопья пепла тревожно поднялись вверх и вновь осели. Вилорм, не скрывая ужаса, внимательно проследил за ними и лишь после вновь обратился к Уркулосу:
— Мой друг, если тебе нужна помощь…
— Нет-нет, не думай, мой дорогой! — тот поспешил перебить его. — Ты мой гость, я позабочусь, чтобы во время вашего пребывания здесь тебя и твоих славных спутников ничего не беспокоило. Прошу!
Он махнул кому-то из своей свиты, из переулка показалась карета. Остановив лошадей, кучер бросил поводья и приветствовал новоприбывших поклоном.
— Право, не стоило беспокоиться, мой друг…
— Вилорм, дорогой мой, не скромничай, мы не виделись сотню лет, давай залезай, твои люди последуют за нами. Того и глядишь, с моими посудачат о нас за нашими спинами. Сейчас непростое время, мой друг! А, значит, когда, если не сейчас, нам следует укреплять союзы, мм? — Уркулос широко улыбнулся и сам открыл дверцу кареты, жестом приглашая Вилорма расположиться внутри. Вилорм кивнул Сеферу и, благодарствуя учтивости лорда, залез внутрь. Уркулос забрался следом. Карета покатилась по улицам Мирсула.
— Я рад видеть тебя! — Уркулос сам раскрыл приветственные объятия Вилорму, и тот поддержал его ответными. Но взгляд Вилорма так и устремлялся за окно, в город, переживший, вероятно, огромную трагедию.
— О, великий Мирсул! — прошептал он. — Ты пережил нападение дракона, не иначе! Либо глаза мои бессовестно врут!
Уркулос похлопал его по плечу:
— Не переживай, мой друг. Ты же не для того сюда приехал.
Вилорм ощутил, что бледнеет. Он преодолел огромный путь, чтобы просить помощи, но все оказывалось иначе: Мирсул жаждал помощи сам, несмотря на все убеждения его правителя.
— Уркулос, мой дорогой, прошу тебя, поведай мне, что произошло! Я не могу глядеть спокойно на эти пустынные улицы!
Казалось, лорд даже обиделся:
— Все хорошо, — он задернул шторки, — наш славный народ отдыхает. Это мои внутренние вопросы. Поверь мне, я разберусь с этим… постепенно. А сейчас я рад тебе!
— Взаимно, мой друг, взаимно! — Вилорм похлопал его по плечу. — Я не задержу тебя надолго. Нам нужно лишь побеседовать.
— У нас уйма времени! Оставайся, сколько потребуется. Я слушаю тебя.
— Разве мы… направляемся не во дворец? — Вилорм насторожился. Ход кареты изменился. Теперь она продвигалась медленно и, как будто, по неровной брусчатке. Голоса подданных Уркулоса и его собственных и вовсе пропали. — Где мы?
— Да не уж-то ты трусишь! — Уркулос хохотнул. — Но я спешу тебя заверить, твои люди уже распивают лучшие напитки Мирсула в компании знатных красавиц, и мои им в этом безвозмездно помогают! Разве я не прав, что им не стоит слышать наш разговор?
— Прости, — Вилорм выдохнул. — Я разучился верить людям.
— Это правильно. И поэтому мы одни. Скоро мы тоже прибудем во дворец, но несколько другим ходом. На заднем дворе нас никто не заметит. А когда мы присоединимся к пиршеству, всем уже будет не до нас.
— А ты не потерял сноровку! Я восхищаюсь твоей стратегией!
— Это бремя королей, Вилорм. Не доверять никому в этом мире. Особенно тем, кто подле тебя, — губы Уркулоса растянулись в улыбке. — Я полагаю, у тебя что-то важное ко мне.
— Это касается Глаза Дракона…
Вилорм вдруг замолчал, а Уркулос принялся разглядывать его очень внимательно. И чем дольше он смотрел, тем шире становилась его улыбка. А после он и вовсе расхохотался:
— Ты это сейчас серьезно? Глаз Дракона все еще не дает жизни алчным людям? Ты же знаешь, что только в руках Истинного правителя, который не жаждет богатства и не смыслит в коварстве, он сможет принести пользу? Все остальное — выдумки!
— Конечно, Уркулос! Как не знать! Ты жил и правил столько лет, поставил город на ноги, развил торговлю, безопасность… да что я говорю? Ты был Истинным правителем, пока его не захватил Белый ястреб! И я пришел просить твоего совета…
Уркулос не сдержался вновь:
— Прости меня, Вилорм! Ты наивен, как младенец! Ты считаешь меня Истинным правителем? Будто я не жажду коварства и несметного богатства? Создатель с тобой, мой друг! Все время, что камень был в здесь, он был сокрыт под землей, на небывалой глубине, за сотней замков, в трехслойной коробке из заговоренной стали. Я не мог допустить влияния камня, я не мог жертвовать людьми! Слишком свежа была память о вымерших эльфах! И оттого я рад был избавиться от него. Но в чем твой вопрос?
Вилорм задумался. Вероятно, он просчитался. Уркулос не сможет помочь. Но карета еще продвигалась, и нужно было продолжать разговор. И он тихо ответил:
— Мне пришлось напасть на Белый ястреб…
— Что? Из-за камня?
— Да, — он вздохнул. — Из-за камня… я посчитал, что мне по силам стать тем самым Истинным правителем, но ошибся… и теперь из-за меня может случиться непоправимое…
Карета остановилась. Прежде чем открыть дверцу, Уркулос задержал задумчивый взгляд на Вилорме, словно в ожидании еще каких-то слов. Но он молчал. Взгляд он опустил вниз, как будто провинившийся мальчишка, но Уркулос похлопал его по плечу:
— Выходим, мой друг. Очень скоро мы продолжим.
Они оказались в саду. Осень уже успела оставить отпечаток желтой листвы на кудрявых деревьях, но здесь пахло жизнью. Разноцветные дома вокруг сада светились жизнью, по округе доносились радостные голоса, а из переулка даже слышалась музыка. Горожане веселились. Вилорм неуклюже огляделся, отчего-то страшась отпускать это видение жизни, но его окликнул Уркулос:
— Нам сюда, — он махнул рукой и повел гостя по саду.
Тропинки виляли, клумбы, не смотря на осень, пестрили цветами, деревья перешептывались с ненавязчивым ветром. Вилорм выдохнул. Они прошли мимо стеклянного купола, росшего прямо из земли, мимо еще двух поменьше, мимо суетящихся строителей. Да, здесь, определенно, гудела жизнь. Но они обогнули сад с другой стороны. Теперь перед ними была мощная дверь во дворец. И, по словам лорда, вела она на тот же пир по случаю приезда гостя, но несколько с другой стороны. Они вошли.
Пара пустых коридоров, и они в зале. Уркулос не соврал: Сефер, Пульхий, Силант и юные маги весело проводили время в компании знатных женщин. Рядом с ними веселились приближенные лорда, не было никого среди присутствующих, кто бы страдал от недостатка внимания. А обилие выпивки и разноцветье закусок кружило голову не только новоприбывшим гостям.
— Отец, — к ним вышла молодая девушка. Лицо ее выделялось болезненной белизной на фоне яркого платья, глаза впали, — я искала тебя всюду! Прикажи лекарям отпустить меня! Я здорова! Мне нужно готовиться к материнству, а не выслушивать байки старых знахарок о вреде опиума!
— О, моя милая, познакомься, — он повернулся к Вилорму, — это наш почетный гость из самого замка Черного Орла. Ты помнишь Вилорма?
— Рада приветствовать вас, милорд, — она поклонилась, но сразу же схватилась за живот. — Ай! Как больно! Отец, эти отвары вредят моему ребенку, они поят меня придорожной пылью! Распорядись сейчас же! Отец, пусть меня отпустят к моему мужу!
— Прошу прощения, — Уркулос учтиво улыбнулся Вилорму, — не более пары минут я оставлю тебя. Не стесняйся, угощайся! Этот пир в твою честь!
— Конечно, спасибо, мой друг, — Вилорм пожал ему руку, и лорд удалился с дочерью. В последний раз, когда он видел Лефлет, она была еще девчонкой, грезившей о принце. А теперь она была замужней женщиной и ждала наследника. Как летит время! И как только он упустил это знатное торжество?
— Милорд, вот вы где! — к нему подошел Сефер. От него изрядно тянуло алкоголем. — Мы потеряли вас…
— Все хорошо, любезный Сефер, — Вилорм улыбнулся всем своим приближенным, они блаженно замахали, — веселитесь вдоволь. Возможно, нам не придется здесь надолго задерживаться, и мы покинем Мирсул уже завтра.
— Милорд? — несмотря на хмель, Сефер сделался серьезным. — Все ли действительно хорошо, как вы говорите? Если вам нужна наша помощь…
— Присядь, присядь, мой дорогой Сефер, наполни кубок и выпей за здоровье прекрасной леди Мирсула! И за силу будущего маленького лорда!
— Прекрасный тост! Пульхий, ты слышал? А ну, наполняй кубки! За Лефлет! За прекрасную леди! — Сефер вновь присоединился к пиршеству, и следом за ним поднялся весь зал. Они не скрывали своей радости за пополнение в семье лорда и, уж тем более, были счастливы выпить за это сколько угодно.
— Ох уж эти женщины, — Укулос появился незаметно. — Особенно, когда они ждут дитя, становятся совсем неуправляемыми.
— Поздравляю вас, — Вилорм тоже поднял кубок. — К сожалению, я пропустил свадьбу твоей дочери, но с удовольствием выпью за здоровье твоего внука!
Уркулос не ответил. Он замер рядом и проследил, как он пьет.
— Отменное вино! — Вилорм поставил на стол пустой кубок. — Но, если ты позволишь, я продолжу свой рассказ.
— Безусловно, — Уркулос повел его на широкую террасу. С нее открывался чудесный вид на парк, но они не задержались на ней. Они зашли в другую дверь, и оказались совершенно в другом месте, чем-то напоминавшем зал переговоров, но гораздо меньшего размера, будто рассчитанного как раз для двоих. Пьяных шуток и громких голосов из соседнего зала здесь не слышалось, словно они и вовсе были одни в целом дворце.
— Я так понимаю, теперь ты растерялся, пришел за советом, услышать мою историю, так? — Уркулос приземлился на стул возле стола и раскурил трубку. Вилорм устроился напротив. Теперь он молчал. Вино горячими волнами расплывалось внутри, Уркулос знал гораздо больше о камне, но как признаться в собственном промахе?
— Ты, очевидно, принимаешь меня за глупца, — Вилорм повернулся к Уркулосу и теперь глядел ровно в его глаза. — Со своими бедами я справляюсь сам… с переменным успехом, конечно, но сейчас мне нужны твои знания. Ситуация складывается сложная. Я не сумел получить Глаз Дракона, но также не сумел препятствовать планам Изабеллы. Сумасшедшая королева заточила камень в Пещере! И если ты знаешь, как остановить пробуждение драконов, то, во спасение всего мира, ты обязан мне помочь!
Уркулос поперхнулся дымом:
— Что ты сказал? Ты… уверен в этом?
— Ты за глупца меня держишь здесь? — Вилорм взревел. — Я устал доказывать каждому свою правоту! Устал, понимаешь? Я пришел к тебе за помощью, и если ты можешь мне помочь хотя бы информацией, я буду в неоплатном долгу перед тобой.
— Тише, тише, мой друг, — Уркулос пролепетал. — Если я действительно знаю что-то, чего не знаешь ты, я помогу тебе с радостью, но для этого ты должен рассказать мне все, что произошло, так же, как и то, что загнало тебя в тупик, — Уркулос поднялся и стал расхаживать по комнате. Вилорм отвернулся. — Начни хотя бы с того, почему ты вдруг решил завладеть камнем? Белый Ястреб тихонечко погибал под его влиянием, вот и шут бы с ним, но ты зачем-то вмешался…
Теперь закурил Вилорм.
— Я скажу, как есть, — рявкнул. — Но не смей сомневаться! Не смей хоть каплю думать, что я лгу!
Он поднялся и впился глазами в лицо Уркулоса, но тот лишь пожал плечами. Горячие выходки Вилорма были знакомы ему не понаслышке:
— Узнаю твой буйный нрав, друг мой… жаль, что теперь нет на площади нашей таверны. Она хранила нашу молодость, — он вздохнул, — но, видимо, молодость от нас уходит… или выгорает, как вся эта деревянная рухлядь.
— Не хандри, Уркулос! Мы с тобой еще гульнем, коль останемся живы, — Вилорм выпустил дым из легких. — И я поведаю тебе, как все было…
Он выдохнул и начал рассказ:
— В подземелье моего замка взбунтовались духи. Они пробуждались каждую ночь и выходили в лес на охоту. Для ранней осени такой мороз был немыслим. Пару раз приходил ко мне Смертник во сне и предупреждал о буре. Сказал — ты Истина, так чего же ты сидишь? — Вилорм залюбовался дымом, Уркулос расхаживал, заложив руки за спину. — И я решил действовать. Взял магов, собрал армию, я лес прошел! Рваный лес, лоскуты его колючие обогнул и взял Белый Ястреб. Воины счастливы от победы, но я… до сих пор не могу найти себе места. Камень оказался в пещере, я пропустил его. Все, что я смог, только отнести меч Истины в склеп…
— В подземный мир? — Уркулос остановился, глаза его сияли.
— Обычный склеп, мой друг, но открывается он лишь тем, кто приходит с дарами, а остальным — не жить. Но я знал, что я выйду. И, если сейчас это поможет сохранить хрупкий мир в Расколотой низменности, пусть так, но если ты знаешь, как укрепить равновесие, поведай мне!
Уркулос отложил трубку. Теперь он спрятал улыбку и безразличным взглядом посмотрел на Вилорма:
— Ты понимаешь, что кто-то уже помог тебе?
— Не понимаю, о чем ты.
— Ты сместил равновесие тем, что унес меч из Расколотого мира в Подземный. Но если верить истории создания Глаза Дракона, существуют еще три других предмета, и для общей безопасности они не должны соприкасаться.
— К сожалению, я не знаю о них, — Вилорм пожал плечами. — Но не так давно мне поведал мой юный маг, что для предотвращения гибели мира, нужна жертва, и раз мы до сих пор здесь, то…
— Вероятно, кто-то пожертвовал собой, — Уркулос задумался. — Но нельзя полностью полагаться на это, я согласен с тобой! Для полной уверенности мы должны найти все четыре предмета и удостовериться, что они не соприкоснутся по чьей-то неосторожности…
Вилорм нахмурился, Уркулос всплеснул руками:
— Я рад, мой друг! Я бесконечно рад, что ты поделился со мной! Я не могу остаться в стороне, когда великие дела происходят у меня перед носом! Мы найдем их, я даю слово!
— Спасибо, — Вилорм выдохнул, рука его неуверенно скользнула внутрь мантии. Если он покажет Уркулосу книгу, возможно, он сможет сказать больше…
— Взгляни на это, Уркулос, — Вилорм положил книгу на стол. — Эта книга… она… по-твоему, она может быть вторым предметом из этой загадочной четверки?
Уркулос медленно подошел к столу, не решаясь коснуться книги. Глянул через плечо на Вилорма, и тот кивнул. Лорд Мирсула провел ладонью по обложке и, не скрывая трепета, перелистнул первые страницы. Даже сейчас, видя ее не в первый раз, Вилорм, словно физически ощущал ее силу.
— Невероятно, — Уркулос прошептал. — Это дар самого Создателя!
— Не приплетай сюда своего мерзкого Создателя, сожри меня Смертник! — Вилорм пробасил. — Это история только Расколотой Низменности, а у нее свои Боги! Они покинули нас, но если нам по силам вернуть их, я должен пытаться!
— Боги… как громко ты говоришь, — Уркулос оглянулся на Вилорма. Казалось, он несколько скалится. — Воин, друид, маг и… призрак? Я правильно помню, да? Именно они создали Глаз Дракона? Камень, который разрушает все… так какие же они тогда боги? — Уркулос сплюнул. — Ты говорил, что у тебя в подземелье живут призраки, так что же они, божества? Не слишком ли высока честь, господин Вилорм?
— Не ехидничай, — он отмахнулся. — Призраки покинули меня. Мой подвал пустует, и я не знаю теперь, благой ли это знак…
— Покинули? Как это покинули? Они нападают на повозки? Умертвляют животных? Вызывают ураганы и ливни? Не могут же они так просто пропасть...
— Я не знаю… с ними было как-то спокойней, что ли. Я думал, что дух Смертника выбрал меня и теперь охраняет мой замок, но теперь… я совсем пропал. Ларс победил их, он что-то знает, что смогло начисто стереть их…
— Ларс? — Уркулос вытянулся. — Не уж-то он и тебе насолить успел?
— Не о нем речь! — Вилорм притопнул. — У нас другие цели! Он получит сполна, но мы должны разгадать эту тайну…
— Зря ты так, — Уркулос замер. — Нельзя его убрать со счетов, особенно если он победил твоих призраков. Он может оказаться не последней фигурой в мировом раскладе сил. Жаль, что я упустил его...
Уркулос вновь заметался по комнате, Вилорм приземлился на стул. Вдруг он ощутил непосильную усталость. Вся эта ситуация с четырьмя фигурами, с загадками из склепа, древней, как весь мир, книгой магии, сводила его с ума.
— Прикажи принести вина, Уркулос, — он произнес очень тихо. — Я устал… прости, что нагрузил всеми проблемами, завтра я уйду. Зря я втянул тебя в это, — он вздохнул. — Просто я один… у меня нет соратников, есть мои воины, мои приближенные, но им все равно, что делать. Если я прикажу им гонять куриц во дворе, они сделают… Ай, да ладно, — он отмахнулся. — Все это пустое.
Уркулос уселся напротив, постучал длинными пальцами по столу, выдохнул:
— Наше бремя — одиночество, Вилорм, и справиться с ним тебе не помогу даже я. Но я могу предложить свою помощь с разгадкой древних тайн. Только дай мне день на сборы, и я поеду с тобой! Ты покажешь мне подземелье, вместе с магами мы изучим книгу и, возможно, удача нам улыбнется.
— Спасибо, мой друг! Это очень ценно для меня! — Вилорм протянул ему руку, и Уркулос с готовностью ее пожал. — Если тебе нужна моя помощь, любая, прошу, скажи! Мирсул совсем не так весел, как раньше, и это обеспокоило меня…
— Прошлые передряги, — Уркулос отмахнулся. — Мы ищем нарушителей порядка. Кстати, Ларс среди них!
— Ах, Ларс, Ларс… кто же ты такой? — Вилорм протянул.
— С ним была девушка. Дикая, как волчица. Она спалила таверну… уже дважды, и заодно весь жилой квартал в центре Мирсула. Признаюсь, таких дам я еще не видел… Но ты должен помнить ее! Раньше она прислуживала в таверне у покойного Кириуса, твои воины были без ума от нее.
Вилорм ухмыльнулся:
— Да я и сам был не прочь позабавить с юной красоткой.
— Теперь она не такая красотка, как раньше, — мужчины загоготали. — Вторую таверну спалила, гадина! И Ларс был с ней заодно.
— Ларс, Ларс… слишком много стало его, не находишь? Ты его знаешь, я его знаю, поднял восстание, ушел из Ордена, повелся с дикой девчонкой, победил моих духов, пропал, унес Глаз Дракона в Пещеру, выжил! Иногда я боюсь его, как ему это удается? — Вилорм развел руками. — Он везде!
— Это значит лишь одно, мой друг, — Уркулос ткнул на пыльную обложку книги. — Нам не следует спускать с него глаз. Сам того не подозревая, он выведет нас к разгадке самого главного вопроса: «как спасти мир?».
— Помимо… четырех предметов, должно быть четыре человека, четыре животных, четыре нарушенных обета, я прав? — Вилорм поднял глаза на Уркулоса, и он кивнул:
— Четыре армии…
— Ну, мой друг, получается, до разрушения мира еще далеко, — Вилорм расхохотался, но Уркулос его одернул:
— Но помни, что не все зависит от нас. Чаши весов могут сместиться уже завтра. Нам надо спешить.
— Уже скоро, мой друг, уже скоро!


15387 знаков
Ответить с цитированием
  #14  
Старый 27.01.2019, 17:55
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Продолжение 6 главы

Скрытый текст - Ларс и Анна в лагере амазонок:
Я не сводила с нее взгляда. Несуразная, дикая, колючая, какая-то… другая. Она ходила по лагерю и так же, как и я, выискивала меня среди остальных. Мы встречались взглядами и после шагали каждая по своим делам. Ларс предпочитал не вмешиваться. И на том ему спасибо.
Подготовка шла полным ходом. Мы всерьез решили идти на захват замка. Ларс поддержал, Анна отмолчалась, но ей некуда было идти, и она была с нами. Кейра беспокойно таскала вещи, необходимые для похода, и каждый раз спрашивала меня, что и сколько складывать. До этого дня она не знала ничего. Но после похода она повзрослеет. Она станет бойцом, и ей это понравится.
Пару раз я находила глазами Берту. Она не решалась подойти ко мне, каждый раз она выходила из своего шатра, что-то шептала сама себе и, глядя на меня, качала головой. Не одобряла. Не в традициях амазонок влезать в междоусобные бои замков, а уж, тем более, помогать захватывать власть. Но в этот раз у меня личный интерес в победе Ларса.
После того, как мы разграничили каждый свой фронт подготовки к захвату, у меня он не появлялся ни разу. Я часто видела его с Анной, они говорили, но девушка всегда уходила. Она не верила в достижимость нашей затеи, но у нее не было выбора. Она должна была подчиниться воле Ларса, а на этот раз он поддерживал меня.
— Зачем ты рассказала Вилорму, что я приду за ним? — хриплый голос над ухом застал меня врасплох, я нервно сглотнула, кожей ощущая холодную сталь под горлом. Хотела медленно развернуться, но вторым мечом Анна блокировала мне движение.
— Мы не уйдем отсюда, пока ты не скажешь мне, — она продолжала. — И это в твоих интересах, потому что на нас все смотрят. Пока они заняты своими делами, им все равно, но все может измениться в любой момент, так ведь, моя королева? Ты же не хочешь, чтобы амазонки видели твое поражение вновь?
— Если ты хочешь биться, давай, — почему-то в этот раз мне не хотелось с ней играть. И почему-то мне это казалось легче, чем сказать правду…
— Так, значит, проще умереть, чем признаться? Так теперь водится? — она вышла передо мной и ткнула остриями обоих мечей мне в живот. Я не шевельнулась. Передо мной суетились амазонки. Пожалуй, никогда прежде я не видела их в столь приподнятом настроении. Они были счастливы, что прошла буря, и что нас всех ждала настоящая битва. И я не отвечала.
— Меня устроит любой твой выбор, Вероника. Ты… предала меня, — Анна сплюнула мне под ноги. В ее глазах горела ярость, ладони сжимали рукояти мечей, и мне казалось, что я слышала, как они скрипят от влаги под ее кожей.
Я выдохнула. Возможно, мне было жаль ее, а, может быть, и всю ситуацию в целом, но я не вправе поддаваться эмоциям, я повернула голову в сторону:
— Кейра, вынеси мой меч.
Моя помощница вынырнула из соседнего шатра тотчас, но завидев меня на крючке у Анны, упала на колени и тихонько ойкнула.
— Делай, что велит твоя королева, Кейра, — Анна вторила моему приказу, и девушка неуверенно подняла голову.
— Иди, — я сказала ей как можно мягче, — все будет хорошо.
Девушка сжала губы и, медленно поднявшись, скрылась в моем шатре.
На Анну я не смотрела. Конечно, она хотела считать меня, но нет, моя хорошая, ты усвоила мою школу, но со мной это не пройдет. Пытайся как угодно раскрыть меня, пока ты не победила, ты не получишь от меня ни слова.
Она смотрела на меня в упор и не произносила ни слова. Еще мгновение назад ее ровное дыхание теперь превращалось в бурю. Она не отпускала меня, следя за каждым моим вдохом, пытаясь уловить лишние движения, но я не шевелилась. Сегодня был прекрасный день, ветер затерялся где-то в лесу, и у меня не оставалось причин не наслаждаться им. Даже если мне предстояло биться с подругой…
— Ваш меч, моя госпожа, — Кейра вновь упала на колени, протягивая мне оружие.
— Спасибо, — я приняла его из рук помощницы, она отошла на два шага, но в шатре не скрылась, наблюдая. Я обхватила рукоять ладонями.
Анна приблизилась:
— Почему ты не хочешь сказать мне? — ее меч скользнул по моей шее, ее голос превратился в тихий рык, второй меч она опустила.
— Тебе не победить меня, — я отвечала безразлично. — Здесь мои правила, и тебе придется им следовать.
Амазонки притихли. Глянув сквозь Анну, я увидела пустое поле. Воительницы разошлись каждая к своему шатру и теперь наблюдали за странным противостояние двух «королев». Кейра рядом хмурилась, бросая резкие взгляды то на нас с Анной, то на соплеменниц. Я старалась не дышать.
— Если главное правило амазонок — предавать, то я рада, что ушла. И, тем более, теперь должна биться.
Она отошла на шаг, готовясь к выпаду, но я покачала головой:
— Мы не предаем, Анна. Мы получаем желаемое… любыми способами.
— Что ж, видно, ты очень хотела стать моим врагом!
Я не успела поднять меч, когда она замахнулась. До сих пор не веря, что боя между нами не избежать, я лишь увернулась. Однако звон мечей заставил меня вздрогнуть. Я обернулась, закрываясь лезвием, словно щитом, амазонки так и ахнули. На моем прежнем месте теперь стоял Ларс. Он держал меч в руках и смотрел на Анну. В отличие от нее, воин принимал все за чистую монету. Девушка лишь хотела повеселиться.
Но теперь мечи ее лежали на земле, не выдержав отпора от тяжелого двуручника Ларса. Она так и жаждала накинуться на него с голыми руками, но он покачал головой:
— Не надо, Анна. Это глупая затея. Ты, в самом деле, готова стать королевой амазонок после ее смерти?
— Нет! Но она предала меня и заслуживает умереть!
— Так, может быть, обсудим это?
Ларс перевел взгляд с Анны на меня и обратно, я покачала головой:
— Это невозможно, Ларс. Лучше уйди с дороги. Мы решим это сами.
— И как вы это решите? — он воскликнул. — Поубиваете друг друга на потеху толпе? Нам битва предстоит! На счету каждый меч, а вы устраиваете междоусобицу!
— Я вижу, у тебя есть решение? — я улыбнулась. Безусловно, наши прошлые недомолвки меркли перед предстоящим захватом, но Анной нельзя было управлять, она слишком свободная, чтобы идти со всеми и делать, что велят. И, конечно, Ларс это знал.
— Только одно, — он улыбнулся в ответ и вышел в центр нашей поляны. Я, как и все амазонки, обернулась на него. Анна подняла с земли свое оружие и впилась глазами в воина. Кожей я чувствовала, как бушует ее сердце внутри, и дыхание учащается от потери контроля над ситуацией. Но Ларс не мог пойти против ее интересов. И он сказал:
— Если милые дамы желают биться, я вызываюсь защищать интересы Анны в этом бою! — он развернулся к ней и склонил колено. Амазонки ахнули: ну, конечно, они идут за него в бой, а он собирается биться с их королевой, но с моих губ не сползала улыбка.
Анна сорвалась с места. Не смея обернуться на меня, решительным шагом она направилась к воину. Тот, словно, ждал этого порыва, и она глянула на него в упор.
— Я должна повиноваться твой воле, так? — она говорила это только ему, и вряд ли кто-то слышал, но я смогла различить слова. — Я не могу идти против тебя, и ты это знаешь! В Мирсуле все вышло не так, как…
— Обсудим это после нашей победы, — Ларс ее оборвал, и Анна кивнула. Она подняла мечи до уровня груди Ларса, и он обхватил рукояти. Анна вернулась на свое место, и теперь я направилась в центр.
— О, Ларс, мой милый, — я обошла его вокруг, — ты вновь спасаешь меня.
И он улыбнулся. Я заметила хитрецу в его глазах и едва заметно кивнула. Ларс атаковал.
— И какой же будет приз для победителя? — наши мечи встретились, но Ларс не спешил повторять выпад.
— Насколько я могу правильно судить, — он обошел меня сбоку, — разговор с Анной.
Он атаковал с фланга. В его руках были два легких меча Анны, но, словно, он всегда владел ими. Он легко двигался. Не ограниченный тяжелыми пластинами доспеха, он успевал атаковать и уворачиваться от моих, как мне казалось, высчитанных ударов. И я начала свою атаку.
Сближаясь, ограничивая ему место для маневра, я замахивалась снова и снова, но он уклонялся. Что ж, это неплохая разминка перед боем. Амазонки замерли. Лезвие задело его руку, и Ларс сменил направление движения, уводя меня за собой. Он схватился за раненое плечо второй рукой и атаковать не спешил. Я посмотрела на Анну.
Она сделала шаг вперед, но остановилась, встретившись с моим взглядом. Нет уж, моя дорогая, стой там, смотри на меня и наслаждайся моей победой. Сегодня ты не выиграешь ни в чем.
Что-то укололо в бок, и я резко вдохнула. Лоскут окровавленной туники белым флагом опустился на землю. Словно вынырнув из сна, я начала наступление. Ларс отбивал удары в воздухе, и наши мечи больше не соединялись.
Он сделал кувырок по земле, как любила Анна, и едва успел коснуться мечом другого бока, когда я развернулась в порыве. Ларс поднял второй меч, не удержав первый. Треск рвущейся материи от моего ответного выпада заглушил нависшую тишину в лагере, воздушная волна от резких движений обнажила мне спину.
— Может быть, разденешь меня в моей постели? — я обрушила на него удары, попутно ловя себя на мысли, что задыхаюсь.
— В прошлый раз ничего не вышло…
— Тогда бей!
Я крепче сжала рукоять, едва унимая дрожь в плечах. Где-то сбоку стекала тоненькая струйка моей крови, и мысли спутались от мнимой бессмысленности происходящего. На нас смотрели амазонки, Ларс держался достойно, но ему и предстояло вести нас за собой уже через пару дней. На нем лежала ответственность, и за него я боролась в предстоящей битве.
Я расхохоталась:
— Нам еще идти в бой рука об руку, помнишь?
— Уж не трусишь ли ты теперь? — Ларс поднял меч с земли и уже сам обходил меня вокруг. Вдруг мои глаза нашли Берту.
Хмурая, как туча, черная, как ночь, стояла она с краю и наблюдала за нами. Шар в ее руках не изменился, но бормотать она не переставала ни дня с момента нашей последней встречи. Вот и сейчас она зачем-то смотрела этот бой, но на чью победу она надеялась, я бы утверждать не стала.
Ларс все наматывал круги, не спешил и смотрел только на нее. По моей коже вдруг пошла дрожь. Что, если у них уговор, что, если я стала предметом их заговора? И теперь она глядит на меня и торжествует, вот только… почему медлит Ларс?
И он напал. Одним движением руки он выбил мой меч. Ладони разжались, с глухим треском роняя лезвие на землю. Эфесом второго меча он ударил меня по спине. Ноги подкосились, силы, словно покинули меня. Я вновь была во власти чужака, который побеждал меня дважды на глазах у моих воительниц.
— Поговори с Анной, — он уселся на корточки напротив меня. Голова начала гудеть. Тишина больше не давила, теперь по всему телу разливался беспросветный шум.
— На твоем месте она бы меня добила.
Ларс отвернулся. Конечно, он смотрел на нее. Конечно, они все знали заранее…
— Нет, — Ларс ответил твердо. — Ей это ни к чему. Никому из вас…
Шум в голове разрастался. Что ж, видно, пора крепко выпить. Наш бой еще не окончен, а я уже в числе проигравших. Но один только удар заглушил собой всякие звуки, и я вскочила. Ларс поднялся следом. Мы оба осмотрелись по сторонам. Амазонки повторили то же.
Заиграли сабары. Их глухие удары отбивали стройный ритм и с каждым следующим становились громче. Кто приказал? Что произошло за время нашего боя? Я схватилась за меч. Мы не должны пропустить врага.
Амазонки повторили то же. Они обнажили свое оружие и застыли в ожидании команды. Но я молчала. Найдя глазами Кейру, я задала ей немой вопрос, но девушка лишь пожала плечами. Пожалуй, никто из нас не знал, что происходит. Но вдруг из толпы показалась Эррэйя.
На удивление, она облачилась в стеганый доспех и забрала волосы в высокий хвост, в руках она держала щит и меч. Что заставило покинуть ее шатер сладострастия, оставалось загадкой недолго. Перекрикивая громкие звуки сабаров, она заговорила:
— Амазонки, знайте! Это я приказала играть сабарам! Это я решилась выйти из шатра! Я вызываюсь биться за Веронику! За нашу королеву!
Мгновение — и тишина. Сабары притихли, амазонки затаились, глуша между собой просочившийся шепот. В моей голове шум пропал тотчас. Я выдохнула. В отличие от них двоих, у меня есть армия.
И амазонки засвистели. Они кричали и топали, желая видеть бой чужака и главной соблазнительницы нашего племени. И я улыбнулась:
— Это истинная удача для тебя, Ларс. Эррэйя настоящая искусница, не смей победить ее, иначе не узнаешь всех прелестей ее шатра…
Ларс не ответил. Теперь он смотрел на Эррэйю. Ни капли соблазнения, ни капли нежности не читалось в ее глазах. Она была настроена на бой. Но Ларс не знал ее, ему предстояло лишь познакомиться с ней и достойно проиграть в бою.
Эррэйя сделала шаг вперед, приветствуя противника, я ждала ее на своем прежнем месте. Амазонки еще рукоплескали, но внезапно они притихли, словно по команде. Я вновь окинула взглядом окрестности. Что-то происходило за моей спиной, и я упускала что-то важное. Лагерь научился жить без меня.
Я повернулась. Анна подняла правую руку, требуя слова, и амазонки слушали ее. Они до сих пор помнили ее победу… хотя она уже давно не была одной из нас.
— Я буду биться за Ларса, — она вышла вперед. Ее руки сжимали тяжелый меч воина. Это не ее битва.
Но амазонки поднимали свои мечи вверх и выкрикивали слова приветствия новым участникам боя, сабары вторили им глухими ударами. Находясь по разные стороны поля боя, девушки изучали друг друга. Ларс подошел к Анне:
— Зачем ты это делаешь? Вероника обещала поговорить с тобой.
— И ты веришь ей? — Анна не глянула на Ларса, теребя пальцами металлическую рукоять его меча.
— Пока она наш союзник, мы должны доверять ей.
— Посмотрю я на тебя, как ты заговоришь, когда ее клинок продырявит твое горло, — Анна зло сверкнула глазами и, надменно подняв подбородок, устремила свой взгляд на арену. Ларс покачал головой. Но теперь руку подняла я:
— Довольно! Никакого боя не будет! Нам следует готовиться к выходу на захват Белого Ястреба, нам не нужны мертвецы в отряде! Всем ясно?
Я обвела взглядом весь круг амазонок, они переглянулись и, взявшись за руки, принялись выкрикивать:
— Турнир! Турнир! Турнир!
Их голоса слились в один многоголосый хор, их руки поднимались в воздух, сплетенные одним общим порывом. Они жаждали битву, они жаждали крови, они хотели быть готовы к настоящему бою, и сейчас мне оставалось лишь согласиться:
— Мои отважные воительницы! Вы заслужили битву, и очень скоро, я обещаю вам, мы выходим на битву за Белый ястреб! Как я уже говорила, Ларс — наш почетный гость, и лишь благодаря ему эта вылазка станет возможной! И сегодня я объявляю турнир в честь нашего похода! За удачу, за победу, за освобождение Белого ястреба!
Амазонки вторили многоголосьем, принимая мои стремления. Они кричали, хлопали в ладоши, пели, веселились, поздравляли друг друга, словно победа уже произошла, и настал час радости за отвагу и бесстрашие воительниц. Сабары становились громче. Откуда-то сбоку потянуло костром: поварихи принялись за приготовления праздничного стола. Амазонки решили, что у них сегодня будет праздник, и я дала им свое согласие. И теперь они не унимались:
— За королеву!
— За непобедимую королеву амазонок!
— За бесстрашную Веронику!
— Мы с вами! Мы жаждем битвы! Мы победим!
Дыхание замерло. Я осматривалась по сторонам, высматривая ехидные улыбки или насмешки воительниц, но находила лишь благодарные лица и улыбки за право идти в бой со мной плечом к плечу. Они все восхваляли меня. Поддаваясь этому безумному всеобщему настроению на право быть непобедимыми, я перестала ощущать боль, меня дурманила их вера в меня, они полагали и ни на миг не сомневались, что мы победим. И, значит, я не имела права их подвести. Я набрала в легкие побольше воздуха и, как могла громко, сказала:
— Этот день ваш, мои славные амазонки! И пусть сейчас начнется турнир!
И девушки, обгоняя одна другую, позволили выйти своему пылу наружу, они набросились на мнимого врага, устроив постановочный бой, и сабары поддержали их, и вошла в битву Эррэйя, и турнир в честь грядущего захвата Белого ястреба начался.



2460 знаков

Итого за 7 неделю: 3215 + 15387 + 2460 = 21062 знака.

Последний раз редактировалось Klara_Hummel; 03.02.2019 в 19:14. Причина: Добавление знаков за 8 неделю (10501 знак)
Ответить с цитированием
  #15  
Старый 03.02.2019, 19:26
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Неделя 8. Дни 50-56
Продолжение 6 главы

Скрытый текст - Ларс, Анна и Вероника:
К вечеру мы все же собрались за планом боевых действий. В моем шатре горели свечи, с улицы доносились еще голоса воительниц, звуки сабаров едва различались, тянуло костром. Уже прошел ужин, довольные воительницы, проведя тренировочный бой, поспешили занять свои посты на ближайшую ночь. Те, кто был не занят, продолжали биться.
Внутри меня вселилось теплое чувство и теперь разливалось по каждой клеточке моего тела. Они все были за меня, они восхваляли меня, они слушали меня и были верны. От меня зависела их дальнейшая судьба, я не могла их подвести. Нам нужен был безупречный план, правом на ошибку не обладали.
Анна наматывала круги внутри моего шатра, не находя себе места. Ларс изучал карту, я держалась рядом с ним. Кое-что я уже успела нанести на план боевых действий по данным, полученным от разведчиц, но основную часть нам оставалось еще придумать.
— Скольких амазонок ты возьмешь в поход? — Ларс задумчиво оторвал голову от плана, я пожала плечами:
— Они все рвутся в бой, Ларс… но все зависит от того, как мы будем действовать.
— Белый ястреб — огромная крепость, которую никто никогда не захватывал, ни с моря, с берега. У Вилорма были маги и, судя по всему, кто-то из своих внутри замка, кто открыл им ворота… и бесчисленная вереница набегов на разведку и обозы замка до этого. Прежде чем напасть, они готовились немало времени, а что имеем мы? — Ларс опрокинулся на спинку стула. Он был серьезен как никогда, будто несколько часов назад мы не стояли друг напротив друга с мечами наголо.
— Белый ястреб находится на скале, если кто забыл! — Анна резко остановилась. — Пока мы будем на нее подниматься, нас забросают стрелами с башен. А кто заберется наверх, тот останется без сил. Как мы будем драться?
— Самое главное — с кем, — я улыбнулась. — Белый ястреб почти пустой. Мы не получим отпора. Нам нужно лишь войти…
— Это твои разведчицы тебе передали?
— Да, Анна, разведчицы! Я разослала амазонок с постами по всему лесу. Если мы вступаем в войну, мы должны быть готовы.
— Войну? — Анна фыркнула. — Я пока не знаю, какие цели ты преследуешь, помогая Ларсу, но он, как я могу судить, и не думал захватывать замок!
— Ларс поддержал меня! И ты не можешь говорить за него.
— Я здесь, если что, — Ларс как глядел перед собой, так и проговорил безразлично. Он до сих пор разглядывал карту. — Нам сложно будет подняться, это верно. Даже если брать на захват всех амазонок и ожидать, что защитников замка будет меньше, на подъем мы потратим немало времени, чем обнаружим себя. Но я готов идти на риск, — он поднял голову и глянул на Анну, затем на меня. — Если ты готова, то я озвучу свой план.
Я сглотнула. Мы готовили серьезное наступление, и я должна была заранее просчитать потери. У Ларса не было армии, но я вызвалась ему предоставить амазонок в наем, а, значит, была в ответе за их жизни. Но я ответила:
— Я готова к потерям, Ларс. Мы вместе должны сделать это.
— Хорошо, — он кивнул и вновь указал на карту. — Твои разведчицы на самых дальних постах должны уже приблизиться к замку, мне нужно получить от них лишь подтверждение своих догадок.
— Говори, что нужно.
— Мне нужен тайный вход в замок, Вероника. В Черном орле есть такой, я сам выбирался через него во время восстания, ты знаешь.
Я кивнула. Историю восстания Ларса я помнила, как никто другой, но кто бы мог подумать, что, спустя столько лет я буду на его стороне? Анна замерла на одном месте. Теперь она слушала.
— Принцессы в ночь захвата тоже выходили через него, поэтому у меня есть все основания полагать, что он до сих пор остался и, возможно, не охраняется в силу неведения о нем нового господина.
— Я скажу амазонкам, Ларс. Если вход под защитой стражи, они не будут нападать. Пока что нам нужны лишь сведения.
— Да, верно. Нам нужно лишь узнать, где он. Попасть внутрь мы сможем легко и незаметно, — Ларс вздохнул, снова посмотрел по очереди на нас с Анной. — Я предлагаю идти небольшим отрядом. Остальных оставить в лесу на случай, если встретим отпор.
— Давай дождемся сведений от разведчиц. Завтра к полудню мы уже будем знать об этом точно. И если наша версия верна, на рассвете следующего дня мы можем выдвигаться на захват.
Ларс кивнул и закрыл глаза, Анна так и оставалась в стороне. С улицы доносились сабары. Их чарующие звуки прерывали голоса амазонок, ведущих ночные беседы возле прежнего поля боя. Теплая ночь, прекрасные мысли, военный турнир! Сегодня обошлось без крови — амазонки знали о наших планах, и поучаствовать в предстоящем захвате хотелось каждой. И своим отказом от кровавой бойни сегодня они проявляли дань уважения друг к другу.
— Если я… не нужна больше, я уйду, — Анна заговорила тихо, и я подняла на нее глаза. Здесь ей было не место. — И не вспомню о твоем предательстве, Вероника, и больше не спрошу… и мстить не буду. Я снова стану незаметной, вот и все. Вмешиваться во все ваши дела я не хочу.
Мы с Ларсом переглянулись. Ожидая, что с Анной нам не управиться, мы не учли, что она откажется участвовать в наших планах. Однако после всего, что случилось, я бы предпочла держать ее поближе к себе, но ответить должен был Ларс.
— Если ты так сама хочешь, Анна, — он поднялся, и девушка отошла на шаг назад. — Но я думал иначе. Я хотел отправить вас вместе через тайный ход, двоих. Следом направился бы я и остальные амазонки. Нам нужно разделить силы.
— В самом деле, Ларс? — я воскликнула. — Мы вдвоем и ты с остальными?
— Вы справитесь, — он улыбнулся. — И амазонкам будет проще следовать за мной, чем теряться в догадках, кого из вас двоих слушать.
Я выдохнула. Мы очень рисковали. Я не пасовала перед опасностью, но идти вдвоем с Анной в незнакомый замок? Что ж, это хорошее испытание на верность. Хитер, Ларс, очень хитер… И я должна была согласиться:
— Отличная мысль! Анна, дорогая, не правда ли?
— Встретимся в битве, Вероника, — не глянув больше ни на меня, ни на мужчину, она покинула мой шатер. Я схватилась за голову:
— Зачем, Ларс? Ты, в самом деле, считаешь, что это правильный ход?
— Еще какой! — он уселся напротив. — Я не могу ее отпустить, и тебе останется только принять это.
— Король Белого Ястреба! — я проговорила медленно, выделяя слоги. — Как тебе, а? Звучит? Даже если жива Изабелла, она будет тебе благодарна!
Ларс усмехнулся:
— Я не спешу радоваться преждевременной победе, Вероника, но надеюсь, что все получится. И да, я хочу поговорить с Изабеллой. В конце концов, у меня для нее вести…
— Благородный, благородный Ларс, — я пропела. — Все бы делал по правилам, да приходится играть. Ты должен быть готов ко лжи, Ларс. Слушать ложь, устранять ложь, где нужно — поощрять ложь, и лгать самому. Пока ты не научишься этому, ты не король. Каким бы честным не был твой меч в войне, для сохранения мира нужна ложь.
— Если что, я знаю, к кому идти за советом.
— Всегда к твоим услугам, мой король, — я приблизилась, заглядывая ему в лицо. Глаза бездонные, расплескивали ночь по его лицу, ровное дыхание заставляло верить в каждое его слово. Он был верен себе до последнего. Он не сможет лгать.
— Я должен оставить тебя, — он поднялся. — Я надеюсь, твои раны неглубокие и затянутся совсем скоро, — он указал на мой правый бок. Я наложила повязку, но время от времени сквозь нее просачивалась кровь.
— Я не подведу в бою, если ты об этом. Тебе самому не помешало бы следить за раной.
— Спи спокойно, Вероника. Завтра мы увидимся.
Я проводила его до выхода из шатра. И, несколько помедлив, вышла наружу сама. Теплая ночь, в противоположность недавней буре, радовала меня одним лишь своим приходом. Немногие амазонки, еще оставшиеся вести тренировочный бой, приветствовали меня безмолвными взмахами и вновь продолжили бороться. Сабары стихали. В углу поварих уже тоже не гремела посуда, костер гас.
Горели факелы вдоль частокола, и в их свете я четко проследила, куда направлялся Ларс. Его шатер, как и в прошлый раз, располагался на самой окраине. Быстрым шагом, совсем не присущим для неторопливости осенней ночи, он настиг его, но возле входа, в свете далеких огней, я увидела силуэт Анны.
Она ждала его, пока мы заканчивали разговор о предстоящем бое у меня в шатре, а теперь, увидев воина, она сделала шаг ему навстречу. Она металась. Что-то говорила, активно жестикулировала и выливала на него свою ярость. Ларс ждал. Я следила. Лишь когда девушка замолчала и замерла на месте, он прошел мимо нее, открыл вход в шатер и жестом пригласил войти. Не сразу, но Анна последовала за ним.
Я сорвалась с места. Бесшумно обходя палатки, я направилась к самому краю. Мне нужно было слышать, о чем они говорили. Если у них заговор, я должна быть готова.
На краю лагеря и вовсе не слышно было голосов из центра. Амазонки, что не несли пост этой ночью, уже готовились ко сну, укладывали детей, готовились к восходу. Я слышала тихие голоса, когда проходила, стараясь не спугнуть воительниц случайным шорохом. Зная их чуткий сон, они могли поднять караул прямо посреди ночи. Но сегодня они заслужили тихую ночь. Сегодня я вновь стала их королевой. Они вновь следовали за мной.
Среди треска факелов я различила два тихих голоса. В противовес амазонкам, они вели сосредоточенную беседу, никак не относящуюся ко сну. Я устроилась рядом. Благо, сегодня тепло, и можно не беспокоиться о теплой одежде.
— Так, значит, король… да?
— Я не знаю, Анна, но мы должны попробовать. Если мы освободим Изабеллу, это лучшее, что мы можем сделать для Софии и Марии. Мы можем принести мир в их дом.
Анна выдохнула:
— Ты прав, конечно, прав, Ларс… я поддержу тебя.
— Мне это важно, спасибо.
Они замолчали. Я напрягла слух, но не услышала ни дыханий, ни шепота. Они находились рядом и просто молчали. Вскоре послышались шаги.
— Анна? — шаги прекратились. — Ты… не останешься?
— Что, боишься, вернусь к Веронике закончить начатое? — в ее голосе я услышала насмешку. Ну-ну, дорогая, смейся. Ты же прекрасно помнишь, благодаря кому ты до сих пор жива. — Нет, я не пойду к ней. И даже приму твое решение отправить нас вместе в потайной ход замка. Это, правда, очень остроумно.
— Как ты выбралась из Мирсула?
— Я… спалила таверну, — в ее голосе я услышала улыбку. Очень любопытно. Анна сжигает таверны Мирсула с завидным постоянством. Надеюсь, теперь там не было Вилорма? Хотя… а какая мне теперь разница?
— Наслышан, — Ларс говорил очень мягко, словно боялся ее спугнуть. — Благодаря этой суматохе я сумел уйти незамеченным.
Вновь послышались шаги, голоса стихли. Я вслушивалась в ночную тишь, но, кроме треска факелов, ее ничего не нарушало.
— Я не... хочу спрашивать, что будет дальше, — Анна выдохнула. — Если я должна быть с тобой, связанная долгом, то, где бы ты ни был, я буду за тебя.
Я нахмурилась. О чем это она? Если наши жизни как-то связаны друг с другом, если нам предстояло идти вместе по потайным ходам Белого ястреба, мы имели равные шансы быть убитыми вместе, так же, как и вместе жить. Но о какой связи с Ларсом может идти речь?
— Ты вправе делать, что хочешь. Нет никакого долга, что бы ты ни думала…
— Ты оживил меня, — она прошептала. Почему-то мне представилось, что они находятся сейчас так близко, что мне пора было уносить ноги, чтобы не стать случайным свидетелем их близости. Но то, о чем говорила Анна, занимало меня куда больше, нежели любовные утехи двух бывших врагов. Все-таки что-то заставило девушку поменять мнение о Ларсе, теперь она располагала к нему бесконечным доверием, и он тонул в нем.
— Я не знаю, что произошло в пещере, Анна. Я, словно, исцелился, а после… увидел тебя. Вдруг мы оба за гранью прошлого мира, а? Как думаешь? — Ларс говорил очень мягко. Я так и видела, как он улыбается Анне, говоря это. — Пещера теперь закрыта, вход ее завален огромными валунами, Глаз Дракона недосягаем. И если я предотвратил что-то своим действием, то, чего опасалась Изабелла, значит, все так и должно было быть.
Я услышала, как выдохнула Анна, а после раздался скрип старой стали, возможно, ржавой — такой звук, когда касаешься к чему-то стальному, но вскоре я поняла.
— Этот шлем пугает меня, — наверняка Анна подняла его, скрип не прекращался. — Зачем ты достал его?
— Не знаю, я… почувствовал к нему какую-то странную тягу, но стараюсь лишний раз не касаться его. Может быть, он что-то значит?
Ответа не последовало. Несколько шагов и снова скрип стали. Я замерла. Они вновь молчали, но ни словом не обмолвились о заговоре или об амазонках, или о мести… я стала мнительной, зря я сорвалась. Наверное, это был личный разговор, наверное, очень важный для них двоих. Я опустила взгляд, пора было уходить.
— Анна? — голос Ларса стал тише прежнего. — Останься… Нам неведомо, что будет дальше, может быть, наши дороги разойдутся, но я буду спокоен, если буду видеть тебя рядом сегодня.
Проклятье, пора уносить ноги! Мне не нужно было здесь находиться, мне нужно было собираться с мыслями перед вылазкой, и только! Мне нужно было радоваться своему внезапному триумфу и грезить о захвате.
Не дождавшись ответа Анны, я ушла.


10580 знаков.
Итого за 8 неделю: 10580+10501=21081 знак.
Ответить с цитированием
  #16  
Старый 10.02.2019, 21:09
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Неделя 9. Дни 57-63
Завершение 6 главы
Скрытый текст - В Мирсуле:
На главной площади Мирсула собрался народ. С самого утра сюда спешили люди, собирались группами, образуя толпу. Шум голосов, выкрики, шепот — все звуки смешались в несвязный гул. Сегодня жители провожали своего лорда.
— Я тоже хочу с ним! — Прохор подпрыгивал, стараясь высмотреть хоть что-то сквозь затылки неуемной толпы. Лютню он поднимал над головой, боясь повредить или потерять во всеобщей суматохе.
В центр выходили люди из личной свиты Уркулоса и укладывали вещи в повозку. Сам лорд народу пока не показывался. А народ все прибывал.
— Ты знаешь, куда он направляется? — Фугул был хмур. С того самого дня, когда мужчина потерял таверну, его лицо покрывал мрак.
— Нет! Но тем интересней! Я всегда мечтал о приключениях! Думаешь, если я попрошусь с ним, Уркулос мне не откажет?
— Тьфу ты ж, наивный мальчишка! Вроде уже здоровый, а все чушь мелешь! Куда он тебя возьмет? На кой ты ему сдался?
— Вообще-то, — Прохор скрестил руки на груди и надменно посмотрел на дядюшку, — он нам задолжал, так? Он не смог защитить нашу таверну! Теперь у нас ничего нет! Терять нам нечего!
— Это я не смог сберечь таверну, никак не он, — Фугул вздохнул. — Кроме нас с тобой сотни людей остались без крова. Им куда важнее его слово.
И народ, правда, ждал. Ждал лучшей жизни, подарка от лорда, удачного дня. Голод и болезни накрыли простой люд, ютившийся теперь в трущобах. У половины жителей Мирсула не было даже крыши над головой.
— Но я хочу стать прославленным бардом! Я хочу путешествовать по разным местам и сочинять баллады о героях! Я верю, что Мирсул — это не тот город, где я должен быть! И разве пожар в таверне — это не призыв к действию? Разве не следует мне покинуть его? Я смогу дойти до конца мира!
Прохор тронул струны. Лютня отозвалась жалобным переливом. На звук обернулся народ, и юноша запел. Фугул надулся, поставил руки в боки и грозно уставился на мальчишку. А тот не переставал кривляться. Он пел без слов, вырывая бессвязные звуки, и лютня подпевала ему, ведя тоскливую мелодию.
Народ оборачивался на юношу и грозил ему кулаками, но он не унимался. Он играл и играл свою выдуманную мелодию и пел о чем-то, известном только ему одному.
— Ой, неуемный мальчишка, — пробормотал Фугул. — До добра не доведет твоя прыть.
А Прохор меж тем пробрался сквозь толпу, благодарно кланяясь каждому, кто расступался перед его музыкальным порывом, продолжал играть, пробирался вперед и оказался в первом ряду. Благодарные зрители хлопали беззаботному юнцу, расступаясь, остальные ворчали на его наглость и пихались угловатыми плечами. Но в первом ряду толпы юному музыканту, закончившему свою странную песенку тоскливыми переливами лютни, уже было все равно. Теперь он видел, что происходило в самом центре площади.
Две кареты, украшенные позолоченными узорами, стояли, как будто, брошенные. Впряженные лошади беспокойно ржали — кроме равнодушных стражников здесь не было никого. Они следили за порядком со своих постов и поглядывали на роскошные кареты, чтобы никто не проник в дорожные покои лорда.
Пожалуй, среди толпы, кроме грезившего о славе барда, Прохора, желающих попасть внутрь и не находилось. Народ кричал о хлебе и воде, о потерянном жилье и тянул руки безучастным стражникам. И они оставались хладнокровны.
— Прохор! — запыхавшись, Фугул растолкал обозленную толпу и пробился к племяннику. — Чего это ты задумал? Зачем прорвался вперед? Меня народ чуть с потрохами не съел!
— Сейчас сюда приедут повозки с личными вещами лорда и его приближенных, — глаза мальчишки распахнулись, он принялся увлеченно рассказывать. — Я смогу пробраться в них! Никто и не заметит, только подумай! Это мой шанс!
Фугул схватился за сердце:
— Ой, в могилу ты меня заведешь, это точно! Не вздумай даже смотреть в ту сторону! Иначе мы сейчас же уйдем отсюда!
Но Прохор лишь хохотнул:
— Я думаю, они так не думают, — он указал на недовольную толпу, — так что, дядюшка, ты со мной?
Мужчина махнул рукой на племянника и отвернулся. Дерзкие выходки юнца ни к чему хорошему до сих пор не приводили. Хотя, конечно, потеряв последнее, что было в жизни, и ему нечего было терять, но у Прохора вся жизнь была еще впереди.
— Не губи свою молодость! — вдруг он сказал очень жестко. — Я не хочу оплакивать еще и тебя, мелкий пройдоха! Твоя мать даже в объятиях Создателях меня проклянет!
— Дядя Фугул, — Прохор сжал его запястья, — если я останусь здесь голодать, в страхе просыпаться каждый день быть зараженным, моя жизнь будет куда короче! И если я умру от того, что меня поймают, эта попытка будет самым правильным шагом за всю мою жизнь! Но я уверен, что у меня все получится! Я выберусь отсюда, куда бы ни направлялись эти кареты!
Фугул встормошил его волосы:
— Такой же упрямый, как моя сестрица — твоя мать. Эх, ладно, Прохор, делай, как знаешь, мне останется лишь молиться за тебя Создателю.
Прохор расцвел в улыбке: ему ничего большего и не требовалось для посыла к действию. И если он действительно задумал рискнуть, изменить свою жизнь, пусть пробует!
— Ты мог бы сказать мне, — вдруг раздался еще один голос, где-то совсем рядом. Фугул закрутил головой, а толпа, вмиг притихнув, отошла на шаг назад. К трактирщику и лютнисту приблизилась фигура в плаще.
— Ты что здесь делаешь? — Прохор громко зашептал. — Ты же не выходишь из дома в дневное время! А сегодня тут целое сборище!
— Мне нужно быть здесь, я должен посмотреть на… нашего гостя.
— Улиан! Спали меня Ульбрах! — Фугул притопнул. — Ты что? Зачем пришел? Что-то случилось?
Но тот повернулся к Прохору:
— Ты избрал опасный путь, так отчего не сказал мне? Я мог помочь тебе уйти…
— Ты многое для нас делаешь, Улиан! Мы в неоплатном долгу перед тобой, но пора действовать. Сегодня я либо умру, либо навсегда изменю свою жизнь!
— Что ж, кто знает, может быть, это твоя судьба — стать великим бардом, — Улиан опустил капюшон, открывая уши. Толпа позади так и охнула. — Я помогу тебе.
Он говорил, а смотрел куда-то сквозь мальчишку: то ли на площадь, то ли на стражников, а, может быть, и вовсе высматривал лорда. Народ позади испуганно косился на длинноухого старика, кто шептался, а кто-то в открытую выражал недовольство: все-таки не все жители в Мирсуле верили байке о существовании за крепкими стенами города маленького незаметного эльфа возрастом три сотни лет. Но сегодня он показался сам. Наверное, чуть ли не впервые после гибели всех его сородичей.
— Эти кареты пойдут в Расколотую Низменность, — эльф проговорил очень протяжно. — Это обстоятельство не пугает тебя?
— А… должно пугать? — Прохор лишь пожал плечами.
— Там нет городов, так же, как нет людей и законов. Там каждый сам по себе. Если ты добровольно хочешь быть там, ты либо глупец, либо безумец! — Улиан воскликнул, и толпа в ответ ему ахнула. — Но знай, что если ты намерен слагать великие баллады о великих подвигах, примеров для этого ты увидишь сполна!
— Я уверен, Улиан, и хватит об этом! Гораздо важнее сейчас найти момент, чтобы проникнуть внутрь повозки. А дальше… я найдусь по ходу дела.
Улиан не ответил. Сейчас он так же, как и все собравшиеся, устремил свой взгляд на площадь в ожидании лорда и его свиты. Фугул слегка притопывал, отбивая неслышимый ритм по брусчатке, при этом не отводил глаз с Прохора.
Вредный мальчишка! И что он только себе позволял? Какие барды? Какие баллады? Мириться с тяготами городской жизни — обычная участь каждого жителя Мирсула, так почему же он не хочет терпеть? Пока стояла таверна, она приносила доход и отдушину им обоим, но сейчас придется думать о насущных проблемах — где спать, что есть и что делать, чтобы не умереть хотя бы сегодня? А завтра все повторится сначала…
Эх, молодежь… они думают, что умнее наученных опытом мужей, они думают, что достигнул большего, они надеются еще на светлое будущее, они могут строить свою жизнь, как им угодно, но только если это не идет в разрез с планами их господина. И сегодня милый Прохор собирался испытать свою судьбу.
Толпа притаилась. Где-то вдалеке послышались звуки оркестра. Обычно музыканты сопровождали своего лорда во время и до начала его вылазок за пределы города. Но сегодня он уезжал надолго. Это была не охота, не прогулка и даже не загородное строительство нового поместья — он уезжал в Расколотую Низменность, в Черный Орел, где, как было всем известно, обитали духи.
— Зачем он едет туда?
— Кто этот Вилорм? Это наш союзник? Какой нам прок от него?
— Кого оставит лорд вместо себя, пока будет отсутствовать?
Толпа вновь принялась шептать невнятные фразы. Цель путешествия лорда для всех оставалась загадкой, точно так же, как и личность его неизвестного спутника.
Ведясь на всеобщий порыв, Фугул повернул голову в сторону звуков. Трубы становились громче, ржание лошадей смешивалось с нарастающим гулом толпы на площади. Стражники в центре тревожно переглядывались.
— Если будет такая же суматоха, я сумею пролезть незамеченным, — Прохор пробормотал где-то рядом, Фугул лишь вздохнул. Его не переубедить, его поддержал Улиан, а слово дядьки теперь не значит ничего.
— Когда-то и я был на твоем месте, Прохор, — Улиан ответил ему. — Но я и не думал сбегать, я лишь бежал за одной вещицей, которую мне дарил мой отец. Наш лорд был величественней и честней вашего, он был благородный и добрый, как в легендах, которые эльфы слагали про него, он пообещал меня найти, когда я пропал. Но, к сожалению, я пропал слишком надолго…
Ржание лошадей стало громче, приближались голоса кучеров, стражников, сопровождающих лорда и его свиту. Прохор посмотрел на Улиана с неподдельным интересом. Конечно, ведь старый эльф поддерживал мальчишку, в отличие от него! И отчего-то он рассказывал сейчас о своей жизни. Жизни до чумы и до падения империи эльфов. Никогда прежде он не говорил об этом, но, находясь в самом центре города, посреди толпы озлобленного народа, он начал свой рассказ.
— Я говорю это к тому, — он положил тонкую руку на плечо Прохора, — что за пределами города ты окажешься в кольце гор, а внутри… искромсанный мир, порванный на лоскуты силами великих! Я не знаю, что там сейчас, Прохор, и не возьмусь утверждать, но за сотню лет, что я отсутствовал, мой народ сгинул, люди захватили власть, погиб весь прежний мир, который я знал… и если после всего ты решишь вернуться сюда, никто тебя ждать не будет!
— Не нагнетай, Улиан! — Фугул слегка пихнул эльфа в бок. — Я еще не собираюсь помирать, если ты об этом! Да и Прохору еще бардом стать надо!
— Но… почему тебя не было сто лет? — Прохор поднял глаза на эльфа. — Мне столько даже не прожить…
— Это здесь не прожить, в Мирсуле или Орне, или в деревне какой за нами, а в Расколотой Низменности, где соприкасаются четыре мира, если ты попадешь в мир магии, если ты пробудешь там хотя бы месяц, в этом мире пройдет целый век…
— То есть я попаду в другой мир? Так получается?
— А разве ты не этого хочешь? — Улиан хитро подмигнул мальчишке и вновь устремил свой взор в сторону звуков. Свита лорда приближалась. Приближались повозки.
Толпа встретила их рукоплесканиями. Уркулос верхом на лошади с позолоченными щитами и пластинами по бокам возглавлял процессию. Следом за ним, отставая лишь на шаг, грациозно вышагивал Вилорм на не менее роскошном жеребце. Он поравнялся с Уркулосом, и они перевели коней на шаг. Позади них поспевали на своих лошадях и повозках их приближенные. Замыкали шествие четыре закрытые повозки.
Народ разошелся в криках. Они кричали и махали своим господам, словно желали, чтобы их правитель лично поприветствовал каждого. Встрепенулся и юный Прохор, но Фугул остался безучастным. Боковым зрением он поймал Улиана, но тот и вовсе закрыл глаза, как будто погружался в древний эльфийский сон.
Трубы зазвенели совсем рядом. Музыканты тоже ехали в повозке, и теперь их игру было слышно как никогда четко. Народ согнулся в поклоне, приветствуя лорда, стражники вытянулись по струнке и теперь наблюдали за порядком еще пристальней.
Фугул опустился на колени, следуя примеру остальных, и склонил голову, предвидя появление лорда. Но что-то вдруг заставило его невольно поднять голову, только лишь тень, ничего не значимый силуэт перед ним, не согнувшийся в повиновении своему лорду: конечно, это был старый Улиан.
Эльф всем телом опирался на одну палочку и, сощурив глаз, следил за каждым движением лорда. Стражники в его сторону, словно и не глядели. Он их не волновал, точно так же, как и они его. Конечно же, Улиан высматривал лорда.
— Что ты задумал? — Фугул, не разгибаясь, дернул эльфа за подол его туники. — Ты привлекаешься внимание! Если для нашего лорда видеть тебя не в диковинку, то для чужаков из Черного Орла ты можешь стать чуть ли не достопримечательностью!
— Все правильно, мой дорогой Фугул. Я не для этого пришел на площади среди людей, чтобы в поклоне пропустить гостей нашего города. Я ни разу не видел Вилорма, но я слышал о нем многое, мой друг. И теперь хочу лишь убедиться, что его фигура стоит множества речей, что произносят уста других людей, — он вздохнул. Первые музыканты проследовали по площади. За ними шла первая повозка, Уркулос и Вилорм поравнялись и теперь следовали за ней. — Здесь мы не знаем о нем ничего, но за пределами Мирсула, в цепи гор он влиятельная фигура. Я должен знать наверняка…
Он сощурился еще больше и повернул остроухую голову в сторону господ. Уже скоро они пройдут мимо них совсем рядом, а для многих увидеть лорда вживую значило запастить его благословением на годы, но что он мог сделать для Фугула? Дать новый дом? Накормить? Одарить одеждой или титулом? Нет.
Но этого ждали другие люди.
Они тянули руки к нему, когда он приближался, но лорд расплывался лишь в блаженной улыбке, обнажая ровные зубы и блестя начищенными доспехами на солнце. Как никогда, сейчас он стал далеко от народа. Лорд был нужен людям именно сейчас, когда многие остались без крова и права на существование, они еще таили надежду, что он поможет им… ведь он никогда не отворачивался.
— Какой славный народ у тебя, Уркулос! — пробасил Вилорм, и Фугул невольно приподнял голову. Высокий, плечистый, длинноволосый, с густой щетиной на щеках и спутанной бородой, на фоне идеально одетого и помытого Уркулоса, он казался дикарем.
— Уверен, твои люди меня будут встречать так же! — Уркулос блеснул своей лучезарной улыбкой, и мужчины продолжили обход площади по внутреннему кругу, образованному людьми.
Уркулос смотрел прямо, даже края глаза не уронив на своих жителей, но Вилорм разглядывал людей, будто видел впервые. Отчего-то Фугулу захотелось посмотреть на него в ответ. Забываясь от вмиг нахлынувшего желания, он поднял голову.
— Ох-хо, да ты осмелел, я смотрю, — эльф улыбнулся и слегка задел его за руку, не переставая при этом разглядывать господ.
— Ты только погляди на него, Улиан, — Фугул прошептал, — он разглядывает… нас!
— То-то же! Он сильный человек, заточенный в кольцо гор, правящий замком с призраками… он не на своем месте.
— Откуда тебе известно это?
— Происходит смещение сил, Фугул. Все меняется уже сейчас, но куда он вложит свою силу? Он пока не ведает… но вы с Прохором должны пойти с ним, вы должны указать ему.
— О чем вы там шепчетесь? — юноша повернул голову к эльфу. — На вас уже смотрит сам лорд! Так я не смогу уйти незамеченным!
Фугул перевел взгляд с Вилорма на Уркулоса. Он остановился в центре и теперь глядел точно в их сторону. Взгляд его не выражал ни гнева, ни жестокости, лишь непреодолимое пренебрежение. В его глазах они казались беспомощными и неумелыми обывателями, не достойными ступать по драгоценной земле Мирсула.
К Уркулосу подошел Вилорм. За ними уже в ряд выстроились три повозки. Четвертая шла на подходе, и Прохор, не моргая, следил только за ней. Но даже он вздрогнул, когда заговорил сам лорд:
— Великий народ Мирсула! Запомните этот день! Сегодня я вынужден покинуть наш город, но лишь с одной целью! Мы с вами обязаны помочь нашему союзнику, замку Черного Орла, и его властителю Вилорму, в Великой войне за право жизни. Мы мало знаем о Расколотой Низменности и ее законах, но теперь все изменится! Я спешу изучить ее, я спешу помочь ее обитателям, и знаю, что вы поддержите меня!
Толпа жидко зааплодировала, Улиан сделал шаг вперед. Он до сих пор не сводил глаз с Вилорма. И тот, словно заметив его на себе, приблизился к Уркулосу и что-то зашептал. Лицо лорда искривилось, но он не переставал слушать речи его гостя, и, в конце концов, Уркулос похлопал Вилорма по плечу и, натянув улыбку, продолжил:
— Наш внимательный гость заметил среди нас эльфа и хотел бы познакомиться с тобой, милый Улиан.
Толпа ахнула. Не все из жителей Мирсула знали о его существовании, многие считали его выдумкой. Но сегодня он показался сам. И вот теперь Улиан склонил колено, правители переглянулись и неспешно направились к нему.
Из-за угла показалась последняя повозка. Фугул заметил, как засверкали глаза юнца, но, выехав на середину площади, Уркулос выставил руку вперед и приказ повозке остановиться.
— Мне не пробраться, — Прохор теперь смотрел только на нее. Даже приближение господ не останавливало мальчишку отказаться от своей затеи. — Мы в первом ряду, на виду у всех… бежать через всю площадь я не рискну.
Но Фугул его уже и не слушал.
— Ой, Прохор, не мудри только, ладно? Наш славный эльф чего-то задумал, и как бы мы с тобой сами не стали частью его затеи…
Вилорм остановился прямо перед ними. Не думая ни мгновения, он спешился и оказался напротив эльфа. Фугул и Прохор переглянулись и, не найдя слов приветствия, одновременно опустились на колени. То же проделала вся толпа, и эльф, что находился на шаг впереди остальных, поднялся.
— Желаешь ли ты поехать со мной, эльф? — безо всякого приветствия начал Вилорм. — Если так, то у нас будет множество времени для разговоров.
— Я уже бывал там, господин, но там нет мне места. Расколотая Низменность сама выбирает героев, но вам следует быть осторожным.
— Почему ты еще жив, эльф?
— Я был в другом мире, милорд, когда случился переворот власти в Мирсуле. Я вернулся в пустой город, десятилетним мальчишкой, к могиле моих родителей. Они умерли одними из последних.
Вилорм помедлил, обернулся на Уркулоса, тот ждал в стороне.
— Правильно ли я понял тебя, эльф, что это ты и был тем самым мальчишкой, что потерялся в горах во время битвы драконов?
— Это был я, милорд, — Улиан опустил голову, словно провинившийся мальчишка. — Я видел, как произошел Раскол, я видел гибель драконов, я видел, как четыре силы, не сумев обуздать пыл друг друга, сами того не ведая, создали Глаз Дракона… а я не ведал, что держал в руках его оболочку.
Улиан прижал уши, словно кот, в ожидании удара, но Вилорм молчал. Он не произносил ни слова, лишь разглядывал и разглядывал живую легенду — эльфа, который знал истину. Он один видел то, что произошло сотни лет назад…
Фугул и Прохор переглянулись. Народ позади вновь зашептал, по цепочке передавая все, что кто-то мог услышать. Уркулос в стороне водил коня туда-обратно, исподлобья выглядывая на разговор гостя с единственным оставшимся эльфом.
— Если бы не Глаз Дракона… что стало бы с тогда еще Цельным миром? — Вилорм сощурил глаза, и Улиан поднял голову:
— Боюсь предположить, милорд, зная, сколько разрушений нес в себе камень… но именно он и стал нашим спасителем тогда. Если бы мы могли быть тогда благоразумнее: мы, эльфы, и вы, люди — наверное, можно было бы избежать гибели моего народа.
— Итак, я предлагаю тебе снова, эльф! Езжай в моей свите, будь под моей охраной, ешь мои яства и пей лучшее вино! Живи в лучших покоях, не зная ни тревог, ни угнетений! Будь моим советником, эльф! — Вилорм говорил вслух, не стесняясь громкости голоса. Но сейчас он наклонился так, чтобы его слышал только эльф, и закончил шепотом. — Кто, если не ты, в силах спасти этот мир? Помоги мне…
И Улиан ответил так же тихо:
— А нужно ли, милорд?
Вилорм задержал на нем взгляд еще на пару мгновений и, не торопясь, отъехал назад. Уркулос подоспел сразу же:
— Ну что, мой друг, ты готов ехать? Повозки ждут только нас.
— Да, Уркулос, конечно…
Но взгляд так и не отводил с Улиана.
Уркулос принялся строить своих:
— По местам! Строиться всем! Занять позиции, открыть ворота!
Вилорм подошел к коню и, дотронувшись до гривы, прежде чем вновь оказаться в седле, он вновь обратился к Улиану:
— Если я как правитель Черного Орла, могу для тебя что-то сделать, не молчи!
— Возьми к себе вот этого славного лютниста! Он так и рвется в Расколотую Низменность, воспевать подвиги героев! И его дядюшку не забудь, он трактирщик, с коим вам не удалось познакомиться из-за пожара. Они славные люди, и сослужат тебе неплохую службу. Но я не пойду, я… не могу.
Вилорм перевел взгляд на Фугула и отчего-то затрясшегося радом Прохора, и, в самом деле, холодок побежал по телу от этого взгляда, но мужчина согласился:
— Тогда чего стоите? Повозки уже строятся!
У Фугула было лишь мгновение, чтобы глянуть на Улиана, и он в этот миг закрыл глаза. Возможно, он представлял тот самый мир, где ему пришлось побывать после падения Драконов, а может быть, он вспомнил детство, где живы были его эльфы-родители, и эльфийский лорд Мириан строил самую сильную и нерушимую империю эльфов.
Очнулся Прохор:
— Спасибо тебе, Улиан! Я напишу о тебе балладу!
— Беги скорей, тебе еще великим бардом становиться, — эльф лишь улыбнулся, и Фугул протянул ему руку:
— Даже сейчас ты спасаешь нас от гибели, мой друг. Но почему же ты не идешь с нами?
— Ты поймешь, со временем поймешь, Фугул… но поспеши! Прохор уже занимает тебе место!
— Ох-хо! — Фугул распахнул объятия и под пристальным взглядом Уркулоса утопил в них старого эльфа. — Еще увидимся!
Он поспешил за племянником занять последние места в повозке, но, отходя, еще мог слышать последние слова между Улианом и правителем их будущего дома.
— Я не знаю, зачем ты это делаешь, эльф, но я обещаю, что эти люди не будут нуждаться ни в крове, ни в пище. Я позабочусь о них.
За его спиной зашагали воины. В основном, это были люди Уркулоса, но среди них проскальзывали также и незнакомые лица, крутившие глазами по сторонам, словно что-то искали. Они отличались от изысканных воинов Мирсула простотой, шагали ровно и разглядывали людей, в точности, как их правитель.
Прохор уже заскакивал в повозку, но Фугул все же обернулся на старого друга. Их связывала почти целая жизнь, с удачами и невзгодами, с радужными и ненастными днями, и ни разу Улиан не подвел его. Он протягивал руку помощи, когда это было действительно необходимо, и помогал советом, когда ситуация, как казалось, выходила из-под всякого контроля. Что ждало его впереди, сложно было и представить, но так хотел Прохор — чудной, наивный и до сих пор веривший в сказки, сын его сестры. Он обещал сберечь его, он обещал следовать за ним куда угодно, и сейчас у него оставалось выбора.
Тем более, если верить рассказам Улиана, сказки могли оказаться вполне себе реальными, а они — одними из главных их персонажей. И сейчас перед ними открывался новый мир, пока неизвестный, но, определенно, лучший, чем мог ожидать их здесь.
— Береги себя, Улиан, — одними губами прошептал Фугул и забрался на повозку. Уркулос уже ждал их возле открытых ворот, и Вилорм вновь оседлал коня. Он уже хотел присоединиться ко всем остальным, но что-то заставило его развернуться и снова обратиться к эльфу:
— Один вопрос, только один, последний. Ответь мне честно, как и прежде, эльф. Кто-то еще, кроме тебя, был свидетелем этих событий?
— Да, милорд. И я до сих пор молюсь каменному Ульбраху, чтобы она оказалась жива.
Вилорм задержал на нем последний взгляд, но обещание сдержал — больше вопросов не последовало. Улиан вновь склонил голову перед правителем Черного Орла, и за ним последовали все остальные. С середины площади это зрелище казалось завораживающим: каждый житель Мирсула, в едином порыве отдавали свой почет господам. Они казались непобедимой силой отсюда, что не укладывалось в голове, как могло случиться, что обычный люд не заслуживал и куска хлеба?
Вилорм нагнал повозку, уже подходящую к воротам, и кивнул Фугулу. Прохор уже и вовсе расплылся в улыбке, предвкушая будущие баллады. Вилорм поравнялся с Уркулосом.
— Что ж, мой друг, благодарю тебя за столь теплый прием в Мирсуле. Теперь добро пожаловать в Расколотую Низменность! Уверяю, скучать тебе не придется!
Уркулос протянул руку:
— Не сомневаюсь, любезный Вилорм! Вместе мы разгадаем тайну этого мира. Мы найдем предметы, расшифруем книгу, привлечем магов, если потребуется. Но мы пройдем и это препятствие!
Они прошли за ворота, и толпа встрепенулась. Люди поднялись с колен, подняли головы, схватили все, что попадало под руку: камни, палки, мусор, грязь, — и бросали в центр площади, в стражу, в лошадей, в повозки. Они кричали, они топали ногами и толпой надвигались на зазевавшихся стражников.
Фугул схватил Прохора в охапку и закрыл собой. Они замыкали походную процессию Уркулоса, и люди явно не желали выпускать их за ворота.
Булыжники полетели в лошадь. Жалобно заржав, она набрала прыти и рванула вон из города. Фугул лишь успел пригнуться, чтобы не получить в лоб шмоток грязи, но, выпрямившись, попытался найти глазами Улиана. Но нет — живая масса уже закрыла собой обзор и теперь шла на него, шла с горящими глазами, острыми камнями и палками, желая его смерти, желая разорвать и его, и юного Прохора, и неповинную повозку.
Это страшный сон, это не с ним, это прошлое эльфа — так бунтовали люди, когда их поработили эльфы, так они захватили власть и торжествовали над горой погибших эльфов. И глаза… их глаза горели кровью, и руки тянулись задушить.
Сейчас повторилось то же. Но ворота закрылись, и повозка вынырнула из города.


Итого на 9 неделю 21055 знаков
Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Похожие темы
Тема Автор Раздел Ответов Последнее сообщение
По следам «Вызова» (25.05.2013) MirfRU Новости 1 25.05.2013 17:23
По следам Пэна (12.05.2011) MirfRU Новости 3 13.06.2011 12:09
По следам Эль-Дорадо (25.11.2009) MirfRU Новости 4 28.11.2009 11:47
По следам Пола (07.06.2009) MirfRU Новости 5 08.06.2009 22:55
По следам Верховена (04.05.2008) MirfRU Новости 2 05.05.2008 21:01


Текущее время: 13:00. Часовой пояс GMT +3.


Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd.