"Охотник", вселенная Warhammer 40k

[BloodRavenCaptain]

Скрытый текст - Пролог:

Охотник

Узри, господь, я жалок, мал и слаб.
Песчинка в море смерти – жизнь моя.
Когда б я мог бороться и швырнуть
В лицо тебе проклятье бытия!
Но нет, господь, я жалок, мал и слаб,
Бескрылый, одинокий и больной…
Господь, будь я твой царь, а ты мой раб,
Того б не сделал я, что сделал ты со мной,
Узри, господь, я жалок, мал и слаб…
Из неопубликованных стихотворений Феликса Ривареса

Каждый из нас – игрушка в чьих-то руках. Однако когда игрушка внезапно превращается в игрока, мир становится с ног на голову…
Роланд Хеллман

Пролог

Дата: 286.134.М39.

Вы никогда не слушали, как дышит Город?..
Сверху он кажется одним огромным непоколебимым куском металла, словно Титан, вышедший из имперских легенд. Ощетинившись трубами заводов и фабрик, будто ёж, Город выдыхает миазмы в облака, и без того серое небо становится еще темнее. Набегают тучи. Через полчаса пойдет дождь.
С высоты птичьего полета кажется, что Город мертв. Но стоит лишь присмотреться, как жизнь сразу предстает перед глазами.
Вон чиновник в поношенном сером плаще опаздывает на работу. Он вставал каждое утро в семь часов, умывался, завтракал, одевался и отправлялся на работу. Сегодня он проснулся на двадцать минут позже, и теперь весь режим дня у бедолаги сбит.
Улыбающаяся девочка предлагает свое тело на перекрестке Четвертой и Седьмой. Ей около двадцати лет, но выглядит она на все сорок. Впавшие глаза, многоопытный рот, припухлые потрескавшиеся губы… Потенциальные клиенты осторожно обходят её стороной – они не хотят иметь дела со столь затасканным товаром.
Мелкий наркодилер, затолкав свое хилое тело в расщелину между зданиями, тихо ноет. Ему холодно. Здесь, на Первом уровне, дожди идут чуть ли не каждый день. Имперская часть Города раскинулась прямо под открытым небом. Пронизывающий холод пробирает до костей, а укрыться парню нечем. Да и не хочется уже…
Несколько толстых крыс сбегают из подвала крупной общественной столовой. Они на славу сегодня пообедали и, дергая хвостами, грызуны возвращаются во влажные покои родной канализации.
Больной Город.
Я медленно спускаюсь вниз, словно призрак просачиваюсь сквозь землю, пропуская Второй и Третий уровни. Они мне неинтересны. Здесь творится почти все то же самое, что и на Первом, только местные никогда не видели неба. Они не знают, что такое дождь. Или снег. Или град.
Я лечу ниже… Четвертый уровень. Мой мир. Мир, перенасыщенный жадностью, ненавистью и похотью. Мир, в котором балом правят сила и хитрость. Верности и добру здесь места уже не осталось…
Синдикат напоминает огромного злобного зверя, уснувшего у входа к своей норе. Он знает, что на Нижних уровнях ему делать нечего, а выше Второго все равно не подняться. Он свирепствует. Он не смеет вернуться к себе в логово без добычи, но отходить от дома, пойти на оправданный риск, не решается. Здесь, на Четвертом уровне, жизнь застряла на одном месте, словно в четко отлаженный механизм кто-то засунул арматуру. Полусонные люди бродят по полутемным улицам, полуработают, полуотдыхают. Даже любят здесь только наполовину. Нарушителями спокойствия являются лишь грабители, днями и ночами дежурящие в переулках, да сыщики, рыскающие в поисках пропавшей принцессы-отступницы.
Больной Город.
Пятый уровень. Шестой. Здесь время впадает в стагнацию. В плане того, что с окончания войны мало что изменилось. Дома все так же смотрят на прохожих черными зевами опустевших окон. Районы, уничтоженные еще во времена, когда прославленный засранец по имени Кастус Дрейк спасал мирных граждан от мертвяцкой заразы, так и не были перестроены. Но самая бедная часть Города умудряется выглядеть самой живой его частью. Беды все те же, но вместо того, чтобы впадать в меланхолию, люди будто бы наслаждаются пороками. По переулкам, горланя похабные песни, разгуливают пьяницы. Совсем уж потасканные проститутки развратно танцуют и задирают юбки, на что прохожие мужчины реагируют игривыми улыбками или криками одобрения, на рынке толпа окружает распродажу фруктов, привезенных с Каркации. Давка неимоверная. Имперские священники призывают людей познать Кредо – с приходом к власти Грегори их проповеди запретили в синдикатовской части Города. На западе банды очередной перестрелкой решают, кто будет править. Свистят пули, несколько гангстеров падают. Сопляки. Им нет даже шестнадцати, но они уже рады умереть в бою за место под солнцем. Я чувствую, куда тянется ниточка, кто контролирует юнцов, кто бросает их в пекло самой низменной из всех войн – войны за территорию. Мне ничего не стоит найти этих людей, а уж убить тем более. Но мне… мне не хочется. Пусть с беспорядком разбирается тот, кто стремится все контролировать.
Синдикат, например.
Не проходит и дня, чтобы армия не послала дюжину диверсионных групп на Пятый и Шестой уровни. Спецы своего дела, закаленные в перестрелках ветераны. Но любому действию всегда находится противодействие.
Из окон и переулков, из-за столов вечно открытых баров и из припаркованных автомобилей за прохожими следят Стрелки. Довольно сложно придумать название кучке людей, обиженных на королевскую семью и при этом способных держать в руках оружие. Они союзники свободы и враги контроля. Их тошнит от Синдиката, стремящегося поглотить все, что только попадет в поле зрения. После Кафиссийского Раскола Нижние уровни не покорялись никому. «И впредь будет так» - сказал Джеймс Говард, основав Гильдию Стрелков. К ней мог присоединиться любой желающий при одном условии – он должен был рассказать причины своей ненависти к Синдикату. Если рекрутеры считали их приемлемыми, то через пару дней новичок уже испытывал на себе все тяготы солдатской жизни. По окончанию тренировок человек становился истинным бойцом – внимательным, хладнокровным, подозрительным и беспощадным. «Убей синдикатовца, потому что он тебя точно не пожалеет». Тем не менее, жители Нижних уровней почитали Стрелков как хранителей порядка... или беспорядка, смотря как взглянуть. Когда-то Гильдия даже имела право собирать все банды на уровне против Синдиката, если того требовала ситуация. Все изменилось после восстания СПО десять лет назад. Стрелки решили присоединиться к имперским мятежникам, позвав с собой гангстеров. Последние были только рады возможности устроить безнаказанный грабеж. И все же в открытом бою против СПО, Стрелков и мафии Синдикат победил. Победил ценой жизней десяти тысяч солдат. С тех пор выходцы с Нижних уровней начали более предупредительно относится к авантюрам Говарда.
Но тайная война и не думает утихать.
Я вижу, как в здании разграбленного магазина затаилась команда спецназовцев Синдиката. Невидимые в своих черных комбинезонах и бронежилетах, они ждут, приготовив оружие. Где-то рядом должна произойти встреча глав местных банд, мешающих Синдикату. Стрелки тоже знают об этом. Резня будет славная.
Буквально на секунду я расслабляюсь, и мой дух снова взмывает вверх, к исходной точке. Простирающийся пейзаж можно рассматривать бесконечно. Крутой склон и расположившийся на скате Город. Иногда возникает ощущение, что стоит ветру дунуть, как все эти сложные сооружения треснут и обрушатся в бушующее море. Труд имперских архитекторов, для которых постройка всего этого комплекса стало делом жизни, трудно переоценить. Равнина, расположенная за склоном, утопает в зелени, плавно переходящей в непролазные джунгли.
Наконец начинается дождь. Влажность воздуха становится настолько высокой, что я почти чувствую воду своим призрачным телом. Горизонт тут же утопает под серым саваном, однако даже туману не скрыть уродливой черной тени, нависшей над Городом.
Башня правосудия. Последний оплот арбитров на грешной земле Кафисии V. Место, куда ушли все блюстители имперского закона после Раскола, забрав с собой выживших аристократов и верных им слуг. Честно сказать, я удивлен, как все они умудрились выжить – после стольких-то лет. Наверняка под Башней был оборудован некий автономный комплекс, позволивший арбитрам наладить базовую промышленность, а уж потом при имеющихся ресурсах они начали строить все нужное для жизнеобеспечения двух миллионов нахлебников. Еще одно очко в пользу гения имперских архитекторов.
Для апологетов Lex Imperialis арбитры Кафиссии слишком тихо себя ведут. Но на это есть понятные причины – во время Раскола интересы Империума и интересы законников неожиданно разошлись. Настолько радикально, что это чуть не стало причиной еще одной войны, на этот раз – между солдатами СПО и арбитрами. В конечном итоге, последних просто изгнали и заменили обычной полицией, поклявшейся служить Империуму. Подобный ход решил множество возникавших до этого проблем с интерпретацией законности некоторых действий губернатора. Арбитрам оставалось только смириться с положением дел – их репутация как служителей Императора была сильно подмочена. Они построили стену вокруг Башни, ставшей центром нового города. Название отлично передавало его суть – Оцепление.
Я снова возвращаюсь обратно, к небу, откуда весь Город виден как на ладони. Он прямо передо мной. Законченное произведение неизвестного художника, достигшее пика своего развития. Единственный путь к дальнейшему прогрессу – полное разрушение устоявшегося порядка. Не более и не менее.
Меня с детства учили ненавидеть Город. Последовательно, шаг за шагом, меня убеждали, что худшего места на свете и придумать нельзя. Говорили, что если бы Город был живым существом, то в его жилах текли бы коррупция и алчность, а сердцем служила злоба. А еще мне говорили, что я не человек, а всего лишь орудие свершения великих планов. Великолепное, элегантное и лучшее в своем роде – но всего лишь орудие. Меня пытались убедить, что этот мир прогнил и заслуживает уничтожения. Зря старались – ведь я возненавидел Кафиссию еще до этого. До того, как изнурительными тренировками и постоянными избиениями во мне начали пестовать ту самую злобу, что стала топливом для моего сердца. До того, как мой клинок впервые испробовал человеческой крови. И до того, как я стал изгоем даже среди собственных братьев и был отправлен в десятилетний искупительный поход.
Все, кого я любил, предали меня. Бросили родители, отвернулись названные братья, даже Призрак, духовный наставник и почти отец, – и тот решил не вспоминать о своем ученике. Но все они позабыли об одном – со мной нельзя не считаться. В конце концов, я ведь великолепное, элегантное и лучшее в своем роде оружие. Убийца убийц. Охотник.
На первый взгляд кажется, что Город мертв. Но стоит лишь присмотреться, как жизнь сразу предстает перед глазами.
Десятки миллионов разумов, беспокойных и озабоченных различными проблемами. Все они разные. И все они одинаковые.
Вот солдат Синдиката. Он мой ровесник, но, в отличие от моей, кровь в его жилах просто бурлит от страсти. Он порвал с девушкой, которую сильно любил и которой служил. Но по-другому поступить не мог. Тихо, почти шепотом, возникает его имя: «Дэниел». Парня снедает стыд. Он хочет вернуть любимую, но понимает, что это невозможно. Ведь его избранница - принцесса-отступница, за которой гоняются все шпики Синдиката. И если её найдут с ним, то конец обоим.
А вот и она. От неё исходит аромат полевых цветов. Определенно не кафиссийских. Запахи смешиваются и составляют имя: «Сабрина». Она находится в дешевом номере неказистого отеля на окраине Четвертого уровня.
Жребий брошен. Данный мне полгода назад срок на её убийство истекает сегодня, через три часа. И девушка поступает именно так, как я и ожидал: неуверенно достает из кармана обрывок бумаги с номером телефона, тянется к трубке, еще не полностью уверенная в собственном решении, берет её и нажимает пальцем первую цифру номера…
Я открываю глаза. Сажусь на кровати. Осматриваюсь.
Обстановка за время аутосеанса так и не поменялась. Ни дыр в пространстве, ни пения демонов. Всего лишь дешевый номер дешевого отеля для одиночек. Грязные обои слезают со стен, обнажая серый камень. По телевидению крутят какую-то передачу эротического характера. Постель в беспорядочном состоянии, на нестиранных простынях багровеют капли крови. Моей крови. Она неторопливо, по капельке, течет из моего носа. Чушь, скоро перестанет.
Все вещи на своих местах. Но в комнате заметно похолодало. Я оборачиваюсь и смотрю на стену позади. Псионическая изморозь покрывает её, от пола и до потолка. Я хочу попробовать её на вкус, но тут звонит телефон. Как и ожидалось.
Я не торопясь поднимаю трубку, прикладываю её к уху.
- Алло. Это ты? – раздается мелодичный голос Сабрины. Она явно взволнована. Как и ожидалось. – Нам надо поговорить…
- Знаю. Успокойся, - отвечаю я и, неожиданно для себя самого, улыбаюсь. – Ведь договор остается в силе?
- Да, - коротко отвечает принцесса.
- Ну тогда… приготовься, дорогая. Сегодня мы будем вершить судьбу всего Города.

Скрытый текст - Первая глава:

Глава первая: Маленькая смерть в большом Городе.

Король указывает. Мы подчищаем.
Девиз армии Синдиката

Дата: 762.133.М39.

Почти восемьдесят лет этот человек своим существованием доставлял всем неприятности. Его ненавидели, боялись и отчаянно желали ему смерти. Сегодня их мечты наконец исполнились - он умирал.
Карл III так и не стал королем Синдиката. Почему - никто не знал. Нет, конечно, один человек уж точно представлял, почему принц отказался от коронации, - он сам. Но мало кому хватило бы храбрости спросить его об этом. Казалось, Карл путался в собственных ногах – то шел на поклон к Империуму, то пытался заручиться поддержкой Гильдии Стрелков (что уже ни в какие ворота не лезло). А потом вдруг оказывалось, что Синдикат – независимая организация, непринужденно занявшая в Администратуме нишу управления Старым Городом. Именно благодаря принцу легион телохранителей и головорезов сначала реформировали в Стражу, а та, в свою очередь, превратилась в армию, профессионально обученную и готовую к любым неожиданностям. Исключая, конечно, нашествие живых мертвецов. Увы, в богатой на события истории Кафиссии это уже однажды случалось.
Силы Планетарной Обороны упразднили за ненадобностью. Синдикат взял на себя все обязанности по обеспечению защиты Старого Города. Даже Арбитры, буквально выброшенные из Столицы вместе с остатками выживших в гражданской войне аристократов, ничего не могли с этим поделать. Имперская десятина превратилась в продналог – Старый Город платил дань Империуму не деньгами, а оружием. Качественным оружием, которое Синдикат массово производил на собственных фабриках. Кроме всего прочего, принц придумал ввести в Старом Городе новую валюту, взамен неудобным имперским монетам и кредиткам. Встрепенувшись, граждане вдруг осознали, что Карл насаждает в Старом Городе свои правила, наплевав на Империум и губернатора, но было уже поздно. Синдикат опутал Город своим влиянием, словно паук паутиной. Только Гильдия Стрелков нашла в себе силы дать экспансии Карла отпор. Что, впрочем, не мешало Синдикату цвести и развиваться, благодаря усилиям принца.
И сегодня этот человек умирал.
У дверей Дворца уже собралась приличная толпа людей в траурных костюмах. Мужчины и женщины молча взирали на вход, ожидая, кого же принц выберет своим преемником. Все они были представителями Великих Семей, поддерживающих Синдикат. Каждый молился, чтобы преемником выбрали именно его, ведь Карл не оставил законных наследников. Конечно, не стоило забывать про внука принца, Грегори, но он был всего лишь восемнадцатилетним подростком, только окончившим Военную Академию. Семьи не воспринимали его всерьез. Но когда речь заходила о принцессе Сабрине, дочери Аноры Предательницы, люди мгновенно понижали голос и начинали оглядываться, выискивая в толпе шпиков. Даже Карла в лучшие его годы не опасались так, как Железную Леди. Наследницы достойнее, чем она, трудно было отыскать. Но вероятность того, что Сабрина получит Трон, стремилась к нулю. Карл просто не пошел бы на это. Несмотря на успех, который Сабрина принесла Синдикату, отдавать Трон дочери Предательницы неразумно, даже для умирающего принца. Во всяком случае, именно эта мысль сильнее других грела сердца представителей Семей.
Будучи занятыми подобными мыслями, никто из них не заметил серого автомобиля, тихо подъезжавшего к Дворцу через переулки. Водителю пришлось несколько раз громко просигналить, чтобы привлечь к себе внимание. Толпа расступилась. Прошелестели сложные церемониальные одежды, и снова воцарилась гробовая тишина. Мягко притормозив у входа, водитель выскочил из салона и услужливо открыл пассажиру дверь. Тот не заставил себя долго ждать.
Взору толпы предстал высокий голубоглазый юноша в идеально выглаженном белом мундире. Раздались болезненные вздохи. То, что во Дворец приехал сам принц Грегори, означало только одно – представителям Семей Трона не видать. Пригладив волосы, парень окинул взглядом толпу, сочувственно усмехнулся и, чеканя шаг, двинулся внутрь.
- Принц Грегори, - вытянулся по струнке охранник у дверей.
- Вольно, - ответил юноша.
В руке он сжимал саблю с позолоченной гардой. Церемониальное оружие Карл ввел после того, как один из армейских офицеров, не успевший сдать свой пистолет перед Советом, предотвратил покушение на принца. Решив, однако, не испытывать судьбу, глава Синдиката наказал, что в качестве церемониального подойдет только холодное оружие. Совет пожал плечами и принял этот закон. Отныне все гости принца приходили к нему на прием с саблями. И, что характерно, все они были затуплены и непригодны для благородной схватки. Точили клинки только армейцы, да и то не все.
Грегори не был солдатом, если не считать за армейский опыт одиннадцати лет, проведенных в Его Величества Короля Ричарда Военной Академии, но оружие юноши находилось в состоянии, близком к идеальному. Принц лично позаботился, чтобы клинок отдали в руки лучших мастеров своего дела, а таких на Кафиссии найти оказалось совсем нетрудно. В Академии говорили: «Оружие – это эффективность солдата. Если оно неисправно, то какой от воина прок?» В этом деле Грегори отличался чуть ли не маниакальным педантизмом. За его коллекцией оружия каждый день ухаживали десятки слуг, а вечером принц проверял, как они справлялись. Злые языки утверждали, что однажды юноша насмерть забил молоденькую служанку за то, что она случайно уронила пистолет из его коллекции и оставила на корпусе царапину. Поистине, Грегори не был солдатом.
Несколько стражников повели принца по темным и запутанным коридорам Дворца. Звукам их шагов вторило глухое эхо. Казалось, здание умирало вместе со своим хозяином – за один день оно так опустело, что его можно было перепутать с домами-призраками, оставшимися со времён войны. Вся прислуга разбежалась сразу после того, как пришло сообщение о покушении на принца.
Известие о нападении само по себе не было чем-то необычным – Карл за восемьдесят лет правления нажил много врагов, жаждавших его смерти. Этим людям, однако, не хватало сплоченности, чтобы выступить против своей немезиды единым фронтом, так что они могли посылать только киллеров-одиночек, с которыми телохранители Карла расправлялись без особых усилий. Но то, что произошло, явно было работой целой группировки.
Как позже напишут в газетах, «коварные и вероломные убийцы подкараулили, когда принц и его свита, закончив плановую инспекцию оружейной фабрики, покинут здание, после чего открыли огонь на поражение. Грязные предатели атаковали с трех сторон одновременно, ведя непрерывную стрельбу из автоматических винтовок. Укрываясь от врагов, принц бросился к своему автомобилю. Но стрелки этого только и ждали. Выпущенная ракета вспорола бронированную обшивку машины и взорвалась внутри салона, убив водителя, двух охранников и смертельно ранив нашего дражайшего правителя. Во время перестрелки погибли восемь телохранителей, еще четверо были серьезно ранены, а состояние принца оценивается не иначе, как критическое…»
Проще говоря, Карл уже находился одной ногой в могиле.
Наконец Грегори достиг тронного зала. Стражники учтиво поклонились и распахнули перед юным принцем двери.
Это место из помещения для аудиенций превратилось в больничную палату. Хоть принц еще не умер, но окна и Трон уже занавесили черной тканью в знак траура. Прямо посередине зала стояла роскошная кровать, на которой под расшитыми золотом простынями покоилось тело Карла. Выглядело оно, мягко говоря, ужасно. Семьдесят шесть процентов кожи обгорело, один глаз вытек, внутренности были перемолоты в кашу. Сил медиков хватало лишь на кратковременное поддержание жизни принца, чтобы тот успел назначить своего преемника и раздать последние указания.
Позади многочисленных раздражающе пикающих аппаратов жизнеобеспечения виднелись две темные фигуры. Грегори с досадой узнал в одной из них Сабрину. Лицо девушки покрывала необычайная бледность. Нервно покусывая кончик светового пера, принцесса с нескрываемой тревогой глядела на изувеченное тело Карла. Это так сильно отличалось от её обычного собранного и серьезного настроения, что Грегори даже на секунду засомневался, а Сабрина ли перед ним? Естественно, стоило девушке увидеть вошедшего принца, как маска Железной Леди снова вернулась на свое место.
- Приветствую тебя, Грегори, - холодно произнесла Сабрина, махнув рукой, в которой сжимала информационный планшет. – Только тебя и ждали.
Принц вздрогнул. О, как же он опасался этой тщедушной девушки в несоразмерной одежде и огромных очках! Сабрина была живым примером пословицы, что нельзя судить человека по облику. Кто бы мог подумать, что за этой ширмой кроется холодный и расчетливый разум прирожденной королевы?
Она возникла будто из-под земли, но успела за эти четыре с половиной года намутить столько дел, сколько не успевали за всю свою жизнь даже самые выдающиеся армейские офицеры. Сабрина из лишенной прав на Трон дочери предательницы сумела выбиться в руководительницы тайными операциями спецназа Синдиката и получить ранг маршала - командора всех вооруженных сил. Именно она была лицом их войны против выродков с Нижних уровней. Все ниточки дел по устранению особо назойливых врагов принца Карла тянулись к ней. За жёсткий нрав и беспощадность к врагам её уже успели прозвать Железной Леди. Достойный соперник в битве за Трон, думал Грегори.
И, что хуже всего, она была его старшей сестрой.
- Все в сборе, можем начинать? – спросила стоящего рядом с ней мужчину Сабрина.
- Нет. Мы ждем еще одного гостя, - ответил он. Капитан Гилмор, начальник дворцовой стражи, вспомнил Грегори. Облаченный в длинный алый плащ Королевской Гвардии с золотыми петлицами мужчина походил на вздорного павлина. Кивнув юному принцу, стражник добавил: - А точнее, гостью…
Несмотря на то, что выражение лица Сабрины не изменилось, Грегори почувствовал, как девушка напряглась. Он и сам чувствовал себя не в своей тарелке. Еще один наследник? Откуда? И женщина? Вопросы роились в голове принца, словно стаи мух вокруг мусорки. Но его размышления прервал звук распахнувшихся дверей. Оба наследника, как по команде, обернулись в сторону вошедшей девушки.
- Извиняюсь, что заставила ждать, - раздался хриплый, но удивительно приятный женский голос. Его обладательница показалась Грегори подозрительно знакомой. Первым делом к себе притягивали внимание беспорядочная копна волос цвета воронова крыла и ярко-зеленые глаза, которые, казалось, источали внутренний свет. Тонкую аристократическую шейку девушки портила лишь одна деталь – грубо заштопанный шрам, ярко выделявшийся на мертвенно-бледной коже.
Одежда гостьи могла показаться, мягко говоря, вызывающей: тонкое черное платье выше колен, дешевая бижутерия и туфли на высоком каблуке. Каждый шаг девушка делала с излишней осторожностью, из чего Грегори сделал вывод, что такая обувь ей в новинку. Предплечья девушки украшали татуировки хирургического отделения Официо Медика – спирали ДНК, увенчанные мрачными черными крыльями.
- Бог-Император… - выдохнула Сабрина, снова обнажив свои человеческие качества. – Но как же это, Лиззи? Мне сказали, что ты перерезала себе горло.
- Привет, сестра, - ласково протянула Елизавета, услаждая слух Грегори приятным выговором буквы «р». – Боюсь, тебе многого не рассказали. Но ближе к делу. Мы ждем кого-то еще?
Гилмор в ответ отрицательно покачал головой и взмахом руки подозвал к себе двух медиков, всё это время стоявших наготове. Те быстро окружили бездыханное тело принца и начали некий процесс, цель которого, как догадался Грегори, привести Карла в чувство. Боковым зрением юноша заметил, как усмехнулась Елизавета над его выражением лица. Учитывая татуировки на руках, нетрудно было сделать вывод, что она-то прекрасно понимала суть всех этих манипуляций.
- Наконец-то… - раздался бесстрастный механический голос из динамиков вокс-передатчика, встроенного в систему жизнеобеспечения. Медики, закончив работу, снова отошли в сторону, внимательно наблюдая за подрагивающим телом умирающего принца.
- Приветствую вас, Карл, - чопорно произнесла Сабрина, стремясь соблюсти все формальности, однако в её голосе сквозил неприкрытый холод. Младшая сестра Железной Леди вместо приветствия просто кивнула.
- Здравствуй, дедушка, - сказал Грегори, с детства вивший из старого принца веревки. – Как ты себя чувствуешь?
- Я умираю, - коротко ответил Карл. На этот раз механический тон только подчеркнул горечь произнесенных слов. – И времени очень мало. Подойдите ближе.
Нервно переглянувшись, Елизавета первой шагнула вперёд, за ней невозмутимая Сабрина, а следом скорчивший скорбную физиономию Грегори. Старый принц поднял дрожащую руку и указал на юношу.
- Грегори. Все эти люди снаружи… Семьи… они ждут, что я назначу достойного преемника, который будет вести Синдикат к процветанию и не повторит моих ошибок. Но они считают, что хорошие правители получатся только из них, когда я вижу нужные качества в тебе. И я верю в тебя. Верю так, как не верил в твоего отца. Отныне, ты Первый наследник.
- Сэр… дедушка… я просто не знаю, что и сказать… - Юноша изобразил шок и удивление, хотя в душе ликовал. Все шло согласно плану. Маленький ротик Сабрины скривился в отвращении.
- Это несправедливо, - заметила она. – Мои заслуги перед Синдикатом превосходят достижения Грегори.
- Твоя мать предала Синдикат, - возразил голос. – Ты и твоя сестра будут ничем не лучше. Однако, и от тебя не убудет…
Рука принца рухнула на постель. Карл поводил заплывшим красным глазом и еле заметно кивнул.
- Сабрина. Учтя твою верность Синдикату, я присуждаю тебе титул Второй наследницы. Елизавете, соответственно, Третьей.
Девушка-медик проигнорировала последнее заявление – она была слишком занята изучением своих ногтей. «Интересно, а ей-то наследство за какие заслуги?» - подумал Грегори. Сабрина в ответ на слова старого принца только осклабилась.
- Вы мне не верите, - сказала она.
- Ни капли. Но я верю Грегори… - прожужжал голос. – И будь ты тридцать три раза проклята, если посмеешь его тронуть.
- Напугали до дрожи, - пробормотала девушка. Если Карл и услышал её, то предпочел не продолжать дискуссию. Будучи на волоске от смерти, он не разбрасывался пустыми угрозами. У него оставалось достаточно агентов, которые даже после его кончины могли натворить дел, если бы принц отдал соответствующие распоряжения.
- Гилмор, - прохрипел Карл. – Можете начинать. А мне… мне нужно отдохнуть.
И затих. Навсегда. Грегори издал вздох облегчения. В присутствии деда юноша всегда чувствовал себя немного неловко. Странно, но теперь, когда старик умер, Грегори кольнула мысль, что ему будет не хватать мрачного засранца. Через несколько мгновений медики укрыли тело простыней, отключили системы жизнеобеспечения и начали их демонтировать.
Тем временем капитан стражи извлек из кармана три небольших цилиндрических предмета.
- Я так понимаю, это печати? – сказала Сабрина. – Вы собираетесь нас всех заклеймить?
- Именно, - ответил Гилмор. – Эти штуки прожгут вам кожу, оставив шрам на всю жизнь, чтобы каждый из вас помнил свое истинное предназначение. Забудьте, кем вы были до этого. Теперь в ваших руках судьба всего Старого Города. И я лично прослежу, чтобы вы не подвели господина Карла. – Стражник метнул короткий взгляд в сторону сестер. Сабрина ответила ему косой усмешкой.
Гилмор аккуратно отвинтил крышку от первого цилиндрика.
- Снимайте свой китель, принц, - произнес капитан, поднося раскаленную печать к Грегори.
Юноша нервно сглотнул и начал раздеваться. Несмотря на то, что их в Академии тренировали как настоящих солдат, принц так и не научился терпеть боль. Если бы он служил, это стало бы для него непреодолимой проблемой, но Грегори чертовски повезло с происхождением.
Короткая, но острая боль пронзила ключицу принца. Грегори дернулся и зашипел. Да, он не умел терпеть. Он не был солдатом. Юноша мельком взглянул на Сабрину – принцесса терпеливо ждала своей очереди, оттянув ворот. На лице девушки царила маска непоколебимого безразличия. Даже когда цилиндрик коснулся её кожи, маршал не дрогнула. Елизавета, однако, издала сдавленный стон, стоило только раскаленному железу приблизиться к ней.
- Наконец-то закончили, - с удовлетворением заметил Гилмор. – Поздравляю с назначением, дамы и господин. – Капитан присел на одно колено и преклонил голову перед Грегори. – Ваше Величество изволит говорить с народом?
- Я бы не прочь переброситься парой слов, - согласился юноша.
- Тогда за мной, господин.
Как только шаги принца и его эскорта стихли, Сабрина повернулась к сестре и сказала:
- А теперь расскажи мне обо всем, Лиз. И начни с того, какого черта ты здесь делаешь?

Столь чистой, всепоглощающей ярости Сабрина Лоренс не испытывала с момента смерти своей матери. Даже от сообщения о самоубийстве сестры девушка почувствовала лишь грусть. С тем, что её Лиз «мертва», принцесса уже смирилась давно, еще в те времена, когда только бежала из приюта. Но это… это было нечто особенное.
Елизавета… как же сильно она изменилась. А ведь всего пять лет назад она ничем не отличалась от остальных семнадцатилетних девчонок. Но время не пожалело её.
Они стояли в тронном зале, друг напротив друга. Две дочери предательницы Аноры. И одна из них, повыше ростом и вульгарно одетая, бросила:
- Видела бы тебя сейчас мама…
Ничего более не сказав, Елизавета неуклюже развернулась на каблуках и проследовала к выходу. Сабрина осталась одна. Боль, ярость и горечь поглотили её.
Да как она, мелкая лицемерка, посмела сказать такое? Сабрина потратила всего четыре с половиной года, чтобы стать одним из самых значимых людей в Синдикате, в то время как наследники лучших Семей не могут добиться подобной чести десятками лет. И что за это время сделала Лиз? Перерезала себе горло? Выучилась на медика? Придумала убийственную фразу, которую бросит родной сестре в лицо при первой встрече?
Принцесса почувствовала, как защипало в глазах. Нет, приказала она себе. Нет, нет, нет. Железная Леди не может плакать. Стоит слезам показаться, как она тут же заржавеет. Мать рассказывала ей эту сказку, и Сабрина прекрасно запомнила, чего делать точно не следует. Она будет сильной. Несмотря ни на что, маршал останется маршалом и продолжит работу.
И все же… Сабрина вспомнила мать. Нежные руки и голос, яркие зеленые глаза, источающие любовь и заботу. Детство казалось таким… далёким. В отличие от многих людей, принцесса знала, когда оно закончилось. По телевидению показывали учения солдат Синдиката. Это было четырнадцать лет назад, год спустя после официального окончания войны с Орками. В начале конфликта, когда Имперская гвардия взяла ведение военных действий в свои руки, Карл наконец понял, что на одних лишь стражниках да головорезах сильного государства не построить. Он реформировал стражу, превратив её в армию, в которую записались служить многие члены выдающихся Семей и все бывшие стражники. Анора, в то время уже состоявшая в звании капитана Королевской Гвардии, тоже присоединилась. Репортеры показали, как Карл преподнес матери Сабрины сложенную в аккуратный прямоугольник офицерскую униформу и пистолет. Анора с глубоким поклоном приняла дар принца и напоследок улыбнулась для того, чтобы журналисты смогли запечатлеть её триумф на пиктеры. И в этот исторический момент кто-то из толпы бросил в принца камень. Анора среагировала мгновенно. Через секунду она стояла на сцене с дымящимся пистолетом в руке, а медики подбежали к бросившему камень мужчине и попытались унять кровь. Сабрина навсегда запомнила выражение лица матери: смесь злобы, сожаления и ужаса. Впервые она увидела в доброй зеленоглазой женщине убийцу. И девочка пообещала себе, что больше не позволит никому опозорить фамилию Лоренсов.
К глубочайшему сожалению Сабрины, Грегори оказался вне пределов досягаемости правила.
Что же до Елизаветы… Она всегда была менее амбициозной, чем старшая сестра. На занятиях в академии Лиз оставалась тихоней, никогда не поднимала руку и отвечала на вопрос, если только её спрашивали напрямую. В учебе тоже звезд с неба не хватала… Ей было тринадцать, когда казнили Анору. После этого она и Сабрина отправились в приют по приказу отца. Старик отказался от них, а старшая сестра не могла оставить Лиз в одиночестве. Самые худшие пять лет их жизней прошли именно в приюте, когда чтобы прокормить себя, сестрам приходилось устраивать побеги и воровать еду у торговцев. Да и охранники вечно не давали девочкам прохода… Однажды Сабрина не выдержала домогательств и зарезала одного из них кухонным ножом. После этого оставаться с Лиз она не могла. Девушка бежала, лелея надежду, что младшая сестра как-нибудь справится без её помощи, хотя бы пару лет. Ей самой оставалось только пойти на поклон к принцу и уговорить старика принять юную бунтарку в армию. Сабрина рассчитывала, что когда Лиз покинет приют, Трон уже будет принадлежать ей и они смогут начать править вместе. Но год спустя один из информаторов сообщил девушке, что Елизавета покончила с собой еще в вечер побега своей старшей сестры. Эта новость чуть не разрушила волю амбициозной принцессы, но она продолжила восхождение, рассудив, что горем делу все равно не поможешь. И теперь, когда она в одном шаге от Трона, Карл вытаскивает из Военной Академии своего любимого внука и отдает ему все наследство, будто напоследок решив сказать Сабрине «Пошла ты!», а единственная сестра, долгое время считавшаяся мертвой, вдруг оживает и плюет принцессе в лицо.
Если бы только мать была жива…
Десять лет назад Сабрина винила в смерти матери СПО и имперцев. Если бы не их восстание, Аноре не пришло бы в голову выступать против принца. Но тот мятеж принес боль не только сестрам. Сабрина пыталась это понять, но желание обвинить кого-то или что-то не исчезало, поэтому принцесса свалила все на Синдикат. И не проходило и ночи, чтобы девушке не снилось, как она сидит на Троне и ломает правила, которые так кропотливо строил Карл всю свою жизнь…

Старая боевая куртка вдруг стала тяготить плечи, да и плохо зажившее бедро давало о себе знать. Дэвид попробовал пошевелить оставшимися на левой руке пальцами. В такие моменты осознаёшь, что ты всего лишь человек. Человек, которого можно отправить на тот свет одним точным выстрелом.
Пальцы, в отличие от ноги, слушались неплохо. Вот только бить ножом так, как раньше, уже не удастся. Стрелять тоже придётся переучиваться. Сержант начал прикидывать, какой бы пистолет ему теперь подошёл. С крупнокалиберным "Ротацио", легко прошибавшим бронежилеты Стрелков, придётся распрощаться – ствол лягался будь здоров, его и двумя руками порой было сложно удержать. Пожалуй, можно переключиться на что-нибудь из последних выпусков, например миниатюрный "Скитер VII" подойдёт. Стервятник не так давно сказал, что оружейники в кои-то веки расщедрились на улучшенные материалы, и гражданские пистолеты теперь нельзя назвать полным дерьмом. Пока он говорил, его губы непроизвольно растягивались в презрительной ухмылке. Дэвида эта черта племянника сильно раздражала, о чём он каждый раз сообщал вслух. Стервятник на это лишь пожимал плечами и отвечал: "Жизнь – довольно смешная штука, дядя. Прости, но я просто не могу удержаться от улыбки".
Стараясь не создавать лишнего шума, сержант спустился по лестнице к чёрному выходу. Тёмный переулок пустовал, только в углу, еле освещённом горящей бочкой, сидели три подростка и курили обскуру. Проводив солдата затуманенными взглядами, они вернулись к своему занятию. Дэвид на секунду пожалел, что они не дали ему повода напасть – так хотелось выплеснуть копившуюся всё это время злость.
Квартал Увеселений встречал его неоновыми вывесками, сверкавшими со скоростью пулемётной очереди, запахом блуда и броскими афишами, вещавшими анонсы новых театральных представлений. На облупившихся стенах старых административных зданий еле угадывались очертания аквилы. Дэвид постарался ускорить шаг – он не любил этот район. Слишком много ярких красок, шума и фальши. Дэвид предпочитал более спокойный отдых. Сержант ещё помнил, как будучи рядовым вечер каждой пятницы проводил с сослуживцами в пабе. Славные были времена. Теперь никого из его друзей уже нет в живых.
Обозначавшим границу Квартала Увеселений зданием была столовая общего питания. Рядом с входом выстроилась очередь из бездомных и попрошаек. Сержант заметил среди них маленьких детей, не старше двух лет. Девочка с растрёпанными светлыми волосами, в которые забились комки грязи, даже ткнула пальчиком в сторону Дэвида и что-то громко сказала матери. Та быстро шлёпнула дочь по руке и отвернулась, стараясь не встретиться с солдатом взглядами. Роско не обращал на них внимания. Эти имели право бояться. После Кровавого Четверга авторитет армии сильно упал – и всё потому, что солдаты подчинились приказам буквально, как того и требовал Устав. Но остальные – совершенно другое дело. Мелкие спекулянты, завидев униформу Дэвида, так сильно прижимались к стенам, будто старались просочиться сквозь них, а представители Семей, разъезжавшие в дорогих автомобилях, морщили свои аристократические носики и приказывали водителям прибавить ходу. Несколько полицейских, похлопывая дубинками по раскрытым ладоням, демонстративно хмыкнули вслед. Проститутки сверлили Дэвида взглядом так долго, что, покинув район, он начал ощупывать себя на наличие дыр. Сержанту хотелось сейчас изо всех сил кому-нибудь врезать. Он снова посмотрел на свою правую руку.
Как всё-таки не хватает пальцев! Имперцы уже давным-давно бы пришили ему новую руку и ногу, но у Синдиката, к сожалению, доступа к подобным ресурсам не было – Старый Город только-только начал обретать некоторую независимость. У них появились деньги, армия, почти неограниченный доступ к фермам снаружи, флот торговых кораблей… И всё же этого было недостаточно. По всей видимости, медицинский сектор в списке по финансированию оказался на последнем месте. Хочешь действительно хорошего лечения – записывайся к Официо Медика, там тебя в два счёта поставят на ноги. Правда, без имперского гражданства примут в лучшем случае через полгода.
После Раскола большая часть населения приняла подданство Старого Города. Люди посчитали, что меньшие налоги и возможность быстрее подняться по карьерной лестнице внутри Синдиката того стоят. Имперцы не возражали – им было намного проще передать всю работу по налоговым сборам кому-то ещё, а в итоге просто забирать свою часть, периодически проверяя отчёты. Дэвид прекрасно осознавал: ирония заключалась в том, что Карл предпочел быть гражданином своего города. Это его убило.
Когда всё случилось, Роско ещё оправлялся от ранений. Его поместили в госпиталь святой Аланесы – только там врачи были готовы принять пациента, в которого попали отравленными пулями. Забавно, до какой низости довело Стрелков отчаяние – будучи не в состоянии укомплектовать всех своих бойцов лазерным оружием, они начали воровать припасы у Синдиката. Знай Джеймс Говард до чего докатится его любимая Гильдия, сам расформировал бы её ещё десять лет назад. Но после восстания СПО Стрелки не имели права сдаться без боя.
Целая неделя потребовалась для стабилизации состояния сержанта. Медики приложили колоссальные усилия, чтобы выцедить весь яд из его организма. Но пальцы вернуть они ему не смогли, как, в своё время, и глаз.
Дэвид скрипнул зубами. Теперь он официально может считаться первым одноногим, одноруким и одноглазым солдатом на службе Синдиката.
Получеловек, не иначе.
Именно так его назвал Стервятник, стоило Дэвиду переступить порог дома Роско. Хоть Дэниел и был на двадцать лет младше своего дяди, звание капитана позволяло ему постоянно подтрунивать над не слишком удачливым в карьере родственником. И если бы только это! Стервятник командовал личным штурмовым отрядом Железной Леди и был вторым человеком в спецназе после самой Сабрины. Что бы там ни придумал генштаб, окончательное решение всегда оставалось за маршалом и её цепным псом. Угрожать Дэниелу – плохая идея, но в тот момент Дэвид позабыл обо всём на свете. Внутри него горело только одно желание: размазать улыбчивого мерзавца по стене. Слава Богу-Императору, прислуга остановила драку. Дэвид только выразительно сплюнул и покинул дом. Злоба всё не утихала. И дело было даже не в случайно брошенном оскорблении. Слишком сильно Дэниел походил на своего покойного отца…
Девять лет назад, когда умер старший брат, многое для Дэвида изменилось. Но только не Традиция. Каждую пятницу он посещал бар "Ночной светлячок" и заказывал там два бокала виски. После этого бросал монетку в музыкальный автомат и включал "Когда мир был прост", старую песенку, которую мать напевала братьям в качестве колыбельной. Девять лет назад Дэвид даже отказался от офицерских курсов, чтобы уступить дорогу Дэниелу. И когда голова сержанта находилась во власти винных паров, и он начинал задавать себе неудобные вопросы, ответ всегда оказывался один: "Теперь это и мой сын".
Но сейчас… казалось, будто ранение лишило Дэвида всего. Правителя, племянника, и, наконец, просто здоровья. Теперь он никому не нужен. Никчёмный старик, который и пушку-то в руке не удержит. Беспокойство Дэвида всё нарастало. Настали трудные времена. Карл отдал Трон Грегори, и многие очень удивятся, если Сабрина ничего не предпримет по этому поводу.
Пройдя ещё несколько кварталов, Дэвид понял, куда идёт. В "Зелёную кружку" – лучшего места, чтобы собраться с мыслями, сейчас не найти.
Старый добрый бар встретил его траурным молчанием. Большинство посетителей глушили один стакан за другим, остальные курили и осоловело слушали дикторшу выпуска новостей, которая сообщила, что с момента смерти возлюбленного всеми принца Карла прошло ровно двадцать четыре часа. Дэвид, стараясь не привлекать внимания, сел у края стойки и заказал себе полстакана имперского амасека. В конце концов, есть причина, чтобы так шиковать.
- Неважно выглядишь, друг, - послышался знакомый голос.
Дэвид остановил руку, которая рефлекторно потянулась к кобуре на бедре, и с деланной скромностью заметил:
- Первый в бою, последний на праздновании. Впрочем, кажется я и празднование пропустил, явившись прямиком к трауру. Давно не виделись, старина.
Капитан Карас присел слева от сержанта. Сухой и тонкий, он походил на дерево, успевшее повидать и бурю, и многочисленные злые зимы, и тёплое нежное лето. Но прозвище "Старый Ворон" он получил не за телосложение, а за тёмные, почти чёрные мудрые глаза, и такие же волосы, аккуратно зачёсанные вперёд. И не стоило забывать его привычку приносить плохие новости.
- Ты как? – поинтересовался капитан. – Мне уже сообщили, что ты погиб в бою.
- Как видишь, мне требуется нечто большее, чем пара отравленных пуль.
- Буду иметь в виду. – Скользнув взглядом по беспалой руке сержанта, Карас нахмурился. – Думаешь, сможешь снова стрелять?
- У меня есть ещё левая рука, да и зрение всё такое же острое.
- А со своим лейтенантом ты уже разговаривал? – Карас воздел глаза к потолку. – Лейтенант Рыжик, ведь так?
- Ага. – "Лейтенант Рыжик". Прямо описаться со смеху.
- Тогда жди проблем. Сомневаюсь, что тебя вообще на службе оставят. Сам знаешь, какой Рыжик сердобольный. Но если хочешь, я могу ей приказать не обращать на твои раны внимания.
- Огромное спасибо, но я, пожалуй, откажусь. Если комиссия по реабилитации считает, что пора на покой – то, пожалуй, лучше её послушать. Я не дурак, и знаю, каковы ставки, – Дэвид, отчасти, лукавил. Любой прирождённый Роско жаждет найти свою смерть на поле битвы. Другое дело, что он уже вышел из того возраста, когда умереть за кого-то казалось ему хорошей идеей. – Лучше расскажи мне обо всём, что мне было бы интересно знать.
Капитан задумчиво почесал свои густые бакенбарды. Он очень гордился ими, как-то раз сказав, что такая грива придаёт ему сходства со львом. Однако все продолжали называть капитана Вороном.
- Главную новость ты и сам знаешь. – Карас кивнул в сторону телевизора, продолжавшего вещать о смерти принца. – Из того, что лично я слышал от друзей из Королевской Гвардии, так это весть о коронации Грегори, которую проведут через три дня.
- Не слишком ли быстро? – Дэвид насупился. – Мне кажется, народу нужно дать ещё немного времени, чтобы осознать перемены.
- Нет такого слова, как «быстро», когда меняется власть, сержант. Нельзя оставлять людей наедине с собственными мыслями. Может плохо кончится. Да и меньшим Семьям не стоит давать времени, чтобы заявить о себе. Ты знаешь это, как никто другой.
Дэвид задумчиво потёр повязку, прикрывавшую пустую глазницу и кивнул.
- Может плохо кончится, - повторил он и одним махом прикончил стакан с амасеком.
Заплатив бармену, Роско пожал капитану руку и молча вышел из бара. Захлопнув за собой дверь, Дэвид остановился и попытался вспомнить, куда же он шёл. Опять.
Его выписали из госпиталя, он уже побывал дома, чтобы оставить вещи... да, точно, нужно ведь доложиться Рыжику о своей готовности встать в строй и узнать мнение комитета по реабилитации. Но не успел сержант пройти и десяти метров, как к нему пристала невысокая девушка в клетчатом берете:
- Извините, вы случайно не армеец?
- Нет, я просто убил солдата и надел его форму, что вам нужно?
- Шутить изволите, - задумчиво сказала девушка, доставая из-за пазухи чёрный диктофон. – Это хорошо. Люблю солдат с чувством юмора.
- Кто вы?
Девушка всплеснула руками:
- Ой, я же забыла представиться. Простите. Меня зовут Аня Нортс, я репортер газеты «Old Town Today". У меня к вам несколько вопросов.
- Стажёр небось, да? – Сержант достал из пачки сигарету и демонстративно закурил, при этом надеясь, что журналистка ненавидит запах дыма. – Обычно перед тем как взять интервью, вы должны написать заявление в наше бюро связей с общественностью, дождаться ответа, получить разрешение и показать его мне.
- Ага, конечно, только вот подобного бюро в армии никогда не было, - лицо журналистки осветила улыбка победителя. – Не думайте, что раз я спросила, не армеец ли вы, то я не знаю ваших штучек.
Сержант издал стон отчаяния:
- Дайте-ка я догадаюсь, про бюро вам рассказала тот парень в очках, который постоянно носит мерзкие твидовые свитеры?
Журналистка тут же покраснела и принялась с интересом изучать носы своих ботинок.
- Так я и знал. Передайте ему, что из-за последней встречи моего кулака с его носом, я растянул мышцы запясться. Надеюсь он доволен собой.
Развернувшись на каблуках, Дэвид пошёл своей дорогой. Но девушка не отставала.
- Что вы думаете о смерти принца Карла и прихода Грегори к власти? Будут ли комментарии по поводу выбора наследников? Считаете ли вы, что маршал должна быть первой?
Дэвид постарался придать лицу максимально дружелюбное выражение, улыбнулся и сказал:
- Честно сказать, я не могу ответить ни на один из этих вопросов.

[BloodRavenCaptain]

Скрытый текст - Первая глава, окончание.:

- Перезаряжаюсь, прикройте!
Выкрикнув приказ, Дэниел бросился в укрытие. Над его головой просвистела автоматная очередь, пробила колонну и осыпала Стервятника кучей осколков. Застрекотали пулемёты, на спецназовцев обрушился свинцовый дождь.
Перезарядившись и сделав несколько выстрелов в сторону врага, Стервятник принялся взором прочёсывать комнату.
Отряд оказался в длинном полупустом помещении заброшенного здания. Пол усеивали осколки битых бутылок и куски обрушившихся колонн, за одной из которых нашёл приют капитан. Желания рассматривать мелкие детали не было – какофония выстрелов к вальяжным размышлениям не располагала.
Кайл и Роузи, находившиеся справа от Дэниела на пару метров, тоже были прижаты огнём, однако паренёк уже готовил к броску гранату, чтобы заткнуть Стрелков хоть на несколько секунд. О ребятах можно не беспокоиться - выкрутятся. У Корта же дела шли неважно. Солдат был тяжело ранен, но всё же не переставал палить, отвлекая большую часть огня на себя. «Если выберемся отсюда, сержантские нашивки тебе обеспечены» - подумал Дэниел.
Уильям и Картер покоились у входа с развороченными грудными клетками. Дверь слетела с петель, стены превратились в решето. Огневая мощь на уровне армии, а то и выше. Отлично спланированная засада. Кто-то очень хотел, чтобы цепной пёс Сабрины перестал гавкать.
Взрыв гранаты обрушил ещё несколько колонн, подняв тучу пыли. Стрелков это не сильно заботило, и они продолжали огонь.
Ожила рация:
- Капитан? Капитан!
Отчаянно матерясь, Дэниел щёлкнул кнопку приёма:
- Говори!
- Нас накрыли! Транспорт уничтожен, несколько человек ранено! Доннели погиб!
- Бегите! Вы слышите меня? Они хотят, чтобы вы бросили машину, не геройствуйте, валите оттуда!
- Но сэр…
- Никаких «но»! Им нужен я, а не вы! Конец связи.
Он вырубил рацию и несколько раз глубоко вздохнул. Всё. Его единственный и самый крупный провал за последние девять лет. Потерял половину отряда, пока преследовал врага, вляпался в засаду и упустил главную цель. Отличная работа, капитан, приятно смотреть, как вы выполняете свой долг.
- Снял двоих! – заорал Кайл. Через секунду пуля разнесла его голову в клочья, кровавые ошметки забрызгали пол и потолок, безголовый труп ещё секунду побыл в сидячем положение, а затем беззвучно осел на пол, выплёвывая из раны багровую жидкость. Роуз замерла. Роуз, ветеран и матёрая разведчица, хладнокровная стерва, что валила мужиков одного за другим, причём, во всех смыслах, замерла, увидев смерть сослуживца. За авто-линзами и капюшон-маской Дэниел не видел её лица, но понял, что если ничего не предпринять, в отряде станет ещё на одного бойца меньше.
- Роуз! – крикнул Роско, стараясь перекричать грохот стрельбы, и понял, что толку никакого – девушка начала отползать от трупа павшего сослуживца. Ещё немного и она попадет под обстрел. Тут-то Стервятник и вспомнил про рацию:
– Роуз! Смотри на меня! Не высовывайся! Ты слышишь? Сиди, где сидишь!
Наконец, Роуз кивнула и с силой вжалась в угол. Стрелки все не прекращали огонь, казалось, они расстреляли всё, что угодно, кроме Дэниела и двух выживших членов его отряда. Даже колонны, за которыми они укрылись, становились тоньше с каждой секундой. Дэниел лихорадочно думал. Кинуть ослепляющую? На подобном расстоянии это так же эффективно, как пытаться сбить космический челнок из гранатомёта. Попытаться стрелять в перерывах между вражеским огнём? Не хватит времени, и так уже тают последние сантиметры его защиты от пуль озлобленных защитников Нижних уровней.
И тут мир словно разорвало на куски. От грохота лопнули последние целые окна. В ушах у Дэниела зазвенело, на глазах выступили слёзы. Часть здания просто обвалилась, по стенам пошли трещины, все звуки перекрыл мерный гул.
Из-за всего этого шума Дэниел чуть не упустил передачу. Как только звон в ушах улёгся, капитан щёлкнул переключатель:
-…ызывает капитана Дэниела Роско. Мы начали наступление. Повторяю, лейтенант Висенья Калеб, третий взвод Тринадцатой роты, вызывает капитана Дэниела Роско. Мы начали наступление!
- Что вы, мать вашу, делаете, лейтенант?! – заорал Дэниел. – Вы только что разнесли полздания, в котором я находился! Кто ваш командир?
- Вы живы, - кротко ответила лейтенант. – Это приятное известие. Маршал будет рада.
Дэниел заткнулся, еле удержавшись от очередной уничтожающей тирады. Будто бы вторя ему, прекратился и грохот – стены слева от Стервятника будто бы и не бывало, обвал закончился.
Сабрина прибыла на Пятый уровень и начала наступление с помощью регулярной армии. Естественно, она не ради Дэниела завалилась сюда с такой силой – опять, наверное, что-то связанное с получением лидерства в политической гонке. Весело, ничего не скажешь.
- Лейтенант, я выхожу из здания. Увижу, как какой-нибудь урод нацелит на меня ствол – самолично яйца отрежу.
Стрелки бросили свои огневые позиции, как только раздался взрыв, и теперь ничто не мешало Стервятнику помочь Роуз. Корт сидел в углу, в луже крови, обняв штурмовую винтовку. Роско сжал кулак – он проиграл Стрелкам ещё одного своего солдата.
Закинув руку Роуз на плечо, капитан помог девушке спуститься по обломкам здания. Выбравшись, он тут же стянул с лица опостылевшую капюшон-маску и глубоко вдохнул свежий, переработанный варп знает какой раз, воздух. Прохладно. На носу осень.
Снаружи уже кипела жизнь – солдаты укрепляли позиции, устанавливали ловушки, вели поиск противника. На фоне пустых, заброшенных со времён Войны в болотах, зданий, подобный упорядоченный хаос особенно радовал сердце спецназовца. Посреди всей этой суеты островком спокойствия стояла командная БМП, специально укреплённая дополнительными листами брони и утыканная радарами и антеннами. Рыжик стояла возле входа в транспорт, вытянувшись по стойке смирно. Её сопровождал почётный караул из десяти солдат с карабинами. К Дэниелу подбежало несколько медиков. Передав им Роуз и отмахнувшись на вопрос, ранен ли он сам, Стервятник подошёл к Рыжику.
Лейтенант Висенья Калеб, или, как её зовут близкие друзья и стоящие выше по званию, Рыжик. Коренастая, рыжеволосая смуглокожая девка с лицом, усыпанным веснушками, она происходила из совсем маленького и незнатного Дома, возникшего давным-давно, ещё до объединения Семей в Синдикат. Кроме неё Калебов представлял только младший брат Висеньи, Торнтон. Для настолько мелкого Дома даже служба в регулярной армии Синдикате была большой честью – и Рыжик своей долей очень гордилась. Всегда услужливая, кроткая и расторопная, любимая подчинёнными и ненавидимая большими Семьями, чьи дети не удостоились возможности послужить короне, Висенья являлась второй из причин, по которой Дэниел уважал регулярную армию. Первой же был погибший девять лет назад отец.
А ещё у Рыжика классная задница.
- Капитан, - кивнула Висенья. – Прошу прощения за взрыв, наши разведчики нашли вас и сообщили, что вы прижаты огнём. Да и с транспортом мы связаться не смогли.
- Его уничтожили.
- Мы так и поняли. Маршал отдала приказ уничтожить стену и начать общее наступление.
- Погоди. Ты хочешь сказать, что Сабрина начала весь этот балаган только для того, чтобы вытащить меня? – Стервятник еле сдерживался, чтобы не захохотать.
Рыжик покраснела пуще обычного – это было непросто разглядеть, учитывая все её веснушки и медную кожу.
- В общих чертах, да, именно так, сэр.
- Спасибо, лейтенант. Вольно. А теперь соизвольте-ка заняться лучшим обеспечением защищенного тыла для наступающих.
- Слушаюсь, сэр.
В БМП Дэниел влезал с ёкающим сердцем. За последние полчаса он потерял целый отряд, собственный транспорт, упустил цель, из-за которой его и послали на эту миссию, и стал причиной войны со Стрелками.
- Совсем никакого давления на подчинённого, да, миледи? – саркастично спросил Дэниел, скрестив руки на груди и привычно напялив маску Стервятника. Ассистенты и техники не обращали на него никакого внимания – в этой машине «капитан Роско» был частным гостём.
Сабрина сидела в самом центре отсека на сидении, которое отчётливо напоминало трон. Красное освещение внутри придавало её лицу загадочное выражение. Закинув ногу за ногу и обхватив ладонями колено, маршал бросила короткий взгляд из-под очков на своего любимого цепного пса.
- Рада, что ты жив, капитан, - сказала Сабрина, в свою очередь, привычно надевая маску Железной Леди. Дэниел знал, что не будь здесь всех этих посторонних людей, она бы бросилась на него, срывая бесформенный плащ, уродующий её точёную фигуру, и зацеловала так, что его лицо пришлось бы отмывать от слоя губной помады. Но капитану хватило и того, что ради него маршал распустила волосы – нелепый тугой хвост тоже был частью образа Железной Леди от которого скоро придётся отказаться. Ведь королева захочет выглядеть на троне как можно красивее, а длинные волосы официоза не испортят…
- Рапортую: я и мой отряд, согласно вашему приказу, отправился на Пятый уровень с целью поиска и ареста Римана Каузера, капитана Золотой Роты. Достигнув предела нашей зоны влияния, я оставил транспорт и вместе со своими людьми начал продвижения вглубь вражеской территории. Но не прошли мы и километра как были атакованы Стрелками, вооруженными огнестрельным оружием. Разведка же сообщала, что они всё ещё орудуют лазерным оружием, так что парни из лабораторий решили испробовать новые защитные комбинезоны - могу сказать, что против пуль они совершенно неэффективны. Но оставим разбирательство с яйцеголовыми на потом, есть проблемы важнее. Всё дело в количестве чёртовых винтовок и пулемётов – вооружен противник на уровне армии.
- Проклятые крысы, - пробормотала Сабрина. Дэниел кивнул. Контрагентура Стрелков постоянно доставляла проблемы, но именно сейчас, во время смены власти, этот вопрос стал особенно острым.
- Началась перестрелка, я насчитал около пятидесяти противников и приказал отступать в здания. Там-то мы и столкнулись с золотыми. Каузер был прямо перед нами. Я бросился в погоню, потерял ещё несколько человек. Из отряда остались только Роуз, Корт, Кайл, Картер и Уильям. Но я просчитался. Мы бежали прямо туда, где нас ждали. Стрелки в очередной раз переделали внутренние помещения, старые ходы заложили, пробили новые. Ловушка захлопнулась. Нас прижали пулемётным огнём… ну, а дальше вы сами знаете. Миледи, я хочу сказать, что в этот раз ребята Говарда действительно серьёзно готовились. Они ждали, что я приду сюда, именно в этот сектор, собрали кучу людей, чтобы прихлопнуть нас и использовали пулемёты, будто знали, что такого никто не ожидает. Если в наших рядах и есть крот, то у него должны быть генеральские погоны.
Сабрина кивнула. Дэниел вдруг заметил, насколько осунувшейся и бледной она выглядит – будто постарела на добрый десяток лет. Девушка потянулась во внутренний карман, вытащила оттуда платок и начала протирать очки. Её зелёные глаза, когда-то яркостью напоминавшие Дэниелу звёзды, потухли. Перед ним более не сидела отчаянная завоевательница Трона, брошенная когда-то собственными отцом и дедом на произвол судьбы. Кто же знал, что Сабрина сможет вытащить билет на достойную жизнь? А сейчас… Принцесса выглядела как обычная молодая женщина, уставшая нести огромный груз на своих плечах, но что важнее всего - таковой она и была. Сейчас Дэниелу как никогда захотелось обнять любимую, заставить забыть обо всех проблемах – хоть на минуту. Но Сабрина снова надела очки, и маски уже нельзя было сбросить. Этот танец они должны закончить, как и начали, вместе.
- Пойдём прогуляемся… подышим… свежим воздухом, - предложила Сабрина.
Они покинули БМП, и маршал тут же начала затягивать волосы в хвост. Дэниел не переставал наслаждаться видом этой процедуры каждый раз, когда он и «миледи» просыпались вместе. Сейчас ему было больно смотреть.
Остановившись возле ящика с боеприпасами, девушка присела и пригласила Дэниела присоединиться.
Вокруг сновали солдаты. Стервятник с неожиданностью осознал, что каждый из них прекрасно знает свою роль в спектакле, будто бы готовился к ней долгое время.
- Чем был обоснован выбор?
- Прошу прощения?
- Вы прекрасно знаете, о чём я, миледи. Это Тринадцатая рота капитана Караса. Мой половинчатый дядя служит в ней. И вы привели сюда взвод Рыжика. Я прекрасно знаю, как много у него и его роты причин ненавидеть Стрелков – но старого засранца здесь нет. Неужели он отказался от участия в веселье? Да ещё учитывая, что мы ищем убийц Карла – я никогда не поверю, что такой прожжённый Роско, как он, сбежит от драки.
Сабрина ухмыльнулась, точно повторив улыбку Стервятника в его самые отвратительные моменты.
- Нет, капитан, он не сбежал. Я послала Дэвида вместе с сотней спецназовцев форсировать фронт. Через двенадцать часов Пятый уровень будет наш. Регулярная армия укрепляет фланги и тылы для штурмовых отрядов, скоро подтянется бронетанковый корпус. Веселей, капитан. Мы побеждаем.
Но Дэниел не мог и слова выдавить. В голове не укладывалось – у Синдиката было столько мощи, а они всё это время играли со Стрелками в «кошки-мышки», каждый день рискуя жизнью. И для чего?
Наконец, Стервятник собрался с силами чтобы задать главный вопрос:
- Зачем было посылать меня за Каузером?
- Чтобы поймать его – разве не очевидно? Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что в покушении на принца участвовал вольнонаёмный отряд – а профессиональнее золотых я и не знаю.
- Но ведь ты готовила чёртово вторжение!
- Дэниел, посмотри на меня, - в голосе Сабрины вдруг появились строгие нотки. И она, наконец, назвала его по имени. – Я не хочу, чтобы ты умирал. Поверь мне, если бы на то не было причины, я бы не стала посылать тебя на Пятый уровень. Но нам сейчас безопаснее здесь, на поле боя, чем у себя дома.
- О чём ты?
- Стыдно признаться… - Сабрина уткнулась взглядом в колени и начала теребить полы плаща. – Стыдно признаться, но я боюсь. Моя агентура сообщает, что Грегори никаких действий против меня не предпринимал, да и вообще сейчас выглядит как единственный достойный наследник престола, но мне кажется, что в скором времени маршала устранят «за ненадобностью». Как человека, так и должность. Даже информаторам доверять не приходится… Только тебе я верю.
- То есть ты начала вторжение не потому, что это подняло бы твой политический рейтинг, а всего лишь из-за страха?
Сабрина нервно рассмеялась:
- Считай это женской интуицией.
Дэниел тоже не смог удержаться от смеха и демонстративно хлопнул «миледи» по плечу, отчего та вздрогнула.
- Замётано, мэм! Я вас не подведу! – громко сказал Дэниел, стараясь скрыть от окружающих их момент откровенности. Этот танец они должны закончить в масках.
- Отлично, капитан, благодарю за вашу работу. Отправляйтесь на отдых, возможно, скоро вы мне понадобитесь. – Произнеся последнюю фразу, Сабрина подмигнула.
Со стороны БМП раздался громкий крик:
- Где маршал?! Мне срочно нужен маршал!
Дэниел оглянулся, заметив, как напряглась Сабрина. К ним бежал молодой техник, в руке он сжимал распечатку радиопереговоров.
- Сэр, мэм, штурмовые отряды остановили продвижение и запросили подкрепления. Стрелки начали контратаку.