Vasex, ты очень злой организатор)
А почему, кстати? Я думал, что фишка не в произведении, а в каждодневной работе.
Ну, тут не только в организаторе дело. Другие участники тоже могут взбунтоваться. Я вон тоже же спрашивал в организаторской теме, что бы выложить пост про оружие и критерии его подбора (и о многом другом), который сидел специально набирал долго, упорно и "по науке". За - 0 человек, против - все кто высказался. А ведь получилось что-то вроде познавательной статьи. Да и косвенно эти критерии влияют на сюжет в моем рассказе. В итоге договорились, что можно выложить только, если без подсчета, в качестве приложения.
Статью можно напечатать сочетанием трех клавиш. У меня же, опять таки, проза.
(я не говорю, что ты обязательно плагиатишь, но статья, все-таки не проза).
Но блин, я не спорю, нет так нет. У меня все равно часто небольшой перебор с объемами.
Работа за три первых (неофициальных) дня. 9323 без пробелов.
Скрытый текст - Глава 4 (1):
Глава 4
23 сентября 2015
1
Пернатый сидел в машине под уличным фонарем на стоянке Макдоналдса. Пил чертовски сладкий кофе и рассматривал ксерокопию очень хренового качества. Девчушку на ней как следует не разглядеть, но общие очертания выдавали симпатичную мордашку, состаренную барахлящим сканером. Белова Дарья Сергеевна девяносто пятого года рождения. Официантка, работавшая в «Баре» в ночь убийства. Если она что-то видела, и ее грудастая начальница об этом в курсе – серьезные ребята, заходившие в гадюшник аккурат перед ним, уже могут мчаться к Дарье домой. А могут и не мчаться, как знать. Но при любом раскладе, ему сегодня точно не уснуть.
Пернатый отхлебнул из картонного стаканчика и взял с пассажирского сиденья Нокию. Старую, потасканную, но по-прежнему надежную. Ему хотелось верить, что в этом они с ней похожи.
Андрюха взял трубку после первого гудка.
— Как жизнь, птица? – голос был недовольный, но к большому счастью бодрый. На заднем фоне играл тяжелый рок, кто-то болтал и спорил.
— Адресок бы узнать, - с ходу начал детектив. – Есть ксерокопия паспорта, но без разворота с пропиской.
— А за прошлый адрес когда рассчитаешься? – музыка стала тише, Андрей убавил громкость. – За «спасибо» я работаю лишь однажды.
— Получка во второй половине следующей недели, - ответил Пернатый. – Дело срочное.
— Как и всегда, - хмыкнул Андрей.
— Записываешь?
— Говори уже.
— Белова Дарья Сергеевна, девятнадцатого декабря девяносто пятого. Серия-номер паспорта нужны?
— Нет, - было слышно как пальцы застучали по клавиатуре. – Ты ведь в курсе, что адрес по прописке может ничего и не дать? Девчонка молодая, вряд ли уже накопила на свою квартиру. А от родителей к этому возрасту обычно съезжают.
«Ты же не съехал», - подумал Пернатый, но вслух, конечно же, не сказал. Сейчас не самое подходящее время для его обычных острот.
— Пока прописки будет достаточно, - ответил он. – Если, конечно, не предложишь других идей.
— Да я бы предложил, понимаешь, - вздохнул Андрей. Стук клавиш не прекращался. – Только вот так часто в долг работаю, что никак на новое железо не накоплю.
А в следующую секунду программист удивил Пернатого:
— Записывай адрес.
Пернатый приготовил свой блокнот.
— Говори.
— Лесопарковая, двенадцатый дом, двенадцатая квартира. Зашкварный райончик.
— Знаю, только что оттуда, недалеко отъехал.
— Ну, тогда разворачивайся. Да смотри, на нож не напорись.
Послышался короткий гудок – Андрей положил трубку. Пернатый не стал догадываться, было ли последнее предостережение проявлением заботы или опасением за непогашенные кредиты. Он допил свой кофе, закурил сигарету и завел двигатель. Ночь стала темнее.
2
Через двадцать минут он уже был на месте. Подгнивающий панельный дом, двор, заставленный ржавыми ведрами на колесах. Его Волга не очень то выделялась, но он все-таки решил остановиться в соседнем дворе.
Ничего подозрительного в поле видимости не наблюдалось. Или Дарья, как и полагал программист, здесь не живет, или скверные ребята приезжали к ней, пока он пил свой кофе. А может быть, официантка нихрена не видела и никто к ней не собирался. Пернатый решил, что пока что просто понаблюдает за округой, а там решит, стоит ли подниматься в квартиру и снова расчехлять фальшивое удостоверение.
В некоторых окнах горел свет, одно из них было окном как раз двенадцатой квартиры. Он заглушил двигатель и выключил фары. Потом повертел ручку старой автомагнитолы. Какая-то радиостанция на ночь глядя транслировала старый американский блюз. Пернатый убавил громкость до минимума и откинулся на спинку сиденья.
Если с девочкой Дашей ничего не выйдет, нужно будет искать вышибалу Витька, который впустил поджаренных парней в клуб через служебный вход. Но официантка не может быть совсем пустой, иначе откуда это тревожное чувство, из-за которого он не поехал домой отсыпаться после того гадюшника? Инстинкты, порой, играли с ним злую шутку, ведь жизнь его нельзя было назвать спокойной. Но с возрастом они оттачивались, а не увядали, как все остальное. Поэтому с ними, в любом случае, нужно считаться.
Кто же эти люди? Откуда у них деньги, чтобы держать под каблуком местную полицию? Зачем им понадобился тот парень? И что он с ними сделал? Секретное оружие? Портативный огнемет? Что, черт возьми, произошло в том переулке?
Мимо Волги прошастали смеющиеся подростки. Они даже не посмотрели в его сторону, и зашли в один из подъездов. На один из балконов двенадцатого дома, вышел мужик, чтобы выкурить сигаретку перед сном. Некоторые окна гасли, в некоторых зажигался свет. Он следил в бинокль за маленькой обособленной вселенной.
Минут через двадцать Пернатый почувствовал, что мочевой пузырь медленно сжимается в холодных тисках. Кофе на него всегда так действует. Ему пришлось выйти из засады и пробраться в ближайшие кусты. Он не терял из виду первый подъезд, даже когда делал свои дела. Как оказалось, не зря.
К нему подъехала темная иномарка, которая была похожа на черный Мерседес. В этом дворе она выделялась также, как якро-зеленый листик в куче своих высохших собратьев. Встать ему было не куда, поэтому водитель решил оставить машину прямо на подъездной дорожке перед крыльцом. Передние двери открылись и в осеннюю прохладу вышли двое мужчин в черных пальто и… шляпах, похожих на гангстерские. Они не переговариваясь направились к домофону, и Пернатый готов был на что угодно спорить, что они набрали на нем цифру двенадцать.
Пернатый застегнул ширинку и на полусогнутых ногах начал оббегать двор, стараясь держаться в тени. Лишний вес никогда не мешал ему оставаться таким же проворным, как и двадцать лет назад.
Послышались короткие гудки. Даша впустила их в подъезд. Детектив не теряя времени бросился вперед, оббегая ржавые колымаги и благодаря богов за то, что водитель не остался в Мерсе. Дверь не успела захлопнуться, потому что Пернатый всунул под нее свои пальцы. Потом подождал, пока «гангстеры» не поднялись на пару этажей повыше. Затем выждал еще несколько секунд и зашел в подъезд.
3
Девушка впустила их в квартиру, но дальше порога они не прошли. Либо она решила, что так безопасней, либо они сами предпочли остаться у дверей.
Стоя на лестничной площадке, чуть ниже, Пернатый слышал почти каждое слово. И это не смотря на то, что мужчина говорил тихо. Начало разговора он пропустил, но сердце забилось быстрее, когда он убедился, что засранцы спрашивают ее про бар.
— …не видела, - сказал молодой женский голос.
— А потом? – спросил мужчина.
— Я пошла выносить мусор. У нас обычно повара сами выносят, но тогда их не было, мы сами закуски готовили, а клиентам многого и не надо, они в такие вечера выпить и потанцевать приходят.
Говорила она, вроде бы, спокойно. Если чуть и волновалась, то только от воспоминаний, а не от того, что два странных мужика, похожих на чуваков из «Крестного Отца» заявились ночью, а теперь стоят в ее прихожей, и расспрашивают об убийстве. Очевидно девушка знала, что они придут. Возможно, Оксана Викторовна позвонила своей подчиненной и сказала, мол, придут из полиции и зададут еще несколько вопросов. Уж постарайся, девочка, скажи им то, что решила не говорить с самого начала. Ничего не бойся, в участок тебя не поведут и бла-бла-бла.
А вот грохнуть могут. Паранойя, наверное, но типы эти не внушали никакого доверия. Они были похожи на полицейских также, как он был похож Грязного Гарри.
— Я даже не обратила на них внимания, - продолжала девушка. – Выбросила мешок в контейнер прямо с крыльца. А дальше я не поняла, что произошло. Вдруг выстрелы грохнули, кто-то упал, кто-то закричал! Сама я не кричала, меня как будто под дых лягнули, упала на колени, закрыла глаза. Кто-то продолжал кричать, а потом замолк. Запахло дымом. Я открыла глаза, вижу, у того парнишки руки все в огне, и куртка горит, но он вроде как ошалел, и даже не пытается их потушить.
— Горели руки, значит, да? – спросил тот же мужчина. Казалось, слова девушки его ни капли не удивило.
— Да, будто бензином облили и подожгли, - Даша сглотнула. – Я дальше посмотрела, а там один человек на земле лежит, другой рядом трепыхается. Он уже не кричал, просто горел и трепыхался. А потом тот парень все-таки начал хлопать по куртке руками и ему как-то удалось себя потушить.
— Он вам что-нибудь сказал?
— Нет, вообще ничего. Я голову опустила, думала, он сейчас увидит, что я смотрю, и меня тоже убьет. Чтобы никаких свидетелей. Не знаю, чем он их, но проверять совсем не хотелось. Меня ведь не накажут за то, что я сразу про все не рассказала? Я же была в состоянии шока или типа того…
— Что произошло дальше?
— Когда я голову снова подняла, его уже и след простыл. Скажите, мне что-нибудь грозит за то, что я сразу полиции не рассказала?
— Никто вас наказывать не собирается, успокойтесь. Лучше вспомните хорошенько, подозреваемый вам точно ничего не говорил?
— Нет. А потом Витек вышел через заднюю дверь. Посмотрел на мертвецов и выругался. Не злобно, а так… испуганно скорее. Говорили потом, что это он их в бар пустил.
— Не вспомнили ли вы еще что-нибудь? Может быть, вам снова страшно, и поэтому вы о чем-то умолчали?
— Нет, это все. Правда. Я поняла, что ошиблась, когда промолчала в первый раз. Это же все-таки убийство! У нас на районе такое постоянно происходит, я поэтому с баллончиком хожу. Но чтобы так странно все, чтобы сожгли кого-то заживо, такого я еще не видела.
Послышалось какое-то шуршание. Пернатый закусил губу, сердце заметалось как бешеное, похоже сейчас девушку все-таки убьют. Непонятно, что она видела, но убьют, эти парни явно не просто поговорить сюда пришли, слишком много возни…
Детектив был готов сорваться с места, чтобы их остановить, но мужчина вдруг сказал:
— На первый раз мы вас прощаем, но если что-нибудь вспомните – позвоните обязательно. Дело серьезное. Вот наш номер.
— Да-да-да, я все понимаю, еще раз извините. Я все сказала, больше добавить нечего…
Пернатый не стал терять времени и бросился вниз по лестнице. Подъездная дверь предательски запищала, когда он вышел на крыльцо. Детектив с силой толкнул ее и придержал в самом конце, чтобы сильно не хлопнула. К Мерседесу подъехала Восьмерка. Водитель начал сигналить – иномарка мешала ему проехать.
Пернатый прошел мимо и направился к кустам, из которых вышел, снова обошел двор и сел в кабину Волги за секунду до того, как ребята в шляпах вышли из подъезда. Они огляделись по сторонам. Водитель Восьмерки им что-то кричал. А потом один из них (тот что, судя по всему, допрашивал девушку) подошел к крикуну и что-то ему сказал. Водитель попытался выйти, но мужчина с силой толкнул дверь так, что она снова закрылась, а потом сказал ему что-то еще. Водитель разом помрачнел, а ребята в шляпах вернулись в Мерседес.
Пернатый наспех начеркал в блокнот буквы и цифры с их номерного знака, а потом присел пониже, опустив голову. Иномарка медленно покатила в его сторону. Когда она подъехала почти вплотную, детектив решил, что теперь разборки точно не избежать, но гангстеры его, кажется, не заметили. Мерседес выехал на дорогу.
Пернатый выдохнул. Все становится интересней, вот только на сегодня ему хватит. Он обмозгует все, когда отоспится, не раньше. Только для начала нужно все записать.
В кабине Волги вспыхнул огонек. Пернатый закурил, и взялся за блокнот.
Он сидел за своим кухонным столиком в одних трусах и ел шоколадный завтрак «Несквик», по внешнему виду напоминавший Пернатому овечье дерьмо. Как и любой холостяк, он мог есть и пить все, что пожелает, если хватит сил заставить себя поднять задницу и приняться за готовку. Тут он был согласен с одним комиком, утверждавшим, что кулинарные передачи созданы для безработных. Все, на что способен человек после трудового дня – это сидеть в кресле перед ящиком и макать хлеб во что-то более мягкое, чем хлеб. По ящику, кстати, сейчас крутили «Матрицу» - любимый фильм его сына. Киану Ривз как заяц драпал от агентов, но Пернатый за сюжетом не особо-то следил.
Мысли в голове расползались, словно люди, высыпающие в час-пик из вагона метро. Они толкались, ругались, но вроде бы не паниковали и не боялись, что уже было неплохо. Он то считал себя персонажем Дэшила Хэммета или Раймонда Чандлера, книгами которых он болел еще в девяностые. А оказалось, что он вроде как застрял в одной из серий «Скуби-Ду». Ну да, в гребаном мультике людям не выносили мозги из неизвестного оружия, людей там не сжигали заживо силой мысли, но вся мистика точно также была напускной, это как пить дать.
Он перевернул тарелку и постучал по дну, отправляя в рот последние шоколадные шарики, разбухшие от молока.
А точно ли напускной? И почему в этот раз мысль о том, что всему найдется простое объяснение, его расстраивала? Наверное ему, как и Фоксу Малдеру просто хотелось верить. Пусть не в Бога там какого-нибудь, а в пришельцев и другие измерения. А может быть, в магию?
Девчушка сказала, что руки у парня горели. И без того странное дело становилось еще странней. С заключением судмеда по-прежнему было глухо. Пернатый полагал, что висяк могли запросто списать на то, что мужика облили бензином и подожгли. Тем более плохие парни (а он не сомневался, что ребята в идиотских шляпах не на светлой стороне) заправляли полицию к себе в трусы, как растянутую майку. Какие-нибудь умельцы с прямыми руками могли в тот же вечер аккуратно извлечь пулю из стены кабака…
— Вот только нахрена? – спросил себя Пернатый.
Этот парнишка кто, мать его, Джейсон Борн? И он вроде как прятал в переулке гребаный огнемет, который потом кто-то успешно перепрятал? Так что ли?
Пусть завтрак и состоялся после полудня, Пернатый не изменяя своим традициям закурил первую за день сигарету. Киану Ривз на экране только что остановил град летящих в него пуль.
— Магия, - буркнул он вслух и выпустил в потолок струйку серого дыма.
Вышибала Витек оставался последним кусочком мозаики перед переходом к следующей картине. Нужно было только закрыть Андрюхе долг, чтобы пробить адрес бугая. Только вот для этого придется перезанять деньжат у старых друзей, а это уже скверно. Есть шанс, что он покажется самому себе еще более одержимым, если начнет работать в минус и плодить долги ради дела, за которое ему не светит ни гроша.
Люда, его бывшая жена со сверхъестественно красивыми ступнями, кажется, что-то об этом говорила. Как раз за день или два до того, как они начали оформлять развод. Что-то про то, что он готов просрать все на свете ради сомнительных приключений. У семейного человека приключений обычно в дефиците, а в его крови все еще играл рок-н-ролл, он все еще был не прочь подраться с кем-нибудь в баре, отстаивая свои предпочтения в киногероях и писателях, был не прочь ночи напролет играть в Филипа Марлоу. А любимая женщина по его маловероятному сценарию должна была дожидаться его в постели, сгорая от возбуждения. Пернатый завидовал мужчинам, у которых на спине четверо спиногрызов, а они по-прежнему радуются жизни, толпой забираясь в минивэн и катя на отдых в горы. Такие люди бывают не только в кино, он это знал, но до них ему было также далеко как российской комедии до советской. Можно было винить Люду, которая не просто не любила такого рода приключений, после двенадцати лет совместной жизни, но и избегала любых связей, кроме семейных. Скорее всего он сам дебил, раз не смог променять грязные кабаки на двуспальную кровать и кроличьи утехи в объятиях любимой женщины. Так или иначе все привело его к одинокой жизни частного детектива, донельзя нелепого в современной России, и которому до боли в жопе необходима вся эта киношность.
Все люди психи в той или иной степени, в том или ином направлении. У кого-то крыша едет от страхов, у кого-то от увлечений. Он сам-то точно псих, в этом не было никаких сомнений. Пернатый знал, что на это сказал бы почти любой из его приятелей. Не платят? Сваливай. Не хочешь? Значит, поехавший ты на хрен, на этих твоих книжонках и забугорных фильмах.
Если он залезет в новые долги… Черт, не ЕСЛИ, а КОГДА он в них залезет, уйдет в поганый минус, чтобы получить возможность сдохнуть по-киношному, спорить с голосами жены и друзей в голове станет гораздо, гораздо сложнее. Готов ли он к этому?
Ответить Пернатый не успел. В прихожей затрезвонил телефон, громко, словно разбуженная и напуганная до усрачки птица.
5
— Здравствуйте, детектив, - произнес на том конце провода противный скрипучий голос. – Я вас не очень отвлекаю?
— Чистил зубы дулом пистолета, - бросил Пернатый. – С кем имею честь беседовать?
— Мы звоним, чтобы передать сообщение…
— Мы – это, на хрен, кто? – перебил его детектив, а в голове неприятным пятном всплыли слова, услышанные еще в детстве: «Имя нам – Легион».
— Мы – это люди, на пути которых лучше не стоять, - ответил старческий голос.
— Н-да? Ну таких людей как говна за баней, поточнее можно?
— Вы… - в голосе послышались нотки раздражения. – Вы очень не аккуратны в словах. Очень не аккуратны в действиях. Дело, за которое вы взялись, не по плечу таким людям как вы…
— Слушай, батя, говоришь ты так, словно не прочь понюхать чужих трусов в общественном сортире, а я все-таки малость занят, так что выкладывай нахрена позвонил.
Несколько секунд ему никто не отвечал, он уже было решит, что незнакомец бросит трубку, но скрипучий старческий голос вдруг произнес слова от которых он невольно поежился.
— Вы видели, КАК он это делает, детектив? Видели, на что способен?
Пернатый сглотнул скопившуюся во рту слюну. Голова судорожно соображала, но говорил он по-прежнему с холодным невозмутимым тоном.
— Он, должно быть, хренов волшебник.
— Так значит вы видели, - продолжал старик. – И вы считаете, что это нормально?
— ЧТО нормально, уважаемый?
— Что такие люди как он свободно разгуливают среди простого рода, словно лисы в курятнике. Что пользуются… Эм… Тем, что им дали с таким безрассудством и глупостью…
Старик явно был не прочь пообщаться. Пернатый не знал, почему откуда у того такая самоуверенность, но решил растягивать разговор покуда хватает сил.
— Ну знаешь, мне неплохо отвалили, - сказал детектив. – И мне не очень-то интересно, насколько безрассудны люди, которые мне платят.
— Откуда у щенка деньги? – спросил старик, но будто даже не его.
— Может, грабанул кого-нибудь, откуда мне знать. Но я и так сказал слишком много, о клиентах распространяться не в моих правилах. Так что если ты или вы, хрен разберешь, не предложите мне сумму побольше, разговор можно считать оконченным.
— Вас наняли выкопать на нас информацию, но уверяю вас, ваша лопата очень скоро напорется на мину…
— Для начала мне нужен аванс, скажем, в пятнадцать тысяч рублей на мою банковскую карту. Просто для того, чтобы поразмыслить, стоит ли вонзать нож в спину моего клиента.
— Вы должны сообщить нам, где вы договорились встретиться.
— Я нихрена никому не должен, и не буду должен, пока не решу, что должен, так что жду аванса. Записывай номер карты…
— Номер вашего счета у нас имеется, - сказал старик с таким высокомерием, что Пернатому даже тошно стало. Естественно он не удивился тому, что ребята в шляпах смогут запросто узнать его адрес, телефонный номер, номер банковского счета. Они, все-таки, отдавали указы местной полиции.
— Вот и славненько. Вы только скажите, что вы с ним сделаете, если поймаете?
— Это вас не касается, - отрезал старик.
Мобильник, лежавший в кармане висящего на стене плаща тихонько брякнул. Пернатый дотянулся до него, и глянул на подсвеченный зеленым экран. Перевод на банковскую карту размером в двадцать тысяч.
— Шустрые вы, - сказал Пернатый.
— Шустрее, чем вы думаете, - почти загадочно произнес старик. Уже по шляпам можно было догадаться, что Пернатый не единственный человек в этом городе, которому по душе все это позерство. – Подумайте над нашим предложением.
— Конечно. Я подумаю.
Старик, наконец, положил трубку.
Пернатый нашел в мобильнике нужный номер и набрал его.
— И тебе не хворать, Андрюх, - сказал детектив. – Я тут деньжат раздобыл. Мне нужен еще один адрес и вся информация по регистрационному номеру одного Мерса. Ну не ной ты…
10 700 знаков. Из-за компа выгоняют)
Выложусь остатками либо сегодня ночью, либо завтра днем.
Скрытый текст - Глава 5 (1):
Глава 5
1
Ключ снова застревал в замке. Он дергал им из стороны в сторону, маленький фонарик-брелок со звоном бился о дверной косяк, и тут Женя понял, что дело не в замке. Дверь была заперта изнутри.
Он повернул голову, прислушиваясь. Изнутри доносился негромкий голос Птахи из хрипловатых динамиков его старого музыкального центра. Женя постучал. Потом подождал и постучал еще раз. После третьей попытки послышались мягкие шажки босых ног по линолеуму. Глазок на секунду озарился крохотным огоньком, он махнул рукой и дверь открылась.
Кристина запрыгнула на него, обхватив голыми ногами, и всосалась в его губы. Он, придерживая ее ладонью за теплую попку, вошел в свою квартиру и захлопнул дверь. Она отлипла от его губ и прошептала на ухо своим сладким голоском:
— Я тебя хочу.
От ее горячего дыхания на своей шее, Женя почувствовал, как своенравная змея заползает в его штанину, но мысли все еще витали где-то далеко. Да еще этот сраный рэп… Когда только он начал так раздражать? Видимо тогда же, когда и сомнительные компании.
— Круто, - ответил Женя без особого энтузиазма. – Только сначала мне нужно в душ. Жарища там неимоверная. Ты чего здесь? У тебя вроде уже были выходные?
Девушка слезла с него. Все еще горячая, в своих черных кружевных трусиках и в его футболке с индейцем. На смазливой мордашке скользило что-то похожее на обиду.
— Умеешь ты слова подобрать. Я тебя ждала. От тебя бензином несет.
— Ты уж извини, - он легонько провел костяшками пальцев по ее гладкой щеке. – День был аховый. Так что сначала душ, потом все остальное.
Она явно хотела что-то добавить, но Женя не стал слушать. Хоть с женщинами и нельзя быть в чем-то на сто процентов уверенным, он не сомневался, что не был для нее любовью всей жизни. Да и ей, если быть честным, до Марины было далеко. Кристине был нужен спонсор, ему – кто-то, кто будет согревать его в постели по ночам, как бы старомодно это не звучало. Поэтому, к чертям все эти сопли. Он не давал ей повода заблуждаться на счет их отношений, поэтому ничего, кроме желания и легкой жалости к ней не испытывал.
Он взял из комода трусы с носками и чистое полотенце. Прохладный душ, хлынувший на голову, бодрил и прогонял из головы всю смуту. Ему бы очень хотелось, чтобы этот момент был самым настоящим эпилогом его прошлой жизни. Больше не будет никаких угонов, стрелок, налетов, ограблений. Не будет никаких Степанычей, Арсенчиков и всей их прогнившей кодлы. Он отдал той женщине большую часть денег, но кое-что осталось. Кое-что, что он потратит на снасти, припасы и билет на поезд. Хватит даже на бутылку виски, чтобы попрощаться с Димоном, его далеким от бандитской жизни, приятелем. И с Петровичем, если у старика возникнет такое желание…
В дверь ванной постучали.
— Ты долго? – услышал он едва различимый за шумом воды голос Кристины.
— Не терпится, киска? – крикнул Жена, ухмыльнувшись.
— Тебе звонят!
— Скажи, что перезвоню!
Кого там, на хрен, принесло?
— Что-то срочное! Это Петрович!
Женя выключил воду, вылез из ванны, не вытершись и гадая, какое же дерьмо на этот раз свалилось ему на голову. Маловероятно, что Степаныч передумал и решил все-таки послать за баблом или им самим, но мысль эта, тем не менее, холодила спину. Он вышел в прихожую в чем мать родила. Девушка с беспокойством протянула ему трубку стационарного телефона.
— Слушаю, - сказал Женя, стараясь, не казаться старику взволнованным.
— Ты когда намерен отчаливать? – спросил Петрович. Голос его звучал все также спокойно. Хоть это и мало что значило, Женя все равно почувствовал облегчение.
— Чем раньше, тем лучше.
— Хорошо, - сказал старик. – Не затягивай с этим.
— Что-то случилось?
— Делегация к Богатыреву приезжает. Какие-то серьезные типы, пахана аж потрясывает, рвет и мечет.
— Какое отношение это имеет ко мне?
— Нехватка персонала.
— Это еще что за дерьмо? Степанычу не хватает братков? Как так?
— Всех, вроде как, собираются нагнуть, для прочесывания города.
— Петрович, я знаю, мужик ты что надо, но может, выложишь уже все как есть без всяких ребусов?
— Ладно, - вздохнул старик. – Если кратко. Серьезные парни ищут одного человека. Человек, якобы, бродяжничает, поэтому нужно будет шнырять по притонам, помойкам и ночлежке. Не спрашивай, за каким хреном такая возня ради какого-то придурка, потому что я сам не знаю. Но факт в том, что задействованы будут все, в том числе и я. Про делегацию мало что известно, какие-то серьезные типы. Степаныч собирается поттягивать ребят с районов, даже ментов, по слухам, подключат. Бродяга точно не жилец. Так что, не засиживайся. Пакуй вещи и сваливай из города.
— Что вообще… - начал Женя, но Петрович положил трубку.
Вот так, значит. Шухер какой-то наводят. Удачно он свалил.
Кристина стояла рядом, хлопая своими большими непонятливыми глазами.
— Что-то случилось?
Он не ответил. Просто прижал девушку к себе и прильнул своими губами к ее. Ручка с выкрашенными черным лаком ногтями, скользнула по его груди, опустилась на живот и ниже.
Так или иначе, все это дерьмо его уже не касается. Но когда он, лежал под выдохшейся Кристиной, мысли почему-то вернулись к незнакомому бедолаге, которого вскоре будет искать весь город.
2
С девушкой он попрощался тем же вечером. Как и ожидалось, уровень возмущения был невелик. А вот Дима, с которым он встретился чуть позже в местном баре, удивил его своим погрустневшим, каким-то потухшим видом.
— Ты же знал, что я не задержусь надолго, - сказал Женя, присаживаясь за столик.
На большом экране шел хоккейный матч, который в любой другой вечер его бы заинтересовал. Подвыпившие мужики спорили друг с другом, смеялись, и чуть ли не подпрыгивали, громко крича, когда шайба оказывалась в опасной близости от чьих-нибудь ворот. Бармен носился взад-вперед, как заведенный отрабатывая чаевые.
— Когда ты едешь? – спросил Дима. На столике стоял полупустой (или полуполный, в зависимости от мировоззрения) стакан темного пива. Женя поставил перед приятелем бутылку Джека, но тот на нее даже не взглянул, ожидая ответа.
— Билет купил. Завтра к полудню я уже того, чух-чух.
Женя и Дима учились вместе в ПТУ, и даже не смотря на различающиеся взгляды к потасовкам, парень ему всегда нравился. Добрый, пусть и слабый. Все время что-то читал, ковырялся в компьютерах и, что малость удивительно, в двигателях. Для Жени так и осталось загадкой, как этот парень оказался в училище рядом с такими как он, и почему не продолжил учебу в университете имени еще какого-нибудь умного хрена. После окончания шараги они общались изредка, но всегда душевно. Парень, казалось, знал все на свете, у него были тысячи различных историй. От вопроса, почему столь дерьмово жилось как в Российской Империи, так и в СССР, до того, насколько крутым надо быть, чтобы не обоссаться от боли, когда тебя кусает муравей-пуля. Пока Женя вскрывал чью-то новенькую Ладу, Дима постигал тайны мироздания. Работал он программистом в местной библиотеке, и в определенный период жизни пребывал в роли отъявленного домоседа. До тех пор пока Женя не начал таскать его по клубам и барам. Он всегда старался оградить парнишку от своих темных делишек, закрывал его собой, когда какое-нибудь быдло в пивнухе начинало на них рыпаться из-за того, что в очках с большими линзами Дима был якобы похож на извращенца.
Наверное, больше всего Женя гордился днем, когда свел Диму, тогда еще девственника, со своей подругой по имени Рита. Он-то ожидал, что они разок перепихнутся, Дима почувствует себя более уверенным, и больше не будет трястись как осенний лист в компании девчушек. Однако сексом дело не ограничилось. Дима и Рита уже больше года жили вместе. Развратная оторва со временем превратилась в милую девчушку, ради которой робкий до этого молодой человек, мог запросто ввязаться в драку, и, что самое удивительное, выйти из нее победителем. Женя не питал ложных иллюзий по поводу того, что он, какой-то гопник, легким махом изменил чьи-то сложные судьбы, но повлиять он действительно повлиял. От того и сложновато сейчас было смотреть в глаза человеку, которого он, пожалуй, мог назвать своим другом.
— А когда приедешь?
— Не знаю, - Женя откинулся на спинку стула. – Думаю, не скоро.
Ему хотелось добавить, что может быть, он вообще не никогда не вернется в этот сраный городишко, но благоразумно промолчал.
— Ты что, сильно расстроен?
— Ну нет, с хрена ли, просто друг едет непонятно куда и, наверное, не вернется. Ты знаешь, мы с Ритой расписаться собираемся…
— Вот это круто! – Женя хлопнул Диму по плечу.
— Моя маман против, ее маман всеми конечностями за, а мы хотели свадьбу сыграть. Я собирался позвать тебя свидетелем…
— Ох, старик… - Женя нахмурился.
— Но это ведь ты нас познакомил!
— Виноват, - усмехнулся он. – Дружище, я не люблю свадьбы. Это круто, типа новый уровень жизни любого мужика, но это не по мне, понимаешь. Я не выеживаюсь, я не то, чтобы настолько крут или независим, просто… Сам знаешь…
— Да причем тут, на хрен, это! – засмеялся Дима. – Раз в жизни, ради старого приятеля мог бы и поступиться своими принципами. Ты ведь и сам тогда собирался с Мариной…
А потом он вдруг замолчал, словно получил кулаком под дых. На лице у Жени играла отнюдь несчастливая ухмылка.
— Чувак, прости, чего-то меня понесло…
— Да все нормально, - попытался успокоить его Женя.
— Нет, правда. Я не хотел. Идиота кусок.
— Успокойся ты, - Женя снова потянулся через стол и хлопнул друга по плечу. – Это ты меня извини. У тебя сейчас счастливый период в жизни, я за тебя очень рад. Но мне вот совсем нелегко в последнее время.
— Эти твои пацанские мутки?
— Че… чего? – хихикнул Женя.
— Ну блин, чем ты там обычно занимаешься. Что-то недоброе произошло.
— Не то, чтобы что-то, с чем раньше не сталкивался. Просто понял, что все это дерьмо все больше растягивает мешок, привязанный к ноге, а вокруг люди как раз прыгают с тонущего Титаника, а мешок меня затягивает на дно, и…
— Прости, ты сегодня уже пил?
— Нет, а что.
Дима сорвал с бутылки виски пленку.
— Ничего, просто заговорил какими-то сложными метафорами.
— Ну извиняй, не знаю, как проще объяснить.
— И не нужно проще, я тебя понял. Но тебе обязательно куда-то ехать? Почему нельзя просто найти нормальную работу здесь?
— Слишком много хреновых воспоминаний, слишком много знакомых отвратительных рож, которые я вижу каждый день, просто прогуливаясь по улице.
— Ясно. Ладно, не буду больше про свадьбу…
— Свадьба – это круто, Дим!
— Да-да, - сказал он, поднимаясь со стула. – Пойду схожу к бармену, а то ты что-то о рюмках не подумал.
Женя остался за столиком один, чувствуя, что нужно заканчивать с прощальной бутылкой поскорее. А то еще назовут ублюдком за то, что отказался быть свидетелем на свадьбе.
Дима вернулся с рюмками и они принялись за Джека. Женя почти не говорил, наслаждаясь россказнями друга о несостоятельности внешней политики России, о том, что Крым, быть может, и не наш, о том, почему людей больше не отправляют в космос, и о том, почему новые «Мстители» были настолько унылыми, а новый «Безумный Макс» был настолько сногшибательным. О свадьбе или о Женином отъезде они больше не говорили.
Когда поллитровая бутылка уже подходила к концу, на плечо ему легла теплая рука.
— Че, зарплату пробухиваешь? – спросил знакомый неприятный голос.
— Тебя-то каким хреном сюда занесло? – буркнул Женя, не оборачиваясь.
Арсен взял стул из-под соседнего столика и подсел к ним. Дима молча следил за действиями незнакомца.
— Че, твой дружбан? – спросил гопник.
— Скажи, когда в последний раз тебе выбивали зубы? – спокойно поинтересовался Женя. Дима напрягся, вид его стал еще серьезней. – Я тебя что, приглашал за стол?
— Какие мы грозные, а, - захихикал Арсен.
Алкоголь в крови закипал, Женя был как раз в том состоянии, чтобы исполнить свои угрозы. Опасное состояние, которое неизменно сопровождалось его легкой улыбкой, не сулившей ничего доброго.
— У тебя десять секунд.
— А то что? - послышался не менее противный голос за спиной.
Кто-то подошел ближе и почти дышал ему в затылок. Кто-то не один. Арсенчик, наверное, не любил гулять один.
— Пахан всех поттягивает, слыхал? – спросил гопник за их столиком, ковыряя между зубами зубочисткой. – Бомжей будем трясти, прикинь.
— Класс, - ответил Женя, а потом обратился к Диме. – Было приятно пообщаться, но сейчас тебе лучше идти.
— Это кто ваще? – нахмурился Арсен. – Не Риткин ли хахаль?
— Я ее жених, - ответил Дима, поднявшись из-за стола, сжимая и разжимая правый кулак. Тоже нехороший признак.
Женя решил уберечь друга, пока еще не стало слишком поздно. Вскочил со стула, приобнял его за плечо и направился к выходу.
— Давай-давай, дружище, езжай домой, не порть себе вечер, - подговаривал он нарочито веселым полупьяным тоном. – А то тут местная быдлота уже подтягивается.
— А как же ты? – тем же пьяным голосом спросил Димон.
— Да я то что, меня не тронут, просто придурки…
Кое-как он выпроводил его в тамбур, а потом обернулся. Его место занял какой-то лысоватый мужичок, двое каких-то зеленых юнцов тоже присели за столик. Арсен не сводил с него глаз, ухмыляясь и выставляя напоказ свои на четверть золотые зубы.
3 300. Хитрая жопа все писала, просто с перепечатыванием проблемы. Дабы подозрений не вызывать, буду, наверное, пару раз за неделю выкладываться)
Скрытый текст - Глава 5 (2):
— Еще увидимся? – спросил Дима. Вид у него снова сделался какой-то несчастный.
— Увидимся, старик, - ответил Женя и протянул ему руку.
Дима пожал ее, легко и медленно, оба они успели прочувствовать значимость этого почти ритуального мужского жеста. А потом парнишка поправил свои очки, и вышел из бара на свежий ночной воздух, о котором жители города мечтали на протяжении всего жаркого дня.
Женя развернулся и направился к столику. Какая-то его часть предвкушала потасовку. Четверо запердышей – это ерунда, когда под рукой есть подносы, стулья и пустые бутылки. Расклады бывали и похуже. Он чувствовал себя слегка опьяневшим, а другая его часть принялась всячески протестовать против драки. Все-таки уже завтра он намерен был отсюда убраться, а встревать в передряги было неразумно. Но, черт побери, эти типы испоганили ему вечер, и если он не сотрет эту гнусную улыбку с лица Арсена, то будет не раз об этом сожалеть.
Кавказец не сводил с него ехидных карих глаз и что-то говорил молодым парням, сидящим рядом. Лысоватый мужик, который пытался что-то там бухтеть из-за его спины, а теперь сидел на Женином месте, молча, смотрел на пустые рюмки. А потом вдруг повернул к нему голову, когда Женя был уже совсем рядом.
— Ты уж нас извини… - начал он.
— Ты уж меня тоже извини, - сказал Женя и правым хуком впечатал кулак в лицо Арсена.
Кавказец не успел сказать и слова, даже улыбка с его лица до конца не сползла. Так он и завалился на стол, вырубившись в полусидящем положении. Никто из посетителей не успел ничего заметить. А вот сидящие за столиком поняли. Молодые парни с возмущенным видом начали вставать с мест, оба – потасканного вида пацанята, будто только что откинувшиеся из колонии для несовершеннолетних. Женя завел правую ногу назад, готовый отбиваться. Пока что кулаками, а дальше как пойдет. Но лысоватый поднял вверх ладони, мол, сидите. И парни сели, сохраняя возмущенный вид. Все это время старший и бровью не повел, даже когда Женя отправил Арсена в мир грез. А теперь он посмотрел ему в глаза и спокойно спросил:
— Боксер, чтоли?
— Всего понемногу, - ответил Женя. – Почему вы забрели именно сюда?
— Это свободная страна, - улыбнулся лысоватый. Может быть, всему виной алкоголь, но улыбка эта ему тоже не понравилась. – Арсен тебя искал. Говорил, нужно сказать тебе пару слов о деле, а ты и слова ему не дал.
— Уж поверь, - Женя встряхнул правой рукой, взял со стола почти приконченную бутылку, отвинтил крышку и вылил в себя остатки виски. – Этот кусок дерьма не способен сказать ничего полезного.
— Ты тоже на Степаныча работаешь?
— Нет.
Он вытер губы рукавом рубашки и вернул пустую бутылку на стол.
— Спокойной ночи, парни, - сказал Женя и направился к выходу.
— И тебе, - крикнул вслед незнакомец.
Арсен так и остался в своем нелепом и как нельзя лучше подходящем ему положении.
Женя вышел из бара и медленно втянул в себя свежий воздух. Сердце замедляло темп. Все-таки, глупо он поступил. Если бы пришлось драться со всеми остальными, шума бы было не избежать. И кто знает, попал бы он тогда на свой поезд или нет.
Затем мысли вернулись к Диме и его предстоящей свадьбе. Подумать только, парнишка собирался позвать его свидетелем. Ему уже приходилось бывать на свадьбах. Безумное и бесконечно глупое веселье, тонны алкоголя, и люди, больше похожие на свиней, копошащихся в грязи. Конечно, Дима наверняка был того же мнения, просто поддался предпочтениям старомодной семьи. Но при этом собирался отпраздновать тихо, без лишнего шума…
Женя вышел из переулка, держа руки в карманах джинсов, и огляделся. Никто за ним не шел. Арсенчик, конечно, наверняка знает, где он живет, но рыпаться вряд ли будет. Если он когда-нибудь и созреет для реванша, то нескоро. Женя к этому моменту будет далеко.
— К черту, - прошептал он зажигающимся звездам. – Праздничные костюмчики все равно не по мне. Пришлю им открытку.
Женя побрел по улице, пытаясь насвистывать себе под нос мелодию из «Большой драки». Он намеревался дойти до дома и хорошенько выспаться. В своей большой, пустой кровати.
14 500
Добил пятую главу. Ошибки, косяки, не проверял. Наверное, все и должно выглядеть дерьмово и небрежно, потом все-равно все перелопачивать и лучше не тормозить, пока пишется.
Скрытый текст - Глава 5 (3):
3
Ключ в замке снова не желал проворачиваться, и Женя вновь прильнул ухом к двери. Ничего. Только далекий шум стиральной машины – кто-то экономил на счетах за электричество, разгребая грязное белье после захода солнца. Он подергал непослушный ключ, вынул его, вставил снова и замок, наконец, поддался. Поменять бы его… Может быть, в следующей жизни.
Женя зашел в свою квартирку, включил свет в прихожей и, не разуваясь, прошел в полутемную комнату. Сделав два шага, он рухнул на диван, зарывшись лицом в подушку. Она пахла Мариной и улыбка расползлась по его пьяной физиономии.
Женя подумал о ее угольных волосах. Об улыбке. О сексуальных очертаниях ребер под идеальными грудями. А потом он до боли стиснул зубы, вспомнив, что даже не знает, где она и с кем. Когда он уедет, горькие воспоминания о первой и последней любви его жизни тоже останутся позади. Выцветут и поблекнут. Должны. Черт, если уж дорога не вылечит его душевные раны, то уже ничто не вылечит.
Хотя Марина имела прямое отношение к его нынешним взглядам на жизнь, продолжавшимся меняться и крепнуть с каждым днем. Наверное, эта ее часть навсегда останется с ним, чью бы постель она сейчас не согревала. Хотя бы эта любовь к фильмам с Клинтом Иствудом… Мысль снова вызвала улыбку, и она тут же снова померкла. Он вдруг понял, что призрачный запах сандала с жасмином, пропитавший подушку, принадлежит не Марине, а Кристине. Он отпрянул к стене, словно наволочка кишела пауками.
— К черту, - сказал он вслух, и заметил, что голос его сделался чересчур хмельным. Стареет парень, черт возьми.
Он закрыл глаза. И за мгновение до того, как он унесся в мир пьяных грез, Женя вдруг вспомнил, что вроде бы не запер входную дверь своей квартирки.
4
— Проснись, - прошептала на ухо Марина, и он открыл глаза.
Комната была все такой же слабоосвещенной и пустой. На кресле лежал собранный рюкзак, к стене прислонилась сложенная удочка и наплечная сумка со снастями. Он все еще в этом проклятом городишке, но слава богам, ненадолго. Но какое-то тревожное чувство, прошлось по внутренностям холодком.
Голова затрещала, когда Женя сел, и он прижал ладони к вискам. Что, блин, происходит? Нахрена было просыпаться, поздно ведь еще? Но тут из подъезда донеслись чьи то тихие шаркающие шаги. Словно кто-то изо всех сил старался не шуметь… Этот кто-то был уже на лестничной площадке и подкрадывался к его квартире.
Женя сам не осознавал, что делает, но через два мгновения он уже стоял за своей чуть приоткрытой дверью. Кто-то толкнул ее вперед.
— Спит урод, - прошептал знакомый голос.
Женина рука медленно потянулась вперед. Арсенчик уже зашел в квартиру, раздумывать, что это дерьмо задумало, времени не оставалось. Половица под линолеумом скрипнула, и рука метнулась вперед с быстротой кобры. Пальцы схватились за шкирку спортивной куртки и резко дернули назад. Голова Арсена мотнулась вперед, он вскрикнул, а потом впечатался телом в дверь, захлопнув ее с громким стуком. На пол грохнулось что-то тяжелое, но он не смотрел. Трижды или четырежды кулаки все также быстро врезались в осточертевшую смуглую рожу, и все это время Женя молчал, лишь шумно выдыхая. Бил он не сильно, но уверенно, смутно прикидывая, как это нужно делать, чтобы говнюк не потерял сознание. Тот даже не успевал закрываться.
Нога задела что-то, и Женя, наконец, посмотрел вниз. На полу лежал пистолет.
— Ублюдок, - рыкнул он сквозь зубы и отпихнул железку в сторону кухни. – Пристрелить меня решил?
Арсен сплюнул на дверной косяк сгусток крови.
— Припугнуть тебя хотел…
— Ну тогда не подрасчитал ты малость, - сказал Женя и пнул гопника ногой под ребра. – Шпоры звенели.
В квартиру кто-то постучал. Арсен подался вперед, и в этот раз Женя среагировать не успел. В дверь ударили ногой, она впечаталась гопнику в спину, и тот снова противно вскрикнул. Внутрь зашли двое парней, которых Женя уже видел сегодня в баре – молчаливые приятели Арсена. И один из них, тот у которого под глазами висели серые мешки, держал его на мушке пистолета.
— Ты тоже малость не подрасчитал, - сказал он.
В поблескивающий маслом ствол Макарова был вкручен толстый глушитель и Женя понял, что все-таки вляпался в неприятности.
— Вы дебилы, - сказал Арсен. Получилось у него что-то вроде «Дэбилы». Он поднимался на ноги, опираясь одной рукой на дверной косяк, а другой, потирая ушибленную челюсть. – Нахрена было с ноги дверь отпирать?
«Нахрэна».
— Ты сам дебил, - подал голос второй молодчик, вертящий в руке что-то вроде китайских шаров Гантань. Только вот они были какими-то не такими. – Даже в хату прокрасться не можешь.
Дверь снова открылась. В Женину прихожую зашел четвертый незваный гость. Лысоватый мужичок из бара. Он закрыл за собой дверь и запер ее на замок.
— Ну что, братва, - сказал он, скаля, на удивление белоснежные зубы. – На кухню пойдем, по чайку?
— Ща, минутку, - сказал Арсен, сделал шаг вперед и выбросил вперед руку, сжатую в кулак.
Женя увернулся, а кулак неприятеля с глухим стуком ударился в стену.
— Ай, бл!.. – договорить Арсен не успел, потому что парень двинул его аппекортом в челюсть.
Кавказец вновь свалился на задницу, задев пластиковую этажерку на которой стояла телефонная база. Трубка упала на пол, аккумулятор из нее вывалился и улетел куда-то под вешалку.
— Ну-ка харэ, боксерчик, - сказал парень со стволом и поднял ее на уровень Жениной головы. Для большей убедительности.
Прихожая, в которой собралась уже целая толпа, была узкой – отличное место, чтобы отбиваться от нескольких противников без опасений, что его окружат. Но сраный пистолет, направленный в лицо, портил все остальные планы. Если его шлепнут прямо сейчас, на реку ему не выбраться. Так что, придется болтать и тянуть время, пока не подвернется другого шанса.
— Ладно-ладно, - сказал он, поднимая вверх руки, ладонями вверх. – Без проблем. Чайку хотите? Есть Эрл-Грей.
— Давай-ка топай на кухню, - все, также скалясь, сказал лысоватый.
— Вас как звать? – спросил Женя, медленно шагая на кухню.
— Меня-то? – спросил лысоватый. Он на секунду закрыл собой парня с пистолетом, но Женя находился слишком далеко от них, чтобы что-то предпринять. – Матушка Артемом Александровичем окрестила. А что?
Женя включил на кухне свет и прошел к плите.
— Схватишься за нож, схлопочешь пулю, - предупредил лысоватый.
Трое парней прошли за ним в небольшую столовую. Четвертым ковылял Арсен, которому дали прикурить уже третий раз за сутки. Он с паркета свой пистолет и сунул его в карман куртки. Вид у Арсенчика был злобный, но он молчал. Видимо, скалящийся тип был здесь главным.
Парень со стволом сел на табурет у холодильника, лысоватый сел на другом, лицом к Жене. Арсен и парень с шарами уселись на небольшой диванчик. В прошлой жизни они с Мариной сидели на этом диванчике и пили кофе. Он лежал головой на ее теплых коленях. Женя ползал по социальным сетям на своем дико тормозящем мобильнике, Марина читала книгу. Хемингуэя или Лондона, как правило…
Кавказец достал из внутреннего кармана пачку Бонда и закурил.
— Чайник гостям поставишь? – спросил лысоватый.
— Артем Александрович, - серьезно сказал Женя. – Я могу поинтересоваться… Какого черта вы завалились ко мне домой?
— Ты чайник то поставь, - улыбнулся старший.
Женя снял с подставки чайник, открыл кран и наполнил его водой. Вернул на подставку, нажал кнопку на ручке. Затем подошел к сушилке для посуды.
— Кружек у меня вряд ли хватит, - сказал Женя, не оборачиваясь. Он находился в одном шаге от столешницы с выдвижными ящиками. Внутри, среди вилок и ложек лежал кухонный ножик. Не сейчас, но момент еще подвернется.
— Ничего, - сказал Артем Александрович. – Арсен, например, чаю не хочет. Да, Арсен?
— Обойдусь, - буркнул кавказец, а потом поднял глаза на Женю. – А выпить есть, свинья?
Он подавил в себе желание отрезать что-нибудь про его мамашу и ее половых связях. Рано накалять обстановку.
— Если скажете, зачем приперлись, - сказал Женя, обращаясь к старшему и игнорируя гопника. – Сварю для вас отличный кофе. Идет?
— Кофе это хорошо, - кивнул Артем Александрович, продолжая скалиться. А потом на несколько мгновений задумался. – Ты не слишком то уважительно отнесся к нашему другу в баре…
— Ну, так и решили бы вопрос в баре, - перебил его Женя.
— Ты, дружок, лучше захлопни варежку, - из-за улыбки голос у лысоватого был похож на мурлыкающий голос кота Базилио. – Мы решаем вопросы по-своему. Этот парнишка, - он кивнул в сторону Арсена. – Племянник человека, который спас мне жизнь. Пусть он и не слишком умен…
— Э! – возразил кавказец.
— Но ты же знаешь, дружба накладывает некоторые обязательства. А спасение жизни – вешает на твою душу целый ворох этих обязательств. Поэтому и приходится бродить по ночам по закоулкам и врываться в чужие квартиры.
Женя выдвинул ящик, глянул на нож, взял чайную ложку и задвинул ящик обратно. Потом взял с сушилки свою большую медную турку и подошел к столешнице, на которой стояла кофемолка. Старший продолжал говорить.
— Мы ему пытались втолковать, что ты вроде парень неплохой, но Арсен прям очень обиделся. Говорил, что найдет тебя и застрелит. Юношеское ярость, сам понимаешь.
Женя бросил пару ложек ароматного коричневого порошка в турку. Открыл банку с сахаром, добавил пару ложек туда же.
— Мы его уговаривали тебя не убивать, как могли. Сошлись на том, что он тебе ступни прострелит из волыны.
Внутри у него что-то всколыхнулось, но он продолжал спокойно совершать те же ритуальные действия, которыми частенько сопровождал будние утра.
— А ты взял и все усугубил, - сказал Артем Александрович и Женя увидел, что тот больше не улыбается. – Отметелил нашего друга, как Рикки Хаттон Костю Цзю…
— Вообще-то, - сказал Женя, зажигая спичкой газовую конфорку. – Хаттон никого не метелил. Провел грязный бой, цепляясь за Цзю, как за мамкино платье и выиграл потому, что противник вымотался. То был вообще не бой, а непонятно что.
— Значит, боксер, все-таки? – хмыкнул старший.
— Просто видел матч по телеку, - ответил Женя. – В детстве. Что касается Арсена, то он сначала испортил своим запахом мой вечер, а потом вломился в мой дом. Ему повезло, что я его вообще не убил, хотя имел право.
— Вот уж хрен бы ты кого завалил, - злобно прорычал Арсен. – Кишка у тебя тонка. – Он потушил окурок о мягкий поручень дивана.
Женя не понимал, к чему кавказец продолжает понтоваться. Все на этой кухне знали, из чего тот сделан, и материал, надо заметить, нетвердый и пахучий. Молчаливые парни по-прежнему сидели тихо. Один катал шары в ладони, другой внимательно следил за Женей. Ствол он пока что опустил.
— А где так руками махать научился? – спросил Артем Александрович. – Реакция, судя по разбитому кулаку Арсена у тебя что надо. Да и удар поставлен четко. У кого занимался?
— Был один старик, - ответил Женя, поднося турку к пламени. – Преподавал в училище. Немецкий. И еще хорошие манеры для некоторых особо буйных учеников.
— А почему был? – спросил Артем Александрович. – Помер чтоли?
— Да, - ответил Женя. – Помер.
Беседа не доставляла ему никакого удовольствия, но он судорожно думал, на какую бы тему еще поговорить, пока они все больше теряют бдительность. Если ничего не предпринять, то целым он из своей квартиры уже не выйдет. Может быть, его вынесут санитары ритуальной службы, может быть, заберет скорая. С простреленными ступнями особо не порыбачишь, наверное.
Кухня уже начала наполнятся приятным ароматом кофе.
— Пахнет охренительно, - сказал Артем Александрович. – Скоро там?
— Скоро, - ответил Женя и повернулся к диванчику. – А нафига ты катаешь в руке эти штуки?
Все повернулись к парню с шарами. Тот выглядел чуть растерянно, едва ли не смущенно.
— А, - ухмыльнулся старший. – Колян у нас руку набивает.
— Кисть разрабатываю, - буркнул Колян и его дружок с пушкой коротко хихикнул. – Заткнись нахрен!
— Да нет, нет, - сказал Женя, почти по-дружески, поддерживая парня и ища в памяти старую журнальную статью и штучку, которой пользовалась Кристинка, когда они только начинали свои деловые отношения. – Слышал про такие шары, какое-то у них название интересное… Ган… Тань, вроде. Шары Ган-Тань.
— Точно! – воскликнул Колян. – Шары гантань, для развития хватки. Китайская метода…
— Да-да, - продолжал Женя, глядя на поднимающиеся в турке крохотные пузырьки. – Только это не они.
— В смысле, не они? – возмутился Колян и посмотрел на шарики в своей ладони.
— Шары у тебя в руке поменьше, чем Ган-Тань. И соединены шнуром. Это шары Бенуа.
Колян фыркнул.
— Гантань, Бенуа, ну и в чем, твою мать, разница-то?
— Ну… - Женя повернулся. На лице его играла снисходительная улыбка. – Шары Бенуа используют женщины для того, чтобы доставить себе удовольствие.
— Чего-чего? – спросил парень с пушкой.
— Чего? – повторил вопрос Колян.
— Они засовывают в себя шары Бенуа, потом вытаскивают, потом снова засовывают… Ну ты понял, короче. Их для удобства специально шнурком связывают, чтобы не застряли в них короче. В общем, руку ты себе набиваешь вагинальными шариками.
На несколько секунд воцарилось полная тишина, нарушаемая лишь бурлящим звуком закипающего кофе. А потом кухня взорвалась дружным громоподобным хохотом. Смеялись все, даже Арсен. Артем Александрович закрыл лицо руками, парень с пушкой согнулся на табурете пополам.
Женя решил, что пора. Он отвел руку с туркой и кипящей в ней жидкостью в сторону, затем размахнулся и с силой выплеснул кофе на парня с пистолетом. Артем Александрович успел подняться, но Женя ударил его ногой в грудь и мужчина опрокинулся назад вместе с табуретом. Парень, получивший порцию горяченького в рыло завопил, как сумасшедший. Ствол он выронил и Женя тут же его подхватил. Арсен, у которого пистолет застрял в кармане, и Колян бросились к нему. Первый получил рукояткой пушки в нос, который хрустнул, словно новогодняя игрушка, на которую наступили тяжелым ботинком. Второго Женя ударил коленом по яйцам, а потом с размаху врезался лбом в его лицо. Колян отлетел на несколько шагов и свалился на плиту, едва не на горящую конфорку. Женя отпнул выпавший пистолет Арсена под столешницу и навел прицел на Артема Александровича, который уже поднимался с колен. Обожженный парнишка продолжал кричать.
— С-с-сученыш, - прохрипел старший. – Да ты…
Костя, не сводя с него пистолета, прошел мимо плиты, перекрыв подачу газа и встал у входа в кухню.
— Вы… - говорить ему мешали вопли. – Да заткнись ты!
— Сука гребаная! – кричал парнишка. - Гребаная сука! Ты лицо мне сжег, сука!
— Если не закроешь пасть, я тебе еще и ухо отстрелю, сделаешь карьеру в модельном бизнесе! Заткнись!
Вопли не прекратились, но заметно стихли. Держась за сломанный нос, на полу стонал Арсенчик. Парень (уже без шаров), встал рядом с Артемом Александровичем.
— Ох, сынок, ты даже не представляешь как попал… - начал тот.
— Заткнись, ушлепок, - оборвал его Женя. – Попал я или нет, виноватым себя чувствовать не буду, можешь не сомневаться. Врываетесь ко мне в дом, тычете пушкой, и считаете, что я буду долго это терпеть? Вы же не настолько, мать твою, трахнутые в голову.
— Ох, парень… - сказал Артем Александровичем, тоном, якобы не предвещавшим ничего хорошего.
— Я сказал заткнись, пока не продырявил. Я, конечно, не Блонди, но с такого расстояния грех промахнуться.
— Да хрен ты меня застрелишь, кишка тонка, - сказал старший и губы его дернулись в улыбке.
— Ты прав, не застрелю, - спокойно ответил Женя. – А вот дырку в твоей ступне проделаю, будь уверен. Если не веришь, скажи что-нибудь еще.
Последнее заявление вышло чересчур смелым, но к его большому удивлению старший заткнулся. Женя сделал шаг назад, в прихожую, нащупал свою куртку на вешалке и мобильник в кармане. Дешевенький кнопочный «рабочий» телефон.
— Вопли этого Призрака Оперы наверняка кого-нибудь напугали. Полагаю, полицию уже кто-нибудь вызвал. А сейчас…
Женя разблокировал клавиатуру привычными движениями большого пальца, потом набрал всего три цифры и поднес трубку к уху.
— Заводская, двадцать один, девушка, - сказал он оператору службы спасения слегка взволнованным голосом. – Ко мне ворвались какие-то люди, у них пистолеты, я успел запереться в туалете, но они все еще там… Да… Пожалуйста, скорее…
Он убрал телефон в карман, все еще сжимая в правой руке рукоять Макарова с глушителем, направленного в лицо Артему Александровичу. Женя очень надеялся, что все прокатит.
— А теперь, - сказал он, обращаясь только к старшему. – Забирай свое говно из моего дома и проваливай. Не думаю, что у вас много времени.
На короткий миг, на лице мужчины отразилось изумление, но просить дважды ему не пришлось. Он взял за шкирку обожженного парня, пнул ногой стонущего на полу Арсена, мол, поднимайся скорее. Женя пятился назад, пока не уперся во входную дверь. Повернул защелку левой рукой – слава богам, изнутри замок не заедал, а то бы они здесь надолго могли зависнуть – и открыл дверь. Затем сделал еще несколько шагов, выходя из своей квартирки, пока не уперся спиной в стену. Так было спокойней.
Плохие парни вышли в подъезд, вид у них был, одинаково побитый. Хотя больше всего, конечно, досталось Призраку Оперы, не отнимавшего ладоней от ожогов, и Арсену, у которого все лицо напоминало большой раздавленный помидор.
— Валите, - сказал Женя, не опускавший пистолет.
— Еще встретимся, - сказал ему старший замогильным голосом.
— Буду ждать с нетерпением, - огрызнулся он.
Они вывалили на лестницу. Женя какое-то время постоял у перил, а когда услышал захлопнувшуюся подъездную дверь, поспешил обратно в квартиру. Нужно было срочно сваливать отсюда, пока не нагрянули ребята в синем.
Передохнуть ему пришлось только на вокзале.
Он боится себя меньше с каждым прожитым днем. Ночные кошмары, грозящие обернуться страшным пожаром постепенно блекнут и сходят на нет, а он все идет и идет. Холод и жара его не донимают, а вот голод и усталость ставят подножки. Иногда автострады сменяются лесом, и ему удается поохотиться на белок и каких-то птиц. Хорошо прожаренное мясо не всегда хорошо пахнет, но всегда помогает двигаться дальше.
Дорога под ногами наконец-то замирает, когда он забредает в этот городишко. Поденную работу найти несложно, если знаешь, хотя бы приблизительно, в какую сторону идти, с кем говорить, и главное – как. Многое зависит от удачи, и в этот раз она улыбается ему во все свои лошадиные зубы, потому что он не только разгружает вагоны с алкоголем за шесть сотен в день. Он чем-то приглядывается старому таджику – одному из рабочих. Тот рассказывает ему про прогнившую двухэтажную гостиницу на окраине города. Прогнившая – это неплохо. Меньше удобств, меньше плата. А четыре стены и крыша над головой снова заставляют почувствовать себя человеком. Так и должно быть, думает он. Возможно, такова человеческая природа. Быть счастливым, запираясь в деревянной или бетонной коробке, лишая себя свободу и получая взамен сладкую возможность погрезить о ней.
Но все не так уж плохо, в его комнатушке есть старая кровать, есть водопровод, электричество и даже старенький телевизор с тремя каналами. Его арендодатель – это подуставшего вида толстячок в засаленной майке и красной бейсболке. Мужик напоминает ему персонажа «Футурамы», только куда более добродушного. Плата мизерная, почти смешная, но он, конечно, не смеется. Работы хватает каждый день, по крайней мере, пока. Он ест дешевые пирожки в местной пекарне, иногда ужинает в общей столовой с другими постояльцами гостиницы – по большей части такими же бродягами, как и он.
Дела идут хорошо, и он благодарит за это небо, которое проклинал еще месяц назад. Очень скоро ему удается начать откладывать крохотную часть заработанных денег. Он прячет их под грязный матрас, на котором спит, пока штукатурка с потолка крошится ему на лицо. Старый таджик, которого все зовут Эдиком, временами делится с ним своим обедом и рассказывает о прошлой жизни, в которой он учитель физики в средней школе Сарбанда. Это, по большей части, добрые истории и слушать их всегда приятно, но когда речь заходит о его собственном прошлом, приходиться отмалчиваться. Он не говорит ни слова, просто глупо улыбается, глядя себе под ноги, боясь вспугнуть свое везение, пока вопросы не иссякнут. Возможно, его считают ненормальным. Что-ж, это мягко сказано.
Стены начинают на него давить. Тени в уголках его снов отращивают когти. Однажды он просыпается от запаха гари, а потом несколько минут тушит тлеющий матрас и проветривает комнату.
Становится чуть легче, когда появляется Жанна – женщина из четырнадцатой, его соседка по этажу. У Жанны годовалый сын, несколько серьезных книжек в мягких обложках, и красивые зеленые глаза. Она старше его лет на десять, но он все равно соглашается, когда женщина приглашает его к себе на чай после одиннадцати. После работы он как может, приводит себя в порядок, используя мыло, бритву и холодную воду из подтекающего крана. Прихватывает пирожки с лимоном, купленные в пекарне и упаковку дешевых презервативов, купленных в ларьке через дорогу от гостиницы.
Ее постель оказывается куда более ухоженной, чем его и он возвращается к ней еще дважды, прежде чем все летит к чертям.
Однажды он возвращается с работы, и арендодатель вручает ему чистый белый запечатанный конверт. Говорит, что оставила его молоденькая черноволосая девушка, которая приехала на помятом Фокусе. Он поднимается в свою комнату и вскрывает конверт слегка дрожащими и раскаляющимися руками. Внутри письмо с коротким сообщением. «Я знаю, кто ты, и от кого бежишь. Я могу помочь». Ниже – завтрашняя дата и адрес какого-то бара.
Он пробыл на одном месте слишком долго и его нашли. Неизвестно как, но ничего хорошего из этого не выйдет. Не может выйти, так ему кажется, но уверенности нет. Тот факт, что он все еще здесь и все еще дышит, да к тому же письмо принесла какая-то девушка на выделяющейся тачке…
Рисковать нельзя, и его небольшая заначка кочует из-под матраса во внутренний карман куртки. Кое-какая одежда помещается в небольшой мешок, туда же отправляется тоненькая книжечка с «Мороком над Инсмутом», которую он позаимствовал у своей зеленоглазой соседки. Он уходит из гостиницы, ничего не сказав арендодателю, и не попрощавшись с Жанной и ее сынишкой. Ночует в подвале какой-то многоэтажки, неподалеку от места, в котором назначена встреча, и дожидается вечера.
По улицам шныряют гопники. Он старается держаться в тени, но не потому, что боится драки. Ему не хочется привлекать к себе лишнее внимание, ведь не исключено, что он бредет прямиком в ловушку. Непонятную, но все-таки ловушку. Но он держит себя уверенно, когда заходит в бар. Вид у него в последнее время не такой уж и бомжатский, поэтому он спокойно проходит мимо вышибалы. Взгляд его бегает по народу, набившемуся внутрь. Есть черноволосые девушки. Одни танцуют, другие сосутся со своими парнями на танцполе. Место и его обстановка вызывают внутри нечто схожее с зарождающейся паникой, но он берет себя в руки. Пальцы неприятно покалывает. Выбрать такое заведение для встречи – не совсем разумное решение, но здесь хотя бы полно народу. Вряд ли злодеи решатся нападать при таком количестве свидетелей. Может быть, ему и правда хотят помочь.
Он недолго думает, стоит ли тратить скудные запасы на выпивку, а потом подходит к стойке. Выпить ему просто необходимо. Он где-то читал, что алкоголь способен успокоить расшалившиеся нервы, а успокоиться надо – вокруг слишком много людей. Он не знает, что будет делать, если руки, вдруг, вспыхнут оранжевым пламенем на глазах у кучи народа.
Вряд ли у них есть дешевое вино, думает он, а пиво не поможет. Поэтому выбор останавливается на виски со льдом. Если уж тратиться, то на что-то более менее перевариваемое. Молодой бармен с татуировками на руках странно на него поглядывает, но он делает вид, что не замечает. Кладет нужную сумму на стойку, берет свой маленький стаканчик и садится за столик в углу, у туалета.
Вышибала тоже смотрит на него, и он отводит глаза на толпу. Внутри все дрожит, словно стенки перегруженного реактора и он заливает его бурой жидкостью из холодного стакана. Все заняты своими делами, никаких подозрительных брюнеток.
Он цедит крохотную порцию виски еще несколько минут. Бармен вертится, как белка в колесе, обслуживая поддатых клиентов. Вышибала с кем-то говорит по телефону, затем прячет мобильник в карман и идет в его сторону. Все внутри замирает в ожидании, но качок проходит мимо, через служебные двери. Через какое-то время снова появляется в зале и возвращается на свое место.
Ожидание затягивается. Последняя капля виски переливается на дне стакана в подтаявших кубиках льда. Он не знает точного времени. В последний раз он смотрел на настенные часы, в одном из приоткрытых окон многоэтажного дома. По его прикидкам, брюнетка опаздывает уже на полчаса.
Потом волосы на затылке вдруг встают дыбом. То же самое наверняка испытывал Питер Паркер в мультсериале его детства, когда чувствовал… Он поднимает стакан со столика, и отправляет сквозь губы микроскопический жгучий ручеек. Смотрит на граненое стекло и видит в его отражении две шляпы. Лед на дне стакана за долю секунды превращается в булькающую воду.
Он встает со стула и уверенным шагом двигается к выходу, маневрируя между танцующими на площадке людьми. Чтобы понять, что злодеи движутся за ним, оборачиваться не нужно – волосы на затылке вибрирует, на руки, будто плеснули ледяной водой. Он проходит мимо бармена, не глядя ему в глаза и боясь того, что в них увидит. Выходит на улицу и движется вдоль толпы, выстроившейся в небольшую очередь к заведению.
Прежде, чем зайти в переулок, он оборачивается в первый раз. Не удивляется, когда видит двоих мужчин в шляпах, быстрым шагом спускающихся с крыльца бара.
Из-за мусорного контейнера выбегает дворняга. Она в нерешительности замирает на долю секунды, потом уносится прочь мимо него. Может быть, спасает свою потрепанную шкуру, потому что что-то чувствует. Чувствует, что очень скоро здесь станет жарче, чем в аду.
Он попался в ловушку, придя в этот бар, но в переулок заходит осознанно, прекрасно понимая, что ему придется сделать. Вариантов не так много.
— Эй, уголек! – раздается голос за спиной и он замирает. — Не устал еще бегать?
Пускай, они пришли сюда не для того, чтобы его убить, но эти типы – определенно убийцы, он уже дважды в этом убеждался. Поэтому диалога не будет.
— Ты слышишь, уголек? – голос бодрый и глумливый, но слышатся в нем и нотки настороженности.
Сквозь шум толпы у бара слышится звук, который ни с чем не спутаешь. Звук, который знаком каждому по фильмам с бандитами и полицейскими. Щелчок взводимого курка. Они не станут его убивать, но… Он человек со сверхспособностями, а они плохие парни в плащах и шляпах. Тут не обойтись без киношных дротиков с транквилизаторами.
— Повернись сюда лицом, щенок, - говорит второй голос, не такой глумливый как первый, но куда более злобный. – И не поднимай своих гребаных рук, а то…
Какой-то порыв. Должно быть работают какие-то прятавшиеся инстинкты, которые снова вырвались на волю в опасной ситуации. Он не знает, что происходит раньше: грохот выстрелов или его прыжок, который эти выстрелы спровоцировал. Но пули или дротики не врезаются в его плоть, и он не раздумывает, хотя, кажется, способен на некоторые умозаключения, ведь время замедлилось. Все происходит слишком быстро и слишком медленно, словно в сцене фильма Джона Ву. В прыжке он разворачивается, и пламя вырывается из его выставленных вперед, словно дула револьверов, пальцев. Он чувствует, что сгусток тепловой энергии, или чего-то подобного, что только что вылетело из левой руки, сужается до крохотных размеров наконечника стрелы. Этот наконечник пробивает голову невысокого мужичка в плаще и шляпе. Еще до того, как ноги у того подкашиваются, его напарник вспыхивает, словно вампир, оказавшийся на солнцепеке. Тут время снова набирает темп, и уши наполняются дьявольским криком, полным чудовищной агонии.
Он успевает подумать, что выстрел из правой руки оказался не столь элегантным и четким. Что жар, который из нее вырвался обратился вовсе не в стрелу, а в бешеное животное, готовое сожрать все, что встретиться ему на пути. А потом горящий парень на сыром асфальте замолкает, но продолжает дергать ногами в каких-то бессмысленных попытках отбросить от себя это пылающее покрывало.
Он чувствует запах гари, и только спустя несколько секунд понимает, что горят рукава его куртки. Несколько хлопков не спасают положение, и ему приходится залезть руками в крохотную лужицу. Он поднимается на ноги и видит, что дверь заднего выхода открыта. Привалившись к ней, и закрыв лицо ладонями, сидит девушка. В голове вспыхивает абсолютно идиотская мысль, все ей объяснить. Сказать этому напуганному существу, что он не чудовище и не злодей. Сказать, что настоящие злодеи там, у входа в переулок, мертвые, с оружием в руках, из которого собирались застрелить его. Что он треть своей жизни бежит от этих подонков, а они не останавливаются ни перед чем, даже перед убийством невинных, мать их, людей! Но он отметает эту мысль и просто бежит без оглядки. Из переулка. Из района. Из города. От Эдика с его познаниями в физике, от арендодателя с грязной майкой и туманным взглядом, даже от Жанны, с ее синими глазами и от ее маленького сына.
Так он снова оказывается на дороге. И она, после долгих скитаний приводит его на старое кладбище, к могилам с острыми оградами.
Последний раз редактировалось Cassidy; 20.12.2017 в 17:31.
Они сидели в балке Михалыча. Танька уже ушла, как и всегда оставив после себя почти идеальный порядок. Пыль с книжных полок была сметена, пол вымыт, все тулупы и рабочие комбинезоны висели на вешалке у входа. Она даже почистила посуду – теперь кружки на столе блестели как новые.
Когда Костя начал свой рассказ, Михалыч проводил свой обычный ритуал, высыпав на кусок газеты табаку, неторопливо набивая им трубку, не забывая при этом, как следует придавливать его старой винной пробкой. Когда история подобралась к событиям в переулке, мужчина отложил все в сторону, оперся отвисшим небритым подбородком на ладонь, и не отрывал своих серьезных глаз от лица Кости.
После слов о пике, которая вспорола ладонь парнишки, на несколько секунд воцарилась гробовая тишина. Взгляд Михалыча смотрелся малость жутковато. Он будто бы смотрел на него, а сам в то время унесся глубоко в себя.
— Михалыч? – позвал Костя. Мужчина словно бы проснулся, но глаза оставались такими же серьезными. – Я тебя напугал?
— Нет, - коротко ответил тот. – Только скажи, пожалуйста, скажи честно, если в тебе имеется хоть капля уважения ко мне. Ты еще кого-нибудь убивал?
Костя отвел взгляд в сторону. Посмотрел в окно и увидел дятла, сидевшего почти на самой вершине высокой сосны. Одной из многих на кладбище.
— Да, - выдохнул он.
— Они этого заслуживали? – тут же спросил Михалыч, словно уже ждал такой ответ. – Пытались тебя убить?
— Я не уверен, что они хотят меня убить. Но они убийцы, в этом сомнений никаких. И я видел, что они готовы сделать, чтобы получить свое.
— Ты видел, что они кого-то убили?
— Однажды это был молодой парнишка, - сказал Костя, и внутри у него что-то содрогнулось. Он по-прежнему смотрел на птицу за окном. – В другой раз пожилая женщина. Оба они просто оказались не в то время, не в том месте. И эти ублюдки не мешкали. Наверное, отчасти поэтому, и я не мешкал в том переулке. Я тебя пугаю? – Он повернул свои усталые глаза к Михалычу и нахмурил брови. – Считаешь меня плохим человеком?
Лицо мужчины чуть смягчилось. Он чуть призадумался.
— Пугаешь? Да. Считаю ли я тебя плохим человеком? Точно нет.
Этого было достаточно, чтобы что-то внутри снова содрогнулось. Ему не хотелось расплакаться перед Михалычем, словно чертов второклассник, поэтому глаза пришлось зажмурить и спрятать под ладонями.
— Ну-ну, парень, - мужчина потянулся через стол и похлопал его по плечу. – Не раскисай. Все хорошо. Ты молодец, что рассказал. Теперь мне стало еще понятней, отчего ты хочешь уйти, хотя… Вопросов стало куда больше. Ты… Ты можешь показать еще раз, как ты это делаешь?
Костя оторвал руки от лица, взял со стола трубку, сжал мундштук губами, а потом… Кончик большого пальца вспыхнул, будто свечной фитиль. Он легонько, как учил Михалыч, втянул в себя первый дым. Мужчина смотрел на него и во взгляде, к большому облегчению Кости, теперь не читалось ничего плохого. Всего лишь смесь удивления и чего-то похожего на трепет.
— А как быть с тем, что ты зимой не мерзнешь и от жары, в общем-то, не страдаешь?
Костя пожал плечами и передал трубку Михалычу.
— Наверное, один из всех этих эффектов.
— Эффектов чего? – спросил мужчина, затянувшись и выпустив из уголка рта густой ароматный дым. – Что это вообще такое? - А потом добавил про себя. - Как будто в кино попал.
— Если бы я знал, Михалыч, - покачал он головой. – Я бы тебе рассказал. Но, кажется, те подонки знают об этом куда больше, чем я сам.
Снова воцарилось молчание, нарушаемое лишь тихим попыхиванием трубки смотрителя. Костя чувствовал, что у Михалыча еще множество самых разных вопросов, но не был уверен, готов ли он отвечать на все. Как все началось? Когда он впервые встретил тех подонков, выслеживающих его, будто какие-то охотники дичь? Когда он пустился в бега? Где все его родные и близкие? И многое, многое другое.
Он ощущал облегчение, после рассказанной истории о произошедшем с ним в том Мухосранске, но дыхания больше не хватало. Какая-то чудовищная усталость вдруг навалилась на Костю, но усталость не физическая. Мозги кипели. Михалыч это заметил.
— Устал от болтовни, да?
В ответ он только кивнул.
— Вернемся к этому завтра? Ты не против? Не собираешься еще сбежать?
Костя натянуто улыбнулся и покачал головой.
— Значит, завтра, - заключил Михалыч и положил выкуренную трубку на стол. – Рано еще. Давай-ка пообедаем, а потом ты сходишь в сарай и возьмешь там краску. Мужик позавчера был, не местный. У него мама во втором секторе, а ограда там вся облезла. Подправишь?
— Подправлю, - ответил Костя. – Не считай меня уродом, чудовищем или кем-то таким, хорошо? Ты многое сделал для меня. Больше, чем многое. Не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо.
— Да боже упаси, сынок, - нахмурился Михалыч. – И не собирался. Оставь свои тяжелые мысли до завтра. И если не хочешь, чтобы я на тебя обижался, просто не сбегай, пока не расскажешь мне об остальном.
— Хорошо, - Костя снова улыбнулся. – Сало есть?
Михалыч улыбнулся в ответ.
— Спрашиваешь.
Пока Костя наносил слой черной краски на старую ограду, мысли его занимали воспоминания. В основном тяжелые, но иногда и счастливые. Он много чего повидал, много кого встретил, и далеко не все из незнакомцев носили на головах гангстерские шляпы, а в длинных плащах огнестрельное оружие. О чем захочет узнать старый смотритель? Что он может рассказать человеку, которого уже начинал считать кем-то вроде отца, особенно после сегодняшней поездки на рынок? А чего точно рассказывать не следует? Может быть, завтра он придумает, с чего начать.
Но завтра для Михалыча уже не наступило.
Ночь взорвалась ярким белым светом. Костя спал чутко, поэтому вскочил на ноги гораздо быстрее Михалыча. Смотритель приподнялся на своем диване и посмотрел на парнишку, прильнувшего к полупрозрачным занавескам. Снаружи был слышен шум нескольких работающих двигателей.
— Кто там? – спросил Михалыч. Со сна его голос казался совсем стариковским.
— Светят в глаза, - тихо ответил Костя. – Но думаю, это они.
— Кто? – встряхнулся Михалыч, взял со стула рабочие штаны и принялся натягивать их на ноги. – Ты шутишь? Как? Уверен, что они?
— Ох, не знаю, Михалыч, - Костя оторвался от окна и серьезно посмотрел на мужчину. – Думаю, что они.
— Так, - сказал смотритель, поднимаясь с края кровати. Он подошел к вешалке, стянул с нее черно-синюю рабочую куртку. – Без паники только, ладно? Кладбище такое место… - он попытался улыбнуться, но натянутость скрыть не удалось. – Всякие могут приехать.
Костя уже зашнуровывал кеды.
— Но если что… - продолжал Михалыч. Глаза его блеснули. – Рюкзак твой под книгами. Деньги в маленьком кармашке. Я попробую разобраться, а ты слушай.
— Михалыч, нет, - твердо сказал Костя. – Я сам к ним выйду.
— Заткнись, - бросил смотритель и парень остолбенел. Таких слов в свой адрес он никогда не слышал. – Может быть, это и не они. Братки какие-нибудь, может быть, труп хотят спрятать или еще чего криминального. Так что сиди тихо и слушай.
— Что слушать? – тихо спросил Костя, но мужчина уже вышел наружу.
Свет на стенах притупился, потому что Михалыч заслонил собой огни фар.
— Фонари погасите, - услышал он его голос. Спокойный и твердый. – Здесь и так светло.
И комната вдруг снова стала темной. Костя во все глаза принялся разглядывать двор сторожки сквозь узкую щель между занавесками. Снаружи стояли три черных иномарки. По бокам от дверей стояли мужчины в плащах и шляпах.
— Твою мать, - тихо сквозь зубы прошипел Костя. – Твою мать!
— Ты сторож? – спросил коротышка, выступивший вперед.
— А кто спрашивает? – в голосе Михалыча сквозило презрение. Он тоже догадался, кто эти люди, Костя в этом не сомневался.
— Знаешь его? – спросил коротышка и протянул вперед светлый прямоугольник, видимо фотографию.
— Я, кажется, спросил, кто спрашивает, - повторил Михалыч. – Вы в курсе, что можно и дроби в задницу словить таким поведением?
Коротышка убрал фотографию во внутренний карман плаща.
— Мы из полиции… - начал он.
— Удостоверение показывай, господин полицейский, - перебил его смотритель.
Коротышка мерзко ухмыльнулся. Достал что-то из другого кармана, протянул Михалычу.
— Капитан Головачев, - промурлыкал он. – Мы тут ищем беглого преступника…
— На кладбище за городом? – снова перебил его смотритель, возвращая корочки человеку в шляпе. – Колония в другой стороне, сыщики.
— К нам поступила информация, что у вас здесь нелегально работает молодой человек, - ухмылочка не слезала с лица коротышки. Он точно знал, что Костя либо был здесь, либо находится сейчас в балке, а смотритель просто заговаривает ему зубы. - Описание совпадает с внешностью беглеца. Поэтому срок теперь висит и над вами. Чтобы не вляпаться в дерьмо еще глубже, я предлагаю вам рассказать все прямо сейчас. Что вы знаете о местонахождении…
— Если вы из полиции, то я Киркоров, - все также спокойно произнес Михалыч. – Лучше топайте отсюда, пока я за ружьем не сходил.
— Зачем вам умирать? – спросил коротышка, и внутри у Кости все снова всколыхнулось, совсем как тогда в переулке. – Вы вряд ли знаете его достаточно хорошо, чтобы вот так просто отдать за него жизнь.
Он не видел лица Михалыча и несколько долгих секунд гадал, что же сейчас на нем отражается?
— Ты меня запугивать пытаешься, щенок? – прошипел смотритель. – Думаешь я таких как ты никогда в жизни не встречал? Да такие сморчки мне туфли в мое время вылизывали…
— Что ж! – громко перебил его коротышка своим надменным пафосным голосом. – Твое время прошло, старик…
С этими словами он достал из кармана револьвер с длинным стволом, поблескивающим маслом в свете фонаря, и направил его в лицо смотрителя. Глаза мужчин в шляпах, столпившихся за спиной коротышки, заблестели в предвкушении. Время снова замедлило свой ход.
Раздался громкий хлопок, заставивший спящих ворон вознестись над верхушками черных деревьев. А потом все взгляды устремились на мужчину, распластавшегося на земле. Чуть выше нижней губы голова заканчивалась неровными кровавыми краями. Розоватое месиво, вывалившееся из черепа разметалось по песку. Холодеющие пальцы все еще были сжаты на рукояти револьвера, который в эту ночь так и не выстрелил.
— Михалыч, в сторону! – взревел Костя, который секунду назад пинком открыл дверь балка, и снес коротышке голову точным выстрелом из выставленного вперед указательного пальца. – В сторону!
Слова закончились. Теперь в ход пошли руки и ночь осветилась. Он выстрелил несколько раз, свалив двух гадов, и, как он надеялся, ранив еще одного. Запахло порохом, воздух сотрясся от ругани и криков боли. Костя прыгнул за машину, и она тут же затрещала как ведро с болтами, приняв на себя град пуль. Автоматов у ублюдков не было, только короткоствольные пушки, но стреляли они явно не дротиками. Возможно таков был план, и возиться с ним им попросту надоело. Может быть, такой у них был приказ – попытаться взять его живым, а если не выйдет – устранить. Он поискал глазами Михалыча и не нашел. Понадеялся, что смотритель смог где-то спрятаться. Костя мог бы сжечь ублюдков напалмом, но был риск задеть своих. К тому же, машины могли взорваться – такое в кино частенько случалось.
— Он за тачкой! – кричал кто-то. – За тачкой! Звони братве!
— Сами справимся! – крикнул другой голос. – Валите е…
Договорить он не успел, потому что огненная, почти прозрачная, стрела насквозь прошила его грудь. Шляпа слетела с головы, ноги подонка подкосились из разинутой пасти выплеснулась кровь.
Ему пришлось снова укрыться за кузовом иномарки, и боковые стекла из нее с громким дребезгом повылетали в следующую же секунду. Костя закрыл лицо руками, защищая его от осколков, а потом метнул в стрелявших тяжелый огненный шар. Шар взорвался на песке, словно коктейль Молотова и ночь снова прорезали крики.
— Сученыш! – кричал кто-то. – Ты ответишь за все! Я от тебя куски буду отрезать, пока…
И эта речь тоже прервалась, потому что громыхнул еще один выстрел, гораздо громче тех, что слышались до этого. Костя поднял глаза и увидел Михалыча, стоявшего у двери в балок. Он прижимал приклад ружья к плечу и целился поверх Костиной головы. Громыхнул еще один выстрел, а потом смотритель на полусогнутых ногах припустил к машине за которой прятался парень.
Раздались новые хлопки. По его расчетам, он укокошил уже четверых. Михалыч прикончил пятого. Осталось…
— Вот ведь, с-с-суки, - прохрипел смотритель, опустившись рядом с Костей. На правом боку белой майки под курткой расцветало ярко-красное пятно. – Суки!
Он, не обращая внимания на рану, преломил ствол ружья и вынул оттуда дымящиеся гильзы. Потом полез в карман куртки и достал оттуда патрон.
— Михалыч, - чуть не плача проговорил Костя, глядя на кровь. – Михалыч…
— Не болтай, - раздраженно бросил смотритель, захлопнул ствол ружья и взвел курки. – Ты не виноват. Готовься, будем стрелять.
Костя неуверенно кивнул, потом чуть выглянул из-за багажника иномарки. Он успел увидеть шляпы, за другим автомобилем, и блеснувшие стволы. В следующий миг вновь грохнули выстрелы. В таких перестрелках участвовать ему еще не приходилось, ровно как и убивать людей в таком количестве, но адреналин в крови делал свое дело и руки слушались его беспрекословно.
Когда Михалыч подал знак, они приподнялись и обрушились огнем на неприятеля. Теперь Костя не сдерживался и в воздухе запахло жареным мясом. Крики агонии в пылу сражения звучали словно какая-то безумная музыка. Ему хотелось, чтобы она смолкла, но он не останавливался.
Тип за второй машиной сделал два робких выстрела, прежде, чем дробь из двустволки сбила его с ног. Крики за первым автомобилем, наконец-то стихли.
— Все? – спросил Михалыч и посмотрел на Костю и парень едва не завопил от ужаса. Вместо правого глаза на лице смотрителя зияла черная дыра с багровыми краями. – Все?
Костя протянул руку, но дотянуться не успел – мужчина, который на какое-то время заменил ему отца, рухнул в песок, все еще сжимая в руках свое ружье. И больше не шевелился.
Слезы все-таки хлынули из его глаз, и он какое-то время раздумывал, не подождать ли ему ту братву, о которой говорили эти типы. Сердце бешено колотилось, все прочие мысли куда-то ушли. Мозг еще не осознал, что произошло с ним и Михалычем за последние минуты, но жажда крови уже царапала нутро. Ему хотелось превратить в пригоршни пепла любого, кто приедет на помощь ублюдкам в гангстерских шляпах. Ему хотелось убивать, ему хотелось жечь дотла.
Но услышал далекое, почти призрачное эхо сирен. Полицейские на них тоже работают, но, возможно, не все. Одно дело отнять жизни людей из касты этой глупой секты, и совсем другое у людей, которые, может быть, ни в чем не виноваты. Как тот парень, или та женщина, или Михалыч…
— Михалыч, - Костя опустился на колени перед телом смотрителя. – Прости.
Какое-то время посидел, слушая наступившую на кладбище тишину, нарушаемую лишь очень далеким, но приближающимся звуком сирен. Потом вскочил на ноги и бросился в изрешеченный пулями балок. Чувство вины еще успеет съесть его изнутри, решил он, а пока нужно бежать и затаиться. Теперь он твердо знал, что отомстит. Не сегодня, не завтра, но эти сволочи за все заплатят. И даже небу станет жарко, когда Костя до них доберется.
Парень прошел мимо потрепанных машин, костров и тел, лежащих на песке, а потом двинул на север через лес. Снова оказавшись на дороге.
Последний раз редактировалось Cassidy; 24.12.2017 в 14:08.
Пернатый не очень-то удивился, увидев полицейский УАЗик у дома вышибалы, когда заехал на стоянку торгового центра через дорогу. Он зашел в супермаркет и купил себе бутылку апельсинового сока, не раз спасавшего его от последствий похмелья и недосыпания. А когда вышел, увидел, как к крыльцу многоэтажки выруливает Буханка с надписью «Ритуальные услуги» на борту. Два молодых паренька вытащили из кузова носилки, перебросились парой слов с полицейским, ждавшим их у двери, и зашли внутрь.
Он отхлебнул сока, и привалился к перилам крылечка торгового центра, уже зная, чего ждет. На носилках вынесли тело, завернутое в простыню и не нужно было быть гением сыска, чтобы догадаться – гангстеры убрали свидетеля. Быть может, если бы Пернатый не разнюхивал вокруг, вышибала остался бы жив, но мир, в конце концов, не много потерял, верно? Снова слишком циничная мысль, ему бы чувствовать себя виноватым, да вот только не очень то получалось. А вот досада от потери, возможно ценного свидетеля малость душила. Податься теперь было некуда, разве что ждать теперь, когда гангстеры выйдут на связь. Скорее всего, и его скоро понесут на таких же носилках, если он что-нибудь не придумает. Рассказать об этих типах Пернатый мог побольше сотрудников кабака, предложить им ему было нечего, и вряд ли они захотят оставлять его в живых. Опять же, сейчас бы наконец одуматься, пожалеть о том, что вообще ввязался в это дело, за которое ему и рубля не светило, но нет, отчего-то не жалелось совсем.
Он, может быть, не большая шишка, но связи не ограничивались чудо-программистом и Димоном из министерства. Тем более, яснее ясного, что полиция в этом тоже повязана. Наверное, стоит позвонить Коле, его старому боевому товарищу, в надежде, что тот сейчас не в одном из своих очередных запоев. Пуститься на время в бега ему так или иначе придется, эти черти узнали его телефон, значит, знают и дом, в котором он живет.
Ржавый жигуль, выруливший на противоположенную сторону, выглядел не очень то приметно. Водила сделал вид, что копается в бардачке, потом что копается в мобильнике. Стажер.
Пернатый отхлебнул еще сока. Санитары из «Ритуальных услуг» получили от полицейских нужные документы, залезли в буханку, покатили вниз по улице и свернули на перекрестке в сторону городского морга. Полицейские стояли на крыльце и курили, болтая о чем-то с хмурыми лицами. Жигуль стоял все там же, водила все еще копался в мобилке.
Пернатый выбросил пустую бутылку в урну и сел в свою Волгу.
Отцовская избушка в лесу пару лет назад еще стояла, может быть, и сейчас на месте. Он позвонит Коле из телефонного автомата, когда сбросит хвост, а потом пойдет домой и соберет вещички. Когда он исчезнет из поля зрения, ублюдки наверняка выйдут на Люду и Сашу, если будут достаточно упорными. Но ни сын, ни бывшая жена ничего не знают о его делах, а позвонить для шантажа они не смогут – если лес чем и богат, то уж точно не вышками мобильных операторов. Тем более они на другом конце страны. У гангстеров не будет никаких поводов их трогать.
Печально, конечно, что Пернатый так быстро превратился из детектива в жертву и беглеца, но он знал, что все может еще не раз перевернуться с ног голову. Главное, не паниковать. К тому же, ему ведь самому нужна была эта киношность, верно?
Он завел двигатель и медленно покатил по улице, поглядывая в зеркало и не сомневаясь, что жигуль едет за ним. Минут через десять Пернатый заехал в хорошо знакомый переулок. Проехал мимо бака, за которым несколько недель назад он отхватил самый сумасшедший минет в своей жизни от пьяной собутыльницы, и остановился, когда перед капотом вырос кирпичный тупик.
Жигуль все это время держался на почтительном расстоянии, и прошло несколько минут, прежде чем он заехал в переулок. Места здесь было достаточно, чтобы развернуться, но на всякий случай водила ехал до тупичка задом. Видимо, хотел драпануть не мешкая, когда сделает свое дело. Черноволосый небритый мужчина вышел наружу, поднял воротник кожаной куртки повыше и залез рукой в карман, явно нащупывая пистолет или нож. На Пернатого нападали уже, наверное, несколько десятков раз, и он выработал собственную стратегию обороны. Поэтому когда брюнет подошел к двери его Волги, он никого не увидел внутри. Поэтому он начал озираться по сторонам. Поэтому свалился на задницу, когда кулак детектива врезался в его челюсть. Маленький черный пистолет брякнул об асфальт и Пернатый ногой одбросил его к мусорному баку. Бандит попытался вскочить на ноги и получил коленом в нос. Когда глаза, от боли наполнившиеся слезами, открылись – брюнет увидел завораживающую и пугающую пустоту в дуле пистолета, направленного ему в лицо.
— Не надо! – взмолился он, закрывая лицо руками.
— Чего не надо? – улыбнулся Пернатый. – Разве не это же ты хотел проделать со мной?
— Нет! Я не хотел тебя убивать!
— Не ори, говнюк, - сказал детектив и легонько пнул его ногой в плечо. – Закричишь – придется тратиться на моющие средства, а оттирать чужие мозги от двери машины в свой выходной – такое себе удовольствие.
— Нет! – уже тише взмолился брюнет. – Не надо!
— Говори, кто тебя послал и зачем.
— Они просто сказали сообщать им, куда ты ездишь, с кем говоришь, что делаешь…
— Кто сказал?
— Тот старик с доберманом и его люди.
— Кто? – нахмурился Пернатый.
— Старик. Они говорили, что нужно за тобой проследить… А потом, что тебя все равно нужно будет кончать, потому что ты разнюхал больше, чем положено…
— Давай-ка поподробней, голубок… Ах ты ж черт!
Пернатый скривился от отвращения. На джинсах парня растеклось пятно.
— Че-е-ерт! - парнишка расплакался, как девчонка.
— И где они только таких находят? – спросил Пернатый скорее самого себя, а потом поднял ствол пистолета повыше. – Давай рассказывай. Кто такие, как ты на них вышел, где они находятся?
— Я обмочился, че-е-ерт! - он продолжал хныкать.
— Эй, меня слушай, хренов…
Пернатый не понял, что произошло. Мгновение назад он стоял перед мелким засранцем, направив ствол Макарова ему в нос, а теперь лежит на лопатках. Через секунду он сообразил, что повелся на старый трюк и парнишка улучил момент, чтобы подсечь его ноги. Оба тут же вскочили на ноги и сцепились, потому что пистолет куда-то улетел и теперь они были в равных боевых условиях.
Силищи в говнюке хватало, а с виду и не скажешь. Он сдавливал ему шею, молотя по лысой голове кулаком, а Пернатый, отталкиваясь ногами прикладывал его спиной о борт своей Волги. Через какое-то время они снова оказались на земле, и парнишка с такой силой давил ему на горло, что перед глазами уже заплясали искры.
Зазвонил мобильник. Пернатый понял, что звонят не на его Нокию, потому что мелодия была современной. Он понадеялся, что это хоть немного отвлекло внимания парнишки, не раздумывая схватил его за яйца и крутанул. Пример сработал. Хватка ослабла и парень завопил, как резаный, но тут же смолк, когда локоть детектива выбил ему зубы.
Я конечно очень извиняюсь, но так понимаю, что ни первый начатый, не второй обещанный как-то не продвигаются?
Не люблю терять участников. Даже если это прогнозируемо.
Я конечно очень извиняюсь, но так понимаю, что ни первый начатый, не второй обещанный как-то не продвигаются?
Вообще не продвигаются( Я одну страницу уже раз шесть с нг переписывал. Заболел еще, но это не основная причина. Слился, короч, еще до простуды. Попытаюсь, конечно, догнать, на крайняк, не в счет марафона, название то недолго отредактировать, но не раньше, чем голова от температуры пухнуть перестанет.
Согласна, температура - это жуть. А у меня даже без неё сейчас голова вообще не варит. Пусто, как в чугунке. Мне кажется, если стукнуть по ней, гудеть на весь дом начнёт. Не знаю, как эту неделю закрывать буду. Сама постоянно хожу, как этот... на канате который. Шаг вправо - шаг влево.
В любом случае желаю выздоровления и продолжения)