Креатив 18: А.Халецкий - Капитан из дальнего космоса

[Призрак пера]

Обещал отозваться о рассказе подробнее. Собственно, и выполняю - в рамках "Бета-версии". К сожалению, на этот раз по разным причинам количество участников обсуждения минимально.

Скрытый текст - Диалог:

Призрак пера:
Рассказ достаточно короток, в нем, по сути, нет ничего лишнего, ни по языку, ни по событиям. Он всецело подчинен идее. Возможно, даже не помешало бы что-то добавить, но об этом позже.
Итак, рассказ о лжи. О так называемой лжи невинной и лжи во спасение. Первая, невинная, по крайней мере изначально – это история, придуманная Татьяной. Собственно, не история даже – нет никаких намеков на то, что она ее развивала. Так, образ. Хотя знали про этот образ, с другой стороны, многие, если не все.
Автор подчеркнуто, я бы сказал, не занимает четкой позиции, предоставляя решать и определять исключительно читателю, так что буду говорить только о своем восприятии. Итак, теперь смотрим дальше. Эта самая невинная ложь рождает обиду Алисы и желание расквитаться при случае… Правда, это Алиса так говорит. Поскольку она и раньше пай-девочкой не была, возможно, что это оправдание она просто сама себе придумала из-за конфликта с учительницей, а потом в него поверила, но я склонен все-таки верить…
По цепной реакции желание отомстить и разоблачить порождает вторую ложь. Ту, что в литературе обычно называется святой или ложью во спасение – комбинацию Сандора с капитаном.
И вроде бы все налаживается, светлый образ симпатичного многим человека спасен, накипь злости и обиды в девушке снята и, может быть, она станет немного добрее к людям.
Может быть.
А может, и нет, не все так гладко, и это отлично понимает сам Сандор, называя себя верным последователем. Но, впрочем, последнее его действие, приглашение Марыси, еще более говорит о том, что не все так гладко, и путь Татьяны не так уж идеален, а ложь – не так невинна.
Ведь представим себе теперь, если вдруг что-то вернет ту же Алису к ее идее-фикс. Она проверит факты и обнаружит, что ее обманули вновь. Останется ли в ней после этого уважение к Татьяне и понимание и возможность их вернуть. Маловероятно, гораздо менее вероятно, чем раньше. Она еще более уверится, что хорошие, светлые люди сами держатся только на обмане. А значит, ее право и, более того, обязанность… Вы понимаете.
Так ли всё было страшно до этого? Мне кажется, нет, многие, очень многие, думаю, подавляющее большинство, простили Татьяне ее выдумку. Мальчишки и мужчины понимающе похмыкали бы – “мечтала о принце на белом коне”, ощущая себя этим самым принцем. Ну а девочки, девушки и женщины так поняли и посочувствовали бы. Образ перестал быть идеален? Пусть. Грязь всюду тащить не дело, но, как подумал Сандор, всё хорошо в меру. Маленькая слабость сделала бы ее только ближе и человечнее в глазах большинства.
Может быть, это был лучший путь? Слово против слова, правда против правды? Не исключаю, что и саму Алису можно было убедить так, помочь понять… Она, судя по реакции, была вполне готова быть переубежденной.

Dr.Watson:
Недопритча о кризисе веры
Почему недо?
Потому что недотянуто до притчевой надсиюминутности и надмирности истинной притчи или легенды, из-за множества мелких не очень важных деталек, суетных таких и ничего толком не дающих ни картинке, ни характерам, ни стилю. Ну и из-за не очень качественного языка, в частности, притчи ведь, как правило, выглажены до безупречной шелковистости, а временем или авторами – это уже другой вопрос.
Теперь о сюжете.
Сюжет вечный – о пасторе и закоренелой грешнице, которая в финале таки раскаялась и вернулась в лоно правильной веры.
Вернее, даже не так.
О раскаявшейся грешнице и пасторе, истово верящем в необходимость наличия бога для нравственного здоровья людей, но вовсе не уверенном в его существовании на самом деле, а потому вынужденном собственноручно подстраивать маленькие чудеса – для поддержания веры в других праведниках и раскаивания заядлых грешников.
Что касаемо авторской позиции – так она тут выпячена каждой буквой, словно живот роженицы, ее не заметить невозможно!
Она навязывается всеми доступными автору методами – и отношением героя, и атмосферой, и даже внешним видом героини. А для тех, кто вдруг чего недопонял – ну мало ли, в ушанке там или вообще бэтээре – для тех еще и прямым текстом потом все доразжевывается. Никаких полутонов – умершая однозначно была белой и пушистой, а стерва-Алиса – черная гарпия. До тех самых пор, пока не раскается.

Призрак пера:
Добавлю о героях. Как уже говорил, здесь только самое необходимое – а немного красок не помешало бы. Во-первых, герои изъясняются в одной характерной манере, а именно авторской повестовательной. Все, кто имеет более-менее пространные реплики – Сандор, Алиса, капитан. Примеры приводил в теме рассказа. И это как-то лишний раз напоминает, что они – лишь выразители авторских идей.
Далее, у них маловато индивидуальных черт. Что до Сандора, у него побольше мыслей, но в основном по делу, про Татьяну. А так мы даже не знаем, как он выглядит и сколько ему лет. Двадцать пять? Под сорок?
Покойная Мансурова… про нее вроде бы много, но при этом удивительно мало. Много как про педагога и мало – про личность. Даже в описании квартиры ничего интересного. Автор это чувствует и отчасти исправляет положение кусочком, похожим на вставку

Она была такой… классной что ли, близкой. Умная, начитанная, но подлецу могла и в рожу плюнуть. На балконе дымила папиросы, пока их не запретили, после занятий играла в волейбол. Походы. Могла по-свойски обозвать пустобрёхом. Но только друзей, таких, что тут же простят и не затаят обиды. Лёгкая на подъём, энергичная.

Но, по-моему, лишь отчасти. А еще Татьяна как бы не меняется в памяти, как бы тоже, как и Сандор, не имеет возраста, вроде какой пришла в школу, такой до смерти и осталась.
Неудивительно, что на этом фоне Алиса выглядит самой живой. У нее и внешность яркая, и действия, и цель, и даже определенный перелом в сознании намечается. В определенном смысле это главный герой рассказа, хотя Сандор и протагонист.
Конечно, возможно, что автор сознательно сделал педагогов-подвижников обезличенными и в этом кроется еще одна идея: по-настоящему отдавая себя детям, педагогике – не оставляешь ничего себя… Ведь себя-то отдаешь. Но как-то это… не совсем правильно. Мне кажется, педагог, хороший педагог, должен и сам быть индивидуальностью. Нельзя отдать больше, чем имеешь.
Впрочем, повторюсь, и Сандор, кажется, начинает понимать это. Хотя можно трактовать его последние мысли и как просветление, и как отступничество.

Dr.Watson:
Конечно же, главгер тут Алиса, а никакой не Сандор – Сандор функция, инструмент, у него нет и не может быть личности, инструменту таковой и не полагается. И, конечно же, никакого возвратного впадания раскаявшейся в прежнюю ересь неверия в светлый образ педагогини тут не предполагается никоим образом – жанровые рамки притчи не позволяют такого однозначно. Блудный сын не может, попировав с братом и папенькой, наутро сунуть в торбу недоеденный окорок жертвенного тельца и уйти блудить снова.
И если бы текст был дотянут до уровня притчи – ни у кого бы и мысли ни о чем подобном не возникло. Но мысли возникли – и это самый главный признак того, что текст не дотянут.
Вот если бы текст обрывался красивыми фразами о том, как шумел, словно море, овациями зал, провожающий капитана. А в саду под светом луны или дальних звезд (или орбитального отражателя) горько рыдала над осколками собственноручно разбитого вдрызг о брусчатку планшета раскаявшаяся Алиса, повторяя сквозь слезы: – Дура! О боже мой, какая же я дура!!!» – вот тут – да, притча, да, легенда или сказка.
Никаких вопросов.
И пусть такой финал еще более пафосен – в притче или легенде пафос уместен, он там одно из условий жанра, он работает на усиление.
Но автор словно бы испугался дожать, довести до абсолютной условности – сбросил текст вниз, к бытовым мелочам, оценкам, житейским ссоркам, детским обидкам и прочему, заземлил бытовухой, сделал обыденным. И вот тут-то все и рассыпалось – потому что такие бытовые рамки требуют совсем другого уровня достоверности, обеспечиваемого другими приемами, другими маркерами, выражаясь современным языком. И вот тут уже пафос работает в минус.
Говорящий возвышенные слова высоким штилем рыцарь в плаще и при шпаге смотрится вполне естественно. Но заставьте произнести те же слова и с той же интонацией пройдошистого типчика с одесского привоза – и вас же самого первым потянет на глумливую улыбку.
То есть – этот вот финальный монолог-саморазоблачение Алисы лично для меня убил всю прелесть рассказа, сбросил его на несколько уровней ниже по мастерству исполнения, что ли. Автор этим монологом словно бы извиняется за то, что посмел взять столь высокую тему.
И вот тут еще полслова об авторской позиции – вернее, ее выпячивании и даже навязывании. Если бы история договоренности с капитаном осталась лишь намеком, лишь закадровой легкой тенью, о которой по косвенным признакам читатель может лишь догадаться – да, тогда навязывания бы не было. Но тут все разжевано, до мелочей – кушай, читатель, не обляпайся! Если еще не догадался – так вот тебе прямым текстом разжую и по горлышку поглажу, глотательный рефлекс стимулируя. А если догадался – то все равно жуй, хотя я для тебя и разжевал, но ты не плюйся, давись и глотай, читатель, я же специально разжевывал, чтобы проскочило и обратно не попросилось!
Так вот – именно что просится.
Вот из-за этого разжевывания как раз.
Боже мой, как бы было восхитительно – оставь автор все это на усмотрение читателя!!! Чтобы можно было спорить, чтобы можно было догадываться, чтобы можно было думать! – чтобы было о чем спорить и над чем думать!
Но нет.
Вот только так это можно воспринимать – и никак иначе не сметь, автор загнал в жесткие рамки да еще гвоздями приколотил, чтобы не рыпнулось.
Ну и что?
Ну и все.

Призрак пера:
Что касается пасторов... да простит меня коллега, но проповедником здесь мне видитесь вы. Мне кажется, вы увидели возможную трактовку, она вам понравилась и вы подгоняете под нее рассказ.
Нет, я не вижу здесь намерения прочитать проповедь о том, как правильно.
В нее многое не вписывается.
Намек о том, что ложь, самая мелкая и праведная, часто тянет за собой цепочкой все большую ложь.
Финальное действие Сандора.
Отсутствие притчевой категоричности.
Все эти "бытовые мелочи, оценки, житейские ссорки, детские обидки".
вам это видится недоделками задуманной притчи. Мне – замыслом автора, плохим ли, хорошим ли – но замыслом, намеренно заземляющим, намеренно дающим повод усомниться в безупречной праведности веры и святости лжи. Но – именно усомниться, а не перевернуть с ног на голову.
Так что, боюсь, жесткая рамка, приколоченная гвоздями, существует лишь в отзыве...

Dr.Watson:
Увы, нет, и об этом я тоже писал.
Потому что для того уровня, на котором все эти житейские мелочи нужны и важны – тексту катастрофически не хватает достоверности!!!
Вот в чем его проблема. Вот почему недо.
Автор хотел показать бытовыми средствами притчу – и не сумел.
Я как раз очень долго раздумывал – чем же меня так царапает этот весь из себя вроде бы такой правильный рассказ, почему так сильно раздражает?
Очень долго.
И выше написанное – не сиюминутная блажь, с потолка взятая.
По сути, куда достовернее было бы, исходя из логики характера Алисы, если бы рыдала она не от раскаяния, а от того, что ее блог теперь не будут читать. Это – в ее характере. Это – логично.
Но это категорически неприемлемо для автора, вот в чем проблема. Ему нужна раскаявшаяся грешница, причем раскаявшаяся полностью и безоговорочно – что как раз и приводит нас к уровню притчи
Автор мог бы не говорить про сговор гг и капитана, оставив это на догадливость читателя. Но ему очень важно, чтобы все читатели поняли про этот сговор, а вдруг кто не поймет? Опять уровень притчи с разжжевыванием для непонятливых
Повторю еще раз – для создания непритчевого бытового рассказа НУЖЕН СОВСЕМ ИНОЙ УРОВЕНЬ ДОСТОВЕРНОСТИ, которого тут нет.
Рассказ рассыпается.

Про кризис веры – он повсеместен
Мир показан вроде как достаточно утопический, можно даже сказать, либерально-социалистический с полетами в дальний космос, добрыми педагогами и звериный оскал капитализма в лице злобной блогерши в финале таки раскаивается и встает на путь истинный.
Только вот опять: если это не притча, где возможно все – не верю.
Не верю как в таком добром и светлом мире могла появиться и вырасти такая вот Алиса – в первую очередь.


Призрак пера:
Возможно, раскаявшаяся грешница как раз и нужна не для самого раскаяния, а чтобы показать неоднозначность. Ведь причина раскаяния – ложь. А не было бы раскаяния, не было бы и неоднозначности.
Кстати, я вот мир не вижу особо добрым. Не более, чем наш нынешний. Есть добрые педагоги, есть не очень. Полеты в космос – да, есть, но это говорит скорее о научно-техническом прогрессе, а не о социальном. Да и было в тексте про смену политического строя.

Еще одно – стилистика. Мне кажется, такой стиль изложения отлично подходит "Степному орлу" того же автора, но здесь лучше соответствовал бы чуть менее лаконичный и более красочный. А так ярких мазков запомнившихся образов в "Орле" так, пожалуй, побольше было...

Dr.Watson:
Язык и стиль, увы, оставляют желать много лучшего, беда с запятыми и временным согласованием глаголов, речевые недостаточности, повторы и прочий мусор в обилии. Много пафоса. Это можно было бы списать на корявость мыслеречи героя, через фокал которого подается сюжет – но только в том случае, если бы другие персонажи говорили иначе!
А этого нет.
Они все не говорят – излагают мысли, лекции читают, что ли, такое вот ощущение, причем читают довольно корявовато.
То есть до уровня образности настоящей притчи, где действительно герои разговаривают совершенно не разговорно, тут недотянуто. А вот живость реального диалога уже утрачена, вместе с характерами говорящих.
Много корявых объяснялок и пафоса, девушка в истерике и слезах изъясняется длинными распространенными и красиво выстроенными предложениями.

Призрак пера:
Излишне правильными для такого состояния – соглашусь. Длинными и распространенными? Да их вообще в тексте мало.
Относительно корявости – я ее в стиле не заметил. А относительно излишней однородности – как я понимаю, то, что говорил про речь героев?

Dr.Watson:
И еще пара слов по стилю, для пояснения собственной мысли.
Язык тут не то чтобы совсем уж ужас-ужас-ужас, как выражалась та содержательница борделя из старого анекдота. То есть откровенных ляпов, свойственных начинающим, тут нет. То есть, типичных маркеров "ошибок новичка" тут нет. Стало быть, автор таки опытный, и это чувствуется.
Тем обиднее, потому что имеется та самая корявость, которая мешает признать текст законченным и доделанным. Причем эта самая корявость могла бы сыграть и в плюс, став личной речевой и мыслеречевой особенностью фокального персонажа – вполне могла бы, вот я о чем!
Упущенные возможности огорчают куда больше откровенной слабости.
У всех разные вкусы, кому-то больше по нраву греческие скульптуры, у которых любовно зашлифован каждый заусенчик на каждом ноготочке, а кому-то – искристый плохо обработанный мрамор поздних произведений Родена, которые по слухам делал вообще не он, а его несчастная жена. Они куда более грубые, более условные – и более нежные одновременно!
Так и грубый стиль может подчеркнуть нежность и трагизм происходящего.
Но для этого он должен работать на контрасте.
А вот контраста-то как раз в рассказе нет, нет фона, на котором этот стиль заиграл бы. В результате стиль сам становится фоном – и сам же тем, что должно выделится, и они сливаются.

Да, и еще – совсем забылось.
Автор, похоже, как и его герои совершенно упускает из виду основную функцию школы, оставляя за ней исключительно функцию обучающую – иначе бы вообще не возникло спора между «правильными» и «неправильными» учителями.
Обучающую функцию действительно вполне могут заменить программы и для нее даже само присутствие учеников в школе вовсе не обязательно.
Только ведь это только одна из функций школы, и далеко не самая важная.
СОЦИАЛИЗАЦИЯ – куда важнее. Не говоря уже о воспитательной

Призрак пера:
Кстати, то, что функция школы скатывается скорее к обучению – как раз к мысли о том, что мир скорее равнодушен, чем добр, в среднем по больнице.