Тьма Марафонов

[KrasavA]

МАРАФОН 9+1 или "100+100"

Я тут посчитала количество Марафонов, что прошла, начиная с самого первого. Считаю те, где были заветные 100 страниц. Два первых Марафона прошла в период активной Мастерской. Четыре завершённых между 17-м и 19-м годами. Это шесть. Ещё два я провалила, но закрыла все недописанные страницы с помощью Антимарафона. Поэтому в сумме три считаются как два. Итого пройденных восемь. Сейчас идёт Марафон с условным обозначением «Алиса». Это девять. И десятый можно начать прямо сегодня. Анонс уже есть, так почему бы не позволить себе ещё одну маленькую шалость. Время выбрано удачно. Между Бельтайн и Купало. Луна в росте, Венере надоели оковы, и она их сбрасывает, рождая обновление. Юпитер с Сатурном не могут помешать ей. А Геката будет рада любому изменению рисунка реальности в пользу усложнения.

Чтоб удобней было считать, солью девятый и десятый Марафон в один. Можно сказать реверанс в пользу Эры Водолея. Так что нынешний Марафон с кодовым названием «9+1» и продолжаться он будет до 200-й страницы. В такой марафонской позе мы ещё не пробовали. Тем более что 53 страницы из него уже написаны. Надо всего лишь продолжать и не бросать, чуть дольше обычного. А почему нет?

Как сказал бы пастырь: «Дело благое, дети мои! Силы благоволят вам! В путь!»

С чем себя и поздравляю. Кому охота, присоединяйтесь.
Правила простые. В своём темпе, главное набрать 100 заветных страниц.
Размер страницы 3000 знаков без пробелов.

Скрытый текст - Первый пост предыдущих безобразий::

КОМУ ОХОТА В МАРАФОН, ПРЕДЛАГАЮ ПРОСТО ПРИСОЕДИНИТЬСЯ.
МОЖНО ВЗЯТЬ ЛЮБОЙ ИЗ РЕЖИМОВ, ЛИБО ПРИДУМАТЬ СВОЙ.

Скрытый текст - Режимы:

Идеальный вариант. Марафон длится 100 дней. Без учёта пит-стопов и выходных.

Как показывает практика, такой редко кто выдерживает. Поэтому ниже предлагается расширенная линейка Марафонов. Выбирайте для себя самый «вкусный» и идите за своей мечтой. Если конечно она у вас есть.

1) Режим первый – «Классический». Выкладывать каждый день 3000 знаков без пробелов. Два выходных каждые две недели. Обычно суббота и воскресенье.

2) Режим второй – «Летний». Выкладывать каждую неделю минимум 21000 знаков без пробелов. Текст можно залить раз в неделю.

3) Режим третий – «Редактирование». Доступен тем, кто уже участвовал в Марафоне или пришёл с текстом не менее 300 000 знаков. Нужно выкладывать редактированного текста каждый день 3000 знаков без пробелов. Смысл этого режима – из черновика сделать чистовик книги. Это работа с сюжетом.

4) The fourth mode is «English». Putting 200 words in day. You can do this every day with 2 days off every 2 weeks. Or 1400 words per week, but you can place the text any day of the week.

5) Режим - «Антимарафон». Если не доделали предыдущие Марафоны и это вас гложет, не беда. Складируете все недоделанные страницы в одну тему и в обратном порядке их отсчитываете. Движение от противного, от большого к маленькому, тоже имеет свои преимущества)

6) Режим - «Ленивый». Если 3000 знаков без пробелов - это для вас много. Облегчите себе задачу. 1500 знаков без пробелов каждый день, тоже хороший результат. Самые первые Марафоны с этой цифры и начинались.

7) Режим - «Конструктор». Самостоятельно выбираете желанное для вас количество страниц, количество букафф в этой странице и срок, в который хотите уложиться для написания.

8) Если нужен отпуск на две недели – бери! Главное – не забудь вернуться! За уши никого тянуть не будем. Упорство и сила воли, они только ваши и ничьи другие.

ДОВЕСТИ НАЧАТОЕ ДО КОНЦА - БЕСЦЕННО

Дальше идут мои заморочки. Спасибо, что их читаете!) Я вас вот так вот люблю

Скрытый текст - Вся белиберда что здесь есть и что из этого вышло:

МАРАФОН 2021

Уж сколько раз твердили миру... Никогда не говори никогда.

Скрытый текст - Всё о нём:

Алиса в стране Жёлтого кирпича

Марафон. Что ещё сказать. Ради шальной идеи. Которая взорвала мысль и реальность, как пуля в голову. Кто такую получал? Я. И уже не раз. Значит надо соответствовать ожиданиям. Так что буду выкладывать столько, сколько смогу. Рассчитываю закончить до Саммайна. В крайнем случае, до Йоль. О, это волшебное время. И очень романтичное. Всё или ничего. Битва огней... Ради этого времени стоит жить. Ради этого времени я живу весь год. Потом – Дикая Охота. Она беспощадна. Кто не успел, тот опоздал. А опаздывать жить я не люблю. Если только по глупости. Что тоже не исключено. Вот в конце года и проверим чего я стою... В добрый дальний. До атомного взрыва собственного личного пространства. Ведь я к этому готова.

Скрытый текст - Под настроение:

Сто лет это фильм не смотрела. А вот песни... Песни это нечто. Они настоящие.
И пусть подавится мосфильм своими кадрами. Есть видео хуже, но звук задорен как никогда. А это, оказывается, для меня главное.

Watch on YouTube

Скрытый текст - Страницы:

1 2,5 4 6 7 9 10 13 17 21

Анти-Марафон 2021

Скрытый текст - Всё о нём:

Скрытый текст - Описание:

Дорогие, россияне! Я ухожу... А ну да. Это не совсем про это) Но, поехали по порядку.

Второй Марафон подряд не смогла доделать. Не буду оправдываться. Рассуждения о том, что параллельно пошла учиться, и учёба оказалась гораздо сложнее, чем предполагала, выглядят жалко. Ну да ладно с проигрышем. Отрицательный результат – тоже результат. Меня больше интересует вопрос: «Что делать?» Да-да, тот самый извечный русский. И не только русский.

Проблема налицо. Можно сказать, что Марафон выдохся, можно сказать, что участники. Можно поставить на нём крест и благополучно забыть, как и о своих грандиозных планах. Однако, идея Марафона ценна и для молодого поколения, чтоб наработать зубы, когти и шкуру подойдёт. Но у меня по накатанной писать уже не получается. Хочется остановиться подумать. В условиях чистого Марафона это не предусмотрено. Это подбешивает, выбивает из колеи, а также внушает чувство неуверенности в собственных силах. Для эффективности мозговой активности «не для галочки», такие эмоции необходимо нивелировать.

Поэтому, исходя из запроса «Что делать», создаю собственный Анти-Марафон. Создаю для себя и для тех, кому нужна возможность без ажиотажа и бесконечной погони за значками нормально работать. Работать не «в стол», а на результат.

Смысл Анти-Марафона – постановка цели и планомерное к ней топанье.
Цель каждый подбирает самостоятельно. По своим силам.
Счёт страницы в 3000 зн.б.пробелов оставляю. Она удобна для подсчёта. 100 страниц – это нормальная книга начинающего автора.

Моя цель, исходя из двух не пройдённых Марафонов – их добить до завершения. Это дело чести, так сказать. И я эту цель возьму.
Значит мне надо 50 + 61 = 111 страниц. О как. Красивая цифра) Специально так не подгадаешь, а случайно получилось)))

Следующий критерий – время. Даю себе год. Тоже вполне подъёмная цифра. И на подумать хватит и на бумажки значками измарать.

Что хочу в итоге? В идеале к концу года завершить ещё одну полноценную книгу. В радужных мечтаниях – две. Ну ладно. Это уж я загнула. Хотя бы укомплектовать ещё половину второй.

Особенности Анти-Марафона.
- Можно считать в страницы абсолютно всё, что вы пишите. Левые рассказы, научные и псевдо-научные заметки. Это чисто ваше творчество и демонстрация себя любимого. А также приведение собственных мыслей в порядок.
- Можно выкладывать тексты пачками, можно хоть построчно. Главное до цели в итоге добраться.
- Можно исчезать на пару месяцев или недель без необходимости перед кем-то отчитываться. И опять возвращаться, когда удобно.

Мне такой стиль нравится. Так что потихоньку поехала))) С какого момента? Да прямо сейчас. Нет нужды собирать гвардию и гордым шагом выходить под «Прощание славянки». Пока начну с разбора завалов, укомплектую посты с отрывочными рассказами под надлежащие обложки. А потом буду думать, как с ними работать и вплетать в желаемый сюжет.

Скрытый текст - Страницы:

111-107 *** 106-104 *** 103-98 *** 97-94 *** 93 *** 92-91,5 *** 91,5-90,5 *** 90,5-88,5 *** 88,5-88 *** 87 *** 82 *** 80 *** 76

Книги, которые сформировались из пройденных Марафонов

Скрытый текст - Всё о них:

Где скрываются боги. Том 1

Скрытый текст - здесь:

Часть первая

1. Степень доверия
2. Пердимонокль
3. Куда уносят мечты
4. Крылья
5. Случайности
6. Разбор полётов
7. Оборотная сторона медали

Часть вторая

8. В другую реальность
9. Новые возможности
10. След дракона
11. Ален
12. Потеря
13. Артефакт
14. Солара
15. Две стороны ада

Часть третья

16. Когда уходят боги
17. Реквием прошлому
18. Перекрёсток решений
19. В поисках простых дорог
20. Яйцо Стихий
21. Два полюса
22. А кому-то стоит ещё поучиться

Конец первого тома

Ведьминские рассказы

Скрытый текст - здесь:

Часть первая

1. Явление
2. Первые вопросы
3. Утренний кофе
4. С чем едят времена года
5. Время жарких дел
6. Круговерть
7. Рагнарёк


Часть вторая

1. Как избавиться от катастрофы
2. Зелёная гостья или Между небом и землёй
3. В поисках Хогвартса
4. С чего начинается магия
5. Кто есть кто
6. Волки и рыба
7. Башни будущего


Часть третья

1. Слишком прыткие возможности
2. Заклятый друг
3. Царство холода
4. Кочегарня
5. Улитка
6. Победа с россыпью тревог
7. Плата за обучение
Эпилог

Монада жизней (пока в работе)

Скрытый текст - здесь:

Часть первая

1. Незнакомка
2. Колдовские манёвры
3. Провал
4. Есть только миг
5. Перевалочный пункт

По расчётам, примерно глава 12-13.
Предел
Непреодолимость

Всего зн.с.п. - 86 763

Самостоятельные рассказы

Скрытый текст - Здесь:

«Рыжий Смерть, Чёрная Жизнь» или «Когда-нибудь мы поменяемся местами...»
О религии
Зарисовка про дождь
Призраки прошлого
Каменная любовь
Когда хочется жить...

Первые страницы кучи Марафонов, в которые ввязывалась по различным причинам

Скрытый текст - Всё о них:

Первая страница последнего Марафона - тоже проигрышный, отчего хотела "завязать". Не получилось.
Летний 2019 - проигрышный 50/100
Зимний 2018-2019
Летний 2018
Зимний 2017-2018
Летний 2017

Декларация независимости

Скрытый текст - Здесь:

Да, это она

[KrasavA]

Марафон. Редактирование

- 130 -

Скрытый текст - редактирую:

Часть третья
1. Слишком прыткие возможности

Замысловатые узоры на морозном стекле скупо искрились в закатном солнце. Прошло два года с того момента, как её вышвырнуло в мир магии. За это время она хотя бы приблизительно отстроила собственную вселенную. Учёба, новые знакомства, хрустальные башенки планов. Но чего-то не хватало. Так и хотелось крикнуть собственному отражению в стекле, набирающему с темнотой силу, что сейчас вполне себе сносный уровень. Когда не ждёшь звёзд с небес, но в то же время их искры в твоей жизни присутствуют. Есть стабильность, сносный доход, правильность действий, но в тоже время... скука неимоверная. Она неожиданно вышла на новый виток развития и что делать, понять не могла. Планы, что построила совсем недавно, ей казались уже мелкими.
Можно было бы спросить у фантома, что делать, но тот опять куда-то испарился. Эмоции он показывал редко, но уж если показывал, то становилось ясно, почему прячет. Это был чистый атом. Противостоять такому натиску бесполезно. Но если охота сгореть, то можно и подставиться. Тем не менее, процедура сгорания в планы ведьмочки не входила, она предпочитала обходиться профилактикой. Вычислить траекторию движения заряда и не стоять в том месте, куда он упадёт. Нагло, но эффективно. Последний раз то ли расчёт оказался не верным, то ли маг в решающий момент изменил траекторию удара. С огромной силой он швырнул вспышку в нужную сторону, Чара едва успела уклониться. На дереве за спиной осталась выбоина, а на землю, после некоторых раздумий, опал необычный камень.
Несколько дней потом она ходила вокруг этого камня и думала, что с ним делать. Он был увесистый и напоминал горный хрусталь. Полупрозрачный, матовый, в форме глубокой ванночки... или раковины? С волнистыми краями шириной с перила. На ощупь нежно-бархатный и тёплый. Почему у камня такая форма, Чара так и не поняла. Расставаться с новым сокровищем страсть как не хотелось. И ведьмочка рассудила по-своему. Раз эта прелесть попала к ней, отдавать её не будет. А воспользуется правом старинного феодального закона «что упало, то пропало». И будет распоряжаться на своё усмотрение.
По длине камень был с три ладони, по ширине две. А по весу, наверное, килограмм пятнадцать. С некоторыми усилиями она перетащила его к фонтану, а решила, что подобные подарки лучше хранить в собственной матрице. Вселенные, как показывает практика, разрушаются. А вот она нет. Поэтому такому подарку место внутри. И надо как-то впихнуть его туда. И вот с этим возникла проблема. Задачка долго казалась неразрешимой. Пока наставница Карин опять не зашла в гости. Камень сразу привлёк её внимание.
- Что это? – указала она на хрустальное чудо.
- А... долго объяснять, - отмахнулась Чара,
- А стоило бы объяснить, - сказала Карин. - В камне содержится одно из достоинств его создателя.
- Какое? – ведьмочка оглянулась. Ради такой информации можно и отвлечься. Даже нужно.
- Тебе лучше знать. С кем-то ты его создавала? - ухмыльнулась Карин и слегка касаясь, провела по камню пальцами. Тот срезонировал и зазвенел.
Чара задумалась. У фантома куча достоинств. Овладеть для начала хотя бы одним из них... об этом даже мечтать не смелось. А тут... удача сама в руки прилетела. Но что-то её в этой схеме не нравилось. И она озвучила что.
- А у него не убудет этого качества? – уточнила ведьмочка с опаской.
Карин пожала плечами, поправила юбку и села в возникшее из ниоткуда кресло, как когда-то в беседе с Мерлиным. Откинувшись на мягкую спинку, посидела немного в задумчивости. Чара ждала. Знала, гостья вспоминает и просчитает возможные варианты.
- По-разному бывает, - наконец подвела итог она. - Здесь не угадаешь. Иногда по глупости отдают всё без остатка, а иногда просто делятся. Как сама считаешь, какой твой вариант?
- Ну... глупцом этого создателя не назовёшь. Скорее наоборот. Так что, скорее всего, просто поделился. И можно с чистой совестью пользоваться, - закончила Чара мысль, довольная собой.
- Ох, молодёжь, - вздохнула Карин. – А если бы ты поняла, что забрала всё качество целиком, понесла бы отдать его обратно?
- Наверное, нет. Скорее всего. Если только кусочек, - с запинками выдала ученица.
- В том-то и дело, что «наверное» и «скорее всего». Учись думать, как ведьма. Отдавать то, что досталось трудом и личным временем, можно только в том случае, если это выгодно. В противном случае, из тебя всегда будут вить верёвки. Тогда любой оппонент станет для тебя Прозрачным Рыбаком. Понятно?
- Понятно, - поджала губы ведьмочка. Сама же подумала, что ослаблять врага, наверное, можно. А вот ослаблять друга, как-то... цинично что ли. Да и не выгодно. У кого тогда учиться?
- Вот, другое дело, - не заметила Карин упрямого взгляда собеседницы. - Так что в любом случае можешь пользоваться своим сокровищем с чистой совестью. Оно твоё. Будешь в академии, зайди ко мне. Рецепт дам, как правильно камень переработать. Он усилит тебя.
На следующий день Чара уже колдовала перед котлом. Для начала камень необходимо растопить, сделать обтекаемым, мягким и податливым. Затем добавить щепотку собственной силы воли и ждать леденцового цвета. Потом остудить и выпить.
С первыми каплями волшебной карамели душа потяжелела, сделала тело прозрачным. С розово-перламутровым отливом в жилы вливался ядерный заряд, принадлежащий когда-то не ей. Это он оставляя тонкую полосу чёрного пепла в воздухе. Освобождаясь от лишних примесей, сжатый огонь бежал по венам, распадался по нервам. Все пятнадцать килограмм ярости впитывались в кожу, становясь ей самой. Такое состояние ей понравилось.
Карин сказала, что утяжеление души на вес тела не влияет. Но, было бы всё равно интересно проверить. Но потом. Чара ждала, когда новое качество проявит себя. Ночью оно должно встроиться, обосноваться в новом теле, как в предыдущем. И на следующий день заявить о себе в полный голос. Через несколько часов вся тянущаяся карамельная жидкость впиталась, и пришло понимание, что за достоинство скрывалось внутри. Оно сорвалось я зыка само.
- Вижу цель, не вижу препятствий. Потрясающее качество!
Хотелось прыгать, Чара не стала, посчитав, что степенность с этого момента в норме вещей. Не маленькая девочка уже. Придав увесистости, в перспективе этот камень позволит самой прокладывать нужный курс, не болтаясь по жизни лёгкой щепкой. Несколько дней казалось, что обладать уникальной пробивной силой – бесподобное удовольствие. Но теперь, она решительно не знала, куда приложить новые возможности. И тихо маялась в тех делах, что сама же недавно запланировала.
На выручку опять пришла Карин. Она заметила вялое состояние ученицы и для эксперимента решила взвесить её душу.
- Теперь понятно, почему тебе тесно здесь... – она спрятала весы Тота и с любопытством стала листать разноцветные журналы, разложенные на столе.
- Почему? – тоскливо сказала Чара.
Манипуляции наставницы ей совсем не нравились. Так суетиться она начинает, когда можно рассчитывать на неожиданный эксперимент, через который потом проводит учеников. Стать подопытной крыской в данный момент не улыбалось.
- Масса увеличилась вдвое, - пояснила Карин. - Это много. Для такой души нужен больший размах. А ты создала планы для того веса, который могла осилить. Сейчас они для тебя уже как пустые семечки.
- И что же теперь делать? Имболк уже скоро. Я не успею изучить собственные возможности и перестроить планы.
Наставница улыбнулась. Этого Чара и опасалась. Что-то будет...
- На этот случай у нас есть возможность воспользоваться чёрных ходом через реальности, - подтвердила её опасения Карин. – Про кротовые норы слышала? Очень похожий эффект. Естественно, он не для всех. Основная масса идёт от ступеньки к ступеньке. Но я поговорю с кем следует, и тебе предоставят возможность пройти испытания вне очереди. С таким весом, тебе это уже под силу. Должна справиться. При успешном прохождении сможешь не только подтвердить права на собственную реальность, но и ходить в другие вселенные.
- Так скоро?
- Спасибо своему оппоненту скажи. То, что потерял он, ты вовремя подобрала. Новые возможности, новые обязанности. Это же интересно, не кисни... – Карин посмотрела на полуобморочное состояние ученицы. - Что, тебе больше не нравится то, что у тебя есть?
- Нет-нет! – охнула ученица. – Я просто растерялась, что так скоро. Я не ожидала.
- Это дело поправимое, - отмахнулась от её переживаний Карин. - Чтоб выйти на новый уровень, нужно всего лишь пройти через смерть.
- Опять смерть... Только-только привыкла к расстановке вещей. И опять всё менять...
- А как ты хотела? Про постоянство забудь. Нет его. Если не движешься вперёд, значит, идёшь назад. Третьего не дано. Но если хочешь посидеть ещё в этой реальности... можно и это обеспечить. Но ты потеряешь год. Если не примешь сейчас предложение, через год можешь с новым даром распрощаться, он как влился, так и утечёт из тебя, как у того, кто его потерял. А между прочим, из-за такого неожиданного стечения обстоятельств, ты можешь выиграть два года. Это много, поверь.
Ведьмочка прикину собственные возможности и перспективы. Оптимистический голос подсказывал изнутри, что надо идти вперёд. Пессимистический, что лучше посидеть на попе ровно, авось само рассосётся. И может хрен с ним, с этим даром? Как-то слишком быстро при его обладании начались проблемы. И почему этот камень был потерян магом? Уж не по этой ли причине? Может это не она подобрала качество, а он элегантно сбагрил его?
- Ну что, идёшь на испытания? – вернула Чару к действительности Карин. - Правила расскажу потом.
- Иду, - выдохнула Чара. – А что будет с теми башенками, что я построила? Их же нельзя просто уничтожить. А при новых возможностях, следить за ними не смогу.
- О, за них не беспокойся. Ответственность за них мы передадим кому-нибудь из учеников с курса. Наверняка кто-то из них недооценивает своих возможностей или не смог вовремя создать планы. Так, надо подумать, кому же это доверить?
В дверях показался хулиганистого вида вьюноша, когда-то рассуждающего о грибах.
- О, вот на него, например, - ткнула в него пальцем Карин, а Чаре сделала знак уходить. – А ты иди уже. Перед гонкой со смертью надо хорошенько отдохнуть.

Скрытый текст - переписываю заново:

КАК ОБРЕСТИ СВОЮ ВСЕЛЕННУЮ

Первый Этт

1. Феху
«Только сила духа, выраженная руной Феху,
может определить то, чем человек этого мира
будет обладать по праву».
К.Меньшикова

Идея первична. Она может принять любую форму. Существующие формы лишь отражение изначальной мысли, которую кто-то подумал, высказал и осуществил. В интересах каких людей строится существующая общая реальность? Чьи они высказывают идеи? И во имя чего осуществляют их?
Раньше Чара не думала об этом. Она считала, что вся реальность выстроена в угоду одного бога, и он там как-нибудь сам разберётся со своими делами без неё. А ещё есть куча всяких ангельских подуровней, которые контролируют этот процесс и не дадут ей погибнуть. И вот она погибла. А наблюдатели не спешат на помощь. И объяснений о случившемся никто давать не собирается. Ну и как теперь искать ответы на вопросы? Кому звонить? Кого звать?
Внешне всё было, как всегда. Дом, семья, работа. А внутренняя матрица разрушена. И это совершенно не отражалось на общей реальности. И это сбивало с толку. Казалось, все должны обернуться на неё. Ведь она перестала видеть смысл в бессмысленной социальной игре. Но никому до этого не было дела. Все продолжали исполнять свои роли. От этого безучастия окружающих продолжали возникать новые вопросы. Что держит общую реальность? На каких законах она стоит? И почему именно Чара оттуда выпала? И что ей теперь делать? Странно было смотреть на людей, которые изо дня в день повторяют одни и те же действия с одним и тем же результатом. И не считают это убогим и неправильным в таком огромном и разнообразном мире.
Снова и снова мысли возвращались в момент разрушения внутренней матрицы...
Как Чара оказалось на дне собственного сознания, она не поняла. Сначала она долго падала. Возможно несколько дней, может недель. А потом в пустоте внутреннего мира обозначились стены каменного мешка, через которые предстояло проломиться. В дальнейшем оказалось, что проламываться было не обязательно. Эта мысль могла материализоваться только для тех, у кого хватит сил и смелости. А у кого не хватит, тот мог спокойно умереть внутри себя, и этого бы никто из окружающих не заметил, учитывая их наблюдательность.

Довольно странное ощущение, когда понимаешь, что внутри мёртв, а снаружи как живой. Даже дышишь и даже не зелёный, и без плесени. Ешь, правда, с трудом. Спишь не переставая. Но живёшь, живёшь, живёшь... Зачем? Ответа нет. Исполняешь привычные ненужные обязанности. Зачем? Ответа нет. Делаешь вид, что интересуешься чужими проблемами. Зачем? Улыбаешься, сочувствуешь. Зачем? Актёрская игра нулевая. Но те, кто приходят изливать душу, это не замечают. Зачем? Им интересны только они сами и их невзгоды. А про свои невзгоды нужно молчать. Потому что если начнёшь о них говорить, тут же загремишь в дурку. Или на таблетки... Да мало ли сейчас могут предложить возможностей, чтобы люди не поняли, что внутри них может твориться Магия.

Да, она так это и обозначила. Магия. Ни где-то там в параллельных вселенных, ни на страницах книг, а просто внутри неё, как маленький светящийся генератор. Рассказать что ли кому? Нет. Ни за что. Пока Чара не разобралась с происходящим внутри неё, она делиться ни с кем своим открытием ни собиралась. Наблюдая за действительностью, она быстро поняла, что современная людоедская цивилизация способствует уничтожению всего нетривиального. Всех будто загоняют под одну гребёнку. Социум большой, а ты маленький. И значит, остальные лучше знают, что тебе надо думать, чувствовать, понимать. Никакие личные аргументы о Магии не могут быть приняты к рассмотрению. Приветствуется только материя. Истина о том, что мысль материальна будет высмеяна.

Доказывать никому ничего не хотелось, жить до некоторого времени тоже. Пока в комнату, где она предавалась депрессии, не вошло привидение. Нет. Не привидение. Судя по красным отблескам в ауре, это был фантом. Наглый мужчина в рыцарском одеянии и плаще. Безумно напоминавший кого-то знакомого. Но кого именно, Чара ещё долго не могла сообразить. Фантом надменно по-хозяйски огляделся, прошёл по комнате, где как и внутри не было сил убраться после недавнего апокалипсиса. Пнул лежащую на полу игрушку и сказал:

— Ну и долго ещё валяться собираешься? Вставай!

И испарился.

Чара застонала и ещё некоторое время пребывала в замешательстве. Дожили. Уже галлюцинации мерещатся. Ещё одна новая особенность психики, о которой лучше помалкивать.

12 000

[KrasavA]

Марафон. Редактирование

- 131 -

Скрытый текст - переписывание:

Преодолев ватность тела, которое не желало приобретать горизонтальное положение, Чара всё-таки встала и подошла к зеркалу. Видок был тот ещё. Серая кожа, ввалившиеся глаза, путаные волосы. Чего уж от себя скрывать. Наглый фантом истину глаголет. Надо выбираться из депрессии. И чем скорее, тем лучше. Сейчас вместо погибшей матрицы в ней включён аварийный режим психики. И он по минимуму дозирует энергию, от этого и спать постоянно хочется. Надо выходить из этого анабиоза. Иначе можно заснуть насовсем. Запасного аккумулятора может надолго не хватить.
Распутывая расчёской волосы, Чара одновременно пыталась распутать и свои мысли. Всё-таки в странный мир она попала. Безвкусная обыденность, собственная отрешённость, сломанная внутренняя матрица, её личная тайна в виде источника Магии... а теперь ещё и привидения. То есть фантомы...
Начав анализировать, Чара вспомнила, что привидений человек начинает видеть на самом краю, когда уже полшага до реальной, а не виртуальной могилы. Организм, конечно, привыкает ко всему, но пределы выживаемости есть и у него. До точки невозврата, судя по всему недалеко, аварийный аккумулятор не вечен. Осталось решить только один вопрос. Откуда взять силы жить? И зачем? Ответа по-прежнему нет. А должен быть.
Причесавшись, Чара уселась в кресло и принялась исследовать внутренние ломаные базы данных. Сейчас остатки памяти воспринимались именно так. Должно быть среди них то, что сможет снова запустить механизм вечного двигателя внутри. Не может вся прошлая жизнь оказаться бессмысленной. Что же это, что?
Мыслилось тяжело, хронология никак не хотела выстраиваться. Клочки бессвязных картинок, как обрывки обугленной плёнки, постоянно путались... Детство, институт, школа, работа, школа, детсад, друзья, религия... Последняя сразу полетела на свалку истории. Благодаря соблюдению её святейших постулатов, она оказалась в Апокалипсисе. Рисковать ещё раз и доверяться своду написанных две тысячи лет назад правилам, которые давно устарели, не хотелось. У неё время на исходе и есть только одна попытка вынырнуть на поверхность жизни. Поэтому идея, ради которой стоит жить, должна быть истинной.
Не заметив точки перехода, она опять провалилась во внутреннюю реальность. В каменный мешок. Здесь было тесно. Очень тесно. И темно. Тело в этой реальности давно затекло и бултыхалось в жиже с собственными испражнениями, которая периодически накрывала с головой. Дышать приходилось с трудом. Ещё чуть-чуть и станет невозможно. Чара попыталась сообразить, как отсюда выбраться. Она попыталась ощупать стену, чтоб найти слабое место, но все кирпичи лежали ровно.
Искра ярости, рождённая отчаянием, вспыхнула на миг, затем снова угасла. Бороться с этим миром в одиночку бесполезно. Что толку, что она вылезет сейчас отсюда. А дальше? Что ждёт дальше? В той же внешней реальности, с теми же людьми, с теми же прогорклыми идеалами она умрёт от скуки. Может лучше вот так, просто захлебнуться и дело с концом. Аналог быстрого и эффективного исцеления от всех проблем. Вонь дурманила и Чара стала то ли проваливаться в сон, то ли терять сознание.
Есть ли предел иррационального? Странные сны могут сниться во снах. И там она увидела многих детей, оказавшихся в такой же реальности. Жуткой, узкой и вонючей. Они задыхались, но не могли двинуться. И умирали. А во внешнем мире продолжали жить безликие люди-оболочки. Ну, уж нет. Если она сейчас не справится, они потом не справятся тоже. Чара вздрогнула, открыла глаза, и принялась кулаками долбить жуткие стенки. Ярость взяла верх. Откуда взялись силы? Они начинались из-за сердца и растекались по телу. Огненная ярость собиралась из каждой клеточки и концентрировалась в ладонях. Отчего они стали приобретать красноватый оттенок с отблесками пламени. С этого момента пробивать брешь в глухих каменных стенах стало проще.

3 000

[KrasavA]

Марафон. Редактирование

- 136 -

Скрытый текст - ВР:

КАК ОБРЕСТИ СВОЮ ВСЕЛЕННУЮ


Первый Этт

1. Феху
«Только сила духа, выраженная руной Феху,
может определить то, чем человек этого мира
будет обладать по праву».
К.Меньшикова

Идея первична. Она может принять любую форму. Существующие формы лишь отражение изначальной мысли, которую кто-то подумал, высказал и осуществил. В интересах каких людей строится современная общая реальность? Чьи они высказывают идеи? И во имя чего осуществляют их?
Раньше Чара не думала об этом. Она считала, что вся реальность выстроена в угоду одного бога, и он там как-нибудь сам разберётся со своими делами без неё. А ещё есть куча всяких ангельских подуровней, которые контролируют этот процесс и не дадут ей погибнуть. И вот она погибла. А наблюдатели не спешат на помощь. И объяснений о случившемся никто давать не собирается. Ну и как теперь искать ответы на вопросы? Кому звонить? Кого звать?
Внешне всё было, как всегда. Дом, семья, работа. А внутренняя матрица разрушена. И это совершенно не отражалось на общей реальности. И это сбивало с толку. Казалось, все должны обернуться на неё. Ведь она перестала видеть смысл в бессмысленной социальной игре. Но никому до этого не было дела. Все продолжали исполнять свои роли. От этого безучастия окружающих возникали новые вопросы. Что держит общую структуру реальности? На каких законах она стоит? И почему именно Чара оттуда выпала? И что ей теперь делать? Странно было смотреть на людей, которые изо дня в день повторяют одни и те же действия с одним и тем же результатом. И не считают это убогим и неправильным в таком огромном и разнообразном мире.
Снова и снова мысли возвращались в момент разрушения внутренней матрицы...
Она разрушилась, когда произошло то, что не могло произойти никогда. И это породило смерть картины мира, а потом как следствие и смерть её личности. Личность отслоилась от лица и разума. А что осталось? Осталась пустота. И она её поглотила.
Как Чара оказалось на дне собственного сознания, она не поняла. Сначала она долго падала. Возможно несколько дней, может недель. А потом в пустоте внутреннего мира обозначились стены каменного мешка, через которые предстояло проломиться. В дальнейшем оказалось, что проламываться было не обязательно. Эта мысль могла материализоваться только для тех, у кого хватит сил и смелости. А у кого не хватит, тот мог спокойно умереть внутри себя, и этого бы никто из окружающих не заметил, учитывая их наблюдательность.
Довольно странное ощущение, когда понимаешь, что внутри мёртв, а снаружи как живой. Даже дышишь и даже не зелёный, и без плесени. Ешь, правда, с трудом. Спишь не переставая. Но живёшь, живёшь, живёшь... Зачем? Ответа нет. Исполняешь привычные ненужные обязанности. Зачем? Ответа нет. Делаешь вид, что интересуешься чужими проблемами. Зачем? Улыбаешься, сочувствуешь. Зачем? Актёрская игра нулевая. Но те, кто приходят изливать душу, это не замечают. Зачем? Им интересны только они сами и их невзгоды. А про свой внутренний мир и свои невзгоды, Чара вынуждена молчать. Потому что если начнёшь о них говорить, тут же загремишь в дурку. Или на таблетки... Да мало ли сейчас могут предложить возможностей, чтобы люди не поняли, что внутри них может твориться Магия.
Да, она так это и обозначила. Магия. Ни где-то там в параллельных вселенных, ни на страницах книг, а просто внутри неё, как маленький светящийся генератор. Только как к нему подключиться, женщина пока не поняла. Ни вилки, ни проводов, ни розетки она рядом не обнаружила. Как им пользоваться? Раз Магия существует, значит как-то можно ведь. Рассказать что ли кому, чтоб помогли? Нет. Ни за что. Пока Чара не разобралась с происходящим внутри неё сама, она делиться ни с кем своим открытием не собирается.
Пока с пониманием внутреннего пространства было глухо, женщина наблюдала за внешним пространством.
Отстранённое безучастное наблюдение за социальной действительностью быстро дало понять, что людоедская цивилизация способствует уничтожению всего нетривиального. Не удивительно. Всех с детского сада загоняют в одну программу. В одну модель поведения. В одну картину мира с ограниченными критериями успешности. И выбрать можно только роли, но не игру. Попробуешь сменить игру, социум быстро объяснит, что он большой, а ты маленький. И если не нравится игра, шагай в леса подальше от людей. Тоже конечно выход. Но тогда твои странные вопросы не найдут никогда ответов. Зачем всё это? И хотя у обычных людей нет ответа на эти вопросы, они считают, что знают всё лучше неё. А именно, что надо думать, чувствовать, понимать. Их заранее научили видеть правильно. То, что нужно кому-то. А если она теперь видит больше? Что делать? Надежды на диалог оказались не состоятельными. Чара быстро поняла: личные аргументы о Магии не могут быть приняты социумом к рассмотрению. Приветствуется только материя. Истина о том, что мысль материальна будет высмеяна.
Доказывать никому ничего не хотелось, жить в такой системе до некоторого времени тоже. Пока в комнату, где она предавалась депрессии, не вошло привидение. Нет. Не привидение. Судя по красным отблескам в ауре, это был фантом. Наглый мужчина в рыцарском одеянии и плаще. Безумно напоминавший кого-то знакомого. Но кого именно, Чара ещё долго не могла сообразить. Фантом надменно по-хозяйски огляделся, прошёл по комнате, в которой, как и внутри неё самой, не было сил убраться после недавнего апокалипсиса. Фантом пнул лежащую на полу игрушку и сказал:
— Ну и долго ещё валяться собираешься? Вставай!
И исчез.
Чара застонала и ещё некоторое время пребывала в замешательстве. Дожили. Уже галлюцинации мерещатся. Ещё одна новая особенность психики, о которой лучше помалкивать.
Преодолев ватность тела, которое не желало приобретать горизонтальное положение, женщина всё-таки встала и подошла к зеркалу. Видок был тот ещё. Серая кожа, ввалившиеся глаза, путаные волосы. Чего уж от себя скрывать. Наглый фантом истину глаголет. Надо выбираться из депрессии. И чем скорее, тем лучше. Раз доступа к генератору бесконечной энергии пока нет, а погибшая матрица обесточена, значит в ней сейчас включён аварийный режим питания психики. И он по минимуму дозирует энергию, от этого и спать постоянно хочется. Надо выходить из этого анабиоза. Иначе можно заснуть насовсем. Аварийного аккумулятора может надолго не хватить.
Распутывая расчёской волосы, Чара одновременно пыталась распутать и свои мысли. Всё-таки в странный мир она попала. Безвкусная обыденность, собственная отрешённость, внутренняя пустота и её личная тайна в виде источника Магии... а теперь ещё и привидения. То есть фантомы...
Начав анализировать, Чара вспомнила, что привидений человек начинает видеть на самом краю, когда уже полшага до реальной, а не виртуальной могилы. Организм, конечно, привыкает ко всему, но пределы выживаемости есть и у него. До точки невозврата, судя по всему недалеко. Так что же делать? Представив возможные варианты событий, Чара между жизнью и смертью всё же выбрала жизнь. И теперь осталось решить только один вопрос. А зачем? Ответа по-прежнему нет. А должен быть. Иначе энергию жизни не вернуть.
Причесавшись, Чара уселась в кресло и принялась исследовать внутренние ломаные базы данных. Сейчас остатки памяти воспринимались именно так. Должны быть среди них воспоминания, что смогут снова соединить её с вечным источником энергии. Не может вся прошлая жизнь оказаться бессмысленной. Но какие это воспоминания и где их искать?
Мыслилось тяжело, хронология никак не хотела выстраиваться. Клочки бессвязных картинок, как обрывки обугленной плёнки, постоянно путались... Детство, институт, школа, работа, школа, детсад, друзья, религия... Последняя сразу полетела на свалку истории. Благодаря соблюдению её святейших постулатов, она оказалась в Апокалипсисе. Рисковать ещё раз и доверяться своду написанных две тысячи лет назад правилам, которые давно устарели, не хотелось. У неё время на исходе и возможно есть только одна попытка вынырнуть на поверхность жизни. Поэтому идея, ради которой стоит жить, должна быть истинной.
Сидя в кресле, Чара не заметила точки перехода, между воспоминаниями и внешней реальностью. И она опять провалилась во внутреннюю реальность. В каменный мешок. Здесь было тесно. Очень тесно. И темно. Тело в этой реальности давно затекло и бултыхалось в жиже с собственными испражнениями, которая периодически накрывала с головой. Дышать приходилось с трудом. Ещё чуть-чуть и станет невозможно. Чара попыталась сообразить, как отсюда выбраться. Она попыталась ощупать стену, чтоб найти слабое место, но все кирпичи лежали ровно.
Искра ярости, рождённая отчаянием, вспыхнула на миг, затем снова угасла. Бороться с этим миром в одиночку бесполезно. Желание жить опять испарилось. Что толку, что она вылезет сейчас отсюда. А дальше? Что ждёт дальше? В той же внешней реальности, с теми же людьми, с теми же прогорклыми идеалами? Она же умрёт от скуки. Может лучше вот так, просто захлебнуться и дело с концом. Вонь дурманила, и Чара опять стала то ли провалилась в сон, то ли потеряла сознание.
Есть ли предел иррационального? Странные сны могут сниться во снах. И там она увидела многих детей, оказавшихся в такой же реальности. Жуткой, узкой и вонючей. Они задыхались, но не могли двинуться. И умирали. А во внешнем мире продолжали жить безликие люди-оболочки. Ну, уж нет. Если она сейчас не справится, они потом не справятся тоже. Чара вздрогнула, открыла глаза, и принялась кулаками долбить жуткие стенки. Ярость взяла верх. Откуда взялись силы? Они начинались из-за сердца и растекались по телу. Огненный вихрь возникал из каждой клеточки тела и концентрировался в ладонях. Отчего они стали приобретать красноватый оттенок с отблесками пламени. Чара поняла, что смогла сконнектиться с генератором Магии.
С этого момента пробивать брешь в глухих каменных стенах стало проще. Но всё равно больно. На стенках находились острые сталактиты, пологие наросты, на полу в самой жиже постоянно попадались мелкие камни, которые больно впивались в ступни, а в стене не было даже намёка на выход. Сможет ли она пробить эту стенку? Ответа нет. Сможет ли выбраться? Ответа нет. Иногда одолевала усталость. И женщина готова была опустить руки, но вспоминала умирающих детей и принималась с новой силой колотить безучастную поверхность.
Что должно получиться от её усилий в итоге, она понятия не имела, единственной целью стало выбраться. Чара старательно отгоняла мысль о двух лягушках, застрявших в молоке, не представляя себя на месте ни одной из них. Первую она презирала за сделанный выбор, в успех второй пока не верилось.
И всё-таки изменения стали происходить. Но они ещё больше усугубили положение. От вибраций каменный мешок сузился сверху и по мере упорства всё больше напоминал замкнутую капсулу. В способность выбраться наружу верилось всё меньше, но Чара и не думала сдаваться. Перед глазами стояли безымянные дети. Наконец на пороге отчаянья, в стене образовалась трещина и стала неумолимо расползаться. Всё больше и больше. Снаружи потянуло свежим воздухом и возникло ощущение мягкого матового света. Это заставило вложить в борьбу последние силы, отчего пространство перевернулось и Чара опрокинулась вместе с ним, опять с головой погрузившись в содержимое.
Уже лёжа она упёрлась руками в ненавистную крышку, одновременно отталкиваясь от пола. Это ли заключительное усилие, или предварительный удар о что-то твёрдое при падении, заставил отломиться толстый кусок сформировавшегося купола каменного мешка. Он лениво отъехал в сторону, чем облегчил уставшей женщине задачу. На белоснежном слепящем глаза полу растеклась характерной консистенции коричнево-зелёная лужа. Вслед за ней в белое пространство выползла Чара. Обессиленная, она растянулась на полу. Но расцарапала об острые края каменного кокона ноги и постаралась от него откатиться. Получилось не очень. Некоторое время она так и лежала, закрыв глаза, наслаждаясь свежим воздухом, не особо задаваясь вопросом, где она. До тех пор, пока кто-то не подошёл и слегка не пнул её носком ботинка.
Чара нехотя приоткрыла глаза... Зря она это сделала. Отвыкшее от света зрение не смогло сфокусироваться, что тут же отозвалось головокружением, а в купе с фекальными массами, которыми нахлебалась, сформировалось в рвотный рефлекс. Неспешно, будто знавший заранее, что должно произойти, незваный гость отошёл в сторону и дал проблеваться. Закончив, Чара отёрла рот грязными волосами, и всё ещё щурясь от яркого света, постаралась рассмотреть незнакомца. Это был тот же фантом, что приходил к ней в реальную комнату. Правда теперь он стал высоким брюнетом в толстовке и джинсах. Глаза, правда, сейчас интересные. С кошачьими зрачками. Облик сменил, но характерная вибрация личности осталась. Вибрация души? Чара опять откинулась на пол, закрыла глаза. Бред... откуда она это знает? Но знает ведь! Что с головой происходит?
Молчание нарушил незнакомец.
— Что, здесь тоже валяться собираешься? — спросил он.
Ну вот. Точно он. А голос не изменился. Баритон, — отметила про себя Чара. Вслух же простонала... прошипела... просипела... А, чёрт с ним... Сама не поняла, что за звук выдала вместо голоса. Тем не менее, слова:
— Нет, сейчас встаю, — были произнесены, и она перевернулась на четвереньки.
Зрелище из себя она представляла жалкое, но эмоций по этому поводу не испытывала никаких. Внутри привычная мёртвая пустота. Сил хватило только чтобы сесть вертикально, поджав одну ногу под себя, опереться на колено другой и постараться не покачиваться.
— Плохо, да? — с деланным сочувствием спросил собеседник.
Ехидная складка в уголке его рта была неумолима.
— А ты как думаешь? — огрызнулась Чара и огляделась.
Смотреть, впрочем, было не на что. Кроме белой капсулы с разлитым вокруг неё содержимым и валяющегося поодаль отбитого куска каменной крышки, толщиной сантиметров в двадцать. Место походило на бескрайний чистый лист бумаги.
— Где я?
— Возликуй, смертная женщина! — театрально воздел руки фантом, отчего стал похож на придурка. — Ты в куске пространства, которое выделила для тебя сама Магия. Нужно с благодарностью принять сей дар и не забывать пользоваться.
Сняв с головы воображаемую шляпу, он слегка поклонился и помахал ей в стиле мушкетёров.
— Магия, — фыркнула дамочка, раздражённая этим цирком. — Взяла и вот так просто подарила?
— По-твоему это было просто?
— Ни разу. Я чуть не сдохла. И с головой как-то не здорово последнее время.
— Хорошо, — фантом перестал кривляться и перешёл на деловой тон. — Тогда считаю вопрос о лёгкости получения этого пространства, эффектом шокового состояния. А с головой у тебя всё в порядке. Нормальные сюда не попадают.
— Вот как... Интересно. Всё чудесатее и чудесатее...
Превозмогая слабость она встала, чтоб не смотреть на собеседника снизу вверх. Это подбешивало. После пережитого Чара решила, что будет теперь общаться с людьми только на равных, кто на это способен. А кто не способен – тех лесом. Её нагота ни одного из них не смущала.
Собеседник меж тем решил подхватить её воспоминания о Стране Чудес:
— Как говорил Чеширский кот: «Некоторые не видят выход, даже если найдут. Другие же просто не ищут». Это про тех, кто считает себя нормальным человеком. Ты их видела. Таких много. И их не изменить. Но гораздо интересней вопрос, почему они не ищут. Кто им внушил, что такие поиски бесполезны.
— Мне всё равно. Понятия не имела, что Магия существует так близко. Я не знала, что за обычным жизненным поворотом поджидает пропасть. А после всего на меня свалится личное магическое пространство. Я просто хотела выжить и выбраться. Я даже не знаю, завидовать сейчас себе или жалеть себя.
—Жалеть, говоришь? Может, стоит вернуться обратно, откуда вылезла, и продолжить страдать вместе со всеми одинаково? Знаешь, когда живёшь по чужим шаблонам, думаешь меньше. Интуиция притупляется, а магия недосягаема. Это ли не счатье?
Женщина посмотрела на каменный кокон.
—Нет, спасибо. Плавали, знаем. Обратно не хочу.
—То-то и оно. На такое пространство, как у тебя здесь сейчас, могут претендовать люди. И их немало. Только находят его далеко не все. А те кто нашёл путь сюда, не редко сдаются и умирают раньше, чем здесь окажутся.
—Теперь понятно, почему мне привиделись дети в каменных мешках. В любом случае сейчас не до Магии. Я понятия не имею, как жить дальше в обычной реальности, имея ещё и эту. Столько вопросов и пока ни одного ответа.
— Тогда именно с Магии и надо начинать. Она ответит на всё. Искать, правда, трудно. Везде защита включена. Магическая наука не для общей массы людей. Магическую науку надо уметь читать между строк, видеть невидимое, много анализировать и экспериментировать. Готова не останавливаться на этом пространстве и идти дальше?
Зрачки собеседника сменились на человеческие. Он даже перестал говорить с агрессией. Скорее заискивающе. Интересно, чего он так опасается?
— Я подумаю, — уклончиво ответила Чара. — Мне надо придти в себя, восстановиться физически. Я еле двигаюсь в реале, не заметил что ли?
— Хорошо, — внезапно согласился гость. — Ты права. Ещё чуть-чуть и у тебя включился бы механизм самоуничтожения. Надо восстановиться. Так что спешить не стоит, надо набраться сил.
Чара промолчала. И огляделась. Что-то ей в этой реальности не нравилось.
— Знаешь... — начала она формулировать едва уловимый дискомфорт словами. — Это пространство... Оно как будто лишнее.
— Лишнее для кого?
— Для мира, который знаю.
— То есть считаешь, что кусок реальности, который сейчас видишь — лишний?
— Видимо... Это же раздвоение личности получается?
— Не личности, а сознания. Это разные вещи. Личность и там и там одна. Просто возможности твоего мозга могут пережить уже две параллельных жизни. Что характерно для развитого сознания. Это твоё достижение. Как говорил, не всякому оно под силу.
— Жить и там и там, значит не жить ни там, ни здесь, — категорично заявила она. — Это сложно.
— Ты только что выявила собственный шаблон мышления, который не даст тебе развиться. Изживай его из себя. Жить в двух реальностях одновременно, не более сложно, чем жить в постоянных командировках. Некоторые же справляются, правда? Повторяю, от таких магических даров, как собственная реальность, не отказываются. Один раз откажешься, больше не дадут. У Магии с этим строго.
— Не бросайте бисер перед свиньями?
— Что-то вроде этого.
— И что мне теперь делать?
— Много глупых вопросов задаёшь. Это же очевидно. Для начала помыться.
Пока они разговаривали, Чара поняла, что грязь на теле начала подсыхать, стягивая кожу.
Фантом поднял правую руку, дал отмашку, и на Чару свалился водопад воды. Она поднесла руки к лицу, пытаясь схватить ртом воздух. А протерев глаза, поняла, что находится в душевой кабине под тропическим душем. Момент перехода из внутренней реальности во внешнюю, она опять не заметила.

15 000

[KrasavA]

Марафон. Редактирование

- 137 -

Скрытый текст - ВР:

2. Уруз

Эту руну можно смело назвать
«Мощь. То, что действует». (Цитата из А.Платова)
К.Меньшикова

Горячая вода приятно обнимала тело, смывала боль и нежелание жизни. Хотя бы на время. Последнее, что она запомнила перед переходом — злые глаза фантома. Что ему от неё надо? И как она здесь оказалась?
Отметив про себя ещё одну досадную фишку, как провалы в памяти, Чара позволила себе подумать об этом завтра. Стенки кабины запотели, создавая собственный мир одиночества и гармонии. Во внешней реальности нет капсулы смерти, налипшей на тело грязи и жуткого запаха.
Свобода... Свобода жить, свобода выбирать. Свобода от чужого мнения... Только она и больше никто.
Отключив мысли, Чара смывала с волос воображаемую грязь, чтоб даже намёка на неё не осталось. Какое счастье, в этой реальности не придётся никому объяснять, где она так испачкалась. Здесь этого всего нет. В этой реальности она чистая.
Чара уже вылезла из душа и закуталась в халат, когда в ванну вошёл супруг. Мимоходом обнял. Сначала нежно и небрежно, потом начал принюхиваться.
— Чем от тебя пахнет? — удивился он.
— Чем? — не поняла Чара.
— Будто в канализации извалялась, — супруг отстранил её от себя, тут же забыл о проблеме и спросил на совершенно другую тему. — Где хозяйственное мыло?
Чара открыла дверцу пенала, а сама подумала: вот те раз. Приплыли. Как одно перетекает в другое? Как внешняя и внутренняя реальности смешиваются? Раньше такого не происходило. И как объяснить супругу, чем от неё пахнет? Лучше сказать нечто правдоподобно для этой реальности.
— Духи неудачные на рынке купила, — спокойно соврала она. — Скоро выветрятся.
Супруг кивнул, удовлетворившись ответом.
— Не забудь выбросить их. И не покупай такие вещи на рынке, есть же нормальные магазины.
Забрав мыло и несколько ватных палочек, он вышел из ванны. Наверное, в гараж понадобились, газовый баллон проверить.
— Ага. Прямо сейчас сделаю, — пролепетала женщина вдогонку.
Из сложившейся ситуации выходило, что две доступные ей реальности умеют соединяться не только в голове, а могут влиять одна на другую. События одной создают отклик на проекции другой. Соединение такого понимания в одно умозаключение, было сверх сил.
Восприятие действительности в который раз отключилось, перескочив на автопилот. Впрочем, в этот раз автопилот действовал иначе. Возрождённая искра упрямства и личного достоинства, активировала дополнительную функцию. К работе автопилота подключился сканер внутренних повреждений и заработал в полном объёме. Тут же захотелось есть...
Надо же... как давно она не испытывала чувство голода.
Несколько недель Чара отъедалась. Пища снова приобрела вкус. Стали различимы запахи, восстановилась тактильная чувствительность. Это радовало. Но сильные эмоции пока были не по зубам. Ни радости, ни горя, юмор не воспринимался категорически. Полное равнодушие. Но уже не апатия. Прогресс, как-никак.
При дальнейшем исследовании себя, совсем не понравилось состояние кожи. Такого отвратительного качества она никогда не была. Местами огрубевшая и потрескавшаяся, местами обрюзгшая с большим количеством воспалений. И никакие крема не помогали. Восстановление повреждений шло медленно, можно сказать, не шло совсем. Волосы выпадали клоками. Витаминов что ли не хватает?
Чтоб не сбиться с пути восстановления, Чара написала список выбранных мероприятий и через не могу, следовала ему. Как ни странно, это не помогло. Похоже, проблемы, создающие отвратительный внешний вид, лежали глубже. Значит, надо исправлять причину, а не следствие.
Поняв это, Чара, махнула рукой на внешний вид и залезла в литературу по психологии. Её ожидания не оправдались. Там было мало чего понятно, одни несъедобные термины. Которые в большинстве случаев не понимали и сами авторы, потому что постоянно в итоге сами себе и противоречили. Как такое может быть, женщина разбираться не стала. Сейчас важнее здоровье собственного тела, а не чужие тараканы, пусть и разрекламированные.

3 000

[KrasavA]

САМАЙН

Ночи стали длиннее,
Стали короче дни.
Память проснуться желает,
Ты через время взгляни.

Что там во Тьме сияет,
За тысячу лет назад?
Волхв у костра ожидает
Детей, что идут наугад.

Понуро идут и тихо,
Система сломала их.
Мечтающих выйти из лиха,
К истоку приводят нагих.

Исток, что даёт свободу,
Исток, что дарует жизнь.
Он снимет рабства невзгоду,
Душа развернётся вширь.

А что волхв взамен испросит,
За те блага, что он дал?
"Богов славянских ты вспомнил?
А вспомнил, как их предал?"

К богам славян воротиться —
Возможно. Но должно знать.
Рабам рядом с ними не место.
Свободным надобно стать.

Избавить тело от лени,
А душу от ложной красы.
Не дарит чужой бог достатка,
Рабы и ему не нужны.

Захочешь мощь славянина —
Сдержи системы удар.
Стань внутри себя сильным,
Свобода — это не дар.

Лёгкой судьбы ждать не стоит,
Но качество будет расти.
Тысячелетнее иго
Уйдёт со свободной Руси.

[KrasavA]

Марафон. Редактирование

- 144 -

Скрытый текст - ВР:

Часть третья
1. Слишком прыткие возможности

Морозные узоры на стекле скупо искрились в закатном солнце. Прошло два года с момента, как её вышвырнуло в мир магии. За это время она, хотя и несколько приблизительно к ожиданиям, но отстроила собственную вселенную. Учёба, новые знакомства, хрустальные башенки планов. Но чего-то не хватало. Так и хотелось крикнуть собственному отражению в зеркале, набирающему с темнотой силу, что сейчас вполне себе сносный уровень. Когда не ждёшь звёзд с неба, но в то же время их искры в твоей жизни присутствуют. Есть стабильность, сносный доход, правильность действий, но в тоже время... скука неимоверная. Она неожиданно вышла на новый виток развития и что делать, понять не могла. Планы, что построила совсем недавно, казались мелкими.
Можно было бы спросить у фантома, что делать, но тот опять куда-то испарился. Эмоции он показывал редко, но уж если показывал, то становилось ясно, почему прячет. Это был чистый атом. Противостоять его натиску бесполезно. В худшем случае можно сгореть. Процедура сгорания в планы ведьмочки не входила, она предпочитала обходиться гуманными методами. От этого интереснее было вычислить траекторию движения заряда и не стоять в том месте, куда он упадёт. Нагло, но эффективно. Последний раз то ли расчёт оказался не верным, то ли фантом в решающий момент изменил траекторию удара. С огромной силой он швырнул вспышку в нужную сторону, Чара едва успела уклониться. На дереве за спиной осталась выбоина, а на земле трансформировался необычный камень.
Несколько дней потом Чара ходила вокруг этого камня и думала, что с ним делать. Он был увесистый и напоминал горный хрусталь. Полупрозрачный, матовый, в форме глубокой ванночки... или раковины? С волнистыми краями шириной с перила. На ощупь нежно-бархатистый и тёплый. Почему у камня такая форма, Чара так и не поняла. Расставаться с новым сокровищем страсть как не хотелось. И ведьмочка рассудила по-своему. Раз эта прелесть попала к ней, отдавать её не будет. А воспользуется правом старинного феодального закона «что упало, то пропало». И будет распоряжаться на своё усмотрение.
По длине камень был с три ладони, по ширине две. А по весу, наверное, килограмм пятнадцать. С некоторыми усилиями она перетащила его к фонтану, а решила, что подобные подарки лучше хранить в собственной матрице. Вселенные, как показывает практика, разрушаются. А вот матрица нет. И надо как-то впихнуть его туда. И вот с этим возникла проблема. Задачка долго казалась неразрешимой. Пока наставница Карин опять не зашла в гости. Камень сразу привлёк её внимание.
– Что это? – указала она на хрустальное чудо.
– А это... долго объяснять, – отмахнулась Чара.
– А стоило бы объяснить, – сказала Карин. – В камне содержится одно из достоинств его создателя.
– Какое? – ведьмочка оглянулась. Действительно, ради такой информации можно и отвлечься. Даже нужно.
– Тебе лучше знать. С кем-то ты его создавала? – ухмыльнулась Карин и слегка касаясь, провела по камню пальцами. Тот срезонировал и зазвенел.
Чара задумалась. У фантома куча достоинств. Овладеть для начала хотя бы одним из них... об этом даже мечтать не смелось. А тут... удача сама в руки прилетела. Но что-то её в этой схеме не нравилось. И она озвучила что.
– А у него не убудет этого качества? – уточнила ведьмочка с опаской.
Карин пожала плечами, поправила юбку и села в возникшее из ниоткуда кресло, как когда-то в беседе с Мерлиным. Откинувшись на мягкую спинку, посидела немного в задумчивости. Чара ждала. Знала, гостья вспоминает и просчитает возможные варианты.
– По-разному бывает, – наконец подвела итог она. - Здесь не угадаешь. Иногда по глупости отдают всё без остатка, а иногда просто делятся. Как сама считаешь, какой твой вариант?
– Ну... глупцом этого создателя не назовёшь. Скорее наоборот. Так что, скорее всего, просто поделился. И можно с чистой совестью пользоваться, – закончила Чара мысль, довольная собой, хотя в собственных словах сомневалась. Скорее всего, фантом очень ослабил себя, отдав этот камень.
Наставница угадала её мысли и продолжила тему.
– Ох, молодёжь, – вздохнула она. – А если бы ты поняла, что забрала всё качество целиком, понесла бы отдать его обратно?
– Наверное, нет. Скорее всего. Если только кусочек, – с запинками выдала ученица.
– В том-то и дело, что пока у тебя в лексиконе «наверное» и «скорее всего». Учись думать, как ведьма. Отдавать то, что досталось трудом и личным временем, можно только в том случае, если это выгодно. В противном случае, из тебя всегда будут вить верёвки. Тогда любой оппонент станет для тебя Призрачным Рыбаком. Понятно?
– Понятно, – поджала губы ведьмочка. Сама же подумала, что ослаблять врага, наверное, можно. А вот ослаблять друга, как-то... цинично что ли.
– Вот, другое дело, – нарочно не заметила Карин упрямого взгляда собеседницы и её мыслей. – Так что в любом случае можешь пользоваться своим сокровищем с чистой совестью. Оно твоё. Будешь в академии, зайди ко мне. Рецепт дам, как правильно камень переработать. Он усилит тебя.
На следующий день Чара уже колдовала перед котлом. Для начала камень необходимо растопить, сделать обтекаемым, мягким и податливым. Затем добавить щепотку собственной силы воли и ждать леденцового цвета. Потом остудить и выпить.
С первыми каплями волшебной карамели душа потяжелела, сделала тело прозрачным. С розово-перламутровым отливом в жилы вливался ядерный заряд, принадлежащий когда-то не ей. Или всё-таки ей? Это он оставляя тонкую полосу чёрного пепла в воздухе. Освобождаясь от лишних примесей, сжатый огонь бежал по венам, распадался по нервам. Все пятнадцать килограмм ярости впитывались в кожу, становясь ей самой. Такое состояние ей понравилось.
Карин сказала, что утяжеление души на вес тела не влияет. Но, было бы всё равно интересно проверить. Но позже. Чара ждала, когда новое качество проявит себя. Ночью оно должно встроиться, обосноваться в новом теле, как в предыдущем. И на следующий день заявить о себе в полный голос. Через несколько часов вся тянущаяся карамельная жидкость впиталась, и пришло понимание, что за достоинство скрывалось внутри. Оно сорвалось я зыка само.
– Вижу цель, не вижу препятствий. Потрясающее качество!
Хотелось прыгать, но Чара не стала, посчитав, что степенность с этого момента в норме вещей. Не маленькая девочка уже. Придав увесистости, в перспективе этот камень позволит самой прокладывать нужный курс, не болтаясь по жизни лёгкой щепкой. Несколько дней казалось, что обладать уникальной пробивной силой – бесподобное удовольствие. Но теперь, она решительно не знала, куда приложить новые возможности. И тихо маялась в тех делах, что сама же недавно запланировала.
На выручку опять пришла Карин. Она заметила вялое состояние ученицы и для эксперимента решила взвесить её душу.
– Теперь понятно, почему тебе тесно здесь... – она спрятала весы Тота и с любопытством стала листать разноцветные журналы, разложенные на столе.
– Почему? – тоскливо сказала Чара.
Манипуляции наставницы ей совсем не нравились. Так суетиться она начинает, когда можно рассчитывать на неожиданный эксперимент, через который потом проводит учеников. Стать подопытной крыской в данный момент не улыбалось.
– Масса увеличилась вдвое, - пояснила Карин. – Это много. Для такой души нужен больший размах. А ты создала планы для того веса, который могла осилить. Сейчас они для тебя уже как пустые семечки.
– И что же теперь делать? Имболк уже скоро. Я не успею изучить собственные возможности и перестроить планы.
Наставница улыбнулась. Этого Чара и опасалась. Что-то будет...
– На этот случай у нас есть возможность воспользоваться чёрных ходом через реальности, – подтвердила её опасения Карин. – Про кротовые норы слышала? Очень похожий эффект. Естественно, он не для всех. Основная масса идёт от ступеньки к ступеньке. Но я поговорю с кем следует, и тебе предоставят возможность пройти испытания вне очереди. С таким весом, тебе это уже под силу. Должна справиться. При успешном прохождении сможешь не только подтвердить права на собственную реальность, но и ходить в другие вселенные.
– Так скоро?
– Спасибо своему оппоненту скажи. То, что потерял он, ты вовремя подобрала. Новые возможности, новые обязанности. Это же интересно, не кисни... – Карин посмотрела на полуобморочное состояние ученицы. – Что, тебе больше не нравится то, что у тебя есть?
– Нет-нет! – охнула ученица. – Я просто не ожидала что так скоро.
– Это дело поправимое, – отмахнулась от её переживаний Карин. – Чтоб выйти на новый уровень, нужно всего лишь пройти через смерть.
– Опять смерть... Только-только привыкла к расстановке вещей. И опять всё менять...
– А как ты хотела? В магии про постоянство надо забыть. Нет его. Если не движешься вперёд, значит, идёшь назад. Третьего не дано. Но если хочешь посидеть ещё в этой реальности... можно и это обеспечить. Но ты потеряешь год. Если не примешь сейчас предложение, через год можешь с новым даром распрощаться, он как влился, так и утечёт из тебя, как у того, кто его потерял. Если не применяешь свой дар, он уходит от тебя. Это тоже закон. А между прочим, из-за такого неожиданного стечения обстоятельств, ты можешь выиграть два года. Это много, поверь.
Ведьмочка прикину собственные возможности и перспективы. Оптимистический голос подсказывал изнутри, что надо идти вперёд. Пессимистический, что лучше посидеть на попе ровно, авось само рассосётся. И может бес ним, с этим даром? Как-то слишком быстро при его обладании начались дополнительные проблемы. И почему этот камень был потерян? Уж не по этой ли причине? Может это не она подобрала качество, а он элегантно сбагрил его?
– Ну что, идёшь на испытания? – вернула Чару к действительности Карин. –Правила расскажу потом.
– Иду, – выдохнула Чара. – А что будет с теми башенками планов, что я построила? Их же нельзя просто уничтожить. А при новых возможностях, следить за ними не смогу.
– О, за них не беспокойся. Ответственность за них мы передадим кому-нибудь из учеников с курса. Наверняка кто-то из них недооценивает своих возможностей или не смог вовремя создать планы. Так, надо подумать, кому же это доверить?
В дверях показался хулиганистого вида вьюноша, когда-то рассуждающего о грибах.
– О, вот на него, например, – ткнула в него пальцем Карин, а Чаре сделала знак уходить. – А ты иди уже. Перед гонкой со смертью надо хорошенько отдохнуть.
2. Заклятый друг

Смерть – понятие растяжимое. Человек не задумывается, что это состояние он переживает за жизнь много, много, много раз. Физически ведь умирать не обязательно. Только когда он маленький, он не замечает, как на всех парах проскакивает этот калейдоскоп смертей. Ему настолько всё интересно вокруг, настолько любопытно и важно. А ещё напрочь отсутствует страх неизведанного, ужас перемен, понимание конца чего-то. Возможно даже кого-то. Уж дети точно знают, что за окончанием одного отрезка пути, открывается другой.
А вот взрослея, индивид начинает задумываться и ощущать боль потери. Боль рождает и дрессирует в человеке страх, и уже страх, становясь диктатором личности, запирает человека в единственной реальности. С одинаковыми привычками. С одинаковыми моделями поведения, а значит с одинаковым результатом всего, к чему прикоснётся. Как царь Мидас, обращал продукты в золото, так и человек может обратить золото в головешки.
Есть простая истина. Если результат не нравится, надо изменить модель поведения. Но человек этого сделать не может из-за душевной боли прохождения им же самим когда-то поставленных рамок. Из-за нежелания и страха исправиться самому, клетка событийного ряда не распадается, а продолжает виток за витком протаскивать человека по одинаковым ситуациям, пока он либо не исправится, либо не умрёт физически.
Чтоб не попадать в безвыходные ситуации, ведьмам и магам, периодически надо проходить через смерть по собственной инициативе. В виде профилактики. Что подразумевает такая добровольная смерть? Анализ, анализ и ещё раз анализ. Чем глубже, тем лучше – главное оружие и магов и ведьм. Конечно, и Плюс, про рутинные дела надо не забывать,
Время течёт за учёбой незаметно, и обещанные Карин испытания подкрались быстро. Не было печали, называется. Не то чтобы Чара переживала, что не справится. Но очень не хотелось вляпаться в очередную стенку страха и боли. Как в паутину. Всё-таки иногда она не успевала сориентироваться на экзаменационной площадке. А может они для ведьм стали слишком мудрёные задания давать?
После первых двух неудачно пройденных попыток всё болело. Даже расположившись в кресле, тело от мучительных воспоминаний перёдёргивало, мурашки пробегали от затылка до стоп. Это обескураживало, но злило и бодрило одновременно. Впереди третья и последняя попытка на прохождение по тёмному ускоренному пути развития. Не сдаст в этот раз, придётся плестись два года по выбранной ранее теперь узкой для себя тропинке.
Кто же теперь будет напарником? Вчера прислали какую-то дылду. Неразговорчива, надменна и показалось, что малость туповата. Хотя ни об одном маге такое сказать нельзя. Скорее всего, прикидывалась. Но её неповоротливость не дали Чаре шанс на успешное прохождение всех этапов. Позавчера карлик какой-то был. Впору не ему ей помогать, а ей ему. Но напарников не выбирают, это закон. Всё решает поток удачи. То есть, не люди, а более высокие силы. Возможно даже боги.
Чара задумалась. А кого бы она хотела в напарники? С обладателем фантома, она бы с первого раза сдала. Да где же его искать? Ни контактов, ни адресов... А может попробовать материализовать его? Говорят, иногда такие фокусы даже здесь срабатываются. Магия низшего порядка, правда. Но вдруг...
Ведьмочка закрыла глаза, представила. На внутреннем экране возник желанный образ предполагаемого обладателя фантома. С таким, как за каменной стеной. Как по заказу рядом послышался лёгкий гул открывающегося портала. Свершилось. Сейчас или никогда. Там должен появиться он. Открыв глаза, Чара обнаружила перед собой другого субъекта. Черноволосый, смуглый, худощавый, одет в чёрный фрак и рубашку с серебряным отливом. Франт, одним словом. Это совсем не тот, о ком она мечтала. Субъект несколько разочаровал, ну что ж... Не вечно же магия будет соединять с тем, с кем хочется.
Как по заказу над ухом раздались воображаемые нравоучения наставницы Карин, о том, что «надо выходить из сгнившего кокона, пока ещё живой, иначе потом будем поздно» и «из ограничивающей зоны комфорта выплываем, чтоб знакомиться с новыми, возможно интересными людьми. Или не людьми. Или не интересными. Здесь как повезёт. Вернее, кого заслужил, того и получишь...» И остальное бла-бла-бла в том же духе. Это всё хорошо на бумаге. А вот попробуй сделать или пережить подобное, да ещё и понять при этом «что Вселенная тебе хотела сказать». Иногда хотелось всех умников послать ко всем чертям, но тогда она сразу бы скатилась до колдуньи. Это их уровень, обвинять всех в собственных неудачах.
Так... Всё, не жаловаться. Все претензии только к себе, а не к тому, кто перед ней стоит... и нахально улыбается... Так бы и укусила. Но от него и слаженной работы обоих, сейчас зависит их успех. Так что цапаться ни к чему. Выдохнув, она сделала лёгкий реверанс напарнику.
– Приветствую.
– Корвин, – представился субъект, небрежно поклонился.
– Я догадалась, – сделала милую мордашку ведьмочка. – Отчего же не в личном облике? Я Чара.
Напарник сделал вид, что не заметил колкость. Чара отвернулась. Не хватало ещё, чтоб он последовал её примеру. Он и не стал. И что ей взбрело в голову начинать партнёрство с пренебрежительного высказывания? Видимо ей ещё учиться и учиться манерам и тактичности. Без этого в Магии никак.
Тем временем, из комнаты ожидания их переместило в лифт-капсулу. Она подъехала тихо, мягко остановилась и распахнутыми дверями пригласила внутрь. Держали капсулу нити Норн. Она катилась по ним, как по рельсам в неведомое будущее. Или прошлое...
Напарники молча смотрели, как за прозрачными стенками меняется реальность. Древние тропики, с гигантскими ящерами, современные неисследованные джунгли, адский холод южного полюса, сгинувшие огни Атлантиды... Капсула то ускорялась, слепляя в размытое полотно образы, то замедлялась, и тогда можно было хоть что-то разглядеть.
– В какую из них нас высадят? – машинально спросила ведьмочка.
Вопрос был риторический. Никто не мог знать ответ заранее. Решение принимает сама Магия. В этот процесс не может вмешаться никто. Даже Карин. Даже боги. Право выбора только за Норнами.
Напарник исподлобья посмотрел на Чару, будто сам хотел о чём-то спросить, но передумал. Что он чувствует перед испытанием, ведьмочка понять не смогла, аура собеседника была чуть приглушена, что делало её почти нечитаемой. Это было странно, но не смертельно. У неё сейчас своих забот хватает.
Выждав ещё немного, Корвин несколько раз мигнул по всей поверхности тела, как испорченный сигнал в старом телевизоре. На мгновение превратился в знакомого фантома. Она увидела его отражение в стекле капсулы. У ведьмочки перехватило дыхание. Вот так конфуз, не начав испытания, уже помарку допустила. Не почувствовала подвох, не определила знакомую вибрацию, поддавшись на иллюзию другого образа. Ну как так можно было ошибиться? Ведь она ждала его... Ничего не оставалось, кроме как тоже сделать вид, что ничего не заметила.
– Слушай, и как тебя только в ведьмы взяли, – язвительно проговорил Корвин. – С такой неповоротливой чувствительностью тебе надо бегемотом в зоопарке работать.
Очень смешно... Будь это кто-нибудь другой и в другом месте, он давно обратился бы крысой. Только бы хвостик засверкал. Но фантому её реальности она могла простить всё. Хотя нет. Почти всё. Как каждая ведьма. А в этой ситуации, нельзя было не согласиться, сарказм она заслужила.
– Имей в виду, я тебе помогать не собираюсь, – в качестве компенсации за наглость, процедила она. – Сам справишься.
– Да не очень-то и хотелось... – хмыкнул Корвин. – Тем более, что ты сейчас сказала несусветную глупость. Мне не нужна твоя помощь в девяносто пяти случаев из ста.
Капсула тем временем стала притормаживать, движения становились плавней, легче и она... замерла. Лёгкое противодействие инерции потока движения, медленное открытие стеклянной двери. Снаружи дверь напоминала веко глаза с белым паром жидкого азота вместо ресниц. Между перебранки с напарником и остановкой было такое мизерное время, что Чара еле успела войти в состояние душевного равновесия, а до состояния силы вообще было далеко. Долбанный Корвин. Не хватало из-за него угробить последнюю попытку. Зря похоже зря она его пожелала в напарники. Помощник он никудышный. А вот из вывести на эмоции может легко. Этим и опасен. Если только...
– Это и моя последняя попытка выйти на новый уровень тоже, – ответил на невысказанный упрёк фантом.
Неожиданно...
– С чего эта откровенность? – фыркнула ведьмочка и первая вошла в дождь трансформации.
Он походил на обычный тропический душ и был необходим при выходе в новую реальность, чтоб тело успело приспособиться. Одежда тоже.
– Да я с тобой уже три дня здесь вожусь, – догнал её Корвин и перевёл на себя большую часть воды. – Если не выплывем в третий раз, грош цена тем знаниям, что я в тебя вложил. И тому камню, что ты получила от меня недавно.
Чара зыркнула на него. Вернуть что ли хочет? Значит, не всё богатство отдал, только часть. Тем лучше. Но её это объяснение не успокоило.
– Благодетель, блин. Не мог раньше сказать?
– Не положено.
Хотелось ответить ещё что-то язвительное, но открытая капсула не оставляла выбора. Нарастающие под ногами вибрации показывали, что надо выбираться. В пустоту? За капсулой была чернота. Первым в неё вошёл Корвин. Следом Чара. Несколько шагов чуть больше рассказали о пространстве. Духота, тишина, под ногами смесь песка и опилок. Всё замерло.
– Ночь, наверное... – из предосторожности прошептала ведьмочка.
– Не думаю... – так же тихо процедил маг. – Встань в горделивую позу.
– Зачем?
– Встань!
Чара подчинилась. Подняла вверх руку, в качестве приветствия, выгнула спину, задрала подбородок.
– И улыбайся.
В то же мгновение зажглись разноцветные софиты, заиграла громкая радостная музыка, раздался гром аплодисментов. Испытуемые стояли на арене цирке в окружении актёров в ярких разноцветных костюмах. Судя по тому, что над полом натянута сетка, а под потолком выдвинуты тросы, качели, кольца и качающаяся площадка, они находились среди воздушных гимнастов.
– Почему цирк? – прошипела ведьмочка.
– Ты ведёшь себя, как загнанный зверь, поэтому мы попали в цирк, – легко объяснил Корвин. – Особенности женской логики. Думай в следующий раз о чём-нибудь приятном. О жарком климате, например. Тропиках. Возможно, о пустыне...
– Угу. Там ничего делать не надо.
– Насчёт, не надо, это ты загнула. Дело везде найдётся. Просто я давно в отпуске не был. А раз тропики не могут придти ко мне, хотелось бы самому оказать поближе к ним. Ты лучше смотри, где выход отсюда.
Тем временем законные артисты забирались по верёвочным лестницам или плавно поднимались на площадках к куполу. Чара и Корвин решили присоединиться к последним. Ведьмочка попутно вертела головой во все стороны, ища знакомое мигание реальности. Но в зоне видимости никак не могла её обнаружить. Зрители, оркестр, оборудование... Где же выход отсюда? Корвин положил ей руку на плечо и указал на центр воздушного пространства над ареной. Оно мерно покачивалось по высоко по центру арены. Никакого упора там нет. Спускать им специально лестницу в нужную точку пространства никто не будет. А время ограничено.
– Как мы туда попадём? – растерялась Чара.
– В прыжке. Я качаюсь вниз головой с одной стороны, ты прыгаешь с противоположной. Можешь с сальто, так и быть. Встречаемся в точке портала и исчезаем отсюда. План понятен?
– С ума сошёл? – панический ком начал кататься по горлу. – Я не умею так прыгать!
– Хватит, – раздражённо цыкнул маг и сжал крепко её руку, оставалось только взвизгнуть. – Ты сейчас воздушная гимнастка. Мышцы развиты достаточно, опыт имеется, даже если ты сейчас говоришь обратное. Даже костюмчик смотри, какой хорошенький подогнали. Тебе всего лишь надо этим богатством воспользоваться. Всё в тебе. Отключи мозг, он сейчас мешает. Подчинись потоку, обостри чувствительность. Давай, это не так уж и сложно. Мы сейчас естественные участники событий. Надо прыгать.
– Я здесь магией заниматься собиралась, а не акробатикой, – пролепетала Чара.
– Знаешь, сейчас акробатика и есть магия. Всё, закончила ныть. Запомнила? Ты прыгаешь, я ловлю. И не вздумай бояться. Иначе болевой порог не пропустит на выход. Опять провалишь испытание.
Ведьмочка кивнула, ухватилась за качели, Корвин её подтолкнул, практически дал пинка. И она бухнулась в пустоту, навстречу горячему воздуху, глаза не закрывала через силу. Хотелось сгруппироваться, перелететь легко с переворотом на другую сторону. Новичкам, ведь, везёт, правда? Но куда там. Получилось всего лишь просто перелететь. С другой стороны её поймал плечистый гимнаст в зелёном костюме, улыбнулся на её неуклюжесть, подмигнул и ухнулся в воздушное пространство сам. Ей бы так... Надо искать напарника, он наверняка уже готовится, надо не пропустить его очередь. Искать долго его не пришлось. Расцветка костюма на Корвине по традиции чёрная с серебристым. Это удобно. Его ни с кем не спутаешь. Её же красно-жёлтый комбинезон не слишком выделялся из общей цветастой гаммы.
Три попытки выйти из этой реальности легко и красиво провалились. Фиксация рук испытуемых происходила то раньше, то позже нужной точки пространства. Вожделенное красноватое мигание оказывалось постоянно в стороне. Или один из партнёров оказывался в нём в одиночестве и магия не срабатывала. Один раз Чара сорвалась и упала на батутную сетку. Больно. Но тут же вскочила и устремилась обратно наверх. Надо, надо собраться. Надо пройти, прыгнуть, успеть вовремя... Перед последней попыткой она закрыла глаза, чтоб привести организм и мысли в равновесие. Номер ведь не бесконечный. Скоро закончится. Ещё несколько победных фанфар и смена декораций. Убрать из мыслей страх. Любой. Страх поражения, страх действия, страх переворота, неудачи. Всё, готова. Корвин уже на позиции.
Знакомый шаг в пустоту, горячий воздух, полёт и... руки мага подхватили в тот момент, когда красное мигание в пространстве стало бледно-розовым, но этого хватило, чтоб с мягкой вспышкой выкатиться в знакомую капсулу. Они лежали на полу магического инструмента, силясь отдышаться, придти в норму.
– Слушай, а почему никто не видит этого сияния, кроме нас? – едва выровняв дыхание, озвучила ведьмочка давно мучающий её вопрос. – Оно же как лампочка в пространстве, не заметь нельзя. Дотянись – и ты в параллельном мире. Но никто ведь даже попытки не делает.
– А люди вообще склоны не видеть очевидного, – поднимаясь, ответил маг. – Что им эта лампочка. Они видят только то, что хотят и считают возможным. А если оно невозможно, то значит и не существует. Правда, ведь? Знакомая логика? Но нельзя сбрасывать со счетов, то что мы видели иллюзию.
– Возможно, – согласилась Чара. – Крыть нечем. Раз этого нет, значит, я его и не вижу. А может и правда они просто попали в иллюзию и все люди там были просто манекенами.
Чара встала, отряхнулась. С любопытством поглядывая за растекающиеся за стенкой капсулы реальности.
– Надеюсь, ты помнишь, что неплохо было бы пожелать в перспективе, – напомнил напарник.
– Да помню, помню... – скривилась Чара и произвела остановку.
За стенкой открывшейся капсулы было жарко. Минус двадцать четыре по Цельсию.

21 000

[KrasavA]

Марафон. Редактирование

- 151,5 -

Скрытый текст - ВР:

3. Царство холода

Впрочем, холод не ощущался. Проходящие проверку «курсанты» были в набедренных повязках. У Корвина она была чёрная с серебрянными вставочками. У Чары красно-жёлтая. У неё правда присутствовал ещё лохматый из пожухлой травы лифчик, очень мило смотревшийся на фоне заснеженных гор.
– Ну вот как тебя постоянно гораздит? – напарник потряс в разряженном воздухе руками, с желанием то ли схватиться за свою голову, то ли оторвать оную у напарницы.
– Ты же хотел пустыню, вот она – белая и снежная! – решила оправдаться Чара, а потом сделала ласточку. – Смотри, я лечу! Значит, всё не так уж и плохо.
Но потеряла равновесие, ступила с протоптанной тропинки в снег и тут же оказалась одной ногой по колено в сугробе. Снег вокруг кожи с лёгким шипением начал таять.
– Я заказывал пустыню песка, а не пустыню снега, – проигнорировал её выходку Корвин. Его голос остался таким же холодным, как и пространство. – И вообще рассчитывал, что идеей с конкретными понятиями, ты выведешь меня к морю. Может я надеялся на сёрфе покататься.
– Извини, сам говорил, особенности женской логики. Значит, плохо ты эту логику знаешь. Подучиться бы не мешало, чтоб точнее мысль для женской аудитории формулировать. Будущий маг, всё-таки, – пожала плечами ведьмочка, с трудом выбираясь на утоптанную дорожку, отчего пришлось сесть на неё. Подтаявший снег слегка холодил кожу, особенно это чувствовалось при лёгком ветерке, но когда Чара встала, влага быстро испарилась, что вернуло в состояние комфорта. – Ладно, я помогу тебе. В следующий раз буду думать о песке, в этот раз как-то... даже сама не знаю, как вышло, что снег получился.
– Нет, лучше вообще не о чём не думай. У тебя это лучше всего получается. Надо выбираться отсюда. Мигание ищи. Здесь должно быть хорошо видно на белом фоне. Вон как всё просматривается.
Под ярким слепящим солнцем и чистым высоким небом просматривалось действительно хорошо. С высоты птичьего полёта. Их занесло на вершину гор. Хорошо, что оба умели держать стабильную температуру тела. При выходе на снежный покров они её быстро повысили её до почти сорока градусов. Что было допустимо в условиях холода. В тропиках, такая температура тела быстро убила бы их. Так что при перемещении в капсулу, они также быстро должны суметь снизить её. Мда... задачка. Но это дело будущего. А сейчас... Снизу белые склоны, заснеженные деревья, замёрзшее гладкое озеро, обрамлённое тёмной полосой галечным берега. Ещё дальше высокие строения из потемневшего дерева, внутри каменного забора, похожие на монастырь. Дышалось здесь и легко, и сложно одновременно. Легко от вековой безмятежности и красоты, сложно от недостаточного количества кислорода. Магия магией, а всё-таки не везде она будет тебе подыгрывать. Системы дыхание и кровообращения до нужной гармонии приходилось самим. Не хотелось бы потерять сознание в самый неподходящий момент. И всё-таки, куда идти?
Тем временем, копошение за ёлками, скрывающие от обзора часть пространства, стало заметным.
– Смотри. Там люди, – показала Чара на озеро.
Корвин кивнул.
– И там же находится мигание. Значит, поехали.
– На чём? – ведьмочка удивлённо огляделась, в поисках хотя бы санок.
Корвин же протянул через отражения руку, отчего та исчезла из зоны видимости, и вытащил оттуда пару лыж с ботинками.
– А это законно? – с подозрением спросила Чара. – Если нам их не дали, значит, наверное, и нельзя?
– Одно из главных магических правил, какое? – нетерпеливо вручая ей пару цветных дощечек, ответил вопросом на вопрос будущий маг. – Вспоминай.
– Главное – результат. А каким методом мы его добьёмся – не важно.
– Вот-вот. Перед нами задача – спуститься к озеру быстро. А без лыж, так быстро спускаться я пока ещё не умею. Зато обладаю умением добывать необходимый инвентарь из воздуха. Теперь понятно? Это и моё испытание тоже, не забывай.
– Теперь понятно. А ботинки прямо на босу ногу одевать?
– Не тупи, поехали. Нам недалеко, мозоли натереть не успеешь. Равновесие держи, остальное сила притяжения сделает.
– Вот ещё возьми. Глаза слепить не будет, а выбоины и проталины делает чётче, – Корвин протянул ей горнолыжную маску с оранжевым стеклом. Сам одел с серым.
– Спасибо, очень заботливо. А мог бы всё-таки и носки достать тоже, – пробурчала для проформы ведьмочка, натягивая тяжёлые ботинки. – Хоть и надел личину сильного мага, но всё равно пока до него не дотягиваешь. Человеческие мужчины вечно о комфорте забывают, а могли бы иногда и вспоминать, особенно, когда мамзель рядом.
– Не льсти себе и не беси меня, – отчеканил Корвин.
– И всё-таки, – продолжила Чара, не принимая всерьёз брезгливую гримасу напарника, – в формулировке закона ты опустил одну важную деталь.
– Какую? – машинально спросил напарник, уже в маске изучая склон и планируя путь между ёлочек.
– Добиваться можно любыми средствами, при условии, что эти средства не противоречат законам равновесия. Так что в формулировке, как и в носках, ты опускаешь маленькие важные детали.
– Они несущественны.
– До того момента, пока не коснуться тебя лично.
– Они меня не коснуться.
Маг оттолкнулся, сгруппировался и легко заскользил вниз по блестящему снегу. Приятное зрелище. Неплохо сложенный лыжник в маске и набедренной повязке чёрной с серебром на фоне ослепительного снега. Надо догонять. Ведьмочка вздохнула, с подозрением глядя на проложенный, но слишком отвесный путь и решила следовать своим. Тот, который избрала она, был пологим, но колючие деревца там попадались чаще. Ничего, объедет. Уж, наверное, это не сложнее, чем прыгать в цирке с переворотом.
Первые ёлочки и сосны ещё удалось проскочить без помех, но гряда непроходимых насаждений, которая была незаметна сверху, вскоре заставила существенно снизить скорость, а под конец запутаться в ветках. Опадавший большими хлопьями с ёлок снег охлаждал кожу. И температура воздуха тут же давала о себе знать. Не хватало только обморожения. Единственная отрада, испарялся снег быстро, если отряхнуть.
– Бегемот! Теперь уж самый натуральный, – послышался с параллельной полосы хохот.
Чтоб поржать над ней, Корвин даже прервал спуск. Как же он её достал своими подколками. Нет, чтобы помочь. Хотя, не будет она доставлять ему такого удовольствия. Сама справится. Найдя всё-таки просвет в насаждениях, Чара выбралась на ровное место.
Видя, что у неё всё относительно хорошо, будущий маг тронулся вниз, играючи преодолевая собственные сложные участки. Рассчитывая больше не нарываться на очередной стёб, ведьмочка собрала всю имеющуюся в наличии чувствительность, сконцентрировалась и без помех, но всё-таки с помарками, преодолела оставшийся участок трассы. Корвин ждал внизу.
– Ну, надо же, доехала. А я думал, придётся тебя вон из тех кустов выковыривать.
– Не дождёшься.
– А как думаешь, почему я сам туда не направился? – поднимая маску на лоб, спросил он.
– А ты подумал, что следуя твоего спуску, я себе шею сверну? А мёртвый напарник, между прочим – это автоматически проваленное испытание.
Возразить Корвину было нечего. И он сменил тему разговора:
– Ладно, покатались и хватит. Снимай маску.
Избавившись за ближайшей ёлкой от ставшего не нужным инвентаря через отражения, испытуемые вышли на лёд озера. Там сновали монахи. Тоже в одних набедренных повязках, только белых и тряпочных. Они раскладывали стопки простыней, рубили полыньи, размечали трассу. Вокруг собирались зеваки в тёплых одеждах. То ли прихожане монастыря, то ли гости. А может такие же, как и эти голые... тоже монахи, только начинающие. Кто их разберёт. Чтоб аборигенов не смущало наличие женщины в столь диком месте, Чара изменила свой облик на мужской, создав простейшую иллюзию. Красная лампочка выхода из реальности мигала в обнесённом колышками пространстве в метре от поверхности льда. Так просто? Из любопытства Чара подошла к полынье, взглянула в воду. И осталась довольна, посчитав своё отражение идеальным.
– А ты меня как видишь? – тихонько обратилась она, вернувшись к магу.
– Нормально. Глазами. В чём проблема?
– Я теперь субтильный юноша.
– Это для них, – сказал Корвин. – Меня эта иллюзия не касается. Я тебя как облупленную знаю. Твою нифильтикультяпистость никакая магия не скроет.
Ведьмочка фыркнула, но промолчала. Что можно ответить раздутое самомнение и недооценку других? Пусть пребывает в этом состоянии и дальше. Это даже, можно сказать ей на руку. При такой самоуверенности даже будущие маги чрезмерно расслабляются, теряют бдительность и начинают совершать ошибки. Вот тогда она и отыграется за всё, что он у неё накипело.
Монахи тем временем закончили подготовительные мероприятия и в огороженные столбиками площадки начали проходить смиренного вида святые отцы с длинными и седыми бородами, короткими бородами с пышным колоритом, клочкастыми бородами и окладистыми, округлыми и в виде сосулек. Фигуры тоже разнились – пузатые, худые, высокие, низкие, горбатые и как жерди. Все, как и полагается босиком и в набедренных повязках. Рядом с каждым из них семенили по одному служке. Молоденькие, вертлявые, видимо самых юрких выбрали.
Лампочка выхода из реальности за оградой оживилась, обозначая, что время пошло и можно отсюда ретироваться. Чара указала на это Корвину, тот не отреагировал. Она попыталась ещё раз.
– Ну что же ты, смотри, нам только за руки взяться и пройти можно! – прошипела она.
– Уймись, – отмахнулся будущий маг. – Разве не видишь, где выход находится? В этой реальности будет проверяться не сила физического тела, а сила эфирного.
– Это как?
Корвин вздохнул, закатил глаза, видимо сформулировал всё, что было нужно и в какой необходимо последовательности, а потом начал.
– Ты знаешь, что человеческое тело поддерживает определённую температуру?
– Ты меня за идиотку принимаешь? – поджала губки Чара. – Конечно.
– Во время болезни температура повышается. Во время упадка сил – она снижается. Притом, допустимые границы и того и другого состояния узки. Чуть выше, чуть ниже – смерть.
– Ну, дальше... – чем больше Корвин объяснял, тем меньше это мероприятие ей нравилось.
– Так вот эти дяди сейчас собрались здесь, чтоб разогреть своё тело до пятидесяти, шестидесяти, семидесяти, а у кого получится и выше градусов. Одна загвоздка. При такой чрезмерной внутренней температуре, перегрев, сворачивание белка и отмирание тканей гарантированы. Поэтому этих дядей послушники сейчас будут охлаждать с помощью простыней, смоченных водой из полыньи. От каждого из этих юнцов зависит жизнь почтенного уважаемого монаха. Оступится ли юный помощник, не принесёт простыню вовремя, устанет бегать, отвлечётся – всё. Монах погибнет от перегрева, который сам же и создал в собственном теле. Game over, как говорится.
Чёрт, вот так влипли. И как она сюда попасть сумела? Знаний явно не хватает, чтоб по таким местам путешествовать. Нет, надо идти учиться даже в том случае, если сейчас экзамен сдаст. Хотя... вот как-то глядя на мрачного Корвина, уже сомневается, что всё закончится положительно.
– И кто из нас будет монахом? – тихо спросила Чара.
– Ну, явно не ты. Ты ещё не обладаешь такой техникой. Да и если бы обладала, боюсь, даже при детских пятидесяти градусах окочуришься. А вот то, что моя бренная жизнь теперь в твоих руках, от этого действительно не по себе. Была бы возможность выбора, я предпочёл бы одного из этих юнцов, зная твою неуклюжесть, нерасторопность и криворукость.
– Ну всё. Хватит, – внутри что-то перещёлкнуло, как затвор. – Ты думаешь, я прям сплю и вижу, чтоб уничтожить тебя? Да сдался ты мне. Мне испытания надо пройти, чтоб выбраться отсюда. Как нам до выхода-то добраться сейчас скажешь или в философии опять погрязнешь?
– Выигрывает тот монах, то высушит больше всех простыней своим телом. – Спокойно продолжил Корвин, но ведьмочка его тоже не плохо знала, чтоб по расстоянию между словами понять, что он нервничает. – Нам нужно высушить такое количество, чтоб горка простыней до лампочки достала. Но при этом, чтоб при перемещении обратно в капсулу у меня температура тела опять была приближена к норме. Ведь, сама понимаешь, там проруби нет. А без дополнительно источника охлаждения, я не жилец.
– Радиатор к себе привяжи, достань из отражений, как лыжи, – процедила Чара, но так, чтоб маг не слышал.
А впрочем, он всё равно услышит, если мысли читать умеет.
Корвин не отреагировал на её выпад, взял широкую досочку из стопки и пошёл к выбранной полынье. Чара за ним.
– Монахи, монахи... – не удержалась она. – А всё равно на снегу сидеть не хотят. Просудиться боятся.
– Это для того чтобы лёд не растаял, тупица. Научись сначала складывать два и два, а потом рот раскрывать.


4. Кочегарня

Последнее замечание было последней каплей. Эфирка у неё начала подкипать. Вслед за ним астрал. Ковин сел в позе лотоса. Ужасно неудобная поза. Её придумали специально, чтоб издеваться над человеческим телом. И вот теперь ему надо отрешиться не только от затекающих конечностей, но и от суеты вокруг, от собственных решений и собственных желаний. Заставить жизнь вокруг себя замереть, чтоб внутри можно было без помех разогреть зияющую внизу тела топку, сейчас больше похожую на кочегарню из преисподней.
И вот тут Чара поняла, как Корвин умеет читать мысли. Он постоянно находится в таком чуть разогретом состоянии. Считывая информацию с пространства. Такой собственный сканер широкого действия. Просто сейчас, будущий маг раскаляет этот механизм до максимально допустимого состояния, и аура, исходящая от него такая широкая, что поглощает и её тоже. Отчего Чара может видеть его мысли. Может видеть всё, что происходит внутри его мира, хотя раньше это не удавалось. Хотелось замереть, прислушаться, изучить, налюбоваться в конце концов. Когда она ещё такое увидит! Из чувства эйфории вывело только одно слово, похожая на пинок.
– Простынь...
О небеса, как она могла забыть. Засмотрелась на невидимый эффект, а физическое тело-то разогревается. С трудом вырвавшись из мира наваждений, она засуетилась с простынями. Обмакнуть, накинуть на тело напарника, отчего тот становился похожим на привидение, пока первая сохнет, вторая должна быть наготове уже мокрая. Поменяв местами простыни, первую надо отнести к огороженному на льду месту, а следующую намочить. Круговорот простыней в мире огня и холода. Топка изнутри Корвина разогревалась всё сильней. Из черно-красной она стала оранжевой, потом жёлтой. Двигаться приходилось всё быстрее. На снегу рядом с излучающим жар напарником с простыней налилось достаточно воды, чтоб при застывании образовалась корка льда, отчего ведьмочке приходилось постоянно скользить в самом опасном месте. До Корвина она боялась уже дотронуться. Когда она опускала на его плечи и лоб, очередную мокрую простыть, та начинала шипеть, как на раскалённой сковородке. Но было не до сантиментов, с каждой использованной простынёю она уже не успевала бегать под мигающую лампочку и просто бросала их рядом, а потом в промежутке, когда удавалась выхватить свободную секунду, приносила сразу охапкой. При очередной такой пробежке, она поняла, что ещё одна такая охапка и стопка достанет до нужного размера и ужаснулась. Внутри Корвина топка давно уже белая. Ему надо успеть остыть! Из этой реальности выходить пока нельзя. Вопреки собственной цели, она примяла простыни, чтоб лампочка случайно не зафиксировала, что их можно отсюда забирать и дала ещё время.
– Остывай, остывай! – взмолилась она, оказавшись с напарником рядом. –Простыней достаточно. Ещё одна такая партия и всё, мы прошли. Теперь надо только остыть!
Корвин услышал, впустил в себя холодный воздух здешней реальности и зияющий вход в преисподнюю внутри начал остывать. Медленно. Очень медленно. Здесь, как при обратном процессе, спешка ни чему. Тело должно успеть приспособиться к новым условиям и новым возможностям. Нарастить внутренний приток воды, избавиться от лишнего жара. Настала минутка оглядеться. Во всех огороженных участках «улов» был крупным. Кроме двух. В одном худощавый монах, видимо не сумел до нужных параметров разогреть своё тело и теперь подрагивал от холода. Ему на плечи накинули тёплый полушубок, показывая, что из состязания он выбыл. Второй грузный раскрасневшийся состязуемый лежал на снегу без сознания. Вокруг его тела образовалась широкая проталина. Служка прихрамывая и то и дело потирая ушибленное колено, суетился вокруг него. К незадачливому помощнику присоединились несколько святых отцов, пытавшихся откачать перегретого пострадавшего. Но тот не реагировал на их усилия, закатил приоткрытые глаза и слишком отрывисто с хрипотцой дышал. Регулировать самостоятельно процесс внутреннего остывания не мог. За него это сейчас пытались сделать двое «соратников по вере», остальные то и дело прикладывали к телу простыни. Но Чаре, даже при её мелких познаниях, всё же было видно, что белок внутри начал сворачиваться. Закупорка мелких сосудов тромбами уже возникла, процесс необратим, хотя ещё и не обозначился омертвением и посинением тканей. Скоро он остынет сам собой. Монах был не жилец, но остальные для очистки совести, всё же пытались колдовать над ним.
Ведьмочку передёрнуло, зрелище было удручающим. Если Корвин не успеет снизить температуру, такая же картина может возникнуть в магической капсуле. Чара поменяла простыни и с беспокойством стала изучать напарника. Хорошо, уже хорошо. Топка уже не жёлтая, а ярко-оранжевая. Обратный процесс идёт стабильно, но всё равно... слишком медленно. Лампочка выхода из реальности начала менять цвет. С красного на размыто-розовый. Скоро в ней начнут возникать белёсые оттенки. И тогда выхода не останется, кроме как бежать отсюда. Но Корвин... справиться ли он?
Чара сменила ещё несколько простыней, рассчитывая за счёт быстрой смены мокрых тканей ускорить процесс. Это помогло, но не слишком. Даже у магов возможности тела не безграничны. Всё должно идти своим чередом, нельзя упускать ни один из пунктов алгоритма. А им нельзя упускать шанс выхода из этой реальности. Но чёрт возьми... готов он, или не готов? Что выбрать? Как понять? Последнее слово должно быть за ним. Он в более опасном положении. Топка внутри уже красно-чёрная. Достаточно ли это для перемещения или бес с ним, с заданием? Пусть летит в преисподнюю, зато напарник остается жив. Ей без него всё равно экзамен не засчитают.
– Ты как? – набралась духу потревожить будущего мага ведьмочка. – Лампочка выхода ещё чуть-чуть и совсем погаснет. Можно перемещаться?
–Давай, – коротко распорядился маг.
– Уверен?
– Да. И сгинь уже отсюда.
Чара подхватила простыни и в последнее затухающее сияние смогла подать сигнал выхода. С мягким хлопком они переместились в капсулу, фиксируя ещё один пройденный этап. Успели! Успели! Ведьмочка нервно рассмеялась, обернулась. Корвин, как сидел в позе лотоса на замёршем озере, так и продолжал сидеть. Тело опять стало раскаляться. Огню уже почти потухшей преисподней, но для здешних параметров всё равно излишне раскалённой, некуда было девать переизбыток тепла, и он выбрасывал его в кровь, ткани и совсем мало в окружающее пространство, задерживаясь на коже. Тело не успевало перерабатывать его. Дыхание Корвина стало учащаться, кожа багроветь. А радиатора в виде полыньи в капсуле не было...
Это конец... Ну почему, почему она не догадалась прихватить с собой несколько мокрых тряпок, наверняка их хватило, чтоб унять остаток жара. А сейчас... Что сейчас делать? Память тут же охотно подсунула образ умирающего на снегу от теплового удара монаха, и так же легко сменила грузного старика на образ напарника. Собственное дыхание замерло, лоб покрылся испариной, по позвоночнику неприятно пробежала холодная волна и замерла в центре живота... Холод! Как и жар, человек может вырабатывать холод! Нужен только доступ к телу воды. У всех оно есть! Это... это может сработать. Она сама может стать радиатором. Ещё одна волна мурашек по телу и Чара схватила эти снежные искры и стала напитываться ими, собирая по позвоночнику лёд, создавая изнутри кристаллизующийся стержень. Это... это не так уж сложно. Надо только не отпускать концентрацию внимания. И можно позволить себе заледенеть настолько, чтоб кожа отразила это морозное состояние и сама стала ледяной. Добившись этого, можно остудить жар тела Корвина. Погасить последние раскалённые искры. Пальцы похолодели и начали неметь. Хороший знак. Вода подчиняется, теперь надо не останавливаться и остужать тело дальше, надо отстраниться от всего, даже от времени... Только осторожно... Но ведьмочка опомнилась только когда стали замерзать колени. Перебор. Сколько ей понадобилось времени, не поздно ли? Надо подойти ближе.
Потерявшие гибкость конечности не слушались. Медленно она подошла к магу со спины, наклонилась, обхватила... обняла его руками, потом ногами, чтоб каждый участок обледеневшего тела, касался его раскалённой кожи. Послышалось шипение и Чара... начала согреваться. Сейчас она сама была простынёй для напарника. При такой близости, хватило нескольких секунд, чтобы понять – кризис пройден. Опасность миновала. Можно насладиться теплом, что источает тело напарника, запахом его кожи и ни о чём не думать. Время опять пошло, дыхание выровнялось, ледяной стержень изнутри распался, приятная истома прокатилась по телу. Чара отпустила мага, откинулась на спину на полу капсулы.
– Вау! – выдохнула она. – Это было здорово! Я так давно не чувствовала себя живой! Даже голова кружится.
Корвин обернулся, отпихнул её по гладкому полу от себя подальше, сам наконец-то сменил жуткую позу. Облокотился руками на пол, выпрямил ноги, потом сел и стал растирать их.
– Выбрались, – высказался он. – Я думал, это конец.
– Ой-ой-ой... Можно продумать, что ни разу в таких ситуациях не оказывался.
– С тобой нет. И вообще я не собирался в таких ситуацияхс тобой оказываться.
– И это вместо благодарности. Я спасла тебя.
– А я тебя не просил меня спасать. – Корвин встал. - Это твоя личная идиотская инициатива. И идиотское женское мышление, которое нас туда занесло. И головокружение твоё говорит, что слишком много льда в себя впитала. Если бы не я, заледенела бы совсем. Так что ещё неизвестно, кто кого спас.
И как он всё умеет выворачивать наизнанку?
– Да пошёл ты.
У Чары головокружение уходило, эйфория тоже. Жестокость напарника отрезвляла. Она же хочет быть магом? А маг всегда должен быть в одиночестве. Напарник ему не нужен. Никогда. Она же хочет быть магом? Значит надо привыкать. Обидно, больно, но ничего не поделаешь. Не она придумала магические законы. Не ей и менять их. Магические законы надо знать и не нарушать. Это всё, что может маг. Остальное решают боги.
Чара нехотя поднялась. Расставание с иллюзией долгого совместного магического пути рассыпалась пеплом. Он невозможен. А значит и с Корвиным или тем, кто скрывается под его личиной, надо расстаться. Кончики пальцев ещё холодило, как холодило и поясницу. И ведьмочка почувствовала усталость. После пережитой эйфории, налетела апатия. Слишком тяжело ей далось это испытание. А впереди ещё одно. Захотелось что-нибудь съесть или напиться. Холодным, горячим, горячительным, без разницы. Тело требовало энергии. Хотя, голова так кружится, что горячительное сейчас – лишний перевод качественного ресурса.
В ответ на немой запрос, Корвин протянул ей кружку с пряным ароматным напитком, на плечи накинул одеяло с подогревом. Когда он успел всё это достать?
– Переоценила свои силы, - сказал напарник. – Ни одна магия не проходит бесследно. Не готова ещё. Я же говорил.
Чара взяла кружку, выпила. Глинтвейн. Вот уж поистине, умеет догадывать о том, что сейчас необходимо.
– Спасибо, – сказала Чара, сделав пару глотков. Напиток согревал изнутри желудок и скоро должен был докатиться до крови, возможно принеся восстановление сил.
– И тебе.
Когда-то это стало бы неожиданностью. Возможно где-нибудь в параллельной реальности, Чара чуть бы кружку не выронила от изумления. Но теперь эти слова не вызвали никаких чувств. Внутри всё омертвело. Хотела ведь пройти через смерть? Ну так вот она. Короткий путь к новой жизни только так и достигается...
Отрешившись от своих переживаний, Чара стала анализировать услышанные секунду назад слова собеседника. Они были очень тихими, почти неслышными. Выдавил Корвин их из себя тяжело, со скрипом, нехотя. Но всё же, произнёс. И тут же отгородился каменной стеной иллюзий. Чара не пыталась через неё прорваться. Ибо незачем. И всё-таки. Первая почти благодарность с момента их знакомства? Говорил ли он ещё когда-нибудь нечто подобное? Ведьмочка не могла вспомнить. Но думать сейчас не было сил. Может и говорил... Оказывается на то чтобы думать, тоже нужны силы. Как она этого раньше не замечала? Неужели сейчас настолько ослаблена? Ух... как это не вовремя.
– Давай, соберись. Мы на последнем этапе. Сейчас сдаваться, вот уж глупость несусветная.
Корвин ввёл жёсткие нотки в голосе, но Чару это теперь не трогало. Ей было всё равно. Увидев изменение её поведения, напарник мягко добавил:
– Если не готова... Можем и закончить сейчас.
И он автоматически получит весь выигрыш?
– Нет, – слабо запротестовала ведьмочка. – Сейчас я назад уже не поверну. Выйду отсюда либо победителем, либо без сознания.
– Недопустимое поведение для мага.
– А я и не маг.
Корвин хотел что-то сказать, и уже открыл рот, но передумал.
– И всё же... – продолжил после паузы он. – Вода двойственна. Тот эксперимент, который ты необдуманно совершила, может плохо отразиться на последнем этапе. Сил может не хватить. Подумай ещё раз. Ты можешь умереть.
– Уже подумала. Я не отступлю.
Чара упрямо поджала губы, нахмурилась. Если он ещё раз задаст этот вопрос, она может накричать на него. Специально вынуждает что ли? Если она сорвётся, это правда будет конец испытаниям. Вспышки истерики, как признак слабости, магия отслеживает быстро, и тут же заканчивает. Слабым в магии не место. Но Корвин промолчал. Хоть какая-то отрада. Впору опять благодарность объявлять. Глинтвейн тем временем начал действовать. Вопреки логике убрал головокружение, разлил огонь по венам. Одеяло одарило теплом и мягкостью. Чара повела плечами от удовольствия. Настроение улучшилось.
– Слушай, – начала ведьмочка, – а почему говоришь, что это я выбираю реальности? В капсуле-то вместе находимся. Она может и на тебя реагировать.
– На меня сейчас не реагирует, – отстранённо сказал Корвин.
– А почему?
– На мужчин не реагирует. Реагирует только на женщин. Это закон.
– А как так получается? – не унималась Чара.
– Пока не время объяснять. Это сейчас не самое главное. Сосредоточься лучше на следующей реальности. Постарайся, чтоб она была более спокойная, нежели предыдущая.
– Мне жутко надоели вопросы без ответов. Я смогу когда-нибудь общаться с тобой нормально?
– Что значит нормально?
– Это когда я получаю от тебя столько же приятного общения, сколько даю. Хотя, я не жадная. Могу и меньше получать приятностей, если ты не умеешь их создавать. Или совсем мало. Но не получать их вообще... знаешь, это неправильно. Это нарушает закон равновесия.
– Ничего ты мне не даёшь. Потому что мне ничего не нужно.
– Ничего не нужно только мертвецам. А ты живой. Вроде как.
– Правильная мысля, – ухмыльнулся будущий маг. – До того момента, как ты меня в новой реальности не угробишь.
– Знаешь, а бес с тобой. Следующее испытание я хочу проходить отдельно!

22 500

[KrasavA]

Марафон, редактирование

- 159,5 -

Скрытый текст - ВР:

5. Улитка

Желание женщины закон. Капсула резко ускорилась, так что оба её пассажира потеряли равновесие, и переступили несколько раз, оперевшись руками в прозрачные стенки. За стенками мелькали расплывчатые образы, неразборчивые цвета. Наконец, капсула снизила скорость. Из всевозможных оставшихся позади пейзажей она выбрала тропики. Из-за облака жидкого азота обозначились огромные листья папоротников, стволы деревьев с яркой листвой и... огромная улитка, высотой с четырёхэтажный дом, ползущая прямо на них.
– Надо быть осторожней со своими слова. – Сказал Корвин. – Они имеют свойство исполняться. А в магической капсуле они исполняются ещё и быстро.
Дождь трансформации в этот раз не изменил их. Они как были в экзотическом наряде из набедренных повязок соответствующих цветов, так и остались. Чаре только волосы собрало в пучок жёлтой с красной лентой. Её отражение она увидела, выходя из капсулы. Корвин же не изменился совсем. Хотя нет. Терморегуляция на этот раз вернулась к норме. От влажного воздуха тело тут же покрылось испариной. Но ведьмочку занимало не это.
– Что это? – указала она на моллюска.
– Это улитка, – констатировал маг.
– Я вижу. И как с ней бороться?
– А с ней не надо бороться. Под ней надо просто лежать.
– В каком смысле? А где выход...
Она хотела продолжить расспросы, но тут увидела, что огромная нога моллюска, подминающая под себя непокорный папоротник, искрится красноватым сиянием. Чтоб выйти из этой тропической реальности, надо оказаться под ним. Карамельного цвета голова тянулась к ним, как и толстые влажные рога антеннами. Глаза выпучено смотрели в разные стороны. Коричневый с жёлтыми прожилками панцирь неспешно покачивался из стороны в сторону. Размеры улитки простым смертным не оставляли шансов на спасение.
– Просто лежать? Разве это просто? – начала ведьмочка протестовать, когда вернулся дар речи. – Она же задушит! Если прежде не раздавит. А если не то, не другое, значит съест. Улитка таких размеров нас за еду примет. Или за собственную кладку, которой можно полакомиться. Знаешь, как это у них бывает? Чик – и всё!
– Значит надо сделать, чтобы «чик» не было. Если хочешь вернуться домой, конечно. Ты как хочешь, можешь, здесь столбом стоять, а я пошёл искать подходящую площадку.
Корвин скрылся в огромных зарослях. Чара за ним. Влажная почва под ногами, подсказывала, что улиткам здесь передвигаться легко и быстро, а значит, скоро она будет здесь.
– Я думала, чтобы пройти испытание, надо что-то делать, а «просто» лежать... – заскулила она.
– Иногда, выжить – это уже что-то сделать. Не болтай, лучше создавай кокон.
– Вместе? – искра надежды всё ещё не погасла.
– Нет. Отдельно. У каждого кокон свой. Надеюсь, помнишь, для чего люди их создают?
Чара помнила. Последний раз еле выбралась оттуда. Слишком плотные стенки оказались. Пришлось собрать все силы. И как у неё тогда получилось? А ведь могла и закостенеть там вместе с ними. И вот опять...
– А может всё-таки вместе? – умоляюще взглянула она на него.
– Нет. Это юбилеи принято праздновать вместе, а умирать все будут по одиночке. Здесь помощников и подсказчиков нет.
Облом-с... Ну и ладно. Сама справится. Корвин уже создал основание для кокона. В черных с серебром тонах.
– И часто такие раздельные испытания выпадают? – напоследок спросила Чара, поглядывая на приближающуюся улитку.
– Не часто, – пожал плечами будущий маг. – Конкретно для этого вида испытаний, вообще не часто. Но ты даже здесь отличиться сумела. Теперь назад не воротишься, чтоб желание обратно забрать. За свои слова отвечать надо.
– А я и не собираюсь брать его назад. Если не сможешь испытание пройти, я буду не виновата.
Корвин даже не поднял глаза на неё, продолжая создавать плотную чёрную стенку из материала, подобного стекловолокну, нити которого выбрасывались прямо из запястья. Всё-таки кое-какие изменения физической оболочки в этой реальность произошли. Но настолько мелкие, что она их не сразу заметила.
– Иди лучше за работу принимайся, – сказал Корвин, видя что она стоит в бездействии. – Смерть в образе улитки хоть и медленная, но в данной реальности очень конкретная и такая же необратимая. В этот раз, каждый сам за себя. Хоть в этом счастье привалило.
Грубиян. И как она с ним связалась? Почему? А ведь казалось... Да мало ли что казалось. Что хочет ей показать это отражение её самой? А может, не отражение, а противоположность? Но что это за противоположность такая недопустимая? Что надо сделать, чтоб люди вокруг перестали относиться к ней настолько... небрежно что ли? Ничего, скоро будет время подумать.
С поиском места для создания кокона пришлось повозиться. Хотелось сплести его в низинке рядом с водой. Вода будет вместо смазки, что позволит проскочить опасной махине мимо на всех парах. Это минимизирует опасность. Плюс, нужно, чтоб Корвин не мог подглядеть за ней. Да, и так понятно, что он не будет этого делать, не до этого сейчас, но из упрямства хотелось находиться подальше. Создание подобной защиты, дело интимное. Этот процесс хочется скрыть даже от тех, кому доверяешь. А уж от того, у кого постоянная словесная колючка при себе имеется, и подавно.
После нескольких отвергнутых вариантов, подходящее местечко всё же нашлось. Возле широких стеблей какой-то тёмно-зелёной травы, растущей пучками из маленького прудика. Для улитки он больше будет напоминать лужу. Но по расчётам, этой малости должно хватить, чтоб моллюск не заметил возможную закуску в виде Чары.
Сверившись с вектором движения карамельной улитки, ведьмочка принялась за работу. Она разровняла мокрый песок, больше для спокойствия, чем необходимости и сформулировала задачу по выбросу красных и жёлтых нитей из двух запястий. Тело тут же подчинилось, начав материализовывать основу будущей собственной темницы. Вообще, на подобное сооружение у людей может уходить несколько лет. И строят они его невесть из чего, часто из глины и грязи. Те, кто хоть чуть-чуть смыслит в магии, справляется с этим в разы быстрее и с современными материалами. Проблема в том, что предыдущий кокон Чара создавала человеком, а чувство страха от нахождения в замкнутом пространстве до сих пор не прошло. Это её слабость, которая может помешать принять верное решение в ответственный момент. Тут же вспомнилась пословица, про «где тонко...», но поправить уже ничего нельзя.
Кокон рос. Преобладали красные лаковые цвета с жёлтыми вкраплениями растительного вида. Можно было бы сконцентрироваться на красоте «поделки», но Чаре было не до этого. Залезть туда и оставаться там, пока опасность не минует – задача, которая занимала все мысли. Пальцы начали холодеть. Этого ещё не хватало. Страх от прохождения третьего этапа и усталость от предыдущего, дали эффект накапливания. Организм начал сдавать... Так, так, так... Всё прочь. Надо расслабиться как тогда, над ареной цирка. Глубокий вдох, выдох... Ну вот, уже лучше. Холод отступил. Стенки кокона продолжали расти, улитка приближаться. Надо перемещаться внутрь.
Когда Чара перешагивала острые неровные края, увидела, что моллюск остановился, вроде как задумался, даже сжался. Капсулу Корвина нашла, поняла ведьмочка. Пока улитка им занимается, у ведьмочки есть маленькая фора по времени. Пальцы опять начали холодеть. Совсем некстати. Что-то очень быстро. Силы на исходе, надо срочно доделывать укрытие. Нити полетели в два раза быстрее. Сил это тоже забирало на порядок больше. Последним, что увидела ведьмочка в этой реальности, был кусочек голубого неба и огромный моллюск пытающийся разгрызть чёрную с серебром капсулу мага. Дальше красные с жёлтым нити заклеили последнее окошко кокона и наступила темнота. И почти полная тишина. Все звуки снаружи приглушены. Ведьмочка прислонилась к твёрдым стенкам. Вроде успела, вроде получилось. А если нет?
Чара постаралась собрать успокоиться, но куда там. По телу побежали мурашки, стенки капсулы изнутри покрылись мягкой плесенью, внутри развернулась паника. Пока совсем крохотная, но во что она разовьётся дальше? Да во что бы ни развилась, остаётся только ждать. Рассчитывать на то, что улитка пройдёт мимо, не стоит. Иначе всё, что было сделано перед этим, впустую. Теперь есть время подумать о чём угодно.
Что её обычно волнует, возможно, сейчас успокоит. Чтоб хоть немного ориентироваться в тесном пространстве, она зажгла ладони. Не так как Корвин на замёрзшем озере. Сейчас она обозначила, что кожа выделяет только свет, без тепла. Внутренняя поверхность ладоней тускло горела, оставляя больше густых теней на стенах собственной позы эмбриона, придавая пространству сравнение с маткой, это успокаивало. Как там Корвин? Думается, что у него всё в порядке. Сейчас гигант погрызёт-погрызёт его, да выплюнет, как нечто несъедобное. И всё, считай он этот уровень прошёл. Исчезнет сейчас отсюда в своё удовольствие. А она? В прочности своей конструкции Чара была не уверена. Хотелось ещё больше её усилить. Ведьмочка аккуратно стала дополнительно укреплять стенки, пока ещё есть время. Не везде. Только там, где казалось, что не слишком плотная получилась преграда. Для этого приходилось сначала очищать поверхность от плесени. Чёрт бы её побрал. Только позволишь себе момент страха, тут же появляется. И убрать её изнутри после первого образование почти невозможно. Всё склизкое и противное, хоть и мягкое. Подсушить что ли? Но при нагревании тут же изменяется воздух. Дышать и без этого сложно, а при смене температуры вообще невмоготу. Поэтому Чара отказалась от этой затеи, терпеливо убирая налипшую гадость руками.
Что-то снаружи давно ничего не слышно. А пора бы... Ответом на мысли стало опрокидывание кокона на бок. Началось... Кокон вертело и крутило в разные стороны, отчего тело билось о твёрдые стенки и больно. Вестибулярный аппарат при таких нагрузках начал отказывать. Голова нещадно кружилась, побочным эффектом вызывая тошноту. О... Этого она не предусмотрела. Не хватало ещё в собственных выделениях опять бултыхаться... Кокон тем временем начало возить по каким-то неоднородным камушкам. Мелкая дрожь исходящая от стенок, перекинулась амплитудой на тело, приведя к икоте. Тёрка, поняла ведьмочка... Если сейчас её не раскусят, значит, потеряют интерес... Скорей бы уж. Самочувствие отвратительное, настроение тоже. И зачем так над ведьмами-то издеваться? Не могли что ли, попроще что-то придумать? Бюрократы хреновы...
Кокон с размаху плюхнулся на что-то твёрдое, оставив на теле ещё несколько ушибов и будущих синяков... Всё? Несколько колыханий, заставили со страхом и обречённостью замереть в сжатом виде, пытаясь унять рвотные спазмы и слюнотечение, остановить головокружение... но... дальше болтанки не последовало. Что, правда, всё? Хотелось отдышаться. Хотелось вместо поверхностного испуганного дыхания, не покрывающего потребностей организма, вдохнуть полной грудью, но пространство не позволяло. Чтоб осуществить это простое милое действие надо выбраться. Разбить то, что создала сама, а сил не было... Надо передохнуть. Хотя бы чуть-чуть. Хотя бы минутку, а лучше пятнадцать. Некоторые утверждают, что это оптимальное время для сна, если уж совсем отдыха не намечается. Или никак нельзя, а нужно... Вот эти пятнадцать минут, ей как раз очень нужны.
Ведьчка с трудом села, более-менее устроилась в относительно удобное положение, откинула голову на стенку кокона, сейчас уже покрытого изрядной подушкой плесени и задремала. Ладони погасли, погрузив её в темноту, позволяющей выработать мелатонин. Чуть-чуть... Ей надо совсем чуть-чуть времени. Головокружение прекратилось, внутри образовалась относительная звенящая гармония, сейчас напоминающая вибрацию камертона, по которому мгновенье назад щёлкнули. Она убаюкивала. Расслабляла. Усыпляла. Убивала... Но проваливаясь в такой необходимый сон, вспоминать об этом не хотелось...
Зарево огня по горизонту. Ярко-оранжевые блики отражались на чёрно-коричневом небе. Запаха дыма не было. Между ними кромка воды, сейчас тоже беспокойно оранжевого цвета с чернотой.
– Огонь далеко. Нас не достанет. Пойдём спать, – голос спутника спокойный уверенный. – Там народу много, нечего толкаться, справятся и без нас.
– Ну, пойдём, раз ты не сомневаешься, – Чара отвернулась от стихийного бедствия, не придала значения.
Мягкие белые простыни манили в объятья. Летней ночью душно, можно спать с открытыми окнами, рассчитывая на свежесть рассвета. Далёкое мельтешение бегающих человечков не мешает. Зарево пожара напоминает новогодние фейерверки... В какой-то момент она оказалась в мастерской на берегу моря. Хозяин подарил ей деревянную модель лодочки, размером с ладошку. Спокойствие и безмятежность. Несколько раз за ночь ведьмочка открывает глаза, картина не меняется. Скоро вставать. На часах утро, а за окном темно, как зимой в это же время. Спутник поднимается, подходит к южному окну и отшатывается от него.
– Вставай, вставай! Огонь уже близко!
Как пламя успело так быстро добраться? Он же на той стороне реки? Ответом послужил порыв сильного ветра. На воде огонь пожирал лодки, катера, большое грузовое судно, на этом берегу магазины, кафе, жилые дома, а теперь ещё и старую кривую грушу. Из оранжевого он сделался жёлтым и перенёсся через забор на несколько садовых деревьев сразу. Что тушить первым? Дом пока не тронут, не тронуты гараж, пчельник и уличный душ. Горят только ветви деревьев. Но стена пламени надвигается, закрывая всё пространство. Это должно пугать... Но не пугает. Начинается методичное уничтожение очагов пожара на своей территории. В этом участвуют все. Даже неуклюжий охранник пришёл помогать, хотя не обязан. Стена огня остановилась, будто упёршись в невидимую стену. Дальше не идёт. Что-то её держит. Теперь он только может плеваться искрами, углями, истлевшим пеплом. Очередной порыв ветра с ошмётками ещё тлеющей бумаги. Опять испугаться бы... но не почувствовав ничего Чара проснулась.
Сон... Только сон. Но настолько реальный! Что он хочет ей сказать? И где она вообще? Кокон. Ну конечно. Незаметный яд, отравленный здешний воздух. В этом и опасность кокона. Он с одной стороны бесподобно защищает, а с другой так же бесподобно убивает, мумифицировав создателя внутри себя. Из лучших побуждений, конечно. Изъяны магической задумки. Пока ни одному магу не удалось избавить конструкцию от этого недостатка. Позволить, собственному творению убить себя? Никогда. По-крайней мере не сейчас. Сил пока не очень много, но после отдыха должно быть достаточно. Начали. Каждый удар по корпусу, отзывался внутри болью. Отковыривая острые пластинки стеклопластика, Чара одновременно разрывала что-то внутри себя. От этого проклиная свою неуверенность и дополнительные укрепления. У страха глаза велики. Наверняка можно было обойтись и без них, зато сейчас создала себе дополнительные сложности. И почему магия даётся всегда только через боль? Что за законы такие?
Изрядно расцарапанная, она всё же пробила себе путь на свободу.

6. Победа с россыпью тревог

– Выбралась всё-таки...
Корвин сидел в горделивой позе на ступеньках фонтана. Вздёрнув подбородок, сверля взглядом. Бесподобный чёрный костюм, серебряных оттенков рубашка. На бедре шпага. Ну конечно, как же без него.
– Твоими молитвами... – буркнула ведьмочка.
Разговаривать не хотелось. Хотелось в душ. Видок, чувствовалось, у неё был под стать кикиморе болотной. Грязные спутанные волосы с ошмётками плесени, стянутая от высохшей налипшей грязи кожа. Грязь успела покрыться трещинами, отчего кожа стала совсем устрашающей. Тело пропиталось вонючими испарениями. Вылезать из кокона, как и создавать его, следовало подальше от чужих глаз. А этот тут припёрся... Да и чёрт с ним. Пусть смотрит, раз заявился. Сам-то уже как фарфоровая игрушка. Пригладился, припудрился и принарядился.
Чара, не скрывая раздражения, расколола боковину кокона, чтоб пощадить от царапин, хотя бы ноги. Красно-жёлтые куски полетели в разные стороны, один из них доскользил до фонтана. Корвин подобрал осколок, повертел и отбросил.
– Ты только на злости умеешь преодолевать препятствия, – констатировал он. – Без неё ты так... дешёвка. Не вдумчивая, не умная, не сдержанная... Знаешь... да к тебе столько «не» можно подобрать. Практически к любому положительному определению.
– М-м-м... – протянула Чара, собирая разметавшиеся грязные волосы в пучок. – Ну что ж, какая есть. Зато натуральная. При попытке сожрать живьём, хотя бы «не» отравишься.
– Да не очень-то и хотелось. Мелковата для меня. Даже за курёнка не сойдёшь.
Он встал, прошёлся туда-сюда по нижней ступеньке фонтана и не выдержал, резко обернулся на каблуках, щёлкнул пальцами у виска, развёл руками. Что-то он пытался ей сказать, но ведьмочка настолько устала, что разгадывать шарады сил не было. Поддерживая молчаливую беседу, она наклонила голову, распахнула глаза, приподняла бровь, показала, что вся во внимании.
– Слушай, я и раньше знал, что ты не внимательная. Но чтоб настолько! – сдался Корвин. – Просто диву даюсь.
– Что опять не так?
– Оглянись.
Она последовала совету. Это был её мир. Такой же, каким она его помнила, когда ушла на испытания. Такой же, но другой. Тот был... по краям размытый какой-то. Неопределённый, несформировавшийся, как зародыш. Из него могло выйти всё что угодно. И кое-что получалось. Некоторые изменённые образы даже могли существовать довольно долго. Но большинство образов пребывало в аморфном состоянии. Ткни в них – изменят форму. Не трогай – растекутся растаявшим желе. Теперь же предметы за пределами парка обрели чёткость, обозначили границы. Ими легче управлять, они как пластилин. Можно придать нужную форму, не изменяя сути. Это волшебство! Как ни хотелось оставаться бесстрастной, до конца скрыть восторга не получилось. Нужен был выход. Чара начала подпрыгивать на месте, как ребёнок при виде новой долгожданной игрушки. А ещё хотелось ходить колесом, кричать и бегать. Можно даже по орать до хрипоты. Но вместо этого она сделала вид, что успокоилась, встала в благородную позу, комично выглядевшую при её помоечном виде, и произнесла, передёрнув плечиками:
– Вау!
Это единственное, что она могла себе дальше позволить в присутствии магического святоши. Стоять смирно, не шевелиться, по возможности не дышать и уж тем более не вякать.
– Я всё слышу, – определил своё отношение к её мыслям маг.
– Ну и слушай.
И тут внутри него она уловила нечто тёмное и эфемерное, как движущаяся тень. Гость её реальности стал для прозрачным. Интересно, он сам понимает, что она его видит теперь по-другому? Это нечто скользнуло по внутренней поверхности кожи, отталкиваясь от искрящихся почек, желудка, печени. Просочилось через диафрагму и, проигнорировав сердце, исчезло в лёгких. Ей бы удивиться, что с приобретением или трансформацией своего мира, у неё также открылась возможность смотреть вглубь человека. Но видение заглушило все подобные мысли. У будущего светлого мага внутри тень? Ведьмочка попыталась вспомнить, говорил ли ей кто-нибудь о подобном казусе? Попыталась вспомнить магов современности и очень древних магов. Нет, все сходились к одному. У светлого мага, тёмных пятен быть не должно. Не положено. И точка. По крайней мере, другой информации у неё пока нет. И всё-таки...
Тогда кто сейчас перед ней? Светлый маг или тёмный? Устрашающий или утешающий? Как разобраться? И знает ли он сам, кто он? Или что внутри него? И кто из них двоих другого обманывает, он руководит тенью или тень руководит им? Если первое, зачем перед ней притворяется? Если второе, как ей самой играть против невидимого противника, которого к тому же не видит его носитель? Или видит?
Корвин смотрел непринуждённо и нагло. Так знает или нет, что внутри него? Спросить напрямую? Зачем? Он не ответит. Ни в том, ни в другом случае. А вот показать, что понимаешь больше, чем следует, неосмотрительно выложить козырь, нет... лучше промолчать.
Не придя хоть к какому-то выводу, Чара решила сделать паузу.
– Я отлучусь, – растерянно сказала она. – А ты здесь... располагайся.
– Как дома?
– Как дома, – подтвердила ведьмочка. – Но не забывай, что ты в гостях. Ведь не просто так здесь оказался после всех перипетий. Что-то должен мне сказать? Или организовать? Или ещё что-то сделать, правда?
– Я тебя жду, – отрезал Корвин, создавая на возвышении возле фонтана из подсобных образов стол с витиеватыми дубовыми ножками, шёлковую с золотым шитьём скатерть, два стула с резными спинками и богатой обшивкой...
Дальше Чара смотреть не стала. Она сделала шаг и сменила реальность, оказавшись в самой плотной из них. Здесь магия довольно скупо проявлена, зато можно полежать в горячей ванной в своё удовольствие. Строя из пены винтовые башенки, которые почти моментально превращались в бесформенные кучки, ведьмочка думала. И что теперь делать? Испытание, похоже, она прошла, раз магия усилила её пространство. Возможно, она теперь может претендовать на осуществление каких-нибудь магических планов. Не слишком, по началу грандиозных, но обязательных. Каждое такое дело – кирпичик к созданию собственной реальности, которая сможет полноправно войти в плотный мир и остаться в нём столько, сколько нужно. Хотелось бы, чтоб это «нужно» было подольше. А для этого нужна очень прочная основа. Что может в её мир принести маг, который сам не понимает кто он и что он? Или не понимает что внутри него. Он может ослабить её пространство. Сделать нежизнеспособным. Для её реальности Корвин становится опасен.
Прихлопнув ладонью последнюю пенную башенку, которую сама ещё минуту назад выводила пальчиком, Чара встала из ванной. Обернувшись в махровое полотенце, она посмотрела в зеркало. Надо идти.
Через два часа ведьмочка вернулась. Созданная на скорую руку вроде как небрежная причёска с жемчужными заколками, вечерний макияж, аромат французских духов и струящееся голубое шёлковое платье с прозрачной накидкой из шифона, по расчётам должны усыплять внимание бывшего напарника.
А Корвин, особо и не напрягался. Для него с момента ухода прошло минут десять, и он уже приятно распивал красное вино из пузатого бокала. Увидев её, из вежливости встал, спустился, позволил опереться на свою руку, проводил по ступенькам к столу, на котором красовались ваза с фруктами, две бутылки вина, шоколадные конфеты с нежной начинкой, торт с белоснежной мастикой и яркими фигурками цветов из марципана, несколько зажжённых свечей. Под звёздным небом это выглядело мило. Даже слегка торжественно. Чего он так расстарался?
– Что за повод? – полюбопытствовала ведьмочка, беря виноград и конфету.
– Ты прошла не просто испытания на подтверждение ведьминского статуса, а одновременно получила допуск на магический факультет. Мне только что сообщили.
– Ух ты... Неожиданно. – Чара взяла бокал вина, пригубила. – То-то задания были такими замороченными. Даже не подозревала, что это возможно так скоро. У предшественников период обучения длился дольше.
Собеседник вальяжно откинулся на стул, в левой руке вертел вилочкой для фруктов. Фонтан позади него создавал туман брызг, подсвеченный лунным светом. Восхитительное зрелище. Будущий маг был безупречен. Но Чару интересовало не это. Она старательно пыталась разглядеть внутри него странную тень. Может это ошибка и ей всего лишь показалось? Но данная поза и лунный свет мешали разглядеть хоть что-то.
– Времена меняются, – бесстрастно продолжил Корвин. – Скоро смена эпох. Магов не хватает. Что не удивительно, при существующей принятой модели развития, остаётся поражаться, как они вообще не вымерли. Их искореняли всеми возможными способами. Тем не менее, они нужны. Кадровый голод сильный, работы много. Приходится поторапливаться, брать-обучать тех, кто хоть как-то пытается развиваться в этом направлении и при этом у кого хватает ума не лезть на рожон и не кричать по всем углам, чем он занимается. Всех. Даже тех, у кого изначальные способности не очень, вернее отсутствуют напрочь.
– Я поняла, к чему ты клонишь. Дальше.
Выслушивать в замаскированном виде речи о себе, в планы Чары не входило. Она ковыряла ложкой торт и ждала, когда разговор будет окончен и можно будет встать из-за стола и подойти ближе. Может тогда удастся увидеть ещё раз то, что хочется?
– Поэтому, что раньше длилось десятилетиями, – не смутился Корвин, – теперь становится доступно за несколько лет. Срок обучения постоянно сокращается. Ты хоть представляешь, что сейчас «предвариловки» год за пять идёт? Я три года только чтоб вступительные экзамены сдать ожидал.
– Заманчиво. Вся трепещу. Это всё?
– Только не зазнавайся, – Корвин наконец-то выпрямился, небрежно отбросил вилку на стол, сложил руки перед собой. – Допуск на магический факультет ещё не означает ничего. Здесь, как оказалось, за тысячелетия процент отсева не изменился. Люди предпочитают оставаться людьми. Две трети учеников не доходят даже до экватора. Выпуск десяток из ста считается урожайным. Остальные так недоучками и остаются.
– Как и везде. Первые результаты пьянят, заставляют игнорировать остальные знания, потом откат, потом нет сил подняться и идти дальше. Здесь меня ничем не удивил...
Ведьмочка хотела ещё добавить, что не на ту напал, и отступать она не собирается, даже если оступится, но тут опять увидела тень. Тень внутри Корвина аккуратно выглянула из-за блестящей трахеи. Похоже, она поняла, что её раскусили, и теперь пыталась то ли понравиться, то ли наладить контакт. Корвин тем временем повертел бардовое содержимое бокала, наслаждаясь букетом. Похоже, он не в курсе того, что происходит. Нужно потянуть время, чтобы понаблюдать за странным явлениям. Чтоб над столом не висело молчание, которое может заставить гостя откланяться, она спросила первое, что пришло в голову и мучило с начала испытания:
– Слушай. А почему я всё-таки твою вибрацию не смогла уловить сначала? Три дня! Знаешь. Это слишком. Как тебе удалось поменять её?
– Ничего странного, – в голосе скользнуло самодовольство, но быстро пропало. – Аура изменилась, потому что изменилась ты. Меняя реальность, мы меняется сами. Меняются люди вокруг нас. Разве не замечала? Поэтому и изменившуюся вибрацию уловить не смогла. Это часть испытания, сначала внушить неуверенность. А потом... Здесь кому как повезёт. У меня вроде получилось сделать из тебя человека.
Постоянно бесстрастный голос. Излучение нарциссизма. Как у него это получатся? Он будто бездушная машина. Ведьмочка прищурилась, сдерживая импульс повысить на него голос, на худой конец запустить огненным шаром.
– Извини, что-то ты сделал? – переспросила она.
– Не надо так реагировать. Кандидата в маги, – на лице собеседника блуждала плохо скрытая ирония, издевательская улыбка.
Хоть какая-то эмоция. Тень внутри него опять скрылась. Что это за странное взаимодействие между ними?
– Определять статус можешь, как хочешь, – медленно проговорила она. – Здесь дело в игре слов. Не ты сделал. Я сама это смогла. При твоей помощи, не спорю, но в этом результате много и моей работы тоже.
– Как скажешь, – фыркнул маг. – Вообще, подчёркиваешь несущественные вещи.
– А, да-да. Припоминаю. Какая разница как добыто, главное результат? – Чара передразнила собеседника, потом спохватилась. – Нет, в этом случае как раз есть разница. Делиться собственным результатом больше не собираюсь. Ни с кем. Даже с тобой.
– Не получится, – Корвин опять откинулся на стул, сложил руки на груди. – Если думаешь учиться дальше, всё будет зависеть не только от того насколько ты хороша, но и от того, кто рядом.
– Глупости.
– Я тоже так считал. Когда-то...
Мужчина вздохнул, резко встал. Поняв, что официальная часть окончена и скоро гость испарится отсюда, ведьмочка тоже ретировалась из-за стола. Впрочем, бокал вина она прихватила. Фонтан равномерным шумом падающей воды убаюкивал сознание, лёгкие брызги от него холодили кожу. Тень на блестящих внутренностях Корвина тоже расслабилась, показалась на виду. Только бы не спугнуть. Ей ещё выяснить надо, что они вдвоём или порознь здесь замышляют.
– Знаешь, теперь ясно, почему капсула выполняла только мои запросы, – осторожно начала Чара, играя дурочку. – Это был мой магический переход. А какие твои были когда-то?
– Что были, те прошли, – равнодушно откликнулся Корвин. – Предпочитаю к этому не возвращаться. Меня теперь больше интересует, какие будут следующие.
– А... Это из-за того, что часто срезаются? Ты сказал, что многие так и не доучились. И куда эти недоучки деваются?
– Уходят к людям. Шарлатанствуют или забывают все знания. Что в принципе едино. Последнее, правда, хуже. Они обречены. Из магии обратного пути нет. Ты либо продолжаешь идти вперёд, либо смиряешься с тем, что как был ничем, так и останешься. И деградируешь, довольно быстро. Исчезаешь как личность, а там недалеко до физической гибели. После магии жизни нет. Это билет в один конец.
– Я не выбирала этот билет, он сам ко мне пришёл, – зачем-то встряла ведьмочка с объяснениями. – Если бы не обстоятельства, скорее всего за сказки бы её до сих пор принимала. Слушай. А ты сам... Ты сам доучился?
– Конечно, – ответ был дан слишком резко.
Тень внутри дёрнулась, запрыгала, как воздушный акробат по внутренней поверхности кожи, окрашивая замкнутое пространство серым цветом.
– Врёшь.
Внутренний собеседник замер. Значит, угадала.
– Хорошо, – нетерпеливо сказал маг, опёршись о парапет фонтана и вглядываясь в бурлящую воду. – Мне пока не удаётся преодолеть последний этап. Но ты не думай, я его пройду. Так или иначе.
– Что за этап?
– Наподобие испытания, что и при поступлении. Только выпускной.
– И в чём проблема?
– Все кто идут со мной, погибают.
– Совсем-совсем? – прищурилась собеседница покачивая бокал с вином.
– Зачем совсем? – маг забрал у неё бокал, сделал глоток. – Физически выживают. Но морально после второго этапа выпотрошены. До третьего не доходят.
– Занятно. А чем это объясняется?
Собеседник молчал.

24 000

[KrasavA]

В ожидании ЙОЛЬ

Жар и дыханье чертога богов
Сложатся в три недели.
И можно теперь подсмотреть на итог,
А что в мире люди успели?

Можно увидеть последний закат,
Что больше не смеет тревожить.
И бросить на Йоль в раздумии взгляд,
Как будет он год итожить.

Люди и боги могут успеть
Собрать долги перед штилем.
Скоро из мира уйдёт и Огонь
Мигнув ослепительным шпилем.

Снег и мороз входят в права,
Землю сковав тишиною.
А Норны мотают пряжи клубок.
И ниток хватит с лихвой.

Скоро начнут плести свой узор
Прекраснейшие богини.
Но люди ещё могут им принести
Дары для Заснувшей Княгини.

[KrasavA]

Марафон, редактирование

- 165,5 -

Скрытый текст - ВР:

7. Плата за обучение

– Так знаешь или нет?
– Не знаю.
Тень покачала головой, свесилась ножки с печёнки и начала болтать ими. Понятно. Не хочет говорить. Диалог окончен. Минута молчания. Но вопреки ожиданиям, Корвин нарушил его первый.
– Я слишком неудобный. Всегда делаю, что считаю нужным. Остальные не успевают приспособиться. И этим губят себя.
– Или не могут? Шанс хоть им даёшь?
– Зачем? – Корвин поставил бокал на парапет, прошёлся туда-сюда по верхней ступеньке.
Тень внутри него присмирела, но не спряталась. Она чувствовала себя комфортно внутри него, а ведьмочка снаружи нет. Собеседник начинал пугать. Он не унимался, ходил туда-сюда, сжимал кулаки. Светлый. До безумия светлый. Яркий. Даже глаза слепит. Он напоминал Бальдра во всём своём великолепии. Интересно, помнил ли Корвин, чем закончился тот миф? Но тому сейчас явно было не до мифов.
– Может им наоборот, там, в обычном мире будет хорошо, они будут счастливы, – продолжал он. – Пойми, там ни забот, ни хлопот. Живи, ешь и радуйся. Или люби. Или, лучше не люби. Твой выбор! Но нет. Вынесло сюда, в магию, где выбора нет. Зачем нас в эти дебри вообще заносит? Кто нами распоряжается?
Чара не хотела верить в услышанное. Понимание ситуации пронзило молнией. Несколько мгновений неверия, заставили ещё несколько секунд молчать, взвешивая новую мысль. А может она бред? Но шестое чувство говорило, что она права.
– Ты не уверен в выборе, – тихо сказала Чара, – поэтому не предоставляешь этот выбор другим. Сам себе противоречишь. После обучения жизни нет, говоришь. Но думаешь ли ты, что-то у них после такого серьёзного провала, что-то исправится потом? Из моральной мясорубки, им предоставляется право переместиться в физическую. Всего лишь выбрать свой вид смерти, ну в лучшем случае ещё и место. И всё. После такого морального потрясения могут встать не многие. И ты считаешь, что помогаешь им, скидывая в бесконечные человеческие проблемы, созданные эгрегорами?
– Я ничего не считаю. Так же как и ты не просил магию входить в свою жизнь. До сих пор не знаю, счастье это или беда. Много сил, много возможностей, но также много ответственности, обязанностей. С них не соскочишь. И они не закончатся. А если они закончатся для тебя – закончишься сам. Так может лучше так, сразу?
– Кому лучше?
Корвин не ответил. Уставился в фонтан. Перегорел? Да нет, не может быть. Может просто устал? Или пустота начала съедать? Или всё-таки перегорел? Здесь никаких сложностей. Надлом изнутри и... всё. Как капсула с цианидом.
– Здесь, как и везде. Просто работа другая, – повторила Чара слова Карин. – Да, сложнее на порядок, потому что надо учитывать слишком много факторов. Умение совмещать всё со всем – это высший пилотаж. Уметь видеть суть и следовать ей, словно за белым кроликом, не пугаясь ни глубокой норы, ни смены роста, ни разноцветных склянок. К этому тяжело приспособиться. Но возможно. Абстрагироваться от личных желаний и чувств и всё в ажуре. По крайней мере, внешне можешь оставаться человеком.
– А меня не устраивает «по крайней мере». Я уже и там чужой, и здесь мне места нет. Попадаю в некоторые реальности. Но они уже перестали удивлять или радовать. В глазах мелькает от них, смысл некоторых не улавливаю. Приходится останавливаться, возвращаться. И чем дольше, тем сложнее.
Маг не отрывал взгляда от поверхности воды в фонтане. Что он там ищет? Ведьмочка подошла к мраморному бордюру, сама взглянула на воду.
В фонтане плавали смерти. Вернее – пустые смерти, завершённые пережитые события. По форме и размеру они напоминали страусиные яйца, только крупнее и абсолютно белые. На каждом яйце сбоку была красная кнопка. Нажми – и ты окажешься затянутым в пережитую реальность, которая находится внутри яйца. Вспомнишь, зачем первый раз туда попал и какое понимание извлёк. А можно не нажимать, если бултыхаться в прошлом некогда. Если взять любую из них, потрясти, оттуда вывалится игла-напоминалка – «краткое содержание событий». Подружки по учёбе в шутку называли такие иглы «кощеевой смертью». С ней работать быстрее, информация подгружается почти моментально. Очень полезная штука.
– У меня их здесь новых три штуки, – сказала Чара и с любопытством огляделась. Потом она по очереди стала указывать на три находящиеся в разных частях фонтана белых «мячика». – Ой, это наверное вон та, вот та и вон та. Вот эта приключение с улиткой, это цирк, а это... А это что?
Под бурлящей водой, на дне нехотя перемещалось что-то круглое.
– Что именно? – отозвался собеседник.
– - Ничего не вижу. Скорей всего что-то показалось.
– Нет, ну как показалось. С чего это показалось? Вон оно плавает. Что это?
Маг не реагировал. Тогда она полезла в фонтан сама. Благо, здесь не глубоко. Несколько минут она ловила странную штуку, платье не хотело намокать и мешало, плавая по поверхности воды. От отсутствия обзора, она оступилась и плюхнуласьала, с головой погрузившись в воду. Холодная вода заставила быстро вскочить обратно, хватая воздух. Зато платье намокло и перестало обзор загораживать. Злясь на свою нерасторопность, она всё же добыла странный предмет. Штука оказалось тяжёлая. Выудив её из воды, ведьмочка от неожиданности чуть не выронила её обратно. Это было чёрное яйцо с серебристыми прожилками. Живое. Не пройденное. Чара подошла к краю фонтана, положила находку на парапет, уставилась на Корвина.
– Этого здесь не было. Оно появилось, пока я отлучалась. Зачем ты это сделал?
Маг молчал. Встал в горделивую позу, сложил руки на груди и молчал. Тень внутри него распласталась, расширилась. Убрала яркость, отразила чувство безнадёжности. В купе с горделивой позой это смотрелось удручающе. Ну и что теперь делать? У неё новый блестящий, подтверждённый мир, хоть ещё и недоделанный. И клонировать здесь то, что может погубить его... приносить сюда новую живую смерть... нет, это недопустимо.
– Ты хоть знаешь, как с этим справиться? – умоляюще спросила она, глядя снизу вверх на Корвина. – Мне же как-то с этим бороться надо. Пережить. Она же живая.
– Нет. Это теперь твоя проблема.
Понятно. Он здесь не помощник. Ведьмочка с трудом выбралась из фонтана. Мокрое платье мешало. Гость руки не подал, не помог. Чтоб хоть как-то успокоиться, начать думать без эмоций. Чара прибегла к старинному методу. Надо повторить теорию. И она тихо запричитала.
– Каждое из подобных пустых яиц - проход в то, чего больше нет. Расстался с кем-то – возникает смерть, уехал откуда-то – смерть, вырос, стал старше-младше, умнее-глупее, избавился от детского или жёсткого восприятия мира – тоже смерть. Каждая перемена внутри тебя или снаружи – это смерть...
В этот момент догадка проскользнула в сознание.
– Слушай, а я поняла, почему те, кто идёт с тобой, не проходят испытания. Это оно их убивало? – она похлопала по гладкой мокрой и от этого будто лакированной поверхности живого яйца.
– Это недоразумение, – отозвался фантом. – Просто все кто рядом оказываются слабее.
– Или ты их делал слабее? Вот этим! Что я знаю о тебе? Ты пользуешься чужими образами, слепками, словами. Не показываешь свою реальность, постоянно пользуешься моей. Я теперь могу претендовать на раскрытие хотя бы части тайны. По закону равновесия.
– Ладно. Если тебе это нужно, я покажу.
Корвин сделал несколько шагов в сторону, схватил воздух и открыл его словно полог. В образовавшейся пустоте возникла ниша, потом пространство, как ковёр развернулось дальше.
– Вот мой мир. Смотри.
Мир был пустым. Ничего. Только посредине пространства крупные цветные яйца свалены в пирамиды, как черепа побеждённых врагов. Нет. Не побеждённых. Все смерти были живыми. Живыми? Они – это бомба замедленного действия. Ведьмочка долго молчала. Потом не выдержала:
– Ты понимаешь, что это слишком много? Преодолеть их всех сразу ты не сможешь. Болевой шок будет. И копить их дальше уже нельзя. Они тебя убьют, если в какой-то момент активизируются. По любым причинам, если ты ослабнешь, заболеешь, забудешься, потеряешь бдительность, сюда попадёт ещё одна такая твоя живая капсула, которая может первая взорваться... Да сотня причин! Их надо обезвреживать! Ты что-то с ними делаешь?
Корвин молчал, равнодушно уставясь вдаль своего пространства, мрачным видом показывая раздражение. Поза так и говорила, ну что, нагляделась?! Хотелось ответить, что нет. Но разглядывать там было нечего. Только кучу яиц. Тем не менее, одно из них опять привлекло внимание. Красное с жёлтыми полосками.
– А это как там оказалось?
– По закону равновесия. – Ответил маг и захлопнул полог. – Ничто не бывает просто так. За всё надо платить. Это моя оплата за обучение. Твоя до недавнего времени плавала в фонтане.
– Магия? – наконец, поняла ведьмочка.
– Ты не исправима. Сначала говоришь, а потом думаешь. – Корвин повернулся на каблуках к ней, Чара покраснела. - Да. Это она. Мы все яд друг для друга. Ходячая смерть. Уметь находить общий язык между собой, чтоб магия вернулась в мир – наша задача. Чтоб вернулись в мир эльфы и гномы, домовые и привидения. Весь род Фейри. Они в общем-то и так есть. Их только не видно. Наши миры слишком далеко. И каждая такая пройденная капсула позволяет приблизить то, что сейчас считается сказкой.
– Тебе дали задание, а ты не работаешь.
– Жду, когда вернётся Магия.
– Пока в мире идут войны, магия не вернётся, – вспомнила Чара науку Карин. – И кто-то эти войны специально раздувает. Кто-то, кому магия в мире не выгодна. Почему же ты не проходишь эти реальности? Мы можем победить существующую систему, подточить её изнутри, потому что у нас есть ход туда, куда им нет. Можно скорректировать систему, перестроить её под себя.
Корвин молчал. Опять молчит. Ведьмочке ничего не осталось, кроме как опять начать повторять сухую теорию, чтоб заглушить раздражение:
– В новом мире человек должен приспособиться меняться быстро. Дети умеют это лучше всего. Взрослый маг должен уметь это в несколько раз быстрее в современных условиях всеобщей замкнутости, поставленных границ и стен...
Она запнулась. Ага, опять проскочило маленькое понимание. Возможно... С Корвиным нельзя быть ни в чём уверенной заранее. Но она рискнула высказать предположение:
– Если у тебя такой багаж живых болезненных реальностей, скорее всего какого-то куска программы у тебя не хватает для прохода в новые миры. Я, конечно не эксперт, но ты чего-то не видишь или не умеешь, раз не можешь преодолеть этот сбой. В каком месте у твоей программы происходит провал? Какой конкретно момент ты не можешь пройти?
– Ты ошибаешься в своих рассуждениях.
– А вот и нет. Это безумие, как же с тобой тяжело! Ни одного нормального ответа.
– А магия вообще не даёт готовых ответов. До всего надо доходить самому. Даже учитель не имеет право снабдить тебя сразу точным ответом, иначе обучение теряет смысл. Он может только направлять мысль, это максимум.
– Куда может направить меня учитель, если он сам не знает, что делать?
Это тупик. Решение пришло спонтанно. Чара закрыла глаза и опять вызвала по позвоночнику холод. Когда-то в детстве она ощущала этот холод и думала, что мёрзнет от холодной погоды. Напрасно она так думала, погода была не причём. Холод был внутренним. Природная ведьма. Ну как природная. Всего лишь заложенные в неё качества, которые она добыла или завоевала в прошлых жизнях. Её по праву, не отобрать. Хотя некоторые и пытались. Теперь уже не получится. Первые мурашки по телу и лёгкое онемение пальцев показали, что надо остановиться. Она пробила собственный вертикальный канал света, уходящий в две стороны бесконечности, который активировал в теле ещё кое-что. Ведьмочка вытащила из-за спины золотой меч, её собственный артефакт. Это было так неожиданно, что она засмеялась.
– Читал когда-то сказки о том, что герои мечи за спиной носят? Да не за спиной они его носят, а в спине! А за спиной – это всего лишь образ, наиболее точно приближенный к магической реальности. И только гении могут это увидеть или почувствовать.
– Я давно это знал, – равнодушно резюмировал Корвин. – Ждал, когда сама догадаешься. Но, ты сделала ошибку. Вытащив оружие, нужно его применять. Иначе оно будет применено против тебя. Ну и зачем тебе меч? Что собираешься делать?
– Сейчас увидишь.
Чара с сожалением огляделась. Раз этому миру нужно измениться, значит лучше начать прямо сейчас. Готова ли? Может ещё не поздно отступить? Да нет. Он прав. Отступать некуда. Либо не надо было начинать. С размаху ведьмочка вонзила меч в плиточный пол. В разные стороны от него медленно стала разъезжаться световая штора с золотыми вкраплениями, обеззараживая пространство, уничтожая с искрящимся сиянием чужеродное. Что не могла уничтожить, отодвигала. И будет отодвигать дальше, пока не скинет за край её Вселенной. Чара находилась внутри вычищенного круга, Корвин снаружи. Эту штору он или преодолеет, или должен будет уйти. Если последнее, осталось время только, чтобы попрощаться.
– Значит, так? – спокойно сказал он.
– Да. Очень благодарна. За всё, что сделал, чему научил. Но теперь у меня нет выбора. Для начала мне надо пройти ту смерть, что ты поместил в мой мир. А там, кто знает...
– Я по твоим правилам играть не собираюсь. А сама не справишься.
– А кто из тех, кто шёл рядом с тобой смог справиться?
Чара ждала, когда он сделает шаг навстречу. Очень не хотелось оставаться здесь одной. Но видимо, настала пора перевернуть и эту страницу.
– Пока никто.
– Ну, значит, нам не по пути. Если делать так, как ты привык, успеха не достичь. Надо искать какой-то другой путь. Тогда выпуск будет не ноль из десяти, а десять из десяти. Мне нужен человек с равнозначным желанием учиться.
– Значит, всё-таки человек? – Корвин прохаживался вдоль раздвигающейся золотистой стены.
Стена не торопилась. Не торопился и он.
– Да, опять оговорка. Хотя... я не знаю, кто мне нужен. Маг, полумаг, эльф, дворф, гном, ангел, демон, тролль, зомби, вампир мне без разницы. Ни кем не побрезгую. Нужен тот, кто пойдёт со мной дальше, одной идти можно, но очень долго. Я по времени проигрывать начну. Наверное, нужно было сделать выбор давно.
– Да кому ты нужна? Посмотри, – Корвин раскинул руки. – Кто здесь есть, а? Кроме меня? Ау! Никого! Пусто!
Он засмеялся. Было странно видеть его смеющимся тогда, когда сама напряжена.
– Я это исправлю. Населю свой мир всем, чему есть место во Вселенной, не отбирая, кто правее, кто светлее. Я найду изъян программы и без тебя.
– Как знаешь, – Корвин распахнул полог в свой мир, ковровая дорожка привычно раскрыла его.
– Башенки свои забери, что на Йоль делал. А то стена уничтожит. Мне жалко будет...
Но собеседник ушёл не обернувшись. Даже не пытаясь пройти её завесу. Ничего не забирая. А она надеялась до последнего, что он рискнёт преодолеть. Разговаривать уже бесполезно, слишком далеко. Да и незачем.
Полог в чужой мир захлопнулся, ведьма осталась одна. Воздух пропах озоном. Золотая штора уходила вдаль. Уничтожив или скинув всё чужеродное и ненужное, у края реальности она распадётся. Наблюдать за ней не надо. Пространство вычищено, практически стерильно. Стерильно было и внутри. До безразличия. Нужно было подумать о защите, но ни сил, ни желания не было. Стала понятна и близка фраза Корвина, о том что, «а может лучше, так сразу»... Так сразу... может и лучше... А смысл? Там или здесь всё равно нужно решать те же проблемы. Только там сложнее, а временами и невозможно. Так лучше здесь и сейчас. Даже одной.
Что делать, если человек влюблён в магию, а сам ни на йоту не хочет измениться? И маг ли он после этого? Скорее всего просто удачная эгрегориальная марионетка. А она то надеялась...
Но ладно, хватит ныть. Дел куча. Что здесь от гостя осталось? Чара по-хозяйски огляделась. А, ну да. Как же она могла забыть. На парапете фонтана всё так же лежало чёрное яйцо с серебряными прожилками. Вирус её Вселенной, способный привести к гибели. Иррационально возникший. И уже приведший к иррациональному, на первый взгляд решению. Показательно, что золотая штора не распознала его как угрозу. Не уничтожила, не вытолкнула. Оно теперь её и только её проблема.
Чара с трудом удерживая тяжёлое неудобное яйцо, спустила его с парапета на плиточный пол. Гул от соприкосновения с полом этого предмета распространился по пространству.
Ведьма присела, погладила его. Почти гладкое и почти уже сухое. Лёгкое платье на ведьме тоже успело высохнуть, помогла золотая стена. Только плиточный пол отражал, что причёска была растрёпана, заколки с жемчугом бестолково висели на прядях. Ну да чёрт с ними. Она сняла одну, что лезла в глаза, отшвырнула и опять стала разглядывать находку. Интересно, из чего оно сделано? В воде фонтана по расцветке, она сначала решила, что оно мраморное, потом гранитное. Несколько тяжеловато, но некритически. Теперь же такое впечатление, что из свинца.
Как его открыть? Никакой кнопки сбоку нет. Внутрь новой реальности Чара всегда попадала либо из твёрдого мира, либо из магической капсулы. А из собственного мира ещё никогда и что делать в этом случае она не знает. И что может быть внутри при таком весе? Наверное, это очень богатая Вселенная.
Покатав яйцо ещё несколько раз по полу, рассмотрев со всех сторон, и не найдя никакого изъяна или отверстия для ключа, она всё же решила оставить его у фонтана. Надо возвращаться. Плотная реальность человеческой жизни ждёт. Там свои обязанности, победы и поражения. Там пока нет волшебства, а если есть, оно очень скупо проявлено. Тем не менее, несмотря на рутину, эта реальность нужна. Все границы миров проходят там, и все видимые изменения общей картины начинается именно оттуда. Что делать с неожиданным вирусом собственной Вселенной? Она подумает об этом завтра.


Эпилог

Иногда, Чара напоминала себе Фрейю. Только та гуляла в своё удовольствие по Мидгарду, а ведьма с таким же удовольствием скользила в просторах собственных планов. Заветные желания, озвученные на Йоль и закреплённые на Имболк, при некотором упорстве начинали исполняться. Рутинная реальность захватила, до собственной не было времени. Что в ней творилось, Чара не знала. Просто закидывала туда, как в корзину, слепки всего интересного, что попадалось на пути. Интересные люди, интересные взгляды, интересные образы, книги, обрывки фраз, слепки живых существ... Да, уязвило её последнее замечание брошенное Корвиным. Кому она нужна? В первую очередь себе. Вирус, по ощущениям, себя пока не проявлял. Физическая активность обычная. На Белтайн удалось, наконец выкроить время отдышаться, а на Купало, стало возможным опять заглянуть в созданную Вселенную.
Как же здесь хорошо. Тихо, мирно. Никакой суеты, толкотни, неразберихи. Здесь есть загадки и головоломки, их интересно разгадывать. Здесь есть материал, из которого удобно лепить образы. А теперь здесь есть ещё кучи хлама, что она покидала... Глиняные слепки по зеркальному плиточному полу были разбросаны везде. Несколько раз споткнувшись о них, один чуть не сломав модельку, второй раз ногу, она всё же решила собрать их в одном месте, потом рассортировать по группам, но результат постоянно не нравился. Много было пограничных предметов, которые никуда не пристроишь. Они где-то посередине. Что делать? Ведьма придумала распределить их по кругу. Те предметы, что можно было пристроить к двум разным группам, она и положит посередине, где им самое место. По задумке в итоге коллекция закольцуется, и как результат, со временем поиск необходимого будет происходить быстрее. И спотыкаться не придётся. Самое удобное место для такого закольцовывания был фонтан. Он же круглый. Туда она и направилась.
Фонтан всё также отменно работал, в нём плавали белоснежные яйца с красной кнопкой. Только с дальнего от неё края, парапет покрылся тонкой паутиной. Видимо от того, что она давно сюда не заходила. Надо убрать. Но сначала коллекция...
Чара старательно распределяла барахлишко по секторам с противоположной стороны фонтана. С противоположной от меча, что застрял в каменном полу. В тот раз она не смогла его вытянуть. Что сначала несколько расстроило, но в конце концов, так даже лучше. Никто его отсюда не возьмёт. Он будет в целости и сохранности. Есть ли у неё в спине ещё один меч, ведьма не проверяла. Возможно да. Но возможно и нет. Случая вытащить нечто подобное больше не предоставлялось, а баловаться с такими важными артефактами не рисковала. Фантом был прав, если вытащил – надо применять. А из пустого любопытства нечего соваться. Отгоняя мысли о Корвине, она продолжала возиться со слепками, пока по воздуху не переместила очередную порцию безделушек ближе к мечу и свалила их горкой на пол. Чёрного яйца при подходе, нигде не было видно. Похоже, она случайно его завалила модельками при перемещении. Сейчас разберётся и увидит. Невелика важность. Что ему будет? Должно выдержать.
Но чем дольше она разбиралась, тем беспокойней становилось. То тут, то там попадались чёрные осколки с серебряными прожилками. На первый она внимания не обратила, второй заставил задуматься, после третьего она не выдержала и разбросала в стороны теперь казавшиеся бесконечными слепки. С жалобным звоном покатилась по полу глиняная фигурка кота и остановилась возле ярко-зелёного остроконечного листика. Откуда он здесь взялся?
Откопав желаемое, ведьма отступила, пытаясь понять масштабы... катастрофы? Изменений? В её отсутствии чёрное яйцо раскололось, и из него проклюнулся нежный зелёный росток. Что это за растение, Чара не знала, но оно довольно миленькое. Это оно пустило корни в фонтан, по ошибке принятые ведьмой за паутину. Корешки очень тонкие, как сетка. Ошибиться не сложно. Растение, хоть и было уже по колено ведьме, всё равно представлялось крошечным, по сравнению с её Вселенной. В её мире места хватит всем. Как обещала себе, так и будет. Оно будет первым живым существом, что обитает здесь. Это же здорово! Пусть живёт.
С воодушевлением она закончила уборку и испарилась до следующего удобного времени.
***

Оставшись наедине, растение изогнулось и дотронулось острым кончиком листа до фигурки кота, которую Чара забылаоставила там, где она и упала. Глиняная фигурка тут же потрескалась, распалась, на её месте оказался настоящий кот, будто сформировавшийся из пыли.
Ярко-зелёные листики зашевелились, приглашая до себя дотронуться ещё раз. Кот замурчар, потянулся приласкаться, потёрся и даже прикусил лист, а потом упал замертво. Растение обвило его своими корнями и утащило под продолжающую осыпаться осколками чёрную скорлупу...

18 000

[KrasavA]

Марафон, редактирование

- 173 -

Скрытый текст - рассказ-сказка:

Иван царевич и Серый Волк

Избегая предательских бликов лунного света, некто скользил в полумраке сада. Невдалеке залаял пёс, потом повыл, потом опять залаял. Тень приостановилась. Умная скотина сигнал кому-то подаёт. Надо изменить вектор движения. Из всех доступных путей осталась только освещённая аллея. Тень рывком попыталась миновать яркую дорожку. Не вышло. Её заметили. Откинув занавеску, на балкон вышла царевна.
− Трезор?
Некто перескочив в спасительную тень под деревья на другой стороне аллеи, замер. Но скрыться не удалось. Из-за пазухи стало заметно свечение.
− Стража! − звонкий голос царевны разбил тишину.

***

Чтоб солдатики поторапливались, царевна произнесла заклинание и хлопнула в ладоши. Заклинание мелькнуло яркой искрой и исчезло.
− Сонное зелье, − констатировала девица. – Банально, но до сих пор работает. Ну вот, уже проснулись.
И точно. Со стороны птичника послышался глухой топот кованых сапог. Он заставил похитника что есть силы нестись прочь. Но след из тонкой полоски свечения выдавал его путь. Далеко не уйдёт. Если жить захочет, выкинет добычу. Если нет, значит дурак.
Царевна с балкона смотрела, как стража устремилась за вором. Трезор тоже присоединился к погоне. Убегающий и догоняющие скрылись из вида.
Некоторое время было тихо. Царевна села на резную скамейку, установленную на балконе. Луна сегодня особенно хороша. Дремавший на скамейке кот замурчал и стал ластиться к хозяйке.
− Матушка, помилуйте! – запоздавший резкий крик со стороны птичника, заставил кота вздрогнуть.
Под балкон подбежал управляющий и пал ниц.
− Жар-птица украдена. Похитник знал, как обращаться с трезвон-клеткой, не тронул её.
Продолжая гладить кота, царевна распорядилась:
− Найти и убить вора.
Управляющий побежал вслед за дружиной. С ворами наследница Афрона не церемонилась. Не первый раз пытаются украсть Жар-Птицу. Если с каждым расшаркиваться, урок будет плохо понят. Так вот зачем сегодня при прогулке в лесу птица Сирин предложила засидеться за документами.

***

Добры молодцы пировали в корчме после победного похода на соседнее княжество. Все равны, как на подбор. Высокие, крепкие, горластые. С ними и царевич отмечал славное возвращение с добычей.
− Иван! Ты ж скоро царём будешь! – захмелевший Липат торопил события. − Нашим царём!
Вздымались вверх кубки.
− За нашего царевича! − подхватывали остальные.
Стены сотрясло увесистое эхо.
− Ребят, мне рано. Я ещё жену себе не нашёл...
− А в чём дело? За тебя любая пойдёт! Отпраздновали и все дела... − Филимон поставил кубок на стол и приступил к закускам.
Иван царевич ухмыльнулся.
− Ну да, все дела... Только любая здесь не походит. А мне, сами понимаете, приходится не за девами, а за вами приглядывать, чтоб не начудили чего.
Все рассмеялись.
− А вот старый царь опять жениться надумал, − не унимался горластый Липат, − как бы тебя не обскакал.
− И кто ему в супружницы пошёл на этот раз? — Иван пригубив вино.
− Судачат, Марья − жена Андрея-стрельца. Стрелец-то сгинул. Говорят, не воротится.
− Святая правда! − Филимон вытер рукавом рот и принялся за индюшку. − За глаза его уже похоронили.
− А царь-то, царь! − хохотнул высокий Егор. – Сколько лет правит, а туда же. Молодуху ему подавай. Правильно говорят: седина в бороду, бес в ребро.
− Какая седина? Ему больше сорока не дашь. − Влез в разговор Мефодий. — Ох, чую, ребятки, скорее мы состаримся, чем старый царь одряхлеет.
− И как ему удаётся так здорово выглядеть?
− Говорят, у Ядвиги молодильных яблок раздобыл, − расширив глаза с плошки, сообщил Мефодий.
Ответом ему стал хохот.
− Ну ты скажешь. Скорее поверю, что он просто бессмертный, − выдавил сквозь слёзы Филимон, а потом крикнул служке: − Горячее неси!
Хозяин корчмы уже махнул слугам, но тут с улицы вошёл боярин Грышников. Сложив руки на животе, он неспешно ступал средь столов с яствами. Шум вскоре улёгся. И боярин в тишине поклонился царевичу.
− Вам царь-батюшка немедля явиться приказал.

***

Царь Кассий в шитых золотом одеждах восседал на высоком троне, поглаживал заострённую бородку. На руках сверкают дорогие перстни, голову украшает шапка с маковкой, опушка из меха соболиного. Выгнав всех придворных и вояк из палат, оставшись один на один с наследником, царь начал вещать.
− Сын мой любезный. Прежде чем передам тебе моё царство, выполнить ты должен одно поручение.
Кассий откинул тряпку с золочёной клетки. Жар-Птица ярким светом залила белокаменные палаты.
− Охотники вчера у лесного озера изловили.
У Ивана царевича дух захватило.
− Загляденье какая.
− Да, красота редкостная. В моём птичнике такой нет. И красные с золотом есть, и синие с зелёными переливами, и неведомого мне лунного сияния с чернотой. Про горлиц и соколов вообще молчу. А такой нет.
− Так оставьте себе, батюшка.
− Не могу. Ты знаешь, не терплю чужого пламени. А у меня уже столько птичек в клетках томятся. И некоторые из них вспыхивают. И за теми, что есть, глаз да глаз нужен. Так что эта лишняя обуза. И отпустить не могу.
Царь щёлкнул языком, развёл руками. И продолжил.
− Так что ни с одной из своих прежних расстаться не могу. И шею свернуть такой красоте жалко.
Жар-Птица, словно поняла, что о ней речь. Распустила веерный хвост и попыталась станцевать на жёрдочке. Клетка для танцев оказалась тесной, и белой красавице оставалось только переступать с ноги на ногу, надувать зоб и распушать перья.
Иван царевич не мог отвести глаз.
− А в чём же поручение, батюшка?
− Вот мы к нему и подошли. Верни Жар-птицу в царство Афрона. Гонцы доложили, что это от них она улетела. А по возвращении соберём пир на весь мир. Повод будет.
− Всё исполню, батюшка.

***

Долго ли коротко ли ехал Иван царевич, притомился. Стреножил коня, поставил рядом клетку с жар-птицей и лёг спать. Дружина отдыхала после трудного похода и царевич верных друзей с собой брать не стал. Посчитал, что и так справится.
Просыпается, а возле него сидит Серый Волк.
− Долго спишь, Иван царевич. Если б не я, совсем не проснулся. Стражники Елены тебя чуть на куски не изрубили.
− Зачем я им сдался? − протёр глаза царевич.
− Жар-птица эта краденая. Тебя вором теперь считают.
Иван царевич сел. Вокруг клочки одежды траву устилают.
− Дела...
− Мой тебе совет, − зевнул Волк. − Отпусти птицу, а сам домой ворочайся. Скажи, что задание справил.
− Нет, Волк. Не могу. Ославленным на весь мир останусь. Пойду к Елене в царство Афрона.
− Убьют тебя, Иван царевич.
Иван только плечами пожал, и хлеб из сумки достал. Сам ел, с Волком делился. Как стал коня седлать, Волк и говорит ему.
− Ох, пропадёшь без меня, Иван царевич. Ладно, помогу тебе. Сразу к Елене не ходи, смерти придаст. А как стемнеет, проберись к её светёлке. И слушай. Только через балкончик не заглядывай.

***

Как звёзды на небе высыпали, да ночь сгустилась, пробирается Иван царевич под балкон к светёлке царевны и слушает. А царевна ко сну готовится и со служанками разговаривает.
− Сегодня гонец из соседнего царства приезжал. Передавал, что царь Кассий на пир зовёт. И в честь чего бы это?
− Простите, что вмешиваюсь, − прошелестел вкрадчивый голос служанки. − Судачат, соседский царь жениться надумал, вот люд честной и зазывает. Да кто ж за такого старика замуж пойдёт?
− А он совсем и не старый, − засмеялась Елена.
− Что ж вы тогда, матушка, такого жениха упускаете? — ответила шуткой на шутку служанка.
− А я замуж не собираюсь. Муся, вода готова?
− Да, матушка.
Лёгкие шаги и плеск воды заняли некоторое время.
− Нехорошо, матушка. Царевне, да без мужа, — не унималась Стешка.
− Пока не сыскался суженный мой, − отрезала Елена.
− А какие ещё вести гонец принёс? − любопытствовала резкая Муся.
− А никаких. Узнать хотел, казнён ли вор нашей Жар-Птицы.
− А вы?
− Сказала, что стражники видели вора в лесу. Скоро поймают и голову отрубят.
Иван царевич подавил кашель. И вовремя. Под балконом прошли недавно проспавшие стражники.
− Матушка, спросить хочу, − опять раздался вкрадчивый голос.
− Спрашивай, Стеша.
− Вы сказали, что суженный ещё не сыскался. А когда сыщется?
− Когда... − голос замер и опять зазвенел колокольчиком. − Когда Златогривого коня, мне приведёт!
Вздох разочарования донёсся до царевича.
− Это невозможно. Конь Златогривый − сказка.
− А Волшебная книга говорит, что есть он, — в голосе царевны пробежали капризные нотки. − Пасётся на Вольных лугах возле Мраморных гор у Крайнего моря. И который молодец приведёт его, за того и замуж пойду. Мусь, застелила постель? Стеша, полотенце подай. И можете обе идти в опочивальни.
Дверь скрипнула, всё стихло. Только лёгкие шаги по светёлке.
Не послушался Иван царевич Серого Волка, не утерпел и заглянул в окошко.
Свет звёзд запутался в распущенных волосах царевны, тонкая ночная сорочка таяла под отблесками свечного пламени...

***

− Волк, люблю её! Без неё жизни мне не будет. Помоги коня Златогривого сыскать.
Серый Волк лежит, обхватив лапами голову.
− Зачем не послушался меня, Иван царевич, зачем заглянул в окошко? Многих уже сгубила красота Елены. Путь к Вольным лугам опасен.
− Не поможешь, один поеду.
− Долго же ты будешь ехать туда на своём коне.
Но Иван царевич уже оседлал Серого из Махи, доводов слушать не стал. Только ногу на стремя поставил, как опустилась на ветку соседнего клёна горлица. В клюве платок чёрный держит.
Вздохнул Серый Волк.
− Ох уж эта Волшебная книга, спасу от неё нет. Ладно, возьми платок и садись на меня верхом, всё быстрее до Мраморных гор доберёмся.
Сел Иван царевич на него верхом. Бежит Серый Волк, тёмные леса мимо глаз пропускает, синие реки хвостом заметает. Доехали до Огненной реки. Ни зверь её не перескочит, ни птица не перелетит. Махнул платком Иван царевич в одну сторону три раза, появился крепкий высокий мост. Перебрались они на другой берег прямо к подножию Хрустальных гор.
− Ну всё, Иван царевич, слезай. Здесь мне тебя не провезти. Пойдёшь по тропинке следом. Только не отставай и внутрь гор не заглядывай.
Побежал Волк вперёд по тропинке, царевич за ним. Только под ноги смотрел, как Волк наказывал. Хрусталь тропинки стёрт, но изнутри разноцветными огнями переливается, манит. Какой же тогда стены красоты невиданной, думал Иван царевич. Нет, нет, да и глядел на них украдкой. На отвесной стене огни, а внутри дымка. Долго Иван царевич за Волком шёл. Вот уж тропинка вниз повела, Волк из виду скрылся. Не утерпел Иван царевич, захотел лучше Хрустальную гору рассмотреть. Глянул, а внутри уж не дымка, а дворец с фонтанами. Сад дивный, Елена в том саду гуляет. И всё вокруг светом волшебным озаряется. Манит Елена царевича во дворец, ведёт в опочивальню. Разве устоять можно? Шагнул Иван царевич в мираж и не заметил, как правая нога в Хрустальную гору втянулась. Шагнул левой, по пояс в горе скрылся. А всё за Еленой тянется.
Прилетела тут горлица, села царевичу на плечо и клевать в темечко стала. Опомнился Иван царевич. А у горлицы на шее пузырьки с живой и мёртвой водой привязаны. Сбрызнул Иван царевич Хрустальную гору мёртвой водой, отпустила его гора. Но омертвели ноги, упал царевич на землю. Сбрызнул ноги живой водой и опять прежним стал. Только хотел Волка идти искать, как увидел под ногами скелет с зажатой в руке стрелой.

***

Догоняет Иван царевич Серого Волка. Волк головой качает:
− Многие богатыри в Хрустальных горах навеки сгинули. Ты мог среди них остаться.
Молча спускаются путники в Вольные луга. Тут Волк и говорит:
− Коня Златогривого Лихо Одноглазое стережёт. Не пущу тебя, сам пойду. А ты здесь дожидайся. Как увидишь коня, садись верхом и к Огненной реке скачи, я следом буду.

***

Укрываясь в высокой траве, прокрался Серый Волк на луг. Лихо Одноглазое от Златогривого коня ни на шаг не отходит. Долго ждал Волк, наконец, Лихо закрыло глаз, придремало. Как заснуло оно крепким сном, погнал Волк коня к горам Хрустальным, где Иван царевич дожидался. А сам назад воротился. Ударился о землю и в коня Златогривого превратился. Проснулось Лихо, видит, конь рядом пасётся и снова заснуло. А Иван царевич уж перевал Хрустальной горы миновал. Когда Лихо опять уснуло, ударился конь о землю, превратился в Серого Волка и наутёк кинулся. Проснулось Лихо, видит, нет коня Златогривого и в погоню. Летит, вот-вот Волка нагонит, а Волк уж к Огненной реке добрался. Иван царевич на том берегу ждёт. Перебежал Волк через Огненную реку, Иван царевич махнул чёрным платком в другую сторону, но только два раза. Остался над рекой мост тоненький-тоненький, еле стоит. Побежало по нему Лихо Одноглазое и в огненную пропасть свалилось. Тут ему и лютая смерть приключилась.
Постояли друзья, дух перевели. Сказал Иван царевич:
− Чем же мне отблагодарить тебя, Серый Волк?
− Станешь царём, возьми меня на службу.
Ударился Серый Волк о землю и стал Андреем-стрельцом.
− Батюшка твой, послал меня Туда-Не-Знаю-Куда принести То-Не-Знаю-Что. Три года уже по лесам скрываюсь в волчьем обличье.
− Что ж, за столько времени То-Не-Знаю-Что не сыскал? − ухмыльнулся Иван.
− Сыскать его дело нехитрое. Да ведь старый царь не успокоится, ещё дальше пошлёт. Вот и пришлось ждать, когда придёт срок тебе на трон всходить придёт.
− Ну что, ж. Добро. На пир приходи без боязни, становись в караул. Будут возражать, на меня ссылайся. Но вернуть в награду то, что тебе и так принадлежало... — Иван царевич снял колчан, − не правильно. В награду возьми это.
Протянул царевич Андрею стрелу.
− Стрела Древнего мастера. Давно таких не делают. В Хрустальных горах её нашёл. По преданию всегда в цель попадает и чары разрушает.
Стрела чудно выглядела. Длинный наконечник, оперение тонкими белыми пластинами выстругано, древко шершавое.
− Святослав-мастер её делал, − пояснил между тем царевич, − чертежи его стрел в старинных свитках найти можно. Видишь, на древке тонкая гравировка ещё осталась.
Андрей присмотрелся. На древке и правда выструганы мелкие буквы. Только от времени многие из них стёрлись.
− Святослав, − прочитал Андрей.

***

− Не пойду за тебя, Иван царевич, замуж. И коня своего забирай.
Ругается Елена, а у самой глаза так и светятся, на Златогривого Коня заглядывается.
− Нет, царевна. Это подарок. И Жар-Птицу возьми. Возле нашего озера моя дружина нашла её.
Иван царевич протянул простую клетку с волшебной птицей и замер, словно ждал чего-то. Но стражники не подбежали, в куски не изрубили. Елена только плечиками передёрнула.
− Жар-П в птичник, − приказала она служанкам. − А мне коня Златогривого подготовить, кататься поеду. А ты уходи, Иван царевич. Не люб ты мне.
Уехала царевна, разошлись слуги, а Иван всё у терема стоит. Долго стоял. Стала стража его со двора гнать. Нечего делать, пошёл прочь Иван царевич. За несколько часов осунулся, краше в гроб кладут.

***

А Елена под вечер только вернулась, оставила на конюшне Златогривого коня и пошла погулять по птичнику. Но питомцев почти не замечала. Расплетала и заплетала кончик косы, хмурилась, нижнюю губку закусывала. А попугайчики наперебой кричали, радовались царевне. В соседнем зверинце пантера мурлыкала, непоседливые мартышки орали — уши закладывало. Даже жёлтый питон кольца сворачивал, светом играл.
За царевной следовали служанки верные.
− Матушка, зачем отказали ещё одному жениху? — чуть не плакала Стеша. − Коня Златогривого он добыл. А как на вас смотрел! Он же вас на руках всю жизнь носить будет. Порядочный, благородный.
− И недурён собой, − заметила Муся.
− Я боюсь, − прошептала Елена. — Я вижу его первый раз. Я не знаю его.
− Матушка, он наследник царства Кассия. − Прямолинейно рассуждала Муся. − Скоро на престол заступит. Царство его сильное, богатое...
− Мне надо подумать, − оборвала её Елена. − Оставьте меня.
Служанки удалились.
В темноте сверкнули жёлтые глаза. Непоседливые мартышки тут же притихли.
− А, это ты, Волк. Где твой новый хозяин?
− В царство своё ушёл.
− А ты пришёл меня уговаривать?
− Нет. — Волк почесался и растянулся на полу. − Пришёл проститься. Ивана царевича старый царь убьёт. Не нужен ему наследник. И мне при старом царе житья нет. Либо уйду, либо погибну.
− А царевич знает о своей участи?
− Да.
− Зачем же он туда поехал?
− Смерти ищет. Если не от руки старого царя, так на поле брани, или от зверя дикого. Не жить ему без той, что полюбилась.
Елена отбросила косу за спину. Чтоб перевести разговор подошла к трезвон-клетке с Жар-Птицей. Белоснежная красавица не замечала хозяйку. Опустила голову, перья померкли.
− Что с ней? – царевна погладила белое крыло.
Волк нехотя подошёл.
− По избраннику скучает. В птичнике царя Кассия пару себе нашла, да разлучилась быстро. Любому зверю или птице потомство после себя оставить надо.
Царевна погладила любимицу.
− Она ведь найдёт путь к нему?
Волк кивнул.
Елена сняла потайной замочек, открыла клетку.
− Нельзя её удерживать, − сказала она.
Жар-птица выпорхнула из клетки, сделала круг, оставляя в воздухе белое мерцание, и улетела. Долго смотрела ей вслед Елена.
− И мне пора, царевна. Прощайте.
− Прощай, Волк.

***

Кассий с кривой улыбкой разглядывает гостью.
− Стареешь. Что ж молодильные яблочки на ведьм больше не действуют?
Ядвига откидывает назад густые и длинные, но уже с проседью волосы.
− Иссохла яблоня. Двадцать лет как уже. И побегов не дала. Я последняя в своём роду буду.

− Что ж, молодильная яблоня сама омолодиться не смогла? − усмехнулся в заострённую бородку царь.
− Знаешь сколько этой яблоне веков? Уже моя прабабка в седьмом поколении её плоды кушала. Тогда ни одного царства ещё и в помине не было, а в Тридесятом государстве только хлеб выпекать научились.
− Значит, яблочек молодильных больше нет...
− Ну почему же нет, − теперь Ядвига усмехнулась и показала сморщенную дольку заветного плода. − Я несколько десятилетий их сушила. Молодость и красоту, к сожалению не сохраняют, но годы жизни прибавляют как и раньше. На мой век хватит. А может и не на один. Ты бы лучше о своём подумал. Смотри.
Ядвига положила на стол кусок бересты с выжженными на нём строчками. Кассий посмотрел на бересту и откинул на дальний конец стола.
− Ты всё об этом, старая. Не сбываются твои гадания. Уж столько лет не сбываются.
− Это вчерашнее гадание. Ничего не изменилось. Не могут угли врать десятилетиями.
− Не квохчи над ухом, − отмахнулся царь. − Уж сто лет только на престоле жду. И всё никак. И теперь не сбудется. Я всё просчитал.
Ядвига сложила руки на груди и изогнула бровь. Он это пренебрежение знал. Надо отчитываться, хоть и царь. Кассий сел поудобней, что сохранить достоинство небрежно опёрся на подлокотник. А потом начал.
− Что уничтожает царей? Война, зависть, смута, − царь загибал пальцы. − Соседи меня боятся. У них и пятьсот воинов, достойных моим не наберётся. Я позаботился. Деньги в нашем мире решают всё. Плюс все опасные для меня пророчества я нейтрализовал. Так что никто не смеет посягнут на мой трон. Даже сын! Уж который из них... Никто! Все у меня под каблуком.
Кассий потряс кулаком в воздухе.
− Ты думаешь, всё предусмотрел? − ведьма опёрлась руками на стол. Глаза сверкали из-под длинных ресниц. Приувядшая, она всё ещё была опасна.
− Люд, − с нажимом начала ведьма, − уже несколько поколений видит тебя на престоле. Некоторым, ты осточертел. Народ хочет нового царя. Сына твоего, например. Ваньку.
− Ванька... Нет больше Ваньки. Я позаботился. Как и его братья, он сгинул. Пропал без вести. Горе сплотит народ и недовольств не будет ещё лет тридцать. А там ещё что-нибудь придумаю.
− Пойми, в этом году ты справляешь столетие на престоле. Сыну во всеуслышание обещал передать царство. Самое время исполниться гаданию.
− Пустая дата. На следующее же утро будет поздно что-либо менят. И тогда моё слово не сбудется никогда.
Ядвига не отреагировала. Только сиотреть стала, словно угольями прожигает.
− Успокойся, − миролюбиво сказал Кассий, − Скажи лучше, что ты ещё видишь.
− Всё что я знала, тебе сказала. − И ведьма отвернулась. – Единственный совет остаётся прежним. Отмени пир в честь столетия на троне. Через день будет уже совсем другое дело.
− Нет. Это решено. Люд честной ждёт. Если не устроить праздник вовремя, возникнут недовольства. Зачем собственноручно их подстрекать?
Ядвига пожала плечами и подвела итог.
− Значит, нет..
− Нет, старая.
Ведьма откусила дольку яблока и не оборачиваясь пошла к окну. По свисту ступа зависла у распахнутого окна, спугнув горлицу.
− Приходи завтра на пир, − крикнул ведьме в спину Кассий. − Порадуешься за меня.
− Или на твоих косточках покатаюсь, − просвистел напоследок ветер.

***

Праздник. Скоморохи с утра напоминают, что собирает царь Кассий на пир весь честной народ, гостей заморских, царей соседних. Что соборная площадь гудит с утра, лоточники соблазняют карамелью да плюшками, зеваки ждут появления дорого царя с молодой невестой да Ивана царевича.
Между тем начальник караула долго тёр затылок.
− Ты ж это... умер. Царь осерчает.
− Иван царевич приказал. Сегодня царь Кассий передаст ему корону. Тогда Иван и приказ подпишет. Но если... − Андрей повернулся, чтоб уйти.
− Нет, нет! − остановил его начальник, − раз царевич и раз царём. А становись-ка ты на Смотровую площадку. Там как раз караульного не хватает.
Усмехаясь, Андрей поднялся по спиральной лестнице Дозорной башни. С тех пор как соседи перестали быть угрозой, на Смотровую площадку караул не ставили. Ниже более удобные площадки есть, а эта всеми ветрами продувается. Но в честь праздника весь караул вывели на дежурство, все точки расписаны.
Сверху площадь казалась пёстрым покрывалом. А знатные ложи все как на ладони. Можно свою жинку посмотреть. Три года уж не виделись.
Заиграли трубы, забили барабаны. Это по правую руку от царского трона усаживались на скамьях бояре да дворяне. По левую иноземные гости в чудных нарядах. Музыка стихла. Затихла и площадь. В торжественной тишине на крыльцо дворца вышел царь Кассий в дорогих одеждах, красной мантии, под руку с Марьей.
Стрелец дышать перестал, вперёд подался. Пара чинно ступая, прошла по красной дорожке. Царь устроился на троне, невеста встала по правую руку от него. Андрей ждал. Марья подняла глаза, встретилась со стрельцом взглядом. Андрей выдохнул. Только тогда понял, что музыканты уже вовсю стараются.
Начались церемониальные речи, но Андрей не слышал их. На жену любимую наглядеться не может. А Марья стоит, будто его и не замечает.
Под конец царь встал слово молвить.
− Дорогие бояре да дворяне, купцы да простые крестьяне. По благословенью, правил я вами ровно долго. Тяжек груз ответственности. Хотел в этот день передать царство сыну моему, Ивану. И сегодня утром воротился он, хоть и не чаял уж увидеть его снова. Но не хочет Иван царевич править, как я ни уговаривал. Отречётся он сегодня от престола, и придётся мне ещё с этим тяжким бременем остаться. Пока новый наследник не родится да не вырастет.
Площадь стояла не шелохнувшись, тишина приветствовала радостную весть.
Андрей закрыл глаза, провёл ладонью по лицу. Всё кончено. Отречение от престола необратимо. После того как Иван отречётся, Андрею надежды вернуться в родной дом нет.
На крыльцо дворца вышел Иван царевич, как заворожённый пошёл по красной дорожке к трону. Взял у боярина документ и глухим голосом принялся читать.
Народ стоял подавленный. Даже Андрею издали была заметна бледность царевича. С первых рядов, должно быть, он смотрелся живым мертвецом. Но царя здоровье сына не волновало. Он довольно поглаживал заострённую бородку.
− Я, Иван, царя Кассия сын, отрекаюсь от престола...
Дальше Андрей не слушал. Дальше идёт объяснение причин этого решения, а он их знал как никто другой.
Как во сне встала сцена расставания:
«− Здесь и расстанемся, Иван царевич, — машет хвостом Серый Волк. − До дома рукой подать. Да, не убивайся ты. Найдёшь ещё себе молодую жену. Много хороших девиц по свету белому ходит.
− Нет, Волк, не найду. Даже искать не буду. Кроме Елены мне никто не нужен.
− Но если не женишься, престол занять не сможешь.
− Значит, не смогу. Даже ради престола, не буду собственной дорогой поступаться».
А народу наверняка преподнесут другую версию. Старый царь, а теперь и единственный, добился своего. Но пусть царевич уже приговорил себя, Андрей не сдастся. Он украдёт Марью, и убежит с ней так далеко, что Кассий не сыщет. Пусть без родных, друзей… зато вместе.
Общую траурную обречённость нарушил шум у городских ворот. Пёстрое покрывало площади заволновалось. Царевич нехотя оторвался от документа, который не успел подписать. Шум да гром нарастал.
− Заканчивайте, − распорядился царь Кассий.
Боярин Грышников подал перо Иван царевичу поставить подпись. Андрей сверху наблюдал, как рушится его надежда на счастье. А шумные бубенцы вот-вот на площадь ворвутся. Иван обмакнул в перо в чернильницу, руку занёс над документом. И тут в распахнутые ворота Соборной площади вбежал Конь Златогривый. Народ ахнул и расступился, Иван царевич выронил перо. Вслед за конём на площадь въехала расписная коляска запряжённая тройкой лошадей. Лентами, звенящими колокольчиками да цветами украшенная. Кровь вернулась к лицу царевича. Бросился он к коляске. А Елена уж навстречу выходит.
− Рассказала мне книга Волшебная, на что ты ради меня готов. Не сыщется мне мужа духом сильнее тебя. Но возьмёшь ли теперь меня в жёны?
Закружил царевич на руках Елену.
− Вот моя жена, батюшка. Приму твоё царство, обещаю править по совести.
Стоит на Дозорной башне Андре. Ни жив, ни мёртв. В своё счастье верить боится. На площади уж поздравляют обручённых, долгих лет и счастья желают.
А Царь Кассий хмурнее тучи, подлокотники сжимает. И всё же встал.
− Поздно, − сказал он громким голосом, − всё уже решено. Я царём останусь.
Но потонули его слова в удивлённых возгласах. В честь радостного события, ровно в полдень, как распорядился царь, в небо выпустили стаю птиц с царского птичника. В центре над площадью парили две Жар Птицы, словно цветы небесные. В выси хвостами радужное сияние оставляли. Поверх них тёмные соколы летали, по краю площади белые горлицы хоровод водили.
Отошла тут Марья от трона царского, ударилась об пол, превратилась в горлицу и влетела птицей в хоровод. Взвыл старый царь. Да поздно, горлицу теперь не поймаешь. И убить всех ему не под силу.
Схватил он меч и к Ивану царевичу бросился. А Иван царевич вместе с людом да гостями воздушным зрелищем любовался, подвоха не чуял.
Только Андрей-стрелец за царём наблюдал. Увидел, что царь замыслил, выхватил заветную стрелу, выстрелил. Не обманул Святослав-мастер, прямо в сердце стрела попала. Остриём молодильные чары разрушила.
Упал царь, прахом рассыпался. Только голый череп остался. Кроме Андрея-стрельца только одна ведьма и видела, что со старым царём случилось.

***

Весь день гуляло царство Кассия. Музыка и пляски до ночи не прекращались, от угощений столы ломились, вино реками утекало.
А как стемнело, да чуть поутихло, над Соборной площадью ступа мелькнула, возле трона спустилась. Вышла из неё Ядвига, подняла из кучки золы череп.
− Вот и покаталась я на твоих косточках, старый.
И кинула в костёр бесполезную бересту с выжженными строчками предсказания.

***

И царствовал Иван с Еленой Прекрасной долго и счастливо.
Только нет-нет, да и пускал кто-то слух, что запер царь Иван своего отца Кассия Бессмертного в тёмном чулане, приковал двенадцатью цепями и голодом морит и пить не даёт, чтоб силы лишить.
А ещё говорили, что старая Ядвига на болоте людскими черепами частокол увешала. А один череп над другими, как царь возвышается.

22 500

[KrasavA]

Марафон, редактирование

- 182 -

Скрытый текст - ВР 2:

Почти сразу после пройденного этапа, Чара стала проваливаться в долгие сны. Параллельные реальности стали доступны и говорили своими голосами.
Одна из них запомнилась словами:
– О чём, я хочу рассказать? О предательстве. Мнимом или настоящем? В этом и есть вопрос. Потому что каждый герой моей истории оценивает события со своей стороны и со своей колокольни. Разобрать эти колокольни на составные части и перетасовать их, в этом весь интерес для меня, как реальности. И возможно, для тебя, как человека. Или ведьмы. Потому что «предательство» – это та часть жизни, которую люди хотят забыть.
– Но не я, – сказала Чара.
– А что ты хочешь?
– Я хочу в нём разобраться.
– Раз так, милости прошу, – ответила реальность. – В первом моём задании нужно выяснить причины произошедшего. Найти Шляпника, который от сложного разговора сбежал из Волшебной страны, в страну Жёлтого кирпича. И спрятался в Зелёном городе. Тебе помогут разобраться в ситуации местные жители, волшебницы и феи.
– Что я смогу увидеть?
– В процессе путешествия ты поймёшь, что люди вешают ярлыки не задумываясь. А потом сами же от обозначения этих ярлыков и страдают. Даже на городах и мертвецах есть ярлыки, а уж тем более на живых существах. Чтоб не попадаться в систему «предательство», надо уметь смотреть дальше ярлыка.
– Какие трудности в своей реальности ты предоставляешь?
– Стены Зелёного города источают яд. И магическое сообщество теперь точат зуб на этот центральный город страны. Он разрушает экосистему, блокирует развитие.
– А потом, когда эта задача будет решена?
– После многих приключений можно отправиться Тартар. Посмотреть на мёртвых, можно даже поговорить с ними. Но вряд ли получится. Да и надо ли? Достаточно понять мотивацию их поступков.
– Меня устраивает. Когда отправляемся?
– Позже... Мне надо подготовиться.
Реальность сна стала сворачиваться. В последних сполохах её Чара увидела психологических портрет будущего оппонента и мотивацию его поступков. Задание будет выполнено. Шляпник уйдёт в Тартар вместе с городом, освобождая страну Жёлтого кирпича от диктата. А она сама с повышенной квалификацией ведьмы вернётся в свою реальность.
Следующий сон показал предысторию Шляпника.
В волшебной стране когда-то Шляпник был представителем элиты. Имел связи, был обласкан Белой и Красной королевами. Ему было предложено место в элитных войсках белой розы или красной карты, но он вежливо отказался, оставшись в стороне от политических скандалов. Мельком несколько раз заглядывал в реальность Чары. Но не впечатлился. Тем временем Чара прошла этапы испытаний, и обзавелась своим магическим уголком на постоянке, наработать опыт и силы.
Дальше начинаются сны во снах. Из этого Чара сделала вывод, что проваливается дальше во Тьму. Это опасно. Можно заплутать навсегда. Но любопытство манило. И Чара с осторожность стала пробираться дальше.
Всё шло хорошо до того момента, пока в этой реальности её не стали мучить кошмары. Очень реалистичные кошмары. Когда спутники один за другими погибали в волшебной стране. И она не понимала почему. Другая опасность возникла, когда настоящая реальность стала растворяться в снах. А сны в реальности. И тогда Чара поняла, что надо выбираться из царства иллюзий, ведь они стали разъедать основу её бытия и договора на жизнь. Но путь в волшебную страну запомнила.

Следующий сон стал очень длинным. И главной фигурой в ней была Алиса.
Босая девушка с длинными волосами, шла по дороге из жёлтого кирпича. И несла вслух всякую чепуху. Что-то про богов и параллельные реальности. Закончив нести чепуху, она сама поняла, это бред и подытожила:
– Ну и ладно. За сим вышесказанным я не собираюсь соблюдать больше никаких законов, особенно морально-прикладного характера, особенно людского толка. И по возможности никакие другие, особенно дибильные и не соответствующие Матери Земле. И это не запрещено. А даже очень ею поощряется. И вообще я прекращаю нести бред и буду пай девочкой.
Принятого решения хватило ненадолго. Алиса остановилась, посмотрела вокруг, повертелась в разные стороны, раздумывая куда идти. И продолжила нести околесицу.
– И с этого момента цикличной реакции вселенной, я похоже дошла до нужной степени безумия, когда радуешься всему. На что это похоже?
Она повертела кулаком у виска, будто повернула ручку невидимой шарманки или лотерейного барабана, чтоб перемешать шарики. И продолжила.
– А ни на что. Так что если спросишь, как свернуть пространственно-временной континиум, отвечу: надо просто знать, каким будет твоё будущее. Как это сделать? Или представить себе. Или помечтать. А ты это не умеешь. Потому что, как бумеранг. Возвращаешься постоянно сам себе в голову! И никакая шишка тебя не остановит. Ну да, ну да. Эгоцентризм важнее.
Потом опять остановилась, опять решала собрать мысли в кучу. И сказала:
– А давай вернёмся к началу того, как я сюда попала. Да, мой домик улетел и не обещал вернуться. Крыша улетела туда же и с ним. Так что теперь мне решать, каким будет моё будущее. Без чьей либо помощи. Спрашиваешь, и каким будет моё будущее? Ответ: каким захочу. И всё зависит только от меня! А не от того, кто меня окружает! Потому что я хочу жить! И ради этого уже несколько раз чуть не сдохла. Но чуть-чуть не считается, не сдохла и сейчас.

Алиса уселась на чёрный камень возле гадкой пещеры, в глубине которой ухал филин. Оттуда веяло сыростью, пахло плесенью и фекалиями. Словом все радости жизни в одном флаконе. Ой, пещере. Но остановилась она здесь не потому, чтобы ей очень понравилось. Мрачноватенько, прямо так скажем. Но в принципе, какая разница, где отдыхать? Здесь ли, там ли. Там ли, здесь ли... Здесь ли, там ли. Здесь ли, там ли. Без разницы.
Не заметив, она перенеслась на несколько часов назад. В один из моментов она устала цепляться за всю утварь, что скопилась в доме и не была прибита к полу гвоздями. Картинка светопреставления напоминала апокалипсис именем Федорено горе. Нет, правда, дают же торнадо всякие женские имена. Почему бы не дать название тому домашнему торнадо, что творилось внутри настоящего торнадо? Вроде это логично. Логичней некуда. Но не для всех.
Она вывалилась из домика, когда тот кувыркался по земле, не забывая, правда опять приподниматься и опять парить в воздухе. Как она в этот момент себе шею не свернула, до сих пор не понимает. Алиса повертела головой в разные стороны. Странно, даже не хрустит. А ведь могла. По её собственным ощущениям, шея в момент падения развернулась на триста шестьдесят градусов. Как у совы. И ничего! Она полежала немножко на земле, посоображала умирать или нет. Потом решила, что не следует, это она всегда успеет и просто села, поправила черепушку на место и пошла догонять убежавшее имущество.
Но это всё видимые светопреставления. Ощутимые. Но есть ещё и не ощутимые апокалипсисы. И один из них как раз вертелся в тот момент внутри неё самой, когда она вертелась в домике, который вертелся в торнадо.
- Апокалипсис внутри апокалипсиса, внутри апокалипсиса, - сказала Алиса вслух. - Бесконечная цепь отражений, уходящая в точку. Занятненько. Шутки Локи, не иначе.
Потом она подняла указательные палец вверх с видом знатока, набредшему на умную мысль.
- Ага. Осталось только дать название тому торнадо, что происходило внутри меня самой. Весёленький денёк в итоге получился.
Алиса закусила прядь длинных волос и рассмеялась. Смех получился мелкодисперсный и нервный. А глаза небось у неё сейчас стеклянные. Есть на нервной почве не хотелось. Только пить. Кто увидит – решит, не иначе сумасшедшая. Впрочем, срать ей на тех, кто что-то думает не в её пользу.
Алиса уже давно заметила, что может убивать взглядом, если захочет. Но вот досада. Ей этого не хотелось. А жаль. Из неё могла бы получиться первоклассная чёрная ведьма. При желании она могла бы здесь остаться. И жить. Но нет. Это не для неё. Ей надо найти этого чёртова Шляпника. Сама же захотела в эту реальность.
- У-у-у, - высказалась она насчёт него.
Потом она вытянула ноги. Ступни болели. Ходить босиком, даже по дороге из жёлтого кирпича – задача не из приятных. За несколько часов ходьбы она искололась и исцарапалась. А сколько раз её больно хлестали ветки!
Если оценивать себя со стороны, то можно сказать, что видок у неё тот ещё. Растрёпанный и жалкий. Да и ладно. Она подтянула к себе свои золотые волосы и за неимение расчёски, начала распутывать их пальцами. И при этом напевала что-то любовно лирическое. И сама себя одёрнула.
- Да сдалась тебе эта любовь. И без неё как-нибудь справлюсь. Ты лучше скажи, Шляпник, - вновь обратилась она к будущему собеседнику, - ты же меня слышишь, правда?
Алиса подождала неслышимый ответ, удовлетворённо кивнула.
- Я так и думала. Но, продолжим разговор. – А тебя пожирал когда-нибудь адский пёс? Некоторые называют его Фенрир, некоторые кличут Гарм, возможно Цербер. А я назову его... Тотошкой. Он милый, особенно когда сворачивается калачиком возле ног. Но стоит распылить его, он вырастает и начинает бесчинствовать. Знаешь, пока летела в домике, сначала за окном светило солнце. Но я всё равно слышала, как там же за окном шумел ливень. Он шлейфом покрывал пространство. Его шуршанье сбегало по крыше, прыгало по отливам на окнах, падало по водосточной трубе, стекало широкой струёй в бассейн-бочку, веселилось в лужах. Впрочем, какие лужи в воздухе? Это всё приписывало моё воображение. Адская пляска водной стихии над землёй в прозрачном воздухе.
Ночь забрала дождь с собой, как послушного пса на поводке. Рассвет принёс влажную прохладу, тишину и успокоение. Но я всё ещё слышу задор тысяч холодных капель, что мелькали в танце безумного сабельного сражения всю ночь...
Чара проснулась, поняла, что ещё ночь, а за окном нет дождя и погрузилась в следующий сон.
Ночное небо. Незнакомые звёзды, ставшие уже почти родными. Но всё равно остававшиеся чужими. Тихо. Армия летучих обезьян стояла перед Изумрудным городом. Палатки, костры, лёгкая торжественность и драматизм момента. Всё как полагается. Наверное, надо было ходить между палаток и внушать подопечным уверенность в завтрашнем дне. Но Чаре там было тесно. И душно. Среди тех, кому не полагалось думать по статусу, ей места не было.
Верные друзья были заняты своими проблемами. У них свои армии и обязанности. А ей... Ей надо побыть одной.
Она поднялась на холм, откуда, хорошо был виден Изумрудный город. Зелёные башенки, зелёные самоцветы. Роскошь и неприступность. Гордость и самомнение. А внутри обман. Всё прозрачное и ненастоящее. Стекляшки. Иллюзии. Как и иллюзорен отсюда сам Шляпник. Он вроде есть, но его одновременно и нет. Она закрыла глаза и представила его. Рыжие спутанные волосы, безумные жёлтые глаза, невообразимые цветные одежды... Он прекрасен.
- Шляпник! – шёпотом позвала она в ночь. – Шляпник! Ты меня слышишь?
Ответом была тишина. С того момента, как она покорила Фиолетовую страну, голос Шляпника из черепной коробки пропал. Зато внутри её черепушки появилась связь между всеми феями. Это было удобно. А Шляпник. Ничего. Очень скоро она сможет наконец-то сама с ним встретиться. Посмотреть в глаза, заговорить. Увидеть улыбку или пренебрежение. И тогда всё встанет на свои места. Ей просто надо знать. Что это живёт внутри неё. Разобраться. А потом... А потом будут драконы.
Прозрачная Виллина появилась рядом с Алисой.
- Нельзя хотеть всего и сразу. Это невозможно. Нельзя пытаться совместить несовместимое. Это не реально. На всё одновременно сил не хватит. Если чего-то хочешь - выбирай. Но выбирай вдумчиво. Шляпник или драконы. Только надо сказать об этом громко. Так громко, насколько хватит сил твоего голоса.
Девушка не удивилась. Виллина была редкостной занудой и напоминала Карин. Но она давала дельные советы, поэтому приходилось мириться с её методом внедрения в собственные мысли.
- Без аппаратуры? – всё-таки не удержалась и язвительно уточнила Алиса.
- Конечно, - ответила фея, принявшая эту реплику за чистую монету. – Иначе волшебство не будет иметь силы. Но помни. Выбрав что-то одно, ты можешь навсегда закрыть путь для чего-то другого.
- Навсегда? – вымученная улыбка скривила губы и никак не хотела уходить. - Навсегда не бывает в принципе. Возможно, я закрою путь на несколько лет. Возможно на тысячу. Но это значит... Это всего лишь значит, что в какой-то другой жизни я встречу его. Да, не в этой. Или не встречу...
- Смотри на вещи трезво, - жёстко одёрнула Виллина. - Не в этой. И не в следующей. И скорее всего вообще ни в какой. Потому что он сам этого не хочет. Взамен этого ты приобретёшь драконов, которых так любишь. И уж они-то точно ответят тебе взаимностью. А на два этих взаимоисключающих желания может одновременно не хватить сил даже у Волшебной страны. Наша Волшебная страна рассыплется, уйдёт в небытие, превратится в пепел. Перестанет существовать. Да, ты хозяйка этой страны. Но разве умный хозяин так поступает?
- Но Шляпник так близко... – прошептала Алиса. – Вот же, рукой подать.
- Ну и что он тебе даст? Подумай, что он для тебя сделал с того времени, как ты ребёнком пила с ним чай в саду?
Алиса вспомнила Красную и Белую королев. Саммайн и Бельтайн во плоти. Вспомнила Гарма и Тотошку. И то, как в реальном мире отправилась в путешествие, на которое когда-то рассчитывала.
- Не совсем ребёнком, - возразила она.
- Всё равно. Это слишком мало для того, кто хоть каплю думает о тебе. А не только о себе. Тем более... – Виллина выдержала паузу и безжалостно добавила. – У него есть Арахна. И ему с ней хорошо.
Алиса внутренне сжалась, но вида, что ей ужалена не подала. А фея Жёлтой страны неумолимо продолжала.
- Он в её сетях. И выпутать его оттуда ты не сможешь. Смотри, какую паутину она сплела вокруг города. Сколько ты положишь своих и чужих воинов, чтоб порвать её и ради чего? Чтоб Шляпник опять при первой возможности сбежал туда, где его убаюкивает мнимая безопасность и льстивые речи?
- Может... ему нужна помощь, - слабо возразила Алиса.
- Не нужна. От Арахны избавиться довольно легко. Надо просто этого хотеть. А он не хочет. Ему и так удобно. Его и так всё устраивает.
- Я даже больше не слышу его...
- Это говорит о том, что паучиха очень хорошо стережёт свою добычу, которая, заметь, не сопротивляется. А если бы он сопротивлялся, у тебя на руках был бы совсем другой расклад. Уж тебе ли не знать, мисс Всезнайка и Непобедимый шахматист. Пойми уже, наконец, он призрак, который не желает с тобой разговаривать... И вот это всё... Оно тебе надо? - Виллина развела руками и прокомментировала. - Под неприступным городом стоит огромная армия, чтоб сразиться во имя несуществующей любви. Бред ради бреда и бредом погоняет.
Алиса молчала.
- Выбирай, - последний раз сказала Виллина и исчезла.
Алиса посмотрела на звёзды. Волосы, её длинные золотые волосы как никогда раньше стали её тяготить. Девушка поплелась среди бесчисленных палаток в свой шатёр. Стараясь не смотреть на тех, кому возможно завтра предстоит погибнуть. Пусть даже это и обезьяны. А Железный Дровосек? Как он смотрит на тех мастеров, что выудили его из небытия? А Страшила? Он очень привязался к своим деревянным солдатам. Даже странно смотреть, как большая игрушка играет в свои большие игрушки. И ему нравится это. Но он ради неё готов расстаться с тем, что ему дорого. А что она может сделать для тех, кто ей дорог? Стоит ли её безрассудное желание того, чтоб лишить внезапно обретённой радости и счастья своих друзей?
Просторный шатёр избавил Алису от необходимости сдержанно улыбаться обезьянам, раз уж приветливо не получается. Задёрнув полог, она скинула крылатый шлем, медленно расплела волосы. Голове стало просторней, но зато теперь золотые локоны будут бесконечно мешаться. Но всё-таки, голове легче. А значит, так сейчас правильно.
Девушка подошла к письменному столу. На нём горела лампа, по краям шатра стояли шесть светильников. Отчего создавалось впечатление, что она в чреве шестилапого. Алиса отбросила эти мысли. Сейчас не до аллюзий...
Виллина права. Жертвовать достижениями друзей ради своей собственной мечты, тем более иллюзорной – верх глупости. Что же делать?
- Бастинда! – позвала она. – Бастинда!
Волшебница Фиолетовой страны появилась крайне недовольной.
- Ты меня вытащила из тёплой песочной ванны! – высказалась она, запахивая фиолетовый махровый халат.
- Извини. Но мне надо срочно. А кроме тебя никто не справится.
Лесть Бастинде пришлась по вкусу, и она смягчилась.
- Ну ладно, что у тебя там... – вальяжно разрешила она.
- Как можно отменить сражение?
Бастинда, решившая пригубить красного вина, поперхнулась.
- Сейчас? – на всякий случай уточнила она.
- Да, сейчас. Я поняла, что не хочу сражаться. Ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю. Вообще не хочу. Пусть остаётся всё так, как есть.
- Ну это ты, милочка, загнула.
Фея Фиолетовой страны откинулась в кресло, закинула ногу на ногу и продолжила смаковать вино. Алиса подождала, пока та сделает несколько глотков и уточнила.
- Ну так как всё можно отменить?
Бастинда прищурилась, в раздражении поставила бокал на стол.
- Знаешь, что, милочка... Глупые вопросы сводят на нет послевкусие от хорошего вина. Так что, чтоб не переводить изумительный продукт, отвечаю. Уже никак. С того момента, как ты собрала армию, это невозможно. Любой меч, вынутый из ножен должен напиться крови. Хотя бы гипотетической.
Сухонькая сморщенная волшебница развела руками и театрально поклонилась. В кресле при махровом халате движение выглядело несколько скованным, но посыл был ясен. Ловить из этой идеи нечего.
- Но будущее не предопределено! – возразила Алиса.
- Не в этом случае. Слишком далеко всё зашло.
- Что же делать?
- Сражаться.
- За что?
- За то, что любишь.
- Без взаимности?
- Ты этого хотела.
- Я хотела чтоб всё было по другому. Глупо всё получается.
- Ну что же делать. Как говорится, бойся своих желаний, они сбываются.
- А теперь я хочу всё отменить.
- Нет, нет, нет... Большие дела так не делаются. Смотри. Ты заказывала битву?
- Когда-то заказывала.
- Хотела спасти Шляпника?
- Хотела.
- Ну, допустим, недра Волшебной страны услышали твой посыл и предоставили тебе друзей и армию для этой цели.
- А Волшебной стране это зачем?
- Понимаешь... Любой стране нужно развитие. Наша Волшебная стране не исключение. Каким это образом будет происходить, для неё не важно. Здесь дело людское, какой метод они выбрали. Если выбрали, для той цели и найдётся всё необходимое. Но если это необходимое нашлось, будь любезен выполнить то, ради чего всё это затевалось. Сражение, значит сражение. Лубофф, значит лубофф.
- А если это теперь не нужно?
- Значит ты фиговый стратег. И такой же фиговый распорядитель ресурсов.
- Ну и что?
- А то. Что если сейчас уйдёшь без сражения, ты потеряешь всё! Доверие, друзей, армию. Абсолютно всё. Потому что Волшебная страна от тебя отвернётся. Потому что либо ты делаешь, что заявил, либо ты не интересен в принципе никому. Здесь все собрались для чего? Для сражения. Какого? По большому счёту для того, чтоб победить Арахну. Кто-то пришёл, за славой, кто-то за подвигами, а кто-то чтоб с доблестью погибнуть, если получится. Да-да есть и такие, ты не сомневайся. Ну и гипотетически спасти, пардон, Шляпника. Уж не знаю, что ты в нём нашла, но знаешь ли, лубофф зла, я это понимаю...
Алиса пропустила это мимо ушей. А Бастинда продолжила.
- Но Шляпник – это всего лишь призовой фонд, так сказать. А главный враг здесь не он...
- А Арахна... – поняла Алиса.
- Абсолютно верно. Только она теперь сдерживает развитие. Она оставляет всё так, как оно есть без изменений. А изменения ты сама видишь, нужны. Они витают в воздухе и жители на них очень надеются. И теперь ты мне заявляешь, что хочешь сделать тоже самое, что и Арахна. Оставить всё как есть.
- Получается, мой посыл разобраться с предательством – это просто пешка в многоходовке мироздания?
- Абсолютно верно.
- Так что же делать? Как выйти из этой заварушки с минимальными потерями?
- Мне пока сложно сказать. Думать надо.
- А времени на раздумья почти нет... Ночь на середине. С рассветом начнётся наступление. Как же всё сложно...
- Понимаешь.... - примирительно сказала Бастинда. - Порой наши желания так запутаны, что распутать их можно только разрубив Гордиев узел. Изумрудный город как раз и есть этот узел. Значит, его надо разрубить.
- Но как при этом избежать потерь?
Бастинда встала, медленно подошла к Алисе и больно ткнула сухим длинным пальцем ей в лоб.
- Думай. Всё начинается отсюда. Ты не глупая девочка. Должна придумать, как распутать ту кашу, которую сама же и заварила. А я, похоже, больше ничем помочь не могу. Поэтому испаряюсь.
И она исчезла, прихватив с собой облюбованную бутылку вина.
Алиса села в освободившееся кресло и уставилась на разложенные на столе карты и схемы сражения. Ни один из вариантов ей не нравился. Надо начинать рассуждения сначала.
- Нельзя получить желаемое, не отдав ничего взамен, - сказала она вслух. - За всё надо платить.
Но платить чужими жизнями она не согласна. Что она может отдать взамен? Опять же, взамен на что? Шляпник или драконы? Алиса помотала головой. Это она пока решить не может. Этот вопрос она рассмотрит позже. Сейчас важно найти то, что может положить конец войне, не дав ей начаться. Что убережёт от ненужных жертв. Что это? Что-то, что есть в ней самой. То, что ей принадлежат. И только ей.
Алиса посмотрела на себя в зеркало.
- А чем можешь расплатиться ты? – спросила она себя. - Мозгами, как Страшила?
И опять помотала головой. Нет, это не прокатит. С мозгами у неё не здорово и она сама это знает. Поэтому сей сомнительный элемент декора, навряд ли Волшебный мир воспримет, как достойную плату за чудо.
- Сердцем, как Дровосек?
Опять нет. Если без мозгов хотя бы чисто гипотетически можно жить, то без сердца никак.
- Храбростью, как Лев?
Да какая у неё, к чёрту храбрость? Сбацать великое сражение она и то не смогла. Сейчас вот сидит и думает, как повернуть всё вспять. Реку вспять... На это нужна плотина...
Алиса ходила по шатру из сторону в сторону. То останавливаясь, то смотря в зеркало, будто ища ответ там. То опять начиная отмерять шагами ковёр под пологом. Длинные волосы совсем расплелись и волочились за ней из стороны в сторону. Жертва, жертва, жертва. Что можно пожертвовать? Как разрубить узел?
В раздумьях она начала наматывать на палец локон золотых волос и тут остановилась.
- Ну конечно! Это достойная плата за нужное будущее.
Ночь уходила за горизонт. Противоположный от неё край наливался пунцовым цветом. Эос расправляла крылья нового дня. А Алисе предстояло расправить крылья собственной мечты.
Выходя из шатра, навстречу неумолимому рассвету, она сделала несколько ходов фигурами обоих армий на шахматной доске. Отодвинулась немного, посмотрела на результат и осталась довольна.
- Шах и мат. И будь, что будет.
Белая королева лежала на боку и тихонько покачивалась из стороны в сторону.
Следующая сцена сна.
Солнечные лучи золотили шпили и зелёные башенки. Прохладный воздух разграничивал пространство ушедшего и нового дня. Чистое небо. Если не считать огромной серебряной паутины, оплетшёй город и расходящейся в разные стороны, как провода, не требующие столбов. Внутри города то тут, то там мелькала огромная многоногая тень. Арахна... Торопится. Делает последние приготовления. Нет. Алиса не даст ей шанс вцепиться хоть в кого-то жвалами. Хватит с неё и одной добычи, одного города.
Позади неё армия летучих обезьян. По правую руку Железный Дровосек с мастерами и боевыми орудиями. По левую Страшила, деревянные солдаты и палисандровые генералы.
- А где твоя волшебная шапка? – спросил Страшила.
- А это... – рассеянно ответила девушка. – Она не понадобится.
- Но как ты будешь управлять летучими обезьянами? – возразил Железный Дровосек.
- Я не буду ими управлять. Я буду управлять собой, - и громче добавила. - Мы не будем наступать! Бой не понадобится.
Друзья молчали. Ни возразить, ни удивиться они просто не могли. Слишком неожиданным стало это заявление. В гробовой тишине Алиса продолжила.
- По крайней мере не понадобится бой между внешними силами. Мы решим проблему другим способом. Через внутреннее сопротивление.
Алиса вышла вперёд, на середину холма. Ножницы, остриё которых она зажимала в ладони, а ручки прятала под рукавом с момента выхода из шатра, блеснули в руке. Девушка стала обрезать волосы. Сделать это оказалось не просто. Слишком густыми они были. Приходилось резать кусками, клоками. Локон за локоном падали к её ногам, но работы всё ещё оставалось много.
Страшила сначала молча смотрел на её действия, потом подошёл помочь. Но слишком мягкие руки не дали ничего толком сделать. Тогда к Алисе также молча подошёл Железный Дровосек и помог завершить начатое.
Когда последняя длинная прядь перестала тяготить голову, девушка взяла остриженные волосы в охапку и громко... очень громко сказала:
- Драконы! Я хочу оживить драконов!
Земля глухо откликнулась и задрожала, будто просыпаясь. Но почти сразу дрожь прекратилась и девушка боясь, как бы Волшебная страна не передумала, крикнула что есть мочи:
- Я хочу, чтоб драконы жили!
Эхо её сильного голоса разнеслось по всему пространству, прокалилось по равнине, оттолкнулось от стены, застряло в изумрудных башенках.
- Но Шляпник, - удивился Страшила.
Алиса была беспристрастна.
- Шляпник... Что Шляпник. Он сам выбирает свою судьбу. У него ещё есть время уйти из города. А нет, значит, нет.
Затихшая на мгновенье земля задрожала с новой силой. Гул нарастал, будто они стояли на космодроме, а ракета вот-вот должна была взмыть в воздух. Алиса бросила волосы на землю, и земля впитала их через какие-то свои муравьиные тропки, кротовые норы, жилища дождевых червей. А потом... А потом почва вокруг неприступной стены Изумрудного города начала трескаться. Появились провалы, пыль и шум обвалов, грохот рушащихся зданий. Арахна металась по городу. Её стройные, гладко выстроенные сети рвались. Тонкие нити не в состоянии были удержать город на поверхности, если земля уходила из-под её восьми ног.
Когда провалы опоясали город, из под земли вырвались длинные золотые волосы. Они будто живыми тонкими многочисленными щупальцами обхватили стены и строения, окончательно порвали серебрянную сеть Арахны и потащили город вниз, в преисподнюю. Паучиха металась в пустом в городе. Почти пустом... Где-то там был и Шляпник.
С грохотом и пылью Изумрудный город ушёл под землю. Скрылся, будто его и не было. На его месте зиял огромный котлован. Яма. Только теперь Алиса обратила внимание, что солнце поднялось достаточно высоко. Но дело ещё не доделано. Надо ждать...
Следующий сон также быстро сменился картинкой. Но теперь Алиса стала Шляпником. Она будто встречалась с самой собой.
Встреча состоялась в темноте. Одна-единственная. Дозволенная. И Алиса знала это. И Шляпник это знал. Так же знал, что она хотела от этой встречи взять всё. Но Шляпник не хотел ничего. Так... Пошёл на малюсенький риск. Больше чтоб разнообразить своё информационное меню, чем удовлетворить жажду общения собеседника. Тем более, какой-то там Алисы... Но что скрывать, у Арахны не слишком разбежишься в предпочтениях. Она их контролирует. Либо чёрное, либо белое. Третьего не дано. И такое меню рано или поздно наскучивает. Так что даже мало интересная блёклая Алиса представляла хоть некоторое разнообразие. Но и только. Разнообразие из дозволенного – это не жизнь. Это лишь примитивная специя из чьей-то баночки... А жизнь она одна. Чёрно-белая. По мнению Арахны.
Но... прочь, прочь, прочь суждения. И рассуждения. Ему сейчас надо быть собранным, благородным, немногословным и небанальным. Несмотря на собственную чёрно-белость. Ради этого шаблона Шляпник специально даже оделся в чёрное. Белые помыслы в доспехах чёрной одежды. Это... Это оригинально. Как-никак. Или никак? Совсем никак...
От разбалансировки мыслей в непозволительную серую сторону его увёл шорох.
- Что ты хочешь? – высокомерно спросил он и приподнял рыжую бровь, когда настырная блондинка показалась из-за белой колонны.
- Чтоб ты стал частью моей реальности.
Шляпник насупился.
- Нет, это нельзя никак.
- Но почему?
- Потому.
Алиса замерла. Потом продолжила.
- Меня предупреждали. Но почему?
- Иначе Арахне покажется мало. Она хочет всю мою реальность целиком.
- Но почему ты не распоряжаешься собой?
- Я распоряжаюсь.
- В тех пределах, что она велит? Почему ты ей подчиняешься?
Шляпник не нашёлся, что ответить. Пространство как-то сразу сузилось. Перестало быть хоть каким-то. Скорее совсем никаким. И в нём было тесно. Но признавать это Шляпник не желал. Он же хозяин положения. Он же... идеален.
- Зачем ты задаёшь мне эти вопросы? – наконец нашёлся он. - Ты бредишь. Ты не в своём уме! Ты сошла с ума!
- Да. И по-моему это тебя никогда не пугало и не останавливало
- Нет. Этого не было!
- Было! Ты был другим! Ты был интересней! Ты был лучше! Ты был смелее! И был свободен! И умел танцевать! Ну же, вспоминай!
Шляпник продолжал трясти головой с закрытыми глазами, а теперь закрыл ещё и уши.
- Я не хочу этого слышать. Это неправда! Этого не было.
- Но как же... А страна Чудес, помнишь?..
Алиса подошла к нему, поправила шляпу, отодвинула волосы.
- Неужели не помнишь?..
Шляпник открыл уши и открыл жёлтые глаза. И уставился на собеседницу.
- Нет. Не было ни тебя, ни того, о чём ты говоришь, ни меня. Ничего этого не было!
Его крик разодрал темноту в клочья, как и душу. А может и не было этого крика? Может быть одна сухая фраза: «Больше ничего не будет». И этого хватило, чтобы мир прекратил существовать. Есть в любых общениях точка невозврата. И она была пройдена. Настаивать бесполезно. Выбор сделан. А что она хотела? Страны Чудес больше нет. А в Волшебной стране чудеса не предусмотрены. Только в обмен на что-то. Но как показывает практика, даже этого обмена может не хватить. Потому что чёрно-белый человек Арахны, не умеет ценить, что ему даётся. Он всегда только протягивает руку и требовательно говорит: «Дай ещё!» И никогда: «Возьми, это для тебя». Впрочем. И противоположный вариант стопроцентной отдачи без возможности получить откуп, тоже уродлив. И тоже чёрно-бел.
Само Время, в своём чёрном одеянии, где-то далеко и в тоже время близко, повернул стрелки часов вспять.
- Больше знакомство не возобновится... – проговорил Время бесстрастно и принялся ждать их смерти.
Потому что если что-то не живёт, оно умирает. Алиса это поняла и почувствовала. Ни искать, ни терять здесь уже нечего. Всё пройдено. Чёрно-белый паук победил. Даже здесь, когда его рядом нет.

Сон был глубок. Настолько, что Чара заплакала во сне.
Алиса сидела и плакала. Она не могла и не хотела останавливаться, пока не уйдёт внутренняя боль. Уничтожать то, во что веришь, всегда не просто. Стелла, фея Розовой страны, это знала и не препятствовала. Чтоб хоть чуть-чуть усмирить боль и ускорить ампутацию ненужных привязок, она налила Алисе успокоительно. И ждала, когда пройдёт истерика.
Страшила сидел рядом и ничего не понимал.
- Почему люди плачут, когда им надо расставаться с чем-то важным? – спросил Страшила. – Или с тем, что кажется очень важным?
У него не было сердца и это его никогда не беспокоило. Но его всё же беспокоило, как это сердце влияет на ту, к которой он привязан всей душой.
- Слёзы, как ни странно, это элемент силы, - ответила Стелла. - Вопрос, как ты эту силу будешь использовать. Если как поддержание своей неполноценности, ни к чему хорошему это привести не может. Если же их употребить, чтоб расчистить путь для нового. То, да, этот метод поможет . Слёзы в общем-то для этого и предназначены. Ну, или склеить реальность, если это слёзы радости... Но это бывает гораздо реже...
- Но как это работает? – не унимался Страшила. – В том случае, когда... что-то отжило своё.
- Слёзы нужны, чтоб стирать отжившее, - терпеливо сповторила Стелла. - Это должно работать так. Поплакал, отложил переживания в сторону, закопал их, принял действительность такой, какая она есть и пошёл дальше. Но часто люди не знают как дальше. И вместо того, чтоб искать возможности для решения проблемы, продолжают заталкивать себя в несчастье, плача всё больше и больше. От этого рождаются реки слёз, наводнения, потопы. От этого возникают и другие катаклизмы...
- Например? – не унимался Страшила.
- Например – уже достаточно, - отрезала фея. – Меня интересует то, что происходит сейчас.
- А что сейчас?
- Алиса прощается с другой собой.
- А... – протянул Страшила, и было видно, что он всё равно ничего не понял. – Я лучше пойду поразмыслю...

Следующий сон возвращал в прошлое.
Вишу на шесте я
В лыжи обутый.
Смириться мне сложно,
С тем что я...

Пузатое пугало одетое зачем-то в лыжи, болталось на шесте (но не совсем) и распевало дурную песенку.

27 000

[KrasavA]

ЙОЛЬ

Искры Огней уходят,
В другие миры уводят
Планы минувших дней.

Что в году сделал, гордись.
Что не успел, оглянись.
В следущий круг сумей.

Прожитый год на исходе,
Новый уже в хороводе.
Веди же его веселей.

[KrasavA]

Марафон, редактирование

- 190 -

Скрытый текст - ВР 2:

Пузатое пугало одетое зачем-то в лыжи, упирающиеся в землю, качалось на шесте и распевало дурную песенку.
– Так. Ещё один сумасшедший на мою голову, – поняла Алиса. – Как-то сумасшедших на квадратный метр собственного пространства становится слишком много. Надо разбавлять.
Пёс обиженно гавкнул.
– Гарм, ты не в счёт. Ты плод моего воображения. Но этот же чудик, совсем другое дело.
И она без лишних расспросов потянула чучело с шеста. Чучело не поддавалось. Она тянула и тянула, и тело набитое соломой поддавалось. Но голова с нарисованными глазами и ртом, словно за что-то невидимое держалась.
– Да боги, что же это такое? Что нам мешает? – спросила она вслух.
С мерцанием и запахом лаванды, рядом с Алисой материализовалась Афина. В хитоне, в неизменном шлеме, со щитом и при копье.
Увидев её, Гарм решил благополучно прилечь в теньке в сторонке.
– Что, не получается? – спросила Афина.
– Не получается, – зыркнула на неё Алиса. – Никак не пойму за что он зацепился.
– А так?
И Афина намотала на копьё тонкую завесу реальности, как обёртку от конфеты. Словно пелена сошла с глаз. И девушка увидела. Сквозь голову чучела была протянута чёрная нить, тянущаяся через всё небо и похожая на электрический провод.
– Что это?
– Паутина. Арахна постаралась, – объяснила Афина и точным движением копья разорвала паутину. – Видно мало я её тогда припаучила.
– Зачем она всё это делает?
– Она пытается не пустить древних богов в мир живых. Хочет оставить их в мире мёртвых. Для этого уничтожает волшебные вселенные одну за другой. Но со страной Жёлтого кирпича ей это ведь не удастся, правда?
Алиса не нашлась, что ответить. Слишком большую ответственность на неё накладывал положительный ответ. И слишком трусливо выглядел бы отрицательный.
Тем временем, чучело довольно, как это умеет солома, охнуло на землю, попыталось пройти на лыжах по траве несколько шагов, упало, вытянулось, поднялось. Не смотря на то, что лыжи переплелись, опять попыталось сделать несколько шагов и опять упало. В этот раз оно продолжало просто лежать, не собираясь подниматься.
Алиса радуясь, что ускользнула от сложного ответа, подбежала к спасённому, отстегнула от него лыжи. Видя, что чучело не подаёт признаков жизни, обошла его кругом и тихонько потормошила. Чучело продолжило притворяться мебелью, изображая из себя стог сена в расписанном мешке.
– Если не хочешь подниматься, – заявила девушка, – редька с тобой. Дай минуту, я сейчас же тебя повешу обратно. А может и сама Афина это сделает.
Алиса оглянулась в поисках поддержки, но богиня уже исчезла. Тем не менее сказанных ею слов оказалось достаточно.
– Нет! Не надо! – встрепенулся новый знакомый. – Я уже! Я уже тут!
Он встал, отряхнулся, галантно поклонился и представился.
– Страшила. Здешнее пугало. Великое и ужасное. Но вполне себе симпатичное. А вообще я умный, красивый, и в меру упитанный мужчина. Ну в полном расцвете сил.
– Понятно, – сказала Алиса. – Самомнения тебе не занимать.
– Ну что вы, как можно! Без вас бы, милая леди, и без той обворожительной небожительницы, я сгнил бы на шесте, как каторжный заключённый на колу. А теперь, как и было предсказано, до пятницы я абсолютно свободен!
– Угу. Новый Добби... И каторжников на кол не сажали. Зачем бесплатный ресурс попусту разбазаривать, – буркнула девушка. – А почему до пятницы?
– Не знаю. Так предсказано было, – развёл руками чучело.
– Ну, обманули значит тебя предсказания, – сказала Алиса и села на землю. – А сегодня у нас среда. А предсказано было кем?
Земля была тёплая. Солнце хорошо прогрело её.
– Вороном. Он здесь мимо пролетал. Назвался Мыслью. Он всё знает. Возможно... Не знаю... Наверное, это так, – пояснил Страшила и плюхнулся рядом. – Понимаете ли... У меня совершенно нет мозгов. И из-за этого крайне трудно строить фразы и всякие логические цепочки. А очень хотелось бы...
– А зачем тебе это? Человеческая логика – это так скучно. В ней нет места магии.
– Логика – царица наук!
– В таком случае, не логика, а математика, – опять поправила Алиса.
Надо же. При видимом сумасшествии, она оказывается здесь самая здравомыслящая. Впрочем, нашла с кем тягаться. С соломенной куклой.
– Вот-вот! – подтвердил Страшила, мысленно возвращая её в разговор. – Знаете, о чём это говорит?
– О чём?
– О том, что у меня нет мозгов.
– Заметно...
– Что, так сильно?
– Не очень. Особенно, когда молчишь. Но когда начинаешь говорить...
– Но я хочу говорить!
– Тогда говори.
– Но я хочу говорить умные вещи!
– Тогда это проблема.
Они помолчали. Вдали каркали вороны, гороховое поле качалось под летним ветерком, дорога из жёлтого кирпича звала вдаль и казалась бесконечной. Так всегда бывает в начале пути. Надо было идти... Новый знакомый пока не высказал желания топать вместе с ней. А навязываться ей не хотелось. Как показывает практика, ждать у горохового моря жизни нужную погоду бессмысленно. Алиса поднялась, отряхнулась.
– А зачем к тебе лыжи пристегнули? – напоследок спросила она.
– Чтоб ветром не унесло.
– Надо же. А я бы так сделать не догадалась.
– Я бы тоже. Я только подчинялся чужим наработкам. Привилегия, так сказать, существа, зависимого от хозяина. Пользоваться его умом.
– Печально, – растерянно сказала из вежливости девушка. – Когда чужим умом пользуешься. Но мне пора.
– Постой! А можно с тобой?
– Зачем?
– Хочу стать нормальным.
– А что такое нормальность?
– Не знаю. Но обязательно выясню.
– И что, ты знаешь, кто тебе может помочь?
– Наверное, Шляпник. Тот, что живёт в Изумрудном городе. Я много о нём слышал. От Мысли.
Неожиданно. Алиса фыркнула. Соврать ему? Сказать, что Шляпник и правда осуществит его желание, только затем, чтоб он составил ей компанию? Нет. Не стоит.
– Шляпник тот ещё пройдоха, – сказала она. – Не верь ему. Вот навешать тебе лапши на уши или унизить, он может. А помочь... Навряд ли. По крайней мере под предводительством Арахны точно. Не слишком хорошие отзывы об этой его подружке до меня доходят. Тебя вот тоже она зацепила. Хорошо Афина помогла. Но она не всегда будет рядом.
– А кто тогда может помочь мне, кроме нее?
– Только ты сам.
– Но я не ничего умею!
– Значит, придётся научиться быть умным самостоятельно. Я тоже умной быть не умею. По крайней мере пока. Но мне одной идти скучно. С Гармом разговариваешь, как с собой. А ты, хоть какая-то компания. Наверное. Если захочешь...
Страшила потоптался на месте, почесал выбивающуюся из-под шляпы солому и произнёс:
– И всё-таки я захочу. Даже если исход путешествия пока не ясен. Смысл здесь торчать? Чтоб меня опять на шест прикрепили? Или вороны в клочья разодрали после ливня? Или хозяин спалил в конце сезона? Нет. Не хочу. Меня здесь ждёт скучный конец. А потом обо мне все забудут. Потому что я глуп. А вот с умом я найду чем заняться. Чем-нибудь общественно полезным и важным. Чтоб меня долго помнили.
– Странное желание. Чтобы помнили...
– Ничуть. Меня нарисовали именно затем, чтобы помнили.
– Кто помнил?
– Птицы, что на горох покушаются.
– И зачем?
– Затем, чтоб не прилетали и не ели. А помнили!
Страшила поднял палец вверх, озвучивая важную мысль. А Алиса подумала о Шляпнике.
– Помнили... Вот даже вороны помнить умеют. Значит и Шляпник меня вспомнит. Наверняка. Значит, я смогу забрать его у Арахны. И мне не придётся выбирать между им и своей новой судьбой. Потому что выбор какой-то мучительный получается.
– Арахны? – Страшила из всей фразы, похоже, понял только одно слово. – А кто это?
– Я не очень поняла. Волшебница Виллина рассказывала о ней, но из рассказа сложно понять, что это за существо. Человек или чудовище.
– А та прелестная небожительница тоже её упомянула.
– Да... – согласилась Алиса. – Это древняя история. И немного жуткая.
– Расскажи.
Гороховое поле осталось позади, Гарм бежал рядом, дорога из жёлтого кирпича уходила в лес и продолжала быть бесконечной. Почему бы не скоротать её разговором.
– Если верить мифам, Арахна когда-то была искусной ткачихой. Настолько искусной, что решила вызвать на состязание саму Афину.
– Вот это да!
– То же самое сказали и люди. Стали отговаривать ткачиху. Но она стояла на своём, пока к её дому не пришла старая женщина. Она и оказалась той самой Афиной.
– И что, её сразу узнали?
– Нет. Боги, знаешь ли любят менять личины и надевать маски, чтоб скрыть своё присутствие. В этом им равных нет. Вот и Арахна не узнала её. И наговорила кучу гадостей.
– Арахна была глупая? Зачем говорить гадости незнакомому человеку?
– Нет. Она не была глупой. Иначе бы она не стала искусной мастерицей. Скорее просто спесивая, недальновидная и горделивая. А ещё неблагодарная. Ведь именно Афина научила людей ткать. Без этих знаний у Арахны даже карьера бы не началась. Проявление уважения в этом случае, закономерно.
– И чем дело закончилось?
– Афина победила в состязании.
– А как ей это удалось? В чём её работа была лучше?
– В мифе сложно это понять. По качеству материала работы были идентичны.
– Тогда в чём разница?
– Разница в мировоззрении, что отражало полотно. Афина выткала победную оду богам, так сказать поблагодарила их за дары, что они предоставили людям. Арахна же показала нелицеприятные стороны богов. Унизила их в глазах людей. Своим полотном сказала, что они недостойны уважения. А боги это не любят. Одиссей, например... если бы проявил уважение к Посейдону, после победы над Троёй, на десять лет раньше вернулся бы к своей Пенелопе. Вот за неуважительное отношение поплатилась и Арахна. Афина её превратила в паука. Сказала, что прясть она теперь будет всю жизнь. А питаться мерзостью и падалью. И судя по последним словам Афины, Арахна затаила злобу. И теперь, спустя века, пытается взять отомстить.
– Получается, важно понимать, зачем ты делаешь то, что делаешь. Я дерусь, потому что я дерусь – не слишком умное построение действий. Арахна, я так понимаю, в состязании занималась именно этим. И как теперь она пытается отомстить?
– Убивает миры. Афина наделила её способностью парализовать и выпивать жертву. Это интересная конечно тенденция. Начала она с мух, а теперь выросла до таких размеров, что переключилась на страны. Страна Жёлтого кирпича последний оплот между миром мёртвых и миром живых. Страну Чудес и Зазеркалье она уже уничтожила.
– А зачем она уничтожает страны?
– Не знаю. В том-т о и дело, что не знаю. Это как-то связано с местью богам. Но почему именно таким образом... Она же только разрушает. Не создаёт.
– Опять дерётся ради того, чтобы драться?
– Получается, что так, – согласилась Алиса.
– Но ведь это так давно было! Думаешь, это и правда та самая Арахна?
– Не знаю. Скорее всего, её дальняя внучка. Но останавливаться она не собирается. Волшебница Виллина очень обеспокоена её присутствием здесь. А я не знаю, смогу ли спасти эту страну. Я даже не знаю, смогу ли спасти собственную жизнь.
– В таком случае я хочу спасти свою страну, – заявил Страшила. – Мне всё равно кто и с кем начал враждовать тысячи лет назад. Это моя страна и я хочу в ней жить. Я хочу, чтоб в ней жили птицы и рос горох. И никакой Арахне я свою страну не отдам.
Алиса удивилась.
– Ты? Чучело? Да что ты можешь?
– Не важно. Что-то да могу. Если никому не под силу справиться с этой паучихой, значит, это будет под силу мне. Мне, знаешь ли, не понравилось, что она через мою голову пустила свою паутину. Когда во мне торчал этот провод, мир был чёрно-белым. А теперь я вижу краски. И возможно даже стану умным. И я не хочу умирать сейчас, когда только начал жить.
– Это безумие! – сказала Алиса.
А потом вспомнила, как сражалась Вострым мечом с Бармаглотом. И напутствие Белой королевы: «Вострый меч сам знает, что ему делать. Тебе надо только крепко держать его». Получается, в словах Страшилы есть смысл. Битва с Бармаглотом... Как же давно это было... И Шляпник. Шляпник тогда был другим. И готов был сражаться вместе с ней. А теперь они по разные стороны баррикад...
Некоторое время шли молча. Солнце клонилось за горизонт. Алиса устала и была готова создать шалаш и расположиться на ночлег в лесу. Но Гарм поодаль от дороги нашёл хижину, и компания направилась туда. Гарм остался снаружи охранять хижину. Страшила и Алиса расположились внутри. Девушка на лежанке, чучело предпочло посидеть за столом. В отдыхе он не нуждался. Погасили свечу, и очень скоро девушка провалилась в сон.
Темнота. Звёздная пыль, Туманный путь неба Страны Чудес. Огни Мистера Времени. Маятник... Туда, сюда, туда сюда.
– Алиса. Алиса... – раздался знакомый вкрадчивый голос. – Алиса. Моя Алиса!
И она узнала его.
– Шляпник? Это ты? – девушка не могла поверить своему счастью. – Ты пришёл! Ты откликнулся!
– Конечно, пришёл. Разве я мог забыть о тебе? Я так ждал этой встречи. Иди на мой голос.
Алиса побежала к нему по лесу. В темноте. Падая и спотыкаясь. царапая лодыжки и ладони. Но это было неважно. Шляпник, Шляпник! Она победила! Она была права! Вот он уже совсем рядом! А потом она увидела его. Его разноцветные одежды, как когда-то, рыжие волосы, жёлтые горящие глаза.
– Шляпник! – вскрикнула она. – Я здесь!
Он подошёл к ней, взял за руку, прикоснулся к кисти губами и прошептал:
– Подчинись Арахне, Алиса. А потом... потом мы всегда будем вместе!
Позади Шляпника послышался цокот множества ног. Алиса отпрянула, вырвала руку.
– Кто здесь? – спросил Страшила и зажёг свечу.
Алиса вскочила на кровати и увидела, что стенка хижины размыта, а из надвигающейся темноты к ней тянутся чёрные щупальца. Позади паучьих лапок светились жёлтые глаза шляпника. Или Арахны? Девушка закричала. Тут же в хижину с лаем ворвался Гарм, он бросился на лежанку, заслонил хозяйку собой и стенка между пространствами опять материализовалась. Лежанка стояла рядом с шершавыми необструганными досками. И никакой чёрной пустоты. От пережитого ужаса виски стучали, ладони стали мокрыми.
– Что это было? – хрипло спросила Алиса.
– Тебя чуть не сцапала Арахна, – озвучил очевидную мысль Страшила.
– Но как? Это же был только сон! Или... нет?
– Она нашла тебя через этого человека с жёлтыми глазами, – ответил Гарм. – Будет лучше, если ты не будешь больше с ним разговаривать. Ни во сне, ни наяву. Виллина же сказала, что это теперь человек Арахны. Так что незачем испытывать судьбу.
Страшила согласно закивал.
– Хорошо, что я услышал шорох! Иначе бы... иначе бы... Ты проснулась бы с таким же шнуром в голове, как и у меня утром.
– И тогда Арахна смогла бы меня просчитать и подчинить... – вспомнила Алиса слова Виллины.
Нет, этого нельзя допустить. В паутину чудовища она попасть не должна. Иначе погибнет и сама, и страна Жёлтого кирпича. И Шляпник. Теперь уж наверняка. Потому что кроме неё, его выручать никто не будет. Если уж даже собственный Гарм против.
Когда стало понятно, что опасность позади, девушка снова попыталась уснуть. Пёс на этот раз лёг возле её кровати, а Страшила не стал гасить свечу.
Но до утра Алиса ворочалась на постели. Не понимая, как Шляпник мог так её подставить. Неужели он не понимает, в какой опасности находится сам? Так зачем и её вести туда? Так и не найдя ответ, Алиса задремала лишь под утро.
Когда пришло время вставать, Алиса очень пожалела, что рядом нет бутылочки с коньяком. Но в тот момент, когда она об этом подумала, бутылочка появилась.
Алиса уставилась на неё с раздражением. Ещё бы. Это было приветствие из умершей страны Чудес. Глотнёшь разок – станешь одной. Глотнёшь второй – станешь другой. Это она помнила. Но сейчас просто хотелось выключить мозг. Он слишком сильно кипел. Да, это был не выход. Или выход только на некоторое время, но злоупотребить этим выходом очень хотелось.
Шляпник предал, предал, предал... Колотилось в мозгу и униматься не собиралось.
Признавать, что мир потерял привычные очертания, вселенная изменила параметры и больше никогда не будет прежней, не хотелось. Потому что это... потому что это... больно!
Хотелось кричать и плакать. Но она не стала. И продолжала разгадывать головоломку. Это давало очередную призрачную возможность нащупать новую линии жизни. Раз уж старая окочурилась. И всё-таки... Она уже больше мертва, чем жива, так зачем двигаться дальше? Зачем преодолевать препятствия? Не лучше ли просто остаться здесь в лежачем положении и умереть? Гарм, как плод её воображения, пропадёт вместе с ней. А пугало... да какая разница, где ему гнить. На шесте или тут. Здесь даже это делать приятней и... дольше.
Всё ещё раздумывая, вставать или нет, Алиса покачала волшебную бутылочку из стороны в сторону, потом открыла её, понюхала. Аромат шикарный. Какие-то травы. И конечно дубовая бочка. Чуть пригубила и поморщилась от слишком крепкого напитка. Обожжённое нёбо всё-таки помогло принять решение. Вставать.
В молчании компания двинулась в путь. Никому не хотелось разговаривать после ночного приключения.
Несколько часов Алиса просто шла и фиксировала картинки. Совершенно обычная дорога. Совершенно обычная изумрудная трава. Совершенно обычный день, в который ты совершенно обычно идёшь делать то, что вроде бы тебе совсем не нужно. Или нужно? В общем, сам ещё не знаешь и не определился, а уже идёшь. Так зачем?! Ради кого и ради чего?
- Кто ты? – услышала Алиса с ветки дерева.
Сначала она подумала, что это привычный Абсолем. Она ожидала увидеть голубую гусеницу и пары удушающего кальяна. Но рядом никого не было, кроме спутников.
Показалось.
Интересно, может ли мертвецам что либо казаться? Или полумертвецам?
Алиса опять хлебнула из бутылки. И опять услышала слова:
- Кто ты?
Девушка опять оглянулась. Обшарила взглядом все ветки, стволы, осмотрелась в поисках грибов с рост человека. Ничего. И никого.
Страшила идёт, переваливаясь следом. Гарм вечно пропадает в зарослях. Но кроме них... Никого! Так кого же она слышит? Девушка долго прислушивалась и, наконец, глотнула из бутылки ещё раз.
- Кто ты? – в третий раз прозвучало в её мозгу.
- А кто ты? – выкрикнула Алиса в пустоту.
В тот же миг картинка стала блёклой. Дорога из жёлтого кирпича стала почти белой, трава выцветшей, Гарм и Страшила какими-то... ненастоящими, словно нарисованными. Окружающая реальность приобрела размытость, потеряла запахи и осязаемость. Только бутылочка, что была в руке, сохранила запахи трав и дуба. И гладкую отполированную поверхность.
На внезапно увеличившимся в размерах листе дуба, Алиса разглядела голубую улитку. Потом улитка трансформировалась в голубую бабочку, затем в гусеницу. Гусеница курила кальян. Ну вот. Теперь это то, что она привыкла видеть.
- Абсолем? – уточнила Алиса.
- Если тебе угодно так меня называть, - выпустил он в неё струйку дыма.
- Но ты же он!
- И одновременно не я. Или не он. Я – всего лишь облик...
- Но кто же ты?
- Твоя совесть.
- Мне не нужна совесть. От неё слишком много проблем.
- А мне не нужна ты.
- Тогда может разойдёмся?
- Не выйдет. Пока ты жива, я в связке с тобой.
- А что же делать?
- Как вариант – умереть. По-настоящему. А не как ты сейчас. Только наполовину. Но как по мне, так это не вариант совсем. Ты лучше спроси иначе. Ты лучше спроси, а зачем?
- А зачем? – в раздумье, больше для самой себя спросила Алиса.
Странное это слово. «Зачем». Зачем человек вообще пишет, слышит, чувствует... думает? Думает. Что такое это вообще... думать. Как оно происходит? Почему так легко или наоборот, не просто. И почему люди иногда думают то, что им не положено. Думают не так как им говорят, а иначе? Что в голове человека заложено такого, что он может думать иначе? Иначе, чем... кто? Животные? Да. Вернее, нет. Кто есть человек в цепочке пищевой цепи? Уродец какой-то. Недоживотное. Может он – это растение? Да, нет. Не похоже. Нет, есть конечно люди, как растения, но это совсем запущенный случай. Но вот в структуре мысли, человек – это кто? И зачем? Да, здесь без человека не обойтись. Он как мельница, которая умеет перемалывать мысли из гипотетического зёрна в муку. Но из муки потом пекут хлеб. А из мыслей человека, что можно выпечь? И главное... зачем? «Зачем»... .Опять зачем. А ведь с этого слова всё и началось. И ответа ведь нет.
- А как ответить на этот вопрос? – спросила Алиса гусеницу.
- Ты должна понять это сама.
- Я запуталась. Я понимаю, что я думаю, но не понимаю, отчего у меня такие мысли, а не другие. Где мои мысли, а где чужие?
Абсолем выдул ароматный дым.
- Люди на другом конце земного шара думают иначе... - ответил он.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Они же не ходят вверх тормашками?
- Или кармашками? – уточнила Алиса.
Ей никогда не нравилось первое выражение, потому что было непонятно.
- Это ты верно подметила, - пожевал мундштук Абсолем. - А что было бы, если бы все ходили вверх кармашками?
Алиса засмеялась. Она представила, как люди вверх тормашками ходят с вывернутыми кармашками.
- Ни у кого не осталось бы денег! – безапелляционно заявила она.
- А почему?
- Потому что деньги вываливались бы из кармашков.
- Люди странные существа, - подытожила голубая гусеница.
- Почему?
- Потому что вверх кармашками у них ходить не принято. А ходить с вывернутым мозгом, что образуется, когда люди ходят вверх тормашками, для них привычное дело. А если они ходят так ещё на этом конце земного шара, сама представляешь, как это выглядит. Н это не самое абсурдное. Абсурдно, что это поощряется, набиваем вывернутых кармашков. Впрочем... дело это неблагодарное, словно носить...
- Воду в решете... – поняла Алиса на мгновенье и тут же замотала головой. – Всё равно не поняла. Как это получается?
- Вот ты например, - терпеливо сказал Абсолем, набрал в гусеничные лёгкие побольше воздуха и опять выдул на неё.
Алиса закашлялась.
- Зачем так делать? – с упрёком сказала она.
- Вот ты например, - повторил он, - ты с вывернутым мозгом или нет?
Алиса задумалась...
- Если я скажу нет, то это будет неправдой.
На гусеницу эта реплика не произвела впечатление. Абсолем ждал. И оставался безучастен. Равнодушен и даже, похоже, начал отдаляться. И Алиса испугавшись, что он сейчас исчезнет совсем или очень надолго, скороговоркой проговорила:
- А если я скажу, да... А если я скажу, да...
Абсолему надоело ждать, и он помог ей:
- А если ты скажешь да, то это будет неправдой тоже.
- Не понимаю. Где разница? Как вообще это определяется? Где правда, где неправда и существуют ли они обе? Может они обе обман?
- Не обман. Они существуют. Так же, как вывернутые тормашки и вывернутые кармашки. Если у тебя вывернутые кармашки, то и с тормашками у тебя не всё в порядке. Ищи смысл в голове.
Картинка с гусеницей, несмотря на предпринятые Алисой усилия, начала сворачиваться.
- В какой?- крикнула напоследок Алиса, всё ещё надеясь, что Абсолем ответит.
- В своей, - протянула гусеница на манер учителя для туповатого ученика и исчезла.
Вернее исчез лист, на котором она сидела. Вернее свернулась увиденная реальность, и лист стал таким же маленьким, каким был изначально и потерялся среди миллионов таких же маленьких листов, которые шелестели у неё над головой. Чтоб найти этот лист теперь понадобится микроскоп. Или телескоп? Девушка опять запуталась.
На каком именно листе был Абсолем? Алиса зажмурилась и попыталась представить. Темнота, темнота и свет... Некое внутреннее свечение показывало, что Абсолем где-то слева и сверху. И сама же усмехнулась аллюзии. Прямая противоположность описанию дороги в Тартар в греческих мифах. Но где именно сейчас её собеседник? А впрочем, какая разница. Он обычно появляется сам. Когда захочет. И что самое главное, когда нужно. Он не подведёт и не отвернётся в трудное время. Не то, что Шляпник... А впрочем, зачем она о рыжем вспомнила? Нет его. И больше не будет.
Алиса заметила, что существующая реальность опять заиграла красками. Звуки стали острее, а не через вату. Страшила плёлся сзади и что-то бормотал.
- Раз, два, три... Раз, два, три... – говорил он.
- Что ты считаешь? – спросила Алиса.
- Камушки на дороге.
- Разве можно посчитать камушки на дороге тремя цифрами?
- Как видишь можно. Я же считаю.
- И сколько уже получилось?
- Очень много раз по три.
- А сколько ещё будет?
- Ещё больше много раз по три. Дорога, можно сказать, только начинается.
- Даже самая длинная дорога начинается с первого шага, - вспомнила Алиса. – Если его не сделать, а потом ещё один, а потом ещё один, ещё и ещё, то так и останешься на одном месте. И ничего не изменится. Но один шаг – это так мало! И сделав первый шаг, так страшно не дойти.
- А если идти сразу не одним шагом, а тремя? Раз, два, три. Раз, два, три.
- Это уже вальс получается.
- А что такое вальс?
- Танец такой. Его надо танцевать вдвоём, а ещё он развивается циклически.
- Не понимаю.
- Танцоры движутся не по прямой, а можно сказать по спирали. Каждый такт – это спираль. Получается, танец состоит из маленьких спиралек. А потом они складываются в прямую или любую другую фигуру, смотря куда хотят дойти танцоры.
- Значит, их обязательно будет двое?
- Двое... – Алиса опять залипла в своих мыслях, а потом ответила. – Нет. Не обязательно. Конечно, это не классический вариант, но вальс я уже танцевала одна. Надо просто представить себе партнёра и кружится с ним.
- Даже если его не видно?
- Ну, во-первых, и это главное, его видно мне. А во-вторых... знаешь ли, танцевать с выдуманным партнёром гораздо приятнее, чем с настоящим. Потому что он не наступает тебе на ноги.
- Но ведь окружающим его не видно?
- Ну и что? - начала злиться Алиса. – На окружающих мне обчихаться. Они даже очевидных материальных вещей часто не видят. Так что, мне притворяться идиоткой и быть как они?
- Они тебя чем-то обидели?
- Кто?
- Окружающие.
Алиса опять задумалась.
- Они нет. А вот их мировоззрение, да. Обычная реальность, куда я рано или поздно вернусь, не приемлет волшебства. Она боится её. И эта обычная реальность внушила людям, что волшебства не существует. Как не существует магии и других миров. Что она единственная и неповторимая. Но если неповторимая – это скорее всего правда, потому что ничто нельзя повторить дважды. То вот то, что единственная – это неправда абсолютная. А знаешь, какая ложь самая страшная?
- Какая?
- В которой ложь смешана с правдой. Люди верят правде и автоматически вместе с ней верят лжи. Считая её неоспоримой. А ложь питается их доверием. А потом съедает людей до конца. И они умирают. Как Шляпник.
- Но он же не умер.
- Нет. Умер. Это не тот Шляпник, которого я знала. Это не тот Шляпник, которого люблю. Того Шляпника больше не существует. Он погребён под слоем лжи, скормленной им Арахной. И я ничего сделать не могу... Единственное, что наверное могу, спасти эту страну от него. И его подружки. Ну и спастись сама. Погибать от любви к кому-то, дело неблагодарное. Надо просто делать шаги по этой дороге. И когда-нибудь придёшь к чему-то новому.
- И лучше в темпе вальса.
Алиса засмеялась.
-Да, лучше в темпе вальса. Давай научу.
- Но ты же обычно танцуешь с выдуманным партнёром.
- Сегодня у меня есть настоящий, который хочет научиться, а это меняет дело.
Она подхватила Страшилу на руки и принялась танцевать.
- Раз, два, три. Раз, два, три.
Нет, всё-таки весело с этим пугалом. Абсолем – это конечно хорошо. Но он говорит такими заумными фразами, что очень долго нельзя разобраться. А когда разберёшься, приходит время решать новую загадку. Со Страшилой намного проще. Здесь уже не ей объясняют, а она объясняет. И объясняя ему, она автоматически объясняет и себе. Да, возможно пока не совсем верно. Но для начала хоть что-то. И слова Абсолема становятся более понятными. Получается, до разгадки – зачем, она уже почти добралась. По крайней мере на то время, пока она в этой стране. Но до разгадки – кто она, ещё нет. На самом деле это очень сложная загадка. Некоторые над ней всю жизнь безрезультатно голову ломают. Но она её решит. Думается, это дело времени. Так что можно расслабиться и потанцевать.
Алиса продолжала кружить пугало по дороге, когда из кустов выбежал Гарм. Она совсем забыла про него...
- Я видел в двух минутах бега отсюда, железного человека, - пролаял пёс.
- А такие бывают? – удивились хором оба партнёра.
Алиса поставила Страшилу на землю. Тот немного покачался из стороны в сторону, приноравливаясь к матушке-земле. Вестибулярный аппарат видимо шалит. А говорит, мозгов нет, отметила про себя Алиса. Может ему кто-то внушил, что у него мозгов нет, а на самом деле они есть? Но сейчас не до этого. Она повернулась к Герму и уточнила.
- Значит, думаешь, железные люди бывают?
- Получается, бывают. Я не сомневаюсь в том, что вижу! – ответил пёс.
- Как же я тебе завидую, - пробормотала девушка, - а я вот часто вижу то, что заставляет сомневаться во всём остальном. В том числе и в способностях собственных глаз.
И громче добавила:
- А что он делает?
- Стоит.
- Стоит?
Ответ Алису не то чтобы удивил. Но всё-таки удивил. Обычный человек обычно не просто стоит. Он обычно что-то делает. Тем более в лесу. Собирает, ломает, жжёт костёр, готовит еду, курит, наконец. Но просто стоит? И она ещё раз уточнила.
- Точно? Ты ничего не перепутал?
- Да. Ничего. Стоит.
- И всё?
- Да.
- Железный, стоит и ничего больше не делает, - начал размышлять вслух Страшила. – А может он пугало?
- Нет, - ответил Гарм. – Он дрова рубит.
- Ты сказал, он ничего не делает, - поднял палец вверх Страшила.
- Он и не делает. Просто стоит.
- А тогда с чего ты взял, что он живой? Может это памятник? – теперь предположила Алиса.
Идти в лес как-то не хотелось. Похож немного на лес из страны Чудес. Но здесь он... мрачный. Неприятный какой-то.
- Кому памятник? – уточнил Гарм.
- Лесорубу.
- Нет, это не памятник, - в нетерпении завертелся на одном месте пёс. Ему не нравились эти расспросы. Но и отступать от своего утверждения, он почему-то не хотел. - У памятников обычно таблички рядом с припиской имеются. Кто, зачем, по какому случаю. А здесь нет. Я всё посмотрел.
- Может его деревом придавило, вот в лесу и поставили, - не сдавалась Алиса. - А таблички нет, потому что местные все знают эту историю, а не местных в этом лесу, наверное, отродясь не бывало. Мы первые.
- Это не памятник, - упрямо повторил Гарм. – И не пугало. Он стоит и рубит дрова. Но одновременно ничего не делает. Застыл. А ещё он дышит.

24 000

[KrasavA]

Марафон, редактирование

- 195 -

Скрытый текст - ВР 2:

Между жизнью и днями иногда проходит очень много времени. По человеческим меркам, не по божественным. Чем заняться в третий день, понимание пришло внезапно. Ну как внезапно. Просто надо выполнять некие магические рекомендации, которые в обычной жизни быстро забываются. А когда их начинаешь выполнять, происходит накапливание понимания, а потом приходит время и делания.
После новых изученных пяти книг магической литературы, Чару в академию пригласила Карин на курсы повышения квалификации для ведьм. Идти не хотелось, но если остановишься, можно увязнуть в однообразном дне сурка, что не желательно, и Чара согласилась, хотя оказываться опять на скамье ученицы не хотелось. Знаний много, надо применять, а значит по академиям расхаживать некогда. Но Карин была настойчива.
В аудитории стоял гул. Всем хотелось пообщаться и блеснуть достижениями. Чара находилась в стороне. Хвастаться было нечем. А даже если было бы, всё равно не хотелось.
Когда вошла Карин, воцарилась тишина. Началось официальное обсуждение общих дел, ошибок, достижений. Бывшие ученики выступали по одному. Чара слушала в полуха. По сравнению с чужими, свои успехи, которых не было, продолжали меркнуть.
– А теперь мы даём слово Чаре, – распорядилась Карин.
Чара удивилась. А ей то зачем? Она только послушать пришла. Но послушно встала и пошла к трубуне. С наставницей спорить бесполезно. Тем более в аудитории её академии.
– Чара нам расскажет о литературе, которую прочла и какие выводы из неё сделала. Анализ проявленного магичного – важная часть работы любого из нас.
Делать нечего. И Чара начала:
– Сперанская. Герои: пути... «Не боги антропоморфны, а люди теоморфны».
Значит ли это, что наказывая антигероев, Зевс боролся с проявлением титанических богов и хтонических богов, которым был отказан доступ к Олимпу?
«Герои появляются только в эпоху правления Зевсом. Герой способен впускать в себя богов».
Значит, антигерой – это тот, кого боги впускают в свои чертоги? Каждый из антигероев взаимодействовал с богами, многие были у них в гостях. Каждый раз это заканчивалось крахом для самих антигероев.
Аполлон как то сказал, что никогда меж собой не будет похоже племя людское и племя богов.
Со всем уважением, но в этом утверждении идёт нарушение законов Магии. Прежде всего, что всё связано со всем. Дальше можно разговаривать о том, что одно является отражением другого. А раз является отражением, значит похожесть не может не быть.
Возможно, Аполлон говорил о Тёмной составляющей человеческого. О титаническом и хтоническом. Но он, как правнук хтонических богов, как внук тех, кто создал титанов, как-то слишком горячо отвернулся от собственных истоков в лице человека.
Опять же, без людей не было бы поколения Героев, которое защитило богов Олимпа в сложный для них час. Опять же, люди – это дети богов. А дети всё же похожи на своих родителей и часто.
Так что, я бы сказала, что утверждение неоднозначно. И возможно имеется ввиду только мера Света, что может вместить в себя Аполлон. А людям это не дано. Ну, с этой стороны да, соглашусь. Телесная оболочка накладывает некоторые ограничения в этом плане.
Но лишившись этой оболочки, смертные люди становятся богами. Орфей, Асклепий, Геракл. Да, возможно они не похожи функционально на богов Олимпа. Но они тоже боги. А значит похожесть в частоте вибраций, наполненности информацией, силе духа, всё же есть.
Зевс борется с собственным Роком. И не безуспешно. Зевс Мойрагет. Водитель Мойр. Высокий титул. Прямо скажем. Зевс делает то, что от него требуется, как главе пантеона. Люди же получают результат, что нужен богам, в виде побочного эффекта от необходимости богов. Убитый Лев или Гидра, облегчали жизнь человека. Но не для людей это делалось, а для богов.
Герои, заручившись Разумом Зевса, могли стать богоравными. То же поколение людей, что носило в себе хтонические силы, не редко погибали от самих сил. Так что, отношение Зевса к Героям, было не таким уж и жестоким.
Стойкость, душевная несокрушимость, выдержка – качества приводящие к величию души.
Геракл утверждает вертикаль отца. Герои становятся соперниками титанов. Два поколения Неба и Земли ненавидят и воюют друг с другом.
Пути героя:
Путь интеграции. Божественное внедряется в титаническое и обуздывает его.
Путь трансформации: алхимическое пребражение титанического в божественное. Очень коррелирует с позицией Одиссея в книге «Одиссей сын Лэрта».
Путь в Ночь Диониса. Отделение тонкого от грубого. Расслоение сознания. Путь Аполлона в чертоги Геи. Но тем не менее, это путь Диониса, потому что выйти из чертогов Геи можно только через Титанов, поделившись с ними своей кровью. Имеется в виду, что выйти можно только связав свою судьбу с каким-то человеческим родом? Или род должен поручиться за этого человека? Интересная мысль.
После этого похода во Тьму, Герой встаёт в центр между богами и титанами. И в этой точке, по праву объединяются все возможности Неба и Земли.
Эту Точку не может занимать «человек обыкновенный» или «человек падший».
Центр может занять только Герой.
Героя, как абсолютного центра, можно понять только из Логоса Диониса.
Герой-человек-Дионис – Эллинская смысловая цепочка.
Герой, достигнув абсолюта, может шагнуть за его пределы.
Герой становится камнем. Он неподвластен року и неподвластен хтоническим силам. Он всегда остаётся собой.
Антиолимпийский путь. Это третий путь, когда герой спускается к Гее, но выйти обратно не может. Антигерой, вытравив из себя всё божественное, остаётся внизу навсегда.
Вывод: в человеке присутствует и божественное и хтоническое. Поколение Героев ушло, т.к. в их крови было хтоническое серебро. Хтоническое и божественное вежливо расплевалось и перестало учитывать друг друга во времени и пространстве. Учитывать пожелания друг друга в развитии. Нет больше Героев. Нет в мире больше богов. Но серебряная кровь, что течёт в человеке, пусть самая маленькая толика, может в каждом человека пробудить Героя, и связать обратно силы Неба и силы Земли.
Когда Чара закончила говорить, в аудитории тишина не прерывалась, хоть камертон вешай.
– Очень хорошо, – согласилась Карин в звенящей тишине. – Половина работы сделана.
– Почему половина? – обескуражилась Чара.
Всегда хочется получить всё и сразу без экивоков. А здесь не получилось? Что не так? Эффект «вау» достигнут. Хоть и неожиданно для неё. Оказывается, и ей есть чем гордиться. Произвести впечатление на аудиторию, довольно редкое искусство. Что ещё нужно?
– Надо дождаться ответной волны, тогда экзамен перехода на новый уровень зачтётся.
Карин всегда умела предугадывать вопросы.
– Что за волна? – выдавила из себя Чара.
Аудитория этого разговора не слышала. Карин с Чарой сейчас говорили в замкнутом пространстве времени. Когда разговор закончится, время пойдёт.
– Результат твоих действий в обработке реальности. Это сложно объяснить, это надо увидеть.
– Когда?
– Когда придёт время.
Разговор начал походить на бег безумной белки в колесе. Почувствуешь. Увидишь. Придёт время. Всё это безликое и неопределённое. И тоскливое. Почти как море Отчаяния. Карин сжалилась.
– Всё связано со всем. То, что ты делаешь, отражается в других мирах. Они тоже что-то делают в свою очередь. Когда они сделают, от них в свою очередь пойдёт волна, которая дойдёт до тебя. И вот когда она дойдёт о тебя, тогда можно сказать, что твой третий день прошёл и можно начинать четвёртый. Ясно?
– Ясно, – кивнула Чара.
Как же она могла забыть? Всё связано со всем. Если ты закрываешься от мира, то и он закрывается от тебя. А если открываешься, то и мир открывается тоже. Только закрываться легче, чем открываться. А чтоб выйти из состояния «закрытия», надо не в пример больше прикладывать усилий, чем просто при сохранении равновесия.
Сколько она закрывалась? Не так уж и часто.
Сколько закрывались от неё? Тоже не так уж и часто.
Но жёсткость всё равно есть. И пока эта жёсткость не разрушится, экзамен не зачтётся.
– Понятно, – сказала Чара.
Аудитория задышала.
Из академии по дороге домой Чара думала.
Новый мир. Последние несколько лет только об этом и говорят. Но когда в него входишь, перемен почти не ощущаешь. Только что-то эфемерное и едва уловимое. Щекотание и электрическое потрескивание на кончиках пальцев, лёгкое дуновение ветерка и присутствии нового тонкого аромата в новом воздухе.
– Чего-чего нового, аромата или воздуха? – спросил бы Обычный Обыватель.
Чара таких называла ОО. Они и под носом-то у себя не учуют Магию, даже если вляпаются в приличных размеров лепёшку потустороннего происхождения. А уж различить её в тонком аромате свежего воздуха и подавно не смогут. Мозг на такие вибрации не заточен. Таким индивидам приходится терпеливо объяснять, без всякой надежды на взаимность и понимание: и аромат новый, и воздух новый.
– Да нет, – опять начёт брюзжать ОО. – Такого не может быть, потому что не бывает.
Ну что тут сказать. И динозавров не бывает, и драконов. И эльфов с гномами. Однако они есть. Для тех, кто умеет видеть, слышать, обонять, осязать, имеет вкусовые ощущения и чувство равновесия. Словом, ничего особенного для этого не надо. Надо просто научиться этим арсеналом пользоваться и иногда включать мозги в режим проветривания. Чтоб не стухли в заскорузлых лозунгах, впереди которых: я знаю, как правильно. При абсолютном непонимании происходящего.
Магия таких не любит, сторонится, в свою очередь игнорирует и прямо говорит, что таких людей, а именно ОО, для неё не существует. Она пройдёт мимо них. Впрочем, как и сквозь них, и под ними, и над ними, позади них, вокруг них, с разной скоростью. Происходит это в разное время, в разной местности, с разными людьми, в разных компаниях, с разными возможностями, с недоступными для них событиями, видениями, пониманием. Словом, для Магии их нет, не было и не будет. И похоже в этой ситуации всех всё устраивает.
Не устраивает это только Чару. Два мира, как два упрямых барана, игнорят друг друга. И если для Магии от этого ни горячо, ни холодно, она таких ОО уже столько пережила и перемолола, и ещё столько же переживёт. И ни капли магичности не потеряет. Она в своём праве. А вот стадо человеческих баранов жалко. Имея одну жизнь, люди тратят её как-то уныло. Впрочем. Это их выбор. Пока они не захотят увидеть Магию, Магия не захочет увидеть их. Известная и простая истина. Так зачем мешать ОО блеять и тихо топать по своим привычным, важным, неотложным и праведным делам. До хрипоты спорить с начальством, предавать анафеме соседа, клеймить прохожего, бросить пакет с мусором в лесу – это очень важные дела. Какая там Магия? ОО и без неё прекрасно справляется и находит себе развлечения. Но от этого совсем не весело.
В раздумьях ведьма села на скамейку в парке.
– Что, совсем кисло новый мир создавать? – спросила Магия, опускаясь рядом с Чарой в виде облака на скамейку и превращаясь в мальчика лет восьми, с большими глазами и тонкой линией губ. В аккуратных отглаженной голубой рубашечке, серых шортиках с подтяжками, белых гольфах и серых сандалиях. Подстриженный и даже причёсанный. С мороженным в стаканчике в одной руке и воздушным шариком в другой.
Мальчик будто сошёл с картинки со старой советской книжки. Детство, в котором есть смысл каждый день. И от этого каждый день большой и интересный. Всегда. У взрослых в наше время это уже не так...
– Ну почему сразу кисло, – улыбнулась Чара в ответ. – Немножко непривычно. Но не кисло.
– А что сидишь, о чём думаешь?
Мальчик принялся за мороженное. Чара поморщилась. Откусывать холодные куски, это надо иметь очень хорошие зубы. Но ребёнок был необычный, поэтому замечаний, как правильно и лучше, ведьма делать не стала.
– Думаю о том, во что я хочу превратить этот мир. А сижу, потому что ещё не придумала.
– Неправильно думаешь, – сказал ребёнок.
– Почему?
– Ты не только думай, но и делай. Тогда будет толк. А пока ты только думаешь, ничего у тебя не выйдет. Потому что нет материализации. А без материализации не будет изменений.
– Угу, а не будет изменений, мир не начнёт разворачиваться.
– Ага, – согласилась Магия в виде ребёнка. – Так и будешь здесь сидеть и пялиться на неудачников.
– Почему неудачников? Живут как хотят, видят, что хотят, думают, что хотят. Обычные люди.
– Не как хотят, а как научили, – поправила Магия. – А вот переучиться они и правда не хотят. Так зачем сидеть и на них пялиться? Неудачники они. Ленивые и трусливые.
Чара пожала плечами. Ответить было нечего.
– Вот и я не знаю, – ответила Магия. – Непродуктивное это занятие, давай начинай работать.
Ребёнок доел мороженое и пригрозил.
– А то не приду больше, – и нахмурился. – Я не прихожу к тем, кто ничего не делает.
Чара рассмеялась. Уж больно уморительная получилась рожица у мальчишки. Да и не про неё это. Она всегда что-то делает. А то что не всегда получается, это не беда. Это исправимо.
Мальчик превратился облаком и начал подниматься ввысь.
– Поднимай свой зад и принимайся за работу, – пропело оно в напутствии.
– Ладно, ладно, поняла! – махнула ведьма на прощанье. – Первый раз что ли? Сделаем.
Силуэты мелькали на улице. Пробегали, появлялись, останавливались и исчезали. Чужой мир. Когда-то её мир. Теперь у неё свой. Личный. Такой есть мало у кого. Только у тех, кто умеет находиться на границе миров, умеет видеть Магию и заслужить её уважение. Свой мир – это ответственность. И в нём действительно надо начинать работать.
После эпопеи со Шляпником, когда его собственноручно пришлось отправить в Тартар, жизнь остановилась. Зачем жить, когда не понимаешь для чего? Раньше была цель. А теперь её нет. Всё, что можно было добыть в Обычной жизни, Чара уже добыла. А придумывать новою цель почему-то стало невозможно. Раньше само раскрывалось – раз и всё. Как датчик с красной кнопкой, который держала в руке. Но теперь нет ни его, ни другого какого-либо ориентира. Хоть маленького.
Делай, что хочу. Живи, как хочу. Сам понимай зачем. И что за этим последует.
«Зачем» никак не приходило. А «что за этим последует», тем более.
Как жить в неизвестности? Этому не учат даже ведьму. Надо как-то идти вперёд самой. На каких ресурсах? Когда даже не понимаешь, зачем ты поднялся с постели и есть ли в этом смысл? В ответ тишина. Одуряющая. Липкая. Безусловно сильная. Как её преодолеть? Надо быть ничуть не слабее этой тишины. Значит надо создавать... звук?
– Человек звучит, когда что-то делает, – вспомнилось наставление Магии.
Раньше к Чаре часто приходила Карин. Но Чара выбралась в самостоятельное плаванье и Карин стала приходить реже. Впрочем, у Карин своих забот по горло. Мало ли у неё новых неадекватных учениц, которые не знают своей силы и играют ей, как обезьяна с гранатой. Нет, Чара уже достаточно знает и может работать с силами напрямую без посредников. Но где они? Почему потерялись? Или это потерялась она?
То, чего всегда ждала, оказалось сложнее, чем казалось. Что, всё зря? Зря потрачены знания, энергия и сила? Судя по тому, что со Шляпником она всё же разобралась, то часть ресурсов потрачена не напрасно. Но дальше-то что?
На календаре очередной день сурка. Встать, покормить, напоить, убрать, помыть, проверить, отвезти, привезти, оплатить, опять накормить, напоить, спать уложить, возможно что-то почитать или посмотреть и забыться тяжёлым сном, иногда с такими же тяжёлыми снами внутри них. Чтоб завтра обнаружить опять день сурка. И молоточками в висках стучит: зачем, зачем, зачем?
В полуреальности мелькали картинки, уже непонятно в какой день. Отрывочные воспоминания преследовали.
– Можешь сейчас ничего не планировать, – ответила Карин на немой вопрос, пробегая мимо. – Время такое размытое, всё перестраивается не только у тебя. Надо ждать.
Опять смена изображение и два странных человечка:
– А мне и так хорошо, – скажет обыватель.
– Нет, совсем не хорошо, – ответит другой обыватель.
И начнут спорить. Этих Траляля и Труляля Чара всегда оставляла позади. С ними каши не сваришь. В смысле, новый мир не построишь.
Даже в снах Чара пыталась решить вопрос адекватности бытия. Она подспудно хотела тех событий, что дали дикое раскрытие. Такое, после которых обратно не возвращаются. Но их можно пройти только один раз в жизни. Так зачем жить дальше? А возраст достиг едва ли середины возможного. Так зачем просыпаться каждый день?
– Найди свою силу, – мимоходом во сне опять подсказа Карин.
– Какую свою силу, – почти взвыла Чара.
– С той, с которой вы Шляпника обезвредили.
Чара остановилась.
– То есть как?
– А ты до сих пор не поняла это? – посмотрела на неё Карин, оторвавшись от книжки. – Число знаешь какое сегодня?
– День сурка, – ответила Чара.
– Правильно. Выходи оттуда.

Но получилось не очень. Очередной день сурка не заставил себя ждать. Чара вспомнила, что есть такой праздник Купало. Огонь. Выжигает всю нечисть из мыслей и организма. Есть ли в этом шанс? О проторенной дороге она уже и не мечтает. Хотя бы шанс.
– Что ты хочешь? – спросил Купало.
– Чтоб меня любили.
– Это не цель, это последствия.
Чара вспомнила уроки Магии. Как антигерои Древней Греции, пытались урвать куски того, что им не принадлежит и чем это в итоге для них заканчивалось.
– Нет. Мне чужого не нужно.
– Вот то-то, – ответил Купало и исчез.
Чара поёжилась. Опять одна. А понимания больше не становится. Все герои, которые заканчивали свою жизнь в дне сурка не могли найти покоя и после смерти. Может жизнь в новом мире у неё не складывается, но покоя после смерти хотелось точно. От чего выстраивать ось новой вселенной?
– От себя, – ответила Синяя Гусеница, – от себя.
Дунула в Чару синим дымом и тоже исчезла. Ведьма в очередной раз оставалась одна.
У всех, кто ей встречался, есть свои миры и вселенные. А почему её мир с ними не соприкасается?
– Начинать надо с себя. Строить надо с себя. Но не в безвоздушном пространстве, – осенило её наконец. – Я живу на земле Геи. И разворачивать свой мир, нужно начиная с её законов.
– Наконец-то.
Голос был, а изображения не было.
– Кто здесь? – спросила в белую пустоту Чара.
– Какие вы всё-таки люди недогадливые. Гея я. Гея.
Ведьма обомлела. Хтотическая богиня, проявленная в Титанидах, воплощённая в богах. Она огромна. По сравнению с ней человек, хорошо если микроб под микроскопом. А то и того меньше. Образ этой богини не вместится ни в один известный и понятный. А заканчивать свою жизнь, как Семела, после того, как та увидела Зевса, Чаре пока не хотелось. Так что лучше пусть так, без изображения.
– Здесь всё моё. Абсолютно. И вы тоже, – продолжила Гея. – Захочу будете жить, захочу не будете.
– А почему живут до сих пор всякие ОО? – не удержалась и спросила Чара.
А про себя подумала, что на некоторых клейма ставить негде, настолько их жизнь бестолкова.
– Потому что я этого хочу. Они занятные. Бегают, как муравьи, суетятся. Я люблю смотреть про них сны. Да ты и сама раньше была ОО, так чего удивляешься? Было бы лучше, если бы вас не было? Нет. Без вас мои сны не были бы такими интересными.
– Как мне развить свой мир? – спросила Чара.
Зачем она задала ей этот вопрос? Никто на него до сих не ответил.
– Построй его так, чтоб мне было интересно о нём видеть сны, – ответила Гея.
– И всё?
– Какие же вы всё-таки люди не догадливые...
Чара вернулась домой. На календаре всё тот же день сурка, только на год позже.
Прорвалась. Прошла. Выжила.
Спать совсем не хотелось.

15 000

[KrasavA]

ВРЕМЯ КРОНОСА

Падает сердце, падает,
Во Тьму уходящего мира.
Всё, что там было красиво
Пеплом теперь заметает.

Зевс как живой свидетель
Гибели Атлантиды,
Услышь, как поёт Фетида
О смерти любимого сына.

Люди молоды слишком,
Чтоб помнить битву Титанов.
Но им предстоит начало
Рождения Света увидеть.

Воспрянут старшие силы,
И вспомнятся древние знанья.
И Кронос вернутся с Ураном
Из тёмной холодной могилы.

[KrasavA]

Марафон, редактирование

- 200 -

Скрытый текст - ВР 2 и Р:

Когда-то эффект аннигиляции Чара получала только рядом с призраком. Занятная вещица эти яркие вспышки, которые позволяли двигаться разуму на этой волне со скоростью света. На этих вспышках Чара на чуть-чуть, но опередила своих сокурсников, что обучались вместе с ней в магической школе Морганы, и вышла в собственный мир. Но призрак не выдержал такой гонки, что было закономерно для простого человека, и предпочёл удалиться. Ну нет, так нет. Свобода воли прежде всего. Значит, Чара будет тащиться вперёд сама, без помощи извне. Почти уже смирившись с неизбежным черепашьим шагом, ведьма обнаружила, что теперь этот эффект можно получать от некоторых деятелей, решивших разработать новую концепцию государственной идеи, когда это государство, можно сказать, теоретически стоит на грани идейной катастрофы.
Пресловутая возможность пришла, откуда не ждали. Организаторов «честного» диалога хватило на полтора дня и на четыре коротких сообщения от неё. Чара возможно даже не набрала и тысячи знаков в печатном виде. Ну ладно, возможно две тысячи знаков. Дальше последовал лёгкий троллинг в сторону Чары и её спокойное объяснение субъекту об ошибочности его мнения с применением доказательств, понятных собеседнику. Всё происходило чинно и благородно. Опять же аргументировано и без перехода на личности. Все взрослые люди. Раз решили строить общий новый мир, значит там всем должно быть место. А потом Чару выбило из системы диалога в принципе. Как это ощущается энергетически? Это ощущается как стена Огня, которая проходит через тебя, а ты не знаешь её причины. Занимаясь домашними делами, Чара удивилась такому странному явлению, а потом решила зайти в существующий заинтересовавший диалог. И увидела созданную собеседником аннигиляцию.
Ну вот же дети. Думают, что убегая от проблемы, и прячась от пожара под кровать, можно спастись. А ещё идею государства обсуждают...
Наблюдать это явление занятно. С учётом того, что ничем не обидел собеседника, просто доказал несостоятельность его точки зрения или по крайней мере указал на то, что его точка зрения имеет огромную брешь. Вместо продолжения диалога, человек решил запаять входы и выходы для информации.
То, что люди не любят слышать, что они не правы. И не любят думать о том, что их логическая конструкция несостоятельна, Чара знала. Но что такие люди обитают среди тех, кто хочет строить новую идейную основу государства, стало новостью. Ни о какой продолжительной жизни идеи такого государства, говорить не приходится. А без живой идеи государство, можно сказать, уже мертво.
Чаре в пору было поблагодарить собеседника за столь явное нежелание её слушать. Это съэкономило ей кучу времени, аргументов и сил. С этими людьми ей не по пути.
Осталось понять, как трансформировать выделившуюся в её сторону дармовую энергию аннигиляции. Как и много лет назад, ещё при общении с призраком, такая энергия была ценна. Сейчас же эта энергия выделилась между ней и человеком рангом повыше, чем призрак. Такая волна могла смести её молодую вселенную, аннигилировать её вместе с той, что сейчас разрушается по другую сторону экрана. Опять же, форменное детство, уничтожать другого вместе с собой.
Ведьма позволять вмешиваться в её конструкцию никому не собиралась. А купировать такую проблему на более мелких конфликтах научилась. Она открыла эфирку и впитала этот чужой Огненный импульс. Потом профильтровала через Воду и собрала его в астрале в специальную ёмкость. Ёмкость искрила и переливалась, иногда вспыхивала молниями. Антиматерия. Ценнейшая вещь. На этой энергии при правильном расходовании, можно протянуть весь год. С ним можно переструктурировать ментал, плести новые каузальные узлы.
Вспомнив аккуратность Великих Мастеров, ведьма поняла, что даже Сварты были бы довольны такой работой. Чара немножко гордилась собой. Что ни говори, а поток энергии был силён.
К вечеру у Чары заболело горло. Какие-то подвижки происходят в каузальном пространстве. И не удивительно. Больше энергии, больше событий. Горло вылечить не проблема. А вот склянка с бесценным запасом атомной энергии внутри вызывала великолепные ощущения бодрости.
После качественной работы, Чара открыла новости, посмотреть, что происходит в мире. Мир и так последнее время не спокойный. Но в этот раз волна разрушений брызнула через экран. Взрывы, катастрофы, несчастные случаи... Вот что получается, когда миром пытаются управлять те, кто как и её бывший собеседник, больше похож на весёлого осла без толики воображения и без понимания вселенских правил игры. Стоит ли удивляться, что участь такого животного будет предсказуемой? Людей, конечно жаль. Многие даже не понимают, что происходит и по какой причине. А может не хотят понимать?
Будет ли Чара пытаться разговаривать с людьми снова? Возможно. Ведь всегда есть вероятность, что человек захочет и сможет тебя услышать. Если не получится, ведьма в накладе не останется. Но всё-таки было не плохо, если бы люди для начала, перестали сами себя уничтожать.

***

Американец встречал гостей. Белозубой улыбкой он освещал нутро тесного судёнышка под названием «Ocean». Судёнышко не простое, а аллегорически золотое. Оно прослыло современной капсулой-батискафом, новейшим словом техники. В нём можно спуститься к затонувшему в прошлом веке из-за человеческого разгильдяйства и бизнес-интриг лайнеру. Поговаривают, одной из причин гибели лайнера называлась неуёмная жажда наживы толстосумов. Также говорят, что толстосумы с прошлого века не изменились, они остались прежними. Врут! И к созданию новейшего судёнышка, этот фактор конечно не относится. Ведь к разрекламированному чуду человеческой мысли, прогрессивной техники и новейших материалов, как мухи стали слетаться денежные кошельки. А американцу это и требовалось.
Одним из таких кошельков стал британец Эндрю, вторым кошельком стал пакистанец, который притащил с собой сына. Управлял чудом техники француз. Жёсткий сухой старичок, не имеющий принципов, презирающий опасность, мечтающий быть похороненным под водой, и в какой-то мере ненавидящий людей. Впрочем, кто этих людей любит? В основной своей части они скупы и глупы. Но с некоторыми из них можно мириться за очень большие деньги.
– А это не опасно, – спросили гости.
– Ну что вы, всё под контролем! – уверял Джон троих гостей. – Всё настолько безопасно, что я сам спущусь с вами на дно в этой посудине.
– И вам не надоело? – полюбопытствовал британец Эндрю. – Вы столько раз там уже были.
– Обижаете. Прикасаться к живой истории, которой больше века... разве может это надоесть?
Британец скупо ухмыльнулся. История была не живая, а давно мёртвая. И Джон за чужой счёт скорее всего оплачивал свой личный вояж. Осуждать Эндрю за это не мог, сам так поступал. А к мёртвому лайнеру хотел спуститься ради престижа.
Молодой пакистанец Насим, почти мальчишка, с завистью и уважением смотрел на Джона. Кто знает, может и он, когда-нибудь сможет создать подобный корабль и чаще бывать в гостях у прабабки с прадедом, которые покоятся на лайнере под тоннами воды.
Насим случайно оказался в списке гостей. Его отец принц купил место в батискафе для своей жены Аиши. Но та не смогла отказать ребёнку в важном для семьи путешествии. Решила, что Насиму важнее побывать у костей предков. К тому же Насим решил через это погружение заявиться в высший свет живого мира. Помелькать в книге рекордов... Жизнь ведь только начинается.
Солнце отражалось о воду, создавая дополнительный жар на коже. Можно сказать, эффект микроволновки. Американец источал подобную улыбку. Они там все улыбаются... Радуются...
Спроси, чему радуются? Не ответят. Их просто так научили.
А потом они все зашли в судёнышко и начали погружение. И погрузились достаточно глубоко.
А потом время застыло. Титан Океан задумчиво вертел утлое человеческое судёнышко, гордо именуемое батискаф, правой рукой, то и дело пропуская его сквозь пальцы.
Он помнил тот день, когда затонул лайнер. Тогда ему была принесена вкусная крупная жертва в виде человеческих жизней.
Стали ли люди за прошедшие сто лет умнее, человечнее или благородней? Океан махнул рукой и остановил время. Судёнышко дёрнулась, словно попавшая в липкую паутину на дне океана и замерла. Время остановилось снаружи капсулы, но не остановилось внутри.
Посмотрим, что из себя представляют эти люди...
– Обещайте мне, что мой сын выживет во что бы то ни стало.
Остальные пленники стихии переглянулись. Добровольный уход одного из потребителей воздуха, может продлить жизнь остальным членам экипажа и выиграть дополнительное время.
Вместо ответа американец хищно и заискивающе улыбнулся. Англичанин поступил глаза и только француз выдавил нечто вроде невнятного обещания. Пакистанец удовлетворился эти ответом.
Когда его сын вышел из клозета, он втиснулся туда вместе с французом. Сын не стал спрашивать, что они там собираются вместе делать. Мало ли у взрослых какие причины, может они хотят подать сигнал бедствия через иллюминатор. Молодой пакистанец взялся опять за планшет, который прихватил с собой. Возможно, теперь можно будет поставить рекорд не только самого глубокого погружения, но и самого длительного. Кто же знает, когда их найдут.
В клозете раздавались копошения, ничего критичного. Только когда француз вышел из клозета, а отец нет, и не выходил уже достаточно долго, сын почувствовал, что в батискафе произошло нечто, о чём ему не хотят рассказывать.
– Пап, протянул он, а пап.
Отец не отзывался, хотя дверь была чуть приоткрыта. Мало того, там не распознавалось никакого шевеления. Страшная догадка-догадка пронзило сознание.
Пакистанец младший поднял голову. Три пары хищных глаз уставись на того, кто теперь являлся проблемой для оставшихся членов экипажа.
Американец кивнул и француз не дожидаясь, пока юноша израсходует ещё больше драгоценного воздуха, и уже не таясь за стеной клозета, прям в основном отсеке капсулы устранил претендента на воздух.
Но шло время, а снаружи по-прежнему не было признаков поиска.
Американец оскалился. Теперь его лучезарные зубы хищно блестели в полумраке.
Он этими зубами загрызёт, понял англичанин. Меня загрызёт. Потому что грызть больше нечего. Тем не менее, оставлять свою жизнь без борьбы, англичанин не собирался.
Американец был выше и руки у него были длиннее. За счёт длины рук, он смог первым накинуть шнур на горло англичанину. Борьба за жизнь оказалась недолгой.
Чуть позже француз ушёл из жизни сам. Как и хотел, на дне, под толщей воды.
На берегу стояла женщина и обращалась к Океану.
– Спаси моего ребёнка!
Кричала несчастная мать у кромки прибоя.
– Какого ребёнка? Кого спасать?
Пожал плечами титан Океан. Спасать уже давно некого. В замкнутом пространстве каждый сам за себя. А тот, кто остался в живых, жизни по меркам стихии не достоин.
Океан освободил капсулу он внутреннего потока времени и сжал её между пальцев.
За возможность спускаться и спускаться на дно океана, где каждое погружение ощущалось как первое и последнее одновременно, люди заплатили жизнями. Для кого-то это был первый раз. Но для всех он стал последним.

***

Чтоб начать жить заново, всего лишь пришлось понять, что время у богов не такое, как у людей. У человека день, у богов полминуты. У человека год, у бога полтора дня. Или что-то вроде того. Вся человеческая жизнь в восемьдесят лет, для бога примерно полтора месяца. Для тех, кто прожил сто лет, примерно два месяца. Что можно успеть за полтора божественных месяца, если считать, что первые две недели собственной жизни ты только обучаешься быть человеком и работать мозгами? Ну, возможно успеть можно много. Но надо быстрее шевелить этими самыми мозгами, чтоб потом быстрее шевелить руками. И если с руками и ногами проблем нет, то мозги быстро шевелиться не любят, они в основной массе инертны. И в этом вся проблема.
Так что начало вливания во время богов занял у Чары год. Но это её трудности. У ведьм время ограничено телесной оболочкой, как и у всех людей. Боги такого неудобства не имеют. Но зато ведьмы могут завязывать такие событийные узлы, которые не могут предугадать боги. Но для этого надо научиться создавать эти узлы, понятные хотя бы для себя. Это тоже проблема. До сих пор всё, что Чара делала, выскакивало на внутреннем когнитивном диссонансе. На чётком понимании неправильности происходящего. Как это можно пустить себе во благо?
Что там говорила Гея? Сны. Ей должно быть интересно их смотреть. Значит её сны не должны повторяться. Это дикость смотреть каждый день один и тот же сон. Значит надо так строить жизнь, чтоб она не повторяла окружающие, но в тоже время соответствовала заданным стандартам самой Геи.
Кошмар. А как это сделать? Жизнь вокруг удручающе одинаковая. Человечество последние сто лет работало в поте лица, чтоб «всё было, как у соседа». В результате многие народы лишились самоидентичности. Все носят одну и туже одержу, одни и теже причёски, едят одну и туже пищу, обсуждают одни и теже новости, имеют одни и теже мнения. Упрощение катастрофическое. Бр...
– Не упрощай. Не у всех, – ответила Гея. – Есть люди, которые думают не одинаково, и живут не одинаково.
– Почему таких мало?
– Догадайся.
– Это неправильно.
– Исправь.
– У меня не получится.
– Все так говорят. А ты возьми и исправь. Хотя бы вокруг себя.
Опять вокруг себя. Чара огляделась. Творческий Хаос это конечно хорошо. Но если его не упорядочивать, можно в нём погрязнуть, как в болоте.
– Сначала Порядок, потом исправление неправильностей, уязвимостей, недочётов. Это создаст Хаос. А после этого можно опять наводить Порядок. Всё должно быть правильным. Только относительно чего?
– Относительно тебя, – ответила Синяя Гусеница и в который раз дунула на Чару дымом. – Вот вроде простая истина, но почему не можешь её запомнить?
– Наверное потому, что к этому ещё не привыкла. Основную массу людей учит совершенно другому. Будь как все, думай как все, живи как все, мечтай как все и будет тебе счастье.
– Природу не обманешь. Нормальность искажена. Но её можно почувствовать. Те, кто её чувствуют, кажутся сумасшедшими.
– Казаться сумасшедшим, не значит быть им.
– Люди привыкли казаться людьми. Это не значит, что они являются людьми.
– А кем тогда они являются?
– Большой вопрос, – ответила Синяя Гусеница. – Впрочем, мне это не интересно.
– А знаешь, что я поняла? Что с Магией даже многие боги не дружат. Она непонятна для них. Непредсказуема. Они её боятся. Борятся с ней, как Тор, например. Убивают в виде Змея Йормунганда. А потом сами же без неё и умирают. Когда в жизни нет сумашедшинки, жизнь становится обычной. Надо каждый день делать что-нибудь немножко сумасшедшее. Тогда Гее будет интересно смотреть обо мне сны. А мне самой будет интересно жить.
– Как знаешь, – ответила Синяя Гусеница и испарилась.
Магия любит приманить разные формы. С ней интересно разговаривать. Её интересно ждать. И жить с ней гораздо интереснее, чем без неё.
Ведьма посмотрела на часы. Занятно. Некоторые божественные дни могут продолжаться год. А некоторые божественные дни можно сократить до нескольких собственных часов. Остальное освободившееся время человеческого дня можно потратить на всякие приятности для себя. Вернее, для своего бренного тельца. Как-никак ему ещё придётся поноситься по её собственным неотложным делам. А значит холить и лелеять это тельце нужно обязательно. Когда в следующий раз его ещё выдадут?
На горизонте нарисовалась Карин.
– Ты собираешься воевать против богов? – удивилась наставница.
– Не воевать, – поправила Чара. – А идти против некоторых правил некоторых небожителей.
– Это опасно.
– Зато интересно.
– Как знаешь, – ответила Карин словами Синей Гусеницы.
– Я буду осторожна.
– Не переборщи. Боги не любят, когда их оставляют в дураках.
– Я не собираюсь тягаться с ними в знаниях. Это невозможно. Но некоторые установленные правила неправильные. И мне это не нравится.
– Например?
– Например, что судьбу человека плетут только Норны.
– Ещё Дисы.
– А ещё эгрегоры. Сейчас в основном эгрегоры. Это неправильно. Как может мёртвая программа плести судьбу для живого человека?
– По римскому праву, до тех пор пока ты не заявил о себе, как о живом человеке, ты считаешься мёртвым. Даже если живой. Это правило действует до сих пор. По умолчанию. Для всех рабов. Люди сами называют себя рабами, так чему удивляться.
– Да, помню. Рабы бога, рабы любви, рабы системы. Мне это не нравится. Я живая. И молчать не буду. И плести судьбу буду так, как посчитаю нужным.
– Чтоб идти не против системы, с ней тягаться нельзя, а хотя бы параллельно системе, тебе нужны помощники.
– У меня есть инструменты.
Карин не стала задавать вопрос, просто подняла бровь в ожидании ответа.
– Руны, – ответила Чара. – Изредка заклинания и колдовство. Но в основном руны. Ставы, формулы. Изумительный инструмент. Потом Таро.
– За всё надо платить, – напомнила Карин.
– Да знаю я, – скисла Чара. Утверждение было неприятно, будто она первый день в академии в качестве нерадивой ученицы. – Обязательно. Подарки, подношения, презенты.
– Руны и Таро это не только инструмент людей, но и богов. В первую очередь богов. Использовать их против себя они не позволят.
– А я и не буду. Есть гораздо более интересные занятия, чем пытаться победить непобедимое. Можно работать сообща.
– Глупая идея.
– А я всё же её попробую осуществить.
– Мало кому это удавалось.
– Может потому, что мало кто это пробовал? Боги, насколько помню, очень придирчиво своих посредников выбирали. Слишком большой отсев был. Вот на границе времён система и дала сбой. Почти все люди стали считаться мёртвыми. Они согласились на рабство по разным причинам. Не понимая, что таким образом их сразу отрезают от благ, которые даны им при рождении. Это неправильно. Хочу это исправить, хотя бы для себя.
– Пока не докажешь, что ты умеешь справляться с Хаосом, других адептов тебе и не доверят. Не мечтай.
– Буду мечтать. Плоха та ведьма, которая не хочет стать магом и познакомиться с Одиным. Впрочем, я с ним уже знакома. Хоть и не маг.
– Не рассказывай об этом никому.
– Не собираюсь. Никто это не поймёт. Даже Воланда воспринимают, как сказку. А уж Одина...
– Боги любят тишину. Норны, что плетут судьбы, тоже любят тишину. Если хочешь плести свою судьбу, делай это тихо. И раз уж решила, не отступай от задуманного. Если бросишь это занятие, тебе никогда его больше не доверят. Если ты несколько божественных часов не можешь быть верным своему слову, ты не достоин ни работать с богами, ни следовать зову разума, ни иметь собственные инсайты. Станешь усреднённой единицей без права на голос и ресурсы. Работа по часам, отдых по расписке.
– Нет. Как я больше в эту клоаку не вернусь. И усреднённой единицей тоже больше никогда не буду.

15 000

Ура! Закрыла.

[KrasavA]

В ожидании ИМБОЛК

Пока стихии спят,
И тишина над миром
И хрупко равновесие стоит,
У нас одно заданье —
Выжить в зиму. А также
Честь и совесть сохранить