Долгая дорога

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Вот такую штуку постил месяц назад. Сейчас отрыл, протер пыль и написал первый попавшийся пошлый заголовок в стиле МТА. Продолжение этой штуки и будет моим заданием для марафона

Скрытый текст - «Долгая дорога»:

Прелюдия

Часть 1
Сальватор

1

2

3

4-1

4-2

Часть 2

Мечи и Таланты

5

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Скрытый текст - 55 - аренда:

Герус запнулся, обнаружив изъян в гладкой и сладкоголосой эльфийской речи. Тоффенбах любовно баюкал на руках арбалет, а Сальва бросил дубину у разбитой повозки. Он мог сделать такую же в любой момент. К тому же, у них теперь было трофейное оружие банды. Было из чего выбрать. Эльф откашлялся и продолжил:
-- Наша охрана порядком поредела после драки. Ульман и Беррих предлагают вам занять место убитых в караване. Вы получите стандартное жалование наемника. Конечно, половина пути в Золотые Ворота пройдена и на полную сумму можно не рассчитывать. Но даже половина…
-- Нас устраивает, - перебил его Карл. Эльфы ему никогда не нравились и этот не был исключением. Тоффенбах хотел поскорее отделаться от ушастого и пойти спать.
-- Полностью, - согласно кивнул Сальва. – Вот только один момент.
Все повернулись к нему. Карл не понимающе пожал плечами. Эльф не подал виду, хотя тоже был не доволен, что какой-то человек ставит условия. Сальва почувствовал себя неловко. Складывалось впечатление, что он вдруг взял и отнял у Карла тарелку с супом. Бывший командир каррэнхольской стражи был опытным воином и умелым переговорщиком. Наверное, не стоило встревать, но Сальва тоже кое-чему научился. А именно – торговаться.
-- Мы согласны на половину жалованья. Это справедливо, - сказал Сальватор, глядя эльфу в глаза. – Но также стоит отметить, что именно наше с Карлом появление спасло жизни уважаемых Ульмана и Берриха. Только благодаря нам разбойники были разбиты на голову. Я думаю, что за это тоже полагается награда.
-- Не думаю, что господа согласятся…
-- Награда не обязательно в золоте или серебре, - поспешил заверить Сальва. – Мы хотим арендовать одну из повозок.
-- Арендовать?
Герус уставился на Сальву с отвисшей челюстью. Тоффенбах чесал затылок. Тиберий глодал куриную кость. Дилан тихонько посмеивался, забавляясь ситуацией.
-- Да. Это означает одолжить на время за плату.
-- Я знаю, что такое аренда, хумус, - взорвался Герус. – Просто не понимаю зачем это нужно!
-- Конечно, можно и золотом…
Герус скрипнул зубами и махнул рукой. Дрянные людишки и их мелкие дрязги его не касались.
-- Думаю, они согласятся дать вам фургон, - заявил эльф и откланялся.
-- Здорово ты огорошил выскочку, - рассмеялся Дилан. – когда я тебя в последний раз видел, ты голышом гонялся за гурлоками с дикими криками. А теперь торгуешься лучше Птахиуса!
-- Я не хотел его обидеть, - пораженно ответил Сальва.
-- Эльфы всегда обижаются, - сказал Тиберий, принимаясь за вторую куриную ножку. – Такова их природа. Всегда были завистливыми сукиными сынами. Они хотят нашу землю. Завидуют плодовитости. Но самое главное – эльфы терпеть не могут, когда им говорят о том, что люди – старшая раса.
-- Правда?
-- О да. Привыкай, парень. Нас никто не любит. Ни гномы, ни эльфы, ни орки. Они хотят, чтобы мы сдохли. А мы выживаем. Назло им. Так было и будет.
-- Аминь, брат Тиберий, - хохотнул Дилан.
-- Доброй ночи, - сказал, поднимаясь, Карл. – Пора на боковую. Махание мечом зверски утомляет.
Наемники понимающе усмехнулись. Сегодня они отработали деньги на славу. Сальва тоже поднялся. Спина ныла, плечи затекли. Он тоже устал, но нужно было сделать еще одно дело.
Караван сделал привал прямо на месте стычки. Купцы подгоняли наемников, расчищающих дорогу от бревен. Покойников похоронили в общей могиле – и тех, кто защищал караван, и тех, кто пытался его ограбить. Может, это было не справедливо, зато сэкономило время и силы. В лагере развели четыре больших костра и поставили повозки по две в ряд. Большинство разбойников погибло – в основном, когда они бросились наутек, показав защитникам спины, но некоторым удалось скрыться. Всерьез никто не ожидал второй попытки грабежа, но перестраховка еще никому не вредила. Так что часовые бдели, держа руки на рукоятях мечей.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Скрытый текст - 56 -Не рыцари:

Сальва вышел за освещенную границу и приблизился к пленнице. Греттэль сидела, опершись о путевой камень, и пыталась перетереть путы, связывающие руки и ноги. Увидев его, атаманша зашипела и, если бы Сальва был не настороже, пнула бы его в колено.
-- Напрасный труд, - сказал он девушке. – Пенька крепкая, а камень гладкий от дождей. К тому же, я прекрасно умею вязать узлы.
Он достал кляп из рта Греттэль и дал ей воды. Девушка удивленно посмотрела на кружку, осторожно отхлебнула.
-- Если бы я хотел тебя убить, - сказал Сальва, - я перерезал бы тебе горло еще днем. Пей.
Греттэль осушила кружку и Сальва дал ей мяса. Атаманша ела у него с рук точно одна из кобылок, за которыми Сальва ухаживал в Каррэнстале. Закончив с едой, Греттэль слизала с губ жир и смачно отрыгнула. Сальва вставил ей кляп в рот и положил пленницу на бок.
Он уже возвращался, когда Карл позвал его, вынырнув из темноты словно призрак.
-- Повозка? Ты это серьезно, Сальва?
-- Абсолютно серьезно.
-- Для нее?
-- Ага.
Карл вздохнул и покачал головой.
-- Сальва, Сальва. Ничему ты не научился. Мы не рыцари, а она не прекрасная дева, которую нужно спасать из лап чудищ и насильников. По-моему, ты перечитал чересчур много книг. Она – разбойница, и с радостью перебьет здесь всех, если представится такая возможность. Мы и сами думали примкнуть к ее банде, сам знаешь. Сидели с тобой в засаде и решали за кого будем стоять. Жребий брошен, и теперь мы с охраной. Ты понимаешь?
-- Ага.
-- И все равно потащишь ее с караваном?
-- Ага.
-- Как знаешь. Сам за ней ухаживай, - проворчал Карл. – И в кусты води тоже сам.
Тоффенбах ушел спать, тихо бранясь на непутевого напарника. Сальватор улыбнулся. Неплохо иметь при себе козыри, а сейчас Греттэль была тузом в рукаве. Жаль, что не все это понимали.

***

Караван неспешно тащился по тракту. Солнце жарило затылки, и охранники то и дело прикладывались к бурдюкам с водой. Сальва ехал в арьергарде отряда, правя покосившимся фургоном. После атаки артели, несколько повозок серьезно пострадали. Одну пришлось разобрать, чтобы починить остальные. Купцы выделили Сальве побитую и изрубленную повозку. На каждом привале он как мог латал ее. Заново подбивал колесо к оси, вбивал гвозди в разваливающиеся борта. Греттэль наблюдала за ним с такой же ненавистью, как и прежде. Сальва следил, чтобы разбойница хорошо питалась и не давал ей шанса на побег. Греттэль бранилась и кусалась каждый раз, когда он снимал кляп. Сальва игнорировал потуги, продолжая ухаживать за пленницей.
Тоффенбах выбрал лучшую лошадь из тех, которые лишились своих хозяев. Умелый наездник, он то и дело заставлял коня подниматься на дыбы и пританцовывать, чем скрашивал монотонное путешествие. Сальве оставалось только завидовать – сам он не умел толком ездить на лошадях, хотя и был отличным конюхом. Поэтом он сидел в фургоне и даже не пытался вдеть ноги в стремена.
Караван шел между границами Мелирии и Сребролесья, двигаясь в сторону Десятиградья. Сальва с интересом наблюдал, как меняется местность. Ухоженные поля Мелирии сменились многовековыми елями и соснами, бережно хранимыми эльфами королевства. За ними следили лучники, держа стрелы наготове. Сальва видел их точеные фигуры, стоящие у бойниц, увитых орнаментом серебряных листов башен. Ими переставали интересоваться, как только Ульман и Беррих платили дорожный сбор. Золото перетекало из рук в руки и о присутствии людей на священных землях на время забывали.
Сальва сгоряча выбрал себе в качестве оружия шпагу, что раньше принадлежала Греттэль. Струна, так она ее называла. И действительно – шпага была легкой и тонкой. Но рубить ей было невозможно, только колоть. Сальва ощутил все недостатки такого вида оружия, тренируясь с Диланом и Тиберием.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Скрытый текст - 57 -Упорные тренировки:

Сальва сгоряча выбрал себе в качестве оружия шпагу, что раньше принадлежала Греттэль. Струна, так она ее называла. И действительно – шпага была легкой и тонкой. Но рубить ей было невозможно, только колоть. Сальва ощутил все недостатки такого вида оружия, тренируясь с Диланом и Тиберием. Его побеждали из раза в раз потому что Струной невозможно было парировать удары. Шпага опасно гнулась, скрипела и могла надломиться в любой момент. Сальватор был вынужден постоянно уклоняться и отскакивать, вертеться и перекатываться, чтобы не попасть под меч. Это выматывало и совсем не экономило время. В конце концов, Сальва смирился и отложил Струну в сторону, предпочтя простой меч с обоюдоострым лезвием.
-- Шире ставь ноги, - советовал Карл, наблюдая за боевой стойкой ученика. – Да, вот так. Старайся занимать выгодную позицию перед схваткой. Лучше всего на высоте. Так сможешь рубить, тогда как противнику останется только колоть. Но это мелочи. Сейчас главное научиться использовать ноги. Ты правша. Представь, что это сухое дерево – твой враг. Встань к нему боком – так ты сократишь площадь, по которой он может нанести удар. Левую ногу вперед, чуть согни в колене. Вот так. Теперь ударь наотмашь.
Сальва выполнил приказ. Удар вышел сильным и точным. На лишенном коры стволе появилась широкая трещина.
-- Теперь два удара.
Он взмахнул мечом, полоснув дерево, и тут же рубанул снова. Удар вышел неплохим, но не точным. Меч даже не царапнул ствол.
-- Еще раз, - скомандовал Карл. – в фехтовании, как и в любом другом деле важна практика. Меч – оружие – благородных и требует мастерства.
Они оттачивали владение мечом при любом удобном случае – вечерами вместо посиделок перед костром и травлей баек, днём во время коротких привалов и даже ночью, когда им выпадало дежурить вместе. Караван засыпал под лязг мечей и строгие наставления Тоффенбаха.
Сальва стал своим в доску для охранников. Они были в большинстве из Десятиградья. Просты парни из большого города, продающие мечи. Сальва умел обращаться с конями и успешно лечил мозоли, несварение и поносы. Именно врачевательством он заслужил почет и уважение быстрее чем некоторые ратными подвигами.
Но были исключения.
Герус прибыл из Сребролесья, присоединившись к каравану в качестве командира. Ульман и Беррих готовы были платить ему тройную ставку, что вызывало недовольство остальных. Сальва присматривался к остроухому и не мог понять, почему того так ценят. Герус держался особняком, всегда говорил с пренебрежением, принципиально называя всех хумусами.
-- Это означает человек на языке старой империи, - пояснил Тиберий, когда Сальва задал вопрос. – Так же это означает примат. Обезьяна, понимаешь? Когда-то эльфы, как и остальные расы Фиала, были рабами первой людской империи. Весь мир говорил на одном языке. Много лет миновало. Тысячелетий. Империя пала, а земли, на которых она покоилась, погрузились в морские пучины. Остались лишь Кости Империи – макушки скал Ниодала.
-- Ниодала?
-- Так именовали четвертый материк, Сальва, - встрял Дилан.
Молодой наемник вернулся с охоты, неся пару подстреленных куропаток. Он кинул тушки Сальватору. Найденыш оказался единственным из их тесной компании, который умел и хотел готовить. Уроки Георгин распространялись не только на травничество. Сальва ощипал птиц, выпотрошил, добавил соли и специй, которых вдоволь водилось в мешках уважаемых Ульмана и Берриса. Торговцы были слишком заняты спорами друг с другом и дележом процентов от продаж, чтобы обратить внимание на недостачу нескольких унций товара. Он вычитал множество рецептов в кулинарных книгах и радовал ребят новыми вкусами каждый день. К тому же, душистые травы, если знать, как они выглядят, попадались чуть ли не через каждый шаг.
-- Именно, - подтвердил Тиберий, пускающий слюни на тушку, медленно запекавшуюся на медленном огне. – Эльфы охотно пользуются старым имперским языком. Хумус странное слово. Для эльфов – ругательство, для нас память о величии предков.
Упорные тренировки давали первые плоды. Сальва выучил основные приемы боя на мечах. Выпады, обманные маневры, финты, октавы, кварты, батманы и репри выходили лучше с каждым днем. Карл шпиговал караванного кашевара терминами, не забывая о практике.

[Snerrir]

Сообщение от Flüggåәnkб€čhiœßølįên

Герус держался особняком, всегда говорил с пренебрежением, принципиально называя всех хумусами.

А они звали его в ответ "фалафель")))

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Сообщение от Snerrir

А они звали его в ответ "фалафель")))

Считаешь, лучше изменить слово на более привычное хомо\хомос?

Скрытый текст - 58 - Иглы и Тернии:

Спустя пять дней, колонна повозок покинула Сребролесье. Перед ними открылась панорама бескрайних равнин, поросших короткими травами и кустарниками. Широкие стада кровов и овец мирно паслись прямо возле торгового пути. Сальва с живым интересом взирал на ширь лугов. Он привык жить рядом с Душилесьем и видеть высокие деревья, молчаливо наблюдающие за путниками у обочины дороги. Вид открытого пространства, где зеленый ковер покрыл землю вплоть до уходящего за окоем закатного солнца казался чем-то величественным. Ветер настойчиво толкал в спину и развевал волосы. Он был владыкой этого места и желал избавиться от пришельцев, побеспокоивших владения.
-- В первый раз всегда поражаешься, - сказал ехавший рядом Дилан. – Но затем тебя нанимают, чтобы стеречь чужое добро, и ты опять едешь среди холмов, холмиков, горок и пригорков. И так, пока не приедешь к ледяным озерам Норсии или в Сребролесье, чтобы затеряться среди их чертовых елей в то время, когда в тебя целятся сотни лучников.
-- Где мы сейчас?
-- Дай подумать… Караван идет по Цетакийскому тракту вторые сутки, постепенно сдвигаясь к северу. Видишь далекую темную точку справа от себя? Это Каменная Радуга. Я бывал там всего раз и действительно, люди установили громадную арку из гранита при въезде в город! Десятиградцы считают долгом отгрохать любую нелепо большую штуковину и гордиться ею будто ее подарили Шестеро.
-- А Золотые Ворота?
-- Нет, - рассмеялся Дилан, поняв куда клонит Сальватор. – Ворота и двери домов в городе действительно красят в желтый цвет, но вот золото хранят под замком.
-- Жаль, - разочарованно протянул Сальва. – И долго нам еще ехать?
-- Три дня, если погода не переменится. Тут шалят пыльные бури. Через пару часов свернем на дорогу Игл и Терний. Дальше по прямой до холма, что похож на петушиный гребень. За ним и будет город.
Наемник послал воздушный поцелуй Греттэль. Девушка яростно жевала кляп, и молотила ногами о борта фургона. Сальва вздохнул и накинул полог ткани, ограждая себя от общества атаманши.
За оружием Сальва следил с особым тщанием. Он зарубил на носу простое правило – лучше всегда быть готовым к бою, чем проиграть из-за собственной глупости. Меч Сальватор держал при себе на таком расстоянии, чтобы в случае опасности всегда мог до него дотянуться. Он правил лезвие оселком, оттачивая его до бритвенной остроты. Разбойничья добыча не была верхом мечтаний – оружию не хватало баланса и острие перевешивало рукоять, из-за чего Сальва всегда тратил больше времени, чтобы принять оптимальную стойку для соблюдения равновесия. Подумав над проблемой, он утяжелил шар противовеса. Меч, конечно, стал весить больше, но теперь выпады и рубящие удары выходили так, как того желал Сальва, а не боги удачи.
Карл проводил тренировочные бои, в которых Сальватор получал необходимый для схваток боевой опыт. Да, он и до этого сражался – с дубиной наперевес Сальва смог убить двоих разбойников, отшибить руку третьему и хорошенько приложить по спине четвертого. Но тогда на их стороне была внезапность. Еще раньше – найденыш сражался с порождениями мавки, но тогда помогла скорее удача, чем техника и опыт. Он убил чудовищ потому что они глазели на ритуал и зависели от воли владычицы Душилесья. Встреча с рыцарями в Плоскогорке доказала, как мало Сальва знал о драке вообще. Его избили как щенка, а если бы у Сальвы хватило денег купить меч и достаточно глупости обнажить его против воинов, кто знает – может быть на погосте рядом с Георгин вырыли еще одну яму.
Уроки, данные Тоффенбахмом, помогли понять суть боя на мечах. Рубка с сослуживцами давала возможность закрепить знания на практике. Сальватор выкладывался на полную, чтобы отточить навыки и вскоре бился на равных с половиной мечников из их каравана. Он не боялся рисковать и был хитер как демон. К тому же, Сальва умел наблюдать и подмечать мельчайшие детали, чего не скажешь об остальных.

[Snerrir]

Сообщение от Flüggåәnkб€čhiœßølįên

Считаешь, лучше изменить слово на более привычное хомо\хомос?

Наверное. Потому как от хумуса у меня возникает ассоциация с ближневосточной кухней. А заодно, вместе со словом "хомос" - с первой Эпохой Империй, хотя вряд ли в нее здесь так много народу играло. С другой стороны - "хуманс" уже использовал Перумов. М.б. греческий "Антроп/антропос"?

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Скрытый текст - 59 - путь, который нужно пройти:

Он знал у кого болело колено, кто любил делать обманные выпады в плечо, чтобы затем атаковать иное место. Знания – сила, которую опасно недооценивать. Сальватор использовал это против бойцов и выигрывал. Йорген Сивый сдался после того, как Сальва выбил меч из его рук. Тормунсен отказался с ним фехтовать после третьего поражения кряду. Даже Дилан прекращал подшучивать, когда их мечи скрещивались. Рыжеволосому наемнику было не до смеха – Сальва становился опасным соперником и распылять внимание при бое с ним грозило унизительным проигрышем.
Карл посмеивался, наблюдая за тем, как Сальватор гоняет очередного мечника по кругу. Ему льстило то, как быстро он смог научить найденыша всему, что знал сам. Тоффенбах и сам бился с Сальвой, правда за плечами старого воина была не одна битва и порой приходилось идти на хитрости, чтобы выиграть бой. Он мог бросить жменю песка в глаза Сальве, подставить подножку или внезапно выхватить стилет, чтобы завершить бой, приставив сталь к горлу друга. Однако беглый заключенный давал обмануть себя лишь раз, и постепенно арсенал ухищрений редел как кошель монет в дорогом борделе.
Травы сменились сухостоем и треснувшей землей. Здесь редко шли дожди, хотя облака бежали по небу точно обезумевшая отара. Их гнал в загон ветер. Бдительный пастух, он следил, чтобы ни одна капля не пролилась вниз. Дорогу к Золотым Воротам и называли путем Игл и Терний. На такой земле могли ужиться только акации и терновник. Ощетинившись иглами, они неприветливо встречали путников, такие же обветренные и укоренившиеся, как и люди, что жили здесь.
Сальва смотрел на невзрачных крестьян, упорно пахавших земли в надежде вырастить ячмень или пшеницу, и гадал, что заставляет людей год от года сидеть на клочке бесплодного камня и ждать, когда Шестеро смилостивятся и пойдет дождь? Что двигало их разумом? Они ведь понимали, что их надежды пойдут прахом, а зимние ветры выметут семена точно сор из избы.
Что двигало им, преступившим закон, потерявшим то немногое, что было в жизни? Сальватор думал над этим, как и над многим другим. В дороге, тянущейся бесконечно, кусавшей собственный хвост, мало развлечений. И размышления – одно из них. Есть путь, который нужно пройти, и путник, следующий маршруту. Сальва знал, куда движется. Цель была простой и понятной любому, кто знал его.
Он хотел вернуть Каталину, чего бы это не стоило. Не план – наметки того, что станет им, формировались в голове, сливаясь друг с другом.
-- Я все гадаю, когда ты меня отымеешь, - сказала ему Греттэль, когда Сальва снял кляп, чтобы покормить заключенную. – Когда это произойдет, дружки присоединятся или будут пялиться? Какую дырку предпочтешь?
-- Я не собираюсь тебя насиловать, - нахмурился Сальва. – С чего ты это решила?
-- А зачем еще везти связанную девушку в телеге, кормить и поить? – сказала, словно плюнула атаманша. – Просто убей меня, пока я не убила тебя. А я это сделаю, поверь – перережу глотку тебе и остальным.
-- Сомнительно. Я умею…
-- Вязать узлы. Ты говоришь это всякий раз, когда я пытаюсь развязать веревку.
Греттэль раздвинула ноги, забавляясь его стеснением. Сальва быстро надел кляп и пошел собирать палатку. Оставался день до того, как они въедут в Золотые Ворота. Наемники беседовали, решая, что будут делать, когда получат вторую часть обещанных денег.
-- Я понесу деньги в гномий банк, - говорил Тиберий, мечтательно улыбаясь. – Самое надежное место в Фиале. Пришло время начать копить на старость.
-- Погоди-ка, неужто я вернулся на год назад, - деланно поинтересовался Дилан, считая оставшиеся в колчане стрелы. – Ведь тогда ты говорил тоже самое!
-- Знаю, - нехотя согласился кантонец. – но теперь все будет иначе.
-- Я чего-то не знаю? – спросил Карл.
Тиберий невесело отмахнулся.
-- Была полоса неудач, вот и все.
-- Он проиграл все до последнего таланта одному шулеру в ближайшей корчме, - смеясь, рассказал Дилан.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Скрытый текст - 60 - без денег, дома и будущего:

-- Он проиграл все до последнего таланта первому встречному шулеру в ближайшей корчме, - смеясь, рассказал Дилан. – Они бросали кости до самого утра. Когда я проснулся, увидел Тиберия в портках.
-- Я не все проиграл, - невозмутимо возразил Тиберий. – При мне был меч.
-- В портках и с мечом, - чересчур уважительно для правды кивнул Дилан. – Как видишь, Карл, мое капиталовложение оказалось стократ выгоднее.
Дилан любовно погладил лук, разобранный на части.
-- Бьет с такой силой, что пробивает кожу с пятидесяти шагов. Может и кольчугу, если ближе подойти.
-- Выбирать было не из чего, - продолжил Тиберий. – Либо попробовать добраться к городу воров и продать мечи любому заправиле бесчисленных шаек. Но сам знаешь, что там не живут долго, а платят мало. Так что нанялись телохранителями купчиков. Работа для ленивых. Знай – езжай себе из одного города в другой, и натирай мозоли на заднице.
Все благодарно посмотрели в сторону Сальвы, который исправно выдавал средства от опрелостей. Найденыш сидел тихо, прикрыв глаза. Казалось, что он спал, но наемники успели узнать Сальву за эти дни и понимали – беглец слушает их очень внимательно.
-- С тех пор перебиваемся случайным заработком, - закончил Дилан. – На еду хватает, но не ждите чего-то большего. Даже лошадей нам ссудили гильдии пряностей и шелка под десятую часть от заработка за этот поход. Такие дела, парни. Теперь ваша очередь. Что случилось?
Тоффенбах вкратце изложил события, упустив маловажные детали. Сальва слушал историю своей жизни и понимал, как глупо все произошло. Как можно быть таким наивным? На какой еще исход он надеялся? И все же, Сальватор понимал, что поступил бы точно так же еще раз, не смотря на горький опыт. Каталина вела его в пропасть и Сальва шел туда по доброй воле.
Костер догорал. Хворост не спешили подкидывать. Они сидели молча, думая каждый о своем. Путешествие подходило к концу и каждому следовало заботиться о том, что даст завтрашний день.
-- Наше предложение в силе, - неожиданно громко сказал Тиберий, глядя на Карла сквозь дым тлеющих углей. – Но условия следует пересмотреть. Тогда, у порога твоего дома, я предлагал тебе большую часть заработка. Теперь мы в равном положении – без денег, дома и будущего. Так что деньги тоже поделим на четверых.
Сальва и Карл переглянулись. У них сложились дружеские отношения за эти недели. Почему бы не стать партнерами? Они ничего не теряли. Зато приобретали двоих товарищей. Сальва не так много знал о мире, но кое-что усвоил очень хорошо. Без связей многого не добьешься. Карл Тоффенбах. Дилан Мерфи. Тиберий Октум. Не самые известные имена. Но надо же с чего-то начинать?
-- По рукам, - сказали они в один голос.

***

Греттэль так и не удалось бежать. Проклятый наемник! Он знал свое дело и говорил чистую правду. Отличные узлы держали крепко. Она желала, чтобы проказа поразила паренька, и первым, что сгниет и отвалится должен быть его маленький хер.
Если бы кто-то соизволил спросить Греттэль, почему она считает хер ее надсмотрщика таким маленьким, что его следует искать с увеличительной лупой, ответ будет таким: Сальва попросту побоялся спустить штаны и трахнуть ее как следует. Греттэль прожила нелегкие двадцать лет в городишке, подобном Золотым Воротам. И каждый встреченный мужчина хотел увидеть, что у нее под юбкой. Стеснялись только те, кто обладал елдаком с мизинец. Вот что скзала бы им Греттэль, но ее никто не спешил спрашивать.
Атаманша тряслась в разбитом фургончике, мысленно проклиная Сальву, его дружков и весь караван. Она жевала кляп, давя рвотный позывы, когда влажная ткань терлась о небо. Наемник приходил два раза в день, чтобы накормить и сводить в кусты. Со временем Греттэль смирилась с таким положением вещей.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Устал писать вечерами. И вообще устал писать. Особенно отрывки типа таких - где как бы описания ради описаний, антуража, и всякого прочего.

Скрытый текст - 61:

Со временем Греттэль смирилась с таким положением дел.
Она стала чем-то вроде вещи, которую постоянно носят при себе. Греттэль ехала в фургоне, и смотрела сквозь зазор в рваной ткани на город. Золотые Ворота оказался типичной для Десятиградья помойкой. Пыльные улицы, серые стены домов и суетящиеся людишки. Греттэль жила в подобном городе и знала его изнутри. Днем стража патрулирует тесные улочки с выдающимися вперед балконами, а зазывалы пытаются продать безделушки по громадным ценам. Но как только наступал вечер, расцветали кражи и ограбления. Неосторожных путников резали в закоулках прямо рядом с торгующими своим телом девицами. Два мира под одной крышей. Ничто не ново под светом Астарты.
Но наемник, этот трижды проклятый Сальва, ехал с широко открытыми от удивления глазами и постоянно охал, когда караванщики пересекали очередной мост, ведущий в более дорогой квартал. Казалось, каждый камень мог поразить его воображение.
-- Как называется этот мост с каменными изваяниями?
-- Гаргулий Насест, - отвечали ему десятиградцы.
- А что это за здание с высоким шпилем из позеленевшей меди?
-- Это префектура города.
-- Золотыми Воротами тоже управляет дож?
-- Да. В Десятиградье каждым городом управляет дож. Наш, Паоло Тигредо, называет свой дворец Громоотводом, потому что в шпиль во время гроз бьют молнии.
Наемник засыпал их вопросами, треща без остановки. Голова Греттэль гудела, но сказать ему заткнуться мешал кляп, поэтому она продолжала грызть тряпку от ненависти к черноволосому ублюдку.
Караван пересек еще несколько мостов и остановился в храмовом квартале. Скульптуры Шестерых молчаливо взирали на враз приободрившихся многоуважаемых Ульмана и Берриса. Члены гильдий пряностей и шелка властно отдавали распоряжения о разгрузке ценного товара, подписывали кипы документов и ставили треугольные печати на бланках, пахнущих лучше, чем самые дорогие духи, которыми пользовалась Греттэль. Обученные слуги сноровисто перебрасывали друг другу кули и катили бочонки. Произошла вялая ссора, когда старший в бригаде наемников не досчитался своей доли. Торговцы спорили рьяно и не сдали позиций, даже когда им пригрозили расправой. Жаль, что до поножовщины дело так и не дошло. Греттэль не видела, как кому-то выпускают кишки целую неделю. Руки чесались взять любимую Струну и проткнуть первый попавшийся мешок с кровью.
Когда с перцем и шелком было покончено, вспомнили и про нее. Седой мечник, друг Сальвы с мелким хером, взвалил атаманшу на плечо. Довольные воины позвякивали кошелями, рассказывая на что потратят таланты.
-- Мы остановимся в Крыле Гарпии, - сказал, обращаясь к Сальве улыбчивый рыжеволосый лучник. – Чтобы ты не задумал, поспеши. Тиберий говорит, что сегодня ему повезет. А когда он так говорит, значит уже через пару часов останется в одних портках. Вы должны это видеть – зрелище не для трусов!
Парочка двинулась к рыночной площади. Прохожие не обращали на них никакого внимания. Десятиградье славилось вольными нравами и предпочитало тактично помалкивать и отводить глаза в сторону, тогда как в Норсии не равнодушные граждане уже звали бы городскую стражу.
День, как и предыдущий, как и вся неделя до них, был ветреным Люди прикрывали лица легкой тканью, защищавшей от колкой пыли. Золотые Ворота находились на пересечении дорог, ведущих из Сребролесья, Норсии и Мелирии. Большой порт, располагавшийся в восточной части города, также принимал торговые суда из Зимородья и Предела, приплывавшие по спокойному Молочному морю.
Коротко переговорив с дельцами, Сальва подозвал напарника. Наемник кивнул на каменный постамент у фонтана, выложенного в форме восьмиконечной звезды.

[Vasex]

Сообщение от Flüggåәnkб€čhiœßølįên

Устал писать

сдашься за 39 дней до конца марафона?

минимально осталось 117 000 знаков вам набить

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Сообщение от Vasex

сдашься за 39 дней до конца марафона?

Я попытаюсь протянуть сколько смогу, но приходится заглатывать дебилизм текста из-под конвеера, а это нелегко. К тому же действительно трудно писать, когда глаза слипаются. Если на выходных и праздниках норм, то когда трудовая неделя идет - все гораздо сложнее.

Небольшая приписка, типа важная для сюжета, не вошедшая в предыдущий отрывок.

Скрытый текст - 61.1:

Сальва отлучился на несколько минут, увидев прилавок торговца тканями. Наемник вернулся со связкой золотых лент. Он раздал каждому по атласной полоске, сказав прикрепить их на видных местах снаряжения.
-- Это еще зачем? – спросил Тиберий, неловко теребя ленту. – Я тебе что, модник какой или самовлюблённый фанфарон? Мы воины, парень, а лентой этой в походе разве что подтереться можно будет.
-- Надевай. Пригодится, - просто сказал Сальва и улыбнулся так же открыто и дружелюбно, как и тогда, в Душилесье, когда они нашли его окровавленным, сжимающим голову гурлока в руке.

Скрытый текст - 62 - Золотые Ленты:

Коротко переговорив с дельцами, Сальва подозвал напарника. Наемник кивнул на каменный постамент у фонтана, выложенного в форме восьмиконечной звезды. Лучи обозначали стороны света с крайними географическими точками, известными людям. Греттэль поставили в центр розы ветров – затылком к Норсии и лицом к Сулийскому Каганату. По правую руку находились Западный кантоны, а по левую Кости Империи, омываемые Океаном Рока. Атаманша не понимающе озиралась.
-- Славные граждане Золотых Врат, - обратился к прохожим Сальва хорошо поставленным голосом уличного продавца. Наемник, как оказалось, умел не только узлы вязать. – Мы пришли сюда, на торговую площадь вашего славного города, чтобы восстановить справедливость и воздать по заслугам той, кто терроризировала всю округу на протяжении двух лет. Мы, знаменитые Золотые Ленты Каррэнстала, покорители Душилесья и убийцы гурлоков, сделали вам, десятиградцы, большое одолжение.
Сальва чуть толкнул связанную девушку, и та грохнулась на колени, едва не раскроив череп об острые грани лучей гранитной звезды. Люди останавливались, с интересом наблюдая за представлением. Даже Греттэль нехотя признала, что он знал, как привлечь толпу зевак.
-- Мы дарим городу ее, - Сальватор ткнул перстом на пленницу, - Греттэль по прозвищу Струна в Горле. Вот ее шпага!
Сальватор показал им Струну. Греттэль зашипела. Идиот ее чуть не поломал, пытаясь противостоять тяжелым полуторным клинкам! Люди охнули и отпрянули. Они с опаской смотрели на связанную и беззащитную атаманшу, растерявшую ореол страха, который некогда ее окружал, заставляя глупых людишек рассказывать сказки о том, что Греттэль придет к ним ночью и перережет глотку, если не будут слушаться родителей. Будто она когда-то перебирала – кого убьет, а кого помилует.
-- Мы перебили ее людей. Мертвецы гниют у холмов Цетакийского тракта, если вы еще сомневаетесь в моих словах! Торговый путь из Сребролесья в Золотые Ворота отныне безопасен. Золотые Ленты сделали это для вас в своем великодушии и щедрости. Мы остановились в Крыле Гарпии и пробудем в вашем великом городе только два дня.
-- Ах ты тварь!
Дородная женщина подобрала камень, плохо подогнанный к брусчатке и засадила им Греттэль в живот. Атаманша скорчилась, всхлипывая.
-- Я помню тебя, Струна! Ты убила моих детей и мужа. Меня тоже ткнула в грудь, но я выжила! Сдохни, сдохни мерзкое отродье!
-- Я тоже ее знаю, - сказал, приближаясь к семиконечной звезде, гном с пышной бородой, заплетенной в три косы. – Мы еле спаслись от ее ватаги полгода назад. Потеряли и товар, и друзей. Она убивала их, и смеялась. Теперь не до смеха, девка?
Гном пнул Греттэль с размаху, перебив нос.
Поднялся шум. Собиралась большая толпа, затапливавшая переулки, ведущие к торговой площади. Люди помнили ее, губительницу и душегубку. Греттэль корчилась под ударами сапог, извиваясь змеей. Ее били взрослые и дети, вымещая ненависть и горе по погибшим. Кровь шла из носу, во рту было солоно, язык царапали осколки зубов. Греттэль думала, что она самая удачливая разбойница на всем пути от Цетакийского тракта до дороги Иглы и Терний. Она понимала, что не будет жить вечно. Ее часто ранили. Но ребята каждый раз латали любимую командиршу и, когда она становилась на ноги, путники мочили портки чаще, чем осенний дождь полощет землю. (?) Греттэль была реалисткой. Если бы ее спросили, какая смерть ее ждет, атаманша, не колеблясь ни минуты, ответила бы, что от меча опытного наемника. Добрый фут стали в сердце и все кончено. Но не так, не от камней и башмаков простого люда. Ей выбили зубы, сломали ключицу и рвали волосы клоками.
«Пощады» - хотела крикнуть девушка, но проклятый кляп задушил вопль в зародыше.
Когда в ход пошли дубины, вырванные из подпорок купеческих лавок, она в последний раз увидела наемников. Они ушли прочь даже не оглянувшись.

[Snerrir]

Хех, приятно, я на пару дней перепугался, что Сальва будет спасать заблудшую падшую душу, перевоспитывать и просвещать... Хорошо, что нет))

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Не успеваю ни хера править =)

Скрытый текст - 63 - Душители:

Глава 6

Их было трое. Жалкие ошметки старых времен. Уставшие и голодные, вымотанные погоней, длившейся пятые сутки. Ган лишился уха, Питт получил стрелу в бок. Древко он обломил, но рана начала гноиться, и все знали, чем это кончится. Смертью, вот чем. Она придет за ними так же, как и за остальными. Не сегодня, так завтра. Так зачем они продолжали бежать?
Потому что боялись. Поэтому люди смогли захватить Фиал. Они боялись эльфов, гномов, орков. Боялись людей, что жили в других странах. Боялись соседей. Боялись родителей. Они предпринимали любые меры, чтобы обезопасить себя Страх вел их сквозь топи, заставлял двигаться дальше, дышать ядовитыми испарениями и замирать на месте при любом шорохе.
Как это произошло? Когда из охотников четверка превратилась в добычу? Томлен знал ответ. Они стали слишком известными. Рубиновые серьги в ушах, расшитые серебряными нитями плащи. Кто не слышал про Душителей? Те, кто на свой страх и риск везли товары в Фидесраль. И тут на сцене появлялась бригада Томлена. Они грабили всех, хотя лично Томлен предпочитал кареты гномьего банка. Пусть о них можно было обломать ногти, добыча того стоила. Правда, чтобы знать время и маршрут движения казны, нужно иметь связи. А платить за информацию Томлен не любил, предпочитая пытки. Тех, кто оказывал сопротивление, вешали. Тракт украшали покачивающиеся на ветру тела, и все знали, что Душителям лучше не перечить.
Однако у славы имелась и обратная сторона. Дожу надоело, что часть денег не приходит в город и он назначил награду. Подумать только, за них! Сказал бы кто Томлену, что он будет стоить сто талантов, а Ган пятьдесят, командир рассмеялся бы над шуткой. Дожи платили только рыцарям за убийство драконов и спасение принцесс, и то – в сказках. Но появились эти парни - Золотые Ленты, и все изменилось. Теперь в городах к фонарным столбам прибивали листы с корявыми рисунками и неряшливыми буквами, написанные школярами университетов под диктовку стражей. Ватага сбывала краденное перекупщику, когда он обратил внимание на одно из таких объявлений. Томлен не умел читать, как и остальные в банде. Но он понял и без этого. Серьги в ушах трудно нарисовать плохо. Как и ворох монет. Душителей оценили в тысячу талантов и это была просто громадная сумма. Если бы Томлен увидел такое объявление про других душегубов, он и сам попытался бы их убрать.
А значит, за ними придут. Томлен так и сказал ребятам, но они был слишком тупы, чтобы осознать очевидное – Душители уже в прошлом. Может они смогли бы перебить тех, кто придет за ними. В первый раз. Во второй. Но что с того? За этими придут еще и еще. Деньги всегда привлекали людей. Таланты, пожалуй, единственная в мире сила, которая способна одолеть страх. Поэтому Томлен бежал в ту же ночь вместе с теми, кто ему доверял. Они слышали лязг мечей и крики с другой стороны реки и думали, что спаслись. Но охотники каким-то чудом взяли след! Питт умел путать следы как никто другой. Они петляли звериными тропами, разглаживая траву и оставляя ложные следы. Шли по ручьям, сбивая нюх собакам. Напрасно, наемники буквально наступали на пятки. Томлен забыл, когда в последний раз спал. Правый каблук был сбит, и он прихрамывал при ходьбе. Одежда смердела тиной и потом.
-- Держи, Том, - Ган отдал ему половину сухаря. – Поешь, иначе сдохнешь завтра.
-- Последний? – Томлен проглотил безвкусный хлебец, больше похожий на гальку чем еду.
-- Агась. Думаешь, оторвались?
Он пожал плечами, взглянул на Питта.
-- Что скажешь?
-- Скажу то же что и вчера, - мыча от боли ответил разбойник. – Они идут за нами. Шестеро, не знаю что еще можно сделать, чтобы сбить след.
-- Зато я знаю, - отозвался Шендис Синий Зуб. Томлен увидел нож в его руке, но никак не отреагировал. Он зверски устал и хотел лишь одного – смежить веки лишь на секунду. – Их ведет твоя вонь, Питт. Твоя гребаная рана смердит хуже дохлого кота. Ты нас замедляешь. И мне осточертело слушать твои жалобы каждые чертовы десять минут!
Синий Зуб бросился на раненого. Произошла короткая потасовка, закончившаяся ножом в брюхе Питта. Синий Зуб, тяжело дыша и вытирая липкие от крови руки о мох, подполз к командиру.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Хз, я думал мы выходные, ан нет.

Скрытый текст - 64 - Страх:

Синий Зуб бросился на раненого. Произошла короткая потасовка, закончившаяся ножом в брюхе Питта. Шендис, тяжело дыша и вытирая липкие от крови руки о мох, подполз к командиру.
-- Он нас сдерживал, Том. Без Питта мы сможем уйти.
-- Да, сможем, - согласился Томлен, но слова прозвучали так фальшиво, что в них не поверил бы и ребенок.
Разбойники закивали, косясь на труп Питта. Они говорили шепотом, подбадривая себя и не давая уснуть.
-- Отсидимся в пещерке близ Заречья месяц другой. А там, глядишь, все стихнет.
-- Соберем новых ребят. Буйных голов везде хватает с избытком.
-- Снова выйдем на большак.
-- Но прежде избавимся от дурацких сережек, - Томлен потянулся к рубиновому камню в серебряной оправе, когда раздалось посвистывание.
Нет, не птица пела ночные серенады. Птицы не знают мотива «Меча и топора». Шутливая мелодия ландскнехтов Западных Кантонов резанула ночь серпом. Разбойники встрепенулись. Ган бросился к мечу, но арбалетный болт прилетевший из темноты, перешиб ему хребет. Головорез упал в грязь, захлебываясь коричневой жижей.
Зарычав, Шендис схватил моргенштерн. Тренькнула тетива. Стрела разминулась с лицом всего на дюйм. Синий Зуб побежал к лучнику, раскручивая шар на короткой цепи. Время замедлилось, сгустилось точно кисель. Томлен видел свою руку, что тянулась к клинку, понимал, что сейчас решается его судьба, но не мог преодолеть барьер, выстроенный усталостью за дни погони. Он не успевал отреагировать и понимание этого вселяло ужас. Ужас не из тех, что помогает вытащить голову из петли, а тот, который сковывает, когда нужно действовать.
Он схватил меч именно в тот момент, когда появились охотники. Двое шли со стороны топей. Один в саладе с прикрепленной к заклепке золотой лентой, держал секиру. Второй прикреплял к ремню разряженный арбалет, к рукояти которого также крепилась лента. Еще один из их группы отрезал путь, что вел в обход скалы. В отличие от друзей, он держался настороже, не позволяя себе расслабиться. Так вели себя опытные воины. Золотые Ленты добрались до них, как и до многих других.
Томлен бросил меч и поднял руки. Странно, но вместо страха, он чувствовал облегчение. Сон. Наконец-то он отоспится. Со стороны топей донеслись чавкающие звуки и хруст. Так ломаются кости, когда их рубишь сталью. Минуту спустя появился лучник. Он нес небольшой мешочек, дно которого быстро пропитывалось кровью.
-- С мечом ты или без, для нас это роли не играет, - осторожный мечник носком сапога отбросил клинок подальше. – Нам платят только за головы. Девятнадцать голов и тридцать восемь серег на ушах. Живые преступники никого не интересуют.
-- Тридцать семь, - сообщил лучник. – Тот, которого пришили первым, лишился уха.
-- Хтоны в масле, - проворчал наемник в саладе. – Комендант как пить дать, прикарманит четвертину сотни.
-- К плетцу не ходи, так и поступит.
-- Ладно, - скомандовал молодой мечник. – К делу.
-- Подождите, - крикнул Томлен. – Стойте! Не убивайте!
-- Почему
-- У меня семья.
-- И что это меняет?
-- Я… их люблю.
-- Хорошо, - кивнул мечник. – Это хорошо. Думай о родных.
Он занес меч. Томлен закрыл глаза. Страх был очень мощным средством выживания. Но иногда нужно нечто большее.

***

Комендант пересчитал трофеи как иные считают футы отмеряемого шелка и счел заказ выполненным. Он мог бы поспорить о том, что работа заняла гораздо больше времени или что головы пришли в негодность и узнать бандитов не представлялось возможным. Но Золотые Ленты подобные шутки не любили. Комендант Фидесрааля считал их такими же разбойниками, как и тех, на кого наемники охотились. Разница была лишь в том, что действовали они от имени закона. Но он держал язык за зубами. Комендант был деловым человеком и видел, что худо-бедно закон приводили в исполнение. а значит нет причин выражать недовольство.
Он отсчитал нужную сумму. Сальва взял увесистый мешочек, крепко пожал руку и сказал, что власти Фидесрааля знают к кому обращаться в случае неприятностей.
-- Золотые Ленты лучшие на всем побережье от Норсии до Предела, - сказал Сальва на прощание. – Запомните и передайте другим.

[Ранго]

54-58
54. никогда не слышал (в игре престолов видел), чтобы врагов добивали из арбалета. Стрелы всё-таки не казённые и дорогие. А загнанную в упор из арбалета ещё и хрен вытащишь.
55. хумус - хорошая находка для юморески. Созвучие ещё то. Или как обидный вариант, типа "жид", "черножопый", "янки".
57. упс. слово было объяснено.
Скорость повествования куда меньше, чем у Васекса (но выше, чем у меня), нравится плавность, неторопливость. Хорошие описания, да и вообще, язык ничего. Единственное что бы заметил - если уж критиканствовать - те же беды классического фентези. Герои всегда куда-то идут. Герои не стоят на месте. Куда идёт? При этом какой-то глубокой прорисовки локации (со всеми линиями, дрязгами, закономерностями) нет. Всё это мимолётно, сменяется как слайды. Истинны лишь герои. Всё остальное - только тени на стене пещеры.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

правка в дороге

Скрытый текст - 65 - Фидесрааль:

Они с Карлом откланялись и вышли из тесных коридорчиков комендатуры, примыкавшей к городской префекции. Квартал, где располагались институты управления и казначейство Фидесрааля, назывался Небесным. Город воздвигли на семи холмах и самый высокий из них как это обычно бывает, заняла знать. Дворец дожа, кричащий о богатстве владельца, с мраморными барельефами и фавнами, что служили опорами для портиков и балконов, был виден с любой точки Фидесрааля. Нищие сверяли время следя за тенью, что отбрасывал золотой флигель в виде кита.
Сальва вдохнул полной грудью морской воздух. Дул сильный ветер, как и большую часть времени в Десятиградье. По небу серыми барашками бежали облака. Он вгляделся в линию бескрайнего горизонта – на самой границе вспыхивали и гасли сеткой вен молнии. Близился шторм. Корабли в спешке отчаливали из города, чтобы не напороться на острые рифы во время бури. Осенью волны часто выносили обломки фрегатов и бригантин на побережье. Следовало решить – переждать непогоду в «Печеном Окороке» или командовать Лентам сбор.
-- Что у нас из заказов? – спросил Сальва напарника.
Тоффенбах достал из внутреннего кармана куртки маленький тубус из темного стекла с наложенными плетцами узорами. Осторожно открыл, вынимая скрученные в трубу бумаги из плотного материала.
Сальва невольно улыбнулся. Карл не мог заставить себя поверить в то, что зачарованная стеклянная вещица не разобьется как обычная, но прослужит на десятилетия дольше, чем та же из кожи или железа. Некоторые не способны принять прогресс и по привычке пользуются устаревшими методами. Сам Сальватор всегда с готовностью перенимал то, что увидел, услышал, заучил или узнал на собственном опыте. Иначе не был бы тем, кем есть сейчас. Одним из основателей Золотых Лент – лучших охотников за головами Десятиградья, а может и континента.
-- Посмотрим. Хм, что тебе больше по духу – Рубайлы Йоля, держащие в страхе несколько улочек Висячего Рая или те людоеды, что шалят близ Зимородья?
-- И это все?
-- Да. Все, что смогли достать за эту осень.
-- Не густо.
-- Да, совсем не густо. Конкуренция, сам понимаешь.
Сальва понимал, как никто другой. Сам того не зная найденыш изобрел новую профессию. Охотники за головами оказались очень востребованными в городах и хуторах. Люди платили огромные деньги, лишь бы им дали спокойно спать по ночам, а лихие удальцы перестали портить баб и дочерей. Сальва почувствовал, как перед ним разворачивается новый рынок с огромными возможностями для заработка. И Золотые Ленты охотно заняли львиную его долю.
Деньги потекли в карманы полноводной рекой. Даже Тиберий в кои-то веки стал откладывать часть монет на черный день. К ним потянулись люди. Отряд из четырех человек вначале вырос до дюжины, затем до двух. Карл отбирал людей лично. Проверял не только умение владеть мечом, но и характер рекрута. Нутро человека, как любил говорить сам Тоффенбах. Сальватор был с ним полностью согласен. Они должны быть уверены в своих людях, чтобы не беспокоиться о том, что те дрогнут и побегут, или того хуже – всадят стилет в спину. В Золотые Ленты попадали только лучшие из лучших, но и платили таким бойцам много.
«Печеный Окорок» находился в центре Фидесрааля, на перепутье, где сходились Монетный, Ремесленный, Оружейный и Рыбный кварталы. Аренда последнего этажа под квартирование (штаб?) Золотых Лент обходилась в копеечку, но оно того стоило. Сальва успел пожить в разных тавернах и знал, что чем дешевле стоит койка, тем больше там клопов. В «Печеном Окороке» их не было совсем, зато была вкусная еда и быстрый доступ к любому уголку города.
Фидесрааль был богатейшим из десятиградских полисов. Работа здесь кипела днем и ночью. Прохожие вечно спешили по делам.

Куда идёт?

Куда идет повествование? Я хоть теперь знаю, куда и мостик строится между 1 и 3 частями, просто может быть будут достраиваться некие связки по ходу.
Или просто не нравится видеть героев в действии?

Сообщение от Ранго

Всё это мимолётно, сменяется как слайды. Истинны лишь герои. Всё остальное - только тени на стене пещеры.

Ну как сказать... Тебе реально интересно читать про жизнь в Каррэнстале и деревеньке в первой части или квестование по лесу? Злоупотреби автор деталями и повествование забуксует и интерес снизится. Мне так точно не интересно будет писать, сколько утят уродилось и какая из овец запаршивела. Разве что не хватает времени для более углубленной проработки характеров второстепенных лиц типа знахарки и жреца, где как бэ есть наметки и читатель вроде как должен был гадать, что там было между ними и почему наместник чмо и почему Уоллес сразу - хоп и друг двадцать лет как Тоффенбаху. Этого всего нет, но должно быть, чтобы была глубина текста. И автор это видит уже сейчас, но если начнет думать над нюансами, будет буксовать и очень сильно буксовать.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

правки через 10 мин.

Скрытый текст - 66 - Погромы:

Фидесрааль был богатейшим из десятиградских полисов. Работа здесь кипела днем и ночью. Прохожие вечно спешили по делам. Каменщики чинили мостовую, маляры перекрашивали стены домов. Чернорабочие чистили желоба канализационных стоков. Город был похож на улей растревоженных пчел. Гул голосов смешивался с цокотом копыт и скрипом тележных осей.
Год прошел незаметно. Сальву с головой поглотила новая работа. Они с Тоффенбахом являлись командирами успешного и процветающего наемничьего отряда. Если Карл занимался отбором рекрутов, Сальва заботился о том, чтобы их карманы никогда не пустели. Найденыш понял, что тот, кто владеет информацией, владеет миром. Поэтому Сальва делал все возможное, чтобы у них были заказы. Золотые Ленты брались за дела любой сложности и добивались своего с минимальными потерями. За это время они потеряли лишь двоих. Молодой девушке, отменно владевшей луком, отрубили руку по локоть. Второй парень скончался от яда, которым было пропитано лезвие меча бандита. Искалеченной девушке и родным погибшего Сальва выплатил двойную ставку из казны Лент. Подобная щедрость и готовность помочь тем, кому не повезло, была одной из причин, по которым люди стояли в очереди, чтобы получить золотую ленту.
-- Смотри, - Карл кивнул на столбы дыма, поднимавшиеся над Гетто – кварталом, где жили приезжие иноземцы. – Что думаешь?
-- Думаю, очередной погром.
И правда, вдалеке слышались плач и крики, тупые удары топоров о дерево. Между Мелирией ей и Десятиградьем росло напряжение. Постоянные столкновения за спор межевых земель выливались в бунты. За последний месяц Сальва узнал про пять погромов, два из которых произошли в Фидесраале. В первом били эльфов и гномов. Изувеченные трупы до сих пор вылавливали крюками из каналов. Дальше горожане переключились на мелирийцев и кантонцев. Официальной причиной, лозунгом ошалелой толпы, было намерение изгнать нищих, и бродяг, которыми, как казалось фидесраальцам, поголовно являются чужаки. Дескать, от них только ворье да болезни множатся. Людей за волосы вытаскивали из домов, рубили мебель, жгли одежду и прилюдно пороли ремнями. Стража смотрела на происходящее сквозь пальцы. То ли кто-то платил за невмешательство, то ли поддерживали своих.
Опьяневшая от наглости толпа было сунулась в «Печеный Окорок» творить самосуд, но Ленты быстро утихомирили самых рьяных. Остальные с визгом прыснули в стороны, на том дело и закончилось. В отряде не было предубеждений подобного рода. Брали любых, лишь бы были верны, да владели ремеслом.
Завоняло гарью и прогорклым маслом. Карл поморщился.
-- Скверно.
-- Обычное дело. Для Фидесрааля или любого другого города. Всегда проще обвинить других в своих бедах, чем найти выход.
-- Может поможем?
-- А сколько за это платят?
Сальва хлопнул друга по плечу и улыбнулся.
-- Пошли. Я решил. Следующими в списке будут людоеды. Давно хотел увидеть ледяные кроны Зимородья.
Парочка свернула в темный проулок, извилистой кишкой пронзавший оружейный квартал. Протискиваясь между горками отходов, что захламляли задворки, они пришли к небольшому фахверковому домишке, прокопченному от основания до крыши. Здесь также лежал производственный мусор. Обрывки кожи свисали с перил, изломанные кольчужные кольца подобно копеечным семенам граба, валялись на крыльце. Всюду, куда ни глянь ржавело железо – пластины, заклепки, гнутые забрала и порубленные в щепы манекены.
Тибальдо был тем еще неряхой, но кузнечное дело знал и как постоянным клиентам делал скидку. Он продал Карлу отличные доспехи, похожие на те, что носили орки Орлиного Когтя. Шипастые наплечники, наколенники и наручи были таким же оружием, как и меч в руке.
Сальва постучал в опаленную дверь. Послышались грузные шаги и ворчание, подобное колокольному звону. Открылось небольшое углубление на уровне пояса. Из него высунулся нос картошкой, красный что вареный рак.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Скрытый текст - 67-68 - Тибальдо:

-- Кого нелегкая принесла?
-- Это так встречают лучших клиентов? – деланно поинтересовался Сальва, опускаясь на одно колено, чтобы говорить вровень с Тибальдо.
Случайные прохожие могли с легкостью спутать Тибальда с гномом. Кряжистый, низкорослый, носящий длинную бороду чуть ли не до пола, деловитый и знающий кузнечное дело как свои пять пальцев, он обладал сварливым характером и бранился не хуже сапожника. Тибальдо смерил пришельцев взглядом. Казалось, что сейчас он выдаст несколько новых ругательств и захлопнет окошко. Но оружейник лишь хмыкнул. Он открыл перед ними дверь, приглашая внутрь.
Сальва и Карл прошли в кузницу, пригибаясь под низкой притолокой. Тибальдо был вполовину меньше ростом и, когда перестраивал жилье, укоротил потолки под себя. Так что гостям, которых можно было по пальцам пересчитать, приходилось постоянно кланяться перед хозяином. Низкорослик страшно радовался этому и считал ремонт удачно сыгранной шуткой.
-- Готовы ли клинки, мастер?
-- А то как же, милсдари. Я же в день по тыщенке-то мечей и кую, ага. Только в жопе сейчас закалю и порядок.
-- Тибальдо, - вздохнул Сальва. – Я пришел сюда не лясы точить. К тому же, от твоих сальностей вянут уши.
-- Ой, какой ты нежный, Сальва. Чай сиську по ночам еще сосешь? Нет? Не сосешь? А что сосешь? Ха-ха.
Карл ухмыльнулся и сел на стул. Достал трубку, прикрутил мундштук. Начал забивать пахучим республиканским табаком. Кивнул напарнику – мол, заказ твой, тебе и общаться. Сальватор согнал кислуй мину с лица и продолжил:
-- Обхохочешься. Тебе бы не мечи ковать, а с бродячим цирком выступать. Смешил бы народ каждый день. Рожей.
-- Хе-хе, а говорят, у наемников нет чувства юмора. Ладно, пройдемте, господин Золотая Лента. Кстати, а где твоя полоска? На мече нет, на куртке тоже. Неужто в трусах хер бантом завязал? Ха-ха! Ну да ладно, пошли на склад. Все равно собирался из масла доставать.
Сальва мало о чем жалел в своей жизни. Но каждый визит к Тибальдо думал, что вряд ли бы помог низкорослому кузнецу еще раз, если бы история повернулась вспять. Тибальдо был жадным и хамливым существом, настроившим против себя гильдию фидесраальских оружейников. Он не желал платить десятину в общую казну, умудрился дать в морду каждому старейшине гильдии, осудившему его за неслыханное поведение и подвергся опале. Знак гильдии отобрали. Жилье по доброте сердечной хотели сжечь тихой летней ночкой, да случилось так, что мимо проходили Золотые Ленты. Тибальдо спасли, пожар потушили. Помогли замять большой скандал, задобрив гильдию талантами. Тибальдо знак не вернули, клиентов он тоже потерял, но, по крайней мере, оружейники не стали возражать, когда низкорослик стал работать на наемников. Неофициально, без пошлины городской префекции. Поэтому то они и зашли с черного хода.
Походы влетали в копейку – оружие ломалось, стрелы кончались, латы гнулись. При всей любви к работе, Сальва не мог постоянно чинить латы своим людям, хотя и знал с какой стороны держать молот – довелось помогать кузнецу, приписанному к Каррэнсталу. Сотрудничество с Тибальдом было выгодно для обоих, но только оружейнику приносило удовольствие.
Отмачивая скабрезности, Тибальдо провел гостя в святая святых дома – подвал, где на стойках ждали верной руки бастарды и фламберги, сабли, кованные под предельский манер, орочьи ятаганы, шпаги с витыми гардами, точно только что из ножен работорговцев, громоздкие глефы и алебарды севера. Тибальдо ковал отменное оружие для любых вкусов. Это был тот редкий случай, когда самомнение в человеке равнялось мастерству.
-- Пришлось повозиться. Темная сталь весьма капризная мадама. Передержишь в печи и будет гнуться точно пружина. Пролежит меньше срока – переломится пополам при первой же сшибке. Точная рецептура потеряна еще во времена первого катаклизма, поэтому искал наощупь.
-- И как, нашел?
-- Я - Тибальдо из Ведины. Лучший оружейник среди людей! Если бы нужно было дом по бревнам раскатать, чтобы узнать секрет – сделал бы немедля. Дело-то не хитрое. Жидкий огонь да сальмовое масло в пропорции один к двум. И только холодная ковка – холодная!
-- Так что, можно налаживать производство?
-- Еще бы. Вот достань мне молибдена с никелем тележек эдак пять из…
-- Ладно, не продолжай. Место у тебя всегда одно и то же. Давай, показывай уже.
Тибальдо, разочарованный, что не дали отшутиться вволю, тяжко вздохнул и достал из кадки с маслом меч и кинжал. Оружейник тщательно протер их тряпкой.
-- Если подождешь с полчаса, я тебе их заточу.
-- Подожду.
Тибальдо сел за точильный круг. Сальва наблюдал, как летят синие искры. Темная сталь считалась невероятно дорогой и редкой в Фиале. Оружие из нее находили в курганах, давно поросших травой. Про древних людей можно сказать только одно – они умели воевать. Первая империя подчинила своей воле все четыре континента и, если бы не драконы, могла достичь еще большего могущества. Но крылатые ящеры запечатали трещину мира и повергли Ниодал в морскую пучину. Сейчас на месте, где была величайшая цивилизация всех времен, летали разве что крачки. Кости Империи. Вот что осталось от былого величия. Тибальдо был единственным, кому повезло вновь открыть секрет, хотя обрести богатство ему это не помогло. Материалы были редки и дорогостоящи так же, как и сами реликвии древних.
Наконец, кузнец закончил. Он бережно вручил оружие заказчику. Сальва взял в руки клинок. Клеймор, один из тех, с которыми ходили в набеги хайлендеры Межземелья, врагами называемые девами пекла за килты, заменявшие им штаны, был необычайно легок. Он сделал пробный взмах. Лезвие с тихим свистом рассекло воздух. Конечно, пришлось пожертвовать большей частью пяты клинка, потому что меч был довольно длинным и орудовать доставляло массу неудобств, не говоря уже о ношении за спиной. Без рикассо Сальва мог фехтовать одновременно им и кинжалом. Щит он не любил, предпочитая завершить поединок быстрым и прицельным выпадом, а не сводить схватку к изнуряющим ударам о дерево от которых немела рука.
Следующим испытанию подвергся рондель. Круглая гарда и ромбовидная форма сечения клинка были диковинкой здесь, в Десятиградье. На то была своя причина – жители не отличались терпимостью к другим культурам, считая свою доминирующей в Фиале. Сальва со всей силы нанес удар по манекену. Рондель наполовину вошел в дуб. Дернув, он легко высвободил кинжал.
-- Хм, недурно, мастер Тибальдо, весьма недурно.
-- Твои слова что мед на хлеб, Лента. Но я предпочитаю таланты.
Сальва передал полученный за Душителей гонорар оружейнику. Тот тут же высыпал золотые кругляши на стол с инструментами и принялся возводить столбцы из монет, считая в слух.
-- Бери. За добрую работу никаких денег не жалко.
Тибальдо закончил подсчет, гоготнул. Подал промасленную руку наемнику. Сальватор без колебаний пожал ее. Он научился быть гибким за этот год. Мог с легкостью вести беседы с алхимиком о субстанциях с экстрактами, и разбалтывать пьянчужку в таверне, выведывая нужные сведения. Сальва учился на собственных ошибках и теперь знал, как повел бы себя с рыцарем тогда, в далекой Плоскогорке. Впрочем, теперь бы он наверняка мог и победить, ведь умел сражаться и в руках держал великолепные клинки.
-- Куда дальше? – спросил Карл, когда они вышли из проулка на широкую полосу мельничной улицы. Камень плит был припорошен мукой, что рассыпалась из мешков, перевозимых каждое утро на рыночную площадь.
-- Навестим магистра Изволда. Но сперва зайдем в «Капитал Дэльблатона».
-- Смотри, как бы не остался в одних портках, - хохотнул Карл, выскребая пепел из трубки. – Так и милостыню недолго начать просить. Видал сколько таких в Храмовом квартале возле жертвенников Шести отирается?

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Скрытый текст - 69 - Кузнецы Талантов:

-- Видел. Скажу больше – общался с их королем.
-- У нищих есть свой король?
-- По крайней мере он так себя называет. Управляет фидесраальской голытьбой, решая, кто будет попрошайничать у статуи Эа, а кому обирать пьяниц у корчмы. Много кто недоволен этим, но дань платят все. Иначе…
Сальва провел пальцем по горлу. Карл ничего не ответил, лишь закрутил кончики пышных усов, чтобы те торчали вверх.
Они прошли проулком Прях выйдя на перепутье Шибеницы. На виселице болтался Веселый Роджер – скелет, которому лет столько же, сколько и городу. Существовала легенда, согласно которой, как только скелет распадется на костяшки, город будет разрушен. В нее никто не верил, но десятиградцы любили городить легенды в таких же количествах, как и строить архитектурные причуды. Поэтому дож заплатил из своего кармана плетцам, и те наложили простой узор, удерживающий череп и ребра на позвоночном столбе.
Дальше дорога вела вниз, где тени верхнего города всегда накрывали живущих там людей. Монетный квартал начинался здесь и каждый новый дом находился чуть выше предыдущего. Холм, один из семи Фидесрааля, шутя называли Кузнечным Талантом, потому что здесь ковали золото банкиры, прямо не выходя из заваленных бумагами столов.
«Капитал Дэльблатона» был заведением с многолетней репутацией, а также крупнейшим банком мира имея филиалы в любых землях двух континентов за исключением разве что Пепла и варварских племен, обитавших на южно-западной оконечности материка. Здание было крупнее любого другого в городе, даже храмы с гигантскими колоннами, держащими плоские мраморные своды, не могли с ним сравниться. Окна и двери сплошь в позолоте, а когда проходишь внутрь, пол из порфира с глазуревыми прожилками, оповещает о госте громким мелодичным эхом.
У каждого наемника был открыт счет в банке. Сальва являлся их казначеем, ведя нехитрый подсчет сумм, требуемых к оплате по завершению дел. Научиться считать было еще легче чем считать. Девять цифр и ноль легко складывались, вычитались, множились и делились в уме. Суммы были небольшие, но для отчетности он приказывал клеркам вести учет всех денежных потоков. Конечно, у многих голова была забита лишь выпивкой да девками, и они доплачивали Сальве, чтобы тот был их посредником в делах с гномьим банком. Сальва не возражал.
У него на счету была тысяча талантов. Маленькое состояние, которое не каждый мог скопить и за всю жизнь – компенсация за опасную работу. Сальва снял большую часть. Разделил половину на двадцать три неравных части – Карлу, десятникам и простым наемникам отчислялись разные суммы. Эти деньги поступят на счета Золотых Лент сегодня же. Вторую половину суммы он сложил в ларец и вынес из банка.
-- Любой другой мог бы купить здесь дом и до конца жизни жить припеваючи, - заметил Тоффенбах, увидев в руках шкатулку из серебряного дерева. – Но не ты.
-- Не я.
-- Спускать такие деньги на железки. Разумно ли?
-- Если они могут спасти жизнь, вполне. Много ли толку от талантов мертвецу?
-- Немного. Однако в наемники идут не потому что хотят. В основном из-за нехватки денег. Но рисковать жизнью на большаке, раз из раза скрещивая мечи с разбойниками, при этом имея за пазухой все средства для безбедного житья? Ты же всегда был смышленым парнем, Сальва.
-- Ты хочешь опять начать эту беседу, Карл? Мы же уже говорили дважды. Именно сегодня будет третий раз?
-- Нет. Не сегодня. Но будет.
Они простились, договорившись встретиться у Маковых ворот. Карл ушел командовать сбор, но Сальва знал, что бывший капитан замковой стражи попросту терпеть не мог Изволда. Плетец смотрел на обычных людей немногим лучше, чем на навоз.

[Flüggåәnkб€čhiœßølįên]

Скрытый текст - 70 - вопросы без ответов:

Золотая Лента сошел с Кузнечного Таланта и не спеша прогулялся по затененной плющом аллейке, выводящей в уютный маленький сад. Пышные астры росли у железной ограды, проводя черту между природой и каменными джунглями Фидесрааля. Невысокие ивы, корни которых обложили камнями, склонили прутья к воде. Рукотворные запруды с небольшими струйками, вылетавшими из стилизованных под русалок труб городского водопровода всегда успокаивали Сальву. Было что-то такое в этом месте, дарующее безмятежность. Может виной тому человек, что покорил природу в угоду хозяевам, а может сад был простой отдушиной, где можно расслабиться от городской суеты и спокойно подумать.
Сальва прохаживался по небольшому цветочному лабиринту, вдыхая ароматы осени. Они напомнили о времени, проведенном в Душилесье. Как мало он тогда знал о мире, в котором проснулся. И как много знает теперь. Но ныне, как и два года назад лишь один человек оставался центром внимания. Каталин – его якорь в неспокойном и переменчивом море.
Где она сейчас? Что делает? Вспоминает ли о бедном конюхе так же часто, как он о ней? Вопросы без ответов. Немногие вести, что просачивались в Десятиградье о далеком княжестве, наемник собирал как ловцы собирают жемчуг со дна моря. Он нырял на глубину из пересудов и слухов, выуживая крупицы правды, структурируя и выделяя из них важные.
Каталин отказалась от титула в пользу дяди. Дорэл Матэвэл стал князем и ходили слухи, что гонцы с его портретами были разосланы во все сопредельные княжества – новый хозяин спешил закрепить свою кровь на престоле. Дочку Косса словно стерли из фамильного древа, точно дурное семя. Информации про княжну было мало, и та больше походила на истории, что шепчут кумушки за стиркой. Говорили, что Каталин собралась посвятить жизнь служению Астарте, став жрицей в храме Любви, что находился у перевала Льдистых гор. Еще до него доходили слухи, что Каталин сошла с ума, так как князь приказал запереть ее в высокой башне без окон и теперь говорит только с ласточками, что вьют гнезда под крышей. Некоторые уверяли, что девушка повесилась и похоронили ее далеко за пределами Каррэнстала у межи Душилесья.
Сальва не верил ни одной из этих вестей. Злые языки могут плести, что хотят, но сердцем он чувствовал, что Каталин все еще ждет. Потому без сомнений шел к намеченной цели, не сворачивая и не останавливаясь.
Плетец выбрал в качестве дома мрачный особняк, прилегавший к стене из серого кирпича, что отделяла Небесный квартал от прочих. Черное дерево, угольные плиты, обсидиановая черепица бубновой кровли нагоняла тоски и вызывала ассоциации с кладбищем. Если Изволд хотел оградить себя от настырных зевак, он добился своего. Горожане обходили особняк стороной, вознося молитвы Эа, чтобы тот осветил злачное место светильником с плененной зарей.
Сальва открыл калитку. Хорошо смазанные петли легко поддались. Как он знал, связующее заклятье уже сработало и сообщило мастеру узоров о посетителе. В первый раз осведомленность плетца поразила наемника. Он появился перед ним из ниоткуда, властный и уверенный. Теперь, пообщавшись с Изволдом лично, он понял, что тот любит работать на публику. Поэтому, когда плетец явился перед ним в клубах дыма, Сальва не ахнул, а учтиво кивнул.
Изволда разочаровала реакция найденыша. Он подпитал узор несколькими заклятьями, чтобы нагнать больше трепета на гостя. Задымило так, что Сальва перестал что-либо видеть в футе от себя. В глазах защипало. Он приложил к носу батистовый платок.
-- Апчхи! Хтон бы побрал узел Деметруса! Апчхи! Никогда не умел его плести, - плетец укрылся от дыма плащом, спешно чертя свободной рукой линии развеивающего плетения.
Сизые испарения постепенно втягивались в появившийся из ниоткуда узор. Изволд бранился и чхал. Сальва ухмылялся, наблюдая за его потугами.