Марафон. Солнце Каннеша

[Snerrir]

Роман. Фэнтези с элементами постапокалиптики.


Основной текст выкладывается по порядку, но есть и несюжетные фрагменты, обычно разъясняющие сеттинг.

Скрытый текст - SPOILER:

Хронология-1
Хронология-2
Хронология-3

Набросок карты

Набросок иллюстрации: Сарагар

Текущий марафон:

Скрытый текст - spoiler:

1.
2.
3.
4.
5.

Выкладывается и на самиздате: http://samlib.ru/d/danilin_a_s/

[Snerrir]

Марафон-2, 20

Скрытый текст - SPOILER:

- Хрраф. – не согласился Фреп. Снежный зверолюд подошел, выщелкнул пальцы и безмятежно поднял блистательного витязя за шкирку, на ноги. Критически осмотрел, снял соломину с серошкурого плеча. Сел так, чтобы господину было удобно забираться обратно в седло.

- На сегодня хватит, - смалодушничал Ханнок, потирая ушибленный нос.

Фреп все так же спокойно дотянулся рукой до подпруги, щелкнул хитрым замком и седло сползло вниз. Потом подобрался и хрустнул позвонками, переводя хребет в "неездовое" положение. Когда он так сделал в первый раз, химер не на шутку перепугался что повредил дружику спину. Теперь лишь поморщился.

А вот юные зрители оказались менее милосердны к провалам, разразились свистом на два голоса, и насмешливым шипением, тоже разных сортов. Сарагарец сорвал яблоко – позднего сорта, как раз поспевшее к осени. Демонстративно подкинул на ладони и детвора скрылась за коньком крыши. Кончики драконьих рогов, впрочем, остались предательски торчать.

Ханнок укусил снаряд с красным бочком – сладкий, с легкой магической кислинкой. А потом заметил на крыльце Шаи, зарисовывающего всю сцену в кодекс. Яблоко все же отправилось в полет.

- Учитель! Где Учитель? – обезвредила назревший скандал Сонни, выскочившая из госпитальной пристройки. Девушку оставили присматривать за проблемной пациенткой, причем по ее же настоянию. Ньеч был сильно против, хотя с теми же оборотнями работать ученикам не запрещал.

- Ушел спать, - встревожился Ханнок, - Что-то случилось?

- Нет… То есть да! – девушка заметила четыре мелкие лице-морды на крыше и поправила съехавшую шаль. Ханнок сморгнул и сам, запоздало, отвел глаза. - Она очнулась! С ней неладное.

- Дружик… Друг! Фреп! Сбегай, а?

Снежное чудище безмолвной тенью рвануло к главному дому, двигаясь с такой скоростью и так ловко уворачиваясь от препятствий, что Ханноку вновь стало завидно. Отогнав неуместное чувство, рогатый побежал в пристройку. Что ему там делать не знал, но юридическую ответственность решил чтить.

- Ох ты ж тьматерь, - выдохнула Сонни при виде развития проблемы.

Творилось и впрямь неладное. Пленница-пациентка в дугу выгибалась на своей лежанке, хрипела и дергалась. Походило на припадок или предсмертные конвульсии. Но потом зверолюд заметил, что глаза у нее открыты, и, с поправкой на волшебную чуждость, вполне осмысленные. Простыня уже сползла на пол, Сиятельная таращилась на воткнутую в вену иглу, пыталась до нее добраться, но ее запястья крепко приматывали к постели кожаные ремни.

"Как бы ей стараниями огарков ноги-руки не отсушило" – обеспокоился Ханнок. И тут магиня посмотрела на него. И ему разом расхотелось милосердствовать. Вместо этого передавило гордо, как тогда, в бою у рва. Зверолюд покачнулся, потянулся рукой к подносу с лезвиями и скальпелями, который лежал на столе. Впрочем, ощущение быстро прошло. Сиятельная ударила затылком по подголовному валику, раз другой, снова попыталась приподняться и колдовать. Ханнок уже оттеснял ничего не почувствовавшую, растерявшуюся лекаршу вон из зала, прикрывая собой.

- С дороги!

Под руку поднырнул миниатюрный Ньеч. За ним вбежал горный дикомаг – куда более большой и конфликтный, он продрался прямо через них с Сонни, едва не вывихнув зверолюду крыло. Хал-Тэпу хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. Он развернулся и буквально вытолкнул простецов прочь, может даже и магией – в этом пиршестве безумия сложно было сказать наверняка. С грохотом захлопнулась освинцованная дверь. Но Ханнок еще успел увидеть, как полыхнули камни на ошейники-подавителе. Как чихнула кровью сиятельная. И как ее, такую хрупкую с виду, едва смогли прижать к лежанке два, пусть и огарка, но мужчины.

[Snerrir]

Марафон-2, 21

Скрытый текст - SPOILER:

- Повезло, - пробормотал Ханнок. Теперь у него болела еще и голова.

За дверью закричала пленница. Смесь ужаса и ярости. Хуже всего, что Ханнок ее понимал.

- Вы грязные чудовища! Предатели! Звериные подстилки! Владыки будут сто перерождений жарить вас в углях Киньича! Вас и ваших хозяев-мутантов… Что вы делаете?! Нет! Не смейте! Боги, прошу, не надо!

Крики смазались в мычание. Похоже, ей воткнули кляп в зубы.

Сонни зябко замоталась в шаль. Сарагарцу внезапно вспомнилось, что ей, как врачу, тоже довелось изучать староукульский.

- Похоже, я начинаю соглашаться с одноглазым, - пробормотала она, смотря мимо химера, - От всего этого хуже и нам и ей. Вначале было интересно – она такая… странная. А теперь… Сарагар, зачем ты это затеял?

- Уже и сам не знаю, - не стал врать Ханнок, - Но и бросать пока рано, так ведь? Ахри ценит упорство.

Сонни лишь покачала головой и ушла в большой дом. Ханнок посмотрел ей вслед и увидел, что на террасе стоят Фреп-Врап и Шаи. Такие разные. Такие, сейчас, похожие – нобиль смотрел на пристройку и улыбался. Почти радостно, чего химер, признаться, от этого лучезарного гуманиста не ожидал. И ему стало как-то совсем невесело.

Детенышей на крыше и след простыл.

---

Первым вернулся Ньеч, уже когда солнце началоклониться к закату. Гостеприимец же, как более выносливый и умелый в работе с магией, остался дежурить у постели мученицы. И Ханнок так про себя называл ее уже без иронии.

- Плохо дело, - сухим тоном сказал звероврач в ответ на немой вопрос, - Она, похоже, выживет.

- У тебя руки в крови, - сказал ему Ханнок.

- А… - отомолец безразлично посмотрел на ладони, сцапал со стола парадную, расшитую салфетку. Плеснул спиртом из висевшей на поясе склянки, оттер. Потом глотнул прямо из горла.

- Учитель! – подхватилась со стула девушка.

- Пришлось провести срочное иссечение тканей брюшной полости и грудины, - все также бесцветно пояснил врач, - Продолжилось и ускорилось массовое отторжение органов… непонятного назначения. Я не могу с уверенностью обещать, что операция прошла успешно, но состояние больной стабилизировалось, даже несмотря на кровопотерю и деградацию личного фона…

Ньеч провел рукой по глазам, словно смахивая наваждение.

- По правде говоря, друзья, я даже не уверен, что же, собственно, иссекал. Ханнок Шор из Сарагара, объявляю тебе благодарность!

- За куртуазность? - попытался пошутить Ханнок, - Видите, мастер, иногда и она способна спасать людей.

- В пекло куртуазность. В пекло эту людь, - отрезал Ньеч, скривившись даже сильнее обычного. Черные глаза сверкнули недобрым огнем. Ханнок только сейчас понял, что, похоже, ошибался. Сильно ошибался. Парой огарков при лечении руководило вовсе не внезапно проснувшееся милосердие. Если их и посетила Иштанна, то в своей гневной ипостаси, владычицей мести и войны.

- Видишь ли, мой рогатый друг, еще с ранних дней на меня порой накатывали приступы сентиментальности. Половину детства я провел среди нгатаев. Я часто думал, что сильно отличаюсь от прочих работников нашей зверильни. Иногда даже хандрил по этому поводу. Но вот сейчас… Сейчас я понимаю, что волновался зря. По сравнению с тем, что я увидел… Я самый обычный человек. Да и ты тоже – вариация в допустимых пределах нормы.

- Хм, - оскорбился Ханнок. И чуточку испугался.

- А самое пугающее, знаете, что, коллеги? - Ньеч похоже, опять увлекся, раз и драколеня записал в люди калама, - Этот образец, похоже, далеко не самый измененный. Нам с мастером Хал-Тэпом почти удалось путем радикального вмешательства направить ее на путь развития в нормального огарка… Тльолль, внезапная мать, я и не знал что когда-то скажу такие слова – нормального огарка…

[Snerrir]

Марафон-2, 22

Скрытый текст - SPOILER:

- Кажется, я начинаю лучше понимать местную философию, - помолчав, сказал Ханнок.

- А? – Второй глоток Ньеч не рассчитал и раскашлялся.

- Когда люди начинают выяснять, кто из них больший человек, выглядит и вправду… хреново. Просто сиятельно хреново.

- Эй! – возмутилась ученица, но осталась на месте, когда Ньеч от нее, не гладя, отмахнулся – сиди мол. Все неласковое черноглазое внимание переключилось на сарагарца… не так уже давно и сменившего шкуру.

"Сам таким был" – одумался и пристыдил себя зверолюд, но озвучить не успел.

- Да ничего ты не понимаешь, балда! – флакон врезался в стену в пальце от зверолюдской морды. Не попал, а мог бы, хотя химер такой вспышки ярости от тихого доброго доктора не ожидал. Ханнок все лучше привыкал к себе новому и реакция становилась все быстрее. И не разбился – хорошее маг-стекло, местное, бесяще качественное.

- Дело не в том, кто как из нас выглядит! Даже не в том, как у нас каждого спираль погнуло! – доктор распалился настолько, что перешел на классический разговорный укулли. Ханнок мог бы себя поздравить с излечением дока от медицинского жаргона, но радостно ему не было, - Ты хотя раз болтал с Сиятельными, не этими ряжеными миссионерами, а настоящими мастерами?

- Не доводилось, - демонстративно смахнул с носа каплю спирта Ханнок, по-прежнему щетинящийся, и поставил флакон на стол.

- А мне вот, представь себе, да. Ламанский гонор, наглые южные варвары… да все вы сущие дети по сравнению с истинным Сиятельным. Так презирать внешний мир могут только они, этому не научишься, с этим надо родиться! Они считают нас всех скверно больными, даже те, кто не верит в эти сказки с духовной математикой. Причем по бездушной же вине. И особенно нас, кривое зеркало, выродков, предавших светлые идеалы великих предков. Когда я говорил одному такому, что мои предки вообще из другого Дома, что Тавалик никогда не просил этой благодати – меня просто не поняли. И единственное лекарство тут "к сожалению - большая эвтаназия и перерождение, малые лорды, надеюсь вы все понимаете и не в обиде". Да боги бы с ними, если бы они просто говорили.

Ньеч не дотянулся до спирта и, не глядя, сцапал чашку со вчерашним какао. Глотнул так, словно это была выпивка.

- Семья моей бабки по матери вынуждена была уехать из Сарагара, когда в Верхнем городе водворились эти обновленцы из Ордена. Даже не из-за проснувшегося религиозного пыла коренных, а потому, что иерархи Миссионерии объявили, что хирургия – грех. Негоже мол, лезть варварскими, льющими кровь инструментами в тела живых. Злит кого-то из Мириад, да и вообще ритуально нечисто. Я сам читал старший канон – не было там такого, в их благой древности, от слова совсем. Но нет, восхищенные неофиты подхватили и поэтому всему Закатному краю теперь приходится ездить лечиться в Майтанне. Мне от этого было лишь выгодно как частному практику, Иштанна свидетель, но паршиво как клятвенному врачу.

Ханнок вспомнил свои собственные приключения и смущенно хмыкнул - мяч в сарагарское кольцо. Ньеч и не заметил этого, погрузившись в воспоминания.

- Праведный лечится магией, или, хотя бы, одобренными эликсирами по старинным рецептам. И неважно, что это могут себе позволить лишь избранные из "вставших на путь пробуждения союзников". Неважно, что высшая магия не работает за пределами Контура нормально, что инструменты и… специалисты попадают к нам восьмого сорта, в лучшем случае. Ты же у нас служил в ополченческой страже, Ханнок Шор, помнишь наверное, что кого из старой школы даже повесили недавно, большинство бежали. Нгаре, мать ваша, да половина Майтаннайской гильдии врачей шпарит на вашем диалекте!

[Snerrir]

Марафон-2, 23

Скрытый текст - SPOILER:

Спираль, кресты и вилка, да они книги конфискуют, представляешь, книги! Анатомические атласы, фармакопедии, и не только реликвии прошлой эры, но и новые, местные. И многие сжигают!

Ханнок присутствовал при одном таком действе. Правда, что именно за литературу палили, не знал. Ересь и ересь. Тогда ему было не до того, чтобы разбираться – как раз гадал, удалась ли авантюра с подкупом жрецов и новой душой. Да и горели в тот день не нгатайские мифы или клановые саги (партию "дикарей" Орден провоцировать опасался), а малопонятные справочники.

- Я уже не говорю о тех, кто имел смелость в открытую проводить операции, или тем паче – аутопсировать трупы для сбора информации! Иные вообще пропадали без вести, просто исчезали, как в баснях про Кинайских Визитеров. Мой отец смеялся над этим, я смеялся над этим… Пока эти золотые мерзавцы не выгнали меня из дома!

Ньеч треснул кулаком по столу, так, что зазвенела посуда, а впечатленные слушатели синхронно вздрогнули. Доктор был непривычно распален, даже совсем не по-огарковски раскраснелся.

"Спирт… наверное" – подумал Ханнок. А заодно и о том, что что-то подобное слышал. Не про исчезновения, но в тему. Один из родичей, кузен Ольта-как-его-там, рассказывал однажды про рейд на переметнувшиеся к Нгардоку поселки к северу от Цуна. Парень был младше его самого на почти на десять лет, но родословие у него было куда несомненней и почетней, чем у бывшего зареченца. Так что юнец уже тогда носил звание воина света, входил в элитное, храмовое ополчение. Наверно из-за неоформленного желания макнуть эту спесивую бритую башку в сковороду с жарящимися в масле клецками Кёль тот разговор в таверне и запомнил.

Кузен хвалился тем, что пока городские бились лбами о приграничный форт нгардокаев, его отряд отважно вонзился в глубокий тыл Солнечных. Славный отряд, геройское войско, братство благородных всадников! Их жрец был не местным выучкой, и даже не простым укульцем а настоящим Сиятельным, высокого посвящения. Они огнем и мечом прошли по заставам и постам Нгардока, и их пыл не поколебало даже то, что в одном леске они нарвались на засаду. Золотого ритуалиста подбил из огнестрела какой-то местный вождь. Жреца похоронили, вождя повесили на дереве над ним. Отряд вернулся обратно, сдал добычу и попал под разнос командования за то, что не забрали с собой высокочтимый труп. Их заставили вернуться обратно, в уже покинутую прочими войсками зону, под ответный гнев Солнечных и месть майтаннайских поселян. Но, искусные, гордые витязи, они справились с задачей со всем прилежанием и вернули благородного сына Укуля его скорбящим командирам. Воистину, искупили они тогда свою вину и стяжали славу!... хотя и полегли почти все. На этом месте кузен сломался и зарыдал, пьяный и дрожащий. Кёлю больше с ним говорить не довелось. Вроде бы и отряд тот не стали воссоздавать, разогнали выживших по прочим, а самого родича перевели в какой-то предгорный гарнизон.

Тогда это казалось очередной блажью Сиятельных патронов, как раз в их капризном и суровом духе. Но сейчас, кажется, Ханнок начал понимать куда клонит разговор мастер Тилив. Что если тот повторный поход был вовсе не епитимьей для злосчастного кузена и его товарищей? Что если Укуль не хотел или не мог допустить, чтобы тело магмастера попало на стол анатомам Восходного Края?

- Дошло до того, что мы о волках, Иштанна, волках, знаем больше чем о собственных магических сородичах! – Ханнок заново вслушался во врачебную декламацию и подумал: "Аха!".

- И вот, я, мастер врачебных наук получаю возможность изучить живого Сиятельного, эталон, образец прекрасного сгинувшего мира. Божью проекцию на этот мир, идеал к которому надо стремиться мне десять перерождений, а вам все сто сорок! Что я вижу, а?

"Да он и вправду пьян" – поразился Ханнок.

[Snerrir]

Марафон-2, 24

Скрытый текст - SPOILER:

"Пьян в хлам, до восьмого дракона, до танца голым на вершине зиккурата!"

- А вижу я не результат медитаций и подвигов духа, не дарованную свыше в награду благодать! Тут даже не безумная наука Сиятельных мастеров прошлых веков, нет. Кривая работа по присадке кристаллов и чуждого мяса – вот что это такое, ваш идеал, ламанни! И много, много магии, чтобы заштукатурить этот дворец духа из битых кирпичей. Неуклюжий, неэффективный… расточительный! Они же рана на теле мира, ламанни, темная дыра в межзвёздной бездне, пьющая свет, саму жизнь этого мира, они, а не ты или я, не она и не Сойдан. Не тьмать и не мракотец! Удивительно, как долго Контур продержался, коль все они такие.

"А с тобой что делать мне, светило, если отрубишься прямо здесь, у этого стола, под нашим взором?" – подумал Ханнок, - "Тащить в комнату или здесь полежишь?"

Но, похоже, опьянение у огарков, как и у варау, было свое, особое. Звероврач заходил по зале, кругами вокруг стола, жестикулируя. Временами склянки на столах и полках, посуда и инструменты, звякали и сдвигались с места, отнюдь не в такт шагам. Дракозел и ученица шарахались с пути огарка, потом Ханнок начал просто следовать за ним. На всякий случай – вдруг чего учудить вздумает или и в самом деле хлопнется на пол. Интересно, показанный-таки на досуге Аэданом прием против магмастеров действует на огарков? Или лучше не рисковать и аккуратно лапой по седому затылку? Сонни сама врач, поможет если что…

- Боги, им же пришлось сдвинуть несчастной желчный пузырь на палец вбок, лишь бы вкрячить еще один накопитель! И на что он был настроен? На она его тратила его силу, а? Скажи мне!

- Эмм… Наверное…

- Да! Именно! На то, чтобы правильно работал желчный пузырь, сдвинутый с места этим укульнутым накопителем! Тьолль, нежданная владычица, ответь, твои дети поэтому сбежали с внутренней Стороны, прочь от лика планеты, лишили себя ее тепла и света, лишь бы убраться от этих… мясников с искрой?! Царица кодексов, ответь!

Ньеч внезапно крутанулся на месте и ткнул скрюченным пальцев в грудь зверолюду. Тот поморщился – его укололо дикой магией, но смолчал. Лишь отстранился слегка.

- Вот мой диагноз, вердикт вождь-врача "Милости Иштанны", почетного зачинателя симпозиумов, исследователя Сообщества жрецов и лекарей земель от Цуна до Нгардока до самого Натаан Шиая у берегов пустыни – это непростительное, преступное деяние, что сотворили с ней, что делали с нами, что хотели сделать с вами! И не единое, а система. Мракотцовщина и тьматерщина, да простят меня злые прародители за такие слова. А худшее из этого всего знаешь что?

Ханнок уже много чего сегодня узнал. Все худшего и худшего. Но предпочел неопределенно хмыкнуть. Путь док выговорится. Похоже, эту ярость почтенный вождь-врач и зачинатель… чего-то там, копил долго. С самого дня как они прибыли в Ядоземье, а может и раньше, когда еще сидел дома.

- Она даже этого не понимала. Уверен, даже эти якобы магмастера ничего не понимали, когда творил такое с ее поколением, а может и со своим. Я ведь не только ее резал в эти дни. Хал-Тэп сводил меня в княжий госпиталь, где местные препарировали пожертвованных пленников. Та же картина, иногда слабее выраженная, а чаще - сильнее. Остаточное излучение, стандартизированные надрезы и даже, не поверишь, оставленные в зашитых полостях лоскуты ткани с посвятительными гимнами! Они же превратили это в ритуал! Они творят это даже не потому, что это оправдано, даже не со злобы. Они делают это, потому что привыкли и не видят иначе. А мы смотрим им в рот, носимся с этой позолоченной торбой, как с последними наследниками утраченной великой эпохи. Даже нгатаи!

[Snerrir]

Марафон-2, 25.

Скрытый текст - SPOILER:

"Ну, про нгатаев ты это загнул, почтенный мастер наук…" – начал думать Ханнок. И прервал эту мысленную цепочку. Ибо Кау сказал однажды – "Тот, кто позволяет своей борьбе с кем-то целиком определять свою жизнь, такой же раб врагу, как парасит, добровольно надевший эту цепь". Его собственный… бывший клан, Кенна, уже во многом жил назло Укулю, и то, насколько это начало управлять их суждениями и поступками, Ханнок начал осознавать только сейчас, пожив в окружении не нарочитых, а подлинных варваров.

- Я ведь не только от собственной инаковости страдал дома, ламанни, - продолжил Ньеч, уже малость осипший, - И не только я, все мы, огарки Отомоля, Альт-Манау, Имихъях-Чаха, прочих анклавов Севера, все мы смотрели на Орден с завистью, даже несмотря на кровавую ненависть Тавалика. Пусть их могущество лишь тень прошлого, пусть. Это тень завораживала, подавляла своим величием. Такая сверкающая, крушащая сила, такие знания!

На кухне со стены сорвалась и упала, звеня, дорогая бронзовая сковорода. Ханнок и Сонни синхронного вздрогнули и обернулись. Этот дребезг еще стоял в ушах, когда сарагарец услышал новый, доселе незнакомый звук и его мороз продрал по хребту.

Ньеч смеялся.

- Ха. Это сезон откровений, ламанни. С наших идолов сыпется позолота. Ха-ха. Могущество Сиятельных держится на прогнивших подпорках, наскоро поставленных их предками. А их хваленые знания, ах-а, всего лишь набор зазубренных формул. Уверен, что скажи я им про обеззараживание воды, они бы стали меня убеждать, что это не излучение убивает микробов, а воля Ом-Ютеля – демонов заразы. Они бы помолились над ней, Иштанна, наставница, и поверили бы в результат. Они не мастера, они не более чем знахари и шаманы с претензиями. Лишь последыши Янтарной эпохи, они, безголовые, но еще бегущие, потому как нечем уже осознавать. Они, а не мы. А ты и я и вот она - ее истинные наследники… Тебе жаль эту несчастную тень в пристройке? По морде вижу, жаль. А зря. Золоченая уже умирала, еще когда сидела среди своих. Можно сказать, что мы ее спасли. И ей еще повезло – она меньше изменилась, чем другие. Хотя у нее и есть теперь настоящий повод нас ненавидеть. Ха!

На полке лопнула стеклянная банка, оставшаяся от съеденной капусты. Сонни дернулась к наставнику, но Ханнок ее удержал. Опасно.

"Где ж ты, когда снова нужен, дикарь ты одноглазый?" – мысленно возопил Хал-Тэпу химер. Отчего-то ему верилось, что горный маг нашел бы, чем унять коллегу.

- Мы ее спасли, ламанни! Понимаешь? Ничего ты не понимаешь! Слушай! Моя семья, мой народ, выродки, презираемые огарки, мы лучшие врачи и маги, чем сами Сиятельные! Я, Тилив Ньеч, сын Тилива Альте и Санъэ Сатчинао, таваликки, вождь-звероврач – лучший Сиятельный чем сами Сиятельные. И я не остановлюсь на этом! Я объявляю им войну разума и я отберу у них их же наследие. Я переплавлю его на благо изменившегося мира и всех в нем. Я очищу его от волшебного похмелья, уберу из него отраву Вышей магии, я дам ему новую жизнь. Нгаре, благая мачеха, я клянусь, что сделаю все это и даже больше!

Мать Нгата со своей фрески на стене тепло улыбалась пасынку. Сонни вывернулась-таки из зверолюдской хватки и кинулась к учителю. Вернее – ему на шею. Поцеловала в морщинистую щеку, не утешая, не успокаивая, о, Ханнок тут совсем ошибся. С гордостью и любовью она это сделала.

Ньеч осекся и посмотрел на ученицу. Дом прекратил ходить ходуном. Ханнок воспользовался моментом и ушел думать.

---

Крышка сундука скрипнула, открываясь. Ханнок осторожно вытащил завернутый в синюю антимагическую ткань доспех, стеклянный и трофейный. Развернул, осмотрел. Подцепил когтями декоративную орденскую печать на нагруднике. Открутил, легче чем ожидал – капризное законтурное стекло уже начало разрушаться. Положил на столик перед собой, взял в лапу кисть. Вспомнил уроки художественного мастерства и Сиятельный канон. Выбрал нужный завиток в причудливой каллиграфической вязи и начал водить по нему кистью, оценивая и запоминая ход.

Через пару часов он сумел-таки воспроизвести личную подпись хозяйки доспеха. Умение подделывать чужое искусство пригождалось по жизни удручающе часто. И в самых непредсказуемых ситуациях. Хотя понадобится ли это дело сейчас, еще толком сказать было нельзя. Законники Ядоземья могли вообще не обратить внимания на такие мелочи, как согласие порабощенной стороны. Или же, наоборот, упереться так, что их не переубедила бы лично данная ей, в присутствии свидетелей, клятва на безукоризненном нгатаике. Но лучше подстраховаться. Да и вообще – все равно больше делать особо нечего. Хал-Тэп оказался прав – горцы не спешили нанимать чужака, даже на самую унылую работу. Личная казна грозила расточиться куда быстрее, чем надеялся драколень.

- Так. Вот ты где.

Ханнок дернулся так, что очередная линия тушью удлинилась вдвое нужного.

- С-сойданов сын! Нельзя же так внезапно!

- Ты зверолюд. Учись пользоваться этими длинными ушами. И своей рогатой башкой.

Норхад подошел и всмотрелся.

- Опять каллиграфией занимаешься. Кто такая Сол-Элеис Миэн?

[Snerrir]

Марафон-2, 26

Скрытый текст - SPOILER:

- Наша цепная волшебница. А это ее печать, третьего посвящения… Я и не знал, что женщина там может дослужиться до такого.

- Кадровый голод. Надо отдать Ордену должное, они учатся наступать на горло собственным предрассудкам.

- Ты сам сказал мне, что Укуль перенаселен.

- Он перенаселен. Вот только по-настоящему могущественных мастеров там все меньше.

Что ж, это похоже на то, о чем говорил пьяный Ньеч.

- А вообще, я тебя к князю звать пришел.

- Именно меня?

Ханнока владетельное внимание не обрадовало. Совсем. Наверняка очередная жалоба от соседей на крики или на мигрень от магии. Зная горцев, наверняка еще и с требованием "прибить, наконец, эту золотую мерзость"… Золотую. Когда зверолюд видел мученицу в последний раз, то отметил, что она уже начала выцветать.

А еще рогатого беспокоило, что Соуну Санга он понадобился на ночь глядя. Если аудиенция затянется, придется возвращаться за полночь. Самому сарагарцу темнота мешала мало, да и небеса стали яркими – разбуженные орденцами руины древних городов будоражили фон, когда не было облаков в сполохах дикой магии можно читать даже без химерьих талантов. Но все равно неуютно. И стража злая – придется доказывать, что это не нарушение осадного режима, а княжье гостеприимство.

- Вообще-то в первую очередь – врачей. Слухи о вашем с ними кхм… проекте уже будоражат народ.

- Мне стоит составить завещание? – попытался пошутить зверолюд.

- Да нет, тут все понятно. Если что, как поручитель от Кан-Каддахов я заберу себе оружие, А Хал-Тэп, как гостеприимец… Так. Ты это не всерьез.

- Почти уже, - вздохнул Ханнок.

---

Когда они добрались до центральной башни, последний на сегодня свет солнца отгорел. В окнах бетонного колосса зажглись огоньки. Ровные, яркие и разноцветные. Чуть потусклей и прерывистей озаряли дворы знати и храмовый квартал. Поделки местных огарков и впрямь куда лучше держались против фона. На мгновение сарагарцу до кома в горле вспомнился дом.


Они прошли приемную залу на первом этаже (растрескавшаяся мраморная табличка у входа именовала его архаичным словом "фойе"). Без толп вояк и беженцев интерьер смотрелся куда величественней. Резные панели, деревянные и штуковые, установленные на древний бетон. Мозаики, фрески, цветная плитка. Значительная часть всей этой роскоши – заботливо, хоть и с завоевательским гонором, восстановленная древность. Например, статуи, перекрашенные, подрезанные или перелепленные под вкусы горцев, но сохранявшие старую основу. Особенно северянину запомнились аллегории Неги и Исцеления у фонтана по центру – выверенные по символическому канону позы и прочая атрибутика легко позволяла их опознать, даже несмотря на то, что реставраторы пытались приблизить их образ к нгатайским знатным дамам. Княгиням, благим духам предков или даже южной версии Нгаре и Иштанны – вот как раз это у северянина определить получалось куда хуже.

Были и иные реликты прошлого в виде стрелочек на стенах и подписей к ним, недавно поновленные. Вновь устарелые, вычурные слова. "Ресторация", "Зала для наслаждений игрой в энерго-сферы, второй этаж, одесную", "Покой высокой гармонии", "Убежище очищения верхнего эпидермиса", загадочные "Водяные чертоги" с пририсованными человечками.

Иные из букв казались перепутанными, искаженными. Химер поначалу счел это небрежностью мастеров-восстановителей. А потом уловил систему. Вчитался. Вспомнил, что этими землями владел не Укуль, а их кузены из Омэля. Похоже, эти пользовались своей вариацией Сиятельного алфавита. И на мгновение она с чего-то показалась ему куда уместней и правильней. Прямо-таки на фундаментальном уровне.

Странное ощущение накатило и прошло.

[Snerrir]

Марафон-2, 27

Скрытый текст - SPOILER:

Вопреки ожиданию, они миновали уже знакомую лестницу на второй этаж. Вместо этого их провели к дальней от входа стене, с парными дверными проемами, завешанными циновками. Циновки были весьма симпатичными, из крашеный тростинок, перевитых шелковыми шнурами. Но химера куда больше впечатлило панно рядом.

Тоже Янтарный век, тот же угловатый шрифт.

"Большой левитатор. Ярусы -5 - 50. Рекомендованный диапазон для активации – 1230-1430. Снабжен стопорящим механизмом."

И ниже, чуть мельче.

"Только для высших каст. Без питомцев. Бездушным, малодушным и не состоящим в обслуге таваликки доступ запрещен под страхом малой телесной кары".

Горцы не были бы горцами, если б не уместили вверху этого заявления рисунок нгатайского вояки, закалывающего трепещущего магмастера копьем. А вот что там наличествовал еще и мститель из лица тех же запрещенных таваликки, уже было необычно. Свою жертву черноглазый добивал бронзовой киркой. Потоки рисованной крови обрамляли древнюю надпись в рамку, весьма удачно гармонируя с охряной грунтовкой. Капали с черных букв. Более современная табличка внизу гласила:

"Да, и за это тоже."

Провожатый откинул циновку и Ханнок был разочарован. Вместо древнего маг-механизма по центру шахты висела деревянная платформа на толстых канатах. Конструкция покачивалась и скрипела.

- А может мы сами…

- Тридцатый ярус, Сарагар. И сомнение в гостеприимстве князя, - Аэдан первым ступил на доски. Когда Ханнок зашел за ним, то почувствовал, как под дрогнул под его весом подъемник. В зазор между стеной и платформой старался не смотреть. Перил не было и, если верить надписи, их уже отделяло ото дна пять этажей.

- Весьма необычное решение, - неожиданно сказал Ньеч. Всю дорогу северный доктор молчал, не иначе как оберегая гудящую после вчерашнего голову. Теперь же отважно подошел к самому краю, едва не свешиваясь. Вытянул руку, сканируя кольцо из маг-стекла, вплавленное в стену по окружности шахты.

Княжий человек предостерегающе хекнул и стукнул древком копья. Хал-Тэп лишь отмахнулся, спокойно, мол, туристы. Огарок явно обладал в этой общине большим доверием.

- Это не похоже на то, что я видел у образцов, коллега. Проще да, но и изящнее. Экономней.

- Да, наша работа, - хохотнул Хал-Тэп.

- Наша?

- Дом Тавалик. Когда Сиятельным надо было чтобы что-то просто работало, они гоняли нас. Особенно под конец, когда все их искристые шедевры стали гаснуть один за другим. Такие гордые, а все равно часто пользовались нашим ремеслишком вместо высокого искусства. Правда это не мешало им вести себя так, как ты, наверное, заметил.
Княжий человек нетерпеливо дернул за один из шнурков, привязанных к пронумерованным кольцам. Ханнок лишь из-за зверолюдских ушей смог расслышать сверху отдаленный звон колокольчика. Платформа дрогнула и поползла вверх.

- Мы даже восстановили соседнюю шахту. Там сохранился подъемный диск и тогдашний придворный техномаг перенастроил кристаллы на дикую магию.

- Но вы все равно пользуетесь этим? – рявкнул Ханнок, просто чтобы что-то сказать и тем отвлечься. Он не ожидал, что от болтанки на хлипкой платформе у него снова проснется жуть. Того сорта, что сцапала его у великого дерева в горах. Страх высоты.

- Да, даже наше наследие нынче дороговато обходится. Выжигает накопители так быстро, что не успевали перезаряжать. Да и потом, тот инцидент…

Химер пожалел, что вообще пасть открыл.

- Делегацию клана Ра-Хараште пришлось отскребать от потолка. Теперь они не любят род Санга еще сильнее.

- Ырх! - Ханнок плюхнулся на хвост, обхватил руками колени и крепко зажмурился.

- Послушайте, коллега, я тут подумал… В нашу подопечную была вшита редкостно грубая работа, это так. Но иногда ошибки других могут дать недостающее вдохновение. Если нам удастся сдвинуть полярность в местных кристаллах еще на пол-искры… Я могу встретиться с техномагом?

- Увы, Ра-Хараште сняли ему голову. До сих пор гадают как это им удалось, но этот пост уже два года вакантен.

[Snerrir]

Марафон-2, 28

Скрытый текст - SPOILER:

Платформа вздрогнула снова, особенно сильно и химерье сердце пропустило удар. Не сразу осознав, что никуда не падает – просто добрались наконец, он рискнул открыть глаза. А потом едва не на карачках переполз с платформы на порог тридцатого этажа.

Во взгляде встретившего их господина над церемониями промелькнула легкая брезгливость, особенно по отношению к пришибленному демону. Слегка приподнятая бровь лучше слов говорила: "А еще крылатый!". Впрочем, длинноволосый придворный быстро переключился на снисходительное радушие.

- Вы пришли. Вы пришли по зову князя. Вы явились пред очи горного владыки, восславьте его! И следуйте за мной.

Неслышимые знаки препинания акцентировали удары в плитки пола посохом, длинным, резным и окованным в набалдашник бронзой. Под конец ритуального приветствия зверолюд очухался настолько, что заметил про себя: слово "горный" в устах господина над церемониями прозвучало странно: безукоризненно почтительное, но с легкой иронией. Сочетание несочетаемого так впечатлило несостоявшегося знатного человека, что он присмотрелся к встречающему повнимательней:

Красноватая кожа, не тсаанская медь, а, скорее, кровельная черепица с Алых Карьеров. Широкоскулое лицо, чем-то напомнившее господина Матоленима, хотя огарком придворный точно не был – глаза обычные, карие. Прямые, черные с проседью волосы, собранные в косы, сегодня не укрытые тюрбаном. Непривычно длинный, до пят, халат из шелка, с меховой опушкой по вороту. Почти не экзотичная угловатая вышивка. И сильно контрастирующие со всей этой худощавой утонченностью крупный нос картошкой и выступающие вперед надбровные дуги с косматыми бровями.

Что ж, если это и впрямь чогдай, подзабытый родич из Верхней Тундры, то понятно, что называть нгатаев горцами ему забавно – дети Ахри и Нгаре жили на чердаке мира, обширном плато под самыми облаками. Людям прочих племен там и дышалось-то с трудом. Да и сами чогдаи вроде бы смогли там закрепиться, лишь смешавшись с тамошними, особыми аборигенами, так же неродственными утуджеям как и пришельцам с севера.

Ханнок похвалил себя за умные мысли. Пока шли по коридору к Верхнему приемному покою (он же "дендрарий небесной радости" на омэлли) они помогли ему прийти в себя. И впрямь, может самому стать этим, как его, его, фольклористом при местном универсуме… или, все же университете? Раз так замечательно получается глушить нервы этнографией…

Свежеобретенную уверенность в себе удалось удержать даже когда витражные, стеклянные двери отворились, и он увидел залу для малых аудиенций. Деревьев там не оказалось, если химер вообще правильно понял древнее слово. Да и вообще, время ударило по верхним этажам куда сильнее чем по нижнем. Здесь царил Южный Нгат –циновки и гобелены на стенах, лакированные лари с сундуками у стен, обтянутые кожей и плотной бумагой ширмы, резные лавки и длинный стол. Вояки в деревянных и бронзовых кирасах, при копьях и огнестреле. Две татуированные знатные дамы с веерами. Сагат Санга и его наследный вассал –Ксав-Уилаге. И сам князь, собственной, внушительной персоной в неименных алых штанах.

И самое южное – черепа и головы. На подставках и свешивающиеся на веревках с потолка. Нормалов и зверолюдей. А еще совсем недавние – золотистые, блестящие. Горцы, оказывается, умели как-то усушивать их до размера кулака, но сохраняя при этом черты и даже гримасы.

Аэдан и ограки поклонились князю и прошли вперед. Ханнок двинулся было за ними, но его остановила сухощавая краснокожая ладонь на плече.

- Куда? Паркет! – трагичным шепотом простонал господин над церемониями.

Ханноку вручили пару… тапочек? Иного слова для этой подбитой мехом обувки подобрать было сложно. Не краснея лишь потому, что шкура такая, зверолюд всунул в них копыта и зашелестел по собранному из кедровых и эбеновых плашек полу.

[KrasavA]

А это "лоскутки" каких стран?
Россия, Америка - почему-то иногда транскрипция индейскую напоминает...
Временная линия какая? Или это параллельная реальность? А по времени опять же насколько отличия?

Тему не с начала читаю, поэтому вопросы возникают. Очень извиняюсь.

[Snerrir]

KrasavA, это другой мир, тысячу лет спустя после техномагической катастрофы - отсюда и бетон и прочие остатки былой цивилизации. В шапке теме есть спойлер "дополнения", там есть ссылки на хронологию и карту, если заинтересовал сеттинг))



Марафон-2, 29

Скрытый текст - SPOILER:

- Явились-таки, витязи науки, отрада для патронов со вкусом и деньгами! - с добродушием сытого тигра поприветствовал их князь, когда формальности приветствия, хвалы и славословия, наконец, подошли к концу. Знать и придворные, кроме стражи, откланялись и покинули залу. Последним из них – господин над церемониями, затворивший за собой двери. Ханноку отчего-то показалось что владыка Кохорика его уходу едва ли не обрадовался. Соун Санга встал с трона, заложил руки за спину (заодно и ближе к ножнам), покачался с пятки на носок – не иначе разминая затекшие от сидения в знатной позе ноги.

- Чем порадуете?

- Господин мой, вы знаете, я изначально был против этого… проекта, – взял инициативу Хал-Тэп, как более респектабельный из "витязей", - Но теперь вынужден признать свою неправоту. Мы достигли замечательных результатов в прикладной адаптации сильно промагиченного организма…

- Нгаре, мать наша. Чогдай уже ушел. Говори понятно. Как дворцовый лекарь князю. Ну, заново!

- Господин мой, теперь мы можем делать из волшебничков огарков. Три из десяти, что они это даже переживут.

- Вот как? Ха!

Князь расхохотался. С подлинным добродушием. На покачивающихся на веревках головах орденцев плясали отблески светильников.

Хал-Тэп продолжил доклад, сообщая то, что Ханнок в общем-то уже слышал от Ньеча. Только куда менее эмоционально и заумно.

- А почему он терпит чогдая, если это такая докука? - улучшив момент, шепнул Аэдану химер.

- Престиж, Сарагар. Не каждый вождь настолько утончен и богат, что может привлечь к себе на службу настоящего знатока традиций из потомков Первого Жреца.

- Но…

- Он и должен злить нас, вояк. Значит, хорошо делает свое дело. Уверен, священные князья Чогда тоже косы себе выдирают от манер наших военных советников.

Ханнок не сразу понял этот парадокс. Но уж когда понял…

"Варвары, чертовы варвары" – подумал химер, с завистью. Как им удается сохранять столько мифического и летописного? Это при всех-то бедах Ядоземья и лютости правящих домов Сиятельных? Дома князья Нгардока и Натаав Шиая разве что мечами и мисками раз в десять лет друг от друга отдаривались, изображая, что чтут этим древние договора и клятвы Четырех Племен. В Сарагаре же "тсаанская" керамика и вовсе лепилась прямо в черте города.

- В общем, больше соли, больше кристаллов и скальпелей, князь, и мы сможем нарезать вам новых, жизнеспособных пленников, - подытожил свой рассказ Хал-Тэп, - Глядишь, кое-кого получиться очеловечить. Может удастся прочистить им черепушки до того, чтобы они рассказали нам свои секреты. Сами понимаете – не высшего колдунства, а прочей науки… практической.

- Если вы позволите, князь, – тихо, но слышимо сказал Ньеч, - Я считаю, что мы мало чего сможем узнать от… этих, - и Ньеч сам, лично, пересказал вторую половину того памятного разговора – об упадке и свергнутых кумирах. Сжато и по-деловому, уже без клятв и взрывающихся емкостей. Одноглазый кивал и подтверждал – видимо, оба лекаря успели согласовать выводы и ход доклада.

- Интересно, - хмыкнул князь, - А каково ваше мнение, господин Ксав-Уилаге, мнение стороннего специалиста? Человека, который служит брату, не мне? Потомка другого Сиятельного дома?

- Я пытался получить образец для изучения. Вы, наверное, знаете это, - сказал остекленный огарок, - Теперь я вижу, что мог бы и не беспокоиться. Так даже лучше. Большая выборка результатов, двойное подтверждение. Мои люди и я пришли примерно к таким же выводам.

- Что ж. Это… неожиданная и ценная информация, я вам благодарен, мастера, - сказал Соун Санга. И на мгновение привычное, доброжелательное выражение пропало с его лица. Если бы Ханнок не был уверен, что сейчас горская жестокость направлена на Сиятельных, то получил бы повод для страха. Но и сейчас стало неуютно. Впрочем, владыка Кохорика быстро вернул на место улыбчивую маску.

- И поскольку моя благодарность весомей и приземленней орденской, то вы найдете моего казначея и запросите у него по средней награде. Кроме вас, господин Матоленим, вы же понимаете, я не могу одарять людей брата, но он вас не обидит, так ведь? Что вы сказали, вы запишите.

Ксав-Уилаге понимал. Хал-Тэп просиял – видимо средняя награда была не такой уж и средней.

[KrasavA]

Snerrir, А, спасибо) Будущее - это интересно) Надо заглянуть)

[Snerrir]

KrasavA, там все-таки не будущее. Так, левая обитаемая луна, вращающаяся вокруг массивной планеты. Хотя в тексте есть указания, что люди там существа не автохтонные, а когда-то давно подселились, не уверен что все же буду разрабатывать намеки на мать-Терру))

Марафон-2, 30

Скрытый текст - SPOILER:

- А теперь к более насущной проблеме, - сказал князь, - Насколько еще, по вашем расчетам, орденцам хватит запасов магии? И как лучше атаковать?

Развитие разговора Ханноку, как уже часто, очень часто, случалось в этой недоброй стране, не понравилось. Он уже решил про себя, что более не горит желанием попасть в исторические книги. А участие в военных советах - наипрямейший путь туда. Особенно учитывая характеры собравшихся владетелей и знати. С братцев-Санга станется устроить очередной тест на лояльность. Или же просто воспользоваться захожими северянами как разменными банкнотами в своих играх. Слишком уж доверительная тема для таких изысканных параноиков, чтобы вот так просто болтать о ней с гостями. Неспроста это.

- Сложно сказать, - сказал господин Матоленим, - Но по моим оценкам, они уже перебросили все силы на поддержание контура против фона. Особенно учитывая ситуацию с ламанским контингентом…

Соун Санга прервал его взмахом руки.

- Кстати о ламанни. Ханнок Шор, не мог бы ты дать нам пару советов, как лучше уладить вопрос с соотечественниками? Они же не подсажены на магию? Или подсажены? Будут ли они ослаблены когда отключится волшебный купол в лагере? И как именно?

Вот он, княжий удар под дых. Ханнок ждал чего-то подобного. И все равно оказался не готов. Словно самого на веревке под потолок подвесили.

- Они… мне не соотечественники, - сказал он, первое что пришло в голову, лишь бы заполнить опасно затянувшуюся паузу. И сразу пожалел. Словно последнюю нить оборвал.

- Тем лучше! – воодушевился князь, - Может тогда расскажешь, как с ними воевать?

- Я никогда с ними не воевал… - Ханнок чувствовал себя очень маленьким и очень далеким от дома. И полуправда жалкой получилась. Воевать-то не воевал, а вот убивать доводилось.

- Ну хоть возможности для давления? Что вы, ламанни, цените, чем вас соблазнить?

Химер поразился тому, какие у него вязкие и запуганные мысли. Тьма, почему так сложно? Да! Вспомнил!

- Они гордые… – промямлил он наконец, больше по заученному из книг, чем по реальному опыту - Если Орден их оскорбит, они уйдут. На этом можно сыграть…

- Интересная мысль, - Соун Санга картинно огладил бородку, - Правда тут загвоздка вышла. Мне тут сообщили, что они и впрямь ушли. Гордость продержалась целых пять дней. А потом невесть с чего сыны Закатного края приползи обратно. Очень странная гордость… Как у вас там с религией? Нет, давай так: - как у тебя с религией, Ханнок Шор? Почему ты защищал ту золоченую, даже когда понял, что это злит моих людей и печалит меня? На тебя жалуются.

"Вот оно что".

Князь снова сбросил маску и смотрел зло и опасно. За его плечом рослый, тощий Сагат рассматривал объект братской досады со странным любопытством. Тоже пугающим. Черные глаза господина Матоленима глядели ожидаемо чуждо, но вроде бы с жалостью. Познавательный вечер быстро скатывался в интриги и золотое, княжеское убийство. Ханнок начал свирепеть. Не вовремя.

- Я больше не лезу в клановые дела с легким сердцем, князь, - рыкнул зверолюд.

Пухлая, унизанная перстнями рука легла на рукоять меча. Не для боя, так, привычная реакция. Но многообещающая.

- Господин мой, сарагарая еще совсем недавно вышвырнули из родной общины, - глухо сказал Аэдан, где-то позади, за химерьими крыльями, - Ему нужно время чтобы осознать это и новые возможности.

- Я обращался к тебе, Кан-Каддах? Что-то не припомню такого в этот вечер.

- Брат, что ты пристал к человеку? – неожиданно подал голос Сагат, - У нас тут самих сложности с самоопределением нынче. И да, я старше. Я сам решаю, когда с тобой говорить.

- Вот ты куда лезешь? – рявкнул князь, с на редкость естественной досадой.

[Snerrir]

Марафон-2, 31

Скрытый текст - SPOILER:

- Слушайте-ка, вы, гости дорогие! У меня тут весьма странные дела в городе творятся и не дай вам боги…

От чего именно их должны были уберечь Кау с родичами так и осталось загадкой.

- Э! – гаркнул Хашт, оказывается, бывший здесь, но каким-то непостижимым образом оставшийся незамеченным. Змеелюд возник, натянул лук и нацелил наконечник на стеклянную дверь, большую, в два дракольеньих роста, решетчатую, выходящую на балкон. Ханнок машинально посмотрел туда сам и ничего подозрительного не увидел. А потом темное пятно в ночном небе увеличилось и оформилось в летящего химера. Мгновение спустя его углядели и нормалы с огарками.

Демон растопырил крылья, тормозя, но все равно не рассчитал и кубарем покатился по балкону, затормозив у самой двери. По княжьему оклику, к нему подбежала стража. Один из вояк повернулся и крикнул:

- Это Коннот!

- Сюда его! – велел князь.

Тащить не пришлось. С дракозлиной непрошибаемостью ночной летун поднялся и заковылял в приемную залу. И от поддержки отказался. Когда он попал в круг света и Ханнок смог рассмотреть его дневным зрением, то понял, что перед ним бледный хмырь. В неизменной вытемненной броне и черных очках – и зачем ему такие, ночью-то?

Княжий соглядатай дрожал и шатался, но с похвальным рвением попытался доложиться и немедленно. Но пока что получалось лишь трагично сипеть.

- Хр-р! Сш-ша… Нас-с…

Потом не выдержал и качнулся в сторону пылающего камина.

- Х-холод...

- Эй! Вина ему, горячего!

Чуть отогревшись, хмырь… Коннот, прошипел:

- К Сиятельным идет подкрепление! Они уже вступают в оазис!

- Как так? – даже Соуну Санга на мгновение изменила выдержка, - Еще сегодня была связь с внешними ополченцами, они же…

- Нас предали, князь! Ваш племянник вывесил цвета Ра-Хараште, ваши… его люди сбросили соседний пост в ущелье и провели Орден безопасной тропой. У них конница и тысячи и камни и жуть и…

- Тьматерный мелкий выродок! После всего, что я для него сделал… Я убью его и пришью его башку на волчий труп, потому как большего он не достоин!

- Ну, ну, не суди мальца так строго, не все у нас в семье обладают моей харизмой и моральным компасом, - сказал Сагат, - Тебе действительно не стоило давать ему вождество после того как папин младшенький… Ну, ты помнишь.

Венценосный брат повернулся и ткнул окольцованным пальцем в грудь озерному вождю.

- А ты… ты вообще сейчас молчи. Это ты мне советовал обождать, пока орденцы оголодают. Вот и доигрались. Вот теперь мне придется воевать по-настоящему!

- Я уверен, что ты справишься, - напомнил Сагат.

- Иди ты к дяде.

- Зато теперь еще одна кость определилась, в чьем стакане ей громыхать, - пожал плечами старший, - Может нам даже удастся устроить наконец нормальную междоусобицу. Но я не очень в это верю. Малец не в нас пошел. Представляешь, когда мы вместе обихаживали Орден он меня озерным ублюдком назвал. Прямо при лысых. Брат, он мне нахамил! Так что, если ты не против, прежде чем пришивать его голову кинаю… а у тебя и впрямь хорошие мастера, так ведь, господин Хал-Тэп? В общем, дай мне прочитать ему мораль. За семью обидно.

Князь сплюнул на пол.

- Та-ак. А вот этого ты мне не говорил.

Соун Санга вытащил из ножен длинный нож. Серый. Стальной. Вояки в зале прянули в сторону, прочь друг от друга. В группки по вассальным интересам.

- Я не обязан, - улыбнулся Сагат.

Нож серой тенью прошил воздух. Вонзился в лоб, пробил кость и закачался на веревке вместе с сиятельным черепом.

- Давай-ка ты сейчас расскажешь мне остальные свои секреты. Пожалуйста, брат.

- С удовольствием, брат. Только вот…

Сагат кивнул в сторону "гостей".

- Ах да, - устало потер наморщенный лоб Соун, - Вон отсюда. За наградами и извинениями придете завтра.

Что ж. Этого следовало ожидать. Реальную политику братья оставили своим ушам и разумам. Не то чтобы Ханнока это печалило, впрочем.

[Snerrir]

Марафон-2, 32

Скрытый текст - SPOILER:

Так пел Нгат жене Чогда:

Они пришли из-за моря, сестра, ты помнишь?
Где раньше мы мнили - лишь волны да пена,
Под взором суровым великой планеты.
Великая пустошь, где семя не найдет себе почвы,
Где крачке не свить гнездо и где не поют цикады.

Таваликки ступили на нашу землю сапогами из бронзы,
Таваликки целовали песок и называли скалы – своими.
Сестра, ты помнишь, в руках у них были копья,
В сердцах их горела ярость и чужое искусство.
Тавалик прошел огнем и мечом по закатному краю.

Они сокрушали полки со знаменами тысяч
Они побеждали князей и срывали покровы
Они брали себе дочерей и жен Нгата.
Теряли головы, лишались престолов и снова их брали.
Мы пили их кровь и любили их женщин, жизнь текла как обычно.

Но, знаешь, сестра, им всегда было страшно.
Им, надменным, могучим, закат внушал ужас.
Лишь изгнанники, они пробивали днища лодьям,
Пугали детей именами прошлого дома.
И, слушая их, мы научились бояться заката тоже.

И вот триста лет мелькнули как сон полуденный.
Они пришли из-за моря, сестра, ты видишь?
Им в спину светит старое солнце.
Их глаза горят, в руках их огонь.
Золото у них на коже, сердца - совсем чужие.

Они пришли.
Города умирают у них на пути.
Сестра, поплачь о нас.
Остриги себе косы.
Завтра они придут к тебе.

- Из Книги Завоеваний Внешний Стороны.

---

Её соперник нанес удар, красивый, но предсказуемый. Сол-Элеис Миэн прикрылась щитом, круглым, ярким и начищенным до блеска. Кристалл ударил о бронзу и металл его отразил. Кузен слишком полагался на мужскую силу и длину руки, хотя и все равно не так как многие, слишком многие укулли в эту эпоху.

Их род вообще привык меньше полагаться на силу. Элеисы Приграничные, наследные защитники Шестого сектора, были древней и уважаемой семьей. Но никогда не считались магами наивысшей категории. Кровники из четвертого за глаза звали их половяшками, едва Сиятельными. Ирония суровых богов – они похоже и не подозревали, что близки к истине. Спираль Элеисов занимала свое место в перечне безупречных сокровищ Укуля, но хранители генеалогических свитков из столицы все равно периодически получали внезапные анонимные пожертвования, чтобы она там и оставалась. Родовой позор, замалчиваемый стыд – их Сиятельность была с изъяном. Сырого могущества было не отнять, но оно было рассеянным, прискорбно хаотичным. Таланты проявлялись по-разному, с разной силой, часто противоречили друг другу. Прадеды тайно финансировали исследователей из академий магии и медицины, изучали экспериментальные техники, даже закупали редкие и опасные реагенты из Внешних земель для посвятительных ритуалов. Все без толку – непокорное семейное наследие отказывалось исправляться. Да еще и упорно прописывалось в Спираль из поколения в поколения, издевательски легко побеждая попытки разбавить их кровь куда более ручными и почтенными линиями.

Изысканное искусство прошлого их подвело. Более того, к разгару Священных походов от него стало только хуже. Святые воины Элеисов были острием копья, авангардом завоевания, но уже к Третьему люди стали говорить, что яд и бешенство Внешних земель толкнули и без того нестабильное семейство на путь упадка и безумия. Затем явился Ньо-Алон, Ярый-в-Смирении, владыка покаяния. Он открыл глаза Укулю и помог исправить ошибки прошлого, укротить гордыню, угрожавшую повести их по пути Погибших Домов. Укуль свернул экспансию, возвратился под защиту благословенного Контура, дабы размыслить о причинах поражения. Элеисы вернулись под Контур, чтобы осознать – их беды явились последствием ярости и жестокости, с которой они воевали за правое дело. Под благим полумраком дома и под злым солнцем чужбины. Отныне надлежало направлять свой пыл по каналам долга, через шлюзы Учения в хранилища последовательного добра. Чтобы свет горел ярко, но ровно.

И это сработало. Хоть полной гармонии по-прежнему достигать удавалось не многим, но….

- Ай!

Рука кузена напряглась снова, но ударил он щитом. От этого она увернулась, но родич подскочил ближе и подсек ее ногу своей. Миэн упала на землю тренировочного дворика, в пыль и прах стыда. Столько мыслей об искусстве, ах!

- Не зевай, сестренка, - кузен помог ей подняться, - Раз уж решила идти по нашему пути, будь готова ко всему и всегда. Или ты думаешь, выродки с мутантами будут играть по нашим правилам?

- Не думаю, - улыбнулась Миэн. Плац чуть дрогнул, бронза поножей и заклепок сандалий поехала с сторону, самую малость. Кузен потерял равновесие, шлепнулся на спину. Скосил глаза на затупленный наконечник тренировочного меча, нависший над лицом.

- Но и я тоже им ничем не обязана!

- Миэн, не делай так больше! – кузен окинул дворик настороженным взглядом. Сейчас там были лишь они, да старый оруженосец из немагической касты, верный вассал их малого дома. Юноша чуть расслабился, но все равно сказал:

- Ты меня слышала?

- Слышала. Прости, - смутилась женщина. Все-таки эту неделю она чересчур расслаблена, слишком грезит о подвигах. Как сказал Явиль Секира Долга - подменяет верные поступки верными мыслями. Сейчас вот воспользовалась той самой силой Элеисов, не запретной, но неодобряемой. Хорошо никого из посторонних нет. Еще лучше – что этого не видел отец.

[Snerrir]

Марафон-2, 33

Скрытый текст - SPOILER:

- Благородная госпожа? Вы просили напомнить вам о встрече, - сказал оруженосец.

- Да, конечно, спасибо, - кивнула ему Миэн, - Вы воистину ответственны и надежны. Как и всегда.

Польщенный старик поклонился, забрал тренировочные мечи со щитами и ушаркал прочь. Миэн облегчённо вздохнула. Эти глаза… Иногда она думала, что, когда еще жила на женской половине башни, вдали от младших каст и помыслов о войне – жить было проще.

Миэн опомнилась и отругала себя. Благородной госпоже не пристало так бояться верных вассалов. Да и потом - жить было проще, это так, но и невыносимо скучнее. Когда стало окончательно понятно, что других детей у Элеис Тоёля, Последнего Свято-Воина, уже не будет, отец уступил реалиям политики, насущным интересам и требованиям семьи. Ее провозгласили не временным, а подлинным наследником, открыли прежде запретные пути для службы роду. Она оставила платье благородной леди и жезл целительницы, посвятила себя искусству войны. И, святая Окельо, благая праматерь - свидетель, ей это пришлось по душе. Особенно потому, что, потеряв надежду увидеть ее в роли правильной дочери, отец решил, что поздно горевать о шестнадцатой душе и предоставил ей лучших наставников и, в остальном, полную свободу.

Прочие безупречные семьи возмущались решению, но вяло – в эти суровые годы, эпоху углей и пепла, ни один из благородных домов не мог быть уверен, что его линия в достаточно безопасности. Даже столица это понимала и Верховный совет принял-таки, хоть и со скрипом, поправку к законам о наследовании титулов и земель. Верховный жрец даже вспомнил по такому случаю, что самим существованием Контур обязан Святой Окельо, Непокорной Правде, Яростной Осторожности, Госпоже многих умений.

Кровники из Четвертого, помнится, смеялись этим лишь дай повод. Долго смеялись. Пока их собственный наследник не оказался убит. Убит мутно, невесть с чего взбесившимся телохранителем тсаанского князька, поправшим право дуэли. Поговаривали, что это и вовсе был варвар, бездушный из потерянных стран. Миэн в это не верила – слишком уж это… фантастично. Бездушный, в благословенных землях? Напоминает сюжет их тех романов, которые скрашивали ее дни, когда она еще не открыла для себя сладость Учения. Хотя… было бы особенно приятно если бы эти глупцы прошляпили дикаря на своей территории. Не лишний удар по самомнению, хотя эти Исчелли и без того продолжают тупить – пускай их патриарх вынужден был пойти по стопам Элеисов и провозгласить внучку наследником, они сами себе воткнули нож в спину тем, что никогда, может и назло, не заботились о ее образовании. Бедная кукла была окована своей ролью, никогда не держала в руке ничего важнее вязальной спицы и была, по опыту общения, премного уныла. Декоративная Исчелли. С такой и соперничать - стыдно.

Миэн вздохнула и отвергла ложную радость. Желать, даже кровникам, чтобы причиной их бед оказался бездушный – недостойно воительницы Ордена. Радоваться их упадку, в те времена, когда иссякают столь многие некогда великие имена – противно долгу настоящей Сиятельной. Гордиться тем, что она оказалась лучшей наследницей в сходной, угрожающей для рода ситуации – не пристало почтительной дочери.

"Да, не забывай – еще тебе приятно осознавать, что ты усядешься на кресло отца и будешь сама управлять цитаделью." – прошептал внутренний голос. Миэн поблагодарила его за напоминание и придушила медитацией. Она достаточно хорошо поняла, что этот великий почет, но из тех, что преждевременно гасят глаза и сгибают спину. Как и кузен, обрадовавшийся тому, что и дальше останется повелителем маслодавилен и оранжерей, а не крепости, вечно готовящейся к осаде и уже триста лет не осаждаемой.

Что ж, последнее обещает измениться. И, хвала Множественным Владыками – не плохим образом. Укуль просыпается и собирает силы. Сиятельный вновь готовы заявить о себе. И даже если, не приведи боги, это окажется их лебединой песней – пусть будет так, это лучше прозябания… на своей, отгороженной половине дворца.

[Snerrir]

Марафон-2, 34

Скрытый текст - SPOILER:

Впрочем, до чего же она прекрасна, эта половина, её Укуль. Невзирая на опасность опоздать, Миэн позволила себе подойти к парапету стены и посмотреть на мир. Отсюда открывался любимый вид, так и не прискучивший ей за все ранние годы, заново согревший ее после возвращения из семинарии.

Внизу царили белый камень, бронза и благословленное стекло. Рифленые колонны и стрельчатые арки. Купола и шпили. Жилые дома знати, училища и храмы, сады с колоннадами и беседками. Округлые шапки пиний и свечи кипарисов. Ветер доносил до нее лепестки цветущих вишен и перезвон фонтанов. А вокруг нее, за внутренними стенами – прекрасные в своей суровой простоте казармы верхнего гарнизона. Великие предки даже склады и конюшни строили на века, по законам математической гармонии. Золотой канон пропорций, углов и длин, лучшие материалы, подлинный Янтарный век.

Миэн осознала, что опять сбилась на манеру мыслей послушницы. Которая еще лишь выбирала себе путь, незрело перескакивая с увлечения на влюбленность, от целительства и выплавки стекла до искусствоведения и архитектуры. Миэн напомнила себе быть более собранной, но каяться не стала. Шестая цитадель и впрямь заслуживала восхищения.

Она позволила себе еще пару минут. Иногда эмоции лишь укрепляют силу воли.

Еще на ярус ниже, за кварталами знати, на отдельной террасе, располагалась Площадь собраний, с галереями для торговли и платформами для выступления и проповедей. А еще дальше, у самого основания холма – пестрый, красный и синий хаос черепичных крыш. Едва не перехлестывающий за внешние стены. Стараниями в том числе и ее семьи, Шестой гарнизон был не только грозной крепостью, но и процветающим городом. Не каждое привнешнее владение могло похвалиться таким успехом. Исчелли, например, гнушались общаться с младшими кастами, забывали о долге пастырей. Не только ленились направлять простецов на путь благих перерождений, но даже пренебрегали и их телами. При таком прискорбном подходе неудивительно, что именно у них сохранилось больше всего староверов и невеж. Миэн, пожалуй, сложно было упрекнуть цепляющихся за варварство младших вассалов Исчелли – от таких и сама мех на голове отрастишь.

Миэн вздохнула и посмотрела дальше, на природу. Природа умиротворяла. Воистину их сектор – один из самых богатых! Поля с первой зеленью нового цикла, оливковые сады и виноградники, до самого Контура... Женщина решилась, укрепила волю и заставила себя повернуть голову и посмотреть на него внимательней. Разбавить идиллию суровым напоминанием, в тему предстоящим разговорам.

Благословенная граница была совсем рядом, отсекая половину горизонта, переливалась собственным добрым янтарем и алыми разводами отраженного обратно в Ядоземье фона. Дикого, злого и разрушительного. Долго на эту борьбу и смотреть-то было страшно. Даже голова болела, особенно у неодаренных магией. От мельтешения цветов, и от осознания того, что творится за этим древним куполом. Отец рассказывал, что еще в дни его молодости защита была настолько плотная, что за ней можно было разглядеть лишь немногое, самое близкое и яркое. Или самое темное.

В ее годы за жизнью искалеченной луны можно было следить, как за пьесой в древних стеклянных инфо-сферах. И увиденное не радовало – там до сих пор желтели прошлогодней травой луга, тянули к небу ветки деревья – черные, голые и скрюченные. Местами почву до сих пор скрывала эта грязно-белая пакость – снег. На холме чуть поотдаль, уже едва видимой, скалилась частоколом дикая крепостца. Формально – союзническая, она все равно раздражалаа Миэн, как пьяный и рваный сосед, храпящий в грязи посреди своего двора – так вроде говорят простецы?

Хуже всего то, что Миэн была, одной из немногих, лишена отрады благой лжи, что Контур стал прозрачнее будто бы из-за того, что луна успокаивается и слабее на него давит. Она знала, что нас самом деле все гораздо хуже. Даже наследие безупречных предков и то дает слабину, вынуждая Орден вести себя не по-Орденски. Заставляя его плести недомолвки, полуправду и откровенный обман, лишь бы среди населения не началась паника. Ничего, это еще поправимо.

[Snerrir]

Марафон-2, 35

Скрытый текст - SPOILER:

Миэн поняла, что засмотрелась и упустила возможность зайти на нижнее подворье и переодеться. Не страшно, воинская туника, поножи и кираса - надлежащий костюм для дочери коменданта. Разве что…

Она сосредоточилась и усилием воли стрясла с себя налипший песок дворика. Развернулась и направилась к центральной башне. Грандиозная в видимом, тварном, диапазоне, в магическом она вздымалась еще выше. Подпирая исходящей от кристалла на шпиле энергией купол Контура. Ниже поток был единым, но, столкнувшись с главным щитом, растекался по нему извивами молний. Напитывая священную границу от линий силы, проложенных еще самой святой Окельо.

Контраст между родными краями, возделанными и залитыми очищенным светом от Контура и облученным диколуньем за границей питал её размышления всю дорогу до левитатора. Потом пришло время отречься от философии ради концентрации. Ради пятой души и ее волшебства. Встав по центру шахты, в кольцо древней магмашины, она изгнала из разума постороннее, подключилась к благому фону, зачерпнула и направила магию. Кольцо зажглось огоньками преобразователей и вознесло ее сразу на сорок пять этажей. Женщина замедлилась у нужного балкона и аккуратно перелетела на начищенный до блеска, беломраморный пол. И по осознанной привычке прочитала благодарственную молитву в честь древних волшебников, сотворившего такое чудо. Воистину, строившие Шестую цитадель укулли были мастерами своего дела, даже более чем прочие. Не каждая великая башня могла похвастаться таким совершенной инфраструктурой, до сих пор работающей и столь… эффективной. Миэн почти и не заметила расход магии. А вот у Исчелли в их гнезде…

"Довольно об Исчелли" – приказала себе Миэн, нахмурившись.

Тяжелые, бронзовые двери в кабинет отца оказались закрыты. Стражники у них стояли навытяжку, еще более суровые и бдительные чем обычно. Энерго-посохи в их руках пересекались под идеально выверенным углом. Рядом, у гостевого столика, сидели два незнакомых воина в стеклянных доспехах и о чем-то тихо беседовали. Увидев ее, они прервались и сдержанно поклонились. Помедлив, и здесь Миэн уловила намек – не сразу, мол, признали в непривычно одетой женщине коллегу полного посвящения. Какие-то они больно наглые для здешних, наверняка…

"В первую очередь следи за собой, о дшерь Укуля" – процитировала себе женщина.

Сол-Элеис Миэн направилась к дверям, но скрещение посохов не дрогнуло от ее поступи.

- Госпожа Леди-Наследница, господин Лорд-Комендант просил никого к ним не пускать, - охранник показался Миэн непривычно нервным.

От титулов посетители разом подобрались и смотрели куда более уважительно. Миэн это не обмануло. Как-же, как же, еще не наслышаны… туристы.

- Мой отец сам просил меня прийти… - Миэн бросила быстрый взгляд на парящую над подставкой инфо-сферу и убедилась, что надлежаще пунктуальна, - … именно в это время.

- Господин Лорд-Комендант просил никого не беспокоить, пока он дает аудиенцию господам-лордам из Ордена, - за прорезями стражничьего шлема глаза светились мукой верного вассала, оказавшегося меж двух огней – уже отгорающего, но еще смертоносного и идущего ему на смену… молодого, но уже смертоносного.

Миэн сжалилась, кивнула и отошла к стене, дожидаться своей очереди. Прислонилась спиной к стене и задумалась. Все это очень загадочно. Элеис Тоёль не был из тех, кто меняет свои планы в угоду каждому захожему функционеру. Наверняка это не простые люди, а кавалеры Ордена высшей важности. Может, даже из тех героев, кому доводилось бывать во внешних странах. Были у отца знакомые, лишь чуть младше его самого, также заставшие времена, когда Орден еще ходил туда великими походами. А иногда случалось и такое, что Элеис Тоёль делился мудростью с новым поколением, увы не святовоинов, а всего лишь военных советников и дипломатов. Но все равно, странно. Такое на ее памяти еще приключалось внезапно.

Миэн решилась и, незаметно от всех, положила ладонь на стену. Потянулась к магии, не почетной, из тех что даруют душу Сиятельным, а так… еще одному шальному умению Элеисов. Женщина настроилась на камень и бетон, почувствовала как по ним идет высшая магия – лишь отдача от колоссального напора поддерживающего потока, но и его она с трудом отсекла. И куда более приземленные, обычные колебания – ветер, заставляющий слегка качаться даже такую громаду как башня Шестой цитадели. Грохотание машин на техническом ярусе, гонявших воду по свинцовым трубам и простецкую энергию по медным вервиям. Троюродная сестра в своих покоях этажом ниже, решившая… позор. Так, этого точно не надо… Ближе, еще ближе… Мириады, как же давно она этим не пользовалась... Вот, то что нужно.

Голоса за стеной сразу стали громче, словно это она сама, лично оказалась в кабинете отца.

[Snerrir]

Марафон-2, 36. 2,4к знаков + 1к знаков эпиграфа в пост № 235

Скрытый текст - SPOILER:

- … таким образом, мы всецело рассчитываем на вашу поддержку.

Знакомый голос, где-то она его слышала и неоднократно… Миэн сделала поправку на искажения от фонового потока и поняла: лорд Тулун! Почтенный командир, немало лет подвизавшийся во благо Ордена на территориях этих ламанни, союзников. Много сделавший для того, что в полуварварские края проник свет Укуля. Говорили, впрочем, неофициально, что именно он в последних переговорах внушил этим ветреным гордецам-послушникам должный трепет, перевесивший чашу весов в пользу заключения выгодного договора о поставках товаров из Ядолунья. А еще он часто навещал Дом Войны, в котором она обучалась на третью ступень посвящения. Его даже полушутя называли патроном всего их крыла Ордена, хотя по титулу он так и оставался сотником. А на церемонии выпускного опечатывания он лично похвалил ее успехи в столь разных сферах Мастерства и Учения…

Тем внезапней оказалась ярость, с которой отец ответил лорду-сотнику:

- Да вы с ума сошли!

- Осмелюсь предположить, что нет, господин Иль-Элеис Тоёль. Со всем почтением, мы уверены, что ваша дочь будет лучшим вложением в предстоящее дело от всего Шестого сектора. В наше общее дело.

- В вашу авантюру, лорд-сотник! Она не менее безумна чем вы сами, и ваши друзья. Это пустая трата и так ограниченных ресурсов, и я не позволю чтобы моя дочь…

- Командование оказало мне великую честь, предположив, что мое умение управлять ресурсами – достойно внимания, господин Лорд-Комендант. А ваша дочь признана отличной наследницей, талантливой и многообещающей, украшением любой семьи. Шестая цитадель же – самым возлюбленным и желанным уголком Укуля. Так ведь, господин Иль-Элеис Тоёль?

Миэн поежилась. Так на ее памяти с отцом еще никто не говорил. Еще небывалей - отец промолчал.

- Хотя и не все так считают, конечно, - как ни в чем не бывало продолжил лорд Тулун, - Некоторые семьи утратили высокий вкус и блеск прошлых времен. Взять, например, Исчелли из Четвёртого. Прискорбное самомнение, ужасные манеры. Впрочем, в их случае не все потеряно, они обещали мне прислать людей и средства, и много – похвальное рвение, не находите? Их патриарх даже сказал, что буде такая необходимость, они смогут взять на себя вашу долю и призыв. Я взял на себя смелость уверить его, что до этого не дойдет. Или я поторопился?

- Мне следовало скинуть вашего агента с вершины башни, еще когда вы впервые постучались в мои двери, звать мой род в это свой… кагал! – наконец произнес лорд Элеис.

- Осмелюсь напомнить, что вы этого не сделали. А теперь, я не смею больше отнимать ваше драгоценное время и смиренно прошу дать мне ответ, который я могу передать командованию.

- Вот что я тебе скажу, ты… погоди-ка…

Похоже, Миэн от волнения сбила концентрацию. Отец засек ее плетение и, неизмеримо более опытный и могущественный, немедленно разорвал его, легко, как осеннюю паутинку. И тут же обезопасил кабинет от любых попыток прослушки Малым Даром Элеисов.

[Snerrir]

Марафон-2, 37

Скрытый текст - SPOILER:

Женщине стоило большого труда не вскрикнуть, не отшатнуться от стены. Откат от разорванного заклинания ударил по голове, словно она треснулась затылком об стол. Но Миэн удалось промолчать, и, она надеялась, даже сохранить безмятежное лицо.

Спустя еще половину часа дверь открылась. Лорд-Комендант, улыбаясь, проводил гостя до края платформы, пожелал быстрой и ровной дороги. Если бы Миэн сама не слышала, как до того шел разговор, то сочла бы, что лорд Тулун и отец – друзья-ветераны, старый и сильно моложе, но равно связанные узами боевого братства. Что лорд-сотник и патриарх дома Элеисов хорошо провели время, распив кувшинчик Слез Окельо. Вспомнили славное прошлое, пожаловались на молодежь, похвалились урожаем оливок и бобов в оранжереях.

- Передавайте от меня привет господам. Напомните, что Шестая цитадель по прежнему на месте, наши стены крепки, а копья – готовы к службе.

Дорогие гости слевитировали вниз, один за другим. Потом отец взглянул на нее, словно только что заметил.

- Идем, дочь моя.

Миэн отлипла от стены и прошла за бронзовый портал, с трудом удерживаясь от того, чтобы не втянуть голову в плечи. Иль-Элеис Тоёль, сам, лично, закрыл дверь и замкнул кабинет от магии родни, как уже выяснилось – излишне любопытной. Снял перчатку, другую, бросил их на хрустальный стол. Подошел к окну, заложив покрытые шрамами ладони за пояс.

- Что ты успела услышать? – отец не повернулся.

- Отец, он… он шантажировал тебя? У нас беда? – Миэн слишком хорошо знала родителя, чтобы сейчас размениваться на формальности

- Можно сказать и так, - лорд Тоёль сказал это вроде бы и спокойно, но Миэн отчего-то стало зябко. Даже несмотря на то, что по стенам бежали извивы стеклянных трубок, не только украшавших, но и обогревавших вотчину Лордов-Комендантов. Мерцавших теплым, оранжевым светом. Предшественники Иль-Элеис Тоёля смотрели из ниш с объемными портретами, её предки и родичи из союзных семей. Непрерывная цепь верности, славы и долга, в середине акцентированная рамкой траурной славы. Иль-Элеис Лан, герой войны, оборонивший цитадель от несметной орды мутантов и варваров, прорывавшихся в благословенную страну при правлении первого из Царей Мрака... Ценой своей жизни оборонивший. Её прадед.

Обычно Миэн черпала в этих ликах силы и гордость, сейчас они, как ей показалось, взирали оценивающе и сурово. Исчисляя ее малые достижения на весах вечности.

- Давным-давно я пожелал величайшее сокровище, - сказал отец, не сразу, - И я получил его. Теперь от меня требуют платы, справедливой, может быть. Но пусть демоны вырвут мне все души, если эта справедливость сойдет им с рук!

- Отец, если надо, я приложу все силы, чтобы спасти нас от этого долга! - выпалила Миэн чувствуя себя такой торопливой, такой неловкой, - Ты можешь рассчитывать на меня, если надо будет сражаться за честь семьи! Даже против лорда Тулуна! Даже он пожалеет, если возомнил себе, что может нам приказывать!

Отец отвернулся от окна, моргнул. И сказал:

- Ты так изменилась за это время в Доме Войны…

Миэн не знала, что на это ответить.

- Миэн, они требуют, чтобы ты присоединилась к новому Священному походу.

- Отец, но это же то, к чему я готовилась! - поразилась женщина, - Это же великая честь! Отец… я не понимаю! - Миэн, чувствовала себя плывущей против течения великой реки. Вверх по водопаду. Так недолго и уже так устала… - Отец, я не ожидала, что нам придется напоминать о долге шантажом!

- Ты и вправду ничего не понимаешь, ты глупая девчонка! - крикнул отец, пальцы сомкнулись на широком поясе так, словно старый воин собрался им душить.

- Я там был, слышишь меня? Я! Там! Был! Это не ваша ритуальная прогулка вдоль границы. Даже не удар по ближним варварам, прикрытый союзниками! Они идут в дальнее Ядолунье Миэн! Ты думаешь вот это, – он указал рукой на окно, в котором вдали, за куполом, серели и желтели отравленные территории, - Вот это пустошь для подвигов, смертельно опасная? Да она и на подошву не сгодится настоящему Ядолунью!