Белая Карта Марса

[Statosphere_Magic]

Вообще первоначальная задумка была - рассказ. По сути так оно и получилось, только чуть побольше.
Начало 24-го века. На Марсе вовсю идет добыча редких металлов и прочего сырья. Население города-рудника, обслуживающего всю планету и даже астероиды всего около 50 тысяч. Народы Земли давно объединились под началом Большого Правительства, поделили карту планеты на синие, зеленые и неприглядные желтые участки. Двухсторонняя радиосвязь с Марсом только технологическая - за этим следит служба безопасности. В какой-то момент обитатели колонии, сплошь инженеры и ученые, наблюдают по теленовостям, что на Земле назревает гражданская война. Они принимают решения заявить о своей независимости, благо все, что нужно для жизни и развития у них есть. Никакой военный флот с Земли не прилетит - его просто нет. Напротив, поселенцы планируют как и раньше отправлять добытое, организовав торговлю. Однако не все хотят прожить остаток жизни на красной планете и организуют подполье с целью бегства. "Лучше уж на неспокойной Земле, чем в чуждом мире другой планеты". Однако на подходе к Земле команду беглецов ждало неожиданное открытие.
Полный текст на литрес https://www.litres.ru/71755015/ Бесплатно

[Statosphere_Magic]

Глава 1.
Маленькое, видимым размером чуть более половины от земного, солнце клонилось к горизонту. Тем не менее, оно все еще висело в той части неба, которая даже в полдень была иссиня-черной. Это был так называемый дневной околозенит. Часть остекления купола, являвшегося никаким не куполом, а прямоугольным в плане ангаром, выходила на западную часть горизонта, начинавшую краснеть. Отблески этого зарождавшегося заката падали на лица, окрашивая их в медные цвета. На земле таких сочетаний красок неба и солнечного света было не сыскать, разве что в недоступных горах. Здесь же так выглядела третья четверть каждого дня.
Толпа в очередной раз одобрительно взревела – это была отработанная реакция на то, что Доктор Хеллер выдал очередную свою мысль.
- Вот же стадо! – злобно подумал Сомерсет и как бы невзначай покосился влево, туда где стоял этот Рэдклиф, в прежней жизни поселения бывший обычным Старшим Специалистом, теперь превратившийся в оголтелого активиста.
- После митинга не расходимся, - прокричал сквозь шум любивший делать такие излишние напоминания суетной Рэдклиф, заметивший взгляд Сомерсета.
- Да помню я, - отозвался Сомерсет, едва успев уложиться в паузу в речи Доктора Хеллера, в очередной раз рассказывавшего про этот свой круг истории, вернее сказать виток спирали.
Ближайшая дверь, одна из нескольких ведших из купола в галерею периметра, располагалась в паре десятков метров. Примерно там же висел экран, в углу которого была строка с цифровыми часами. Следовало подождать еще с десять минут и уж потом…
- Не в первый раз говорю, что именно мы оказались перед лицом того, что осветило человечество несколько тысячелетий назад, – снова завелся Хеллер, - Настало время новой античности. Именно нам выпал шанс построить подлинную демократию. История человечества описала круг невероятных масштабов. Вернее сказать сделала виток спирали развития. В античных городах, давших начало самому понятию «демократия», социально-политический процесс определялся очень небольшой группой граждан города. Они буквально знали друг друга в лицо. Ну или через одно рукопожатие. Если между ними и было неравенство, то оно было продиктовано исключительно заслугами. Любой нечестивец, будь то мошенник, или иной преступник просто изгонялся. Да, они не существовали на самообеспечении - то общество было рабовладельческим. Но как бы сейчас цинично это не звучало, рабы не включались в ту картину – их попросту не считали людьми. Конечно, это было ужасно. Но в памяти потомков осталось не то общество как таковое, а образ. Образ, на который желали равняться, но не могли допрыгнуть до той высоты. И вот, человечество описало виток по своей исторической орбите и теперь есть мы, вооруженные невообразимым парком машинерии. Я убежден, что мы вполне можем сравняться с теми титанами античного прошлого. С образом. В сознании поколений потомков это было общество, где нередкий простой горожанин был способен обессмертить свое имя в веках. Да впрочем, и в реальности так оно и было.
- Мистер Хеллер, было бы замечательно, если бы вы и ваши друзья, а также наши новые боссы поинтересовались, всех ли заводит мысль участвовать в этих ваших подвигах? – мысленно ответил Сомерсет.
- Если бы какое-то чудо вырвало тех античных героев из оков их примитивного существования и дало бы им взамен рабов нашу машинерию, то получились бы мы, - продолжал Хеллер.
- Мне тоже нужно чудо. Чудо, которое вырвет мою задницу из оков вашей долбанной затеи. Минуты на экране сменяли друг друга. Дверь, расположенная под экраном как раз и вела к такому вот чуду, к бегству. К его, бегства, отправной точке.
- Уж лучше эта Гражданская Война, но на Земле, с деревьями, земным воздухом и даже грязью после дождя. А если вы так любите свои железки, то любите это без меня. И друг друга во всевозможных сочетаниях… - продолжил бесцельную мысленную дискуссию Сомерсет, - Будьте всем, чем хотите.
- Человечество, оставшееся на Земле давно погрязло в пороках, являвшихся неизбежными на пути становления, - продолжал Доктор Хеллер, - С ходом развития оно могло бы избавляться от них куда более эффективно, но мы видим другой результат. Тем не менее, мы должны быть благодарны ему в историческом смысле, и мы ни в коем случае не намерены порвать с ним. Мы просто удалимся. Удалимся не навсегда. При всем при этом мы взойдем и уже взошли на подлинно новую ступень. Мы формируем свою среду обитания вне Земли и способны обеспечивать свое существование полностью. Каждому из нас придан такой парк машинерии и такие ресурсы энергии, какие немыслимы ни для какого жителя Земли, разве что для представителей топ-бизнеса, но и они распоряжаются этими мощностями опосредованно, через цепи бесчисленных посредников-менеджеров. У нас же каждый если не второй, то третий способен спроектировать и построить новый объект производства. Мы – новая ступень эволюции. Если не в биологическом смысле, то в социальном, да и просто ментальном.
Насчет производства так оно и было. Как следствие, сверху, от лидеров мятежа пошли директивы наладить выпуск собственной боевой техники. На Земле военно-промышленный комплекс во все времена был чем-то элитарным, закрытым, здесь же дело поручили первым попавшимся. Благо каждый был высококлассным инженером, за исключением врачей. Даже за вопросы рационов по большей части отвечали никакие не повара, а назначаемые дежурные.Что насчет вооружений, то компетентность принимавших решения производила неоднозначные впечатления. Если противоракеты, до которых дело еще не дошло, были бы чем-то рациональным, то колесные бронемашины виделись совершеннейшими пережитком. Тем не менее, такое решение было принято.
Подразделение активиста Рэдклифа, в которое входил Сомерсет, такой же Старший Специалист как и этот новоявленный вожак, как раз было занято бронемашинами. Точнее было сказать, самым началом - проектированием постройкой производственных корпусов. Само конструирование бронемашин было совершенно тупым копированием шаблонов армии Земли, давно превратившейся в глобальную полицию, способную подавлять несопоставимо слабого противника. Подавлять противника вроде поднявшихся на очередной мятеж или демарш диктатур «желтой карты», то есть той части карты планеты, что была заселена не вышедшими из первоиндустриальных двадцатого или двадцать первого веков голодранцами. То была жизнь Земли.
Жизнь поселения, развивавшегося от первой посадочной позиции на протяжении сорока пяти лет являла собой в общем-то нечто достойное. Каждый знал зачем он сюда летел и по возвращении получал то, что зарабатывал. Но это было до мятежа. Новая организация рабочего времени, когда люди привлекались к разного рода работам в свободное время, копировала определенные практики, имевшие место в тех неблагополучных веках. Так поступали большевики - радикальная фракция коммунистов, поставившая на уши всю историю двадцатого века. Об этом рассказал если не друг, то хороший приятель Сомерсета, Долбин, Инженер-Лейтенант. Он был большим знатоком таких исторических подробностей, правда вместе с тем он был и любителем досочинять свою версию. Последнее не отменяло того, что он проявил себя куда разумнее большинства. Как и Сомерсет, этот разумный человек также не горел желанием окончить свои дни здесь, в этом чуждом человеческому естеству мире.
Хеллер продолжал свою болтовню, в которую время от времени вливалось едва слышимое жужжание – под остекленным сводом болталась пара дронов с крупноформатными камерами. Вообще целью этого очередного сборища была не только и не столько обработка мозгов собравшихся двух-трех сотен присутствовавших, сколько съемка очередной видеоверсии, которая должна была быть разнесена на все без малого пятьдесят тысяч человек. Столько составляло население объекта-колонии, включавшее в это число около тысячи человек персонала, пребывавшего в орбитальном пространстве. Такие тоже были - на орбите было что добывать - Фобос во всю потрошили, вынимая из него осмий, гафний и иттербий, составлявшие значительную долю когда-то влетевших в него метеоритов. Несколько сотен человек работали на орбитальном строительстве - меньший по размерам Деймос теперь летал со словно вонзившейся в него многокилометровой ажурной фермой, – небесное тело использовали как стабилизирующий груз строившейся станции для выращивания больших монокристаллов.
Наконец, время, на которое ориентировался Сомерсет подошло. Неторопливо развернувшись, он двинулся вправо, по направлению к двери. Люди один за другими принялись так же неторопливо расступаться.
- Ты куда? – послышался за спиной голос Дженнифер, входившей в подразделение. Она была не менее фанатичной активисткой, чем сам Рэдклиф.
- Туалет, - негромко произнес Сомерсет обернувшись.
- А-а, ладно, - ответила она, вроде как смутившись, или скорее изобразив смущение.
- Спасибо, что разрешаешь, - сердито подумал Сомерсет, продолжая свое движение к заветной двери.
- Когда пара створок этого стандартного шлюза закрылась, Сомерсет наконец-то облегченно выдохнул. Теперь он стоял посреди безлюдного коридора галереи периметра. По ходу Сомерсету пришла довольно экстравагантная мысль, что когда-то нечто подобное в его жизни уже было. Действительно, то же чувство, надо думать, с адреналином, было у него в далеком детстве, когда он так же вот предпринимал небезуспешные попытки улизнуть с уроков. Вернее было сказать с дополнительных занятий, да и уроков тоже. Вместо доктора Хеллера была не вполне нормальная училка, вознамерившаяся, а главное каким-то образом получившая разрешение проводить занятия по всей той индийской чертовщине. Мировая древняя культура, чтоб ее. Училка, судя по позднему, взрослому анализу воспоминаний была склонна курить что не следует. Примечательно было, что и аналог этих активистов тогда, в детстве, тоже был. Причем сами те, как выразился бы владевший виртуозным мастерством выражаться Долбин, «черти рогатые», ровно так же, как и юный Сомерсет не выказывали большого желания оставаться в школе дольше положенного. И при этом же препятствовали его побегам. Такова видимо была человеческая природа. С другой стороны, кто бы мог подумать, что то была настоящая тренировка, которую совсем юный Сомерсет придумал и устроил себе сам.
Сейчас же на карту было поставлено куда больше, чем перспектива с выбором уйти или потерять лишний час-полтора. Сейчас речь шла о долгих годах прозябания неизвестно ради чего, если не о всей жизни, потраченной здесь. Когда Сомерсет заключал контракт, он четко осознавал, ради чего это было ему нужно, а это… Человек может пойти на многое и выдержать многое, если знает, ради чего это все. А вот если бездумно, но заодно с остальными, если ради каких-то красивых слов – это подлинное безумие.
Менее чем через пару минут после того, как за спиной закрылись створки шлюза, Сомерсет уже шагал по галерее, с отметкой плюс пятьдесят. Здесь такие строительные обозначения были сплошь и рядом. Теперь нужно было отдышаться - ставшая параноидальной осмотрительность подсказывала, что не следует полагаться на лифт, когда можно добраться своими ногами. Отметка означала, что пол проходил на высоте пятьдесят метров над поверхностью, и это было прилично даже в условиях пониженной марсианской тяжести. Галерея имела остекление и при желании, если припасть к окну, можно было увидеть фрагмент покинутого купола, как и все подобные купола имевшего вид полуцилиндра, то есть, как уже было сказано, ангара.
Где-то в стороне, примерно в полукилометре, тянулся состав с рудой. На земле такого транспорта не было – колея в пять метров и каждый вагон размером и грузоподъемностью с небольшую земную баржу. Каждая шпала пути – стальная конструкция со своими устройством, с демпферами и компенсаторами деформаций. И это было самое простое и грубое.
При возведении строительных конструкций практиковалось применение балок из пористой высоколегированной стали, которые изготавливались никаким не литьем, а порошковой лазерной печатью с прорисовкой каждой полуоткрытой каверны. В условиях безжизненной планеты все, что нужно было для таких изысков – это материал и энергия и все это было. На Земле же переход к такому заоблачному качеству применительно к потребностям всего населения неизбежно угробил бы всю биосферу – так или иначе все производственные процессы давали отходы. Здесь это особо ничего не меняло – при любых раскладах это были все те же безжизненные породы и непригодная для дыхания атмосфера с ее пылью.
Не удивительно было, что для людей в хорошем смысле фанатевших от технологий и космоса Марс был весьма заманчивым местом. Сомерсет и сам был таким. Была и вторая не менее, а в случае Сомерсета и более весомая составляющая мотивации. Минимальный контракт в два земных года позволял по возвращении выйти на пенсию в тридцать лет – это была нижняя граница, на которой мог завершиться весь этот контрактный цикл, состоявший из указанных двух лет и полуторагодовой стажировки на Земле и околоземной орбите. По истечении двух лет контракт можно было продлевать на год и так далее. Но так было раньше. Полные рвения волны первых поселенцев, продлевавших свои контракты и вытягивавших до десяти лет, протоптали нехорошую тропинку к тому, что минимальный контракт стал составлять три с половиной года – такой и был у Сомерсета. Ему хватило бы и двух лет – выплаты было бы достаточно, чтобы купить приличный особняк в пригороде любого из престижнейших городов «синей карты» - многочисленных пятен, разбросанных по «зеленой карте» и составлявших от нее примерно двадцать процентов. Сама «зеленая карта» занимала примерно шестьдесят процентов всей суши, но такая площадь набиралась в том числе за счет малолюдных России или Канады. Родной Сомерсету Южноамериканский континент имел и желтые и зеленые и синие участки. Бразилия была в зеленой карте, при этом суперфедеральный округ «Сан-Паулу Плюс» был в синей карте. Другие налоги, другие цены, другой уровень. Обитатели Марса в шутку называли свою новую территорию по-разному: кто «красной картой», по традиционному цвету планеты, кто «белой картой», видимо, подразумевая ее как пусть и отснятую, но все же неизвестную «землю». Когда-то на земном глобусе были белые пятна.
Что касалось самой Земли, то вся эта система разных карт, конечно, может и была далека от каких-то идеалов справедливости, особенно с точки зрения жителей «желтой карты», но как они, то есть все Земляне, успели встать перед пропастью гражданской войны? Причем акторами были вовсе не «желтокарточные», а Старая Америка и Россия с одной стороны и Европа с Азией с другой.
Сомерсет глянул в сторону красневшего запада, на линии горизонта которого громоздился черный в огоньках айсберг обогатительной фабрики. Еще дальше, за горизонтом располагался ракетодром с шаттлами. Туда и предстояло переправиться. Свой телефон Сомерсет выключил еще там, в галерее-периметре. В случае чего можно будет сказать этим остолопам, оставшимся в куполе, что уронил телефон в унитаз или лучше в раковину и выключил. Хотелось думать, что говорить этого уже не придется.
Хорошие же люди ждали там, в транспортном узле, своеобразном вокзале. Туда Сомерсет и направлялся. Галерея-эстакада уперлась в лифт и выход на лестничную площадку. Игнорируя лифт, Сомерсет устремился к лестнице и далее вниз. Спуск привел на отметку минус двадцать, где был просторный магистральный туннель, имевший проезжую часть и пешеходную полосу. Здесь были люди. Сомерсет достал портативную рацию прямой связи, не отсвечивавшую в сети. Включил, убедился, что та принимает сигнал другой подобной и убрал. Та, другая находилась у Долбина.

[Statosphere_Magic]

Глава 2.
До места встречи оставалось десять минут ходу пешком, не более. Транспортный туннель имел свою характерную атмосферу. Не в плане какого-то состава воздуха, а вообще – такие туннели-улицы отличались собственными характерными звуками, эхом и током воздуха.
Пешеходная часть, отгороженная барьером шла в один уровень с проезжей, по которой одна за одной проезжали кары-платформы. В основном возили узлы оборудования, но попадались и груженные неупакованными слитками – тем, что в основном и отправляли на Землю. Сейчас везли самые большие – это были метровые балки из какого-то серого металла. Возможно вольфрама. Самые мелкие из типового ряда имели лишь двадцать сантиметров в дину. Как правило, это были недешевые даже при теперешней добыче иттрий, ниобий или какой-нибудь лантан. Часть из всего этого брали с астероидов, к которым летали беспилотные, невосприимчивые к солнечной активности и радиации аппараты. Что-то обогащалось на орбите, что-то здесь. Еще делали большие монокристаллы, но это в основном для собственных нужд.
После всех обработок и очисток сырье ожидал целый комплекс перевалочных пунктов и дорога к Земле. Долгий, около года полет на неторопливом беспилотном корабле, так же как и охотники за астероидами не нуждавшемся ни в какой биозащите.
У Сомерсета до сих пор не могло уложиться в голове, как должен был существовать весь этот сырьевой поток в новых условиях сепаратизма. Мало было одного потока к Земле, был еще не менее важный обратный – с Земли волокли органику. Это могло быть все что угодно, от древесных опилок до дерьма разнообразных животных. Часть этого добра везли с биозащитой. Огромный и дорогущий в своей эксплуатации пассажирский транспорт мог везти дерьмо.
Обеспечение поселения едой являло собой нечто куда более сложное, чем выращивание естественных растений в теплицах и тканей отдельных плодов в колоннах. С мясом также был хорошо всем известный момент – матрицы, с которых наращивались ткани, нужно было менять, беря новые биопсии у бегавших по фермам кур или другого скота. Давно уже было всем известно, что если годами есть то, что было выращено с одной курицы или одной свиньи, можно было получить целый спектр всевозможных заболеваний. И это в домашних условиях земли. Выращивать собственный скот здесь сочли хлопотным занятием, так что матрицы везли с Земли. Биозащита там могла быть проще – контейнер размером с чемодан можно было обложить свинцом и бором и везти хоть год хоть два.
Что касалось растений, они не могли просто так расти на одних камнях, воде и солнечном или искусственном свете. Прорости и вырасти могли, на то была гидропоника с раствором минеральных компонентов. Но во многих и многих поколениях нужен был внешний приток органики. Нужна была домашняя, Земная органика - хоть чернозем, хоть опилки, хоть дерьмо. Таким образом зеленая биомасса, растительный консолидант, как это называли, хотя наращивался местными ресурсами, но полноценным становился благодаря импорту органики с Земли. Из растительного консолиданта, получали помимо прочего то, что нужно было для выращивавших животные клетки колонн репликационного синтеза. Пищевая цепочка.
Это была лишь верхушка айсберга. При первичном построении станции-поселения ученые пришли к выводу, что человеку противопоказано жить в атмосфере стерильности, что нужно формировать собственную, пусть и не до конца просчитанную, но биосферу. Часть микроорганизмов неизбежно заносилась самими людьми, но часть попадала из органики, в том числе и из дерьма через растения и далее в биосферный цикл. И как вести этот нуждавшийся в постоянном научном просчете и коррекции импорт в условиях конфронтации?
Впереди показался указатель, и боковой коридор. Проходя мимо и бросив взгляд в ответвление, Сомерсет успел заметить невзрачную, выведенную белым по синему надпись «Фельдшерский пункт». Ниже была приписка «Нейропалата». Второе следовало читать не иначе как «наркокафе». По крайней мере, Сомерсет придерживался тех радикальных взглядов, что все эти процедурные залы по сути были самыми настоящими притонами, просто публика была не со дна общества, а все, действо контролировал врач. Чем-то это напоминало погружение в упрощенный анабиоз, но анабиотическая процедура при перелетах была необходимостью и не приносила ни облегчения, если речь шла об утомлении, ни тем более удовольствия. Соответственно, исключалась возможность какого бы то ни было психологического привыкания. А здесь, по сути, было то же, что порицалось во все времена. Сомерсет всегда обходился старой доброй выпивкой, и менять эту свою линию поведения, ограничивавшую выбор средств, не собирался.
Через сотню метров после ответвления туннель сделал поворот и показался еще один выход – этот и вел к транспортному узлу.

[Statosphere_Magic]

Глава 3.
Центральное пространство узла представляло собой сильно вытянутый зал, более напоминавший огромный коридор высотой в двадцать метров. Практической цели в таком в общем-то и не было – это просто было общественное место для какого-никакого времяпровождения. И все же своя функциональность у зала была – по обе стороны уходили подъемы и спуски к транспортным туннелям и рельсовому метро – здесь было и такое, с полутораметровой колеей более традиционной, нежели промышленная. В чем-то Хеллер был прав - если сильно примитивизировать, то и вправду на каждого человека, на каждого из пятидесяти тысяч, действительно приходилось очень много как машин, так и построек. На Земле сюда, в этот раскинутый сетью город, точнее в его обитаемые объемы без труда напихали бы миллион жителей, устроив внутри всех этих залов перекрытия этажей и перегородки отдельных жилищ. Здесь на каждого приходилось минимум семьсот кубометров индивидуального жилья. Плюс к этому общественные апартаменты в непосредственной близости от производств – чтобы не тратить времени на дорогу туда и обратно. Тем не менее, разве могло все это заменить Землю. Те, для кого могло, в понимании Сомерсета да и остальных единомышленников повредились умом. Результат неизученных космических излучений, не иначе.
Пройдя с половину длины зала, Сомерсет наконец-то вышел к спрятавшемуся под перекрытием второго яруса входу в помещение закусочной – такие пункты, со столиками для приема пищи стоя были на каждом шагу. Долбин был там – его Сомерсет узнал со спины. Рядом стояла Лейта – она была с Долбиным месяца полтора, около того. Рыжеволосая, с приятным лицом, но на вкус Сомерсета слишком долговязая. Вообще Сомерсет предпочитал миниатюрных азиаток. Дома, в Бразилии они не были редкостью. Некоторые просто корректировали лица – это была довольно заурядная процедура. Здесь же, на Марсе они, как подлинные, так и прихорошившиеся отчего-то были крайней редкостью. Это была еще одна причина не задерживаться здесь, хотя в «основном принципе» нравы в поселении были довольно раскованные, излишни церемонии виделись здешним чем-то вроде дремучего пережитка. Для многих такой стиль взаимоотношений виделся большим плюсом.
- Рация не понадобилась, - с несколько наигранным чувством облегчения произнес Сомерсет после приветствий.
- Подожди, еще рано от нее избавляться, - ответила Лейта, являвшаяся, насколько знал Сомерсет, инженер - лейтенантом по коммуникациям.
- Я и не собирался, - признался Бланкенбрг.
- У тебя и телефон с собой?
- Ну да. А что?
- Да так. Ты хотя бы его отключил?
- Да прекрати ты, - вмешался Долбин.
- В ряде Европейских столиц прошли митинги, - донеслось из телевизора, - В Париже все окончилось беспорядками и порчей имущества. Ни для кого не секрет, что это давняя традиция темпераментных французских граждан, привыкших если не добиваться желаемого, то выразительно демонстрировать недовольство, - на одном из висевших телеэкранов шли новости американской FХ@TV.
- Ваше сборище, то есть Хеллера показывали, - вставил Долбин, - По нашему телевидению конечно же.
- Как будто я подумал бы, что с Земли, – Усмехнулся Сомерсет.
- Такого дерьма не может быть! - довольно эмоционально пробормотала Лейта, глядевшая вся это время в экран.
На экране была хорошо узнаваемая башня лондонского Биг-Бена, с одной стороны зачерненная копотью. Выглядело так, словно по ней ударили артиллерией или направили беспилотники, что было более вероятно. Насколько знал Сомерсет, Лейта была как раз из Британской Республики.
- Жители Берлина решили не отставать от своих соседей и, как следует заправившись пивом, устроили внеочередной Октоберфест. В результате ряда актов саботажа были повреждены и выведены из строя объекты энергоснабжения Столицы. Вот как это описывают туристы из России, по досадному совпадению оказавшиеся в самом эпицентре этого европейского празднества…
- Один из тех двоих, вроде бы оттуда, из Германии, - произнес Сомерсет.
Речь шла о капитан-инженере Вальтере, химике-металлурге, буквально накануне вошедшем в их стандартную пятерку, не в первый раз тасовавшуюся по координации подполья.
- Это ни о чем не говорит, - произнес Долбин, - Я про телепередачу. Пару часов назад мы видели европейские новости. ENN-собака-TV. Судя по ним в Америке милитаристская истерия, как и в России. А в Европе полный порядок, спокойные улицы. У нас же марши, какие здешним товарищам-активистам не снились, и мордобой для всех остальных. Я улетел четыре с половиной года назад. У нас ничего такого и близко не было. В прошлые века может и да, но сейчас…
- Судя по тому, что они показывают, мы с Бобом теперь враги. Вот-вот будем по разные стороны фронта, - с невеселой усмешкой произнесла Лейта.
- Ну да, - поддержал тему разговора Сомерсет, жевавший выпавший из подачи сэндвич - А я на нейтральной стороне. Я серьезно. Бразилия ведь вне событий.
- Значит ничья, - усмехнулся Долбин.
- Нет, когда придет Вальтер… он ведь из Европы. А Эрикссон из Австралии. Тоже нейтральный. Два против одного. Вообще, если серьезно, я удивлен тем, что в дело не вмешиваются констеллейшны.
- Да, это правда, - ответила Лейта, - Пятьдесят с лишним лет назад они приватизировали Центральную Европу Может знаете? Правительства обанкротились, политически обанкротились, и готовы были начать открытую войну. Европейская Германия против Европейской же Польши. AEA приватизировал оба государства и устроил в обоих мультиреспублику. Может знаете? Нас в школе учили, я и видео смотрела когда-то.
- Сейчас масштабы совсем другие, - ответил Долбин. Тут все три констеллейшна вряд ли вывезут. И дефолт еще. Да и хрен с ними. Уедем хоть в Африку, верно ведь? – обратился он к Лейте, - Можно в Африканскую Францию. Есть еще много чего…
- По мне все это лучше, чем торчать здесь, - подытожил Сомерсет.
Спорить никто не стал.
Невеселый разговор был прерван появлением энергичного толстого и кругломордого Вальтера, тут же направившегося к транспортному терминалу – на вездесущих вмонтированных в стены экранах можно было сделать много чего, в том числе и отыскать ближайший свободный кар. Пожилой по мерками поселения, на контрасте с Вальтером худой как палка Эрикссон подошел парой минут позже Вальтера. Все пятеро направились вниз, - нужный туннель был на отметке минус тридцать.
Заказанные в закусочной сосиски Сомерсет спешно доел уже на ходу – оставлять недоеденной еду здесь, в условиях космоса и чужой планеты считалось чем-то если не постыдным, то довольно неприличным. Жрать на ходу в сравнении с этим виделось как вполне заслуживающая понимания необходимость, с которой то и дело сталкивался рабочий человек. Человек, привыкший жить, будучи вовлеченным в жесткий темп общего процесса.
Когда команда погрузилась в одни из оранжевых каров, Долбин, занявший водительское место, принялся отыскивать на дисплее ракетодром. Проложив маршрут, он зачем-то перешел на ручное управление и принялся самостоятельно выезжать на магистраль. Пристроившись за тяжелой платформой, тащившей отработавший свое керамический тигель, кар двинулся на Запад. Скорость составляла около пятидесяти километров в час – быстрее здесь не ездили.
Здесь, на Марсе могли носиться на шаттлах в нарушение всех маршрутных регламентов. В более практичных, добропорядочных целях здесь, как и в городах Земли, люди могли просто доехать на метро, разгонявшемся на перегонах до трехсот километров в час. А вот с автотранспортом здесь было полное уныние. Личных автомобилей в земном понимании здесь не было вовсе. Ни ездивших, ни, тем более, летавших. Кары же, бывшие в общем доступе и бывшие в избытке не развивали скорости более шестидесяти километров в час. У них даже не было закрытого верха – только металлические дуги. А еще даже та шестидесятикилометровая скорость в большинстве случаев опционально ограничивалась директивами общей компьютерной сети до пятидесяти, а кое-где и строже. По автомагистралям постоянно возили всевозможные монокристаллы, сосуды под давлением и прецизионные агрегаты – любителям быстрой езды здесь было не место.
Через час с небольшим кар въехал на точно такую же стоянку в месте назначения. Долбин, которому надоело рулить примерно на полдороги, перевел управление на компьютер, который повел машину в потоке как по конвейеру.
Сомерсет обернулся, оглядев на последок стоянку, туннель и вообще все, что попалось глазу. Только бы все получилось, и эти виды остались бы лишь воспоминаниями.
Помещение пропускного узла располагалось в километре от пусковой площадки. Оно уже непосредственно относилось к ракетодрому. На пути от стоянки к этому мини-куполу было преодолено два поста: на одном был дежурный, второй был автоматизированным. В отличие от Земли, здешняя организация производства и быта не могла расточать ресурс персонала на всевозможную охрану. Что до беглецов, то предварительно организованный подпольем саботаж безупречно сработал, что с человеком, что с машиной. Оставалось только радоваться, и благодарить судьбу, что мятежники еще не выстроили свою систему безопасности. Новую систему, отстроенную по всем тем одиозным образцам и наработкам Земли, что были известны из ее богатой истории.
В зале набралось пять с небольшим десятков человек. Лица у большинства были одновременно усталые и вместе с тем какие-то светлые. Кто-то же посчитал нужным или просто не видел затруднений в том, чтобы скрывать эмоции.

[Statosphere_Magic]

Глава 4.
Распахнулись ворота шлюза, за которым был очередной туннель – этот был пешеходным. Пахнуло резиной. Туннель с черным полом и рядами поперечных медных полос вывел вверх, к очередной остекленной двери, за которой был нижний погрузочный шлюз. Это был шаттл!
Переполненный эмоциями, с рассредоточившимся словно в каком-то сне взором, Сомерсет в числе остальных ступил на гулкий металл свободной, способной унести отсюда машины. Руки привычно вцепились в обрезиненные ступени. Кто-то воспользовался подъемником. Главное сейчас было поскорее занять свои места. Пассажирский отсек стоявшего вертикально шаттла также располагался вертикально, так что для занятия места пришлось проявить определенную ловкость. Впрочем, выручали выдвижные площадки. Несколько человек остались внизу, на полу шлюза. Это было вопиющим нарушением всех инструкций и правил, но давно уже было проверено, что так было можно. За годы истории поселения случалось всякое.
Когда возня стихла, пилот без лишних слов дал предупреждающий сигнал. Сомерсет нажал на зеленую кнопку на дисплее персональной консоли – так он сообщил о совей готовности. Тоже сделали и остальные, после чего все традиционно подняли руки с оттопыренными большими пальцами. Пилоту всего этого должно было быть более чем достаточно – пост управления располагал выходным терминалом видеосистемы, позволявшей помимо прочего контролировать также шлюз и грузовой отсек.
Менее чем через минуту после первого сигнала прозвучал второй, дополнившийся уведомлением на дисплее индивидуальной консоли.
Через несколько секунд после появления уведомления по корпусу шаттла пробежала дрожь. Агрегаты начали выть еще до того, как все пассажиры сообщили о готовности.
Небольшие окна бокового остекления превратились в светящие ослепительным белым светом прямоугольники – это включились, пробуя силу, двигатели реверсивных блоков, расположенных по обе стороны в передней части корпуса. Сейчас задачей этих малых двигателей было чуть приподнять корабль, чтобы включение маршевых произошло не у поверхности площадки, а на некотором удалении от нее. Примерно на три корпуса.
Тут разноголосица завывавшего оборудования чуть переменила тон и вместе с тем корабль пришел в движение. Свечение в окнах поменялось в цвете. На деле оно стало несравнимо ярче, но сработали светофильтры. Корабль пошел вверх.
Через полтора десятка секунд в спину дала волна перегрузки. Заработали маршевые двигатели. Свечение от реверсивного блока пропало, словно выключили лампу. Светофильтры тут же отреагировали, открыв возможность наблюдать привычный красный горизонт.
Тут в наушнике раздался недоумевающий голос. Это был диспетчер, дежуривший на одном из постов ракетодрома. Пилот вывел канал внешней коммуникации во внутреннюю связь, сделав прослушивание радиообмена доступным для всех, кто сидел в пассажирских креслах.
- Взлет согласно рабочей карты, номер… - без тени смущения ответил пилот, проговорив шифр технологической карты.
- Повторите номер карты, - попросил Диспетчер.
- Пилот повторил.
Диспетчер попросил оставаться на связи. Пилот в ответ резонно усмехнулся, что никуда он не денется и что линия связи работает постоянно.
Через минуту диспетчер сообщил, что такой карты в его системе нет. Пилот в ответ недоуменно поинтересовался уж не садиться ли ему обратно и высказал соображение, что когда шаттл прибудет к Фобосу, то все выяснится.
Еще через пару минут раздался радостный вопль. Это снова был пилот. Теперь он сообщил, но уже сообщил пассажирам, что все шаттлы покинули свои площадки. Отсек огласился восторженными воплями.
- Может послать его? - выкрикнул кто-то, имея в виду диспетчера.
- Лучше подождем.
- Чем дальше уйдем, тем будет лучше, - наперебой ответили сразу несколько человек. Какая-то баба запела. Сомерсет откинул голову назад насколько это было возможно, стиснул зубы и с шипением выдохнул.
Они ушли. Они вырвались. Они были свободны.

[Statosphere_Magic]

Глава 5.
Транспорт висел на круговой орбите в тысяче с лишним километров над поверхностью. Внешне он напоминал огромную ажурную башню, каким-то чудом взлетевшую в небеса вместе с массивным бетонным фундаментом. На деле то, что выглядело как фундамент, было основным комплексом с энергетическим блоком - с реакторами и эжекторами, то есть двигателями. Еще там были доки транзита - те доки, куда стыковались шаттлы, которым предстояло путешествовать вместе с транспортом.
Другой комплексный модуль, располагавшийся в первой трети мачты, имел группу доков, способных принимать шаттлы в статичном состоянии, но не способных волочь эту нагрузку с собой – при включении маршевых двигателей появлялась определенная перегрузка и башня начинала воспринимать нагрузки принципиально так же, как если бы стояла на земле. Ну, конечно, значительно меньшие.
В сердцевине конструкции башни проходил ряд окрашенных в светлый цвет трубопроводов – это были и обитаемые галереи и непосредственно трубопроводы с коммуникациями тепло- и газообмена и много чего еще.
В высоту, то есть в длину башня имела полтора километра. Это был транспорт класса «Резерфорд». Этот был не самым большим – у него была продвинутая система теплоотвода, требовавшая меньших габаритов. Первые трансорбитальные транспорты - корабли класса «Оппенгеймер» имели в длину более двух с половиной километров и они также летали до сих пор. А ведь когда-то сюда добирались первые экспедиции, летавшие на кораблях, которые были куда меньше и проще шаттла – этого по сути автобуса.
Оставшиеся переносить взлет в шлюзе теперь вплыли в отсек. Их было десять человек. Шаттл таким образом вывез шестьдесят пассажиров плюс двоих пилотов, один из которых просто занял свободное место за панелью пилотского поста.
Шлюзование прошло как и обычно – все сделала автоматика. На этот раз переходить следовало без проделывания лишнего пути - через пару шлюзовых камер, располагавшихся в передней части пассажирского отсека. Они, эти камеры, составляли неотъемлемую часть пространства, если так можно было выразиться «салона», образовывая своими блоками своеобразный коридор, в определенной мере разграничивавший пост управления и основное пространство.
Входная камера корабля встретила мягким белым светом и светлыми тонами – так она была окрашена. В отсеке шаттла же все было выкрашено в темный цвет, все было усеяно огнями постоянно включенного освещения. Справедливости ради надо было сказать, что там заботу о комфорте предполагалось возложить на очки светокоррекции изображения но кто бы их таскал. Здесь была обстановка классического, если угодно аристократичного межпланетного корабля.
Дальше был туннель и переход в отсек, где предстояло встретить начало этапа набора скорости и провести своеобразный предполетный брифинг. Отсек находился вне блока - фундамента и размещался во вторичном блоке, том, удаленном от основного на треть мачты. Максимальная перегрузка при разгоне едва дотягивала до одной десятой тяжести Земли, но невесомость пропадала. Таким образом, все продольные туннели превращались в вертикальные шахты, однако в условиях тех ускорений без труда можно было оттолкнуться от борта и ухватиться за один из поручней. Еще были страховочные диафрагмы из сетки, не позволявшие разогнаться, даже потеряв всякий контакт с поверхностью туннеля.
Очередной отсек представлял собой цилиндрическое помещение с перекрытиями из перфорированной стали, формировавшими три яруса. По периметру и в центральной части размещались сидячие места, способные трансформироваться в полулежачие.
Примерно через час с того момента, как Сомерсет перешел с шаттла на транспорт, включились главные двигатели. По отсеку прокатился радостный гул.

[Statosphere_Magic]

Глава 6.
Время шло быстро – так всегда бывало когда настроение было выше обычного. Так же как и в шаттле, как и во всем что летало, каждое место здесь было оборудовано персональным терминалом с видеоинтерфейсом, позволявшим общаться с бортовым компьютером, его общественной частью. Кто-то успел отправить устные послания туда, на Марс. Большинство этих обращений были полны ругательств, нередко самых заборитсых – русских. Ими рано или поздно овладевал каждый.
Еще расположившийся по соседству знакомый инженер, присоединившийся к подполью едва ли не с прошлого года, с самого начала всех марсианских событий, указал на группу из троих человек, одетых в характерные летные спецовки. Судя по его словам, то были основные организаторы этого замечательного побега, при этом они не были никакими пилотами – они были из службы безопасности. Все трое были не молоды, особенно по меркам поселения – всем им было около пятидесяти а может и чуть больше. У одного была коротко стриженная борода, делавшая его похожим на какого-то чисто земного интеллектуала.
Связи с землей по-прежнему не было. Открытой связи. Это было темой постоянного баттхерта. Малогабаритные параболические антенны первых экспедиций были архаичным прошлым. Прогресс делал доступным одно, но мог и закрыть доступ к ранее обыденному. Облик связи и коммуникаций продемонстрировал это в полной мере. Так, односторонних трансляций тех же телеканалов, лившиеся широким потоком с Земли на Марс, хватало с избытком. Еще была технологическая двухсторонняя связь, имевшая известную задержку. Она была необходима для организации каких бы то ни было перелетов к Марсу и обратно. Технологическая связь была чем-то, что было известно большинству обитателей, персонала, лишь своим названием – ей занимались очень немногочисленные коммуникационисты, плотно опекаемые службой безопасности. Эти особые коммуникационисты были как спецслужба. Та же Лейта, работавшая по коммуникациям, не имела к ним никакого отношения.
Что же касалось обычной двухсторонней связи, осуществляемой, пусть и с задержкой еще первыми беспилотными аппаратами в далеком двадцатом веке, то ее не было. Она была запрещена. Это называлось несанкционированной связью и расценивалось как угроза коммерческой тайне. И вообще угрозой безопасности. Когда-то на заре истории поселения был взорван ядерный реактор. То что он взорвался было фактом, а то почему… Утверждалось, что по причине вмешательства извне. Коммерческая же тайна, вторая помимо безопасности компонента мотивации закрытости, во все времена была неотъемлемым спутником частной активности.
Все уже давно воспринимали как должное, свыклись с тем, что весь проект марсианской колонии не был правительственным, не был государственным. Хотя, если даже и сейчас непредвзято подумать, это не могло не удивлять – как Большое Правительство позволило себе пройти мимо или пропустить мимо себя проект столетия, если не тысячелетия, сопоставимый разве что с открытием Американского континента. Это был частный проект констеллейшна VFV.
С другой стороны, в прошлом веке проектом тысячелетия несомненно виделось освоение Луны, как раз полностью курировавшееся уже сформировавшимся в своем нынешнем виде Правительством Конфедерации.
И как раз, что касалось Луны, то там со связью и интернетом был полный порядок. Задержка в одну секунду, конечно была заметна при онлайн общении и онлайн работе, но все данные и файлы загружались без проблем. Установить же несанкционированное интернет-соединение между Марсом и Землей, пусть и специфичное, было невозможно – все орбитальные ретрансляторы Земли были настроены на дискриминацию задержек. Другими словами, постоянно отправляли маленький кусочек данных, являвшихся шифром. Если соответствующий декодированный ответ не приходил в течение установленного интервала времени, поток данных прерывался.
Такого вот соглашения, распространившегося на всю коммуникационную систему Земли добились VFV. Было, правда, одно исключение, но и оно контролировалось «Большим Искусственным Интеллектом», принадлежавшим констеллейшну.
Еще конечно можно было самостоятельно сделать приемопередающую станцию, заранее договорившись с таким же техно-гиком на Земле. Зная же имевшееся коммуникационное оборудование, можно было и вовсе взломать готовый передатчик, запретив ему уведомлять сеть о своей активности. Все эти попытки были, но каждый раз сигнал, этот радиолуч с Марса, будучи выявленным радиотелескопами на самой Земле, получал в ответ бурю поставленных помех, а марсианского конструктора, если тот попадался ждало разбирательсво со службой безопасности и дисциплинарное взыскание. Радиолуч, отправленный с Земли в сторону Марса, также без труда выявлялся радиолокационной сетью уже самого Марса. Сетью, по идее призванной координировать орбитальную активность и отслеживать проходы всевозможных астероидов.
На корабле же сейчас не было даже телевещания – тот поток шел по оптическому каналу и корабль давно уже ушел с линии лазерного луча. Здесь, на борту у Сомерсета не было даже личного диска – того кусочка интернета, который земная сеть, руководствовавшаяся известными ей интересами пользователя, скопировала в его, Сомерсета, личное хранилище, а он, в свою очередь перенес все это на физический носитель и забрал на Марс. Такое разрешалось. Из этого, хотя не только из этого, формировался местный интернет, медленно но пополнявшийся новыми поступлениями с Земли. Что заказать и получить определял «Большой Искусственный Интеллект», имевший определенное сообщение с аналогичным искусственным интеллектом там, на Земле. Контент имел исключительно нейтральный характер и никоим образом не давал возможности судить о событиях на Земле. Это и было то исключение.
- Надо определиться, - зазвучал голос откуда-то с нижнего яруса, - Кто ляжет в анабиоз, а кто нет. Какие будут соображения? Выступившего звали Дюпаре – это было видно на индивидуальной консоли.
- Все верно, - отозвался один из троих организаторов, тот, что был с бородой, - Предлагаю не кричать, а перейти на связь, - продолжил он.
Корабль-транспорт был загружен провизией на полторы сотни человек – это был стандартный вариант, прописанный регламентом – на борту обязательно должен был быть запас всего необходимого для перелета, организованного в экстренном порядке. В кои-то веки все эти регламенты оказались на руку подполью. Совпадение забавляло, но это было логично.
Сейчас на борту было двести шестьдесят человек. Два отсека, в одном из которых сидел Сомерсет и остальные, позволяли вместить пять сотен – транспорт мог доставлять персонал и на близкую Луну. Здесь же перелет занимал куда больше. В текущей конфигурации он должен был занять шестнадцать суток, в течение которых силовая установка транспорта, работавшая в разных режимах, беспощадно жгла ресурсы своих уникальных двигателей. Технология построения таких установок не была доступна VFV. Констеллейшн закупал двигатели у плотно погруженного в дела Земли AEA.
Если первые экспедиции, состоявшие из трех-пяти человек обходились парой шаттлов, то промышленный процесс имел другие запросы. Но даже первопроходцы не могли обойтись без размещенной на втором беспилотном корабле магнитной завесы, отклонявшей частицы солнечного ветра. То был полет полный риска и героизма. Рутинная же перевозка сотен человек, не претендовавших на героизм планетарного масштаба хотя бы потому что их задачей было в последующем работать на освоении, добыче и строительстве, требовала совсем другой организации. Транспортировка персонала, так же как и в случае с первыми экспедициями требовала питания, медицины, обшивки антиионизирующей и антирентгеновской биозащиты, магнитной завесы и, главное повышенного в сравнении с экспедиционным коэффициента надежности. Вернее было сказать нескольких разных коэффициентов, на которые умножались параметры эффективности всех вышеперечисленных мер и систем защиты.
Выходило, что, образно выражаясь, на корабль викингов, плававших к новому континенту, набрасывали все новые и новые мешки с крупой, бочки с водой, канистры с кока-колой, чемоданы, и даже откровенное барахло. Просевший корабль храбрых викингов убрали и вместо него построили здоровенную стальную баржу. Но и баржа в своем естественном виде не подходила – она была слишком медленная – нужно было быстро проскакивать, попадая в те периоды, когда погода на маршруте была спокойная. Ну а уже если и попасть в бурю, то в одну, не более. Для этого к барже приделали несколько авиационных турбин и поставили реактор. Вот так можно было описать процесс рождения этих пассажирских транспортов.
Сейчас, даже когда на борту было двести шестьдесят человек, снаряженный по минимальному регламенту корабль мог справиться с задачей. Даже без всякого анабиоза полет не грозил превратиться в антиутопичный голодный турнир на выживание.
Тем не менее, вариант с анабиозом вне всяких сомнение виделся логичным. Так привыкли, и так было положено. Теоретически, при неполадках с реактором корабль мог проскочить Землю и уйти на дальнейшие витки. И тогда оставалось бы только ожидать спасательную экспедицию.
На борту, точнее внутри этой мачты были отдельно закреплены несколько особо защищенных блоков, являвшихся медицинскими отсеками для анабиоза. Это был так называемый малый анабиоз – наименее травматичная из всех подобных процедур. В ходе нее накачанный препаратами человек просто спал большую часть суток, примерно двадцать два часа из двадцати четырех. Проснувшись, он чувствовал себя не то чтобы хорошо - слабость словно после хорошего отравления. Это была мышечная атония, делавшая весьма затруднительным даже самостоятельный прием пищи. На то была с трубка с бульоном и водой. Туалетные системы также давно были отработаны и доведены до своеобразного совершенства. Тем не менее, никто не горел желанием так вот расслабиться.
Решили тянуть жребий, однако возникла заминка чисто организационного характера – что тянуть. У кого-то уже были варианты с тем, чтобы каждый погрузился на половину времени полета. Идея отчего-то не понравилась врачам. Начался галдеж. Кому-то по определению не полагалось погружаться в анабиоз, так как функциональность систем корабля поддерживалась по меньшей мере тремя десятками человек. Одних врачей вроде бы нужен был десяток, а их, насколько стало известно, было лишь трое. В итоге пришли к выводу, что все должны разделиться на группы по несколько человек и уж эти группы и будут тянуть этот самый жребий, в качестве которых выступили металлические шпильки с резьбой. Одни пометили маркером, другие нет. Сомерсет без особых затей вошел в группу из шести человек, сидевших здесь же, по соседству. Долбин, Лейта и все остальные из той славной пятерки, что была там, на Марсе, были сейчас где-то на другом ярусе.
Везение оказалось не на стороне Сомерсета и его нового подразделения – им выпала шпилька, совершенно отчетливо выкрашенная красным маркером. Впрочем, учитывая все обстоятельства, это было сущим пустяком. За свою жизнь Сомерсет погружался уже два раза и это в реальных условиях, в отсутствие земного тяготения. Первый раз был во время стажировки, на окололунной орбите. Тогда он находился и работал на орбитальной логистической станции и это был своеобразный аттестационный тест. Второй раз был на пути на Марс. Еще был, если так можно было выразиться, нулевой тестовый цикл, длившийся неделю – тот был проведен еще на Земле.

[Statosphere_Magic]

Глава 7.
Анабиотический отсек представлял собой цилиндрическое, точнее было сказать восьмиугольное пространство. Огромную высоченную банку, по четырем сторонам которой размещались ряды доков – эти ложа назывались именно так.
В центре, по оси «банки» проходил силовой элемент – труба диаметром в метр. Там вроде бы был обустроен какой-то аварийный туннель. По обе стороны трубы крепилось по металлической лесенке, за которые можно было цепляться в невесомости, да и при типичной для разгона-торможения тяжести. Еще от края к краю, от низа до верха если ориентироваться в условиях тяжести, перемещались три решетчатые площадки, имевшие ряд вырезов, в невесомости служивших обычными проемами, а в условиях ненулевой тяжести становившиеся небезопасными постоянно открытыми люками. Впрочем, при ускорениях менее половины метра в секунду на секунду любое падение с условной высоты двадцать метров было не опаснее прыжка с высоты человеческого роста. К тому же, было бы предостаточно времени, чтобы сгруппироваться. В отличие от всего медицинского, отсек был выкрашен в густой зелено-оливковый цвет, что по задумке конструкторов должно было как-то благотворно воздействовать на зрительное восприятие.
Площадки, припаркованные одна под другой с интервалом в два метра, начали в очередной раз принимать людей. Их, людей было всего полтора десятка – компьютер, разумеется, определился с очередностью и составил график кому и когда ложиться и, соответственно, просыпаться. Сомерсет прождал своей очереди шесть часов и успел вздремнуть.
Эта на первый взгляд нерасторопность в организации на деле была логична – даже десятку врачей куда проще было обслуживать доки с равномерным распределением в течение суток, а не в режиме казармы, когда все просыпались и засыпали бы разом.
Кому-то пришлось пробираться через один ярус, кому-то через два. В условиях тяжести в двенадцать процентов от земной, а именно так сейчас работали двигатели, это скорее напоминало упражнения в бассейне. Только в отличие от плавания здесь можно было свободно дышать. Площадки, покоившиеся каждая на своих концевых упорах, поползли прочь друг от друга. Где-то кто-то ржал в ответ на очередную чью-то тупую похабную шутку. Кто-то с кем-то громко разговаривал на тему того, что будет делать на воюющей на части своей территории Земле, где отыщет тихое место. Ни дать ни взять, обычная почти что уличная суета.
После очередной остановки платформы, Сомерсет отыскал док, на котором значился номер, назначенный ему компьютером еще там, в предыдущем отсеке, где проходил тот брифинг с жеребьевкой. Тут же, рядом с номером высветилось и его имя. Сейчас все доки были развернуты таким образом, что они составляли некое подобие многоэтажной, многоярусной кровати – одно ложе располагалось под другим. Доки были подвижны – в невесомости приводы разворачивали их и получался сплошной ряд из кроватей. Четыре таких ряда и тянулись вдоль всего отсека. Так в условиях невесомости врачам было удобнее контролировать пассажиров, летая от одного места к другому. Разделения на мужское и женское отделения не было – люди просто рассредоточивались ближе к краям, оставляя середину незаполненной.
Конечно, при полной загрузке этой пустовавшей нейтральной полосы не было - все же это был космический перелет, а не круиз со всеми удобствами и прихотями. Да ничего особого и не было – доки закрывались складными чехлами на подвижных рамках, а полностью снимать одежду было и не нужно. Еще были привередливые парочки, желавшие разместиться обязательно в соседних доках. Будто бы это что-то меняло. Им шли навстречу. Их размещали как раз в средней части, пустовавшей или заполненной на все сто процентов.
Сомерсет начал устраиваться. В той, части, что была выше пояса, блестевшее сталью ложе дока было подбито силиконовыми подушками, мягкими словно привычные, но не нуждавшимися в какой бы то ни было стирке - их обрабатывали аэрозольной гидросистемой встроенной тут же. Ниже была отформованная поверхность из перфорированной нержавеющей стали, и это смотрелось жутковато. На деле через перфорацию осуществлялся ток воздуха. Таково было приличное объяснение. Неприличное состояло в том, что врачам должно было быть как можно меньше хлопот на случай, если кто-то все же обделается. Отток воздуха опять же.
Сомерсет устроился. Ноги уперлись в силикон – подушки были и в самой нижней части. Сообщив о готовности в камеру очередного персонального терминала, Сомерсет принялся оглядывать отсек в поисках врача. Впрочем, результаты такого поиска не на что не повлияли бы – оставалось только ждать. Еще нужно было зафиксировать себя довольно легкими ремешками. На раме, расположенной со стороны ног замигал желтый предупредительный сигнал и она принялась надвигаться, растягивая сложенный тканевый чехол.
Можно было снять штаны и растянуть что-то вроде одеяла – это было уложенное в приложенный пакет не то полотенце, не то покрывало. Можно было подложить такое же под задницу. Снизу повеял теплый воздух, поданный через перфорированную поверхность.
Появившаяся через пятнадцать минут врачиха, немолодая тетка с каким-то надменным лицом, без лишних разговоров расстегнула Сомерсету соответствующую молнию на рукаве и всадила капельницу в вену. Потом взяла его, Сомерсета голову, обхватив пальцами, и поднесла ко рту очередной инструмент, который без лишних фантазий называли пистолетом. Устройство, надо было отдать должное, довольно ловко вводило трубку в пищевод и далее в желудок. Дело, правда облегчал анестетик, который Сомерсет успел принять – он подавался через трубку, одну из торчавших из так называемого порта – блока прилаженного сбоку.
Потом врач натянула ему на голову эластичную повязку, вмещавшую датчики и напомнила про оранжевый рычаг – этим нехитрым устройством блокировалось несанкционированное изменение положения доков. Хотя автоматика и компьютер были куда надежнее даже нескольких дежурных, конструкторы все же предусмотрели ручную блокировку той возможности, когда все доки вдруг повернулись бы, и не пристегнутые, если таковые были бы, полетели бы вниз, ну к задней, если считать по ходу движения поверхности отсека.
Еще через десять минут яркий, почти что резкий, свет сменился приглушенным голубоватым, сумеречным. На тело накатила волна в чем-то приятной усталости. Удручало лишь то, что после этого потом предстояло отходить и это было вовсе не приятно. Через пару минут Сомерсет провалился в сон.

[Statosphere_Magic]

Глава 8.
Пробуждение было достаточно легким, если не сказать бодрым. Открыв глаза, Сомерсет ощутил готовность потянуться и через несколько минут если не покинуть док, по приподняться. Однако не тут-то было - после нескольких попыток сменить положение стало ясно, что тело увязло в чувстве тяжеловесной слабости. Чуда не произошло. Долбаный анабиоз. Надо было отдать должное, мягкий сумеречный свет не резал глаза даже с первых секунд.
Судя по данным на терминале-консоле, двигатели по-прежнему работали, но теперь ускорение составляло ноль целых пять десятых метра на секунду в квадрате, что означала, что тяжесть составляла лишь одну двадцатую от земной. Ближайшая платформа находилась в десяти метрах ниже. Там должен был быть дежурный врач – для него предусматривалось место, обустроенное там же, на платформе - металлический стул, подобие откидного стола и шкаф, больше подпадающий под определение раскладной чемодан.
Терминал просигнализировал, что при желании можно было притупить к процедуре приема пищи. Сомерсет беззвучно проговорил в камеру, что не возражает. Компьютер, как и водится, умевший читать по губам, тут же уведомил, что процедура началась.
- Заправка, да и только, подумал Сомерсет.
Нужно было как-то занять себя, посмотреть что-нибудь. Терминал показом фильмов не занимался – на то была выдвижная подвесная консоль выводившие принимавшая нужную позицию в зависимости от поворота головы – смотреть можно было и положив голову на бок. Аудиосистема была представлена наушниками, вставленными заранее – это было сделано не столько в целях обеспечения досуга, сколько в целях возможности оповещений и прослушивания индивидуальных сообщений с терминала.
Выбор фильма оказался той еще задачей. Была фантастика про вторжение инопланетян, но Сомерсет этот фильм уже смотрел и не один раз. Можно было бы посмотреть какой-нибудь порно-водевиль - в таких герои обычно попадали в какой-нибудь сказочный мир, полный разнообразных диковинных баб, и побеждали все плохое за все хорошее… Побеждали умом и прочими способностями. В основном конечно способностями. Это были полноценные фильмы, не какая-нибудь порнуха, но в базу компьютера таких отчего-то не загрузили. В прошлый раз, по пути сюда было.
Выбор пал на фэнтези. Сомерсет не особо жаловал этот жанр, но иногда можно было и посмотреть. Он приказал запустить кино. Фильм оказался довольно унылым – не было ни огнестрельного оружия ни полетов на каком-нибудь ракетном недоразумении, в реальности разбившемся бы на первом маневре. Здесь, правда, тоже летали, но на драконах. Это было наиболее правильное, «жесткое» фэнтези. Сомерсет зевнул – это было пожалуй единственное, что он сделал без труда. На экране мелькала какая-то принцесса с унылым лицом. Вся в белом и с неизменной короной. Вообще такую можно было бы…
Тут Сомерсет вспомнил, что все те двадцать с лишним часов погружения он не пролежал в полном беспамятстве – ему что-то снилось, правда сейчас он не мог вспомнить что именно. Тем не менее, он мог совершенно уверенно утверждать, что в том бессознательном состоянии он куда-то шел или с кем-то говорил. С какой-то бабой, похожей на эту вот печального вида принцессу. При обычных обстоятельствах это не заслуживало ни малейших потуг вспомнить что-то.
В болезненной горячке, например при сильном жаре пост-впечатления от сна могли быть заметно ярче и тогда действительно можно было подивиться тонкостям работы человеческого мозга и всего такого. Сейчас же стремление ухватить нить воспоминаний буквально переросло в какое-то шило в жопе. Логичный выход виделся один – встать и размяться, но это был анабиоз, пусть и малый, частичный.
Сомерсет приказал компьютеру включить что-нибудь потупее и посмешнее. Компьютер, не смотри, что машина выбрал не без знания дела. Название фильма было «What does at Puop - Is it Repuop» – бессмысленная абракадабра, звучавшая как что-то из туалетной темы. По сюжету банда мотоциклистов нашла дорогу, ведущую в портал, по которому, в свою очередь, они могли попасть в прошлое, правда каждый раз они выезжали из портала голыми. Абракадабра была каким-то паролем, с помощью которого обормоты виртуозно облапошивали одного властителя прошлого за другими – писали его в укромных местах или передавали людям. Чем все это закончилось, Сомерсет так и не досмотрел – он провалился в сон, причем он даже запомнил как это происходило – сначала начал то пропадать то появляться звук, затем несколько раз дернулась одна нога, потом рука.

[Statosphere_Magic]

Глава 9.
Сомерсет обнаружил себя, шагавшим посреди покрытой весенним не растаявшим льдом улице. Это должна была быть Россия – он когда-то там бывал. Снег превращал зиму в сплошную сказку, правда Долбин рассказывал, что в прошлые века это было настоящее проклятие, делавшее жизнь невыносимой.
Оглядев дома, Сомерсет понял, что никакая это была ни Россия, а какая-то европейская задница. Он помнил, как он сюда забрел - теперь предстояло ничего не перепутать и выйти обратно, к заливу. Там вроде бы был трухлявый причал, к которому что-то да подходило. Пара пройденных улиц привела к неутешительному выводу, что он заблудился. Впрочем, это было куда лучше, чем блуждать… Он же совсем недавно чудом сбежал… Да и ладно, дело было прошлое.
Сейчас нужно было сесть в какой-нибудь общественный транспорт – там обязательно есть терминал. Телефон же почему-то показывал какую-то хрень – ни одну надпись нельзя было прочесть. Клонившееся к закату Солнце приютилось под лиловой, почти что черной тучей. При этом оно все еще довольно ярко светило, озаряя своими желтыми лучами фасады домов. Это же было земное солнце…
А вот город не радовал. Чужое место, что ни говори. Все же надо было искать ту долбанную пристань. Конечно же, он приплыл сюда на корабле.
- Скоро вернемся обратно, послышался голос.
Откуда он исходил было не особо-то и важно. Так бывало. На этот раз голос был женским.
- В следующий раз надо будет брать с собой побольше денег и запасной телефон, - подумал Сомерсет.
- Ты же шел вон оттуда, - снова прозвучал голос.
Сомерсет повернул голову налево, не особо задумываясь почему, и вправду увидел улочку, уходящую в зелень.
- А, ну точно, как я мог забыть - то, - подумал он про себя, - А ты-то что тут делаешь? - обратился он мысленно к голосу.
- Я просто хочу за тобой присмотреть, - ответила та.
- Глупости какие-то. Скажи лучше, чем закончился фильм про тех голых мужиков на мотоциклах. Я что-то не досмотрел.
- И этот человек будет говорить мне про глупости?
- Ну я же должен как-то развлекаться. От вас-то… Ты же с Марса, верно?
- Ну да.
- Посмотрите, во что вы себя превратили. Пьете, работаете до полуобморока. Я бы на два года контракт заключил – мне бы хватило. Как вы там торчите по пять лет? Мужику, который имеет уровень, - Сомерсет на секунду задумался, однако быстро подобрал слова, - имеет уровень эстетических представлений… В общем такое общество совсем не интересно. А вообще толкать речи не мое. А теперь всего вам наилучшего, я пошел.
- Ты думаешь, ты меня задел?
- Я никого не хочу задевать. Просто мне некогда. У меня баттхерт. Я заблудился в этом гребаном городе.
- Всего-то.
- Да, именно так как я сказал.
- Так почему бы тебе не полететь? Подпрыгни, ты же так делал.
- Во сне делал. Получалось, кстати, как в невесомости. Подпрыгнул и висишь ни туда ни сюда.
- Ну попробуй.
- Да не вопрос.
Сомерсет подпрыгнул, пытаясь поймать то чувство, когда удавалось зацепиться за воздух. Это удалось.
- Надо же, получилось, - подумал он, уже ни к кому не обращаясь. - Сейчас понесет ветром куда мне совсем не нужно.
- Сейчас, - произнес голос.
Тут сзади его ухватили чьи-то руки. Его начало разворачивать. Перед ним, висевшим в воздухе, была та самая принцесса. Не та, что была в фильме, а та, из забытого сна, на которую киношная просто была похожа.
- Ты что, меня забыл?
- Да… почему-то так все время получается… - сам не поняв, чему смутившись ответил Сомерсет.
- Это даже хорошо, потом расскажу почему так происходит, - Ответила она.
Если бы у нее было модное азиатское лицо, и если бы она была чуть пониже ростом самого Сомерсета…
- Что ты можешь рассказать мне о своих предпочтениях, словно угадав ход мыслей Сомерсета спросила принцесса.
- А что я могу рассказать? Как тебя зовут, кстати? - нашелся Сомерсет, представившись до этого.
- Ты и это забыл, - почему-то обрадовавшись, ответила она, - Называй меня так, как будет проще, Ференгелия.
- Какое красивое имя, - ответил Сомерсет.
- Это неполное имя. Я же болезнь…
- Как это может быть, что ты – это… Сомерсет не договорил – все окуталось мраком и каким-то беспамятством.
Где-то поодаль кто-то разговаривал. Шумел вентилятор внутреннего воздухообмена дока. Сомерсет открыл глаза. Еще двадцать два часа прошли – новый биоритм контролировался и поддерживался извне – на то были датчики, находившиеся на голове, сообщавшие компьютеру, когда подавать соответствующий комплекс препаратов так, чтобы попадать в эти волны ритмов.
Двигатели сейчас не работали – в корабле была невесомость. Доки были развернуты лицом к центральной оси, к столбу. На этот раз платформа была почти вровень с ярусом, вернее теперь уже с поперечным рядом, в котором находился док Сомерсета. Дежурившим был крепкого вида бритоголовый мужик лет сорока. Он сидел, пристегнувшись к своему стальному креслицу, и с увлечением тыкал пальцами в планшет. Он играл в компьютерную хрень, словно какой-то охранник. Неподалеку, в сетке для инвентаря виднелся пакет из-под пива.
А ведь на земле это был высококлассный медик, возможно спасавший жизни – все же на марс отбирали лучших в своем деле. А потом они деквалифицировались. Не во всем, но в чем-то.
- Доктор, можно чего-нибудь такого, чтобы я не чувствовал себя как развалина, произнес Сомерсет, - Как кофеин, только сильнее.
- Конечно нельзя! - ответил врач ухмыльнувшись, - Что принимаете?
- Я ничего не принимаю. Просто паршиво очень. И снится все время что-то. О чем это говорит? Что сон неглубокий?
- Это ни о чем не говорит. У вас датчики и они все, что нужно измеряют. На мониторе зеленый свет. Лежите.
Сомерсет недовольно проскрипел и повернул голову на бок. Разговаривать дальше было бесполезно. Судя по всему, работа доктора сейчас и заключалась в том, чтобы отвечать на подобные вопросы при этом не давать «пациентам» вывести его, доктора и себя на более обстоятельную болтовню. Во всяком случае, он был вежлив и не советовал заткнуться напрямую.
Это были вторые стуки. Смотреть фильмы желания не было. Приняв очередную порцию питательного состава, Сомерсет принялся наблюдать за доктором. Тому, надо сказать, было абсолютно насрать, что на него так вот пялилась ни одна пара глаз. Профессионализм определенно подразумевал крепкие нервы. Компьютер предложил досмотреть фильм. Сомерсет даже и возражать не стал - ему было все равно.

[Statosphere_Magic]

Глава 10.
Сбежав по тропинке, проходившей в зарослях каких-то кустов, Сомерсет выскочил на улицу с деревянной мостовой. Это было что-то новое. Опять он оказался в этом незнакомом городе, полном злачных и не очень злачных мест и нормальных женщин. Денег было хоть отбавляй, но доступа к ним, к деньгам, опять не было.
- Да что за дерьмо! - злобно подумал Сомерсет, - Почему одно никак не может сойтись с другим?!
Надо было вернуться домой и наконец-то взять телефон со всеми нужными аккаунтами или разблокировать биометрию.
- А ведь это чем-то похоже на сон, - пронеслась мысль в голове, - Я и до этого не раз здесь бывал… Хотя к черту, стоит ли занимать голову раздумьями про какие-то сны.
В небе медленно проплывал транспорт. Это был трансорбитальный корабль класса «Резерфорд». Кто бы мог подумать, что они могут летать вот так…
- Штука эта тут неспроста, - сделал деловитый вывод внутренний рассудок, - хотя какое мне дело.
Сомерсет зашагал прочь от всходившего на востоке солнца. Или садившегося. Да какая нахрен разница, утро сейчас или вечер.
- Ты опять все забыл! - послышался голос за спиной.
Сомерсет обернулся.
- Конечно забыл. Я всегда все забываю, - он начал подпрыгивать.
Вычурного вида высокая баба в белом и с короной на голове стояла, заложив руки за спину, и не без некоторого ехидства наблюдала за действиями Сомерсета.
Сомерсет завис в воздухе.
- Вот, видишь, как бывает! - торжествующе произнес он, - Так никто не может.
- А меня ты помнишь?
- Тебя я впервые вижу, - ответил Сомерсет, в глубине осознавая, что вопрос прозвучал не просто так.
- Да что с тобой не так! – вдруг взвизгнула бабища, - Ты специально что ли?
Истерика была в лучшем виде. Уж чего в жизни не хватало, так этого…
- Почему когда так вот зависаешь, то не можешь лететь куда надо, - с раздражением подумал Сомерсет. - Надо представить, что у меня ракетный двигатель. Нет, Я птица.
Он взглянул в сторону крыши одного из домов. По удачному стечению обстоятельств его стало сносить туда.
Баба продолжала что-то орать. Это было забавно. Еще смешнее будет, когда он стабилизирует свой полет а потом встанет на крышу. А там и на соседнюю перелетит.
Истеричная «Белоснежка», в свою очередь, оказалась не так проста, как представлялось. Внезапно прекратив вой, она чуть присела, после чего стремительно прыганула прямо на него.
Дистанцию в пятнадцать метров при высоте метров в пять она преодолела уж чересчур энергично – при пониженной тяжести люди просто плавают по отсекам, а тут… Сомерсет не был настроен на подобные игры – ему надо было добраться до своего дома и своих выплат и тогда…
Судя по темпу полета тяжесть была сопоставима с той, Земной. Оставалась небольшая надежда, что «Белоснежка», а именно так ее было логичнее всего называть, пролетит мимо. Но она шла точно.
Вцепившись в Сомерсета, она повлекла его далее по траектории, теперь уже нисходящей. Они грохнулись куда-то не то на газон не то просто в кусты. Сомерсет лежал спиной на земле и не мог пошевелить ни единым пальцем.
- Вот это да, - пробормотал он, из последних сил пытаясь продемонстрировать остатки бодрости духа. Бабища присела на колено, уставившись ему в лицо. Одну руку с растопыренной ладонью она уперла ему в грудь и, как ни странно, этого оказалось достаточно, чтобы Сомерсет не смог даже мало-мальски трепыхаться.
- Я болезнь, я вирусы. Тебе это так трудно понять? – характерным удрученным тоном, будто пытаясь что-то донести, произнесла она.
- Вспомнил, - обожгла мысль, - Я уже это слышал.
- Да, мне это трудно понять, - довольно честно признался Сомерсет уже вслух.
- Вы, люди, всегда очень примитивно мыслите, - уже более спокойным тоном ответила Белоснежка.
- Да я знаю, - ответил Сомерсет, - Мы же такие.
- Вот теперь ты поддаешься, - с очередными капризными нотками в голосе ответила она, - Неужели ты не хочешь знать?
- Знать что?
- Ладно, не буду в очередной раз убеждать тебя… Слушай просто что расскажу. Ваш мозг состоит из нервных клеток. Они связаны, и таким образом ваш мозг работает, непрерывно самоорганизуясь. Все благодаря тому, что клетки связаны.
- Как информативно, - подумал между делом Сомерсет, но ничего не произнес.
- А представь, что вместо клеток другие образования. Тоже связанные, но более независимые физически. Клеткам нужно питание и они находятся под защитой, в покое. А вот если вместо клеток нечто другое. Есть бактерии, есть еще лучше – вирусы. Они живут самостоятельно. Вы думаете, что природа создала вас, как единственных носителей разума, но это не так. Вирусы могут быть связаны между собой. В них сложные молекулы, где молекулы - там атомная механика а где механика атомов - там и квантовая физика. Вот и механизм связи. Не обязательно чтобы были нервные клетки и еще от клетки к клетке тянулись эти линии.
- Не думал, что наука на такое способна. И я не слышал такого выражения, как «атомная механика», – довольно тактичным голосом ответил Сомерсет.
- Да причем тут ваша наука, - Белоснежка аж скривилась в лице. - Тебе проще будет считать, что я с другой планеты. С другой звездной системы. При этом это не будет ложью. Так тебе понятно?
- Хорошо, хорошо, мне понятно.
Если ты сейчас спросишь, не состою ли я из вирусов, которые могут собираться в человека, то знаешь, что я сделаю? Вот что!
Она нагнулась, замерла, словно всматриваясь в его лицо, а потом укусила его за нос.
В отсеке по-прежнему царили искусственные сумерки. Гудел вентилятор. Кто-то с кем-то трепался. Оба голоса были ослабшие, как у больных. Вместо дежурного врача был какой-то оболтус в форме младшего специалиста. Верее сказать, их было двое. Второй был ничем не лучше. Сейчас они устроили какую-то придуманную по случаю спортивную забаву – бросали непонятно из чего скатанный мяч, карабкались туда-сюда по лесенкам на центральной колонне, ржали, передразнивая друг друга, разговаривали популярным и понятным всем русским матом. Вообще в условиях невесомости любые такие спортивные глупости только шли на пользу, но для этого было отдельное пространство. Судя по всему, меньшее, что интересовало новых дежурных – это состояние лежавших. Врачей на корабле было всего трое, и вот была найдена замена. Превосходно.
Один из соседей также проснулся. Был он не в меру энергичен – согнулся, приподнявшись над ложем. Едва ворочая языком, Сомерсет только спросил, снились ли тому сны. Тот ответил, что нет.
- А у меня тут целый сериал, подумал Сомерсет, но смолчал. Понаблюдав за обезьяноподобными состязаниями, Сомерсет провалился в сон. Последней мыслью было то, что он забыл кое-то сделать.
Снова вечернее солнце пробивалось сквозь маленький проем в лиловых тучах. Снова город. С этим Сомерсет уже свыкся. Беда была в том, что почти уже осознавая, что это сон, он никак не мог вспомнить, что происходило на самом деле. Принцесса в белом была тут как тут. Не выражая особых эмоций, она энергично подошла к нему и влепила пощечину. Легкую, но пощечину.
- Это за то, что ты думал, будто я прихожу к тебе только при условии, что ты посмотришь тот дурацкий фильм про мотоциклистов. Как у тебя хватило ума додуматься до такого?!
- Точно, я и забыл, - простодушно признался Сомерсет, - Я как раз подумал об этом. Нужно же было фильм включить.
Где он находился, когда хотел пересмотреть фильм, он так и не вспомнил. После своих слов Сомерсет получил вторую пощечину, но та была даже чуть легче первой.
- Ты плохо соображаешь, - каким-то деловым тоном, уже явно без намерений поддеть произнесла «Белоснежка», - Поэтому я не могу разговаривать с тобой в нормальном модусе.
- Ну и слова, - подумал Сомерсет
- Тем не менее, уже получается лучше.
- Я помню, что вы, Мадам, состоите из вирусов, - изобразив, как ему казалось, наиболее умный и деловой тон, - ответил Сомерсет.
- И да и нет. Будет же неверно говорить что ты, человек, состоишь из нервных клеток. Состоишь, но не из них одних. Мы, такие как я, состоим как из физически материальных объектов, то есть микроорганизмов, так и из другой составляющей. Есть другой мир, он вокруг всего, что наделено жизнью. Сейчас мы не в нем. Чтобы быть в нем нужно быть на Земле, а так там такой же космос. Ну, или почти такой.
- А где мы сейчас?
- Вот послушай. Когда вы, люди, друг с другом общаетесь, например словами или даже текстом, вы транслируете друг другу информацию, и уже каждый сам выстраивает в своем сознании ну если не мир, то фрагмент какой-то картины. Картины на заданную тему.
- Это как-то по-философски, честно сказать. Я технический специалист. Я наверно говорил…
- Да говорил и не раз. Но то, что я сказала, тебе понятно?
- Да, понятно.
- Ну вот. С подачи собеседника вы создаете у себя в сознании фрагмент картины. Так как я могу несколько больше, то с моей подачи ты создаешь в своей голове все вот это. Это несколько больше, чем с подачи…
- Вот значит как, - Сомерсет повернул голову в сторону, желая получше осмотреть внутренности своего сознания. Ему почему-то пришла в голову именно такая мысль, что это внутренности его сознания.
Здания и деревья начали окутываться каким-то синим туманом. По всему это был ночной туман. Тут его голову обхватили две растопыренные ладони. Голова повернулась в строну лилового заката с огоньками, разбросанными по горизонту.
- Вот так всегда бывает, - прозвучал голос за спиной, - Ничего, я придержу тебя.
Хватка была что надо.
- А ты можешь сказать мне что-нибудь вне этого… - пролепетал Сомерсет.
- Вне чего? Я-то знаю, что ты имеешь в виду. А можешь произнести это своими словами?
С кем он разговаривал. Сомерсет не помнил. Тут он заприметил стоявшие в ряд мусорные баки. Хрен бы с ними, но у одного из них были уложены аккуратной стопкой слитки родия. Не веря своему счастью, Сомерсет спокойным, чтобы не привлекать внимания, шагом подошел к тому месту. Судя по маркировке, эти были полны примесей – такие получались как побочный продукт при очистке. Их отправляли на новый цикл, но тут отчего-то решили выбросить! При всех примесях это был ценнейший родий. Распихав богатство по карманам, Сомерсет зашел за ряд контейнеров и обомлел – там был спуск в низину. Весь откос был усыпан платиновыми слитками по двадцать килограмм каждый. Сколько раз то один то другой из знакомых тешили себя фантазиями, как хорошо было бы прихватить пару слитков, возившихся на карах словно кирпичи, и вот оно! Нужно позвонить одному старому другу, чтобы ехал сюда на своей тачке. Вернее, летел, а ехать нужно будет уже на обратном пути. Только бы никто сюда не приперся…

[Statosphere_Magic]

Глава 11.
Снова из темноты выплыл гул вентилятора. Врач болтался по противоположному борту, возясь над одним из доков.
- Да, было бы дело, - подумал Сомерсет, вспоминая про слитки, - Интересно, может ли где-нибудь на Земле чисто теоретически быть такое место… Хотя бы на закрытой территории фабрики какой-нибудь… Да нет конечно.
Заметив, что Сомерсет проснулся, на что были датчики, врач вначале обернулся, затем оттолкнувшись от поручней направился к его доку, минуя центральную конструкцию.
В ответ на вопрос о самочувствии Сомерсет не в первый раз заявил, что в отличие от прошлых анабиозов, от прошлых полетов, сейчас у него каждый раз имеют место разнообразные сновидения. Этот сон, со слитками, был, пожалуй, единственным приличным, но заострять внимание на содержании этого и предыдущих сновидений он не стал.
- Это все магнитная буря, - ответил врач, - Наша собственная магнитная буря. Вспышка на солнце началась двое суток назад. Магнитная система работает на полную мощность. Плюс ко всему с корабля направили зонд для внешней завесы. Оттого и двигатели выключены.
- Вон оно что? Сильная вспышка? А я-то думал… - произнес Сомерсет, глядя куда-то в сторону противоположного борта.
Скучный отсек был отделен от пронизываемого всевозможными излучениями космического пространства полутора метрами многослойной обшивки – там были и полиэтиленовые листы с бором и пластик содержавший барий. Еще была обшивка, защищавшая сами пластиковые слои. Все окутывала внешняя система терморегулирования, представлявшая собой подобие листовых гидрорадиаторов. Также были бесчисленные слои всевозможной фольги из тяжелых металлов и минеральные ткани разной степени плотности. Поверх всего было белое кевларовое одеяло с зашитыми брусками аэрогеля. Внешняя поверхность ближнего борта была в паре-тоойке метров от самого Сомерсета. Эта поверхность сейчас облучалась рентгеновским излучением такой силы, что при беспрепятственном прохождении этого излучения полет для него давно бы закончился. Тем не менее, полтора метра всех этих покрывал и жесткого корпуса были не единственной защитой – еще было магнитное поле, отклонявшее заряженные частицы. Совсем как у Земли, только в других масштабах, однако в качестве компенсации сила здешней магнитосферы была больше. Поле, взаимодействовавшее с неоднородными потоками частиц, не являло собой нечто стационарное – оно постоянно меняло свои параметры, что и являло собой ту самую магнитную бурю. Отчасти это экранировалось корпусом отсека, но лишь отчасти.
Сомерсет решил пересмотреть все, что пришло в виде новостных программ с Земли – болтаясь на орбите Марса, бортовой компьютер загружал все принятые телепередачи в свой архив и теперь можно было поизучать те безобразия, которыми была охвачена конфедеративная Земля. Глаза начали смыкаться, не прошло и часа после пробуждения.
Теперь это была ночная аллея. Да, это была именно аллея, а не какой-то пустырь. Огромный обрыв по одну сторону, по левую, уходил вниз, в темноту, расцвеченную ровными рядами уличных огней. По правую же были уходящие в высь не то рощи, не то леса. Сомерсет хотел было подойти к ограждению, полюбоваться картиной ночной долины, но тут же отшатнулся – пропасть, уходившая во тьму, была жуткой.
Тут откуда-то снизу вылетело что-то белое. Сомерсет уже догадался, что это было. Описав немыслимую в земных условиях траекторию с верхней точкой метров в двадцать, она, как ни в чем ни бывало, встала на ноги. Не приземлилась, а именно наскочила на поверхность, отчего, казалось, под ногами Сомерсета почувствовалась дрожь.
- Жестко вы передвигаетесь, - произнес Сомерсет.
- В самый раз, - ответила «Белоснежка». Все же вы, люди, такие хрупкие создания…
- Что есть - то есть. Кстати, насчет этого… - он стал подбирать слова
- Беспокоит что я вирус? Я знаю про что ты, - как всегда опередила она, - Это совсем не так, как может показаться. Я не вызываю всех этих массовых эпидемий с вымираниями, с летальностью. Распространяться могу, но насчет… Усвой принцип, когда большое количество людей или других носителей начинают болеть, когда происходит эпидемия, то болеет и болезнь. Это ненормально, этого не должно быть. Нормальное состояние, когда нас не замечают.
- Вот оно что? Так может лучше держаться подальше от людей? Не болеть друг от друга?
- Да нет. Не все же вирусы такие как мы, как я. Есть огромное множетсво вирусов, никак не связанных ни в какие структуры. С ними именно так, как вы себе это представляете. Как вы это изучили. А есть такие как я. Нас на Земле несколько, а вне земли вообще не счесть. Я-это одни вирусы. Кто-то другой – другие. Мы же разумный вид, и при этом можно сказать что и виды. Вы, люди, ищете и одновременно боитесь найти подобных вам в глубинах космоса, а у нас выходит как в ваших фантазиях где в одном месте собраны несколько космических рас. Кто-то на кого-то похож, кто-то нет. Это можно сравнить с такой вот картиной.
У нас и наука своя, и общество. Только оно, общество более отстраненное что ли… Мы друг от друга как бы далеко, как будто только по редкой переписки общаемся. Представляешь себе такое?
- Нет. Я не представляю как такое возможно.
- Ну мы же не люди.
- А выглядишь как человек.
- Потому что вы часть меня.
- Честно сказать, я ничего не могу понять. Кто часть кого и как?
- Хорошо, представь, что над землей летает призрак и призрак может охватить если не всех людей, то целые города. Проникать в разумы. Совсем поверхностно, но при большом охвате популяций этого достаточно.
Это такой незримый большой ангел который может сеять… Сейть неосознаваемые напрямую императивы: вражду, безумие, страхи или напротив, умиротворение, и воодушевление. Я не хочу приукрашать и говорить только то, что понравится. Ну, пример с призраком понятен? Так понятно?
- Так понятно, только немного странно для ангела. В целом понятно, да, понятно… Можно вопрос?
- Можно. Кстати, ты разговариваешь более связно и ведешь себя более вменяемо. Это сказывается своеобразная тренировка всех этих ночей. И что за вопрос?
- Что ты собираешься с нами сделать?
- А-а, понятно… Да не переживай. Я же жила на вашей Земле до двадцатого столетия. До его начала. Нас на вашей Земле несколько. Еще я одновременно с этим пребываю на другой Земле, но вашу мне пришлось покинуть. Покинуть – это не значит куда-то улететь. Просто на вашей земле вирусы стали такими, какими вы их знаете.
- А почему пришлось покинуть?
- И вот, мы дошли до этого, - «Белоснежка» сжала губы. Сомерсету даже показалось, что по ее лицу пробежала какая-то злоба, - Это уже причина, - продолжила она, - Как ты видишь, мы являем собой форму жизни, совершенно отличную от той, что вы ожидаете рано или поздно встретить вне Земли. Если ты думаешь, что этого достаточно, то нет. Есть настоящее чудовище, которое так же, как и мы, сосуществует с вами, людьми. Она также воображает, будто может… - «Белоснежка» всем своим видом начала еще выразительнее изображать смесь из гнева, презрения и возмущения.
- Она? – Спросил Сомерсет.
- Да. Это… Жуткая… Настоящее чудовище из космоса… При этом позволяет себе такое…
- Что именно?
- Ходит среди людей, как будто… Как ни в чем ни бывало… Посмотри вон туда, - «Белоснежка» показала куда-то вверх. Вместо луны на небе зияло синеватое кольцо, перехваченное поясом из такого же синеватого свечения.
- А как здесь…
- Договорить он не успел, потому что «Белоснежка» обхватившая его голову своими руками закрыла ему рот.
- И что, говорить название даже нельзя? – спросил Сомерсет, когда та ослабила свою хватку.
- Да нет, можно. Дело в другом. Я тебя сейчас тренирую, чтобы в нужный момент ты блокировал часть своего сознания. Она может за тобой прийти.
- Мне только этого не хватало! - ответил Сомерсет, - Я и про то, что она придет и про промывку мозгов. А как я заблокирую часть своего сознания?
- Про это не беспокойся. Все само сработает. Как машина. Представь все эти механизмы, когда человек временно забывает что-то. Потом, когда нужно, вспоминает. Как компьютер в голове. Как в фильмах.
- Это называется промывка мозгов и так можно стать психом. В прошлые века военные экспериментировали. Я в фильмах видел. Ты наверно знаешь, это было когда мы, люди, между собой по серьезному бились. Хотя и сейчас можем схлестнуться… В общем, мне твоя идея не нравится. Не надо мне в голове ничего менять.
- За это не переживай. Где ваши технологии и где я. Ваши технологии - это палка в руках обезьяны. А для меня это естественно. Я сделала бы все это даже в те времена, когда не знала нормальной науки… Когда была, как ваши древние люди. Ну ты знаешь, древняя Греция, их символ гора Олимп… Твоей культуре это должно быть знакомо.
Ни хрена же себе… - Пробормотал Сомерсет, - один раз я уже про древнюю эту мать ее Грецию слышал. У нас на Марсе был Доктор Хеллер. Да и все остальная верхушка. Фюреры мятежа. Тебе надо было с ними переговорить… Или…
- Если ты думаешь, что ваш, что их мятеж моих рук дело, то нет. Это исключительно интрига ваших, человеческих властителей. Они хотят построить новое общество и перебраться туда. Чтобы их потомки перебрались. А остальное человечество таким образом прошлый этап. Это очень наивно.
- Это не то чтобы наивно, это антигуманно, - возразил Сомерсет, - Ты можешь как-то им воспрепятствовать?
- Так их затея и так провалится.
- А она провалится?
- Ты все вспомнишь в свое время и вспомнишь быстро. Я приду к тебе, когда вы уже будете близко. Я хоть и не могу видеть будущее, но без труда могу предполагать, как будут развиваться события. Это не ваши прогнозы, это точнее. Хотя бы принимая во внимание мой опыт общения с людьми. Тем не менее, тебе придется набраться терпения. До поры до времени придется поиграть в прятки – среди вас есть правительственные агенты, а это такие люди, на глаза которым лучше не показывать того, что не уложится в рамки их понимания. Примитивного понимания. Придет время и тебе все станет понятно. Твоя ДНК – это нечто особенное. У нас есть такое правило, что когда кто-то вынужден уйти, то он возвращается, имеет полное право вернуться, если кто-то из людей назовет его имя. Ты назвал.
- Я назвал твое имя? Просто произнес «Ференгелия»? И все?
- Нет, это же имя для разговора. И то я же для тебя «Белоснежка». Хотя так даже правильнее. То, настоящее имя - это длинная цепь из фрагментов ДНК. Все эти бессчетные клеточные репликации помимо основной функции собирают его, имя, по фрагментам. На это уходят годы, иногда жизни человека не хватает. Дело продолжает другой, как правило прямой потомок. Или родственник по другой ветви. И вот, когда имя названо, то я могу вернуться. Это не жизненная необходимость, это правило. Во всех обществах есть правила. Ну вот одно из таких. На Марсе мало людей, да и речь тогда шла не про Марс. Теперь ты вернешься на Землю и это будет окончательным заверением. И она уже ни чего не возразит.
- У меня что, генетически модифицированная ДНК?
Вирусы могут оставлять маркеры на ДНК. Это как программа. И это безвредно…
Тут до Сомерсета дошло, что он помнит, что он на корабле. Тем не менее, радость была недолгой. Он провалился во тьму, как и до этого.

[Statosphere_Magic]

Глава 12.
Сомерсет открыл глаза. Голова была тяжелая, а свет невыносимым. Врач, надо думать, инициировавшая его пробуждение, стояла на платформе, держась за поручень его «корыта».
- Земля скоро? – проговорил Сомерсет плохо слушавшимся языком.
- Тридцать пять часов пути осталось, - проговорила врач, вытаскивая трубку из его носа, - У тебя будет достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, ковбой.
- Ковбой, - усмехнувшись передразнил Сомерсет, - Вообще-то я не ковбой. Я бразилец.
- Потом расскажешь. Сейчас десять минут лежишь, - она указала на экран консоли-терминала, - Если зеленая надпись загорится раньше, берешь пакет и летишь в обработку.
- Да я знаю, я же был в полетах.
- Мало ли, вдруг забыл. Ладно, дыши ровно.
Вряд ли последняя фраза была сказана оттого, что Сомерсету надо было выдерживать какой-то темп дыхания, - бесцеремонная врачиха, бросила бессмысленную фразу просто так. Оттолкнувшись от поручней она двинулась к следующему «пациенту». Мышцы тем временем начали оттаивать – один препарат теперь сменился совсем другим – о нем Сомерсет и спрашивал того врача еще в первые сутки.
Спустя примерно полчаса Сомерсет, принявший бесцеремонный, более схожий с автомойкой душ, устроенный в камере, которую называли «обработкой», уже пробирался по туннелю в отсек вполне подходивший под определение кают-компании. Сейчас нужно было лезть по лестнице, проходившей по стенке пятидесятиметрового вертикального ствола. В невесомости это был просто туннель, но сейчас это была шахта. Благо тяжесть была в двенадцать процентов от земной. Проделав упражнения по лазанию и обходу страховочных сеток, Сомерсет достиг внутреннего шлюза.
- С добрым утром! - весело, чуть насмешливо, подразумевая шутку, проговорил первым заметивший появившегося Сомерсета ставший знакомым Дюбуа.
- Вам того же! - чуть нахмурившись ответил Сомерсет, - Что у вас? Небось, хорошо время провели? – обратился он к остальным, - Пока мы там полумертвые лежали, вы нашу еду ели и пиво дули?
- Затем вас и укладывали, - отозвался еще одни голос, - А еще так на туалет нагрузка меньше будет.
Все заржали.
- С чего это? – холодно ответил Сомерсет, - Вы же за всех эти нормы выработаете. Это был типичная манера разговора представителей передового отряда человечества, заброшенного на Марс. Иногда это позволяло всем чувствовать себя более крутыми в сравнении с остальными тюфяками, не покидавшими Земли. Сейчас, правда у всех была обратная задача – влиться обратно в общество тех самых тюфяков. Приключений хватило.
- Ладно, теперь серьезно, - сменил тон Сомерсет, - Что да как?
- До земли тридцать пять часов полета. Большая часть скорости уже давно сброшена. По пути мы попали в бурю. Это был тот еще баттхерт. Вам наверно было даже легче.
- Конечно, ответил Сомерсет, - Это то что надо. – Я пришел к выводу, что летать надо как раз в бурю. Мне даже сны снились. Будто я нашел на помойке на земле гору слитков родия. Кто-то одобрительно хохотнул.
- Из рубки сообщают, что компьютер вошел в их, в земную сеть, но ни голосовой ни видеосвязи нет, - сообщил Дюбуа. Наверно дело в военном положении.
- Вот как? А почему нет какой-нибудь гражданской связи? Какой-нибудь нелегальной? Мы ведь уже рядом.
- Может и появилась уже, - ответил довольно молодой как раз инженер по коммуникациям, которого Сомерсет едва знал.
- Может в отсек к пилотам слетаем и узнаем, что да как? Народу сейчас все рано мало, все еще спят. Делать же нечего.
- Нет, не стоит, - ответил Дюбуа.
Ответил он это таким не очень приятным тоном, вроде и более мягким обычного и вместе с тем же не терпящим возражений.
- Почему это? - все же возразил Сомерсет, - Они такие же пилоты как… Там и я мог оказаться, и любой из нас. Мне когда-то давали поуправлять шаттлом. Я летал. Компьютер ведь…
- Так чего же сейчас ты там, в пилотском отсеке, на их месте, не оказался?
- Ну не знаю… Другие нашлись.
- Так будь здесь и не мешай им, - чуть повеселев от одержанной победы, заключил Дюбуа.
- Ну хорошо, как скажете, - сдался Сомерсет и начал пристегиваться к одному из мест.
Тут в боковой люк отсека влетел Долбин.
- Вот ты где! Проснулся? – обратился он к Сомерсету.
- Как видишь.
- Давай сыграем, а то тут не умеет никто?
- Да он достал всех уже, - беззлобно прозвучал чей-то голос. Это была Лейта – ей, так же как и Долбину, всей их группе, посчастливилось вытянуть жребий, освободивший их от необходимости впадать в анабиоз.
- Тут же перед Сомерсетом возник широченный игровой телефон с запущенной игрой.
- Чего бы и не поиграть. Делать-то все равно нечего, - согласился Сомерсет и полез за своим.
Остальные присутствовавшие тем временем скучали, поглядывая в расположенный впереди экран с каким-то фильмом десятилетней давности.
Сомерсет почти не глядя сделал привычные движения по экрану и вскоре уже был готов на пару с Долбиным гонять на старинных тачках по улицам Парижа по разным гангстерским делам.
В небольшом окне из толстого свинцового стекла, одном из нескольких, устроенных в менее защищенном отсеке, виднелась маленькая Земля с совсем крошечной Луной. Они приближались.
Корабль мчался по своей до того вытянутой орбите куда-то в окрестности траектории, по которой плыла Земля. Близился момент старта корректирующего тормозного цикла, когда корабль ежесекундно начнет сбрасывать скорость на полтора метра в секунду. Такой маневр создавал ощущение тяжести в примерно в пятую часть от земной и это была довольно интенсивная нагрузка – тот редкий случай, когда ускорение превышало один метр на секунду в квадрате. Так должно было продолжаться на протяжении пяти часов. Это было причаливание к орбите. Когда коридор был в благоприятной конфигурации, такой маневр сводился к минимуму. Сейчас был не тот случай – никто не желал привязывать бегство к навигационным условиям с излишней щепетильностью.
- «Дело не чисто», - появилась надпись в уголке дисплея, в том месте, что отводилось для внутреннего чата.
- Ты о чем? – проговорил Сомерсет, проговорил неслышно, лишь шевеля губами. Считанная камерой фраза тут же появилась ниже.
- Не распускай язык, - гласил ответ.
Сомерсет оторвал взгляд от экрана и глянул на Долбина. Тот следил за ним. Увидев, что Сомерсет наконец-то видит его, он обвел взглядом отсек и кивнул. Учитывая, что такая нехитрая переписка могла уложиться и в контекст игрушки про гангстерские похождения, изобретательности Долбина нужно было отдать должное.
- Пошли перекусим, - было очередное сообщение.
Сомерсет отправил «ОК» и принялся отстегиваться. Долбин тем временем демонстративно достал свой табачный ингалятор.
- В чем дело? - спросил Сомерсет, когда оба подлетали к раздвижной пластиковой дверке, за которой был отсек одного из камбузов.
- Сейчас поговорим, - ответил Долбин, хватаясь за ручки створок.
Оба влетели в камбуз – закуток размером чуть больше обычного лифта, имевший ряд дверок, откуда подавались выбранные брикеты – завернутые в съедобную пленку незатейливые блюда. Есть следовало за закрытой дверью, а после нужно было «убрать за собой» – включать систему из притока и вытяжки, удалявшую все крошки и капли. Так можно было позволить себе не мешанину в тубах, а что-то более близкое к привычному виду.
- Ты знал кого-нибудь, кто пытался связаться с Землей? – спросил Долбин, водя пальцем по дисплею, где был выведен перечень доступных блюд.
- Ну кто-то когда-то может и да. Оптика блокируется, для радио нужен человек с приемной станцией. - Не задумывался почему? Триста лет назад Советы отправляли зонды и фотографировали поверхность. Потом игрушечные машинки пересылали видео на Землю, а мы…
- Всем некогда возится. Да и полной информационной изоляции ведь нет. А в чем дело?
- Такой вот подбор персонала, - всем должно быть некогда, и вообще неохота связываться с непрофильной техникой. Тот тип, ну долговязый, инженер по коммуникациям…
- Джон Уолтер, - вспомнил Сомерсет.
- Да, он. Так вот, ему удалось выйти в интернет Земли. Пару часов назад.
- Молодец какой. И что он взломал?
- Да ничего он не взломал. Взломал конечно, но только коммуникационный спутник. Это как бы и не в счет. Его как абонента с неизвестным идентификатором заблокировали бы. Он это обошел. В результате он как-то связался с какой-то своей бабой через обычную социальную сеть.
- Ну молодец. Рад за него.
- Да тут дело в том, что на Земле никто не знает про наш мятеж.
- Это она ему написала?
- Ну да.
- А она где живет? В городе? Или в деревне из трех домов?
- Да все уже подтверждено. Он еще с кем-то связался потом. И она тоже. И у них нет ни военного положения, ни дефолта. Ни вообще всего того кризиса.
- И что все это значит?
- А хрен его знает.
- А ты не хочешь, чтобы мы его позвали, - произнес Сомерсет.
- А, понятно. Думаешь, я сбрендил что ли?
Программа подготовки включала в себя и медицинский курс. Помимо всех этих способов оказания первой и не только первой помощи была такая довольно спорная штука, как введение в основы психиатрии. Это была очень одиозная наука и там предупреждали, что не стоит выискивать все эти расстройства у себя. Тем не менее, дальнейшее показало, что это было небесполезно. В условиях космоса и Марса чуть-чуть двинуться не было чем-то экстраординарным. Такие как правило могли становиться чуть отрешенными, нести всю эту занятную чушь про мировые заговоры. При этом свои рабочие обязанности они исполняли ровно так же, как и до срыва, а после нехитрой терапии из нескольких уколов снотворного как правило приходили в норму. Все дело было в том, что это были здоровые люди. Будь они настоящими психами, такого легкого решения у проблемы не было бы. Хотя добровольно остаться в том мире красной планеты – это тоже было своего рода безумство. Не медицинское, а какое-то социальное.
- Мне просто интересно, что этот Уолтер скажет, - ответил явно нервничавшему Долбину Сомерсет, - Может он дал бы нам с кем-нибудь связаться. У меня знакомые остались. У тебя есть родственники?
- Вот! еще одно! – Ответил Долбин, - у меня только брат троюродный и тетка. Не задумывался, почему они стали выбирать тех, у кого никого нет? Это же редкое сочетание. Очень редкое, чтобы продвинутый специалист и родни никакой. В первых волнах такого не было, а потом…
- Ну это же известное дело. Сам знаешь.
С этим и вправду все было просто и логично – несмотря на всю высокотехнологичность работа в космическом добывающем комплексе была опасной. Так что тут и суды с выплатами, тут и просто ущерб имиджу. Конечно, на всей Земле нашлись бы миллионы и миллионы голодранцев, готовых лететь хоть на угольной тяге, но они, голодранцы, в свою очередь никак не подходили под нужные критерии.
Тут Долбин начал излагать свой план. Вернее, план по его словам был продуман троими – Им, Лейтой и этим Уолтером. Идея состояла в том, чтобы поднять как можно больше шума, чтобы на Земле как можно раньше узнали о том, что на Марсе давно уже произошел тот сепаратистский мятеж. Нужно было как можно крепче сцепиться с Землей в информационном плане. Все упиралось в присутствовавших на корабле представителей бывшей службы безопасности.
Пока Долбин излагал свой план, Сомерсету больше всего хотелось услышать что-то по поводу всего этого от кого-то другого, от Лейты или Уолтера. Пока Сомерсет лежал в доке и видел сны про богатство, найденное у мусорки, и еще какую-то порнуху, не впадавшие в анабиоз, видимо, подверглись сильному и неординарному физиологическому стрессу – все таки залихватская орбита пролегала довольно близко к Солнцу, почти сравниваясь с венерианской в перигелии.
С каждым новым пунктом плана Долбин вызывал у Сомерсета все новые и усиливавшиеся опасения. Радикальный вариант затеи предусматривал угон заходящего на посадку Шаттла и приземление в каком-либо относительно людном месте. Так спецслужбам уже никак не удалось бы скрыть, как выразился Долбин, шило в мешке. И в заднице – это он тоже добавил.

[Statosphere_Magic]

Глава 13.
По корпусу пробежала едва заметная мелкая дрожь – заработали приводы захвата дока, удерживавшие шаттл на протяжение всего перелета. Как и анабиотические ложа, устройство называлось тоже так. Сомерсет глянул в окно. В скругленном прямоугольнике остекления виднелись конструкции корабля-транспорта и соседний шаттл, которому также предстояло отстыковаться.
Где-то сзади послышался сильно приглушенный гул, звучавший в такт с новой вибрацией – заработали химические маневровые двигатели, способные разве что увести шаттл от основного корабля на дистанцию безопасного включения основных двигателей. Увести со скоростью пешехода или около того – запас химического топлива был мизерным.
Картина в окне ожила – ферма и какой-то окутанный белым, прожаренным всевозможными излучениями покрывалом, блок стали отдаляться.
Сомерсет повернул голову и глянул перед собой, в отсек. Впереди виднелись дисплеи приборного поста пилотов. Это был sys.258 - другой шаттл, не тот, на котором взлетали. Угнанные шаттлы не были однотипными. Тем не менее, компоновка отсека со шлюзами и с доступным взгляду постом в этом чуть более тяжеловесном корабле была очень похожая.
- Сколько до входа в атмосферу? – Проговорил Сомерсет, направив взгляд в глазок индивидуальной консоли.
- Пятьдесят минут до начала маневра входа, - прозвучало в наушнике.
Тут собственное сиденье начало давить на спину, а отсек заполнился низким, делавшим невозможным любой разговор гулом – заработали основные двигатели – две пары эжекторов, черпавших свою энергию аж от двух «ламп» – так называли малогабаритные термоядерные реакторы. Шаттл таким образом был двухламповым.
Шаттл «прогазовал» от силы минуты полторы – больше было не нужно. Дальше доделать все должна была орбитальная механика – шаттлы, как и основной корабль уже прочно сидели на орбите Земли. Можно было и вовсе встать на круг и дожидаться эвакуационных команд.
Сейчас же оставалось только посочувствовать тем, кто остался на вторую очередь – пережидать посадку на Землю, находясь в нижнем шлюзе было слишком даже для безрассудных марсиан. Хотя следовало посочувствовать в одном и позавидовать в другом.
План Долбина не оказался плодом его воображения, однако затея установить прочные и многочисленные связи с Землей провалилась. Мало того, что в заговор удалось вовлечь лишь еще с десяток человек, так новый нелегальный информационный поток с Земли и обратно, судя по заявлениям понимавших в этом деле Уолтера и Лейты, превратился в сплошные фейки. Не иначе, как в дело включился какой-то мощный искусственный интеллект.
Долбин, Уолтер и Лейта были здесь же, на этом же борту. Радоваться этому или нет, Сомерсет не знал. Несколько человек из новововлеченных в заговор проявили изобретательность и предприняли определенные усилия, в результате которых все четверо «зачинщиков» оказались на одном борту. Сомерсет не особо расстроился бы если бы это не удалось, и он летел бы на другом корабле, но, учитывая предпринятые людьми усилия, изображать размазню и отказываться он себе позволить не мог. Сейчас им оставалось привести в действие радикальный вариант – тот самый, отчаянный, с захватом управления.
- Что со связью, командир? - выкрикнул Долбин.
Двигатели к тому моменту уже прекратили работать, и в отсеке воцарилась тишина. Тишина, конечно, в сравнении с периодом активного маневра, так как все эти вспомогательные агрегаты от вентиляции до систем холостого хода ламп-реакторов работали вовсе не бесшумно.
- Порядок со связью, нас встретят, - послышался крик с пилотского поста.
Вообще по всем инструкциям шаттл управлялся двоими членами экипажа, но этим постоянно пренебрегали. Еще хорошим тоном, вернее сказать, своеобразным признаком лихости было не пристегиваться полностью, а фиксировать соответствующими ремнями лишь ноги. Это было неправильно, но на орбитах так делали постоянно. Сейчас же предстоял довольно жесткий маневр входа в плотную земную атмосферу, так что подобный выпендреж был совсем ни к чему. Оттого еще до начала «дедокинга» кто-то окликнул пилота, напомнив ему про ремни. На Марсе, в отличие от чопорных пилотов и прочих экипажей Земли, не привыкли манерничать и общались довольно просто. Там было одно большое предприятие. Жаль было, что оно пошло по сомнительной дороге. Про странности в поведении Землян Сомерсет в данный момент и не думал. Вся та их конфронтация и кризис тоже были странными, вызывавшими гнетущее впечатление, так что принципиально тут ничего не менялось.
- Куда приземляемся? – не унимался Долбин.
- Ракетодром Кеннеди. Невада.
- Это с Земли указали или ты сам выбрал?
- Конечно с Земли. Это же Земля. Отвык что ли? Здесь куда попало не приземляются.
- Вот как? А я думал сразу по своим городам нас развезешь, - Заржал Долбин.
- Пилот ничего не ответил.
Сомерсет глянул в сторону Долбина. Тот сидел справа, рядом с Уолтером, который не выпускал из рук свой компьютер. Лейта сидела в его, Сомерсета левом ряду, ближе к посту управления.
- Ну ребята, если у вас получится, я буду долго удивляться, - подумал Сомерсет, впрочем на тот момент уже полностью уверившийся в их доводах.
По правому борту отсека неторопливо проплывали пятна яркого солнечного света. Солнечный свет воодушевлял – это был хоть и заатмосферный, но уже земной солнечный свет – на Марсе светило было заметно тусклее.

[Statosphere_Magic]

Глава 14.
В какой-то момент главные двигатели корабля ожили, толкнули шаттл куда-то вперед и снова стихли – шаттл корректировал траекторию. Тут же пришли в действие приводы реверсивных блоков, развернувшие прилаженные по бокам корабля эти малые силовые установки. Эти установки, пожалуй, были самыми прецизионными устройствами на всем корабле. Чудеса инженерии, включавшие в свой состав плазменные фидеры – своеобразную электропроводку, представлявшую удерживаемые магнитным полем жгуты плазмы. Помимо этого, сами поворотные механизмы требовали конструкций незаурядной выносливости, для чего применялись, в том числе и все те дорогущие металлы.
Впереди, в лобовом остеклении показалась Земля. Она медленно проплывала слева направо. Уже были различимы светящиеся сети городов, погруженных в ночной мрак. Все это не могло не радовать.
Внезапно на дисплее индивидуальной панели, той, в которую была вмонтирована камера бортового компьютера, появилось весьма контрастировавшее с прежней картинкой окно, уведомлявшее о поступившем сообщении. Тут же раздался голос Долбина. Стало понятно, что это было за сообщение – это Уолтер влез-таки в бортовую сеть. Влез, надо думать, со своего компьютера-раскладушки.
- Внимание всем! - объявил тем временем Долбин. – Довожу до вас, что нам удалось проникнуть в интернет Земли несколько часов назад. Мы выяснили, что подавляющее большинство Землян не имеет ни малейшего представления о событиях на Марсе. Мы не могли сообщить вам раньше, потому что сами не были уверены в этом открытии. Мы опираемся на личные контакты.
По отсеку пробежался недоуменный шумок, тем не менее, все слушали.
- На ваши дисплеи сейчас выведены настоящие телепрограммы. Это онлайн. Попробуйте найти хоть слово про нас. Там, на Марсе нам врали. Нам все эти годы врали. Не было никакого дефолта и никакого кризиса. Мы пришли к выводу, что так компании просто дешевле – оставить всех до конца. Очевидно, и связь блокировалась с этими целями.
- Мы, - это кто? – с недоверием в голосе произнес американец Базз, довольно немолодой инженер.
- Я и Уолтер, - невозмутимо ответил Долбин.
- Хорошо, будем считать что это так, - раздался голос Дюпаре, - Сейчас ваше расследование уже ничего не меняет. Через полчаса мы приземлимся и все увидим сами. Ваше расследование меня, честно сказать, заинтриговало, как и остальных. Скоро увидим…
- В этом-то все и дело, - ответил Долбин, - Хрен мы что узнаем. Узнаем, да не то. Надо выбрать ракетодром по своему усмотрению. А лучше просто какую-нибудь случайную площадку вблизи города. Если мы приземлимся в этой Неваде, то нас там примут и заставят заткнуться навсегда. Неужели это так трудно понять?
- Мистер Долбин, это несерьезно, - довольно непринужденно ответил Дюпаре. Ответил так, словно разговор шел не на борту готовящегося войти в атмосферу шаттла, а в каком-нибудь баре.
- В чем проблема? Шаттл к этому приспособлен. Что на Марсе что на Земле. Сейчас войдем в систему стихийных бедствий, выберем место и разошлем предупреждение, чтобы все убрались. Чтобы никого не спалить. Это сработает. Надо только площадку выбрать. Мы решили, что это будет Нью-Йорк.
- В с ума сошли? – Неожиданно взревел Дюпаре.
- Чего раскричался? - спокойно ответил Долбин, - Остальные что скажут?
- Я вот подумал, - неожиданно начал Базз, - Что нас еще там, на Марсе, накачали какой-то дрянью. Посудите сами: весь Марс дружно идет на демарш по отношению к Земле. Мы в свою очередь идем на конфронтацию с этими сепаратистами и убегаем. А теперь мы же начинаем бузить уже в отдельновзятом шаттле. Не иначе как психологические трюки… Почему бы нам не приземлиться в каком-нибудь тихом и безлюдном месте. Ну промахнемся мы мимо Кеннеди. Это преступление?
- Всем оставаться на своих местах, - неожиданно скомандовал Дюпаре, - Мы на борту шаттла, а не в сраном автобусе! Нам еще этого не хватало!
- А чего ты раскомандовался, - злобно выкрикнул один бородатый мордоворот, - Твоя служба безопасности осталась там, на красной жопе, - так иногда, правда нечасто, называли Марс, - вот и вали туда.
- Служба безопасности, - приглушенно пробормотали сразу несколько голосов. Очевидно, не все из двухсот пятидесяти человек были в курсе, кто есть кто.
- А что, повадки не видно что ли? – проорал вытянувшийся во весь рост успевший отстегнуться мордоворот, - Садимся в Кеннеди, как и задумано. По крайней мере, это безопасно. Здесь Земля и ее атмосфера, а не Марс. Как приземлимся я набью ему морду. У меня с ними свои счеты. Но садиться в пустыне я не собираюсь.
- Ты меня не слушал что ли? – выкрикнул Долбин.
- Вы двое вообще идите в жопу. До вас все спокойно было. Если бы это был такой заговор, как вы говорите, то нас подбили бы еще на подлете.
- Не подбили бы, - выкрикнул Базз, - Корабль денег стоит. А так нас всех по машинам рассадят и все. Теперь-то все сложилось. Ребята, я за вас. Давайте сядем кому-нибудь прямо на башку.
– Все же хорошо, что пока они обошлись без меня, – подумал Сомерсет, разминая тем временем кисти рук.
- Вы чего там, - наконец-то влез и пилот, прокричавший через внутреннюю связь.
Для убедительности пилот дал крен туда-сюда, словно желая встряхнуть неспокойных пассажиров.
- Господа, - неожиданно размеренно начал Дюпаре, - от имени Правительства Конфедерации я гарантирую вам, что с вами все будет в порядке. Вы получите заработанное в рамках ваших контрактов. Помимо этого вам положена определенная компенсация за то, что вы были вовлечены в эти события против вашей воли. И да, вам придется дать согласие хранить молчание, но думаю, для вас это не должно составлять проблем.
- А как же те, что остались? – пронеслась в голове мысль Сомерсета. Ведь это и вправду какой-то ГУЛАГ, о котором рассказывал Долбин. А еще там родятся и уже родились те, кому уготована судьба болтаться там всю жизнь. И все потому что корабли с их биозащитой и их быстро выгорающими двигателями очень дорого стоят и констеллейшн не может себе позволить такие издержки. А другой констеллейшн узурпировал технологию этих самых двигателей – вроде бы это называется так, узурпация технологии. За это были судебные процессы.
В руке у Дюпаре было что-то. Это был пистолет с довольно внушительным магазином. Такие Сомерсет когда-то видел в интернете. Это был пластиковый пистолет, предназначавшийся для спецслужб. Пластиковые же пули были неспособны критически повредить обшивку шаттла или самолета, но их останавливающее действие было достаточным. Оно, это действие в определенной мере проявилось и сейчас - Все заткнулись.
- Мистер Дюпаре, можно вопрос? – довольно спокойно на контрасте с остальными поинтересовался Сомерсет.
- Да? – с тем же спокойным тоном отозвался Дюпаре.
- Вы представляете что-то? Служба безопасности – это одно, а я имею ввиду правительство. Просто изобразить правительственного агента не так сложно… Ну мы же привыкли верить только удостоверениям и жетонам…
- В целом это конструктивно, - ответил Дюпаре, - Остальным советую брать пример, - холодно усмехнулся он, - Рекомендую взглянуть на свои экраны…