Показать сообщение отдельно
  #11  
Старый 16.07.2013, 14:18
Аватар для Daniel
Пламенный эволюционер
 
Регистрация: 12.07.2011
Сообщений: 2,895
Репутация: 1329 [+/-]
Восклицание Квента№10

Скрытый текст - Квента№10:
Имя первое (дриада): Имме

Имя второе (гермафродит): Ноэль

Имя третье (трогл): Криша

Скрытый текст - Фрагмент I. Алтарь:

Троглы… свои цитадели они возводят из камня, святилища устраивают глубоко под землей. Лишенная рук по локоть, а ног – по колено, я вмурована в агатово-черный камень алтаря. Кто возжег меж нашими племенами огонь войны, кто испепелил робкие ростки дружбы? — вопросы без ответа. Ненависть во мне до того острая, что готова разорвать изнутри… она растет день ото дня вместе с моим убийцей – гермафродитом.

Я помню черные ритуалы, когда насиловали снова и снова, а после вырезали обсидиановым кинжалом на коже письмена. Кровь мешалась с семенем, кошмарная явь переплеталась с кошмарными снами. Я блуждала в дебрях, состоящих не из деревьев, а гигантских фаллосов, рыдала над телами детей и мужа, раздавленных каменными червями, просеивала меж пальцев пепел родного города-леса. Из глубоких каверн не дозваться Луцины – матери зеленого мира, здесь правит другое божество – Гургун. По преданию, состоит это чудовище из множества каменных рук и ног. Я молила о смерти, Гургун вложил во чрево новую жизнь, спеленав ее паутинами чар…

Гермафродиты – превосходные воины; грубая сила троглов расцветает в них волшебством леса, собирается бутоном каменных лепестков. Семя зреет во мне, выжигает огнем, и когда придет срок, я лопну перезрелым плодом. Троглы прозывают гермафродитов манкасами, повелевают ими, прочно держа в оковах ритуального колдовства. Они и сами боятся этих благолепных гигантов, но предпочитают играть с огнем. Я помню, как гермафродиты уничтожали мой дом, и лес их не тронул, тогда как троглов побеги-клинки рубили и резали. Луцина благосклонна к тем, в ком есть «зеленое волшебство».

Чувствую, как каменные блоки расходятся, под веки забираются иглы света. Время кормления еще не пришло – какая-то новая служба? Но песнопений не слышно – лишь падает с каменных сосулек вода. С трудом открываю глаза, с губ срывается тихий стон. Предо мной три жреца в темных одеждах, лица скрыты золотом масок.

— Мы — друзья, — говорит самый высокий, — поможем выбраться отсюда.

В алтарный камень вгрызаются чары, брызжет крошка.

— Нет, — сотрясаюсь всем телом, — если друзья, то просто убейте!

— Тихо, — в шепоте исполина — бесстрастие, — береги силы. Впереди тяжелая дорога.



Скрытый текст - Фрагмент II. Орден Древесного сердца:

У корней могучего дерева струится серебристый ручей, на постаменте — хрустальная чаша. Настоятельница и помощница облачены в одинаковые буро-зеленые балахоны, но одна похожа на вековечный дуб – с морщинами трещин, с наплывами на коже, другая – на гибкую иву.

— Сейчас, матушка, я мигом, — щебечет девушка, набирая в кувшин серебристой воды.

И вот чаша полна до краев, настоятельница проводит над ней рукой, бормочет заклятье. Речь ее напоминает то поскрип, то шелест, то свободно струится.

— Надеюсь, у сестры Имме получится, — тихо говорит помощница, следя за возникшим на водной глади образом.

Дриада, явленная чашей, пробирается тропой испытаний. Из-под земли поднимается каменная стена, Имме ловко взбирается по ней, оставляя на поверхности глубокие борозды.

— Деревянные руки и ноги прижились хорошо, — довольно замечает настоятельница, — будто свои.

Теперь Имме на краю заполненного зловонной жижей болота, из ладоней вылетают гибкие лозы, цепляются за ветви над головой. С черной глади омута поднимаются ядовитые пузыри, но послушница без труда уходит от них, выпуская лозу за лозой.

— Могла б и проворнее, — ворчит настоятельница, шевеля скрюченными пальцами.

Имме уже средь высокой травы просторного луга, на нее наступают деревянные големы, сыплются игольчатые шары, щелкают пастями хищные растения. Послушница ударяет ногой по земле, и под големами вырастают каменные шипы, пронзают насквозь. Живые колючки она отбивает, а плотоядные побеги душит лозой.

— Настоящая герма, — помощница восхищена, — чары леса и чары камня подвластны ей в равной степени, словно гермафродиту!

Венцом испытания – сражение с троглами; их выпускают из загона, устроенного под землей. Дети Гургуна поводят уродливыми головами, размахивают копьями и палицами, солнце играет на их серой коже. Имме на миг замирает, прикасается к животу, и взрывается яростью.

— Я сама вытравила из нее плод, — говорит настоятельница, — но частица вражьего духа всегда остается.

Имме расправляется с врагами быстро, жестоко, в глазах ее пляшет огонь фанатизма. Охваченные ужасом, троглы просят о милости, но не может быть снисхождения к исчадиям бездны. Она убивает одного за другим, и стоны их для дриады – музыка. Последний трогл умирает у ног настоятельницы, герма опускается перед ней на колени, протягивает окровавленные ладони.

— Ты прошла испытание, — торжественно говорит старейшая, омывая скверну водой из кувшина, — и доказала, что сердце твое – крепче крепкого дерева!


Особые умения
  • деревянный кулак
  • цепкая лоза
  • верхолаз
  • каменный шип
  • сокрушительный удар



Скрытый текст - Фрагмент III. Синклит двуликих:

Не все гермафродиты рождаются с жаждой крови, не всех способен сковать ритуал. Троглы бдительны, и отступников сразу же уничтожают, но им не представить, насколько можем быть изворотливы. Наше бесплодие искупается невероятно большим сроком жизни, наш язык – любое наречие, наша магия — иллюзии, наша стратегия – выжидание. Основатель Синклита жив по сию пору, и ум его год от года острее. Мы та вода, что по капле точит камень, ручей, подмывающий корни дерева, нигде и повсюду. Двуликие и двуличные, мы заключаем немыслимые договоры, протягиваем руку помощи, и тут же толкаем в пропасть…

Особняком среди полезных нам сообществ — орден Древесного сердца. Адепты преданы лесу до такой степени, что стали изгоями, магия их под запретом. Мы обеспечиваем их материалом, они куют живое оружие. Гермы сродни големам – либо выполняют задание, либо гибнут, что очень удобно. Живое оружие не задает глупых вопросов – лишь разит, и обычно без промаха. Древесное сердце жаждет извести троглов всех до единого, но это не в интересах Синклита (до той поры, по крайней мере, пока не научимся обходиться без прародителей), приходится вести двойную игру.

Мое имя Танг, приставлен следить за гермой, надевшей маску двуликого. В мире троглов она – дряхлая старуха Криша, собирающая звонкую монету слухов, пересыпающая в те уши, что слышат. Эта иллюзия – обычное наше заклятье, ибо Ноэль давно состоит в Синклите, тогда как о второй маске до недавнего времени не подозревал никто. Первый случай, когда нас обвели вокруг пальца, и, стоит надеяться, последний. Происшествием заинтересовался сам основатель, и пока мы герму не трогаем – лишь наблюдаем. Вот старуха остановилась у менгира в центре городской площади, испещренного знаками, молится. Благодаря амулету, сваренному из смолы и крови, проникаю сквозь покровы иллюзий.

Иллюзия 1 (трогл)

Старуха, завернутая в отрез грубой ткани, опирается на клюку. Лысая голова – словно булыжник, истертый временем. Глубоко посаженные черные глазки смотрят зло, вмятины щек, прорезь беззубого рта. Голос противный, скрипучий, как два камешка трутся. Заряженный иллюзией амулет носит за пазухой, исполнен в виде монеты.

Иллюзия 2 (гермафродит)

Кожа отливает лазурью, могучее тело бугрится мускулами. Волос почти нет, признаки пола выражены слабо. Как и в иных гермафродитах, мужское и женское сплетено в Ноэле дивным образом, и ткачиха – гармония. Большие золотые глаза, высокий лоб, полные губы, тонкие пальцы. Иллюзией можно любоваться долго, но о природе ее почти ничего не известно.

Настоящий облик (дриада)

Волшебство леса соединила дерево и плоть, суставы рук и ног сгибаются, как настоящие. По предплечьям и голеням тянутся символы, вспыхивают, когда наложенные чары приходят в действие. Тело гермы гибкое, словно молодое деревце, плотно облегающий костюм перехвачен боевым поясом. Кожа – оливково-зеленая, короткие волосы похожи на мох. Глаза гермы, как две ромашки – золотые, окаймлены белыми лепестками. Носа, ушей и рта почти не видно – до того малы. Голос тихий и мелодичный, словно журчание ручейка.

Несмотря на видимую хрупкость, очень опасна. Действует со скоростью пущенной стрелы, деревянный кулак способен сокрушить и каменную стену. Герму не разжалобить – она холодна и бесстрастна, что твое дерево. Если попадает в ловушку, или появляется угроза плена – вспыхивает, и тайны сгорают вместе с ней.