Показать сообщение отдельно
  #41  
Старый 22.01.2019, 00:33
Аватар для Adsumus
Гуру
 
Регистрация: 28.03.2008
Сообщений: 5,254
Репутация: 966 [+/-]
7568.
Скрытый текст - Глава четвертая:
3

Лагерь для беженцев представлял из себя россыпь белых холщовых палаток, проставленных на зеленом лугу в низине между кольцевых холмов.
Было время, говорили мне учителя, когда лагерь размещался в монолитном здании, длинном доме из бетона и металла, однако, обучаемых манили луга и холмы, и ничто их не влекло так, как чудеса нижнего мира, а потому, со временем, мудрые сенобиты решили разместить их прямо среди красот и чудес природы Ардалиса.
В этом лагере, людей, которых сенобиты обидным образом называли «беженцами» - так, словно бы их не сманили вниз из родных домов, но они сами приняли решение рухнуть – обучали жизни на дне гравитационного колодца.
Это была совершенно новая жизнь. Существование, чуждое всему предшествовавшему их опыту. Им приходилось заново учиться передвигаться, ориентироваться в пространстве, есть, пить, спать, испражняться. Им приходилось учиться преодолевать дикую помесь шокирующей агорафобии – ведь их больше не окружали ни переборки, ни стены тоннелей, а только небо и бескрайний простор, и вместе с тем, клаустрофобии – ведь теперь они всегда были прижаты лишь к одному краю обитаемого мира, и сколько бы пространства не пропадало между полом и потолком палатки, они была обречены толпиться, прижатые к первому.
Хотя сенобиты тотчас же отличили нас от обычных беглецов, со временем они, поразмыслив, также направили нас в лагерь для беженцев. Какой бы спешной не была наша миссия, к путешествию по Сину мы станем готовы еще не скоро.
Нас ждали долгие месяцы обучения, тренировок и упражнений.

4

Кросс-поход по холмам Ардалиса – это завершающее упражнение лагеря для беженцев. Своего рода экзамен перед выпуском вниз. Семьдесят пять стадиев в полной выкладке, костюме химической защиты и противогазе. На время. Далеко не все выполняли поставленную задачу с ходу, в первый раз. Очень многие из беженцев, понурые, возвращались в лагерь. Я смог.
К вечеру, залитый потом, я достиг последней контрольной точки, заработав, тем самым, свой билет вниз. Помимо осознания важности моей миссии для общества, была и еще одна вещь, которая поддерживала меня.
Герта смогла.
Я немало расспрашивал сенобитов о Герте из Йорвингде. Хотя грозный авиатор уже никак не мог проверить, исполняю ли я его волю, достоинство не позволяло мне даже попытаться нарушить свое обещание.
Возможно, погибни Герта при посадке, моя миссия сделалась бы проще. Иначе она сложилась бы и в том случае, если бы Герта не смогла адаптироваться к жизни на дне гравитационного колодца, если бы не сдала экзамен, и если бы осталась жить в холстяной палатке лагеря для беженцев.
Но она сдала. А значит, наше время на Ардалисе истекало.
Син ждал нас.
На исходе седьмого месяца, лодочник пришел в нашу палатку, чтобы познакомиться лично.
Историки говорили, что миссия лодочников, переправляющих потерянные души из среднего мира в нижний, отличается изрядной древностью, и описывается уже в древнейших из дошедших до наших времен мифах. Река Стикс – единственный способ безопасно опуститься в Син.
Лодочник показал нам свою лодку – два длинных, узких веретена из герметично пригнанных досок. Дравиды называли такую лодку «катамаран». Снизу к нему пристегивалась гондола обтекаемой формы, сейчас плотно прижатая к корпусу, хотя позднее, во время плавания, она могла далеко отходить от него на металлических талях. Газовые резервуары были сдуты, и сейчас представляли из себя просто пустые обвисшие мешки.
Лодочник объяснял, как именно мы будем спускаться, и что именно нам предстоит, и я все больше убеждался в мысли, что спуск в Ардалис был вовсе не самой страшной, и вовсе не самой опасной частью нашего путешествия. Но лодочник только смеялся над нашими страхами, и говорил, что за время его службы не случилось ни одного несчастного случая.
Когда пришло время, мы распрощались с Ардалисом. Ни с кем мы так и не сошлись в этом странном и диковинном мире, и ничто нас с нем не удерживало. Наш дом был много выше, а цель нашей миссии – много ниже, а потому, прощание с Ардалисом, со всей его едой, не выжало из нас ни слезинки. Говорят, внизу гораздо – гораздо, как ни сложно это себе вообразить, больше еды.
И больше чудес.
Наш Стикс был широкой и полноводной рекой. Гладкая, глубокая синева ее не выглядела ни мутной, ни опасной. Здесь, в плесе, она не пугала даже непривычного к таким массам воды выходцам из среднего мира.
Но это впечатление было обманчивым.
Несколько дней мы плыли в фарватере, расслабленно загорая на палубе, общаясь, либо же просто сидя на краю палубы, болтая ногами в воде, и глядя на проплывающие мимо зеленые пейзажи.
К концу недели, течение заметно усилилось. Река стала бурной, непредсказуемой. Лодочник, собранный и напряженный, лавировал среди стремнин.
Рев мы услышали за несколько часов до того, как горизонт застлало влажное белое облако.
Мы приближались к водопаду.
Крупные планетоиды по своей форме всегда близки к правильной сфере. Гравитация, своей мощью, вдавливает всякое тело в ядро планеты, разглаживает всякую выщерблину, всякий пик или провал, норовя превратить его в гладкую и округлую поверхность сферы минимально возможного диаметра. Когда-то, так произошло с Землей.
Однако, то речь о больших планетах. Ардалис – тело маленькое, гравитация у него детская, и за отпущенный ему срок он еще не успел приобрести правильную сферическую форму.
Если смотреть со стороны эклиптики, зенитная часть Ардалиса срезана, словно бы топором самого Бога. На тысячах квадратных стадиев, покатый изгиб поверхности сферы сменяется бескрайней плоскостью. Рубеж этой равнины – излом, на микроуровне, с поверхности Ардалиса, выглядящий как край бесконечного плато, который вдруг выскальзывает из под ног, и оборачивается острой как бритва кромкой исполинского горного кряжа. Вектор гравитации здесь резко меняет угол, и широкая река внезапно оказывается водопадом – гигантским, невозможным водопадом высотой в сотни стадиев. Миллионы тонн воды с ревом устремляются в бездну с ускорением свободного падения. Миллионы тонн брызг разгоняются до такой степени, что они преодолевают первую космическую скорость – весьма невысокую, для Ардалиса, и поднявшись в небо, перестают падать. Они разделяются на гигантские фонтанные струи, исходящие опадающими вниз брызгами так, что они приобретают перистую форму, и поднимаются все выше и выше. Верхние кромки этих перьев, наконец, поднимаются настолько высоко, что их начинает остужать космический холод, однако, гравитационный якорь – древняя технология, удерживающая атмосферу и гидросферу Ардалиса – не дает им испариться. И они замерзают, превращаясь в изящный, витьеватый, покрытый мириадами ледяных шипов терновый венец, вращающийся вокруг планетоида. Это кольцо Ардлиса.
Мгновение, мы молчим, завороженные грандиозным и неслыханным зрелищем. А потом, нас приводит в себя крик лодочника:
- Все внутрь! Задраить люки!
Мы быстро забираемся в гондолу. Край водопада все ближе. Ревущая бездна.
Мы закручиваем вентили, герметизируя гондолу. Рассаживаемся в кресла, застегиваем ремни безопасности.
- Приготовьтесь! – орет лодочник в интерком.
А еще миг спустя, его слов уже не расслышать даже в наушниках.
Мы зависаем на краю бездны, еще миг – падаем! Ускорение свободного падения! Сила противодействия вжимает меня в спинку кресла. За армированным иллюминатором только клубы белой пены, бешенные потоки воды. А потом, в какой-то момент, они иссякают, и я вижу небо. Глубокое, фиолетовое небо, вертикальную стену зеленой поверхности, и голубую ленту реки, текущей (падающей?) параллельно нам. Но она с каждым мигом от нас все дальше и дальше. Изгибается поверхность плато?
Нет! Это мы!
Мы взлетаем.
Лодочник нажимает на верную кнопку, и емкости с газом содрогает зажигание. Работают ракетные двигатели. Теперь, на ракетной тяге, мы вырываемся из облака изморози и ледяного крошева. Лодочник маневрирует.
Мы уже не летим и не падаем. Нет – мы скользим, словно конькобежец, по бескрайней глади увитого тончайшими узорами изморози льда. Лодка бежит по ледяному перу, словно буер. Бежит к венцу тернового шипа.
Атмосферы Ардалиса и Сина соприкасаются на оси крепления гравитационного якоря. Всякий раз, когда венчик ледяного шипа касается этого места, проходя через меридиан гравитационного якоря, он начинает таять, входя в теплые слои атмосферы.
Мы продолжаем скользить к тающему, истончающемуся на глазах венцу ледяного шипа.
Поток, который низвергается на поверхность Сина, сложно назвать дождем. Это сплошная стена воды. Река без берегов. Водяная плеть, которая, изгибаясь под действием силы Кориолиса, словно отпущенная тетива лука, хлещет поверхность Сина.
Лодка приближается к краю шипа. Ход ее замедляется.
- В добрый путь! – орет лодочник в наушниках – Передавайте им там привет!
Гондола отстегивается с талей. Лодка делает вираж на ракетных двигателях, разворачиваясь, чтобы рухнуть вниз (вверх?), на Ардалис, и вновь погрузиться в реку, но мы этого уже не узнаем.
Гондола скользит вниз по космической реке, реке без берегов.
В Син.

Ответить с цитированием