За причитаниями она не сразу услышала царапание когтей по плиткам коридора. Образец № 4 возник перед ее решеткой как призрак, белый и мохнатый. Как обычно – бессловесный.
- Я ведь правильно понимаю, ты сюда пришел не как Длинноклык из притчи о добром стоматологе и благодарном зверолюде? – спросила его Миэн.
Снежное чудище посмотрело на нее своими ярко-голубыми глазищами, сейчас, в полутьме, отражавшими свет. Выщелкнуло пальцы, подняло с пола прутик и ткнуло. А потом еще и еще, целя в лицо.
"Ну как же иначе" – Миэн прикрылась рукой, стараясь чтобы тычки приходились на латный налокотник. Доспехи с нее так и не ободрали полностью, лишь забрали оружие. Ей хотелось верить, что это бездушные так куражились, щекотали себе нервы опасностью. Но подозревала она, что скорее всего те просто уже не признают ее воинский талант за угрозу и хотят протащить пленницу по оскверненным улицам Альто-Акве при полном параде.
Образец № 4 недовольно засопел – прутик оказался коротковат, до дальней стены камеры не дотягивался. Оглянулся через плечо, явно в поисках палки подлиннее… Хотя нет.
Клац-клоц. Клац-клоц. Клац-Клоц.
- Хо? Тшет те деш-е? Аших! – рявкнули на грани членораздельности.
Образец № 4 посторонился, и в поле зрения появился еще один мутант. Сейчас при нем не было шлема и вытемненного доспеха, как и богомерзкого ружья, но Миэн это парнокопытное узнала. Зерцало воинской мудрости предлагало много цитат из классиков, призванных научить неофита уважительному отношению к победоносному противнику, но в ее случае, пожалуй, можно и малость согрешить.
- И ты издеваться пришел, тварь? Ну давай, радуйся пока можешь.
Дракозел, серый, крылатый и красноглазый, словно и впрямь сошедший со страниц демонологического трактата, наставил на нее когтистый палец и начал издеваться. Миэн слушала, скучая. Вар-вар, нгар, мхар. Как будто она понимает эту тарабарщину. Потом рогатый и вовсе начал лающе, ритмично порыкивать. Видимо, это долженствовало изображать смех.
- Настоящий воин переплавляет свою ярость в горниле милосердия и учтивости, - снизошла до него Миэн. В игру непереведенных насмешек можно играть и вдвоем, - Он не получает удовольствия в страданиях, и не пытает пленных голодом и жаждой. Иначе не воин он, а мясник.
К ее некоторому удивлению, серый зверолюд, отшагнул вбок, наклонился. Булькнуло. Когда выпрямился, в когтях у него была зажата деревянная плошка. Демон протянул ее пленнице, не преставая, впрочем, ругаться.
Бамс!
На полпути чашка оказался выбита белой, мохнатой лапой. Упала на пол, выплеснув воду. Образец № 4 припал к земле, ощерившись и прижав уши.
- Те мор-он? Хав? – демон и сам показал зубы. Формула у них была совсем не жвачной.
Впрочем, идти на конфликт с собратом по проклятию рогатый не стал. Махнул на него рукой, развернулся и ушел. Снежное чудище, помедлив, успокоившись, зарысило за ним, прочь из темницы.
Миэн метнулась к решетке, просунула руку в нижнее отверстие. С трудом, едва не вывихнув плечо, подцепила пальцем край плошки, начала осторожно подтягивать к себе. Может, удастся слизать пару капель. Или, хотя бы, загнать посудину в глотку какому-нибудь потерявшему бдительность тюремщику.
Пальцы наткнулись на что-то плоское и шуршащее. Миэн сцапала его, поднесла к глазам и увидела клочок бумаги. На нем чернели буквы, по рассмотрению - укульские, кривым почерком.
"Если тебе дорога жизнь, то перед жертвенником ты скажешь такие слова: Сине хас, ме ишт аски –Нгаре-т-Кау".
Идеальная ерунда. Да за кого они ее принимают? Миэн скомкала бумажку и зашвырнула в угол камеры.
---
Ханнок шел по улице и думал: какая же чуже-муха и впрямь его укусила?