- Вы своего исчислителя не видели? - спросил спешивший мимо паренёк, судя по неполным чёткам на поясе - один из учеников Математики. Потом уточнил, когда люди Белого острова не стали спешить с ответом: - Господина Квадратного Корня Можжевельника, да будут его функции безупречны?
- Заговори о хитине со жвалами, и тебя обязательно цапнут, - сказал охотник.
- Наверное, его унесли говорить с другими Математиками, - предположил Оцелот. И, похоже, в словах его прозвучала вражда, хотя он и не хотел её показывать. Паренёк ушёл, озадаченно качая головой, явно удивлённый, что люди вот так вот могут говорить о своём исчислителе, причём столь известном как Можжевельник - без особого почтения говорить.
После ужина Восемь Пальцев ушёл беседовать с отрядами других островов и долин, узнавать новости. Менее общительный и не столь выносливый Кот остался отдыхать и думать.
На ночь их разместили в Приделе Урожая. Пятый Оцелот хорошо помнил эти комнаты - здесь он когда-то учился Математике. Он рад был снова пройти по колонной галерее, выходящей на сад камней, по плоским крышам, террасами возвышавшимися над внутренними двориками. Увидеть фрески. Никто уже на островах не знал изображённых на них людей, если это вообще когда-то были люди, а не плод воображения живописца. Но Оцелот встречал их как старых знакомых, этих собирателей крокусов. Он знал все их прозвища - Поднимающая Корзину, Срывающие близнецы, Подносящий Бутоны, Уколотый Шипом, Смеющаяся Жрица…
Стройные, длинноволосые, с тонкими талиями, собиратели улыбались древними улыбками, а их глаза смотрели прямо на него. Пришлые Владыки умели изображать человеческое тело куда реалистичнее, должно быть фрески архипелага казались им неуклюжими и примитивными. Но Оцелот чувствовал куда больше родства с людьми, изображёнными на стенах Шафранного Дома, чем с теми, кого рисовали Владыки на своих указателях и плакатах. Даже несмотря на то, что Спираль пришельцев с другой стороны мира сильно изменила теперешних островитян. Как и жизнь в новой эпохе - обитатели Жемчужной Дуги измельчали от голода и нужды, одеяния и доспехи предков болтались на потомках словно те были подростками, вынужденными донашивать за старшими.
Кот провёл рукой по голове, коротко остриженные волосы кололи ладонь. Островитяне редко теперь отращивали такие же длинные, завивающиеся кольцами локонами, какие носили те, кто смотрел с фресок. Многие из нынешних и вовсе росли и старились безволосыми, как Пришлые Владыки когда-то. Умножающий Пищу, вот, был из таких.
Пятый Оцелот дошёл до Пожилой Госпожи и его радость окончательно уступила место грусти. Эта фреска уже была в плохом состоянии когда он учился здесь, теперь же она вообще наполовину осыпалась. Говорили, когда несколько лет назад архипелаг опять трясло, этой части Царь-острова досталось особенно сильно. Было заметно, где фреску начали восстанавливать, да так и забросили это дело. Когда Пятый в прошлый раз приходил сюда, Придел Урожая ещё был жилой частью комплекса. Теперь же, хотя люди этого Дома и пытались поддерживать его в порядке, он опустел, и уже начал разрушаться.
Оцелот сел напротив Госпожи, скрестив ноги. Снял с пояса чётки и растянул на ладонях перед лицом, всматриваясь, вспоминая чувства и мысли, что записал в каждый стеклянный шарик. Призвав Умение и Математику, он стал усиливать и разжигать те из них, что счёл хорошими и гасить медитацией и осознанием те бусины, которые полагал для себя злыми. Владеть своими чувствами - почётно для человека островов. А ещё это просто необходимо, чтобы отгонять иссушающую ярость, осаждавшую нынче многих, и самого Кота в том числе.
Ему не хватало сейчас молитвенных палочек, которые можно было поджечь в курильнице и дымок от которых, хотя и не нёс в себе ничего помрачающего разум, помогал ему концентрировать мысли и Умение. Как жаль, что последнюю рощу божьего можжевельника, из которого их и делали, недавно вырубили, чтобы расчистить место под новые поля и сады. По приказу тёзки этого благородного кустарника вырубили. Это был продуманный и далеко смотрящий приказ, радеющий о благе и прибытке островов. И глупый, предки, какой же глупый… Проклятый Квадратный Корень, чтоб у тебя и вторая нога подломилась!
Ну вот, опять.
Пятый Оцелот вздохнул и начал медитацию заново.