Квадратный Корень схватился за костыль, прислоненный к креслу. Оцелот решил было, что для того, чтобы швырнуть в него - такое случалось, но уворачиваться не пришлось. Можжевельник встал, стуча деревяшкой приковылял ближе, и навис над Котом. Исчислитель был высоким, этого не смогла у него отнять даже иссохшая нога. Тяжеловесным, чего не могла скрыть холщовая тога, хотя и не толстым - личная аскеза Корня считалась достойной подражанию, да и крайне редко на островах кто-то мог позволить себе раздобреть. Похожим на островных предков. Если бы Пятый достоверно не знал, насколько на самом деле Можжевельник лишён сентиментальности к прошлому, то мог бы решить, что неприязнь Корня к нему с охотником была вызвана враждой к владычной Спирали - такое тоже случалось. За долгие века после Красного Неба старая ненависть остыла, но иногда ещё вспыхивала красным, особенно в тяжелые годы. Можжевельник, впрочем, одинаково презирал всех… почти всех вокруг.
- Вот больше всего терпеть я не могу недоучек, Пятёрка. Вроде тебя. Выхватили пару крупинок мудрости из большого амбара и уже мнят себя людьми Математики. Опаснее глупца только тот глупец, который считает себя знатоком. У него уже есть чего сказать, но совершенно нет дисциплины и разума понять, когда ему надо заткнуться. Спесь. Наглость. Самолюбие! И весь ваш остров такой! Зачем я только вытащил это жребий… Иди отсюда!
Последнее предназначалось не Оцелоту, а охраннику, заглянувшему в палатку на повышенные тона. Вопреки всем жалобам Можжевельника Кот подозревал, что если бы колченогий исчислитель остался в здешних, почтительных комнатах, то уже давно зачах бы от скуки и перепоя восхищением.
- У меня есть свои обязательства перед людьми, у тебя - свои, вот и всё, - сказал Оцелот.
- Обязательства? Какие такие обязательства? - вкрадчиво приглушил голос Можжевельник, - Да ты никак наконец распробовал власть, Пятёрка? Даже такую устарелую и пустую как должность мелкого вождя полузабытой комнаты? Обрадовался? Возомнил? Числа меня сохрани, да ты и раньше был несносен, а теперь и вовсе станешь невыносим.
- Меня безумцем надо будет назвать, когда я начну радоваться тому, что старшая ветвь моей семьи иссякла и оставила мне эту ношу, - сухо отозвался Кот.
- Но вот ты здесь, стоишь передо мной и требуешь, Пятёрка. Четверть тебя - заготовка исчислителя. Четверть тебя - последыш старых вождей. Четверть - тлеющий колдун и четверть - повар. И всей моей Математики не хватит, чтобы собрать из тебя одного достойного общинника. Хотя насчёт повара я, так и быть, подумаю…
- Ты тоже не всегда был человеком табличек, Квадратный Корень Можжевельника.
Исчислитель поморщился и ударил кулаком по изуродованному бедру. Возможно, у него опять старые раны саднят - последние дни многие на такое жаловались. Возможно, именно поэтому он ещё злее обычного. Возможно, именно так он разжигает в себе злость или гасит её - вот это Оцелот понимал, ему тоже нынче приходилось постоянно искать пути к этому.
- Не пытайся подставить себя на моё место, Пятёрка, уравнение всё равно не сойдётся. Ты никак не найдешь свою дорогу потому, что в голове у тебя разброд, и ломаешься ты как тростник - с хрустом. Я ведь был на твоих экзаменах, тех, что ты так позорно провалил, не забывай!
"Где уж мне забыть, когда ты напоминаешь мне об этом каждую встречу" - подумал Оцелот. Впрочем, почти весь этот разговор, в том или ином виде, звучал уже много раз. И не нужно было владеть числовым прорицанием чтобы знать, куда он сейчас повернёт.
- И в отличие от тебя, Пятёрка, до того как пойти дорогой исчилителя, я был человеком войны. И когда ты ещё учился пальцы на руках пересчитывать, я уже проламывал черепа людоедам, чтоб ты мог спать спокойно. И если бы не один неудачный для меня удар, я бы и сейчас это делал. И знаешь что? Там, на потерянных островах, я вдосталь насмотрелся к чему приводит недостаток математики, хаос и пустота на месте закона. Так что сейчас ты умолкнешь и пойдешь исполнять свой долг. А когда мы вернёмся на Белый остров, ты будешь петь хвалы предкам, следить за алтарём и рассказывать сказки общинникам, как и надлежит малому вождю. А если ты вздумаешь разжигать панику - то узнаешь, что рука у меня всё ещё тверда.
"Смотри только, чтобы не споткнуться по пути" - подумал Оцелот. Впрочем, вот это вот уже вслух говорить было по настоящему опасно. Да и непочтенно.