Кто идёт тропою темной?
Кто идёт дорогой светлой?
Путь чей, властный, кровью залит?
А кто, в улыбке зубы скалит?
Он встал с кровати. Гротескные волны, плававшие по черной, как смоль, стене, возбужденно всколыхнулись, стремясь обволочь комнату, но заточенные в стене, и от того бессильно метавшиеся внутри неё. Так ему казалось, по крайней мере. Когда он выпрямился, из ниоткуда прилетела чёрная бабочка.
- Кто идёт тропою темной? – тихо напевал он, наблюдая за кружащимся насекомым. – Кто идёт дорогой светлой? – он подкрадывался к ней все ближе. – Путь чей, властный, кровью залит? – бабочка села на спинку кровати. - А кто, в улыбке, зубы скалит? – прокричал он последнее слово и взмахнул руками, стремясь поймать большекрылую. Тщетно. Как всегда. Бабочка легко порхнула и приземлилась ему не плечо. Он уснул…
…Чтобы проснуться в новых декорациях. Это был склеп. Его фамильный склеп. Грёзы ненадолго отступили, уступив место сценарию. В замке слышался тихий скрип отмычки.
«Он идёт тропою темной,
Наживы жаждет, быть богат
Но ждёт его, лишь смерти домна
Ведь я, есть смерти меценат»
Вскоре, воришка вскрыл замок и крадучись зашел в склеп. К сожалению, его путь был прерван шальной стрелой, пущенной рукою мертвеца, стоявшего во тьме склепа.
«Он мёртв, сыграна роль,
Сценарий исполнен как надо
Ведь я - постановки король,
Владыка безумного маскарада»
Он вышел из склепа, и в его голове заиграла музыка. Легкий театральный напев, знаменующий начало нового акта. Он шёл по кладбищу, созерцая могилы. Пройдя скорбное поле, он очутился в замке. Суетливые слуги, подозрительные стражи – все они, в его присутствии, были пленниками спектакля – как и он сам. Он шёл к главному бастиону. К легкому скрипичному налету в голове, добавилась тревожная партия ударных. К нему спешили стражи. Они кричат, что его не должно здесь быть. Не имеет значения, ведь всё идет по сценарию. Всегда. Он развернулся, и посмотрел солдату в глаза.
«Идущий дорогой света,
Карающий тьму клинок,
Здесь хитрость будет билетом,
Ведь я – иллюзий знаток»
Он достает из кармана письмо и даёт его рыцарю. Он удивлен, смотрит на письмо полным недоумения взглядом. Но приказ есть приказ, он должен его пропустить. Рыцарь отдаёт ему письмо, он кладёт его в карман и оно исчезает. Ведь оно исполнило свою роль. И оно покидает сцену, как и предписано сценарием. Ведь всё идёт по сценарию. Всегда.
«Рыцарь-глупец обыгран,
Сценарий исполнен как надо
Ведь я – мастер игры
Владыка безумного маскарада»
Он входит в комнату короля. В ней царит тьма. Единственная свеча, стоящая на столе, наполовину освещает человека сидящего за столом. Это значит, что настал финальный акт. Сыграть предлагает король, доставая миниатюрную шахматную доску и высыпая на стол крохотные фигуры.
«Залитый кровью власти путь,
Его сопровождает
Он жаждет вырваться, уснуть
Но пораженья избегает»
Гость кивает, и садится напротив. Берёт чёрного короля и ставит на свою половину. Он отдаст инициативу, первый ход, никогда не будет за ним, ведь так предписано сценарием. Ведь всё идёт по сценарию. Всегда. И вот, игра началась, пешки двинулись вперёд. Разменные монеты, в игре грёз. Ведь шахматы короля-гроссмейстера – это больше чем игра. Это жизнь на игровой доске, где мат королю, означает смерть. Эмоции и память пробуждают фигуры. И чёрные пешки шагают в бой. Движимые оптимизмом, воспоминания о молодости…
Он был сыном аристократа. Не блиставшим ничем, кроме удивительного красноречия. Но, будучи беглецом, он стал бродячим актёром. Он не помнит, почему он стал тем, кем стал. А был он шутом, в детской сказке о злобном шутнике. Но, даже играя отрицательную роль, он был счастлив. Пока он не узнал, что бродячий театр – лишь прикрытие для тех, кто жаждет помочь узурпаторам трона. Они должны дать представление во дворце – и убить короля. План был идеален…
Белые фигуры громят построение чёрных пешек. Король-гроссмейстер великолепно играет. Чёрные кони, опасливо выходят вперёд, силясь спасти положение. Но, ими движет сомнение. Они не помогают пешкам. Пустые ходы, топтание на месте…
Генеральная репетиция перед спектаклем во дворце. Но, постановка – лишь ширма. Они оттачивают до идеала убийство. Ведь король – известный весельчак, и будучи изрядно выпившим на пиру, он не откажется выйти на сцену и сыграть роль в спектакле. Он покинет королевский балкон, защищённый со всех сторон, и меткий лучник сможет одной стрелой прервать его жизнь. Стража всполошится, но будет поздно. Они схватят артистов, но каждый из них, несёт во рту капсулу с ядом. Они погибнут ради страны. Ведь так написано в сценарии. А всё в этом мире идёт по сценарию. Всегда.
Ситуация на доске всё хуже и хуже. Белые наступают по всем фронтам. Слоны белых рассекают позиции чёрных. Фигуры чёрных стоят на месте. Они не знают, как поступить. Эмоций нет…
День спектакля. Королевский праздник. Царящая суета скрывает тёмные помыслы. Стрелок, замаскированный доспехом королевского гвардейца, не привлекая подозрения, проникает на крышу, где лежит приготовленный лук. Внизу разворачивается постановка. Вот, бутафорский клинок пронзает неуклюжего воришку. А вот, глупый рыцарь, купается на шутку дурака. Рассказчик, зовёт короля на сцену, салютует ему клинком, гвардейцы о чем-то тихо шепчутся, но король лишь громогласно смеётся и идёт на сцену. Рассказчик заводит последний монолог:
«Не шутить тебе больше, злодей,
Не обманывать честных людей,
Наш великий король вершит суд,
И все, пред ним, на колени падут»
Все актеры падают на колени и король, под аплодисменты, всходит на сцену, берёт клинок, и готовится лишить жизни шутника...
Мимолётная решимость, и ферзь чёрных рвётся вперёд, дабы переломить ход игры. Невезучая ладья падает с доски под этим натиском…
Шутник склоняется, краем глаза следя за лучником в галерее. Оттолкнуть владыку? Предупредить?..
Внезапно, ферзь останавливается, скованный трусостью. Тщедушная натура одерживает верх и решимость гаснет... Он не решается пожертвовать ферзём, дабы спасти остальных. Король-гроссмейстер смеётся…
Король пронзает шутника, и он падает в постановочной агонии. Владыка салютует мечом – и его горло в следующее мгновение вспарывает стрела…
Чёрные фигуры срываются в безумную атаку, не щадя себя. Всепоглощающее отчаяние овладевает ими. Они не ищут выгоды, они стремятся забрать как можно больших вслед за собой…
После убийства, им овладела жажда мести. За убийство короля, за честь, опороченную тем, что его в это втянули. Каждый в театральной труппе, стал для него личным врагом. Риккардо, игравший воришку, Марко, бывший глупым рыцарем. И Ганс – доблестный король. Добраться до Риккардо было несложно. Как и его персонаж, он был беспечен и самоуверен. Задушен, и сброшен в канаву. Прямо как написано в сценарии. Жизнь Марко оборвалась ещё более жалко - яд в бокале вина. Остался лишь Ганс…
Чёрные фигуры яростной атакой переламывают ход боя. Но, король-гроссмейстер сохраняет хладнокровие. Молниеносный ход ферзём – и король чёрных получает мат…
Ганс сидел в повозке и предавался своему любимому занятию – вырезал на лавке странные символы. Человек в костюме шута зашёл в повозку, и метнул в него нож. Промах! Ганс вскочил, и немедленно кинулся в бой. Короткая схватка, и шут повержен. Ведь так написано в сценарии. А всё идёт по сценарию. Всегда.…
На похороны беглеца из знатного рода, собралось множество представителей высокого общества. Хоть он и был опальным членом семьи, было бы невероятной глупостью оставить его. В конце концов, это обезопасит семью от внезапного появления какого-нибудь самозванца. Ему выделили отдалённое место в склепе, и торжественно вычеркнули из своих воспоминаний:
Вальтер фон Цвейг (584-608) – «Позорный беглец, который милосердием семьи был посмертно прощён» - так гласила его эпитафия…
«Король всегда победит шута,
Скалящего зубы ублюдка,
Ведь в сценарии его жизнь заперта
Такова мироздания шутка»
Вальтер фон Цвейг, лежащий в склепе, открыл глаза. Он всегда возвращается в свою могилу, отыграв спектакль. Вчера он умер, но постановка должна идти всегда, без антрактов. Начался новый акт спектакля. Сегодня будет избран новый вор, новый воитель и новый король. Вор будет убит, воитель обманут, а король победит шута. Ведь так написано в сценарии. А всё идёт по сценарию. Всегда. Он – более не Вальтер фон Цвейг. Он – Шут, играющий в спектакле, имя которому – весь мир. И мир всегда подчинён сценарию. Разорвать узы сценария он может, лишь сняв шутовской колпак. Без колпака, он снова становится Вальтером фон Цвейгом и может пойти против сценария, но погибнув там, где это не предусмотрено сценарием – он умрёт окончательно…