Глаза уже привыкли к темноте, а тело - к холоду. Сырость темницы почти не ощущалась после стольких дней, проведенных вне стен своих покоев. Cо всем можно смириться, даже с такими жалкими условиями существования, но организм требовал покоя. С каждым днем дышалось тяжелее, в легких копилась влага, и беспощадные приступы кашля становились главными гостями в королевской темнице.
Иногда Изабелла теряла сознание и уходила в беспамятство, а, возвращаясь, не находила ничего нового в уже столь привычной обстановке. Ее перевели в самую холодную темницу сразу же после отъезда Вилорма, но сама королева уже давно потеряла счет времени. Тело ныло от холода, голода и ран - кроме той, что нанес ей Вилорм при последнем разговоре, ссадины и царапины были на ступнях босых ног, истоптавших всю темницу вдоль и поперек.
Королева терялась в догадках, почему она еще жива, а, значит, что нужно врагам от нее? Но самой страшной думой было то, что творилось за пределами этой темницы? Где ее дочери, и что знает враг? Неведение умело ломало дух, и сил держаться оставалось все меньше.
Поэтому когда ее слух уловил некоторое движение за дверью, а через секунду она и вовсе отворилась с неприятных лязгом, женщина невольно закрыла уши ладонями, и отвернулась от входа - настолько ослепляющим был свет факелов за пределами темницы и оглушающим звук открывающейся двери. Но это было не единственным, что уловила Изабелла: через мгновение стук приближающихся шагов заполнил собой все пространство темницы. Не поворачиваясь лицом к выходу, она ощущала здесь присутствие человека, который сейчас возвышался над ней и без всякого стеснения разглядывал ее бедственный вид и, вероятно, злорадствовал внутри, что он удостоен чести лицезреть бывшую правительницу замка в таком положении.
Но даже если это было и так, то вошедший явно не долго смаковал над своим возвышением, потому что буквально через пару мгновений он сказал:
— Ребята, сюда! Выводите ее! – и Изабелла услышала звук удаляющихся шагов. Но не прошло и секунды, как двое стражников, лязгая доспехами, зашли, не говоря ни слова, подняли женщину на ноги, надели цепи на руки и вывели в коридор.
От частоты таких простых движений у женщины закружилась голова, она оступилась и упала на ровном месте. Стражники даже не обернулись, они лишь дернули цепь на себя, давая понять, что им все равно как, но она должна идти за ними. Свет ослеплял глаза, ноги болели от ран, перемена обстановки недружелюбно встретила так долго мечтавшую о ней пленницу. Изабелла с трудом поднялась и старалась не отставать от ведущих ее людей.
"Кто они и почему вывели меня? Куда ведут? Спасти хотят или наоборот отправить на виселицу? – вновь догадки овладели разумом женщины. – Не стоит тешить себя надеждами, тебе не пятнадцать лет, чтобы грезить о доблестных принцах". – Изабелла вовремя одернула себя и стала внутренне готовиться к худшему.
Они шли по знакомым коридорам, по тем местам, где ступали ноги королевы и многих ее подданных несчетное количество лет. Только от тепла и гостеприимства этих мест не осталось ровным счетом ничего – все вокруг источало холод и страх, темные стены как будто окутались мраком и, казалось, были оснащены колючими лезвиями и прочими уловками, ловушками, приносящими если не смерть, то страх и ужас врагам.
Одним словом, Изабелла не ощутила от знакомых стен прежней теплоты, родной ауры – все вокруг в самые кратчайшие сроки вдруг стало чужим. Сумев отстраниться от горьких мыслей, женщина попыталась взять себя в руки и холодным взглядом посмотреть на вещи: куда они ведут ее и чего, предположительно, хотят добиться?
Безусловно, это было самым верным решением – создать хоть какую-то почву под ногами. Что будет через пару минут, как себя вести, какую избрать тактику для разговора? Изабелла хотела максимально подготовить себя к разным вариантам развития действия. Но каково было ее удивление, когда с самого нижнего этажа, подвала, где располагались темницы и пыточные камеры, они вдруг стали подниматься наверх – в ту часть замка, где располагался торжественный обеденный зал.
И когда женщина стала понимать, где окажется, стала улавливать бесчисленные запахи изысканных блюд и разнообразие напитков, мысли спутались совсем. То ли это было от бесконечного голода, то ли от необъяснимости всех действий. Что происходит? Кто эти стражники и тот, кто их ведет? Лишь сейчас Изабелла увидела впереди еще одного человека в длинной цветной мантии в пол. Видимо, это был тот самый мужчина, что первый зашел в темницу и приказал выводить пленницу.
Ступая по лестнице, приближаясь к разноцветью ароматов горячих блюд, женщина увидела на стенах зеркала. Раньше их не было здесь, значит, они появились по указу Вилорма. Только зачем? Но через мгновение Изабелла нашла ответ и на этот вопрос, стоило ей лишь взглянуть в одно из них.
Для нее! Эти зеркала повешены здесь были для нее! Чтобы она шла и лицезрела свою беспомощность, свою никчемность и безысходность положения. По ту сторону зеркала на нее смотрела чумазая исхудавшая старуха со спутанными волосами и грязной рубахой, под глазами синяки, на теле раны. Где твое былое величие, Изабелла? Где твоя горделивая натура? Ты так быстро сдалась?
И поднимаясь выше, все тяжелее давался следующий шаг, ведь на новой ступени она вновь видела себя. Себя настоящую — ту, какой стала сейчас, без теплоты воспоминаний о прошлом и грез о будущем, только то, что есть на самом деле. Расправь плечи и подними взгляд, и как будто что-то изменится. Уныние холодным приступом ворвалось в мысли и в душу женщины, как будто эти зеркала последней каплей сломили и без того подорванный дух бедной пленницы.
И одолев последнюю ступень, она закричала. Лицо закрыла ладонями, прячась от себя, от других, от всей неживой обстановки – сейчас все было против нее. Упала на колени и разразилась рыданиями. Стражники, что вели ее, как ни странно остановились. Но через мгновение стало ясно, почему: к ней подошел человек в мантии, одернул руки, зло оскалился и в лицо сказал:
— Так скоро? Ты уже готова сдаться? Я так не думаю, – он открыл золотые зубы в улыбке. – Ведь впереди еще все веселье. Вставай! — он резко поставил ее на ноги и ударил по лицу. Женщина умолкла, а тот продолжил. ¬— Так намного лучше, дорогая, не подведи меня. — Он глянул прямо в глаза женщине, что, казалось, видел всю душу, резко отвернулся, прошел вперед и дал знак стражникам:
— Заходим! – и первый открыл дверь в зал.
Изабеллу провели вдоль стены, возле накрытых столов, за спинами увлеченно ужинавших людей. Женщина шла, закрыв глаза, боясь видеть. Но почувствовав, что ее усадили на мягкий стул и сняли цепи, она невольно раскрыла веки. Гул в зале в одно мгновение затих, все, кто только что вкушал яства, как один прекратили трапезничать, устремляя взгляд лишь в одно русло.
Тихий ужас охватил пленницу, когда она увидела, где и с кем находится. Она оказалась во главе стола, накрытого десятками блюд на любой вкус, подле нее приземлились два стражника, а по обе руки от нее расположились люди. Знакомые лица, с кем они прошли многое: и беды, и радости, сейчас были повернуты только в одну сторону. Ее окружали ее люди! Воины, целители, слуги, кузнецы, ткачи и многие другие, кто участвовал в жизни замка при ее правлении. Они были здесь и молча устремили взгляд на свою королеву. К горлу подступил ком, из глаз хотели вырваться слезы обиды, но перед этими людьми нельзя было терять своей власти. Невольно перед глазами возникал ее образ из зеркала, и руки начинали дрожать от отчаянья.
Тишина стала мучительной. Люди в ожидании замерли. Возможно, они хотели услышать от нее какие-то слова, возможно приветствия или ободрения, или слова скорби в память об ушедших. Но женщина даже не знала, сколько осталось в живых, сколько погибло, и в каком положении находятся ее люди. И сейчас она смотрела на них, своих знакомых, почти родных, на глазах копились слезы: неужели это все, кто остался? Но слова не приходили. И тогда заговорил человек в мантии:
— Ну же, Изабелла, чего молчишь? Скажи хоть слово. Вероятно, это твоя последняя возможность видеть своих бывших людей.
Женщина осторожно повернула голову, чтобы посмотреть на говорившего, восклик ужаса вырвался у нее из груди:
— Что вы сделаете с ними? – женщина не узнала свой голос. Осипшим эхом он разнесся по обширному залу, а к горлу подступил очередной приступ кашля. Деликатно дождавшись, когда он прекратится, ее собеседник спокойно продолжил:
— Не переживай, с ними ничего не случится, они уже принесли клятву верности новому правителю.
От прежней осторожности движений вмиг не осталось и следа, Изабелла резко повернулась к людям. Ни один не потупил взгляд, все упрямо следили за каждым движением женщины. По надменным взглядам можно было понять, что никто не чувствует жалости перед своей бывшей правительницей.
— Почему? – уже не скрывая всхлипов, проговорила женщина.
— Кто-то из присутствующих хочет ответить на этот вопрос? – человек включился в разговор.
— Это мой вопрос к тебе, Изабелла. Почему? – говорил молодой мужчина из центра стола. Он поднялся, чтобы его все могли видеть и слышать лучше.
— Грезор, это ты? – Изабелла сразу же узнала его. Он был одним из приближенных ее окружения, советником в части военных действий. Он всегда выглядел отлично, славился верностью и отвагой. Женщина полагалась на него всецело.
— Это я. И я хочу знать, что ты можешь мне сказать сейчас? И многим другим, видимо, тоже, – он бы запросто справился с ролью народного глашатая.
Изабелла молчала, она обводила глазами присутствующих, не находя ни в одном поддержки, все ополчились против нее. Никто не был готов протянуть ей руку помощи, не проявить сочувствия положению, тот же Грезор, народный волеизъявитель, продолжал обвинения в адрес бывшей королевы:
— У меня есть кое-что для вас. Взглянуть не желаете? – он достал свиток, развернул при всех и повернул надписями к Изабелле. Она не могла видеть текст, но внизу листа стоял ярко-зеленый штамп. И этот символ мог принадлежать лишь одному городу – Налларосу.
— Я не буду зачитывать его при всех, Изабелла. Но ты видишь этот штамп? Ты все понимаешь сейчас? Сколько таких свитков было отправлено морем в Налларос? Сколько...
— Мои дочери, – начала Изабелла, но Грезор ее оборвал:
— У меня могли тоже быть дочери, Изабелла! Но где моя жена? Где мои родные? Ты избавилась от всех, кто мог помешать мне стать придворным воином. Ты довольна? Ты добилась своего?
— Все не так, ты не знаешь! – Изабелла хотела оправдаться, но вовремя осеклась: что это изменит? Зачем сейчас тебе это? Посмотри на себя, кто ты такая теперь? Посмотри на своих приближенных, на Грезора, они все винят тебя! Кому ты нужна сейчас? Женщина сделала глубокий вдох и, набирая силу голоса, спросила:
— Где остальные? Сколько еще осталось в живых?
— Скоро ты их увидишь, – человек в мантии напомнил о себе. – Спасибо, Грезор. Кто-то еще хочет высказаться?
Грезор уселся, но все остальные, как по команде вскочили со своих мест и стали выкрикивать слова обвинения в адрес Изабеллы, толкая друг друга и пытаясь прорваться вперед. Некоторые сумели подобраться вплотную к женщине, что даже стражникам пришлось разворачивать их и выводить по очереди. Но среди всей этой сумятицы королева поняла одно – свитки с зелеными печатями делали свое дело, Вилорм добрался до архивов с документами и теперь все, что было скрыто, оказалось в его полном и беспрекословном распоряжении.
— Ну и устроили здесь балаган! Все вон! – скомандовал человек в мантии спустя некоторое время. – Даже голова разболелась. Придется полдня ауру от вас очищать, – он брезгливо отряхнулся, народ послушно стал выходить.
— Грезор, подойди, – заметив, что юноша в числе последних выстроился к выходу, мужчина подозвал его к себе. Тот повиновался. Изабелла пыталась поймать его взгляд, но тот смотрел в пол и, лишь подойдя к новому господину, сумел взглянуть на него, промолвил:
— Чего изволите?
— Возьми этот плащ, приходи вечером в тронный зал, там будет посвящение в рыцари. Кроме магов мне в личную свиту не помешает принять и парочку умелых воинов, ведь так?
— Это честь для меня, я не подведу вас, повелитель! – юноша преклонил одно колено, принимая плащ.
— Грезор, пожалуйста, не надо, – чуть не плача, Изабелла развернулась на своем стуле и схватила его за предплечье. Впрочем, юноша сразу одернул руку, освобождаясь, и направился к выходу. Однако прежде чем выйти, он все же бросил последний взгляд в сторону женщины. Но на его лице не было жалости, он выражал лишь безразличие и холод, что пленница невольно вскочила и промолвила вдогонку:
— Прости, прости, Грезор, – возможно, он услышал, но дверь в тот же миг за ним закрылась, и, оставшись в пустом зале один на один со своими надзирателями, Изабелла дала волю эмоциям. Под огромными сводами зала ее всхлипы казались бурей. Привыкшая держать свои эмоции при себе будучи королевой, теперь Изабелла не сдерживалась. И неважно, что сделают сейчас эти люди, но этот миг у нее никто не отнимет.
Однако мужчина в мантии и не торопил бедную женщину. Он обошел ее сзади и сел напротив, выжидая. Пока она успокаивалась, он налил вина в кубки, повязал салфетку на грудь и неспешно принялся за еду.
И лишь через десяток минут, поймав на себе опухшие красные глаза, налившиеся злостью, он начал:
— А теперь, – он как будто спохватился. – Ребята, присоединяйтесь! Рагу из утки весьма-весьма неплохое. – И, дождавшись, пока усядутся стражники, продолжил:
— Начнем разговор, – и вновь золотые зубы разливались в тусклом свете факелов всеми цветами радуги. – Я должен принести свои глубочайшие извинения, что до сих пор не представился тебе, дорогая Изабелла. Я Диар, и я здесь, чтобы наладить все твои магические дела в порядок. Как я знаю, до этого ты не особо проявляла интерес к применению магии в развитии своего замка. Ну-с, ничего! Я поправлю эту оплошность, – он сделал глоток из кубка. – Ты чего не угощаешься? – он постарался обидеться как можно искренней. Изабелла отвернулась. Ее тошнила вся его игра с самого начала до конца, но маг не унимался:
— О, я понимаю, дорогая. Такой шикарный стол и твой внешний вид немного несовместимы друг с другом. Думаю, так гораздо лучше, – он коснулся кольца на безымянном пальце, женщина уловила его свет и, как будто вынырнула со дна морского: настолько легче стало дышать, она не чувствовала кома в груди, не стало ран на истоптанных ногах, пропала грязь с тела. Не понимая, что произошло, женщина случайно увидела свое отражение в серебряном кувшине: вместо рваной рубахи она облачилась в пышное платье, расшитое топазами, в ушах сверкали серьги, волосы стали уложены в шикарные локоны, на голове диадема. От неожиданности Изабелла вновь вскочила.
— Ну как? Нравится? – Диар улыбался. – Мне очень. Чудо-колечко, – он, не скрывая восторга, поцеловал перстень. – За твою красоту, – и осушил кубок.
Мысли Изабеллы спутались. Все происходившее сводило ее с ума.
— Кто ты такой? – не скрывая испуга, женщина спросила напрямую.
— Ну, конечно же, я маг! – Диар залился звонким смехом. – И я могу все, что пожелаешь, – он немного приглушил улыбку, повел указательным пальцем, и кубок с вином оказался возле Изабеллы.
Она осторожно взяла кубок, пригубила вино, оценивая вкус, потом сделала глоток уверенней, продвинулась ближе к столу, взяла салфетку, приборы, всем видом показывая свое участие в трапезе и, тем самым, в беседе.
— И что ты хочешь? – голос Изабеллы набирал силу.
— Это очень правильный вопрос, моя хорошая. Видишь ли, поначалу я хотел казнить тебя, свергнуть власть полностью, так сказать, но... перебирая архив, я наткнулся на очень любопытные свитки – договоры с Налларосом, – мужчина выдержал паузу, оценивая реакцию Изабеллы: глаза ее сузились, она выжидала. И маг продолжил:
— Заключить договор на торговлю людьми! Ну, надо же! Вот это поворот! Вот это белая и пушистая королева. Знаешь, я недооценивал тебя, каюсь! И мне стало очень интересно сотрудничество с тобой, мм? А почему нет? Думаю, и тебя заинтересует мое предложение: ты останешься при своей власти, а я буду наводить порядок в магических делах. Мы поднимем экономику, возродим былую мощь замка! Что скажешь?
— Очевидно, ты смеешься надо мной? Ты враг, и ты разорил мой дом, вторгся в мои владения, а теперь просишь о союзе? – Изабелла подняла голову и расправила плечи: этот человек не может править в ее землях, пока жива она. – И кто ты такой, чтобы меня судить?
— Ну, конечно, конечно, я не настаиваю, – Диар повел плечами, дважды щелкнул пальцами, и вокруг стана королевы обвились толстые стальные цепи, с каждым мгновением сжимаясь теснее. – Ведь я всего-навсего никудышный маг, – он помедлил, наслаждаясь ее мучениями. – А ты опытный правитель. И ты знаешь все уголки этого замка. Вместе мы выведем его на новый уровень. И заметь, мы сделаем это безо всякой помощи Глаза Дракона...
— Где... камень? – цепи теснили грудь, дышать становилось сложнее, но, услышав о камне, женщина не упустила шанса выведать последние новости.
— Хотел спросить у тебя, дорогая. Мои магические ищейки до сих пор не спешат с ответом, к сожалению, – мужчина вздохнул. – Что ж, есть куда расти. Совершенству нет предела, – и вновь его лицо озарила лучезарная улыбка.
Изабелла закусила нижнюю губу. Вероятно, он говорил правду, а, значит, еще не все потеряно, есть шанс победить в этом непростом поединке, остается только тянуть время. Мысли мелькали безумным хороводом, цепи давили грудь, принимать решение нужно было быстро, и женщина влилась в игру:
— Не подскажешь, милейший, где взять качественный шелк? А то уже все платья износились. Боюсь, не понравлюсь тебе, мой лорд, в старом одеянии, скорее отправь гонцов в Нэрроуз, пока не рассвело, чтобы успеть к открытию лавки.
Диар не растерялся:
— Шелк, говоришь? Со мной ты не будешь нуждаться ни в чем. Но ход верный, и я не могу отказать, – щелчок пальцами, и цепи растворились в воздухе, женщина сделала глубокий вдох. – Угощайся, Изабелла, не стесняйся. Столько вопросов на повестке дня! Нам предстоит долгий разговор...