Ход Республики Вестхейм.
24 апреля **48 г.
Стол Анны мелко затрясся – вместе со всем зданием. Сквозь стены донеслось приглушённое: «ту-ту-ту-тук, ту-ту-ту-тук, ту-ту-ту-тук…». По железнодорожной ветке, проложенной около офиса НАР, шёл товарняк, груженный, скорее всего, рудой. Порожний или пассажирский состав такого землетрясения бы не произвёл – обитатели серого здания на Олдбридж-стрит давно научились различать поезда по звуку.
Инспектор аккуратно остановила ладонью пустую кружку, запрыгавшую по столешнице, и отодвинула подальше от края пепельницу. Последняя была из авиационного алюминия, и падение на пол ей ничем особым не грозило, однако собирать после этого разлетевшиеся окурки и подметать пепел не хотелось.
- Курение вредит… - Пробормотала Хелси, тронув пальцем один из окурков. Ей вспомнилась недавняя беседа со штатным терапевтом Агентства, которому не понравились результаты её ежеквартального обследования. «Общие анализы не показывают каких либо следов туберкулёза или иных подобных болезней. – Говорил молодой врач, поправляя очки – большие, круглые, куда более толстые, чем у Анны. – Да и где бы вы их подхватили? Но право слово, лучше б подтвердился туберкулёз. Потому что иначе ваш кашель можно считать симптомом куда более страшного заболевания… Я советую вам бросить курить прямо сейчас и при первой же возможности пройти обследование в стационаре».
- Я бы с радостью… Но а работать кто будет? – Хмыкнула женщина, доставая из лежащей у пепельницы пачки «Тройной звезды» последнюю сигарету – подарок Старика закончился, хоть она и растягивала, перебиваясь большую часть времени папиросами попроще. Однако сейчас Хелси работала с другим «сувениром» от пожилого сыщика, и ей требовалось сосредоточиться – так что в ход пошёл «сигаретный резерв». Не сказать, чтобы это помогло…
Подперев лоб ладонями, Анна ещё раз окинула взглядом разложенные по столу бумаги – все они относились к делу, которое вела не она. С убийством партийного чиновника вообще вырисовывался натуральный, как говорят в уголовном розыске, «висяк». За минувшие недели Хелси и Тёрнер опросили всех, кто имел к убитому хотя бы косвенное отношение – родню, товарищей по службе, соседей, уборщиков в здании Министерства… Получившаяся картинка удручала – покойный оказался совершенно серым типом. Не было у него ни друзей, ни врагов, ни пламенной любви – даже ревновать его к любовнице было некому. По работе он занимался канцелярской рутиной, чуть ли не бумажные пачки скрепками соединял. На всякий случай Анна перечитала всё, что прошло через его руки, пользуясь своим уровнем доступа, но не нашла никаких тайн государственного уровня или намёков, что из списка бумаг покойного что-то пропало. Майлз, в свою очередь, плотно пообщался с городским криминалом, но и в воровской среде ниточек не отыскал – информаторы лишь разводили руками, несчастный Боуи никого не интересовал и там. Надежда оставалась на записи «Тысячеглазой» - довольно-таки хрупкая. Плёнки по просьбе инспектора забрали в лабораторию БНЗ, чтобы сделать копии и поэкспериментировать с осветлением кадров, так как, в точном соответствии с предсказанием самой Хелси, на проявленных записях не было видно ровным счётом ничего.
Попав в тупик, Анна обратилась к своему смутному предчувствию – о том, что убийство каким-то образом связано с мартовскими терактами. Не ставя пока в известность Майлза, она попросила Старика поделиться материалами расследования, и тот охотно откликнулся, поставив лишь одно условие – это будет обмен. Так что в данный момент женщина изучала бумаги по ночным взрывам, а на столе инспектора Диксона лежала папка с документами, которые собрала она.
«Шесть убитых и тридцать семь раненых, в основном легко. – Прогоняла она в голове, таращась на уже прочитанные страницы и пожёвывая фильтр так и не зажжённой сигареты. – Пятеро из убитых – полицейские, все из охраны Эйхартовой башни. Двенадцать раненых – также офицеры патрульной или охранной службы. Остальные – жители многоквартирных домов около точек взрыва. И это на восемь бомб, одна из которых сопоставима с авиационным «пузаном», опоры башни покорёжила. Впрочем, ни в одном из случаев эпицентр взрыва не находился в самом жилом здании – всегда рядом, в переулке или на пустыре. Ранения – последствия воздействия ударной волны. Осколки выбитого стекла, упавшие шкафы, в одной квартире провалился потолок, в другой обрушилась внутренняя стена… Скорее всего, целью террориста было не убить как можно больше людей, а привлечь как можно больше внимания. И на том ему спасибо, ублюдку… И ведь как минимум семь бомб установлены в поле зрения камер «Тысячеглазой». Прямо у нас под носом».
Тут-то и начиналось самое интересное. Старик полагал, что взрывные устройства можно незаметно оставить в местах будущего подрыва, рассчитав слепые зоны, пользуясь темнотой – однако на камерах поблизости ты всё равно «засветишься». С сумкой в руках, а потом без неё, например. Или со свёртком. Или с оттопыренной полой пальто. Что-то подобное он и искал на записях городской системы. А также проводил сличение лиц, выискивая людей, появлявшихся около всех или хотя бы нескольких мест терактов. На тот случай, если преступник одиночка, либо имеет мало пособников. А весьма походило на то, революционных или террористических организаций, способных спланировать действительно масштабную акцию, в стране не было давно, любую крупную структуру БНЗ вычисляло ещё на стадии формирования.
«Одного человека, появлявшегося у двух мест подрыва, обнаружить всё же удалось. – Анна придвинула поближе стопку фотографий. Вернее, распечатанных стоп-кадров. – Но его уже проверили, чист. Первое место – Эйхартова башня, площадь, там половина города бывает еженедельно, второе просто по пути на его работу».
Время работало против следствия. Плёнки «Тысячеглазой» хранились недолго, раз в неделю их стирали и пускали в повторное использование. Если преступник откуда-то знал такую подробность, он мог оставлять свои адские машинки с большим временным интервалом, и тогда на записях дважды не появится. Только возле одной точки закладки, последней. Знать бы ещё, какая из них… И метод сличения лиц тут не поможет, хоть всю экспертную службу за работу усади. Хотя…
Женщина выдвинула ящик стола, достала бронзовую зажигалку, которую тоже берегла для особых случаев, крутанула колёсико, высекая искры. Раскурила, наконец, сигарету. Сняв трубку с телефона, набрала номер, дождалась ответа:
- Второй отдел Бюро? Инспектор Пятого отдела НАР Анна Хелси, регистрационный значка – два семь шесть восемь пять один. В вашей лаборатории номер три находятся на анализе запрошенные мною плёнки с места убийства. Да, я понимаю, не готовы, не тороплю. Тут другое дело. Я тогда изъяла только записи камер во дворе дома, где произошло преступление. Но ведь плёнки с остальных камер квартала ещё не уничтожили, они должны храниться до конца расследования? Ага, отлично. Я бы просила пустить их в анализ вместе с записями от другого дела, на предмет поиска совпадающих лиц. Кто ведёт? Инспектор Чарли Диксон. Да, он вам тоже позвонит, до вечера. Да, я понимаю, сколько там работы, но мне кажется… О, спасибо. Спасибо большое…
Дверь кабинета была тонкой, и позволяла слышать работающее в соседней комнате радио. Приглушённый голос диктора с неестественным энтузиазмом вещал: «Из-за ветров, дующих со стороны государственной границы с Мистераном, ожидается существенное повышение среднего радиационного фона. В южных и юго-восточных областях республики следует опасаться радиоактивной пыли, гражданам, проживающим поблизости от границы, рекомендуется не выходить из дома без респираторов либо иных средств защиты…»
Скрытый текст - Приказы и траты:
Социальная сфера:
1) Выделить 2000 кредов на пособия потерявшим места рабочим, ожидающим в очереди на госпредприятия.
2) Выделить дополнительную 1000 кредов к первому гранту "Хорн энд Уоден фармасьютиклз". Направить им в поддержку военных медиков. Предупредить, что в случае отсутствия успехов будет проведено расследование деятельности компании по освоению грантов. В случае Успеха пообещать грант на создание пестицидов для борьбы с вредителями.
3) Выделить 1000 кредов на пропаганду изучения квалифицированных профессий в ВУЗах и военных академиях.
Общественная безопасность:
Продолжить усиление полицейских мер.
Выделить 4000 кредов на восстановление повреждённых узлов "Тысячеглазой" и борьбу с беспорядками. Мобилизовать части полицейского спецназа. Вооружить патрульные дирижабли газовыми шашками, позволить открывать огонь по любым скоплениям на улицах.
Силами А-17 и "Чёрного леопарда" блокировать столицу, но внутрь армейские части не вводить.
Силами спецназа БНЗ "Оцелот" арестовать всех ненадёжных лидеров оппозиции, не связанных с армией. Благодаря предшествующей агентурной деятельности и использованию системы "Тысячеглазая" не позволить ни одному из них скрыться.
Провести допросы с мерами принуждения третьей степени, добиться признаний хотя бы от нескольких в работе на заграницу или намерении разрушить стабильность государства, аудиозаписи признаний транслировать в по радио и в публичных местах. Всех арестованных осудить в трёхдневный срок. Не связанных с корпоративными лобби - приговорить к казни, исполнить приговор на месте. Остальных - приговорить к пожизненному заключению с правом реабилитации, провести переговоры с заинтересованными сторонами.
Провести мощную пропагандистскую компанию, доказывающую, что начатые прогрессивные реформы, направленные на улучшение жизни граждан, обеспокоили внешнего врага и внутренних предателей, побудив начать активные действия и выдать себя. Призвать население к единству перед лицом угрозы, постоянно приводя конкретные примеры положительных действий правительства (вроде подавление голода) и деструктивно-бессмысленных действий оппозиции.
Не арестованных лидеров оппозиции попросить (с аргументацией) поддержать призыв, подтвердить, что настоящая оппозиция не имеет дела с предателями и тоже желает стабильности в стране.
На это выделить отдельно 2000 кредов.
Числа: 16 и 23