[Анандита]

Итак, первое задание.

Примечание: тема основного из приключений Лани взята из весьма емкой фразы, вычитанной в рецензии на фильм "Вий". "Так или иначе, этот фильм напугает вас так, что у вас жопа будет носков бояться".

Не было ни головы, ни рук, лишь странное, пульсирующее облако вокруг. Лани была в нём, была им. Ни дыхания, ни биения сердца. Никаких ощущений кроме жуткого, эфемерного покоя. Она плыла в пространстве, лишь изредка освещаемом сполохами различных цветов. Описать свои ощущения она не бралась. Было страшно. Так страшно, как никогда в жизни. Она не понимала, как попала сюда, как вдруг превратилась из человеческого существа в это…она даже не находила объяснения этому…существу. Знала только, что что бы ни случилось, нельзя спать. Чувствовала.
Не спать. Это было самым сложным. Она пыталась вспомнить всё, что знала из библиотечных свитков. Но ничего в них не было о подобных ситуациях. Мир вокруг освещался лишь вспышками и сполохами. Лейлани напряглась, ощущая приближение чего-то чуждого и…неожиданно оказалась опоясанной струей пламени. Она не сразу поняла, что создала его сама. В пламенном коконе она пыталась рассмотреть что же подползало к ней. Однако то, что кралось, исчезло так же неожиданно, как и появилось. Перепуганная до судорог Лани попыталась развернуться, но вместо этого снова выдула струю огня. Наконец ей удалось немного успокоиться. Она пыталась применить дыхательную гимнастику Лао-Шинь, пока не вспомнила, что находясь в этом облике не может дышать. Зажатая, хотя и немного уже освоившаяся в новом обличье, Лани плыла в неком пространстве, мерцая, переливаясь, осязая. Она даже не пыталась постичь того, что было. Они лишь каким-то образом знала, чем или кем является и осознавала кое-какие из особенностей и способностей этого тела. Она сама не могла сказать, откуда в ней эти знания. Это бытие пока не стремилось сделать ей больно или уничтожить, однако, вскоре, то ли от однообразия, то ли от усталости (хотя какая тут усталость?) её стало клонить в сон. И как ни старалась она, как ни пыталась отогнать его, её всё же сморило.
Ей снилась тьма, разгоняемая лишь светом тусклой ночной лампы. Она лежала, наполовину прикрытая чем-то мягким, всё ещё не вполне осознавая, где находится и что из себя представляет. Некое движение привлекло её внимание. Она попыталась расширить круг зрения, когда неожиданно поняла, что её…чешут? Она хотела было возмутиться, но это было даже приятно. Чесали её недолго. Не совсем понимая, что происходит, Лани заметно расслабилась под этим умиротворяющим действом и не сразу сообразила, что движение возобновилось. Теперь она могла различить нечто темнее самой тьмы, движущееся в ней. Нечто столь устрашающее, что она сжалась. Неожиданно стало ужасно холодно. Лани попыталась проснуться, но не смогла. Она лежала, пребывая в вынужденной неподвижности, пока наконец не сумела рассмотреть, что же двигалось во тьме.
То были НОСКИ! Сжимаясь и вытягиваясь, подобно червям Хорхоя, они двигались в направлении кровати. Окаменев от ужаса, Лейлани попыталась выдуть в их сторону пламя, как уже привыкла в состоянии бодрствования, однако, получилась лишь струя зловонного воздуха, вышедшая с неприятным звуком. На носки эта жалкая попытка отпугнуть их, не оказала ни малейшего воздействия. Казалось, они даже ускорили движение. Лейлани съежилась, стараясь спрятаться под покрывало, в жалкой надежде, что эти черные чудовища оставят её в покое. В памяти возникла её уютная келья. Да, как бы ни было, в монастыре она была накормлена, обеспечена всем необходимым. Увы, теперь это было просто воспоминание, как и те, что остались о семье, об отце. Да, отец никогда не позволил бы случиться такому. Она помнила его, высокого, удивительно красивого. Помнила, как он в попытке спасти её бежал , держа её в объятиях, пока не достиг ворот монастыря. Здесь он сунул её в руки подметавшей у ворот сестре Кричелле, поцеловав на прощание, и это был последний раз, когда она видела его…
Она хотела было заплакать, но не могла. Лишь в оцепенении смотрела, как один из носок подтягивается, обвиваясь вокруг ножки кровати и заползает наверх. Отчаяние нахлынуло с новой силой, чувство безысходности наполняло, казалось, каждую её клеточку. Она молча смотрела на чудовищные порождения тьмы, подползающие всё ближе и ближе. Вот один из носок коснулся её, словно ощупывая жертву. Лани попыталась вскрикнуть, но не смогла. Тем временем подоспел второй носок и теперь они вдвоем касались её, скользили, пытаясь сотворить что-то очень плохое. Лейлани затряслась от отвращения от их прикосновений. Казалось, они что-то искали. Она хотела было крикнуть, но снова получился мерзкий звук и струя ветра сдула часть одного из носок, пытавшегося протиснуться внутрь неё…
Пробуждение было внезапным. Всё ещё во власти отчаяния и безысходного ужаса, Лани не сразу поняла, что по-прежнему находится в своей сфере, окутанная облаком пламени. Она бы вздохнула с облегчением, будь это возможно. Однако, облегчение сменилось отчаянием. Если все сны таковы, а она была в этом уверена, то вскоре она просто умрет от отчаяния и тоски по своему прежнему телу. О, если бы она хотя бы могла плакать! Но даже это было ей не дано!
Странно, но словно что-то кольнуло её. Не дано…не дано…что же такого в этой фразе? Что нам дано иль не дано, иной раз и не знаем…она помнила эту фразу из «Трактата о Времени и Пространстве». Почему вдруг эта мысль возникла? Временной отрезок так мал, что…откуда? Как? Лани постаралась освободить мысли от излишней сумбурности. Ей показалось, что она верно нащупала направлении мысли. Время…оно подвластно этому…существу, в чьем теле властью неведомых Сил она очутилась. Время…Что, если вернуться к тому отрезку, в который произошло перемещение? Мысль казалась абсурдной, однако обладая даром Целительства и сопутствующего ему Сверхзнания, Лейлани чувствовала, что находится на верном пути.
Для начала она попыталась вернуться назад на несколько секунд. Затем продвинуться вперед. За недолгий отрезок времени ей удалось понять, что управлять Временем она может лишь в пределах своего кокона. Что ж, возможно, ей удастся вернуться назад к тому моменту, когда сознание бывшего владельца оказалось выдернутым из его тела и замененным её сознанием. Лейлани с воодушевлением взялась за дело, познавая новые возможности этого существования. Прошло какое-то время прежде, чем она наконец сумела «промотать» назад отрезок вместе со сном (это было неприятно, более того, омерзительно, но пришлось проделать это). В процессе «перемотки» часть сознания девушки погрузилась в далекие воспоминания, которые выползли из темных закоулков её памяти, видимо, спровоцированные шоком пребывания в чужом теле. Она помнила отца, распластанного на каменной скамье, изможденное, белое как мел лицо, восковые губы. Его левая рука, прихлестнутая над желобом, была вскрыта вдоль. Кровь лилась тонкой темной струйкой. Она видела руководящего процессом нанкири, здоровенного ублюдка в латах. Она помнила, как её потряс этот кошмарный процесс, это жуткое действо, смысл которого заключался в заборе крови- топлива для шагающих машин Повелителей.
Отец поднялся, шатаясь от слабости, почти наполовину лишенный крови. Мать тот час же бросилась к нему, как и вторая мать, они обняли его с двух сторон и повели к выходу, а его место занял старший брат Лейлани, уже достаточно взрослый для процедуры отбора крови.
…Лани очнулась от странного ощущения. Её разум соприкасался! Она чувствовала сквозь тончайшую ауру Времени присутствие другого существа, хозяина тела. Существо было напугано до смерти. Процесс перемещения уже начался и Лани едва успела сделать нечто, что поразило её саму. Она силой своего разума словно втолкнула беднягу обратно в его тело, в то время, как неведомая сила внезапно рванула её и потащила сквозь Тьму…