Начинаем смотреть как провели свой день наши герои:
Скрытый текст - Маркиз - Пабло Гомес Морильо - Ушастый: Об этом не знал даже сам канцлер.
- Нам нужен переводчик и тот, кто понимает хоть что-то в обычаях этих ушастых тварей, - просипел своим мерзким голоском Диего Феррис, подходя к маркизу, сидящему на пне, оставшемуся от только что срубленной и распиленной на чурбаки золотоносной сосны.
Маркиз как раз в этот момент собирался «прикончить» пятую куропатку, или что-то напоминающее её в этих землях, но противный голос инквизитора, прервал его от аппетитного занятия. Маркиз поморщился:
- Старя толстая свинья, мало тебе золота эльфов и их ушей, так ты ещё хочешь знать всё об этих длинноухих животных.
Этот разговор как раз происходил после первой битвы с эльфами, на небольшой приграничной планете в Эльфийской туманности, куда после недельного путешествия через пространства Великого эфира, команда фрегата «Надежда», под командованием маркиза Пабло Гомеса Морильо, прибыла для охоты за эльфийскими ушами.
- Ну, извините, сеньор, что я посмел прервать ваш праздничный обед по случаю победы над врагом, - скрипуче захихикал инквизитор, и скоморошно поклонился Пабло. - Или вернее сказать – кровавой резни. - Диего приблизился чуть ли не вплотную к Пабло и, понизив голос, чтобы не слышали сновавшие вокруг солдаты, зло прошипел: - Ты, бестолковый жирный обжора! Ты разве не понимаешь, если мы не найдём себе хотя бы одного союзника среди этих ушастых ублюдков, то задуманная тобой авантюра с будущим походом, нам будет доставаться с большим трудом. Нам ОЧЕНЬ нужен тот, кто знает обычаи этих тварей. Посмотри сколько у нас погибших после первого боя, - и Диего указал большим пальцем на три десятка убитых изуродованных легурийских солдат лежащих вряд. – Если так пойдёт и дальше… Как ты мог убедится, даже наш парящий над лесом фрегат не смог ничего сделать с этими тварями, своими хвалёными пушками.
Пабло отшвырнул в сторону остатки обеда и, схватив за грудки инквизитора, прорычал ему в ответ:
- Я и сам вижу, идиот в рясе, что ушастые нам так просто не отдадут свои земли. Если ты не забыл, то я вроде как здесь командую. И понимаю побольше в военных действиях, чем всякий там монах.
- Убери от меня свои жирные лапы, - отшатнулся от маркиза Диего и, брезгливо сморщившись, скинул с рясы прилипший кусок куропатки. – Не забывай, что без меня, ты не получишь своих артефактов. Да и воевать я умею, тоже.
В этот момент к ним подбежал боцман «Надежды», и обратился к маркизу:
- Сеньор Пабло, посланный мною отряд разведчиков, нашёл в чаще леса строение… каменное.
- Каменное строение, - удивился маркиз. – Ты уверен? Может они просто спутали его с ещё одним эльфийским муравейником? Откуда у этих тварей могут быть каменные здания? В этом проклятущем постоянном сумраке, ещё и не то может привидеться.
- Нет. Солдаты говорят, что это именно каменное здание. Оно чем-то напоминает пирамиду. Правда, они видели его из чащи леса. Разведчики близко подойти не решились - там, около входа сидело около двух десятков золотокожих, а их было всего трое.
- Трусливые безмозглые бараны, - прорычал маркиз вскакивая с пня. – Что это за легурийские солдаты, которые побоялись двух десятков ушастых тварей. А ну-ка пойдем, покажешь мне этих вояк.
И Пабло направился вслед за капитаном, незаметно вытерев о полы его плаща свои жирные руки. Диего только ехидно захихикал, засеменив за маркизом.
- Действительно напоминает храм, - почесал кончик своего орлиного носа маркиз. – Что скажешь, монах.
- Я инквизитор, - зло прошипел в ответ Диего.
- Одно другого не слаще, - хмыкнул в ответ Пабло. – Все вы крысы.
Диего скривился со злобой, но промолчал, зная характер своего партнёра.
Маркиз внимательно изучал местность в подзорную трубу. Огромная поляна, на которой возвышалось каменное здание, была полностью защищена от нападения с воздуха. Огромные сосны, усыпанные золотыми иглами, окружавшие поляну, выгибались в купол и сплетались своими ветвями в центре, метрах в двадцати над её поверхностью. И без того мрачное свечение зелёной туманности, в которой находилась вся эльфийская система малых планет, на поляну под сплетённые сосновые своды почти не проникало, а о том чтобы высадить десант…
- Можно было бы высадить десант на сосновый купол, и проделать в нём бреши для проникновения войск. Или расстрелять из пушек купол, а затем спустится к храму на фрегате.
- Нет, ты действительно тупой монах и не более того, - ткнул с силой в плечо инквизитора, Пабло, и зло улыбнулся. – Если мы это устроим, то тот, кто ошивается сейчас в храме, сбежит от нас. А если я не ошибаюсь, то там должен быть как минимум один друид… О! Похоже там что-то затевается.
И действительно. В основании пирамиды со скрежетом открылась каменная дверь и из нее вышли пять эльфов с посохами, и в лохматых балахонах. Каждый из них вёл на верёвке обнажённую эльфийку. Воины стерегущие пирамиду поднялись с земли и, завывая какие-то песнопения и потрясая копьями выстроились в два ряда, а друиды пройдя сквозь их строй, принялись подниматься к верхушке пирамиды, по лестнице вырубленной в каменных плитах. Когда процессия из пяти эльфов со связанными эльфийками, взошла на ступени, в след им двинулись ещё десять воинов. Каждый из этих десяти воинов, занял на лестнице, своё место, на определённом расстоянии друг от друга. Оставшиеся внизу, окружили полукольцом вход на лестницу, лицами наружу, и выставили перед собой копья.
- Ну что же… - маркиз опустил трубу и повернулся к десяти солдатам и боцману. Те уже принимали каждый по кружке освящённого вина, наливаемого им Диего из бурдюка. Маркиз осклабился: - И после этого ты ещё будешь утверждать, старая ты крыса, что ты не монах.
- Орден нашего братства-инквизиторов, обязывает меня перед боем благословить солдат идущих, возможно, на смерть. Какого бы они не были вероисповедания, - протянул певучим голосом инквизитор.
- Да брось ты, Диего, - Пабло вырвал из рук инквизитора, почти полный пятилитровый бурдюк, и одним глотком полностью осушил его, и смачно рыгнув проговорил: - Ну что, надеюсь, я теперь полностью причастился, перед всеми богами Великого эфира. А теперь, хватит молебствовать, всем за оружие и в бой. И помните, мне нужна одна из этих тварей живой.
Последнюю фразу, маркиз уже проорал во всю глотку, бегущим через поляну на ощетинившихся копьями эльфов, с поднятым в одной руке полутораручным мечом, и прикрываясь круглым здоровенным щитом. По латам и щиту маркиза защёлкали отравленные золотые иглы, выпускаемые эльфами из духовых трубок. Маркиз, покрытый бронёй с головы до ног, был неуязвим для эльфийских игл, а вот пятерым из десяти его солдат, одетым в обычные костюмы матросов, в которых из защиты, только и были, что кожаные нагрудники, не повезло. Трое сразу повалились мёртвыми, как только выскочили из кустов, каждому из них, иглы воткнулись – кому в шею, кому в лицо. Двое остальных всё же успели добраться, до отряда эльфов, прячась за спинами своих бронированных товарищей. Но один из этих двоих, хоть и добрался до цели, но рухнул в судорогах и с пеной хлещущей изо рта - яд от царапнувшей его по щеке отравленной иглы, достиг всё же своей цели. В десяти шагах от визжащих на все лады эльфов, маркиз остановился, воткнул в землю меч и, сорвав с руки щит, метнул его как диск, и проорал: «Сдохните ублюдки!»
Стальной, здоровенный щит маркиза, с заточенной кромкой, врезался в строй эльфов на уровне груди и, перерубив пополам, двух стоящих в центре врагов, со звоном врезавшись в каменную стену пирамиды, срикошетил назад, при этом чуть изменил свою траекторию, и с хрустом вошёл в позвоночник, третьей своей жертве. Не успел, ещё третий эльф, со щитом в спине рухнуть на землю, а маркиз уже с мечом наперевес набросился на оставшихся живых его товарищей. Взмах мечом от левого плеча, и древко копья, попытавшегося прикрыться им эльфа, и его голова, отлетели в сторону. Второй взмах – наискось, сверху в низ, отрубил ещё одному эльфу правую ногу. Тут же рухнувшего и воющего от боли врага, добил выстрелом в голову из аркебуза, выскочивший из полумрака Диего. Маркиз не стал останавливаться, чтобы разделаться с остатками эльфийского отряда, его люди сами довершат начатое. Он устремился на верхушку пирамиды туда, где уже начался кровавый ритуал. Диего быстро и ловко отрезал уши у своей жертвы, спрятал их в сумку, висящую у него на поясе, и кинулся за напарником.
Друиду-оборотню, осталось испить свою последнюю пятую жертву. Он сделал надрез на руке эльфийки. Жертва издала стон, и опустилась на алтарь. Друид осторожно впился своими начавшими уже удлиниться клыками в руку обречённой на смерть. Эльфийка должна была оставаться живой, до того момента, пока друид не испьёт её до капли. Он уже чувствовал, как в нём просыпается великая сила чудовища. Чудовища всемогущего, не того нетопыря, в которых может оборотиться любой из низших эльфов, а того, которое разрушает своим дыханием целые планеты. Как только он станет им, он уничтожит этих мерзких людишек, посмевших проникнуть в чертоги эльфов. Он краем уха услышал, топот ног, воинственный визг его помощников, свист меча, стоны и, дикий рёв. А затем…
Пабло с лёгкостью расправившись, с тремя из четырёх друидов, кинувшихся на него, бросился к алтарю, на котором возлежала эльфийка, и над которой склонилось шипастое существо, увеличивающееся с каждой секундой. За его спиной щелкнул аркебуз – это Диего уложил точным выстрелом в голову, последнего из четырёх нападающих. Пабло, даже не оглянулся. Взревев как взбешённый пещерник, Пабло выставил перед собой правую согнутую в локте руку, закованную в броню, и как таран бросился в атаку на друида-оборотня.
Мощный удар, откинул друида к самому краю площадки. Рыкнув возмущённо – как посмел какой-то человечишка, червяк, его всесильного, оторвать от священного ритуала! Мощный прыжок, и он опустился на задние лапы около этой мрази.
Полу-оборотившийся в монстра друид, оказался шустрее чем ожидал маркиз. Он только и успел, что прикрыться левой рукой. Массивные челюсти сомкнулись на наручи и, смяв его, вонзились в руку. В следующий миг, щелкнул аркебуз Диего, и круглая пуля пробила левый глаз оборотня. Монстр взревел, и тем самым раскрыл свою пасть. Маркизу хватило этого мгновения, чтобы взмахнуть зажатым в правой руке мечом и, снести оборотню его, так и не преобразовавшуюся до конца, башку.
- Ну и силище у этого урода, - хмыкнул маркиз, изучая помятый наруч у себя на руке. – Вот чёрт! Эта тварь прокусила мне ещё и руку… - В следующий момент у него помутнело в глазах, и он потерял сознание...
Мутило. Руку разрывало от невыносимой боли. Казалось, что она раздувается и становится всё больше и больше. Где-то вдали слышались голоса. Два голоса. Один из них – Диего, а вот второй. Вроде женский – но какой-то…шипящий. Пабло помнил точно – у них на фрегате женщин не было.
- Проклятье, - услышал он отчаянный голос инквизитора, - надо его спустить вниз. Отнести на фрегат. Там есть лекарь.
- Ехго нельхзя трохгать – раздался в ответ шипящий голосок. – Он долхжен остахваться здехсь на эхтой плохщадке. Укухшенный оборохтнем, чтохбы схтать сахмим сохбой долхжен верхнуться по оконхчании мутахции обхратно тухда гхде нахчался охбряд обхращения…
Из того, что говорила обладательница шипящего голоса дальше, маркиз, лёжа в полубессознательном состоянии, понял, что его в ближайшие сутки ждало не очень приятное, даже отвратительное, приключение. Он как, оказалось, был укушен оборотнем. Но так как обряд был завершён не полностью, то ему не грозило остаться навечно в рядах меняющих личину тварей. Но организм будет восстанавливаться сутки, а за это время ему придётся побыть в шкуре нечеловеческого существа. Но что это будет за существо, она не знает. Возможно, у него будут десятки личин, выплывающих из его воспоминаний. По прошествии суток, он должен вернуться сюда же к жертвенному алтарю, где была пролита его кровь, кровь покусавшего его друида-оборотня, и кровь его…кровной сестры эльфийки, которую он спас от смерти. «Этого ему только недоставало!» На вопрос же Диего – откуда эльфийка знает их язык, та ответила, что её кровь, которая была на клыках друида-оборотня, во время укуса тем маркиза за руку, смешалась с кровью Пабло.
- Что ты несёшь, длинноухая уродина?! Какие ещё кровные братья и сёстры?! Проклятье, что это с ним творится?!
То, что произошло в дальнейшем, Пабло не знал, как объяснить. Его скрутило в комок от дикой боли. Он взвыл. А затем почувствовал, как из его спины стали расти шипы, а само тело расширяться с неимоверной быстротой. Одежда на нём затрещала. Кожаные завязки лат натянулись как струны и лопнули. Латы со звоном разлетелись по всей площадке в разные стороны. Руки его стали плоскими и гибкими. Он открыл глаза, всё застилал красный туман. Первое что он сделал – посмотрел на руки. Их не было! Были перепончатые крылья нетопыря с размахом крыла метра в четыре. Пабло хотел возмутиться, но из его пасти…да-да, уже пасти, полной острых клыков, раздался дикий рёв. Он почувствовал, как на его голове стали расти два рога, и изгибаться тут же в полумесяцы. Он всё это чувствовал, каждую трансформацию, каждой клеточкой своего тела. Ужасные боли постепенно притуплялись, с каждой секундой его обращения. Но появился один жирный плюс во всём этом - весь его жир, обратился в тугие узлы мышц. Он почувствовал в себе неимоверную силу, благодаря которой готов был свернуть горы. А потом… Потом он понял, что может летать! Он разогнался, оттолкнулся от края площадки, взмахнул крыльями и, полетел! Он сделал один круг над пирамидой, второй, взревел в восторге от свободы полёта. Адреналин взыграл в его крови. Ему захотелось безумной схватки. Окинув взглядом поляну, он увидел у подножия пирамиды шестерых людишек – закованных в стальные панцири и вооружённых мечами и топорами. Вот те на ком он опробует свою силу. Издав атакующий рык он спикировал на цель, схватил одного из людишек в свои когтистые лапы и взмыл вверх. Его жертва что-то орала, пытаясь рубануть маркиза своей двуручной секирой. Пабло-ящеру это надоело, и он сомкнул на голове орущего свои клыкастые челюсти. Обезглавленное тело солдата, с хлещущим из обрубка шеи во все стороны фонтаном крови, рухнуло к ногам его товарищей. Следом Пабло выплюнул из пасти измочаленную голову. Ошеломлённые, появлением летучей огромной рептилии, солдаты только сейчас поняли, что им грозит. Но бежать до спасительного леса было далеко, а запертая каменная дверь так и не поддалась их стараниям.
- Спинами к стене пирамиды, сухопутные крысы, - взревел боцман, выхватывая из ножен палаш и кортик, и первым выполнил свой же приказ. Четверо солдат, понимая, что это возможно их единственное спасение, выполнили манёвр и выставили перед собой свои мечи, готовясь принять свой последний бой. Но спасение пришло к ним неожиданно. С земли подскочил, оставшийся в живых ещё один матрос, оглушенный рукоятью меча, во время схватки с эльфами, случайно, одним из солдат. Он только сейчас очнулся и, открыв глаза, увидел, как из зеленого полумрака на него пикирует (хотя Пабло его и не видел, а атаковал стоящих у стены солдат), здоровенный крылатый ящер. Матрос с воплями бросился в сторону леса. Ящер резко развернулся, и полетел за орущей жертвой – в первую очередь догнать убегающего в лес, а те, которые жмутся к стене никуда не денутся. Вот сейчас он его догонит и растерзает своими когтями, как обычного кролика.
Но тут что-то, щелкнуло в мозгу Пабло, разместившимся в данный момент, под бронированным черепом ящера. Маркиз почувствовал, как этот самый череп стал быстро изменяться. Кривые рога стали обращаться в длинные уши и покрываться шерстью! Всё его тело принялось покрываться шерстью! Крылья исчезли и огромная трансформирующая туша ящера, рухнув на землю, пропахала по инерции длинную и глубокую борозду. Боль трансформации была уже не такой сильной как в первый раз. У Пабло даже в глазах не помутнело, и он увидел, приподнявшись на передних лапах… ЛАПАХ!!! Теперь у него вместо крыльев были кроличьи лапки, покрытые белоснежным мехом. Он обратился…
- О, раздери меня гром, - услышал он удивлённый возглас глядящего на него матроса, - это же белый кролик. Да какой здоровенный и жирный! – И завопил во всю глотку: - Братцы, сколько свежего мяса!
Матрос, минуту назад вопящий о спасении, теперь выхватил из ножен кортик, и зловеще ухмыляясь, и чуть ли не облизываясь (команда в последнее время ела в основном только солонину), принялся наступать на съёжившегося метрового кролика. Кролик испуганно замотал головой. От стен пирамиды на него надвигались четверо солдат, их безумные взгляды, и обнажённые мечи не предвещали ничего хорошего. Пабло запаниковал и, прыгнув в сторону, запрыгал в лес. В лесной чаще можно затеряться, от этих изголодавшихся идиотов. На его пути встали колючие заросли скрэба (странность соснового леса в мире эльфов, была в том, что здесь было полно растений, не растущих в иных мирах в лесах такого типа), выпустив из лап острые длинные когти, белый кролик взмахами лап вмиг прорубил себе путь сквозь колючий кустарник. Оставив за своей спиной заросли скрэба, Пабло уже хотел умчаться в чащу леса, но замер на месте. Стоп! У него были длинные острые как кинжалы когти, и… Он провёл языком по зубам – острые, хотя и не такие и длинные ка хотелось бы. Хотя два передних кроличьих длинных зуба…ими можно было вырвать сердце из груди этого изголодавшегося барана, решившего поохотится на него. Довольный матрос уже подбегал к жирной тушке кролика, замершего на опушке леса, когда тот резко обернулся, и зловеще ощерился. Последнее что успел увидеть матрос, перед тем как упал с разодранным горлом, была метнувшаяся в его сторону кроличья лапа с длиннющими когтями. Когда солдаты подбежали к тому месту, где лежал хрипящий и истекающий кровью умирающий матрос, кролик уже скрылся за деревьями. Увидев, что сделал кролик, с их товарищем, солдаты попятились назад, испуганно оглядываясь по сторонам.
- Эй вы, толпа испуганных придурков, - раздался за их спинами голос Диего, спустившегося с пирамиды, - вернитесь к лестнице, и охраняйте её сутки. И что бы ни единая душа не посмела подниматься на верхушку этой пирамиды! Это приказ вашего командира. Мы с маркизом проведём эти сутки там, - и Диего развернувшись, вернулся к эльфийке, ожидавшей его у алтаря. У них появился теперь тот союзник, который многое может рассказать о повадках золотокожих тварей. А эльфийка по её словам, была не последней среди своих сородичей. Просто ей не повезло, как и четверым её сёстрам, на их долю выпал жребий, отдать свою кровь – кровь девственниц, друиду-оборотню, чтобы он обрёл мощь и неуязвимость сотни драконов, для уничтожения пришедших в их мир ненавистных людишек. Но теперь она стала их союзницей, и кровной сестрой маркиза Пабло Гомеса Морильо.
Это время Пабло-кролик спрятавшись в зарослях густых кустов, обдумывал своё положение, пошевеливая своими кроличьими ушами. Он пытался вспомнить, что говорила, так называемая его кровная сестричка. Надо же побрататься с такой уродливой тварью – хотя он сейчас выглядит не лучше. Он до сих пор не мог отдышаться от безумного бега. Слой жира под кроличьей кожей, только вредил в этом случае. И ещё эта проклятущая шерсть. Нет, это же надо, он теперь – белый и пушистый! Бред, полный! Так! Надо сосредоточиться! Как он слышал, ему предстоит проторчать в шкуре оборотня, целые сутки. Уже прошёл как минимум час. Ну, уже не так и плохо. Но если верить словам эльфийки, и тому, что с ним уже случилось, то он может измениться в любой момент, в любую тварь, которая всплывёт у него в памяти. Первым был ящер – это возможно пришло от того друида, которого он зарубил возле алтаря. Потом кролик…
Неподалёку послышались крадущиеся шаги. Кто это? Неужели эти четверо идиотов солдат решили, после того что он сделал с матросом, поохотится за ним в сумрачном лесу. Ну-ну! Пабло высунул свою ушастую, белую мордочку из кустов – в трёх метрах от него стояло два десятка эльфов и у всех в руках были духовые трубки. Пабло развернулся и рванул из кустов в противоположную сторону от эльфов. Хоть он и был метровым кроликом с когтями и клыками, но против отравленных игл это бы всё не сильно помогло. Шкура кролика, это не панцирь черепахи. О, НЕТ! Он опять стал обращаться!
Эльфы обступили, странный полукруглый овальный камень, возвышающийся на два метра над землёй. Поверхность камня была разделена на гладкие узорчатые квадраты. Странно. Только что они видели убегающего длинноухого белого зверя, а теперь на его месте, стоял этот камень. Да ещё и эти отверстия у основания камня. Что там в них. Один из эльфов, подошёл к самому широкому из отверстий и заглянул в него. Там, в темноте что-то шевелилось. Сверкнули огромные глаза, и появившаяся уродливая сморщенная голова огромной клыкастой черепахи, сдавив в своих челюстях голову любопытного эльфа, опять скрылась под защитой своего панциря. Теперь из отверстия торчали дергающиеся в судорогах, золотокожие ноги. Эльфы взвыли. По панцирю защелкали золотые сосновые иглы. Это было плохо, очень плохо! Пабло-черепаха сжался весь внутри своего убежища, сжимая в челюстях эльфийскую голову. Пока панцирь спасает, но если эти длинноухие, догадаются, достать его через отверстия. Голову-то он пока прикрыл. Торчащее из головного отверстия эльфийское тело, его защитит, но вот лапы и хвост! С его черепашьей скоростью, он даже не сможет далеко убежать. Сейчас бы сделать один огромный прыжок…
Обезглавленное тело эльфа, упало на землю, а огромный тушканчик, оттолкнувшись задними упругими лапами перепрыгнул через обступивших его эльфов и, лавируя меж деревьями, скрылся из виду. По пути выплёвывая из клыкастой пасти окровавленную эльфийскую голову. Опешившие эльфы, ещё секунд десять стояли и глядели друг на друга, хлопая глазами, и не понимая, как это камень, только что утащивший их товарища, смог обратится в прыгающее существо, с длиннющим тонким хвостом, и задними лапами как у древесного кузнечика. А потом они с визгом бросились на поиски ускакавшего тушканчика…
-
Кем только не был Пабло за прошедшие сутки. Он ползал по земле огромной пупырчатой гадюкой. Прыгал по деревьям, то белой белкой. То парил над землёй белым нечто, во внутренностях которого, попавшие эльфы разлагались в газ. Летал высоко меж деревьев, то в виде птицы, то в виде жирной обезьяны летяги. И самое главное, что у всех существ, в которых он преображался, шли в комплекте, или острые клыки, или длиннющие когти, но чаще и то и другое вместе. Под конец Пабло умудрился побывать даже в шкуре знаменитого Колобка. Правда Колобок был примерно метра три в диаметре, с пастью, усеянной в два ряда острыми мелкими зубами, и налитыми кровью маленькими глазками. Но в роли Колобка, маркиз пробыл всего лишь минуты три. Так как вмиг застрял меж двух сосен, и сколько не пыжился, не мог сдвинуться ни вперёд, ни назад. Благо, что гоняющееся за ним по лесу эльфы, в этот момент были далеко. А всего лишь – дико захотелось есть. И на ум всплыла, именно эта старая сказка, со старым ноющим хрычом и, его сусеками. Чтоб его уже самого в той печи испекли! И вот тут ему повезло – он обратился в пещерника. В этакого огромного чёрного пещерного льва (какая была связь между печкой и пещерным львом, маркиз и сам потом в будущем объяснить не мог). А это означало – быстрота, проворство и могучая сила. Жир опять скрутился в тугие узлы мышц. А где-то недалеко послышался атакующий визг эльфов. ПИЩА!..
К концу назначенного ему срока, в лесу окружающему пирамиду, уже не было ни одного живого эльфа. Пабло последние два часа смог контролировать себя в теле пещерника. А шкура льва, покрытая маленькими черными чешуйками, была чересчур прочной для отравленных эльфийских игл.
Солдаты, нёсшие караул возле лестницы, слыша в округе зловещий рёв пещерника (они сразу узнали его боевой рык – приходилось уже слышать) и отчаянные вопли умирающих эльфов, старались не отходить далеко от пирамиды. Они-то знали, чем может закончиться встреча с этой чешуйчатой кошечкой.
Но вот затрубил небольшой рог Диего – призывающий маркиза вернуться к алтарю. Хитрый инквизитор уже давно понял, кто скрывается под шкурой пещерного льва. Пабло вышел из леса и медленно и величаво направился к пирамиде, помахивая из стороны в сторону своим хвостом, на конце которого из пушистой кисти рос длиннющий шип - не ядовитый, правда, но как орудие убийства весьма опасный. Солдаты и боцман, увидев направляющееся к ним чудовище, столпились возле лестницы и приготовились к последней схватке. Они точно знали, что им пятерым не под силу будет одолеть этого монстра – не того они были поля ягоды. Вот если бы здесь был маркиз…
- Сеньор маркиз, - заорал боцман, глядя в сторону площадки, считая, что Пабло всё ещё находится на ней, - нам нужна ваша помощь! Здесь пещерник. А кроме вас с ним никто не справится.
- Идиоты, расступитесь, и пропустите пещерника сюда, - перегнувшись через край площадки, проорал Диего, - это и есть сам маркиз.
У солдат и боцмана от такого заявления инквизитора, глаза полезли на лбы, но спорить с ним не стали, и медленно не делая резких движений, разошлись в разные стороны. Лев осмотрев повелительным взглядом своих испуганных подчинённых, негромко рыкнул, и прошествовал по лестнице на верхушку пирамиды. Здесь его ожидали уже Диего и эльфийка. Пабло-лев уставился вопросительным взглядом на инквизитора – что, мол, делать дальше? Тот подленько усмехнулся, и кивнул в сторону эльфийки, стоящей на залитом засохшей кровью алтаре:
- Эта, девочка, тебе сейчас всё разъяснит.
- Техперь чтохбы верхнуть техбе тхвой челохвеческий обхлик нам с тохбой нахдо слихться воехдино, - и эльфийка опустившись на четвереньки, на широкую площадку алтаря, призывно посмотрела своими изумрудными глазищами на Пабло-льва и, высунув свой красный раздвоенный язычок, призывно облизала им свои золотые губки.
Пабло удивлённо уставился на стройную эльфийку, потянувшуюся по кошачьи соблазнительно. На её две пары, одна под другой, обнажённые и чарующие взгляд груди. На её нетерпеливо скребущие по алтарю коготки. На её огнено-рыжий ирокез на голове, доходящий до середины её изогнувшийся в игривой позе спинки. На её…
Он мотнул головой – попытавшись, избавится от нахлынувшего наваждения. Но это ему не помогло - безумное и в тоже время прекрасное видение не исчезало. Оно… Верней она стояла здесь, перед ним, на алтаре. И звала, звала… В конце концов – он пещерный лев, чешуйчатый монстр, повелитель гор. А она – золотокожая тварь с длинными ушами, живущая в сосновых лесах с золотыми иглами. Раздался повелительный рёв могучего самца, и Пабло-лев сделал огромный прыжок в сторону алтаря. В ответ раздался призывный утробный рык, золотокожей эльфийки…
Диего захихикал, потирая ладони, и принялся спускаться по лестнице, на ходу заряжая свой аркебуз, и проверяя легко ли добраться до метательных ножей, спрятанных под широкими рукавами его балахона – надо было разобраться с теми, кто остался возле подножия пирамиды. Незачем, что бы у прошедших за эти сутки событий, были лишние свидетели.
Скрытый текст - Ахилл:
Мелкая тварь осмелилась напасть. Вцепилась в ногу прямо над ремешком, удерживающим пластины поножей, а я даже не успел занести копье. Мир вдруг раздался ввысь и вширь, цвета утратили яркость… Тело выворачивало наизнанку – знакомое чувство. Оборачиваюсь. Не по своей воле, неведомо, во что. Прежде, когда я становился женщиной, то просто иначе стоял, сердце билось быстрее, легче было повернуть голову. Во время иных метаморфоз меня окружала темная и очень холодная морская вода: свет колесницы Гелиоса никогда не сможет достичь этих глубин. Сильное и гибкое тело пронизывало водную толщу без труда; Дочери Океана боялись заступить мне путь наверх, к прибрежным скалам... Я не могу этого помнить, но все же.
 |
Теперь же я видел вообще всё вокруг, кроме небольшого пятачка перед лицом, только цвета стали приглушенными, синеватыми. Меня окружали огромные ноги в непривычной взгляду обуви, ноги, уходящие на недосягаемую высоту, где маячили плохо различимые луны-лица. От шквала непривычных запахов я расчихался и задергал носом. Задергал? Кто же я такой?! Чуть повернулся и увидел быстро дышащий бок, покрытый пушистой рыжей шерсткой.
- Ой, какая прелесть! – громоподобный возглас оглушил меня и заставил метнуться вбок длинным прыжком. – Чей заинька? Ты потерялся? Где же твоя хозяйка?
Ручищи, достойные Бриарея[1], подхватили меня и вознесли чуть ли не к самым Зевсовым сандалиям. Туда, где на веснушчатом лице, обрамленном золотистыми локонами, горели хищной радостью круглые голубые глаза.
- Няня, это теперь будет мой заинька! Я надену ему ленточку и буду с ним гулять! Ах, давай теперь же пойдем гулять!
Кровь моя вскипела. Издав боевой клич, я рванулся было из цепких рук, но захватчица только засмеялась.
- Он сказал «Да!», смотри, как он хочет со мной погулять! |
Жалкое верещание загнанного зайца. Сколько раз я слышал его, когда потехи ради загонял ушастых, и, не сходя с колесницы, рассекал трепещущие тельца плетью? Неужто мне, сотрясателю Илиона, быть игрушкой смертного? Мать, ты ли шутишь со мной? Или ты, старшая дочь неумолимой Ананке[2], зазевалась за веретеном, и Мом подсунул клок пестрой кудели к твоим золотой да черной? Был Ахилл Пелид из мирмидонян, стал Ахилл Лаг [3]…
Теперь понимаю, каково было Алкиду, когда ему велели стать рабом Омфалы. Но мне нечего искупать. Незачем усилием воли смирять свою природу. Я, убийца, был рожден убийцей на погибель другим убийцам. И мою кровь, кровь морских не смирить чужой ворожбой! Я обернусь, сейчас же верну истинный облик, и все шутники умоются кровавыми слезами. Закрыл глаза, представляя тяжелые кольца моего настоящего тела. Заячьи бока дрожали все сильней, сердечко забилось заполошной пичугой, а грудь словно сдавило медным обручем – все туже, туже, туже… Левая рука вдруг онемела и стало темно.
 |
… Запах. Шибающая в нос редька, апельсиновая гнильца, слащавые яблочные огрызки. Мясная полова. И еще один…такой манящий, приятный. Кровь. Свежая кровь. И поверх всего новый запах, резкий, мускусный. Враги! Пора открыть глаза. И признаться себе, что обращение не удалось. Вернее, не так, как дОлжно.
Среди клочьев знакомого уже рыжего меха вижу настороженное лицо врага. Прежде он бежал бы в ужасе, едва заслышав мою поступь или шелест чешуи. Теперь этот воин приблизился почти вплотную и безмолвно вызывает на бой. Черные глаза горят ненавистью к чужаку, длинные усы воинственно топорщатся, уши спрятаны в серой шерстке. Длинные рыжие резцы оскалены. Вождь крысиного племени готов уничтожить врага. |
Ты, должно быть, сейчас хохочешь, Сминфей [4], где бы ты ни был. Значит, таким будет мое новое царство? Что ж, я отберу твое огромное войско, коль все так обернулось. Серые подданные не хуже и не лучше других. «Поиграем в Царя Мертвецов? Я боюсь. Я могу выиграть.»
Уже не боюсь. За плечами вражеского воина множество выигранных битв с сородичами. За моими – десять лет под стенами Илиона. Кто более славен? Не важно. Крысиные аэды воспоют нашу схватку, прекраснейшая из острозубого племени станет наградой победителю. Я кричу, будто вновь настигаю Гектора. В этот раз мы решим дело на коротких мечах. Клинок скрежещет о клинок, в ход идут длинные кнуты, а спустя мгновение наши тела сплетаются в рычащий и лязгающий клубок. Нет ни Фетиды, ни Эос, которые просили бы Тучегонителя решить исход боя, даровать победу одному из нас.
Есть только мы.
Есть только я и растерзанное тело, которое только что было крысиным базилеем.
Я обвожу взглядом свое новое племя. Если бы кто-то из них захотел оспорить мое право… Хоть кто-то… Никто. Серые отступили от лакомой горки мясных обрезков, открывая мне путь к еде. Что ж. Муравьиным вождем я был, теперь стану предводителем крыс. Слышишь, Аполлон? Они – мои!
Новое тело подсказало пробовать еду мелкими кусочками. Чтобы, если попадется отрава, успеть изрыгнуть ее. Следом пришло знание, что впредь нужно велеть пробовать подозрительные кушанья самым слабым и бесполезным. Чтобы сильные выжили и дали потомство.
Что ж, пора позаботиться о достойном меня дворце. Вот этот, возле помойки, вполне подойдет. Теперь я понимаю, чем Гиперборейцу было так дорого это серое племя. Они, словно вода, способны проникнуть даже в самую маленькую щель. Они могут проточить ход в неприступной каменной стене, будто волны, подмывающие берег. Они, словно неиссякаемый родник – на место убитого зверька приходят трое новых. Они могут услышать даже шепотом сказанное наедине слово, недаром Сминфей не уступал осведомленностью своему дяде Гермию.
Осаду дворца я решил начать с кладовых. Мои воины не должны страдать от голода. Самые сильные мужчины отправились прогрызать щели между отесанными камнями. Сменяя друг друга, к закату они проделали пять ходов, достаточных, чтобы протащить крупное яблоко. Два лаза оказались на видном месте. Я показал воинам, как подкатить камень обратно, и мы заделали предательские дыры. Еще три пришлись на темные углы под нависающими полками. Женщин я отправил обустраивать гнезда вдоль каменных труб гипокауста [5]. Обошел старые гнезда и самые подходящие велел переделать под кладовые. Остаток ночи мои подданные по цепочке передавали и укладывали припасы.
Я же обходил огромные залы. Вместо занавесей тут в ходу были огромные двери. По каменному полу был трудно идти – маленькие когтистые лапки разъезжались на скользком как лед камне и дереве. Часть пути пришлось проделать по трубам. Я убедился, что при желании можно атаковать всех спящих разом. Будет ли это бесчестно? А было ли бесчестьем, когда Одиссей обманул бедного тупицу Полифема? Здешние обитатели гораздо больше и сильнее моих воинов. Тут хороши все средства. Утром, когда дворец начнет оживать, мои войска нападут на кладовые и перепортят все оставшиеся запасы: осажденные должны голодать. Мы продырявим бочки, чтобы уксус, масло и вино смешивались между собой, разорвем мешки с мукой и зерном, погрызем вяленое мясо, высосем нежный сок из фруктов. Я буду щедрым базилеем.
Если же люди не внемлют моему предупреждению, и не уйдут, ночью мы нападем. И тогда победа останется за нами. Скоро рассвет. Я бегу по резко пахнущей дорожке – путеводная нить для своих, окрик для чужака – навстречу Розовоперстой Эос. Повелитель крыс? А кто я такой, чтобы жаловаться на волю Ананке? То-то же. Первые лучи зари застают меня под розовым кустом. Я пью росу и пою пеан Гелиосу.
Мне помешали. Вчерашняя мелкая тварь, которая теперь почти вдвое крупней меня, летит, захлебываясь от лая. Давай, давай, отродье, не бойся, подойди поближе… Я перегрызу тебе глотку, любитель нападать исподтишка. Тварь припадает на передние лапы, скалится, слюна летит по все стороны. Длинный прыжок с места - я вцепляюсь резцами в кончик ее носа. Остервенелый лай сменяется пронзительным визгом. Тварь трясет ушастой башкой, теряя форму с каждым мгновением. Она то покрывается иглами, то у нее отрастают крылья, копыта, перепонки, чешуя; тварь сочится слизью и воняет отхожим местом. Ее хаотические метаморфозы захватывают и мое тело...
Все кончено. Я снова стал прежним. С удовольствием отбрасываю скулящий комок пинком ноги в боевой сандалии и потягиваюсь. Теперь бы вздремнуть… Но сначала нужно остановить подготовленную атаку на припасы, раз уж я вновь вернулся в «ахейский стан». Три тяжелых камня - заделать крысиные ходы. Этого будет достаточно. Лишенные направляющего их рассудка, серые не смогут действовать слаженно, и оттого неотвратимо. К тому же самые сильные воины моего прежнего племени вот-вот передерутся за право верховодить.
Скрытый текст - примечания:
[1]Бриарей – один из трех гекатонхейров, сторуких гигантов, охраняющих запертых в Тартаре Титанов.
[2]Клото, старшая из Мойр. Прядет нить судьбы каждого человека. Лахесис, средняя, решает, какую пряжу вплетать в нить (черная – беды и неприятности, золотая – удачи и счастье) и какой длины будет нить, а Атропос, младшая, перерезает нить, когда человеку приходит время умирать.
[3] Лаг – Заяц. Племенное имя ничем не примечательного отца (отца ли?) Птолемея, сподвижника Александра Македонского.
[4] Сминфей – «мышиный», один из эпитетов Аполлона. Который, помимо всем известного музовождения, повелевал еще и волками и мышами. У Ахилла очень старые счеты к этому олимпийцу. Аполлон в начале своей карьеры убил Пифона (древнее хтоническое создание змеиной природы) и смерть самого Ахилла на его совести.
[5] Гипокауст – изобретенная предположительно в Древней Греции и популярная в Древнем Риме (и колониях) система отопления зданий. Большая печь, обычно вне отапливаемого здания, передавала теплый воздух по системе труб под полами и в стенах. Античная система центрального отопления оказалась очень живучей и широко применялась в почти неизменном виде вплоть до начала XX века.
Последний раз редактировалось Franka; 20.02.2014 в 18:19.
Причина: что-то взглюкнуло, восстановила последний приемлемый вариант поста
|