|
Люди, отзовитесь, я тут кое-что написал (давал почитать - говорят, понравилось),мне было бы очень интересно ваше мнение:
Корабль
Развеваясь на переменчивом северном ветру, напоминая, как вздымалась могучая грудь некогда живших в этих краях варягов, парус гнал маленький кораблик вперед, навстречу неизведанному, новому миру. Палуба и штурвал пустовали, и лишь мокрые следы тяжелых морских сапог позволяли догадываться о чьем-то тайном присутствии на одиноко плывущем по бездонному океану жизни не имеющему границ, легком паруснике, который, невзирая на всю отчаянную бессмысленность своего существования, печально скользил по коварным водам, от которых можно было ожидать чего угодно. Маленькое и скромное суденышко шаталось на сильном ветру, волею судьбы гнавшем его в неизвестные пустоты. На всем своем нелегком, тернистом пути странника, кораблик ни разу не встречал ни одного порта, ни разу над головами призрачной команды не прозвучало исполненное несдерживаемой радостью восклицание «Земля!». Но паруснику не нужен был причал, ведь в океане была его жизнь, и, наверное, если бы неспокойные и всегда переменчивые, как дети, воды океана вдруг кончились, погиб бы и сам кораблик, потеряв единственный смысл жизни, отделяющий понятия «жизнь» и «существование», далекие, как от земли, усыпанной мириадами песчинок, до необъятного небесного океана, чьи вязкие беспросветные глубины таили несчетное количество планет и звезд… Бесконечное море не раз бунтовало, подчиняясь своей коварной природе, но всегда, храбрая невидимая дружина с честью преодолевала очередной шторм. На деревянном боку корабля, чье цветное покрытие почти исчезло, оставив лишь невзрачное тускло-зеленое пятно, блестело, не смея покориться времени, гордое название этого небольшого суденышка – «Викинг». И в самом деле, скромненький парусник покорял все новые и новые просторы океана с охотничьим азартом и неистощимой волей к победе, присущей этим могучим воинам древности. На корме деревянного жителя моря стояла прекрасная статуя, словно высеченная из солнечного белого мрамора, как маяк, освещавшая путь призрачной бригаде долгими северными ночами, нежась под лучами самого красивого явления во всей недолгой жизни кораблика – северного сияния. Яркие огненные стрелы сливались в своем феерическом пении с холодными серебряными и томно-голубыми брызгами, заливавшими все вокруг светом, пред которым блекло даже Солнце, и Луна, казалось, тоже любовалась природным фейерверком и в такие ночи виднелась много лучше и ярче обычного. Такое стихийное, лихорадочное смешение всех красок в праздничной, неограниченной палитре продолжалось недолго, но такие минуты запоминались навсегда. Британский флаг победоносно развевался над судном непобедимой невидимой команды, оставляя гигантскую тень на обманчиво спокойной глади океана. Его, покрытое неведомо откуда берущимся тюленьим жиром, днище отпугивало настойчивую темно-голубую изморозь, словно охотящуюся за корабликом.
Но вот, опережая мутную глубину тумана, впереди показались высокие шпили какого-то златого града, играющего на тусклом лунном свете солнечными бликами. Светящиеся оранжевые купола роскошных храмов, яркие черепичные крыши набольших домиков, составлявших больше половины неизвестного города и… порт с тысячами точно таких же, как и он сам, суден, только много больше и величественнее. На серебристом от нечастых снежных бурь, берегу уже скопилось немало зевак, как всегда жаждущих только хлеба, да зрелищ. Свет статуи таял в искусственном свете золотого города и, в порыве последней надежды, нашел кратковременное убежище в пустой капитанской каюте. Штурвал ненадолго замер, колеблясь меж двух мечтаний – с одной стороны, он всегда хотел увидеть и быть с себе подобными, а с другого фронта, ему приходилось бороться с силой смысла его жизни – силой вечных странствий. Но это напряженное колебание продлилось недолго – поворот, и все началось вновь, делая еще один виток в спирали жизни. Скульптура загорелась с новой силой, радуясь продолжению вечного приключения и борьбе с судьбой, на чьей стороне, купленным судьей играла смерть. Но зачем же жить, не имея идеи, двигаясь инстинктивно, на уровне врожденных рефлексов? Ответ на этот вечный вопрос прост, просто никто, кто его узнает, до самого конца не желает верить в печальную правду.
В правду последней ступени совершенства.
|