Где искусство?
Или история о том, как надо правильно прокачивать в себе дзен.
Итак, вчера вечером посетил я один из старейших кинотеатров нашего замечательного города, дабы насладиться приобщением к Настоящему (`Высокому), по уверению большинства отечественных критиков, Искусству. Показывали «Трудно быть богом» - последний фильм А.Германа, которого я уважаю в первую очередь за его замечательную военную драму «Проверки на дорогах». Вдобавок, картина была снята по мотивам одноимённой повести братьев Стругацких, а эти славные имена действуют на верного ценителя хорошей фантастики подобно запаху валерианы на правильного (и даже бойцового) кота. Ну а если серьёзно, то «Трудно быть богом» я считаю одним из самых лучших произведений братьев, наряду с тем же «Пикником на обочине», «Попыткой к бегству» и «Жуком в муравейнике» с «Понедельник начинается в субботу». Короче говоря, во врата кинозала я входил с лёгким внутренним трепетом пусть уже и не неофита, но всёж искреннего и, не взирая на кое-какие прочитанные раннее отзывы, доброжелательного по мере сил своих зрителя (потребителя искусства, как порою новоязно говорят сейчас?).
И началось. Вначале на экране возникает панорама как бы очень средневекового города на одной очень далёкой от Земли планете. Ну, средневекового в массовом т.с. понимании. Т.е.- грязище, гноище, говнище. Искренне прошу прощения у всех читателей моей истории, но, рассказывая о последней картине Германа, без использования некоторых эпитетов обойтись просто невозможно. И то я постараюсь максимально смягчать могучую (хтоническую?..демоническую?.. ) силу этого, гхм, Настоящего Искусства. Итак, грязные улочки местной столицы. Смотрятся они в чёрно-белой гамме фильма вполне органично. Просыпающийся благородный дон Румата (он же – землянин, по сути, разведчик, наблюдатель, прогрессор). Играет его замечательный актёр Леонид Ярмольник. Итак, благородный дон просыпается, почёсывается, опохмеляется, раздаёт своим рабам (?!) дружеские тычки и пинки…
А что там на улице? Из толчка в стене дома высовывается голая задница, работает. Окружающие радуются, подобно дебилам. Снова голые задницы, снова дебильные улыбки. Бормотание голоса за кадром, быстренько пробубнившего синопсис сюжета, потом двое стражников вдумчиво изучают местный общественный сортир, зловонная яма крупным планом, измерение глубины, потом тащат туда топить несчастную жертву режима… И снова – задницы, задницы, задницы. Дряблые, грязные, обвислые, жирные, в струпьях и язвах… (эх, а ведь есть же настоящий кинопоэт красивых афедронов! Тинто Брасс имя ему…) Кругом просто непрерывные потоки фекалий, просто грязи… Множество мух… Свиньи, коровы, осёл с эрегированным детородным органом… Страшная то ли баба, то ли гермафродит с жуткой грудью… Все какие-то грязные, щербатые, явно больные что телом, что душою… Исключение здесь только одно – сам благородный дон Румата. Причём грязь и дерьмо безраздельно царят везде – от лачуги бедняка до самого королевского дворца.
Очевидно, так в представлении авторов картины выглядит Средневековье. Только вот такой «гиперреализм» отдаёт всё-таки не реализмом, а маразмом. Во-первых, западноевропейское (им же вдохновлялись, верно?) Средневековье было очень разное – от первых варварских королей, сокрушивших прогнившую изнутри Западно-Римскую империю, и вплоть до централизованных монархий Высокого Средневековья. Здесь же свинарник, дикие нравы и пьяный сброд ранних варваров почему-то соседствуют с рыцарскими доспехами золотой осени Средневековья, упоминаются невнятно и университеты… Вдобавок многие критики, занимаясь откровенным домысливанием, проводят смелые параллели между этой большой навозной кучей и историей что Запада, что нашей страны. Простите, но это же полное непонимание истории вообще! Начиная с западноевропейского же Средневековья, в котором люди всёж в ямах с дерьмом не жили, более того – именно Средние века на своём излёте смогли породить тип человека, сделавшего нынешнюю Западную цивилизацию. Великолепные соборы, университеты, развитие основанных на римском ещё праве идей, наконец, вершина всего этого – корабли, несущие на борту пушки и способные к океанскому плаванию. И если когда-то европейцы-рыцари смогли отбить нашествие на Европу арабов и потом турок, то на излёте Средневековья уже Запад переходит в цивилизационное наступление. Что же до российской истории, причём что царской, что советской эпох, то положительного в ней можно найти всё-таки много больше, нежели отрицательного. Невзирая ни на что. И никакой не «гиперреализм» видим мы на экране. Мы видим, и признаем же это честно, простую чернуху и упоение её, восторженное купание в фекалиях, смакование их на вкус и запах. И это страшно. Зрителю на протяжении трёх часов демонстрируют самый настоящий паноптикум, нескончаемый карнавал уродов, постоянно норовящих влезть в объектив камеры и то промычать какую-нибудь гнусность, то сделать какую-нибудь мерзость… Все с упоением опарыщей копошатся в нескончаемом потоке дерьма. Хотя нет, есть-таки, хвала Творцу, есть в этом фильме одно-единственное исключение – собственно сам дон Румата. Персонаж Ярмольника, по сути, есть единственный настоящий человек. Да, человек во многом разочаровавшийся в жизни, да, пессимист и чуть ли не гедонист, но – Человек. Но как же мало-то его, как мало… впору ведь действительно днём с огнём за ним бегать…
Ладно, фильм антиисторичен. Хотя можно и, пожалуй, даже нужно упомянуть о том, что сама ведь книга вышла из среды, наполненной довольно вульгарным пониманием как истории, так и религии, и культурологи… Где вместо уходящей во тьму романтики «комиссаров в пыльных шлемах» героем становился первопроходец Космоса, прогрессор, человек, идущий на штурм неба… И, вспоминая те же ранние книги Стругацких, скажем, об инженере Быкове, или их более поздние романы – это были всё-таки хорошие герои. И дон Румата Эсторский, он ведь из их числа. Он человек, и он верит в людей. Он человек не потому что он элитарий, а потому что он человек. И даже когда он ведётся себя как скот среди других скотов, он всё равно старается встать из грязи… и поднять кого возможно… И это правильно. И так должно.
Но опять эта грязь. Всё это дерьмо…
Критики картины говорят сейчас много красивых слов о Босхе, Брейгеле, я же в первую очередь вспомнил бы Рабле и Гойя. Но! Проблема фильма Германа в том, что он:
a) По сути своей глубоко вторичен. Ибо грязь в изображении условного Средневековья мы видели уже не раз. Вспомним же киноклассику – «Седьмую печать» И.Бергмана, «Кентерберийские рассказы» П.Пазолини, да даже более массовые и современные «Жанну д,Арк» Бессона или «Королеву Марго» (с И.Аджани). Кровь и грязь во всех этих картинах не самоценна, а является всего лишь только сильным выразительным средством, придающим пикантность и достоверность всей картине. Но никто же не станет есть вместо хорошо приправленного пряностями блюда простую смесь соли и перца… Да, и даже эрегированный ослиный болт в кино уже был. Что у старых итальянцев, что у мастера пошловатой, но при этом действительно умной комедии Кевина Смита. И, что характерно, по двадцать секунд никто его крупным планом всёж не казал…
b) И ещё про историю. Есть в этой картине одна очень хорошая фраза, слова про то, что Возрождение – это очень коварная эпоха. Которую не стоит так уж идеализировать. Потому что именно это время оказалось очень страшным, жестоким и кровавым. Временем падения традиционной морали, временем, когда «овцы стали пожирать людей» (первоначальное накопление капитала), временем разгула изуверских сект и охоты на ведьм… Да, страшен был век XIV, но начало Нового времени, века XV-XVII не зря называют порою «веком редкого человека». Кстати, посмотрите российско-итальянский фильм 1993 года «Золото», с франко Неро и Александром Абдуловым. Тяжёлое, но хорошее кино… А ещё есть риторический вопрос – «Где искусство?» увы, нет ответа. Точнее, ответ всёж есть. Но тем оно страшнее…
c) Герман совершил своеобразный культурный переворот, он фактически поменял местами основное с внешним, вместо знака «+» везде поставил «-». И поэтому так уж вышло, что вместо ожидаемого умного и глубокого кино несчастный зритель оказался вынужден почти целых три часа лицезреть одну сплошную и непрекращающуюся чернуху. Говоря грубо, искусство и разум подменили потоком нескончаемого дерьма, высший смысл в котором способны видеть только черви и навозные жуки. Здесь не просто «вместе с водой выплеснули и ребёнка», здесь всё гораздо хуже. Фактически произошло размывание самого кинопространства, полная его деструкция. Вспомним хотя бы того же недавнего «Фауста» Сокурова. Который, невзирая на все свои откровенно чернушные элементы, всё же эстетически является вполне законченным произведением киноискусства. Пусть даже и тёмной его стороны… Но это фильм, фильм талантливый, со своей эстетикой, развитием сюжета, даже философией… Но никак не являющийся восторженным визуальным гимном человеческим задницам и нечистотам. Ни Пазолини, ни Рабле не воспевали дерьмо ради дерьма. Даже та же болезненность картины Сокурова несёт в себе пусть спорную, но реально существующую эстетику умирания (вспомним – «и девы чахлой пьёт дыханье…»), то у Германа мы видим фактически зарисовки из морга, выгребной ямы и походя вскрытой могилы… Для чего, зачем, и, главное, почему так непрерывно много? За внешними ужасами фильма оказалась надёжно похоронена сама книга со всеми её далеко не глупыми идеями… Вот что обидно чуть ли не до слёз. Одна из лучшим, пожалуй, даже лучшая книга Стругацких оказалась оскоплена, осквернена, обгажена и походя выкинута в очко деревенского сортира. Ибо в фильме Германа от книги остались только имена собственные, полтора диалога (один из которых, и это по сути важнейшее место романа, ведётся под дружеское журчание мочи, по сути заглушающей звучащие из уст героев правильные и умные слова). О чём была книга Стругацких? О любви. О верности самому себе, невзирая ни на что. И – ключевое слово – о гуманизме. Роман был полон того самого гуманизма. А в фильме Германа от него нет и тени. Нет не потому что в Арканаре всё плохо и штурмовики (порождение вообще-то не Средневековья, а Нового времени Западноевропейской цивилизации) – нет. Нет его потому что демиург этого мира не верит в добро, свет и гуманизм, он в них не верит и он их не видит… Страшны не штурмовики (смешные брюхатые мужики в шлемах – куда им до славных вояк-меченосцев, или умниц (великих астрономов, математиков, педагогов) иезуитов), страшен сам этот утопающий в дерьме мир. Это не гиперреализм, это не Чистилище – это Ад и шизофрения. И вспомнилась мне здесь предыдущая экранизация данного романа братьев Стругацких – советского-западногерманский фильм «Трудно быть богом», снятый режиссёром Петером Фляйшманом в далёком уже 1989 году. Да, тот старый фильм тоже был далеко не идеален. Но – и это самое главное! - в нём был сохранён сам дух романа, его квинтэссенция. Т.е. вечный вопрос «что есть человек?» и вечная же тема любви. Да, Ярмольник однозначно и влёгкую переигрывает Эдварда Жентара, но во всём остальном фильм Германа однозначно слабее. Дешёвые спецэффекты, вертолёт «Ми-2»? Ну, у Германа есть большой грязный вездехом… и это по сути единственная техника. В фантастическом вроде бы фильме! Вспомним же космическую станцию из старой картины… Да – Герман снял чернуху, шизоидную как бы антиутопию – но никак не экранизацию классического уже фантастического романа! Для режиссёра это фактически смертный грех. Потому что зрителям вообще-то обещали экранизацию именно что романа, а не упоенное копошение болезненного сознания хорошего когда-то режиссёра.
d) Итак, продолжим. Гуманизма книги в фильме Германа нет и в помине. История любви просто никакая. В отличие от того же фильма Фляйшмана. Спора о прогрессорстве фактически тоже нет. А ведь это ключевая тема как романа, так и большинства произведения Стругацких вообще. Имеет ли человек будущего право на изменение истории? Во имя спасения жизни? Или лекарство может оказаться страшнее болезни и благими намерениями, как это бывало уже далеко не один раз, снова будет выстлана дорога в горнило преисподней? Фляйшман смог пусть и с оговорками, но раскрыть эту тему. Ещё лучше её смогли показать в другом советском фильме тех же лет – я имею в виду «Новые приключения янки при дворе короля Артура» режиссёра Виктора Греся. Тематика и даже стилистика всех этих картин очень уж схожая. И есть там диалог летчика, гостя из будущего с епископом-Мерлином… И звучат там такие слова:
- Кто ты такой, чтобы судить нас?
Да, дон Румата мог судить – и он в итоге как раз и осудил и сделал то, что он сделал. Но он уже жил там, он имел определённое право… Но почему ничего этого нет в фильме Германа? Почему понимать перипитии сюжета смогут только те зрители, кто хорошо помнить текст оригинального романа? Почему столько времени и с таким вкусом демонстрируются справление человеками и животными естественных надобностей организма во всём их многообразии (простите, не хочу перечислять), почему много и со вкусом показано ковыряние в нечистотах, кишках мертвецов и т.п. – а вот для подлинной философии, как и для подлинной любви, не оказалось под этим тёмным небом ни времени, ни места? Или режиссёр уже утратил обычные человеческие чувства? Арканар у Германа – это не просто большая помойка с клоакой вместо улиц. Это по сути своей город мёртвых, место которого рядом с рвами кипящих фекалий (вспоминаем великого Данте), но которое имеет очень мало отношения к обычным человеческим времени-пространству. Это герметичный, замкнутый мир, мир где давно убит Бог (привет Ницше), где давно само понятие искусства стало извращено, мир, где разложение возведено в культ, это тот самый край вечной ночи, где культура обращается антикультурой, искусство становится антиискусством, а сам этот мир уподобляется то ли частичке антиматерии, то ли опаснейшему вирусу… Сильно сказано, скажете Вы? А Вы посмотрите фильм. Хотя нет, лучше не смотрите. Поберегите свои нервы, свой желудок, а также своё время да и деньги тоже. Да, я консерватор, и всё ещё совершенно искренне считаю что искусство должно выполнять какую-либо функцию, учить, нести прекрасное, доброе, вечное, или просто был эстетически прекрасным. Простите, но я не считаю искусством скульптуры из навоза, ледышки из мочи или «картины», созданные путём выплёскивания ведёрок краски на стену…
Я вот вспоминал выше сокуровский фильм про доктора Фауста… С которым можно и нужно спорить, но который всё-таки является полноценной картиной. Скажу более, последний фильм Германа дал мне урок толерантности (пусть и в гомеопатической дозировке) к последним работам Никиты Сергеевича Михалкова, Ларса фон Триера, Фёдора Бондарчука и даже, о ужас, удостоенных на днях «Золотой малины» режиссёров пошлейшей говнокомедии «Муви43». Ибо воистину всё познаётся в сравнении.
Итак, что же мы получаем в конечном итоге? Город-помойка, стоящий на дне огромной выгребной ямы и могилы одновременно. Место вечного дождя, тумана, насилия, жестокостей и безумия. Ночной кошмар, обитатели которого страшнее обычных демонов из киноужастиков. Вспоминая Фёдора Михайловича, скажем просто – бесовщина. Омерзительное, страшное, пустое в основе своей копошение червей и мух в огромной навозной куче. И тут в полный рост встаёт вопрос – зачем? Ради чего целых четырнадцать долгих лет расходовались немалые деньги, труд профессионалов и мастеров, ресурсы и силы искусства? Зачем? Почему никто не сказал королю что он заигрался, стал голым… Почему последние работы Германа, Ф.Бондарчука-старшего достойны лишь сожаления? Почему мы вынуждены были увидеть ЭТО на большом экране наших кинотеатров? Этот фильм устарел ещё при своём рождении, как случилось с тем же «Мастером и Маргаритой» Юрия Кары. Грустно, больно, жалко, обидно.
Но это ещё не всё. Перефразируя сказанные более века назад слова, осмелюсь заявить следующее – оказывается, в самой глубине души даже тихого, довольно скромного и интеллигентного в общем человека (да, сам себя не похвалишь… но всё это вынуждено!) обитает косматый варвар с топором. К чему это я? А к тому что новейшая версия «Трудно быть богом» смогла свершить невозможное – я, давний любитель самого разнообразного кино, испытал по отношению к белому экрану просто дикий приступ лютой ненависти. Нет, вначале и очень долго было просто омерзительно, потом омерзительно и скучно, потом добавилось раздражение, потом стало больно, потом проснулась злоба к тем, кто посмел так нагло подтереться надеждами и добрыми чувствами простых кинозрителей… Косматый наивный варвар, любящий смотреть древние крепости и соборы, знающий театры и картинные галереи, ценящий красоту природы и книг – он не мог признать самоценность кучи дерьма и тем выдать ей право быть причисленным к искусству.
Зрители постепенно покидали зрительный зал. Меня же удержало упрямство и вера в возможность чуда. Увы, чуда не произошло. Финал картины оказался безбожно слит.
Вы помните последний, пожалуй, шедевр советского кинематографа – х/ф «Человек с бульвара Капуцинов»? Вспомним же историю мистера Фёрста и мистера Сэконда? Настоящее мастерство подобно огню или ножу – оно может приносить пользу, и оно же может убивать… Увы, но в последних своих фильмах Герман, образно говоря, перешёл на тёмную сторону…
Его «Трудно быть богом» можно, увы, охарактеризовать всего двумя меткими словами нашего современника, всё ещё модного писателя, порнографа, и , как он сам себя однажды назвал, «эксгуматора классической литературы» Владимира Сорокина. Извините, но это были самые «соки говн». И до чего же обидно что талантливый актёр Леонид Ярмольник оказался одним в поле воином, и не было у него никакого шанса победить окружающие его адовы полчища…
Чтож, подведём итоги.
Работа гримёров, декораторов, художников (те же доспехи) – отлично. порою до жути, словно смотришь репортаж из бомжатника…
Актёрская работа. Ярмольнику слава и лавровый венок в качестве утешительного приза. Весь же остальной паноптикеум… А что, это было искусство? Жаль что Герман так и не понял, что нельзя ставить знак равенства между юродливыми и сумасшедшими и просто дебилами…
Раскрытие сюжета заявленной в заглавии фильма книги. Практически отсутствует. Чтобы просто понимать происходящее на экране надо очень хорошо знать книгу. А так оказались нераскрыты ни линия прогрессорства, ни линия любви, ни даже линия приятельства с несчастным бароном Пампой…
Сверхидея картины? Наверное, так – весь мир дерьмо и мы в нём черви?..
Очень оригинальная философия. Очень. Мизантропичненько и некрофиличненько так.
А что же остаётся в сухом остатке, есть ли сухой островок среди всего этого огромного моря колыхающегося дерьма с радостно сниющими в нём монстрами? Как ни странно, но да. Это первые примерно десять минут картины, где мы можем вспомнить как фильмы Бергмана и Пазолини, поверить в возможность надежды, и вплоть до натюрморта из остатков вчерашнего обеда. Крайне символично и в чём-то близко (пусть и от противного) к работам великих фламандцев времён Северного Возрождения. А ещё сам дон Румата в замечательном исполнении Ярмольника. Это не свет, это даже не его отблеск. Но ведь бывает же и так, что порою си ходящий в ад видит-таки небо?
О многом можно еще поговорить и многое написать. По сути, можно смотреть фильм и конспектировать его. Да, язык символизма в нём понятен. Вплоть до неиссякаемого запаса белых батистовых платочков у дона Руматы (что – дождь, дерьмо, грязище? Реальность, умокни!). только вот всё это будет простым умствованием и копошением в той самой навозной куче. Простите, не хочу.
Ладно, попытаемся улыбнуться сквозь слёзы. Помните третью часть «Людей в чёрном»? Где рассказывается в числе прочего о происхождении некоторых китов современного искусства? Так вот, многие кинокритики тоже явно с той же самой планеты. Только катастрофа подействовала на них явно хуже…
Ах да, я же упоминал про дзен. Так вот, данный фильм практически идеально подошёл бы в качестве психиатрического теста, или орудия психологической пытки, а ещё его можно использовать для наработки навыков ухода в себя, абстрагирования от окружающих раздражителей. Увы, у меня это получилось слабо. Правда, в кино ведь я шёл тоже совсем не за этим…
Вы помните слова Пушкина о том, что «я памятник себе воздвиг нерукотворный»? Так вот, мне страшно подумать, какую память оставил по себе действительно очень хороший когда-то режиссер Алексей Герман. И как же жаль когда отмеченный свыше печатью искусства вместо света исторгает из себя зловонную жижу…
Резюме:
Не ходите в кино на этот фильм. Пожалейте свои психику, время и деньги. Лучше перечитайте саму книгу. Она хорошая, умная и добрая. Пробуждающая рацио и душу. Светлая, крепкая книга. В отличие от тёмного и гнилого фильма.
p.s.
Выходя из кинозала, я пребывал в состоянии лёгкого шока. Пить не хотелось, да и не выход это – а поэтому я, подобно утопающему в пучине, бросился к ближайшему спасательному кругу – кассе кинотеатра. И уже через несколько минут добрая и совсем непошлая комедия Бена Стиллера смывала грязь с моей души. И постепенно меня отпустило...
Цените время. Любите хорошее кино.
DIXI.