Скрытый текст - И дольше века длится день...Часть 2: Мелодия
Кап…кап…кап… Унылый стук капель о жестяной карниз усыплял, отуплял, вгонял в сонную одурь…
Я тряхнула головой, несколько раз моргнула и подошла к окну. За грязноватым стеклом была непроглядная белая мгла…всегда. В какое время суток я не подошла бы к окну, за ним только это белое марево. Я подышала на стекло и провела пальцем. Присмотрелась к получившейся полоске, потом прикрыла глаза и написала:
- Больница…
Открыла глаза. На туманной поверхности явно проступали две заглавные буквы Д и Э… Я раздраженно стерла их и отвернулась от окна. Вот…. каждый раз одно и то же…. что бы я ни писала на стекле, всегда получаются эти две буквы. Я уже голову себе сломала… Это мое имя? Имя… Я поморщилась и прохладной ладонью потерла лоб. Как только я пытаюсь что-нибудь вспомнить, сразу же начинает болеть голова. Боль растекается из затылка к вискам, веки наливаются свинцовой тяжестью, и ничего не остается, как лечь, укрыться тощим больничным одеялом и провалиться в черный тягучий сон. Иногда, проснувшись, я на мгновение осознаю, что только что во сне знала ответы на все мои вопросы… Но как только глаза привыкают к тусклому свету больничной палаты, в голове опять образуется звенящая пустота.
Напротив стеклянной двери моей палаты (да, да, она именно стеклянная) появились две фигуры в белом. Я одернула больничный халат, в очередной раз безуспешно пытаясь натянуть его хотя бы до колен. Если учесть, что под ним у меня была только ночная рубашка, которая едва прикрывала, хм… в общем, чувствовала я себя не слишком ловко каждый раз, когда приходил врач или санитар. Как ни странно, здесь были только санитары…или это мне так повезло? Дверь медленно распахнулась, и на пороге возник (почему мне каждый раз приходит в голову именно это слово?) мой лечащий врач в сопровождении санитара. Ага, значит, сейчас утро и будет завтрак. Этот угрюмый парень с кривыми ногами всегда приносит завтрак… Я вздохнула, вспомнив комкастую размазню, и воззрилась на врача. Он представлялся, конечно, но, я, к сожалению, не только собственного имени не могла вспомнить, но и не запоминала имена окружающих.
- Как мы себя чувствуем? – сладким бархатным баритоном пропел врач, пытливо заглядывая мне в глаза.
- Отлично…Вы же знаете, что я всегда чувствую себя отлично, - почему, глядя в это гладковыбритое лицо, мне хочется завыть или вцепиться в него ногтями?
Врач покивал, бросив пытливый взгляд на мою забинтованную руку. Я почувствовала, как заполыхали щеки. До сих пор казню себя за тот неосторожный шаг. Очнувшись в палате, я обнаружила себя лежащей на кровати под капельницей. Над головой белый потолок. Напротив окно, заполненное белым туманом. В голове ни единой мысли, а в душе белое безмолвие и арктический холод. Я несколько минут умирала, сжигаемая этим холодом изнутри, потом решительно вытащила иглу капельницы из вены и воткнула ее себе в запястье. Глядя на струйку крови, стекающую по кисти, я почувствовала радость приближающейся развязки и потеряла сознание. А очнулась уже в этой палате со стеклянными дверями, которые прикрываются только на ночь, да и то не всегда. Большую часть суток за ними маячит то один, то другой санитар. Правда, последнее время они стали реже торчать в коридоре, должно быть, мое тихое поведение и покладистость усыпили их бдительность.
Я вежливо улыбнулась врачу, давая понять, что его безмолвный намек нисколько не взволновал меня, и перевела взгляд на лацкан пиджака, выглядывающий из-под белого халата. Значок. Открытая книга, над ней перо. Должно быть, мой эскулап собрался на заседание какого-нибудь литературного клуба. Вот почему так? Всякие, ничего мне не говорящие словечки я помню, а собственное имя… У меня от напряжения закружилась голова, врач подскочил и поддержал меня, крепко ухватив за руку, помог дойти до постели. И даже откинул одеяло, чтобы я могла прилечь. Ну почему все, что делает или говорит этот человек, вызывает у меня такое отторжение? Я чуть не закричала от отвращения, когда его холодные пальцы дотронулись до моего запястья, считая пульс.
Врач ушел, сокрушенно покачивая головой. Угрюмый санитар принес тарелку с ненавистной кашей , горсть таблеток и не сводил с меня глаз, пока я не съела последнюю ложку размазни и не проглотила разноцветные шарики. Наконец, меня оставили в покое. Я выбралась из-под одеяла и, нащупывая ногами тапочки, наткнулась ступней на что-то холодное. Значок. С лацкана пиджака врача. Должно быть, тот обронил его, когда помогал мне устроиться в постели. Я подняла кусочек холодного металла, зажала его в кулаке и подошла к окну. Разглядывая белый кисель за окном, я сильнее сжала кулак и почувствовала резкий укол… Яркая вспышка перед глазами на мгновение ослепила меня. Я тряхнула головой, поморгала и увидела, как первый солнечный луч осторожно пробрался сквозь неплотно задернутые занавески…
Скрытый текст - 1:
Первый солнечный луч осторожно пробрался сквозь неплотно задернутые занавески, прикрывающие окно маленькой девичьей спальни. Скользнул по раскрасневшимся во сне щекам, позолотил рассыпанные по подушке светлые пряди, нескромно заглянул в вырез ночной рубашки. И только коснувшись плотно сомкнутых век, осознал, что совершил глупость. Спящая девушка поморщилась, махнула ладошкой, отгоняя непрошеного гостя, приоткрыла глаза и сладко потянулась. Потом откинула простыню и, шлепая босыми ногами по гладкому крашеному полу, подбежала к окну. День обещал быть чудесным, на небе ни облачка. Прохладный ветерок заставил разгоряченную ото сна кожу покрыться мурашками, и Холли зябко передернула плечами. Вода в кувшине остыла за ночь, но спускаться на кухню и растапливать печь, чтобы согреть ее, она ни за что не будет. Вчера девушка целый день до позднего вечера помогала дяде в его магазине: разбирала коробки с новым товарам, убирала подсобные помещения, отдраила витрину и обновила ассортимент, выставленный напоказ. Генри Ланкастер, всегда строгий с домашними, на этот раз расщедрился и разрешил Холли на следующий день не появляться в магазине. И она в полной мере собиралась воспользоваться предоставленной свободой.
Через полчаса из задних ворот дома Ланкастеров выехал всадник и не спеша двинулся по улице в направлении выезда из города. Едва миновав ворота, мустанг сорвался в галоп. Холли подгоняла скакуна, спеша туда, где ее любили, всегда ждали, где она чувствовала себя своей больше, чем в чопорном доме дяди.
Занавески? Но на больничном окне только решетки, никаких занавесок нет… я растерянно прикоснулась пальцами к холодным металлическим завиткам и почувствовала спиной взгляд. Опять санитар торчит под дверями. Сохраняя на лице полное спокойствие, я обернулась и наткнулась на сосредоточенный взгляд темных глаз. Высокий человек с узким мрачным лицом стоял напротив меня и разглядывал, как какую-то диковинку. Я машинально перекинула через плечо косу и ухватилась за нее пальцами. Почему я так взволновалась? Пациент. В синем халате. Такой же сумасшедший, как все здесь, как я. Губы непроизвольно шевельнулись, готовые произнести слова приветствия, но тут подошедшая медсестра (они здесь все-таки водятся) ухватила моего визитера за рукав и увела. Я пожала плечами. Странное сегодня утро. Мысли вернулись к видению, посетившему мое больное воображение. Я опять повернулась к окну и погрузила взгляд в туман, надеясь, что приду в ровное расположение духа. Пальцы машинально поглаживали значок. Вот они обвели контур книги, а теперь подушечки нащупали перо. Перо…
Скрытый текст - 2: Впереди показались строения индейской деревни. Холли радостно вздохнула. Она всегда ощущала необыкновенный подъем сил, подъезжая к резервации. Здороваясь с соплеменниками, она подъехала к типи шамана, спешилась, расседлала скакуна и отвела его в загон. Затем, откинув, полог, прикрывающий вход, шагнула в сумрак жилища. Старый Наваджибиг дремал на лежанки, очаг едва тлел, котел мерно побулькивал. Принюхавшись, девушка удовлетворенно кивнула и достала из кожаного мешка, висящего на столбе, подпирающем стены строения, свою одежду. Быстро скинула с себя сапоги со шпорами, кожаные брюки, куртку и рубашку. Аккуратно сняла и свернула бельё. С удовольствием облачилась в мягкие брюки с бахромой, такую же рубаху до колен, ноги, как вторая кожа, облекли мокасины. Светлые волосы заплела в косу, повязала лоб повязкой, с которой свисало множество цветных косичек с вплетенными в них птичьими перьями. Последним из мешка извлекла черный шнурок с зеленым камушком в обрамлении двух белых перышек и повязала на шею. Спрятала свою городскую одежду в мешок, шагнула к очагу, зачерпнула горсть золы и провела руками по лицу. Кожа приобрела сероватый оттенок. Холли знала, что индейцы любят ее в любом обличие, но все равно, находясь среди них, хотела как можно меньше отличаться от своих друзей. Превратившись в Тануэку, девушка выбралась из типи и окунулась в повседневную жизнь племени.
Открыв глаза, я вдруг отчетливо поняла, что это сны. Те самые, что снились мне здесь, на больничной койке, и которые я так безуспешно пыталась вспомнить. Холли… Тануэка…два имени, одна девушка… Я вздохнула , взяла стул, поставила посреди комнаты напротив дверей ( а чего прятаться-то? санитары в любом случае заглядывают во все уголки палаты, особенно, когда их не ждешь), устроилась поудобнее и закрыла глаза. Покачиваясь, вгоняя себя в транс, я повторяла имена, стараясь понять, почему именно это снится мне… Холли…Тануэка… В ушах неожиданно зазвучала мелодия, простенькая, незатейливая, и сами собой начали складываться строчки:
Не ищет покоя ковбой,
В пути моё счастье шальное.
Со мною мой "кольт" и мой конь,
А значит - удача со мною.
Мне пот заливает глаза,
Но в самых крутых поворотах
Поверьте, не скатит слеза
На мой волевой подбородок.
Странно, откуда бы? Ковбой…хм… я открыла глаза, увидела перед собой давешнего посетителя и кивнула. А вот и ковбой… Он шагнул вперед, но тотчас снова появилась медсестра и увела его. Да…любопытно…
Съев под неусыпном вниманием все того же санитара обед и проглотив очередную порцию лекарства, я забралась под одеяло, твердо решив поразмыслить и разобраться в происходящем. Но мысли лениво бултыхались, как рыба в мутной воде, и я покорно скользнула в распахнутые объятья сна.
Скрытый текст - 3: Глядя в спину уезжающему бледнолицему, Тануэка сжимала забытый им амулет так сильно, что костяшки пальцев у неё побелели. Девушка уловила в этом человеке силу, непоколебимость, уверенность и бесстрашие. Кроме того, бледнолицый был опасен. Она это чувствовала, но не могла объяснить. Честно говоря, ей было не до того. Едва непрошенный гость скрылся из виду, Тануэка вернулась в типи шамана, села у очага и внимательно посмотрела на талисман. Бинэси - ее друг по детским играм и забавам. Именно он учил стрелять ее из лука и спас от разъяренного медведя, когда девчонка так перепугалась, что забыла все заклинания, а юный индеец отогнал зверя факелом, а потом на закорках тащил ее к деревне, терпеливо утешая. Где же он теперь?
Девушка прикрыла глаза и мысленно позвала Сугерли. Этот Дух не раз помогал ей найти потерявшихся животных и заблудившихся детей. Под сомкнутыми веками замерцали красные точки, и Тануэка увидела распростертое на грязном дощатом полу тело своего друга. Он был голый по пояс, руки скручены за спиной, на плечах следы побоев. Девушка затаила дыханье, мысленно сделала шаг назад – и оказалась во дворе перед старым большим домом. Она подняла взгляд и заметила под крышей над самым крыльцом огромную букву Д. Это ранчо братьев Дрейти! Таунека вскочила, она прекрасно знала, где находится это место, не раз проезжая мимо, когда бывала на ранчо дяди Генри, которым управлял ее двоюродный брат.
Девушка выскочила из типи и натолкнулась на внимательный взгляд Наваджибига. Старик кивнул и произнес только одну фразу:
- Будь осторожней, не спеши…
Через несколько минут по тропинке, ведущей к Сумрачному лесу, промчался пестрый мустанг с всадницей на спине.
Сон…этот сон я помню, в мельчайших подробностях, даже чувствую запах пота кобылы , которая несет меня…Тануэку… на помощь другу.
Я проснулась в сумерках, свет еще не зажгли, комната погружена в синеватый полумрак. Я села на кровати и прислушалась к собственным ощущениям. Во сне мне казалось, что Тануэка – это я… Но так ли это? И как узнать? Я пошарила под подушкой, достала значок, приложила его к ноющему виску. Прохлада металла успокоила боль, вселила уверенность.
Почему? Почему этот кусочек железа так изменил меня? Что в нем? И что во мне? Кто я?
В квадрате света, падающего сквозь дверь, появилась тень. Я подняла взгляд и обнаружила «ковбоя», как я уже нарекла моего нового знакомого, прижавшего ладонь к стеклу. Я осторожно подошла к двери и внимательно посмотрела на него. Его лицо… вблизи оно вдруг оказалось не таким мрачным, наоборот, я почувствовала внезапный прилив нежности. Медленно, точно все происходящее было продолжением сна, я прижала свою руку к его и внезапно ощутила тепло. Тепло его ладони. Этого не может быть. Но это было.
Тут же за спиной «ковбоя» появилась знакомая фигура в белом халате. Я с сожалением смотрела ему в спину, не понимая, почему он вызывает во мне такую бурю ощущений. И еще один момент не давал мне покоя. На мгновение, разглядывая лицо «ковбоя», мне показалось, что именно его встретила Тануэка… именно он охотился за ее другом… бледнолицый…
Потом был ужин, надоевшая тушеная капуста, очередная горсть таблеток и вежливое пожелание спокойной ночи. Как будто больница – то место, где можно обрести покой. Хотя…кто знает. Я устроилась на стуле у окна и, хотя разглядеть ничего уже не могла, старательно пялилась на смутные тени, проплывающие за стеклом. Неожиданно одна из теней начала меняться, превращаясь…да…конечно…кого еще я могу увидеть…
Скрытый текст - 4: Дэвид несколько мгновений разглядывал девушку, потом окинул взглядом окрестности. Слева посверкивало в лучах восходящего солнца озеро, справа тянулась бескрайняя прерия, прямо напротив всадников, шагах в ста, высился почерневший ствол разбитого молнией дерева. Эрп кивнул своим мыслям, остановил коня и спешился. Порывшись в своем кожаном мешке, он извлек небольшой сверток. Медленно развернул серую ткань и протянул подошедшей Холли небольшой кольт.
- Вот, взгляните сюда, - заговорил охотник, наблюдая, как девушка осторожно ощупывает изящную вещицу. – Это револьвер Кольт Кобра с механизмом самовзвода. Довольно прост в обращении. Если вы действительно желаете научиться стрелять, извольте, я готов дать вам несколько уроков. Но учтите, я очень придирчивый учитель.
Холли сглотнула, оторвала взгляд от револьвера и посмотрела в глаза своему спутнику. Эрп был очень серьезен, и девушка, ожидая натолкнуться на насмешливый взгляд, немного смутилась. Однако она не привыкла отступать, поэтому не менее серьезно кивнула и проговорила чуть охрипшим голосом:
- Разумеется, я хочу научиться стрелять. И я готова выполнять все ваши указания.
Дэвид кивнул, вынул из кобуры свой кольт, повернулся лицом к сухому дереву, сделал несколько шагов вперед и выстрелил. Одна из черных веток с легким треском упала на землю. Эрп оглянулся на Холли и кивком головы указал ей ее место недалеко от себя.
- Обычно большинство стрелков стоит, повернувшись правым боком к цели, сгибая в локте руку, держащую оружие, и подавая слегка голову вперед, считая, что это будто бы облегчает прицел. Между тем такое положение только утомительно и, кроме того, при сильном пороховом заряде или плохом качестве оружия грозит поранить лицо стреляющего. У многих стрелков существует также привычка перед тем, как брать оружие на прицел, предварительно поднимать правую руку с револьвером кверху, сгибая ее в локте, и затем снова опускать до точки прицела, делая таким образом лишнее движение сверху вниз. Для чего это делается, неизвестно, но несомненно, что при нападении, когда приходится стрелять тотчас же, как револьвер вынут из кармана, абсолютно некогда делать этих движений, и поэтому нет смысла привыкать к ним и в периоды учебной и тренировочной стрельбы.
Дэвид поднял револьвер.
- Лучше всего стрелку стоять, повернувшись к цели лицом, а не боком, слегка раздвинув ноги и обратив правую из них к цели, так чтобы носок ее был слегка направлен внутрь. Правая рука выставляется вперед совершенно вытянутой, а левая свободно висит у бедра. Голову держать прямо. Вообще все положение должно быть абсолютно свободно и непринужденно. Многие, стреляя, кладут кисть руки на бедро, но все эти движения также совершенно излишни.
Эрп вновь выстрелил, и еще одна сухая ветка с тихим шелестом приземлилась недалеко от дерева.
- Взводя курок, приподнимают оружие и кладут его слегка набок, поворачивая вправо, пользуясь при этом исключительно помощью большого пальца правой руки и не помогая ей левой. Необходимо научиться быстро и легко взводить курок одной рукой, действуя большим пальцем и держа указательный на спуске, но не надавливая на него и даже почти не касаясь. Это требует специального упражнения.
Под внимательным взглядом Дэвида Холли не6сколько раз взвела курок, заслужила удовлетворенный кивок учителя и еле заметно перевела дыхание. Она уже, честно говоря, сомневалась, удастся ли ей овладеть этой достаточно непростой наукой. А Эрп между тем продолжал:
- Стреляя, следует держать руку совершенно вытянутой, кладя большой палец слева вдоль оружия и указательный — у спуска. Ручку револьвера надо захватывать пальцами как можно выше, это дает больше устойчивости оружию. Ствол револьвера, кисть руки, держащей оружие и сама рука должны составлять одну прямую линию.
Дэвид снова поднял кольт, демонстрируя ученицы только что изложенные правила.
- Начиная стрельбу, делают глубокий вздох, наполняя легкие воздухом, и медленно поднимают руку, держащую оружие, до горизонтального положения. В момент, когда оружие приняло это положение, делается легкая пауза и стреляющий прицеливается в нижний край центра мишени, затем указательный палец резко и сильно нажимает на спуск в направлении прямо назад (но не дергая вбок) и спускает курок, одновременно напрягая все мускулы плеча и руки, держащей оружие.
Пока оружие поднимается, можно, конечно, дышать, но с того момента, как оно взято на прицел, следует придержать дыхание до конца прицеливания. Если не удается справиться с этим, лучше опустить оружие, опять набрать воздуха и начать прицелку снова. Есть стрелки, которые в момент прицела прищуривают левый глаз, другие — нет. На точность и качество выстрела это обстоятельство никакого влияния не оказывает.
Эрп подошел к дереву, куском глины начертил на стволе круг, поставил в центре жирную точку и, отряхнув руки, вернулся к Холли.
- Ваша очередь.
Холли встала напротив дерева, подняла руку, стараясь следовать советам своего учителя, прицелилась и нажала на спусковой крючок. Кольт в ее руке дернулся, рука дрогнула, девушка качнулась назад и чуть не упала, вовремя придержанная твердой рукой инструктора, который, казалось, ожидал именно такого развития событий.
- Что ж, начало положено. Так или иначе, но с этой минуты вы вооружены. Тренируйтесь, и вот вам еще один совет: многие неискушенные стрелки прицеливаются, глядя вдоль ствола револьвера, и стараются попасть противнику в голову. Никогда не делайте этого! Если вам нужно остановить человека, сожмите рукоятку револьвера, не позволяя ей ерзать в ладони, и старайтесь поразить цель примерно там, где находится пряжка ремня - там мишень имеет наибольшую ширину.
Солнце давно уже перевалило полуденную черту, и Дэвид понимал, что пора продолжить путь, а Холли упорно, повторяя про себя наставления охотника, раз за разом поднимала кольт, целясь в ствол дерева. Наконец Эрп ворчливо заметил, что запас патронов подходит к концу, и, снова порывшись в своем мешке, вытащил оттуда кожаный пояс с кобурой и протянул девушке. Проглотив под его хмурым взглядом слова благодарности, Холли опоясалась, пристроила кольт в кобуре, и спутники двинулись вдоль озера.
Вот так… Я… это все-таки я… Мысли метались в голове, норовя разнести ее вдребезги, руки дрожали, как тогда, после урока стрельбы. Я с горькой радостью поняла, почему холод и пустота в груди привел меня в такой ужас: духи… мои друзья…здесь их нет… И этот человек, «ковбой»….Это и есть Дэвид. Мой Дэвид.
Я вскочила и вцепилась пальцами в подоконник. В палате было совершенно темно, стеклянная дверь сегодня закрыта с той стороны обычной, деревянной, и никто не мог наблюдать за моими метаниями. Но что же делать? Что мне теперь со всем этим делать. В этот момент я услышала, как в замке поворачивается ключ. Дверь распахнулась, и к стеклу прижалось лицо Дэвида. Да. Это он. Я с трудом сдержалась, чтобы не броситься на преграду, стуча по ней кулаками и требуя пустить меня к нему. Вместо этого я, повинуясь внезапному порыву, подышала на стекло и вывела две буквы, которые столько времени мучили меня, Д и Э. Дэвид в ответ тоже подышал на стекло, и перед моими глазами возникли буквы Х и Л. Он вспомнил меня…узнал… Губы мои задрожали, стараясь улыбнуться, силы оставили, и я прижалась разгоряченным лбом к стеклу…
Запах трав, птичий щебет обрушились на меня, как водопад.
Резкая боль в руке вернула способность соображать. Осторожно освободив пальцы из цепкой хватки твердой мужской ладони, я провела ими по колючей щеке, вдыхая такой знакомый горьковатый табачный аромат. Эрп заглянул мне в глаза, перехватил мою руку, и я ощутила прикосновение его твердых губ.
__________________
Какой чудесный день...
|