[Alex S.S.]

Дрожь прекратилась, как и истерика, только через полчаса... остальное время я тупо сидела, уставившись в одну точку и, временами, начиная шарить руками по телу в поисках червей. Их не было... как не было и тех, что я давила на полу. Георгис сидел рядом, воспаленными от недосыпа глазами буравя синяки на моей шее. Ловя его взгляд на них, я начинала нервно хихикать, переходя в негромкий хохот, и тогда он снова обнимал меня, гладил по волосам, успокаивал как мог. От "гри-гри" на его груди мягко пахло травами, и это приводило мои истерзанные нервы в относительный порядок... Так мы просидели где-то два часа... а в шесть...
“Magic people… voodoo people”
Телефонный звонок разорвал мозг, и телефон, завибрировав, медленно пополз от меня в сторону, мигая синим экраном. Дрожащими руками я схватила его и, борясь с желанием сбросить номер, вгляделась. Десятизначный набор цифр… незнакомый… зашибись. Какой дебил в шесть утра… глубокий вздох, палец нашел зеленую кнопку:
- Да?
- Простите, что беспокою в такой ранний час. Мое имя Исидро ла Волла, сегодня вы были в моем доме. Я намерен вас кое-о чем спросить.
Сиплый голос… незнакомое имя.
«Какого хрена?!» - было возмутилась я…
Щелк – будь мы в мультсериале, над моей головой вспыхнула бы лампочка. «Его дом»… если это те о ком я думаю… Я сбивчиво произнесла:
- Д-да, хорошо...
И, соскочив с кровати, встретившись ошалевшим взглядом с ничего не понимающим Эйнджелом, в одних трусиках вылетела в коридор, захлопнула за собой дверь, и столкнулась с пожилой дамочкой, ползущей с ночного дежурства. Та, смерив меня сонным взглядом, скривилась. Что, голых баб не видела, дура?!
- Вы из семьи, не так ли? - стараемся держать марку и голос спокойный-спокойный, млять, попробуй быть спокойной, когда творится какая-то хрень,- Я все, что могла, рассказала вашим людям утром... я не знаю, что это был за тип, и почему он пришел к вам в дом...
«Стервятник» выдержал паузу, видимо, поудобнее перехватывая трубу.
- Вы прекрасно знаете, что мои люди лучше стреляют, чем шевелят мозгами. Я должен услышать всю историю с самого начала. Кто нашел труп, когда его нашли, что было потом - все. А особенно про эти "странные обстоятельства".
А еще твои люди очень любят бить по морде девушек, и ты, скорее всего, не исключение. А голос-то спокойный-спокойный, небось, валяешься в кровати в обнимку с парой девах и ведешь «светскую беседу»… в шесть утра! млять! За три часа до гребаной работы…
Возьми себя в руки, Кастильо… мы спокойны как танк в болоте… и удав в этом танке… и дохлая мышь в удаве.
- Вашего... знакомого нашла женщина, соседка, между девятью и десятью утра... дверь была нараспашку, из комнаты вовсю несло лекарствами. Приехавшие на место эксперты зафиксировали смерть в четыре утра или около того... ритуальное убийство... Жертве перерезали горло, зашив суровыми нитками, слили кровь и накачали ее алкоголем под завязку... причем именно в такой последовательности…
Скрипнула дверь, из-за нее выглянул Эйнджел:
- Сандро, что проис…
Я шикнула на него, закрывая микрофон рукой, и попыталась улыбнуться. Улыбочка вышла так себе.
- Важный звонок, Анхель… скоро вернусь…
- Хоть прикройся… - его гавайка, ненавижу гавайки.
Натянула, прижимая трубку плечом к уху, и произнесла, прикрывая глаза.
- Вся комната была изрисована какими-то... рисунками...
Мел на полу, кровь… земля… труп, равнодушно уставившийся в одну точку… колышущиеся тряпки… кукла, обрастающая плотью. Я пошатнулась и сползла по стене на пол. Ноги не держали, сознание заволокло пеленой. Из забытья вернул беспокойный голос из трубки.
- В четыре... утра? – пауза, и еле слышное, - Дьявол!
Спешу обрадовать, чувак, дьявола тоже нет.
- У вас есть фотографии места происшествия, или что-то вроде? Я должен это увидеть.
Мало ли что ты хочешь увидеть. Хотя лично я бы предпочла многого НЕ видеть… желательно, никогда, например твою мерзкую рожу, кто бы ты там ни был.
- Фотографии... достать будет сложно... – я вспомнила красную потную харю шефа, который орал на меня благим матом, - почти невозможно, я бы сказала, в связи с... недавним происшествием, все приняло серьезный оборот...
- Синьорита Кастильо, меня не волнует, сложно вам будет их достать, или нет, - в голосе «падальщика» зазвенела сталь, - Мне нужны эти фотографии. Жду вас с ними в баре "Гадкий койот" в полдень.
Млять, накаркала. Меня тряхануло еще раз, да так, что захотелось вытянуться по стойке смирно. Только от одного голоса? Задохнувшись от злости к этому… этому… как там его зовут-то, я… таки покорно промямлила:
- ... хорошо, я сделаю все, что в моих силах...
Бесхребетное ничтожество… а голос в трубке, видимо, сомневаясь с моих мнемонических способностях, повторил с нажимом.
- В полдень, синьорита Кастильо. Вы придете в "Гадкий койот" с фотографиями. Постарайтесь не опаздывать.
«А кто мне заплатит за вредность?» - было, возмутилась я, но он повесил трубку… наверное к счастью, что повесил…
Я вздохнула, опуская голову и чуть ли не зажимая ее между коленями, принялась скрести телефоном по загаженному полу. Ну и ладно, плюну в его рожу при встрече, хоть какая-то радость.
Ни у кого нет книжки: «Как слезть с крючка мафии за 10 сеансов»? Нет? Жаль…
- Сандро… - строгий голос, наверное, подслушивал, - давно ты… продалась?
- Не начинай, Анхель… и так день дерьмово начался…
Шаги, меня схватили за плечо и вздернули на ноги. Георгис уставился мне в глаза, не отпуская плеча, сжимая его все сильнее и сильнее…
- Анхель, мне больно, - равнодушный, пустой голос, с таким же тоном я могла попросить передать ему соль за столом. Он буравит меня глазами:
- Сколько, Сандро?
- Достаточно, чтобы, отцепившись, вырвать кусок плоти из зада и пару метров кишечника… - ответила я, с вызовом уставившись ему в глаза, - Что, противно? Ну, давай, скажи, что тебе противно… спал с подстилкой для «падальщиков»…
- Скорее уж с самой падалью, - глухо произносит напарник и притягивает к себе, - пойдем спать…
- Седьмой час, - шепчу я, - Какой спать?
«Не хочу больше видеть эти сны… не хочу… не хочу… но и этот взгляд, этот поганый взгляд, исполненный жалости тоже видеть не желаю…»
- Пристрели меня, Анхель… - произнесла я умоляюще…
Тот только устало вздохнул:
- С дуба рухнула? – и потащил меня в квартиру.

***
Солнечные лучи нещадно жарили лицо, я поморщилась и перевернулась на другой бок – почему здесь солнце так рано встает? Почему моя квартира окнами на восток? Почему?.. нда… Кто-то, либо я, либо Эйнджел забыли задернуть шторы. Я резко встала, посидела секунды три, впитывая ледяными ногами тепло от нагретых досок и поднялась, потирая шею. Когда я успела заснуть?
Горло нещадно саднило, ужасно хотелось пить. Абстинентный синдром, здравствуй, сука…
- Анхель… - произнесла я одними губами, прокашлялась и окликнула напарника еще раз, - Анхель… сколько времени?
Тишина… Кашлянув еще раз и проглотив ком в горле, я направилась к холодильнику, достала пластиковую бутыль с молоком, сорвала пробку и принялась жадно пить из горлышка, не обращая внимания на белесые струйки, стекающие по шее, груди... утерев рот, я огляделась и, направившись к своей куртке, безжалостно заброшенной под стол, извлекла из кармана оранжевый пузырек.
Бутылка с молоком расположилась сбоку, я проглотила четыре таблетки, слегка дернув шеей, запила остатками молока и подняла взгляд на мигающий циферблат часов. Полдевятого! Давлюсь молоком и сдергиваю с себя гавайку. Георгис, я тебя урою!!!

***
Шеф был мрачнее тучи, коллеги вокруг, соответственно, тоже. Все пялились на меня… я ж всего на пару минут опоздала, мля, что опять не так.
- Кастильо, в мой кабинет… - наконец, выдавил шеф и хлопнул дверью.
Все, пожав плечами, разошлись по своим местам, обсуждая обычные дела. Наверное, показалось… Леброн свирепо вгрызался в пятый по счету пончик, пачкая очередную рубашку сахарной пудрой и смотря на меня заплывшими жиром глазенками не без какого-то извращенного удовлетворения. Накатила тошнота, я слегка потерла шею, закутанную бурым платком. Ну и что, что он не по сезону, зато скрывает синие давленые полосы.
Место Георгиса пустовало… в душе зародилось беспокойство – куда он мог уйти. Спросить у шефа, раз мне все равно сейчас «ноги раздвигать»… с этими мыслями я постучалась в двери кабинета.
- Заходи, - буркнули изнутри…
- Капитан, - я скользнула в офис и, прикрыв за собой дверь, замерла на входе. За дверью притихли, видимо пытаясь уловить хоть одно слово. Интересно, тупо поржать, или из меркантильных целей? Или, может, хотят услышать, как падают предметы со стола и очередной «кошачий концерт»? Воспитательное мероприятие для проштрафившегося сотрудника… млять…
- Садись, Кастильо, - в голосе шефа сквозит усталость, он кивает на складной стул у стены. Мог бы табуреточку заставить принести, приказать подняться, потом выбить ее из-под меня в момент кульминации… что же церемониться. Раскладываю стул, сажусь.
Он долго молчит, прожигая меня взглядом. Я смотрю на его подбородок… мощный, волевой, немецкий…
«А предки у него, наверное, были фашистами, сбежавшими в Тихуану…»
Поток мыслей оборвала реплика:
- Ты отстранена от данного дела, Александра…
«И почему я не удивлена?», - я киваю, произнося:
- Ожидаемо…
Он делает озабоченно-печальное лицо:
- Все приняло крайне дурной оборот, и скоро здесь будут люди из головного отдела.
- Учитывая, что мафиози дохнут как мухи, это неудивительно, - произношу я равнодушно, блин, будто расстаюсь с ним, или что подобное. Что вообще происходит? Он встает из-за стола, подходит ко мне, я делаю попытку встать, шеф качает головой и присаживается на краешек стола, убирая руки в карманы.
- Ты неважно выглядишь, Алекс, - нарочито заботливым тоном протягивает он, - может быть тебе стоит взять отпуск?
- На неопределенное время? – выдавливаю я, не успевая прикусить язык.
Тот криво улыбается:
- На недельки две… отдохнешь… - его взгляд скользит по моей шее, - подлечишься…
Машинально поправляю платок, задерживаясь рукой, когда касаюсь пальцами шеи.
- Ан… Георгису тоже дали отпуск? – как бы невзначай интересуюсь, опуская руку. Шеф кивает после небольшой заминки.
- Дела сдашь Лукасу… - а потом, видимо, поддавшись какому-то порыву, он делает шаг ко мне, покровительственно опуская руки мне на плечи, и возвышаясь, как учитель над учеником, - Отдохни, Алекс… на тебе лица нет… я все понимаю, ужасная ночь, эти сумасшедшие латинос.
Про «оживший труп» ни слова, кстати. А вчера чуть сигарету не сжевал, когда увидел нашего общего друга окончательно без башки.
Голос так и сочится пониманием, жалостью, заботой:
- Давно пора было их выкосить… и если бы не Центр и не полицейский долг, я бы плюнул, раскурил сигару и спокойно наблюдал за происходящим.
Я послушно киваю, мысленно плюя шефу в лицо:
- Хорошо, капитан, я поняла… - медленно, осторожно поднимаюсь, он отступает с улыбкой, - Спасибо…
- Тебе спасибо, Кастильо…
«Мне-то за что?» - непонимающе гляжу я в лицо капитану, но тот решает не развивать мысль. Лицо СС-овца, блин, наверное, с такой же улыбкой твои предки отправляли людей по крематориям.
Разворачиваюсь, выхожу из кабинета, взгляд шефа буравит между лопаток из-за чего в позвоночный столб словно кол вогнали… направляюсь к своему столу, собираю бумаги под взглядами коллег. Даже Леброн перестает жевать. На столе Георгиса как обычно хаос, все приходится искать…
Все внутренности скручивает в комок так, что судорогой отдается в зубах. Я сжимаю кулак, прикладывая его к груди, и давлю… руки не слушаются, бумаги падают на пол, с тяжелым стуком вылетают фотографии из дела. Млять, чуть не забыла… лезу под стол, собирая снимки, и запихиваю копии в карман куртки, заодно достаю упаковку таблеток и проглатываю еще три. С каждым днем твоя доза растет и растет, крошка… а нехрена быть такой нервной.
«А нехрена мне проверку на выживаемость устраивать!» - отвечаю я себе. Внутреннее "Я" уже ржет в голос. Кто-то упорно пялится на мой зад, но меня трясет так, словно я малолетка, которая впервые решила спереть конфету в супермаркете.
Собрав дела, я сдаю их дежурному, ему же отдаю табельное оружие и скованным шагом выхожу из участка. Солнце ослепляет, но судя по черным тучам, что приближаются с горизонта, погодка сегодня будет не самая приятная. Садясь в машину, я вцепляюсь обеими руками в потертый, нагревшийся руль, и напряжение изливается из груди с хохотом и слезами. Сорвав шарф с шеи, я утираюсь и бросаю его на пассажирское сиденье и откидываюсь на спинку кресла. Затем цепляюсь взглядом за зеркало заднего вида, и меня прошибает током от макушки до пяток.
Налитые кровью глаза на бледном лице, как если бы черную кожу покрыли слоем белого полупрозрачного алебастра, чуть приоткрытые полные губы, сквозь которые просматриваются розоватые от крови резцы… с уголка губы стекает густая, почти свернувшаяся струйка крови. Глаза смотрят на меня, пронизывая насквозь ненавистью и злобой, и невозможно оторвать взгляд. Георгис, зверино скалясь, наклоняется ко мне, я резко дергаюсь вперед, ударяясь головой о руль… машина сигналит, шуганув молодую мамашу с сынком…
Я поворачиваю голову назад, обнаруживая и в салоне, и в зеркале пустоту… а в ушах эхом отдается насмешливый утробный хохот. Мамаша крутит пальцем у виска, ругаясь на пулеметном испанском. Я показываю средний палец и давлю на газ, срываясь с места. Привести себя в порядок, где-нибудь пожрать и навестить напарничка, посмотреть на его…
«мертвое лицо»…
Во рту пересыхает… сердце колотится так, что чуть не выпрыгивает из груди… кажется, колеса уже не помогают… может попробовать что-то более, действенное, раз мне такой шандец?

***
У Георгиса в квартире такой же развал как и на столе. Вещи разбросаны по всей комнате, носки на плите, рубашка на холодильнике. В общем, тихий ужас… с другой стороны я ему не жена, и убирать мне все это без надобности, что радует.
Напарника нет дома, но, видимо, дома он был, хотя по такому срачу сложно сказать… Я обхожу груду тряпья на полу, подхожу к столику, на котором стоит коробка из под обуви, в духе тех, в которых дети хранят свои секреты. Мнда… как говорится «мужчины – большие дети»… пальцы перебирают какие-то фото, приятно пахнущие бусы из дерева и ракушек, нечто, похожее на куклу и меня вновь пронизывает дрожь. А дальше я натыкаюсь на… свой подарок…
Полгода назад я подарила Анхелю прядь волос, вроде как доказывая, что никакого вуду не существует, и уж тем более я в него не верю и соответственно не боюсь. Прядь волос, аккуратно перевязанных двумя лентами: иссиня-черной, как те синяки, что выступили у меня на шее, и красной… сейчас она была обрезана прямо под алую ленточку. А огрызок, словно в насмешку, оставили…
Господи, Георгис, неужели ты? Я сжимаю голову руками, отходя назад и садясь на незаправленную кровать. Из моей груди вырывается смешок. Нет-нет-нет, это все глупость, суеверия, ничего этого не бывает…
«Тогда что у тебя на шее?» - ехидно вопрошает внутренний голос, усилием воли заставляю его заткнуться, откидываюсь на кровать, переворачиваясь набок, и упираюсь взглядом в циферблат часов… двадцать минут двенадцатого…
«В полдень, синьорита Кастильо. Вы придете в "Гадкий койот" с фотографиями…»
А бар на другом конце города. Я вскакиваю с кровати – здесь мне больше ловить нечего. Ну, Анхель, когда я тебя найду, ты пожалеешь…
Захлопнув дверь, я с такой силой зашвырнула запасные ключи обратно в кадку с чахлым фикусом, что, похоже, расколола горшок, а затем, грязно, на весь дом, выругавшись, выскочила из здания.

***
Бар встретил меня полуденной пустотой… а действительно, какой идиот придет прямо под открытие? Ответ – продажный полицейский, отстраненный от дел и крепко желающий надраться. Я подошла к стойке, и заказала виски… буду пить, пока обратно не польется. Бармен скользнул глазами по синякам на шее, и я плотнее затянула платок – нечего пугать людей и плодить вопросы.
Получив заказ, я огляделась. Неужели, пришла раньше? Часы говорили о том же… Прааавильно, Кастильо, не на свидании же, выслуживайся, лижи задницы… а когда отдашь фотографии – залезешь под стол и удовлетворишь его орально… и это будет последним гвоздем в крышку твоего полицейского гроба. Виски так и не полез в глотку...