Мальчишка, словно призрак или дух –
Несчастно слаб и мал, и тонок в кости.
Не видно в сыне воина на беду
Ни силы и ни властности, ни злости.
Отец пронес надежду через жизнь,
И злые слезы на глазах блестели,
Но рос больным и хрупким его сын,
Надейся, нет – слабак на самом деле.
Отец в порыве бросил атеизм,
Уверовав во всех богов, что были...
И если кто щит перед боем грыз,
То он для злости вспоминал о сыне...
Но как тут быть, ведь не его вина
И не вина мальчишки, что так вышло...
Вот ночь: висела полная Луна,
И чьи-то когти топали по крыше...
А сын пришел к усталому отцу,
Сел рядом с ним на шкуры у камина.
И, улыбнувшись милому лицу,
Отец одной рукою обнял сына...
«Костер, он своенравен и горяч,
Но он бывает добрым, нежным, теплым;
Когда в душе костер, его не прячь,
Позволь позолотить цветные стекла...
Он жжет, когда он заперт изнутри;
Я знаю, как тебе бывает больно...
Отец, я знаю, что душа болит.
Пойми, я никогда не стану воином.
Ведь я поэт. Слова сильней меча.
И точно в сердце – так не промахнешься.
От них не умирают, не кричат,
А просто поднимают взоры к Солнцу».
И тлела в красном свете на щеке
Скупой слезы печальная полоска...
В мальчишеском певучем голоске
Открылась бездна Вечного Колодца.
И, отпустив на волю свой огонь,
Напрасную и страшную надежду,
Великий Воин стал самим собой,
А вот огонь из жгучего стал нежным.
О да, он не поднимет топора,
Уронит меч и не натянет лука,
Но он велик, как Вечная Гора,
Король мечты, поэзии и звука...
«Отец, ты не грусти, - промолвил сын, -
Грусть, как вампир, пьет кровь; как время, старит.
Я знаю, ты устал от тишины...
Давай тебе сыграю на гитаре...»
08.05.03