[Shkloboo]

Вообще-то всякая пошлятина нужна хотя бы для высмеивания и пятиминуток ненависти (если уж мы взялись за высмеивание и пятиминутки). Как можно было бы высмеивать засилье "попаданцев", если бы для этого приходилось б рыться в сетевых архивах всевозможных фанатских опусов?=/
Это было бы просто смешно! А потом обсуждение - мол, нашел вчера фанфик с попаданцем от семиклассницы из Канзаса, - ух! - мельчает литература!

Вся суть военного пафоса же. Мы зверски убиваем таких же как мы

Вот кстати, вспомнил, так сказать военный пафос + тема последних страниц можно сказать в одно абзаце.

Скрытый текст - тык.:

Гранаты упали метрах в пяти-десяти от каждого дзота, бах-бабах, как серия ударов в боксе, один за другим, и меня швырнуло наземь и зацепило шрапнелью, обожгло острой приятной болью, какую ощущаешь, когда тебя, скользнув вниз, укусит возлюбленная, а затем ствол моего карабина взметнулся, как длинная чуткая антенна, и нацелился на дзот справа, откуда показалось огромное, залитое кровью лицо немца, пышущее красотой и здоровьем, лицо маменькиного сынка, с чрезмерно изогнутыми губами, какие бывают только у рослых и упитанных педиков, ощутивших свое любовное призвание еще с отрочества и практикующих его с тех же пор, – появилось, плача, кривясь и ухмыляясь. Грудь его была залита кровью и заляпана грязью, будто наградами за педерастию, и я нажал на курок, словно надавив на грудь нежнейшей голубки – даже теперь женская грудь порой напоминает мне голубку того курка, – и выстрел ухнул, треснув в моей руке, как ветка: бух! – и у него в переносице образовалась дыра, и я увидел, как лицо его словно запало вокруг этого отверстия, он стал похож на старика, беззубого и жалкого пьянчугу. Он прошептал «мама», будто просясь обратно в утробу, и свалился в лужу собственной крови как раз вовремя – словно был таймером для моих выстрелов, – потому что из дзота уже вылез его напарник, жестокий и призрачный мститель с оторванной рукой и пистолетом в уцелевшей, с суровой непреклонностью, застывшей, как слюна, на губах, самых суровых губах, какие мне доводилось видеть, с немецко-протестантской непреклонностью.