[KrasavA]

Несколько зарисовок

Скрытый текст - Ведьминские рассказы:

Мусор

Какими же смешными бывают люди. Занятно смотреть, как они пыжатся друг перед другом, раздувают щёки, выгибают грудь колесом. Ещё лучше, если при этом хмурят бровки и складывают ручки на груди в знак серьёзности отношения к происходящему, при этом старательно изображая из себя посредственность. Чем посредственней, тем лучше. Чем меньше индивидуальности, тем лучше. Чем меньше личного понимания происходящего – тем тоже лучше. А совсем хорошо, когда не могут сложить разрозненные кусочки одного целого, старательно отрицая видение реальности соседа. Серость и усреднённость – вот их девиз.
Они страсть как любят брюзжать, что всё плохо. Но ничего при этом не делать, чтоб стало хорошо. И никто не говорит, чтоб они сразу сделали всё хорошо в стране. Кто их туда пустит, уморы? Но великая Геката, неужели нельзя сделать так, чтоб стало хорошо, хотя бы вокруг них? Хотя бы не людям, хотя бы природе, пространству. Квартире, дому или дворику. Собственной семье. Мир не терпит сослагательных наклонений. Ах-если-бы. Да-ка-бы. Вечно это самое «бы» и «ло».
В мозгу мелькнуло двустишие и я его выпалила:
- Жило было «бы-д-ло», у него всё «бы-ло».

Мне понравилось. Потом надо ещё пару строчек сочинить со словами про «было-бы-ло», «наверное-бы», «когда-нибудь» и «всё-пропало». Подчёркивая их полный инфантилизм. Неспособность хоть что-то сделать. Иногда даже трахнуться. Даже форму глагола они используют инфинитивную. Инфинитив, как яркий показатель инфантилизма. Эта мысль мне понравилась. Я засмеялась. Ничего себе ассоциации бегают. Чем дальше, тем мудрёней. Не окосеть бы от счастья.

Впрочем, мне всё равно. Бес с этими людьми и их «облико-морале». У меня сегодня адски хорошее настроение. Я опять научилась любить. Чувство счастья пришло внезапно. И как обычно, «когда совсем не ждёшь». Это... просто... Это просто... Да, что ж такое. Это просто чувствовать! Но как же непросто это описать. Великие бы писатели или боги подобрали какие-нибудь эпитеты и слова такому моменту, но я не писатель. Мне хочется просто верещать как девчонке от избытка чувств и прыгать без причины. Танцевать голой под дождём со снегом, наслаждаться холодом, смеяться серому небу и кайфовать от частой смены погоды, а потом кататься на метле. Да-да, той самой, о какой вы подумали. Это состояние незабываемо! Это будоражит. Это пьянит уже с утра, хотя вечером ни к чему не прикладывалась, только прикасалась к обнажённому телу партнёра. В алкоголе не было необходимости, его в организме хватает. А если попробовать опрокинуть туда ещё немного, не почувствуешь от созданного естественного насыщения. Это всё равно, что пытаться растворить в густом растворе больше соли, чем может принять вода. Так что сейчас мне пить бесполезно, зато можно вволю потешиться над людьми.

Я захожу за туманную завесу. Это не моя реальность. Это просто реальность. Её просто не видят окружающие. А я просто вижу. Пространство достаточно широкое и здесь полно всякой всячины. Так, наверное, выглядит зона у Стругацких. Да что скрывать. Это и есть зона. Здесь много всего природного. Камни, растения, цветы, какие-то диковинные безделушки. Но есть и мусор. И ладно бы из других миров. Он хотя бы занятен и любопытен. Но очень часто здесь лежит общечеловеческий. Он раздражает. Свиньи. Гадят даже там, где не видят. Или нет. Наоборот. Гадят и сразу не видят, что нагадили. Как будто так и надо. А оно потом материализуется здесь, за завесой.

Надо почистить пространство. В пакет начинаю собирать пластиковые фантики, бутылки, упаковку. Куда бы всё это деть?
- Сменить картинку! – командую я.
Завеса начинает перемещать меня. Но изнутри я ничего не чувствую, даже травинка не шелохнулась. Будто в поезде. Просто вижу сменяющиеся кадры. Великая Геката, ещё два года назад для таких манипуляций мне капсула нужна была. И напарник. А сейчас и одна справляюсь. Это здорово, когда тебе никто не нужен. Если только для секса. Опять вспоминаю вечер, мурчу от удовольствия и на некоторое время отвлекаюсь. Когда спохватываюсь, за завесой уже лето. Вот ведь... прилетела. Тем не менее, продолжаю рассматривать картинки. Куда выкинуть мусор?
- Стоп! – останавливаю я понравившуюся реальность.

Реальность любопытна. Какие-то люди в шутовских или под древность костюмах слоняются, играют в сценках, создают видимость того, что есть через пару завес отсюда и без их участия. Косплей, наконец доходит до меня. Материальное отображение того, куда люди хотят попасть, но не могут. Ещё бы. Через завесу ходить не так-то просто. Проще всем нашить костюмов и договориться встретиться в одно и то же время, в одном и том же месте. Тоже, конечно, вариант. Не всем же через туманы шастать. Мало ли каких вирусов оттуда по незнанию принесут.
Мусор за собой сначала убирать научитесь, долбоящеры! Из чувства противоречия, от того, что подобные им засрали мой любимый участок реальности, начинаю доставать из пакета и выбрасывать под ноги им всякую шелуху. Заметят или нет? Кто-то замечал и отбрасывал ногой в сторону. Кто-то спотыкался, но так и не замечал. В таких я потом кидала маленькие камушки. Старалась попасть в открытые части рук и ног. Создавая видимость, будто с ветром и пылью прилетело. Не слишком сильно, зато больно. О разбросанном мусоре не слишком волновалась. После таких мероприятий ходят специальные бригады. Им упаковкой меньше, упаковкой больше. Да, понятно, что непорядочно с моей стороны. Но для них в самый раз. Что хотели, то заслужили.
- Развлекаешься? – спросила Карин, материализовываясь позади.
Похоже, я слишком увлеклась.
- О да! Кайфую!
- Влюблена?
Карин многое понимала с первого взгляда.
- О да, - замурчала я и обняла себя за плечи, но решила, что глупо выгляжу и опять расслабилась.
- Заметно... – улыбнулась она и показала на несчастных людишек. – А они-то чем виноваты?
- Не знаю. Может думать научатся.
- Может и научатся. Но только если сама будешь думать иначе, чем они. И поступать. У них нет иллюстрации нового мира. А у тебя есть. Ну так в чём они виноваты?
- Тем, что предпочитают жить в старом и не хотят ничего менять.
- Это их право, - сказала Карин. – Не забывай.
Возразить было нечего. Наставница продолжала наблюдать за ряженными.

- Что о них думаешь? – спросила она.
- Думаю, что они идиоты.
- Это да. Это у них не отнять. А ещё? Кого ты среди них видишь?
Я хмыкнула. Поняла, к чему она клонит. Публика, конечно разношёрстная, но кое-кого узнать можно.
- Вот этот, например, - указываю на самого долговязого, – Хеймдалль. Ходит, как цапля по болоту. Будто осторожничает. На самом деле слушает. Переходит от компании к компании, сам не зная зачем. Довольно странно понимать, что я знаю, зачем он это делает, а он сам не понимает этого.
- Хорошо. А ещё кого видишь?
Я огляделась.
- Вон Афина. Она воинственна и независима. И умна. Она восхищает. Она тоже не понимает, зачем она это она. Но, тем не менее, делает всё правильно. Поэтому завораживает. В движениях грация, сила. Но не сила Ареса, грубая и сокрушающая. А... созидающая. Очень женская. Хотя скажи ей это и получишь тумаков, не меньше, чем от Ареса. Иногда я ей завидую. Иногда мне хочется быть такой, как она.
- Сможешь, если захочешь, - расплывчато сказала Карин.
Я засмеялась.
- Нет, навряд ли. Каждый должен быть на своём месте. И заниматься своим делом. В этом смысл игры. Найти себя в этом безумном мире.
- И всё равно. У ведьм есть больше возможностей, чем у других людей. Они могут примерить на себя разные ипостаси.
- Посмотрим. Мне хотя бы в одной ипостаси как-то закрепиться надо.
- Вот-вот. Так что нечего людишкам нервы портить. Они тебе ещё понадобятся. И хоть и не видят тебя сейчас, подспудно ощущают, что что-то не так.
- Это подсознание, - отмахиваюсь я от предупреждения. – Они не умеют с ним работать.
- Пока нет. А когда научатся, на тебе отыграются.
Вот меньше всего мне сейчас хочется нотаций.
- Как твой напарник. Слышно о нём что-нибудь? – меняет она тему.
Я удивилась. С чего это она о нём вспомнила?
- Ничего. Вообще ничего. А потом как-то получилось, что он больше не нужен. Раньше казалось, что это навсегда. Но всё закончилось.
- Это хорошо. Это правильно. Всё всегда заканчивается. Это ещё один смысл игры. Уметь заканчивать.
- Или кончать! - опять засмеялась я.
А что. Меня ждёт вечер полный секса. Могу я просто порадоваться? Наставнице надоело бороться с моим хорошим настроением, и она продолжила.
- Когда заканчиваешь, главное не возвращаться.
- А когда кончаешь?
- Смотря насколько тебе нравится тот, с кем это делаешь. Иногда можно и вернуться. Но не увлекайся.
- Спасибо за разрешение.
- Ладно, давай дальше. Кого ещё видишь?
Я оглядела поляну.
- Больше пока никого, - серьёзно произнесла я. – Возможно кто-то есть дальше, но отсюда не видно. А здесь много людей смазанных. Они исполняют чужие роли и порой истинную шкуру от исполняемой роли отличить трудно.
- А ты попробуй.
- Вот этот, например, - указала я на одного из двух десятков проходивших мимо зевак. Они были без костюмов, просто зрители. – Он ведьмак. Притом сильный. Но отрицает сам себя. Он рассказывает всем, что есть только тот мир, который он видит, а тот что не видит, тот не существует и сам верит в собственные слова, в эту чушь. Выглядит при этом жалко. Словно волк, вырядившийся среди зайцев в заячью шкуру и всех убеждающих, что он заяц. А зайцы верят. И он верит. Всем хорошо. Всем безопасно.
- Как ты думаешь, признает он когда-нибудь в себе волка?
- Навряд ли. С зайцами ему слишком спокойно.
- А какой бог скрывается внутри него?
- Это невозможно выяснить. Он одет в две шкуры. Его можно будет рассмотреть, только когда хотя бы заячью снимет. А он не снимет. Скорее сдохнет. Даст себя загрызть зайцам. Но в том, что волк не признается. Он мусор для стаи волков. И для стаи зайцев тоже мусор.
- Жалкое зрелище?
- Ещё бы.
- Ну вот. Они и так жалки. А ты в них фантиками бросаешься. Нашла чем заняться. Запомни, ведьма или ведьмачка это не только та, что может больше. А ещё и та, что умеет понимать тех, кто не умеет понимать тебя. Ну и вести себя нужно уметь соответственно. А пока ты всего лишь девчонка. Хоть и способная.
- Что тоже неплохо.
- Но ты можешь больше, - одёрнула она.
Я вздохнула. Как же забодало это морализаторство, но она права. Хочешь быть ведьмой, надо соответствовать этому статусу. Иначе, тебя потом съест твоя же стая.
- Хорошо, я поняла, - протянула я и решила изобразить примерную ученицу. – Я больше так не буду.
Карин ухмыльнулась.
- Охотно верю.
И я поняла, что она не верит. Но в конце концов, я всё-таки имею право иногда быть собой. Иначе ничем не буду отличаться от волка с натянутой на морду заячьей шкуркой.

Наставница закрутила серую воронку и исчезла. Мне бы так научиться... Может когда-нибудь научусь. Потом я посмотрела на мешок с мусором. Чуть провертела реальность вправо, подождала пока рядом никого не будет и выкинула мешок из-за завесы в мусорный контейнер.
Материализовавшийся ниоткуда мусор, сам себя выбрасывающий на помойку. Забавное, наверное, зрелище. Я постаралась не думать, о чём думают люди, когда бросают в лесу пластик и упаковку. Что мусор сам себя соберёт вот так, и сам себя выбросит? Да, наверное, для них это происходит именно так. На самом деле за этим стоит невидимая для них работа других людей, там, куда они сами никогда не заглядывают.
Ладно. В любимом пространстве порядок навела. В мозгах тоже. Пора домой. Там дел не меряно. А вечером... Вечером опять будут прикосновения любимых рук, от которых уже сейчас внизу всё растаяло и даже чуть горит. Как хорошо, что есть тот, кого можно просто любить. Не притворяясь при этом зайцем.

Скрытый текст - эксперимент:

Описание предметов

На равнодушном лакированном столе выстроилась в ряд посуда с родными напитками. Откинувшись в кресле качалке, я небрежно их наблюдаю, выбирая, с чем именно скоротать вечер. Тканевый плафон создаёт тусклый свет. Углы комнаты занял мрак, скрыл всё, что находится там. Как время скрывает память. Скрип полозьев качалки создаёт отрывистое биение сердца комнаты.
Меньше всего меня сегодня привлекала изящная чашечка с горячим фруктовым чаем и стоящим за ней полным пузатым чайничком. Пар ещё поднимался над фарфором и одаривал пространство искушающим в детстве ароматом, но в мои годы к такой нехитрой уловке прибегать бесполезно. Тогда я с удовольствием заедала чай конфетами и считала, что волшебней в жизни ничего нет. Но со временем поняла, что алкоголь превосходит чай в приятных ощущениях и до, и после употребления. А конфеты и с ним можно приятно совмещать.
Следующим на столе стоял высокий запотевший бокал пива. Пиво холодное. Сверху испарина слилась в несколько крупных капель и зазывно скатились вниз, показывая, как я буду опустошать эту ёмкость глоток за глотком. Я задержалась взглядом на густом золотом напитке, пышной белой призывной пене, озорных пузырьках и отвела взгляд. Нет. Сегодня я его пить не в настроении. Да и конфеты с ним плохо идут.
Следующим в роли сутенёра выступал округлый бокал красного вина на горделивой длинной ножке. Вот здесь, пожалуй, задуматься стоит. Вино было не красное, вопреки названию. Скорее чёрное-бардовое. Десертное. С густыми каплевидными дорожками на будущих обнажающихся стенках бокала, которые открываются единственному зрителю. Заманчиво... Вчера я его очень любила. Оно напомнило поездку в Коктебель в молодости. Но нет. Не сегодня. Сегодня я хочу другого.
Последней в ряду претендентов стояла скромная рюмка. Полная до краёв медового отлива коньяком. Напиток кризисов и сложных решений. Я представила, как он обжигает нёбо и горло, падает в желудок, а потом жаром разливается по венам, даря несколько минут расслабленного наслаждения. В этот момент важно, чтоб в комнату никто не входил и не создавал ненужные звуки. Я буду наслаждаться мерным покачиванием кресла и музыкой жидкого огня в стареющем теле. Финальным аккордом этой симфонии станет шоколадная конфета.

Скрытый текст - антагонисты:

Взаимодействие

У него был свой чемоданчик. Точно такой же! Это настораживало. Что ему здесь нужно?
Он вальяжно сделал несколько шагов по комнате. Прислонился к стене и закурил. Здесь курить запрещено. Я хотел было сделать замечание, но осёкся. Я понял, что им... ему. Можно.
Я уставился в окно, делая вид, что мне его присутствие совсем не интересно. Но краем левого глаза стараясь не выпускать из вида. Одновременно, по правую сторону, контролировал наличие своего чемоданчика. Он лежал двух шагах от меня, и я уже пожалел о своей небрежности. Подтянуть его сейчас рывком? Нет. Этим я покажу неуверенность. В присутствии таких людей это грубейшая ошибка. И я, будто случайно переступая с ноги на ногу, приблизился на полшага к своему новому имуществу.
Вошедший наконец докурил, бросил сигарету на линолеум, прижал её чёрным ботинком и наконец заметил меня.
– Приветствую, – в тридцать четыре зуба улыбнулся он.
Улыбка холодная и пустая. Глаза стеклянные. Но тут они ожили. В них появилась огонь. Он увидел мою добычу. Я сделал ещё случайные полшага по направлению к чемоданчику.
– О! – протянул он. – Великолепная вещица. Не находите?
Он ждал. Я выдерживал паузу, лихорадочно соображая, что он имеет в виду.
– Нахожу.
– И откуда она у вас?
– От батюшки достался, – соврал я.
Незнакомец качнулся с пяток на носки, щёлкнул языком. Что, видимо, означало: да, понимаю. И тоже подошёл к окну. Теперь мы смотрели на тошнотворно неинтересный город вместе.
Я продолжал краем левого глаза исследовать его. Незнакомец держал чемоданчик перед собой двумя руками. И я заметил, что цепочка, приделанная к телу чемоданчика, поднимается у него по левому запястью и прячется под рукавом рубашки. Я вспомнил, как искал подходящий ключ, чтоб снять с трупа собственную добычу. Умно. А я вот... проигнорировал этот приём. С другой стороны. Откуда ему знать. Может я обладаю такой мощью, что мне нет необходимости постоянно таскать чемоданчик на себе пристёгнутым. Как ему. В моих глазах наши позиции выровнялись. Я вздохнул чуть свободнее. Рано.
– А чем занимался батюшка? – бесцветно спросил он.
Понятно. Проверят. Не конченный ли я идиот, что оставляю бесценные вещи без присмотра. Но я решил придерживаться в игре собственной первой версии. Осталось исполнить эту партию безупречно. Я взмолился коленкам, чтоб они не дрожали.

13 000 зн.б.п. Итого: 98-4= 94