Жерар, оценил предстоящий путь вверх. Диспозиция была такова: на каждой ступеньке орава полупьяных, пьяных и очень пьяных людей с диким воодушевлением мутузила ближних своих. Добропорядочные горожане, не имеющие оружия, вгрызались в пятки, орудовали канделябрами, и прикрывались стульями от свистящих пуль, выпускаемых недобропорядочными горожанами.
Ну, на поле битвы было страшнее – тут-то все неумехи, самоучки, а там регулярная русская армия.
Жерар подобрал бутылку, шендорахнул ею об край стола – замечательная розочка, где только набрался таких манер?
Первый заступивший дорогу почил в бозе,
- Pater, peccavi – воскликнул Жерар
– один!
Второй был переброшен через перила,
- А, тут не высоко, два!
Три ступени были пройдены без происшествий, люди сами поспрыгивали, видя боевой настрой падре.
- Decendo discimus, дети мои, спасибо, воздастся вам за дела ваши.
Путь до площадки расчищался как в беспамятстве, Жерар работал кулаками, ножкой стула, крестом, добрым словом и внушением, в общем, моральный облик был подпорчен.
Передохнув на площадке, отдышавшись и поправив сутану, падре снова ринулся в битву. Оставался последний пролет.
Здоровяк, вставший на пути, даже не поморщился от удара: в челюсть, в глаз, в ухо
- Aeternum, Pater, никогда такое не делал, но…
Бугай согнулся, и отполз в уголок.
- 13, несчастливое число для тебя, парень, в смысле, сын мой.
Итак, падре наконец вступил на 2-й этаж. Окинул взглядом пройденную лестницу:
- Медаль почетного легиона вручается Жерару Брюно за особые заслуги перед отечеством, аплодисменты!