|
Грегор чуть покраснел, когда толстяк ухватил его за рукав, чуть побледнел при слове "пожар", но с последними словами Кокса приобрёл обычный цвет лица. Шагая за потешно ковыляющим фельдфебелем, он даже увидел в произошедшем символ. Начать с самого дна, с бессознательного младенческого состояния, чтобы воспарить на дирижабле выше и выше, подняв с собой славу Империи.
Витус фон Геринг, шедший рядом, имел вид нисколько не возвышенный, а обычный деловой - похоже, графа он знал преотлично.
В положении, близком к вертикальному, застали только фон Сада. Ренар не подавал признаков жизни, полковник Кербин лежал на полу, при том клокотал как дрофа, и всё порывался взлететь. Граф изучал поле боя мутным мужественным взглядом. При виде Брауна он отдал команду, но, поскольку он употреблял слова на новом, только что придуманном им языке, Грегор не понял ничего. Зато он вовремя углядел столовый нож, который коварный фон Сад прятал у бедра, до последнего решив не сдаваться.
Погрузка прошла в целом ровно. Обоих уложили рядышком. Ренар посапывал и граф, вроде бы, заснул, правда почему-то с открытыми глазами.
Капитан пробурчал под нос ласковое слово и вопросительно посмотрел на Брауна.
Грегор вытер шею платком.
- Да здравствует Империя, - сказал он без энтузиазма и сделал вид, что не заметил плевка фон Геринга.
Через четверть часа дирижабль начал взлёт.
|