[Alex S.S.]

Иногда… иногда человек устает нести на своих плечах все то дерьмо, что мир вывалил ему на голову. И тогда руки опускаются, ноги отказываются двигаться дальше, а спина… прогибается под этот загаженный мир… человек растворяется во всем этом. И в этот момент необходимо решить – желает он сбросить этот груз, или волочить свое жалкое существование до конца своих дней и так же жалко сдохнуть.
Скольким людям религия кардинально изменила жизнь. Но мать твою, ни одному из них она не отвесила столь смачный и охрененно болезненный хук справа. И знаете… лично у меня все встало на места…
Когда «дон» Исидро ла Волла предложил мне то, от чего в своем уме бы никто не отказался, я сказала «Нет»… когда он спросил, куда меня отвезти, я назвала адрес Анхеля. Не потому что хотела почтить память напарника, а скорее по привычке… да и общем-то неважно, куда бы доставили меня Стервятники, я не собиралась долго задерживаться в этом городе. Больше меня тут не держало ничего… а держало ли когда-либо вообще?
Неделю на утрясание всех дел, все-таки у меня отпуск… пара дней новой рабочей недели на то, чтобы в последний раз улыбнуться шефу. Кажется, он даже не заметил моего ухода, Центр продолжал его насиловать с закрытием дела Ла Волла. Меня это уже не волновало…
Последняя пачка таблеток спущена в унитаз и залита остатками вискаря. Адьос, маленькие друзья, больше вы мне не понадобитесь, я улыбаюсь и заправляю укороченную прядь волос за ухо… еще влажную… чисто вымытую… потом спокойно собираю скромные пожитки в сумку и выхожу из своей квартирки.
Нет, Кастильо, все… новая жизнь, новая работа и никакой игры в честного-продажного полицейского… к черту мафию, к черту ла Волла…
При воспоминании о последнем на лице все равно появляется улыбка. Мнда, детка, такое ты вряд ли забудешь… внизу живота приятно заныло, я провела пальцами по нему, усмехнулась и повернула ключ в замке. Ладно, хватит… к черту этого «Иси» Долорес-Альехандро + еще пять бабских имен…
«И все же интересно… это просто «задержка цикла»? Или нечто большее?»
Я вздыхаю и успеваю все-таки повернуться, прежде чем сухие пальцы стальным захватом сомкнулись у меня на плече, разворачивая к себе.
- Не ждала, сучка? – противная улыбочка, свернутый вбок нос, а изо рта как обычно благоухает, как из помойки.
Новый способ изъявить благодарность за то, что я спасла тебя, мелкий гаденыш?! Ла Волла был прав - надо было оставить тебя захлебнуться дерьмом в багажнике…
Я хватаю его за руку, выворачиваю запястье, тыкая лицом в стену:
- Пшел нахрен, малец… я уже не у дел... - пару раз ударив его головой о стену, отпускаю, достало марать о него руки. Отряхиваю ладони о джинсы и разворачиваюсь, - Поумней сначала… я тебе больше не противник.
- Это точно…
Что-то толкает меня в спину, заставляя сделать шаг вперед, прижимаясь к стене. Футболка под правой лопаткой намокает, влажное пятно бурого цвета расползается и спереди, пачкая чистую белоснежную футболку. Какого?
Сухая, шершавая, как у ящерицы, ладонь хватает меня за куртку, дергает назад, разворачивает и вжимает в стену. Крамер усмехнулся и, шмыгнув носом, утер струйку крови, стекающую в небольшое озерцо над верхней губой:
- Жаль засадить в тебя времени нет… - с едкой усмешкой произнес он, взводя курок и упирая ствол под левую грудь, - Но ничего и это сойдет…
Пальцы на плече нервно подрагивают, и в приступе жалости мне захотелось посоветовать ему хорошее успокоительное… работа такая нервная, в своих уже пуляем зазря, однако он тут же выдал:
- Когда идешь против обеих сторон, Кастильо, готовься получить две пули… - и все встало на свои места окончательно…
Меня пробирает на смех, твою мать, вот значит как вы ребятки «отпускаете на волю», вне зависимости от того по какую сторону закона находитесь… что ж, логично, но вот почему у меня ощущение, что жизнь чертовски несправедлива. Я пробую слово «чертовски» на вкус, уверяясь, что оно хорошо, и выдаю его в лицо упырьку:
- Это чертовски несправедливо, мужик …
Тот лишь пожал плечами и широко ухмыльнулся, по ходу его все устраивает. Та, млять, неудивительно… Пистолет в его руках сплевывает свинец мне под ребро, а он, придерживая меня за плечо, жмет на спуск еще и еще, пока не разряжает обойму полностью, и только потом мягко отправляет меня на пол, кривя губы… Я сползаю по стене, но все еще пытаюсь хотя бы занять сидячее положение… улыбаюсь, даже тут у него не получается свысока на меня посмотреть…
- …боюсь, что твой сериал критики прикроют на самой кульминации, - сухо произнес он, черной тенью возвышаясь надо мной, и пытаясь давить, так сказать, авторитетом.
Я попыталась рассмеяться, сквозь слезы, сопли, кровь… больно… хриплю…
- На пятидесятый раз шутка издохла совсем…
Он кивнул:
- Как и ты, сучка…
Собрав последние силы, я приподняла голову и, заставляя изогнутые судорогой губы шевелиться, окликнула его:
- Я ж не оставлю все просто так… - тень остановилась, вновь становясь чуть более чем просто черное пятно на пороге света и тьмы, - ты у меня спать не будешь…
- Плохие… спят спокойно… шлюха…
Я смеюсь прогоркло неприятным смехом, от которого в глотке появляется горечь:
- Плохим всегда есть с чего видеть кошмары, малыш…
А потом с губ срывается только свист… боль накатывает раз за разом, покачивая на своих волнах, убаюкивая… стопы холоднеют, видимо я все-таки погружаюсь вперед ногами в эту черноту… на языке кровь… а еще соседка опять забыла вымыть пол... какой отстой дохнуть в такой грязи…
Я медленно сползаю по стене, заваливаясь набок… голова неприятно бьется о пол, прозвонив, как колокольчик портье… удаляющие шаги отдаются в ушах криво поставленным ритмом…
Перед глазами не проносится вся жизнь… и никаких нравоучений не слышно… только разве…
«У тебя на лице veve samedi… ты скоро умрешь…» - накаркала старуха…
«Но это лучше, чем сдохнуть в диспансере под капельницей!» - наконец, оптимистично заявляет сознание, прежде чем окончательно угаснуть. Да, Кастильо, поспим… и все пройдет… поспим и…
… и никакого тоннеля со светом… только эти чертовы барабаны...